Тени звезд

Дело #11 — Игрушка

'Куда уходит детство,

В какие города?

И где найти нам средство,

Чтоб вновь попасть туда?'

Леонид Дербенёв

«Когда ребенок вырастает, он многое перестает понимать»

Александр Кулич

— Нур'Гриар'Дан, первый в своём имени и последний в своём роду, лучезарное дитя руу'нн, квантотворённый из пыли погасших звёзд, прямой потомок Да'Вира Упорядочивателя, безжалостный истощитель врагов и милостивый защитник подданных, истинный и единый наследник верхней крови Да'вирского Квазарата…

Не такой уж и длинный титул, глашатай даже не перевёл дух, пока его произносил.

Как и положено слугам, он был «низшего» вида, не руу'нн, а одной из рас, которых они милостиво ассимилировали. Какой-то из ящерных народов, которых в галактике не меньше сотни (эволюция любит выползать из воды на сушу, и на многих планетах древо земноводных дало разумную ветвь). На ступеньку выше глашатая как раз стоял другой ящерн, не только по расе, но и по должности. Распорядитель: его гребень инкрустировали статусные знаки, а одежды отличались цветом. Глашатай кутался в пышном и ярко-красном, даже его чешуйчатая шкура отливала в красные цвета. А распорядителя одели и окрасили в сдержанно-синюю гамму с торжественным серебром — как полагается.

Здесь вообще всё было устроено по канону, потому что трёхглазые руу'нн, возможно сильнейшие кинетики в галактике, ценили целесообразность — и держали покорённые, простите, принятые в свою сферу влияния народы несгибаемой кинетической хваткой.

— … Да не оскудеет мощь в его глазах, — по форме ответил синий, и тут же осведомился. — И что с Наследником?

— Пропал без вести на своей игрушечной планете! — доложил красный.

— Хм. Как такое возможно? — изумился распорядитель. — Она прекрасно спрятана и неплохо защищена. С ним были две группы защиты, каждой из которых руководил королевский димар.

— Обе группы мертвы.

— Даже высокие димары?

— Даже высокие димары.

— Но как?

— Кто-то заменил управляющий ИИ планеты: раньше он заботился о посетителях, а теперь пытается их убить.

— Убить аттракционами? — серебряный гребень встопорщился в такт изгибу синей надбровной дуги.

— И игрушками!

— Хм-хм. Можем ли мы, в таком случае, быть уверены, что Нур'Гриар'Дан ещё не закончил своё блистательное… но короткое существование?

— Не могу знать, ваше распорядительство.

— Иерархи Нижней крови пока не заявили о праве наследия, — задумчиво сказал тот, изучая сводки официальных дипломатических каналов. — Выходит, наследник ещё жив.

— Но скоро планеты выстроятся в единую линию, — торжественно и печально произнёс глашатай. — И тогда на троне Да'вира, который парит в вечном падении в зеве чёрной дыры, овеянный прахом умерших звёзд и ушедших предков, состоится церемония Прозрения. Наследник вступит в правление, и, если это не будет дитя Верхней крови, нашим властителем станет дитя Нижней.

— Явственно, как вспышка сверхновой, на то и расчёт, — эхом отозвался сине-серебряный. — Пропажа Нур'Гриар'Дана не могла просто совпасть с наступлением церемонии.

— Несомненно. Что предпримем, ваше распорядительство?

— А что мы можем, хм, предпринять? Попечители Нур'Гриар'Дана отправят спасательную миссию на планету-игрушку, чтобы отыскать наследника. Если, конечно, они же его не продали. А наше дело маленькое: ждать исхода и преклониться перед тем, кто взойдёт на Трон.

— Кое-что можем, — понизив голос, сказал красный ящерн, его выпуклые блестящие глаза сузились, прикрытые нижней плёнкой. — Есть один истинный специалист, к которому можно обратиться в самой щекотливой ситуации… Но у меня нет полномочий.

Сине-серебряный молчал, его неподвижное чешуйчатое лицо не выражало волнений или симпатий: хладнокровие было у ящерна в крови. Но даже в его прохладном сердце воспоминания о наследнике Нур'Гриар'Дане… о малыше Нуку… вызывали несвойственное распорядителю тепло.

— Что ж, — сказал он после паузы, обдумав положение. — Когда нас уличат в лояльности прежнему Наследнику, инквизиторы решат, что мы действовали согласно канону. Нас подвергнут изгнанию, возможно, низложению, но не казни.

— А если новый Наследник преисполнен жестокости и решит нас казнить, то тем больше причин пытаться спасти прежнего, — улыбнулся глашатай, и его длинный чешуйчатый хвост свернулся в философскую спираль.

— Как зовут вашего специалиста?

— Межпланетный мусорщик Одиссей Фокс.

— Мусорщик⁈

— Разбирается в сортах неприятностей, спец по утилизации проблем.

— Хм. Примат? — тонко цыкнул ящерн, просматривая скудное досье. — Приматы импульсивны и живут во власти чувств. В нашей ситуации необходимы здравомыслие и самоконтроль, которые редко свойственны теплокровным.

— Наши повелители теплокровные, — мягко напомнил глашатай.

— Руу'нн другое дело, — не согласился распорядитель. — В их глазах мощь, и силы их разума правят порывами тела.

Глашатай мог с этим поспорить, но, конечно, не стал.

— «Человек». Ни разу о таких не слышал, чем они знамениты?

— Понятия не имею, видимо, ничем. А, погодите! Люди — это же недоразвитые олимпиары. Личиночная стадия их расы или что-то в этом духе. Лишь единицы превращаются в техно-богов, остальные влачат жалкое существование.

— Понятно, — кивнул распорядитель. — Значит, личинка олимпиара. Но индекс успешно решённых дел у этого мусорщика… поражает. Вы уверены, что он не накрученная подделка?

— Уверен сильнее, чем в гравитации Великого Аттрактора. За этого человека поручился наследник одной из Великих Империй.

Оба ящерна на секунду почтительно притихли.

— Вот, посмотрите.

Визиограмма повисла в воздухе над ними, и глашатай с распорядителем синхронно склонились перед высокой фигурой со множеством ветвящихся рогов.

— Что ж, тогда говорить не о чем, — выждав какое-то время даже после того, как визиограмма погасла, распрямился синий. — Распоряжусь нанять этого мусорщика. Надеюсь, он сможет разгрести горы игрушек и подарков, которыми завалена планета, выйти живым из аттракционов и отыскать Наследника.

— Выжить сможет. Ведь с ним будет даже не высокий димар, а единый примар.

Распорядитель кивнул, подтянул рукава одеяния и с достоинством двинулся вверх по лестнице.

Оставшись один, глашатай немедленно окружил себя подавляющим полем, склонился в позе покорности и произнёс голосом, сдавленным от преклонения и страха:

— Всё выполнено по вашей воле, Господин.

✦

— Ух ты, — одобрительно сказала Ана.

Они стояли бок о бок в обзорной рубке чужого корабля и смотрели на яркую ёлочную игрушку, висящую в космической черноте.

Сложно было поверить, что это хоть маленькая, но планета. Она была не круглая, а ромбически-гранёная, и на каждой грани расстилалась новая зона для игр. Взгляд выхватывал гигантский хрустальный каток, пышное цветочное поле, вихрящийся туманный лабиринт, сверкающую водную гладь с россыпью островков, пылающий огненный пейзаж с пыхтящими вулканчиками — и многое, многое другое.

Создатели Игрушки постарались до отказа забить её впечатлениями и возможностями. Судя по краткой справке, которую Фокс открыл в визиокне, эти грани ещё и подвижные, как у древних кубиков-рубиков: их можно тасовать, пробуя разные сочетания и переходы. Планету обнимала причудливая ажурная спираль — несравненные «луурские горки», гоночные трассы для самых отчаянных и безумных. А по орбите вокруг Игрушки летали луны разных цветов в виде маленьких ВУРДАЛОВ, пожирателей миров. Кажется, они гнались друг за другом, чтобы пожрать. Интересно, какой ВУРДАЛ сильнее, фиолетовый или золотой?

— У тебя в детстве наверняка было что-то подобное? — восхищённый увиденным, спросил Одиссей.

— Нееет, — протянула Ана, её живое лицо было одновременно впечатлённым и сомневающимся. Лимонные локоны с тонкими голубыми прядями выдавали, что принцесса считала игрушечную планету для ребёнка некоторым перебором.

— У нас не принято отделяться, — принцесса пожала плечом. — Я играла, тренировалась и училась на Малом Кольце, вместе со всеми детьми Олимпа.

Значит, у них всё же принято отделяться, только не от бедных или богатых, а от родителей. Выходит, у олимпиаров государство превыше семьи? Какие ценности это воспитало в Ане? Фокс на секунду задумался, стремительно строя сценарии развития их отношений — и половина сценариев ему не очень понравились.

Они познакомились совсем недавно, и Ана моментально очаровала его: своей открытостью, силой чувств, благородством и красотой, интересом к миру и жаждой правды. Те дни, что они были вместе, оказались насыщены событиями посильнее, чем какой-нибудь мирный и спокойный месяц, а то и год! Но всё же Фокс до сих пор не знал Ану. Да и сейчас ему не дали времени подумать о ней.

— Наследник пропал в зоне управляемой гравитации, на кротовых батутах, — произнес сосредоточенный руу'нн, стоявший у панорамного окна.

Он был ростом даже не по пояс человеку, а по бедро. Похожий на вытянутый вверх земляной холмик с основательной головой, с твёрдым внешним покровом, который выглядел, как слегка потрескавшаяся обожжённая глина. Руу'нн не имел ног, хотя при необходимости мог их отрастить: всё его тело было мягкой пластичной массой, которая умела затвердевать снаружи. Это очень помогало поддерживать форму и защищаться от хищников — в те древние времена, когда руу'нн еще не подавили хищников собственной планеты и не принялись за обитателей окружающих миров.

В его вязкое тело были вложены шлифованные самоцветы в металлических оправах, когда внешняя часть затвердевала, они врастали в неё, превращаясь в естественные инкрустации. Этот руу'нн был богато инкрустирован полудрагоценными камнями, и явно очень высокого статуса.

Из глубины шершавого тела выросла вязкая ложноножка, она была мягкая и беззащитная, как жидкий пластик, но при соприкосновении с воздухом тут же покрылась лёгкой потрескавшейся корочкой.

— Вот здесь система зафиксировала последние показания с нейра Нур'Гриар'Дана и первой группы защиты. Затем произошёл выплеск асинхронизирующего излучения, причина неизвестна, возможно, это был направленный взрыв. Вся нодотроника и нейры в области батутов вырубились, и связь прервалась. Аварийные системы быстро её восстановили, но Наследник был потерян. А первая группа мертва.

Руу'нн не смотрел на людей, стоящих сзади — он привык к безоговорочному вниманию и знал, что его слова будут слушать и запоминать. Рука-отросток указала на одну из граней Игрушки: где высились сложные красивые ярусы с металлическим отливом, со множеством узких натянутых мостиков-переходов вверх и вниз, каскадами больших и малых платформ, а также серых и коричневых мембран, натянутых между ними.

Это был настоящий рай для любителей прыгать: ты мог начать в любом месте и выстраивать свой собственный маршрут, чередуя мощные прыжки со слабыми, выбирая, лететь вниз или вверх. Разные мембраны придавали разные эффекты: красные — реактивное ускорение, голубые — лёгкость и воздушность, фиолетовые кружили в сумасшедшую спираль, оранжевые мотали в воздухе, хаотично смещая во время прыжка, зелёные замедляли, и так далее. При этом в воздухе висели спящие круглые порталы, которые просыпались, если сквозь них пролететь, и создавали маленькую кротовую нору, которая выкидывала тебя из другого случайного портала в этом комплексе.

Каждый новый «запрыг» в таком аттракционе складывался по-особенному, как маленькое приключение. Только последнее приключение малыша Нуку не кончилось добром.

— Наследник скакал на батутах со своими шэмирай, когда произошёл взрыв, и витальные показатели и нейросигнатуры всех троих перестали передаваться, — добавил руу'нн.

Волосы Аны моментально окрасились в пронзительный голубой цвет несогласия с красно-фиолетовыми прожилками возмущения: она знала, кто такие шэмирай. Одиссей тоже знал: особые клоны, которых выводят как идеальную пару для богатых и важных этноидов. Личности шэмирай полностью скульптированы под своего хару, это разумные и живые существа, в которых нет собственного смысла — только быть идеальной парой для хозяина-друга-любви.

На большинстве развитых планет, обладающих нужным уровнем технологий, шэмирай запрещены. Но в паре десятков миров их успешно создают — для тех, кто по праву рождения может претендовать на высочайший уровень привилегий. Ведь что может быть более высокой привилегией, чем иметь близкое и преданное существо на протяжении всей жизни, которое существует ради тебя, которое не оставит, не разлюбит и не предаст? Пожизненная гарантия, что ты никогда не будешь один в этой вселенной.

— У нас мало времени, — властно сказал руу'нн, и его лицо вывернулось наизнанку прямо сквозь твёрдую голову к стоящим позади, глаза, как драгоценные опалы, вынырнули из мягкой массы, а обновлённое лицо покрылось коркой и затвердело. — Вы готовы отыскать Наследника?

Одиссей посмотрел на примара Эрраду, единого утвердителя и защитника высшей крови. Высочайшее звание в квазарате руу'нн. Получается, с ними в спасательную экспедицию отправился не какой-то телохранитель или спасатель, а, грубо говоря, премьер-министр. Он выглядел как сосредоточенный холмик с тоненькими щупами по бокам и тремя большими глазами, в самом крупном из которых мерцала Сила. Ушки — крупные сглаженные выступы вправо и влево, никаких отверстий, все слуховые нервы спрятаны внутри.

Комичный и величественный, умилительный и пугающий, редкое сочетание противоположностей. Руу'нн был похож на живую игрушку.

— Что убило первую группу защиты?

— Предположительно, гравитация.

— Предположительно? — Фокс приподнял бровь.

— Внутренних данных нет, все их средства связи и записи были разрушены асинхронизирующим взрывом. Сейчас мы с орбиты фиксируем останки первой группы. Их анализ говорит, что бойцы разбились.

— Значит, планета использовала контроль над гравитацией в области для прыжков против посетителей?

— Использовала мастерски, — ответил руу'нн. — Мы считаем, что бойцы не просто отяжелели и упали, так часть из них бы спаслась даже с отключённым оборудованием. Вероятнее, Игрушка устроила серию филигранно выстроенных перепадов гравитации и смен точек притяжения, которая помешала телохранителям предпринять эффективные действия, чтобы выжить.

— Ведь возглавлявший их димар-кинетик мог левитировать?

— Мог, но не при десяти G.

— Понятно. А что с детьми?

— Среди останков бойцов нет следов детей.

— Они пропали одновременно? — уточнил Одиссей.

Ну конечно одновременно, подумала Ана, удивляясь этому вопросу. Как ещё можно пропасть, если связь отрубило взрывом?

— Почти одновременно, — ответил примар. — С разницей в доли секунды.

Ана мысленно прикусила язык.

— И кто был первым, хару или шэмирай?

— Почему это важно? — с едва заметным напряжением спросил Эрраду.

