Тени прошлого — тени будущего

Запись № 13 0000 000 00:00 11.04.205 год Новой Техно-Эры 05:00

Что-то касается моего разума… Это не сигнал тревоги, не «подъем»… Что, на пост уже?.. Только сдал вроде… Стимуляторы забрали последнюю каплю энергии, и еще колоть… Через озноб начинаю различать, что упор XF прижат к моему плечу…

— Герф, буди Лесовского!

Открыл глаза, но они среди подземной темени еще почти ничего не различают — только едва мерцающие графики на моем браслете видны…

— Хорн… Не наш дозор. И до «подъема» еще целый час…

— Разбуди его!

— Тебе надо, ты и буди…

— Мне его и по тревоге не растолкать! Иди! Быстрее!

Хорн с силой бросил клинок в ножнах мне на грудь. Что-то с ним не так… Видел я его и в бою и после боя — он из таких, что и на смерть с улыбкой пойдут, но сейчас от его вечной, беспредельной, бескрайней обреченной «радости» и следа не осталось…

— Да что?..

— Лесовского разбуди!

Хорн сорвал с моей портупеи бич и до боли сжал мою руку на его рукояти…

— Хорн, ты что делаешь?! Он заряжен!

— Тише… Норглан с другими ушел.

— Ушел?..

— Через слепую зону. Мы с Соргом пост сдали! Его Варг и Ивар пропустили! И пост бросили!..

— Третье отделение…

— С ними Остромир — сержант их. И этот его «дракон» — Хун.

— Это тот, который без наводок запросто собьет все, что черт под луч бросит?..

— Он. Запомни, ему что человек, что бешенный скингер, — пристрелит и глазом не поведет… Герф! Поднимай Лесовского!

— Но это ж… Они — дезертиры!.. Я доложу!..

— Нет! Стой! Подожди!.. Сорг за ними пошел — он их на объекте задержит! Нужно его догнать! Если поторопитесь — успеете ему плечо подставить!

— Не доходит что-то…

— Границу части они еще не перешли! Их нужно задержать! По ту сторону правит Скар и его «тени»! Это его территории. Пересечение их границы — смертный приговор без рассмотрений! По нашу сторону такой без рассмотрения точно не вынесут! А карательные меры последуют жесткие и у нас! Это еще точнее!

— С места не сдвинусь, пока не объяснишь.

— Нельзя допустить ни того, ни другого! Не звери они, чтоб с них шкуру драть! Их вернуть нужно!

— Хорн, я не понимаю ничего… Сорг их что, остановить решил?..

— Точно. И воротить… кого сможет. Но вернуть их он один не сможет точно! По приказу он о попытке к дезертирству доложить должен сразу! А при сопротивлении задержанию — огонь на поражение открыть! Без подтверждений! Они знают об этом! Прикажет он им: «Стой!» — встанут, как замерзшие! Скажет: «Не поздно повернуть!» — убьют его! Он не доложит, он луч не спустит, до тех пор, пока Нор с ними будет! Встанет Сорг у них на пути один — положат его! И Нору меж двух огней не выстоять, что бы он ни делал! Ни Сорг, ни Нор по старой дружбе не противники — на смерть друг другу оружие не подымут! А «дракон» сожжет их обоих и не посмотрит!..

Я резко вскочил, еще не понимая, о чем это Хорн толкует так дерзко…

— Сержант здесь?

— Нет! Никто ничего знать не должен! Никто! Понял?!

Хорн с лихорадочной поспешностью толкает и тормозит мои измученные мозги, но не запрещенными приемами — так как-то… Мысли совсем сбились за его беспорядочными фоновыми сигналами…

— Это что значит?!

— Да пойми ж ты!.. Это наши бойцы! Просто сбои дают! Мы их должны воротить, кого сможем! Кого — не сможем, то их удел!

— Ты что несешь?! Мы сообщить обязаны! Им доверять нельзя больше!

— Нет! Это пройдет! Это стимуляторы все! Герф, не теряй времени!

— Перекрыть им путь — еще можно… Но вернуть их — нет.

— Герф! Там правит Скар! Здесь решает Айнер!

— Ясное дело… И он по порядку дело разберет.

— Герф, у него разбор суровый! Сорвет его коротким замыканием — и вообще по высшей мере прогонит!

— Сорг… Мы его без поддержки не оставим. Но доложить надо.

— Не вправим мы Нору мозги — отдаст его Айнер карателям третьего отдела! Безвозвратно!

— Значит так и…

— Нору по плану еще есть путь, обходящий «теней»! Но он Айнеру поперек глотки клином стоит!

— Командир-S9 справедливость не переступит и уставной порядок не нарушит…

— Он дефектный! Ты знаешь об этом — знаешь, что он по границам ходит! Он и каждого из нас может на грань поставить!

— Верно… было такое…

— Было и сейчас есть. А будет — «последний разговор» с бойцами подземелий! Хватит время терять! Их вернуть надо! Не звери они — ни Сорг, ни Нор! Стимуляторы им ограничители снесли!.. Пройдет это!..

— Черт… Куда они рванули?..

— К секторным вратам!

— Их бойцы DIS заберут — это расстрел на месте.

— Перейдут грань — так и будет! Нору Сорг точно ходу не даст — на объекте задержит. Здесь охрана Борга — технику на посты не ставили, мозг еще не полностью подключили. Но если он его не удержит — расположение части не покидайте, за ними ни шагу. Идите!

— Сколько их там черт собрал?..

— Не знаю! Только троих «вижу» — другие уже вне зоны…

— Если их больше, надо будет лучевое оружие применить…

— Не лучевое! Унхай сигнал поймает! Никто сейчас лучи не спустит! На простых ножах решат! Может быть — на разрядниках! Если до этого дойдет — обезоружите обоих разом и делу конец. Остальных, так точно, по рукам бейте — потом скрутите, кого черт позволит! А Хун выбирать не даст — вырубайте его сразу! Ясно тебе?! И слышишь — Норглан еще не зверь! Заберите его оттуда!..

— Да куда они ночью поперлись?! Под прикрытие руин Ясного?!

— Не спрашивай! Сорг — наш боец! А Нор — он точно не с остальными! Он всегда — не с остальными. Верните их!

— Идешь?..

