Только достойный

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

17 солнечных циклов спустя

Ройс стоял на вершине холма под одиноким дубом в полях травы, под древним деревом, чьи ветки, казалось, достигают неба. Влюбленный, он глубоко всматривался в глаза Гиневьевы. Они держались за руки, пока она улыбалась ему и, когда они наклонились и поцеловались, он испытал благоговение и благодарность за то, что его сердце может так сильно чувствовать. Когда над полями травы поднялся рассвет, Ройс хотел остановить это мгновение навсегда.

Ройс отстранился и посмотрел на девушку. Гиневьева была прекрасна. В свои семнадцать лет, как и он, она была высокой, стройной, с ниспадающими светлыми волосами и умными зелеными глазами, с россыпью веснушек на ее нежном лице. От ее улыбки он был счастлив тому, что живет, а смех всегда его успокаивал. Более того, она обладала изяществом и благородством, которые превосходили ее крестьянское происхождение.

Ройс видел свое собственное отражение в ее глазах и поражался тому, что выглядит так, словно он связан с ней родственными узами. Разумеется, он был намного больше, высоким даже для своего возраста, с плечами шире, чем у его старших братьев, с сильным подбородком, благородным носом, гордым лбом, обилием мышц, которые наливались под его потертой туникой, и тонкими чертами лица, как у нее. Его длинноватые светлые волосы падали ему на глаза, в то время как каре-зеленые глаза напоминали ее глаза, хотя и были темнее. Ройс был благословлен силой и обладал умением владеть мечом так же, как его братья, хотя он и был младшим из четверых. Его отец всегда шутил о том, что он свалился с неба, и Ройс понял: у него не было тяжелых черт лица его братьев или среднего телосложения. Он был словно чужаком в своей собственной семье.

Они обнялись, и было так приятно, что его обнимают так крепко, было приятно иметь кого-то, кто любил его так же, как он любил ее. На самом деле, они были неразлучны с самого детства, они выросли вместе, играя в этих полях, давным-давно поклялись, что в день летнего солнцестояния, когда им исполнится по семнадцать лет, они поженятся. Это была очень серьезная клятва для детей.

Взрослея, год за годом, они не отдалились друг от друга, как делают большинство детей. Несмотря ни на что, их клятва из детской с каждым годом превращалась в нечто более сильное, нерушимое. Казалось, что их жизням суждено всегда быть вместе.

Теперь, наконец, невероятно, но этот день настал. Им обоим исполнилось по семнадцать, наступил день летнего солнцестояния, теперь они уже не дети и свободным сами выбирать. Стоя здесь, под этим деревом, наблюдая за восходом солнца, каждый из них знал, испытывая головокружительное волнение, что это означает.

«Твоя мать взволнована?» – спросила Гиневьева.

Ройс улыбнулся.

«Я думаю, она любит тебя больше, чем я, если это возможно», – рассмеялся он.

Смех Гиневьевы проник в его душу.

«А твои родители?» – спросил он.

Ее лицо помрачнело, всего лишь на мгновение, но его сердце ушло в пятки.

«Дело во мне?» – спросил Ройс.

Гиневьева покачала головой.

«Они любят тебя», – ответила она. – «Они просто…». – Она вздохнула. – «Мы еще не поженились. Для них это не может произойти достаточно скоро. Они опасаются за меня».

Ройс понимал. Ее родители боятся знати. У неженатых крестьян, как Ройс и Гиневьева, нет прав. Если знать захочет, они придут и заберут женщин, заявляя свои права на них. Только замужние женщины могут быть в безопасности.

«Достаточно скоро», – сказала Гиневьева, и ее улыбка просветлела.

«Они испытывают облегчение от того, что это я, или потому, что как только ты выйдешь замуж, то будешь в безопасности от знати?»

Гиневьева рассмеялась и в шутку ударила его.

«Они любят тебя как сына, которого у них никогда не было!» – сказала она.

Ройс поймал ее руки и поцеловал девушку.

«Ройс!» – послышался голос.

Молодой человек обернулся и увидел, что на холм поднимаются три его брата в компании большой группы сестер и кузин Гиневьевы. В руках каждого из них были серпы и вилы, они были готовы к дневной работе, и Ройс сделал глубокий вдох, зная, что пришло время для расставания. В конце концов, они крестьяне, и не могут позволить себе бездельничать целый день. Свадьбу придется отложить до заката.

Ройс ничего не имел против того, чтобы работать в этот день, но ему было жаль Гиневьеву. Он хотел бы дать ей больше.

«Я бы хотел, чтобы ты взяла выходной», – сказал Ройс.

Девушка улыбнулась, и они рассмеялись.

«Работа делает меня счастливой. Она помогает мне отвлечься. Особенно», – сказала она, наклонившись и поцеловав его в нос. – «Когда мне придется ждать так долго, прежде чем я снова тебя увижу».

Они поцеловались, и Гиневьева повернулась, хихикнув. Взявшись за руки со своими сестрами и кузинами, вскоре она убежала в поле вместе с ними. Они все испытывали головокружительное счастье в этот изумительный летний день.

Братья Ройса подошли к нему сзади, и все четверо пошли своей дорогой, вниз с другой стороны холма.

«Пошли, герой-любовник!» – сказал Рэймонд. Старший сын, он был Ройсу как отец. – «Ты можешь подождать до вечера!»

Двое других братьев рассмеялись.

«Он действительно сильно влюблен», – добавил Лофен, средний брат, ниже остальных, но более коренастый.

«Для тебя нет надежды», – вмешался Гарет. Самый младший из троих, всего на несколько лет старше Ройса, он был Ройсу ближе всех, но вместе с тем сильнее ощущавший их братское соперничество. – «Еще даже не женат, но уже потерян».

Три брата рассмеялись, дразня его, и Ройс улыбнулся вместе с ними, пока они шли прочь, в поле. Он в последний раз оглянулся через плечо и мельком увидел Гиневьеву, исчезающую за холмом. Его сердце подпрыгнуло, когда она тоже оглянулась в последний раз и издалека улыбнулась ему. Эта улыбка исцелила его душу.

«Сегодня вечером, любовь моя», – думал Ройс. – «Сегодня вечером».

