Тень машины войны

Кристин Бейли

Тень машины войны

(Секретный Орден #3)

Перевод: Rosland

Редактура: Rosland

Русификация обложки: Alena_Alexa

Глава 1

— Этот план совершенно не продуман, — тёмные улицы Лондона проносились за окнами кареты, освещаемые краткими вспышками света от уличных фонарей. Я взглянула на Дэвида. — И я бы хотела, чтобы ты сообщил мне об этом в более ранний час.

Сложно было удержаться на узком сиденье, пока нас трясло и подкидывало на кочках. Не знаю, почему я решила довериться Дэвиду. На кону стояла моя репутация, и по мере того, как мы всё ближе подъезжали к докам, я страшилась, что вместе с ней на кону стоит и моя жизнь. Рисков было слишком много.

— А как ещё, по-твоему, мы можем обнаружить, где находится твой дед? — Дэвид прислонился к жёсткому сиденью экипажа, который определённо не соответствовал его обычным стандартам графа. По правде говоря, я подозревала, что Дэвид купил подержанную карету с улицы. Я также сомневалась в здравомыслии его кучера, пока экипаж подпрыгивал на обломках камней, валявшихся на потёртых улицах.

Что касается его вопроса, у меня не было ответа, и это единственная причина, по которой он убедил меня присоединиться к нему в этой рискованной затее. Мой дедушка пропал четыре года назад. Затем оба моих родителя погибли в пожаре в нашей часовой лавке на Оксфорд-стрит. Это была величайшая трагедия моей жизни. А позднее я узнала, что это не было случайностью.

Только тогда я обнаружила, что вся моя семья была частью тайного общества изобретателей, Секретного Ордена Современных Развлекателей. Теперь я вступила в их ряды в статусе ученицы. Но этот статус ничуть не поможет моей ситуации, если он не вернёт мне дедушку.

Я знала, кто стоял за всем этим. Он едва не похитил меня в конце лета, но сбежал куда-то в доки. С помощью слуг Дэвида мы отследили корабли, на которых он скрылся.

Сегодня ночью мы охотились на мужчину в заводной маске.

— Оба корабля в доках? — спросила я.

— Да, и я принял меры, чтобы удостовериться, что их команды будут заняты другим. Мы сможем обыскать оба корабля, если будем действовать быстро и осторожно, — обычно лукавое лицо Дэвида посерьёзнело. Свет лампы покачнулся, заставив тени заплясать на его лице. Его синие глаза как будто отражали свет и сияли в темноте.

В нём жила энергия и предвкушение, и я боялась, что он охвачен восторгом и недостаточно страшится последствий. Когда-то я чувствовала то же самое — будто всё это лишь смелый вызов, игра или что-то из книжки. Однако я осознала, что эта история может стоить мне жизни, или хуже того, привести к гибели кого-то из моих близких.

Но Дэвид был графом и не привык бояться. Его позолоченная жизнь редко давала ему доказательства того, что он не является неуязвимым — хоть телесно, хоть в плане репутации. А вот я, напротив…

Меня не нужно было убивать, чтобы я потеряла всё, что мне дорого. Стоит только кому-то одному заметить меня без сопровождения в компании молодого графа, посреди ночи, в той части города, которая славилась сомнительными тавернами и кое-чем похуже.

Я по возможности замаскировала себя простым чёрным платьем служанки и шерстяным чепцом, надела тонкую нижнюю юбку, которая не стеснит движения, и захватила чёрную шаль, которой можно будет прикрыть голову, если придётся. Я надёжно скроюсь в тенях и, надеюсь, останусь незамеченной.

Мы плавно остановились.

Мои внутренности рухнули в пятки, когда Дэвид выскочил наружу и предложил мне руку.

— Моя леди?

Я приняла его руку и пожурила его:

— Я не леди, Дэвид.

— Пока что нет, — пробормотал он, когда мои ботинки ступили на неровную брусчатку. Я очень хотела, чтобы он не брал на себя смелость делать поспешные выводы.

Кучер спрыгнул со своего высокого места, и я тут же узнала его долговязые конечности.

— Майкл! Ты что тут делаешь? — я поспешила вперёд и схватила его за руки. Рыжий мальчик тронул край своей шляпы и улыбнулся.

— Оберегаю твою репутацию. Дэвид не был уверен, что его кучер не станет болтать. Нельзя допустить, чтобы тебя исключили из Академии за это… боюсь, мои оценки пострадают, — его беззаботная улыбка сверкнула в тусклом свете. Неудивительно, что лошадьми не правили нормально. Майкл не был кучером. Он был таким же учеником, как я, и почти братом для меня.

— Ты и без меня достаточно умён, — сказала я.

— Это ещё не доказано, — произнёс другой голос с отчётливым индийским акцентом. Я быстро повернулась и увидела троих молодых парней, вышедших из теней.

Я сразу же узнала двух своих друзей, Маноджа и Ноа, но третий меня удивил.

— Сэмюэл?

Нельзя сказать, что мы были закадычными друзьями. Наши отношения в лучшем случае были напряжёнными. Он кивнул мне, затем Дэвиду.

— Я пришёл, чтобы загладить вину. Моей семье нужно многое возместить, и если я могу помочь вернуть твоего деда в Орден, я это сделаю.

Ноа и Манодж посмотрели на меня так, будто не были уверены, стоит ли ему доверять. Отец Сэмюэла едва не расколол Орден надвое. Если он хотел восстановить репутацию семьи, то путь к этому будет непростым. Но я понимала, с каким давлением он имел дело, и сочувствовала ему вопреки тому, как плохо он со мной обращался.

— Спасибо, что пришёл.

— Так что у нас согласно плану? — спросил Дэвид, естественным образом входя в роль прирождённого лидера.

— Корабли опустели, — сообщил нам Манодж. — Все команды наслаждаются бесплатным джином на другой стороне улицы, благодаря казне Стромптонов.

— Мы с Сэмюэлом будем стоять на страже, — сказал Майкл. — Если один из нас встанет на углу здесь, а другой вон там, то мы не дадим никому покинуть пабы или украсть лошадей, — он закатал рукава, и я покосилась на него.

— Не затевайте драк из-за меня, — сказала я.

Он одарил меня коварной улыбкой.

— Не беспокойся, Мег. Мы будем джентльменами.

— Надеюсь на это.

— Ноа, ты и Манодж обыщите «Триумфатора». Мы с Мег обыщем «Медузу», — сказал Дэвид. — У нас есть всего двадцать минут, затем возвращаемся сюда.

— Нам нужно красть доказательство? — спросил Манодж.

— Нет, нам необходимо лишь имя. Ищите перечень пассажиров или корабельный журнал. Запоминайте имена пассажиров и даты, — объяснил Дэвид.

По моему телу пробежала дрожь.

— Помните, что мужчина в заводной маске — это убийца, не раскаивающийся в своих поступках. Остерегайтесь любого, чьё лицо прикрыто. Он может прятать маску на публике. Возьмите вот это, — я протянула своим друзьям маленькие медные шарики. Я изобрела их как часть системы тревоги в своём магазинчике после того, как мужчина в маске поместил бомбу в моём доме. — Поверните верхнюю половину на четверть, затем прижмите две половины друг к другу. Устройство издаст громкий вой.

— Удачи, — сказал Майкл, когда мы вышли из переулка.

Дэвид повёл меня за руку, и мы по теням покрались к скользкому трапу. Хотя вонь реки была не такой сильной, какой могла бы быть в летнюю жару, тошнотворный запах всё равно витал в холодном тумане. Мы пробрались на французский торговый корабль как крысы, прошмыгнувшие по швартовым тросам.

— Надо было сказать Оливеру, — прошептала я. Оливер старше, и он был для меня как наставник. Я чувствовала себя такой уязвимой, и мне казалось, что я предаю его доверие, гоняясь за мужчиной в заводной маске. Но я устала прятаться и ждать, когда меня похитят — или хуже того, убьют. Иногда в моменты прямо перед пробуждением мне казалось, что я опять заперта в пароходном кофре, заточённая и беспомощная. Я не могла прожить так всю оставшуюся жизнь. — Оливер знает, что стоит на кону.

Дэвид украдкой глянул направо и налево перед тем, как пригнуться за стопкой ящиков на заставленной палубе.

— Оливер теперь директор Академии. Он связан определёнными ограничениями. Риск того не стоит. Ты слишком ценна.

Я позволила своему языку облизнуть губы. Как мне хотелось бы верить, что Дэвид воспринимает меня исключительно как друга. Но его слова вызывали вопросы. Да, я последняя из Уитлоков, и фамилия нашей семьи теперь была самой влиятельной в Ордене, но моя личная ценность в Ордене стояла под вопросом, если все воспринимали меня только в одном качестве.

Я была ценной кандидаткой в жены до тех пор, пока моё имя оставалось незапятнанным. Любой мужчина, который женится на мне, существенно возвысится среди Развлекателей.

Дэвид поднёс палец к губам и потянул меня к двери каюты. Он попробовал дёрнуть за ручку. Там оказалось не заперто.

Мы с осторожностью прокрались внутрь.

Я едва не задохнулась от вони плесени и заглохшего рома. Каюта была маленькой, с массивным столом и большими шкафами и ящиками сбоку. На столе горела тусклая лампа. Я всмотрелась в тёмный дверной проем, который вёл в неосвещённую спальню.

— Мег, посмотри сюда, — Дэвид постарался поднести журнал к лампе. Я пробежалась взглядом по словам на странице. Это оказался судоходный журнал.

Согласно журналу, корабль брал груз в Новом Орлеане, затем доставлял его во французский город Гавр. После этого он делал множество остановок в Лондоне без упоминания какого-либо груза.

— В этом нет никакого смысла. Чем они могли торговать в Лондоне, и почему не проводилась инвентаризация? Они, похоже, сгрузили весь товар во Франции. Они занимаются контрабандой?

— Не уверен, — признался Дэвид.

Я всегда дружила с числами, и потому даты, приведённые в журнале, довольно быстро сопоставились с трагедиями, обрушившимися на меня — в том числе и тем днём, когда мужчина в заводной маске сбежал в лондонские доки. В моём горле пересохло. В каждую дату, когда я могла подтвердить присутствие этого мужчины в Лондоне, данный корабль причаливал к докам.

— Это он самый, — мой голос надломился, когда я произнесла это. — Он путешествовал на этом корабле.

— Нам нужно найти список пассажиров, — мы с Дэвидом просматривали бумаги на столе, когда громкий храп нарушил тишину спальни позади нас.

Я застыла. Затем звук медленных тяжёлых шагов по палубе дрожью прокатился по доскам под моими ботинками.

— Прячься, — прошептала я.

Дэвид втиснулся за стопку ящиков, пока я лихорадочно распахивала шкафы. Один был забит неряшливо сложенным постельным бельём. Я оттолкнула ткань в сторону и влезла в небольшое тесное пространство. Дверь не закрылась полностью, что породило во мне ужас. Я слышала, как грохочет моё сердце. Мне казалось, будто оно эхом отдаётся от стен шкафа, пока мужчина в тёмном плаще проходил передо мной.

— Клемент! Вставай, — он схватил что-то тяжёлое и швырнул в стену. Грохот отразился во мне как физический удар, и мои ноги невольно напряглись. Пальчики на ногах поджались от страха. Я знала этот голос. Это мужчина в заводной маске.

Тот, кто храпел, как будто поперхнулся собственным дыханием, затем вышел в комнату, громко спотыкаясь.

— А, это ты, — простонал капитан на французском. — Чего ты хочешь? Ты наконец-то заполучил свою драгоценную посылку?

Мужчина в заводной маске вышел туда, где я смогла его рассмотреть, хотя сквозь щёлочку я видела лишь узкую полоску комнаты. Всё его лицо было покрыто чёрной тканью, за исключением прорези для одного здорового глаза. Я знала, что таилось за тканью. Одна сторона лица мужчины выглядела как машина, встроенная в плоть. В тот единственный раз, когда я видела его лицо полностью, я испытала ужас и шок — и из-за маски, и из-за того, каким знакомым он мне показался.

Мужчина в маске сжал кулак.

— К сожалению, нет. Моя добыча продолжает ускользать от меня. Однако мне нужно кое-что доставить. Мы поднимем паруса вместе с отливом, — мужчина потёр мизинец на правой руке. Тот самый, который я сломала летом. Внезапно я вновь почувствовала себя запертой в ящике.

— Если ты не забыл, я здесь капитан, и моя команда приятно проводит ночь. Мы можем отчалить завтра.

Мужчина протянул руку и схватил капитана за горло, а затем перетащил его через стол.

— Хоть вы пьяные, хоть нет, мы отчалим с отливом, — он толкнул капитана, отпустив его.

Капитан засипел и отпрянул.

— Да, месье.

Мужчина в маске стремительно вышел из комнаты, и длинные полы его плаща задели мой шкаф. Капитан разразился длинной чередой ругательств, затем тоже взял свой плащ и, спотыкаясь, вышел за дверь.

Я хотела немедленно вырваться из шкафа. Я не могла дышать в нём. Мне нужно выбраться, сбежать. Ждать было почти невозможно. Все мои инстинкты кричали, что надо выпрыгнуть из шкафа, но я не знала, вернётся ли капитан. Я не ощущала уверенности, пока мы не услышали, как он орёт что-то своим людям в доках. Я открыла шкаф и аккуратно ступила на пол. Дэвид выбрался из-за ящиков.

— Нам нужно немедленно уходить. Они в любой момент вернутся, — я подхватила тонкие юбки и побежала на палубу. Дэвид следовал за мной, не отставая.

Глава 2

Мы поспешили на палубу. Дэвид внезапно схватил меня и повалил за кучу парусов. Я ахнула, но он зажал ладонью мой рот. Я замерла абсолютно неподвижно, пока он выглядывал поверх парусов.

— Не высовывайся, — прошептал он.

Я нахмурилась. Это на мне был надет чёрный шерстяной чепец поверх тёмных кос. Его светлые волосы выделялись куда заметнее, а мои глаза работали ничуть не хуже его зрения. Я не хотела напрашиваться на неприятности, но его непреклонное желание самому высматривать врага подвергало нас большей опасности.

— Всё чисто, — сказал он и потянул меня за руку. Затем спешно потащил за собой, пока мы бегом спускались по трапу. Слева от себя я заметила мужчину в маске, шагавшего по улице. Я тайно произнесла тысячу молитв, чтобы он не повернулся и не увидел нас.

Я опередила Дэвида и добралась до переулка на пару шагов раньше, чем он.

