Тень Биосферы. Часть 1

Глава 9.3

Минигуль с огромным трудом сейчас стояла на своих дрожащих ногах, опёршись на них своими руками. Столько приложено усилий, столько вынесено страданий и вот теперь её жизнь зависит от каких-то странных чудовищ, внушающих ужас не меньше чем искажённые, с которыми они сейчас схватились буквально на смерть. А ведь трофеем во всей этой кутерьме выступает она!

Рогатый двуногий монстр действовал очень ловко, в движениях и тактике отчётливо чувствовалось искусство войны, что преподавали в крупных анклавах немногие выжившие воины прошлого. Минигуль пару раз видела выступления подобных мастеров на «арене ВЕЛИКИХ», как оказалось, способных справиться даже с десятком обычных бойцов анклава среднего уровня. Но откуда подобные навыки и лёгкость смертоносных движений у этого существа?!

«Вот и всё…» — подумала вдруг она с облегчением, глядя как один за другим погибают от его когтей трёхглазые хорты, — «Всего двое осталось…»

Переведя усталый взгляд на второе чудовище, четвероногого зверя, сопоставимого в размерах с внушительными быками южных саванн, когда-то целыми стадами курсировавшим вокруг этого моря, Минигуль с ироничной улыбкой продолжила глядеть как покрытый множеством не смертельных ран зверь рвёт на части обычно жуткого до неконтролируемого поноса потрошителя. Сейчас же, складывалось впечатление, что четвероногий зверь наслаждается схваткой, играя со своей жертвой.

Наскочить, цапнуть за ногу, увернуться от удара костяной секиры, заменявшей левую руку потрошителю, и ловким круговым ударом подсечь сустав той же ноги своим мощным хвостом, чем лишить равновесия искажённого. Последующий резкий прыжок, и вот в плече появилась новая кровоточащая рана — новый кусок мяса потрошителя пропал в пасти огромного зверя.

— Ургра! — наконец завопил потрёпанный искажённый, пытаясь придать самому себе куража и пошатнуть уверенность противника в самом себе.

— РРГРАУРГ! — ответил ему панцирник, угрожающе прильнув к земле, и начав медленно двигаться по кругу. Его рёв звучал куда более грозно и устрашающе, несмотря на то что он был втрое меньше по своей массе, и был покрыт кровью даже сильнее своего врага.

— Мраг! Ургурау! Аррр! — молниеносный бросок со всей мощи своих коротких ног послал тело панцирника в убойную атаку, сумевшую с ходу повалить на спину ослабевшего от кровопотери и боли потрошителя. Мгновенно слетев с тела врага при падении (зверю приходилось беречь своё уязвимое брюхо, иначе даже случайный удар костяного клинка в незащищённое панцирем тело могло переломит ход их боя), он тут-же зашёл с боку, сомкнув на горле гиганта свои мощные челюсти, при этом не прекращая угрожающе рычать. Перехват, укус, новый перехват, удержание на секунду и снова мощный укус. Не прошло и пяти секунд, как голова потрошителя была почти полностью отделена от его тела, а видоизменённые ноги искажённого повалились на землю безвольными плетьми.

— РРАУРРР! — взревел зверь в небо, властно поставив свои передние лапы на грудь поверженного противника. Первый достойный враг молодого панцирника был убит в поединке силы!

— А ты молодец, — сразу начал Лютый говорить на вельзанском, языке дипломатов, на котором с ним говорила и Тень всё это время. Если уж Тень отправила его сюда, то и с девчонкой могла пообщаться, а значит этот язык спасённая знала. В бытность человеком военным ему пришлось учить все три самых распространённых в их регионе языка, в том числе и этот — издержки профессии человека, должного уметь общаться с любыми пленными. Но вельзанский не был ему родным, а потому на том же суаргесе разговаривать было куда приятнее. В руках своих он вновь держал отброшенный свёрток, который медленно теперь разворачивал.

— Вот, съешь. Забродивший фрукт поможет расслабить нервы, — протянул Лютый девушке в серо-чёрной защитной форме продолговатый фрукт. Пока та неуверенно принимала из его рук невиданное лакомство, он уже начал отрывать зубами куски от листьев, из которых состоял кулёк, медленно их пережёвывая.