Гиневьева работала в поле, поднимаясь и замахиваясь серпом в окружении дюжины своих сестер и кузин. Они все громко смеялись в этот благоприятный день, поэтому она работала нехотя. Гиневьева останавливалась через каждые несколько ударов, чтобы облокотиться на длинную рукоять, посмотреть на голубое небо и великолепные желтые поля пшеницы и подумать о Ройсе. В эти минуты ее сердце билось быстрее. О сегодняшнем дне она мечтала с самого детства. Это самый важный день в ее жизни. С сегодняшнего дня они с Ройсом будут жить вместе до конца своих дней. С сегодняшнего дня у них будет свой дом, простое однокомнатное жилище на краю поля, скромное место, переданное им родителями. Это станет новым началом, возможностью начать жизнь заново в качестве мужа и жены.

Гиневьева просияла при мысли об этом. Она ничего не хотела так, как быть с Ройсом. Он всегда был рядом с ней, с самого детства, и она никогда не смотрела на кого-то другого. Хотя Ройс был младшим из четверых братьев, Гиневьева всегда чувствовала, что в Ройсе есть нечто особенное, нечто, что отличает его. Он отличался от всех вокруг нее, от любого, кого она когда-либо встречала. Гиневьева не знала точно, как, но подозревала, что он тоже этого не знал. Но она видела в нем что-то, нечто большее, чем эта деревня, эта местность. Словно его судьба находится в другом месте.

«А как насчет его братьев?» – послышался голос, который вырвал ее из размышлений.

Она повернулась и увидела Шейлу, свою старшую сестру, которая хихикала с двумя ее кузинами.

«В конце концов, у него три брата! Ты не можешь получить всех!» – добавила она, рассмеявшись.

«Да, чего ты ждешь?» – вмешалась ее кузина. – «Мы ждем, когда ты нас познакомишь».

Гиневьева рассмеялась.

«Я уже вас знакомила», – ответила она. – «Много раз».

«Недостаточно!» – ответила Шейла, в то время как остальные рассмеялись.

«В конце концов, разве твоя сестра не должна выйти замуж за его брата?»

Гиневьева улыбнулась.

«Я ничего не хотела бы больше», – ответила она. – «Но я не могу говорить за них. Я знаю только сердце Ройса».

«Убеди их!» – подстрекала ее другая кузина.

Гиневьева снова рассмеялась.

«Я сделаю все от меня зависящее».

«А что ты наденешь?» – вмешалась ее кузина. – «Ты еще не решила, какое платье ты наде…»

Внезапно воздух разрезал шум, который мгновенно внушил Гиневьеве страх, заставил ее опустить серп и повернуться к горизонту. Не дослушав, она поняла, что это зловещий шум, звук неприятности. Становился слышным звук галопа, и на холме появились лошади.

Гиневьева повернулась и осмотрела горизонт, и в эту минуту ее страхи подтвердились. Сердце девушки ушло в пятки, когда она заметила их всадников, облаченных в лучшие шелка – зеленые и золотые – с медведем посредине, знаменующие дом Норса.

Прибыла знать.

Гиневьева ощутила ярость от увиденного. Эти жадные мужчины получали десятину за десятиной от ее семьи, от всех крестьянских семей. Они высасывали все до капли, в то время как сами жили как короли. Тем не менее, им этого было недостаточно.

Гиневьева увидела, что они скачут, и начала молиться о том, чтобы они просто проехали мимо, чтобы они не повернули в ее сторону. В конце концов, она не видела их в этих полях на протяжении многих солнечных циклов.

Но Гиневьева с отчаянием увидела, что они вдруг развернулись и направились прямо к ней.

«Нет», - мысленно молила она. – «Не сейчас. Не здесь. Не сегодня».

Но они продолжали скакать, все приближаясь и приближаясь, очевидно, направляясь к ней. Должно быть, прошел слух о ее сегодняшней свадьбе, что всегда пробуждало в них желание взять то, что они могли, пока не слишком поздно.

Остальные девушки инстинктивно собрались вокруг нее, стараясь держаться поблизости. Шейла повернулась к ней и крепко сжала ее руку.

«БЕГИ!» – велела она, толкая ее.

Гиневьева повернулась и увидела открытые поля на многие мили перед собой. Она знала, что это глупо – она не убежит далеко. Ее все равно увезут, но без достоинства.

«Нет», – ответила Гиневьева холодно, спокойно.

Вместо этого она крепко сжала свой серп и выставила его перед собой.

«Я встречусь с ними лицом к лицу».

Потрясенные девушки посмотрели на нее.

«Со своим серпом?» – спросила ее кузина с сомнением.

«Может быть, они приехали не со злым умыслом», – вмешалась другая кузина.

Но Гиневьева видела, что они приближаются, и медленно покачала головой.

«Со злым», – ответила она.

Девушка наблюдала за их приближением, ожидая, что они замедлят шаг, но, к ее удивлению, они не стали этого делать. В центре скакал Манфор, привилегированный дворянин двадцати лет, герцог королевства, мальчишка с широкими губами, светлыми глазами, золотыми локонами и постоянной ухмылкой. Она презирала его. Он выглядел так, словно сверху вниз смотрел на весь мир.

Когда он приблизился, Гиневьева увидела жестокую улыбку на его лице, когда он окинул ее тело взглядом так, словно она была куском мяса. Находясь всего в двадцати метрах, Гиневьева подняла свой серп и вышла вперед.

«Они меня не получат», – сказала она, думая о Ройсе. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он сейчас был рядом с ней.

«Гиневьева, не надо!» – крикнула Шейла.

Гиневьева побежала к ним, высоко подняв серп, чувствуя, как через нее проходит адреналин. Она не знала, откуда у нее взялась храбрость, но она это сделала. Девушка бросилась вперед, подняла серп и опустила его на первого дворянина, который скакал к ней.

Но он был слишком быстрым и скакал подобно грому. Когда Гиневьева замахнулась, он просто поднял свою дубинку и выбил серп из ее руки. Она ощутила ужасную вибрацию, которая пробежала по ее рукам, и беспомощно наблюдала за тем, как ее орудие полетело в стебли поблизости.

Мгновение спустя Манфор пронесся галопом мимо, нагнулся и ударил ее по лицу своей металлической рукавицей.

Гиневьева закричала, сила удара развернула ее, и она упала лицом в стебли, ощутив жгучую боль.