— Где вы были? — спросил Майкл, пока Ноа обуздывал заволновавшуюся лошадь в тёмном переулке. — Мы прождали тут слишком долго.

— Мы его нашли. Мужчина в заводной маске здесь. Он вернётся, чтобы отчалить с отливом. Мы встретимся в «Игрушках Прикета», — Дэвид спешно затолкал меня в экипаж и уселся рядом со мной.

Экипаж рванул вперёд, откинув нас на сиденье, когда мы понеслись из доков обратно к более приличным районам города.

— Нам нужно немедленно сообщить Оливеру, — настаивала я.

— Нет необходимости. Я пошлю своих людей вслед за кораблём, и мы арестуем его ещё до наступления утра. Твой дедушка вернётся в течение недели, — лампа над головой Дэвида раскачивалась. Он упрямо смотрел вперёд, словно ничто не могло пошатнуть его решимости.

— Сейчас не время для глупостей, — я поправила шаль на колючем ветру. Уже пролетали маленькие снежинки, которые в нашем маленьком нимбе света от лампы выглядели эфемерными белыми вспышками. Они проносились мимо, пока мы быстро ехали по скользким улицам.

— Оливер не сможет сделать для тебя ничего такого, что не сумел бы я, — Дэвид посмотрел на меня, и его глаза сделались жёсткими и холодными, как зимнее небо. — Я богатый граф со связями и ресурсами, которые ты себе даже вообразить не можешь.

А я не жеманная девчонка, которая из-за такого упадёт к его ногам.

— Среди знати ты мальчишка и ученик Ордена. А Оливер — пользующийся уважением герцог и директор. Он может сделать вещи, на которые ты не способен, — экипаж проехался по ледяной луже, отчего брызги из-под колеса полетели в разные стороны, а лошадь тряхнула гривой.

— Почему тебе обязательно нужно обесценивать меня на каждом шагу? — спросил Дэвид. — Я лишь пытаюсь дать тебе то, в чём ты нуждаешься.

— Я этого не просила! — я готова была поклясться, что Дэвид был самой упрямой личностью из всех, кого я когда-либо встречала, а ведь я знала немало шотландцев.

— Лишь потому, что тебе заморочил голову этот роман, который ты выдумала, — теперь уже нельзя было не заметить горечь в тоне Дэвида.

— Дело не в Уилле, — снежинки становились крупнее, прилипали к моим щекам и шее, кололи мою кожу неожиданным холодком. Может, я и любила Уильяма МакДональда, но он жил в Шотландии и работал на Литейном заводе, который предоставлял Развлекателям все детали, необходимые для сборки их изумительных изобретений. — Мои чувства к Уиллу тебя вообще никак не касаются.

Дэвид подозрительно нахмурил брови.

— Вот как?

Карета остановилась, и меня успокоил вид пекарни Поттеров и книжного магазинчика миссис Уоллес. Но что-то не так. В магазинах моих соседей в такое позднее время суток горели лампы.

Слабый, пронзительный свист разносился по тихому в остальном воздуху.

«Мои сигналы тревоги».

Я выскочила из экипажа, спрыгнула на землю и побежала к «Игрушкам и Развлечениям Прикета» — к моему магазину, моему дому.

— Мег, подожди! — позвал Дэвид, но я в нём не нуждалась. Моё сердце взметнулось к самому горлу, когда я добралась до окон в передней части магазина.

— Мег! Слава небесам, ты жива, — воскликнула миссис Уоллес, схватив меня за руки. — Мы услышали твои свистки и обнаружили, что окна разбиты, — миссис Уоллес была деликатной и тихой женщиной с узким лицом и светлыми волосами, стянутыми в узел. Я вовсе не ожидала, что она первой явится меня защищать, и тем не менее, она здесь, совершенно не испуганная. Я обернулась на мальчиков. Я не могла допустить, чтобы она увидела меня с ними, иначе моя репутация будет испорчена.

— Я в норме, миссис Уоллес. Я связалась с констеблем. Кто бы это ни был, они хотели только денег, — я знала, что это ложь, но это не имело значения. Мне нужно заставить её вернуться в свой магазин. Я сжала ладонью её плечо и повела обратно к книжному магазину, помахав Поттерам в окно, чтобы дать знать, что я невредима. — Я выключу сигналы тревоги, и люди герцога уже в пути, чтобы все наладить. Со мной всё будет хорошо.

— Ты такая храбрая, дорогуша. Ты уверена, что не хочешь остаться со мной и Кейт? Грабить магазин игрушек под Рождество, — бормотала она, дойдя до своей двери. — Как бессердечно.

Я взяла её за руку. Она была самой доброй особой, которую я когда-либо встречала.

— Мне сегодня ещё столько всего нужно сделать. Со мной всё будет хорошо. Спасибо вам за ваше щедрое предложение.

С Поттерами у меня состоялся похожий разговор, после чего они вручили мне огромную круглую буханку хлеба и вернулись в свой магазин.

Только тогда я сумела переключить внимание на свой дом и новое вторжение.

Стекло в витрине разбилось, а главная направляющая, удерживающая маленькие фрагменты, из которых состояло окно, расщепилась. Я почувствовала, как желчь подступает к моему горлу, а сердце начинает стучать так же громко, как и копыта лошадей, которые везли моих друзей вверх по улице.

Дверь в магазин, покосившись, висела на петлях и оставалась приоткрытой. Дверную ручку выдрали. Я протянула руку, чтобы отворить дверь до конца, и вошла в тёмный магазин.

Рождество уже почти наступило. Я украсила магазин вечнозелёными ветками и яркими ягодками остролиста. Мои игрушки радостным изобилием заполняли полки. Теперь же полки были бездушно опрокинуты на пол, все ветки оказались переломанными, иголки рассыпались среди раскиданных оловянных солдатиков. Дорогих фарфоровых кукол попросту растоптали. Марионетки, сорванные с верёвочек, безжизненно лежали на полу.

Я ощутила покалывание в носу, когда на глаза навернулись слёзы.

Мои плечи обхватила рука. Я инстинктивно повернулась навстречу объятию, с удивлением обнаружив, что рядом со мной стоял Майкл. Ноа подошёл с другой стороны. Он тоже держал магазин и пребывал в таком же ужасе, как и я.

— Ох, Мег. Я так сожалею.

— Что ж, хотя бы он не взорвал бомбу, — сказала я и вздохнула. — Это ещё можно исправить, и никто не пострадал, — но это ложь. Я пострадала. Моё сердце ломалось на части при виде того, что плоды моей усердной работы разрушены. У мужчины в заводной маске не было повода громить магазин, разве что обставить всё как ограбление. А может, это сделано просто назло.

Краешком шали я промокнула слёзы, затем отстранилась от дружеского утешения, чтобы пересечь торговый зал и осмотреть свою маленькую гостиную.

Я чувствовала себя так, будто вернулась в дом Рэтфорда, где была горничной и осторожно обходила осколки вазы у подножья лестницы. Рэтфорд никому не позволял прикасаться к обломкам. Только в этот раз я обходила фрагменты разбитых музыкальных шкатулок и спутавшиеся ленты марионетки, безвольно валявшейся на полу.

Мне не нужно было наклоняться, чтобы осмотреть сейф. Он лежал распахнутым на бок. Чтобы добавить урона к этому погрому, он забрал мои деньги.

Манодж подошёл ближе.

— Где твоя экономка? — спросил он, направляясь к двери, которая отделяла магазин от гостиной жилого пространства.

Я шмыгнула носом.

— К счастью, на праздники она уехала к сестре в Дувр. Этой ночью здесь никого не было.

Если бы не замысел Дэвида, я бы одна лежала в своей постели. Я бы непременно очутилась в лапах монстра.

— Удачно сложилось, — сказал Манодж. — Я осмотрю всё наверху. Если это дело рук мужчины, который в последний раз заложил бомбу, не помешает подстраховаться.

Дэвид вошёл, но Сэмюэл остался на улице.

Я протянула руку и повернула верх последнего сигнального устройства, которое находилось возле двери и по-прежнему доблестно издавало свист, призывая на помощь. Звук умер и оставил магазин в полной тишине.

— Тут есть доски, которыми мы можем заколотить окна? — спросил Ноа.

Я кивнула.

— В конюшне сзади, — я подняла куклу. Её лицо раскололось, и на месте глаза образовалась зияющая дыра. Она мило улыбалась мне, пока её голова безжизненно свисала набок. — Там есть инструменты, молоток, гвозди, — я задохнулась на последнем слове, и кукла выскользнула из моих рук. Остатки её лица разбились о безжалостный пол.

— Дэвид, уведи её отсюда, — сказал Ноа. — Мы с Маноджем обезопасим магазин.

— Спасибо. Не знаю, что бы я делала без таких друзей, — сказала я, затем повернулась к Майклу. — Мне нужно увидеть директора. Он должен узнать об этом.

Он кивнул. Мы вышли из магазина и забрались обратно в экипаж. Поездка до дома Чэдвиков в Сент-Джеймсе была короткой. Кучер герцога встретил нас у ворот и забрал лошадей. Я держала глаза опущенными и куталась в шаль, чтобы скрыть лицо. Я не хотела, чтобы среди слуг ходили слухи, и большинство из них вообще не заметит меня, раз я одета как горничная.

Держась на несколько шагов позади Майкла и Дэвида, я последовала за остальными вверх по каменным ступеням. Лакей спешно впустил нас внутрь.

Интерьер роскошного городского дома ярко контрастировал с моими мыслями. Дом светился праздничным весельем. Венки из остролиста, отделанные яблоками, украшали фойе. Запахи апельсинов, экзотической корицы и гвоздики наполняли меня теплом, хотя в такой поздний час в просторных коридорах горело всего несколько свечей.

— Могу я узнать цель вашего визита, мой лорд? — обратился лакей к Дэвиду, полностью игнорируя меня и Майкла, что меня полностью устраивало. Я подвинулась поближе к Майклу и постаралась остаться невидимой.

— Боюсь, это срочное дело. Я должен немедленно поговорить с Его Светлостью, — сказал Дэвид.

— Конечно. Он в оранжерее. Следуйте за мной.

Поначалу я удивилась, что Оливер делает в оранжерее в такой поздний час, но как только мы туда добрались, ответ стал очевидным.

Обычно оранжерея была тёплым и приветливым местом, раем для прекрасных фруктовых деревьев и растений, которые цвели всю зиму. Оранжерея должна быть влажной и тёплой, впитывая слабое зимнее солнце на протяжении дня и запирая его в стеклянных стенах. Я поразилась, когда лакей распахнул дверь, и нас приветствовал порыв морозного воздуха.

Всё помещение было заполнено кучами белого пушистого снега.

Лакей поклонился нам, пока мы входили, затем быстро захлопнул за нами дверь — скорее всего, чтобы защитить основной дом от внезапного холода. Иней разукрасил стеклянные стены и потолок изящными завитками вьющегося льда. Все деревья куда-то исчезли. На их месте располагались несколько столиков и стульев, окружавших медные котлы для костров.

Когда мы завернули за угол, я растерялась от изумления.

Перед нами в центре оранжереи находилась мерцающая карусель. С купола свешивались сосульки, и я восхищённо уставилась на животных. Каждое искусно изготовленное создание было вырезано изо льда, затем осёдлано толстыми бархатными подушечками насыщенно-синего цвета, расшитыми серебряной нитью. Блестящие шесты пронизывали животных в центре, удерживая хрустальных зверей в идеальной форме.

Я никогда в жизни не видела ничего столь прекрасного.

Оливер, герцог Чэдвикский, высунул голову из-за заиндевевшей зеркальной панели, за которой скрывались шестерёнки и механическая часть, которая заставляла карусель вращаться.

Его каштановые волосы пребывали в таком же хаосе, как и всегда, а глаза блестели особенно ярко. Один глаз до сих пор открывался не так широко, как другой, из-за травмы, которую он получил летом, но это придавало ему любопытный и определённо плутовской вид.

— Дэвид? — Оливер выпрямился, снимая толстые перчатки. Его толстое пальто как будто полностью поглощало его. — Что ты вообще здесь делаешь? Ты не должен был видеть это до завтрашнего дня.

Затем Оливер заметил меня и Майкла.

— Милостивый Господь, Мег? Почему ты одета как горничная?

— На магазин Мег совершено очередное нападение, — сказал Дэвид.

Оливер быстро зашагал вперёд, протиснувшись между блестящим ледяным драконом и изящным единорогом.

— Ты пострадала? — Оливер взял меня за руки и осмотрел. Я не знала, как объяснить ему, что меня не было в магазине в момент нападения.

— Я в порядке, но магазин просто в руинах, — от этой мысли мой живот скрутило узлами ужаса, но я знала, что всё могло быть намного хуже. В первые два раза, когда мужчина в заводной маске вламывался в мой дом, он намеревался убить. Он спровоцировал пожар, который унёс моих родителей, и буквально прошлым летом он пытался уничтожить магазин с помощью бомбы.

И всё же теперь он зациклился на том, чтобы похитить меня. Я не сомневалась, что именно я была той «посылкой», которую он упоминал на корабле. Я просто не могла понять, почему его намерения изменились.

— Мужчина в заводной маске плавал на французском торговом судне под названием «Медуза». Этой ночью оно отправляется в Гавр.

Ярко-ореховые глаза Оливера прищурились.

— И откуда тебе это известно? — он перевёл испытующий взгляд на Дэвида. — Что вы натворили?

— Ну, — объявил Майкл, взмахнув руками и хлопнув в ладоши. — Очаровательная выдалась ночка, и ваша карусель — просто выдающийся шедевр, директор, но мне правда пора, — он повернулся на пятках, тронул шляпу и поспешными шагами направился туда, откуда мы пришли.

Я протянула руку, чтобы остановить его, но от голоса Оливера по моей спине пробежали мурашки.

— Пусть идёт. А вы двое следуйте за мной.

Мы с Дэвидом шли в ногу, как примерные солдатики за командиром. Мы последовали за Оливером вверх по лестнице в его огромный кабинет. Он занял место за столом, который выглядел весьма подобающим для герцога. Однако не стал закидывать на него ноги, как обычно.

Значит, нам светят большие проблемы.

— Выкладывайте, — он переплёл пальцы домиком и стал ждать объяснения, которое мы ему предоставим.

— Это всё была моя идея. Мег ничего не знала до сегодняшней ночи и пыталась отговорить меня от этого плана, — слова Дэвида шокировали меня, и я уставилась на него так, будто он внезапно отрастил хвост.

