Тени. Реки забвения

Смотри внимательнее!

Глаза просто горели от усталости. Ресницы царапали нижние веки, как наждачная бумага, и образ спящего кота смешивался с образами, которые то и дело вспыхивали в моей голове. Как же я устала… Будто мчалась на карусели, которая все ускорялась. А перед моим внутренним взором все продолжали проноситься какие-то картинки. Кот, Флоренс, склонившаяся над своей чертежной доской, разрабатывая новый дизайн, ярко-голубые глаза Тристана, его озорная улыбка, которая вдруг пропала, – и вот передо мной уже не Тристан, а его брат. Серьезный, собранный. Я терялась в синеве глаз Бастиана, мечтала только об одном – чтобы он снова поцеловал. Затем неожиданно появился Оуэн. Он прямо-таки преследовал меня. Мое сердце забилось быстрее, я хотела уйти, но он не отпускал меня. Казалось, он был везде. Передо мной, позади меня, прятался в тенях, которые тянулись за мной. Я испуганно закричала, но не узнала своего голоса. А потом у меня закружилась голова. Я чувствовала, как хранитель кольца памяти проник в мои мысли. Осознавала, что он изучает мою жизнь, что читает мои воспоминания, будто я открытая книга.

Я заметалась. Надо проснуться! Не получалось… Ночь не отпускала.

– Нет, – попыталась крикнуть я, но моя сила иссякла. Ее у меня отняли, как и мой нож.

– Смотри! – потребовал Оуэн, увлекая меня за собой к картинам моего прошлого. Внезапно мы оказались уже в святилище собора Святого Павла, где пахло кожей старых книг и благовониями. – Тут что-то не сходится! Найди, что именно!

Я сбросила с себя одеяло. Мне было жарко, и я хотела открыть глаза, но почему-то никак не могла. Появилось ощущение, что я все глубже и глубже проваливалась в матрас. Как будто я лежала в зыбучих песках и чем больше сопротивлялась, тем быстрее тонула в них. Головокружение усилилось, у меня перехватило дыхание, и я судорожно хватала ртом воздух. Едкий ладан обжигал мои легкие. Я задыхалась. Задыхалась в собственных воспоминаниях.

«Кузнец потрудился на славу. В отличие от всех его предшественников, ему удалось вырвать виталинариум из оправы амулета и расщепить его на три части. Кольца, которые он выковал, – наглядное доказательство невероятной мощности этого металла. Их словно магнитом тянет друг к другу. Если положить их в один ряд, они будто оживают. Потому мы и приняли решение разделить их между собой. Кузнец же, выполнив свою работу, просто исчез в ночи, как вор, хотя мы обещали хорошо заплатить за его труд. Разумеется, это не могло не вызвать подозрений».

Я застонала. Силы кончались. Мне не хватало воздуха. Будто что-то сдавило мне грудь. Образы теряли четкость, расплывались, а карусель все продолжала вращаться. Все быстрее и быстрее. Аромат ладана постепенно угасал. Теперь перед внутренним взором вставало лицо отца. Его образ будто пытался вытеснить образ Оуэна, и я не понимала, что это значит. «Папа!» – хотела крикнуть я, но с моих губ опять не сорвалось ни единого звука. Страх поглотил меня, и головокружение вдруг показалось мне чуть ли не шансом на спасение.

– Пойдем, – услышала я Оуэна и послушно последовала за ним дальше в мои же мысли. – Смотри внимательнее! Что-то не сходится! Найди, что именно! – прозвенело эхом в моей голове, и я перестала бороться. Меня охватила слабость. Кровь в венах просто горела. Я, наконец, открыла глаза, но не увидела спящего рядом со мной кота. Я увидела свой нож и услышала слова отца, как будто он стоял тут же, у моей кровати.

«Когда наш далекий предок разделял виталинариум священника, ему сперва предстояло извлечь этот мощный металл из блестящей оправы. Как раз на оправу никто больше не обращал внимания. Все решили: металл якобы бесполезен. Они оставили его кузнецу в качестве оплаты за услуги, не подозревая, что тем самым они передали ему и его потомкам контроль над всей силой виталинариума. Так что основная власть сосредоточилась именно в руках нашей семьи».

Его слова звучали многозначительно, словно за ними крылось нечто большее.

– Смотри же! Здесь что-то не так! – образ Оуэна исчез так же неожиданно, как появился. Я почувствовала, что на грудь больше ничто не давит, и сумела вдохнуть.

– Смотри! Смотри внимательнее! Смотри!

Казалось, мое сердце само выстукивает эти слова, а я судорожно хватаю воздух. Я рывком села на кровати, пытаясь что-то разглядеть в темноте с широко раскрытыми глазами.

Да где это я?

Бледный сумеречный свет пробивался сквозь шторы, и я прижала дрожащие руки к сердцу. Я вся вспотела и все же ощущала холод, потому что сбросила покрывало. Кот раздраженно фыркнул, когда я в очередной раз шумно вдохнула. Мне потребовалось мгновение, чтобы оценить обстановку и сориентироваться. Вот шкаф, вот мой письменный стол, кровать… Я смахнула волосы со лба и подтянула ноги к груди. Я в безопасности. Это моя комната. Это домик Флоренс. Маленький, но уютный. Да, я в безопасности. И все же по телу пробежали мурашки.

– Боже, – выдохнула я. Мне все еще было не по себе. – Что это вообще такое?

Кот поднял голову и укоризненно посмотрел на меня золотистыми глазами.