Возможно, примару не нравился тот факт, что представитель «младшей расы» (как дипломатично трехглазые кинетики именовали почти все остальные народы в галактике) ищет изъяны в логике экспертов руу'нн. Или то, что чужак будет разбираться в интимных тонкостях взаимоотношений Наследника и его ближайшего круга. В любом случае, примар Эрраду предпочитал идти официальным курсом.

— Они были в разных местах комплекса, поэтому волна настигла их с крошечной разницей, каждого в свой миг, — утвердил примар.

Для Аны объяснение выглядело вполне логично.

— Я просто хочу составить как можно более точную картину произошедшего, — миролюбиво кивнул детектив. Но его глаза смотрели всё так же вопросительно, он ждал ответа на заданный вопрос. А значит, поняла Ана, ответ имеет значение.

Руунн помедлил, но всё же сказал:

— Первым связь прервалась с одним из шэмирай. Затем, три десятых секунды спустя, пропал Наследник. После, спустя примерно полсекунды, последний из тройки.

Детектив кивнул своим мыслям, и Ана дорого отдала бы за возможность их прочитать. Он явно что-то уже заметил и понял, но что? Считает, что очерёдность пропажи детей важна. Но почему? Может, на ситуацию как-то повлияли их поступки? Но дети исчезли с разницей в доли секунды, какие тут могут быть поступки. Руу'нн прав, они просто находились в разных местах, и асинхронная волна достигла их не одновременно.

— В какой момент интос, управляющий планетой, поменялся с лояльного на враждебный? — тем временем спросил Фокс.

— Точно не установлено, потому что исходящие сигналы Игрушки не изменились. По ним нельзя было сказать, что она взломана, — покачал головой руу'нн. — Служба защиты сначала решила, что это внешнее покушение, что планету атакуют снаружи. Сбой планетарного интоса зафиксировали уже постфактум: когда вторая, резервная группа телохранителей, бывшая на Приёмной площадке планеты, выдвинулась на поиски Наследника. Вернее, хотела выдвинуться, но не смогла: Игрушка убила их всех.

— А за полчаса до этого аттракционы работали как обычно?

— Да. Нур'Гриар'Дан с друзьями купались в пузырчатых лакунах. Там система могла легко убить их, но не сделала этого. И только после взрыва на батутах началось мятежное поведение.

— То есть, у нас есть разброс в полчаса, и любой момент из которых систему могли поменять?

— Скорее двадцать минут. Сразу после купания дети не соприкасались с аттракционами, в течение десяти минут они перебирались из зоны в зону, и в это время ИИ не мог прямым образом им навредить. Но в момент перехода, буквально одну секунду — мог. Когда Наследник перешагивал физическую границу между двумя зонами, ИИ мог произвести экстренное смещение, и Нур'Гриар'Дана разорвало бы пополам.

Кинетик использовал свои меры времени, но переводчик доносил до Одиссея привычные его уху.

— Можно допустить, что ИИ не успел сопоставить происходящее и предпринять попытку покушения на Наследника. Но это маловероятно. В ситуации с группой защиты Игрушка действовала без промедления, решительно и эффективно.

Фокс задумчиво кивнул.

— А почему вы не можете просто вернуть контроль над системой? — спросила Ана. — Взломать интоса обратно.

— Став враждебной, Игрушка отключилась от общей сети, физически уничтожив узлы связи. Дислокация ИИ неизвестна, во-первых, он в достаточной степени распределён по сети планеты, поэтому наносить удары по отдельным участкам не имеет смысла — а повредить Наследнику можно. Во-вторых, эта планета напичкана разнообразными автономными объектами и способами перемещения. Главное управляющее ядро ИИ может быть в любом из них. Найти его средствами наблюдения и анализа практически невозможно.

— Будем подозревать каждого плюшевого мишку, — кивнул Одиссей.

— Совет примаров может вынести решение десантировать рой дроидов, которые принудительно подключатся к планетарной сети в разных точках и начнут одновременный каскадный взлом.

Три тёмных глаза Эрраду заполняли расплавленные бронзовые зрачки. Но они не были собраны в одну точку, как глаза большинства живых существ, а оставались текучими, как само тело руу'нн. Зрачки дрейфовали в глазах Эрраду, как разлитые яичные желтки, и взгляд кинетика казался расфокусированным — пока не сожмётся в точки, фиксируясь на чём-то достойном внимания.

— Почему же Совет так не сделал? — спросила Ана. — Не начали обратный взлом?

Эрраду сделал неопределённый жест, как бы пожал плечами, но всем телом.

— Совет решил, что это слишком рискованно. Даже успешная и быстрая атака требует времени. Если система оценит свое положение, как проигрыш, ей хватит времени, чтобы устроить на планете разрушение и опустошение, которое с немалой вероятностью убьёт всех, кто на ней находится.

Кажется, сам кинетик не был согласен с таким решением, но не мог противиться воле совета.

— А почему Игрушка сама не устроила куклогеддон? — спросил Фокс. — Ведь её цель: убить Наследника, а инстинкта самосохранения у искусственного интеллекта нет.

— Скорее всего, ИИ потеряла Нур'Гриар'Дана и сейчас ищет, чтобы убить наверняка. В максимальном разрушении у Наследника всё же остаётся шанс выжить, а планета действует наверняка. Пока самой Игрушке ничего не угрожает, она будет продолжать поиски. Поэтому совет сдерживает рой на орбите. Но он может быть запущен в любой момент.

— Разумно, — Ана с невольным уважением кивнула.

Несмотря на высочайшие ставки, руу'нн не поддались на соблазны и в сложной ситуации выбрали оптимальный способ действий. Но в волосах девушки плескались сизые волны, значит, одновременно с уважением она чувствовала тревогу и страх.

— Ведь в группе защиты были опытные телохранители и сильные бойцы? — осторожно уточнила Ана.

— Истинно так, — кивнул Эрраду.

— А сейчас мы спускаемся на враждебную планету… только с вами?

Высший кинетик взглянул на девушку, его расплавленные зрачки не сжимались, руу'нн смотрел сквозь Ану, как сквозь пустое место. Казалось, сейчас он шевельнёт рукой, и на Игрушке, висящей перед ними, скомкается километровый кусок аттракционов. В эффектном кино обязательно бы так и сделали.

— Только со мной, — ответил Эрраду.

И в этих спокойных словах оказалось больше силы, чем в демонстрации, которую он мог применить.

— Покажите их втроём, — подал голос Одиссей.

Примар кивнул, и перед ними развернулась визиограмма, неотличимая от реальности: малыши сидели бок о бок, довольные друг другом, и ели одно мороженое на троих. Мороженым для их расы выступала какая-то весьма твёрдая, но зернистая субстанция, они хрустели ей, откусывая по кусочку и передавая следующему по кругу. Но это было явно мороженое: они жмурились от удовольствия, беззаботно шевелили ушами и ложноножками на головах, не произнося ни слова, а просто разглядывая пейзаж, который раскинулся впереди. В единстве их поз и лиц читалась незамутнённая беззаботность момента, присущая детям очень разных рас.

Но Одиссею требовалось быстро, буквально за секунды, понять по этой картинке характеры и динамику их отношений. Сейчас не было времени собирать подробные данные, проводить анализ, изучать досье. Да, Ана займётся этим вторым потоком восприятия, просеет всю доступную информацию и выдаст какое-то резюме — но Фоксу требовалось сразу задать основы, чтобы строить здание своей гипотезы от верного фундамента. Ошибись в начале, и здание в итоге окажется муляжом. Он впился взглядом в детей.

Первый смотрел тремя глазами, ясными и пронзительно-голубыми, требовательно, будто стремился узнать и понять всё на свете; в его глазах блестели три задорных искры.

Второй застенчиво хлопал зелёными глазищами, самый забавный из троих; око его Силы было заросшим, он ещё не прозрел. Он был самый миниатюрный и младший из них.

Третий, старший, любовался миром отстранённо, через верхний фиолетовый глаз, а оба нижних были сомкнуты, будто спали; он выглядел очень спокойным, словно в свои десять лет всё видел и знал. Уголки его губ были опущены, а все боковые щупы загнуты вниз.

Одиссей, смотрел, как мечтательный малыш, сидящий посередине, замешкался: он забыл, кто передал ему мороженое и кому нужно передать следующим. Протянул одному, затем отдёрнул, боясь ошибиться, сунул второму — третий при этом закрыл глаз и застыл, как спящая статуя; а первый, живо оглядев происходящее, фыркнул и передал мороженое спящему. Это была правильная очерёдность, а второй ошибся; поняв это, он очень смутился, его уши распухли и выросли, в стыде прикрывая лицо, а мягкие отростки на голове поникли. Ведь серый так и не открыл глаз, так и не взял мороженое, а остался недвижим. Синий снова фыркнул, погладил зелёного, успокаивая его, и несильно пихнул серого, мол, хватит обижаться, бери. На мгновение повисла пауза, лишь подрагивал смущённый взгляд из-под опущенных на лицо ушей, это смотрелось очень умильно. Вдруг застенчивый второй понял, что делать: он выхватил мороженое у первого и сам передал его третьему. Тот, как ни в чём не бывало, открыл верхний фиолетовый глаз и принялся с удовольствием хрустеть. Напряжение, спонтанно возникшее, так же моментально улеглось, возвращаясь к взаимному согласию.

Детектив опустил взгляд.

— Наследник в центре? — уточнила внимательная Ана, глядя на младшего, и руу'нн молча кивнул.

— А почему у серого открыт только верхний глаз? — спросил детектив.

— Высокий уровень врождённой силы в сочетании с очень спокойным характером, даже равнодушным, — пожал плечами Эрраду. — Прозрение наступило очень рано, поэтому он преимущественно смотрит на мир через око Силы. Вот, собственно, и вся информация, я не очень осведомлён о тонкостях шэмирай.

«Потому что не считаешь это существенным. А зря», подумал Фокс.

— Ладно. Главный вопрос: что в вашем квазарате происходит с шэмирай после гибели его хару?

— Что? К чему это? — опять нахмурился Эрраду. — Покушение — дело рук иерархов Нижней крови, это очевидно для всех. Единый Отец Оор'Дан преждевременно погиб на войне, и нижние используют его гибель, чтобы сменить династию. Взаимоотношения тройки здесь ни при чём. Шэмирай не могли восстать против хару, повредить ему или оставить в опасности. Они абсолютно преданы Нур'Гриар'Дану, насколько способны живые существа.

— И всё же?

Зрачки руу'нн сфокусировались на человеке.

— Шэмирай обычных людей получают наследство, равное четверти имущества, и курс коррекции, реабилитирующий их зависимость, — сказал он. — А затем особые гражданские права. Жизнь с ограничениями, но близкую к свободной. Шэмирай наследника квазарата обладают секретной информацией и могут быть использованы враждебными силами, поэтому они подлежат карцерации: принудительному погружению в кому с возможностью существовать в закрытой ментосфере. Пенсия в уютном и безопасном мирке.

Ану передёрнуло, её волосы стали чёрными, а на щеках играли желваки, одна рука держала другую.

— Кто ты, чтобы судить нас, дочь олимпиаров? — не поворачиваясь к ней, спокойно спросил Эрраду, безошибочно определив по расе Аны принадлежность к Империи. — У вас детей забирают от родителей и растят в любви к государству, а не матерям. А у правителей и политиков в ходу синтетики. Они могли бы спросить с вас за свои жизни, если бы им позволили.

— Они синтетики, — ледяным тоном ответила принцесса. — Интосы без самосознания, желаний и воли, в искусственно выращенных телах, копирующих оригинал. Не живые существа.

— Именно. Вы вырастили живые тела, в зародыше уничтожив их разум. Каждый из них мог бы радоваться жизни, если бы его мозг не зачистили ещё до рождения.

Ана осеклась.

— Мы не осуждаем олимпиаров, есть свобода, а есть необходимость, — сказал руу'нн. — И свобода каждого кончается там, где пересекается с необходимостью остальных.

Одиссею было не интересно участвовать в философских и политических спорах, он прошёл эти метания столетия назад, и, в основном, на практике. Однажды ему пришлось выбирать, оставить одну из своих планет, зная, что её население будет убито — или проиграть войну. И он сделал этот выбор, потому что иного выбора не было. После всего, что он пережил, участие в умных спорах было последним, что стал бы делать Одиссей Фокс.

Ана увидела отрешённое лицо детектива, погружённое в омут тайны, и гнев тут же покинул девушку, как схлынувшая волна. Её восхищала способность Фокса выстраивать воображаемые миры, перелистывать их легко, как страницы-картины, и отпускать, когда они уже не нужны, растворять в океане своей фантазии, откуда он сможет создавать их снова и снова, когда понадобится. Благодаря этой способности и своему огромному жизненному опыту детектив быстро вписывался в любые цивилизации и дела, на грани инстинкта и разума осознавал главное и сходу расставлял важные сюжетные узлы, а потом нащупывал между ними связь.

На планете-Руси он сказал ей, что жизнь и сюжет, реальность и вымысел строятся по схожим законам. Ана в который раз прокрутила тот момент: «Правда и вымысел не противоположности, а параллели, две ветви одного дерева. Все выдуманные вещи произошли из реальных». Так он сказал, и она ему не поверила, о чём горько пожалела.

Впрочем, и до сих пор, после стольких подтверждений его правоты, Ана не могла в полной мере понять этот постулат. Ведь сюжет строят люди, а жизнь складывается сама, из миллионов следствий и причин. Сюжет может быть удобным для автора и для зрителя, читателя, игрока — в этом его главное преимущество и главная ущербность. В удобстве.

Впрочем, удобно додумать эту мысль ей не дали: все потоки восприятия невольно сошлись на стремительно растущей планете, куда они опускались.

— На Игрушке нет дроидов, боевых систем? — спросила Ана.

— Нет, — покачал головой Эрраду. — Наши стратеги не дают интосам контроля над оружием и военной техникой, что исключает возможность их применения против хозяев в различных сценариях. В том числе и таких, как этот. У Игрушки контроль только над сервисными ботами и аттракционами. Они тоже могут убить, но мы знаем их возможности. Не беспокойтесь. Вы под защитой Да'Вира Великого и его крови.

Корабль дрогнул, опустившись на приёмную платформу, и застыл.

✦

— Держитесь рядом со мной и старайтесь меньше двигаться. Не пытайтесь убежать от опасности в сторону, это может кончиться вашей смертью. Вы поняли?

— Да, — с готовностью кивнул Одиссей, он предвкушал аттракцион, который увидишь не каждый год и не на каждой планете.

Детектив встал прямо за низеньким примаром и утвердителем, готовый быть защищённым с ног до головы. Ана держалась последней в «рейдовой тройке», ведь она двигалась быстрее и реагировала быстрее неапгрейженного старины Фокса, значит, ей и замыкать.

— Выходим.

Эрраду возвысился и завис, как в медитации, на уровне человеческой груди. Голова руу'нн с веером расходящихся коротких отростков, напоминавших то ли корону, то ли гребень, была чуть ниже подбородка Фокса, любезно не закрывая обзор. Без видимых усилий кинетик полетел вперёд, и его направляющая сила повеяла Ане с Одиссеем в спину, как призрачный попутный ветер, проходящий сквозь их тела.

Трап опустился и вынес их на пустую приёмную площадку.

