Тень Хранителя

НЕПРОСТОЙ СОЮЗ

Роун не мог не признать, что, выбрав для переговоров свои покои в Кальдере, Кира поступила правильно. Святой был ее другом, у нее остались многие его вещи, глубоко почитаемые братьями. Это должно было благотворно повлиять на Волка и Жало, дать им возможность почувствовать себя более уверенно. А если им будет здесь спокойно и комфортно, их встреча может иметь больше шансов на успех.

По крайней мере, теоретически.

В помещении с темными каменными стенами Волк, временно исполнявший обязанности предводителя братьев, и Жало – их высший духовный наставник, сидели под фреской с изображением Друга – божества братьев. Оба внимательно рассматривали карту, над созданием которой в последние дни немало потрудились Лампи и рисовальщицы апсара.

– Северные территории снабжают Город углем, железом и древесиной, – говорил Лампи, явно гордившийся проведенными им изысканиями. – На юге основное внимание уделяется сельскому хозяйству. Именно оттуда Город получает львиную долю продуктов питания. С запада туда завозят серу, соль и небольшое количество нефти, которое могут добыть. Восток поставляет Владыкам детей, которых они… – Лампи глубоко вздохнул, потом, взяв себя в руки, продолжил: —Нам нужно вбить клин между правителями и Городом, препятствовать производству и доставке в Город товаров. Если бы мы смогли контролировать…

Лампи резко оборвал свою речь. Брат Волк уже не смотрел на карту. Его взгляд был прикован к Роуну, который как вкопанный стоял у порога между Кирой и Энде.

Волк поднялся со своего места. Он выглядел более грозно, чем обычно, его бритая голова блестела, рука небрежно, даже как-то лениво лежала на рукояти меча-секача. Того самого меча, который уничтожал Негасимый Свет и так часто использовался при обучении Роуна боевым искусствам, а в одной давней схватке встреча с его лезвием могла стоить юноше жизни.

Наступило напряженное молчание. Лампи прокашлялся и натянуто улыбнулся.

– Добро пожаловать, Роун, проходи.

Кира и Энде усмехнулись, оценив его усилия, но Роун лишь чуть кивнул в знак приветствия. Если бы он отвел взгляд от Волка, тот мог бы расценить это как слабость, а внутренний голос подсказывал, что ему во что бы то ни стало нужно проявить силу.

Неловкость положения отчасти сгладил брат Жало. Он встал и подошел к Волку. Соединив смуглые ладони, он терпеливо ждал, пока Волк сделает тот же ритуальный жест. Глядя на то, каких усилий это стоило Волку, с каким напряжением он контролировал свои движения и голос, Роун прекрасно понял, в каком затруднительном положении оказались братья. Но слова, которые они произнесли, впечатлили его гораздо меньше.

– Именем Друга и именем пророка мы клянемся хранить тебе верность, Роун из Негасимого Света. Мы будем следовать за тобой в сражениях и проливать свою кровь. Мы будем служить тебе так же, как мы служим Другу, брат Роун.

Это обращение словно осколком разбитого стекла резануло Роуну слух. Помимо его воли слова сами слетели у него с языка:

– Я никогда не стану братом!

Энде вздохнула, и все это заметили. Кира с силой сжала Роуну руку, как будто хотела заставить его взять свои слова обратно.

Волк сжал кулаки.

– Если ты не будешь братом, – прорычал он, – зачем же нас сюда пригласили?

– Чтобы вы объединились с нами, и мы вместе свергли бы власть Города.

– Мы не присоединяемся, – прошипел Волк, – мы руководим. А ты был рожден, чтобы вести нас вперед, брат Роун.

В разговор вмешался брат Жало.

– У тебя могут быть свои причины ненавидеть братьев…

– На руках братьев навсегда останется кровь моего народа.

Роун почувствовал, что у него зачесался похожий на звезду шрам, который ему оставили хроши. Он как-то беспокоил его с того момента, как юноша вошел в комнату.

