Тонгор на краю времени

Глава 1 ВЫШЕ ОБЛАКОВ

Чарн Товис и юный Тарт покинули дворец, и ночь окутала их плотной тьмой. Как птицы, летели они над городскими башнями, и ветер свистел рядом, развевая плащи и играя в волосах.

«Небесный пояс» был создан недавно и едва ли проходил какие-либо испытания. Кожаные доспехи покрывались тонким слоем урилиума — волшебного металла, открытого много лет тому назад старым алхимиком Оолимом Фоном. Хотя урилиум и обладал антигравитационной силой, на «небесном поясе» его было недостаточно, чтобы сделать полностью невесомыми воина и мальчика. Иотондус Катоольский, молодой ученый-волшебник, разрабатывавший новые виды мощного оружия для воинов Патанги, придумал средство, во много раз увеличивающее подъемную силу серебристого сплава.

Он предложил применять ситурл — волшебный кристалл, найти который можно было лишь на равнинах загадочного Востока, где обитали синие кочевники. Ситурл поглощал солнечные лучи и преобразовывал солнечную энергию в электрическую силу. Такой кристалл сверкал и на «небесном поясе»

Чарна Товиса, выделяя волны волшебной силы, которая во много раз увеличивала антигравитационные возможности урилиума.

Во время этого полета Товис пытался извлечь весь потенциал из «небесного пояса». Энергия зеленых кристаллов ситурла была довольно ограничена. Значительную часть ее молодой воин израсходовал, пробираясь во дворец. Теперь же, когда земное притяжение стало побеждать, он пришел в отчаяние. Товис понимал, что отдавший большую часть накопленного заряда ситурл не сможет долго удерживать в воздухе двойной вес — его самого и мальчика.

Если ему не удастся что-либо придумать, сила кристалла иссякнет, и беглецы опустятся вниз — на те улицы, где полным-полно патрулей Далендуса Вула.

Сделав вираж, Товис решил спуститься на высокий балкон одного из зданий недалеко от дворца. Он собирался переждать здесь и обдумать возможные способы спасения. Ясно было одно: для юного принца необходимо найти безопасное место. Не могло быть и речи о его возвращении во дворец, где в полубессознательном состоянии, накачанная наркотиком, томилась его мать — саркайя Патанги Соомия.

— В чем дело, Чарн Товис? — спросил Тарт.

— Все нормально. Просто у «небесного пояса» не хватает энергии, чтобы удерживать нас двоих в воздухе так долго, — ответил молодой воин и объяснил мальчику, что их путешествие становится небезопасным.

Тарт обвел взглядом ночной город, безлунное небо, клубящиеся облака. Мальчик с интересом воспринимал все то новое, с чем ему пришлось встретиться, не чувствуя при этом никакого страха. Происходящее казалось ему лишь увлекательным приключением и очень нравилось!

Откинув назад взлохмаченную гриву черных волос, юный принц сделал вдруг довольно разумное предложение:

— Давай полетим на воллере. На крыше этого дома есть посадочная площадка и там — корабль.

Чарн Товис взглянул на мальчика. Конечно, джасарк не мог понимать всю сложность их положения. Как объяснить ему, что Далендус Вул — враг, что вооруженные силы города попали под его влияние и что нельзя больше доверять их командирам? С самого начала воин думал, что принц окажется тяжелой обузой, а не умным расчетливым товарищем. Однако оказалось: он мог рассчитывать на большее — ведь мальчик был сыном Тонгора.

— Хорошая мысль. По крайней мере, можно попробовать.

Забирайтесь снова ко мне на плечи и держитесь крепче. Я думаю, у пояса хватит силы, чтобы поднять нас на крышу.

Оттолкнувшись от балкона, Чарн Товис вновь почувствовал сильный ветер, который бил по их телам, словно какая-то фантастическая птица крыльями. Джасарк Тарт засмеялся, радуясь полету, а молодой воин становился все мрачнее, видя, что им никак не набрать нужную высоту.

Зеленовато-серебристые огоньки ситурла едва светились на поясе — силы волшебного кристалла таяли на глазах. Товис старался не привлекать к этому внимание мальчика и надеялся, что тот ничего не замечает.

Наконец волшебная подъемная сила и вовсе иссякла, и они стали медленно опускаться: покрытие из урилиума все-таки уменьшало тяжесть их тел. Видимо, они попадут на улицу, находящуюся внизу, если только…

В отчаянии Чарн Товис протянул руки к каменному фасаду, украшенному причудливыми фигурами химер. Влажные пальцы заскользили по гладкому мрамору клюва-носа, затем схватились за открытую клыкастую пасть. Это остановило падение, и молодой воин благодарил бога за то, что подъемная сила волшебных доспехов не угасла полностью. Он не подумал, что благодарности заслуживал и древний архитектор, посадивший на верхние этажи этого дома фантастических существ.

Теперь придется карабкаться вверх по фасаду здания до самой крыши почти в полной темноте. К счастью, фасад имел много разных выступов, за которые можно было ухватиться.

Завывание ветра становилось все сильнее, развевающиеся волосы мальчика мешали Чарну Товису ориентироваться, руки воина болели от напряжения, когда он наконец добрался до крыши.

Не было, однако, времени не только на отдых, но и просто перевести дыхание. Над посадочной площадкой свободно покачивался на канате большой воздушный корабль. Часовой, воин в серебряных блестящих доспехах и голубом плаще Воздушной гвардии, подошел к беглецам и, приподняв ситурловую лампу, направил на них луч яркого света.

Узнав мальчика, он с удивлением воскликнул;

— Мой принц?! Почему вы здесь?

Товис, подобно гибкому черному вандару джунглей, прыгнул на плечи охранника, повалил его и нанес страшный удар кулаком. Потом он повернулся к Тарту, раскрывшему от удивления рот.

— Теперь быстро, на разговоры у нас нет времени. Мы должны сейчас же отправиться в путь. Наверное, охрана во дворце уже заметила ваше исчезновение. В любой момент могут поднять тревогу.

— Но, Чарн Товис, вы ударили его! — запротестовал мальчик.

Молодой воин обхватил Тарта за плечи и пристально посмотрел в глаза сына Тонгора.

— Мой джасарк! Доверьтесь мне! Я понимаю, что все это кажется вам странным и что у вас появляется много вопросов, но доверьтесь мне! В холмах кристаллов грома я спас жизнь вашего отца и своего господина. Знайте, молодой принц, сейчас я не менее предан ему, чем тогда.

После этих слов в широко открытых глазах Тарта появилась решимость.

— Я верю тебе и пойду за тобой, — отчетливо проговорил принц.