Оливер бросил на меня беглый взгляд.

— И всё же я вижу, что она соответствующим образом оделась для этой проделки.

Я сделала шаг вперёд.

— Мы отправились в доки, чтобы осмотреть два корабля, на которых мужчина в заводной маске мог сбежать после нападения прошлым летом. Мы обнаружили этого мужчину на борту «Медузы», и нас не заметили.

Дэвид поднял руку.

— Я послал Сэмюэла за моими людьми, и этого негодяя арестуют сегодня же ночью.

— Что? — в унисон выпалили мы с Оливером.

Оливер встал на ноги и громко позвал лакея. Тот вошёл, элегантно сложив руки за спиной.

— Вызови сюда Хокинса. Мне плевать на его внешний вид. Даже если он в ночной рубашке, пусть идёт прямо так.

Лакей ушёл, поклонившись.

Затем Оливер повернулся к нам.

— Если ты в такой поздний час шлялась по докам без дуэньи, тогда в чём дело с магазином?

— Пока мы были в доках, мужчина в заводной маске вломился в магазин игрушек и разгромил его так, чтобы всё выглядело как ограбление. Он намеревался похитить меня. Он так и сказал, пока мы шпионили за ним в доках. Так что видишь, очень даже удачно, что меня там не было, — объяснила я в попытке разрядить ситуацию. И всё же мой живот скручивало нервозностью. Что, если бы я была дома? Даже с моими сигналами тревоги ничто не помешало бы ему похитить меня — разве что пистолет, который я постоянно держала под рукой, когда оставалась одна в магазине.

Милостивый Боже, эта ночь — сплошной хаос.

Внезапно дверь открылась, и вошёл камердинер Оливера, пожилой джентльмен с близко посаженными глазами и кустистыми бровями, одетый в халат.

Из приличия я посмотрела на подол своего платья.

Оливер взял небольшой клочок бумаги и нацарапал записку.

— Хокинс, немедленно отправь это быстрой птицей к Джону Франку. Затем, пожалуйста, разбуди Мэри и поручи ей подготовить розовую комнату для гостя. Когда всё будет готово, пусть она проводит мисс Уитлок в её комнату. Это всё.

Камердинер поклонился, шагнул вперёд, забрал бумагу, затем поклонился и вышел из комнаты.

— Теперь что касается вас двоих, — Оливер оперся руками на стол и подался вперёд. — Мег, ты останешься здесь. Пока в городе находится мужчина, намеревающийся тебя похитить, я хочу, чтобы ты жила под моей крышей. А ты… — я никогда не замечала за ним такого серьёзного взгляда, каким он наградил Дэвида. — Я бы хотел переговорить с тобой наедине. Мег, пожалуйста, подожди в коридоре, пока за тобой не придёт Мэри.

— Да, Ваша Светлость, — ответила я с поклоном, прекрасно зная, что он ненавидел, когда я так его называла. Это было немного капризно, но сейчас он вообще не походил на самого себя. Он сам не раз подвергал меня куда более серьёзной опасности, чем Дэвид.

— Мег, — произнёс Оливер с предостерегающими нотками в голосе. Он обошёл стол и положил руки мне на плечи. — Прости, если я веду себя чрезмерно властно, но в последнее время меня одолевает желание защитить. Я знаю, что лишь номинально являюсь опекуном, но я правда чувствую ответственность за твоё благополучие и не хочу видеть, как ты плохо кончишь. У меня на тебя слишком много планов. Если ты почувствуешь необходимость отправиться на экскурсию в сомнительный район города, сообщишь мне заранее?

Я кивнула.

— Я постараюсь.

Он развернул меня к двери.

— Иди с Мэри. Отдыхай спокойно. Этой ночью тебе здесь ничего не грозит.

Я вышла из кабинета и закрыла дверь. В тёмном коридоре никого не было, так что я прижалась ухом к древесине, решительно желая услышать, что уготовлено для Дэвида.

Глава 3

— Ты чего пытаешься добиться? — закричал Оливер. Я достаточно отчётливо слышала его через дверь, хотя его голос и приглушался. Ответ Дэвида расслышать оказалось сложнее, если он вообще что-то сказал. — Не знай я лучше, я бы подумал, что ты намеренно пытаешься её скомпрометировать.

Мне показалось, будто весь воздух разом покинул мои лёгкие. Я думала о тех опасностях, которые поджидали меня, если моя репутация будет испорчена, но я бы никогда не подумала, что Дэвид попытается подстроить мне такую ловушку.

Оливер что-то сказал, но я не смогла расслышать, поэтому опустилась вниз и прижалась щекой к полу, чтобы лучше слышать через щёлку под дверью.

— Я действую практично. Все видят, как хорошо мы подходим друг другу. Нет никого другого, кто мог бы со мной тягаться. Наш брак был оговорён ещё тогда, когда мы были младенцами, так почему я не должен добиваться её? Если она выйдет замуж за другого, это станет пустой тратой её потенциала, — я не видела ничего в комнате, но слова Дэвида показались мне одновременно очень горячими и на удивление холодными.

Оливер не ответил сразу. Когда он всё же заговорил, его голос звучал мягче, но содержал в себе не меньше предостережения.

— Дэвид, ты мой шурин, и хочешь верь, хочешь нет, я забочусь о твоих интересах. Ты не можешь загнать её в ловушку и ожидать, что она будет твоей. Если ты хочешь быть мужчиной, то поступай правильно и не делай глупостей.

— Простите, мисс. Вы что-то уронили?

Я спешно поднялась, ударившись затылком о дверную ручку. Вздрогнув, я потёрла ушибленное место, поворачиваясь к горничной.

— Я потеряла пуговку. Она закатилась под дверь.

— Я могу достать её для вас, — сказала она, потянувшись к ручке.

Мои руки дрожали, когда я пригладила юбки.

— Нет необходимости. Мэри, верно? Я устала. Уже очень поздно, — я сложила руки перед собой и понадеялась, что девушка не заметит, что мы одеты в одинаковые платья.

— Да, мисс. Следуйте за мной, — она развернулась на пятках и зашагала по коридору. Я пошла за ней, поскольку выбора у меня не было, а иначе я бы продолжила подслушивать Оливера и Дэвида через дверь. Если это делало меня ужасным человеком, мне придётся смириться с моими недостатками.

Мэри включила лампы в розовой спальне. Свет как будто растекался по шёлку цвета пыльной розы, украшавшему стены и мебель из розового дерева. Запах сушёных лепестков роз был таким же всепоглощающим, как и роскошь — и это ещё одна из самых скромных гостевых комнат.

Мне здесь не место.

— Вам ещё что-нибудь нужно, мисс? — спросила Мэри.

— Нет. Спасибо.

Горничная ушла, а я присела на уголок кровати. Перьевой матрас просел подо мной, но я не могла заставить себя упасть на него.

Мне слишком многое нужно было обдумать.

Что мне делать с Дэвидом? Мне ненавистно было нести на себе обязанность отвергнуть его. К сожалению, бросать охоту — попросту не в его натуре. Проблема в том, что я восхищалась Дэвидом. Я даже наслаждалась его обществом и остроумием, но в его мире я стану тенью или чучелом для красивых платьиц, которое заодно умело принимать гостей на чай.

Всё моё немногочисленное имущество перейдёт к нему. Если я стану замужней женщиной, мой муж будет распоряжаться моей жизнью, моим телом — всем. У меня не будет ресурсов, и если я пожелаю реализовать какой-то свой интерес, то всё это будет зависеть от него до того самого дня, когда он умрёт и оставит меня вдовой. И даже тогда моими делами будут заниматься мои сыновья. Дэвид не позволит мне и дальше управлять магазином, это я знала точно. Это будет ниже моего положения графини.

За кого бы я ни вышла замуж, мне придётся верить в то, что он с готовностью предоставит мне свободу, когда я попрошу об этом. Потому что ни закон, ни обычай его к этому не обяжет. И я не верила, что могу довериться Дэвиду в этом вопросе. В том-то и проблема.

Я не готова выходить замуж. Ни за кого, и если я не буду осторожна, то лишусь этого выбора. Мне нужно оберегать это право.

Я смотрела, как мягкие хлопья снега падают на холодное стекло окна, на мгновение замирают там, а затем тают и скатываются вниз как слёзы. Моё сердце осталось в моём очаровательном магазине. Я не могла выбросить из головы картину разрушений. Что ещё хуже, так это то, что иногда образы разбитых игрушек смешивались с воспоминаниями об обгоревшем дереве и осколках стекла после пожара, который лишил меня всего.

Я ненавидела жить в тени разрушений.

Это выматывало.

Но выматывало не настолько, чтобы позволить мне заснуть.

Холод глубокой зимней ночи пробирал меня до костей, пока я сидела на кровати и ждала наступления рассвета.

***

Лишь с первыми утренними лучами я успокоилась настолько, чтобы наконец-то заснуть. В итоге я задремала в огромном кресле, оставаясь полностью одетой. Горничным, должно быть, приказали не беспокоить меня. Когда я проснулась ближе к вечеру, роскошное окружение на несколько секунд огорошило меня, пока я пыталась вспомнить, где нахожусь.

Затем леди Бриони, младшая сестра Дэвида, ворвалась в дверь.

— Мег! Я слышала, что ты здесь, но уже так поздно, и тебе пора одеваться. Другие Развлекатели уже собираются.

Я тупо уставилась на маленькую девочку с ярко-рыжими волосами и досадными веснушками, которые покрывали каждый дюйм её лица и рук даже в разгар зимы. Она была одета в светло-серое бальное платье, а волосы были завиты и перевязаны лавандовыми ленточками. Она не унаследовала красоту своей сестры Люсинды или гордый стан своего брата Дэвида, но мне она безгранично нравилась. Она напоминала мне саму себя в более беззаботные времена.

Моргнув, я поднялась с кресла, но всё моё тело затекло, и я опасалась, что моя нога онемела.

— Что такое?

— Его Светлость сегодня вечером продемонстрирует своё новейшее Развлечение, а ты всё пропустишь, — леди Бриони махнула рукой, зазывая в комнату весьма устрашающий отряд служанок. — Люсинда послала меня проследить, чтобы ты была готова вовремя.

Леди Бриони хлопнула в ладоши, и горничные принялись за дело. Я очень быстро поняла, что когда Люсинда чего-то хотела, спорить бесполезно. А теперь, когда она была герцогиней, всё стало только хуже.

Уже совсем скоро я стояла перед зеркалом, помытая и одетая в бледно-голубое платье цвета мороза и соответствующий шерстяной плащ. Леди Бриони взяла меня за руку и вывела из розовой спальни, ведя по коридорам городского дома Чэдвиков.

У дверей оранжереи собралась толпа. Именно там я заметила свою лучшую подругу.

Её Светлость Герцогиня Чэдвикская должна была ослепительно сиять в белоснежном платье и таком же плаще. Вместо этого Люсинда выглядела так, будто ей слегка нездоровится. С яркими золотисто-рыжими волосами цвета тёмного мёда и живыми сине-зелёными глазами она обладала красотой, от которой перехватывало дух. Но в данный момент она выглядела так, будто не спала месяц. Она хмурила лоб от беспокойства.

Подойдя ближе, я заметила, что её глаза немного покраснели, а лицо напряглось, точно она прикладывала усилия, чтобы её не стошнило. Мне это ни капли не нравилось.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила я приглушенным голосом.

— Оливер рассказал мне, что случилось в магазине. Я ужасно расстроена, — призналась она. Магазин по всем правам принадлежал ей. Она унаследовала его от своего первого мужа, Саймона Прикета. Я управляла магазином вместо неё. Хоть Саймон Прикет и не был герцогом, она любила его всем сердцем, и я знала, что она и по сей день оплакивала его, пусть и нашла счастье с Оливером.

— Мне так жаль. У меня такое чувство, будто я не сумела выполнить свой долг перед тобой, — я взяла её за руку.

— Я беспокоилась за тебя. Я очень рада, что ты невредима, — она привлекла меня поближе и прижалась щекой к моей щеке, как это сделала бы сестра.

— Возможно, я не сумею открыть магазин на Рождество, — призналась я. — Наши постоянные покупатели будут ужасно расстроены.

Она вздохнула.

— Мы всё исправим, как только ситуация вернётся к норме.

— А вернётся ли она когда-нибудь к норме? — спросила я, ощутив груз этого вопроса на своих плечах, и подумала о мужчине в заводной маске и его намерении выслеживать меня, пока он не получит свою добычу.

Люсинда поджала губы, но потом просияла.

— Дорогой! Сегодня ты выглядишь особенно привлекательно.

— А ты неизменно очаровательна, — я повернулась и увидела шагающего к нам Оливера, одетого с иголочки, хотя его волосы всё равно не поддались усмирению. Его дикие каштановые вихры противились любому подчинению, но всегда были к лицу красивому молодому герцогу.

— Вы тоже так и приковываете взгляды, мисс Уитлок, — он наклонился к моему уху. — Могу я переговорить с тобой наедине?

— Конечно, — нить страха пронзила моё сердце. Дэвид получил свою выволочку, а теперь, похоже, пришёл мой черед.

Оливер взял Люсинду за руку и поцеловал в щеку.

— Меня не будет всего минутку. Как только Виктор откроет двери, садись поближе к кострам.

— Правда, со мной всё хорошо, — она мило улыбнулась ему. — Идите. Вам столько нужно обсудить.

— Следуй за мной, — голос Оливера приобрёл суровые интонации, как только мы проскользнули обратно в коридор, незамеченные толпой у дверей оранжереи.

И вновь Оливер отвёл меня в свой внушительный кабинет. Только в этот раз на его столе были разбросаны какие-то бумажки. На углу стола у окна маленький механический пингвин прихорашивал пёрышки рядом с плюшевой лисой. У несчастного животного на одном глазу была повязка как у пирата.

Оливер скрестил руки на груди и прислонился бедром к столу.

— Ты же знаешь, что я собираюсь сказать, верно?

— Что я должна старательнее оберегать свою репутацию, — я склонила голову, но не в знак покорности, а потому что ощущала на себе груз собственных мыслей.

— Ты хочешь выйти замуж за Дэвида? Поэтому ты была так беспечна? — спросил Оливер, протянув руку и приподняв мой подбородок. — Я думал, ты хочешь закончить Академию.

— Так и есть! — я сделала шаг назад, но посмотрела Оливеру в глаза. — Я думала, что с друзьями моей репутации ничего не грозит.

— Твоя репутация никогда не в безопасности с каким-либо мужчиной. Если что-то случится, вина всегда ляжет на тебя, — предостерёг он.

