Тираж №…

Глава 10

«Начинать новую жизнь в Улье со старым именем нельзя. Назвать вас может любой иммунный — житель Стикса, после данной процедуры он становится крёстным. Считайте, что это новая семья. Выбирать себе имя самостоятельно позволено только женщинам.

По остальным вопросам обращайтесь к своему крестному. Удачи!»*

*Из памятки–путеводителя новичкам по миру S-T-I-K-S.

Звук звона ложки о стенки гранёного стакана доносился из коридора. Потом три удара о каемку, сбили остатки влаги. Ложка легла на стол. Звук отодвигаемого стула и неспешные приближающиеся шаги по скрипучему полу с прихлопом тапок по пяткам. Дверь заунывно пропела, кто–то отхлебнул, стоя в дверях.

— Как состояние? — стоящий вопрошал у кого–то в комнате.

— Чешется всё, мочи нет, — отозвались совсем рядом справа и сделали выдох воздуха. Затем снова затяжка — звук тлеющей бумаги и мелких кусочков табака, шумный выдох.

— Ладно, пойду покемарю тогда, ночь тяжёлая была, да и утро не задалось тоже.

Снова отхлебнули и тапки пошли восвояси.

Окружающие звуки отдавались в голове Андрея четко. Ничего не болело. В нос ударил дым сигарет, запахи тоже воспринимались резко. Открыл глаза. Больничная палата на 2 человека, с огромным окном, стареньким ремонтом и неизменными зелёными стенами, выкрашенных на 2/3 высоты, дальше побелка, у двери двустворчатый шкаф и вешалка. Повернулся на право. На соседней койке полулёжа курил сигарету здоровенного вида мужик с коротким ёжиком на голове. Тот весело посмотрел на Андрея.

— Здорово, дружище! — низким тоном пробасил громила и протянул ручищу для рукопожатия, — Вепрь.

— Андрей. А где я? — растерянно спросил Андрей, озираясь по сторонам и вкладывая ладонь в лапу здоровяка. В палате больше пациентов не наблюдалось.

— В Восточном. В больнице

— А как я здесь очутился?

— Принесли тебя. Слышал я твою историю. Тебя чуть ли не того, — поднес к виску ствол из указательного пальца и дёрнул от отдачи, — не казнили.

— Да, такое не забудешь, чуть в штаны кирпичей не наложил.

— Не дрейфь, все нормально. Тебе, кстати, компенсацию за моральный вред, так сказать, даже выписали. Шеф у нас справедливый. С новичками тут строго, кто такого обидит, того Улей покарать может, а ежели на оборот, то, значит, бонус тебе прибудет. Карма, стало быть.

— Погоди, погоди, где это «у нас»? Что за Улей?

— Мда, тяжёлый случай. Как ты попал в Улей помнишь? Кисляк, например, зомби всякие не нападали на тебя?

— Н-нет, я… был на стройке… потом… — Андрей усиленно пытался восстановить картину последнего дня, — потом очнулся в камере и меня повели на площадь вроде.

— Понятно, контузило значит тебя во время боя…

— Что!? Боя!?

— Заваруха случилась недалеко отсюда с мурами. Как ты там оказался, не знаю. Нашли тебя пацаны из соседней бригады, приняли за врага. Остальные пленные были закрыты в грузовике, а ты такой весь из себя красавчик, играл роль Рэмбо, видимо, и находился во временном лагере этих тварей при оружии и наркоте, вот и просчитались ребята. Как следует не проверили, разгильдяи, короче. Это помнишь?

— Неа, — ошарашенно и медленно проговорил Андрей, округлив глаза.

— Ну да, ты новичок. Сейчас по–другому поступим, погоди, — сосед склонился к тумбочке, покопался и вытащил оттуда небольшую книжечку–брошюрку и передал Андрею, — может это поможет.

— Памятка–путеводитель новичкам по миру Стикс, — вслух с интересом прочитал Андрей. Книжка была самопальным образцом полиграфической продукции. На нескольких листах А4 напечатан текст для книжной раскладки, сложен вдвое и скреплен обычным степлером.

