Тени Шенивашады. Книга первая

Часть 1

Величественная махина «Несокрушимого», флагмана Воздушного Флота Таннедер-Ир, тяжелой грозовой тучей нависла над торговым городом Кеторий. Обычно многолюдные улицы враз опустели, даже торговцы принялись сворачивать свои лотки и расходиться по домам. Нет, никто не ждал нападения, но «Несокрушимый» производил на людей угнетающее впечатление. Поговаривали, что «Несокрушимый» может в считанные мгновения превратить в пепел любой из городов. Охотников проверять это на себе не было, поэтому слухи пока оставались слухами.

«Несокрушимый» никогда не использовался для войны. Можно сказать, что одно только его наличие делало бессмысленной войну против Таннедер-Ир. Поэтому «Несокрушимый» использовался исключительно для «внушительных» дипломатических визитов. Как и в этот раз. В Зале Совещаний на борту «Несокрушимого» проходил последний инструктаж перед высадкой послов Таннедер-Ир в Вилении. Помещение имело полукруглую форму, места были расположены так, чтобы каждый видел докладчика и похожую на обычный стол информационную панель в центре зала. Докладчик провёл рукой над информационной панелью, и в следующее мгновение над ней появилась подробная трёхмерная проекция карты Вилении.

– Как вам известно, Виления – это именно тот образец государственного устройства, который мы полагаем наиболее приемлемым, – начал докладчик, осматривая собравшихся. Их было не так много, всего шесть человек. Именно те, кому дано знать всю подоплёку нынешней ситуации. Докладчик продолжил:

– Страной фактически правят магнаты, местные князья уже давно ничего не решают, но периодически предпринимают попытки вернуть себе былое влияние. Впрочем, как обычно, безуспешно. С нашей точки зрения, дела в Вилении последние пятьдесят лет идут настолько хорошо, что мы уделяем ей слишком мало внимания. Пришла пора открыть официальную концессию по добыче здесь тзай-тана. До сих пор мы и так получали тзай-тан из Вилении через контрабандистов, но не надо вам напоминать, насколько эти дельцы ненадёжны. Сегодня перед нами стоит задача стабилизировать и увеличить объёмы поставки тзай-тана. Как вам известно, совсем недавно мы провели железную дорогу до Вилении, связав, таким образом, единым транспортным коридором основные торговые узлы Западной Шенивашады, – докладчик сделал какие-то пассы руками над информационной панелью, появилось изображение всего западного субконтинента с прочерченной красной линией железной дорогой. – Благодаря этому коридору мы сможем быстро транспортировать тзай-тан прямо в Таннедер-Ир с минимальными издержками. К тому же теперь мы будем закупать тзай-тан непосредственно в месте добычи, что сильно снизит стоимость каждого грамма этого бесценного вещества. Наши минерологи уже посетили страну инкогнито и выявили наиболее крупные залежи тзай-тана, теперь нам осталось только заключить официальный договор на его добычу.

– По-сути, после провала (вполне ожидаемого, впрочем) переговоров с Энноранн, Виления остаётся вторым местом в цивилизованном мире, где мы ещё не получили концессию на добычу тзай-тана, – продолжал докладчик. – К счастью, здесь у нас подобных проблем не предвидится: местный магнат, Георг Солень, охотно согласится с нами сотрудничать, если мы пообещаем ему защиту от интриг князей и конкурентов, – над информационной панелью возникло лицо лысеющего мужчины с резкими чертами лица, густыми бровями и крупным носом. – В рамках этого инструктажа, я расскажу о семье Соленей и их влиянии в Вилении. Купеческий род Соленей издревле занимался торговлей солью, за что и получил такую фамилию. Причём сначала они были просто продавцами, но со временем, разбогатев, принялись выкупать у попавших в затруднение князей соляные месторождения по всей Вилении. Сначала никто не придал этому внимания, но потом, когда Солени сосредоточили в своих руках больше половины всех месторождений, бывшие владельцы попытались силой вернуть себе утраченное. Не тут-то было. Используя наёмные войска и умело разжигая распри между соперничающими княжескими домами, Соленям не только удалось отстоять свои месторождения, но и приобрести новые. В итоге вся соль Вилении оказалась монополией Соленей. На данный момент Солени занимаются далеко не только солью. В их ведении больше половины объёма внешней торговли Вилении и около трети внутренней, к тому же, именно оружейники их дома владеют патентами на производство огнестрельного оружия. Нынешний глава дома, Георг Солень, человек серьёзный, умный и достаточно недоверчивый, и переговоры с ним не будут лёгкими. Тем не менее, мы уверены в благоприятном исходе.

Докладчик сделал паузу и продолжил:

– Вести переговоры с Соленем будет наш постоянный посол в Вилении Ран-Ир-Дерен, сопровождать его будет Ран-Тар-Эрия. Ран-Ир-Дерен, твоя задача – добиться заключения выгодного контракта с Соленем. Ран-Тар-Эрия, твоя задача – смотреть, слушать и запоминать. Считай это своей практической стажировкой. Через год-другой именно ты сменишь Ран-Ир-Дерена на посту посла Таннедер-Ир в Вилении. Все залежи тзай-тана уже разведаны, наши люди побывали здесь инкогнито и провели все необходимые изыскания. Но для соблюдения внешних приличий, вы должны будете сами направиться в ряд мест в Вилении, где якобы проведёте исследования на предмет наличия тзай-тана и его качества. Всё это время «Несокрушимый» будет присутствовать здесь. Только после официального подписания договора на добычу и передачи полномочий «Несокрушимый» возьмёт курс на Таннедер-Ир. Всё время до этого события пассажирам «Несокрушимого» запрещается покидать борт Несокрушимого, кроме как по заданию высшего руководства. А теперь, я прошу покинуть Зал Совещаний всех, кроме Ран-Тар-Эрии и Ран-Ир-Дерена.

Тзай-тарры принялись дисциплинированно покидать зал. Ран-Тар-Эрия, Ран-Ир-Дерен и докладчик остались. Когда в зале остались только трое, докладчик продолжил:

– На вашу долю выпадает самая сложная задача всего нашего предприятия. Одновременно с привилегиями, дающими возможность баснословно увеличить своё состояние и наладить прямой контакт с Таннедер-Ир, мы налагаем на наших партнёров ещё и серьёзные обязательства, такие, как пресечение контрабанды и соблюдение сроков и объёмов поставок. Солень это прекрасно понимает, равно как и то, что за несоблюдение им условий договора мы можем спросить очень строго. По большому счёту, Солень не заинтересован в создании концессии на добычу тзай-тана. Он и так достаточно богат и могущественен, чтобы разобраться с любой проблемой в Вилении. Однако же, он понимает, что если не заключит договор с нами, то мы найдём другого партнёра, и этот партнёр получит очень большое могущество. А этого он допустить не хочет. Поэтому выбора у него нет, но он попытается выторговать себе более выгодные условия. И мы можем пойти на небольшие уступки после некоторого раздумья. Но главное должно соблюдаться: тзай-тан должен поступать в установленных количествах в установленные сроки и контрабанда должна решительно пресекаться. Вопросы?

– Да, есть вопрос, – произнесла Ран-Тар-Эрия. – Если с Соленем будет тяжело работать, может, действительно стоит заключить договор с кем-нибудь из его соперников?

– Вся особенность ситуации в том, что Солень для нас – самый выгодный партнёр, – ответил докладчик. – Только он обладает достаточными силами и средствами для того, чтобы бороться с контрабандой, к тому же, у него есть серьёзный опыт в этом деле. Кроме того, его политические амбиции хорошо нам известны, и потому мы можем не опасаться, что он выкинет какую-либо глупость. По большому счёту, с открытием концессии баланс сил не изменится, но приобретёт свою законченную форму, крайне выгодную нам. Как я уже говорил, именно Виления представляет собой наиболее приемлемый для нас образец государственного устройства, и главный автор такого порядка – именно Георг Солень. И поэтому он нам нужен. Альтернативные варианты у нас, безусловно, есть. Но пока они не подвергаются огласке. Мы должны решить этот вопрос именно с Соленем. Итак, ещё вопросы? Ран-Ир-Дерен?

– Да, – ответил Ран-Ир-Дерен. – Есть. Есть серьёзный вопрос безопасности. Ран-Тар-Эрия пока о таких вещах не знает, но вполне возможна угроза нашей жизни. Уже не раз мне приходилось сталкиваться с такой ситуацией, когда конкурирующие группировки, чтобы сорвать неугодные им переговоры, готовы пойти на самые крайние меры вплоть до убийств. При этом дело обычно стараются обставить так, чтобы подозрение пало сразу на несколько заинтересованных сил. В этом случае переговоры будут сорваны, а настоящий заказчик избежит наказания. Я полагаю, что в Вилении нам также будет угрожать подобная опасность. Даже более того, учитывая особый характер данного государства и давние традиции заказных убийств, я полагаю, что здесь нам данная опасность угрожает особенно явно.

– Ран-Ир-Дерен, как всегда, многословен, – улыбнувшись, ответил докладчик. – Лучшие из людей Соленя обеспечат вам надёжную защиту против любых посягательств. Как вы понимаете, мы не можем отправить в город открыто более двух представителей Таннедер-Ир, это сочтут, скажем так, невежливым. Поэтому полагаться придётся именно на местные силы. Солень не заинтересован в вашей гибели.

Ран-Ир-Дерен кивнул.

– Я всё понял. Где буду проходить переговоры?

– Вы отправитесь в особняк Соленя, где и будете гостить в течение трёх дней. По истечении трёх дней вы вернётесь на борт «Несокрушимого».

– Не было бы более безопасно пригласить Соленя сразу на «Несокрушимый»?

– Это столь же более безопасно, сколь и более бестактно с нашей стороны. Не следует забывать, что мы всё же гости здесь, – улыбка снова посетила лицо докладчика. – И вести себя должны соответственно.

– Это понятно, – ответил Ран-Ир-Дерен. – Тогда у меня больше нет вопросов. Мы готовы к высадке.

– Превосходно. Высадка состоится завтра днём. Пока вы можете подготовить личные вещи, если ещё этого не сделали.

– Спасибо за инструктаж. Мы будем готовы. Ран-Тар-Эрия, идём.

Послы поднялись и вышли из Зала Совещаний. Здесь Ран-Ир-Дерен придержал за локоть собравшуюся уйти в свою каюту девушку и велел:

– Идём в мои покои. Нам надо поговорить. Я хочу проверить, как ты усвоила прежние уроки.

– Конечно, – кивнула Ран-Тар-Эрия.

До каюты Ран-Ир-Дерена они шли молча. Когда же они вошли в покои, Ран-Ир-Дерен, закрыв дверь, заговорил:

– Мои покои защищены от прослушивания. Наше руководство прекрасно знает об этом, и защита давно очень тонко взломана. Но это только первый слой. За ним есть и ещё несколько, о существовании которых, как я надеюсь, никто не знает.

– Стойте, уж не решили ли вы впутать меня в какие-то ваши интриги! – воскликнула Ран-Тар-Эрия.

– Ран-Тар-Эрия, мы уже давно по уши в интригах. Нравится тебе это или нет. И именно об этом я и хотел тебе рассказать. Ты можешь верить мне или нет. Это только твой выбор. Но ты должна меня выслушать. Это уже обязанность.

Ран-Ир-Дерен усадил Ран-Тар-Эрию в кресло и сам сел напротив неё.

– Послушай, что я тебе скажу. Ты знаешь, что Орден неоднороден. В нём есть различные кланы и группировки. То, что сейчас именно мы идём вести переговоры с Соленем, очень сильно укрепит наш клан и позволит нам занять более высокое положение в иерархии Ордена. Так, ты станешь послом в Вилении, а я стану старшим территориальным советником Магистра. Это очень важная должность, поскольку она позволяет определять политику Ордена по всей Западной Шенивашаде. Но на эту же должность метят и представители других кланов. Поэтому нашим переговорам как-то попытаются помешать. Если мы провалим наше задание, то должность уйдёт кому-то другому. Поэтому смотри в оба и не поддавайся на провокации. Солень толковый человек, договор с ним должен быть заключён, и заключить его должны именно мы. Ты понимаешь?

Ран-Тар-Эрия кивнула. Хотя она никак не понимала, как это у разных кланов могут быть разные цели. Ведь все они делают одно дело, защищают мир от Владельцев. Зачем же стремиться драться между собой за какие-то должности? Нет, она не могла этого понять. Но раз об этом говорил сам Ран-Ир-Дерен, прислушаться, действительно, стоило. Ей надо было найти какое-нибудь спокойное место, чтобы всё это обдумать. Ещё раз кивнув и поблагодарив Ран-Ир-Дерена за предупреждение, Ран-Тар-Эрия покинула его каюту. Посол не пытался её остановить. Он только раздосадовано покачал головой. Было видно, что он хотел сказать что-то ещё, но почему-то передумал.

Ран-Тар-Эрия прошла на своё любимое место на «Несокрушимом» – открытую смотровую палубу. Обычно здесь никого не было, как и сейчас. Ран-Тар-Эрия очень удивлялась тому, что другие тзай-тарры предпочитают постоянно сидеть в своих каютах вместо того чтобы выйти на смотровую палубу и увидеть красоты Шенивашады. Что же до самой Ран-Тар-Эрии, то для неё свежий воздух и простор создавали прекрасный фон для раздумий. А ещё отсюда открывался прекрасный вид на один из самых больших городов мира, Кеторий, столицу богатой и благодатной Вилении. Город был хаотичен; после математически выверенного Итуэдоза, Кеторий казался беспорядочным нагромождением совершенно разнородных строений. Его кривые, местами узкие, местами широкие улицы создавали причудливый узор, иногда красивый, а иногда безобразный. Сейчас, глядя на город с этой высоты, Ран-Тар-Эрия вдруг подумала, что всё-таки, это очень хорошо, что именно на «Несокрушимом» они отправились в Вилению. Многие в Совете Ордена были против этого, доказывая, что послы вполне могли бы прибыть сюда и по земле, но лично сам Магистр распорядился отправить флагман Воздушного Флота в Кеторий.

Всю свою жизнь Ран-Тар-Эрия провела в Итуэдозе и никогда не видела других стран. Но прочтённые в детстве книги о далёких краях научили её мечтать о путешествиях, о знакомстве с другими народами и культурами. У тзай-тарра не так много возможностей для путешествий. Эта дорога открыта только для представителей исследовательской и дипломатической миссий Ордена. Поставив себе цель ещё в детстве, Ран-Тар-Эрия много работала для того, чтобы попасть в дипломатическую миссию, и её старания в конце концов увенчались успехом. Узнав, что её отправляют в Вилению, Ран-Тар-Эрия едва ли не прыгала до потолка от радости. Потом, впрочем, она узнала, что её хотят сделать послом в этой стране, и это ставило крест на дальнейших путешествиях. Она чувствовала себя обманутой, но не теряла присутствия духа. Всё-таки, если она хорошо себя покажет, то сможет получить и другую должность, уже гораздо плотнее связанную с путешествиями. А для этого надо внимательнее слушать наставника, смотреть по сторонам и запоминать всё, что происходит.

Слова наставника про интриги и провокации сильно озадачили её. Поразмыслив на смотровой палубе, она решила, что Ран-Ир-Дерен просто пробыл слишком много времени вдали от Итуэдоза, погружённый в обычную виленскую жизнь, а потому немного заразился от местных жителей их страстью к интригам. Что ж, такое бывает. Она уже не раз слышала истории о том, что тзай-тарры, надолго оказавшиеся в иной культурной среде, начинают перенимать особенности этой среды, подчас чуждые принципам Таннедер-Ир. Вот очевидно и Ран-Ир-Дерен не устоял. И для того, чтобы не завести его проблему слишком далеко, скоро его снимут с должности и возвратят в Итуэдоз, а на его место поставят её, Ран-Тар-Эрию. Что ж, всё сходится. Ей надо будет не забывать в Вилении, кто она такая, чтобы не поддаться местным обычаям так же, как это сделал Ран-Ир-Дерен. И она была уверена, что у неё всё получится

***

Сознание возвращалось медленно и неохотно, словно продавливаясь тугую преграду. Тишина. Слышно только, как бьётся сердце, да течёт в голове кровь. Темнота. Из чувств – только сильная жажда. Единственный признак сознания – мысли в голове. Что ж, превосходно, раньше даже мыслей не было. Он попытался открыть глаза. Ничего не вышло. Впрочем, у него были способы видеть и без глаз, с помощью Тзай. Хоть при этом и нельзя будет различать предметы в цвете. Но он получил нужные сведения. Очень интересные сведения. Он в вертикальном положении помещён в сосуд с густой жидкостью. В носу две трубки для дыхания. Ещё по трубке в каждой руке и ноге воткнуты в вены. Что ж, он видел такие вещи раньше. Технология Владельцев, несомненно. Используются для хранения живых существ в течение длительного периода без вреда функциям жизнедеятельности.

Он попробовал пошевелить рукой или хотя бы пальцем. Ничего не вышло. Нервные импульсы проходили нормально. Но мышцы отвыкли работать. Надо приучить их заново. Медленно, не спеша. Куда спешить в его положении?

…Через некоторое время он уже мог шевелить руками, но глаза так и не открыл. Незачем. Он и так видит достаточно. Надо выбраться наружу. Здесь есть механизм аварийного открытия изнутри. Он срабатывает, если выдернуть из тела одну из трубок. Правая рука медленно поднялась к предплечью левой, нетвёрдо ухватила трубку и потянула. Боль. Что ж, это хорошо. Значит, нервная система действительно в порядке. Приложив дополнительное усилие, совсем небольшое, но тягостное для застывшего тела, он вырвал трубку из вены. Вверх взметнулось тёмное облачко, вихрем смешиваясь с густым гелем. Кровь. По чану прошла дрожь. Механизмы открытия заработали. Гель начал стремительно вытекать. Теперь можно открыть глаза. Медленно начал разгораться свет. Как раз так, чтобы не повредить глаза. Владельцы всё предусмотрели.

Когда весь гель ушёл, передняя стенка чана открылась, он выдернул трубки из носа. Неприятное ощущение. Зато теперь можно выйти из чана. Но ноги не держат. Лучше пока просто тихо сползти по стене чана и посидеть тут, пока силы не вернутся. Сев на пол, он отсоединил остальные трубки. Кровь побежала по рукам и ногам, но это не очень большая проблема. Раны не так велики, чтобы нанести существенный ущерб. Тем более – ему. У него кровь вообще останавливается быстро. Не спеша он начал разминать мышцы. Пусть вспоминают, как двигаться.

Через несколько часов он поднялся и нетвёрдой походкой вышел из чана. Огляделся по сторонам. Помещение с одним входом, раздвижной дверью, имеющей внутренний механизм открытия. Вдоль стен стояли ещё три таких же чана, но пустые и разбитые. Помещение было смутно знакомо ему: привет из прошлой жизни. Если он прав, тут можно найти кое-какую одежду. Надо найти выход, но не может же он выйти голым? Он подошёл к двери и попытался привести в действие механизм открытия, пропустив Тзай по хитрой проводящей схеме. Дверь открылась на удивление легко. Но вот представший перед его взором коридор не внушал никакого оптимизма. Тёмный, пахнущий сыростью и плесенью. Нет, здесь ему не найти одежды. Питьевая вода тоже вряд ли найдётся. А пить страшно хотелось…

По пути ему ещё несколько раз попадались раздвижные двери, часть – наглухо закрытая, часть – приоткрытая и покорёженная, но их механизмы были безнадёжно испорчены, и они не отзывались на импульсы Тзай. Здесь явно похозяйничали мародёры и бестолковые тзай-тарры, вот уж кто умел самозабвенно крушить любое наследие Владельцев, называя это «изучением». Вспомнив про тзай-тарров, он пришёл к мысли, что они, несомненно, замешаны в том, что он очнулся в том чане. Для тзай-тарров он всегда был очень серьёзной помехой. Но мысль о заклятых врагах не пробудила в нём никаких эмоций – он всегда был выше этого. Эмоции – это слишком по-человечески.

Прямой, как стрела, коридор достаточно быстро вывел его к большой двери, за которой, несомненно, находился выход наружу. Владельцы никогда не располагали своих лабораторий и факторий глубоко под землёй – кого им здесь было опасаться, людей, что ли? И всё же такое пренебрежение стоило им жизни. Всем им.

Эрклион подумал о том, что будет делать, если выяснится, что выход охраняется. Он сейчас слишком слаб, чтобы участвовать в настоящей драке. Меж тем это не вызывало в нём человеческой эмоции под названием «страх», зато заставляло на ходу изобретать способ нейтрализации возможных противников. Электрический удар. Отличное средство. Требует физического соприкосновения, но безотказно вырубает любого человека. Да, именно так он и выйдет отсюда. Он прикоснулся к двери, желая почувствовать, действует ли механизм этой двери. Механизм действовал. Импульс Тзай помчался по контурам, механизмы заскрежетали. Створки медленно поползли в стороны, открывая его взору лишь кромешную тьму. С той стороны не доносилось ни звука. Свежего воздуха он не почуял. Ещё одно помещение. Не дожидаясь полного открытия двери, он протиснулся между створками. И оказался на лестнице. Что ж, это хороший признак, ведь лестница ведёт наверх, а значит – к солнцу, к свободе.

Но как он здесь оказался? Кто мог засунуть его сюда? Самое главное, зачем? И как долго он пробыл здесь? Мало у кого хватило бы дерзости, чтобы выступить против него. Но даже не об одной дерзости речь. Ведь ещё нужно обладать и обширными знаниями, которые доступны далеко не всем. Что ж, рано или поздно он выяснит в деталях, что же произошло. И тогда лучше бы виновникам самим устраниться из этого мира.

Лестница привела его к ещё одной двери. Это уже была вполне человеческая дверь – массивная, металлическая, с большим и сложным замком. Устройство этой двери он знал хорошо, ведь именно по его приказу подобные двери устанавливались на входах в найденные объекты Владельцев. Только так можно было отвадить любопытных от разграбления наследия Эпохи Рабства. Дверь и вправду была очень хорошая, и одной из её особенностей была невозможность открыть её с помощью Тзай. Ведь тзай-тарры как раз и представляли наибольшую опасность для того, что могло храниться на факториях Владельцев. Но зато изнутри дверь открывалась легко и просто. Это было сделано для того, чтобы попавший внутрь человек не оказался вдруг навсегда блокирован под землёй. И сейчас он очень порадовался такой давней предусмотрительности.

Он повернул ручку и принялся толкать дверь. С тяжёлым скрипом, очень неохотно, дверь начала открываться. Наверное, она простояла без движения не один десяток лет. Но качество даёт о себе знать – дверь не заржавела, её не заклинило, она по-прежнему работала. Однако за дверью он увидел не чистое небо, вовсе нет. За дверью оказалась какая-то кладовая, заполненная отчасти мебелью, отчасти книгами, тканями, рабочими инструментами. Что ж, перед свободой встало ещё одно препятствие, но это уже не так серьёзно. Ведь эта кладовая – творение рук человеческих, а значит, отсюда есть уже нормальный выход.

За спиной с лязгом закрылась дверь. Механизм закрытия двери сработал исправно. А он принялся ходить по кладовой в поисках выхода. Но очень быстро стало ясно, что это не просто кладовая, а целый подвал, без единого окна. И здесь были не только вещи, но и запасы еды, воды и вина. Вода, наконец-то! Вдоволь напившись, он приступил к поискам одежды. Но хотя ткани здесь было много, самой одежды найти не удалось. Тогда он взял один из кусков ткани и соорудил себе из него какое-то подобие чернецкой ризы. Теперь он был полностью готов к выходу на свет. Ещё какое-то время побродив по подвалу, он обнаружил лестницу, ведущую наверх. И она привела его в богато украшенное помещение. Здесь уже были окна – высоко, под потолком. Робкий лунный свет едва-едва освещал помещение. Цвета во всех красках он не видел, но общее убранство оценить мог. Это храм-усыпальница. В его честь, несомненно. Здесь есть и его статуя. И это наводит на размышления о том, сколько же он пробыл в том чане. И у кого-то хватило наглости построить ему усыпальницу?

Он никогда не поощрял развитие религиозных культов. Религии превращают людей в фанатиков, а где фанатизм, там не место разуму. Хотите почитать достойных – почитайте их так, как вам угодно. Не превращайте своё уважение к героям минувшего в обязанность. Всё начинается с обязанности. А потом возникает ненависть. Из которой уже и вырастает фанатизм как попытка обосновать какую-то логику на деле бессмысленного культа. Почему мы обязаны кланяться этому истукану? Потому что обязаны, кланяйся давай! И соседа заставь так же кланяться, он тоже обязан. Всё это уже было и до Эпохи Рабства, но самое главное, в саму эпоху, когда загнанные в шахты и на поля рабы каждый вечер молились на своих поработителей. И именно поэтому у него возникло такое стойкое отвращение к религии. Тот, кто засунул его в чан Владельцев, а потом начал строить в честь него храмы, явно обладал каким-то извращённым разумом. Что ж, время всех расставит на свои места. А сейчас пора уже выбраться, наконец.

Эрклион внимательно посмотрел наверх. Потолок храма был высокий, и почти под самым потолком находились витражи, достаточно широкие, чтобы человек мог пролезть в проёмы. Вот и прекрасно. Именно так он отсюда и выйдет. Тихо и без боя. Искать главный вход, выходить через него – слишком рискованно. Там может быть стража, и неизвестно какая и с какими приказами. Вполне может быть, что его усыпальница охраняется очень хорошо, чтобы, в случае необходимости, снова отправить его в вечный сон. А взобраться по отвесной стене, применяя Тзай для сцепления – не проблема. Выбивать витраж он не хотел – зачем привлекать лишнее внимание? Но вся проблема была в том, что снять витраж вместе с рамой можно, но поставить его назад – уже нет. Поэтому выбить придётся, но надо всё сделать по возможности тихо и так, чтобы всё выглядело, словно витраж разбили снаружи. А раз разбили снаружи, то с целью кражи. Поэтому он прихватил с собой пару дорогих безделушек, хитро замотав их внутри пояса, который сделал себе из куска ткани ещё в подвале.