Лошади резко остановились и, когда всадники вокруг нее спешились, Гиневьева почувствовала на себе грубые руки. Ее подняли на ноги, она испытывала жар от удара.

Гиневьева стояла, пошатываясь, и, подняв голову, увидела, что перед ней стоит Манфор. Он усмехнулся, подняв свой шлем и сняв его.

«Отпусти меня!» – прошипела Гиневьева. – «Я не твоя собственность!»

Она услышала крики и, оглянувшись, увидела, что ее сестры и кузины бросились вперед, пытаясь спасти ее. Гиневьева с ужасом увидела, что рыцари ударили каждую из них, отчего они упали на землю.

Гиневьева услышала жуткий смех Манфора, когда он схватил ее и бросил на спину коня, связав ей запястья. Мгновение спустя он оседлал коня позади нее, пнул его и поскакал прочь, в то время как девушки кричали позади, пока ее увозили все дальше и дальше. Гиневьева пыталась сражаться, но это было бесполезно, поскольку он держал ее, словно в тисках.

«Как же ты ошибаешься, девчонка», – ответил Манфор, рассмеявшись. – «Ты – моя».

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ройс стоял посреди пшеничного поля и косил пшеницу серпом, его сердце переполняла радость, когда он думал о своей невесте. Он едва мог поверить в то, что день его свадьбы наступил. Он любил Гиневьеву сколько себя помнил, и сегодняшний день станет особенным. Завтра он проснется рядом с ней в их новом доме, в новой жизни, которая ждет их впереди. Ройс ощущал бабочек в животе. Он ничего не желал больше.

Размахивая своим серпом, Ройс думал о своей ночной тренировке с братьями, они вчетвером непрерывно сражались на деревянных мечах и иногда на настоящих, которые весили вдвое больше и их было очень сложно поднять. Они хотели стать сильнее, быстрее. Хотя Ройс был младше своих трех братьев, он осознавал, что уже был лучшим воином, чем они, более проворным с мечом в руке, быстрее в нанесении ударов и в защите. Словно он был вылеплен из другого материала. Ройс знал, что он отличается, только не знал, как. И это беспокоило его.

Ройс не понимал, откуда у него такой боевой талант. Почему он отличается? В этом не было особого смысла. Они все братья, в них течет одна кровь, они выросли в одной семье. Но в то же самое время все четверо были неразлучны, все делали вместе, будь то борьба или работа в поле. В действительности, лишь одно опасение омрачало этот радостный день: станет ли его переезд началом их разлуки? Ройс мысленно поклялся себе в том, что он не позволит этому случиться, несмотря ни на что.

Мысли Ройса вдруг прервал звук на краю поля, необычный звук для этого времени, звук, который он не хотел слышать в такой идеальный день. Лошади, быстро скачущие галопом.

Ройс повернулся и посмотрел, мгновенно встревожившись, и братья последовали его примеру. Его тревога только усилилась, когда он заметил сестер и кузин Гиневьевы, скачущих к нему. Даже отсюда Ройс видел панику на их лицах.

Ройс пытался понять, что видит. Где Гиневьева? Почему они все скачут к нему?

И затем его сердце ушло в пятки, когда он осознал, что произошло нечто ужасное.

Ройс уронил свой серп и вместе со своими братьями и десятками других фермеров их деревни побежал навстречу девушкам. Первой к нему приблизилась Шейла, сестра Гиневьевы, она спешилась перед своим конем и остановилась, сжав плечи Ройса.

«В чем дело?» – крикнул Ройс. Он схватил ее за плечи и почувствовал, что она дрожит.

Шейла едва смогла заговорить между рыданиями.

«Гиневьева!» – крикнула она с ужасом в голосе. – «Они забрали ее!»

Ройс почувствовал, как его желудок скрутило от его слов, в его голове пронеслись самые ужасные сценарии.

«Кто?» – спросил он, в то время как братья подбежали к нему.

«Манфор!» – крикнула Шейла. – «Из Дома Норса!»

Ройс почувствовал, как бешено заколотилось его сердце, когда через него прошли волны возмущения. Его невесту похитили дворяне, словно она была их собственностью. Его лицо покраснело.

«Когда?!» – спросил он, сжав руку Шейлы сильнее, чем хотел.

«Только что!» – ответила девушка. – «Мы взяли этих лошадей, чтобы сообщить тебе как можно раньше!»

Остальные девушки спешились позади нее, после чего они все передали поводья Ройсу и его братьям. Ройс не стал колебаться. Одним быстрым движением он оседлал коня, пнул его и помчался через поле.

Позади себя он слышал, что его братья тоже поскакали, ни один не стал медлить, все направились через стебли в сторону форта.

Его старший брат Рэймонд поскакал рядом с ним.

«Ты знаешь, что закон на его стороне», – сказал он. – «Он дворянин, а она не замужем – по крайней мере, пока».

Ройс кивнул в ответ.

«Если мы нападем на форт и потребуем ее обратно, они откажутся», – добавил Рэймонд. – «У нас нет законных оснований, чтобы требовать ее назад».

Ройс стиснул зубы.

«Я не собираюсь просить ее назад», – ответил он. – «Я собираюсь забрать ее».

Лофен, который подъехал к нему, покачал головой.

«Ты никогда не войдешь в те двери», – крикнул он. – «Тебя встретит профессиональная армия. Рыцари. Броня. Оружие. Ворота». – Брат снова покачал головой. – «И даже если тебе каким-то образом удастся пройти мимо них, даже если тебе удастся спасти ее, они не позволят ей уйти. Они станут преследовать тебя и убьют».

«Я знаю», – ответил Ро йс.

«Брат мой», – крикнул Гарет. – «Я люблю тебя. И я люблю Гиневьеву. Но это приведет тебя к смерти. К смерти всех нас. Отпусти ее. Ты ничего не можешь сделать».

Ройс понимал, что его братья волнуются за него, и он это ценил, но юноша не мог их послушать. Это его невеста, и у него нет выбора, чего бы это ему ни стоило. Он не может бросить Гиневьеву, даже если сам умрет. Таким уж он был.

Ройс сильнее пнул коня, не желая больше слушать, и быстрее поскакал галопом через поля к горизонту, к растянувшемуся городу, где находился форт Манфора. К своей верной смерти.