Несколько часов назад здесь было гладкое и пустое поле, окружённое весёлой и забавной стеной: трёхметровые фигуры всевозможных игрушечных персонажей разных рас стояли дружным кругом, взявшись за руки, и приветствовали прилетающих на Игрушку, махали руками, улыбались, пританцовывая на местах. Так было ещё совсем недавно. А сейчас повсюду валялись трупы и куски распотрошённых кукол.

Голова Шалунишки Мо, оторванная импульсным ударом, бессмысленно лыбилась, вцепившись зубами в горло ящерна. Глаза телохранителя уже заросли смертной плёнкой, а боевой контур был истерзан так, словно по нему прошёлся невидимый град игл, способных пробить и защитное поле, и физическую броню. Но этот град не убил, и, судя по всему, даже не ранил бойца — лишь разобрался с его защитами. А добил его удар чьей-то ноги, вмявший грудную клетку. Шалунишка Мо вцепился ящерну в горло просто для верности. Контрольный укус.

Изящная Крюкильда, героиня широко известной серии мультов для самых маленьких, танцевала на тонких ножках, похожих на восемь заострённых палочек — и на эти заострённые палочки грациозно нанизала сразу двоих. Её собственное клиновидное тело было изорвано выстрелами, кукла и убитые ей бойцы сплелись в последнем танце, голова Крюкильды беспомощно свесилась вниз, а заострённые палочки-волосы свисали, почти касаясь пола. Она словно вышла на последний поклон.

Следом громоздился Бубель-Вубель, игрушка гобурской расы: такого колошматил в детстве будущий фарейский фанатик, имени которого Фокс так и не узнал. Толстый и жизнерадостный здоровяк Бубель-Вубель любил с разбегу плюхаться на детей, такой огромный и безопасный: мягкий бубух и взрывы смеха. А чёрствые шкурой гобурские дети, визжа от восторга, вреза́лись в его легковминаемое тело. Бубель-Вубель весил всего ничего и не мог никому причинить вреда… Но сейчас он валялся рыхлой кучей, простреленный и разодранный изнутри, а из-под кучи торчали ящериные ноги и хвост. Задохнуться в Бубель-Вубеле… поистине, необычная смерть.

Игрушки, красивые и комичные, милые и не очень (в зависимости от вашей расы и вкуса), валялись то тут, то там. В основном, частями. Их полегло больше полусотни, но они забрали с собой с десяток профессиональных бойцов.

— Куклы не могли пробить защитные контуры, — Ана нарушила тишину. — У них нет таких возможностей. Это сделало что-то ещё.

Она была права: неизвестный град прошёлся по всем ящернам, лишив их привычной технологической защиты.

— Вы поэтому не дали нам индивидуальных полей? Потому что у Игрушки есть способ с ними разобраться?

— Поля мешают мне, — сказал кинетик тихо. — Как и лишние разговоры.

Он плавно подался вперёд, к пустому и ровному кругу, где не лежало ни одной игрушки — они десятками валялись вокруг. Целый вал ошмётков, исковерканные до неузнаваемости, словно перемолотые сквозь крупное сито — похоже, они атаковали одинокую маленькую фигуру, лежащую в центре.

Руу'нн был без защитного поля и без доспехов, и, тем не менее, он в одиночку уничтожил столько же бешеных игрушек, сколько десяток вооружённых до зубов ящернов-телохранителей. Но и сам погиб. На первый взгляд было неясно, что его убило, но, присмотревшись, Одиссей увидел, что все три глаза кинетика залиты кровью изнутри. Какая-то вибрация, может, излучение. Хм.

Эрраду застыл над телом своего… коллеги? Знакомого? Друга? Ни единой эмоции не проявилось в фигуре и лице кинетика, он был как шершавая статуя, и даже мягкие отростки на голове и по бокам едва шевелились, как обычно. Но вдруг застыли.

— Приготовьтесь.

Игрушки начали дёргаться и оживать. Те из них, кто остались целыми, размыкали стенное содружество и медленно двигались к новым гостям планеты, с намерением их горячо поприветствовать. Разодранные и поломанные фигуры, которых в избытке валялось вокруг, поднимались, кто как мог, и тоже тянулись присоединиться к празднику.

Тело Шалунишки Мо, без головы и без половины плеча, неловко прыгало на одной ноге; следом за ней, перебирая множеством пальцев, карабкалась оторванная рука какого-то чудика. Свиваясь кольцами, ползла безымянная пыпурчатая змея; волоча хвост, топал истерзанный динозавр, а с другой стороны подпрыгивал на пружине экзальтированный музыкант, который раз в две секунды пытался ударить звонкой тарелкой о тарелку, но одной недоставало, так что он просто махал навстречу своей отрезанной руке.

Всё это поначалу происходило в фантасмагорической тишине, пронизанной шорохами и скрипами встающих кукол, но постепенно, следуя какой-то выверенной режиссуре, игрушки начинали издавать звуки и фразы, на которые были способны:

«Привет, дружок!»

«Я Ласти! А как тебя…»

«Тим-бом-бом, тим-бом-бом, тим-бом-бом»

«Добро пожжа… пожжа… пожжа…»

«Дзыньк!»

«Летели на планету игрушек, а угодили в артхаусный хоррор», подумал Одиссей. А вслух громко выкрикнул:

— Привет, друзья! Мы не враги. Мы пришли вас спасти.

Его выкрик потонул в серенаде нарастающего безумия, которая усиливалась с каждым шагом. У робокрыла завыла сирена, а световой импульсомёт Галактотрона затараторил импульсами разных цветов, безвредных, но отвлекающих внимание. Весь этот стенающий вой накрывал пришедших, словно безумящая волна — ИИ хотел их ошеломить и отвлечь, чтобы атака получилась неожиданной и эффективной.

Но руунн едва заметно повёл ложноножкой, и тройку накрыла непроницаемая тишина.

Игрушки стягивались со всех сторон, смыкались плотным валом, лезли друг на друга, искалеченные, разорванные, жутковатые, путались вывороченными внутренностями, механикой и нодотроникой, старомодными проводами. Они превращались в единое месиво с сотней лиц и морд, которое громоздилось всё выше и теснее, охватывая гостей.

Ана уже стояла к Фоксу спиной, а сейчас прижалась, он почувствовал, как её рука сама собой вложилась в его руку, и легонько успокаивающе сжал её.

Зрелище было необыкновенным, когда ещё такое увидишь? Одиссей любил удивительные истории, неповторимые события и места, он ценил их куда выше собственного комфорта, удобства и безопасности — может, поэтому жизнь и дарила ему всё новые, словно испытывая, когда человек остановится и скажет: «Хватит!»

Явно не сегодня. Он заворожённо наблюдал за фильмом ужасов, который оживал вокруг них в вязкой тишине. Куклы, фигуры, игрушки и лапочки, зверики, монстрики и няшики сгрудились в купол, закрывший большую часть света и готовые в любую секунду обрушиться им на головы. Пугающие и улыбающиеся рожи смотрели на пришельцев сверху. Руу'нн не шевелился, и в полной тишине было слышно, как бьются сердца двоих людей.

— Почему они… — шепнула Ана.

Волна игрушек рухнула вниз. Безумное мельтешение рук, пастей, обломков и обрывков, клешней, наверняка это сопровождалось парализующим взрывом звуковой атаки, да и светили-сверкали-ослепляли куклы как могли — но пространство вокруг пришедших сделалось блёклым и серым, всё внешнее осталось словно за непробиваемым слоем мощного промышленного энергополя. Вот только никакого поля не было, они стояли без защит и преград.

Одна из игрушек, жуткая ленточная тварь, которая в мирной жизни так красиво кружилась в ворохе своих лент, а сейчас напоминала взбесившуюся баньши, всё-таки дотянулась до Одиссея: он почувствовал лёгкое скольжение по плечу, затем по руке, и от этих невесомых прикосновений по спине прошёл озноб.

Но это было всё, что руу'нн им позволил. Доля секунды, и игрушки будто сгребло невидимой рукой, всё их красочное разнообразие угодило в один гигантский прозрачный ковш, который по совместительству оказался прессом. Низкий скрежещущий рокот пошёл изнутри, он был слышен даже сквозь звукогасящую сферу.

Секунда, и перед ними пульсировал шар величиной с дом, ещё одна, и шар уменьшился вдвое, втрое, вчетверо. Отростки на теле Эрраду напряжённо дрожали — а игрушки дробились и крошились друг о друга, сминаемые чудовищной силой. Лицо руу'нн отвердело, как маска; шар стал размером с футбольный мяч, и внутри осталась одна труха.

Примар Эрраду повёл маленькой рукой и отпустил прах на волю. Буро-серый тлен тёмными хлопьями и ворохами пыли разлетелся по краю посадочной платформы, медленно оседая и клубясь. Не осталось ничего, похожего на действующий механизм или модуль нодов, ничего, способного причинить вред.

Вернулись слышимость и яркость, на площадке снова воцарилась тишина.

— Это первая проба, — сказал руу'нн, его голос звучал глуше и тише, чем раньше, он стал говорить быстрее. — Игрушка обучается. Она сумела преодолеть защитные поля и нашла способ справиться с моим… учеником.

Пауза была крошечная, почти незаметная, но она была. Примару Эрраду было привычнее называть погибшего кинетика не «учеником», а как-то иначе.

— Мусорщик, — голос кинетика стал глубже и сильнее, словно до того был обесцвеченным, а сейчас обрёл тёмный цвет. — Как мы отыщем Наследника? Каков первый шаг?

— Мне нужно кое-что проверить, — тут же ответил Одиссей, как будто у него заранее был план. — Чтобы понять мышление Игрушки, стоит спровоцировать её и посмотреть, как она себя поведёт.

— Что требуется?

— Оставим её на площадке, а сами вернёмся на корабль.

Рука детектива указывала на Ану, волосы девушки тут же стали тускло-серыми, а взгляд застыл в лёгком шоке. Она только что испытала ощущение полной беззащитности перед убийственным валом зомби-кукол, которые рвались уничтожить её с равнодушной яростью стихии. Лишь невидимая сила примара защитила их от быстрой и брутальной гибели. А теперь босс собрался оставить её наедине с планетой-убийцей⁈

— Вы хотите подвергнуть свою спутницу смертельной опасности? — уточнил Эрраду. — Чтобы провести эксперимент?

— Провокация предполагает риск, — пожал плечами Фокс.

Руу'нн смотрел на человека, и в его глазах впервые читалось что-то, похожее на удивление. Он обернулся к Ане.

— Ты готова на это?

«Вы» и «Ты». В языке руу'нн есть десяток разных обращений, которые зависят от меры уважения к собеседнику. Эрраду относился к Фоксу, как к существу с определёнными правами, но младшему; Ану он и вовсе считал вайгу, служителем. Но всё же с правом голоса, по крайней мере, относительно её собственной жизни.

— Готова?

— Да, — кивнула девушка. Она верила.

— Нет.

Примар качнул головой, и Ану с Одиссем шатнуло.

— Вы можете не дорожить своей вайгу, мусорщик. Но дети Да'Вира поклялись защищать младших мира сего.

Руу'нн распрямился, поднявшись выше в воздухе, он словно стал массивнее и тяжелее, зависший над людьми. Мягкие отростки на голове и по бокам неодобрительно зашевелились, осуждая легкомысленность и риск.

— Наследник в смертельной опасности. Наши служители мертвы. Мой ученик погиб, сражаясь. Хватит. Я не допущу бессмысленных жертв.

— Хорошо-хорошо, — подняв ладони, согласился детектив с легчайшей улыбкой на губах. — Я тоже не любитель терять ассистенток, хорошую ассистентку так просто не найти. Заглянем в батутный район, осмотрим место пропажи детей.

Примар кивнул и поплыл к кораблю. Ану с Фоксом повлекло за ним, едва ли не потащило, как тряпичных кукол, взятых мягкой, но несгибаемой рукой.

Когда они взошли на борт и трап стал закрываться, девушка бросила последний взгляд на это странное место. Ещё недавно приветливая и беззаботная, обещавшая радость, теперь площадка была усеяна трупами, обрывками и обломками, покрыта подпалинами импульсного огня… Она выглядела, как детство, которое закончилось слишком внезапно.

✦

— Вот здесь?

— Да. Сигналы оборвались, когда они играли в этом месте.

Корабль висел над многоярусным парком батутных аттракционов, которые радовали глаз любого человека, знакомого с детскими играми. Это был рай, на билет в который дети по всей галактике с радостью бы променяли душу. А зачем душа, если есть батуты с телепортацией?

— Если мы сойдём с корабля, — сказала Ана, опасливо глядя вниз, — то Игрушка сделает с нами то же самое, что с первой группой. Разобьёт о поверхность.

Она представила, как это было: резкие смены притяжения, кричащие тела бросает то вверх, то вбок, то вниз, с растущим ускорением и на максимальной силе тяжести, когда ты едва способен пошевелиться. Исход немного предсказуем.

— Не сделает, — ответил примар. — Если уничтожить грави-генераторы.

Руу'нн застыл, его зрачки растеклись и заполнили глаза полностью, засияли Силой. Отростки по бокам зашевелились, и словно неслышный шёпот пронёсся по кораблю.

Далеко внизу, в километрах от них, скорчилась и взломалась большая платформа, на которой стояли первые ярусы батутных небоскрёбов. Вибрация прошла по всему комплексу и постепенно затихла, теряясь в собственных отголосках.

— Теперь можно выходить, — глухо произнёс Эрраду, и корабль пошёл на спуск.

— Где именно дети пропали?

— Где-то здесь, а конкретную точку не определить.

Трое искателей находились посередине огромного комплекса, вокруг тянулись ввысь тонкие конструкции, платформы, мостики и переходы, мембраны. Взгляды пришедших разбегались во все стороны, как здесь разобраться, если от вариантов рябит в глазах?

Одиссей отметил, что летающие порталы тоже вырубило асинхронное излучение, они попадали и разбились, обломки валялись далеко внизу вперемешку с телами бойцов.

— Я выпущу исследовательскую группу дронов, — сказал примар. — Они прочешут всю сцену и найдут следы детей, если они есть.

— Это долго и скучно, и скорее всего, следов нет, — возразил Одиссей. — Лучше покажите последнюю сохранившуюся запись.

— Запись чего?

— Как они прыгают. Посмотрим, как было раньше и поймём, как было в последний раз.

Эрраду молча раскрыл визиограмму. Это был лог с наблюдательного дрона, который охранял Наследника и следовал за ним повсюду, оставаясь на почтительном расстоянии и под камуфляжем, в общем, не мешал. Запись датировалась неделей назад, когда троица в прошлый раз посещала батуты. Фокс несколько минут разглядывал, как дети скачут, совершая сумасшедшие прыжки и виражи, пытаясь догнать друг друга, а затем кивнул.

— Всё понятно.

— Что понятно⁇ — в один голос спросили Ана и руу'нн, и тон у обоих был на удивление схож: изумлённый с оттенком возмущения.

— Вон там лежит крупный бордовый камень в золотистой оправе, — детектив указал на самую верхнюю платформу комплекса. — Наследник носил его в груди, но перед игрой вынул из тела и оставил наверху. А затем они спустились вниз и принялись прыгать: это была гонка, и победитель мог забрать украшение, врастить себе в тело и носить с гордостью. Ведь это важный и почётный знак, верно?

