Летящая против ветра

Глава 8

Проснулась рывком. Показалось, что вдали заржала лошадь. Похлопала глазами, покрутила головой – еще светло, свист ветра снаружи стал еще пронзительнее… а больше ничего и нет. Но беспокойство не отпускало. Поёжившись, поднялась на ноги. Ладно, раз проснулась – выгляну наружу. Посмотрю осторожно, что там. И, кстати, воду из фляжки я выхлебала, вот пока не темно, попробую спуститься к реке, наполнить флягу снова. А то снег есть придется, а что это – прямой путь к ангине, я знала уже на собственном опыте.

Закутавшись в плащ, высунула нос из расщелины. Ага, ветер поменял направление, и теперь хорошо видна темная лента реки почти рядом. Туда-то мне и надо. Переставляя ноги аккуратно и медленно, чтобы не оступиться, двинулась к берегу. Подошла по лежащему бревну к самой воде. Удобно, только скользко. Кстати, вон сколько плавника вокруг валяется – вот нафиг я сосновые ветки подбирала да обламывала? Тут, на излучине, дров на ползимы накидано. Одна проблема – бревна в основном такие, что мне не дотянуть. Но вон то и вот это уволочь вполне реально. Так и сделаю. А то что-то мне погода не нравится!

Засмотревшись на темную гладь воды, я не сразу осознала, что вижу человека. Собственно, на поверхности оставались голова с цветком длинных темных волос вокруг и бурый пузырь надувшегося вещевого мешка, который и не позволил телу опуститься на дно. Утопленница медленно дрейфовала по реке. Еще пара минут – и она окажется у отмели с бревнами. А потом её унесет дальше, к морю.

А если эта девушка еще жива? Сбросив плащ, в два рывка стянула сапоги с носками и шерстяные штаны. Теперь тунику… и в одной легкой рубахе солдатиком шагнула с конца бревна в воду. И завопила как резаная – холод вышиб воздух из легких. Хорошо, глубина оказалась по грудь и голова не намокла. По-лягушачьи в несколько гребков подплыла к телу. Похоже, недаром Тин говорила, что мой визг и мертвого подымет – дева открыла бездонные темные глаза на бледном лице и попыталась что-то сказать синими от холода губами.

– Держись, – лязгая зубами и стараясь не наглотаться воды, попыталась подбодрить её я. – Сейчас вытащу!

Сказать оказалось легче, чем сделать. Точнее, на мелководье-то я ее отволокла без проблем, а вот вытянуть на берег не смогла. Кроме мешка на спине на ней был тяжеленный меховой плащ, который намок и стал неподъемным. Из дорогущей чернобурой лисы, которую я видела раз в жизни, в виде фрагмента на парадной муфте жены Хрунича, Хрущихе. Такое бросать было жалко. Поэтому я, недолго думая, отвесила девице пощечину. Лилейная щека разом покраснела, темные глаза возмущенно распахнулись.

– Ты! Давай цепляйся за меня и переставляй ноги, а то мне тебя не вытянуть!

По-моему, она попыталась стукнуть меня в ответ. Но была слишком вялой, чтобы попасть. Зато я смогла поднырнуть под поднятую руку, дернуть к берегу, а потом еще и подтолкнуть. Ох, надо торопиться! Сама уже ни рук, ни ног не чую!

До пещеры я дотащила ее чисто на упрямстве и злости. Еще и сама одеваться не стала, чтобы не мочить вещи. Ведь явно эту леди придется переодевать, а то окочурится. И самой в мокром сидеть на таком холоде – верная смерть.

Свалила свою ношу в углу и кинулась переодеваться. Девица снова провалилась в беспамятство, так что я на нее внимания решила не обращать. Всяко тут теплее, чем в реке. Ни ледяной воды, ни ветра. Растерла себе руки, ноги, поменяла рубаху на сухую, натянула свои порты с вышивкой, и еще одни – шерстяные – сверху. Потом теплый свитер. На ноги надела чулки и снова сапоги. Замотала платком голову, снова порадовавшись, что волосы остались сухими.