«Гиневьева», - думал Ройс. – «Я иду к тебе».

Ройс скакал по весь опор через поля вместе со своими тремя братьями. Они пересекли последний холм, после чего поскакали к расползающемуся городу, который находился внизу. В центре стоял огромный форт, оплот Дома Норса, дворян, которые правили этой землей железным кулаком, которые обобрали его семью до нитки, требую десятину за десятиной от всего, что они выращивали. Им удавалось держать крестьян в бедности на протяжении нескольких поколений. В их распоряжении имелись десятки рыцарей в полном вооружении, с настоящим оружием и настоящими лошадьми. У них были толстые каменные стены, ров, мост и они следили за городом под предлогом сохранения закона и порядка, но на самом деле для того, чтобы обирать их.

Они создали закон. Они применяли жестокие законы, которые передавались всеми дворянами по всей стране, законы, которые были на пользу только им. Они действовали под видом предоставления защиты, но все крестьяне знали, что их нужно защищать только от самой знати. В конце концов, королевство Севания было безопасным королевством, отделенным от других земель водой с трех сторон, на северной верхушке континента Алуфен. Сильный океан, реки и горы обеспечивали толстые стены безопасности. Земля не подвергалась вторжениям на протяжении столетий.

Единственная опасность и тирания находилась внутри и исходила от благородной аристократии, которая обирала бедняков до нитки. Таких же людей, как Ройс. Теперь даже богатств было недостаточно, теперь им нужны еще и женщины.

При мысли об этом щеки Ройса покраснели. Он опустил голову и собрался с духом, крепко сжимая свой меч.

«Мост опущен!» – крикнул Рэймонд. – «Решетки открыты!»

Ройс сам это заметил и воспринял это как обнадеживающий знак.

«Разумеется!» – крикнул Лофен в ответ. – «Неужели ты на самом деле думаешь, что они ждут нападения? Особенно от нас?»

Ройс поскакал быстрее, испытывая благодарность по отношению к своим братьям за их присутствие, зная, что они относятся к Гиневьеве с не меньшей заботой. Она была им как сестра, и оскорбление Ройса было оскорблением каждого из них. Ройс посмотрел вперед и на разводном мосту заметил нескольких рыцарей замка, которые небрежно смотрели на пастбища и поля, окружающие город. Они были не готовы, поскольку не подвергались нападению на протяжении столетий, и у них не было причины ожидать его сейчас.

Ройс вынул свой меч с характерным звоном, опустил голову и поднял его высоко. Звон мечей наполнил воздух, когда его братья вынули свои мечи. Ройс поскакал впереди группы, желая первым вступить в сражение. Его сердце бешено колотилось от волнения и страха – не за себя, а за Гиневьеву.

«Я въеду внутрь, найду ее и выведу оттуда!» – крикнул Ройс братьям, составляя план. – «Вы останетесь снаружи периметра. Это мое сражение».

«Мы не позволим тебе войти внутрь одному!» – крикнул в ответ Гарет.

Ройс покачал головой, он был непреклонен.

«Если что-то пойдет не так, я не хочу, чтобы вы платили за это», – возразил он. – «Оставайтесь здесь и отвлеките эту стражу. Это мне нужно больше всего».

Ройс мечом указал на дюжину рыцарей, которые стояли возле сторожки у ворот рядом с рвом. Ройс знал, что как только он проедет через мост, они приступят к действию. Но если его братья отвлекут стражу, возможно, они задержатся достаточно долго, чтобы он смог войти внутрь и отыскать Гиневьеву. Он знал, что ему нужно всего несколько минут. Если он сможет найти свою невесту быстро, то схватит ее, поскачет прочь и освободится от этого места. Ройс никого не хотел убивать, если это возможно, он даже не хотел причинять им вреда. Он просто хочет вернуть свою невесту.

Ройс опустил голову и поскакал галопом как можно быстрее, так быстро, что он едва мог дышать, ветер бил его по лицу и волосам. Он приближался к мосту, находясь в тридцати, двадцати, десяти метрах, топот лошадиных копыт и собственное сердцебиение оглушали его. Его сердце бешено колотилось в груди, пока он скакал, осознавая, насколько безумной является эта затея. Он собирался сделать то, о чем не мог и мечтать крестьянский класс – атаковать дворян. Это была война, в которой он не мог одержать победу, и верный способ быть убитым. Но за теми воротами находится его невеста, и для него этого было достаточно.

Ройс теперь был очень близко, всего в нескольких ярдах от ворот. Подняв голову, он увидел, как глаза рыцарей широко распахнулись от удивления, пока они возились со своим оружием, застигнутые врасплох, очевидно, не ожидая ничего подобного.

Их замедленная реакция была Ройсу на руку. Он бросился вперед и, когда они подняли алебарды, он опустил меч, целясь в рукояти, и разрубил их пополам. Он наносил удары из стороны в сторону, уничтожая оружие рыцарей на другой стороне моста, стараясь не причинять им вреда без нужды. Ройс просто хотел обезоружить их и не увязнуть в бою.

Ройс увеличил скорость, поторапливая своего коня, он поскакал быстрее, используя коня как оружие, ударяя оставшуюся стражу достаточно сильно, чтобы они отлетели в своей тяжелой броне через узкий мост в воду во рву. Ройс понимал, что им потребуется время для того, чтобы выбраться оттуда. Как раз это время ему и нужно.

Позади себя Ройс слышал, что братья помогают его делу. На дальней стороне моста они скакали к сторожке у ворот, нанося удары стражникам, обезоруживая их до того, как у них появился шанс объединиться. Им удалось заблокировать и перекрыть сторожку, рыцари оставались застигнутыми врасплох, что обеспечивало Ройсу необходимое прикрытие.

Ройс опустил голову и быстрее поскакал к открытым опускным решеткам, когда увидел, что они начинают опускаться. Он не поднимал головы, и ему удалось прорваться через открытую арку как раз перед тем, как тяжелые опускные решетки закрылись навсегда.

Ройс въехал во внутренний двор с колотящимся сердцем и осмотрелся по сторонам. Он никогда не был внутри и теперь был дезориентирован, оказавшись в окружении толстых каменных стен со всех сторон несколько этажей в высоту. Слуги и простолюдины сновали взад и вперед с ведрами воды и другими изделиями. К счастью, внутри не было рыцарей. Разумеется, у них нет причины ожидать нападения.