Для ответных благодарностей времени не оставалось. Товис молча пожал руку мальчика, затем помог ему взобраться по веревочной лестнице на заднюю палубу воллера, покачнувшегося под их весом. Оказавшись в кабине, воин включил двигатели и велел Тарту освободить крепежные канаты. Через мгновение они взлетели, дрейфуя по ветру, и воллер стал подниматься над городом по крутой спирали вверх.

Это был один из новейших кораблей, способный развивать огромную скорость. Иотондус Катоольский усовершенствовал Двигатель, применяя ситурл для вращения лопастей винтов вместо использовавшихся раньше гигантских пружин. Аппарат отличался и легкостью управления: достаточно было малейшего прикосновения к рычагам, и корабль взмывал вверх, подобно могучему орлу.

Они поднялись на высоту в двадцать тысяч футов. Теперь Патанга осталась далеко внизу, и с трудом можно было разглядеть огромную Центральную площадь и широкую улицу, Ториан Вэй, протянувшуюся через весь город до огромной каменной стены огненного цвета. Призрачный лунный свет отражался на поверхности Рек-Близнецов, возле длинных набережных покачивались на якоре суда, похожие на игрушечные кораблики.

Чарн Товис понимал, что им не удастся покинуть город незамеченными. Зоркие глаза Воздушной гвардии внимательно следили за ночным небом, и когда воллер с беглецами поднялся в воздух, патрульные корабли сразу же направились к нему.

— Смотри, — вскрикнул джасарк, указывая сквозь передний иллюминатор. — Патрульные заметили нас!

— Без паники. Мы убежим от них.

Сначала Товис собирался направиться на север, во владения герцога Мала. Но теперь нужно было избрать другой маршрут: не следует показывать врагу конечную цель своего путешествия.

Поэтому он повернул на запад, где смутно виднелись воды Великого залива, который разрезал континент, словно мощный водяной клин, от Таракуса до Патанги.

Двигатели пели свою песню. Корабль несся сквозь ночное небо, как серебряная стрела. Ветер свистел вокруг обтекаемого, сверкающего урилиумом корпуса воллера. Чарн Товис, сидя у панели управления, держал курс строго на запад.

— Два патрульных корабля все еще преследуют нас, — заметил мальчик, но в голосе его не ощущалось страха. — У них есть лучевые пушки.

— Спокойно, мой джасарк. Возможно, мы оторвемся от них в облаках, — сказал молодой воин, меняя направление полета и поворачивая на юг. Он разглядел на юге плотное скопление облаков и направился туда, выжимая из двигателей все, на что они были способны. Однако это не принесло никаких результатов. Оба патрульных корабля продолжали гонку с упорством охотничьих собак.

Преследователи и преследуемые летели приблизительно с одной скоростью, поскольку их корабли были одной модели.

Однако Товису удавалось постепенно увеличивать разрыв за счет того, что его воллер оказался легче (с ним был лишь мальчик), а в каждом патрульном корабле находилось двое полностью вооруженных воинов. К тому же Чарн Товис стартовал на несколько секунд раньше. Это давало беглецам хоть и небольшое, но все-таки преимущество.

На воллерах-преследователях замигали сигнальные огни — свет закодированных приказов замерцал во тьме.

— Сдавайтесь или будете сбиты, — расшифровал сигналы Тарт и растерянно спросил; — Но почему? Мы же не сделали ничего плохого!

— Они думают иначе, мой принц. Во дворце наверняка уже поднялась тревога. Они решили, что я похитил вас.

— Но если они знают, что я на борту корабля, они не осмелятся стрелять в нас, — решил мальчик. — Они блефуют.

Чарн Товис улыбнулся. Тарт был смел и сохранял хладнокровие, несмотря на смертельную опасность. Как гордился бы Тонгор своим сыном, если бы видел его сейчас!

— Возможно, вы правы, мой джасарк. Во всяком случае, будем на это рассчитывать.

Почти полчаса воздушный корабль летел на юг, преследуемый патрулем. Казалось, что джасарк Тарт рассудил правильно, и корабли воздушной охраны не решатся стрелять. По крайней мере, лучевые пушки молчали. Но воллеры продолжали преследовать их, не догоняя, но и не отставая. С каждым мгновением Чарн Товис все больше убеждался в том, что ему не удастся легко уйти от погони в плотной пелене туч, которые виднелись впереди. Теперь тучи разошлись, и огромная золотистая луна древней Лемурии залила ночь сияющим светом. Тихие воды залива внизу превратились в гигантский серебряный щит. Ровный лунный свет искрился на металлическом покрытии корабля, и Товис боялся, что даже в густых облаках преследователи без труда заметят его.

Но вот беглецов накрыла долгожданная облачная пелена, под ее прикрытием воин сменил курс, повернув на юго-восток, в направлении города Зангабала на дальнем побережье. Если удастся уйти от воллеров охраны, они смогут найти убежище в этом дружественном городе, входящем в состав империи, поскольку двоюродный брат саркайи был сторонником императора и участником недавнего тайного совета в Сардат Кипе.

Но сможет ли он уйти от патрульных кораблей? Чарн Товис оглянулся — в клубящемся тумане преследователей не было видно.

— Все в порядке, мой принц, — обрадовался он. — Теперь надо перейти на высоту в десять тысяч футов. Возможно, они будут продолжать искать нас там, наверху.

Он снизил обороты и позволил кораблю плавно опуститься вниз, сквозь туман. Чарн Товис понимал опасность такого маневра. Возможно, ниже не было ни облаков, ни тумана. Тогда они потеряют свое прикрытие и окажутся на виду у преследователей. В этом был определенный риск, но Чарн Товис решился пойти на него.

Как он и предполагал, никакого тумана внизу не оказалось, и они понеслись в открытом пространстве. Тень их корабля черным пятном скользила по водной глади. А тут еще из-за туч вышла луна.

Направляя корабль к отдаленным шпилям и башням Зангабала, Чарн Товис молился, чтобы луна вновь скрылась за плотным туманом. Он и не подозревал о новой грозной опасности, готовившейся обрушиться на них.

— Чарн Товис, взгляни!

Испуганный голос мальчика заставил его повернуться. Воин увидел, что патрульные корабли вышли из туч и находятся теперь высоко над их кораблем. Когда же он посмотрел вперед, то ощутил волну холодного страха.

Воздушные корабли Патанги не безраздельно господствовали в небе. В этой южной части Лемурии со времен юрского периода сохранились огромные птеродактили — чудовищные летающие рептилии. Жители Патанги называли этих ужасных хищников летающими драконами.