– Да, это так, – согласился брат Жало. – Наши действия нанесли тебе и твоему народу непоправимый вред. Но то, что мы сделали, было предначертано пророчеством. Падение Негасимого Света стало добровольной жертвой. – Не отводя взгляда от груди Роуна, он добавил: – Не мы одни запятнали свою честь тем, что проливали кровь невинных людей.

Неужели Жало уловил подсознательное чувство вины – той старой раны, которая постоянно бередила Роуну душу? Или он был знаком с хроши? С Мизой? Может быть, он узнал, как поступили с ним хроши в отместку за убийство их сородича?

Перехватив взгляд брата Жало, Роун опустил руку. Опровергнуть это косвенное обвинение он не мог.

– Мы приняли тебя в наши ряды. Мы тебя обучили и подготовили к посвящению в братство. Ты успешно прошел все его этапы. Признаешь ты это сам или нет, но ты уже стал братом.

Роун бросил в сторону брата Жало жесткий взгляд.

– Я не завершил последнее испытание. Я отказался.

Жало был готов к такому ответу. По выражению его глаз, по сардонической улыбке Роун понял, что сказал именно то, чего от него ждали.

– Ты отказался принести в жертву двух фандоров. Но вместо этого ты пролил кровь пророка, и это событие знаменовало тот факт, что ты стал предводителем. Святой готовился передать тебе власть. Последнее указание, данное нам пророком, сводилось к тому, чтобы мы освободили Дальние Земли, защитили живущих там невинных людей от когтей Города. Эта наша цель, как он говорил, совпадает с твоей.

– Ты видел здесь детей, Роун, – подтвердила его слова Кира. – У нас есть два убежища на севере. Мы спасаем всех, кого можем. А за последний год благодаря братьям нам удалось спасти больше детей, чем раньше.

Брат Волк еще не оправился от вызова, который бросил ему в лицо Роун, но кивнул и протянул свой меч юноше.

– В отсутствие нашего пророка я руководил братьями. Теперь я уступаю свое место тебе.

– Я не займу твое место, – настаивал Роун на своем. – Будет лучше, если наши действия в Дальних Землях возглавишь ты.

– Я? Не путай мои способности с возможностями Святого. Ему доверяли правители, он обеспечивал беспрепятственную доставку их товаров через территории Дальних Земель в Город, защищал их селения, решал возникавшие между ними противоречия. Теперь, когда мы больше не связаны с Городом, я не могу даже пресечь охватившую их панику. Они боятся нас так же, как Дария и его приспешников. – Волк смолк и даже фыркнул от возмущения. – Теперь они предпочитают связываться с контрабандистами, подкупать наемных убийц. Мне это становится противно, а дипломат из меня никудышный. Как бы то ни было, чтобы выиграть эту войну, нам необходимо отказаться от личных симпатий и антипатий и сосредоточить усилия на целях, которые нас объединяют. И если правители имеют дело с контрабандистами, тем лучше. Нам тоже понадобится один из них, чтобы проникнуть в Город. – Волк бросил на Роуна свирепый упрямый взгляд.

Юноша посмотрел на брата Жало и подчеркнуто обратился именно к нему:

– А есть ли такие правители, которые решились бы нас поддержать?

Брат Жало устало вздохнул.

– Есть один – правитель Селиг.

Рука Волка непроизвольно потянулась к рукоятке меча.

– Братьям не нужны союзники. В пророчестве сказано, что нападение на Город станет Божьей карой, которая промчится по нему очистительным ветром.