Ройс осмотрел стены, отчаянно нуждаясь в каких-либо признаках нахождения здесь своей невесты.

Но ничего не нашел. Его охватила паника. Что если он увез ее в другое место?

«ГИНЕВЬЕВА!» – крикнул Ройс.

Он смотрел повсюду, отчаянно поворачиваясь на ржущей лошади. Он понятия не имел, куда смотреть, у него не было плана. Он даже не думал, что ему удастся забраться так далеко.

Ройс ломал голову, стараясь думать быстро. Вероятно, подумал он, дворяне живут наверху, подальше от вони, от народа, где сильный ветер и солнечный свет. Естественно, именно туда они отведут Гиневьеву.

Эта мысль разожгла в нем ярость.

Беря свои чувства под контроль, Ройс пнул своего коня и галопом поскакал через двор мимо потрясенных слуг, которые остановились и уставились на него, бросив свою работу, когда он проскакал мимо. Ройс заметил через дорогу широкую каменную винтовую лестницу и поскакал к ней, спешившись до того, как конь остановился, быстро приступив к работе и побежав вверх по лестнице. Он бежал по спирали снова и снова, поднимаясь на пролет за пролетом. Ройс понятия не имел о том, куда бежит, но считал, что нужно начинать сверху.

Наконец, Ройс покинул лестницу и оказался на самой высокой площадке, тяжело дыша.

«Гиневьева!» – крикнул он, надеясь и молясь об ответе.

Но ответа не последовало. Его страх усилился.

Ройс выбрал коридор и побежал по нему, молясь о том, чтобы это был верный путь. Когда он пробегал мимо, вдруг распахнулась дверь и показалась голова какого-то человека. Это был дворянин – низкой тучный человек с широким носом и редеющими волосами.

Он бросил на Ройса хмурый взгляд, очевидно, по его одежде догадавшись, что перед ним крестьянин. Он сморщил нос, словно перед ним оказалось нечто неприятное.

«Эй!» – крикнул он. – «Что ты делаешь в нашем…»

Ройс не стал медлить. Когда возмущенный дворянин бросился к нему, он ударил его по лицу, сбив на спину.

Ройс быстро проверил комнату с открытой дверью в надежде увидеть свою невесту. Но комната была пуста.

Ройс побежал дальше.

«ГИНЕВЬЕВА!» – кричал он.

Вдруг вдали он услышал крик словно в ответ на свой призыв.

Его сердце замерло, когда он остановился и прислушался, пытаясь понять, откуда доносится звук. Понимая, что его время ограничено, что скоро вся армия будет преследовать его, Ройс побежал дальше с колотящимся сердцем, снова и снова выкрикивая ее имя.

Снова раздался приглушенный крик, и Ройс понял, что это она. Его сердце бешено заколотилось. Гиневьева здесь, и он уже близко.

Наконец, Ройс добежал до конца коридора и за последней дверью слева услышал крик. Он не стал колебаться, опустив плечо и выбив древнюю дубовую дверь.

Дверь распахнулась, и Ройс влетел внутрь, оказавшись в роскошных покоях тридцать на тридцать метров с высокими потолками, окнами, высеченными в каменных стенах, и большим камином. В центре комнаты находилась огромная роскошная кровать с балдахином, подобно которой Ройс никогда не видел. Он ощутил облегчение, увидев на груде мехов свою возлюбленную, Гиневьеву.

К его облегчению, Гиневьева была в одежде, она все еще размахивала руками и брыкалась, в то время как Манфор пытался схватить ее сзади. Ройс рассвирепел. Этот человек схватил его невесту и пытался снять с нее одежду. Ройс был счастлив от того, что прибыл вовремя.

Гиневьева корчилась, отважно пытаясь оттолкнуть его от себя, но Манфор был слишком сильным для нее.

Ни секунды не колеблясь, Ройс приступил к действию. Он бросился вперед и внезапно атаковал как раз в ту минуту, когда Манфор обернулся, чтобы посмотреть. Его глаза широко распахнулись от потрясения, когда Ройс схватил его за рубашку и отшвырнул.

Манфор пролетел через комнату и тяжело приземлился на каменный пол, застонав.

«Ройс!» – крикнула Гиневьева, ее голос был полон облегчения, когда она развернулась и увидела его.

Ройс понимал, что не может дать Манфору шанс прийти в себя. Когда он попытался подняться, Ройс прыгнул на него сверху, прижав вниз. Испытывая ярость из-за того, что он сделал с его будущей женой, Ройс поднял кулак и один раз сильно ударил его в челюсть.

Но Манфор оправился от удара, сел и потянулся за кинжалом. Ройс выхватил кинжал из его руки, и начал бить его снова и снова. Манфор упал на спину, Ройс отбросил кинжал в сторону, и тот проскользнул по полу.

Ройс держал Манфора в замке, и тот усмехнулся в ответ вызывающе и высокомерно, как никогда.

«Закон на моей стороне», – прошипел он. – «Я могу взять любую, кого захочу. Она моя».

Ройс нахмурился.

«Ты не можешь взять мою невесту».

«Ты сумасшедший», – возразил Манфор. – «Сумасшедший. Тебя убьют в конце дня. Тебе не спрятаться. Разве ты этого не знаешь? Эта страна принадлежит нам».

Ройс покачал головой.

«Ты не понимаешь», – сказал он. – «Мне все равно».

Манфор нахмурился.

«Ты так просто не уйдешь», – сказал он. – «Я за этим прослежу».

Ройс крепче сжал запястья Манфора.

«Ты ничего подобного не сделаешь. Мы с Гиневьевой покинем это место сегодня. Если ты снова за ней придешь, я тебя убью».

К удивлению Ройса, на лице Манфора появилась злая улыбка, из его рта текла кровь.

«Я никогда не позволю ей жить», – ответил Манфор. – «Я буду мучить ее всю оставшуюся жизнь. И я буду преследовать вас как пес вместе со всеми людьми моего отца. Я возьму ее, и она будет моей. А тебя повесят на виселице. Так что беги сейчас и запомни ее лицо – достаточно скоро она будет моей».