Уже через минуту он был наверху, справа от витража. Витраж изображал какую-то его грандиозную победу. Какую именно – он сам не понял, да и не удивительно, культы всегда имеют очень мало общего с реальностью. Он резко сжал кулак, гладя на стекло – и небольшая взрывная волна с внешней стороны храма разбила витраж на сотню мелких кусочков. Можно было не опасаться, что такое мелкое колебание Тзай кто-то заметит, но теперь нельзя было терять ни секунды, ведь охрана могла услышать хлопок. Он проворно вылез в оконный проём, огляделся, и по внешней стене храма начал быстро спускаться вниз. Храм располагался на обширной вымощенной камнем площади, по соседству стояли ещё какие-то культовые постройки (он отметил интересный архитектурный стиль, но долго разглядывать времени не было), чуть поодаль виднелся парк. В этом парке он и вознамерился укрыться. Едва коснувшись ногами каменных плит площади, он помчался в сторону парка. Его нечеловеческие способности позволяли ему двигаться крайне быстро, но, если охрана уже пошла делать обход в связи со странными звуками, его могли заметить. К счастью, в парке он успел оказаться раньше, чем появилась охрана. Некоторое время он лежал на земле, наблюдая храмом, но охрана так и не появилась. Возможно, тут её вообще нет, а возможно, пьянствуют или спят. Но храмовый комплекс не выглядел заброшенным, а значит, охрана всё-таки должна быть. Первым же делом, которое он сделает, когда вернёт себе власть – примерно накажет здешнюю охрану. Пусть даже их халатность и позволила ему выбраться незаметно, но такую вопиющую безответственность нельзя оставить безнаказанной. Но раз тут такое разгильдяйство, то это значит, что отсюда можно спокойно выйти, ведь теперь он выглядит как простой чернец. Скорее, внимание привлечёт чернец, прячущийся по кустам.

Встав во весь рост, он решительно направился туда, где должен был быть вход в главный храм. Стражи на посту не было. Но рядом стояло небольшое строение, окна которого горели жёлтым светом и откуда слышались приглушённые голоса. Он подошёл поближе, послушал и понял, что там идёт пьянка. Удивительно, до чего довели страну. Охрана важнейшего храма пьянствует на посту! Нет, такого быть не должно. Подобные вещи должны в корне пресекаться. И хотя он сейчас не в том положении, чтобы карать за такие проступки, но в голове его быстро созрела мысль, как можно наказать здешнюю охрану.

Без стука открыв дверь, он вошёл в помещение. Четверо охранников без обмундирования сидели за столом, уставленным бутылками и кружками. Оружие, обмундирование валялись у стены на полу. Все четверо повернулись к двери и удивлённо уставились на него.

– Чернец? – заплетающимся языком произнёс один из них. – Шёл бы ты отсюда. И ты ничего не видел, понял?

– Вы охрана храма? – спросил он.

– Ну да, а тебе чего?

– Я сейчас шёл вокруг храма, вознося молитву заступнику нашему, и обнаружил, что один из витражей разбит. Должно быть, какие-то воры влезли в храм! Надо их немедленно остановить!

Один из стражников подскочил и выбежал на улицу, так и не надев обмундирования. Но вернулся он довольно скоро.

– Точно, разбит витраж! – с порога крикнул он. Остальные стражники тоже повскакивали со своих мест и начали стремительно облачаться в обмундирование. Через несколько минут все они выскочили из сторожки. А он, оставшись один, разлил масло из ламп по всей сторожке, и одну из горящих ламп разбил. Огонь очистит это место беззакония. Потом решат, что охранники напились до беспамятства и сами опрокинули лампу. И они очень здорово получат за своё пьянство.

Он снова пришёл в мир. Он, Эрклион Освободитель, Вечный Император, Эннори. А значит, с сегодняшнего дня началось восстановление единственно верного закона и порядка. Пусть пока с мелочей, но передвигающий горы первым делом убирает мелкие камешки.

***

Во всём Кеторие было не так много зданий, которые бы могли поразить искушённого зрителя своим архитектурным великолепием. Но особняк Соленей относился как раз к такому типу зданий. Впрочем, увидеть особняк доводилось далеко не каждому. От взоров простых кеторийцев его скрывал не только пышный густой сад, но и высоченный забор, отделявший владения Соленей от внешнего мира. Георга Соленя, нынешнего владельца особняка и главу самого могущественного в Вилении семейства, за страсть к роскоши многие виленцы считали пустым позером. Действительно, дом Соленей сильно выделялся на фоне общей неприметности виленской архитектуры: жители Вилении были подчёркнуто деловиты, практичны и неприхотливы, и склонность к художественным излишествам была им чужда. Из-за этой особенности, кстати, многие считали виленцев чёрствыми, корыстными и необычайно скучными. И нельзя сказать, что такая характеристика слишком уж сильно отличалась от реальности.

Кабинет знаменитого на весь мир торговца солью также полностью отвечал его вкусам, хотя здесь многое осталось в наследство от его предшественников. Кабинет был весьма просторным, с большими окнами, на которых красовались расшитые золотой нитью тяжёлые красные шторы. Стены украшали довольно редкие в этих краях садартийские ковры, а также несколько комплектов декоративных щитов и мечей. По обе стороны от рабочего стола Георга стояли изящные и при том вместительные шкафы. Был в кабинете и ещё один стол – для приёма гостей. На столе традиционно стояла бутылка дорогущего энноранского вина и корзина с фруктами. Именно в этом кабинете вот уже много лет тайно решались многие судьбоносные для Вилении вопросы.

Солени вот уже несколько поколений фактически были хозяевами в Кеторие. И хотя власть формально всё ещё принадлежала кеторийскому князю, но на деле он уже давно был на службе у Соленей и занимался вопросами военной безопасности города. Магнаты вообще довольно быстро прибрали к рукам всю власть в Вилении, и причиной тому послужило выгодное положение страны, которая находилась ровно посередине между Энноранн и Садарта Рэной с одной стороны, и Восточным Перешейком с другой. Торговать здесь было очень выгодно, на торговле делались большие деньги, и вскоре виленские князья с удивлением обнаружили, что для утверждения власти деньги могут быть гораздо более эффективны, чем оружие. Но сделать что-либо было уже поздно: деньги, а значит, и могущество, оказались в руках магнатов, и князья отошли на второй план.

Солень выглянул в окно своего кабинета. Здоровенную махину «Несокрушимого», конечно же, было прекрасно видно и отсюда. Ещё вчера он почтил небо Вилении своим присутствием. Итак, тзай-тарры из Итуэдоза здесь. Скоро они придут заключать договор концессии на добычу тзай-тана. Очередная игра тзай-тарров, в которой ему отведена роль разменной фигуры. Хотя ему это и не особо нужно, но ничего поделать нельзя. Если он откажется сотрудничать, найдут кого-нибудь другого. Так уж распорядилась судьба, что в Вилении полным-полно тзай-тана, и без хозяина он не останется. Сейчас тзай-тан формально ничей, и сюда стекаются контрабандисты со всего света. Конечно, будучи купцом, Георг уважал контрабанду, но лишь постольку, поскольку она была выгодна именно ему. Так вот контрабанда тзай-тана пока не была ему выгодна. Строго говоря, он старался вообще не касаться этой темы. Сегодня ты начнёшь заниматься тзай-таном, а завтра за тобой придут из Итуэдоза…

Вот и пришли, кстати. Хоть и не за ним. Пока только к нему. Но, с другой стороны, договор с Итуэдозом сулит и новые возможности. Тзай-тарров можно и перехитрить, если действовать быстро и решительно. Можно будет, наконец, приструнить конкурентов и ещё больше расширить объёмы торговли. Главное, чтобы всё пошло гладко. А для этого надо для начала обеспечить гостям должную безопасность и избежать провокаций. Заказные убийства для Вилении не редкость, и подставить Георга каким-нибудь подлым образом его враги наверняка постараются. И хотя во все виленские гильдии убийц уже были отправлены щедрые дары за то, чтобы они не вмешивались в это дело, расслабляться нельзя. Убийц могли пригласить и из-за границы, а в других странах влияние Георга уже далеко не так высоко…

Из размышлений Георга вырвал стук в дверь.

– Господин, Тагур Киэлли прибыл!

– Пусть войдёт, – распорядился Георг, довольно улыбаясь. Отлично, Тагур не подвёл и явился вовремя.

Тагур и Георг были знакомы давно. Георг любил древние произведения искусства, а Тагур умел их находить. Он хорошо знал Вилению и отличался отличным умением ориентироваться даже в абсолютно незнакомой местности. Георг давно заметил таланты Тагура, ещё когда тот был достаточно мал, и потому позаботился о том, чтобы эти таланты не пропали даром. Георг оплатил обучение Тагура в Гильдии Кладоискателей и в военной академии Алуна Дубового – и не прогадал. Тагур стал отличным кладоискателем и принёс в коллекцию Георга немало уникальных древностей, оставшихся ещё от тёмных эпох.

– Георг, вы звали? – Тагур вошёл и слегка поклонился.

– Да, Тагур, заходи, садись, – пригласил Георг. – У меня к тебе есть достаточно неожиданная просьба.

Тагур прошёл в кабинет и уселся в кресло напротив Георга.

– Как ты уже без сомнения знаешь, – продолжил Георг, – сегодня нас почтили своим присутствием гости из Итуэдоза. Они намерены заключить договор на поставки тзай-тана. Но перед этим гости захотят проинспектировать предполагаемые места залегания этого ценного вещества. Я бы хотел, чтобы ты сопровождал их. Я предоставлю надёжную охрану, но сам не смогу сопровождать их. Я не могу бросить дела и отправиться бродить по глухим местам, я для этого уже достаточно стар. Все знают, что ты мне как сын, именно поэтому я и хотел бы поручить это важное дело тебе. Ну, что скажешь?

Георг не сомневался, что Тагур согласится. Действительно, Тагур был ему как сын. Так уж вышло, что своих сыновей у Соленя не было, а были три дочери. Георг давно решил выдать старшую из своих дочерей, Вилайру, за Тагура, и таким образом передать ему своё дело. Они были уже обручены, и дело полным ходом шло к свадьбе. Но у Тагура был один существенный недостаток: он был плохо приспособлен к бумажной работе. Тем не менее, Георг всё же рассчитывал постепенно научить Тагура всему, что необходимо магнату, и начать он решил именно с заключения договора с тзай-таррами. Хотя сама по себе эта задача была весьма сложной, но и в ней была такая часть, которая была вполне по силам Тагуру: он умел ладить с людьми и всегда прекрасно мог оценить свою выгоду от того или иного мероприятия, поэтому с тзай-таррами всё должно было пройти как надо.

– Георг, я согласен, – ответил Тагур. Он ни секунды не колебался и не думал отказываться. Он прекрасно понимал, чего хочет Георг, и в принципе не возражал: нельзя же всю жизнь оставаться кладоискателем? Придёт время и остепениться. К тому же, кладоискатели долго не живут. Их работа очень опасна и рискованна. Ведь, строго говоря, они вовсе и не кладоискатели. Они занимаются поисками древнейших реликвий, украшений и механизмов, которые остались от Эпохи Рабства, Веков Освобождения и Затмения. Многие из этих реликвий защищены ловушками или просто находятся в дурных местах, где люди заболевают непонятными болезнями и часто умирают. То, что Тагур до сих пор не пострадал – большая удача, но удача не будет длиться вечно. Поэтому он без колебаний согласился сопровождать тзай-тарров и участвовать в переговорах с ними.

Георг, довольный ответом Тагура, откинулся на спинку кресла и заговорил:

– Тагур, тебе ведь раньше не приходилось иметь дела с тзай-таррами? Существа они достаточно самовлюблённые и капризные. Они будут требовать к себе повышенного внимания, так что, возможно, тебе придётся с ними не просто.

– Ничего, разберёмся, как-нибудь. Среди моих заказчиков тоже хватает таких личностей, – ответил Тагур.

– Уж я надеюсь, ты не про меня? – рассмеялся Георг.

– Нет, конечно, нет! – попытался оправдаться Тагур.

– Ладно, не об этом речь, – Солень сменил тон на серьёзный. – Речь о том, что где тзай-тарры, там и политические интриги. Тзай-тарры никогда ничего не делают просто так. Если они предлагают концессию именно мне, то это значит, что они видят в этом какую-то большую выгоду для себя в дальнейшем.

– Ну это же и хорошо для нас, ведь идут к нам, а не к другим магнатам, – предположил Тагур.

– Тагур, друг мой, это не совсем так. Тзай-тарры, обращаясь по вопросам концессии ко мне, нарушают деловые правила Вилении, – пояснил Георг. – Такой вопрос должен решаться Советом магнатов, но не одним человеком. Если я сейчас соглашусь с предложением тзай-тарров, тем самым я противопоставлю себя всему Совету. И буду исключён из него.

– Георг, мне кажется, вы достаточно могущественны, чтобы решать любые вопросы без Совета.

– Да, Тагур, это почти так. Почти. Если весь Совет объединится против меня, я не выстою. А уж Совет наверняка объединится.

– Тогда входит, что тзай-тарры хотят свалить вас?

– Выходит, так. По всем правилам, я сейчас должен отказаться от предложения тзай-тарров и предать этот вопрос на рассмотрение Совету. Но в этом случае, Совет передаст концессию в общее управление. И это сыграет против меня.

– Равно как и подписание соглашения, минуя Совет, – заключил Тагур.

– Да. И заметь, тзай-тарры могли явиться скрытно, но они прилетели на этом своём «Несокрушимом». Так, чтобы все видели. Они очень хотят, чтобы Совет вмешался в это дело. Ко мне уже обращались из Совета, спрашивали, что я собираюсь делать.

– И что вы ответили?

– Я ответил, что я не руковожу действиями тзай-тарров, и если они хотят прибыть ко мне в гости на «Несокрушимом», я не могу этому препятствовать.

– Но тзай-тарры ведь не могут не понимать, что своим договором подставляют вас, Георг.

– Да, они всё прекрасно понимают.

– Чего же тогда они хотят?

– Хотят рассорить меня с Советом, очевидно.

– Что же вы планируете делать? Отдать концессию Совету?

– Нет, – Георг поднялся из кресла и подошёл к окну, откуда виднелся «Несокрушимый». Глядя на судно, он продолжил: – Концессия им не достанется.

– Это может значить только одно: у вас есть какой-то план.

– Возможно. Но давай пока не будем об этом.

Ещё некоторое время они с Соленем поговорили о своих обычных делах, связанных с поиском новых предметов для коллекции Георга. Солень постоянно думал о расширении коллекции, этого у него было не отнять. А тем временем уже прибыли гости из Итуэдоза. Пришла пора встретить их за праздничным ужином, и Тагур тоже должен был там присутствовать.

За всю свою жизнь Георг провёл столько встреч с важными персонами, что сегодняшний вечер не мог его впечатлить. Да, дело важное. Да, гости не простые смертные. Но дело есть дело. Оно мало изменяется от того, с кем именно придётся вести переговоры. Тем более что сами переговоры начнутся только завтра-послезавтра, и сегодня просто надо обеспечить гостям достойный приём. Ран-Ир-Дерена он знал давно, и они неплохо ладили; а вот его спутницу, Ран-Тар-Эрию, он видел впервые. Она была молода и симпатична, но на её лице проглядывалась какая-то детская наивность, и Георг не мог понять, зачем в пару послу назначили именно её. Тем более он удивился, узнав, что она в скором времени займёт место Ран-Ир-Дерена в качестве посла Итуэдоза в Вилении.

Гости должны были пробыть у Георга три дня, и он хорошо позаботился об их безопасности. Конечно, простой человек не может угрожать тзай-тарру, их не так просто убить ни ножом, ни ядом, ни пулей. Но это не повод не обеспечить охрану – иначе его сочтут невежливым. Да и вообще, так спокойнее. По крайней мере, Георг мог быть уверен, что в его особняке гостей никто не потревожит. А вот завтра, когда они пойдут смотреть месторождения тзай-тана, скорее всего, и следует ждать покушений. Что ж, время покажет. Что будет завтра, то будет завтра. Но надёжную охрану он, несомненно, обеспечит.

Ужин проходил хорошо. Все блюда были изысканны и прекрасно сервированы. Тагур вёл светские беседы с гостями. Георг обсудил с послом все последние новости мира и Вилении. В общем, всё шло своим чередом. Тем не менее, проницательный взгляд Георга отметил, что Ран-Ир-Дерен чем-то серьёзно обеспокоен. Конечно, послов учат не демонстрировать свои эмоции, но Георг за долгие годы купечества научился хорошо чувствовать своих собеседников. В то же время спутница посла была беспечна, весела, всем довольна и казалось, состояния Ран-Ир-Дерена не замечала. Что опять же укрепило уверенность Георга в том, что из этой девушки не получится хорошего посла и её назначение в предстоящих переговорах весьма туманно.

Пытаться выведать у тзай-тарра, что у него на душе – бессмысленно. Тзай-тарры считают обычных людей значительно ниже себя, и никогда не вступают с ними в откровенные разговоры. Георг прекрасно знал об этом, и потому даже не пытался узнать, что же тревожит посла. После окончания ужина, Ран-Ир-Дерен и Ран-Тар-Эрия отправились в гостевые покои, Тагур пошёл навестить Вилайру, а Георг вернулся в свой кабинет. У магната очень мало свободного времени…

Тагур не видел Вилайру примерно неделю: всё это время его не было в Кеторие. И вот сейчас, когда все дела сделаны, выдалась возможность встретиться со своей любимой. Тагур подошёл к комнате Вилайры и постучал её в дверь.

– Войдите! – раздался голос девушки.

Тагур вошёл в её комнату. Вилайра сидела в кресле у окна с книгой в руках. Улыбаясь, она смотрела на Тагура. Тагур не смог бы никакими словами выразить, как он соскучился по этой улыбке, по этим лучистым глазам… К чёрту все подземелья, все артефакты древности, думал Тагур. Давно пора оставить бродячую жизнь и посвятить свою жизнь Вилайре!

Тагур подошёл поближе, протянул Вилайре руку, и она поднялась с кресла.

– Что читаешь? – поинтересовался Тагур.

– Исторический роман, – с улыбкой ответила Вилайра. – Приключения.

– Надо тебе больше бывать за пределами особняка, вот где все приключения.

– Ох, спасибо, знаю я те приключения. Дочь Соленя всегда будет пользоваться слишком большим вниманием.

– Да, ты, пожалуй, права. Я ненадолго зашёл, просто очень хотел тебя увидеть. Завтра рано утром уезжаем смотреть месторождения. Надо собираться.

– Я понимаю. Обещай, что вернёшься быстро, любимый.

– Уже завтра вечером буду здесь.

– Я каждый раз так переживаю, когда ты уходишь в свои подземелья! Ты же знаешь, как всё это опасно.

– Знаю. Всё, с подземельями заканчиваю уже. Видишь, больше начинаю заниматься вместе с твоим отцом важными сделками.

– Это хорошо.

– Хорошо.

Тагур улыбнулся. И нежно поцеловал Вилайру.

***

Храмовый комплекс остался далеко позади. Ночь уступила свои права рассвету, поначалу робкому, но с каждой минутой набирающему силу. Удивительно, но хороший мощённый камнем путь вывел Эрклиона не к какому-нибудь городу, а к обычной грунтовой дороге. Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, всё становилось на свои места. Храм-усыпальницу специально разместили подальше от людей, чтобы никто не тревожил вечный сон Эннори. Но Эннори почему-то всё же проснулся. Почему? Ответа нет. И столь же непонятно, почему его вообще не убили, ведь могли же.

Кто захватил власть? Кто теперь правит страной оттуда, из великолепного Небесного Дворца? Дворец остался в прошлой жизни. И только воспоминания, только воспоминания остались у некогда великого Императора Энноранн…

Эрклион стоял в знаменитом Стеклянном зале своего Небесного Дворца, где доводилось побывать лишь единицам из живущих. Пол зала был абсолютно прозрачен, и у попавших сюда впервые сразу начинала кружиться голова и подкашивались ноги. Неудивительно, ведь отсюда открывался вид с высоты птичьего полёта на цветущий город Эньши-Энорен, столицу Энноранн. По легенде, город был создан из песка за одну ночь. На самом же деле, всё было не совсем так. За одну ночь была создана крепость, давшая начало городу, а ныне уже разобранная. Но перед созданием крепости Эрклион неделю медитировал, выстраивая точный, до мельчайших подробностей план. И только потом запустил вихри Тзай, сложившие мелкие песчинки в неприступную твердыню и сплавившие их воедино.

Жизнь в столице кипела. Сами того не зная, люди трудились не просто ради каких-то своих целей, но для всего человечества. Из множества мелких действий выстраивалась страна, выстраивалась новая культура. Время шло, и грандиозный план Эрклиона претворялся в жизнь. Медленно, очень медленно с точки зрения простого смертного, но Эрклион не спешил. Уж он-то не страдал от нехватки времени. Он знал, что поспешность в таком важном деле может погубить всё. Пройдёт ещё сотня лет – и мир неузнаваемо изменится. Сначала здесь, в западных пределах Шенивашады. А потом и дальше, через Великую пустыню, через непролазные джунгли и высокие горы, люди Энноранн понесут самое совершенное мироустройство, какое только может быть. Но дело не ограничится Шенивашадой. Ведь Вселенная создавала разум не для того, чтобы он скромно замыкался в пределах одного только мира.

Откуда-то оттуда, из-за границ повседневности, пришли однажды Владельцы, продемонстрировав людям Шенивашады жестокость и пагубность своего жизненного пути. Когда-нибудь будет новая встреча с ними, и тогда человечество должно быть готово наставить Владельцев на единственно правильный путь. Не отомстить, как мечтают многие простые смертные и даже тзай-тарры. А именно наставить не правильный путь. Обществу очень легко ошибиться в своём пути развития, ведь любой исторически сложившийся путь – это путь вслепую, путь на ощупь. Вот и Владельцы, двигаясь так, смогли создать лишь общество, полное страданий. Но Владельцы, сами того не подозревая, своим жестоким вторжением дали Шенивашаде небывалый подарок. Уничтожив прошлые культуры, они тем самым заложили необходимость создания новых культур. И эти новые культуры теперь могли избежать прошлых ошибок того слепого пути, который достался им из тёмных глубин веков.

Конечно, Эрклион знал, что если пустить дело на самотёк, люди снова начнут движение на ощупь и совершенного общества построить не смогут. Поэтому он взял дело в свои руки. Да, новое государство создавалось больше войнами и силой, чем уговорами. Но другого пути и не было: как родители воспитывают своих детей через принуждение и наказание, так и правитель должен воспитывать общество. Иначе общество вырастет никчёмным и избалованным. А такое общество никогда не станет сильным. Погрязнет в роскоши или варварстве. Всё это уже было, обо всём этом Эрклион прекрасно знал. А ещё чуть позже, обретя великую силу, такое общество попросту погубит себя. Как чуть было не погубило в Век Затмения. Но теперь есть Энноранн с ним во главе. И Эннори ни за что не допустит нового Затмения.

Наверное, путь в столицу не так уж и сложен. Да, Эрклион может прийти в цветущую столицу Энноранн, город Эньши-Эннорен, может постучать в его ворота, но что это даст? Даже если его впустят. Даже если в нём признают Эннори. А скорее всего, не признают, ведь всем известно – Эннори упокоился вечным сном. При любом раскладе, он уязвим, и уязвим очень сильно. Однажды его уже лишили сознания и поместили в чан Владельцев. И он совершенно не помнил, что же с ним произошло, и как он оказался в подземелье Владельцев. Но раз он там оказался, это могло означать только одно – у врагов есть какое-то неведомое оружие небывалой мощи. Поэтому, прежде чем идти в столицу, необходимо понять характер своей уязвимости и найти способы противодействия ей. А пока выдавать себя не следует.

Как бы ни было неприятно это признавать, но Эрклион не знал, что делать. Последнее его воспоминание из прошлого – это как ложился спать в своих покоях в Небесном Дворце. Пробуждение было уже в чане Владельцев. С какой же ниточки можно размотать тот клубок загадок, который успел сплестись вокруг него? Первым делом нужно было установить текущее положение дел. И так уж получилось, что Эрклион оказался одет как чернец. Это весьма кстати. Особого внимания на чернецов не обращают, а с людьми в таком образе разговаривать гораздо проще. Эрклион просто брёл вдоль дороги, надеясь, что ему удастся рано или поздно встретить каких-либо путников и разузнать у них, где он сейчас находится и каково положение дел в стране. Ближе к вечеру его надежды оправдались – его догнал землепашец, едущий на телеге в соседний город.

Эрклион напросился в попутчики. Землепашец не стал отказывать чернецу.

– Запрыгивай, чего идти-то, – пригласил землепашец. – Как звать тебя?

– Кейлун, – Эрклион использовал одно из тех имён, под которыми был известен в древности.

– Понятно, я Кишан. Куда путь держишь?

– Странствую, – неопределённо ответил Эрклион.

– Ну ясно, да, ваши братья всегда странствуют. Ну, я до города, а там тебе придётся уже как-то по-другому передвигаться.

«Интересно», – подумал Эрклион. – «Кишан сказал, что он до города, но не уточнил название. Наверное, здесь то ещё захолустье, если город не нуждается в названии». А вслух ответил:

– Хорошо, устраивает, – и запрыгнул в телегу. Телега тронулась. А Эрклион приступил к воплощению своего плана – выяснению текущего положения дел:

– Как живётся-то нынче землепашцам? – спросил он.

– Неплохо живётся, – быстро ответил Кишан. – Хвала заступнику нашему, Ширу рэ-Митсу, который хранит державу, пока сам Эннори не вернётся. А вам, чернецам, как живётся?

Эрклион призадумался, прежде чем ответить. Уж больно лихо крестьянин выпалил эту фразу. Словно заученную. А информация-то интересная. Значит, во главе государства встал рэ-Митсу, некогда бывший правой рукой Эннори. А ещё люди знают, что Эннори не умер, и однажды вернётся. Это уже хорошо.