Роун слегка повысил голос:

– Братьев всего семьдесят пять человек. Да их перебьют еще до того, как они дойдут до городских ворот. Никакого «очистительного ветра» не получится. Мы будем сражаться, брат Волк, но лишь тогда, когда найдем возможность победить с наименьшим кровопролитием. Нужно, чтобы наступление на Город возглавил ты, потому что есть еще одно поле боя, где нам необходимо одержать победу, но там ты сражаться не сможешь. И если я не смогу одержать там победу, все наши усилия будут потрачены впустую. Отправиться туда неподготовленным я не могу, но, к счастью, есть люди, которые в состоянии мне помочь.

– Ты хочешь сказать, что собираешься заключить союз с теми, кто принимает снадобье? Голос Волка звучал грозно, так же выглядел и его меч.

Лампи храбро шагнул вперед.

– Наведи сначала порядок у себя, прежде чем в чем-то обвинять других.

Волк с негодованием посмотрел на Лампи.

– Как ты смеешь оскорблять братство?

– У нас есть основания полагать, – продолжал гнуть свою линию Лампи, – что брат Аспид был подослан к вам ловцами видений из Оазиса, чтобы шпионить за Святым и Роуном.

– Это невозможно, – прошептал Волк.

– Мои воины сейчас с ним, – спокойно и уверенно сказала Энде. – Он – один из братьев под вашим началом, и потому из уважения к вам я прошу у вас разрешения обыскать его самого и его комнату. Если мы найдем у него снадобье, вы, конечно, будете поставлены об этом в известность.

– Если вы найдете у него снадобье, он покойник, – прошипел Волк.

– Нет, – вмешался Роун. – Он нужен мне живым. Я не беру в союзники ловцов видений, брат Волк, но Аспид может располагать важными сведениями.

Волк свирепо взглянул на брата Жало, но тот лишь закрыл глаза и утвердительно кивнул. Ничего не говоря, Волк отвернулся в сторону и молча обдумывал слова Роуна. Вскоре он дал согласие, и Кира вышла из комнаты.

Волк искоса посмотрел на Роуна, в его взгляде одновременно отразились уважение и ревность.

– Ты знал об этом, как только мы сюда приехали. Вот почему сейчас Аспида здесь нет. Как это произошло? Откуда ты об этом узнал?

– У всех, кто употребляет снадобье, остается специфический запах.

– Получается, что ловца видений можно определить по запаху?

– Если бы все было так просто, мы все сравнялись бы в таланте с Роуном. – Энде перехватила взгляд Волка, и Роун заметил, что между ними существует молчаливое взаимопонимание. – Но у ловцов видений есть много шпионов, которые никогда не пробовали снадобье. Их обнаружить гораздо труднее. Поэтому тебе нужно внимательнее присматриваться к людям.

В помещение вошла Кира и еще четверо апсара, которые кольцом окружили брата Аспида. В комнате запахло жареным – если бы Волк решился на насилие, унять его было бы так же трудно, как норовистого дикого скакуна.

Раскрыв ладонь, Кира ослабила ремешки, которыми был обвязан небольшой мешочек, и все увидели хранившееся там снадобье. Волк в ярости фыркнул и отвернулся. Брат Жало и апсара ничем не выказали своего отношения к происходящему, а Лампи потянулся вперед, чтобы лучше разглядеть содержимое мешочка.

Роун вспоминал все, что ему было известно о брате Аспиде. Он исцелял всех, кто приходил к нему за помощью, использовал полученные от него знания, чтобы очищать землю от заразы, и потом тысячи людей могли выращивать на ней обильные урожаи. И все это время он оставался ловцом видений, все это время шпионил… а заодно, может быть, заботился о том, чтобы братья не прикончили Роуна. Все время врал и притворялся. Как же можно было отличить правду Аспида от его лжи? «Теперь я вырос, – подумал Роун, – теперь я изменился, но смогу ли понять, что к чему?»

Энде сделала шаг вперед. Она взяла мешочек у Киры и затянула ремешки.

– Я уничтожу это снадобье, чтоб и следа от него не осталось. Тебе нужны мои воины, чтобы провести допрос, Роун из Негасимого Света?