Минигуль, подняв свою защитную маску, сперва осторожно понюхала неожиданный дар, затем надкусила, и, поморщившись немного, оценила-таки фруктовую горечь спиртного. Аккуратно кусая и быстро глотая угощение (при этом стараясь не дышать воздухом без фильтров), девушка быстро приговорила небольшой плод неизвестного ей дерева, моментально захмелев. В голове и правда стало чуть легче, а боль во всём теле сменилась жаром в желудке и лёгкой расслабленностью.

— Так, повернись… ага… вроде всё в норме. Так, руки, ну-ка… Сними перчатки, — Лютый словно доктор теперь командовал ошеломлённой пациенткой, с облегчением отметив что у той нет серьёзных увечий или кровотечений, разве что от его взгляда не укрылась та неуверенность и осторожность, с которыми спасённая манипулировала некоторыми пальцами. Как и ожидалось, те были недавно вывихнуты — суставы сильно опухли и явно доставляли серьёзную боль.

— Вот, приложи к суставам — боль утихнет, — протянул он мелкую зелёную кашицу из листьев, что совсем недавно выплюнул на свою ладонь, — Не бойся, не ядовитая.

Минигуль пусть и с осторожностью, но приняла странный дар рогатого чудовища, приложив к костяшкам пальцев не очень приятного вида кашицу.

Девушка до сих пор молчала, видимо из страха продолжая выполнять его требования, так что Лютый дал ей пару минут на то, чтоб прийти в себя и чтоб боль в её руках хоть немного ослабла, прежде чем задавать какие-нибудь вопросы. И видимо расчёт был правильным, так как Минигуль заметно расслабилась, почувствовав, что боль в руках и правда наконец отступает.

— Ты говоришь на канторне или суаргесе? Или может быть знаешь только язык дипломатов? — заговорил наконец Лютый, продублировав вопрос на трёх этих языках, продолжая рассматривать внимательнее спасённую девушку. Её измождённый, покрытый пылью и копотью вид красноречиво мог сказать почти обо всех приключениях, выпавших на долю беглянки, да и дрожащие ноги и руки добавляли весьма немало антуража общей картине.

— Ты что, говоришь на трёх языках…!?

— А почему нет? Тебя что-то не устраивает?

— Я… да… то есть нет. Простите, я говорю обычно на суаргесе, вельзанским тоже владею, но хуже. Но… у вас ведь рога, и кожа зелёная. Я думала вы что-то вроде нового мутанта, а они не говорят. Совсем… — покосилась на трупы искажённых беглянка в растрёпанной, явно вручную сшитой из разных частей военных обносок форме. Похоже кто-то из числа выживших время от времени перекраивал старые одёжки, пытаясь выжать из наследия прошлого максимум.

— Да я уже понял, — поморщился Лютый, погладив место сквозного ранения на левом бедре, которое всё сильнее зудело. Говорил он теперь на суаргесе, языке более родном чем все остальные, — В общем объясняю заранее. Мы не альтруисты и просто так попавших в беду дев не спасаем — это не к нам, это к древним воинам, жившим тысячи лет назад, но они давно вымерли сама понимаешь. Так что считай себя военнопленной, или ещё лучше трофеем. Мы только что победили, убив тех, кто претендовал на тебя, а значит ты теперь наша. План такой. Сейчас вон тот Говнюк догрызёт того толстопуза, мы запрыгнем ему на спину и помчимся наконец назад домой, туда, где течёт чистая вода, зеленеют деревья, и с самого рассвета верещат толпы птиц, мешая честным ТРУЖЕНИКАМ ДОСЫПАТЬ! — неожиданно крикнул Лютый в небо, туда, где снова раздавались крики хищных пернатых, — Пернатые будильники, чтоб их…

— Поняла? — опустил он наконец на девушку свой взор.

— Я… а можно задать вопрос? — помялся секунду трофей, теребя собственные пальцы, уже почти переставшие болеть и чуть занемевшие.

— Задавай.

— Вы собираетесь меня съесть? — чуть не плача пробормотала Минигуль. Девушка уже и не рада была такому спасению, но всё ещё в её душе теплилась надежда хотя-бы выжить, всё же обращались с ней пока хорошо.

— Что за чушь?! Я разве похож на того, кто ест людей? — неподдельно удивился Лютый.