– У чернеца жизнь простая, – ответил Эрклион. – Кто какой обет дал. Я вот дал обет познания Энноранн, и поэтому странствую, с людьми разговариваю.

– Много интересного, наверно, видел, да?

– И да, и нет. Жизнь одинаковая, везде, – и тут Эрклиону внезапно пришло в голову, как можно ненавязчиво ещё больше сведений выудить из крестьянина. – Но вот кто-то говорит, что рэ-Митсу плохо страной правит, и при Эннори лучше жилось.

– Ну, при Эннори то может и лучше, – помедлив, ответил Кишан. – На то он и Эннори. Но и Ширу рэ-Митсу в обиду не даёт.

Интересные слова. Значит, не всё так уж и хорошо. Эрклион продолжил:

– А ещё обнаружил я, что многие, очень многие и не знают даже, когда Эннори уснул вековым сном. Можешь ты себе представить такое, Кишан? Огорчают меня, всю жизнь служению Эннори посвятившему.

– Да уж, Кейлун, как не знать-то? Вот уже восемьдесят лет почти прошло. Ещё годков двадцать, и кончится вековой сон! Вернётся наш Эннори.

Кишан вздохнул и замолчал. Дальнейший путь они проделали почти молча. Эрклион и не хотел больше разговаривать – он услышал, что требовалось. Значит, восемьдесят лет, или около того. За это время можно очень многое сделать. Например, превратить память об Эннори в религию. Но тут есть и ещё один интересный факт. Рэ-Митсу, который был совершенно обычным человеком, внезапно стал долгожителем, как только Эрклион исчез. Проглядывается очень большая заинтересованность рэ-Митсу в свержении Эрклиона. Но ведь у Ширу явно не было таких сил и знаний, которые могли бы ему помочь свергнуть Эрклиона и прожить срок, равный двум обычным жизням. Ведь он даже не тзай-тарр. Значит, ему кто-то помог. Единственная сила, которая могла выступать против Эрклиона, это Таннедер-Ир. Но Орден бы не оставил его так просто в чане. Скорее всего, тзай-тарры из Итуэдоза стали бы проводить над ним опыты, допрашивать, ведь Эрклион для тзай-тарров – наиважнейшая реликвия Эпохи Рабства. Так что факты указывают на малую вероятность причастности Таннедер-Ир к этой истории. Но с другой стороны, Ширу рэ-Митсу мог помешать тзай-таррам забрать Эрклиона. И кто уж точно замешан в этом тёмном деле, так это Ширу. А чем занимался рэ-Митсу непосредственно перед свержением Эрклиона? Искал дисколёт Владельцев в горах Садарта Рэны…

Действительно, только Владельцы могли обладать теми знаниями, которые были способны свергнуть Эрклиона. Конечно, вряд ли кто-то из Владельцев, бывших на том дисколёте, мог выжить. Но могла сохраниться информация в банках памяти, и у рэ-Митсу были все знания, чтобы эту информацию извлечь. Ширу доложил, что они ничего не нашли; но судя по нынешней ситуации, это оказалось неправдой. Значит, надо самому найти тот дисколёт и выяснить, каким именно образом удалось лишить Эрклиона сознания. В том, что дисколёт точно потерпел крушение и лежит в горах, сомнений быть не могло. Эрклион сам сбил его, расстроив вихревым потоком Тзай навигационное оборудование летательного аппарата. Тогда ещё Владельцы не знали, что он способен на это, а потому и противопоставить такой атаке ничего не смогли. Гораздо позже, уже после Века Затмения, когда безумные войны с применение Тзай прекратились, Эрклион с воздуха осматривал предполагаемый район падения дисколёта, но сам аппарат обнаружить так и не смог. Скорее всего, его давно занесло пылью и накрыло обвалами камней, которые в изобилии случались в Век Затмения из-за спровоцированных тогдашними тзай-таррами землетрясений.

Значит, решено. Первым делом надо найти дисколёт. Рэ-Митсу не мог переместить дисколёт, поднять его в воздух под силу только Владельцам. Поэтому по всей вероятности, он всё ещё лежит там же, где лежал. Теперь необходимо добраться до гор, что может быть не так просто. Для этого придётся прибыть в Садарта Рэну, а жителей Энноранн там не любят. И эта нелюбовь взаимна. Но образ чернеца поможет и в Садарта Рэне. Хотя почитатели Эннори есть и там, но их мало и за ними постоянно следят. По крайней мере, так было в те времена, которые помнил Эрклион. Значит, придётся примерить на себя образ другого чернеца. Например, Искателя Отрешённости. Идеальный выбор. Эти люди уходят из мира в отдалённые глухие уголки, чтобы провести всю свою жизнь в медитации. Только вот надо будет сменить своё одеяние, созданное из дорогой храмовой шторы, на что-то гораздо более простое и удобное. Но это не проблема. Сейчас самая большая проблема – добраться до портового города и попасть на корабль, отплывающий в Садарта Рэну. Эта страна расположена по ту сторону Средиземного моря, и сухопутным путём туда не добраться, только морем. Так что придётся плыть неделю, если не две. А ведь время сейчас – это самое важное, что у него есть. Вернее, чего у него нет.

***

Следующее утро выдалось туманным, что впрочем, не было редкостью для Вилении в это время года. Месторождение тзай-тана располагалось достаточно далеко от Кетория, и для гостей был приготовлен экипаж. Также Георг позаботился о четырёх охранниках – опытных проверенных людях, которым всецело можно доверять. Они были прекрасно экипированы: в броне, с большими щитами и пневматическими ружьями. Хотя в самом Кеторие опасаться нечего, но в районе месторождения достаточно глухая местность, и как раз там возможны покушения. Люди, да и вообще всякая живность, стремятся избегать тзай-тана, ведь он ядовит, вызывает если и не смерть, то язвы и уродства. И только тзай-тарры могут извлечь из этого вещества что-то полезное. Разумеется, есть ещё и те тзай-тарры, кто не подчиняется Итуэдозу, и их зовут ренегатами. Эти ренегаты тоже умеют обращаться с тзай-таном, и именно из-за них существуют контрабандисты. Итуэдоз пытается вести борьбу с ренегатами, но безуспешно, поскольку они рассеяны по всему миру и не имеют других целей, кроме как попросту выжить.

Тзай-тарры и Тагур сели внутрь экипажа, охрана разместилась на специальных местах снаружи. Экипаж тронулся. Вчера во время ужина вести серьёзные разговоры было невежливо. Но сейчас Ран-Тар-Эрия, которая очень заинтересовалась областью деятельности Тагура, просто не могла удержаться. Древние реликвии несказанно интересовали многих тзай-тарров, а тут выдалась удивительная возможность из первых уст узнать о том, где же находят эти реликвии и при каких обстоятельствах.

– Тагур, как нам вчера сообщили, вы занимаетесь поиском реликвий эпохи… Владельцев, – последнее слово Ран-Тар-Эрия произнесла с нескрываемым отвращением. – Это, наверное, очень интересное дело?

– Дело хотя и интересное, но при том очень опасное, – ответил Тагур. – Если мы говорим о реликвиях, относящихся именно к Владельцам, то в доступных местах их почти не осталось. Что-то можно найти только в древних схронах и гиблых местах, где легко получить какое-нибудь увечье или попросту расстаться с жизнью.

– А какой самый удивительный артефакт той эпохи, если не секрет, вам удалось обнаружить? – поинтересовалась девушка.

– Пожалуй, это чёрное зеркало, – ответил Тагур. – Я нашёл его в одном древнем полуразрушенном лабиринте, под камнем. Скорее всего, этот предмет упал туда случайно, и только чудом камень не раздавил зеркало. Я назвал его зеркалом только потому, что он небольшой прямоугольной формы, идеально ровный. На деталь какого-то технического устройства это не похоже, равным образом, это и не похоже на отделочный камень. Зеркало словно вставлено в тонкую-тонкую серебристую оправу. Передняя сторона блестящая и в ней можно увидеть отражение, обратная же сторона – чёрная, но матовая. Будь эта штуковина поменьше, я бы счёл её украшением, а так больше похоже на зеркало.

– И где сейчас это зеркало? – спросила Ран-Тар-Эрия.

– Я передал его Георгу для пополнения коллекции, – ответил Тагур.

– Орден Таннедер-Ир не одобряет частных коллекций изделий Владельцев, – вмешался в разговор посол Итуэдоза. – Все реликвии должны передаваться тзай-таррам для всестороннего изучения.

Тагур усмехнулся.

– Уважаемый посол, я уверен, что все заслуживающие внимания тзай-тарров артефакты и так оказываются в руках Ордена. А с другой стороны, не могу же я сам лично передавать все эти реликвии тзай-таррам. До Итуэдоза далеко, а здесь мне путь к вашим коллегам закрыт. Признаться честно, за всё то время, что я ищу артефакты этих божков, с исследователями артефактов, такими как вы, мне довелось общаться впервые.

– Что ж, это логично, – согласился посол. – Нам действительно проще уследить за тремя коллекционерами, нежели за сотней кладоискателей.

– Тагур, а вы были в Туманье? – спросила Ран-Тар-Эрия. – В Итуэдозе ходят легенды об этом месте.

Тагур слегка призадумался перед ответом. Туманье было местом действительно крайне примечательным. Огромная территория, покрытая густым туманом, который вот уже много веков даже и не думал рассеиваться. Простым людям там было лучше не появляться, и за местом следили бродняки. Этот немногочисленный и достаточно замкнутый народ жил за счёт продажи артефактов, извлечённых из Тумана. Также бродняки отваживали случайных гостей от посещения этого опасного места. Всё, что было известно человечеству о Туманье, было записано со слов бродняков. Даже тзай-тарры не рисковали углубиться в вязкую мглу: были организованы три исследовательские партии, и никто не вернулся назад. Тзай-тарры бесследно сгинули. После этого желающих посетить Туманье почти не осталось. И хотя отдельные авантюристы всё ещё проскакивали через заставы бродняков, но либо они не заходили в Туман слишком далеко, либо так же бесследно в нём исчезали. Тзай-тарры полагали, что загадочный Туман скрывает под собой древние города Владельцев, возможно, их основную базу на Шенивашаде. Учитывая, что Туман надёжно скрывал все следы прошлого не только от наблюдения, но и от разграбления, Туманье считалось настоящим кладезем артефактов, и, вероятно, содержало ответы на главные вопросы – кто же такие были Владельцы, откуда они пришли и почему исчезли.

– Туманье – закрытая зона даже для кладоискателей, – ответил Тагур. – К нам в гильдию иногда заглядывали бродняки Туманья, чтобы продать тот или иной артефакт. Но ни я, ни мои знакомые по гильдии никогда не были в Туманье. А как далеко продвинулись тзай-тарры в деле изучения Владельцев?

Ответил Ран-Ир-Дерен:

– Тзай-тарры не прекращают изучения Владельцев. Их наследие велико, а технологии сложны. Тем не менее, мы уже накопили достаточно знаний, чтобы суметь противостоять Владельцам, если они вдруг вздумают вернуться.

– Понятно, – кивнул Тагур. – А удалось ли вам установить, как именно выглядели Владельцы?

– Пока что для нас это загадка, – ответил посол. – Мы лишь можем предполагать, что внешне они более-менее походили на людей. То есть у них было две ноги, две руки, одна голова. К сожалению, абсолютно все Владельцы были истреблены в эпоху Освобождения, и даже сами их тела были сожжены в прах. Пока не удалось найти ни одного тела. Это даже даёт некоторым из наших коллег повод считать, что Владельцы – это наименование некоего человеческого народа или какой-то касты, и, следовательно, они вовсе не отличались от людей.

– Но у этой идеи есть серьёзный недостаток, – добавила Ран-Тар-Эрия. – Как нам известно, Владельцы имели небывалые технологии как в сфере Тзай, так и в сфере механики. Эти технологии намного превышают даже сегодняшние наши. По большому счёту, всё, что мы сейчас знаем и умеем – это как раз наследие Владельцев. И если Владельцы были обычными людьми, то совершенно непонятно, откуда же у них были такие удивительные технологии, почему вдруг они стали настолько развитыми по сравнению со всеми остальными народами. Так что большинство из нас всё же не подвергает сомнению существование пришедших извне Владельцев.

– В Энноранн наверняка известно о Владельцах больше, – сообщил Ран-Ир-Дерен. – Говорят, там даже присутствуют относительно целые базы и фактории Владельцев. Но тзай-тарров туда не допускают, а отправлять простого шпиона для исследования бессмысленно: у него нет необходимых знаний, а саму базу с собой не утащишь. Кстати, Тагур, а выбыли на базах Владельцев?

– Я не могу точно ответить на этот вопрос, поскольку не знаю точно, что можно считать базой Владельцев, – ответил Тагур. – Я бывал в разных шахтах, лабиринтах, подземных помещениях. Иногда я находил металлические двери, которые никак не получалось открыть. Скорее всего, это и были базы. Но в любом случае, чаще всего я вижу давно заброшенные и полуразрушенные помещения. А реликвии находятся по углам, под слоем пыли или под завалами. То есть это уже крохи, по большому счёту. Иногда удавалось найти и относительно целые комнаты. Назначение их непонятно, какого-то богатого убранства нет. Но из таких комнат выносят абсолютно всё, даже обдирая облицовку на стенах.

Ран-Ир-Дерен нахмурился.

– Действия кладоискателей наносят непоправимый ущерб делу изучения Владельцев, – проговорил он. – Все эти варварские действия, такие как обдирание облицовки и прочее, уничтожают бесценные артефакты, находящиеся в первозданном виде. Все исследования должны проводиться под непосредственным контролем тзай-тарров.

– Пока ещё тзай-тарры не смогли наладить такую работу, – парировал Тагур. – А уж если бы смогли, то мы бы совсем не возражали сотрудничеству с вами.

Повисло молчание. И посол, и Тагур понимали, что в словах каждого есть серьёзная доля истины. Потом они перевели разговор в другое русло, которое уже не касалось такой острой темы, и занялись простой светской болтовнёй.

Ран-Тар-Эрия меж тем во все глаза глядела по сторонам. Редко ей удавалось выбраться из Итуэдоза, но далёкие страны всегда манили её. Виления была цветущей страной, но особых красот здесь видно не было. Однообразные поля, однообразные леса. Конечно, Ран-Тар-Эрия предпочла бы стать послом в какой-нибудь более интересной в плане культуры и архитектуры стране, например, в Садарта Рэне. Виления была знаменита своей торговлей, торговали буквально все и всем. У Вилении не было героической истории, связанной с войнами и преодолением тяжелых природных условий. Поэтому и особой интересной культуры не родилось. Зато это была спокойная страна, где все вопросы решались деньгами. Или ядами, если деньгами решить уже ничего невозможно. Но волнений землепашцев или восстаний рабов здесь не бывало, а соседи не пытались завоевать Вилению – потому что виленским магнатам служили самые умелые наёмники со всего мира.

Тем временем они добрались до места назначения. Нужно было идти в лес, и экипаж с лошадьми не смог бы там пройти, поэтому они остановились на дороге чуть поодаль месторождения. Тзай-тарры и Тагур вышли из экипажа и в сопровождении охраны направились в лес. В небе наконец-то засияло солнце, хмарь начала рассеиваться. Скоро они достигли обширной проплешины посреди леса. Здесь не росли деревья, и почти не было травы. Несколько ямок наглядно показывали, что не так давно здесь копали землю.

Как только они вышли на проплешину, Тагур начал объяснять:

– Это месторождение нашли недавно. Кто-то попытался здесь добывать тзай-тан, но местные жители вовремя сообщили об этом. Солень очень хорошо платит за информацию о незаконной добыче тзай-тана на своей территории, поэтому такой добычи здесь и не бывает. Разве что попытки, подобные этой.

Ран-Ир-Дерен кивнул, но никак не прокомментировал слова Тагура. Вместо этого он обратился к своей спутнице:

– Ран-Тар-Эрия, ты чувствуешь возмущение Тзай?

– Да, чувствую, – ответила девушка.

– Возмущение Тзай не сильное, но ощутимое, – продолжил посол. – Это должно быть достаточно хорошее месторождение.

Ран-Ир-Дерен наклонился и зачерпнул рукой горсть земли.

– Я чувствую здесь хороший тзай-тан, – сообщил он, медленно разминая землю в своей руке. Так продолжалось несколько минут, пока посол, наконец, что-то там не нащупал. Ещё через мгновение он извлёк из земли мельчайшую белую крупинку.

– Ран-Тар-Эрия, – позвал он. Девушка подставила ладонь, и посол положил на неё крупинку. – Вот он, тзай-тан.

– И это далеко не последнее месторождение, и даже не самое крупное, – сообщил Тагур, глядя на похожий на крупинку соли тзай-тан, едва заметный на ладони Ран-Тар-Эрии.

– Жаль, придётся вырубить половину здешнего леса ради добычи, вздохнула Ран-Тар-Эрия. – Хороший лес, красивый.

Какой-то странный звенящий звук коснулся ушей Тагура. Звук был очень тонкий, на самой границе слышимости, и притом невероятно навязчивый. Тагур посмотрел по сторонам, но источника звука не обнаружил. Должно быть, просто в ухе зазвенело…

– Ну что ж, – начал Ран-Ир-Дерен. – Я ду…

Речь посла оборвалась внезапно. Он вдруг дёрнулся и начал падать на Ран-Тар-Эрию. Девушка резко вскрикнула и тоже начала падать. Что-то обожгло ей ухо. Падая, она успела заметить небольшую красную дырочку в голове посла. «Иглострелы!» – мелькнула в голове мысль.

– Все на землю! – закричал начальник охраны. – Светошумовыми по кругу! Сомкнуться!

Тагур упал на землю рядом с тзай-таррами. Охрана прикрылась щитами и сомкнула ряды над Ран-Тар-Эрией и Тагуром.

– Ты жива? – спросил кладоискатель.

– Да, – ответила Ран-Тар-Эрия.

– Закройте глаза и уши! – крикнул охранник. Раздались четыре громких взрыва с ярчайшими вспышками.

– Огонь на подавление, по кругу! – скомандовал охранник. Зазвучали выстрелы пневматических ружей. – Бегите в лес, не поднимаясь в полный рост! Уходите как можно дальше!

Эта команда уже была адресована охраняемым. Они приподнялись и быстро побежали в сторону леса. За спиной, справа и слева, вновь загромыхали взрывы, замигали вспышки. Раздались выстрелы. Тагур и Ран-Тар-Эрия бежали вперёд; ветки хлестали по лицу, по ногам и рукам, но они не обращали на это внимания. В конце концов они упали без сил. Какое-то время они ещё слышали взрывы у себя за спиной, но через некоторое время всё стихло. Тагур мельком взглянул на лежащую рядом тзай-тарру и заметил царапину на её ухе. Крови почти не было. Значит, стреляли и в неё, но чудом промахнулись.

Отдышавшись, когда в голове перестало шуметь, Тагур приподнялся и огляделся. Вроде, всё тихо, погони не было слышно. Кругом однообразный лес, никаких ориентиров. Теперь было совершенно понятно, что они заблудились и не знают, как вернуться назад. Да и возвращаться никакого желания не было.

– Что будем делать дальше? – испуганно спросила Ран-Тар-Эрия.

– Возвращаться не будем, – ответил Тагур. – Придём в себя и пойдём дальше, куда-нибудь да выйдем.

– Тагур, я знаю, что это было. Это были жизнегубы. С иглострелами, – Ран-Тар-Эрия тяжело дышала после бега и говорила отрывисто. – Они стреляют маленькими острыми стержнями. Очень опасно… если попадают в жизненно важные органы. А жизнегубы – это такие тзай-тарры. Специально обученные убийству. Понимаешь, Тагур? Нас пытались убить… тзай-тарры!

– Стой, почему ты так уверена в этом? Может, кто-то просто раздобыл ваше оружие.

– Невозможно. У каждого жизнегуба свой иглострел. Только он может из него стрелять. Там даже курка нет. Выстрел идёт с помощью Тзай. Только так. Невозможно украсть или подделать.

– Я слышал какой-то не то свист, не то звон перед тем, как был убит Ран-Ир-Дерен. Это как-то может быть связано с жизнегубами?

– Да, иглострелы издают странный звук. Ну и слух у тебя, просто отличный.

– Это профессиональное. В погоне за реликвиями любой звук может предвещать смерть или увечье. Вставай, пора идти. Нельзя долго лежать. Заодно расскажешь поподробнее, кто такие эти жизнегубы.

– Ты не думаешь, что за нами может быть погоня?

– Вряд ли. Я знаю поведение наёмных убийц. Они устраивают засады, но не гоняются за жертвами. Скорее, нам устроят ловушку, если мы попытаемся вернуться в Кеторий. Поэтому возвращаться пока не будем. Я что-нибудь придумаю, надо только найти товарищей по гильдии.

Они дальше пошли по лесу. Ран-Тар-Эрия поведала о том, что не у всех тзай-тарров силы достаточно велики для того, чтобы использовать Тзай во внешних проявлениях. Часть таких людей занимается прикладными исследованиями, изобретениями механизмов, теоретическими вопросами, а часть становится жизнегубами. Это элитные убийцы, задача которых – устранять людей, неугодных Ордену Таннедер-Ир. Другие тзай-тарры не любят жизнегубов, в результате чего жизнегубы держатся обособленно. Известно, что в своём деле они полагаются в основном на иглострелы, но также умеют обращаться с взрывными устройствами, превосходно маскируются и отлично владеют боевыми искусствами, как с оружием, так и без. А другие тзай-тарры мало времени уделяют своей физической форме, предпочитая умственное самосовершенствование. Поэтому жизнегубы считаются в обществе тзай-тарров грубыми и опасными существами, с которыми, тем не менее, приходится мириться ради общих целей Ордена.

И если на посла и его спутницу натравили жизнегубов, сомнения быть не могло – Орден решил избавиться от них. Эта мысль до глубины души шокировала не только Ран-Тар-Эрию, но и самого Тагура. О том, что среди тзай-тарров есть разногласия и подковёрная борьба, он догадывался, но что всё дойдёт до такой серьёзной ситуации, он и не предполагал.

– Как ты думаешь, – спросил он, – Сколько жизнегубов было там в засаде?

– Я думаю, два. Стреляли и в Ран-Ир-Дерена, и в меня почти одновременно. А иглострелу нужно около трети минуты перед выстрелом на перезарядку. То есть стрелков было как раз двое. Было бы больше – нас бы уже убили, не дали бы нам сбежать. Ну и вообще жизнегубы действуют по принципу одна цель – один стрелок. А здесь две цели – два стрелка.

– Но зачем вдруг вашим понадобилось убивать посла?

– Ран-Ир-Дерен предупреждал меня, что недоброжелатели из нашего Ордена могут попытаться убить нас. Орден не однороден: в нём есть группировки, кланы, которые борются за влияние. Я никогда не слышала прежде о том, чтобы тзай-тарры вот так убивали друг друга, но вот до чего дошло…

– Скорее всего, ты и не услышишь. Наверняка объявят, что посла убил кто-то, кто попытался обставить дело так, словно его убили из иглострела. Иглу ведь наверняка не найдут. Или вообще сейчас там убили уже всех охранников, и даже тел теперь никто не найдёт, а все мы будем считаться пропавшими без вести, – мрачно предположил Тагур.

– Что же делать-то теперь?

– Я скажу, чего делать точно не надо. Не надо возвращаться в Кеторий – там нас наверняка будут ждать убийцы.

– И как же быть?

– Как я уже говорил, для начала свяжемся с моими коллегами по гильдии и попытаемся узнать, как теперь развиваются события, а там уже и подумаем, как быть дальше.

Какое-то время они продолжили путь молча. Потом Тагур заговорил:

– Знаешь, Ран-Тар-Эрия, что я думаю?

– Конечно, нет, – ответила тзай-тарра.

Тагур кивнул и продолжил:

– Если за тобой охотятся, то тебе надо перестать быть похожей на тзай-тарру. У тебя слишком заметный наряд. Это платье, это ожерелье, браслеты все эти. От всего этого нужно избавиться.

– Но как это возможно! – возмутилась Ран-Тар-Эрия. – Это же часть обычной одежды тзай-тарры!

– У меня для тебя плохие новости. Раз уж тебя пытались убить стрелки из Итуэдоза, то тебя больше не считают за тзай-тарру.

Эрия не ответила. Они продолжили идти, пока не начался вечер. Когда они остановились на ночлег, Тагур развёл небольшой костёр и соорудил два лежака из веток. Это было не очень удобно, но до рассвета дожить было можно. Завтра утром они рассчитывали выйти к обжитым местам, как минимум, найти дорогу.

– Во что же мне здесь переодеться? – вдруг недоумённо спросила девушка, вспомнив недавний разговор.

– Здесь пока выбора нет. Завтра я что-нибудь достану для тебя, когда найдём людей.

– Как ты думаешь, если нас заметят, сразу доложат недоброжелателям?

– Уверен, что нет. Посадить по шпиону под каждым кустом – это слишком накладно даже для тзай-тарров. Но вот в крупном городе нас, скорее всего, заметят и сдадут. А в сельской местности просто пойдут слухи. Впрочем, когда они дойдут до нужных ушей, мы уже будем далеко. Так что готовься к тому, что завтра мы купим тебе новую одежду, уже не такую изысканную, и тебе придётся носить её.

– Ну хорошо, но одежда ведь это только часть нашей проблемы… Я так и не представляю, что же делать дальше. Скрываться всю жизнь?

– Возможно. Всё возможно.

– Стать ренегатом?!

– Не обязательно. Есть в мире и другие силы, которые способны противостоять Итуэдозу. Энноранн, например.

– Энноранн… – Ран-Тар-Эрия задумалась. – Наши вечные враги…

– Ну, – усмехнулся Тагур. – Если «друзья» хотят тебя убить, то самое время обратиться к «врагам».

Девушка всё ещё пребывала в задумчивости. Медленно она произнесла:

– Эта мысль неприятна мне…

– Я понимаю, – кивнул Тагур. – Но пока других разумных предложений вроде нет. А раз их нет, надо нам добраться до Энноранн. Там уже видно будет, что делать дальше.