Роун отклонил ее предложение, и четыре воительницы-апсара одна за другой покинули помещение. Брат Аспид остался стоять – настороженный, напряженный, но не утративший присутствия Духа.

– Мне жаль, брат Аспид, что все так обернулось. Мы доверяли тебе как другу. Но ты ведь был с нами неискренен, так? Ты все время шпионил за нами. Шпионил в пользу ловцов видений.

Не успел Аспид и слова вымолвить, как брат Волк приставил к его горлу меч.

– Ты предал своих братьев, предал пророка, предал Друга. Единственное мое желание – увидеть, как тебя сожгут живьем.

Роун подскочил к Волку.

– Пожалуйста, убери меч, брат Волк!

Волк взглянул вниз, на лезвие меча Роуна, и медленно отступил на шаг назад.

– Как скажешь.

Понимая, что под маской внешнего спокойствия в Волке бушует дикая ярость, Роун добавил:

– Может быть, ты оставишь меня с моим… адъютантом наедине с заключенным?

Волк поклонился и вместе с братом Жало покинул комнату. Роун предпочел бы, чтобы Жало остался, но, когда дверь за братьями затворилась, решил, что так будет лучше. Повернувшись, он взглянул на своего друга и невольно улыбнулся, заметив его напряженное, даже немного испуганное состояние. Словечко «адъютант» случайно сорвалось у него с языка, но этот титул был как раз вполне понятен братьям. Ведь Лампи оказался, по сути, единственным человеком, которому он доверял целиком и полностью.

Аспид глубоко и печально вздохнул.

– Я всегда знал, что разоблачишь меня именно ты.

Стоя напротив ловца видений, Роун представил ему Лампи, потом пояснил:

– Я никогда не мог понять, как такой добрый человек, как ты, мог жить с братьями и терпеть творимое ими насилие. Именно мой адъютант первым догадался, что на самом деле ты к ним не принадлежишь.

– Значит, это ты тот парень, который пережил заражение лесными клещами и потом путешествовал вместе с Роуном, – сказал Аспид, с любопытством глядя на Лампи. – Как целитель, я видел многих умерших от этой напасти, но выживших мне видеть еще не приходилось. Надеюсь, ты мне когда-нибудь расскажешь о себе поподробнее.

– Тебе никогда не доводилось встречать Лелбит? – спросил Лампи.

Роун с удивлением взглянул на друга. Перед смертью Лелбит спасла Роуну жизнь. Это случилось много месяцев назад, но в голосе Лампи и теперь звучала боль потери, как будто девушка погибла только вчера.

– Я о ней, конечно, слышал, – ответил Аспид, – но мне пришлось присоединиться к братьям задолго до того, как она пришла в Оазис. Я знаю, что там все ее любили.

– Да, – согласился Лампи, – ее любили все.

Упоминание Аспида об Оазисе стало тем признанием, которое рассеяло сомнения Роуна.

– Откуда ловцы видений узнали, что я снова буду вместе с братьями?

Аспид взглянул Роуну прямо в глаза, и доверие, которое когда-то существовало между ними, но было утрачено, восстановилось вновь. Можно было приступать к допросу.

– На этот простой вопрос есть несколько ответов.

– Но некоторые из них ближе к истине, чем другие, – многозначительно ответил ему Роун.

– Тогда мне надо начать с пророчества. В нем предсказывалось, что на Негасимый Свет прольется огненный дождь…

Крики. Взрывы. Озверевшие налетчики в масках повсюду носятся на конях, размахивают факелами, все крушат и сжигают на своем пути.

– …Когда Город прекратил свою тактику бомбардировок отравляющими веществами, нам надо было выяснить, какие там решили использовать средства разрушения в будущем. В то время объявился Святой – пророк Друга. Мы верили, что ему предназначено пролить огненный дождь на Негасимый Свет и найти тебя. Поэтому меня послали к братьям ждать твоего к ним прибытия.

