Тень богов

Глава 3. Орка

Орка шла рядом с повозкой, на которую погрузили тела Асгрима и его жены Идрун. Они были накрыты грубым суконным одеялом, на котором уже кое-где проступила кровь. Орка потянула носом и огляделась по сторонам. Деревья вокруг поредели, извилистая дорога становилась тем ровнее, чем ближе они подходили к Феллуру, рыбацкой деревушке на берегу фьорда.

Брека шел впереди, держа в поводу лохматого пони, которого они нашли в стойбище у Асгрима. В другом кулаке он сжимал короткое копье и опирался на него при ходьбе, как на посох. Орка дала сыну задание управлять повозкой, чтобы он сосредоточился на деле и отвлекся от тех картин, что предстали им на ферме Асгрима. Сама же она собиралась наблюдать за деревьями по обеим сторонам от дороги.

На этих холмах затаились убийцы.

Они обыскали всю ферму, но Харека так и не нашли. Торкель обнаружил чьи-то следы на тропинке, что вела вниз с холма, цепочку пятен из взрыхленной земли, но потом и они почти исчезли, нырнув под полог густого леса. После бурного обсуждения решили, что Торкель отправится по следу дальше, а Орка и Брека отвезут тела в Феллур. Орка тоже хотела пойти по опасному пути и выследить убийц Асгрима, но и она, и Торкель знали, что он куда лучший следопыт, чем жена. В конце концов Торкель улыбнулся ей и скрылся среди деревьев – огромный, тяжелый и при этом бесшумный, словно туман. Орка глядела ему в спину, и беспокойство в ее груди переплавлялось в гнев. А потом неодобрительно фыркнула и направилась вниз по дороге, приказав Бреке вести пони.

– Папа найдет Харека? – спросил Брека, глядя на землю перед собой. Они миновали высокогорье, где снег и лед еще не растаяли и под ногами все чаще попадались лужи и грязь.

– Может быть, – хмыкнула Орка. Она оглянулась на холмы, укутанные облаками. Торкель поклялся ей, что если найдет мальчишку и убийц Асгрима, то вернется за ней, а не пойдет на врагов в одиночку.

Но он лжец. И для него будет невыносимо оставить ребенка в опасности. Если тот еще жив.

Ей не терпелось передать трупы Асгрима и Идрун ярле Феллура и отправиться на поиски мужа, пока он сам не попал в беду.

Впереди между деревьями показался Феллур: деревенька из дюжины тростниковых мазанок, которые тесно жались друг к другу, и в центре – общий дом. Селенье окружал невысокий частокол, правда, местами дерево прогнило, да и заканчивался он на пляже с темным песком, не доходя до воды.

И все же здесь они в относительной безопасности. Везен любят тихие, темные места, где можно спрятаться.

Орка уже видела рыбацкие сети, что сохли на берегу, ожидая починки. Несколько деревянных пирсов, прорезающих воды фьорда, были фактически пусты. Лишь пришвартованы несколько рыбачьих лодок и бёрдингов прибрежного плавания.

Деревенские козы громко заблеяли, когда повозка проехала мимо них, и Орка удлинила шаг, чтобы поравняться с Брекой.

Охранник стоял, прислонившись к одному из воротных столбов. Орка раньше видела его, хотя и не знала имени. Он кивнул ей, даже не потрудившись заглянуть в телегу. Всякий раз, когда они с Торкелем приезжали в селение для торговли, в повозке были шкуры – так почему в этот раз всё должно быть иначе, верно? Орка кивнула стражнику и прошла в ворота, чувствуя, как нарастает давление в голове и груди. Она подняла взгляд на перекладину ворот, что проходила наверху, и увидела отблеск кости, глубоко утопленной в древесину. Фалангу из конечности мертвого бога, в которой все еще ощущалось биение остатков силы, что заставляла везен держаться подальше от деревни. Когда Орка вышла на грязную улицу, ведущую прочь от ворот, давление в голове ослабло. Хотя на воротах и не было усиленной стражи, внутри селения было оживленно, толпа людей двигалась потоком в сторону общего дома. Именно туда направлялась и Орка, надеясь найти там Сигрун, ярлу Феллура.