– Ну вот мы придём в Энноранн, и что же дальше? – не сдавалась тзай-тарра. – Нас даже через границу не пропустят! Особенно меня!

– Спокойно, пропустят, – уверенно ответил Тагур. – Есть у меня и в тех краях кое-какие знакомые. Так что ложись-ка пока спать, а завтра уже выйдем к людям и примемся прокладывать маршрут до Энноранн.

– Но ты понимаешь, что меня не пустят на железную дорогу? Там работают тзай-тарры, задача которых – вылавливать ренегатов. Меня учуют.

– Понимаю, – вздохнул Тагур. – Придётся действовать так, словно и нет никакой железной дороги. Но ходили же раньше караванщики, да и ренегаты с контрабандистами как-то сейчас перемещаются. Так что задачка сложная, но решаемая. Давай спать, хватит с нас этого дня уже.

Они легли на своих лежаках. Некоторое время молча. А потом Ран-Тар-Эрия спросила:

– Ты меня не бросишь?

– Нет.

– А зачем ты мне помогаешь?

– Теперь я неразрывно связан с твоей историей. Я свидетель, и меня попытаются устранить, если обнаружат. Так что моя жизнь будет в безопасности только тогда, когда и твоя жизнь будет в безопасности.

– Хорошо. Мы пойдём в Энноранн. Я доверяю тебе.

***

Через день, добираясь на попутных телегах, а где и пешком, Эрклион прибыл в портовый город Этурена. Эрклион несколько сменил свой внешний вид: раздобыл простой неприметный наряд с серой рубахой и штанами, какие носят Искатели Отрешённости, побрил голову налысо и отрастил небольшую бородку. Всё это было сделано для того, чтобы его случайно не узнали – за последние пару дней Эрклион обнаружил, что изображения Эннори теперь встречаются по всей стране. Раскрыться сейчас – значит, поставить под удар не только себя, но и всю Энноранн.

Застава на входе в город не стала уделять особого внимания чернецу, просто посмотрели его личные вещи (тут Эрклиону пришлось сделать охране небольшое внушение, что вместо драгоценностей он несёт всего лишь недорогие побрякушки в счёт уплаты за место на корабле). С него, конечно, потребовали какой-то «транспортный документ», но он лишь развёл руками в ответ. Как выяснилось, у чернецов проблемы с документами часто бывают, поэтому охрана не стала этому уделять особого внимания, выписав такой документ прямо на месте. Чтобы не называть своего настоящего имени, Эрклион снова представился как Кейлун.

Лето в этом году выдалось жаркое, и даже морской ветер ничуть не спасал от всепроникающей духоты. В небе светило яркое-яркое солнце; взглянув в бесконечную высоту неба, Эрклион ощутил странное, не свойственное ему чувство тоски по своему Небесному Дворцу, откуда он долгие годы правил Энноранн…

Эрклион потратил несколько дней на вычисления, и результат наконец-то его устроил. Мощные колонны из тзай-тана по периметру дворца смогут питать силовую установку, которая будет удерживать дворец в небе. Парящий в облаках дворец станет символом мощи нового государства, ярким знамением грядущих перемен. Дело не только в том, что такой дворец будет недостижим для врагов, но ещё и в том, что правитель должен быть во всех смыслах выше своего народа. Эннори из Небесного Дворца будет внушать подданным гораздо больше уважения, нежели владыка, живущий на этой грешной земле. Конечно, пройдёт сотня-другая лет, и никакой правитель людям больше не понадобится. Но сейчас, когда люди ещё дикие и недоверчивые, только всемерная демонстрация намного превосходящей их мощи может превратить толпу вчерашних озлобленных рабов в культурный и трудолюбивый народ.

Только-только отгремели последние бои тзай-тарров, принявшихся с упоением делить власть. Эти безумцы чуть было всё не погубили. К счастью, в какой-то момент они осознали пагубность своего пути, и решили пойти на мирные переговоры. А ведь они могли уничтожить всё человечество! Эрклион устал бороться с тзай-таррами, но, по крайней мере, ему удалось отвадить их от своих земель. Владельцы успели подготовить средства борьбы с восставшими тзай-таррами, только вот воспользоваться этими средствами как следует не сумели. Ведь когда на одного Владельца наваливается два десятка людей, мало что ему уже поможет. Просто разорвут на части. Но Эрклион был умнее Владельцев. У него была своя армия. И поэтому в его руках орудия возмездия Владельцев действовали безотказно. И всё же, тзай-тарров было слишком много, чтобы один Эрклион мог со всеми ними справиться. Хотя самое последнее средство в его арсенале всё же оставалось.

И вот, Шенивашада, наконец, получила долгожданный мир. Можно начать восстанавливать то, что разрушили Владельцы. Человечество снова станет править своим миром. А начнётся возрождение именно с Небесного Дворца. Конечно, его ещё надо построить. Но уже понятно, как это сделать. Конечно, Дворец будет строиться на земле, а потом поднимется в небо. Осталось только раздобыть такую невероятную массу тзай-тана. Пожалуй, сейчас это самая большая проблема. Придётся снарядить экспедиции на те закрытые базы Владельцев, которые остались в Энноранн и куда не пускали тзай-тарров. Да, Эрклион знал, на что следует обратить внимание. Ему удалось захватить заводы по кристаллизации тзай-тана. И скоро эти заводы заработают снова. Но пора вернуться к проекту Дворца.

Небесный Дворец, конечно же, сможет летать как воздушный корабль. Хотя он и не для этого создаётся. Во Дворце будет собственный сад, и непременно должен быть фонтан. Вопрос лишь в том, откуда брать воду? Но в воздухе и так много воды. Надо установить водяные конденсаторы, и проблема будет решена. Владельцы как раз пользовались такими. Они страдали от сухого климата Шенивашады, а потому стремились любыми средствами добыть драгоценную влагу. И таким образом, снова наследие Владельцев окажется полезным. Нужно ли Дворцу оружие, раз уж он будет и воздушным кораблём? Пожалуй, нет. Обычное оружие бесполезно в небесах – на земле им никого не поразишь, а в небе тем более. Но силовая установка Дворца вполне может быть использована для военных целей.

Ну вот, вроде, и определены ключевые моменты. Осталось разработать детальный план дворца, и можно будет приступать к строительству. Скоро цитадель власти взлетит над Шенивашадой. И это будет очень символично: власть не только над Энноранн, но и над всей Шенивашадой…

Эрклион как сегодня помнил тот судьбоносный день, когда закладывались основы и символы нового государства. Небесный Дворец для него сейчас – символ утраченной власти. Власти над его страной, страной, которую он создал из праха Века Затмения и которую защищал сотни лет. Как нет империи без императора, так нет и императора без империи. И Эрклион не мог считать себя по-настоящему живым до тех пор, пока не вернёт себе трон. Энноранн и Эннори неразрывно связаны. Да, Энноранн может какое-то время жить и без Эннори, но что за жизнь это будет? Застой, который сменится упадком и разрушением государства, разрушением великой мечты человечества о счастливой жизни для всех. Отступить сейчас, сделать всего одну ошибку – и человечество снова скатится к тому мироустройству, которое было при Владельцах. А значит, всё будет зря. Все мучения предков, страдавших под гнётом алчных божеств, станут напрасны. И если мало кто из людей задумывается об этом, то он, Эрклион, не может допустить подобного.

А город жил своей обычной портовой жизнью, даже и не зная, что по его улицам ходит сам Эннори. Кругом кипела какая-то суета, моряки гуляли, все торговали, кто чем может. Всё это торжество жизни сейчас мало занимало Эрклиона, но он с некоторым удивлением отметил, что сейчас в Этурене полным-полно иностранцев, даже садартийцев. И если с садартийцами всё было ещё более-менее понятно – они всё-таки живут довольно близко, то откуда взялись гости из дальних стран, это уже порядочно более интересный вопрос. Во-первых, огромные расстояния, которые следовало преодолеть в пути на Запад, всегда отваживали значительную часть желающих посетить Энноранн, кроме разве что самых упорных караванщиков; а во-вторых, в Энноранн попросту не пускали всех желающих, а только нужных и проверенных людей. Ну что ж, значит, многое изменилось. К лучшему или худшему – покажет время. Эрклион не был склонен сразу рубить с плеча. Сначала нужно посмотреть на ситуацию под различными углами, а потом уже решать, как поступить. Вполне может статься и так, что какие-то изменения, привнесённые Рэмитсо, пойдут на пользу Энноранн.

Притворившись отшельником, не видевшим белого света добрый десяток лет, Эрклион принялся выведывать у окружающих текущее положение дел. Оказалось, что тзай-тарры из Итуэдоза построили огромную железную дорогу, которая связала абсолютно все страны, и теперь путь через все обозримые земли Западной Шенивашады занимает всего четырнадцать дней. Этурена теперь объявлена открытым портовым городом, но дальше Этурены иностранцев так просто не пускают. В Этурене к садартийцам относятся терпимо, но вот в остальных городах по-прежнему не жалуют. «Ну хоть какая-то стабильность», – подумал Эрклион.

Нужды задерживаться в городе надолго не было, поэтому Эрклион сразу же начал поиски подходящего корабля. Ближайшим садартийским портом был Кёсвен, и именно туда он и собирался отправиться. До гор оттуда добраться легко, но вот в самих горах, не зная нужной тропинки, можно забрести совсем не туда, так что, скорее всего, в будущем потребуется нанять проводника. Но это уже в Садарта Рэне. Пока надо выбрать корабль. Собственно, выбор был не велик. Рыболовное судно, пассажирский корабль и сухогруз. На каждом из кораблей нашлось бы свободное место для одного неприхотливого чернеца. Но рыболовы не спешили в Кёсвен – посещение города не было основной их целью, сухогруз отправлялся только через три дня, а вот пассажирский корабль отплывал уже завтра. Так что единственный подходящий вариант определился довольно быстро.

Судно, названное «Ласточкой» стояло у причала. Возле трапа сидела пара моряков. Один из них курил трубку. Эрклион подошёл и попросил возможности увидеться с капитаном.

– Ты чернец? – спросил моряк с трубкой.

– Да, – ответил Эрклион.

– Это хорошо, – сказал моряк. – Сейчас приведём тебе капитана.

Хотя привести капитана пообещал моряк с трубкой, но пошёл за ним не он, а второй моряк. Видно, он на этом корабле считался младшим, а потому бегал по поручениям. Скоро он вернулся с капитаном, который представился, как только сошёл с трапа:

– Капитан Томи ше-Ниди.

– Искатель Отрешённости Кейлун, – Эрклион слегка поклонился капитану, как это принято при знакомстве у чернецов. Капитан взглядом смерил Эрклиона и спросил:

– Куда путь держишь, Кейлун?

– В горы на севере Садарта Рэны. Через Кёсвен.

– Ну, ясно. Не буду спрашивать, зачем тебе в горы, чего ты забыл вообще там. И мы как раз идём в Кёсвен. Но, Кейлун, у нас на судне путешествуют уважаемые люди, вряд ли они захотят видеть рядом с собой чернеца. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Эрклион. – Но, думаю, мы договоримся.

– Да видишь, Кейлун, – продолжил капитан, словно бы оправдываясь. – Я-то против чернецов ничего не имею. Но я не хочу, чтобы моя репутация пострадала. Я перевожу знатных особ, купцов и дельцов, которые платят большие деньги, и платят они их во многом за то, что их окружает. Так что, при всём желании…

Эрклион не дал капитану договорить. Конечно, это был выход за рамки роли простого чернеца, но слушать капитана Эрклиону уже недоело. Он вытащил из кармана золотую цепочку, которую прихватил в храме, и поднял её на уровень головы капитана.

– Плата, – пояснил Эрклион. Томи ше-Ниди переменился в лице. В нём боролись и жадность, и страх за репутацию (который вряд ли был так уж надуман), и что-то ещё.

– Ну, хорошо, – наконец согласился ше-Ниди. – Ты знаешь, наверное, у нас, моряков, есть поверье, что чернец на борту – к удаче. Так что я думаю, для тебя найдётся место. Но только при условии, что ты не будешь слишком уж часто попадаться на глаза к моим пассажирам, а тем более лезть к ним со своими проповедями.

– Согласен, – Эрклион с этими словами вложил цепочку в руку капитана. – Только и у меня есть условие – я поднимусь на борт уже сейчас. Мне негде ночевать в Этурене, а всё своё богатство я уже отдал тебе.

– Хорошо, но откуда у тебя такая цепочка?

– Наследство.

Больше вопросов не было. Капитан и Эрклион поднялись на борт корабля.

***

Наутро Тагур и Эрия продолжили путь. Тагур действительно хорошо умел ориентироваться – сказывалась разносторонняя подготовка кладоискателя, они быстро вышли на дорогу и к середине дня обнаружили деревеньку.

Конечно, наряд Ран-Тар-Эрии привлёк бы совершенно ненужное внимание. И хотя Тагур не считал, что деревенские жители сразу побегут сдавать их тзай-таррам, но лучше лишний раз не рисковать. Поэтому он велел Ран-Тар-Эрие затаиться в лесу недалеко от дороги и ждать его, а сам пошёл в деревню, чтобы раздобыть какую-нибудь одежду.

Предоставленная сама себе, тзай-тарра соорудила небольшое гнёздышко из веток и уселась в него. Неизвестно, как долго будет отсутствовать Тагур. Она не хотела оставаться одна, но прекрасно понимала, что в ней сразу узнают посланницу Итуэдоза, и пойдут слухи, что тзай-тарра в оборванном платье шатается по дорогам Вилении. И тогда её сразу вычислят и найдут. Даже никакие шпионы не нужны – слухи и сами по себе распространяются быстро. Так что сейчас более безопасно сидеть и ждать. Всё-таки, не зря тзай-тарров так долго учат самообладанию. Но даже несмотря на всё своё самообладание, она чувствовала, что она на грани…

Интересно, кто из жизнегубов пытался убить её? Ведь они даже могут быть знакомы. Кстати, сейчас ей в голову вдруг пришла мысль, что взаимная нелюбовь обычных тзай-тарров и жизнегубов возникла не просто так. Она выгодна руководству Итуэдоза. Жизнегубы, не испытывающие к другим тзай-таррам ничего, кроме тихой ненависти и не видевшие с их стороны ничего, кроме открытого презрения, гораздо легче пойдут убивать собратьев, если вдруг это понадобится. Да, Таннедер-Ир погряз в интригах. Наверное, тзай-тарры стали слишком могущественны, чтобы иметь противников вовне, и потому стали искать противников внутри. И хотя должность Магистра Ордена вот уже несколько сотен лет принадлежит самому сильному тзай-тарру, настоящему уникуму, но должности пониже всё ещё активно делятся и перераспределяются.

Но в то же время Ран-Тар-Эрия понимала, что даже такой Таннедер-Ир всё равно нужен миру. Ведь только тзай-тарры обладают знаниями, которые помогут дать отпор Владельцам, когда они снова вернутся. А в том, что рано или поздно Владельцы вернутся, никто и не сомневается. Они могут вернуться завтра, а могут – уже сегодня. Этого, к сожалению, не знает никто. И весь мир живёт в постоянном страхе, помня о былых зверствах божков. Поэтому её, Ран-Тар-Эрии, проблемы не так уж велики в сравнении с проблемами всего мира. Она уже решила – она не будет искать мести или правды, она просто придёт в Энноранн и попросит права убежища там. И продолжит заниматься изучением мироздания на благо всего человечества, внося посильный вклад в дело защиты от вторжения Владельцев.

Но Тагур… Сможет ли он вернуться в родные края? Виления не сможет дать ему защиты от тзай-тарров. Даже всё влияние Соленя не спасёт от иглы жизнегуба. Но так ли нужен Тагур тзай-таррам? Ведь его не пытались убить. Он был бы опасен как свидетель, но что он может сделать Ордену? Про Таннедер-Ир и так ходит множество слухов, но они никак не вредят тзай-таррам. Вот и рассказ Тагура просто станет ещё одним таким слухом. Да и вряд ли Тагур пойдёт биться «за правду», ведь он прекрасно осознаёт свои силы и силы Ордена, и понимает, что абсолютно ничего не сможет сделать никому из тзай-тарров, ни словом, ни поступком.

А Тагур в пути до деревеньки размышлял над словами Соленя об интригах тзай-тарров. Вся эта ситуация с убийством посла уж слишком похожа на спланированную акцию, целью которой является даже не борьба кланов внутри Ордена, как предполагала Эрия, а дестабилизация ситуации в Вилении. Да, били по послам, но целью был сам Солень. Интересно, что Солень придумает, чтобы противостоять Итуэдозу? Конечно, за Итуэдозом мощь оружия и науки, но опыт тонкой политической игры всё же больше у Георга. Тзай-тарры пытаются играться людьми как мелкими фигурками, но Георг и сам прекрасный игрок. Главное, чтобы в ходе этих игр не пострадала Вилайра. О своих размышлениях и предупреждениях Соленя Тагур решил ничего не говорить тзай-тарре. Она сейчас и так в шоке, зачем дополнительно сбивать её с толку непроверенной информацией?

Тагур прошёлся по деревеньке и купил кое-какую походную одежду (неказистую, но сейчас сойдёт и это). Женскую одежду он покупать не стал – это может вызвать подозрение. Тагур честно признался, что он кладоискатель, а кладоискатели часто заглядывают в деревни, чтобы прикупить припасы или одежду на всякий случай. Попутно Тагур выяснил, что неподалёку расположен город Тапан. Таким образом, Тагур точно понял, куда же они зашли с Ран-Тар-Эрией. Ну что ж, в Тапане, разумеется, тоже было отделение Гильдии Кладоискателей. Там можно было раздобыть оружие, снаряжение и узнать последние новости. Но с другой стороны, в Гильдии уж наверняка есть шпионы Итуэдоза. Хотя Тапан и мелкий городок, но наверняка тзай-тарры не пропустили его и обзавелись там своим осведомителем. Так что придётся действовать осторожно. А сейчас самое время возвращаться к Ран-Тар-Эрие, а то потеряется ещё где-нибудь.

К счастью, девушка никуда не делась и ждала Тагура в условленном месте.

– Вот, я принёс тебе кое-какую одежду, – сообщил Тагур, протягивая тзай-тарре свёрток. – Переоденься, я пока отвернусь.

– Но это… мужская одежда! – развернув свёрток, удивилась Ран-Тар-Эрия.

– В походе самое то.

– Но девушки-тзай-тарры не носят мужскую одежду!

– Зато девушки кладоискатели носят. Одевайся и собирайся.

Тагур отвернулся. Ран-Тар-Эрия принялась одеваться, попутно решив расспросить Тагура о том, куда же они зашли.

– Здесь неподалёку город Тапан, – сообщил Тагур. – Я бывал там пару раз. Здесь не самые богатые места в плане наличия реликвий Владельцев, поэтому кладоискатели в Тапан заглядывают редко. Но отделение Гильдии и там есть. Так что можно раздобыть кое-какое снаряжение. А оттуда уже будем двигаться в сторону Энноранн. Эх, путь не близкий будет… А меня невеста в Кеторие ждёт… Но лучше встретиться с ней позже, чем вообще не встретиться.

– Извини… – виновато произнесла девушка. – Это всё из-за меня…

– Это всё из-за ваших тзай-тарровских интриг, а не из-за тебя. Ты готова? Идём?

– Да.

Одежда, которую принёс Тагур, была не лучшего качества, к тому же она была явно великовата для Ран-Тар-Эрии. И хотя Тагур и говорил, что её платье слишком приметное, но всё же она подумала, что такой несуразный мужской наряд на девушке будет куда более приметен. Тагур же, осмотрев её, тоже остался недоволен.

– Волосы. Слишком хорошие, слишком заметные. С такими по пещерам и схронам не шарятся. Надо обрезать.

– Чтооооооо? – несказанно возмутилась Ран-тар-Эрия. – Мои волосы, обрезать?!

– Именно твои и именно обрезать, – невозмутимо подтвердил Тагур. – Ну или можно не обрезать. Но когда тебе голову снимут, по волосам будет плакать уже поздно. Выбирай, что дороже. Уж если мы маскируемся, то маскируемся всерьёз.

Сказать, что такая идея не понравилась Ран-Тар-Эрие – всё равно, что ничего не сказать. Она гордилась своими волосами, ухаживала за ними, сколько себя помнила, а тут ей предлагают избавиться от них! И всё же отрицать разумного зерна в словах Тагура она не могла. Надо признать, что её действительно смогут легко вычислить просто по волосам. И жизнь дороже волос. Поэтому, вздохнув, она согласилась.

– Только я сама… Дай мне нож, пожалуйста.

Тагур протянул ей нож. Она собрала волосы рукой и примерно на уровне плеч начала резать их. Нож был туповат для такой задачи, волосы поддавались плохо. Но уже через некоторое время всё было кончено. Роскошные волосы остались в прошлом. А на её голове теперь красовалась крайне неровная стрижка. Ну что ж. В такой оборванке, в какую превратилась Ран-Тар-Эрия, теперь уже не опознать гордую тзай-тарру…

– Волосы лучше оставить здесь. Закопать, – пояснил Тагур. – Я понимаю, тебе хочется взять их с собой, но если ты так сделаешь, их могут случайно обнаружить и раскрыть нас. Поэтому давай не будем оставлять никаких зацепок, которые могли бы помешать нам добраться до Энноранн.

– Хорошо, – тихо согласилась Ран-Тар-Эрия.

– И ещё кое-что. Я теперь буду звать тебя просто Эрия. Я знаю, что для тзай-тарров такое обращение оскорбительно, но называть тебя полным именем больше нельзя. Но в городах и на людях мы должны назвать друг друга совсем другими именами. Меня буду звать Эдерн. Какое имя ты выберешь себе?

– Влада. Как тебе?

– Хорошо звучит. Теперь главное не перепутать.

– Ты прав. Пойдём уже. Слишком много событий для одного дня. Вся моя прошлая жизнь сегодня кончилась, – в голосе Ран-Тар-Эрии слышались разочарование и безнадёжность.

– Кончилась одна жизнь – началась другая, – пожал плечами Тагур.

***

Тапан не был большим или важным городом, но в связи с началом добычи тзай-тана, этот город ожидало большое будущее. Тагур и Эрия достигли города уже ближе к ночи. В этих краях давно не было войн, а сам город, как и многие другие в Вилении, жил торговлей, поэтому никаких проблем с тем, чтобы попасть в город, не было. Тагур знал Тапан достаточно неплохо, и поэтому сразу уверенно направился к местному отделению Гильдии. Хотя уже и наступала ночь, но в Гильдии было правило не отказывать в ночлеге кладоискателям. В конце концов, ведь на взносы кладоискателей и существовала Гильдия.

А ещё в Гильдии умели не задавать лишних вопросов. Такая традиция пошла от того, что кладоискатели не хотели делиться друг с другом сведениями об интересных местах. Тагур предъявил своё удостоверение кладоискателя, а спутницу представил как начинающую кладоискательницу, которая впервые вышла «на учёбу», как они это называли. Такое часто практиковалось – новичков, желающих вступить в Гильдию, сначала прогоняли по настоящим сырым и тёмным подземельям, и если новичок выдерживал, то его принимали. Но многие, испытав на себе давление древних подземелий, тут же бросали эту затею.

Конечно, Тагур знал, что завтра же руководству Гильдии доложат, что он, Тагур, отметился в Тапане, и эта информация попадёт и в руки тзай-тарров. Но пока они соберутся что-то предпринять, Тагур со своей спутницей уже будет далеко. Однако ж впредь отделений Гильдии придётся избегать. Поэтому именно здесь нужно запастись всем необходимым: оружием, картами, снаряжением. В Гильдии не раздавали вещи просто так – всё нужно было покупать. Но зато отделения Гильдии всегда были полны такими товарами, которые иначе нигде и не купишь. Поэтому Тагур прямо сразу как разместил Эрию в гостевой комнате, пошёл за снаряжением. Большой удачей было то, что в этом отделении обнаружилось пневматическое ружьё. Не такое хорошее, как осталось у Тагура в Кеторие, но всё же весьма неплохое. Тагур прекрасно умел обращаться с подобным оружием, пару раз оно выручало его в тёмных подземельях, когда какая-нибудь тварь, чудом уцелевшая от эпохи Затмения, пыталась полакомиться заглянувшим в гости кладоискателем.

Утром Тагур проснулся раньше Эрии и принялся внимательно изучать карту, прокладывая маршрут к Энноранн. Основная проблема была в том, что после постройки железной дороги, торговцы перестали водить караваны на дальние дистанции. Но от города к городу ещё ходили обозы. Тагур так и проложил путь: из одного города в другой. Просто и относительно безопасно, если не попасться к разбойникам. Но ведь чтобы добраться до Энноранн, нужно было пересечь Пограничную пустыню. Как говорила легенда, сам Эннори лично выжег несколько сотен миль земли, чтобы обезопасить границы своего государства, ведь мало какая армия пойдёт в атаку по пустыне. Тагур же считал, что всё гораздо проще: в Век Затмения безумные тзай-тарры творили ещё и не такое, ровняя с землёй горы, испаряя целые озёра и превращая некогда цветущие долины в непригодные для жизни пустыни. Такой клочок земли, намертво отравленный силой Тзай, даже есть и в Вилении, хотя она и меньше всего пострадала от войны тзай-тарров. Но, так или иначе, а на пути к Энноранн пустыню придётся преодолеть. И это будет крайне тяжело, потому что сейчас по ней караваны не ходят.

Тагур закончил изучение карты и прокладку маршрута, а Эрия всё ещё спала. Но время играло сейчас против них, поэтому Тагур пошёл к её комнате и долго стучал в дверь, пока она не открыла. Тагур никогда бы не подумал, что тзай-тарры такие любители поспать. Но, наверное, дало о себе знать перенапряжение последних дней. Эрия, открыв дверь, уже была полностью одета, как и вчера. Хотя Тагур подумал, что она и не раздевалась вовсе. Не привыкла она к трудностям. И вот эти люди, тзай-тарры, каким-то образом собираются противостоять Владельцам, когда те вернутся. От такой мысли Тагур ухмыльнулся.

– Что? – не поняла Эрия.

– Ничего. Я вижу, ты уже собрана. Пора идти.