— Ты чтивом займись, а то у меня уже язык отсох всем все разжёвывать, а я пока на боковую. Мне сейчас питание и сон требуются. А потом и поговорить можно.

Через пару минут сосед уже посапывал.

Андрей увлекся чтением. Через полчаса он сидел на кровати и неподвижно пялился в одну точку — переваривал новую информацию. К такой новой жизни он явно не был готов. Все прожитые годы взросления, учебы, работы, развития, становления личности и осознания себя — это просто ничто, пыль, разлетевшаяся от дуновения ветра…

Из равновесия его вывел высокий парень лет под 30, вошедший в палату. Вид у него был не очень: всклокоченные волосы и красные глаза. Одет он был по–домашнему — лёгкий халат и тапки–шлепанцы на босу ногу.

— Привет! Я Горыныч, знахарь местный, — зевнул тот и присел на край кровати.

Поздоровались.

— Знахарь, в смысле врач?

— Знахарь — это больше, чем врач. Для некоторых это может прозвучать, как оскорбление даже.

— Я не знал. Простите.

— Не парься, на вот — живец или живун, только много не пей, лучше одиночными глотками, по потребности. Сегодня здесь побудешь ещё, а завтра на выписку.

Андрей отвинтил пробку литровой бутылки и принюхался — пахнет мерзко.

— Не нюхай, сразу глотай!

Андрей глотнул и поперхнулся.

— Фу, ну и гадость! Это что, вместо чайных пакетиков носки заварили что–ли?

— Вот пропустишь пару приемов такого чайка и напиток божественным нектаром тебе покажется, — знахарь расплылся в улыбке.

— Горыныч, а что у меня с головой? Не помню ни фига.

— Контузия, рецепт тут один — живец и покой, все должно прийти в норму. Так что делай по глотку раз в час–два, завтра как новый будешь, — подмигнул знахарь и удалился.

Заворочался сосед по койке.

— Горыныч заходил?

— Ага. А чего его Горынычем зовут?

— А потому что головастый, — усмехнулся Вепрь, — тут имена просто так не даются. Специфика места. Иногда перекрещивают, но это исключение из правил. Я сюда попал с весом под 180 килограмм. Крестный Жирным назвал смеха ради. А теперь глянь на меня — 130 килограмм чистых мышц! После того, как я его вытащил из одной передряги, перекрестил меня — Вепрем назвал. Иногда имя надо заработать. Такие дела. Прочел брошюрку–то?

— Да, вопросов ещё больше стало.

— Не мудрено. Кстати, окрестить бы тебя надо, — здоровяк пристально вгляделся в Андрея, — значит, говоришь, ничего не помнишь? … И ты никто и звать тебя никак…

Вепрь задумчиво посмотрел в окно, на лице явственно наблюдалась усиленная работа мыслей, он двигал губами, как будто что–то проговаривал. Вдруг вспышка озарения отобразилась в его глазах.

— Я, Вепрь, нарекаю этого новичка новым именем, с этой секунды ты, — взглянул пронзительно в глаза Андрею, — Ник!

— Звучит не плохо.

— Да. И как позывной круто звучит. Будут спрашивать, кто крестный — говори Вепрь, меня тут все знают.

— Спасибо большое.

— Ну и шороху ты тут навёл, Ник. Глава стаба Таран всерьез за кадровые перестановки взялся, лютовал сильно, ага. Ты тоже теперь местная знаменитость. Бригаду сегодня расформировали за этот косяк, распихали людей по другим участкам, а начальника на охранение периметра на стену поставили, прикинь, на полгода без пересменки! Там и месяц не простоишь — от тоски завыть можно. Мы тоже выступали в том бою, — лицо Вепря помрачнело, — в бригаде моей 2 двухсотых, хорошие парни были…

Замолчали. По коридору быстрым шагом прошел человек. Вепрь обратил внимание на движение и заулыбался.