Она провела Бреку мимо заляпанных грязью свинарников, мимо кузницы, с ее оранжевым огненным сиянием и стуком молота, раздававшимся изнутри, а затем мимо таверны, где воняло элем, ячменем и мочой.

– Что там? – спросил мужчина. Он только что вышел из таверны и часто моргал, пока глаза не привыкли к яркому дневному свету. Орка знала его: это был Вирк, рыбак, с которым много раз доводилось торговать. Крупный мужчина с широким лицом и без хитрости в речах. Он повредил руку во время шторма, когда его лодку понесло в море, и потому отдыхал на берегу, выздоравливая, позволив двоим сыновьям бороздить волны. Глаза его были мутные, на щеках проступила красная сетка сосудов. Орка принюхалась и скривила губы. Судя по запаху, лучше бы Вирку было отправиться в море, чем так «лечиться».

– Асгрим и Идрун, – кивнула Орка на тела под суконным покрывалом.

Вирк уставился на кровавые пятна, проступившие на ткани.

– А еще Харек… ушел, – пробормотал Брека.

– Как? – спросил Вирк. Тем временем вокруг повозки собирались люди.

– Да уж не от старости, – буркнула Орка и отправилась дальше. Вирк пошел следом, а за ним – люди и быстро разлетающиеся слухи.

Повозка въехала во двор перед общим домом. Там уже стояло сорок – пятьдесят человек, по меньшей мере половина населения деревни. И все новые и новые люди продолжали прибывать.

Из дома вышел юноша: это был Гудварр, племянник ярлы Сигрун и один из ее дренгров, а за ним – еще трое воинов. Он размашисто подошел к двум деревянным столбам, что венчали ступени, ведущие от дверей общего дома во двор, и остановился между ними. На бедре у него висел меч, красная суконная рубаха по вороту, манжетам и краям была украшена узорно вышитой тесьмой. На одном из запястий красовался серебряный браслет. Черные волосы были смазаны маслом и забраны назад в низкий хвост, перетянутый кожаными шнурками с серебряными бляшками. На щеках топорщились волоски первой юношеской бородки. На кончике заостренного носа блестела капля. Орка взглянула на сына. Судя по свету в глазах Бреки, любой мужчина с мечом сгодился бы, чтобы наполнить его склонную к сагам головушку восхищением.

– Что тут происходит? – спросила Орка Вирка, который остановился рядом. Пусть рыбак был высок, ему все равно пришлось задрать подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Сегодня утром Гудварр спустился по реке на снекке. Говорят, ярла Сигрун послала его вперед себя.

– Ярлы Сигрун здесь нет?

Вирк посмотрел на Орку как на чокнутую.

– Ярлу Сигрун вызвали… – он кашлянул. – Я имею в виду, пригласили, ко двору королевы Хелки в Давр. Она уехала больше двух месяцев тому назад.

Орка приподняла бровь и кивнула.

– У меня есть новости! – воскликнул Гудварр. Толпа затихла.

Он продолжил не сразу, позволяя тишине длиться и длиться, явно наслаждаясь этим моментом и вниманием людей внизу.

– Я здесь, чтобы сказать вам: ярла Сигрун вернется не позже чем через девять дней. Она просила передать вам, что королева Хелка справедлива, добра и мудра. И хуже всего на свете будет не присягнуть ей. Быть под ее защитой – благо для нашей деревни.

– Защитой! – пробормотал Вирк. – Не так давно в Феллуре жили лишь бабы да вольноотпущенники, а короли и королевы были просто ярлами-засранцами, которые выросли из своих сапог – и ну новые искать.

Орка не стала с ним спорить.