– Мы даже поесть не сходим?

– Сходим, но уже не здесь. Сейчас, я только соберу свои вещи.

У Тагура, в принципе, всё уже было готово и упаковано в рюкзак. Ещё один рюкзак он вручил Эрие. Но её больше всего заинтересовало ружьё Тагура.

– Ты умеешь стрелять? – поинтересовалась она.

– Ещё как, – ответил Тагур. – Я вообще-то офицер Войска Кеторийского. Я проходил обучение в военной академии.

– Ничего себе! – удивилась Эрия.

– Да-да, – улыбнулся Тагур. – Так что ты в надёжных руках.

Они вышли из здания Гильдии и направились в ближайшую таверну. Задерживаться в городе никакого смысла не было, наоборот, это было скорее рискованно, но поесть надо обязательно. Тагур не брал с собой много еды, пригодной для долгого похода, только необходимый запас на пару дней. Ведь он проложил маршрут так, чтобы каждый день они останавливались в каком-нибудь городе. Там можно и переночевать спокойно, и запасы пополнить. Это, конечно, не дёшево, но денег у них было предостаточно – можно ведь продавать украшения Эрии, да и плюс запасы самого Тагура. Он, будучи человеком, привыкшим к неожиданностям, всегда предпочитал иметь при себе достаточную сумму на непредвиденные расходы.

Трактир Тагур выбрал небольшой, не особо популярный, а потому спокойный. Кормили здесь сносно, но не более того. Зато и цены не кусались. Заказав себе немудрёный завтрак, по плотности переходящий в обед, они принялись обсуждать детали похода. Тагур разложил на столе карту и принялся объяснять:

– Смотри, я предлагаю пройтись вот по этим городам. Видишь, я предлагаю двигаться так, чтобы в конце каждого дня мы прибывали в новый город. На следующий день мы будем исследовать окрестности города на предмет реликвий. Понимаешь?

Эрия сначала смотрела на него недоумённо, но потом игра Тагура стала ей понятна. Он решил обставить всё не как путь в Энноранн, а как экспедицию за реликвиями. Что ж, насколько она знала, виленцы очень любят заниматься кладоискательством, и такие походы для них не редкость. А значит, их поведение сейчас никак не выделяется из общепринятого.

– Да, я поняла, – кивнула девушка. – А ты уверен, что мы сможем так быстро добираться от города до города?

– Конечно, уверен. Пешком мы не пойдём. Между городами всегда кто-то ездит, торговцы те же, вот с ними мы и будем передвигаться.

– Но придётся же чем-то платить…

– Будем отдавать часть найденных реликвий, – Тагур подмигнул.

– Ааа, действительно… Ну что ж, вроде, хороший маршрут.

– Вот и славно, – произнёс Тагур, сворачивая карту. Тем временем и завтрак принесли. Покончив с завтраком, Тагур и Эрия быстро покинули трактир и направились на рынок. Там им предстояло найти купеческий обоз, с которым можно было бы продолжить путешествие.

***

Свежий пряный ветер бросал в лицо Эрклиона прохладные капельки морской воды. Они едва заметно били по лицу и тут же словно бы исчезали. Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался безбрежный океан. Солнце клонилось к закату, начиная окрашивать розоватым светом весь обозримый мир. «Ласточка» на всей скорости мчалась к Кёсвену, и казалось, что ничто её уже не остановит.

Эрклиона поселили в кубрике вместе с матросами. Хотя золотая цепочка, которой он оплатил проезд, была явно настолько дорога, чтобы обеспечить Эрклиона каютой, но капитан сообщил, что все каюты на корабле уже заняты. Эрклион не стал этого проверять, пребывание в кубрике его не тяготило. Тем более что основную часть времени он просто сидел на палубе, медитируя. Капитан ше-Ниди попытался было убрать Эрклиона подальше от глаз пассажиров, но Эрклион напомнил ему о размере оплаты, и капитан отстал. Кроме того, пассажиры быстро привыкли к тихо сидящему в углу чернецу. Все знали о поверье, будто чернец на корабле приносит спокойное плавание. Пока так и было. Некоторые пассажиры даже пытались давать Эрклиону милостыню, но он всё отвергал по причине того, что служение Отрешённости не приемлет земных благ кроме тех, которые непосредственно нужны для жизни.

Матросы Эрклиона тоже любили за глубокое знание истории Энноранн и умение складно говорить. По вечерам матросы часто расспрашивали Эрклиона о былых временах и сущности поисков Отрешённости. Эрклиону матросы тоже нравились. Взрослые мужчины, по отношению к нему они были как дети, и он снова почувствовал себя отцом своего народа. Это возвращало его в те времена, когда он мудро и справедливо правил страной из Небесного Дворца и будило в нём какое-то странное чувство тоски, доселе невиданное…

– Выжившие из одной из деревень, Эрклион-ри, – произнёс охранник, стоящий у входа в шатёр Эрклиона. Эрклион оторвал взгляд от карты, на которой намечал план ведения боёв с Владельцами и их пособниками, и встал из-за стола.

– Пусть войдут, – разрешил он.

Их было человек десять, возглавляемые бородатым стариком. Грязные, в лохмотьях, с ожогами, они пришли к нему сразу после очередной вылазки карателей Владельцев. Увидев Эрклиона, все они сразу упали на колени. Старик, не поднимая взгляда, принялся молить:

– Освободитель, мы отдаём тебе свои жизни! Возьми нас в своё войско, позволь отомстить за жизни наших жён и детей, погибших от рук прихвостней Владельцев!

Эрклион подошёл к старику поближе и произнёс:

– Встаньте.

Но они не вставали. Тогда Эрклион произнёс громче:

– Встаньте! Ведь мы и начали эту борьбы с Владельцами для того, чтобы никогда человеку не пришлось стоять на коленях ни перед кем!

Выжившие переглянулись. Первым поднялся старик, остальные последовали его примеру. Старик же, едва поднявшись, низко поклонился.

– Эрклион-ри, мы хотим служить тебе! – сказал он. Эрклион сложил руки на груди и отступил на шаг назад.

– Когда я поднимал народы Шенивашады на освободительную войну, – начал Эрклион. – Я предлагал всем брать в руки оружие и сбрасывать власть Владельцев, присоединяясь к моей победоносной армии. Я верил в человечество. Но вы, люди, не поверили в себя, и вместо борьбы предпочли отсидеться, ожидая, кто же победит в этой войне. Чего вы ждали?

Старик молчал. Его спутникам тоже было нечего сказать. Они стояли, уставившись в землю. Выдержав паузу, Эрклион продолжил:

– Я прекрасно понимаю, чего вы ждали. Вы ждали, что скоро определится, на чью сторону качнётся маятник, у кого будет перевес в силах. И тогда бы вы встали на сторону победителя. Так?

Выжившие снова ничего не ответили. «Ещё бы», подумал Эрклион и продолжил свою речь:

– Вы проявили малодушие, и были за него сообразно наказаны. Неужели вы думали, что Владельцы позволят кому-то остаться в стороне? Конечно, нет! Вы, возможно ещё до конца не поняли, но сейчас идёт не просто война угнетённых с угнетателями. Идёт война за жизнь. На одной стороне – жизнь человечества. На другой стороне – жизнь Владельцев. Если победят Владельцы, людей лишат последних остатков воли, превратив в безмозглый скот для чёрной работы. Если победят люди – Владельцы будут истреблены все до единого.

– Мы уже осознали это, Эрклион-ри! – осмелился сказать старик. – Мы поняли свою вину, мы уже наказаны, но теперь мы хотим отдать свои жизни за дело освобождения, чтобы тем самым искупить и вину погибших!

Эрклиону понравились эти слова. Он подошёл на шаг ближе и произнёс:

– Это именно то, что я хотел услышать! Вам найдётся место среди борцов за свободу Шенивашады. Но это ещё не значит, что вы прощены свободным человечеством. Вы и подобные вам пойдут в первой атаке в ближайшем сражении. Многие из вас погибнут. Те же, кто выживет, будут прощены и станут полноправными членами свободного человеческого общества.

Выжившие закивали. Старик снова было плюхнулся на колени, но быстро опомнился и поднялся.

– Да, да, мы согласны! – воскликнул он.

Новые солдаты непобедимого освободительного воинства покинули шатёр. Эрклион покачал головой. Часть человечества неисправима в своих рабских привычках. Но всему виной тот ужас, который внушают свои рабам Владельцы. Не у всех хватает воли противостоять такому давлению. Именно поэтому люди и боятся выступить против своих хозяев. Но правда жизни такова: тот, кто не хочет принимать чью-то сторону, в итоге пострадает сильнее всех. Ведь против него будут обе стороны конфликта.

Надо будет долго учить людей быть свободными. Что из этого получится? Неизвестно. Но в первую очередь надо покончить со всевозможными культами. В течение сотен лет люди почитали Владельцев как богов. Одного упоминания Владельцев было достаточно, чтобы вызвать у человека ужас и заставить его работать на нужды поработителей. Религия делает людей послушными и безвольными. Поэтому Эрклион так яростно вступал против всех попыток поклоняться ему. Но всегда и везде, куда бы он не пришёл со своим войском, люди сразу кидались ему в ноги. Исчезает власть Владельцев, и люди пытаются заменить её на власть Освободителя. Бессмысленно объяснять уже, что он – не божество, а всего лишь первый среди равных. И при этом – один из величайших предателей в истории. Но об этом людям знать пока не следует. Не надо перегружать отвыкших думать самостоятельно чрезмерно сложными вещами. Всему своё время. И если сейчас людям нужен отец – что ж, Эрклион будет им отцом.

Путешествие на «Ласточке» внушало Эрклиону ощущение безмятежности и той самой отрешенности. Здесь, на этом корабле, он ни как не мог ускорить развитие событий и своё возвращение на трон. Хотя, конечно, очень хотелось. Но создать попутный ветер, как бы это смогли сделать духи воздуха из древних легенд, ему было не по силам. Поэтому целыми днями он размышлял над своими прошлыми ошибками, выводил планы на будущее и перестраивал свой узор Тзай для того, чтобы не быть случайно обнаруженным. Именно для этого и нужны были медитации. Каждый человек, умеющий использовать Тзай, рано или поздно приобретает законченный портрет контуров Силы, сопровождающих его. По этому портрету, или узору, человека всегда можно достоверно опознать и обнаружить – если, конечно, знать, кого именно искать. А его враги точно знали, в этом сомнений быть не могло.

Так просто перестроить узор Тзай нельзя. По большому счёту, это под силу только двоим во всём мире, включая Эрклиона. Второй – бессменный соперник, Магистр Ордена Таннедер-Ир. Смена узора Тзай, к сожалению, влияет и на способности управлять этой силой. Изменив свой узор на более простой и неприметный, Эрклион потеряет значительную часть своей власти над Тзай. Но Эрклион знал – основа могущества всё же не Тзай, а личные качества и расчётливый ум. Тзай-тарры, например, очень любили бить друг в друга молниями, устраивать взрывы и землетрясения. И считали, что основа власти – грубая сила. К чему привело это их? Разве кто-то из них сумел создать устойчивое государство, новую культуру? Нет. Они могли только разрушать. Тзай даёт большую силу, но не даёт большого ума. Можно сказать, и тзай-таррам, и человечеству повезло: среди тзай-тарров нашёлся один такой, который смог объединить их и показать им нужный жизненный путь. И хотя Эрклион и полагал Таннедер-Ир главной помехой на своём пути, а Магистра этого ордена – своим личным врагом, тем не менее, он не мог не признавать, что Магистр сделал очень много для сохранения и развития человечества. Когда-нибудь им предстоит лицом к лицу встретиться с Магистром. И их решающий бой определит, по какому пути пойдёт Шенивашада.

Вернувшись сегодня в кубрик, Эрклион застал матросов за очень интересным спором. Речь шла о том, почему чернецы так хорошо умеют биться врукопашную.

– Ура, вот и Кейлун пришёл! – обрадовался один из матросов. – Он нас сейчас рассудит!

– Точно! – подключился второй. – Вот расскажи нам, Кейлун, почему чернецы, которым нельзя воевать, такие хорошие бойцы?

– Ну что ж, – произнёс Эрклион, проходя к своей койке. – Сейчас всё объясню, если только вы не будете шуметь.

На самом деле, все затихли довольно быстро сразу после того, как он вошёл в кубрик. Так что особой нужды успокаивать матросов не было. Эрклион сел на койку и продолжил:

– Далеко не всем чернецам нельзя воевать. Например, есть чернецы-воины Ордена Таннедер-Ир. Они не тзай-тарры, они обычные люди, но при том они великолепные бойцы. Так что тут всё зависит от той философии, которой придерживаются чернецы. Например, у этих чернецов-воинов основной смысл жизни – защита от Владельцев. А у нас, Искателей Отрешённости, смысл в поиске гармонии с собой и миром, что в конечном итоге и позволяет добиться высшей Отрешённости. Гармонию с собой мы достигаем путём постижения телесной составляющей нашего бытия. Мы учимся владеть своим телом, а не биться. Но если вдруг приходит необходимость биться, то знание своего тела и позволяет нам быть такими хорошими бойцами. Но мы можем биться только ради самозащиты. Нам даже оружие нельзя использовать. Так что никто не учит нас специально быть бойцами – но это получается потому, что мы хорошо понимаем свою телесность. В итоге каждый чернец бьётся по-своему, какой-то единой школы у нас нет.

Матросы слушали тихо и смирно. Когда Эрклион закончил говорить, один из них спросил:

– Это правда, что чернецы Отрешённости умеют всего одним прикосновением вырубать человека?

– Да, – ответил Эрклион. – Чернецы хорошо знакомы не только с особенностями своего собственного тела, но и со строением человеческого тела в принципе. Поэтому мы знаем, как успокоить и обездвижить любого человека. Но поделиться с вами этим знанием я не могу – только те, кто принёс обет Отрешённости, могут иметь такие знания.

Эрклион неспроста так много знал об Искателях Отрешённости. Давным-давно, на закате Века Затмения, он был одним из тех, кто стоял в основе этого движения. Строго говоря, это был эксперимент. Таким образом Эрклион пытался понять, возможно ли сделать любого человека тзай-тарром, если дать ему полный контроль над своим телом и умом. Как оказалось, нельзя. Тзай-тарром нужно родиться. Зато был и положительный побочный эффект у этого эксперимента: Искатели Отрешённости изобрели множество полезных практик, укрепляющих дух и тело, а также накопили большие знания по особенностям строения человека.

Матросы ещё довольно долго задавали Эрклиону разные вопросы о жизни, жадно впитывая мудрость слов Эннори. После того, как Эрклиона свергли, эти люди утратили ту путеводную нить, которая придаёт смысл жизни. Многие из них жили просто от заката до рассвета, не понимая значения своего существования, не понимая великой цели, которая была поставлена перед всеми энноранцами. Рэ-Митсу всё упростил до неузнаваемости. И превратил Эрклиона в божество. Всякая деятельность на благо человечества сменилась ритуалами. Эрклиону, конечно, очень хотелось в деталях узнать, что же там понапридумывал рэ-Митсу, создавая новую религию. Но подобные вопросы разрушили бы весь образ чернеца. Как так – чернец и не знает основ религии? Но когда придёт время, он доберётся и до рэ-Митсу. И строго спросит с него за всё. Но это будет потом. А сейчас – путь в Кёсвен. Размеренный спокойный путь.

***

Тагуру и Эрие удалось прибиться к купцам, которые направлялись домой, в город Кижем. Тагур предложил свои услуги по охране в качестве оплаты за возможность поехать с обозом. Купцы, конечно же, не стали отказываться от лишнего ружья, тем более что охранники с дальнобойным оружием вообще редкость.

Но у этого обоза была и другая редкость в охране. С большим удивлением для себя, Тагур обнаружил, что вместе с ними едет и садартиец по имени Салерди Уатан. Салерди плохо говорил по-виленски, а Тагур довольно неплохо знал рэнский; что же касается Эрии, то рэнский язык она знала в совершенстве. Таким образом, Тагур, Эрия и Салерди быстро сошлись и начали общаться. Разумеется, ему они представились как Эдерн и Влада. Салерди был охотником на редких монстров, которые ещё остались после эпохи Затмения. Тогдашние тзай-тарры оставили после себя страшное наследство, состоящее из выведенных специально для убийства или случайно изуроченных тварей. И сегодня многие богачи готовы были очень хорошо заплатить за череп невиданного и опасного зверя. В этом находило отражение самомнение садартийцев о том, что они являются непревзойдёнными эстетами. А поскольку садартийцы некогда были очень воинственным народом, вся эстетика их культуры была пронизана преклонением перед силой. Поэтому чучела, головы и черепа опасных монстров ценились особенно высоко.

Можно сказать, что как Тагур и Эрия очень заинтересовали ремеслом Салерди, так и он крайне заинтересовался премудростями кладоискательства (разумеется, они не открыли ему правды). По сути, работа охотников на монстров (или, как их называли садартийцы, терин-ар) была подобная работе кладоискателя: и те, и другие имели дело с наследством прошлых эпох. Но если первые разыскивали живые свидетельства былого, то вторые – вещественные. Салерди долго расспрашивал Тагура, как часто удаётся встретить какое-нибудь диковинное существо. Тагур обстоятельно рассказывал все случаи, когда верное ружьё спасало его от гибели в когтях или зубах невиданной твари. Салерди каждый раз очень огорчался, что Тагур не отрубил твари голову и не принёс в свою коллекцию.

– Да как же можно быть таким расточительным, – сокрушался Салерди. – Ты же мог бы богачом стать!

Тагур только кивал с глупой улыбкой. Объяснять садартийцу, что он и так богач, Тагур не хотел. Но со своей стороны, когда Салерди рассказывал, как выслеживал добычу по древним катакомбам, Тагур очень огорчался, что Салерди так нелюбопытен, не смотрит под камнями и завалами, не ищет интересных вещей, не пытается проникнуть за закрытые двери.

Салерди красочно описывал, как же происходит охота на «экспонаты», как он это называл. В арсенале Салерди было качественное пороховое ружьё. Салерди сам готовил для него различные боеприпасы: с дробью, картечью, острыми маленькими стрелами, часто отравленными. Тагур в принципе тоже мог бы использовать пороховое ружьё, но годы обучения в военной академии привили ему любовь именно к пневматическому оружию, которое не так уязвимо перед тзай-таррами. Вызвать искру внутри патрона может любой тзай-тарр, и этого достаточно, чтобы оружие начало бесконтрольно стрелять, не говоря уже о том, что точно так же можно заставить выстрелить и незаряженный в оружие патрон. Поэтому военные в Вилении использовали исключительно пневматику, а чаще и вовсе луки и арбалеты, ведь пневматическое оружие было слишком дорогим, чтобы обеспечить им целую армию.

Салерди также рассказывал о том, что в охоте ему часто помогают разнообразные хитрые ловушки. Это Тагуру было тоже очень интересно, потому что с ловушками он был знаком со стороны того, кто их обезвреживает, но никогда сам ловушки устанавливать не пытался. А что же до Эрии, то ей вообще весь новый мир за пределами Итуэдоза был крайне интересен, поэтому она жадно впитывала всё услышанное, хотя и многого не понимала в должной степени.

Терин-ар меж тем упорно пытался навязаться в компанию к Тагуру и Эрие, ведь так ему было бы проще найти объект для охоты. Искать добычу в незнакомой местности, даже не зная толком местного языка – дело не такое простое. Но Тагур и Эрия на самом деле ведь не собирались заниматься кладоискательством, поэтому надо было как-то мягко и правдоподобно избавиться от Салерди.

Во время одной из остановок обоза, Тагур отвёл Эрию в сторонку для обсуждения того, как же быть с Салерди.

– Мне кажется, он может быть полезен нам какое-то время, – высказался Тагур. – Неизвестно, что ждёт нас впереди, но безопаснее уж быть втроём, чем вдвоём. Тем более, в случае чего, ты у нас не боец.

– Но нам придётся тратить время на настоящие поиски кладов, – напомнила Эрия.

– Да, но вряд ли Салерди будет с нами во время всего нашего пути. Скорее всего, через неделю-другую он отправится домой, в Садарта Рэну.

– И всё же, пока он будет с нами, это сильно замедлит наше продвижение, – не сдавалась Эрия. Тагур видел, что Салерди ей нравится, поэтому было не совсем понятно, почему она против того, чтобы путешествовать вместе.

– Разве мы куда-то торопимся?

– Да. Мы торопимся в Энноранн.

– И к чему же такая спешка? Разве несколько дней задержки что-то изменят?

Эрия не ответила на этот вопрос. Она как-то странно посмотрела на Тагура, потом себе под ноги и отошла в сторону, дав понять, что разговор на этом закончен. Тагур догадался, что она переживает из-за возможной погони. Девушка боялась за свою жизнь, а потому хотела как можно скорее оказаться в безопасности, в Энноранн. Тагур подошёл к ней поближе и продолжил:

– Если мы сейчас просто откажем ему, то это будет слишком подозрительно. Мы прячемся, поэтому нам сейчас нельзя вызывать подозрения. Потеря нескольких дней будет гораздо меньшей проблемой, чем угроза раскрытия. Кто его знает, как он себя поведёт, если мы ему откажем. Не отрицаю даже и того варианта, что он специально запущенный шпион, задача которого – выявлять подозрительных путников. Поэтому, нравится тебе это или нет, а Салерди пойдёт с нами. Но мы будем приглядывать за ним.

Эрия ничего не ответила, только кивнула. Речь Тагура была не лишена серьёзных доводов, но любая задержка в пути могла дорого обойтись тзай-тарре.

– Хорошо, – произнёс Тагур. – Пойдём, скажем ему, что он идёт с нами.

Пока обоз стоял, Салерди разминался в сторонке. Долгая езда сидя была ему не по нраву, поэтому любую возможность подвигаться он стремился использовать в полной мере. Тагур помахал Салерди, чтобы он прекратил свою разминку, сам с Эрией подошёл ближе и заговорил:

– Салерди, мы будем рады, если ты продолжишь путешествие с нами.

Салерди обрадовано заулыбался и закивал.

– Отлично, отлично! Я видел, что вы отошли в сторонку, так и понял, что про меня говорите. И я очень рад, что вы всё же решили взять меня с собой! Я прекрасно понимаю, что это решение вам далось нелегко, вы ведь хотели путешествовать только вдвоём. Это вообще так здорово, что вы нашли друг друга! Вам очень повезло!

Эрия вопросительно посмотрела на Тагура. Тагур попытался взглядом показать ей, чтобы молчала. Эрия вроде поняла. А Салерди тем временем продолжал:

– Я обещаю, что недолго буду мешать вам своим присутствием: уже через десять дней я должен быть в Садарта Рэне, так или иначе. Так что мы с вами пройдём вместе дня два-три, а потом мне нужно будет сворачивать на Юг, к железной дороге.

– Кхм, – откашлялся Тагур, пытаясь изобразить смущённый и растерянный вид. – Как же ты нас так раскусил…

– Да всё же очевидно, – улыбнулся Салерди. Эрия тоже выдавила улыбку.

– Мы боялись показаться невежливыми, – продолжил Тагур. – Но ты правильно понял и сам, в чём тут дело. А потом мы решили, какого беса, гости из Садарта Рэны к нам не часто заглядывают, надо же быть более гостеприимными.

– Да-да, – закивал Салерди. – Отлично! Давайте возвращаться к обозу, нам уже машут оттуда.

День клонился к закату. Неотвратимо наступали сумерки. А завтра утром обоз уже должен быть в городе.

– Ну что, как долго мы пробудем в городе, прежде чем пойдём на охоту? – первым же делом поинтересовался Салерди, как только они покинули обоз и направились вглубь города. Салерди был в своём полном снаряжении: короткий узкий клинок на поясе для ближнего боя, ружьё в чехле в руках, рюкзак с припасами и оборудованиями для ловушек за спиной. На Салерди был надет интересный зелёный пятнистый наряд, который позволял хорошо маскироваться в лесу; впрочем, сам Салерди говорил, что при охоте гораздо важнее замаскировать свой запах, нежели вид. Тагур и Эрия на фоне Салерди выглядели гораздо скромнее, если не сказать – неброско. В общем, облик Салерди крайне резко выдавал в нём иностранца, и, учитывая любовь виленцев продавать уголь от костра на вес золота, скорее всего, его бы здесь страшно облапошили, пользуясь незнанием местного языка.

– Возможно, день, возможно, два, – неопределённо ответил Тагур на вопрос Салерди о том, сколько они пробудут в городе. – Нам надо узнать, в какой стороне здесь есть интересные места. Для этого придётся ходить по трактирам и кабакам, иногда по рынкам – в общем, по всем тем местам, где люди любят поболтать.

– А разве такие вещи выясняют не в местной Гильдии Кладоискателей? – удивился Салерди.

– Да, но есть и подвох в этом, – ответил Тагур, которому очень не хотелось снова маячить в Гильдии. – Те места, о которых сообщают Гильдии, сразу же становятся объектом интереса местных кладоискателей, поэтому ловить там нечего. Выгребут всё подчистую. Так что сведения об интересных местах нужно искать поближе к народу, так сказать.

– Ааа, ну понятно, – согласился Салерди. – Я тоже предпочитаю искать информацию из первых уст, пока она ещё не разошлась слишком широко. Хотя в моём деле конкурентов мало…

– Да и кладоискателей не так уж и много сейчас. Раньше было больше. Многие в этом деле разочаровались, потому что с каждым днём становится всё труднее находить что-то нетронутое. Другие вообще сгинули в мрачных подземельях. Но один-два коллеги на город наберутся, и они обычно сразу перехватывают все слухи, что доходят до местного отделения Гильдии.

– А меня вот удивляет, – продолжил Салерди. – Что до сих пор находят какие-то новые подземелья Владельцев. Разве уже не всё изведано? Вот с монстрами проще – они ходить умеют. Они уходят в леса, горы и пещеры и могут там очень долго обитать, избегая людей и не попадаясь им на глаза. Но ведь подземелья так просто сами никуда не уйдут.