— Останусь. Больше пост доверить некому. Приду, если не справитесь! Только сигнал дай! Торопись! Смене скоро конец! А с Йонаром и Хансом разговор короткий!..

— Черт!.. Влад, вставай, пошли! Бери бичи! Зверей с растяжек сорвало! Стикк головы оторвет!

Лесовский, наконец, продрал глаза — вскочил будто ему снова дозу вкололи. На оружии засветились загрузочные панели… Затрещал синими искрами бич-разрядник…

Бежим по темному коридору, хоть еще толком не сообразили, что делаем… Бесстрашие Сорга — его преданность этой, пусть дурной, дружбе, его неколебимое, какое-то мертвецкое, понятие о чести, возвышающее знамена над приземленными границами недозволенного — кувалдой ударило по рассудку Лесовскому… Но и на мою, вроде холодную, голову нашло что-то подобное долгу перед нашей боевой командой… Сорг встал под удар один — за порядок по правоте. Чтоб установить его не доносом — правой силой. Бросить его одного на произвол, после этого и на ум не приходит. Думаю, один он стоит того, чтобы нарушить, вроде не такие жесткие, уставные запреты. Правда, просчитать, сколько мы их сейчас переступим, у меня еще не получилось. Это не то, что бы пугает — студит как-то… Так и надо, не то Лесовский очередным порывом мне окончательно мозги снесет… А затянет он меня следом за собой в далекую от суровой реальности пучину благородных намерений, некому его оттуда вытянуть будет. Ему только дай поступить, как он считает нужным, проблем не оберешься…

Свет перебил полный мрак сумраком, каким-то слабым утром… Прикрытые глаза привыкают… Но сигнал ментальной активности уже достаточно силен — теперь он наш ориентир. Бойцы здесь. Трое — близко, остальные — дальше. Есть еще кто-то — у грани зоны активности, почти стертый…

Их фоны прорваны подавленным отчаяньем и сдержанной злобой. Звериное чутье и реакции машины… Такого быть не должно. У них определенно поломки, задевшие сознание и его ограничители. Значит, дело серьезно… и его нельзя скрыть тишиной… Но здесь и что-то другое — длительное химическое ускорение… Этот эффект может быть вызван им… Если это от него… Это проходит. Только мне про последствия тех химикатов, которые нам кололи, почти ничего не известно… И думать теперь об этом поздно. От этого мою голову пробирает подступивший вплотную холод. Но Лесовского этим никак не остановить…

Мы еще не ввязались в бой… Я еще могу доложить… Нет, не сейчас. Потом будем подставлены мы, но сдать кого-то кому-то, без хоть какой-то уверенности, — нет. К черту! Командиры всегда с нас шкуры спустить сумеют!

Я не замедлил шаг, но Влад по привычке метнул мне в глаза укоризненный взгляд. Он переключил бич на полную мощность. Я сжал зубы покрепче и пошел вперед. Фонари мы не зажгли. Нам светит только угрожающе накаленный проводник, ждущий разрядки. Контакт испепелит цель за считанные секунды — Лесовский всегда готов к худшему… Похоже, что он к этому не только подготовлен — порой он будто к этому «худшему» и устремлен. Мне необходимо быть осмотрительнее. Не навлечь бы нам беды…

— Есть перемещение!

— Стой, Влад! Наши здесь!

— Остальные уйдут!

— Черт с ними!.. Мы их не догоним! Сорг под ударом! Его Хун сожжет!..

— Теперь не сожжет!.. Он нас «увидел»! Хун один! Нор не с ним!

— Да стой ты!.. Подожди! И так не подумали — бросились на бой черт знает с кем!..

Слышим, как заискрило что-то вроде наших бичей — и затихло. Сорг и Нор на объекте, с ними «дракон» — он действительно один. Но что-то там у них с расстановкой не то… Дальше мы не пошли. Других не преследуем, пусть бегут к постам «теней» DIS. Теперь надо спешить, но и одновременно быть осторожней — нас притормозили эти трескучие разряды… Бичи на северных укрепленных базах не используют, тут даже скингеров нет… А со «шнурами» как с оружием штурмовики А2 работают редко, и особой сноровки в этом деле мы с Лесовским не имеем…

Заходим на платформу… Пустое темное помещение — что-то похожее на переход уровней или тоннелей… Площадки подъемников стоят вровень с полом, дверей нет: еще не поставили… Поодаль под мерцающим сумраком остановились три фигуры — смутные, как на виртуальном поле. Они замерли готовые к бою, но так и не сошлись. Чтобы убить или покалечить друг друга, им хватит и доли секунды — это борьба на холодный расчет действий. Нор, без сомнений, противник Соргу, но он блокирует и каждый предполагаемый выпад «дракона». «Шнур», зашкаленный напряжением, искрит под его рукой. Ему нужно нейтрализовать помеху, но убить друга он «дракону» не позволит. Соргу, ясное дело, необходимо вырубить их обоих. А Хуну, похоже, уже — убить обоих. Они противники — по двое на одного…

Остальные бросили их троих — это точно. Но и их троих — равных по силе солдат северных армий — обезоружить нам будет не просто… Особенно трудно будет сделать это с «драконом»… Только он один не ослабил контроль над ситуацией в ущерб времени. Он не может оставить Нору шанс перейти на нашу сторону — один Нор сдерживает нас от того, чтобы доложить, от того, чтобы преследовать, от того, чтобы убить. Поэтому «дракон» оставит его напоследок и будет жечь всех, кто попробует ему помешать. С него мы, думаю, и начнем… С Нором проще будет — с ним после…