– Ладно-ладно. Молчу, – прошептала я и погладила его по спине. – Прости, что напугала…

Я не совсем понимала, что из всех этих безумных и пугающих вещей реально, а что мне просто приснилось, но то, что я лежала здесь, в своей постели, а не в Даркенхолле, в комнате с Жасмин и Эсме, доказывало, что приснилось мне, к сожалению, не все.

Бастиан и Тристан действительно существовали. Мои чувства к ним тоже. А тени?.. Я невольно поежилась. Забрезжил рассвет, и восходящее солнце осветило часть комнаты, но также на полу, там, где света не хватало, появлялись темные круги и дорожки. Тени. Они были повсюду, тоже вполне себе реальные. А кольца из виталинариума? Сейчас это казалось настолько безумным, что вполне могло сойти за сон. Или, скорее, за кошмар.

Я поискала Эдди Спаркла и, едва коснувшись розового плюша, почувствовала в поролоне что-то твердое. В смятении я прижала мягкую игрушку к животу и спросила себя, что мне теперь делать. Этот странный сон все не выходил у меня из головы. Я сидела и ждала, когда взойдет солнце, а моя неуверенность все росла. Хотелось встретиться с отцом. Хотелось передать ему кольцо сердца. Но слова Оуэна снова и снова звучали у меня в голове, и я не могла их вытеснить.

«Смотри внимательнее!»

Да куда смотреть-то? И что я должна увидеть?

Должно быть, я что-то упускала. Но что?

Я потерла сухие глаза и застонала. Когда я встала на ноги, в висках у меня пульсировало.

«Смотри внимательнее!»

Я подошла к окну. Бурый воробей сидел на желобе и пощипывал свои перышки. Как приятно наблюдать такую повседневную картину. Это немного расслабляло мой затуманенный разум.

«Смотри внимательнее!»

Я вздохнула, и воробей упорхнул.

«Внимательнее!»

Куда? Что пыталось мне сказать мое подсознание? Я прижала кулаки к вискам и крепко зажмурила глаза.

– Что я должна увидеть? Что? – в отчаянии прошептала я, пытаясь сосредоточиться на сне.

«Кузнец потрудился на славу. В отличие от всех его предшественников, ему удалось вырвать виталинариум из оправы амулета и расщепить его на три части».

Неужели это так важно? Что я должна там увидеть? Ведь все это было мне не в новинку.

«Кольца, которые он выковал, – наглядное доказательство невероятной мощности этого металла. Их будто магнитом тянет друг к другу. Если положить их в один ряд, они будто оживают. Потому мы и приняли решение разделить их между собой».

Голова шла кругом. Я же и так это знала. На что надо обратить внимание? Что я должна увидеть?

«Кузнец же, выполнив свою работу, просто исчез в ночи, как вор, хотя мы обещали хорошо ему заплатить за труд. Разумеется, это не могло не вызвать подозрений».

Вот и Оуэн мне также не доверял. Впрочем, тоже ничего нового, так что же мой разум пытался мне сообщить? Сон почти закончился, постепенно исчезая в свете нового дня, как утренний туман растворялся над улицами Лондона.

«Когда наш далекий предок разделял виталинариум священника, ему сперва предстояло извлечь этот мощный металл из блестящей оправы», – услышала я голос отца откуда-то издалека. Теперь мне уже не казалось, что он стоит рядом со мной. Он ушел. Только сон остался.

«Смотри внимательнее!»

Я задумчиво пожевала нижнюю губу.

– Куда смотреть? – снова пробормотала я, прислушиваясь к ответу в своем подсознании.

«Как раз на оправу никто больше не обращал внимания. Все решили, металл якобы бесполезен».

Это о моем ноже? Точнее – о металле, из которого мой отец выковал этот нож? Я знала о его силе, чувствовала ее, хотя больше ей не обладала. Я ведь отдала нож отцу – потому что мне казалось, что это правильно. Я посмотрела на Эдди Спаркла и его дырявую лапку. Я же все правильно сделала, что вернула кольцо сердца отцу – не так ли?

Меня прошиб холодный пот.

«Они оставили его кузнецу в качестве оплаты за его услуги, не подозревая, что тем самым они передали ему и его потомкам контроль над всей силой виталинариума. Так что основная власть сосредоточилась именно в руках нашей семьи».

По телу снова пробежали мурашки.

– Они оставили его кузнецу? – неуверенно повторила я и нахмурилась. – Они оставили его?..

«Смотри внимательнее!»

В висках застучало сильнее.

«Смотри! Смотри! Смотри!»

– Они его не оставляли, – тихо сказала я и дрожащими руками убрала волосы с лица. – Они ничего… Они… – нервничая, я вернулась к кровати и рванула медвежонка к себе. Кольцо все еще лежало внутри. Я засунула его поглубже в мех, пытаясь собраться с мыслями.

– Кузнецу обещали хорошо заплатить за его труд, но он просто исчез, как вор, в ночи, – тихо повторила я. – Или… Они оставили кузнецу металл в качестве оплаты за услуги…

«Смотри! Тут что-то не сходится!»

– Что-то точно не сходится, – прошептала я. В крови пульсировал адреналин, и я знала, что медлить сейчас нельзя. Усадив медвежонка на кровать, я вдруг заметила золотые плетения на своей коже. – Черт побери, – пробормотала я и на цыпочках вышла из комнаты. Мне нужна ясность. Потому что здесь точно было что-то не так!