— Это нечестно, — я могла никогда не обрести свободу. Ни одна женщина не могла быть поистине свободна в таком мире.

— Нет, нечестно, — Оливер положил руку мне на плечо. — Но до тех пор, пока мир не изменится, тебе выпала именно такая доля. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить тебя.

Я посмотрела на свои руки, не чувствуя себя смягчившейся. Мир не мог измениться достаточно быстро.

— Спасибо, Оливер.

Он душевно похлопал меня по плечу.

— Когда твой дедушка вернётся, надеюсь, я сумею сказать, что сделал для тебя всё возможное.

И это возвращало нас к другому насущному вопросу.

— Вы нашли мужчину в заводной маске? — спросила я. — Пожалуйста, скажи, что его поймали.

— К сожалению, ему вновь удалось ускользнуть от нас, — лицо Оливера сделалось мрачным. — Однако я поспрашивал в доках. Он регулярно путешествовал между Лондоном и портом Гавра, и даже поднимался вверх по реке до самого Руана. Я послал своих людей за расспросами в Руан, но французы склонны держать язык за зубами и не так охотно ведутся на суммы, которые я предложил за информацию.

Я села на изящное бархатное кресло возле огромного глобуса, чувствуя себя так, будто всё ещё тону.

— То есть, он во Франции, — я задавалась вопросом, не значит ли это, что мой дед тоже там, так близко.

Оливер склонил голову набок.

— След обрывается в Руане, хотя логично будет рассматривать и Париж, учитывая его связь с Сеной.

Я кивнула. Мои руки слегка дрожали. Я аккуратно сложила их на коленях, заставляя замереть.

— А у семьи Хэддоков есть какая-то связь с Парижем?

Бомба, которую мужчина заложил в магазине прошлым летом, породила метку мужчины по имени Ричард Хэддок. Тут должна быть какая-то связь. За время в Академии я узнала о Хэддоке все, что только могла. Орден присвоил ему Чёрную Метку, и тот заплатил своей жизнью.

У Хэддока имелись очевидные причины для вендетты против моей семьи из-за нашей роли в его падении, и он стоял во главе моего списка подозреваемых. Существовала лишь одна проблема. По всем данным он был совершенно точно мёртв, и у него не осталось наследников, которые могли бы мстить.

Оливер перекатывал небольшую шестерёнку по тыльной стороне своих пальцев.

— Единственная связь Хэддока с Францией — это его могила.

Этого недостаточно. Не существовало конкретной отправной точки или пути, по которому можно было бы последовать.

— Боюсь, этого недостаточно, чтобы что-то предпринять, — пробормотала я.

Шестеренка замедлила своё движение. Оливер нахмурил лоб, перекатывая шестерёнку туда-сюда едва уловимыми движениями пальцев.

— Что такое? — спросила я. Мне нужно было знать, что он утаивает.

Следующие слова он выбирал осторожно.

— Похоже, наше время также на исходе.

— Что ты хочешь сказать? — я подалась вперёд, отстранившись от плюшевой мягкости кресла.

— «Медуза» должна отчалить в Новый Орлеан под Новый Год, — сказал он. — И теперь он знает, что мы за ним наблюдаем.

До Нового Года осталось несколько недель. Если «Медуза» пересечёт Атлантику, то единственная моя зацепка оборвётся. Боже мой. Я отчаянно хотела помочь моему дедушке, но теперь в моём распоряжении мало времени и ещё меньше ресурсов.

Если мужчина в маске выскользнет из наших рук, мне придётся ждать очередного покушения на мою жизнь, и только потом я, возможно, сумею найти его след вновь. Особенно если он узнал, что Оливер взятками покупает информацию о корабле. Попытки Оливера в шпионаже недолго останутся тайной, зная длинные языки рабочих в доке.

Я отказывалась жить как запуганный кролик в охотничьем заповеднике, гадающий, отказался ли от охоты ястреб, наконец-то присевший на дерево неподалёку. Этот мужчина уже убил моих родителей, едва не убил меня, а также бессердечно одурманил меня и запер в сундуке. Он доказал, что может вломиться в мой дом. Что, если его следующая атака угодит в яблочко?

Даже с такой ужасающей мыслью я не хотела гоняться за убийцей, но и не могла бросить моего деда жертвой безжалостных махинаций этого негодяя.

Оливер положил шестерёнку на стол.

— Мег, я не хочу, чтобы ты гонялась за безумцем.

— Тогда что я должна делать? Мне нужно ждать нападения, которое наконец-то меня убьёт? Может, мне просто стоит передать ему дедушкин ключ при нашей следующей встрече? Повяжу на него миленький бантик. Может, тогда он хотя бы пощадит мои окна, — я тяжело выдохнула. — Никому в Ордене, кроме тебя, нет дела до судьбы моего деда. Он был следующим кандидатом на руководство Орденом, и пока он числится пропавшим, перспективы всех остальных выглядят более заманчивыми.

— Это неправда, — сказал Оливер, но оправдывающиеся нотки в его голосе говорили об обратном. — В Ордене нет ни единого члена, который захотел бы навредить Генри, чтобы улучшить своё положение.

Я приподняла одну бровь, но ничего не сказала. В конце концов, лорд Стромптон убил нескольких членов Ордена, чтобы улучшить положение его семьи и скрыл свой злобный замысел, подставив другого. Это обстоятельство сыграло в пользу Оливера, когда он женился на дочери Стромптона.

Оливер поднял ладонь.

— Даже не произноси это вслух.

Видимо, он вполне ясно меня понимал.

— Ты знаешь, что я не стала бы говорить об этом.

Он тяжело выдохнул и прислонился к своему столу, затем скрестил руки на груди.

— Что ты хочешь делать со всем этим?

— Ты мне поможешь? Мужчина в маске не заподозрит, что ты последовал за ним в Париж, — мои карты были выложены на стол. В прошлом году мы с Оливером потребовали этого друг от друга. По противоречивым чувствам, отразившимся на его лице, я поняла, что эта просьба уже переступила все границы.

— Мне нужно находиться в Лондоне, пока ситуация не… успокоится, — выпрямившись, он одёрнул свой изящно пошитый жилет. — Прости.

— Не извиняйся. Это не твоё сражение.

— Ну, тебе тоже не стоит отправляться в путешествие, — парировал Оливер. — И я говорю это не только потому, что не хочу, чтобы ты в одиночку столкнулась с убийцей. На следующем Собрании Ордена в канун Нового Года все будут приносить клятвы. Это обязательно, съедутся члены со всего мира. Если ты не вернёшься вовремя, чтобы принести клятву, твоё место ученицы будет потеряно. Ты больше никогда не вступишь в Орден.

— Я в курсе этой ситуации, — я посмотрела на мозоль у основания моей ладони.

— Тебе необязательно читать мне нотации.

Всё желание спорить ушло из него, и Оливер провёл рукой по своим непокорным волосам, как часто делал, когда оказывался загнанным в тупик.

— Слушай. Я напишу своему другу Гюставу и пошлю это через срочные каналы Ордена. Он сейчас в Париже. Возможно, он поможет разузнать побольше об этой тайне.

Мне была нужна более конкретная информация и больше ресурсов, чтобы противостоять этой угрозе. Как представитель знати, Оливер обладал этими ресурсами. Как хозяйка магазина и незамужняя женщина, я ими не обладала. Но я уже выучила свой урок — надо полагаться только на себя. Оливер сделал достаточно, и теперь у меня больше информации, чем прежде.

— Я ценю твоё предложение. Спасибо.

Оливер подошёл ближе и протянул ладонь. Он сжал мою руку своей и посмотрел мне в глаза с самым искренним выражением, которое я когда-либо видела.

— Не думай, что я не желаю возвращения Генри, — произнёс он, называя моего дедушку по имени. — Даже не думай, что я желал бы вреда кому-то из членов твоей семьи. Я хочу увидеть его возвращение. Вот только мы располагаем очень скудными сведениями, ничто из этого не подтверждено, и опасность столь велика.

— Я понимаю, — сказала я. — Правда. У меня никогда не было повода усомниться в твоих намерениях. Спасибо тебе за всё, что ты сделал для меня. Это намного больше, чем я сумела бы сделать в одиночку.

Он вывел меня обратно в коридор, и мы пошли к оранжерее. Я лишь жалела, что нельзя сделать большего.

Мой дедушка был единственной нитью, связывающей меня с семьёй, и я чувствовала, как волокна этой нити ускользают из моих пальцев.

Глава 4

Оливер взял меня под руку и проводил в оранжерею. Нас окутал холодный воздух, яркие костры бодро горели в огромных отдельно стоящих жаровнях. Вокруг них собрались толпы. Тут присутствовало большинство обитателей домов Чэдвиков и Стромптонов. И хоть я была знакома с другими Развлекателями и членами Общества, я чувствовала себя явно чужой.

Это мероприятие для аристократии.

Оливер оставил меня за столиком, затем стал бродить среди собравшихся, приветствуя людей, рассевшихся вокруг костров.

— Вот уж не ожидал встретить тебя здесь, — произнёс Дэвид слишком близко к моему уху. Я резко развернулась.

Он посмотрел мне в глаза, и уголки его губ приподнялись в фирменной кривой улыбке. Одарённый отличными золотистыми волосами и привлекательными чертами лица, этим вечером он являл собой воплощение благородного и пристойного джентльмена.

— Этим вечером ты выглядишь обворожительно. Что хотел сказать Оливер?

— У нас каждый разговор должен начинаться таким образом? — спросила я.

— Каким образом? — он улыбнулся слишком знающей улыбкой.

— Ты знаешь каким, — он привлекателен, в этом нет никаких сомнений. Он элегантен, богат, титулован, умён, и я ощущала его шарм. Но подо всем этим недоставало чего-то твёрдого и реального, подобного ощущению земли под моими ногами.

Тем не менее, я рождена англичанкой, а он — граф. Я должна быть любезной. И всё же каждый раз, когда я пыталась быть добра к нему, мне казалось, будто я даю ему совершенно не нужное поощрение.

Не помогало и то, что я искренне желала иметь с ним те же отношения, которые связывали меня с другими моими хорошими друзьями. Мне хотелось бы доверять ему так, как я доверяла Маноджу, Ноа, Майклу и Питеру.

Он прикоснулся к завитку волос у моей щеки.

— Тебя что-то беспокоит. Что Оливер узнал о мужчине в маске?

— Ничего важного, — если я хоть что-то скажу Дэвиду, он придумает новый план, и я не могу быть уверена, что он станет действовать в моих лучших интересах. Только не после того, что он сказал Оливеру.

— Расскажи мне, — настаивал он.

— Дэвид, правда. Ты сделал достаточно.

Если бы Дэвид знал о моих проблемах, он бы помог, но эта помощь превратится в долг, который я не смогу вернуть.

— Ты же знаешь, что можешь положиться на меня. Я смогу предоставить всё, что ты пожелаешь, какой бы ни была цена, — его голос на мгновение понизился.

— Я знаю, — замечательно было бы убежать во Францию без раздумий и последствий. Я хотела вернуть дедушку домой. Проблема в том, что за один короткий год я многое узнала о том, как опасно действовать поспешно. И я решительно настроилась возвыситься над своей безрассудной натурой. — Но вот какова будет цена для меня, хороший вопрос.

В этот момент Оливер занял место за трибуной, вырезанной изо льда, и обратился к толпе.

— Мои дорогие друзья и члены семьи, — сказал он с широкой улыбкой. — На нашем последнем Собрании мой почтенный друг Альбрехт имел наглость намекнуть, что моим усилиям в работе над последним Развлечением недоставало искусности.

Пожилой прусский дядя Дэвида встал.

— Твои танцоры на балу Развлечений тряслись ещё сильнее, чем я, — другие Развлекатели в помещении разразились низким добродушным смехом. Озорной старик-изобретатель скрестил руки на груди и сел обратно на свой стул.

— Возможно, они поддались нервозности. В конце концов, влюбиться — это ужасно рискованная затея, — парировал Оливер. И снова толпа отреагировала на подколку смехом.

Дэвид глянул на меня краешком глаза, но я сосредоточилась на Оливере.

— Чтобы защитить свою репутацию Развлекателя, позвольте мне представить это. Карусель самой изящной работы, — Оливер протянул руку, и Люсинда встала как королева. — Любовь моя дражайшая, прокатишься первой?

Люсинда улыбнулась и шагнула к карусели.

Та выглядела ещё изумительнее, чем вчера вечером. Свет костров отражался от ледяных граней, и потому казалось, будто внутри мерцающего льда и холодного серебра заточен миллион крошечных костров. За своё время, проведённое с Развлекателями, я видела многое, но эта карусель была самой выдающейся до сих пор.

Люсинда шагнула на платформу, и из толпы поднялась тёмная фигура.

— О нет, дорогая. Это плохая идея в твоём положении, — заявила мать Люсинды из-под её тяжёлой траурной вуали.

Я чуть выпрямилась, когда все взгляды обратились к Люсинде.

В каком положении?

Мне ненавистно было думать, что Люсинда страдает каким-то ужасным недугом, но она действительно выглядела нездоровой.

Оливер прижал жену к своему боку, когда толпа начала приглушённо переговариваться.

— Поскольку леди Стромптон уже породила ненужные пересуды, я бы хотел объявить о своей великой радости. Я с гордостью жду будущего наследника Чэдвика или же дочь, которую я буду лелеять как никого другого, — глухие перешёптывания сменились удивлённым вздохом коллективного восторга. Люди за столиками разразились поздравлениями.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить. Люсинда носила ребёнка! Вот почему она выглядела такой больной. Должно быть, она ещё на ранней стадии и чувствовала себя нехорошо. Неудивительно, что Оливер не хотел оставлять её ради путешествия в Париж. В первом браке она потеряла ребёнка и, должно быть, пребывала в ужасе.

— Пожалуй, моей очаровательной жене лучше остаться на твёрдой почве. Так кто же прокатится первым? Ученица Маргарет? — Оливер взмахом руки указал на карусель, и я встала. Мой разум переполнился мыслями о будущем ребёнке, но я не могла упустить возможность прокатиться на такой изумительной машине.

Я первой подошла к карусели, но остальные последовали за мной. Я забралась на прекрасного мерцающего грифона и боком уселась на тёмно-синей подушке, которая защищала меня от холодного льда. Я поражалась искусности детализированных львиных когтей и резных перьев на голове существа.