Застыли с Лесовским на подсвеченном, будто приклеенном к полу, листе дверного проема. Тишина оковала нас нерушимой преградой. Не стали ждать удара по голове — отключили линии передач, блокировали сознание. «Дракон» отошел к стене, пригасил «шнур» — почти исчез, скрытый полумглой, только загрузочные панели на его излучателе разгорелись. Нор растянул «шнур» линейной плетью с двумя контактными концами… Синий огонек пробегает по полу за его рукой — то ко мне, то к Соргу, то к «дракону»… Он брошен так близко, что сыплет искрами, но еще не подсекает. Сорг перехватил ножи на лезвие — его клинки под коротким замедлением нацелены на исходные блоки плетей, стоит ему пустить их, удар будет усилен высоким разрядным потоком. Он правильно мыслит — сейчас нет смысла выводить из строя более серьезное оружие. Это трудно — поразить мозговой центр XF. Нашему оружию он «виден» только при его секундной обработке данных — при определении им его цели. Нам он «виден», можно считать, прямо при спуске. Иначе, в этой темени, мы его точных координат определить не способны — только по этому сигналу… Но не знай мы с Лесовским, что Хун без наводок бьет, — постарались бы ударом через загрузочную панель вырубить его излучатель. Да только не применит «дракон» сейчас это оружие — что-то другое у него на уме, хоть и времени, подходящего к какой-то задержке, у него нет… Стоим и ждем, кто что придумает. Решаем, у кого нервы крепче. Штурм не оставил сил никому из нас, но уже ясно, что бросать оружие никто не будет. Что теперь?.. Стараюсь незаметно подключить бич на удар покрепче… Верное дело, Влад с его «худшим» в точку попал.

— Сорг! Наши линии тебе открыты! Отходи!

— Убирайтесь, пока не поздно!

— Никуда мы не уйдем!

— Это Хорн мне подмогу послал! Он команду подставил! Разберу его принципы по кусочкам, когда с этим закончу!

— Хорн подставил?! Не знаю, что у вас тут происходит, но проблемы у нас общие!

— Убирайтесь подальше — не то нарветесь на патрули «теней»! Командные посты DIS близко к зоне восприятия — нас от них только створы сломанных врат отделяют!

— Не на каждом шагу их посты! И до патрулей времени уйти хватит! Но если будете тут плетьми махать, дождетесь их!

— Поэтому и убирайтесь подальше! Наше отделение и так уже при штурме перебили!

— Да, перебили — враги! Мы не позволим сделать это нашим бойцам!

Белый свет ударил по глазам, хлынул из коридора, разогнал кусок мрака, налетел на наши спины, бросил тени на пол… И перепад энергии обрушил на нас еще более непроглядную темень. Дохлые прожекторы окончательно задохнулись — тени исчезли с блекнущим квадратом пустых дверей. Заметались слепые разряды, низко загудели бичи, затрещали плети, но не зазвенели ножи — железо не загремело об пол… По панели платформы пошли вибрации — и смолкло…

Мы разом перестроились… Нор с Соргом замкнулись друг на друге, будто отошли к сумраку где-то за нами. Нору старый товарищ каждый шаг обрубает. Только Нор переходит от нападения к обороне так скоро, что, окруженный столпами искр, уходит от его блеклых, так и не пущенных, ножей. «Дракон» наш. Лесовский ему блок поставил, но не удержал — мне пришлось перебить разряд, который он пропустил. Под огнем разбросанных плетей разжались мои руки, но мой брошенный бич не погас. Я подобрал его еще до того, как Хун пустил к нему клинки с портупеи… Я позволил ему собрать плети, но клинки его остались при мне. Хун пожертвовал ими, чтобы разбить мой бич… Значит ему это оружие известно плохо — учту это. Теперь у него лишь за голенищами сапог по ножу — нам это на руку, и Лесовский такого случая не упустит.

Огонь пролетел по моей руке… Я принял удар, закрывшись излучателем… Но Хун разогнал «шнур» почти до мощи наших бичей. Я чуть не бросил, погасший было, хлыст, но отвел его и, сквозь стиснутые болью зубы, ударил со всей силы, ориентируясь по ментальному сигналу. Рывок — и я вышиб из рук «дракона» исходный блок с плетьми, направленными на Лесовского и отбитыми им… На пол упали одни осколки — удар был слишком мощным, из-за повреждений пошел дальнейший распад… Пришлось пресечь рефлекс неимоверным усилием воли, чтоб не рухнуть наземь, не закрыть голову… Мы лишь пригнулись, уклоняясь от раздробленного пламени… Под конец, из разрубленных мной блочных составных частей плети, изошли зазубренные молнии — синие огоньки пробежали по стенам и потухли у нас под ногами. Блок плети испустил последний жесткий лучевой поток, о котором эти несколько секунд мы все только и могли думать…

Один Хун не потерял этого времени… И теперь клинки пристегнуты к его портупее, как и прежде. Не знаю, как он сделал это, — никаких движений с его стороны я не заметил… Но те клинки, что были брошены мне, он точно не вернул — это точно другие. Те клинки забрал я, и они при мне. Значит — это его последнее оружие, которое он может задействовать здесь… Я разогнал бич… Хун вскинул взведенный излучатель… И я отдернул, остановил бич, пресек контакт… Лесовский тоже отключил хлыст… Но он, скрытый мраком, бросил на пол бьющие по глазам засвеченные фонари… Одно движение — и «дракон» у него на прицеле…

Наше, будто дымное от мерзлости, дыханье перебилось — его перешибло напрочь… Холодный ошейник уже стянут инеем, опадает конденсат последнего выдоха, замерзший и застывший вместе с нами… С пересохшим горлом мы прикованы к месту. Но несмотря на судорожное напряжение, ни Хун, ни Влад так и не сжали руки на спуске…

Правильно… Бесполезное это оружие — до времени… Уверен, что на данное время, — лучи не спустит никто. Сейчас они оба этим просто нейтрализуют друг друга, перекроют друг другу все варианты действий. Вернее, один придержит другого до поры — до того, как кто-то первым ножи на лезвие не возьмет и не отобьет чужие клинки ненужным здесь излучателем. Но, готовое к спуску, это оружие мешает мне, ставит каждый выпад под угрозу, под срыв. Это создает промедление — ограничивает мою зону действий… Хорошо, что мне не приходится рассчитывать только на ножи Влада — к этому у Лесовского и хлыст к портупее пристегнут… Правда, мы не знаем, что еще может служить оружием «дракону» — у них часто есть «другие силы».