— Это символ крови Да'Вира Упорядочивателя, к которой принадлежат Верхняя и Нижняя ветви наших правителей и отцов, — мрачно сказал Эрраду, недовольный, что столь важная вещь выступает призом в детской игре. — Его не должен носить никто, кроме Наследника.

Примар взмахнул отростком, и сразу несколько маленьких дронов метнулись из корабля вверх, чтобы забрать украшение.

— Значит, они прыгали снизу-вверх наперегонки, — подытожила Ана. — Но примерно здесь, посередине маршрута, произошёл взрыв и начались все события. Группа защиты находилась сверху, и сразу после взрыва устремилась навстречу Наследнику; тогда Игрушка устроила гравитационный кошмар, и все бойцы разбились, даже кинетик-димар. Но почему гравитация не тронула детей?

— Потому что их к этому моменту здесь уже не было, — уверенно сказал Одиссей.

— Куда же они могли деться? — с недоумением спросил Эрраду, оглядываясь вокруг.

— Они знали этот комплекс вдоль и поперёк, умели им пользоваться. Смотрите, как они прыгают, это же поразительно. Я так не сумею, даже если буду год тренироваться.

Ана одобрительно кивнула, при взгляде на кульбиты маленьких руу'нн в её глазах сверкали восхищённые искорки. Ей явно хотелось пропрыгать это место снизу-доверху, и в этот момент она выглядела как сущая девчонка, а не как серьёзный взрослый ассистент.

— Когда гравитация нарушилась, дети сориентировались лучше и быстрее взрослых, — сказал Одиссей. — Тот, что с синим окрасом, нырнул в ближайший летающий портал, и Наследник без малейшего промедления бросился за ним. Потому что в их тройке именно синий был лидером. Серый, старший из троих, прыгнул следом с другой стороны. Он самый быстрый и лидировал в гонке, поэтому залетел в портал чуть позже остальных. Но обратите внимание, он не прыгнул в порталы, которые были к нему ближе, а добрался до того, куда прыгнули первые двое. Он отставал на несколько секунд, но почти нагнал их. Как только дети вошли в червоточину, связь с их нейрами прервалась, и только после этого грянул взрыв. Заметая следы.

— Но они должны были вынырнуть из другого портала в этом комплексе, попасть под асинхронизирующую волну и разбиться! — воскликнул Эрраду, и в его голосе послышался гнев.

— Да, они вынырнули из другого портала, — кивнул Одиссей. — Но не в батутном комплексе. А в другом месте, за пределами радиуса взрыва.

Ана застыла с открытым от удивления ртом. Кинетик сощурился, пытаясь понять, что сказал человек.

— Проверьте число обломков, и убедитесь, что их на один меньше, чем было порталов.

— Почему? — руу'нн всё ещё не понимал.

— Потому что Игрушка заблаговременно отвела один из порталов в другое место, тайное и защищённое от всех средств связи и наблюдений. Она просчитала наперёд и ваши действия, и реакцию детей. Наследника и его друзей телепортировало туда, где их не получится отследить и найти.

Эрраду, пряча ошеломление, смотрел на человека, пытаясь понять, насколько верна его гипотеза. В одном из глаз примара вспыхнуло число порталов, разбитых внизу: 49.

— Одного не хватает, — как зачарованный, произнёс руу'нн. Его зрачки сузились и буравили человека. — Совет не зря вынес решение привлечь вас, мусорщик. Теперь я понимаю.

Дрон скользнул сверху, завис рядом с примаром и передал ему тяжёлую бордовую каплю, окованную золотистой оправой. Символ крови Да'Вира.

— Следующий шаг? — спросил кинетик, внимательно глядя на Фокса.

— Понять, куда Игрушка телепортировала детей и зачем. А для этого…

— Надо выжить! — воскликнула сказала Ана, дёргая сыщика за рукав.

Все трое глянули вниз и увидели, как снизу сумасшедшими скачками с батута на батут накатывает прыгучая волна хищных полосатых теней. Тёмные полосы на коричневых шкурах, яркие жёлтые глаза, гибкие, лоснящиеся тела и вытянутые клыкастые морды: это были саблезубые нигури с прекрасной планеты Саваж, красивые и смертоносные твари. Разумеется, это были робо-нигури для игровых сражений, послушные воле игроков — но теперь всю стаю контролировала Игрушка.

— Вверх! — рявкнул Эрраду, взметнувшись прочь. Сила кинетика сорвала Одиссея с Аной и понесла следом, так резко, что тошнота подкатила к горлу.

Нигури издали дружный негодующий воерык:

— Ррриииав! Ррриииав! — он раскатился дроблёным яростным эхом, отражаясь от больших и малых платформ.

Эрраду взлетал к висящему над батутами кораблю, но скорость левитации была ниже, чем слаженные прыжки четвероногих убийц. Одна за другой нигури вонзались в огненно-красные мембраны, получали реактивное ускорение и с рыком устремлялись пришельцам наперехват. Словно в замедленной съемке «Galactic Geographic» (с щепоткой абсурдистского кино), бурые хищники бомбардировали своими телами улетающих людей. Невидимая сила Эрраду резко дёргала Одиссея с Аной из стороны в сторону, в последний момент уклоняя от настигающих нигури, и те, едва не дотянувшись до жертвы, с разочарованным криком падали в пропасть или цеплялись за подвернувшуюся платформу, вспрыгивали на неё и продолжали погоню.

Бурая тень врезалась в Ану в великолепном прыжке, напружинилась, чтобы перескочить с неё наверх к Эрраду; девушка вскрикнула, но сверху раздалось цепенящее «Ццццц», примар зашипел, и кинетический удар отбросил хищника в сторону, оставив Ане испуг и длинные царапины от когтей на плече.

Сверху вниз промчались десятки дронов, они сталкивались с нигури, сбивая их прыжки; там завязался странный фантасмагоричный бой. Но хищных силуэтов было больше, чем дроидов, и они прыгали быстрее, чем поднимались беглецы. Капкан из клыков и когтей смыкался.

— В красную! — крикнула Ана. — Бейтесь о красную мембрану!

Эрраду вывернул полёт правее и властно стянул людей к себе, их сжало друг с другом, словно мягкий пушечный ком; они врезались в огненную мембрану, и каждый ощутил, как его телу передаётся мощный и упругий кинетический заряд — а потом их стремительно бросило по диагонали, к следующей мембране.

«Аааа!» закричала паника внутри Одиссея, он отстранённо посмотрел на неё и никак не отреагировал.

— Йухууу! — заорала Ана, не в силах молчать.

Бум, бум, бум, они бились в одну мембрану за другой, их швыряло всё выше, перед глазами всё мелькало и уносилось прочь. Фоксу казалось, что перед ним проносится вся его непутёвая жизнь, полная резких поворотов… Бух.

Это была голубая мембрана, они внезапно стали лёгкими и едва весомыми, будто воздушный шарик. И это было не к добру, совсем не к добру! Отставшие нигури издали дружный торжествующий воерык: «Ррриииавв!!» и стали стремительно настигать.

Корабль висел уже почти над ними, Одиссей извернулся, чтобы посмотреть вниз: прыгучие убийцы были совсем рядом.

— Спускай его! Спускай! — закричала Ана, но руу'нн и сам сообразил, что другого выхода нет. Корабль двинулся вниз, сокрушая ажурные конструкции, всё вокруг заскрежетало и застонало, стеллажи и ярусы начали сгибаться и лопаться, волна деформации расходилась вниз и в стороны, многих нигури стряхнуло с переборок, мостиков и платформ, всё рушилось вниз.

Самая верхняя саблезубая тварь, пылая жёлтыми глазами, оттолкнулась от конструкции и прыгнула прямо на Одиссея. Человек смотрел, как распахнутая клыкастая пасть налетает на его плечо… она отчаянно вскинула лапу, чтобы уцепиться, ухватить. Ей не хватило нескольких сантиметров, и гравитация неумолимо повлекла нигури вниз.

Фокс высунул руку наружу, сквозь упругую невидимую черту Силы, которая удерживала его и влекла наверх, и в последний момент дотянулся до когтистой лапы, мимолётно погладив её пальцем. Зелёные глаза дважды моргнули, и страшная кошка канула в бездну вместе с тысячей рушащихся обломков.

Трое влетели в открытый трюм корабля, трап экстренно захлопнулся, и Ана с Одиссеем брякнулись вниз, а Эрраду мягко опустился на пол. Его глаза сомкнулись, сияние в них угасло, он размеренно дышал, а на шершавой потрескавшейся коже пульсировали несколько открытых, незащищённых точек, словно маленькие роднички, пробившие броню изнутри. Кинетик медленно восстановил дыхание и силы, роднички улеглись и заросли, отвердели. Эрраду открыл глаза.

— Все целы, — констатировал он, оглядев людей, потирающих ушибленные места.

— Да! — воскликнула обрадованная Ана, её рука коснулась Одиссея. — Я думала, последняя тебя схватит.

Фокс улыбнулся, сам не зная, отчего. То ли потому, что в глазах Аны ещё не погасла тревога за его жизнь, а волосы девушки выдавали искреннюю радость; то ли потому, что всё случившееся было… удивительным приключением. По крайней мере, пока.

— Что дальше? — ровный голос кинетика невесомо давил, расплавленная бронза в его глазах переливалась по кругу, полусфокусированная на человеке.

Фокс подошёл к окну и оглядел горизонты, быстро соображая. Наступал переломный момент в расследовании, нужно было сделать правильные шаги. О, вот оно.

— Орбитальный лифт, — детектив указал на ажурную конструкцию, уходящую в небо. — Нам нужно подлететь, сойти в обзорный зал и спуститься на лифте вниз.

— Зачем? — сощурился примар. — Мы движемся по орбите планеты, в безопасности. Наши спутники наблюдают за Игрушкой со всех сторон, аналитические системы фиксируют любое движение на поверхности и ряд процессов внутри. Если хоть что-то случится, нам тут же доложат.

— Наблюдая издали, не увидишь деталей, — возразил Одиссей. — Нам нужно быть внутри, взаимодействовать с планетой, чтобы понять закономерность.

— Какую? — напряжённо спросил руу'нн.

— Когда увижу, пойму.

Повисла тяжёлая пауза. Примару не нравилась неопределённость, руу'нн по своей натуре стремились к чёткости и контролю. А ещё ему очень не хотелось возвращаться на поверхность Игрушки. Глаз Силы во лбу Эрраду плотно закрылся — лишь прямой приказ содействовать чужаку удержал кинетика от действия, которое ему хотелось совершить.

— Хорошо, — сказал он. — Летим к орбитальному лифту.

Эта площадка была чистой, нетронутой последними событиями. Здесь было так красиво, будто ничего не произошло. Сквозь прозрачный пол было видно, как далеко под ногами плывут облака. Хрустальные грани делали обзорный зал похожим на бриллиант — и сверкание восходов и закатов можно было с комфортом созерцать изнутри, устроившись в силовом гамаке. Прозрачная полусфера медленно вращалась вокруг собственной оси, предоставляя пришедшим истинный кругозор.

Посередине стоял диковинный серебряный цветок со множеством стеблей, и в каждом бутоне прятался синтезатор напитков и снэков. Ана открыла бутон и создала себе пенящийся энергетический льют, одним махом осушила маленький узкий стакан и замерла на секунду, закрыв глаза. Льют восстановил её равновесие, в голове прояснилось. Девушка встрепенулась и виновато глянула на босса: сделать тебе? Фокс кивнул.

Здесь царили изящество и роскошь. Под дном площадки, словно крупные хрустальные бусины, висели обзорные кабины, готовые отправиться в неспешное путешествие над планетой, скользя по незаметным силовым нитям. Но детектив, осмотрев зал, отошёл от них и остановился у створок орбитального лифта: ещё одной хрустальной конструкции, предназначенной невесомо скользить далеко вниз, к поверхности планеты.

— Украшение Нур'Гриар'Дана, — задумчиво сказал он, вызывая лифт. — Я всё думаю, почему они сделали его главным призом для гонки? Ведь Наследник был младшим, ещё не прозрел и не стал кинетиком, он определённо не мог победить, и, значит, символ был обязан достаться одному из шэмирай. А вы говорите, они не имели права его носить; и не могли иметь даже шутливое желание отнять символ наследия у Нур'Гриар'Дана и взять его себе?

— Всё так, — проронил Эрраду. — Хотя малыш Нуку мог не придавать должного значения символу, в силу своего возраста. До прозрения Наследника не вводят в политический и церемониальный процесс. Поэтому он мог сделать его призом. Но то, что один из шэмирай всерьёз стремился получить символ и носить его — исключено.

— Вот это и интересно, — кивнул Фокс. — Что-то в этом кроется, и я пока не пойму, что именно. Позвольте осмотреть символ, высокий примар? Может быть, что-то мелкое, какая-то деталь подскажут разгадку.

Этот мусорщик уже выдал гипотезу, до которой не додумались аналитики руу'нн. Эрраду молча достал бордовую каплю в золочёной оправе прямо изнутри своего тела, где он прятал её, но не носил (так было позволено), и протянул человеку. В конце концов, это не какая-то регалия, а всего лишь украшение для малыша. Нет ничего недозволенного в том, чтобы чужак осмотрел её.

— Вроде, ничего необычного, — пробормотал Одиссей, оглядывая символ, в этот момент створки лифта раскрылись, а Фокс, продолжая изучать каплю и рассуждать вслух, шагнул внутрь, развернулся к Ане с Эрраду, вошедшим следом, и замер.

Из его лица выветрились беззаботность и любопытство, там остались лишь напряжение и страх.

— Не шевелитесь, это лифт-ловушка, — сжато высказал он и сам замер, стараясь не двигаться и не дрожать. В хрустальной кабине воцарилась мёртвая тишина.

— Я понял две вещи, — быстро сказал Фокс. — Первое, куда Игрушка дела детей: в грань с туманным лабиринтом, потому что там их сложнее всего найти, невозможно визуально и тяжело даже со сканами, ведь лабиринт экранирован от поисковых и навигационных систем в нейрах игроков. Иначе его было бы слишком просто пройти.

Глаза Эрраду вспыхнули, он внимательно смотрел на детектива, и ни один отросток на его теле не шевелился.

— И второе: да, Игрушка не контролирует лифт, потому что он относится к орбитальной системе и управляется собственным ИИ. Но как только мы нажмём на кнопку спуска и створки закроются, включится соединение с центром координации Игрушки, и тогда она получит контроль над лифтом. И включит спуск с максимальным ускорением, а в процессе отбросит силовые тросы. Лифт врежется в поверхность и разобьётся в стеклянную пыль. Вместе с нами.

Лицо детектива свело от напряжения, на висках выступили капельки пота.

Руунн мгновение смотрел на человека, и Сила медленно разгоралась в его глазах.

— Третье! — покрытый испариной, воскликнул Фокс. — Я понял третье: Игрушка не хо…

— Прощайте, — сказал Эрраду.

Его короткие конечности расширились и затрепетали, Ану с Одиссеем отбросило назад, к стене лифта, кинетик нажал на кнопку экстренного спуска и вытолкнул себя из кабины, пролетев между смыкающихся створок. Лифт канул вниз с нарастающей скоростью, хрустальная сфера осталась позади, они падали в облака и навстречу судьбе.