И теперь, отбрасывая на золотистую поверхность луны тени, похожие на чудовищных летучих мышей, два дракона нависли над воллером беглецов, как черные демоны из кошмарного сна.

Не успел Чарн Товис разглядеть их, как они, сложив огромные крылья, начали пикировать. Их пасти широко раскрылись, готовые схватить свою жертву.

Глава 2 СХВАТКА С ДРАКОНАМИ

Командиром патрульных кораблей, преследовавших Чарна Товиса и юного джасарка Тарта, был старший отар Чанган Джал.

За несколько секунд до взлета украденного корабля с посадочной площадки Джалу стало известно о дерзком похищении девятилетнего принца предателем из отряда Черных драконов.

Это сообщение было передано с помощью флажковой сигнализации с башни Воздушной Крепости.

Чанган Джал не был прихвостнем Далендуса Вула. Его взял на службу еще Тонгор, и он успешно проявил себя, исполняя приказы Тонгора Могущественного. Однако ни он, ни другие преданные Тонгору воины и не подозревали о том, что предатели захватили трон и управляли армией. Далендус Вул осуществлял все дела с такой хитростью и осторожностью, что многие и предположить не могли измену. Поэтому, как всякий верный воин Патанги, Чанган Джал должен был сделать все, чтобы поймать предателя Чарна Товиса.

Он упорно следовал по курсу украденного воздушного корабля на протяжении многих лиг, а когда тот скрылся в клубящихся тучах, Чанган Джал не прекращал свои поиски, понимая, что необходимо спасти беспомощного джасарка, находящегося в руках предателя.

Внимательно вглядываясь в иллюминатор, он заметил серебристую точку, воллер беглецов, она находилась значительно ниже.

Сердце его наполнилось радостью: злодей и его жертва снова обнаружены! Но это чувство мгновенно сменилось ощущением страха: рядом с воллером беглецов он увидел летающих драконов.

Затаив дыхание, Чанган Джал и второй пилот наблюдали за тем, как маленький корабль делал резкие виражи, пытаясь ускользнуть от хищников. Эти маневры разозлили драконов. Выйдя из пике, шипя, твари расправили крылья, готовясь к погоне.

Эти летающие чудовища были невероятного размера. Размах их крыльев составлял не менее сорока футов. Гигантские острые когти на лапах могли разрушать каменные стены и разрывать листы металла. При встрече с летающими драконами даже мощные воздушные корабли Патанги были беспомощны, если…

— Стреляй же, дурак, — пробормотал сквозь стиснутые зубы Чанган Джал. — Зря, что ли, у тебя лучевая пушка.

Офицеру казалось, что воллер беглецов отчаянно и безнадежно кружит, пытаясь уйти от щелкающих челюстей разъяренных птеродактилей.

Но и без этого совета Чарн Товис уже подготовился к атаке и ждал только удобного момента. Выстрел из лучевой пушки прорезал ночь ослепительно яркой вспышкой. Сноп белого огня, направленный на одного из драконов, поразил крылатую тварь. Чудовище буквально разорвало на части. Охваченные пламенем куски плоти гигантской рептилии, кружась, полетели вниз, в воды залива.

Но тут ринулось в атаку второе чудовище. Растопырив когти, оно напало на воллер, подобно гигантскому ястребу. Воздушный корабль содрогнулся от удара. Мощные челюсти сомкнулись на носовой заостренной части судна. Блестящий металл был смят, словно бумага. Уничтожив носовую часть корабля, дракон своим жестким крючковидным клювом нанес удар по кабине. В результате стекла рассыпались мелкими осколками, а металлические стойки погнулись.

Теперь изуродованный корабль падал в залив, а дракон продолжал наносить по нему сокрушающие удары. Его клюв бил по кораблю со страшной силой. Ни корпус, ни обшивка воллера не вынесли такого испытания.

Патрульные корабли ничем не могли помочь: слишком далеко от них происходила эта смертельная схватка и слишком стремительно напали летающие рептилии.

Чанган Джалу и второму пилоту оставалось только беспомощно наблюдать за тем, как птеродактиль буквально разрывает корабль на части. Сверкающие куски обшивки урилиума рвались, как тонкая фольга. Сохранявшаяся в них подъемная сила заставляла оторванные куски подниматься высоко в небо, где первые лучи рассвета уже коснулись густых облаков.

Остатки воллера, изуродованные челюстями чудовища, стремительно падали в воды залива. Все было кончено. Издав оглушительный победный клич, распаленный битвой дракон сделал круг и улетел.

От воллера беглецов не осталось ничего. Он был уничтожен, превращен в груду искореженного металла.

Скорее всего, джасарк и его похититель погибли. С тяжелым сердцем Чанган Джал должен был прийти к выводу, что ни наследнику трона Патанги, ни его похитителю не удалось избежать ужасных челюстей летающего чудовища.

Второй пилот повернул к командиру напряженное побелевшее лицо:

— Что будем делать, господин?

Отар печально покачал головой:

— Боюсь, мы мало что можем сделать. Можно, конечно, спуститься к воде и поискать останки. Но смысла в этом нет. Если джасарка и того, кто его похитил, не сожрало чудовище и они просто выпали из обломков воллера, разорванного на куски, — все равно невозможно остаться в живых при падении с высоты более мили. Так что вернемся в Патангу и доложим о том, что произошло. — Лицо его помрачнело, и он с горечью добавил:

— Я прослужил Дому Чонда и Дому Валькара одиннадцать лет, и никогда у меня не было более тяжелого дня, чем этот, Анзан Варл. Бедная саркайя! Сначала потерять мужа, а теперь — единственного сына.

Ну что же, сигналь второму воллеру, будем возвращаться.

Через некоторое время оба воллера, сделав еще один круг, опустились к воде, отдавая молчаливые почести погибшему джасарку. После этого они поднялись на высоту пятнадцать тысяч футов и взяли курс на север к окруженному каменной стеной городу Огня, находящемуся в устье Рек-Близнецов. На них лежала печальная миссия: донести до жителей Патанги скорбную весть о гибели джасарка Тарта, сына Тонгора, последнего наследника несчастливого Дома Валькара.

Утреннее солнце взошло над горизонтом и залило светом всю землю. Ясными и светлыми были его лучи. Какое дело было солнцу до гибели династий и смертей принцев? Все это было безразлично светилу.

Далендус Вул и Марданакс из Заара узнали новость о смерти юного принца во время завтрака на террасе дворца. Молчаливый, одетый в черное Марданакс всегда присутствовал в роскошной свите Далендуса Вула, который управлял теперь империей на правах регента.