Мне надо действовать быстрей… Но чтобы обезоружить такого бойца, как Хун, одного удара бичом не достаточно… Его фон не проницаем, и предугадать его маневры я не могу — мой мозг фиксирует сигнал одновременно с перемещением, не прогнозирует следующие. Как я не стараюсь сосредоточить внимание на исходящем сигнале, его переменные частоты только ударяют колебаниями по моему опоздавшему сознанию. Хун слишком быстро отходит, пытаясь сбить с толку нас с Лесовским… Ему почти удалось подставить меня под пересечение еще не спущенных лучевых потоков — Влад успел перестроить их направление, но и только… Хун отошел еще дальше, не позволив ему даже прикинуть бросок… Кружу возле них, намечая удар… Не даю «дракону» отвести руку, чтоб он до ножей не достал… А воздух звенит напряжением, готовым к разряду… Сколько еще мы так протянем?.. Ждать времени нет. Если Влад сейчас концентрацию в кулак не соберет и не перейдет на ножи, «дракон» сорвет его наводку и мне ничего не оставит, кроме как в оборону перейти и Лесовского прикрыть…

Хун не позволит мне разогнать бич до полной мощности, до парализующего разряда при касании… Он занимает такие позиции, чтобы нельзя было схлестнуть хлыст на его руках и не тронуть при этом спуск XF. Из-за того, что удар должен быть крайне точным и нанесенным с неудобной позиции, его сила падает…

Пошел на риск… Только тисками сжатые «драконьи» руки не дрогнули и под синим пламенем, несмотря на то, что при разряде над ними взвились светящие электронные «тропы»… «Дракон» не стал ждать моего следующего нападения и подвел руку к портупее — под его рукой блеснул заряженный клинок… Нет, руки ему не занести — до того, как Влад до предельной концентрации нервы не дотянет, я его сдержу… а тогда они оба снова уравнены будут. Хун допустил ошибку — дал мне уяснить степень его контроля — и я без особого риска схлестнул хлыст у него на горле. Сцепленный с ошейником бич пустил мощный разряд, но его блокировал тот же ошейник… Вырубить «дракона», ясное дело, не вышло, но пару недостающих секунд Владу я обеспечил… Только, похоже, я скоро буду вынужден оставить их так — друг против друга под готовыми к спуску лучами и с готовыми к бою клинками. Другой попытки прикрыть Лесовского мне не дадут Нор с Соргом…

После долгого ментального противостояния, они перешли к другому оружию и схватились по-настоящему жестко. А бойцы, сошедшие с изначальной технической базы северных земель, друг другу не уступают — секунды обезоружили обоих, но не больше времени им понадобилось, чтобы только что выбитое из рук оружие снова было готово к бою…

— Сорг, за плетью следи!..

На его руке схлестнут трескучий «шнур». Сорг его перехватил, но уже довольно глубокий ожог не дает ему держать этот тонкий проводник под мощным током. Исходный блок сбоит, заклиненный его поблекшим лезвием, но еще работает. Другой клинок Сорг уже метнуть не сможет. С едва заметным промедлением, плетью захвачены уже обе его руки, и Нор подбирает проводники короче. Сорг резко одернул эти искристые путы, но Нор подсек подсвеченные тросы, и Сорг упал на колено. А что мне теперь делать?.. Перерублю бичом проводники — разобью их поле к черту, но таким потоком, что обоих бойцов бесследно сожжет. А вышибу исходный блок мощным ударом — расколю его к черту, но он под бичом энергию испустит, опять же поразив их обоих. Крепко они связаны этой дружбой — не разорвать!

Я послал к черту все, что мог, и снизил разрядную силу, пригасил бич… «Дракон» и рукой не шелохнул… Он смотрит Лесовскому прямо в глаза — равнодушно, сосредоточенно — он ждет времени… Нас Хун «видит» лишь по фоновому сигналу… Но его никто из обзорных полей не выпускает. А Влад так вообще с него напряженных глаз не сводит…

— Герф, «дракон» мой — держу его крепко! Бери бичи! Мой бери!

А черт!.. Схватил второй бич!.. Если Сорг с его беспощадными ножами Нору ничего не сделал, так мне о клинках и думать нечего. Нор следит за мной, но так и не дает Соргу встать, держит блок «шнура» под высоким напряжением… Подхожу к нему, как к зверю, — медленно, тихо… Если делать выпад, то рассчитанный до предела… Я знаю, что стоит Нору потерять управление хоть над одним из линейных концов «шнура», — Сорг вырвет из пут клинок… Но Нор блокирует мои удары, определяя их еще в корне мысленных действий… Исходный блок недосягаем — с этим ничего не выйдет. Нужно вынудить его отвести один линейный конец плети для защиты — перевести хоть один трос ко мне… Нет, и это не выйдет — Сорг Нору более страшный соперник, чем я… Пока мои бичи синим огнем не пылают, Нор Соргу свободы не даст… А как бичи огнем запылают — им обоим конец… До этого не допущу, но сейчас посмотрим, кого Нор сочтет страшнее, — проверим, как он с этим прав… Осторожно захожу Нору за спину — сейчас Сорг ему отойти не позволит, но долго он его так не сдержит…

Обеими руками навожу потоки — Нор принимает удары плечом… Разряд — и он отлетает к стене, но не разжимает рук на исходном блоке… Он не бросил блок и после следующего удара по плечу… А погон на его расплавленной куртке уже рассыпал пеплом порядковые знаки по шипящей ожогом коже…

— Нор, брось блок!..

Он только резко вскинул голову, и я поймал вызывающий гневом взгляд — горящий, но не ясный — пламенный и испепеленный, осыпающий этим серым прахом… Теперь понятно, что в его голове тот же присыпанный пылью пожар… Отвожу бичи!.. Бью со всей силы!.. Нор принимает удары… Его озноб колотит от боли и злобы, но он не бросает блок. Зажимаю его плечи бичами с обеих сторон.

— Брось его!