– А почему ловцы видений сами не попытались найти Негасимый Свет?

– Они пытались. Но тебя защищала твоя мать. Я не исключаю, что она и все ваше селение защищала.

– Откуда вам было об этом знать? А если это был кто-то другой?

– Все попытки обнаружить вас упирались в непроницаемый барьер. Он обладал особыми защитными качествами, которые легко было распознать.

Это пророчество. Тогда он проснулся от этих слов, сказанных отцом. Но это ведь только миф. Только миф, сказала тогда мама. Нам надо уходить. Мы должны уходить сейчас же.

– Она обладала огромным могуществом, Роун.

– Но она не верила в пророчества. Аспид вздрогнул.

– Она сама тебе об этом говорила?

Роун вспомнил голос папы, его отчаянную попытку убедить маму. Ты же знаешь правду. Мы всегда помнили, что этот день настанет. И отчетливый, сосредоточенный мамин голос: Разбуди их. Давай, давай, скорее!

– Ведь можно же что-то знать и вместе с тем не хотеть в это верить, правда? По крайней мере, до тех пор, пока не останется другого выбора.

Аспид задумался, потом печально кивнул.

– Святой задумал Божью кару как очищающий огненный ветер. Только после того, как ты к нам приехал, он понял, что на самом деле это безумие, настоящий геноцид, проводимый по приказу Дария. На самом деле все братья были очень подавлены разрушением Негасимого Света. Твои соплеменники пели, когда их вели на неминуемую смерть, Роун. Это было жуткое пение, от которого кровь стыла в жилах. Ясно было, что все члены общины сговорились об этом заранее. Они не сражались. Они позволили принести себя в жертву. Почему? Только для того, чтобы исполнилось пророчество?

Не все будет потеряно. Именно эти слова сказал папа Роуна маме в ту кошмарную ночь.

Аспид пристально смотрел на Роуна, ожидая ответа, но юноша молчал. Ловец видений с силой чесал себе ногтями ладонь и расчесал ее до крови.

– Я не раз и сам задумывался над этим вопросом. Сначала мне казалось, что твоим родителям было бы лучше обратиться за помощью к ловцам видений. Но теперь я понимаю, что они не могли рисковать, заключая такой союз. Мы долго, слишком долго жили под землей, чтобы помнить о боли смерти, о мучениях и страданиях одного отдельно взятого человека. Мы уже не боремся за нужды простых, обычных людей, которых я лечу и чьи земли очищаю от ядовитой заразы. Старейшие из нас и думать забыли о земле, о том, как ее исцелить. Они все больше думают о Дарий и все меньше о простых людях. Они нарушили все запреты, когда позволили Феррелу проникнуть в тело твоей сестры. Теперь мне стало ясно, почему у Негасимого Света не было другого выбора, как поверить в пророчество.

Аспид еще глубже всадил себе ногти в ладонь, из его кулака на каменный пол закапала кровь.

– Я никогда больше не прикоснусь к снадобью, – с надрывом сказал он. – Твой прадед был прав, когда решил от него отказаться. Именно снадобье подорвало наши силы, извратило наши цели. Пусть Волк меня убьет – я и так уже видел больше, чем в силах вынести.

Роун мягко коснулся окровавленных рук Аспида.

– Если ты действительно хочешь искупить вину, помоги нам.

Взгляд Аспида прояснился.

– И ты мне поверишь?

– Я хочу тебе верить. Не знаю, правда, получится ли это у меня. Но есть одна проблема, с которой ты, я думаю, сможешь мне помочь.

– Спрашивай, я расскажу тебе все, что знаю.

Какое-то время Роун стоял в нерешительности – он вглядывался в лицо бывшего ловца видений, прислушивался к его дыханию, к току его крови по жилам. Аспид говорил правду.

– Мне нужна карта всех территорий Края Видений, занятых обращенными и ловцами видений.