Альбрехт помахал мне с изогнутой драконьей спины, и я с удивлением увидела, что бабушка Оливера царственно примостилась на пегасе перед ним. Летающая лошадь высоко запрокинула голову, и её прозрачная грива развевалась по ветру, словно существо застыло в полете. Когда карусель начала вращаться и свет во льду сместился, животные как будто ожили, выгибаясь и силясь побежать вперёд. Дядя Альбрехт тронул шляпу, поглядывая на вдовствующую герцогиню, и кажется, я заметила, как она порозовела.

Я рассмеялась, не сумев сдержаться. Когда карусель начала крутиться быстрее, я взялась за серебристый шест руками в перчатках и восторженно ахнула, когда фигурки стали нестись всё стремительнее и стремительнее, а из машины полилась прекрасная музыка.

Я уже давно не чувствовала себя такой свободной или весёлой.

Все тревоги растворились, пока зимняя оранжерея проносилась вокруг размытым белым пятном мороза.

Я знала, как сильно Люсинда мечтала о ребёнке после скоропостижной потери первого мужа и дитя, которое она носила от того брака. Я была так благодарна, что ей представился второй шанс стать матерью. Она будет чудесна в этой роли.

Мысленно я уже проводила инвентаризацию магазина игрушек и задавалась вопросом, какие радости я могу подарить ребёнку, и уцелело ли там что-то подходящее. Я могла изобрести что-то абсолютно новое. О, в этом есть свои преимущества. Будет очень весело.

Моя голова кружилась, за спиной словно выросли крылья, и я не хотела, чтобы карусель останавливалась, но она всё же замедлила своё изумительное вращение. Я сошла с вращающейся платформы и плюхнулась на ближайший стул.

Тогда-то я заметила Дэвида, стоявшего возле Оливера у трибуны.

Затем неестественную тишину.

И взгляды всех в комнате, прикованные ко мне.

Я озадаченно перевела взгляд на Оливера. Его губы поджались в жёсткую линию, в ярко-ореховых глазах как будто отражался жаркий огонь костров. Он выглядел так, будто собирался отвесить Дэвиду подзатыльник.

Дэвид одарил меня победоносной улыбкой, подняв бокал ледяного вина и сделав глоток. Выражение его лица напоминало мне охотника, шагавшего сквозь свору псов и знающего, что в силках застряла лиса.

Я почувствовала, как к шее приливает румянец, потому что в комнате разом стало очень жарко и тесно вопреки стеклянным стенам и сугробам снега.

— Что случилось? — шёпотом спросила я у доброй пожилой женщины справа от меня. Она протянула руку и похлопала меня по ладони, одарив старческой улыбкой.

— Граф только что попросил у Его Светлости твоей руки, дорогая.

Значимость этого момента настолько ускользнула от меня, что первой мыслью в моей голове было «Зачем ему понадобилась моя рука?»

Но потом её слова отложились в сознании, и у меня во рту резко пересохло.

«Он попросил у Оливера моей руки, чтобы жениться на мне?»

О милостивый Боже.

Дэвид повернулся ко мне.

Мне потребовалась каждая унция моей силы, чтобы встать. Я чувствовала, как мои руки трясутся. Я старалась держать голову высоко.

— Мисс Уитлок, — Дэвид улыбнулся, будучи совершенно уверенным в себе, и зашагал вперёд между двумя пылающими кострами. — Что вы думаете о том, чтобы стать моей женой?

Все в оранжерее улыбались мне с радостными выражениями лиц. Я чувствовала давление как какую-то физическую силу, и мне казалось, что я вот-вот взорвусь.

— Могу я поговорить с вами наедине? — сумела выдавить я.

Дэвид поднял бокал, адресуя этот жест остальным.

— Что бы вы ни хотели сказать мне, вы можете сказать это нам всем. Скоро они станут вашей семьёй.

Временами уверенность Дэвида была очень, очень ужасной вещью. У меня не оставалось выбора, кроме как дать свой ответ.

— Мой лорд, — сказала я так твёрдо, как только могла. — Я вынуждена отказать вам.

Шокированный коллективный вздох, прокатившийся по оранжерее, идеально вторил стуку моего собственного сердца. Решительно настроившись не терять самообладания, я попятилась назад.

— Примите мои извинения, Ваша Светлость, — сказала я, кивнув Оливеру. — Но мне пора уходить.

Когда я подобрала юбки, кто-то чрезмерно громким голосом заявил:

— Да она с ума сошла!

Я повернулась спиной ко всем и вышла из оранжереи.

Внезапное тепло в доме казалось подавляющим. Выйдя в коридор, я тут же перешла на поспешный бег. Мне нужно сбежать из этого места. Я хотела побыть в своём доме, в мастерской, со своими вещами и безо всякого давления ожиданий.

Звук моих подошв, стучащих по жёсткому мрамору, эхом отдавался от стен, когда я добралась до входных дверей. Я не ждала, когда лакей откроет их передо мной. Вместо этого я потянулась к дверям и широко распахнула их, позволяя ветру и снегу влететь в тёплый дом.

От натиска холодного воздуха я невольно ахнула.

Меня только что унизили перед несколькими членами Ордена. Как минимум трое из них заседали в Палате Лордов. В итоге пострадает моя репутация, а не Дэвида. В их глазах я буду неразумной строптивицей, а не девушкой, которой тщательно манипулировали.

Ко мне подошёл знакомый кучер. Он обеспокоенно нахмурил лоб, глядя на меня, стоящую на зимнем морозе.

— Что-то случилось, мисс Уитлок? — спросил он.

— Да. Мне нужно, чтобы вы немедленно отвезли меня домой.

— Как скажете, — он кивнул и вернулся в каретник.

Моё сердце гулко стучало, пока я ждала, когда он запряжёт лошадей. У меня не было времени задерживаться здесь. На мгновение я подумывала пешком пойти в свой магазин, но потом передумала. Даже в Мэйфере улицы небезопасны для молодой женщины, и я явно неподходяще одета для того, чтобы одной идти по городу в темноте.

Я шагнула по обледенелому камню, надеясь оказаться поближе к каретнику, когда кучер опять выйдет, но тут сильная ладонь схватила меня за руку.

Я развернулась, одновременно высвободившись рывком, и оказалась лицом к лицу к Дэвиду.

Глава 5

— Мег, прекрати, — произнёс Дэвид с ноткой обиды в голосе. — Я знаю, что предложение было неожиданным, но тебе необязательно было так унижать меня.

Унижать его? Это он меня унизил.

— Я предлагала поговорить с тобой наедине. Ты не пожелал и слышать о таком, — сказала я, не в силах скрыть своё неверие. — О чём, во имя Господа, ты думал?

Дэвид раздражённо дёрнул свой воротник.

— Я думал, что мы хорошо подходим друг другу. Я не желаю выставлять напоказ перед всем Обществом мой титул, родословную Развлекателя и деньги, чтобы голодные мамаши пихали мне под нос своих тупых дочерей. Я предпочёл бы полностью избежать этих мучений. Твоя фамилия в Ордене не менее влиятельна, чем моя. Если слухи о спрятанном состоянии Уитлоков правда, то и твоё богатство не менее велико, — он слегка опустил голову — я редко видела, чтобы он так делал. — Ты единственная женщина из всех, кого я встречал, которая может почти превзойти мой ум.

Я прикрыла глаза на несколько секунд, набираясь терпения.

— То, что ты сделал там, едва ли можно назвать умным поступком. Ты думал, что сможешь принудить меня, устроив спектакль? Или ты хочешь принудить меня каким-то другим способом? — холодный порыв ветра пронизывал мой чепец и платье. Люди определённо вступали в брак по таким причинам, но это не давало Дэвиду основания полагать, что единственный ответ, который я могу ему дать — это тот, который он хотел услышать.

Дэвид выглядел изумлённым, показывая рукой на распахнутую дверь.

— Я думал лишь о том, что стану для тебя хорошим мужем. Подумай об этом. Как графиня, ты сможешь делать всё, что пожелаешь. Я могу дать тебе всё это, и даже больше, — он показал на великолепный дом. Его голос смягчился. — Не веди себя так, будто между нами ничего нет. Мы разделили поцелуй.

— Ты украл этот поцелуй за секунды до того, как мы влетели в ледяное озеро. Я предпочла проигнорировать твой бестактный поступок, учитывая, что мы едва не погибли, — я отошла от него на шаг, боясь, что он вновь может позволить себе вольности.

Как только я отступила, он привлёк меня к своему телу и прошептал на ухо:

— А как же танец?

На мгновение я вспомнила, каково находиться в его объятиях. Я чувствовала волнение и трепетное покалывание, и уверенную силу его рук, сжимавших мои.

Нет. Это неправильно. Я с силой оттолкнула его и сама едва не плюхнулась на попу от силы этого толчка.

— Ты граф. Ты результат семнадцати с лишним поколений отменных браков, богатства и утончённости. Ты рождён, чтобы быть привлекательным. Если я это чувствую, это значит лишь то, что я англичанка и я женщина. Это не любовь. В какой-то момент, возможно, я путала такие влечения с любовью, но теперь уже нет.

Дэвид раздражённо ходил по кругу туда-сюда.

— Я знаю, ты мнишь себя влюблённой в того Литейщика, но правда, Мег… где в этом будущее? Брак лучше всего подавать с практичностью. Любовь может зародиться со временем.

— Уилл не имеет к этому никакого отношения, — Уилл был для меня верным другом и союзником в самые тёмные времена. Мои чувства к нему были глубоки. Но даже без Уилла я бы не приняла предложение Дэвида. Я не могла игнорировать некоторые слова Дэвида и небольшие поступки.

— Ты считаешь меня дураком? — спросил Дэвид.

— Нет. Я никогда не считала тебя дураком, — ответила я. — Но ты заблуждаешься. Я родилась над магазином, и теперь сама управляю магазином. Эти руки кровоточили, пока я день за днём чернила решётки, пока работала служанкой. Ты воображаешь себе какое-то состояние, которое должно быть моим, но мне по-прежнему приходится трудиться, чтобы заработать себе на хлеб. Я не та, какой ты представляешь меня в своём воображении. Ты обращаешься со мной как с каким-то фантастическим зверем в цирке, которого можно держать в клетке и показывать твоим многочисленным почитателям, — я демонстративно вскинула руку. — Смотрите! Это невероятная женщина-изобретатель. Редчайшая в своём роде, она может считать не хуже мужчины.

Дэвид взял меня за руки и удержал на месте, вынуждая стоять спокойно.

— У тебя есть дар, Мег. Ты редка. Подумай о том, каким умом будут одарены наши сыновья. Подумай обо всем, что мы сумеем им дать, — он гордо поднял подбородок, и я мельком увидела там проблеск неудержимых амбиций, которые погубили его отца.

Я даже не думала о детях. Он определённо не думал о том, что вынашивание этих детей до того, как я стану полноправным членом Ордена, разрушит всё моё будущее как Развлекателя. Я же не смогу ходить на лекции и кормить малышей одновременно. Дети не доставят неудобств ему самому. А вот если отказать ему в супружеском долге, это точно доставит ему неудобства.

— Я не выйду за тебя замуж.

— Ты несёшь бред, — он сделал шаг к двери. — Пойдём внутрь. Тут холодно.

— Нет, — холод пронизывал меня до костей, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы они не стучали. — Я своё слово сказала, — я знала, что он хотел выполнить волю его покойного отца. Лорд Стромптон сам выбрал меня в невесты Дэвиду, когда я была ещё младенцем. Я также не могла игнорировать политические последствия нашего союза. Но глядя на Дэвида сейчас, я понимала, что его терзает неудержимая ревность.

Он рубанул рукой по воздуху, затем так крепко сжал кулак, что костяшки пальцев побелели.

— Ты не можешь знать, что я чувствую, — прокричал он.

Его слова скрутили моё нутро, и их острое жало ранило меня сильнее холода. Я сделала шаг назад, испугавшись его. Я не обязана нести на себе бремя того, что он чувствовал. Я не просила его привязанности. Я не пыталась разбить ему сердце, и я знала, что он чувствует.

— Прости, Дэвид, — мягко сказала я. — Я не хотела причинить тебе боль.

Звук копыт застучал по каменным плитам, и пара серых лошадей появилась из каретника, таща за собой экипаж герцога.

Я подобрала юбки и повернулась обратно к нему.

— Уилл как-то раз предлагал выйти за него замуж, и ему я тоже отказала, — произнесла я.

Дэвид наблюдал за мной сдержанным взглядом.

— Ты слишком многое воспринимаешь как должное. Не удивляйся, когда обернёшься и обнаружишь, что это исчезло.

Мои глаза жгло, когда я приняла предложенную кучером руку и шагнула в экипаж. В безопасности кареты я прислонилась к спинке сиденья. Первым, над чем я утратила контроль, оказались мои лёгкие. Мне пришлось задержать дыхание, чтобы подавить панические хрипы, срывавшиеся с моих губ. Я закрыла глаза и постаралась игнорировать звон в ушах и давление, которое ощущала в сердце и голове. Мне потребовались все мои силы, чтобы взять себя в руки.

— Отвезите меня домой, — тихо сказала я кучеру перед тем, как он закрыл дверь, окутав меня темнотой.

Я обернулась и посмотрела, как Оливер присоединился к Дэвиду на лестнице. Герцог обхватил его одной рукой и увёл внутрь.

Роскошный дом скрылся в темноте зимнего вечера, и я чувствовала, как все связи с домом меркнут. Оливер и Люсинда вступали в новую фазу своих жизней. Я чувствовала себя так, будто меня оставили позади. Как бы я их ни любила, сердцем я знала, что они не смогут быть теми же друзьями, какими были всего год назад. Что же касается Дэвида, возможно, он упростил поиски моего деда, но это обошлось поистине дорогой ценой.

Пока одинокая карета с рокотом катилась по улицам Лондона в сторону моего поломанного и разрушенного дома, я осознала, что мне придётся найти в себе силы самой разыскать своего деда.

Должен существовать такой способ, и я должна быстро найти его.

Мы наконец-то добрались до магазина игрушек. Снег мягко падал, пока я смотрела на тёмный магазин с заколоченными окнами. Мои друзья прибили вывеску «Закрыто» к доскам на передней витрине. Кучер помог мне выйти, и я подошла к разбитому окну, прикоснувшись к закрывавшим его доскам.

Я посмотрела на своё элегантное платье, и тяжесть осела в моём сердце, когда я открыла дверь.

— С вами всё будет хорошо, мисс? — спросил кучер.

— Всё будет нормально, — ответила я, проскользнув за дверь.