Так, а дальше-то что? Заниматься утопленницей или приволочь дров? Одна бы я и так переночевала, но эту же нужно согреть! И попробовать вскипятить для леди хоть флягу тайры с малиной. В том, что спасенная – леди, я не сомневалась ни капли. Кожа на лице была белей лепестков лилий, черты лица чисты и изысканны, руки крупней моих ладошек, но с тонкими пальцами с перстнями на них. Эх-х… потерпит немного – пойду за дровами. Потом станет темно – фиг чего найдешь.

Матерясь под нос всеми теми словами, что запрещала мне произносить Тин, приволокла с берега четыре длинных, относительно сухих лесины. Погода тем временем испортилась совсем – ветер снова сменил направление, и начался настоящий буран. Сейчас бы мне эту девицу в реке нипочем не разглядеть!

Подпрыгивая от холода и ругаясь, как пастух Фролка, заметивший, что коровы опять забрели на старостину делянку с бобами, кое-как наломала дров. Сложила внизу сосновые ветки потоньше, а поверх них шалашиком сучья потолще. Лесинам предстояло подсохнуть и быть использованными, когда костер разгорится.

Огнива с собой я не брала. За ненадобностью. Вот и сейчас повернулась спиной к лежащей бесформенной кучей у стены деве, потянулась к своей снежной поляне и велела дровам загореться. Ага! Вспыхнули! А сколько б я со спичками или огнивом морочилась?

Так. Теперь надо заняться этой. Первым делом слазила к себе в мешок – посмотрела, что еще сухого у меня есть. Две пары порток, полосатые шерстяные чулки, теплая туника, шапка и плащ. Платье не дам – оно у меня одно! Шапку тоже жалко на мокрую голову ей надевать – испортится! Может, башку второй туникой замотать? Ладно, по ходу дела разберусь.

Вот как парни в романах благородных дев на руках носят? Мне попалась какая-то неподъемная. Пока отцепила от нее мокрый вещмешок и сняла плащ, прокляла все на свете. Могла бы, кстати, прийти в себя и помочь!

Плащ, с которого вода бежала ручьями, я распялила на лесинах, закрыв вход в наше убежище. Пусть от сквозняка защищает – хоть какой-то толк от него будет! Мешок просто отставила в сторону – не мое дело, что там.

Под плащом обнаружилась хитро скроенная темная куртка из мягкой шерсти с блестящим кантом на рукавах и груди. И шерстяные же штаны. А почему не юбка? Хотя понятно – если ржание мне не приснилось, она ехала верхом. Интересно, а сколько ей лет и как зовут? Красивая. Волосы длинные, темные, до талии. Плечи узкие. Ноги длинные. Наверное, она все же на пару лет старше, чем я. Вряд ли больше – формы еще не развиты. Хотя, может, леди так и положено?

Пока размышляла, перевернула ее на живот и за рукава стянула куртку. Блин! Хоть отжимай! Кстати, а выкручивать-то ее можно? Или потеряет форму и надо сушить осторожно, на вешалке? Отложила в сторону – позже разберусь. Потом стянула сапоги и носки. Ступни холодные, как лед. Длинные и узкие. Вот Тин говорила, что пальцы не должны быть врастопырку, наверное, надо как у этой, – один к одному, аккуратненькие, ноготки, как лепестки жасмина. И ни одной мозоли!

Нательная рубаха оказалась шелковой. Ну, я так подумала, уж больно нежной и гладкой на ощупь она была. Опять потянула за рукава. Посмотрела на узкую спину, светлевшую в полумраке. И быстро напялила на голову девице мою шерстяную тунику. Кое-как выкрутила руки, просунув их в широкие проймы. Одернула. Потом разотру ей под туникой спину – а то на рыбу похожа. Мокрая и холодная.