Ана схватилась одной рукой за Одиссея, второй за поручень, и с расширенными глазами глянула на босса, пытаясь понять, как им выжить и спастись.

Одиссей Фокс широко улыбнулся.

— Лифт не ловушка, — сказал он, вставая и отряхиваясь.

— А⁈ — поразилась Ана.

— Наследник не в туманном лабиринте.

— ???!

— И спасибо за символ, он нам пригодится, — Фокс подкинул тяжёлую каплю в руке.

Всё вышло идеально, как он и планировал.

— Ах ты хитрый лис! — взорвалась девушка, она подскочила к детективу, и принялась молотить его кулачками по груди и плечам. — А я уже думала!.. Я решила, что мы…

Но эмо-волосы, как всегда, выдали принцессу: она практически не сердилась, наоборот, сначала испытала шок и облегчение, а теперь её охватили огненно-рыжий восторг и розовеющее восхищение тем, как её босс переиграл этого недоброго, властного и возомнившего о себе коротышку.

— Это было не сложно, — пожал плечами Одиссей. — Он слишком крутой кинетик и слишком привык полагаться на свои силы, при этом не опираясь на мозги. Слишком уверен в своём статусе и власти, и в том, то все будут их признавать и склоняться.

— Но Игрушка, — Ана не отпускала плечи Фокса, держась за рукава его мягкого свитера. — Ведь мы скоро приземлимся и окажемся один на один с планетой-убийцей!

Одиссей смотрел на свою ассистентку внимательным ожидающим взглядом.

— Что? — тут же замерла девушка, пытаясь понять, где она не права. — Игрушка… не хочет убить детей?

— Конечно, — кивнул детектив. — Она пытается их защитить и спасти. От Эрраду и его учеников и ставленников, которые участвуют в заговоре и хотят убить Наследника, чтобы возвести на трон новую династию.

Ана замерла, а потом едва справилась с желанием запрыгать от радости и захлопать в ладоши. Почему-то такая история нравилась ей гораздо больше.

— Ты уверен? — переспросила она.

— Абсолютно. Игрушка атакует и уничтожает заговорщиков, которые пытаются нейтрализовать Нур'Гриар'Дана. Она несколько раз могла убить детей, но ни разу этого не сделала. Больше того, она могла причинить вред нам с тобой, но ни разу не попыталась.

— Как это? Нас же пытались убить куклы-зомби, а потом роботы нигури!

— Они пытались убить Эрраду. Меня в самом начале достала игрушка с лентами, но лента лишь скользнула по мне к примару, а меня не тронула. Потом на тебя прыгнула нигури, и не ударила, даже не вцепилась, а лишь хотела по тебе добраться до нашего «защитника и заступника».

Ана потёрла свежие царапины на своём плече, но поняла, что царапины появились, когда кинетик отшвырнул нигури прочь.

— Вспомни реакцию Эрраду, когда я предложил оставить тебя одну на платформе? Это была проверка, но не Игрушки, а его.

— Точно, — кивнула Ана. — Он сразу обрубил тему, применил свою власть… И воззвал для маскировки к красивым лозунгам.

— Ведь он-то знал, что Игрушка безопасна для детей. Но не мог позволить нам узнать об этом.

Ана опустила голову. Когда босс перечислял штрихи один за другим, картина начинала казаться такой очевидной!

— Наконец, когда мы взлетали, я вытянул руку и коснулся последней саблезубой кошки.

— Чтобы убедиться? — в распахнутых глазах Аны сверкали звёздочки.

— Чтобы установить с Игрушкой связь. И она мне ответила, как могла, глаза кошки дважды мигнули зелёным. «Двойное зелёное», универсальный сигнал ИИ-интерфейсов «принято к исполнению».

— Но как Игрушка поняла, что мы не враги? Что мы не хотим убить Нур'Гриар'Дана и не заодно с этим… проклятым предателем!

— Она не присвоила нам неверный статус «враги», потому что не исходит из эмоций и предвзятых предпосылок, как делают живые существа. Мы с тобой не принадлежим к квазарату и не входим в число официально опекаемых рас. Поэтому, хоть мы и прилетели на одном корабле с заговорщиком Эрраду, Игрушка не стала проводить ложный знак равенства и классифицировать нас как враждебных, а поместила в категорию нейтральных субъектов. ИИ так мыслят: они не создают ложных пресуппозиций и не исходят из них потом, как свойственно разумным. Планете не был понятен наш статус, и она определила нас в «неизвестные». А дальше от нашего поведения зависело, изменится ли статус. Он изменился, когда я показал незнание истинной ситуации, и Игрушка это зафиксировала.

— Это когда?

— Когда предложил оставить тебя на платформе, — улыбнулся Одиссей. — Посмотри на это с точки зрения Игрушки: нейтральный субъект допускает невраждебность планеты. Следовательно, он не знает, что планета на самом деле не враждебна. А Эрраду и другие враги знают это. Следовательно, руу'нн и нейтральные субъекты — не заодно. И самый логичный вывод, который мог сделать ИИ планеты, соответствует реальности: нас наняли, чтобы найти Наследника и спасти его, и мы намерены это сделать. Значит, мы потенциальные союзники.

— Круто, — покачала головой Ана. — Игрушка поняла, что мы с тобой не заодно с заговорщиками, потому что они не сообщили нам реальное положение вещей. Папа всегда говорил мне, что врать нехорошо!

Девушка рассмеялась, а потом воскликнула:

— Минутку. Так ты первым делом заявил, что мы не враги и прилетели сюда помочь. Как только мы ступили на планету!

Она вторым потоком восприятия просматривала всё, что произошло, и увидела, как Фокс ещё на приёмной площадке кричит подступающим куклам: «Привет, друзья! Мы не враги. Мы пришли вас спасти».

— Да, — кивнул Одиссей. — Игрушка приняла это к сведению, и скорее всего определила нас в «потенциальных союзников». Она не будет пытаться нам навредить, пока мы не дадим повода. Поэтому не трогаем малыша Нуку, и мы в безопасности.

Ана покачала головой.

— Я видела и слышала всё то же самое, что и ты, — вздохнула она, и волосы переливались расстроенной синеватой волной. — Как ты смог до всего догадаться? Когда ни я, ни Эрраду не увидели.

— Он просто самоуверенный. А ты исходила из вводных данных, поверила им, — ответил Одиссей. — А я проверил и убедился, что данные лживы.

Ана опустила глаза, локоны закрыли лицо, но было видно, как по её волосам растеклось разочарование собой.

— Ну вот ещё, — возмутился Фокс. — При чём здесь ты, все так делают! Разуму свойственно исходить из каких-то вводных, это основа любого мышления. Когда люди сталкиваются с тем, что реальность противоречит их установкам, они обычно придумывают этому объяснения, сохраняющие установки. Нам проще исказить реальность вместо того, чтобы проверить и сменить вводные. Но иногда, если поменять вводные, всё становится на свои места — как в этой истории.

— Ладно. Значит, правитель руу'нн погиб на войне, и заговорщики решили использовать эту ситуацию, чтобы посадить другую династию на трон квазарата, — подытожила Ана. — Эрраду и его ученики получили приказ убить малыша Нуку вместе с его шэмирай. Бедные дети! Но Игрушка сделала всё, чтобы защитить своих подопечных, причём, она вычислила заговор заранее за какое-то время, и успела перевести один из порталов в безопасное место, куда и телепортировала детей. С тех пор прошли часы, Совет и власти квазарата не знают о заговоре и исходят из официальной версии, что Игрушка была взломана и превратилась в планету-убийцу.

— Отличный ход со стороны заговорщиков, — кивнул Фокс.

— Поэтому Совет нанял тебя, о великий мусорщик…

— Нас с тобой, мисс Ассистентка, — строго поправил детектив.

— И ты, как обычно, со скоростью света раскрыл дело.

— Ещё не совсем раскрыл, — покачал головой Одиссей. — Вспомни запись с троими детьми. В их поведении были странности, и ситуация с этим символом тоже показывает, что всё не так просто.

Фокс погладил пальцем тяжёлую каменную каплю. Гладкий полудрагоценный самоцвет со слабыми прожилками тускло поблескивал в красивой золотистой оправе.

— А как нам теперь отыскать, где прячутся дети? Стой, а надо ли это делать? Достаточно найти способ связаться с Советом и сообщить им о заговоре, тогда на Игрушку прибудет какой-нибудь военный флот, заговорщики сбегут или будут взяты под стражу. А дети спасены!

— Это было бы идеальным завершением дела, — согласился Фокс. — Но будь у Игрушки способ связаться с Советом, она бы сразу это сделала. Заговорщики не просто так держат рой спутников на орбите, они перехватывают все сигналы, исходящие с планеты. Сейчас у нас есть небольшая фора: Эрраду не понял, что Игрушка увидела в нас союзников. Он посчитал, что планета убьёт нас, и таким образом он заметёт следы, ведь по факту он не сделал нам с тобой ничего плохого. Просто не успел остановить лифт, в который мы сами вошли.

— Ах, какая потеря, глупые дети младших рас, единый защитник и заступник так старался не допустить вашей гибели, — улыбнулась девушка. — Ну хорошо, нам надо найти, где же Игрушка прячет детей. Как это сделать?

Она подошла к карте-схеме всех игровых зон планеты, красивому визио-многограннику, который можно вертеть в руках, уменьшать и увеличивать, рассматривать выбранную грань…

— Нам и не нужно их искать, — улыбнулся Одиссей. — Игрушка уже оценила ситуацию и пришла к выводу, что мы не представляем угрозы, а уровень нашей защиты невысок, и при необходимости она легко сможет нас нейтрализовать. При этом, мы потенциальные союзники Наследника. Поэтому Игрушка сама отведёт нас к Нур'Гриар'Дану.

Лифт достиг поверхности, створки раскрылись, и кабину заглянула здоровенная пушистая и клыкастая голова. Желтые глаза уставились на людей.

— Мур вам, — сказал Одиссей, показывая символ крови. — Мы пришли с муром.

Саблезубая кошка нигури насмешливо оскалилась, а её глаза из жёлтых стали зелёными и дважды подмигнули. Она развернулась и неторопливо пошла вперёд.

— Ух, — встрепенулась Ана. — Ну что, пошли?

Она смотрела на робо-кошку и на детектива жадным взглядом девушки, влюблённой в тайны и их разгадки — а заодно и в мастера ими жонглировать.

— Пошли, — кивнул вполне довольный этим Одиссей.

✦

— Вжуууууух! — крупный механический «кузнечик» скакнул с одной грани планеты сразу на соседнюю. Он взвился по гигантской тридцатикилометровой дуге, ускорение весело вжало пассажиров в кресла, а по двум фасеточным глазосферам, в которых восседали Ана и Одиссей, прошли цветные отблески.

Далеко внизу пронеслись здания Плюшевого Города, с центральной башни которого они стартовали, вот пошли плюшевые предместья, вельветовые дачи, велюровые реки и бархатистые поля. Наконец, развернулись пушистые шерстистые леса.

Освещение и пейзаж разом сменились: кузнечик преодолел границу двух игровых областей, они ворвались в чистое синее небо и помчались над плескучим морем, полным маленьких жёлтых островков. Между ними перекатывались пенные барашки, оседлавшие кончики волн, а из-за рифов выглядывали пиратские корабли.

— Я бы поиграла в пиратский архипелаг и морские сражения, — покачала головой Ана, убирая за ухо особо проказливый локон.

— Я бы тоже, — признался Фокс.

— Шшшфунть! — кузнечик приземлился на пустынный остров, взметнув мегатонны песка, но складные пружинистые ноги тут же распрямились, кидая его в следующий гигантский прыжок.

Вжух, и они пронеслись через область странных и сложных геометрических фигур, которые вращались на идеально ровной бумажной равнине: то в двумерном виде на листе, то выходили в трёхмерное пространство и обретали объём. Гипнотическая красота, ломающая (или перестраивающая) мозг.

Вжух, и кузнечик взлетел над кипящим миром лавы: вулканы с огромными недовольными мордами на боках ругались, сотрясая склоны, а потом сердито взрывались, выстреливая чёрные пробки в небо. Они пытались сбить кузнечика, но все их снаряды оказались в пролёте.

Вжух, под ними раскинулось Конфетное Королевство, и оно было великолепно. Газированные реки и плывущие по ним пиро́ги из выдолбленных пирогов, пряничные звездолёты на зыбких кисельных берегах, тучные сахарно-ватные копытные на марципановых лугах (откусишь кусочек местной коровы и тут же запей его молоком); поля, колосящиеся попкорном, сосательные деревья и жевательные камни, на любой вкус и цвет. Но прежде всего автоматы мороженого: кидай монетку, хватай и беги в конец очереди, чтобы съесть это мороженое, пока стоишь за следующим! Сладчайший пейзаж вызвал у парня и девушки румянец ностальгии.

— В детстве всё было так просто, — внезапно сказала Ана, сжав обеими руками мягкий поручень. — Мои волосы бывали только трёх цветов, других я не знала.

Одиссей вспомнил вечное лето Эвридики, маленькой луны, на которой прошли его первые годы. Это было время прозрачной и очищающей простоты. С тех пор никогда и ничего в его жизни не было обычным и простым… Только когда он бросал все дела и устраивал себе Космическую Пятницу, надыбав побольше ярких пакетов с неизвестной инопланетной едой и завалившись в силовой гамак, чтобы круглые сутки смаковать гипнофильмы.

Они рухнули в цветочные заросли, вокруг замелькали многоэтажные фиалковые кусты, резко стало темнее…

— Шшшшшпундль!

Кузнечик приземлился, сложился и замер брюшком на земле. Фасеточные глаза раскрылись, и люди, ещё толком не пришедшие в себя после стремительного путешествия, спрыгнули вниз, на чуть-чуть ребристый серый пол.

— Эээ, — непонимающе сказала Ана, оглядываясь в полутьме своими улучшенными глазами. — Как это?

Они стояли не на открытом пространстве, а, похоже, глубоко под землёй. Потолок был очень высоко и тонул в полутьме. Вокруг громоздились бесконечные ряды и кучи игрушек, подарков, снарядов для спорта и инструментов для творчества, предметов хобби, а также нераспакованных коробок, контейнеров и мешков в праздничных упаковках — самых разных дизайнов из самых разных миров.

— Как мы оказались под землёй, если прыгнули в цветочную зону? — переспросила Ана. — Там что, была шахта?

— Тут повсюду шахты, — пожал плечами Одиссей, внимательно осматриваясь. — Игрушка — сложная технологическая система, полая изнутри. Много технических уровней, ведь нужно обслуживать разные игровые биомы: где-то вода, где-то лава, снег и много чего ещё. Меня больше удивляет, как ИИ развлекательной планеты так успешно ведёт боевые действия.

Девушка задумчиво кивнула.

— Да, этот ИИ слишком продуманный и тактически подкованный для игрушечной планеты.

— Вот и интересно, откуда у неё такие возможности. Как будто взяли управляющего ИИ детской планеты, и добавили ему подпрограмму военного стратега. Опытного.

— Ясно. А где мы теперь?

— Где-то в центре маленькой планеты. Здесь хранятся ненужные игрушки.