Морозец пробежал по моей спине, когда я оказалась одна в темноте. В магазине было так тихо. Я слышала славильщиков на дальнем углу улицы. Я зажгла лампу и увидела, как дыхание паром клубится возле моего лица. Страх сделался осязаемым, когда я подняла маленькую лампу и пронесла её через разрушенный торговый зал к своей гостиной позади. Прошлой ночью я не заходила так далеко.

Когда я открыла дверь, моё дыхание вырвалось из лёгких и отказалось возвращаться.

Гостиную усеивали бумаги, разбросанные поверх поваленной мебели и разбитого чайного сервиза. Одна-единственная красная ленточка лежала у моих ног, как след крови на полу.

Эти бумаги были письмами от Уилла.

Я всегда хранила их аккуратной стопкой у камина. Я опустилась на колени, и юбки собрались складками вокруг меня, пока я стала поднимать письма. Некоторые из них помялись, другие даже оказались затоптанными.

«Дорогая Мег,

Я дочитал «Оливера Твиста» и понял, что эта книга понравилась мне гораздо больше, чем «Дэвид Копперфильд». Я очень рад, что ты посоветовала её мне. Возможно, в другой раз я попытаюсь ещё раз почитать последнюю, но здесь я занят работой, и у меня мало времени для досуга».

Слеза скатилась по моей щеке и упала на бумагу. Она коснулась аккуратных угловатых букв, которые Уилл, наверное, выводил целую вечность, и чернила размылись от влаги.

Я подняла следующее.

«Моя дражайшая Мег,

Здесь очень красиво, наверное, красивее любого другого места, которое я знал. Мне сложно вспомнить своё детство, но кажется, я припоминаю небеса над открытыми дорогами. Я шёл возле нашего фургончика и смотрел на облака. В Лондоне никогда не бывает таких небес. Иногда там бывало сложно увидеть что-то помимо стен и камня. Мне очень хотелось бы, чтобы ты это тоже увидела. Я уверен, что ты бы нашла в облаках какую-то магию, которую я увидеть не в силах. Или поделилась историей о том, каково их касаться».

Я спешно вытерла глаза тыльными сторонами запястья, собрала все письма, до которых могла дотянуться, и снова сложила их аккуратной стопкой. Мы привыкли писать как минимум каждый день. С записями тихих моментов, которые я делила с Уиллом через письма, обошлись пренебрежительно и бездумно разбросали, вместо того чтобы лелеять их.

«Дорогая Мег,

Капустный суп в трактире ужасен. Я слегка потрясён тем, как такое возможно. Мои познания в кулинарии несколько ограничены, но сварить капусту в воде кажется не слишком сложной задачей. Возможно, чего-то не хватает.

И мне действительно не хватает.

Мне не хватает тебя».

Я шмыгнула носом и хихикнула. Он ещё мой капустный суп не пробовал. Готова поспорить, что суп в инвернесском трактире намного лучше.

Посмотрев на запятнанные и порванные листы, я гадала, сохранил ли Уилл те письма, что я посылала в ответ. Я написала целые стопки писем, состоящих из мелочей, которыми мне нужно было поделиться. Я не знала, настанет ли день, когда у меня закончатся слова, и мы сможем молча сидеть бок о бок, понимая, что знаем друг о друге всё. Я не могла представить, что такое возможно.

Подобное казалось такой роскошью. Я сделала глубокий вздох. Я не была уверена, сумеем ли мы быть вместе настолько часто, что у нас закончатся слова. Наши цели были очень разными. Я лишь надеялась, что связь между нами достаточно сильна и не даст нам отдалиться.

Без Уилла я чувствовала себя брошенной на произвол судьбы, но с каждым минувшим днём моя жизнь продолжалась. Мне хотелось, чтобы мы были вместе, но из желаний и мечтаний получались плохие кирпичики для построения чего-то реального. Я задавалась вопросом, вдруг время в итоге полностью разведёт нас в разные стороны.

В дверь магазина постучали.

Я прижала письма к груди, в моих ушах зашумела кровь. Я тут одна. Замок повреждён, сигналы тревоги выключены.

Стук повторился уже сильнее, с мрачной настойчивостью громыхая по древесине. Стучащий очень хотел, чтобы его впустили.

Пистолет, который дал мне Уилл для защиты, без толку лежал в мастерской. Чтобы взять его, мне придётся пройти через торговый зал магазина игрушек, то есть, очутиться ближе к опасности.

Железная кочерга лежала у камина. Я схватила её и задумалась, куда лучше нанести удар — в голову или по колену.

«Тук-тук-тук».

Я ревностно молилась, чтобы стук стих, и так крепко стиснула кочергу, что мои пальцы онемели.

— Мег! Чёрт возьми, ты там вообще или нет? — крикнул голос с узнаваемым шотландским акцентом.

— О Боже мой, — я уронила кочергу на пол и побежала в зал так быстро, как только могла. Мне не терпелось отпереть дверь. Мои пальцы дрожали.

Когда я распахнула дверь, вихри снежинок заплясали вокруг и осели на знакомом чёрном шотландском берете. Там, на пороге, под снегопадом, стоял молодой парень в толстом чёрном пальто. Он выглядел как будто крупнее и сильнее, чем при нашей последней встрече. Физический труд наделил его здоровым сиянием, и даже зимой его смуглая кожа выглядела загорелой. Снег оседал на тёмных волосах, вьющихся за ушами, словно хотел нашептать ему секрет.

— Уилл! — я вцепилась в дверь, едва сдерживая желание кинуться в его объятия. — Ты что здесь делаешь? В такое позднее время?

— Стою у тебя на пороге и замерзаю.

Я приоткрыла дверь чуть шире, затем поколебалась. Я обернулась назад. Дом пустовал. У меня не было компаньонки. Если нас застанут вместе, тогда нам придётся пожениться, и либо Уилл будет вынужден отказаться от своей работы на Литейном заводе, либо мне придётся отказаться от своего ученичества.

— Заходи быстрее. Пока тебя не увидели.

Я схватила его за пальто и затащила внутрь. Он захлопнул дверь и привлёк к себе в тёплое объятие.

Наконец, в этот момент, словно величайшее из рождественских чудес, все страхи и тьма исчезли, и в его объятиях я почувствовала себя в безопасности.

Уилл крепко обнял меня, баюкая мою голову на своей тёплой груди. Бархат его камзола мягко ощущался под моей щекой.

— Ты почему уехала от Оливера? — спросил он. — Тебе не безопасно находиться тут одной.

— Как ты сюда добрался? — он по-прежнему был одет в униформу Литейного завода. Весь в чёрном, начиная с берета на голове и заканчивая высокими чулками, и единственное, что выбивалось по цвету в его традиционном шотландском костюме — это клетчатый плед МакДональдов. Должно быть, он направился сюда прямиком с корабля, но я и не знала, что тот уже причалил. Рабочих Литейного завода не ждали в Лондоне до самого принесения клятвы.

— Мне пришлось выкроить время и приехать на поезде. Оливер хотел, чтобы я присутствовал при демонстрации его нового Развлечения, и попросил Гордона отпустить меня пораньше. Люсинда написала, что Дэвид вызвался забрать меня, но когда я прибыл на вокзал, там никого не оказалось, — Уилл окинул взглядом магазин и нахмурился при виде бардака. Он наклонился и поднял оловянного солдатика с пола.

До этого самого момента я считала, что «ослепнуть от ярости» — не более чем выражение. Но нет.

— Дэвид должен был забрать тебя?

Вот ублюдок!

— Осознав, что никто за мной не приедет, я нанял извозчика. Но когда я приехал в городской дом, леди Бриони сообщила мне, что ты оттуда уехала. Что случилось? — он обвёл взглядом разгромленный торговый зал.

— Дэвид предложил руку и сердце, — призналась я, хотя мгновение спустя до меня дошло, что он, наверное, спрашивает, что стряслось с магазином.

Уилл выпрямился, и я затылком ощутила холодок в воздухе.

— Мне нужно кое-кого поздравить? — его голос звучал осторожно, но он никогда прежде не говорил о Дэвиде так сдержанно.

— Только Люсинду и Оливера. Они ждут ребёнка. Я отказала Дэвиду, — я принялась разминать себе пальцы. — Это было весьма унизительно, надо сказать.

Его плечи расслабились. Уилл посмотрел на меня. Я не могла прочесть выражение его лица. Я знала: ему наверняка приятно, что я отказала Дэвиду, но посмотрев на него, я увидела вовсе не это. На его лице отражалось нечто более суровое, гораздо более серьёзное.

— Надеюсь, ты отказала ему не из-за меня, — сказал он. — Я боготворю тебя, Мег, но если он тебе хоть немного нравится, то он — явно лучшая партия для тебя. Он может дать тебе вещи, на которые я попросту неспособен.

— Прекрати, — даже мне показалось, что мой голос звучал резко. Моё сердце слишком сильно болело. — Я терпеть не могу, когда ты пытаешься убедить меня в своей вопиющей никчёмности. К твоему сведению, я не пошла бы за Дэвида даже в том случае, если бы никогда не встретила тебя. Особенно после того, что он сделал сегодня. И я не пошла бы за него, даже если бы он был богат как Мидас.

— Он богаче, — пробормотал Уилл.

Я протянула руку и прикоснулась к щеке Уилла, поворачивая его лицо к себе.

— И такой же дурак. Он видит во мне ту, кем я не являюсь, и я отказываюсь подстраиваться под его идеал. Я бы стала противна самой себе, — я сделала глубокий вдох. — У меня есть свои средства к существованию, и я вполне ими довольна.

Я потянулась к нему и сама скользнула поцелуем по его тёплым губам.

— Я довольна, — прошептала я.

Уилл накрыл ладонью мою щёку, затем опустил голову и нежнейше прильнул губами к моему лбу. Я почувствовала, что таю так же неизбежно, как снег, налипший на его волосы.

— Твои средства к существованию пребывают в весьма плачевном состоянии, — прокомментировал он. — Что здесь произошло?

— Мужчина в заводной маске нанёс визит. Меня не было дома. Он оставил свою визитку, — я вздохнула, обводя взглядом обломки. — Что ж, хотя бы он не сжёг это место.

— Я рад, что ты в безопасности, — прошептал Уилл напряжённым голосом.

— Я не в безопасности. В этом и проблема, — я отстранилась от него и взяла спички, чтобы зажечь остальные лампы. Хотя бы нам не придётся оставаться в холоде и темноте. — Я никогда не буду в безопасности, пока на меня ведётся охота.

Уилл опустил глаза в пол, затем поднял взгляд с твёрдой решительностью, которая всегда восхищала меня в нем.

— Я разведу огонь, а потом мы приведём магазин в порядок.

— Спасибо тебе за помощь, — сказала я, надеясь, что он почувствует всю глубину моей искренности.

— Я очень рад помочь, — мы оба принялись за работу. Я взяла одну лампу наверх и переоделась в простое платье, в котором можно было работать. К тому времени, когда я спустилась вниз, благодаря стараниям Уилла в камине горел весёлый огонь, а на чугунной плите в кухне стоял чайник чая.

Он собрал письма и просматривал их.

— Ты их хранишь? — его тёмно-карие глаза смотрели на меня с непониманием и изумлением. — В них не говорится ничего важного.

— Не соглашусь, — я взяла стопку писем и пересекла комнату к тому месту, где на полу всё ещё валялась ленточка. Я перевязала письма и положила их на прежнее место, на маленький столик возле камина.

Уголки губ Уилла приподнялись в лёгкой улыбке. Он закатал рукава, когда мы вошли в торговый зал.

Затем мы принялись за работу. На это у нас ушла большая часть ночи, и пока мы наводили порядок, я рассказала ему о находке на «Медузе». Уилл напряжённо слушал, пока я перечисляла всё, что увидела в корабельном журнале, а также возможность того, что через несколько недель мужчина в маске пересечёт Атлантику. Я призналась, что нехватка ресурсов приводила меня в уныние, но никакие улики не подтверждали, что мой дед во Франции.

Он может находиться где угодно. Нам известно лишь то, что мужчина в маске часто путешествовал во Францию, но я не могла знать, путешествовал ли он дальше, по остальной Европе.

— Я не знаю, что делать, — сказала я, рассаживая оставшихся тряпичных кукол на их полке.

Уилл поднял взгляд от моего подающего сигнал тревоги шара, который он ремонтировал.

— Ты права. Нам нужно знать больше.

— Нам?

Он бросил мне шарик, я поймала его и убрала в карман.

— Ты затащила меня в этот бардак почти год назад. Ты думаешь, я не хочу увидеть, как это закончится? — спросил он.

— Я думала, ты достаточно умён, чтобы не ввязываться.

— Похоже, далеко не достаточно умён.

Я покачала головой с лёгким недоумением.

— Я не готова рисковать, опираясь на такое малое количество информации, — сказала я, обводя взглядом чистый и прибранный торговый зал. — Будет глупо.

— Тогда нам надо получить больше информации, — Уилл наклонился и осмотрел замок на двери, затем принялся копаться в моём ящике с инструментами. — Всё это началось с того, что ты нашла письмо от деда в мастерской Рэтфорда.

Я почувствовала, как по шее пробежали мурашки.

— Да, и что?

Уилл посмотрел на меня, и его тёмные глаза отразили свет.

— Возможно, пришло время нам вернуться.

Глава 6

— Милостивый Боже, почему я об этом не подумала? — воскликнула я.

— Потому что из нас двоих умный — я, — Уилл подбросил молоток в воздух и опять поймал его за рукоятку. — Ты же дружишь с наследником Рэтфорда, верно?

Лорд Рэтфорд был нашим бывшим нанимателем и Развлекателем. Он втайне создал могущественное и крайне опасное изобретение, а потом манипуляциями заставил меня и Уилла отпереть замки, которыми мой дед не давал ему закончить своё ужасное творение и разрушить материю самого времени. Рэтфорд был последним, кто контактировал с моим дедом. Должно быть, Рэтфорд что-то знал.

После смерти лорда Рэтфорда его собственность унаследовал один из моих товарищей-учеников.

— Я могу написать Питеру письмо. Он не станет возражать, если мы обыщем мастерскую, — такое чувство, будто тяжёлый груз внезапно подняли с моей груди.

— Нет, Питер возражать не станет, — лицо Уилла обрело плутовское выражение, которое лишь подчёркивалось суровостью, которая так шла ему в Шотландии. Я ощутила волнительный трепет в своём нутре. Уилл был очень привлекательным мужчиной, и здесь я совершенно одна с ним. Мне нужно не забывать и держать свою примитивную натуру в узде. Я знала, какой импульсивной иногда бываю.

