Тени Равенсхолма

9. Мама?

Элеонора стояла у окна, вглядываясь в сумеречное небо. Всю прошлую неделю дожди не прекращались, окутывая городок Равенсхолм серой пеленой, которая странным образом успокаивала ее расшатанные нервы. Она провела пальцами по запотевшему стеклу, оставляя тонкую полоску. Как же все сложно. Будто ее привычный устоявшийся мир, пускай и не такой, как у всех, сейчас пошел трещинами, грозясь взорваться в любой момент, разлететься на осколки.

И тут девушка снова увидела её. Мамин силуэт на противоположной стороне улицы. Тонкая фигура в светлом платье, длинные распущенные волосы, покачивающиеся от легкого ветра.

— Мама? — прошептала Элеонора, хотя знала, что это невозможно. Её мать умерла двадцать два лет назад, сразу после родов. Элеонора знала её только по фотографиям, по рассказам отца и старшей тёти Вейл, которую и саму Элеонора видела всего пару раз в жизни. Но отчего-то сердце отчаянно забилось, словно узнав родную душу.

Силуэт стал появляться всё чаще, преследуя девушку. Сначала — на грани сна, в предутренних грезах, когда Элеоноре казалось, что кто-то сидит на краешке её постели. Потом — мелькал в толпе на улице, настигал в комнатах или спальне ьА теперь стоял напротив дрма, и Элеоноре казалось, что она видит печальную улыбку на этом смутном, размытом дождем лице.

Она отшатнулась от окна, когда телефон в кармане джинсов завибрировал. Очередное сообщение от Бена Гризерса.

"Я жду тебя у библиотеки. Нам нужно поговорить.".

Элеонора закатила глаза. Последние две недели превратились в настоящий кошмар. Бен, который всегда был приятелем, вдруг превратился в навязчивого поклонника. После очередного происшествия в университетском кафе, где он чуть не подрался с профессором Валерианом из-за какого-то глупого замечания, Бен словно с цепи сорвался. Постоянно писал, звонил, ждал у дома, у библиотеки, у лекционного зала.

"Прости. Не могу сегодня.", — набрала она короткий ответ и отложила телефон. Когда она вновь подошла к окну, то никого на улице уже не было.

Собираясь на вечернюю прогулку, Элеонора мельком взглянула в зеркало. Бледное лицо, темные круги под глазами. Конечно, в последнее время ей плохо спалось. Казалось, что кто-то наблюдает за ней из темноты, зовет по имени тихим, шелестящим голосом.

Уже на улице она завернула шарф вокруг шеи, защищаясь от пронизывающего ветра. Равенсхолм в ноябре был особенно мрачен — голые ветви деревьев цеплялись за низкое небо, старые дома с высокими крышами и узкими окнами смотрели на неё с молчаливым упреком.

На углу Рэдвуд-стрит она заметила миссис Кларк, пожилую соседку, выгуливавшую своего миниатюрного шпица. Что-то странное привлекло внимание Элеоноры... Возможно, это была игра вечернего света, но глаза миссис Кларк казались неестественно блестящими, почти светящимися в сумраке. А когда старушка улыбнулась, Элеоноре показалось, что её зубы слишком острые.

— Добрый вечер, дорогая, — голос миссис Кларк был медовым, тягучим. — Гуляешь одна? Неужели твой кавалер наконец оставил тебя в покое?

— Добрый вечер, миссис Кларк, — Элеонора поежилась. — Какой кавалер?

— О, этот настойчивый молодой человек, который несколько раз провожал тебя. — старушка наклонила голову, будто изучая Элеонору со странной интенсивностью. — Он так упорно добивался твоего внимания. Очень... страстно.

Элеонора кивнула, ускоряя шаг. Что-то в этом разговоре тревожило её. Миссис Кларк, добрая и безобидная, показалась ей сейчас, как бы абсурдно это не было, самим воплощением зла.