Когда смысл сообщения дошел до не отличавшегося храбростью Далендуса Вула, он задрожал от страха и пролил при этом вино на свои одежды. Ворчливым резким голосом он стал задавать бесконечные вопросы отару, пришедшему с докладом о последних событиях.

Марданакс легко овладел ситуацией, одной презрительной фразой заставив испуганного Далендуса Вула замолчать и попросив отара удалиться.

— Клянусь богами, это — проклятие для нас, мой господин! — Далендус Вул задыхался, вытирая струившийся по лицу пот. — Как же я смогу править как регент, когда принца не стало? Как отстоять свои права? Не потребуют ли герцог Мал и Селверус, чтобы я освободил трон? Что мы станем делать?

Марданакс с ледяным презрением взглянул на жирного, трясущегося от страха сановника.

— Замолчи, болтливый дурак, ты же испугаешь слуг, — отчетливо произнес он голосом, в котором звучали металлические нотки. Хныкающий Далендус Вул затих. — Во всяком случае, в одном ты прав. Больше мы не сможем управлять Патангой через регентство.

— Тогда давайте отступимся, хозяин! Ради всех святых! Отправимся домой, в Таллан, и покончим со всем этим!

— Заткнись, дурак! Я знаю, что в душе ты — жалкий трус.

Так старайся хоть внешне походить на человека. Да… твое регентство на этом заканчивается… Хаос поглотил мальчишку и идиота-героя, который спасал его. Напрасно. Мы не причинили бы Тарту большого вреда, просто свели бы с ума и заставили выполнять наши приказания. Принц Тарт отрекся бы от престола в твою пользу, чтобы потом тихо умереть от изнурительной лихорадки… Жаль, что все не случилось именно так. Не люблю неоконченные дела.

Марданакс задумчиво потер рукой подбородок, и голос его зазвучал мягко и вкрадчиво.

— То, что произошло, меняет все наши планы. Надо найти новый альтернативный вариант и перейти к его осуществлению. Конечно, тут есть определенные сложности. Все случилось так неожиданно, что времени просто не остается.

— Что за альтернативный вариант, хозяин? — Далендус Вул недоверчиво взглянул на него.

Марданакс ободряюще улыбнулся.

— Ты должен будешь жениться на саркайе Соомии и унаследовать при этом трон, как истинный сарк Патанги и повелитель Запада, — в голосе колдуна зазвучали бархатистые нотки.

Побледневший барон изумленно повторил:

— Жениться на саркайе… — И тут же захныкал. — Но как же я смогу… почему она?

Голосом, в котором отчетливо звучали ледяные нотки, Марданакс резко прервал жалкое бормотанье Далендуса Вула.

— У нее не будет выбора. Она исполнит то, что я ей прикажу. Воздействуя и дальше на ее разум, я добьюсь того, что окончательно подчиню ее себе, как, впрочем, и тебя, толстомордого дурака! Но я рассчитывал, что мне будет отпущено какое-то время… Я не готов действовать прямо сейчас!

— А вы уверены, что ваш план сработает? — засомневался Вул.

— Откровенно говоря, не очень уверен. Мы убрали от саркайи самых близких людей, и это не могло не вызвать подозрений. Но поступить так было необходимо: ведь моя власть над ней не безгранична, и я не решаюсь показывать ее людям, особенно тем, кто хорошо ее знал. Увидев ее, они сразу поймут, что с Соомией творится что-то неладное. И все же у нас есть шанс. Прежде всего, постараемся немного продлить твое регентство. Мы сообщим о днях королевского траура, и это сообщение будет иметь подпись и печать королевы. Так мы выиграем еще несколько дней. И кроме того, — он разразился мурлыкающим смехом, — в результате такого неожиданного поворота событий мы получаем еще один козырь.

Поскольку тот дурак, который похитил мальчика, был из отряда Черных драконов, мы можем арестовать Зэда Комиса, командира этого отряда. Скажем, что имел место заговор среди высших офицеров под руководством Зэда Комиса, направленный на свержение законных правителей и захват власти. Звучит недурно! В ближайшее время отдадим соответствующее распоряжение.

Он умолк, радостно посмеиваясь, и, взглянув на расстроенного барона, на его отрешенное, искаженное страхом лицо, ободряюще проговорил:

— Ну, мой правитель-регент, заканчивайте завтрак и давайте займемся делами. У нас впереди трудное утро: надо сообщить об официальном сроке траура, арестовать и посадить в тюрьму даотара Черных драконов. Что же касается вашей предстоящей свадьбы, мы оповестим народ об этом позднее, но на этой неделе.

Глава 3 БАРИМ РЫЖЕБОРОДЫЙ

До помутненного сознания Чарна Товиса, которого волны залива то подымали вверх, то опускали вниз, постепенно стали доноситься чьи-то возгласы, по-видимому, обращенные к нему.

Он чувствовал, что одной рукой крепко сжимает какой-то предмет, но не мог открыть глаз, чтобы посмотреть, что у него в руке. Задыхаясь, он выплюнул теплую солоноватую воду. Затем что-то шлепнулось в волны рядом с ним, и Чарн Товис, защищаясь от неведомой опасности, взмахнул рукой.

Тут же кто-то сильно схватил его за горло, и Товис понял, что его предупреждают не делать резких движений.

— Плыви спокойно, Тангмар поможет тебе, — услышал он чей-то голос.

Чарн Товис расслабился, но рука его все продолжала сжимать непонятный предмет, который теперь пришел в движение.

Он услышал кашляющие звуки — кто-то выплевывал морскую воду. Открыв наконец глаза, он увидел, что крепко держит джасарка Тарта.

Тангмар — так, по-видимому, звали его спасителя — крикнул, чтобы им бросили трос. Затем сознание молодого воина вновь помутилось.

Когда он пришел в себя, то лежал на деревянной палубе корабля под огромным темно-красным парусом.

— Гляди-ка, очухался, — услышал он чей-то грубый голос.

— А что с мальцом? — спросил кто-то.

— Все будет нормально — вон сколько воды вышло из него. — В этом голосе чувствовался поющий акцент Кадорны.

Чарн Товис приподнялся, опираясь на локоть, и осмотрелся.

Вокруг него собрались грубоватого вида люди. С длинными волосами, заплетенными в косы, обнаженные по пояс или в рубашках малинового шелка и черных камзолах; их мускулистые загорелые тела были стянуты кожаными ремнями, на которых висели тяжелые мечи. Кроме этого многие были вооружены кинжалами с золотыми рукоятками, выступавшими из-за широких кушаков. У других Товис увидел и кривые восточные сабли с широкими клинками, и изящные, острые, как игла, рапиры Тсаргола, и зазубренные тесаки прибрежных городов, и тупые канворы Куша, и даже заканчивающиеся шишаками танги, которыми пользовались дикие племена джунглей Ковии. Большинство мужчин было босиком, но на некоторых он увидел высокие ботфорты.