– Ты имел в виду ПРАВИТЬ, а не ЗАБОТИТЬСЯ! – заорал Вирк, и его поддержали еще несколько голосов из толпы.

– Времена меняются, – ответил Гудварр, сердито глядя на Вирка и остальных недовольных. – На Западе нам угрожает ярл Стёрр, везен становятся все смелее, они крадут и убивают. Стоит объединиться с тем, кто сильнее, и уж королева Хелка будет сильнее всех.

И вновь в ответ раздалось недовольное бормотание.

– Когда ярла Сигрун вернется, она объявит Альтинг. Он будет на Скале Клятв, и там все смогут высказать свое мнение по этим важным вопросам, – заявил Гудварр, указывая на скалистый остров, возвышающийся над водами фьорда, зеленый от мха, поросший орляком, заваленный деревьями, что не удержались под порывами ветра.

Но громких выкриков стало больше: толпа протестовала и требовала ответов.

– Поберегите причитания для моей тетки и для Альтинга, – прорычал Гудварр. – На этом всё.

В этот момент Орка забрала у Бреки поводья и потянула пони с телегой вперед. Люди расступались перед ней.

– Дренгр Гудварр! – громко позвала Орка, и ее голос будто прорезал гомон толпы.

Гудварр замер и обернулся, глядя вниз на Орку, Бреку и повозку. И вытер сопли, капающие с кончика носа.

Вокруг Орки воцарилась тишина, пока повозка двигалась к ступеням, и, когда пони остановился, все слышали скрип колес.

– Что это? – спросил Гудварр, спустившись на две ступени и с опаской глядя на окровавленное покрывало. За его спиной остановились три воина – две женщины и мужчина, прибывшие с дренгром. Вооружены они были топорами и копьями, на поясах виднелись охотничьи ножи.

– Асгрим и Идрун, – сказала Орка. – Мы – с мужем и сыном – охотились среди холмов. Услышали крики со стороны фермы, пошли разведать, что случилось, и нашли Асгрима и Идрун убитыми.

По площади прокатился вздох.

– Вот видите! – воскликнул Гудварр. – Везен теперь убивают на наших холмах. Нам нужна сила королевы Хелки!

– Это сделали не везен, – ответила Орка.

– Ох ты ж, и откуда тебе это известно? – спросил Гудварр, подозрительно глядя на Орку. Под носом у него снова блестели сопли. – Что ты, ведьма-Сейд, которая видит прошлое?

Он глядел на Орку с усмешкой, как будто только что выиграл великое состязание в остроумии.

– Мне не нужно быть ведьмой-Сейд, чтобы понять, что рана в сердце – от меча, – ответила Орка. – Везен охотятся с помощью клыков и когтей, а вот железных мечей у них нет.

Она помолчала мгновение, глядя на усмешку на губах Гудварра.

– Я-то думала, что Гудварр, свирепый дренгр, поймет это с первого взгляда.

Она сразу же пожалела о сказанном, уже в тот момент, когда слова покидали рот. Она знала, что ничего, кроме неприятностей, они не принесут. Но уж слишком ей не понравилось выражение его самодовольного, надменного лица.

Всего несколько смешков из толпы во дворе общего дома – и Гудварр покраснел до ушей.

Он злобно зыркнул на Орку:

– Одиночки, жили на отшибе… они сами напросились на неприятности.

– Асгрим и Идрун точно не просили такого, – ответила Орка.

– А еще забрали их сына, Харека, – пискнул Брека высоким голосом.

– Детей воруют, – сказал Вирк. Он пробрался вслед за Оркой сквозь толпу. – Не первый раз я об этом слышу.

Орка нахмурилась, повернувшись к нему.

Гудварр спустился по ступеням с крыльца общего дома и встал перед Оркой. Она была выше и мощнее, но в его глазах читалось высокомерие сильных мира сего: вера в то, что он лучше и быстрее. Орка почувствовала, как начинают гореть вены, в кончиках пальцев закололо и обострились все чувства – предвестники насилия.