– Если бы мы заранее знали, где искать, то тогда бы уже точно всё изведали, – сообщил Тагур. – Но на самом деле время от времени люди случайно натыкаются на что-то интересное. Бывает, человек уходит на охоту в лес и неожиданно проваливается в подземелье. Или вдруг в старых руинах открывается по неведомым причинам никем не замеченный ранее проход. Всякое бывает. Редко, но случается.

Салерди кивнул. Компания направлялась ближе к центру города, там можно было найти хорошую гостиницу, где Тагур планировал оставить Эрию на то время, когда они с Салерди будут ходить по злачным местам и искать наводку на интересное место.

Город этот был больше Тапана и находился почти на границе Вилении, а потому здесь частенько бывали заграничные купцы. Так что и сам город был богаче, и в неприятности в нём было угодить куда проще. Но насчёт неприятностей Тагур переживал в первую очередь за Эрию – всё-таки она выросла в тепличных условиях Итуэдоза и никогда не знала настоящей жизни. Тзай-тарры считают себя настолько могущественными, что ведут себя подчас совершенно беспечно, но правда этого мира такова, что вся сила тзай-тарра не спасла бы его от внезапного удара дубинки грабителя по голове, равно как и от ловких пальцев карманника. Тзай-тарры были сильны издалека или когда они готовы к опасности – но от угроз повседневной городской жизни они были совсем не защищены. Тагур не знал, как обстоят дела в Садарта Рэне с уличной преступностью, но предполагал, что ничуть не лучше, чем в Вилении, поэтому за Салерди он не беспокоился в этом отношении. Но вот лапши бы ему здесь на уши повесили столько, что хватило бы прокормить весь город.

Тагур уже ранее бывал в этом городе, а потому направился в проверенную гостиницу. Цена за пребывание там была немалая, зато всё было прилично и спокойно. Разыгрывая перед Салерди роль влюблённой пары, Тагур и Эрия один номер сняли себе, а Салерди поселил в отдельном номере. Но стоило только Тагуру закрыть за ними дверь номера, как тут же Эрия набросилась на него с требованием объяснить, что же он такое наплёл Салерди про них с Тагуром. Тагур только пожал плечами.

– Да он сам сделал такой вывод, – сообщил кладоискатель. – Ничего я ему не говорил и не сочинял.

– Ну и что теперь обо мне люди будут думать? – сокрушалась Эрия.

– Какие люди? Те тзай-тарры, которые тебя попытались убить?

– Вообще все!

– Ты обручена?

– Нет.

– А вот я обручён. И теперь подумай, что будут говорить обо мне. Так что твоя история по сравнению с моей не так серьёзна. И, кроме того, как пара в глазах Салерди мы вызываем гораздо меньше подозрений. Так наше желание поскорее от него отделаться становится оправданным.

Эрия замолчала, призадумавшись, но по ней было видно, что она ещё далеко не успокоилась. Тагур, впрочем, и не собирался её успокаивать – тзай-тарр она или нет, в конце концов, должна уметь держать себя в руках.

– Сейчас мы с Салерди пойдём искать сведения об интересных местах, – сообщил Тагур. – Ты останешься здесь. Никого, кроме меня, не пускай.

– Что? Как? – удивилась Эрия. – Ты решил бросить меня одну?

– Не бросить, а оставить отдыхать. По кабакам нечего приличной девушке мотаться.

– Но как я здесь одна останусь! А вдруг меня найдут?

– Не найдут. Если бы могли найти, уже бы нашли и устранили. Пара дней здесь у нас есть.

– Нет, я не хочу здесь одна оставаться! Я пойду с вами!

– А что подумают про девушку, которая с двумя сомнительного вида мужиками шляется по кабакам и злачным местам? – с хитрой улыбкой Тагур вернул Эрие её аргумент, высказанный ранее.

– И правда… – вот тут уже Эрия призадумалась.

– Отдыхай. Мы будем к вечеру. Постарайся не выходить за пределы гостиницы. Здесь безопасно, но снаружи может приключиться всё, что угодно.

Тагур оставил рюкзак и ружьё в номере, оставил себе только кинжал на поясе, и зашёл за Салерди. Салерди также остался только с холодным оружием – ходить по городу с ружьём это внушительно, но неудобно. Тем не менее, переодевать во что-то другое они не стали, да и не во что было. Так, в наряде кладоискателя и охотника, они и отправились собирать слухи и сплетни про катакомбы и монстров. А самое главное в таком деле, как ни удивительно – не напиться раньше времени. Потому что со всеми этими рассказчиками придётся выпить для поддержания беседы. Да и сам по себе поиск людей, которым есть что рассказать – вещь не такая уж простая. Болтунов во все времена было много, но умение найти среди сотни пустозвонов одного правдивого рассказчика – это редкость. К счастью, Тагур давно уже обладал такой способностью, хоть и нельзя сказать, что он с первого же взгляда мог определить, что к чему. Всё же, сначала придётся выслушать эту сотню, и только потом можно будет делать вывод, кто же из них говорил правду.

Искать приходилось долго: как раз в основном попадались пустозвоны. Тагур и Салерди обошли, казалось, весь город, но найти что-то правдоподобное так никак и не удалось. Люди рассказывали какие-то уж совсем невероятные истории про чертей с большими рогами, про пещеры, полные золота, к которому невозможно притронуться, про призраков и упырей. Но Тагур знал – настоящая история, как правило, далеко не такая яркая. А эти истории все были чрезвычайно красочными, и, казалось, существуют давно, обрастая с каждым днём всё новыми и новыми подробностями.

Но зато удалось услышать и кое-что про ту ситуацию, которая сложилась с концессией тзай-тарров в Вилении. Говорили, что тзай-тарры обвинили Соленя в убийстве посла и захвате Ран-Тар-Эрии в заложники. Якобы Солень вступил в сговор с ренегатами и таким образом они решили помешать делу тзай-тарров. Теперь совет магнатов должен решить, как поступить с Соленем и кому теперь передадут право на добычу тзай-тана. Тагур за Георга не боялся: он сумеет оправдаться. Тем более что посла убили слишком специфичным способом. Но вот только теперь концессии Георгу в любом случае не видать – тут уж тзай-тарры и сами вправе решать, с кем они хотят иметь дело, а раз уж они, сами устроив убийство, обвиняют в этом именно Соленя, это означает только одно – с ним вести дела они не хотят. Другой вопрос, почему вдруг? Скорее всего, один клан тзай-тарров победил другой клан в их подковёрной борьбе, и теперь другой клан выберет своего человека в Вилении для добычи тзай-тана.

Тагур, слушая разговор купцов насчёт событий с послом, пристально следил за Салерди. Если он шпион, то, возможно, как-то проявит свою заинтересованность этой историей. Но Салерди был безмятежен, и, казалось, вообще не понимал ни слова. Ну, если он действительно тот, за кого себя выдаёт, то он и вправду ни слова не понимает.

Больше за тот вечер они ничего интересного не обнаружили. Тагур и Салерди вернулись в гостиницу уставшие и разочарованные. Но Эрия была рада видеть Тагура. Как только он вошёл, она сразу накинулась на него с расспросами.

– Ну что, нашли что-нибудь?

– Нет, – отрешённо произнёс Тагур и направился к креслу.

– Ой, я не знала, когда ты вернёшься, поэтому еды тебе не принесла… Сейчас пойду, принесу!

– Нет, спасибо. Я не голоден, – ответил Тагур. – Мы ели во все этих кабаках и харчевнях. Ты как здесь одна?

– Очень скучно. И страшно. Чувствую, что теряем время. Надо двигаться быстрее.

– Я понимаю. Но пока Салерди с нами, двигаться особо никуда не получится.

– А давай просто сбежим от него!

– А если он шпион?

– Если бы был шпионом, то не пошёл бы с нами, – Эрия весь день размышляла над этой ситуацией, и теперь принялась излагать Тагуру свои выводы. – Он бы просто установил, что мы – это не те, кого он ищет, и сам бы пошёл дальше. Либо, если бы он нас точно опознал, то уже бы нас сдал, и мы бы сейчас с тобой здесь не разговаривали. А раз он идёт с нами, то есть больше никого не ищет, и раз мы ещё живы и здоровы, то он – не шпион!

Эрия с сияющим победоносным видом смотрела на Тагура. Тагур призадумался на мгновение, почесал затылок и только произнёс:

– Ндаааа…

– И что это значит?

– Не ожидал от женщины такого стройного рассуждения.

Эрия улыбнулась.

– Это потому что не везло тебе с женщинами. Мы, в Таннедер-Ир, все такие рассудительные.

– Отлично. Но раз ты права и он не шпион, то уходить из города нужно прямо сегодня ночью. Или, как минимум, нужно сменить гостиницу. Опять же – среди ночи. Собирайся, скоро мы пойдём.

– А я уже готова, – снова улыбнулась Эрия. Тагур улыбнулся в ответ.

Как только на город опустилась ночь, они покинули гостиницу. Разумеется, они не собирались уходить из города ночью. Сейчас нужно было просто найти ночлег, чтобы утром снова выдвинуться в путь.

***

На второй день путешествия, среди ночи Эрклиона разбудил чей-то встревоженный крик «Пираты!». Эрклион и матросы быстро поднялись и выбежали на палубу. Действительно, к «Ласточке» с кормы приближался другой корабль, небольшой и явно гораздо более быстроходный. Над кораблём развивался флаг садартийских работорговцев – ярко-оранжевое полотнище. Даже в лунном свете такой флаг ни с чем нельзя было спутать. А флаг означал фактически одно: сдавайтесь сами или сгорите заживо. Садартийские пираты не занимались абордажем, в результате которого первая волна пиратов неминуемо погибнет; они действовали гораздо более жестоко и эффективно. Если судно, на которое они напали, не сдавалось сразу, то они били по нему зажигательными снарядами. Горючая смесь была настолько опасна и совершенна, что уже не было никакого шанса потушить корабль. Вода совершенно не тушила этот огонь, в считанные минуты расползающийся по кораблю. Таким образом, пираты предлагали атакуемым простую альтернативу: добровольно сдаться и продолжить жить в качестве раба или сгореть заживо.

– Как думаешь, что сейчас будет? – спросил матрос Эрклиона.

– Капитан сдаст судно, – уверенно ответил Эрклион. – На судне много знатных особ. Для них дело ограничится выкупом, а нас продадут в рабство.

– Но ведь когда пираты поднимутся к нам на борт, мы сможем их перебить? – не унимался матрос.

– Сможем. Но от тех, что остались на пиратском судне, нас это не спасёт. Сожгут.

И действительно, подтверждая слова Эрклиона, на корме уже стоял матрос с флажками и сигналил сдачу корабля. От пиратского судна отошла лодка и направилась к ним. Капитан приказал запереть пассажиров в их каютах, матросы покорно пошли выполнять его приказ. В этот час все пассажиры спали, поэтому паники на судне не было. Но в глазах матросов всё же читался страх и некая доля недоумения. Они понимали, что капитан стремится сохранить им жизни, но то, что несли им пираты, нормальной жизнью назвать было нельзя.

Но не все матросы смирились с участью. Группа матросов со злым блеском в глазах и при оружии окружила Эрклиона. Один из них обратился к нему:

– Кейлун, мы должны драться. Капитан позорно сдаёт судно, трусливая крыса, но у нас тут есть люди, которые предпочтут умереть, чем жить в рабстве. Ты хороший боец и сможешь нам помочь.

– Стойте, безумные, – резко ответил Эрклион. – Вы-то может и готовы умереть, но что скажут остальные? Они вас сами за борт выбросят, лишь бы остаться в живых. Поэтому пока смиритесь и наблюдайте. Ещё не всё потеряно.

– Какого беса мы должны это терпеть… Ещё один трус, ничтожество! Я родился свободным и умру свободным! – матрос зло плюнул под ноги Эрклиону.

Ситуация накалялась. Бунт на захваченном корабле мог привести к ненужному кровопролитию. Матросы вокруг Эрклиона были вооружены, и уже даже со стороны было понятно, что должно произойти в ближайшее время.

– Оставьте меня, – сказал Эрклион, намереваясь вырваться из кольца окруживших его матросов.

– Этот трус сейчас нас заложит! – крикнул кто-то. В тот же момент чья-то дубинка стремительно понеслась к голове Эрклиона, но он резко ушёл в сторону, присел и ударил нападавшего коротким резким ударом в живот. Нападавший скорчился и упал на палубу. Эрклион, не теряя времени и сохраняя импульс своего движения, свернулся клубком и вылетел за спины бунтовщиков. Такого движения от него никто не ждал и на секунду бунтовщики растерялись. Этого было достаточно, чтобы Эрклион успел отскочить от них на безопасное расстояние и крикнуть «Бунт»! Но этого уже и не требовалось: капитан здраво оценивал ситуацию и ожидал подобного развития событий, поэтому к бунтовщикам уже бежали верные капитану матросы. Но они всё же не хотели нападать на своих собратьев. Вот только бунтовщики были гораздо более яростно и решительно настроены, поэтому драки избежать не удалось.

– Стойте, безумцы! – закричал Эрклион. Он вложил в этот крик всю мощь своего голоса. Того самого голоса, который направлял армии и народы. И это возымело действие. Драка прекратилась, а все матросы недоумённо уставились на Эрклиона. Они не поняли, что произошло, и почему приказ этого чернеца возымел такое действие. Впрочем, они и не поймут. Капитан был уже тут как тут и скомандовал вязать бунтовщиков. Те ещё пытались сопротивляться, но понимали, что шанс уже упущен – инициатива была потеряна, а они окружены.

– Предатель! – услышал Эрклион чей-то отчаянный полный злобы крик. Что ж, сейчас некогда было объяснять, что он только что спас жизнь этим глупцам. В ходе драки успели сильно покалечить только одного матроса, и теперь его ждала печальная участь, ведь в рабы он уже не годился.

– Почему ты сделал это, чернец? – обратился капитан ше-Ниди к Эрклиону.

– Безумие погубило бы нас всех, – ответил он.

Капитан согласно кивнул. Все последние события произошли стремительно, как обычно и бывает в критических ситуациях. Звуки борьбы разбудили пассажиров, и сейчас некоторые из них, тщетно попытавшись выйти из своих кают, принялись бешено колотить в свои двери и что-то кричать. Стук до палубы доносился достаточно отчётливо, но вот слов было не разобрать.

Тем временем пиратская шлюпка как раз добралась до их судна, и захватчики начали подниматься на борт. Они были одеты достаточно чисто и удобно для ведения боя. Эрклион прекрасно знал, что миф о грязных оборванцах, грабящих корабли, не имеет ничего общего с реальностью. Пираты отлично зарабатывают своим чёрным ремеслом, а потому могут позволить себе лучшее снаряжение и оружие. Все они были вооружены короткими тяжёлыми саблями, а у одного из них даже была пара пистолетов. Не удивительно, ведь в открытом море редко встретишь тзай-тарра, который может заставить разрядиться твой пистолет прямо у тебя на поясе. Поэтому у пиратов огнестрельное оружие было в ходу и в почёте.

Увиденное на палубе зрелище явно позабавило пиратов. Часть команды сидела связанная, другая часть их сторожила.

– Бунт? – весело поинтересовался вооружённый пистолетами пират, явно предводитель захватчиков. Капитан молча кивнул.

– Что ж, мы такое частенько видим. Жаль, поучаствовать не удалось, – весело пошутил пират. Он говорил на энноранском диалекте, но с заметным рэнским акцентом. Остальные пираты шутку оценили и радостно загоготали.

– Позвольте представиться, – продолжил предводитель. – Меня зовут Эфаррети, и теперь я капитан этого судна. Вот там, чуть позади вас, качается на волнах наш славный «Кочевник». А кто ваш капитан?

– Я, капитан ше-Ниди.

– Рад познакомиться с вами. Давайте я расскажу вам, чего именно мы хотим. Мы знаем, что вы переводите богатых особ. Вот они-то нам и нужны. Сейчас мы вместе с вами отправимся в наш порт. Там мы высадим на берег всю команду вашего судна. Вы нам не нужны. Но корабль и ваших пассажиров мы оставим себе. С пассажиров затребуем выкуп. Корабль продадим, наверное. Слишком у вас тихоходная лохань. Таким образом, если вы будете вести себя тихо и смирно, из команды корабля никто не пострадает. По прибытии в порт некоторым из вас даже будет предложено присоединиться к нашей славной команде. Остальные будут вольны сами распоряжаться своей судьбой. Даю слово капитана Эфаретти. Если же вы вздумаете сопротивляться, даже если вы нас убьёте, мои коллеги с «Кочевника» сожгут вас тут заживо. Ну что, всё понятно?

Ему никто не ответил. Только ше-Ниди слабо кивнул.

– Капитан, надеюсь, вы не станете ломать комедию и сразу передадите мне ваш корабль? – продолжил Эфаррети.

– Да, – голос капитана резко стал сухим. – Корабль передаётся под командование капитана Эфаррети. Прошу подчиняться ему так же, как мне.

– Прекрасно, прекрасно, – заулыбался Эфаррети. – Сразу хочу вам сказать, что мы не какие-то там дикари, мы славные культурные садартийские пираты, которые всегда выступают против лишнего кровопролития. Настолько против, что любые намёки на бунт мы подавляем сразу же, не допуская трагичного развития ситуации. Но мы ещё и ценим отвагу и доблесть, как же без этого. Поэтому сейчас мы не станем никак наказывать ваших бунтовщиков, а просто попросим запереть их где-нибудь подальше от нас. А господина ше-Ниди прошу проводить в его каюту, где он пока также побудет под нашим наблюдением. Господин ше-Ниди, не беспокойтесь, я отправлюсь с вами. Только сначала давайте я подам нашему «Кочевнику» знак, что всё в порядке. А то, если они такого знака не увидят, могут и запалить нас вместе с вами, а зачем нам всем это нужно?

Во время своей речи Эфаррети время от времени поглядывал на Эрклиона. Наверное, не ожидал здесь увидеть чернеца и потому пока ещё не решил, как же с ним поступить. Эрклион тоже ещё не решил, как быть. Собственно говоря, он в одиночку мог бы разобраться со всеми пиратами и их «Кочевником» в придачу, но это бы однозначно продемонстрировало его силы. В итоге его пока что неизвестные враги смогли бы его вычислить. А поскольку и сами враги, и их метод борьбы против него всё ещё остаются неизведанными, лучше пока что не проявлять себя слишком ярко и действовать, как обычный чернец. А обычный чернец просто ждал бы развития событий и поступал сообразно им. Кровопролития пока вроде удалось избежать, и это главное.

Бунтовщиков отправили под арест, остальных матросов в – кубрик. Эрклион тоже пошёл с ними. Эфаррети и ше-Ниди отправились оповещать пассажиров о том, что корабль захвачен. Бунтовать никто пока больше не пытался. Но матросы недобро смотрели на Эрклиона. Хоть он и спас жизни их товарищам, но в то же время он повёл себя, как доносчик, что никогда и никем не приветствуется. В кубрике все молча уселись на свои койки. Обсуждать какие-то идеи по освобождению корабля, даже если они и были, в присутствии Эрклиона теперь никто не решался. Тем более что за дверью кубрика встали двое пиратов.

– Кейлун, и что же нам теперь делать? – всё же отважился начать разговор один из матросов.

– Сейчас – ничего, – ответил Эрклион. – Плыть в пиратский порт и не противиться их воле. Всё-таки их интересуют пассажиры корабля, а не его команда.

– Но ты понимаешь, что даже если нас отпустят, мы уже не сможем быть моряками, запятнав свою репутацию сдачей нашего судна? – спросил другой моряк.

– Зато вы будете живы, это главное, – ответил Эрклион. – Пока вы живы, есть шанс всё исправить. А сейчас я бы вам посоветовал просто лечь спать.

Но уснуть матросы после недавних потрясений явно никак не могли. Все сидели достаточно тихо. Местами перешёптывались небольшие группки. Эрклион же попробовал подумать, как можно избавиться от пиратов. Конечно, можно просто тихо их тут перебить, но тогда завтра, когда Эфаррети вовремя не подаст знак «Кочевнику», их корабль сожгут. А уж мечтать о том, что пассажирский корабль сможет удрать от пиратского, и вовсе не приходилось. Но перспектива отправиться с пиратами непонятно куда Эрклиона совсем не радовала. Его путь лежит в Кёсвен, а оттуда в горы. Сбиваться с намеченного курса нельзя – страна ждёт возвращения Императора. Поэтому просто необходимо найти способ избавиться от пиратов так, чтобы не проявить себя слишком ярко. А чтобы не проявить ярко себя – надо, чтобы кто-то другой или что-то другое проявило себя ещё более ярко…

Эрклион не зря подметил, что Эфаррети заинтересовался им. Через некоторое время в кубрик вошёл один из пиратов и потребовал, чтобы чернец прошёл с ним к капитану. Эрклион не стал спорить и спокойно пошёл за пиратом в каюту капитана. Эрклион ожидал увидеть в каюте и ше-Ниди, но его там не было – один только Эфаррети. Он предложил Эрклиону присесть за стол и начал беседу:

– Как тебя зовут, чернец?

– Кейлун.

– Ты ведь из Искателей Отрешённости?

– Верно.

– А ты не многословен. Хотя вот я слышал, что чернецы очень любят поболтать.

– Чернецы говорят только по существу, – ответил Эрклион, и этот ответ явно развеселил Эфаррети. Он встал из-за стола и принялся расхаживать по каюте.

– Знаешь, Кейлун, мне кажется, что ты как-то замешан в том, что произошло на палубе, пока мы подходили к вам. Ше-Ниди по этому поводу мне ничего не стал рассказывать, но я видел, как на тебя смотрели бунтовщики, да и остальные матросы тоже. Так что же ты такое сделал?

– Предотвратил бунт.

– Как? – Эфаррети подошёл прямо к сидящему Эрклиону и навис над ним, смотря прямо в глаза. – Мне что, каждое слово из тебя вытягивать?

– Наш разговор не имеет смысла, – невозмутимо ответил Эрклион. Попутно он прикинул, можно ли сейчас просто взять и подчинить Эфаррети своей воле, но капитан пиратов был достаточно сильной личностью с хорошим самоконтролем, поэтому такой вариант действия бы с ним не прошёл.

– Это почему же? – ответ Эрклиона удивил капитана.

– Мои ответы не изменят сложившейся ситуации.

Эфаррети, казалось, терял терпение. Он сузил глаза и произнёс:

– Я бы выкинул тебя за борт, толку от вас, чернецов, всё равно никакого. Даже в рабство не продашь. Но мои парни суеверные ребята, они считают, что чернец на судне к удаче. Ты и вправду принёс нам удачу, избавив от ненужной бойни. И если я от тебя избавлюсь, это может разрушить их веру в меня. Так что придётся нам пока побыть в одной посудине. Но веди себя без трюков – я слежу за тобой…

Эфаррети, наконец, отошёл от Эрклиона и подошёл к висящей на стене карте. Некоторое время он стоял так, спиной к Эрклиону, потом вновь заговорил, не оборачиваясь:

– И куда же ты направляешься?

– В Кёсвен. Оттуда в горы для уединения и медитации.

– Смотри-ка, заговорил. И чем же ты заплатил за проезд? Палубу здесь драишь?

– Это не существенно. Я здесь и я направляюсь в Кёсвен – только это важно. Хотите подробностей – расспросите капитана.

Эфаррети обернулся, но отходить от карты не стал. Он засунул руку в сумочку на поясе и достал оттуда хорошо знакомую Эрклиону цепочку – как раз ту, которой он заплатил за проезд.

– И откуда у нищего чернеца взялась золотая цепочка? Что-то я не видел чернецов, ходящих в золоте. Или ты ограбил кого? Но чернецов-грабителей я тоже не видел.

– Наследство. Мои родители не были чернецами.

– А кем же они тогда были? Энноранской знатью? Только не говори мне, что у тамошних землепашцев водятся золотые украшения.

– Следуя вашим высказываниям, они вполне могли быть грабителями.

Последний ответ Эрклиона вновь развеселил Эфаррети.

– Ну что ж, хороший ответ. Но я должен тебя огорчить. Не тот корабль ты выбрал. Вот выбрал бы другой, отправился бы в свой Кёсвен. И чего тебя только дёрнуло сесть именно на «Ласточку»?

– Она быстрее.

– А к чему такая срочность?

– Чем быстрее я доберусь до своего места постижения Отрешённости, тем лучше.

– Так или иначе, в Кёсвен это судно больше не идёт. Придётся тебе поискать другое место для уединения. Например, на нашем маленьком островке полно прекрасных пещер.

– Это недопустимо. Место для поисков Отрешённости явилось мне в медитациях, и я не могу изменить воли Провидения.

Казалось, Эфаррети уже совсем успокоился. На его лице блуждала лёгкая улыбка, что всё же выдавало некоторое внутреннее волнение. Капитан вернулся за стол и продолжил разговор уже в другом тоне. Очевидно, он понял, что напором и угрозами от Эрклиона ничего не добиться.

– Понимаешь, чернец, я уважаю твой взгляд на мир, но изменить сейчас ничего не могу. Вот доберёмся до нашего порта, оттуда тебя и отправим в Кёсвен. Ведь мы, садартийцы, культурный народ. Мы понимаем важность поисков смысла жизни и постижения основ мироздания. Мы самый культурный народ, у нас даже пиратство организовано так, чтобы как можно меньше проливать крови. Ведь добиться своего можно не только силой, ну ты же меня понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Эрклион. – Но пиратства и работорговли не одобряю.

– Ну а что ты знаешь о рабстве, чернец? Ты знаешь, например, что раб в Садарта Рэне гораздо более защищён, чем землепашец в Энноранн? Вот если кто ограбит или покалечит землепашца в Энноранн, что ему за это будет? Да ничего, даже разбираться никто не станет с этим. А если такая же штука произойдёт с рабом в Садарта Рэне? Хозяин раба всю страну перероет, но найдёт и накажет обидчика! И когда энноранские земледельцы гибнут от голода в неурожайные годы, садартийские рабы получают полное содержание от своих хозяев. Я уже не говорю о том, что у нас каждый раб может иметь и своих рабов, а также занимать важные государственные посты. А вот в Энноранн может простой человек занять государственный пост? Да как бы ни так! Всё давно в руках знати! Так что прежде чем судить меня, хорошо подумай о том, что же для людей лучше.