– Знания мои в этом вопросе ограниченны. Любая карта, которую я помогу тебе составить, будет очень приблизительной и неточной. Скорее всего, она не подойдет для твоих целей. – Аспид насупился, о чем-то глубоко задумавшись. Когда он снова посмотрел на Роуна, глаза его светились энтузиазмом. – Знаешь, у меня есть друзья, которые, скорее всего, смогут помочь!

– Ловцы видений? – спросил Лампи.

– Когда-то они были ими, но уже давно не принимают снадобье, – ответил Аспид. – Их зовут Отар и Имин. Они подвергли сомнению запрет на технологию Города и были объявлены преступниками. Вместо того чтобы отказаться от своих убеждений, они разорвали отношения с Оазисом и стали бродячими целителями. Но вскоре на них напал тяжкий недуг, и они попросили меня о помощи. Мне уже доводилось видеть у людей эти симптомы – такое случалось, когда они решались отказаться от снадобья. Это послужило им сигналом – да и мне тоже, – мы поняли, что столкнулись с оборотной стороной снадобья. С тех пор я стал принимать его все реже, мечтая о том, что настанет день, и я тоже смогу разорвать свои связи с Оазисом. И вот этот день наконец-то пришел.

– Но каким образом эти два врача смогут нам помочь?

– Ты слышал когда-нибудь об Академии предвидения?

Роун с Лампи удивленно переглянулись и одновременно покачали головами.

– Когда-то это была школа архитектуры. Основал ее Феррел. Там хранились самые ценные записи и книги, включая карты Края Видений. Дарий узнал, где она расположена, поэтому ее пришлось покинуть. Но Феррел и его ученики, рискуя жизнью, спрятали библиотеку. Мы уверены, что клирики не нашли ничего ценного в том большом подземелье, но Дарий, вне всяких сомнений, заподозрил измену и приказал уничтожить вход в помещение Академии. Он его взорвал, причем взрыв был такой силы, что отголоски были слышны на многие мили вокруг. С тех пор принято считать, что библиотека уничтожена, а Академия полностью разрушена. Но Отар с Имином уверены, что хранившиеся там книги и рукописи сохранились. Если это так, ты найдешь там нужные сведения.

– Но если они знают, где она находится, почему сами туда не пойдут? – Лампи задал вопрос, который был готов сорваться с губ Роуна.

Аспид усмехнулся.

– После разрушения Академии на ее руины неоднократно совершались набеги, но из них не вернулся ни один человек. Отар с Имином не воины, а ученые. А для людей, которые не могут за себя постоять, такое путешествие слишком опасно.

Роуну вдруг очень захотелось найти этих врачей и отправиться с ними к развалинам Академии.

Не доверяя первому впечатлению, он взглянул на Лампи, который внимательно присматривался к Аспиду.

– А ты что думаешь, – спросил он друга, – стоит нам рискнуть?

– Да, – ответил тот с уверенностью, которая подтвердила намерение Роуна.

– Оставайся здесь с Аспидом, и подумайте вместе, как лучше добраться до этих целителей. А я пойду утрясу это дело с братьями, чтобы мы отправились в путь завтра поутру.

Не успел Роун дойти до двери, как Аспид сказал:

– Вам, наверное, легче будет их найти, если возьмете меня с собой.

Роун обернулся:

– Брат Аспид, тебе нужно остаться здесь, под защитой апсара. Я ни минуты не сомневаюсь, что, если ты отсюда уйдешь, брат Волк найдет тебя и убьет.

– Я останусь здесь, Роун из Негасимого Света, с превеликой радостью, потому что, при всем моем уважении к брату Волку, бывшие мои приятели – ловцы видений наверняка убьют меня раньше.