— Вот, вспомнишь его, он и появится! Кэп! Кэп! — Вепрь с ожиданием смотрел на пустой проём двери в коридор, выискивая глазами пропавшего из виду.

Через пару секунд в дверях появился мужчина лет 35, крепкого телосложения, в военной форме, с пистолетом на поясе. Ник его узнал — он сопровождал главу стаба на площади.

— А я слышу знакомый голос! — Кэп с улыбкой на лице и с расставленными руками двинулся в сторону Вепря, — крестничек тут отдыхает!

— Да вот, — показал Вепрь на ногу в гипсе, — раздробило кости в трёх местах. Ну это так, мелочи жизни, через неделю уже бегать буду… Вот, знакомься, Ник!

— Когда ты всё успеваешь? Уже крестника себе заимел, — Кэп пожал руку Нику, — Я тут по делам, заскочу потом, лады?

— Давай.

Кэп почти бегом скрылся в темном коридоре.

— Крестный мой, вот такой мужик, — Вепрь поднял большой палец к верху, — безопасник, кстати, стаба, во как.

Ник с сомнением посмотрел на ногу.

— За неделю разве заживёт?

— У иммунных регенерация бешеная, пулевые ранения за пару дней затягиваются, живец только пей почаще, вот и всё. Куришь? — Вепрь достал пачку сигарет.

— Собирался бросать, ну вообще давай.

Закурили.

— У меня в бригаде недобор теперь, пойдешь ко мне?

— Что делать надо?

— Патруль и чистка территории, выполнение заданий стаба, сопровождение караванов, ну и вылазки в соседние кластеры за ресурсами, куда ж без них. На себя тоже можем поработать. Есть конечно, альтернатива, в городе устроится, к примеру, на стену в охранение пойти, продавцом или на худой конец сторожем.

— Не, мне ближе первое. На месте сидеть не моё.

— Вот и отлично. Служил?

— Да, год армейки.

— Оп–па, а чего год всего? Комиссовали что–ли?

— Да не, сократили срок службы в армии.

— Хрена себе. Ну и новости. А ну давай рассказывай, как там в твоей реальности жизнь вообще происходила?

— В смысле реальности?

— Улей состоит из кластеров, эти территории раз за разом подгружаются, то есть копируются из разных версий миров. Про идею мультиверсума слышал когда–нибудь?

— Это про что?

— Говоря простым языком, это множество всех возможных реально существующих параллельных вселенных, различающихся между собой существенно или не очень.

— А, про это знаю, название просто не знакомое. Фильм про такое смотрел.

— Это основная версия. Может быть иногда рассинхрон времени между кластерами, но не совсем значительный, на моей памяти максимум год был временного сдвига. У одних, например, июнь на дворе, а другие новый год только вчера встретили.

— А здесь календарь есть местный?

— Научники проводили исследования, замеры, анализы всякие и вывели лишь примерную дату, но простому иммунному такая информация ни к чему — лишь бы живым сегодня быть, а что там в следующую субботу будет — хрен с ним. Но если что — с утра пятница была. Времен года здесь нет, поэтому названий месяцев как бы не должно быть, но условно сегодня 7 февраля, средняя постоянная температура около 24 градусов. Мы на ближнем Юго–Востоке Улья, тут почти всегда тепло, но это если рядом не загрузится какой–нибудь зимний кластер.

— А научники это кто?

— Действует у нас в Улье очень серьезная научная организация — Институт, занимаются исследованием этого мира. Доступ к ним закрыт, если только ты сам не станешь ценным источником информации.

— Интересно тут все устроено.

— Да, ещё есть Внешники — люди из развитых внешних миров, которые научились попадать в Улей и возвращаться обратно, используя пробой или телепорт в границе миров. Мы для них ценный источник биоматериала. Если увидел экипированного по последнему слову техники и закрытого в дыхательную маску бойца — текай. Местный воздух, заражённый спорами, действует на них также, как и на всех остальных. Те, твари, которых утром казнили — муры, приспешники внешников, предатели. Увидел эту мразь — стреляй без промедления, нет патронов — дави, нет рук — грызи глотку.

