Точка Немо

Глава 2 Контейнер

Он пришел в себя на палубе сухогруза. Наверное, кто-то подтащил его сюда, усадил спиной к бортику, ноги чуть жгло нагретым на жаре металлом. Судорожные мысли человека, который не помнит ни секунды из последнего часа жизни, сталкивались в голове с хладнокровными умозаключениями хирурга. «Правая рука перемотана жгутом на плече. Почему? Ева… Ева убежала? Так. Вся рука в крови – очевидно, кость перебита, но кровопотеря не критична, артерия, видимо, цела. Почему корабль? Что вообще произошло? Чувствительности нет вообще. Интересно, задет ли нерв. Сколько времени уже наложен жгут? Записка, под жгутом должна быть записка со временем… Но ее нет. У кого об этом спросить?»

Альваро оглянулся в поисках возможных свидетелей: палуба обычного океанского сухогруза до отказа забита контейнерами. Какой-то матрос, стоя на лестнице, открыл один из них, стоящий вторым этажом на палубе. Под лестницей – человек десять, все – грязные, пыльные, в крови, но в них угадываются туристы и несколько служащих отеля в своей форменной одежде.

– Лезьте туда! – скомандовал матрос.

– А пониже нельзя? – отреагировал какой-то загорелый мужик лет тридцати пяти, стоящий рядом с лестницей.

– Внизу всё занято! Быстрее!

– Давай сюда малыша! – прокричал матрос, и загорелый мужик протянул ему наверх младенца.

Матрос забрал младенца, который, как только его оторвали от мамки, разверещался. Следующей в контейнер полезла Эмма, знакомая Альваро мама малыша, с нее, стянутое ветром, слетело окровавленное парео. За Эммой карабкался Джеральд. Загорелый решительный тип повернулся к вцепившемуся в лестницу Джеральду, который уже почти добрался до верха:

– Сначала женщины! Женщины! Потом старики!

– А раненый? Раненый как? И еще девушка без сознания! – крикнул кто-то снизу.

– Мы затащим их последними.

Альваро успел понять, что раненый – это он. И снова отключился.

Между тем в самом контейнере осваивались люди. Эмма давала Мими грудь, но та отказывалась есть и недовольно попискивала. Пробившийся внутрь Джеральд почему-то открыл детский рюкзачок и принялся что-то там искать, извлекая наружу бутылочки, смеси, соски и прочее младенческое барахло, которое положено иметь при себе, если ты – родитель из среднего класса.

– Джеральд, что ты делаешь?

– Ищу… что ей дать… Может, поиграть? Подгузник же сухой… что она пищит? Мими, посмотри, вот твоя погремушка. А вот любимый мишка. Ла-ла-лалала…

Эмма с нескрываемой тревогой посмотрела на Джеральда. Мими не обращала внимания на потуги отца ее развлечь. Рядом с Эммой в этот момент упала к стенке – иначе не скажешь, брюнетка лет тридцати. В течение нескольких минут вдоль стенок контейнера расселись почти все, кто до того стоял на палубе. Загорелый уверенный тип спустился вниз, где оставалась лежать молодая девушка. Рядом с ней, держа ее руку, сидел парень в круглых очках.

– Твоя? – спросил загорелый у парня.

– Нет, она не со мной.

– Хватит сил ее затащить?

– Да, наверное, да. Я знаю переноску…

– Чего ждешь тогда?

– Бери ее, я приму, – окликнул обоих сверху матрос.

Очкарик взвалил девушку по-военному на плечи и, придерживая одной рукой, принялся забираться по лестнице. В этот момент загорелый тип подошел к Альваро и легонько потряс его за здоровое плечо. Альваро открыл глаза.

– Мужик, ты как?

– Так себе.

– Как тебя зовут?

– Альваро.

– Меня Нейтан. Идти можешь?

– Куда?

– Нам нужно попасть во-оот в тот контейнер. Надо забраться по лестнице.

– Хорошо. А зачем?

– Затем, что мы уносим ноги с этого острова. Похоже, его захватили террористы.

– Да?

– Идем.

Нейтан помог Альваро подняться на ноги. Тот даже сумел сам преодолеть лестницу, удерживаясь здоровой рукой. Нейтан влез следом. Альваро разместился рядом с Эммой и Джеральдом. В детской аптечке нашлись бинты и сульфаниламид, которым Альваро тут же засыпал свою рану, и детское обезболивающее, которое он выпил, опустошив пузырек на две трети. Чуть придя в себя – не столько от действия обезболивающего, для которого еще требовалось время, сколько от самих движений, он обратил внимание на очкарика, который все пытался привести в чувство девушку.

– Я врач. Что с ней случилось?

– Рядом взорвалась граната. Она цела… ни единой царапины, но не приходит в себя, – потерянным тоном ответил очкарик.