Тут собрались представители разных национальностей Лемурии. Большую часть составляли темнокожие черноволосые южане, но Чарн Товис увидел и стройных уроженцев Кадорны, с золотистой кожей и янтарными глазами, и даже огромного синекожего кочевника с далеких равнин Востока. Незнакомцы носили золотые кольца, в ушах у них также сверкали украшения. Лица были отмечены шрамами и даже клеймами, выдававшими преступное прошлое. Некоторые щеголяли бородой, что было вообще редкостью среди соплеменников Товиса. Тут собралась грубая и разношерстная команда, одетая в пестрые варварские одежды, но они казались довольно дружелюбно настроенными и разглядывали Товиса и Тарта с любопытством и без враждебности.

Один из них опустился на колени с кружкой дымящейся жидкости и мускулистой рукой обнял Чарна Товиса за плечи.

— Ну-ка, выпей, тебе будет лучше, — сказал он хриплым голосом.

Молодой воин признательно кивнул и глотнул дымящегося напитка — тот напоминал горячий мясной бульон с добавлением бренди. Для Чарна Товиса угощение имело невыразимо приятный вкус, особенно если учесть, что в течение последних трех часов он вдоволь нахлебался соленой морской воды. Теперь же он медленно пил, ощущая, как тело наполняется теплом.

Когда летающий дракон атаковал воллер, Чарн Товис схватил Тарта и выпрыгнул из кабины. На нем был «небесный пояс», и хотя энергетический кристалл уже не действовал, покрытие урилиума обладало достаточной силой, чтобы уменьшить скорость падения.

Беглецы медленно спускались вниз, но скорость их движения все-таки постепенно нарастала, и удар о воду залива оказался достаточно ощутимым. Они ушли глубоко под воду, и Тарт потерял сознание. Увидев, что мальчик остался под водой, Товис нырнул (он был неплохой пловец и ныряльщик) и теперь уже показался на поверхности вместе с принцем. Он старался держать ребенка так, чтобы лицо ему не захлестывали волны, и джасарк скоро пришел в себя.

Молодому воину хорошо были видны патрульные воллеры.

Когда напали драконы, преследователи находились слишком высоко и не смогли прийти на помощь. Не могли они и разглядеть беглецов среди обломков корабля, разрушенного летающим чудовищем. Чарн Товис понял, что пилоты воллеров не сомневаются в их гибели, так как, сделав прощальный круг, воздушные корабли взяли курс на Патангу. Последняя надежда на спасение пропала. Вокруг на многие мили простиралось море. Им никогда не удастся

добраться до земли. Что за странная ирония судьбы: спастись от драконов, не погибнуть при падении с корабля… и утонуть в заливе! Если не случится чуда, они обречены…

Но чудо произошло. Через несколько часов изнурительного морского купания, когда силы Товиса были на пределе и он почти потерял сознание, их заметили с пиратского судна «Ятаган». Того мускулистого, с бронзовым загаром пирата, который дал Чарну Товису выпить бульона, звали Тангмаром. Именно он прыгнул в воду, чтобы спасти беглецов.

Тангмар был высоченным гигантом из страны, покрытой девственными лесами и находящейся к западу от Тсаргола. Ее населяли дикие племена, постоянно враждовавшие между собой. Сейчас пират стоял перед Товисом — великан семи футов ростом, с мощными мускулами цвета бронзы. Его ярко-золотистая грива волос была заплетена в толстую косу, спускавшуюся вдоль спины. Пират широко улыбнулся, увидев, что спасенный пытается встать, в его странных голубых глазах зажглись дружелюбные огоньки. Товис никогда раньше не видел голубоглазого человека среди жителей Запада. Все, кто жил там, имели темные глаза, черные волосы и характерный коричневый оттенок кожи. Светловолосые голубоглазые люди были редкостью для девяти городов Лемурии.

Никогда раньше не встречал молодой воин и уроженцев Коданга — диких воинов-варваров. Они избегали городов и жили в таинственной стране Красного леса, расположенной на южном побережье Лемурии, между Тсарголом и Таракусом. Эти лесные дикари отчаянно не желали следовать обычаям и образу жизни горожан и предпочитали примитивные поселения, обнесенные частоколом и скрытые в лесах. Однако Тангмар, как позже узнал Чарн Товис, в детстве расстался со своим народом. Еще мальчиком он был захвачен пиратами, а потом стал таким же, как и они, выбрав для себя полную опасностей и приключений жизнь морского волка.

— Ну вот, теперь ты и мальчишка в порядке, — проговорил светловолосый гигант, ухмыляясь. — Ну-ка отвечай, что вы делали в заливе, так далеко от земли?

Чарн Товис ответил не сразу. Он понимал, что пираты не симпатизировали ни одному из правителей империи. Они грабили корабли прибрежных городов. Если они узнают, что перед ними джасарк Тарт, то, несомненно, попробуют получить за него приличный выкуп от Далендуса Вула. В результате наследник снова попадет в руки врагов.

Молодой воин оглядел себя. Плащ и сапоги он скинул сразу, как оказался в воде, чтобы легче было держаться на плаву.

Тогда же он избавился и от доспехов с покрытием из урилиума, и от кристалла ситурл, опасаясь, что в воде произойдет короткое замыкание. Теперь, в набедренной повязке, с намокшим кожаным поясом, он выглядел простым рыбаком, и в его одежде не оставалось и намека на то, что он воин из отряда Черных Драконов Патанги, Он перевел взгляд на Тарта. На том была лишь набедренная повязка. Промокший и испачканный, он совсем не походил на джасарка.

Чарн Товис уже собирался изложить перед любопытствующей командой какую-нибудь правдоподобную историю, не раскрывая при этом сведений ни о себе, ни о мальчике, но его опередили сами пираты, которым не терпелось обнаружить собственную, как им казалось, проницательность.

— Это рыбаки, нечего и думать, — проскрипел худой усатый старик, грубое и обветренное лицо которого было испещрено белыми шрамами. На брови его наползал малиновый платок, а пустую глазницу прикрывала черная лента. — На них напал дракон, и они потеряли лодку, — продолжал старый пират, сверля беглецов своим единственным глазом.

— Ага, старый Дурган знает, что говорит, — кивнул толстяк из Ковии, огромное брюхо которого охватывал широкий кожаный пояс, весь увешанный кинжалами и кортиками. С добродушным выражением на красном, покрытом потом лице, смотрел он на Тарта, который, в свою очередь, не сводил глаз с огромной золотой серьги, сверкавшей в ухе пирата. — Похоже, мальчишка родом из Зангабала, — пропыхтел толстяк, поджимая губы, — верно, паренек? Скажи Блею правду!