Гул синих вспышек раскатами бродит по стенам. Исходный блок горит… Но Нор не разжимает рук… Нет, не может разжать… Это замыкание — обычное короткое замыкание… Нет, это шок — его сознание отключилось… Бичи рассчитаны на усмиренье подземных чудовищ, похожих на осколки скал!.. А мы применили их!.. Отпускаю бойца!.. Развожу потоки!.. Браню себя за тупость, но уже поздно!.. А что теперь — все равно не знал, как его остановить иначе… Да, видно, и не вышло бы по-другому… Нор только сейчас упал на колени и опустил руки… Но он до сих пор держит пылающий блок, накрепко связавший его с Соргом невидимой дорожкой — держит так же судорожно и оцепенело. Огонь распустил всполохи по проводникам, подбираясь к Соргу, к его уже покалеченным рукам… А Нор, припав к стене, опустил притухшие глаза к этому огню и смотрит на него — тупо, неподвижно…

Я, не переставая ругать все, что на ум идет, стянул хлысты под рукояти, чтоб не мешали, чтоб не добить кого-нибудь ненароком. Пресек контакт, разрубив проводник клинком. Другим — вышиб, сыплющий молнии, блочный осколок из сцепленных пальцев упавшего бойца. Оставшуюся в его руках часть этой штуки пришлось схватить прямо так — рукой… Теперь и Сорг, и Нор свободны — вернее — брошены мной застывшими, как покойники… Пора разбираться с их оружием… Не придумав ничего лучше, запустил подальше, готовый рвануть с минуты на минуту, исходный блок — точнее, его осколок, ставший лучистым огненным шаром, зажатым в моей руке и разъедающим перчатки вместе с кожей…

Разрушенный блок врезал стене со всей моей отчаянной силой. Но никто и не подумал упасть лицом в пол, закрыть хоть голову… При ударе о стену исход энергии отбросил нас сухим ветром, но мы устояли, лишь слегка отклонившись, — получили еще дозу жестких лучей. Я закрыл грудь бичами — отвел осколки их перекрещенными держателями… И бичи замкнуло!.. Нор быстро включил мозги — вскочил и сорвал было с плеча излучатель, но Сорг, только сбросивший путы, отключил его коротким ударом под ошейник. Он бил не рукой — клинком, его тыльной стороной, надстроенной тонкой изолирующей пластиной над обоюдоострым кинжальным лезвием. Это значит, что Сорг спрогнозировал его выпады и был готов к ответным, когда я уже списал со счетов их обоих… Нор рухнул на пол ничком. Сорг швырнул его оружие в угол, скрутил ему руки собственным, еще не примененным, «шнуром»… Он сделал это еще до того, как я подобрал выгоревшие хлысты… Да, Сорг хороший боец, хоть и почти мертвец с виду… А мне надо бы поосторожней быть и соображать быстрей…

Одного, считай, вырубили… Подключаю бичи — перебои есть, но они еще работают…

Свист раздирает воздух… Лесовский отбивает клинок упором, и тот с лязгом отпадает мне под ноги. У моих сапог падает и Сорг!.. Отраженный его ошейником удар, нацеленный ему поперек глотки, обходит нас столпами искр… «Дракону» этого достаточно — он не смог с нами совладать и больше ждать не может… Он идет на риск… И пусть идет к черту — пусть бежит к скрытому темнотой выходу… Мы почти готовы его отпустить, если бы не патрули — если бы этим риском не было столкновение с «тенями»… Они, должно быть, уже близко! А мы еще здесь! Лесовский вырывает из моей руки бич и бежит за ним вдогонку, пока я мысленно намечаю линии нарезки действий… Когда идет бой, мы с ним часто мыслим синхронно, будто читаем непередаваемые мысли — и теперь так… Собираюсь идти за ним, оборачиваюсь к Соргу… Нор разрывает поле не крепко стянутых проводных нитей — плети безвольно падают на пол… А он перехватывает мою руку… Опускаю бич… Отключаюсь…

Смутно вижу какие-то тени… Поднимаюсь с колен… Нор уже схватил излучатель и кинулся к двери — к тоннелю, ведущему к секторным вратам… Сорг подобрал мой бич и шибанул им по корпусу XF наотмашь. От удара на пол полетел и вырубленный бич, и излучатель. Лесовский вспорол тенью прорвавшийся к нам из тоннеля свет. Он встал на световом квадрате, который выпал из пустого проема, будто выломанная дверь, преградив Нору дорогу, — изо рта у него валит пар и хлещет кровь, его бич то горит до слепоты, то гаснет…

— Упустил… Улетел «дракон»… «Стрелу» со стоянки забрал — у самых врат… Не пошел за ним дальше. Патрули там близко. Мало у нас времени осталось. Скоро тревогу поднимут.

Это точно. Но хорошего бойца проще убить, чем живым взять… Стоим и ждем… Нор меж нами, как загнанный зверь, глазами сверкает, но попусту воздух не рвет — соображает он быстро и четко… Лесовский бросил излучатель в коридор… Я тоже отшвырнул свой подальше… Что ж, теперь осталось одно — рукопашный бой… Хорошо, что сознание заблокировать успели, — ментальному сраженью не бывать…

Нор бьет так, что короткий шок обеспечен, — вернее, старается бить. Мы с Владом по запрещенным приемам не специалисты, но предугадать их возможно и для нас, хоть удается нам это не каждый раз… Нор собрал концентрацию, но… Один выпад, и готово — втроем быстро его положили… Но держим с трудом… Сорг с размаху врезал ему по челюсти и подключил «шнур» уже на большую мощность — скрутил Нору руки так, что при сопротивлении ожог до кости обеспечен…

— Нор! Бежишь раньше крыс!

— Пусти! Сорг!

— Ты бежал с ними!..

— Нет! Я не с ними, Сорг! Они только через посты пропустили и к выходу провели! Дальше наши пути разошлись! Я не с ними!..

— Да, забыл, ты никогда ни с кем — ты один! Решил по лезвию пробежать! Скар и от стен отчеты получает! Скоро Тишинский поднимет «темную армию»! Его ликвидаторы обыщут закрытые базы! Ясный, считай, блокирован и врагом, и нашими карательными взводами! Идти некуда! Никто не уйдет! Там ледник! Больше ничего!

— Там идет бой! Бой с врагом! И там я продолжу сражение! Я бегу к нашей цели — не от нее!

— Мне без разницы — ты бежишь!

— Пойми, я больше не могу сражаться здесь! Отпусти!..

— Это расстрел! Тебе пощады не будет!

— И так расстреляют! Скар уже смотрит мне в спину, а Айнер — в лицо!

— Терпи, Нор!