Уилл постучал молотком по двери, поправляя сломанную щеколду. Затем он принялся работать над косяком.

— А вот мать Питера может возражать против того, что ты будешь проводить время в тайной мастерской, наедине с холостым шотландцем и её сыном.

— Это ты правильно говоришь. Мы мало что сможем сделать под наблюдением компаньонки, — семье Питера приходилось терпеть немало пристального внимания от Ордена, и они вынуждены были придерживаться строжайших правил приличия, чтобы избежать скандала. — Я всё равно напишу ему. Он знает лучший способ обойти его мать. Ты доставишь ему письмо по дороге к городскому дому Оливера?

— Конечно.

Я достала лист бумаги из счётного стола и набросала быстрое письмо объясняющее Питеру ситуацию, затем запечатала его и отдала Уиллу. Он убрал письмо в свой спорран.

Я встала перед Уиллом, не зная, куда себя девать. Теперь, когда дом приведён в порядок, неприличие пребывания наедине с ним проявилось с неожиданной ясностью.

— Тебе, пожалуй, пора, — промямлила я. Ветер снаружи заставлял дом поскрипывать. Я не хотела, чтобы он уходил, но он и так пробыл здесь большую часть ночи, и если кто-то утром увидит, как он покидает магазин, я буду уничтожена.

Вместо этого Уилл взял меня за руку и отвёл в прибранную гостиную, где на столе ждал горячий чай.

— Мы работали всю ночь. Давай чуточку передохнем, — пробормотал он, присаживаясь.

Я осознала, что наблюдаю за его губами. Я не удержусь.

Слишком большой соблазн.

Уилл прикоснулся к моей руке повыше локтя. Его пальцы скользнули по моему предплечью, затем нежно обхватили ладонь. Он привлёк меня ближе, и я не сумела воспротивиться.

— Знаешь, ты можешь доверять мне, — он обхватил тёплыми пальцами мою мягкую ладошку и оставил благородный поцелуй на тыльной стороне моей руки.

— Боюсь, я не доверяю самой себе, — прошептала я. — Я не готова к этому.

Взгляд Уилла скользнул вверх под тёмными густыми ресницами. Мы дышали как одно существо, и медленные тяжёлые вдохи передавали бремя томления между нами.

— Я понимаю.

Он потянул меня вперёд, на сиденье. Я уютно устроилась, прижавшись к нему, и положила голову на грудь там, где билось его сердце. Уилл обнимал меня и поглаживал по руке, пока мы оба наблюдали за пляшущими языками пламени.

Если бы только мы могли остаться так навеки. Меня никогда ещё не переполняло такое удовлетворение. Уилл начал напевать себе под нос мотив без слов. Этот звук отдавался по всему его телу, а моя голова покоилась поверх его сердца. В итоге он запел нормально. Это была именно та меланхоличная мелодия, которую он пел лошадям, когда я год назад вошла в каретник.

Я хотела выйти замуж за этого мужчину. Я хотела получить миллион ночей, подобных этой, чтобы мне не пришлось его отталкивать, но наше время ещё не пришло. Пока что нет. Между нами стояли четыре года моего ученичества, и я не настолько наивна, чтобы считать, будто наши жизни не изменятся за это время. Пока я слушала, как он поёт, четыре года казались ужасно долгим сроком для ожидания.

Не знаю, в какой момент я поддалась утомлению и потерялась в беспокойных снах о вереске и горах, огне и кузницах. То были туманные образы, бегло проносившиеся в моем сознании. Добродушный смех мужчин, головокружительные складки клетчатой ткани.

Наконец-то почувствовав своё тело, я осознала, что потерялась в густом тумане. Металлический стук вращающихся шестерёнок окружал меня. Через туман в мою сторону шагал мужчина.

Поначалу я не узнала, кто это был, но он обладал царственной осанкой и гордыми, широкими плечами. Он был одет в мундир морского капитана, напоминавший мне тот, который я сняла с робота на механическом корабле. Когда он вышел из дымки, я тут же его узнала.

— Papa! — крикнула я во тьму и побежала к нему. Его глаза скрывались за темными очками. Он обнял меня, не сказав ни слова. — Где ты был? — спросила я. Он не ответил, выражение его лица оставалось каменным. Я должна была увидеть его, убедиться, что это действительно он. Я подняла очки с его лица.

Его глаза были зашиты, как глаза трупа.

Я отпрянула назад и упала в глубокую тёмную дыру. Крышка захлопнулась надо мной с громким стуком. Я заколотила по ней, пиная эту тёмную коробку, этот гроб. Тяжёлые удары сотрясали гроб — это сверху падали горсти земли. Я знала, что умру, похороненная заживо.

Я проснулась с криком, чувствуя себя заточенной и обездвиженной. Внезапно я свалилась и больно упала на пол. Я по-прежнему находилась в гостиной, хотя огонь в очаге прогорел. Я была в прежней одежде и укутана толстым одеялом.

— Божечки, мисс Уитлок. Вы поранились? — внучка миссис Биндл, Молли, пришла из передней части магазина.

— Молли, что ты здесь делаешь? Я… я не знаю, что случилось, — пролепетала я. Я обернулась на диван в поисках Уилла, затем панически осмотрела комнату, но его нигде не было видно. Сушёный чертополох¹ лежал возле моей стопки писем. Слава небесам. Но тут внезапно меня накрыло образом из сна, и я пожалела, что его здесь нет.

Это иррационально, я знаю, но я ещё не полностью проснулась и до сих пор пребывала в потрясении.

— Люсинда послала за мной. Она сказала, что были какие-то проблемы, кто-то пытался проникнуть сюда. Она подумала, что вам может понадобиться помощь с наведением порядка, но я вижу, что вы уже всё сделали, — Молли наклонилась и помогла мне подняться. — Божечки, вы всю ночь работали? Неудивительно, что вы так утомились. Я заново развела огонь в печи. На кухне есть варёные яйца с тостами и чай.

— Спасибо, Молли. Я приду через несколько минут, — я сделала несколько глубоких вдохов и постаралась замедлить бешено бьющееся сердце. У меня ушло почти всё утро на то, чтобы взять себя в руки.

Поскольку магазин был приведён в порядок, я смогла открыть его для постоянных покупателей, несмотря на разбитую витрину. Приток покупателей занимал меня до самого чаепития. Мы с Молли уселись пить чай в узкой кухне. Я была слишком измотана, чтобы настаивать на чём-то официальном. Тосты, сыр и джем на потёртом столике в углу — этого достаточно.

— Эта записка пришла вам, — объявила Молли, положив бумагу на стол. Я тут же узнала барсучью голову печати Питера. Я быстро сорвала печать и прочла записку.

«Встречаемся в полночь у Львиных Ворот».

Отлично. Надеюсь, я найду те ответы, которые ищу.

Только закрыв магазин и отпустив Молли домой, я осознала, что мне не на чем добираться до дома Питера. Было уже очень позднее время, на улице стоял пронизывающий холод. В такой поздний час мне не хотелось в одиночку ловить извозчика. Это попросту небезопасно.

Мне надо как-то добраться до дома Питера. Нельзя тратить время впустую. Мой дедушка где-то там, и Рэтфорд наверняка знал, где он. Я застегнула своё тёплое пальто, потуже затянула чепчик, затем замоталась в толстую шаль. Мне хотелось скрыть свой силуэт, чтобы не привлекать внимание мужчин на улицах, но я не могла сама одеться мужчиной. Поэтому приходилось надеяться, что темнота и холод отобьют желание большинства людей высовываться на улицы между магазином игрушек и Сент-Джеймсом.

Я решила рискнуть.

Держа ключи в руке, я вышла за дверь и повернулась, чтобы запереть её. На моё плечо опустилась рука.

Я резко развернулась и закричала на мужчину позади себя.

— Полегче, Мег. Это я, — там стоял Уилл, хотя без килта он не так походил на шотландца. Вместо этого он был одет в простые чёрные брюки и плотное пальто.

— О, слава небесам, — я обняла его, затем быстро заперла дверь. — Ещё раз так меня напугаешь, и…

— И ты что? — Уилл лукаво улыбнулся.

— Не скажу. Но поверь, что месть будет стремительной и ужасной, — я шлёпнула его по плечу. — Питер тебе тоже послал записку?

— Конечно, — сказал Уилл, когда мы зашагали по улице. Днём широкие авеню и витрины магазинов кишели людьми и духом праздничного веселья. Теперь, когда на Мэйфер опустилась глубокая, долгая зимняя ночь, веселье испарилось и воцарилось ощущение запустения и холодного страдания, которое праздники не могли унять. Уилл подвинулся ближе к моему боку. — Я намеревался прийти в магазин, чтобы мы смогли составить план, но Люсинда упомянула, что послала Молли тебе на помощь, и я не захотел вызывать подозрения.

Я выдохнула, и моё дыхание превратилось в пар, заклубившись вокруг моего лица.

— Я рада, что сейчас ты здесь, — сказала я, переплетая его пальцы со своими.

Костлявая старая лошадка с низко опущенной шеей и просевшей спиной тащила тележку. Кучер выглядел таким же сгорбленным, апатично щелкая поводьями, пока лошадь усталыми шагами шла по улице. Образ из сна до сих пор преследовал меня. За последний год я столько раз оказывалась в опасности, что уже сбилась со счета. Уилл несколько раз едва не лишился жизни, и эта мысль заставляла моё сердце холодеть. Год назад я не думала о последствиях. Теперь они вторгались в мою жизнь даже во сне.

И вопреки этому я всё равно радовалась, что он со мной.

Войдя в Сент-Джеймс, мы прошли под высокими платановыми деревьями, чьи ветки теперь были припорошены мелким белым снегом. Время от времени приглушенный гомон праздничной вечеринки доносился из элегантных домов с высокими садовыми изгородями.

Наконец, мы подошли к огромному городскому дому, обнесённому толстой каменной стеной. По обе стороны от ворот сидели бронзовые львы с блестящими чёрными глазами. Один лев смотрел на улицу, другой надзирал за двором. Я знала, что устройство в мастерской Рэтфорда позволяло ему смотреть через глаза львов. Возможно, Питер смотрел на нас. Я помахала той статуе, которая смотрела на улицу, но дом оставался тихим и неподвижным. Питер говорил мне, что собирается повозить со львами и расширить их функции охранного устройства. Возможно, теперь он мог нас слышать.

— Питер? — позвала я. — Ты там?

Львы оставались неподвижными.

— И что теперь? — спросил Уилл, глядя внутрь через ворота из кованого железа.

— Мы всегда можем вскарабкаться на стену, — предложила я, хотя в моём платье это будет почти невозможно.

— И столкнуться с этими шипами? Мы ещё не настолько отчаялись.

Так что мы ждали и ждали, но время всё утекало и утекало, оставляя нас дрожать на холоде, а Питера всё не было видно.

— Который час? — спросила я Уилла, стискивая зубы, чтобы они не стучали.

Он взглянул на карманные часы.

— Четверть первого. Должно быть, что-то случилось.

— Ну, я отказываюсь и дальше торчать тут как замёрзший увалень, — я осмотрела ворота. Заперто. Придётся карабкаться. — Подсади меня, — я встала ногой на лапу льва, затем вскарабкалась на его колено, а рукой сумела ухватиться за завиток гривы за ухом. Если я перелезу через стену возле его плеч, я сумею избежать чёрных железных шипов, которыми была увенчана каменная стена. Я не хотела, чтобы подол моих юбок зацепился за них.

Я повернулась к Уиллу, держась за замёрзшую бронзу. Мои руки онемели от холода, несмотря на перчатки.

— Ты мне поможешь или нет?

— Я бы назвал тебя сумасшедшей, если бы это не было давно установленным фактом. Мы теперь докатимся до кражи со взломом? — произнося эти слова, он сложил свои руки и позволил мне поставить ногу в его ладони.

— Это не кража со взломом, если мы не собираемся ничего красть. Это просто светский визит не в самое удобное время, — я посмотрела на голову льва, когда Уилл поднял руки, подбрасывая меня к шее льва. Я перегнулась через его макушку и попыталась ухватиться, затем развернулась всем телом на гриве и попыталась найти опору для ноги по другую сторону.

Я не удержалась за ухо льва и скатилась по изогнутой спине зверя. Я ударилась подбородком и оттолкнулась от статуи из того чувства самосохранения, которое заставляет человека спрыгнуть с опасной лошади. Хоть я и пыталась удержать равновесие, приземление было жёстким, и инерция отбросила меня назад, заставив плюхнуться попой в сугроб.

Уилл вскарабкался на льва и без проблем спрыгнул на другой стороне. Он протянул мне руку.

«Мальчишки».

— Давай будем надеяться, что никто не видел этого грациозного шоу, — сказал он мне, когда я взяла его за руку, и он поднял меня на ноги.

— Это не смешно, — сказала я, отряхивая снег сзади. Я сняла чепец, чтобы смахнуть с него снежинки, и убрала в карман пальто. Головной убор был функциональным, но мне не нравилось, как он ограничивал мне угол обзора. — А теперь как нам попасть в дом?

— Ты умеешь вскрывать замки?

Я уставилась на него.

— А ты?

Уилл пожал плечами.

— Давай попытаем удачи с дверьми. Нам придётся действовать осторожно, чтобы никого не разбудить.

Я окинула взглядом знакомый двор. Казалось, буквально вчера я стояла здесь такой же снежной ночью и набиралась смелости войти в каретник. Он возвышался перед нами как тихий страж, и с его крыши свешивались сосульки и замерший в зимнее время плющ.

Подождите-ка, вот оно.

— Нам вообще не нужно идти в дом.

— Ты о чём? — переспросил Уилл, растирая ладони для тепла.

— В мастерскую Рэтфорда можно войти через каретник, — я тут же направилась к высокому каменному зданию, но Уилл сжал мою ладонь и потянул назад.

— Ничего подобного. Я жил в этом каретнике, помнишь?

— Ни один из нас не мог вообразить секретное общество, находящееся прямо под нашими ногами. Естественно, ты не замечал потайного входа. Он был скрыт. Когда я впервые обнаружила мастерскую Рэтфорда, мне пришлось спуститься по винтовой лестнице, затем пройти по длинному узкому проходу. Этот проход, должно быть, соединялся с фундаментом каретника. У Рэтфорда имелись машины, которые никогда бы не поместились на той узкой лестнице. Должен существовать другой вход, и думаю, мы найдём его там, — я указала на огромную дверь.