Услышанное действительно заставило Эрклиона задуматься. Голод, бесправие простых людей, засилье знати на государственных постах – всего этого не было в Энноранн во время его правления. Да что уж там говорить – самой знати как таковой не было. Эрклион зорко следил за тем, чтобы в стране не формировались поколения чиновников из одного клана, чтобы не формировались касты, поскольку такие люди начинают работать на пользу своего клана или касты, а не на пользу государства. Пока Эрклион добирался до Этурены, он ничего подобного не слышал. Но это вполне можно объяснить и тем, что люди боялись рассказывать о своих бедах, подозревая в Эрклионе государственного шпиона. В любом случае, этот вопрос требовал всестороннего изучения.

Эфаррети, истолковав молчание Эрклиона в свою пользу, довольно улыбнулся.

– Вот видишь, чернец, не всё ведь так однозначно. Тем более что с этого судна мы никого в рабство продавать не собираемся. Просто потребуем выкуп за пассажиров.

– Но даже если вы просто так отпустите матросов, как вы говорите, их репутация будет навечно испорчена и они не смогут вернуться домой и снова заняться мореплаванием.

– Ну значит, они останутся в Садарта Рэне и будут работать на берегу.

– И сколько им будут за это платить? Энноранцам в Садарта Рэне?

– Скажем честно – платить будут мало. Но дешёвые рабочие руки нашей стране ой как нужны. Кстати, я думаю, что многие и сами решат продаться в рабство и избавить себя от жизни впроголодь. Но заметь, мы тут будем ни при чём.

– Как же ни при чём, если вы послужите причиной этому?

– Э, нет, чернец, не надо тут заниматься пустословием. Причина это одно, а личный выбор это совсем другое. На одну причину разные люди среагируют каждый по-своему. Так что тут полная свобода воли, знаешь ли.

Эрклион ничего на это не ответил. Но Эфаррети неожиданно подкинул ему идею, как можно покинуть корабль и отправиться в Кёсвен. Для этого нужно было сначала познакомиться со всеми пиратами и попытаться произвести на них такое же действие, как и на матросов этого корабля.

– Если мы говорим о свободе воли, – ответил Эрклион. – То моя воля – сейчас уйти отсюда. Вы будете меня задерживать?

– Нет, не буду. Но и по кораблю тебе шататься не дам. Так что мои люди проводят тебя сразу в кубрик.

– Хорошо. Тогда я тоже задам вопрос. Что с Томи ше-Ниди?

– С ним всё в порядке. Я просто пока попросил его оставить нас на время этого разговора.

Эрклион кивнул и вышел из каюты. Пират повёл его назад в кубрик. А Эрклион начал подводить итог своей беседы с Эфаррети. Капитан пиратов явно не просто так заинтересовался чернецом. Эти расспросы про цепочку, оправдание работорговли, попытка угрожать… Если бы Эфаррети не опасался чернеца, он бы просто не стал с ним разговаривать. А если бы опасался, то уже бы избавился. А раз явно опасается, но ещё не избавился, то есть у капитана какая-то скрытая мотивация. Он боится чего-то ещё больше, чем самого Эрклиона. Всё же история с цепочкой, как понимал и сам Эрклион, выглядит неправдоподобно. Но что мог подумать Эфаррети об Эрклионе, сложив воедино все факты? Чернец, с золотом в руках, садится на корабль, который перевозит знатных особ в Кёсвен. Скорее всего, ключевой момент здесь – это сам корабль. Эфаррети не просто так спросил, почему Эрклион выбрал именно это судно. Хотя и постарался это выведать он уже не в лоб, а вскользь. А корабль примечателен двумя вещами: знатными пассажирами и пиратской атакой. Когда пираты поднялись на «Ласточку», они точно знали, что здесь присутствуют богачи. Значит, они действовали по чьей-то наводке, что в принципе, не удивительно. Наверняка у пиратов в каждом порту найдётся осведомитель. И раз так, появление странного чернеца именно на «Ласточке» вполне может быть направлено против самих пиратов и лично Эфаррети. Например, чернец на самом деле шпион, который хочет выявить, где же у пиратов секретный порт. Так что в ближайшее время Эрклиону можно ждать либо покушения, либо высылки на берег. И высылка – это хороший вариант, так как можно вернуться на первоначальный путь и попасть в Кёсвен в кратчайшие сроки.

Но в следующий момент Эрклион подумал, что с точки зрения Эфаррети, он может шпионить не за пиратами, а за кем-то из пассажиров. Надо срочно выяснить, кто же именно перемещается на этом корабле. Возможно, откроется что-то ещё более интересное.

***

Примерно неделю дни тянулись один за другим, утомляя своим однообразием. Тагур и Эрия с купеческими обозами добирались до нового города, там ночевали, а с утра снова отправлялись в путь. Преследования они за собой не заметили, казалось, всё успокоилось, и даже недавние события с убийством посла теперь воспринимались Эрией скорее как страшный сон, нежели как правда. Но упрямая реальность настаивала на своём. Она больше не тзай-тарра. Теперь она изгой, даже хуже ренегатов. У ренегатов хотя бы есть какая-то община, где они могут искать поддержки и помощи. У неё теперь никого нет. Кроме Тагура, который заложник данной ситуации, а не добровольный участник. Исправит ли ситуацию приезд в Энноранн? Станет ли тамошний правитель предоставлять убежище молодой и никому не известной тзай-тарре, которая ещё даже никаких секретов не знает? Да и станет ли сама Эрия как-то вредить Таннедер-Ир, понимая, что только Орден может противостоять новому вторжению Владельцев, несмотря на то, что внутри этого Ордена творится?

Много вопросов, и ни одного ответа. Если попадаешь маленькой щепкой в шестерни огромного механизма, лучше просто постараться оказаться где-то в стороне. Иначе перемелет в труху. Эрие уже начало казаться, что, возможно, лучше просто найти ренегатов и остаться жить с ними. Да, это будет жизнь в постоянной угрозе разоблачения, но ведь никто не будет знать, кто она на самом деле такая. Или податься в бродняки Туманья. Там тоже есть люди, умеющие использовать Тзай, а Итуэдоз смотрит на таких людей сквозь пальцы, поскольку понимает, что они делают дело, важное для всех, и в случае нового вторжения Владельцев именно эти отступники составят первый фронт обороны, они же первыми и погибнут. А в Энноранн она будет как на ладони. Регент непременно захочет использовать её в своей политической игре против Итуэдоза. И тогда жизнегубы Таннедер-Ир точно узнают, где она. И смогут её найти. И устранить. Как всё сложно и неоднозначно! И как всё просто выглядит в глазах Тагура. Энноранн и Таннедер-Ир соперничают от самой эпохи Возрождения. Таннедер-Ир пытался нас убить. Значит, надо идти в Энноранн и просить помощи. Эрия пыталась как-то переубедить Тагура в том, что Энноранн – это лучший выход из ситуации. Но он ничего не хотел слушать и говорил, что из всех возможных вариантов этот подходит больше всего. Что ж, время покажет.

Виления не очень нравилась Эрие. Виной тому как раз те особенности этой страны, которые она отметила ещё в первые дни своего пребывания здесь. Все здесь любят торговать и как-то чересчур практичны. Настолько, что живут в некрасивых домах и достаточно однообразных городах. Здесь достаточно грязно на улицах. Купцы со своими спутниками и мелкие торгаши снуют из города в город, но никакой заботы об облике того города, куда они приехали, не проявляют. Поскольку пребывание в городе временное, зачем заботиться о его чистоте? Ведь завтра ты будешь уже в другом городе. Но в итоге грязь и беспорядок распространяется по всей стране. А что до архитектуры, то только самые богатые купцы, магнаты и князья позволяли себе какие-то излишества. Но посреди серых кварталов одинокие красивые здания смотрелись нелепо и неуместно. Что же до самих виленцев, то они тоже не проявляли никакого вкуса в одежде. Тагур объяснял это так: раз уж одежда есть и в ней комфортно, то зачем переплачивать за внешний вид? И при этом виленцы были достаточно богаты. То есть в среднем они были гораздо богаче обитателей других стран. Но своего богатства никто из виленцев напоказ не выставлял. По рассказам Тагура, эти люди предпочитали складывать своё достояние в тайниках и после этого туда не заглядывать. В чём же был смысл такого накопительства? Этого Эрия не могла понять. Того же Георга Соленя за страсть к искусству многие считали пустым позером. Единственной страстью истинного виленца должно было быть стяжательство. И именно такое жизнеустройство Орден считал образцовым. Но Эрия ни за что бы не согласилась, чтобы весь мир стал подобием Вилении. Ни за что.

А времени меж тем оставалось всё меньше и меньше. Тзай-шу… Проклятое снадобье, делавшее тзай-тарров теми, кем они являются. Отсутствие тзай-шу уже начинало давать знать о себе, и дальше могло быть только хуже. Ах, если бы она знала, что попадёт в такую переделку, то взяла бы с собой запас побольше! Очень скоро самочувствие начнёт резко ухудшаться. И контролировать этот процесс она вряд ли сможет. Уже давно она начала замечать, что словно бы теряет сознание на мгновение, при этом оставаясь стоять или сидеть. Часто она не слышала Тагура. Навалилась какая-то слабость. Утром она просыпалась, но долго не могла ни открыть глаза, ни пошевелиться. И кто знает, что будет дальше? Раньше она никогда не переживала ничего подобного. Открыться сейчас Тагуру? Рассказать про неприглядную сторону своей жизни и жизни всех тзай-тарров? А вдруг всё само собой пройдёт? Пока что лучше ничего не говорить, решила она. В конце концов, практика самоконтроля тзай-тарров должна помочь справиться и с этой проблемой. Пусть даже она на время утратит способность использовать Тзай. От этой способности сейчас всё равно никакого толку. А если же Тагур узнает о её слабости, как он после этого будет смотреть на неё? Беглянка, заставившая его бросить привычную жизнь, да ещё и зависимая от своего колдовского пойла, как пьяница от вина! Нет, лучше пока ничего не говорить и ждать, когда это пройдёт.

Тагур был привычен к дальним путешествиям, и виды родной Вилении не могли произвести на него серьёзного впечатления. Но он тосковал по Вилайре, и это чувство с каждым днём становилось всё сильнее. Когда он сможет вернуться назад? Когда увидит милые глаза своей любимой, когда возьмёт её за нежные руки? Наверное, очень не скоро. Он бы бросил всё это путешествие и вернулся бы домой, если бы не опасения за судьбу Эрии. Всё-таки он стал за неё ответственным. Тагур подозревал, что Эрия даже старше его, потому что у тзай-тарров обучение проходит гораздо дольше, чем у обычных людей, да и живут они дольше. Но при этом в настоящем мире, за пределами Итуэдоза, Эрия была столь беспомощна, что бросить её одну было бы преступлением даже в том случае, когда бы на хвосте не висели жизнегубы. Тагур думал, что сумел бы с помощью Соленя наладить диалог с тзай-таррами, притвориться, что он ничего не видел и не слышал, и жить дальше в Кеторие со своей возлюбленной. Но он понимал, что эта жизнь не будет счастливой. Ведь до самого последнего дня его будет мучить совесть за то, что он бросил беспомощную Эрию и тем самым обрёк её на верную смерть. Так что правильный путь у них только один – вместе с Эрией, в Энноранн, до конца всей этой истории.

Путь их был спокоен. Никаких покушений на них до сих пор не было, а это означало, что жизнегубы потеряли их след. Теперь надо просто вести себя тихо и незаметно, и получится без происшествий добраться до Энноранн. А уж что будет там, это отдельный разговор. Возможно, что Энноранн вообще не окажет никакой помощи. Но проблемы надо решать по мере их поступления. Прятаться всю жизнь в лесах явно куда более худший вариант, чем попытать счастья в далёкой стране.

Но была одна и ещё одна вещь, которая начинала тревожить Тагура. Это перемены в поведении Эрии. Тзай-тарра, до этого внимательная и собранная, вдруг стала рассеянной и невнимательной. Тагур часто замечал её смотрящей в одну точку с отсутствующим видом. Часто она не слышала, что Тагур обращается к ней. В каждый свободный миг она предпочитала сесть где-нибудь в углу и не двигаться. Иногда её бросало то в жар, то в холод. И на все вопросы Тагура по поводу того, что с ней происходит, она только отвечала «Со мной всё в порядке!».

Что ж, настало время очень серьёзно поговорить с ней. Такие вещи «порядком» назвать никак нельзя. Но разговаривать нужно было не в купеческом обозе. Поэтому на время поездки Тагур отложил попытки выяснить, что же происходит. Другое дело, что купцы из обоза уже начали косо поглядывать на Эрию, боясь заразиться от неё какой-нибудь болезнью. Тагуру даже пришлось заплатить хозяину обоза, чтобы он позволил им добраться до ближайшего города. Саму Эрию он попросил особо не показываться на людях, и она вроде бы всё поняла. Да она и не стремилась показываться. Как бы она не пыталась сделать вид, что всё нормально, но она прекрасно понимала, что проблемы у неё есть.

Самочувствие Эрии резко начало ухудшаться около пяти дней назад. Сначала она просто стала раздражительной, что Тагур списал на обычные причуды женского организма. Потом начали проявляться и другие симптомы, уже куда более серьёзные. И в последнее время ей становилось хуже уже едва ли не с каждым часом. К счастью, до следующего города, Стреловца, оставалось не так много пути, всего-то около дня. И Тагур надеялся, что они успеют оказаться в городе раньше, чем станет совсем плохо. По крайней мере, пока всё шло более-менее приемлемо.

***

Эрклион довольно быстро наладил контакт с пиратами, захватившими «Ласточку». Пираты, как и матросы «Ласточки», часто обращались к Эрклиону с различными жизненными вопросами и любили послушать его рассказы об истории мира. Сам же Эрклион постепенно подводил пиратов к мысли о том, что не хорошо удерживать чернеца на корабле против его воли, ведь он должен отправиться медитировать.

Эрклион крайне не любил рабовладельцев. Просто не выносил. И он вполне мог перебить и всех пиратов на этом корабле, и всех на «Кочевнике», но ведь это выдало бы его. А сейчас главное – сохранять маскировку. Он просто чернец и никто больше. А меж тем дела на корабле шли своим чередом. Пассажиры уже успокоились и перестали паниковать. Ше-Ниди никуда не делся и всё так же командовал матросами. Пираты приглядывали за всеми. Эфаррети с довольным видом разгуливал туда-сюда и время от времени подавал какие-то сигналы своему кораблю.

Эрклиону так и не удалось выяснить, что же за важные особы плывут на «Ласточке». То есть богатеев хватало, но назвать их совсем уж важными персонами было нельзя. Пока на Эрклиона не было никаких покушений, а Эфаррети демонстративно не замечал чернеца. Слишком демонстративно. Тем не менее, с каждым днём корабль отходил всё дальше и дальше от Кёсвена, и Эрклион не хотел с этим мириться. Эфаррети также и не спешил высылать Эрклиона с корабля, а значит, он не считал, что Эрклион шпионит за пиратами. С другой стороны, Эрклион очень сильно сомневался, что пираты ведут «Ласточку» именно в свой порт, ведь в этом случае как экипаж корабля, так и его пассажиры, смогут потом сообщить властям Энноранн, где же у пиратов база. Так что, скорее всего, «Ласточка» придёт на один из островов, где будет оборудовано какое-то временное убежище. Что будет потом и как дальше сложится судьба экипажа и заложников, сказать трудно. Может быть всё что угодно. Эфаррети строит из себя честного капитана, но как вообще можно доверять слову работорговца?

Ситуация крайне не нравилась Эрклиону. Он понимал, что здесь, в открытом море, разобраться с пиратами будет проще, чем в их убежище. Поэтому действовать нужно уже сейчас. Но только так, чтобы себя не выдать. Эрклион решил проникнуть ночью на «Кочевник» и сжечь его. После этого экипаж «Ласточки» уже сумеет разобраться с пиратами. Но такой план сработает только в случае, если Эрклиону удастся провернуть всё незамеченным. Если же его заметят и поднимут тревогу, придётся идти на крайние меры. Никто не скажет, где именно притаились враги Эрклиона, где у них есть глаза и уши и что они могут сделать. Поэтому Эрклион был готов даже потопить и «Кочевника», и «Ласточку» со всеми людьми на борту, лишь бы только скрыть своё истинное лицо. Ведь потеря экипажа и пассажиров корабля будет не так тяжела для Энноранн, как потеря Эннори.

Ночью Эрклион вышел из кубрика и пошёл на палубу – медитировать. Хоть этой ночью и шёл дождь, но это не должно было прерывать медитаций. Он начал готовиться к воплощению своего плана ещё несколько дней назад, и сторожащие кубрик пираты уже привыкли, что Эрклион просто выходит наружу, сидит там некоторое время и возвращается назад. На самом деле, пираты вообще уже не столько сторожили матросов в кубрике, сколько следили за порядком. После сдачи судна капитаном все матросы были лишены оружия. Да никто и не думал восставать, пока у них на хвосте висит «Кочевник» со своими зажигательными снарядами. Поэтому на корабле можно было пользоваться относительной свободой передвижения.

Но сегодня Эрклион не собирался оставаться на палубе. Сначала Эрклион прошёл на корму и оттуда оглядел «Кочевника». Тзай позволяла ему видеть на очень большие расстояния без всяких дополнительных средств. По палубе ходили двое наблюдателей. Что ж, двое – это хорошо. Основная часть команды либо спит, либо только готовится заступить на свою ночную смену. Эрклион вернулся в своё обычное место для медитаций, и, улучив момент, когда за ним никто не наблюдал, разделся, спрятал одежду и нырнул за борт корабля. Конечно, отсутствие Эрклиона скоро заметят, но чуть позже он появится, поэтому все решат, что Эрклион просто куда-то уходил ненадолго. Ведь это более вероятное событие, чем то, что Эрклион нырнул за борт, а потом вынырнул обратно. Эрклион же направился к «Кочевнику». Там никто не ждёт нападения, тем более никто даже и не предполагает, что одинокий пловец может вдруг вынырнуть из воды и устроить диверсию на судне. И это играет на руку Эрклиону.

Он подплыл к «Кочевнику» и тихо полез по его борту наверх, используя ту же технику, которая позволила ему не так давно выбраться из храма через верхнее окно. Добравшись почти до самой палубы, Эрклион затаился и принялся следить за пиратами. На таком небольшом расстоянии он уже мог пользоваться не обычным зрением, а смотреть через Тзай. Эрклион ждал, пока оба пирата не окажутся вместе недалеко от него. Конечно, по правилам они должны были осматривать палубу на некотором расстоянии друг от друга, но такие правила рано или поздно нарушаются.

И действительно, через некоторое время оба пирата остановились неподалёку от Эрклиона и принялись что-то обсуждать. Эрклион, не теряя ни минуты, подобрался к пиратам поближе, стремительно вылетел из-за борта «Кочевника» на палубу и мгновенно обрушил два смертельных удара на пиратов. Первый пират получил удар рукой в затылок и упал с переломанной шеей; второй пират начал было открывать рот, чтобы позвать на помощь, но нечеловеческая реакция Эрклиона пресекла эту попытку. Мощнейший удар в горло сломал гортань пирата, и он упал на палубу, издавая беспомощные хрипы. В таком виде пират бы ещё промучился некоторое время перед смертью, но Эрклион не был мучителем, поэтому он подошёл и быстро добил второго пирата ударом в висок. Быстро оглядевшись вокруг и не заметив других пиратов, Эрклион подбежал к установленной на носу корабля катапульте для стрельбы зажигательными снарядами. Здесь же рядом был и ящик для снарядов. Ящик этот был намертво прикреплён к палубе, да ещё и закрыт на замок. Эрклиону пришлось возвращаться к телам убитых пиратов, чтобы найти ключ. К счастью, ключ нашёлся на поясе у одного из пиратов. Вернувшись к ящику и открыв замок, Эрклион обнаружил девять круглых снарядов с запальными фитилями, лежащих в специальной ячеистой упаковке. Что ж, это разумно. Насколько знал Эрклион, эти снаряды легко разбиваются, а такая упаковка делает случайное разбитие снаряда совершенно невероятным.

Дождь усилился, поднимался ветер. Холодные капли частой дробью били по спине Эрклиона, когда он доставал снаряд из ящика. Взяв снаряд, Эрклион с помощью Тзай поджёг фитиль. Потом подбросил снаряд повыше в воздух. Снаряд упал примерно в центре палубы и разбился; вытекшая горючая смесь тотчас воспламенилась фитилём. Стало светло, как днём, Эрклиона обдало волной горячего воздуха. Он взял ещё пару снарядов и проделал с ними то же самое. Дело сделано. Время возвращаться на «Ласточку». Он нырнул за борт и быстро поплыл к судну. Уже через пару минут Эрклион забрался на борт «Ластрочки» и принялся искать одежду. Но её не оказалось там, куда он спрятал.

– Не это ищешь? – Раздался за спиной голос Эфаррети.

Эрклион обернулся. И в тот же момент раздался выстрел, и резкая боль пронзила его ногу. Эрклион упал на одно колено. Чуть поодаль от него стоял капитан пиратов с пистолетом в руке. Ствол пистолета дымился. Под ногой Эфаррети лежал свёрток одежды Эрклиона. Рядом с капитаном стояли двое пиратов с саблями наголо. Голова капитана пиратов была достаточно мокрой, чтобы понять, что он уже давно был под открытым небом на палубе.

– Больно ты ловок, даже для чернеца, – произнёс Эфаррети. – Тебя подослали убить удачливого Эфаррети? Тебя Картель прислал? Всех раздражает моя небывалая удача?

Эрклион промолчал, взглядом испепеляя Эфаррети. На самом деле, он мог бы испепелить его и по-настоящему, и ему уже очень хотелось это сделать, даже несмотря на то, что это бы выдало Эрклиона.

– Мои парни увидели, что ты исчез, – продолжил Эфаррети. – Тогда я сразу понял, что ты отправился к «Кочевнику». А потом я увидел пожар на своём судне. Совершенно ясно, что это твоих рук дело.

– Эфаррети, сдавайся, – сквозь зубы произнёс Эрклион. – Твоему «Кочевнику» не долго осталось.

– Как бы не так! – злорадно усмехнулся Эфаррети. – Мы знаем, как тушить эту адскую смесь. На наших кораблях время от времени случаются неприятные события, в результате чего снаряды бьются, и было бы глупо терять суда из-за неумения тушить такой огонь. Есть такой волшебный порошочек, знаешь ли, и у нас его там целый трюм. Так что мои ребята скоро всё потушат и всё будет по- старому. Только ты теперь уже не будешь тут свободно разгуливать.

Эрклион попытался приподняться, но ничего не вышло. Пуля попала в голень и дикая боль не позволила Эрклиону встать. С полным ярости и разочарования рычанием он снова упал на колени.

– Какой бойкий. Вяжите его, – приказал Эфаррети пиратам, снимая с пояса другой пистолет. – Я бы сразу отправил его на корм акулам, но мне уж очень интересно узнать, кто же из Картеля решил избавиться от Эфаррети. И почему.

Пираты с верёвками в руках приблизились к Эрклиону. Пришло время действовать. Когда пираты оказались уже совсем близко, Эрклион заставил свой организм перестать чувствовать боль, резко вскочил и ударом ребром ладони в шею вырубил первого пирата. Второй попытался было занести саблю для удара, но с нечеловеческой реакцией Эрклиона ему было не спорить: Эрклион пригнулся и нанёс пирату удар в живот. Тот сложился пополам и упал на палубу. В то же момент прогремел ещё один выстрел, но на сей раз Эфаррети был далеко не так спокоен и не смог нормально прицелиться. Пуля пролетела недалеко от лица Эрклиона.

– Хорошая попытка, – процедил он сквозь зубы и метнулся к Эфаррети. Капитан пиратов бросил пистолет прямо на палубу и сорвал с пояса какую-то трубочку с болтающейся верёвочкой. Эрклион уже был возле Эфаррети; его кулак уже летел к шее капитана пиратов; но было поздно. Эфаррети за мгновение перед тем, как упасть на палубу под ударом Эрклиона, успел дёрнуть ту верёвочку, и в небо взлетела ярко-красная звёздочка. Сигнальная ракета, понял Эрклион. И её точно увидят с «Кочевника».

Эрклион помчался к каюте капитана. Возле двери никого не было: Эфаррети снял оттуда пост охраны, чтобы разобраться с Эрклионом. А в каюте лежало тело ше-Ниди. Его убили ударом кинжала в печень. Никакого смысла в убийстве капитана не было. Очевидно, Эфаррети впал в безумие на фоне бреда преследования и перестал отдавать отчёт своим действиям. Что же тогда произошло с остальными матросами? Неужели все уже тоже убиты?

Возле кубрика стояла охрана. Дверь в него была закрыта. Эрклион быстро устранил охранников и открыл дверь.

– Все, быстро, спасайтесь! «Кочевник» атакует! – закричал Эрклион. Матросы начали просыпаться, и вид Эрклиона поверг в шок многих из них. Голый, с окровавленной ногой, он стоял в двери кубрика с фонарём в руках.

– Быстро, не теряйте время! – снова закричал Эрклион. – Спасайте пассажиров, не церемоньтесь с пиратами!

Сам Эрклион не стал ждать, пока матросы окончательно проснутся, и побежал на палубу. На самом деле, он понимал, что спастись экипажу и пассажирам «Ласточки» уже не удастся. Даже если кто-то и прыгнет за борт, пираты с удовольствием добьют его. А на палубе уже успела приземлиться пара зажигательных снарядов, и огонь полыхал вовсю. Эрклион подбежал к телу Эфаррети и схватил свою одежду. Он собирался сейчас нырнуть в воду, и в одежде было бы крайне неудобно плыть, но Эрклион рассчитывал сделать себе что-то вроде пояса из ткани своей рубахи и шорт из штанов. Однако он заметил, что у Эфаррети пояс гораздо лучше, с небольшой сумочкой и кинжалом. Как раз то, что надо. Эрклион снял с капитана пиратов пояс, а свои штаны оборвал по колено и надел, что получилось. В сумочке на поясе Эфаррети обнаружилась та самая цепочка, которой расплатился Эрклион, а ещё комок жевательного табака. Эрклион с отвращением вышвырнул табак и надел пояс. Кровь на ноге уже остановилась, но разорванные пулей мышцы ноги поддерживались только силой Тзай. Огонь на палубе разгорался всё ярче, его жар уже начинал отчётливо чувствоваться. Медлить было нельзя, и Эрклион нырнул в море.