Миновав главную площадь, она заметила у фонтана пару — девушку в красном пальто и высокого мужчину в черном. Они стояли, прижавшись друг к другу, и что-то было неправильное в их позах. Словно мужчина... Элеонора моргнула. Нет, ей показалось. Не мог же он в самом деле собираться впиться в шею девушки. Нет, ей кажется, она словно с ума сходит, что немудрено — проживи столько лет среди рассказов о детях тьмы.

Кафе «Сумеречный час» в этот вечер было почти пустым. Элеонора забралась в угловую кабинку, заказала горячий шоколад и достала учебник по древней литературе. Завтра у профессора Валериана семинар, а она ещё не дочитала рекомендованные тексты.

Себастьян Валериан... Элеонора почувствовала, как щеки наливаются румянцем. Высокий, элегантный, с едва заметной сединой в темных волосах, несмотря на то, что ему едва за тридцать. Глубокий голос, который заставлял её внутренне трепетать каждый раз, когда он произносил её имя на занятии.

— Мисс Харт? — Элеонора подскочила от неожиданности. Профессор Валериан стоял у её столика, с книгой в руке и легкой улыбкой на губах. — Простите, я не хотел вас напугать.

Снова на "вы", хмурый, словно бы ему самому была неприятна эта случайная встреча. А случайная ли? Но нет, не думает же она всерьез, что профессор следит за ней? Или, всё же, следит?

— Профессор! — Элеонора чуть не опрокинула чашку. — Ничего, просто я задумалась...

— Готовитесь к завтрашнему семинару? — он указал на учебник. — Похвально. Не возражаете, если я присоединюсь к вам? В такие вечера одиночество может быть... обременительным.

Элеонора кивнула, не доверяя своему голосу. Было что-то гипнотическое в его глазах, в их глубоком синем цвете, который в приглушенном свете кафе казался почти фиолетовым. Ещё и его манера вовремя переключаться с отношений мужчины и женщины на отношения студентки и профессора была отточена до идеала. Только она собиралась высказать ему, что их общение стало уж слишком интимным, близким, как он надевал маску холодного преподавателя, которого интересует лишь наука. И Элеонора попросту не могла ничего сказать, ведь тогда бы вышло, что она преувеличивает, или, что ещё хуже, выдает свои мечты за реальность.

Они говорили о литературе, о древних мифах, о том, как представления о бессмертии меняли культуру человечества, как мечты о вечной жизни рефреном звучали во многих произведениях. Жизнь после смерти не заканчивается, душа вечна. Валериан говорил сдержанно, иногда останавливаясь, словно тщательно выбирая слова.

— Вы когда-нибудь думали о том, что значит жить вечно, мисс Харт? — спросил он внезапно, отодвигая чашку с нетронутым кофе. — О том, что это значит — наблюдать, как проходят века, как умирают все, кого ты знал, как мир меняется до неузнаваемости?

— Звучит одиноко, — ответила она искренне.

— Да, — его голос стал тише. — Это... очень одиноко.

Когда они вышли из кафе, уже стемнело. Профессор настоял на том, чтобы проводить её домой.

— В последнее время в Равенсхолме случались странные происшествия, — сказал он, глядя куда-то в сторону. — Молодым женщинам лучше не ходить в одиночестве.

По дороге они прошли мимо полицейского участка, у входа в который Элеонора заметила знакомые фигуры. Отец и мать Бена, мистер и миссис Гризерс.

— Добрый вечер. — воскликнула она, останавливаясь.

Мистер Гризерс стоял на ступенях участка, его лицо было осунувшимся и уставшим.

— Мистер Гризерс! Что случилось? — Элеонора взволнованно подошла к нему, уже предчувствуя нехорошее- уж слишком подавленными они оба выглядели.

— Элли, — мистер Гризерс нервно пригладил волосы, оглянувшись на жену. Та лишь продолжила вытирать платком слезы. — Мы звонили тебе, думали, Бен с тобой. Его телефон не отвечает, а сам он должен был быть дома ещё три часа назад.

Элеонора виновато достала телефон — действительно, три пропущенных звонка.