Прервав процесс переодевания, подкинула дров. И приставила к камню рядом с костром свою металлическую флягу – пусть греется. Отжав шелковую рубашку и кое-как накинув на выступающий из стены валун для просушки, вернулась к своему трофею. Теперь надо сменить штаны, вытереть голову, растереть ноги, надеть чулки, перекатить к костру поближе и укутать в плащ. Как нагреется вода, напоить микстурой от простуды и горячим. А дальше – как повезет.

Вообще, если честно, спасать я никого не рвалась. Единственным добрым человеком, которого я видела в жизни, была Тин. Остальные… ну, да лучше и не вспоминать. Но сейчас было чувство, что Тин одобрила бы то, что я делаю. И потом, моя мама когда-то тоже чуть не утонула…

Но интересно, почему она оказалась в реке? Наверное, из-за какого-нибудь гада мужика. Может, он ее соблазнил и бросил, а она пошла топиться? Ага, вместе с лошадью… А тогда что? Тогда соблазнил, бросил, а когда она стала молить о любви, заманил к реке и попробовал утопить! Как ни крути – все равно ее жалко.

Под шерстяными штанами оказались шелковые же портки свободного кроя длиной почти до колен. Мм-м… Как-то я по-другому представляла панталоны, о которых рассказывала Тин. Или они разные бывают? Ладно, берусь по бокам и тащу мокрый изыск моды долой. Мои штаны должны подойти – белый зад выглядит почти плоским, и бедра узкие. Хихикнула – в Зеленой Благодени на эту красотку никто б и не польстился, у нас уважают пышные формы.

Натянула на голые ступни мои чулки. Так удобнее, чем потом их подпихивать под штанины.

Тело по-прежнему лежало на животе. Почему-то так казалось удобнее. А может, я боялась, что она снова распахнет бездонные глаза и увидит, как я стаскиваю с нее одежду. Мало ли что подумает? Я ж сейчас как мальчишка одета. А так лежит себе и лежит. Вполне сподручно. Подхихикивая, согнула ногу в колене, продевая в штанину. Кстати, вот и растирание будет – шерсть-то колется! Продела вторую, дотянула порты до бедер и потащила выше, на талию. Штаны почему-то не налезали. Вроде, по ширине проблем быть не должно – проходит. А что тогда? Сунула руку под живот, чтобы понять – может, завязки за какой выступ на земле зацепились? – и застыла. Штаны и впрямь зацепились. Только не на земле. Моя рука наткнулась на холодное и мокрое внизу живота моего трофея.

Оцепенела – это как же? Я же спасала девушку! Лицо без волос, длинные локоны, нежные черты… Выдернув руку из-под живота, рывком перекатила тело на спину. Вот тролль криволапый! Сморщенное, маленькое, но сомнений нет – леди оказалась лордом. Поддернув штаны до талии, неласково сунула ему под голову сухую тунику. И прикрыла плащом.

От обиды хотелось плакать. Знала бы, что мужик, – нипочем в воду не полезла! Вот дура! Вытащила, приволокла, раздела догола и всего еще и ощупала! Хуже дохлой лягушки! Противно до тошноты! Встряхнула правой рукой, чувствуя себя грязной. Выругалась и потопала наружу – пока не вымою, не успокоюсь. Только вот в такую заметь до реки не дойду, но надо ладонь хоть снегом обтереть. Гадость!

Обратно вернулась злая, как линяющая гадюка. Для себя решила: раз уж Лариша так пошутила, помогу ему, чем смогу. Но в голове крутились последствия – одежда испохаблена, теперь придется со щелоком стирать, иначе нипочем носить не стану. А еще непонятно, как ночевать. Снаружи ощутимо похолодало – я без плаща или простужусь, или просто к утру околею. А не заснуть не получится – хватит того, что прошлую ночь провела на ногах и не спала.