— Зачем это им?

— Ты уже прочитал, что все мы меняемся? У иммунных увеличиваются физические возможности организма. Так вот наши внутренние органы используют внешники в фармацевтике. Вот и режут нашего брата. Мы вообще теоретически можем вечно жить. Люди здесь не стареют, а наоборот — молодеют. Примерный биологический возраст, к которому стремится перестроится организм это 25–30 лет.

— Тогда становится понятным ненависть к мурам. Я помню, что главарю этих уродов дали «тройной подвес», что за наказание?

— Это когда человека подвешивают за пределами стаба на балку, на уровне примерно пару метров над землёй, приходят низшие зараженные, тут их хватает, и начинают в живую по кусочкам поедать жертву до смерти. Это один «подвес». У нас в стабе так наказание для простоты назвали.

— А тройной? Его несколько раз съедят? Не понял.

— Когда его до полусмерти заедят, заражённых отгоняют, жертву на живчик сажают на сутки, потом круг ада повторяется, — Вепрь не смог скрыть довольной улыбки, — и так три раза.

— Страшная смерть, — покачал головой Ник.

— Ускоренная регенерация — это только часть бонуса. У иммунных добавляются сверхъестественные способности — умения Улья. Некоторые могут сигарету пальцем поджечь — это пирокинез, кто–то двигает предметы силой мысли — телекинез. Не все из них полезные, а боевые навыки вообще редкость.

— Ого, как же получить такие сверхспособности?

— Улей решает сам, когда, кому и что дать. Обычно в течении недели после попадания проявляется умение. Научники считают, что появляется та способность, которая как бы по мнению паразита, заразившего нас, нужна для выживания носителя, то есть иммунного. Можно, в принципе, подстегнуть его появление с помощью жемчуга, но откуда у новичка такое богатство возьмётся?

— В памятке об этом маловато информации. Упомянуты спораны, горох и жемчуг.

— Правильно, слишком много инфы может сбить с толку. Вот смотри, у тварей по мере их роста появляется уплотнение на затылке — споровый мешок, выглядит как дольки чеснока. Там зреют виноградины, это спораны, из них готовят живчик. Без него нам никак, глотать его до конца жизни придётся. Горох можно встретить в развитых заражённых, похож на спрессованный сахарок, стимулирует развитие умений, ну а жемчуг добывают из элитных монстров, он может открыть новые и в целом увеличить все характеристики иммунного, также спасает жизнь в экстренных случаях. Мощная штука. Жемчуг бывает черным, красным, белым. Говорят, золотой ещё бывает. Самый ходовой это черный, он же самый дешёвый, потому как и опасный, можно стать квазом — помесь твари и человека, как повезёт. А от красного сплошная польза.

— А белый жемчуг?

— Это мечта любого иммунного. Добывают его из… — Вепрь запнулся, пальцем подманил Ника к себе, после вполголоса продолжил, — из тех, имя которых нельзя упоминать нигде, кроме стабов — в Скребберах.

— Почему? — также тихо спросил Ник.

— Это самое страшное существо в Улье. Никто не знает, откуда они берутся и из кого вырастают. Бытует мнение, что эти монстры внеземного происхождения. Есть суеверие, что если назвать Его по имени вслух вне стаба — быть большой беде. За такое могут убить на месте.

Вепрь замолчал. Ник тоже задумался. Если такой суровый мужик с опаской в глазах рассказывает о таком ужасе Улья, значит лучше об этом даже не думать, не то что говорить с кем–то. Он снова глотнул живчика, вкус уже казался не таким уж и плохим. Привыкает.

Дальше разговорились о своих версиях миров, нашлось совсем мало отличий, что немного расстроило Вепря, он рассчитывал на куда более интересный вариант изменений.