Уилл поколебался, не желая поддаваться. Не знай я его лучше, подумала бы, что он боится.

Затем я осознала, что не так.

— Ты больше не застрял там, — мягко сказала я, прильнув к его боку и сжав его ладонь. — Теперь у тебя новая жизнь.

Уилл посмотрел на меня, затем поднёс наши руки к губам и нежно поцеловал тыльную сторону моей ладони в перчатке.

— Благодаря тебе. Нам лучше зайти через заднюю дверь. Там петли тише.

Мы пересекли заснеженный двор, ступая по месиву тропок, которые довольно хорошо протоптали зимой. Мы добрались до задней двери, и Уилл дёрнул её. Та легко отворилась, и мы тихо проскользнули в часть каретника, отведённую под конюшни.

Всё в конюшнях оставалось совершенно неподвижным и окутанным тенями, и лишь серебристые осколки лунного света проникали сквозь узкие окна.

Меня окутало тепло, выгнавшее холод из слоёв одежды и пробудившее мои онемелые ладони и ступни. Я тут же побежала к старенькой печке в углу и протянула руки так близко к её пузатому железному брюху, как только осмелилась. Мои пальцы покалывало, пока к ним возвращалось тепло.

Пронзительное ржание нарушило тишину, и я взвизгнула, отпрыгнув назад. Старый Ник, славный бурый мерин, о котором заботился Уилл, высунулся из своего стойла и потянулся к своему прежнему конюху.

Уилл тут же подошёл к коню и прижал его большую голову к своей груди в любящем объятии.

— Тихо, мальчик. Не из-за чего шуметь, — прошептал он коню, почёсывая Старого Ника за ушами и гладя по морде. Конь издавал тихое ржание, тепло приветствуя его, и шумно вздохнул.

Вторая лошадь, Малышка Нэнси, проснулась и теперь тоже вытягивала шею в поисках ласки. Она обиженно скрипнула, затем попыталась ухватить Уилла за рукав.

Прямо надо мной что-то гулко стукнуло. Потолочные балки застонали, когда шаги из небольшой комнатушки конюха направились к старой деревянной лестнице справа от нас.

— Уилл, скорее, — прошептала я. Он попятился ко мне, и мы вместе повернули за угол в большое помещение, где стоял старый экипаж ландо лорда Рэтфорда. Рядом с ней стояла более практичная коляска, но и огромный ландо никуда не делся, только его прикрыли огромными белыми простынями, свисавшими почти до пола. Лошади протестующе заржали, когда мы убежали, и их ржание так пронзительно отражалось от камня, что у меня зазвенело в ушах.

— Сюда, — я побежала к экипажу, и Уилл поспешил в укрытие. Я нырнула, чтобы присоединиться к нему, но в юбках невозможно было ползти. Уилл схватил меня за руки и затащил к себе.

Мы улеглись на животах под экипажем, стараясь лежать совершенно неподвижно и незаметно. Я не осмеливалась даже пальцем пошевелить, пока жар дыхания Уилла клубился возле моего уха и шеи сбоку. Между простыней и полом всё равно оставался зазор примерно в тридцать сантиметров. Если мы не будем осторожны, нас увидят.

— Тихо, тихо, — низкий раскатистый голос заглушил ржание лошадей. — Что вам двоим неймётся? Мёртвого разбудите в такой час.

Ржание лошадей немного стихло. Тем временем, наше укрытие казалось крайне ненадёжным.

Вспышка света скользнула по полу и осветила простыню. Я застыла, когда раскачивающийся свет от фонаря медленно прошёлся между двумя экипажами.

— Что-то вас сильно напугало, — пробормотал конюх себе под нос, пока я наблюдала, как его тяжёлые ботинки ступают мимо спиц одного из колёс.

Он подёргал засов на огромной двери в передней части каретника. Убедившись, что тот надёжно заперт, конюх повернулся обратно к нам.

Я ощутила, что меня постукивают по плечу. Повернувшись как можно тише, я приподнялась на локтях и взглянула на Уилла. Он прижал палец к губам, затем показал на камень буквально в полуметре от нас.

Среди прямоугольных камней, которыми был вымощен пол каретника, имелся всего один круглый, ненамного шире ладони Уилла. В нём было проделано три дырки. Уилл сунул пальцы в эти дырки и поднял. Камень поддался. Толщиной он был всего около дюйма. Уилл беззвучно отложил его в сторону.

Я вытянула шею вперёд, насколько это было возможно.

Свет фонаря сместился, освещая неглубокую круглую ямку.

Тусклый свет открыл нашему взгляду печать Развлекателей.

Глава 7

Я накрыла печать ладонью, чтобы суметь найти её в темноте. Уилл положил руку мне на спину и подвинулся ближе, когда свет фонаря конюха скрылся за углом. Мы слышали, как он с топотом поднялся обратно по лестницам, а затем всё стихло.

Мы неподвижно ждали, казалось, целую вечность. Я могла лишь надеяться, что конюх вернулся в постель и крепко спит.

Меньше всего нам нужно, чтобы экономка, миссис Пратт, поймала нас с Уиллом и опять обвинила в нарушении приличий. Только в этот раз у нас вообще не было оснований находиться в каретнике. Это никак не поддастся объяснению — если, конечно, сердце бедной пожилой женщины не откажет прежде, чем мы успеем что-либо сказать.

Мы не могли вечно лежать под экипажем. Я повернула голову, чтобы посмотреть на Уилла. Я едва могла видеть его в тусклом освещении.

— Что, если это снова разбудит конюха? — спросила я.

— Ну, у нас же есть приглашение.

Я хихикнула, и бунтарский настрой взял верх. Я нащупала медальон, затем сняла универсальный ключ моего дедушки с шеи и приставила его к замку. Ключ — это всё, что у меня осталось от дедушки, и он обладал возможностью отпереть любое Развлечение, лишь бы открывающий его человек знал проигрываемую песню и мог завершить музыкальную фразу, которую начал ключ.

Я прослушала песню, доносившуюся из ключа, но я уже наизусть знала музыкальный код Рэтфорда. Я стала вращать изящный поворотный механизм по краю печати, проигрывая ноты, чтобы отпереть замок.

Пол под нами тут же задрожал с тихим рокотом. Затем он резким рывком опустился вниз. Я вцепилась в предплечье Уилла, когда этот звук разнёсся по всему каретнику. Я чувствовала дрожь костями. Мы погружались всё глубже и глубже в яму, забирая огромный экипаж с собой.

Опустившись как минимум на три метра, мы услышали очередное пронзительное ржание, а затем крик. Я перекатилась к краю простыни и выглянула из-под неё. Теперь мы находились как минимум на шесть метров ниже пола и опускались всё быстрее. Конюх стоял на краю ямы, разинув рот. Фонарь беспомощно болтался в его руке.

— Эй, эй! — закричал он, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, словно не знал, где искать помощь. Скрежещущий звук оживших старых шестерёнок заполнил яму. Мне пришлось зажать уши, пока дыра надо мной закрывалась. Наконец, две тёмные панели сомкнулись, заново образуя пол конюшен и погружая нас в полную темноту.

Я почувствовала, как Уилл подползает ближе ко мне, пока мы продолжали опускаться в кромешную тьму. Затем я услышала знакомое вращение.

Крутящиеся шестерёнки с кремниевыми краями задевали специальные пластины и отбрасывали искры во тьму. Зрелище было зловещим и напоминало фонтаны звёзд, сыплющихся дождём.

Жаровни под кремниевыми шестерёнками занялись пламенем и осветили огромное помещение под каретником. Мы находились в комнате, заваленной остатками наполовину собранных изобретений и огромных механических деталей. Один из металлических львов Рэтфорда лежал на боку, панель в его груди была открыта, и оттуда высыпались некоторые фрагменты. Хоть я и понимала головой, что это всего лишь машина, я не могла отделаться от ощущения, что смотрю на мёртвое животное, бедное существо, которого загнали на сафари, чтобы доказать мужественность чопорных мужчин голубых кровей, желающих ощутить волнение приключений.

Пыль и паутина покрывали все поверхности, придавая комнате какую-то призрачную ауру. Платформа, на которой мы находились, опустилась ещё на полтора метра и слилась с полом, не оставив даже шва на месте стыка.

Как только она остановилась, я спешно выбралась из-под экипажа, и Уилл последовал за мной. Осмотревшись по сторонам, я быстро оценила устройство шестерёнок и рельсов, встроенных в стены по обе стороны от платформы, на которой мы спустились.

— Объяснить исчезнувший экипаж будет непросто, — сказала я.

— Если мы поднимем его обратно, может, они не заметят его отсутствия. Тут такой же подъёмный механизм, что и на Литейном заводе, — сказал Уилл, быстро шагнув влево.

— Думаю, сложно будет забыть созерцание того, как экипаж уходит под пол. Вон там! — прямо за ним находился огромный рычаг. Уилл схватил его, а я помогла ему потянуть. Рычаг туго двигался из-за долгого неиспользования, но сообща мы сумели его сдвинуть.

Пол вновь поднялся. Мы с Уиллом наблюдали, как накрытый экипаж поднимается по шахте и исчезает в потолке. Он продолжал двигаться вверх, пока шестерёнки подъёмного механизма не прекратили вращение, и всё стихло.

— Может, он подумает, что всё это было сном? — предположил Уилл.

— Я искренне в этом сомневаюсь, — моё сердце гулко колотилось, а в груди начал зарождаться бурлящий смешок. Украдкой пробираться в этот дом казалось таким непристойным делом. Я зажала ладонями рот, стараясь сдержать веселье, а Уилл сощурился, отчего в уголках его глаз залегли маленькие морщинки. Затем он тоже заразился моим заговорщическим смехом.

Я постаралась сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить себя, но бесполезно.

— Бедняга. Должно быть, он решит, что выжил из ума.

Уилл тоже трясся от этого недозволенного хохота.

— Ну и ладно, будет под стать остальным слугам.

Это меня добило. Чтобы не потерять равновесие от смеха, мне пришлось ухватиться за огромную шестерёнку, торчавшую из наполовину собранного двигателя.

— Можешь представить выражение лица миссис Пратт, когда он скажет ей, что экипаж пропал?

— Это будет и вполовину не так весело, как её реакция, когда она придёт в каретник и увидит экипаж на месте, — Уилл сделал глубокий вдох и вытер слёзы, выступившие от смеха в уголках глаз. — Не завидую я этому бедному конюху.

Я изо всех сил постаралась изобразить пожилую чопорную экономку.

— Мой дорогой, вы ожидаете, будто я поверю, что экипаж может опуститься под пол? Это нелепо. А теперь возвращайтесь в постель.

— Невероятно. Именно так она и сказала.

Я подпрыгнула, услышав третий голос в комнате, и развернулась на каблуках. Питер стоял на границе огромной раздвижной перегородки.

— Питер! — он по-прежнему был в ночной рубашке и халате. Его округлое и молодое лицо улыбнулось мне, хотя выражало некую смесь облегчения и раздражения.

— Я рад, что вы оба находите это забавным, — сказал он. — Вывести вас отсюда, не вызывая подозрения, будет практически невозможно, — он пересёк комнату и протянул руку Уиллу. — Рад вновь видеть тебя, МакДональд.

— Уверен, мы втроём что-нибудь придумаем, — сказал Уилл. Они пожали друг другу руки, и Уилл похлопал Питера по спине. — Ты чего так долго?

— Клянусь, миссис Пратт никогда не спит. Это даже пугает. Она застала меня, когда я выбирался на встречу с вами, — сказал Питер, шагая обратно к перегородке. Мы присоединились к нему и прошли в ту часть мастерской, которую я изучила ранее.

— Что ты ей сказал? — Питер был не очень хорошим лжецом. Когда его ловили на лжи, всё отражалось на его лице.

— Я ничего не сказал. Я начал краснеть, и миссис Пратт подумала, что у меня начинается лихорадка. Она квохтала надо мной как минимум час. Я не мог унести ноги. Она варила мне какое-то целебное снадобье, когда на кухню в панике ворвался конюх. Тогда-то я и понял, что вы здесь, — Питер смахнул завесу свисавшей паутины.

Мастерская выглядела так, будто никто не ступал сюда после меня, когда я побывала здесь год назад. Тот же механический хлам занимал полки позади огромного рабочего стола. А не дающая о себе забыть колыбель по-прежнему стояла возле выцветшего кресла в углу, у высоких книжных шкафов. Паутины создали на ней новую вуаль зловещего кружева, свисавшего над небольшой кроваткой.

Тонкий слой пыли, лежавший здесь раньше, превратился в толстое серое одеяло, покрывавшее абсолютно всё. Смазанный след в том месте, где я нечаянно прикоснулась рукой, оставался на столе возле машины, через которую Рэтфорд шпионил за всеми в доме. Письмо от моего деда, которое Рэтфорд позволил мне прочитать, теперь исчезло.

Это нервировало. В некотором отношении мастерская Рэтфорда казалась застывшей во времени точно так, как он пожелал. В другом же отношении время сожрало это место.

— Ты вообще бывал здесь после того, как вступил в наследство? — спросила я у Питера.

— Только один раз, — признался он. — Честно говоря, от этого места у меня мурашки.

— Тебе нужно навести здесь порядок и сделать это место своим, — предложил Уилл.

— Я бы так и сделал, но единственный принёсший клятву Гильдии слуга, который у меня здесь имеется — это Тиббс, и у него не хватит силы для такой работы. Я не могу просить его об этом, — сказал Питер, проводя пальцем по толстому слою пыли на столе. — Я бы никому такого не пожелал.

— Если тебе нужна помощь, дай мне знать. Когда корабль придёт с Литейного завода, я могу позвать нескольких мужчин. Большую часть этого барахла мы можем забрать на склад под Академией, — Уилл подёргал ручку на шпионской машине.

— Я был бы очень благодарен, — Питер пролистал стопку рисунков и диаграмм, оставленных на столе. — А что мы ищем, собственно?

— Рэтфорд оставил на этом столе письмо, чтобы я его нашла. Оно было от моего деда, и там говорилось, что только Рэтфорд знал, что мой дед жив. Наверняка сохранилась ещё какая-то корреспонденция между ними. Возможно, другое письмо содержит в себе намёк на то, куда мог отправиться мой дед, — я знала, что это глупо, но продолжала искать вокруг шпионской машины в надежде, что письмо по-прежнему рядом. Хотя логически я понимала, что искать там бесполезно. Рэтфорд, наверное, взял его и убрал обратно на место.