— Айнер избавится от меня! Он просто бросит меня на вражьи лучи! Бросит только потому, что ему нужно скорее убрать меня! Убрать с хоть какой-то пользой! Не то это сделает Скар! Сделает, поставив лицом к стене, а не к врагу! Я пропал, Сорг! Я, считай, убит — считай, убит без проку, без цели! Но попусту я погибну только здесь! Там я еще смогу что-то сделать! А здесь — уже ничего! Я уверен, что здесь мне уже вынесен заочный приговор!

— Приговор еще не оглашен!

— Оглашение — только формальность! Это сделают быстро! Поверь, до того, как его приведут в исполнение, ничего не осталось! Отпусти!

— Нор, подумай, что делаешь! Ты еще можешь этого избежать! Еще не поздно!

— Поздно, Сорг! Не сегодня, так завтра — спишут!

— Не спишут! Ты только молчи и встань обратно в строй!

— Не могу! Я поступаю, как должен! И не могу иначе!

— Этим ты ничего не достигнешь!

— Здесь — ничего! Но там я добьюсь всего! Там я обрету и жизнь, и смерть! Обрету цель!

— Думаешь примкнуть к «полку без командира»?!

— Нет! Но учти, Сорг, тем «полком» командует Верден!

— Он S7 — он не может быть полковым командиром!

— Сорг, если твои мозги заклинило, это еще ничего не значит!

— Он ни на что не способен! Он может только скрывать то, что он еще есть! «Тени» Скара уже ступили на его тень — там непроглядный мрак!

— Сорг, слышишь — не с ними я! Но и мне до чертовой бездны один шаг!

— Ты еще не там!

— Еще нет. Но этого не остановить, не избежать! Я не могу просто ждать, как все вы — поглощенные тишиной, молчанием! Дай мне уйти! Пойми, мой последний долг — погибнуть в Бою!

— С системной безопасностью?!

— Если не будет выбора! Но не к этому я стремлюсь! Мой путь идет к Анлагену!

— Анлаген?! Хочешь пропасть в этой пропасти?!

— Точно! Перед этой пропастью простирается Ивартэн! Там идет бой!

— Ивартэн неприступен! Его воздух закрыт для наших истребителей!

— Мы способны натравить на Ивартэн не одни истребители! И Анлаген способен стать опорой для становления нашей власти над этой войной! Плацдармом для установки мощнейшего оружия!

— Этого не допустят!

— Там закипает котел — и генерал Лун опрокинет его так, что кипящие пузыри подползут и к Штраубу!

— Котел выкипит паром — еще до того, как Лун приведет пятую армию к черту!

— Это оружие будет запущено! Не с тех территорий — значит, с других укреплений системы!

— Никто не посмеет сделать этого!

— Это мы еще посмотрим!

— Ты этого уже не увидишь!

— Пусть, но перед концом я буду знать, что сделал все, что было в моих силах!

— Ты ради этой тупой веры готов бросить все силы на копья DIS!

— Я примкну к пятой армии! Сорг! Отпусти!

— Не рвись — не пущу!.. Не выйдет — только руки поломаешь! Ждешь поры, когда назад не поворотить?! Вернись, Нор! Скоро поздно будет!

— Давай, выруби — и тащи обратно! Если духу хватит! А толку не будет! Не позволит мне Хантэрхайм уйти, значит — просто заберет!

— Не сейчас!

— Что время тянуть?!

— Нор, опять взялся за собственное горло — об него когти рвешь!..

— Сорг, послушай!.. Чжан Лун в бой без лишних дознаний пошлет! Долечу — его офицеры меня прикроют!

— Не смогут, Нор!

— Пока бои не пройдут, разбор не устроит никто! Не до этого там! Отпусти!

— А если отпущу?! Если отпущу я?! Ты просто не уйдешь!.. От них не уйдешь! От «теней»!

— Пусть, но я не буду ждать! Сорг, все мы приговорены! Все мы с нашим бессмертием заведомо покойники — мертвецы еще заживо! Лун единственный, кто хоть что-то еще делает! И мне нужно быть с ним — воевать под его командованием!

— Ничего он не сделает! Его не поддержит высший генералитет — никто!

— Мне довольно и того, что мы с ним! И того, что он готов к решительным действиям!

— Ты веришь ему! Но «драконы» тоже совершают ошибки!

— Он убедит всех! Ему поверит и самый замерзший рассудок! Потому, что у нас теперь есть только этот риск! Потому, что никто ничего другого больше сделать не способен! Сорг! Он убедит и тебя, если ты пойдешь со мной!..

— Дальше я с тобой не пойду. А ты — не пройдешь!..

— Пусть так! Их штурмовые отряды, бойцы DIS — не важно, кто это сделает! Мой долг — погибнуть в бою!

И Сорг, и Нор закручивают нас с Лесовским гнетущими уговорами, как винты — с такой силой духа, под таким давлением воли, что у нас никак не получается сорваться с этой резьбы… Мы давно пытаемся прорвать эту круговую нарезку их убеждений и установок… но продолжаем смотреть им в глаза… А время поджимает — это мы даже на мутные головы понимаем… но продолжаем ждать победы одного из них… Нору и теперь чуть не удалось разорвать мерцающее поле — Сорг затянул «шнур» туже и прибавил мощности…

— Погибнешь — когда Айнер прикажет.

— Сорг! Ты уже давно мертвец!

— Как и ты, судя по твоим словам. Как и все мы, по твоему мнению. А мертвые дней не считают — и время для них значения уже не имеет. Ты будешь ждать, как все мы. Ждать вместе с нами, Нор, стоя с нами плечом к плечу. А теперь… Уходить надо. Скар сегодня не спит.

До меня вдруг дошло — они оба смертники, преданные отчаянному бреду каких-то безграничных понятий о долге. Что-то добивает их обоих беспрекословным при сражении и искореженным при простое «суицидом» на благо системы. Этим они и похожи, хоть и стоят по разные стороны убеждений… Сейчас они еще не полностью поломаны жестоким ледником этих гиблых мест, но до этого уже явно недалеко и недолго… Мы с Лесовским нередко думаем и действуем синхронно, как один. Поэтому сейчас мы, обменявшись быстрыми взглядами, схватили их обоих покрепче и потащили к выходу. Сорг только кивнул, и Влад его отпустил. А Нор собран, как зверь перед нападением, — мне его и дальше держать изо всех сил предстоит…

— Герф, Влад! Мы не можем ждать! Подумайте, какие силы у нас в руках!