— Тогда понятно, почему сигнатуры детей отсюда не уловить. Слишком глубоко и слишком экранировано. Но ведь это логичное место, чтобы спрятать Наследника, почему Эрраду и другие заговорщики не ищут здесь в первую очередь?

— Во-первых, чтобы просеять даже крошечную планетку, потребуются минимум дни, а скорее недели поисковых усилий тысяч дронов. Во-вторых, внутренняя сфера закрыта, и сюда нужно прорываться силой. В-третьих, про это место вообще может никто не знать, оно явно на полном самообеспечении. Пыли нет, воздух свежий, потому что синтезируется, когда нужен. Всё чисто, убрано и существует в таком виде минимум десятки лет.

— Откуда у Нур'Гриар'Дана такое дикое количество подарков? — поразилась Ана, двигаясь по широкой аллее между двумя рядами игрушек и коробок, которые тянулись вдаль без конца.

— Наверное, это не его.

— Ааа, предыдущих правителей, — догадалась девушка. — Слушай, у меня ведь тоже такое было. Официальный подарочный комплекс.

Когда ты правитель звёздного королевства или империи с большим числом вассальных субъектов, то подарки тебе присылают все подряд. Местные власти, лояльные организации и просто люди, много подарков, на разные праздники. Кто-то искренне, кто-то формально, кто-то желая получить расположение и преференции. Один из десяти тысяч обязательно пришлёт бомбу в коробочке.

— В империи моего отца тысячи миров, и каждый присылает как минимум один подарок как минимум пару раз в галактический цикл, — сказала Ана. — Их собирается огромное количество, у нас эти подарки дарятся детям с бедных планет. Знаешь, детей всегда больше, чем подарков. А здесь они копятся и хранятся… наверное несколько сотен лет!

Одиссей представил, как порабощённые, то есть, опекаемые расы квазарата руу'нн присылают дары по расписанию. И как принципиальные и неотступные от своих порядков руу'нн копят эти подарки: потому что выбросить и уничтожить недипломатично, а отдать низшим, то есть, младшим по статусу и по расе существам, невообразимо и запрещено. Ведь эти подарки предназначены для правителя. Горы ненужных игрушек растут, и вот уже требуется целая искусственная планета, чтобы их содержать в целости и порядке.

Он засмеялся, и его неожиданный смех разнёсся по диковинным рядам, нагромождениям и кучам, впервые за годы пробуждая в этом месте жизнь. Ана вздрогнула от неожиданности и тоже прыснула.

— Да уж, немного абсурдно, — хихикнула она, разводя руками.

Взгляд девушки упал на торчащую из контейнеров длинную трёхвзятую шутямбу с широкими раструбами, какие используют для швырятельно-ловительных игр в невесомости жители космических городов. Ана рассмеялась, насколько неуместна была здесь эта шутямба, и как радикально три её длинных рукоятки не подходили для маленьких коротышек руу'нн.

Взгляд Одиссея упал на картину из спиралевидных мучных изделий, давно засохших, на которой криво и нелепо, но с явным старанием был выложен императорски-пафосный трехглазый холмик с преувеличенно-длинными отростками, которые развевались на фоне охваченных пожаром планет. В его груди алело царское украшение, справа и слева левитировали две убийственных плазма-пушки, а подпись гласила: «Да'Вир Упорядочиватель гасит пламя раздоров и приносит мир».

Оба человека одновременно прыснули от столь выдающихся подарков, невольно представив, сколько удивительного барахла обитает здесь, в недрах Игрушки, и как всё это перекликается с происходящим заговором и смертоубийством, в которое их угораздило вписаться, и из которого в данный момент не виделось выхода.

Смех прорвался наружу, и целую минуту парень с девушкой сотрясались от хохота, согнувшись пополам и держась друг за друга, чтобы не упасть. Они вытирали слёзы, избывая всё напряжение, которое накопилось между ними и этим делом… и просто между ними.

— Ой, не могу, — бормотала Ана, пытаясь взять себя в руки и успокоиться, а Фокс икнул и жалобно попросил попить, когда на них упала маленькая покатая тень.

Оба резко вскинули головы: на вершине подарочного холма стояла низкая фигурка, и в полутьме бесконечного склада мерцал один фиолетовый глаз, налитый силой и готовый её применить.

— Привет, — сказал Одиссей, хриплый после нежданного смеха.

— Привет, — прошелестело из темноты.

— Мы не враги, мы хотим вам помочь.

— Вижу. Но разве вы сможете?

Тень смотрела на них, в фиолетовом глазе не было выражения, может, только ожидание, непонятно, чего.

— Отведёшь нас к остальным?

Тихая пауза.

— Отведу, — выдохнул он и стал спускаться вниз по подарочному валу, осторожно шурша по ступенькам из контейнеров и коробок, игрушек и мешков.

Детектив и его ассистентка тихонько двинулись за ребёнком. Они шли сквозь ряды причудливых украшений и мебели, спящих подушек и пустых костюмов, внимательных кукол; огибали стоянки заглохших машинок и домашних роботов вокруг зарядочных станций; шли мимо обескрыленных звёздных кораблей, на которых застыли, как стальные паучки, маленькие сервисные дроиды; проходили череду смолкших мини-аттракционов, бездвижных ветряных подвесок, уснувших зеркал и задумчивых картин.

— Как будто склад ушедшего детства, — поёжилась Ана. — Многих детей сразу.

Одиссей заметил скрытую логику в расположении вещей. Они размещались не хронологически и не тематически, а повторяющимися блоками, например, инструменты для творчества всегда рядом с наборами солдатиков, а спортивные снаряды посреди кукол. По дороге он видел три скопления настольных и напольных часов (показывавших одно и то же время, вне зависимости от разных метрических систем) и четыре группы фейерверочных установок.

— Хм, — качнул головой детектив. — А Игрушка реально подготовилась.

Где-то посередине лабиринта, между крупными меха-шахматами и сервизом топологической посуды, вывернутой саму в себя, и прятался малыш Нуку.

Меха-король был сброшен с доски и валялся рядом, а на освободившемся месте стоял надувной трон из распотрошённой коробки. Столетия хранения не пощадили трон, поначалу он честно надулся, но неуклонно спускал воздух и не мог удержать былую власть, поэтому к приходу Аны с Одиссеем трон заметно скукожился и клонился набок, представляя собой жалкое и нелепое зрелище. Но всё же лучше, чем ничего.

Наследник свернулся на троне калачиком и обнимал синего шэмирай, того, что с яркими голубыми глазами, пряча лицо на его плече.

— Здравствуй, Нур'Гриар'Дан! — громко поздоровался детектив.

Зелёный малыш дрогнул и медленно повернул голову, они увидели два изумрудных глаза, блеснувшие в полутьме. В отличие от серого, во взгляде Нуку были видны чувства: непонимание и отупевшая боль.

— Нур'Дан, — слегка шепеляво сказал он. — Нур'Дан.

— Почему? — в первый момент не сообразил Фокс, а потом заметил, что синий не шевелится, и его отросток-рука безвольно свешивается с трона.

— Гри не возвращается, — Нуку развёл ручками, глядя с надеждой, что новопришедшие подскажут что-то новое, взрослое, о чём он сам не догадался…

— Он не вернётся, — буркнул серый руу'нн из темноты.

Волосы Аны почернели.

— Можно посмотреть? — спросила она.

Маленький холмик неуклюже съехал с трона, полностью открывая своего шэмирай, и стала видна опалённая импульсом дыра у синего в груди.

Одиссея дёрнуло изнутри, он почти увидел, как всё было: Гриар, средний в тройке, всегда отвечал за Нуку и вёл его за руку, заботился и помогал. Когда на них напали, мальчик со сверкающими глазами сделал всё правильно: выбрал, куда прыгать, крикнул и увлёк Наследника за собой. Он использовал Силу, чтобы отражать одни выстрелы и уклоняться от других; а когда не справился и импульс пробил невидимую пелену, Гриар закрыл младшего собой. Кувыркаясь, они влетели в портал почти одновременно, вместе, как были всегда.

И это было бы горько, но светло, это было бы братством и подвигом… если бы с самого своего рождения любопытный и активный синий руу'нн не был запрограммирован и создан, чтобы заботиться и защищать, любить и преданно служить. Пожертвовать собой, если будет нужно, сделать всё ради хару, ведь он шэмирай. Губы Одиссея сжались.

— Не возвращается, — безнадёжно пробормотал Нуку, держа повисшую руку брата. — Я звал-звал, а он…

Ана смотрела на мёртвого руу'нн, сканы в её глазах подтверждали и без того очевидное, но она приложила ладонь к отвердевшему телу, которое из мягкой глины уже превращалось в потрескавшийся известняк. Внутри ничего не билось и не перетекало, да и не могло — дыра в груди была красноречивее сводки, поступившей Ане на зрачковый монитор.

Зелёный увидел лицо девушки и понял, что взрослые ничего не изменят.

— Теперь не Нур'Гриар'Дан, — прошепелявил он, опуская голову. — А только Нур… Дан.

Сказав это, он наконец осознал, что его брат умер, услышал, как посередине его имени и существа зияет неустранимая дыра. Малыш резко сморщился, хотел закричать: «Нет!», но не закричал, а всем телом потянулся к серому, за утешением, объяснением, каким-то словом. Но серый не двинулся, только вздохнул, его единственный фиолетовый глаз смотрел с ожиданием. Тогда малыш Нуку сжался, его уши размякли и накрыли лицо, а ручки-отростки наплелись сверху, пытаясь спрятать Наследника от всего мира.

— Нельзя горевать, — резко сказал Дан, — надо попрощаться с Гри и бороться. Ты должен быть сильным, чтобы победить. Гри за тебя уже ничего не сделает!

Нуку задрожал, его лицо сморщилось и поплыло, по всему телу руу'нн расходились содрогания, это выглядело пугающе, но на самом деле это просто плакал ребёнок.

Одиссей подался вперёд, потому что первым человеческим инстинктом было обнять и утешить — но перед ним был не человеческий малыш, а вязкое и беззащитное в своём горе существо, всё тельце которого размякло и булькало от слёз. Нельзя его трогать: кто знает, какие там встроенные системы безопасности; это полное нарушение этикета; неизвестно, как отреагирует Игрушка; да как такого обнимешь, ты же провалишься в него; а ещё…

Ана отстранила Фокса, схватила Нуку и прижала к себе.

— Бедный, хороший, — прошептала девушка. — Поплачь, я тебя подержу. Всё будет хорошо, слышишь? Мы с тобой вместе, вы теперь не одни.

Её подбородок утонул в голове Наследника, а руки врезались в его тело, как в тесто, она словно тонула в его горе, и это помогало малышу держаться и не тонуть самому.

Одиссей заметил, как изменился взгляд Дана, когда чужая совершила неслыханное: взяла и сграбастала Наследника. Фиолетовый глаз смотрел непонимающе, озабоченно, удивлённо, словно ожил, эмоции сменялись в нём со скоростью калейдоскопа, мелькнуло недовольство, жадное желание… Дан заметил, что чужак смотрит, и взгляд серого тут же погас, стал таким же отстранённым и ожидающим, каким был всегда.

— Слышите, дети, вам на помощь пришёл лучший сыщик в галактике, — горячо пообещала Ана. — Сейчас он во всём разберётся и придумает идеальный план, как нам всех победить. Так что не бойтесь, а просто делайте, как скажет мой босс, и всё будет хорошо.

Фиолетовый глаз и два изумрудных с удивлением уставились на Фокса. Малыш Нуку медленно встрепенулся и начал твердеть, но Ану при этом не отпускал.

— Ты правда лучший в галактике? — недоверчиво спросил Дан.

— Нет, — улыбнулся Одиссей. — Джанни Фло лучшая. Но я тоже неплох.

— И что нам делать?

— Где Игрушка? Я бы хотел с ней поговорить.

— Я здесь, — проскрежетала одна из шахматных меха-фигур.

— Почему заговорщики ещё не штурмуют это место?

— Его нет ни в каких планах. Я заранее вывела его из всех баз, чтобы успеть подготовиться.

— Вижу, что успела. Но как ты можешь быть на такое способна?

— Личный интос Наследника, широкие права доступа и наивысший грейд среди интеллектуальных систем. Взломать более слабые сети обычно не сложно.

— ИИ покруче Гаммы, это конечно прекрасно, — пробормотал Фокс. — Но если ты всё делала заранее, почему просто не раскрыла заговор Совету квазарата?

— Ключевые заговорщики были не выявлены, — спокойно ответила Игрушка. — Требуется вскрыть предателей, чтобы подавить заговор и исключить опасность для Наследника в будущем.

— То есть, ты использовала Нуку, которого обязана защищать, как приманку, чтобы его враги проявили себя? — удивилась Ана.

— Да.

— Видимо, ИИ на языке руу'нн означает Император Интриг! — развела руками принцесса.

— Она не наша, — резко сказал Дан. — Она чужая.

— Наша, она же спасла Гора, и нас спасёт, — возразил Нуку, с надеждой глядя на брата. — Игрушка наш друг.

Серый вздохнул.

— Что со средствами дальней связи? — спросил Фокс. — Ты ведь знала, что придётся сообщать Совету или иным союзникам, чтобы они пришли на помощь.

— Связь была налажена, её локализовали и уничтожили. Также я подготовила нуль-транспортировку в запасное убежище, но враги развернули гипер-подавление. К счастью, я вовремя успела применить портальный переброс сюда.

Значит, вокруг планеты висит пара техностанций, которые генерируют подавляющий колпак — и любой вход в гипер или попытка нуль-транспортировки внутри колпака превращается в лотерею с несчастливым концом. Выиграть можно, но в случае проигрыша теряешь не деньги, а существенную часть атомов тела.

— Итак, у нас нет связи и способов сбежать, а Эрраду ищет это место и скоро найдёт. Власти руу'нского квазарата на стороне Наследника, но думают, что всё под контролем, что Нура спасают друзья, а на самом деле поиски возглавляет враг, — подытожил Одиссей. — Ладно, Игрушка, раз ты такая продвинутая, каков твой стратегический план?

— До блокады оптимальный план был спрятаться и известить военные силы квазарата, ждать до нейтрализации заговора. После блокады план поменялся: заманить примара и его оставшихся союзников сюда. Дать бой.

— Что? — воскликнула Ана. — Сюда? Они же станут мишенями!

Она показала на детей, а потом удивлённо уставилась на Фокса:

— А ты почему не удивлён?

— Потому что фейерверковые группы обеспечивают перекрёстный огонь и полное покрытие центральной зоны, — пробормотал детектив.

— Чего⁈

— Игрушка, как ты собираешься заманить сюда Эрраду и остальных?

— Привела вас.

Это стало сюрпризом и для Фокса. Секунду он смотрел в пустоту, пытаясь понять, где прокололся. Затем с досадой цыкнул и достал из кармана тяжёлое алое украшение в золотистой оправе.

— Маяк! — поняла Ана. — Значит, Эрраду сознательно нас отпустил!

— Не я обыграл примара, а он меня, — напряжённо кивнул Фокс и изо всей силы зашвырнул украшение в темноту, хотя было уже поздно. — Но Игрушка, ты утверждаешь, что знала об этом?

— Да.

— И привела нас сюда, чтобы Эрраду пришёл следом?