Прежде чем Чарн Товис смог что-либо ответить, раздался громоподобный рев:

— Эй, толстобрюхий! Я проведу допрос у себя на палубе.

Дурган, приведи-ка их сюда, если они не разучились ходить.

Посмотрим, что за рыбу мы вытащили на этот раз… Поторапливайтесь, долговязые!

— Капитан, это рыбаки из Зангабала, — доложил старый Дурган и с важным видом знатока добавил:

— Их смыло волной за борт.

— Ну что же, поглядим, — прорычал главарь пиратов.

Блей, Дурган и ухмыляющийся Тангмар помогли Чарну Товису и Тарту подняться по крутым деревянным ступенькам на носовую палубу и почтительно отступили перед капитаном.

— Хм, довольно грязная парочка, поджарьте меня с потрохами, если я не прав, — проворчал тот, оглядывая спасенных сверху донизу, Капитан был человеком-горой — гигантом с широкой грудью и бычьей шеей, с сильными руками и ногами, похожими на корни могучего дерева. Самым удивительным в нем была его огромная борода, закрывавшая половину лица и спускавшаяся почти до пояса, усеянного драгоценностями. Кудрявая, как руно, и ярко-рыжая, как природное золото, она являла поразительный контраст с его сильно загорелым, бронзовым лицом.

Надо добавить, что грудь капитана была чрезвычайно волосата, и, стоя на палубе в ярком свете дня, он напоминал огромного медведя со светлой шерстью. В этот день на нем были штаны бутылочно-зеленого цвета и огромные ботинки из черной кожи, на самые брови надвинут золотисто-малиновый платок. Большая кривая сабля болталась на боку пирата, повешенная на перевязь.

— Кто вытащил их из воды, ты, Тангмар? — прорычал он могучим басом, который, казалось, исходил из глубин его большого живота.

Гигант с готовностью кивнул.

— Ну что ж, если в следующий раз ты бросишься спасать таких же костлявых неудачников, «Ятаган» тебя дожидаться не будет. Посмотри-ка на них — кожа да кости, а мяса так мало, что ими даже рыбу не накормить. Чтобы привести их в нормальное состояние, мы затратим больше, чем выручим от их продажи. — Капитан был явно не в восторге от такого «улова». Он уставился на Чарна Товиса своими серыми, холодными, как сталь, глазами. — Если ты думаешь, парень, что я поверну корабль и отвезу тебя обратно в Зангабал, ты ошибаешься. Меня зовут Барим из Белнарта. Некоторые зовут меня Рыжебородым.

Только сегодня утром мы захватили купеческую галеру из Зангабала, разграбили ее до последней доски и утопили. Вряд ли зангабальцы отнеслись бы по-доброму к Бариму Рыжебородому, если бы он оказался так глуп, что отвез бы вас туда. Нас бы тут же вздернули. Что ты на это скажешь?

Чарн Товис заставил себя улыбнуться.

— Капитан Рыжебородый, меня зовут Чарн, а это — Тарн, мой брат, — сказал он, изменяя имя джасарка. — Мы очень благодарны вам за вашу доброту, за то, что вы спасли нас. Могу ли я спросить вас, что вы собираетесь с нами делать?

Услышав такие слова, капитан немного сбавил тон и заговорил более приветливо:

— Сейчас мы должны вернуться в свой порт, нигде не задерживаясь, и вы отправитесь вместе с нами — хотите вы этого или нет. Мы выделим вам койки и накормим: малышу надо нарастить мясо на костях, выпустите мне кишки, если я не прав!

Тарту не понравилось такое покровительство. Движением руки он коснулся пояса, где всегда висел его маленький меч, но тот безвозвратно исчез в водах залива.

— Я проучу тебя, — взорвался юный принц, но тут же замолк, так как Товис крепко сжал его голое плечо. Воин кашлянул.

— Мой брат Тарн немного не в себе, капитан. Мы пробыли в воде несколько часов до того, как появился ваш корабль.

— Все нормально, мне нравятся парни с характером, — рассмеялся Барим Рыжебородый. — Ну, раз вы моряки, вы знаете, что делать на корабле. Будете драить палубы, чинить такелаж и оснастку — вот и оплатите ваше содержание. Отведи их вниз, Дурган, пусть набьют свои пустые желудки и немного отдохнут.

А теперь поднимем паруса и — домой. И больше никаких задержек, или половина флота Зангабала окажется у нас на хвосте!

Помощник капитана, плотный, черноусый, отвратительного вида человечек, рыча, стал отдавать команды. Пираты вскарабкались на реи, паруса с шумом развернулись, наполняясь утренним бризом. «Ятаган», набирая скорость, заскользил по волнам.

Спускаясь вниз, в каюту, Чарн Товис бросил последний отчаянный взгляд на открытое море и утреннее небо. Никогда раньше не сталкивался он с выражением «из огня да в полымя», но сейчас с ними как раз такое и случилось. Проявив смелость и сообразительность, он вырвал джасарка из предательских рук Далендуса Вула, и все это лишь для того, чтобы оказаться у ужасных пиратов Таракуса.

Глава 4 КРЮК В СПИНУ

Пираты Таракуса были настоящим бедствием Яхен-зеб-Чуна, Южного моря, и ужасом для всего побережья. Однако они нечасто заходили так далеко в залив Патанги. Чарну Товису и принцу Тарту повезло, что Барим Рыжебородый появился здесь, иначе они утонули бы в соленых водах залива. С другой стороны, они оказались пленниками жестоких головорезов, не уважавших ни закон, ни короля, ни самих богов.

В первые дни после спасения Товис, или Чарн из Зангабала, как его теперь звали, привыкал к нелегкой морской жизни и учился у пиратов. Однако больших симпатий морские разбойники не вызывали. Команда корабля представляла собой грубое и неопрятное сборище матросов. Грязные ругательства постоянно срывались с их языка. Но железная рука Варима Рыжебородого умело сдерживала бандитов, заставляла работать, справедливо судила за проступки, прерывала их частые споры и удерживала от чрезмерного пьянства, любимого времяпрепровождения. Главарь пиратов мог одолеть любого из своей команды, даже таких, как светловолосый гигант из Коданга Тангмар или девятифутовый синекожий кочевник Рогир. Все боялись и уважали его, и Чарн Товис сразу понял, что капитан «Ятагана» необычный человек.

Молодому воину из княжеского окружения и джасарку нелегко было привыкнуть к своей новой и такой странной жизни.