Ройс ощутил горячий прилив гнева. Хуже всего было то, что он знал: эти жестокие слова – правда. Им некуда бежать. Дворяне владеют этой местностью. Он не может сражаться с армией. И Манфор на самом деле не сдастся. Ради жестокого спорта, а не по какой-то другой причине. Он обладает очень многим, но, тем не менее, не может избавиться от желания отобрать все у тех людей, у кого и так ничего не было.

Ройс посмотрел в глаза этого жестокого дворянина и понял, что однажды этот человек получит Гиневьеву. И он знал, что не может позволить этому случиться. Он хотел уйти, на самом деле хотел. Но не мог. Такой поступок приведет к смерти Гиневьевы.

Вдруг Ройс схватил Манфора и поднял на ноги. Он повернулся к нему лицо и вынул свой меч.

«Вынимай меч!» – приказал Ройс, давая ему возможность сразиться с честью.

Манфор уставился на него, очевидно, удивленный тем, что получил такой шанс. Затем он вынул свой меч.

Манфор атаковал, сильно замахнувшись мечом, и Ройс, подняв свой меч, отразил удар, отчего полетели искры. Чувствуя, что он сильнее, Ройс поднял меч, оттесняя Манфора, после чего развернул локоть и ударил его рукоятью по лицу.

Послышался треск, когда Ройс сломал Манфору нос. Манфор оступился и уставился на него, очевидно, потрясенный случившимся, схватившись за нос. Ройс мог воспользоваться мгновением и убить его, но он опять дал ему очередной шанс.

«Отступи сейчас», – предложил Ройс. – «И я оставлю тебя в живых».

Но Манфор застонал от ярости. Он поднял свой меч и снова атаковал.

Ройс отражал удары, пока Манфор яростно замахивался вперед и назад, мечи звенели, летели искры, они оттесняли друг друга вперед и назад по комнате. Манфор мог быть дворянином, который вырос со всеми преимуществами королевского класса, но Ройс был лучшим борцом.

Пока они сражались, сердце Ройса ушло в пятки, когда он услышал отдаленные звуки рога, звуки приближающейся к замку армии, стук лошадиных копыт о булыжник внизу. Он знал, что его время на исходе. Нужно что-то быстро предпринять.

Наконец, Ройс резко развернул меч Манфора, отбросив его в воздух через комнату. Он прижал кончик меча к его горлу.

«Отступай сейчас же», – приказал Ройс.

Манфор медленно отступил, подняв руки вверх. Но, подойдя к небольшому деревянному столу, он вдруг развернулся, что-то схватил и бросил это Ройсу в глаза.

Ройс закричал, когда внезапно что-то ослепило его. Его глаза жгло, когда мир почернел. Он слишком поздно осознал, что попало ему в глаза – чернила. Это был грязный шаг, поступок недостойного дворянина, а не воина. Но Ройс понимал, что ему не следует удивляться.

Не успело зрение к нему вернуться, как Ройс вдруг ощутил резкий удар в живот, когда Манфор пнул его ногой. Он завалился, упав на пол, и, когда он поднял голову, его зрения как раз хватило для того, чтобы увидеть улыбку Манфора, который вынул спрятанный кинжал из своей накидки, нацелив его на Ройса.

«РОЙС!» – закричала Гиневьева.

Когда кинжал опустился на его спину, Ройсу удалось собраться, подняться на одно колено, поднять руку и схватить Манфора за запястье. Ройс медленно поднялся, его руки тряслись. Когда Манфор продолжил опускать кинжал, Ройс вдруг сделал шаг в сторону и развернул его руку, используя свою силу против него. Но Манфор продолжал замахиваться, не желая останавливаться, и в этот раз, когда Ройс сделал шаг в сторону, он вонзил кинжал в его собственный живот.

Манфор начал задыхаться. Он стоял, уставившись на него широко раскрытыми глазами, и из его рта капала кровь. Он умирал.

Ройс ощутил серьезность момента. Он убил человека. Впервые в своей жизни он убил человека. И не обычного человека, а дворянина.

Последним жестом Манфора была жестокая улыбка, пока из его рта капала кровь.

«Ты отвоевал свою невесту», – задыхался он. – «Ценой своей жизни. Совсем скоро ты ко мне присоединишься».

После чего Манфор упал на пол с глухим стуком.

Он был мертв.

Ройс повернулся и посмотрел на Гиневьеву, которая сидела на кровати в потрясении. Он видел облегчение и благодарность на ее лице. Она спрыгнула с кровати, пробежала по комнате и упала в его объятия. Он крепко обнял девушку и почувствовал себя лучше. Все в мире снова обрело смысл.

«О, Ройс», – прошептала Гиневьева ему на ухо, и больше ей не нужно было говорить. Он понял.

«Давай, мы должны идти», – сказал Ройс. – «У нас мало времени».

Он взял ее за руку и вдвоем они выбежали через открытую дверь покоев в коридор.

Ройс бежал по коридору вместе с Гиневьевой, его сердце бешено заколотилось, когда он услышал звуки рогов, которые раздавались снова и снова. Он знал, что это сигнал тревоги, и знал, что они трубят из-за него.

Услышав звон брони внизу, Ройс понял, что форт закрыт и они окружены. Его братья хорошо сделали свое дело, удерживая армию, но поиски отняли у Ройса слишком много времени. Пока они бежали, он бросил взгляд во двор и его сердце ушло в пятки, когда он увидел десятки рыцарей, уже заезжающих через ворота.

Ройс понимал, что выхода нет. Он не только ворвался в их дом, но и убил одного из них, дворянина, члена королевской семьи. Он знал, что они не оставят его в живых. Сегодняшний день навсегда изменит его жизнь. Он увидел в этом иронию: этим утром он проснулся, испытывая радость, предвкушая этот день. А теперь, не успело зайти солнце в этот самый день, как вместо этого он, вероятно, окажется на виселице.

Ройс и Гиневьева побежали дальше, приближаясь к концу коридора и входу к винтовой лестнице, когда вдруг со ступенек появилось полдюжины рыцарей, преградивших им путь.

Ройс и Гиневьева резко остановились, повернулись и побежали в другую сторону, а рыцари преследовали их. Ройс слышал, как звенела их броня позади него, и понял, что его единственное преимущество – отсутствие брони, и это давало ему достаточную скорость, чтобы бежать впереди них.