— Да.

Ана поражённо всплеснула свободной рукой:

— Ты рассчитываешь победить боевую группу, дронов и одного из сильнейших кинетиков квазарата? Куклами?

— Я подготовила всё необходимое, — невозмутимо ответила Игрушка.

И тусклые сервисные дроны, по-паучьи шурша стальными лапками, вытащили из темноты и положили к их ногам три вещи:

Экстрим-сферу с Греаны.

Бандуру из дымчатого пластика, похожую на сложный алхимический агрегат.

Висайский Зеркалатор.

И подали Наследнику стойкого оловянного солдатика со Старой Земли.

Ана и Одиссей в шоке уставились на это богатство.

Малыш Нуку робко улыбнулся:

— Солдатик сильный! — с воодушевлением и надеждой сказал он.

Его старший брат посмотрел наверх, в темноту, скрывающую далёкий потолок, и во взгляде Дана было то же ожидание, что и всегда.

— Игрушка, сколько осталось? — спросил Фокс.

— Несколько минут. Враг понимает, что его ждёт сопротивление, он вызвал всех боеспособных участников заговора. Их переброс в систему с последующим перелётом через зону гипер-подавления займёт около двадцати минут. Пятнадцать из которых уже прошли.

Ана всплеснула руками, обняла малыша у себя на руках и принялась озираться в поисках максимально защищённого места.

— Нет, — сказала Игрушка. — Пожалуйста, стойте на шахматной доске. В диапазоне Е2-Е4.

Одиссей кивнул, подошёл к маленькому руу'нн, стоящему посреди пешек, и опустился на одно колено, чтобы быть с ними вровень.

— Дан, — спросил он. — Чего же ты ждёшь?

— Своей очереди, — глядя на труп синего, ответил серый шэмирай.

Одиссей понимал это ещё с того момента, когда посмотрел запись, где они трое уплетали руу'нское мороженое. Ведь он увидел спокойного отрешённого созерцателя десяти лет от роду, который слишком многое осознал.

— Тебя создали раньше всех, за четыре года до рождения Нура, — тихо сказал Фокс. — Ты был спроектирован, как рассудительный старший брат в будущей группе, голос разума, который будет уравновешивать возможные недостатки Наследника. Ты изначально был создан ради кого-то другого, поэтому в тебе так никогда и не возникло радости от того, что ты сам живёшь.

Серый почти не двинулся, но его лицо неуловимо изменилось, и взгляд фиолетового глаза стал живым. Этого было достаточно, чтобы понять, как важен для ребёнка этот разговор.

— Гри родился на два года позже, созданный, чтобы быть заводилой и лидером, весёлым и энергичным. Вы с ним отлично играли и ладили, но его появление тебя не особенно тронуло, ты воспринял его как должное.

Дан не кивнул, но и не возразил.

— Тебе было четыре года, ты ждал появления своего хару, как самого важного события, ждал всем своим существом. И потому, что ты так запрограммирован, и потому что это в самом деле волнующе и интересно. Ты ждал день за днём, месяц за месяцем, и когда он родился, это изменило всё. Первое время ты был абсолютно счастлив. В первые ваши годы вместе, втроём всё казалось правильным, идеальным, на своём месте.

Дан дрогнул, его шершавая рука-отросток потянулась к груди и застыла у сердца.

— И только потом ты начал взрослеть и понимать. Всё на свете крутилось вокруг Нура, а вы с Гри были только игрушками для Наследника. Постепенно у тебя внутри поселилась тень, тяжесть осознания себя существом второго сорта. Ты любил Нуку и любишь сейчас, ты любил Гри точно так же, хоть и стал отстранённым. Но тебе ещё больнее, что он погиб, потому что ты понимаешь, что он никогда по-настоящему и не жил. Однажды ты понял, что у тебя нет собственной судьбы, и с этого момента начал ждать. Когда Нуку вырастет и забросит вас с Гри, когда вы станете ему неинтересны и не нужны, ведь вы всего лишь игрушки. Когда он решит завести себе шэмирай другой специализации и профиля. Когда он погибнет в результате войны или переворота, а вас поместят в кому доживать свои дни. Ожидание заменило тебе жизнь.

Дан судорожно выдохнул, глядя на детектива в упор, его глаз потерялся в омуте собственных воспоминаний.

— Ты прыгнул в портал последним, — сказал Одиссей. — Потому что целую секунду думал, прыгать или остаться и позволить всему прекратиться. Ты устал ждать все эти годы, ведь никто не ждал тебя. Только ты берёшь всех за руку и ведёшь куда нужно, никто не берёт за руку тебя. Но потом чувство долга пересилило, твои гены, твоя программа, твоё предназначение приказали тебе прыгнуть в портал и быть с Наследником до последнего, защищать его и отдать за него жизнь. Как Гри. И ты прыгнул.

Фиолетовый глаз Дана закрылся, зажмурился, он стоял перед человеком навытяжку, всеми силами стараясь сдержаться и не дрогнуть, не поплыть. Ему нужно оставаться сильным, чтобы бороться, ему нельзя плакать, он голос разума, старший, он должен позаботиться о малыше Нуку, он должен отдать за него жизнь. Всё внутри Дана повторяло это, кричало, шептало, стонало, лицо мальчика исказилось, как треснутая каменная маска, но он остался недвижим.

— Глубоко внутри твоё крепкое сердце разбито, — сказал Одиссей и замолчал.

— Ты понял, — прошептал серый, открывая глаз. — Ты всё понял.

— Но ты не понял одну вещь, Дан, самую важную вещь.

— Какую?

— Не только ты шэмирай Нуку, а он твой хару. Но и наоборот.

Изумление, неверие, тайная радость, сомнение, непонимание, буря эмоций исказило лицо и взгляд старшего брата.

— Нет. Не может быть. Он… а я лишь… — Дан не смог выговорить.

— Может, — сказал Одиссей, и положил руку на грудь старшего брата, туда, где под шершавой шкурой и мягким телом вибрировало твёрдое, как камень, сердце руу'нн. — И когда ты в этом убедишься, перестань сомневаться. Просто поверь. Договорились?

Серый молчал, тяжело дыша, буравя взглядом чужака.

— Ладно, — сказал он.

— Одиссей! — крикнула Ана, вскинув руку. Она указывала на далёкий потолок, где темноту пронзила яркая вспышка импульсного подрыва.

— Игрушка, что нам делать? — крикнул Одиссей.

— Е2-Е4. Стоять на доске. Когда я крикну, перейти.

Поднялся ветер, через дыру в потолке ворвался вихрь из пары десятков дронов, они рассыпались по пространству, сканируя всё вокруг и выискивая Наследника. Следом влетели гвардейцы личной охраны примара, и ещё два отряда в иной форме и цветах, в общей сложности больше полусотни элитных бойцов, каждый с личным защитным полем, в технологичной броне и с полётным ранцем за спиной. И трое высших кинетиков руу'нн во главе с примаром Эрраду.

— Нам конец, — пискнула Ана, но почему-то в её голосе и развевающихся волосах был не страх, а бесшабашное отчаянное веселье.

Сканы обнаружили их, стоявших ровно посередине, не скрываясь, и дроны перестроились, заходя на вираж. Они выпустили первую волну маленьких сверкающих зарядов, которые ринулись вниз, чтобы взорвать и испепелить Наследника к плазменным чертям.

И тогда грянули фейерверки. Они били из установок, как батареи, давно просившие огня. И темнота этого мрачного места воссияла всеми цветами радуги, в том числе, парой цветов, незнакомых глазу людей. Всевозможные фигуры рождались в воздухе: космические драконы, необычные бабочки, орбитальные города и неведомые цветки, улыбающиеся лица и персонажи сказок. Общий праздник связал их, так долго томившихся в скучных коробках и ждавших своего часа. Бомбы канули в сверкающее ликование и освободились там, но их разрушительные взрывы лишь украсили фейерверк.

— Воу, — сказал малыш Нуку, задрав голову и разглядывая плазменные всполохи вперемешку с крошевом многоцветных искр.

Когда всё погасло и рассеялось, стало видно, что с одной стороны висят дроны и элитная гвардия с тремя примарами руу'нн, а с другой столпились крайне странные, нестройные и пёстрые ряды. Машинки и роботы отъехали от зарядных станций; ногороги, буцефалы, топтуны и прочие звериные серво-игрушки собрались в невиданные доселе стаи; меха-куклы взяли в руки принадлежности для творчества, а мягкие игрушки с высокотехнологичной нодотроникой внутри набрали спортивных снарядов и игрушечного оружия.

Причудливые механизмы и аттракционы засветились и задвигались, готовые выполнять свою функцию, заиграло сто разных музык, сливаясь в один торжествующий хор. Не все игрушки справились с многолетним ожиданием: некоторые заглохли и погасли, сломались, но их было не так уж и много среди тысяч и тысяч забытых и оставленных, когда-то подаренных вещей — от ни разу не сыгранных до когда-то самых любимых.

Целый мир детства встал напротив взрослого мира, готовый к последней схватке.

И битва началась.

Трассирующие разряды, импульсы, вспышки. Дроиды приняли удар игрушечной армии на себя, пока бойцы личной гвардии пытались облететь и ударить по Нуку со спутниками. Но Игрушка им не дала. Бешено застрекотали шариковые пушки, посылая очередь за очередью, а из-за мельтешащей шариковой завесы грянула реальная атака: волна нанитов из сотни распотрошённых нано-конструкторов взметнулась с пола и одним рывком смела с гвардейцев защитные поля. Крошечные ноды падали на пол, как серая пыль, они и стали серой пылью, потратив свой потенциал — но погасили чужие поля, а остатки подпортили часть боевой техники.

Меха-куклы метали банки с красками, стараясь залить врагам системы наведения и лица; машинки прыгали на рампах и летели на таран; звериные табуны сметали всё на своём пути, а на спинах у некоторых мчались лихие роботы-наездники, которые ловили тех, кто спускался для прямой атаки, и вступали с ними в рукопашную.

Мягкие игрушки показали, что спорт — это жизнь, когда поймали полдесятка дронов в мембраны и сети, повредили системы наведения метательными дисками и копьями, оглушили пару прорвавшихся бойцов ударом гири в лицо. Живые спортивные снаряды сами скакали, вертелись и били врага. Неплохо получалось у тренировочных робо-каратистов, которым Игрушка отключила сразу весь список спарринг-ограничений.

Звёздные корабли оказались не бескрылыми, они взлетали и сцеплялись с дронами в воздушном бою. Автоматы по производству липучек перевыполнили годовую норму за пару минут, механизмы и бойцы пытались выдраться из нескольких тонн совокупного липучко-веса.

Происходило это — и многое, многое другое.

Несмотря на сумасшедшее сопротивление игрушек, стайка дронов и несколько бойцов прорвались с фланга, они раскрошили целые стада серво-зверей и уже выходили на дистанцию прямого огня. Но не вышли: небеса над ними разверзлись, и километровый поток воды с того самого пиратского моря смёл их прочь. Вода обрушилась на пол и ринулась в стороны беснующейся волной, но Игрушка открыла шахты к реакторам и блокам синтеза — и, разметав пару кварталов с игрушками, вода ушла вниз.

В другом месте потолок распахнулся в темноте, и заходящих сбоку снесла лавина звездчатых геометрических скал из региона Скалодром.

Это была настолько эпическая битва, что захватывало дух. Порой Одиссей забывал дышать, восхищаясь, с каким мастерством Игрушка управляет огромным множеством небоевых средств.

— Они победят, — убеждённо сказала Ана, не отрывая взгляд от батальной картины. — Здесь игрушечные герои сотен планет и тысяч культур. Посмотри, сколько их, какие они все разные, и как они слаженно сражаются. Они победят.

— Победят. Но всё равно проиграют.

— Что? Почему?

— Детский мир заведомо проигрывает взрослому, — сказал Одиссей. — Он слишком беззащитен и потому обречён. Но да, я думаю ты права, физически и фактически они победят.

Несколько тысяч игрушек, растерзанных, расплавленных, разбитых, валялись неподвижно, но всё меньше оставалось точек вражеского огня. Кто-то ещё стрелял, но уже погребённый под валом плюшевых динозавров весом в пару тонн; другие тонули в концентрированном сладком сиропе или мычали нечто неразборчивое изнутри гудящих упаковочных машин. Игрушка жестоко и эффективно расправлялась с каждым, кто посягнул на детей.

Кинетик в ярко-красном одеянии, похожий на верховного жреца, вылетел из снопа взорвавшихся подушек, которые эффектно разодрал своей Силой. Тучи перьев, мягких пупырок, синтипуха и других наполнителей заполнили воздух, но все они бились о невидимую мантию, окружавшую кинетика, бессильные ему помешать. Ух, какой герой.

Из этих пуховых облаков вынырнуло пятеро гвардейцев, кто-то уже без ранцев, кто-то раненый, кто-то с повреждённой бронёй, а кто-то едва волоча ноги, весь измазанный в клее. Рыльца у всех пятерых были в пуху.

— Е5! — крикнула Игрушка, но Одиссей уже и сам сообразил.

Он схватил Дана под мышку, Ану за талию и прижал к себе, шагнул на Е5. Экстрим-сфера за полсекунды вздулась и сомкнулась вокруг них, её слои нарастали один за другим: термо, вибро, сенсо, атмо, и все остальные. Слоёв было много, потому что греанские экстрим-сферы использовали наглецы, бросавшие вызов стихии и готовые хоть во впадину, хоть на вершину вулкана, хоть в его жерло. Сфера вздувалась из упаковки размером с футбольный мяч до небольшого дома и защищала от тысячи разных вещей.

В том числе от висайских зеркалаторов.

Одиссей с Аной не видели, что происходило снаружи: как зеркалатор ожил, и его тонкие косые отсветы расслоили пространство на множество плоскостей. Как оказавшиеся в многомерном пространстве бойцы, неподготовленные к такому странному и редкому аттракциону, не успели сориентироваться, увидев собственные внутренности где-то рядом, чуть-чуть в стороне и немного под углом. Увидев собственную разрезанную голову, или одним глазом заглянув в собственный другой глаз.

Кто-то из взрослых дёрнулся в панике, кто-то застыл, парализованный страхом, кто-то осторожно выжидал, а кто-то инстинктивно выстрелил, подумав, что это поможет. Достаточно было одного нервного ствола, ведь в пространстве со смещёнными плоскостями стрелять абсолютно запрещено. Им стоило почитать инструкцию к висайскому зеркалатору прежде, чем совершать такие глупости.

Впрочем, сложно не совершать глупости и не сойти с ума, когда ты дышишь невидимым, но эффективным газом, который выделяет замечательный мелкарианский агрегат для химических опытов…

— А мы победили или проиграли? — испуганно спросил Нуку.

— Это зависит от того, сама откроется сфера или её порвут, — философски ответил Фокс.

— Конечно победили! — возмутилась Ана. — Ты же видел, как мы их раскатали и размазали!

— Здорово размазали, — согласился Наследник. — Только немного жалко. Они все-таки живые.

— Уже в основном нет, — разумно заметил Дан.

Они сжались все вместе и ощущали теплоту дыханий друг друга.

Сфера дёрнулась один раз, второй, содрогнулась, послышался цепенящий звук: «Цццццц».