В первое же утро, как только они остались одни, Чарн Товис предупредил Тарта, чтобы тот следил за своими словами. Мальчику нужно было забыть о том, что он принц Патанги. Ни своими речами, ни поведением он не должен выдать себя. Для окружающих — он просто Тарн, юный рыбак из Зангабала.

Члены команды относились к спасенным по-дружески. Но пленники должны были очень много работать, а поскольку они не были знакомы с морским делом, то их неуклюжесть бросалась в глаза. Один из пиратов с особым удовольствием отпускал свои насмешки. Звали его Готар. Родом из Турдиса, злобный и неуправляемый, этот грубый негодяй часто затевал скандалы. В одном из морских сражений он потерял правую руку, но оставшейся культей действовал очень ловко. На культю была сделана специальная насадка, в гнездо которой пират мог вставлять различные предметы (на своем поясе он носил целый набор).

Иногда он использовал даже стальной крюк или лезвие пилы.

Худой, обветренный всеми ветрами старый Дурган и дружелюбный толстяк Блей предупредили Товиса, чтобы он остерегался дикого нрава Готара. Ведь тот был настоящим убийцей, от руки которого в драках и скандалах погибли девять человек. Все они были сражены наповал острым, как лезвие бритвы, крюком из арсенала разбойника.

— Как только увидишь, что Готар берется за крюк, берегись, — предупредил молодого воина Дурган, — это значит, он собирается кого-то убить.

Чарн Товис пообещал остерегаться зловещего Готара и велел Тарту держаться от страшного однорукого разбойника подальше. Однако это было легко сказать, но не сделать, так как Готар продолжал обидно насмехаться над беглецами. Молодой воин старался, как мог, выдерживая издевательства и грязную ругань, но когда увидел, что Готар позволяет себе так же обращаться и с мальчиком, он не выдержал.

Как-то Тарт занимался починкой снасти, а это дело требует большого терпения и ловкости рук. В какой-то момент мальчик запутал нить и испортил уже начатую работу. Это совершенно разъярило однорукого пирата. Изрыгая ругательства, он сбил Тарта с ног и уже взмахнул рукой, чтобы ударить его по лицу.

В два прыжка Чарн Товис пересек палубу и, словно тисками, схватил Готара за плечо, развернул его к себе и дважды ударил.

Первый удар был в живот, прямо под ребра. Второй, направленный снизу вверх, пришелся в челюсть. Голова пирата резко дернулась назад, его подбросило вверх на полдюйма, а затем он глухо ударился о перила.

На палубе все стихло. Толстый Блей вращал белками глаз, и только с языка Дургана сорвалось ругательство. Чарн Товис стоял наготове со сжатыми кулаками. Готар, красный от ярости, медленно поднялся на ноги, вытирая струйку крови, протянувшуюся из уголка рта. Глаза его пылали ненавистью. Костлявая рука скользнула к поясу, и в ней оказался огромный нож.

У Чарна все похолодело внутри, но он продолжал стоять, готовый защищаться даже голыми руками.

Вдруг на злобно рычащую фигуру Готара упала черная тень, и кнут, просвистев, ударил его по лицу. Кровь ручьем полилась из рассеченной кожи. Пират отшатнулся и встретил ледяной взгляд Барима Рыжебородого. Хлыст капитана скользнул по палубе, а его серые глаза были холодны, как арктический лед.

Наглец понял — пощады не будет.

— Я следил за тобой, Готар, — проревел Рыжебородый. — Теперь послушай-ка меня, ты, мерзкая собака. Если я еще раз увижу или услышу, что ты коснулся своими грязными лапами этого малыша, я вспорю своим кнутом тебе спину, так что ребра будут торчать наружу. Ты понял меня? А теперь отправляйся в свою конуру, мерзавец! Пошел вон!

Сказав это, капитан презрительно повернулся спиной к Готару, лицо которого побледнело от услышанных оскорблений.

Находившиеся на палубе матросы потупили глаза, и лишь Чарн Товис наблюдал за тем, что же произойдет дальше.

Как большая белая клешня, здоровая рука пирата ощупала пояс и выхватила крюк. Прежде чем Чарн успел опомниться, Готар прицепил крюк к культе. Сделав большой шаг вперед, он вскинул ее, чтобы всадить острый крюк в широкую спину Варима Рыжебородого.

Не раздумывая ни секунды, Товис бросился на Готара. Казалось, время замедлило свой бег. Схватив руку пирата, молодой воин попытался отвести ее в сторону. Страшное острие при этом скользнуло по его груди, оставляя ярко-красный след на бронзовом от загара теле. Чарн Товис задохнулся, почувствовав укус холодной стали. Мышцы на его плечах напряглись. Он резко опустил руку Готара вниз, а затем отвел назад. Крюк по самую рукоятку вошел пирату в живот. Тот побледнел, губы его дрожали, словно он пытался что-то сказать, на них показалась кровавая пена. Пират мешком свалился на палубу. Он так и умер с не произнесенным до конца ругательством на губах.

Чарн Товис почувствовал, что слабеет. Кровь хлестала из раны ручьем. Он покачнулся на онемевших ногах, и палуба закружилась перед глазами. Сильная рука Барима Рыжебородого обняла его за плечи. Капитан помог ему устроиться на куче парусины, а затем своим громовым голосом потребовал, чтобы принесли горячей воды и чистую одежду. Ловко и заботливо, как женщина, Барим промыл рану молодого воина и перевязал ее.

Рана оказалась неглубокой и должна была зажить быстро и без осложнений. Целый день Чарн Товис отдыхал на своей койке, но вскоре поднялся и начал бродить по кораблю. Он заметил, что отношение пиратов к нему и принцу резко изменилось.

Команда корабля не считала их больше чужаками: Товис и Тарт завоевали их дружбу.

Несмотря на свое кровавое ремесло, пираты оказались добрыми людьми. Не имеющие семьи, ведущие грубую, полную смертельной опасности жизнь, они были безгранично преданы капитану и рады выказать свою признательность Чарну Товису, который спас их главаря от предательского удара крюком в спину.

Пока молодой воин отдыхал и залечивал рану, используя свежий воздух, соленый морской ветер и пялящее солнце, старый Дурган, толстяк Блей и другие матросы приняли на себя заботу о Тарте и наперебой обучали мальчика взбираться на реи и держать равновесие.

Тангмар еще раньше стал другом Чарна Товиса и Тарта — с того момента, как бросился с борта «Ятагана» в синие воды залива и спас их. Теперь добродушный светловолосый гигант из Красных лесов Коданга обучал Тарта управлять кораблем, держать руль так, чтобы «Ятаган» стремительно двигался вперед, оставляя позади пенящийся след.