Они бежали, сворачивая коридорами, и Ройс отчаянно надеялся найти заднюю лестницу, другой выход, когда вдруг они свернули в другой коридор и оказались лицом у каменной стены. Сердце Риса ушло в пятки, когда они остановились.

Тупик.

Ройс развернулся и вынул меч, закрыв за собой Гиневьеву, собираясь оказать рыцарям противостояние, хотя понимал, что это противостояние будет его последним.

Внезапно он почувствовал, как Гиневьева отчаянно сжала его руку, закричав: «Ройс!»

Он обернулся и увидел, на что она смотрит – на большое открытое окно рядом с ними. Ройс посмотрел вниз и у него засосало под ложечкой. Это было долгое падение, слишком долгое, чтобы выжить.

Но он увидел, что девушка показывает на повозку, полную сена, которая неторопливо ехала под ними.

«Мы можем прыгнуть!» – крикнула Гиневьева.

Она взяла его за руку, и вместе они сделали шаг к окну. Ройс повернулся и посмотрел назад, увидев, что рыцари приближаются. Вдруг, не успел он подумать о том, насколько безумна эта затея, он почувствовал, как Гиневьева дернула его за руку, и они оказались в воздухе.

Гиневьева оказалась храбрее него. Ройс вспомнил, что еще в детстве она всегда была храбрее.

Они прыгнули, упав на добрых тридцать метров вниз, желудок Ройса подскочил к горлу. Гиневьева кричала, пока они падали к повозке. Ройс приготовился к смерти, и был благодарен за то, что, по крайней мере, не умер от рук дворян, и со своей любовью рядом.

К огромному облегчению Ройса, они приземлились в кучу сена. Оно выстрелило вверх огромным облаком вокруг них, и, хотя это падение ранило Ройса, к его удивлению, он ничего не сломал. Он сразу же сел и, оглянувшись, проверил, в порядке ли Гиневьева. Она лежала в оцепенении, но тоже села и, когда она стряхнула с себя сено, Ройс с огромным облегчением увидел, что она в порядке.

Не говоря ни слова, они вдвоем одновременно вспомнили свое затруднительное положение и спрыгнули с повозки. Ройс взял Гиневьеву за руку, побежал к коню, который все еще ждал его во дворе, оседал его, схватил Гиневьеву и помог ей сесть рядом с ним. Пнув коня, они поскакали галопом, Ройс направился к открытым воротам в замок, через которые продолжали заезжать рыцари. Они проскакали мимо них, даже не осознавая, кто это.

Они приблизились к открытым воротам, и сердце Ройса бешено колотилось в груди – они были слишком близко. Было ясно, что они должны сделать, и через несколько метров они окажутся в открытой местности. Там они смогут объединиться с его братьями, кузенами и другими мужчинами. Вместе они все смогут сбежать из этого места и начать новую жизнь в другом месте. Или даже лучше – они могут собрать свою собственную армию и сразиться с этими дворянами раз и навсегда. На один славный миг время остановилось, когда Ройс ощутил себя на грани перемен, победы. Все, что он знал, перевернулось с ног на голову. Пришло время для восстания. Наступил день, после которого их жизнь больше никогда не будет прежней.

Когда Ройс приблизился к воротам, в его жилах застыл холодный страх, когда он увидел опускные решетки, снова открытые, чтобы впустить рыцарей, вдруг опустились, захлопнувшись перед ним. Его конь приблизился, и они резко остановились.

Ройс развернулся, посмотрев на двор. Там он увидел пятьдесят рыцарей, теперь осознавшие, кто они. Рыцари приближались. Ройс собирался поскакать вперед, встретиться с ними в сражении, каким бы безрассудным это ни было, когда вдруг он ощутил, что сзади на него упала веревка, и услышал крик Гиневьевы.

Вокруг его талии сжалась веревка, и после рывка Ройс почувствовал, что его сбросили назад с коня. Он упал на землю, связанный сзади. Он оглянулся и увидел, что Гиневьева тоже связана веревками, сброшенная на землю.

Ройс перекатился и оступился, отчаянно пытаясь освободиться, но веревка крепко обвязала его руки и плечи. Он потянулся к поясу, схватил кинжал и рывком сумел перерезать веревку.

Освободившись, Ройс откатился в сторону от дубинки, которая опустилась на его голову. Он протянул руку и схватил меч нападающего, после чего повернулся, встав в центр двора, окруженный почти сотней рыцарей. Они приближались к нему со всех сторон.

Рыцари атаковали. Ройс поднял свой меч и начал отбиваться, защищаясь, когда они наносили удары. Он и сам наносил удары, чувствуя себя непобедимым, сильнее и быстрее их всех. Они по-прежнему приближались все плотнее и плотнее, их ряды становились теснее.

Ройс поднял меч и отразил удар, направленный на его голову. Затем он развернулся и ударил по другому мечу, направленному на его спину. Он нанес удар вверх и выбил меч из рук нападающего. После чего Ройс откинулся назад и пнул другого рыцаря в грудь, когда он приблизился, заставив его выронить дубинку.

Ройс сражался как одержимый, нанося и отражая удары. Ему удавалось удерживать на расстоянии десятки рыцарей. Мечи звенели, дождем вокруг него сыпались искры. Ройс тяжело дышал, он с трудом видел из-за пота, обжигающего глаза. Все это время он думал только о Гиневьеве. Он умрет здесь ради нее.

Ряды сгущались еще больше, и вскоре их было слишком много даже для него. Руки и плечи Ройса изнывали от боли, его дыхание становилось все тяжелее, он оказался в такой плотной толпе, что едва мог размахивать мечом. В последний раз он поднял меч, чтобы нанести удар, после чего вдруг ощутил ужасную боль в затылке.

Ройс упал на землю, смутно осознавая, что его ударили дубинкой. Следующим он запомнил то, что лежит боком на земле, не в состоянии пошевелиться, когда на него набросились десятки рыцарей. Стена из металла прижимала его к земле, сгибая его руки, колени на спине, руки на голове.

Он осознал, что это конец.

Он проиграл.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ройс очнулся, потрясенный, ощутив ледяную воду на своем лице, под крики и насмешки, и прищурился от света. Он сразу же понял, что один глаз заплыл, а другой едва открывается, как раз достаточно для того, чтобы едва видеть. Его голова кружилась от боли, тело застыло, покрытое шишками и синяками, он чувствовал себя так, словно скатился с горы. Он окинул взглядом мир перед собой, и тут же пожалел об этом.