— Прошу прощения. Я поставила на беззвучный. Что-то случилось?

— Мы хотели подать заявление о пропаже сына, — сказал мистер Гризерс устало. — Бен пропал.

Элеонора замерла. Бен... пропал?

— Я... -она вспомнила последнее сообщение. — Он писал мне сегодня. Хотел встретиться у библиотеки. Это было несколько часов назад. Возможно, у него разрядился телефон? Или он чем-то занят.

Рядом возник профессор Валериан, его лицо было непроницаемым.

— Мистер Гризерс, если не ошибаюсь, тот молодой человек, который устроил сцену в университетском кафе? — спросил он ровным голосом.

— Да, это он, — кивнул отец Бена, не подозревая, что говорит со вторым участником той сцены. — Вы его знаете?

— Мы имели несчастье столкнуться, — Валериан слегка сжал губы. — Весьма импульсивный юноша.

— Мы не знаем, как быть. — вступила в разговор Роза Гризерс- Бен...Они говорят- всхлипнув, указала она рукой на дверь отдела полиции, — Что для взрослых нужно выдержать трёхдневный срок, прежде чем подавать заявление. Что Бен мог загулять. Но я знаю, он ведь не такой. К тому же, он никогда бы не пропустил семейный ужин, а у нас сегодня тетя Сара и дядя Эдвард. И я приготовила его любимые пирожные, Бен их так любит.

Кажется, мистер Гризерс смутился тому, что его жена говорит о Бене как о ребенке, но кивнул.

— Мы чувствуем, что что-то не так. Да, три часа- весьма маленький срок, но Бен обязательно бы предупредил, что не придет. Элеонора, пожалуйста, если Бен вдруг позвонит тебе или кому-нибудь из ребят, сразу сообщи нам. Запиши мой номер.

Когда они подошли к дому Хартов, Элеонора замедлила шаг. У калитки стояла женская фигура в светлом платье. Сердце Элеоноры пропустило удар.

— Мама? — прошептала она.

Фигура повернулась к ним. Это была Марта, женщина, приходившая убираться, и иногда оставалась на ночь в отцовской комнате. Высокая, темноволосая, в бежевом пальто и на каблуках, она будто была воплощением красоты и грации, и явно метила на место новой миссис Харт, вот только место в сердце Виктора Харта было занято погибшей женой, и ни одна женщина не могла потеснить её образ.

— Элеонора! Наконец-то! — Марта всплеснула руками. — Я так волновалась!

Элеонора моргнула. Марта слишком переигрывает, точно родители Бена. Скорее всего, взрослым тяжело, когда дети вырастают, и вокруг остаётся лишь пустота, в которой ты существуешь день за днём. Вот они и отчаянно пытаются продлить детство ребенка любыми способами. Марта, конечно, не её мать, но работает у них настолько долго, что уже успела стать почти членом семьи. А, если бы отец смог излечить своё сердце от тоски по ушедшей жене, то Марта стала бы миссис Харт. Элеонора была бы только рада, чтобы отец нашел свое счастье.

Когда девушка обернулась, чтобы попрощаться с профессором, то перехватила его взгляд — долгий, изучающий. Он смотрел не на неё, а на угол дома, где в тени деревьев опять мелькнуло нечто, похожее на фигуру в светлом платье. Может, она не сходит с ума, а профессор тоже видел? Но спрашивать о подобном было неловко.

— До завтра, мисс Харт, — произнес Валериан тихо. — Берегите себя... и будьте внимательны к тому, что вас окружает.

В ту ночь Элеонора долго не могла заснуть. Она думала о пропавшем Бене, о странном взгляде профессора Валериана, о том, как странно выглядела сегодня миссис Кларк и та влюбленная пара у фонтана.

А за окном, в темноте, ей снова почудился силуэт женщины в светлом платье. И впервые ей показалось, что мама пришла не просто увидеть её — она пыталась предупредить о чем-то.

О чём-то, что пряталось в тенях Равенсхолма.