— Да…

— А вот сейчас было обидно! — сложил он руки на груди, укоризненно глядя на поникшую девушку, — Да будет тебе известно, милочка, что раньше и я тоже был человеком, буквально два месяца назад (один месяц здесь 40–41 день), при том весьма умелым. Но жизнь, как видишь, распорядилась моей судьбой иначе чем я планировал, лишь чудом я выжил после ранения внутренних органов, пострадав от неожиданной атаки одного из предателей моей группы. Но одно юное золотце к счастью спасло меня, перекроив моё тело на свой лад, тем самым сделав его сильнее и лучше, после правда взяв обещание помочь ей возродить жизнь на нашей многострадальной планете. Тебя скорей всего ждёт то же самое: стать частью нового мира, или погибнуть.

— Мне? Но я не хочу носить такие рога! Я не хочу быть зелёной! Я не хочу терять свою человечность в конце концов!

— Цыц! Для нытья ещё будет время! Тебя кто учил принимать важные жизненные решения? Няньки-истерички? Сперва получить полную информацию, потом всесторонне проанализировать её, и только потом принять взвешенное решение. Твои эмоции здесь только вредят! Тебе сколько лет? Пятнадцать что ли?

В это время с боку почти бесшумно к ним подошёл огромный панцирник, весьма довольный недавним боем и последовавшей за ним трапезой. За время стремительного спринта и боя, зверь даже чуть похудел и осунулся, настолько высок был расход энергии на запредельный уровень активности и ускоренную регенерацию. Десятки порезов на его панцире уже перестали кровоточить, а опухлости ушибов уже начали опадать. И только что наполненный под завязку желудок зверя уже начал медленно сжиматься назад, стремительно переваривая поглощённое мясо.

Неожиданно зверь, облизывающий свою довольную окровавленную морду, резко замер, прислушался к себе, и странно согнувшись исторг из задней части тела внушительный запас каловых масс. Довольный тем что как следует облегчился, Говнюк тут отбежал чуть подальше, уселся, и спокойно продолжил облизывать те раны, до которых был способен дотянуться самостоятельно. Куча так и осталась лежать рядом с общавшейся парой.

— Вот Говнюк! — зажав когтями нос, Лютый быстро отступил подальше к подветренной стороне, чтоб не чувствовать все эти изумительные ароматы. Кучу его приятель снова наложил знатную! За что и получил свою кличку…

— Фууу! Я даже через фильтры почувствовала! — явно поморщилась девушка (хоть этого и не было видно через её маску, имевшую зеркальный слой), тут же переместившись вслед за Лютым.

— Ладно, валить пора отсюда. Звать-то тебя как, красавица?

— Минигуль… а тебя?

— Зови меня Лютый. Но если хочешь, можешь обращаться просто: «мой господин», я тоже не буду против, ха-ха! — рассмеявшись, лесной чёрт ловко запрыгнул на спину встрепенувшегося при его приближении панцирника, протянув сверху всё ещё ошалевшей от такого поворота своей судьбы девушке когтистую руку.

Покосившись на странного вида клешню Лютого, Минигуль всё же решилась последовать за ним, помня, что где-то в том же месте живут и святые в их народе Факум-Карух. Даже если ей суждено умереть, она обязана хотя-бы увидеть их новый дом, то место, где гордые владыки небес, спасшие её сегодня, восстали из пепла.

Сбросив обезболивающий компресс из листьев на солёную землю, девушка подала свою руку, с трудом разместившись на широкой спине перед Лютым, и тут же оказалась в его крепких объятьях. Но это оказалось весьма нелишним, так как они спасли её от возможного падения, когда зверь под ними стремительно рванулся вперёд, с ходу переходя в монотонный галоп. Говнюк был рад скорому возвращению в родные леса, ибо даже ему было непросто противостоять отраве, содержавшейся в местной пыли. Не только стремительный бег и ранения сейчас истощали его организм, выведение из организма и обезвреживание радиации стоило его телу также огромных ресурсов. Вот почему им следовало как можно скорее вернуться!

Лишь Лютый чувствовал себя здесь весьма сносно, обладая совершенно уникальным телом, способным жить даже в подобных условиях.

Сейчас он был вполне доволен собой, подставив лицо закатным лучам алого лансвера и сухому горячему ветру. Лютый прямо сейчас впервые за многие прошедшие недели сжимал в руках хрупкое женское тело, скучая по тем временам, когда это имело куда больше смысла чем на данный момент. Все-таки ему нужна половая система! Стоило поднять этот вопрос перед Тенью по возвращении!