Облака плыли на уровне окружавших Кальдеру скал, затрудняя спуск в лежавшую внизу долину. Часть горизонта в юго-восточной стороне предрассветно светлела. Роун продрог до костей, словно в теле угнездился промозглый холодок ночи. Через месяц склоны покроются снегом и льдом, спуск с горы станет опасным, и потому Энде уже теперь рассылала своих воительниц по разным селениям Дальних Земель.

На исходе прошедшего дня Роун посвятил в свой план поисков Академии предвидения братьев Жало и Волка. Единственную надежду убедить их в своей правоте он возлагал на память о пророке. Юноша напомнил им, что Святой собирал книги не потому, что любил читать – читать он не умел, – значение книг он видел в том, что они содержали информацию, которая могла им помочь одолеть Город.

К счастью, братья согласились, что надо попытаться найти библиотеку. Но Роун совсем не рассчитывал, что они захотят сопровождать его в этих поисках. Юноша сказал им, что если они хотят связаться с контрабандистами и правителем Селигом, это надо сделать до зимней стужи и бурь, предвидеть наступление которых было невозможно. В конце концов они нехотя с ним согласились: по крайней мере, на какое-то время их пути должны разойтись.

Роун был поражен, с какой нежностью братья прощались с Энде. Он уже настолько привык к формальному характеру их встреч, что оказался не готов к теплоте и искренности чувств, которые они и не думали скрывать при расставании. Лампи тоже каждый раз сильно удивлялся, когда внушительного вида воины склонялись, чтобы принять благословение Энде. Глядя на это зрелище, Роун вспомнил картинки, которые видел в книжках, где были изображены рыцари и их королевы. Правда, эта «королева», казавшаяся такой хрупкой и миниатюрной, могла без всякого труда разделаться с любым из своих рыцарей.

Обернувшись к Роуну, Жало спросил:

– Когда нам тебя ждать, Роун из Негасимого Света?

– Через пару-тройку недель. Я приду к вам в новолуние.

– Вы договорились о месте встречи? – Волк был явно чем-то раздражен. Скорее всего, он нервничал из-за предстоящих встреч с контрабандистами и правителем.

Роун прекрасно понимал, что его предложение еще больше выведет Волка из себя, но надеялся, что они смогут договориться, не обнажая мечей.

– Мы встретимся в лагере братьев.

Волк уже хотел было ему возразить, но Роун предостерегающе поднял руку:

– Лагерь хорошо укреплен и его легко оборонять. Там наши гости будут в безопасности.

Но Волк продолжал настаивать на своем:

– Мы не можем позволить варварам осквернять своим присутствием нашу священную землю. Это противоречит всем принципам нашей веры.

– Друг пребывает везде. И здесь – в доме Киры. Он был на горе со Святым. Наступает время, когда все земли станут священными. Так и должно быть, если нам удастся уцелеть.

Роун, наблюдая за Волком, пока тот раздумывал, поймал взгляд Энде. Она будто хотела ему сказать, что, если он призовет себе в помощь Друга, Волк вынужден будет его выслушать. И все-таки, воспользовавшись ее советом, юноша почувствовал себя лицемером.

– Может быть, – нехотя пробурчал Волк.

– И не забывай, что говорил пророк. – Слова Киры предназначались лишь ему одному. – Ты дал Святому клятву, пообещал ему подготовить путь для Роуна из Негасимого Света.

– Я выполню свой обет.

В прохладном предрассветном тумане Энде обвела взглядом всех собравшихся.

– Нам многое удалось обсудить. Братья Волк и Жало, как я говорила вам раньше, во время тренировки, зеленая ветка сгибается, уступает порыву ветра и благодаря этому выживает. Апсара присоединятся к вам в течение трех дней после прибытия Роуна, в первую четверть луны.

Когда тени братьев растворились в предутреннем тумане, Лампи глубоко вздохнул, будто несколько последних минут сдерживал дыхание.

– Я бы сказал… все прошло очень неплохо.

– Да, – согласилась с ним Кира, – по крайней мере, обошлось без человеческих потерь.