Объятая пламенем обречённая «Ласточка» доживала свои последние часы. Люди прыгали за борт и пытались отплыть подальше от горящего судна. Времени на спуск шлюпок уже не было, хотя кто-то ещё и пытался это сделать. А Эрклион нырнул поглубже и в толще воды поплыл как можно дальше – поддержание раненой ноги в работоспособном состоянии и блокирование ужасной боли отнимало слишком много сил, и нужно было как можно быстрее найти спокойное место, чтобы зарастить раны.

А там, над поверхностью моря, начиналась настоящая буря, которая скоро разметёт следы трагедии «Ласточки».

***

Днём, по приезду в Стреловец, Тагур с трудом разбудил Эрию. Она проспала всю ночь и всё утро. И вернее сказать, он вырвал её из сна, но вот разбудил ли до конца – большой вопрос. Эрия оказалась вялой и апатичной. На вопросы отвечала односложно. Сама не двигалась и просто стояла на месте. Видно, дело всё же приняло скверный оборот. Обычно они вместе пешком проходили до центра города, а там уже искали хороший отель. Сейчас же Тагур поймал извозчика, и до центра они поехали уже на экипаже.

– Эрия, ты меня слышишь? – обратился к тзай-тарре Тагур.

– Да, – едва слышно ответила девушка.

– Сейчас мы пойдём в гостиницу. Мне надо, чтобы ты взяла себя в руки.

– Хорошо.

– Постарайся. Не подведи меня.

– Хорошо.

Времени на выбор гостиницы не было, поэтому Тагур положился на выбор извозчика. Наверняка та гостиница, куда он привёз их, платит ему за привлечение постояльцев, но это и не важно. Тагур снял номер, Эрия в это время просто стояла молча. Она действительно взяла себя в руки, и сейчас она была похожа просто на сильно уставшего человека. Вопросов по поводу её состояния никто не задавал, и это было хорошо. Тагур схватил Эрию за руку и буквально потащил в номер, стремясь побыстрее увести тзай-тарру с чужих глаз.

В номере он посадил её на кровать (сама она так бы и осталась стоять у двери) и сам сел рядом. Эрия просто смотрела вперёд невидящим взглядом.

– Всё, можешь теперь расслабиться, мы в номере, – сообщил Тагур.

Эрия ничего не ответила и просто тут же упала поперёк кровати, закрыв глаза. Тагур, напуганный тем, что она, возможно, умерла, резко вскочил, взял её за руку и стал нащупывать пульс. К счастью, Эрия была жива. Но без сознания. Какое же мощное нервное напряжение она испытала, заставив себя ходить и говорить, подумал Тагур. Будить Эрию сейчас он не посмел бы – кто знает, к чему это может привести. Если ей нужно спать, то пускай она сейчас поспит. Тагур развернул её вдоль кровати, укрыл одеялом со своей постели и вышел из номера. Через некоторое время он вернулся с едой и питьём. Оставить сейчас Эрию одну он никак не мог. Хотя в его планы входило походить послушать последние вести из Кетория, но в нынешней ситуации ему оставалось только одно: приглядывать за спящей тзай-таррой.

Она стала совсем бледной. Тагур не знал, какими болезнями болеют тзай-тарры. Вряд ли они так же восприимчивы, как обычные люди. Но Эрия – вот она, лежит без чувств, а Тагур вполне здоров. Что же это может быть за болезнь, которая валит с ног тзай-тарров, но не трогает простых людей? Неужели она заразилась чем-то ещё у себя в Итуэдозе? Или же…

…Или же подлые жизнегубы выследили их и отравили её? Эта мысль обожгла Тагура. Он принялся лихорадочно вспоминать всё, что знал о ядах и противоядиях, но ни одного яда с таким действием припомнить не смог. Да и вряд ли жизнегубы стали бы использовать такой медленный яд. Они бы взяли что-то убивающее быстро, и заодно избавились бы и от Тагура. Придя к такому заключению, Тагур несколько успокоился. Эрия продолжала спать, и её шумное дыхание хоть и говорило о том, что она не в порядке, но в то же время сообщало, что она жива. Но что же с ней делать? Чтобы лечить тзай-тарров, нужен особенный доктор. Где такого взять посреди Вилении?

Так прошёл день. Эрия не просыпалась всё это время. Тагур и сам лёг спать, когда зашло солнце. Но среди ночи его разбудил звон разбитого стакана. Эрия с виноватой улыбкой смотрела на него, полулёжа в кровати.

– Прости, – прошептала она. – Я хотела пить, но пальцы не слушаются.

Тагур встал, взял свой стакан и напоил её. После этого девушка снова легла на подушку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Плохо. Я сейчас собрала все силы, просто чтобы попить. Но скоро мне станет хуже.

– В чём причина? Ты больна?

– Нет. Это… Тяжело сказать. Мы, тзай-тарры, не любим раскрывать свои слабости перед простыми людьми. Но дело совсем плохо. Я думала, что смогу держаться, но не могу. Готовься, этой ночью мне будет совсем плохо.

Эрия замолчала и закрыла глаза. Тагур принялся трясти её за плечо.

– Не спи! – воскликнул он. – В чём же дело, скажи!

– Тзай-шу, – прошептала девушка. – Без него умру. Не выдержу…

– Тзай-шу… – задумчиво произнёс Тагур. – Где же я возьму тебе его здесь!

– Я не знаю… Я сейчас усну, а потом мне будет плохо… Спасибо, что хотел помочь мне… Ты хороший человек, жаль, что я тебя в это втянула…

– Не смей так говорить! Ты выживешь!

– Нет, без тзай-шу, а где ты его найдёшь… Я думала, что справлюсь, но я теряю контроль… Сознание часто выключается… Если вдруг ночью я начну кричать, не стесняйся, заткни мне рот какой-нибудь тряпкой, а то я и себя, и тебя выдам…

– Нет, этого не будет! – Тагур, разумеется, не знал, как будет. Но он стремился сделать всё, что может, чтобы укрепить уверенность Эрии в благоприятном исходе. Тагур взял девушку за руку. Рука была просто ледяная.

– Я с тобой, слышишь! Держись!

– Спасибо, – Эрия едва улыбнулась. – Мне очень больно сейчас, и плохо… Я с трудом держу сознание, использую Тзай… Сейчас я отключусь… Не бросай меня в последние минуты моей жизни… Не хочу умирать одна…

– Ты и не умрёшь! – Тагур крепче сжал её руку. Но Эрия вряд ли его слышала. Сознание уже покинуло её. В тот же миг её рука, которую держал Тагур, как-то неестественно скрючилась и впилась в его кожу. У тзай-тарры начали судороги. Тагур, боясь повредить руку девушки, подождал, пока судорога пройдёт, а потом отпустил её. Найти тзай-шу… Сложная задача, но если этого не сделать, Эрия умрёт. Где сейчас взять тзай-шу? Секретом приготовления этого снадобья владеют только тзай-тарры. Тзай-шу – это жидкость, содержащая тзай-тан в единственной форме, пригодной для употребления, вспоминал Тагур. В основном именно ради приготовления тзай-шу и добывают тзай-тан. И здесь, на границе Вилении, тзай-шу попросту не найти. Он мог бы раздобыть тзай-тан, но он не сделает из него снадобья. В любом случае, может быть только один источник, откуда можно получить тзай-тан или, если повезёт, тзай-шу. Это контрабандисты.

Эрия спала. Тагур секунду колебался, решая, остаться с ней или отправиться на поиски тзай-шу немедля. Да, Эрия действительно может начать кричать от боли среди ночи, если вдруг очнётся. Судороги могут быть очень болезненными. Если она начнёт кричать, то разбудит всю гостиницу и выдаст их. А если прямо сейчас не пойти искать тзай-шу, то можно упустить столь важное сейчас время. Кто знает, сколько ещё она протянет? Поэтому Тагур и выбрал второй вариант. Идти нужно прямо сейчас. К сожалению, Тагур не был знаком с местными контрабандистами. Зато он предполагал, что сведения о них можно найти в Гильдии. Разумеется, обращение в Гильдию выдаст их. И тут нужно будет провернуть то же трюк, что и в Тапане – быстро бежать из города. Но Тагур не знал, сколько времени уйдёт у Эрии на восстановление сил, если он найдёт тзай-шу и сможет спасти её. Поэтому он готовился к тому, что к ним на хвост сядут жизнегубы. А возможно, тзай-тарры поступили хитрее и просто назначили награду любому желающему за их с Эрией головы. Тогда события будут развиваться ещё быстрее. Но сейчас выхода нет – либо рискнуть и спасти Эрию, либо ничего не делать и позволить ей умереть.

Тагур собрался, взял все деньги, все украшения Эрии с собой, схватил ружьё и кинжал. Ночью на улице может быть опасно, а путь до Гильдии ему не знаком. Он написал записку и оставил её на столике возле кровати Эрии: «Ушёл искать тзай-шу. Только держись! Буду ещё до рассвета». После чего вышел из номера и отправился на поиски Гильдии. В приёмной ему подсказали, как найти Гильдию, и Тагур, моля небеса об удаче, вышел в ночной Стреловец.

Город оказался тихим и спокойным. Казалось, все спали. Люди попадались очень редко, в основном пьяные гуляки. Тагур пошёл по тому направлению, которое подсказали в гостинице, но здесь, на улице, спросить дорогу, в общем-то, было и не у кого. Оставалось надеяться, что в этом городе, так же, как и в остальных, отделение Гильдии расположено на виду и не прячется в тёмных переулках. Один навязчивый вопрос не давал ему покоя во время поисков гильдии – почему же Эрия так страдает без тзай-шу? Известно, что тзай-шу – источник силы тзай-тарров, но что без него они могут умереть, об этом Тагур не слышал. У тзай-тарров много секретов, и делиться с простыми смертными ими они не собираются. Но никогда Тагур не мог предположить, что однажды секреты тзай-тарров коснутся и его.

На душе было неспокойно, тревожно. Что там с Эрией? А вдруг она не выдержит этой боли и выбросится в окно? Высота там не большая. Не убьётся, но ведь ещё и покалечится вдобавок к своей проблеме. Или она привлечёт к себе излишнее внимание и её отправят в больницу, неизвестно куда. Такие мысли заставляли Тагура буквально бежать по улице в поисках Гильдии. И сейчас Тагур по-настоящему пожалел, что они бросили Салерди. Сейчас он бы как никогда пригодился.

Тагуру повезло: найти отделение Гильдии оказалось относительно не сложно. Ухоженное здание с большой вывеской «Гильдия Кладоискателей» действительно никуда не пряталось. По ночному времени, дверь была закрыта. Тагур принялся бешено колотить в дверь, требуя, чтобы её немедленно открыли.

– Что за спешка? – послышалось из-за двери. – И кого в столь поздний час принесло?

– Тагур Киэлли из Кетория! Вопрос жизни и смерти!

Дверь мгновенно распахнулась. На пороге показался человек с пистолетом в руке.

– Тот самый Тагур Киэлли? Который устроил какую-то кашу с тзай-таррами в Кеторие?

– Тот самый.

– Документ покажи.

Тагур достал своё удостоверение кладоискателя, выданное Гильдией, и показал смотрителю.

– Ну что ж, заходи, – пригласил смотритель отделения Гильдии.

– Меня зовут Виктор, и я очень рад познакомиться со знаменитым Тагуром.

– Я рад, что меня тут знают и почитают, но сейчас не до этого. Мне срочно надо найти кого-то из контрабандистов, прямо сейчас! – Тагур всем своим видом давал понять, что времени на светские беседы у него сейчас нет.

– Это ещё зачем? – удивился смотритель.

– Это мы уже будем обсуждать с контрабандистами, – резко ответил Тагур.

– Во-первых, с чего ты взял, что я знаком с контрабандистами, – невозмутимо продолжил смотритель. – А во-вторых, с чего ты взял, что я сейчас среди ночи найду кого-нибудь из них?

Тагур на секунду замер, внимательно глядя в глаза смотрителя. А потом произнёс:

– Нет, Виктор, ты, кажется, не понял. Если я среди ночи ищу контрабандистов, это значит, что они мне очень нужны, – предпоследнее слово Тагур выделил отдельно.

Кажется, смотритель, наконец, понял. Он кивнул и ответил:

– Что ж, раз уж ты так серьёзно настроен, я попробую тебе помочь. Но ничего не обещаю. Пойдём со мной, это далековато, ружьё своё лучше здесь оставь. Идём в такое место, где людей с пушками не особо любят.

– Что же это за место?

– Подпольный игорный дом. Где ж ещё искать интересных людей с такой час, а? – смотритель усмехнулся.

– Хорошо, идём. Только условие – ты мне расскажешь, что у вас там с тзай-таррами приключилось.

Тагур кивнул. Ружьё он оставил в здании Гильдии, как Виктор и просил. Они вышли на улицу. Смотритель закрыл дверь и повёл Тагура прочь от центра города, по узким и тёмным улочкам. По пути он решил рассказать, кого они ищут:

– Есть один парень, иногда сотрудничаем с ним, чтобы что-то интересное продать или купить. Зовут его Артий. Думаю, вы найдёте общий язык. Достать он может всё что угодно, но это стоит больших денег.

– Понимаю.

Они остановились у обычной двери самого обычного с виду дома. Виктор принялся стучать в дверь, но не так, как это обычно делают, а выстукивая какой-то особый ритм. Дверь открылась. Показался внушительного вида парень с дубинкой на поясе. Он молчаливо уставился на незваных гостей.

– Виктор из Гильдии, – представился смотритель. – Со мной Тагур из Гильдии.

Охранник отошёл в сторону. Тагур и Виктор прошли внутрь. Охранник провёл их по просто обставленной комнате и подвёл к двери, напоминающей вход в кладовую. Но за дверью оказалась лестница вниз, в подвал. Тагур и смотритель спустились по этой лестнице и оказались в обширном помещении, где люди за столами играли в карты, кости, рулётку и ещё какие-то странные игры с фишками, названия которых Тагур не знал. Виктор остановился, некоторое время он недоумённо смотрел по сторонам, а потом кивнул и уверенно пошёл в глубь зала. Тагур последовал за ним. Они остановились возле стола, за которым играли в карты.

– Ну привет, Артий – произнёс Виктор, и Тагур не понял, к кому же конкретно он обращается.

– Здоров, – ответил один из картёжников. – У меня тут игра, я занят немного, пожди пока, а?

– Да я б подождал, – согласился Виктор. – Но вот этот господин ждать не будет.

Артий оторвал взгляд от карт и поглядел на Тагура.

– А это кто такой-то? – спросил он.

Виктор наклонился к Артию и что-то произнёс ему на ухо. На лице контрабандиста отразилось сильное удивление. Он посмотрел на Виктора и, не веря, покачал головой. В ответ на это Виктор медленно и размеренно кивнул, не отводя взгляда от контрабандиста. Артий положил карты на стол рубашкой вверх и произнёс:

– Парни, простите, дело срочное. Давайте пока отложим партию.

Послышались раздосадованные и возмущённые возгласы соперников. Не обращая на них внимания, Артий встал, жестом пригласил идти за ним и направился в угол зала, туда, где стояли закрытые кабинки. Все трое вошли в одну из кабинок. Там, помимо лампы, ещё и горела свеча. Тагура это несколько удивило – зачем рядом с безопасной лампой устанавливать ещё и пожароопасную свечу.

– Садитесь, – пригласил Артий. Сам он достал из кармана блокнот, карандаш, написал что-то на листке бумаги и протянул его Тагуру. Тагур взял блокнот и прочёл: «Что тебе понадобилось? Пиши, только ни слова вслух!». Тагур кивнул, взял блокнот и принялся писать.

«Тзай-шу, сегодня же, срочно. Вопрос жизни и смерти!».

«Так срочно? Это будет непросто».

«Сегодня же, а ещё лучше в течение ближайшего часа».

«Это будет не дёшево».

«Заплачу столько, сколько нужно. Но если лабуду подкинешь, убью. Серьёзно».

Артий, прочитав последнее сообщение Тагура, удивлённо поднял бровь. Он посмотрел на Тагура. Лицо кладоискателя не выражало сомнений в серьёзности его намерений. Контрабандист что-то написал в ответ и передал блокнот Тагуру.

«30 золотых», увидел Тагур. Глаза полезли на лоб.

«Почему так дорого?», написал он.

«За срочность, плюс этот напиток недешёвый. А мне семью кормить надо», ответил Артий. Тагур не колебался: выбора нет.

«Согласен», написал он. Артий увидел ответ Тагура, кивнул и произнёс:

– Хорошо. Сейчас сходим к одному нашему другу. Надеюсь, у тебя всё при себе?

У Тагура были с собой только двадцать монет и украшения Эрии. По-сути, это всё богатство, которое было у Тагура и Эрии. Кладоискатель выложил всё на стол.

– Этого хватит?

Артий посмотрел, быстро прикинул в уме стоимость украшений и кивнул. Потом он вырвал из блокнота листок, на котором они с Тагуром вели переписку, и сжёг его в пламени свечи.

– Сам думаешь пригубить? – поинтересовался Артий.

– Я слышал, что ваши ребята не больно-то любопытны, – парировал Тагур.

– Так и есть, так и есть. Собирай, пойдём.

Тагур собрал монеты и украшения, и все трое вышли из кабинки и направились к выходу из игорного дома. Проходя мимо своего стола, Артий произнёс:

– Буду через пару часов. Дождитесь меня.

И прихватил свои карты, подмигнув соперникам. Интересно он играет, подумал Тагур.

Они вышли из игорного дома, и опять продолжился путь по тёмным узким улочкам ночного Стреловца. На сей раз шли довольно долго, и опять же их путь кончился у обычного дома. Только здесь Артий стучать в дверь не стал, а просто открыл её своим ключом.

– Проходите, – пригласил он.

Виктор и Тагур вошли в дом. Дом был обставлен просто, ухожен, но почему-то впечатление жилого помещения не производил. Чего-то здесь не хватало. Какого-то человеческого запаха, наверное. Артий провёл их в столовую, где они все сели за стол.

– Здесь безопасно и можно обо всём говорить, – сообщил Артий. – Так, значит, это ты тот самый Тагур, который влип в историю с тзай-таррами в Кеторие?

– Именно.

– И что у вас там случилось?

– Некогда объяснять. Давай снадобье и бери деньги.

Артий ушёл в соседнее помещение, некоторое время его не было. Потом он вернулся с небольшим пузырьком в руке.

– Тагур, считай, что тебе очень повезло, – произнёс контрабандист. – У меня тут оказалась небольшая партия к отправке завтрашним утром. Пришлось вот изъять один пузырёк из партии.

Тагур молча высыпал все деньги и украшения на стол.

– Судя по украшениям, это твои последние деньги? – предположил Артий.

– Да, – кивнул Тагур.

– Что ж, понимаю. Я слышал, ты сбежал с какой-то тзай-таррой?

– Да. Давай быстрее прекратим этот разговор, – Тагура уже начала раздражать затянутость этой ситуации, Эрия ведь в любую минуту могла умереть.

– Ладно. Бери пузырёк, мы проводим тебя до Гильдии, – согласился Артий.

Тагур взял пузырёк и убрал в сумочку на поясе. Артий сгрёб монеты и украшения в одну кучу, потом вытащил одну из монет и отдал Тагуру.

– Я понимаю, что сейчас тебе эта монета будет очень нужна. Я не могу сбросить цену, потому что тзай-шу очень дорог. И так у меня будут проблемы из-за того, что завтра партия пойдёт не полной. А мне ведь надо детей кормить.

– Каких детей, у тебя и семьи-то нет, – усмехнулся Виктор.

– Зато в каждом городе по ребёнку, – подмигнув, ответил Артий.

Тагур только покачал головой. Они покинули дом Артия и пошли обратно к Гильдии.

– Ну, рассказывай, Тагур, – велел контрабандист.

– А здесь, на улице, можно говорить? – удивился Тагур.

– Можно, – успокоил Артий. – Нас скорее подслушают в помещении, чем на улице. А простым людям до наших с тобой разговоров дела нет. Ты только имена не называй.

– Хорошо, – согласился Тагур. – На нас напали. Старшего убили. Младшая успела бежать со мной.

– Это младшей понадобился напиток? – спросил Артий.

– Да, ей.

– Я так и понял, – довольно произнёс Артий.

– Сейчас мы тебя проводим до Гильдии, помоги младшей, а потом возвращайся ко мне, – предложил Виктор. – Я подумаю, как можно вам помочь.

– Хорошо, мы зайдём.

Артий приблизился к Тагуру и протянул ему какой-то металлический жетончик с выгравированным причудливым символом.

– Вот, возьми, – предложил он. – Не знаю, как сложатся обстоятельства, но если тебе когда-нибудь понадобится помощь от контрабандистов, покажи им этот жетон, и они тебе помогут.

Тагур не стал отказываться и взял жетончик. Действительно, неизвестно, что будет дальше, а помощь никогда не бывает лишней. Дальнейший путь они проделали молча. Путь назад казался Тагуру гораздо более длинным, хотя он понимал, что сейчас они движутся ничуть не медленнее. Когда они дошли до здания Гильдии, Виктор вошёл внутрь и вынес ружьё Тагура. Тагур благодарно кивнул – он уже в этой кутерьме успел позабыть, что оставил там оружие. Все трое попрощались, и Тагур бегом помчался к гостинице.

Тагур влетел в номер и замер, пытаясь прислушаться к дыханию Эрии. Но ничего не вышло. Сам он слишком громко дышал, чтобы слышать что-то ещё. Тогда Тагур вновь взял её руку и попробовал нащупать пульс. Жива. Превосходно. Теперь нужно как-то напоить её тзай-шу. Тагур достал пузырёк, открыл крышку, и осторожно влил немного снадобья в приоткрытый рот Эрии. Какое-то время ничего не происходило. Но потом тзай-тарра дёрнулась и застонала. Тагур понял, что снадобье всё-таки действует. Эрия медленно приоткрыла глаза. Взгляд её был мутным, но она сразу же уставилась на пузырёк. Потом перевела взгляд на Тагура, медленно закрыла веки и снова открыла. Тагур понял это как кивок и напоил Эрию оставшимся снадобьем. Эрия глотала с трудом, поэтому вливать тзай-шу приходилось медленно. Наконец, когда пузырёк опустел, Эрия шумно вздохнула и закрыла глаза. А после этого вдруг внезапно задрожала и резко выгнулась дугой. Из её груди вырвался громкий стон. После этого она снова упала на кровать. Теперь она глубоко и размеренно дышала. Тагур посмотрел на пузырёк в своей ладони и крепко сжал руку. Жизнь Эрии зависит от таких пузырьков. И ночь Тагура сейчас отнюдь не заканчивалась.

Тагур открыл свою сумку и принялся искать в ней набор отмычек. Артий невольно показал ему, где хранится большой запас тзай-шу, и если Тагур сейчас же не воспользуется этим шансом раздобыть побольше снадобья, то Эрия неминуемо умрёт в ближайшее время. Да, Тагур решился на кражу. Денег больше нет, и тзай-шу относительно честно больше не раздобыть. То, что в Стреловце ему вообще удалось найти это снадобье, огромная удача. И нельзя её упускать. Проблем с законом Тагур не боялся: торговля тзай-шу в принципе незаконна, и никто не станет заявлять об исчезновении снадобья. Но Тагур понимал, что Артий сразу догадается, кто похитил тзай-шу. И отношения с контрабандистами, таким образом, будут безнадёжно испорчены. Точно так же, Тагур понимал и то, что кто-то ждёт этот тзай-шу, возможно, чьи-то жизни зависят от этой партии, завтра отправляющейся в путь. Но цена с его стороны сейчас слишком высока – это жизнь Эрии. Ради спасения её жизни он готов пойти на разрыв отношений с контрабандистами и взять на себя моральную ответственность за жизни тех ренегатов, кто погибнет без этого тзай-шу.

Тагур нашёл отмычки, взял с собой пустую сумку, которую носил про запас, и собрался уходить. Но перед выходом из номера он остановился, чтобы посмотреть на Эрию. Сейчас она казалась просто спящей. Словно и не было совсем недавно всего этого ужаса и балансирования на грани смерти. Будет ли с ней всё в порядке, пока он будет отсутствовать? Неизвестно. Но он не может одновременно быть с ней и добывать тзай-шу. Тагур склонил голову, на минуту погрузившись в вихрь каких-то неясных мыслей и образов. Но потом собрался, выдохнул и вышел из номера. Ступив за порог, Тагур, не медля, устремился к дому Артия.

Благодаря своему умению ориентироваться, Тагур без труда нашёл дорогу. При этом он старательно обошёл как здание Гильдии, так и игорный дом. Тагур хотел оказаться у дома Артия как можно быстрее, но он понимал, что бежать сейчас нельзя – это привлечёт внимание. А меж тем дело уже шло к рассвету. Наступило самое тягостное время суток, самый тягучий ночной час. И в этот час Тагур дошёл до нужного дома.

Тагур остановился, припал ухом к двери и прислушался. Похоже, внутри никого не было. Ну да, ведь он отметил ранее, что дом не похож на жилой. Должно быть, Артий отправился доигрывать свою партию. Тагур подозревал, что контрабандисты бодрствуют по ночам, а спят уже как раз днём. Ночью ведь меньше лишних любопытных глаз. Тагур достал отмычку и принялся орудовать ею в замке. Один за другим, поддавались зубцы замка, и скоро он оказался открыт. Да, для базы контрабандистов у дома слишком хилый замок. С другой стороны, поставь на неприметный дом хороший замок, и сразу все начнут думать, что же ты там прячешь.