Его окружала шумная толпа: одни кричали и насмехались, другие протестовали, казалось, от его имени. Словно между этими людьми вспыхнула гражданская война с ним в центре. Он пытался осознать то, что видел. Он не знал, сон это или реальность.

Боль была слишком сильной, чтобы это был сон, он чувствовал пронзительную головную боль, грубые веревки врезались в запястья. Ройс извивался, но безрезультатно, в веревках, связывающих его запястья и лодыжки, и, посмотрев вниз, он увидел, что привязан к столбу. Его сердце бешено заколотилось, когда он увидел под собой кучу дров, которую явно намеревались поджечь. Его охватил страх, когда он осознал, что его подвесили во дворе замка.

Ройс оглянулся и увидел сотни деревенских жителей, которые толпились во дворе, десятки рыцарей и стражников, которые стояли вдоль стен. Он увидел самодельную деревянную сцену в пятидесяти метрах, а на ней – трибунал из дворян. В центре сидел человек, которого он узнал, – Лорд Норс. Глава дворянской семьи. Отец Манфора. Он был председательствующим судьей сельской местности. Он сидел в центре и смотрел на Ройса с такой ненавистью, которую Ройс прежде не видел.

Это не сулило ничего хорошего.

Ройс сразу все вспомнил. Гиневьева. Он ворвался в форт, спас ее, убил Манфора. Прыжок. Сражение с теми рыцарями. А потом…

Несколько раз раздался стук молотков по древесине, и толпа притихла. Лорд Норс поднялся и с негодованием посмотрел на всех сверху вниз. Стоя он казался еще более свирепым, более внушительным. Он сосредоточил свои наполненные яростью глаза на Ройсе, и Ройс осознал, что он предстанет перед судом. Он видел несколько судебных процессов раньше, и ни один из них не закончился в пользу заключенных.

Ройс осмотрел лица, отчаянно пытаясь найти Гиневьеву, молясь о том, чтобы она находилась в безопасности, подальше от всего этого.

Но он ее не увидел. Именно это беспокоило его больше всего. Ее арестовали? Убили?

Ройс пытался прогнать различные кошмарные картины из своей головы.

«Настоящим ты обвиняешься в убийстве Манфора из Дома Норса, сына Лорда Норса, правителя Юга и Лесов Сегалла», – прогремел голос Лорда Норса, и толпа замолчала. – «Какова твоя просьба?»

Рис открыл рот, пытаясь заговорить, но его губы и в горле пересохло. Голос не подчинился ему, и он попытался снова.

«Он похитил мою невесту», – наконец, ему удалось ответить.

Раздался хор поддерживающих выкриков, и, оглянувшись, Ройс увидел тысячи деревенских жителей, своих соотечественников, стекающихся сюда, с дубинками, серпами и вилами в руках. Его сердце подпрыгнуло от надежды и благодарности, когда он осознал, что все его люди пришли поддержать его. С них было довольно.

Ройс поднял глаза на Лорда Норса и увидел, что он потерял свою уверенность, но лишь на мгновение. На его лице появилось нервное выражение, когда он повернулся и посмотрел на своих коллег судей, которые бросили взгляд на рыцарей. Казалось, они начинали осознавать, что, осудив Ройса на смерть, они могут разжечь революцию.

Наконец, Лорд Норс ударил молотком, и толпа притихла.

«Но закон ясен», – заявил он. – «Любая незамужняя крестьянская женщина является собственностью любого дворянина».

Раздался громкий хор свиста и шипения толпы, и толпа подалась вперед. Какой-то человек бросил помидор в сторону сцены, и толпа одобрительно закричала, когда он чуть не попал в Лорда Норса.

Дворяне ахнули, и, когда Лорд Норс кивнул, рыцари начали проталкиваться в толпу, желая найти обидчика. Но вскоре они остановились и передумали, когда их окружили несколько сотен деревенских жителей, которые суетились на площади, делая проход невозможным. Один рыцарь попытался протолкнуться вперед, и вскоре он оказался полностью поглощен массами, его толкали со всех сторон, и среди гневных криков и одобрительных восклицаний он попятился назад.

Толпа ликовала. Наконец, они постояли за себя.

Ройс ощутил прилив оптимизма. Наступил поворотный момент. У всех крестьян, как и у него, лопнуло терпение. Никто больше не хотел, чтобы их женщин увозили. Никто больше не хотел быть предметом собственности. Все они осознали, что могли оказаться в положении Ройса.

Ройс внимательно разглядывал толпу, все еще отчаянно пытаясь найти Гиневьеву, и его сердце вдруг подпрыгнуло, когда он заметил ее на краю двора, связанную веревками. Рядом с ней стояли три его брата, тоже связанные. Он почувствовал облегчение от того, что они, по крайней мере, живы и не ранены. Но его расстроило то, что они связаны. Он спрашивал себя, что с ними будет, и больше всего на свете хотел принять наказание вместо них.

Когда толпа увеличилась, судьи казались не такими уверенными, как раньше, они бросали на Лорда Норса неуверенные взгляды.

«Это ваш закон!» – крикнул Ройс, обретя голос, взбодрившись. – «Не наш!»

Толпа издала оглушительный рев одобрения, опасно рванувшись вперед, высоко подняв в воздух вилы и серпы.

Лорд Норс, бросив на Ройса хмурый взгляд, поднял руки, и толпа, наконец, притихла.

«Мой сын мертв в этот день», – прогремел он, его голос отяжелел от горя. – «И если я должен соблюдать закон, ты тоже будешь мертв».

Толпа засвистела и угрожающе закопошилась.

«Но, учитывая ситуацию нашего времени», – продолжал Лорд Норс. – «Твое убийство не будет в интересах нашей короны. Таким образом», – сказал он, повернувшись и посмотрев на своих коллег судей. – «Я решил помиловать тебя!»

В толпе раздался громкий одобрительный возглас, который прошел волнами, и Рис ощутил облегчение. Лорд Норс поднял руки.

«Во время твоего набега твои братья не убили ни одного нашего человека, поэтому их тоже не убьют».

Толпа ликовала.

«Они будут арестованы!» – прогремел Лорд Норс.