– Если я говорю «они напрашивались на неприятности», значит, они напрашивались на неприятности, – прошипел Гудварр: его голос звучал, словно меч, покидающий ножны. – И ты сейчас тоже… напрашиваешься.

Трое воинов на лестнице сделали шаг вперед и потянулись к оружию.

Орка уставилась на Гудварра, чувствуя, как челюсть начинает дрожать от напряжения. Как в жилах тяжело бьется кровь. Мысленно услышала отголоски далеких воплей, и перед глазами ее встал образ топора, что врубается в череп…

– Ты дрожишь, – сказал Гудварр. – Ты боишься меня? Стоило бы.

Орка сморгнула и увидела, что у нее дрожит рука и дрожь эта уже перешла на сжатое в кулаке копье. Посмотрела на Бреку: тот обеспокоенно переводил взгляд с матери на Гудварра и обратно.

Орка глубоко вздохнула.

– Я привезла их сюда, потому что подумала: ярла Сигрун захочет узнать о том, что на ее холмах завелись убийцы и те, кто ворует детей, – сказала Орка, медленно подбирая слова. Ее сердце колотилось часто-часто, кровь будто вскипала в венах. Но она решила сдержать это. Точнее пыталась это контролировать. – Еще я хотела узнать, нет ли тут родных у Асгрима и Идрун. Над их телами следует насыпать курган, как подобает.

Молчание.

Гудварр пристально посмотрел на Орку. Она ответила ему ровным взглядом. Почувствовала, как горячая вспышка эмоций растворяется, покидает ее, сменяясь холодом, расползающимся по венам. И где-то там, в глубине души, поняла, что это дурной знак.

– Мама, – сквозь ледяной туман в ее голове пробился голос. – Мама, папа идет сюда.

Голос повторил, и что-то потянуло ее за рукав.

– Орка, – теперь прозвучал голос Торкеля.

Орка моргнула, оторвала взгляд от лица Гудварра и увидела, что приближается ее муж, проталкиваясь сквозь толпу: в руке – копье, вязаная шерстяная шапка насквозь мокрая от пота.

– Все в порядке? – спросил Торкель, переводя глаза с Орки на Гудварра и остальных дренгров на крыльце общего дома. Его черные брови нахмурились, будто грозовое облако, а рот превратился в узкую жесткую линию. Орка глядела на него: казалось, что Торкель становился все больше, по мере того как гнев заполнял его, а свет в его глазах погас и сменился сначала озабоченностью, а потом тусклым, мертвенным безразличием.

– Мы говорили о том, что надо насыпать курган над телами Асгрима и Идрун, – проговорила Орка и медленно, долго выдохнула. Она изобразила на лице приветственную улыбку, и холодные, жесткие черты Торкеля немного смягчились.

Гудварр тоже поглядел на Торкеля. Орка отметила, как дренгр смотрит на размер его копья.

– Мой муж выслеживал убийц Асгрима. Те забрали их с Идрун сына, Харека.

– Ты нашел их? – спросил Гудварр.

– Нет, – ответил Торкель.

И губы Гудварра снова искривились в усмешке. Орка подумала, что это их привычное положение.

– Я последовал по их следам до реки, – продолжил Торкель, – одной из тех, что стекают с холмов и впадают в Скарпайн. Там были следы трех лодок, которые вытаскивали на берег. Кто бы ни убил Асгрима и Идрун, они добрались до реки и исчезли.

Гудварр кивнул:

– Мы всё выясним.

Орка подумала, что стоило бы надавить на Гудварра, спросить, сколько копий он с собой возьмет, будет ли использовать гончих, пошлет ли людей и лодки вверх по реке Скарпайн…

Но вместо этого посмотрела сначала на Торкеля, потом на Бреку.

Это не наш бой. Не наши проблемы.

– Домой, – сказала Орка, потом развернулась и зашагала прочь.