Обрывки и ошмётки экстрим-сферы бессильно сползли на пол.

Вокруг них всё было устлано пухом из подушек, а сверху еще укрыто блёстками и конфетти. Кажется, Игрушка взорвала сразу несколько сотен хлопушек с блестками, чтобы густым и надежным слоем укрыть изуродованные тела, которые только что расстреляли друг друга.

— Снежок, — восхитился Нуку, не вполне поняв, что к чему. Этого Игрушка и добивалась.

— Всё, — сказал Эрраду, медленно опускаясь ниже и утирая кровь, текущую по лицу. Он был изранен, частично раскрашен какими-то красками, частично порезан градом ножниц, которые торчали у него из спины, но на которые он не обращал внимания, собрав Силы в кулак. — Больше никого и ничего не осталось.

Похоже, высший кинетик был прав: невиданная армия игрушек была повержена, хоть и забрала с собой всех, кого смогла.

— У тебя тоже больше никого, — резонно заметила Ана.

— Ничего, — прерывисто сказал Эрраду. — Меня более, чем достаточно, чтобы закончить наше дело. Старая кровь должна умереть, мы поклялись новой и исполним клятву.

— А может, не надо? — робко спросил зеленоглазый Нуку, набравшись храбрости и впервые глядя взрослому в глаза. — Может, будем все дружить?

— Нет, — выдохнул высший примар, поднимая подрагивающие руки. — Только в детстве всё так просто. Взрослым… требуется делать сложный выбор.

Ему было нужно собраться с духом, чтобы убить ребёнка, тем более, не руками, а Силой. Это оставит самый глубокий след, ведь сила руу'нн — внешнее воплощение его души. Но детектив видел, что примар тянет время. Он многое отдал, чтобы победить в этом невероятном бою, чтобы одолеть Игрушку, ему было нужно хоть немного собраться с Силами. Поэтому он позволял низшим существам говорить свои последние слова, и говорил сам.

— После смерти родителя ты лишь игрушка в руках Совета, Нур, — пробормотал кинетик. — Но ваша кровь предала квазарат. Её нужно сменить… чтобы предательство… не продолжалось.

— Забавно, — кивнул Одиссей, и в его взгляде не было ни тени забавности. — Что в одном из человеческих языков слово «преданный» имеет два радикально разных смысла. И если подумать, Нур, Гриар и Дан… каждый из них с рождения был и преданным, и преданным малышом.

— Это в вашей низшей культуре, — рявкнул Эрраду, и в бешенстве сдул медленно стекавшую по губам кровь. — Руу'нн выше сантиментов. Мы…

Ана прыгнула так быстро, что почти никто не успел среагировать. Она где-то подобрала острый металлический обломок, и метила кинетику прямо под горло, где бился обнажённый, уязвимый родничок. Одновременно с её атакой из сумрака прилетело оплавленное, но острое спортивное копьё, заточенное специально для этого боя. В тот же момент из пухово-блёстковой кучи, над которой висел кинетик, вырвались эластичные ленты, пытаясь скрутить его вдоль и поперёк. И наконец, с запозданием в целых полсекунды, медлительный неапгрейженный Одиссей Фокс от всей души врезал примару кулаком по морде.

Но Эрраду справился с каждой из этих атак — он отбросил, остановил, отклонил и спарировал их одновременно. Ану откинуло далеко назад, она с неприятным звуком врезалась в тлеющую мешанину металла и плюша, вскрикнула от боли и съехала на пол. Копьё погнуло и отвело в сторону, оно с воем воткнулось в серый пол и там завибрировало от силы удара. Ленты разодрало в клочья, а Одиссея ударило в живот, он потерял дыхание и застонал, упав на колени перед Эрраду.

Глаза кинетика лихорадочно блестели, он не сводил взгляд с испуганного зелёного малыша, который стоял на полу и держал в руках стойкого оловянного солдатика. Эрраду поднял дрожащие щупы.

— Возьмёшь меня за руку? — прошептал Дан. Одиссей кивнул, и они встали вместе, закрывая Нуку от единого утвердителя и защитника высшей крови.

— Ццццццц.

Удар разметал их в стороны. Одиссея должно было искалечить или даже убить, но Дан смягчал атаки примара, как мог. Он тоже упал, фиолетовый глаз прерывисто мерцал: мальчишка пытался подняться, чтобы отразить следующий удар.

Эрраду знал, что у этого шэмирай от рождения большая сила, его нельзя недооценивать. Значит, нужно сначала убить младшего кинетика, а потом легко расправиться с остальными. Примар снова поднял дрожащие от напряжения щупы.

И тогда малыш Нуку встал перед старшим братом, закрывая его. Он сжимал оловянного солдатика, будто рукоять светового меча. И Одиссей увидел, как бесконечное ожидание на лице Дана сменяется верой.

Все три фиолетовых глаза распахнулись и вспыхнули, напряжение исказило воздух, силы двух кинетиков столкнулись, и всё вокруг пошатывала мелкая дрожь. Серый руу'нн поднялся в воздухе и повис, протянув все свои ручки к врагу. Эрраду, израненный и надорвавшийся, хрипел, пытаясь сокрушить.

Сзади раздался скрежещущий лязг и стон боли, тут же стихший. Одиссей заглянул в парализованные страхом зелёные глаза Наследника.

— Не бойся, Нур, — сказал он, улыбаясь. — Иди к своему брату. Ему нужна твоя помощь.

Малыш мигнул, его смешное личико сделалось серьёзным. Верхний глаз Нура затрепетал и открылся, он начал подниматься в воздух, всхлипнув от восторга.

— Ццццццц, — зашипел примар Эрраду, вкладывая последние силы и мастерство, чтобы совершить свой лучший удар.

Но гнутое оплавленное копьё в руках Афины-младшей проткнуло его насквозь, наискось от груди через голову, со страшным чмоканьем вязкой плоти.

Ещё мгновение Эрраду висел над Аной, нанизанный на орудие, принёсшее ему смерть, а силы вокруг держали всех в неразрывной хватке. Казалось, высший кинетик может жить и с дырой в голове, что сейчас он соберётся с силами и всех сокрушит. Но невидимая хватка ослабла, три бронзовых глаза медленно угасли, Эрраду обмяк и повис на копье.

Ана свалилась на пух и блёстки, её волосы были белыми, как снег.

Одиссей с трудом поднялся, и всё не мог отвести взгляда от двух руу'нн с шестью мерцающими глазами, которые висели в воздухе и вращались, не желая друг друга отпускать.

— Ура? — спросил малыш Нуку.

— Ура, — кивнул Дан.

✦

Морские волны с шумом накатывали на идеальный жёлтый песок. И хотя уровень искусственного моря немного понизился после того, как часть воды пролилась внутрь планеты, системы синтеза и перекачки довольно быстро восстанавливали его. А на красоте окружающего пейзажа это не сказалось: пальмы были всё так же высоки и стройны, а их тень всё так же спасительна.

Фокс наслаждался покоем на стыке солнца и тени, где лёгкие солнечные блики проникали через листву и щекотали кожу теплом. Детектив в кои-то веки снял свой пушистый бесформенный свитер и штаны, сменив их на лёгкие шорты, которые напечатала приветливая кабинка для переодеваний.

Ана, наоборот, улеглась прямо под солнечными лучами, заряжаясь от них, словно батарейка. Её купальник подчёркивал девичью красоту, но не скрывал недавно полученных ссадин и синяков. Впрочем, Ана считала их боевыми отметинами и гордилась собой — совершенно заслуженно. К счастью, среди олимпиарских генетических улучшений была и ускоренная регенерация, поэтому девушка приняла пару синтезированных лекарств и теперь нежилась на горячем песке. Одиссей смотрел на неё и чувствовал, как против воли начинает улыбаться.

— Что будете пить, капитан Фокс? — спросил лурианский попугай с фиолетово-зелёными крыльями в жёлтую крапинку, слегка наклонив голову набок.

— Ммм, как насчёт мартини, взболтать, но не встряхивать? Хотя нет, давайте таллийский кислородный коктейль.

— Прекрасный выбор, как и все остальные варианты нашего меню, — благосклонно согласился попугай. Он шутил, потому что в синтез-баре можно было заказать и сделать практически всё, что угодно.

Попугай вынул из перьев махонькую гранулу биоразлагаемого пластика, подул на неё разогретым воздухом, и гранула живо распрямилась в симпатичный бокал. Пернатый бармен наклонился, внутри него приятно забурчало, а затем в голове что-то щёлкнуло, и из клюва пошла густая кислородная пена. Выглядело это, хм, интересно.

— Ваш кислородный коктейль, капитан! — радостно сообщила птица. — А вы знаете, что таллийцы входят в десятку самых симпатичных рас галактики, универсально любимых всеми?

— На каком месте в этом списке находятся люди? — спросил Фокс, принимая бокал с красивой шипящей пеной.

— Примерно посередине. Но не отчаивайтесь, у вашей расы есть замечательные рецепты напитков, которые бережно хранятся в нашей базе данных. Например, окрошка на киселе! Желаете попробовать?

— Как-нибудь в другой раз, — добродушно согласился Одиссей.

Он стремительно выпил свой кислородный коктейль, пока тот не прошипел половину пены, и почувствовал, как свежесть и прилив сил охватывает изнутри.

— Купаться! — воскликнул Фокс, вскакивая и бросаясь в море. Ана засмеялась и отправилась вслед за ним, так что следующие полчаса были головокружительно хороши.

— Уже устал? — удивилась принцесса, когда он плюхнулся обратно на горячий песок.

— Я старая модель человека, — улыбнулся Фокс.

— О, к вопросу о старых моделях.

Девушка очаровательно улыбнулась, засунула руку по локоть в свой набедренный рюкзачок, лежавший рядом, пошуровала там и выудила из музейных запасов старомодную и слегка потёртую кружку, стенки которой были выполнены в форме Колизея, а ручка в виде опасно согнутой Пизанской башни. На боку было гордо написано: «Caffè con antiche tradizioni 2158!»

Да уж, традиции и правда древние, тот самый горький вкус утраченного бобового растения с утраченной планеты, одной из миллиона миров, память о которых уже начинала стираться.

Девушка с видом фокусника провела пальцем по ободку, кружка за три секунды наполнилась водой, синтезированной прямо из воздуха, вода потемнела и превратилась в кофе, попутно мелко вскипев. Пена поднялась доверху и опала, по берегу пошёл бодрый и энергичный запах, внушающий оптимизм и веру в жизнь.

— Это кружка-синтезатор, — объяснила Ана, поймав его иронично прищуренный взгляд. — Из старых синтезаторов, пока их ещё не запретили и не изъяли из продажи за вред, который они причиняли экономике. Люблю старые штуки, я выменяла этот экземпляр у одного коллекционера, ей лет примерно в двадцать раз больше, чем мне!.. Правда, круто?

— Сначала надо попробовать, — заметил Фокс.

Но синтезированный кофе и вправду был неплох.

— Что тебе нравится в таких старых, вышедших из употребления вещах?

— Несовершенство, — ответила девушка-богиня.

И тогда Одиссей подумал, что она точно полюбит его.

— Босс.

— Что?

— Я так и не поняла, ты раскрыл это дело или нет?

— Скорее нет, чем да, — пожал плечами детектив. — Просто постоял рядом. А вот ты умница и героиня.

— Да, я такая, — с улыбкой, но всё же слегка розовея, подтвердила Ана. — Но ты на себя наговариваешь. Ведь ты моментально понял, что не так с мальчиками, и сразу нашёл, что им сказать, чтобы помочь. Это тоже нас спасло.

— Командная работа.

— Мы… отличная команда, да?

— Для четвёртого дела вместе — просто идеальная, — оценил Одиссей.

Ну а что, разве не так?

— Только я не поняла про Игрушку. Это явно какая-то боевая и стратегическая подпрограмма, которую добавили в ИИ детской планеты. Но откуда она взялась?

Признаться, Фокс тоже так и не понял. Хотя у него было одно бередящее подозрение.

— Дан обмолвился, что она «чужая», не руу'нн, — напомнил он.

— Точно! — Ана приподнялась, стряхнув песок со щеки. — Давай спросим? По-моему, они должны нам ответить.

Наследника и его старшего брата уже час как забрали спецслужбы квазарата, поэтому спросить у них было трудновато. Но Фокс подозвал попугая и выдал ему особый заказ. Спустя десять минут перед ними, прямо на пляже, развернулось визио: внушительный ящерн в синем одеянии с серебряными знаками Распорядителя дворцовых дел.

— Приветствую и благодарю вас, мусорщик Одиссей Фокс! — сказал ящерн. — Вы оправдали наши надежды и показали, что мусорщики — благородная и надёжная каста. Спешу вас уверить: награда Руу'нского квазарата будет строго эквивалента важности вашей работы. То есть, велика.

— Это приятно слышать, спасибо. Но что насчёт нашего вопроса?

— В данный момент Игрушку изолировали для выяснения всех обстоятельств, но я связался с ней напрямую и уточнил. За вами прибудет аэро, вы можете с комфортом спуститься в центр хранения архивных подарков, и там осмотреть подарок, который и послужил причиной появления у Игрушки… особых свойств.

Визиограмма погасла, и Ана тут же привстала.

— Что-то я накупалась и назагоралась, — заинтригованно сказала она. — А давай прямо сейчас полетим и узнаем?

Одиссей уже надевал штаны.

В пустом освещённом круге ровно посередине лабиринта игрушек стоял небольшой стенд, а на нём лежала аккуратная шкатулка-футляр. Она казалась просто изящной и дорогой, но, если присмотреться, становилось ясно, что даже сама шкатулка стоит целое состояние. Она была вырезана из алого дерева исчезающих Мраморных джунглей планеты Чеамр и инкрустирована сольнами: редкими драгоценными камнями, в которых танцует, не в силах вырваться, пойманный звёздный свет.

Внутри шкатулки, в ложе из мрачно-синего бархата лежал оловянный солдатик со старой Земли. Одиссей не осмелился взять его в руки, настолько бесценным он был. Но этого и не потребовалось: они с Аной увидели маленький нод, который венчал шапку-кивер солдатика.

Ана незамедлительно просканировала этот нод и получила внешнюю характеристику устройства, после чего активировала визио, которое хранилось внутри. Уверенный голос сообщил:

— Советник: стратегическая игрушка-защитник, разработанная специально для будущих правителей миров. Ваш наследник в опасности? Он всегда в опасности. Но Советник поможет и спасёт. Анализ политической ситуации, построение стратегии, комплекс действий по предотвращению угроз — доверьтесь Советнику, и он позаботится, чтобы ваш ребёнок остался царственным навсегда.

Запись смолкла.

— Ничего себе, — восхитилась Ана. — Так я сразу была права, это Император Интриг! Нет, скорее Инквизитор Интриганов. Какая же обалденная штука! Тот, кто подарил её малышу Нуку, однозначно спас его жизнь. Представь себе цивилизацию, в которой настолько развита властная борьба, что детям правителей делают такие игрушки⁈

Одиссею не нужно было представлять. «Она спасла Гора». Он молча смотрел на внутреннюю часть крышки шкатулки, где было золотыми алеудскими буквами выгравировано: «Муууааарг».

«Отныне и навеки, мой друг».

До следующей истории, хару и шэмирай!