— Нор, мы об этом и думаем! О том, чтобы не натворить ничего с этой силой!

Красный свет тревоги внутренней безопасности залил тоннель через открытый секторный проход… Надо от этого зарева убираться побыстрее и подальше, пока пожар не разгорелся ярче и к нам не метнулись «тени»… Только вот Нор…

— Сорг, как мы его такого заберем?.. Что-то не то с ним… Переклинило его… Доложить надо.

— Стой, Герф! Объясню! Ничего с ним не будет — пройдет это.

— Пусть командир решит. Если пройдет — ничего. А если переклинило…

— Постой! Не впервой нам! По-тихому его вырубим — утром порядок будет.

Сорг стер кровь с рассеченной брови… Я бросил ему аппарат для грубой стяжки ран… Нор почуял свободу — сжал кулаки, и «шнур» рассыпался искрами…

— Держи его! Сорг, держи!

Сорг скрутил его до того, как он достал клинок, припрятанный за голенищем… Влад подключил «шнур» на жестком режиме… но я захват не ослабил… И за Соргом мы с Владом следить стали пристальней… Они оба, похоже, опаснее, чем мы предполагали… Призадумались мы тут — пришлось…

— Сорг, он порвал зашкаленный «шнур»… Он знает приемы «теней»…

— Многие знают! Пора назад… Мы шуму тут наделали…

Нор больше руки не дергает — теперь сорвать «шнур» просто невозможно. Теперь никому этого сделать не под силу, даже зная приемы бойцов службы внутренней безопасности — войск Тишинского… Но Лесовский его все равно на прицел берет…

— Сорг, он опасен.

— Влад, мы здесь все опасны… А не бывает никого и ничего опасного только для чего-то или кого-то одного…

Сорг снова вытер подпаленной перчаткой кровь, заливающую глаз… и застыл, устремив выцветшие глаза куда-то нам за спины… Дуреем от боли, что не дает одуреть со страху… Нор, бледный как смерть, смотрит сержанту прямо в лицо… Унхай стоит в дверях, невозмутимо сложив на груди руки… Только невозмутимости этой нет — его руки сжаты уж слишком крепко… Его лицо — замершее зеркало без отражений… но уж слишком жестоко его невыразительное молчание. Черные узкие прорези глаз — темные бойницы, за которыми не видно наставленное нам в лоб оружие…

— Нор, вижу, ты думаешь очередную паранойяльную мысль. И на этот раз ты дошел до того, что решил привести эту паранойю в действие за пределами мысленного поля. Что ты делаешь, Нор? Говори…

Сержант подошел к Нору вплотную… Нор растерзан нами и открыт перед этим закрытым затянутым в мундир и собранные руки унтер-офицером…

— Отпустите его…

Оставили его, отошли… но следим за его глазами, руками, хоть он и стоит с трудом, чуть не падает… От него надо ждать черт знает чего и без предупреждений…

— Нор, что бы здесь ни произошло — мне известно, что причиной этому был ты. И Сорг… Но что бы ты ни сделал — ты не покинул расположение части. И остальные границ не пересекли. Ты понимаешь, Нор. Сейчас мной к тебе не будут применены силовые методы. На данный момент ими истины не достичь…

— Ты прав, сержант. Это не поможет…

— Ты сопротивляешься, как зверь, Нор… Это оттого, что твое сознание угнетено действием препаратов — химических ускорителей. Приказы не действенны при таком помутнении… Но под прямое управление я твой разум не возьму. Мне нужно знать, как ты способен думать и управлять мыслями при таких условиях. Мной тебе будет дан выбор. Ты должен сделать его быстро — иначе он станет приказом, но не моим и не тебе. Его отдаст Айнер — карателям. Обстановка требует решительных мер. Поэтому мне пришлось решить так — ты немедленно подключишь сознание и встанешь в строй, либо с промедлением будешь стоять на допросе перед Айнером, и после — перед Скаром.

— А что со мной сделаешь ты, Унхай?!

— Узнаю правду и буду «смотреть» на твои мысли, где бы ты ни был.

— Знаю, что ты не из ленивых. Но ты спал… Пусть при застегнутом кителе и нетронутой портупее, но спал. Полный боекомплект этого не изменит, Унхай.

— Нет, Нор, не изменит. Ты один не стоишь того, чтобы губить мой разум неполным отключением сознательных функций при сне. Сон — единственное, что восстанавливает нас здесь. Но я обяжу объекты и технику заменить мой надзор.

— Сейчас «спит» и объект, Унхай…

— Тебе не под силу надорвать мои нервы, Нор. Оглянись. Не спящие рядом. Не спящие повсюду. Но не всегда ими будут твои соратники, Нор. Мы на пределе. Ты должен терпеть, как и мы. Ты стойкий боец, Нор. Ты поборол «зверский» гнет не один раз. Но «зверь» должен быть убит — окончательно. Если сейчас с ним этого не сделаешь ты, ему больше не дадут скалить зубы другие.

— Ты же знаешь, что происходит!..

— Да, ты дал сбой. Такую реакцию спровоцировало применение химических средств ускорения. Когда человек измотан, стимуляторы могут вызывать снижение уровня устойчивости и, вследствие — дестабилизацию.

— Унхай, ты знаешь…

— Нор, все под контролем — и ты тоже.

— Не говори об этом. Никто ничего не делает. Скоро никто уже не сможет ничего сделать. Скоро будет уже поздно… Нужно действовать — прямо сейчас…

— Твой долг — стоять до последнего и защищать…

— Мертвецов?!

— «Защитники» еще не встали — не перечеркнули наше будущее расчетом, не закрыли задачи.

— Какое мне дело, что на уме у этих машин! Я — боец! Я больше не могу ждать!

— Подумай, о чем ты думаешь.

Нор, кажется, начинает что-то соображать — его агрессии конец не пришел, но неестественный блеск глаз угас под тяжестью едва сдерживаемого отчаянья…

— Да, мои ограничители сорвало к черту… Но на сознание еще не свален бред. «Тени» Скара повсюду, но мы не принадлежим им, Унхай. Мы не принадлежим им.

— Ты бредишь.