– Уже за это мы можем быть благодарны судьбе, – натянуто добавила Энде. – Первый шаг, Роун, ты сделал неуверенно, но под конец твердо стоял на земле. Еще раз советую тебе поразмыслить о ценности и значении Друга. Братья – люди глубоко религиозные, в Дальних Землях у них тысячи последователей. Они изменили свою веру, приспособив ее к тебе. Это немалый дар предводителю. Его нельзя отвергать.

– Но, приняв этот дар, я поступлю бесчестно. Я не верю в Друга, не верю в то, что он существует.

– Не руби с плеча, говоря так о вере, – сказала Энде. – Ведь ты, Роун из Негасимого Света, знаешь об этом мире больше, чем большинство людей. И я не советовала бы тебе с такой безапелляционностью отвергать то, что истинно для других, предварительно не разобравшись.

Кира свистнула. Вскоре к ним подошла молодая апсара и подвела скакуна и кобылу.

– Ты, я полагаю, любишь быстрых коней? – Кира бросила на Лампи игривый взгляд.

Лампи провел рукой по крупу кобылы.

– Когда я забираюсь так высоко, то всегда почти зажмуриваюсь.

Энде положила руку на сердце Роуна и улыбнулась.

– Надо еще очень многое обсудить, но времени у нас в обрез. Если нам всем удастся безопасно добраться до лагеря братьев, мне бы хотелось там собрать собственный узкий совет, чтобы поделиться с тобой сведениями о твоем прадедушке. – Подойдя к Кире, она обернулась и взглянула на Роуна. – Желаю тебе найти то, что ты ищешь, Роун из Негасимого Света.

Они скрылись из вида по дорожке, ведущей обратно в Кальдеру, и Роун растерянно взглянул на своего лучшего друга.

– Кажется, я тут такого напортачил, что черт ногу сломит.

– Что ты имеешь в виду? Ты добился всего, что тебе было нужно!

– Но мне не удалось произвести впечатление на Энде.

– Сдается мне, ее вообще ничем нельзя поразить, – заметил Лампи.

Роун застонал, закрыв лицо руками.

– Что она имела в виду, намекая, что мне надо встретиться с Другом? И не только она, даже крыса говорила мне, что спасение детей может быть как-то связано с Другом. Но я не могу понять, как именно! Это ведь чистой воды вымысел Святого, созданный по частям из картинок, которые он видел в своей книге.

Лампи слегка похлопал его по голове.

– Когда мы доберемся до лагеря братьев, покажи мне эту книгу. То есть как твой… адъютант я должен буду ее посмотреть, разве не так?

Роун изогнул бровь, взглянул на Лампи и гордо улыбнулся.

– Ну что ж, с этого мы и начнем, так? Если, конечно, за этим вообще что-нибудь стоит. То есть если Друг… и в самом деле окажется нашим другом.

Роун не знал, как ответить на бесхитростный вопрос Лампи о союзе с кровожадным богом. Он вдруг ощутил, что все происходящее, все цели, которые он ставил перед собой, будто погружали его в странный туман, не позволявший ему видеть окружающее в его истинном свете. Он с трудом мог припомнить, что говорил на вчерашнем совещании. Будущее неумолимо тянуло его вперед, но он не чувствовал в себе готовности постичь его и с ним совладать. Все виделось ему неестественным, нереальным, совсем не таким, как он себе представлял.

– И как же, по-твоему, мне следует действовать?

Лампи пожал плечами.

– Прислушивайся к добрым советам, и все у тебя будет хорошо.

– Как же мне отличить добрый совет от дурного?

– Если тебе дадут плохой совет и ты решишь ему следовать, я тебе задницу надеру, или ногу отдавлю, или еще что-нибудь в этом роде отчубучу. Договорились?

Лампи, по крайней мере, был совершенно реален. И, кроме того, ничего не боялся. Он был ему настоящим другом.

– Договорились.