– Ааа. Контузия. Ничего, отойдет. Подними ее голову, чтобы я видел ухо. Теперь другое. Ага. Ну, крови нет, перепонка скорее всего цела. Так что – ничего страшного.

– А что с вами, сэр?

– Видимо, пуля. Полагаю, навылет.

– Вам нужна помощь, сэр.

Альваро только хмыкнул в ответ, столь идиотской ему показалась реплика очкарика. Он сел в своем углу и закрыл глаза. Нейтан в это время переговаривался с матросом, который уже спустился на палубу. Из рации матроса тут же донеслось шипение, а затем сообщение капитана: «Слева по борту катера. Дистанция – две–две с половиной мили. Убрать трапы».

– Пора вас закрывать, – сказал матрос.

Но закрыться в этот же момент не вышло. На палубе началось какое-то движение, и через минуту в контейнер даже не ввалился – упал – крепкий высокий парень. Пыльные дреды распались в разные стороны. Залезший вслед за ним филиппинец (судя по форме – служащий отеля) задыхался, будто пробежал десять миль по пересеченной местности, но нашел в себе силы как следует дать лежащему в бок.

– Не двигайся! Только пикни, я убью тебя! Понял?

Крепыш с дредами развернулся на спину, и стало понятно, почему он ввалился в контейнер. Его руки были связаны стяжками, сразу несколькими, неумело, но прочно, а в рот вставлена какая-то скрученная тряпка. В проеме контейнера только успели показаться еще две фигуры – парня и девушки, как двери закрылись и раздался резкий лязг металлической скобы, которая отрезала оказавшихся внутри от внешнего мира.

– Сидите тихо, катера уже рядом, – предостерег голос Нейтана.

И действительно – над заштилевшим морем разносилось жужжание нескольких легких двигателей, слышное даже через плотно запертые снаружи двери. Каждый в контейнере с тревогой прислушивался к этому звуку, единственному звуку, который нарушал тишину. Ее прервал Альваро, который открыл глаза и, неловко повернувшись, закряхтел от боли. Ему показалось, что кровотечение вновь открылось. Он достал телефон, включил подсветку и осмотрел рану. Нет, показалось – кровь не шла. Но все обитатели контейнера увидели пятно света: ярко освещенную изуродованную руку Альваро и отблеск на его внезапно постаревшем лице. Пленник с кляпом во рту неистово замычал, привлекая к себе внимание, и Альваро направил фонарик телефона на него. Это был тот самый серфер, парень Евы.

– Орландо! – крикнул Альваро и каким-то невероятным для раненого, стремительным броском оказался у его головы.

Альваро попытался вырвать кляп, но его остановили двое: тот самый служащий отеля, из филиппинцев – Пун, что затолкал Орландо в контейнер, и широкоплечий белобрысый малый – Лон, облик которого выдавал в нем британца или австралийца.

– Ты его знаешь? – спросил Лон, и, не став дожидаться ответа на свой бессмысленный в данной ситуации вопрос, продолжил: – Слушай, мужик, мы его даже спасать не хотели. Он орал и рвался из лодки. Из-за него нас могли заметить, и сейчас могут. Нам пришлось его связать. Но будь моя воля, я бы его бросил в воду.

– Это парень моей дочери, пусть скажет, где она, – начал уговоры Альваро.

Орландо страдальчески замычал. Пун и Лон переглянулись.

– Нельзя открывать ему рот, – едва связывая английские слова, пробормотал Пун.

– Пообещай, что не будешь орать. Иначе нас всех убьют. Понимаешь, ты понимаешь меня? – прошептал Орландо Лон.

Орландо тихонько застонал. Лон аккуратно вытащил тряпку из его рта.

– Где Ева? – слезно, отчаянно спросил Альваро.

– Я думал, она с вами…

Сердце Альваро сжалось. Перед глазами полыхнуло – девушка в белом убегает вдоль пляжа, выстрелы разрывают сонный тропический воздух, резкая боль в руке. Выстрелы, выстрелы… но уже на палубе, в ту самую секунду, совсем рядом. Резкие автоматные очереди, одиночные хлопки ружей, тихие – в сравнении с автоматными – выстрелы из пистолетов.

– На пол, все на пол, – каким-то странным, негромким, но отчетливым голосом скомандовал Нейтан.

В этот момент начал работать двигатель корабля, и вибрация от него ощущалась на металлических стенках контейнера. Тут же пара пуль прорикошетила о контейнер. Еще одна очередь прошлась по контейнеру, стоящему первым этажом. Стрекот автоматов продолжался еще несколько минут – по всему кораблю шла борьба, порой слышались отдаленные неразборчивые возгласы. Затем – еще минут пять, может, десять, раздавались одиночные выстрелы, в ответ которым огрызался то один, то сразу несколько автоматов. Кто-то последний бился за жизнь, пытаясь одолеть явно превосходящие его силы.