Значит, сейчас развешу, как смогу, одежду этого урода. Пусть сохнет. Чтоб мои вещи вернул! Сама перекушу поплотнее. Глотну горячего. Потом его напою. Устроюсь с другой стороны костра – вместо плаща можно использовать подол нового платья. Жалко до слез – а что делать?

Парень – и в каком затмении я его, с таким решительным подбородком, приняла за девицу? – пришел в себя ненадолго, когда я заставила его открыть рот, чтобы сначала влить глоток микстуры от простуды, а потом горячей тайры, которую заварила прямо во фляге. Закашлялся. Попытался выплюнуть то, что я дала. Я в ответ зажала ему нос, заставив проглотить.

Потом села невдалеке, так, чтобы костерок грел бок, и стала грызть полоску вяленого мяса. Дурацкая ситуация. Понесло меня… Единственно, даже если этот тип придет в себя, мне ничего не грозит. Он один, а на мне портки с заговором от Тин. Сунув свой мешок под голову, укрылась юбкой и попробовала уснуть. Не жарко. Ну и пусть! Это я у Тин разбаловалась. А до того и не на таком холоде спала.

Когда снова открыла глаза, было почти темно. Костер прогорел до углей. Брр! Колотун-то какой! Неужели вслед за бураном с Северного моря хлынула волна ледяного воздуха? Рано же в этом году зима пришла. Подумав, сунула руку в мешок, достала оттуда вязаную шапку с меховой оторочкой и натянула на голову поверх платка. Встала. Потянулась. Первым делом костер, потом – все остальное. Хорошо хоть дрова за ночь подсохли.

Как только язычки заплясали вокруг толстого бревна, посмотрела туда, где вечером положила его. Лежит. А глаза открыты, смотрит на меня. Чего это он? Не поняла, приветствий, что ли, ждет? Не дождется.

Потянулась к теплой фляге у костра.

– Где я?

Голос хриплый и совсем не женский. Мм-м. Ну и мне нечего пищать.

– В пещере, – прокаркала в ответ.

– Как я сюда попал? И дай попить, я тоже хочу.

– Я вчера поймал тебя в реке, помнишь?

Ответом мне стал наморщенный лоб. А какого цвета у него глаза? При свете костра не разберешь, видно только, что темные. И ресницы, как у девицы. Лордик, одно слово. Был бы лордом, выплыл бы сам. Или вообще бы в реку не свалился.

– Вспомнил. А ты кто?

Протянув флягу, сообщила:

– Тим. А ты кто?

Он сделал несколько крупных глотков и положил флягу рядом с собой, и не подумав вернуть. А вопрос проигнорировал, будто не услышал.

Вот интересно, я должна его лечить? Не знаю. Не хочется. Но попробую:

– У меня есть микстура от кашля и орехи с медом. Будешь?

– Давай.

И никакого спасибо. Типичный мужчина. Другим словом, сволочь.

– Ты куда ехал или шел?

Задать этот вопрос я была должна. Как наладится погода, мне надо двигаться дальше. А дарить этому гаду кучу своих вещей я совсем не хотела. С какой радости?

– Не твоё дело.

И отвернулся, встряхнув волосами.

Вот так тип!

Достала из котомки микстуру и ореховую плитку. Пока копалась в сумке, он пялился подозрительным взглядом. Ага! Вчера я за ним в реку нырнула, а сегодня травить собралась. Точно, мозговая горячка. Вздохнув, хлебнула из пузырька сама – здоровой после холодной ночёвки я себя не чувствовала. Потом встала, отдала ему лекарство и еду, а флягу забрала. Не́фига. Моя. И предупредила:

– Горькая.

– Выдержу, – глотнул, скривился. Потом будто замялся.

– Тим, это ты меня вчера переодел?

– Я.

– Ты меня трогал?

Захлопала глазами. Это он что имеет в виду? То самое? Да за кого он меня принимает?! Но спрашивает серьезно. Отвечу так же.