Один за другим и остальные члены команды стали проявлять к принцу свое дружеское расположение. Кочевник Рогир, мрачноватый и молчаливый синекожий рохал, обычно избегал компании других людей, возможно, из-за своей национальности: он был единственным кочевником с дальнего Востока среди матросов «Ятагана». Но Тарт еще раньше выучил несколько слов рохальского диалекта, узнав их от Шангота, Чунды и других воинов племени джегга, которые служили в личной гвардии Тонгора. И вскоре улыбчивый мальчик стал другом даже неразговорчивому Рогиру, и Товис не раз видел, как девятифутовый гигант таскает принца на своих плечах.

Даже мрачный, вечно недовольный помощник капитана, плотный черноусый человек по имени Ангар Зенд, был покорен отважным поступком Чарна Товиса и мальчишеской бесшабашностью Тарта. Он благосклонно смотрел на маленького джасарка и позволял пиратам обучать его тому, как действовать наверху, над палубой. Вскоре смышленый и храбрый мальчуган карабкался по канатным лестницам, как бесстрашная обезьянка.

Тарт был еще очень юн, а в этом возрасте хорошо ко всему приспосабливаются. Мальчик подружился с матросами, для которых стал чем-то вроде любимого домашнего животного. Они оспаривали друг у друга право учить его тому, как надо сплетать концы каната или менять паруса, как обращаться с абордажной саблей и как определять путь корабля по ветрам и течениям или рассчитывать курс по звездам. Тарт, который никогда в жизни не бывал на большом корабле, наслаждался плаванием. И даже Чарн Товис начал успокаиваться; вряд ли можно было бы найти другое более безопасное укрытие от Далендуса Вула и его охраны, чем здесь, среди пиратов Южного моря.

Светловолосый гигант Тангмар вскоре поведал молодому воину, что у грозного на вид Барима Рыжебородого было на самом деле доброе сердце, а его неистовый темперамент и пронизывающий взгляд по большей части наиграны. Товис узнал, что Барим родом с севера. Его родиной были суровые холодные степи за горами Моммур, откуда много лет тому назад пришел Тонгор. Молодой воин думал о том, как отреагировал бы капитан, узнав всю правду о смерти Тонгора и их бегстве. Возможно, пирату не стоит доверять столь важную тайну. Жадность и беззаконие кровавого ремесла могут заставить Барима попытаться продать принца его врагам. Или же родство с Тонгором и Тартом окажется сильнее и сделает пиратского главаря верным и надежным другом?

Чарн Товис не знал, как поступить в такой ситуации. Он уже склонялся к тому, чтобы довериться грубоватому на язык, но дружески настроенному капитану и попросить у него помощи, хотя понимал, какую несет ответственность, взяв джасарка на свое попечение. В этом мальчике заключалось будущее Патанги.

И он, Чарн Товис, оправдает это доверие. Не колеблясь ни минуты, он отдаст жизнь, чтобы защитить принца от любой опасности. Он уже многим пожертвовал ради Тарта — стал беглецом, чье имя было запятнано и осквернено, предателем в глазах тех, кто не знал правды о Далендусе Вуле. Ему придется терпеть столько времени, сколько потребуется, но он дождется своего часа.

Однако решение нужно было принять как можно скорее, так как Барим Рыжебородый уже поведал, что ожидает пленников по прибытии в пиратский порт Таракус.

Ближе к концу путешествия молодой воин сам спросил об этом, набравшись храбрости. Капитан дернул себя за огненный ус и пророкотал, избегая взгляда Товиса:

— Ну, что касается этого, парень, то Закон Красного братства морских пиратов не оставляет мне никакого выбора. Каштар, наш вождь, требует, чтобы каждый пленник, захваченный или спасенный, был продан на рыночных торгах.

Чарн Товис стоял молча, ошеломленный этим известием. Он и раньше опасался прибытия в порт, и неприятные предчувствия не раз охватывали его. Но действительность оказалась намного ужаснее того, что он мог себе представить.

«Сын Тонгора станет рабом, — подумал он с мрачным отчаянием, — и все из-за меня: мне нужно было бы действовать мудрее».

— Мне жаль вас, парень, — грубовато проговорил капитан. — Если бы это зависело от меня, я взял бы и тебя, и парнишку в свою команду. Но что я могу поделать — даже в Таракусе правит Закон. Но я помню, что я твой должник, — продолжал пират, — мы с тобой кровно повязаны, и я не был бы честным человеком, если бы не расплатился с тобой достойно. Я сделаю вот что. Когда ты и парнишка будете выставлены на торги, я куплю вас обоих. Тогда вы сможете войти в нашу команду.

Конечно, этого мало за то, что ты сделал для меня, ведь ты спас мне жизнь.

Чарн кивнул, не решаясь заговорить. Он не был неблагодарным. Он понимал необычную щедрость такого поступка со стороны Рыжебородого. Но как сможет он стоять и наблюдать за тем, как сына Тонгора — наследника Патанги — продают, как раба, на торгах, даже если Тарта покупает их хороший друг?

Что же делать, чтобы избежать этого?

Барим Рыжебородый не мог правильно расценить его молчание. Он дружески толкнул Товиса в плечо, потом быстро зашагал по палубе, чтобы разобраться с пиратом, который, работая на вантах, допустил ошибку.

Молодой воин задумчиво бродил по кораблю. На глаза ему попался Тарт. Черную гриву волос покрывала красная вязаная шапочка, яркий пояс ловко охватывал стройную талию. Скрестив ноги, мальчик восседал на бочке, наблюдая за тем, как пираты танцуют грубый матросский танец, и подпевал своим детским голосом хору ревущих голосов, исполнявшему бесстыдную песню.

Чарн облокотился о перила и посмотрел на бегущие волны.

Белые чайки, пронзительно крича, кружили над кораблем.

Синие воды впитывали яркий солнечный свет и искрились десятками тысяч танцующих отблесков.

На закате «Ятаган» войдет в гавань Таракуса.

Молодой чантар прилагал все усилия, чтобы отыскать путь к спасению. Но как он ни пытался, ему не удалось найти никакого решения проблемы. С каждым часом беглецы уплывали все дальше от мирных городов северной части залива. С каждым часом они приближались к загонам для рабов пиратской столицы — Таракуса.

Чарн Товис ничего не мог предотвратить. Но нельзя опускать руки. Надо найти способ, чтобы помочь мальчику бежать.

Hoc корабля с резным драконом разрезал соленые морские воды. Подхваченный легким бризом, «Ятаган» на всех парусах держал курс на юг — к Таракусу.