— Думаешь? Нет. Все, что мы делаем сейчас — делаем с их разрешения и позволения. А все, что мы можем и что должны сейчас сделать, мы не делаем по их запрету… Но у них нет власти над нами…

— Довольно, Нор.

— Пусть они попробуют нашу кровь на вкус, пусть упьются ей до смерти, но власти над нами им не получить.

— Это паранойя…

— Они пробуют подключить к нам контроль, подавляющий волю «чужим разумом». Но мы способны не поддаваться их воле…

— Офицеры службы безопасности не имеют права брать под прямое управление армейские подразделения.

— Не имеют права — только без подтверждения верховного главнокомандующего. А его подтверждение дает им право управлять всеми вооруженными силами системы…

— Как и нам… Но таких распоряжений не было и не будет, Нор. Разум неприкосновенен.

— Но технологи по коррекции…

— Эти технологии не применяют. Того, что под строгим запретом, не сделает никто. Никто не проведет жесткую коррекцию сознания и не исправит ни один не подошедший системе разум. Тяжелое воздействие на сознание — тяжкое преступление. Это наказуемо не простой смертью — приравнено к убийству и угрозе системной безопасности. Разум погибает нетронутым системой.

— Погибнет не перестроенным системой — значит, погибнет просто убитым системой. Не исправят — тогда просто ликвидируют…

— Если будет нужно.

— Мы не должны подчиняться этому порядку…

— Этот порядок установлен системой — нами, Нор. И системой закон нарушен не будет. А если он будет нарушен тобой или такими, как ты, — мы будем судить и карать по этому закону… Не нарушай наш порядок, Нор. Он служит нам всем. Служит так, как служим ему мы.

— Унхай… Мы должны противостоять этому… Ты забыл… Холодные руки Тишинского пишут здесь наши законы.

— Это не так.

— Да, его руками правит тот, который уже — не человек.

— Если будешь продолжать, превышение допустимой нормы химических ускорителей не свяжет мне рук, — я передам твое дело дальше с полным отчетом.

— Передашь «теням»… Отдашь на суд «теней»…

— Точно, Нор. Это будет суровый суд. Но Скар не преступит запреты — ни он, ни его «тени».

— Пока им на то нужды нет… Просто спишут на прямую ликвидацию…

— Спишут — если будет нужно. И знай… Будешь «зверем» — будешь осужден, как «зверь». Ты этого ждешь?

— Нет. Жду только другой войны, начало которой положит следующий бой.

— Мы не противостоим другой службе системной безопасности — все мы части одной системы и все мы служим безопасности этой системы.

— Эту систему разрушит противник, пока мы будем…

— Не продолжай. Если продолжить — так и будет. Теперь идем.

«Шнур» распался — Унхай отключил его, освободил Нору руки… Мы стоим возле них кругом, еще не вырубив бичи, и чего-то ждем… Унхай использует какие-то неизвестные мне приемы — не запрещенные — вообще неизвестные. Мои утомленные мозги сводит на этот оцепенелый круг каждый выделенный из его фона сигнал… Что-то в его передаче, словно подымает из глубокого омута одни мысли и топит другие…

— Постой, Унхай! Пусть так, пусть придут… Скоро и без них задохнусь в этих подземельях! Я не могу больше ждать!

— Мы не ждем — мы сражаемся. Мы делаем все, что в наших силах. А над нашими силами властна только судьба.

— Унхай, я не верю, что что-то предрешено и мы ничего не решаем, что не можем ничего изменить!

— Судьба, Нор, — это то, что мы не можем изменить, потому что это уже данность. Данность, сложенная из обстоятельств прошлого и влияющая на будущее. Данность, собранная и из наших действий, но до какого-то предела. Судьба — что-то большее, чем то, что мы делаем сейчас и сделаем в будущем. Это то, к чему нас приведет время, несмотря на наши действия.

— Мне без разницы, что есть что-то неизменное. Это ничего не значит, если это — неизменно. Но есть и наши силы, пускай лишь на каком-то отрезке того, что мощнее наших сил. И часть наших сил осталась не примененной. Мы способны применить большие силы… Мы способны применить…

— Молчи, боец.

— Боец… Унхай, не только наша участь определяет нашу причастность — это можем сделать и мы!

— До предела, Нор. А он и есть — наш удел.

— Но как обнаружить эти границы, если они не размечены?!

— Рубеж скрыт. Его нужно искать — обдуманно и спокойно. Не то перешагнешь его там, где он оборван пустотой. Только «защитники» могут рассчитать то, что будет, — то «неизменное», которого еще нет за пределами расчетных полей. Генералы решают нашу судьбу по этому расчету. Определить исход наших действий, прописать схемы перемещений — это их задачи. Мы — бойцы, мы должны принимать наше положение на этих схемах, чтобы не ухудшить наше расположение до времени того «неизменного». Теперь идем, Нор. Идем, времени больше нет.

Только Нор еще дает какое-то сопротивление «золотому дракону», почти сомкнувшему нас усилием воли в этот мысленный круг… А мы так и стоим, не шелохнувшись. Стоим, так и не бросив оружие… Прямо, как застигнутые светом крысы, не успевшие спрятать в темноте добычу… Влад будто и вовсе ушел в непрошибаемую вечную тьму где-то за жестокими глазами нашего командира — синие всполохи его тревожного взгляда устремлены вглубь этих непробиваемых узких бойниц, поглощающих все немой чернотой. Начинаю туго соображать, кто он — Унхай… Откуда он пришел к нам… Он старый боец и разведчик… Он помнит другую войну… И он — чужой… У него есть «забытое знание», что хранили прежние «драконы»… Он сильнее нас… но его силы скрыты. Нет, он просто — другой… и у него просто другие силы. Точно… Он и мыслит иначе… Мы избрали один речевой код — наш. Но это не изначальный код его мыслей — Унхай переключает его на нашу речь, многим чуждую его речи…

Нор окончательно вернулся к ясному осознанию и вроде спокоен… Правда, его нервы и теперь намертво сцеплены с чем-то, постоянно грызущим его изнутри. Но теперь это «что-то» подавлено просветленным рассудком. Нор подчинен, и сейчас он исполнит каждый приказ, хоть на расстрел его посылай. Унхай как стер с его глаз блестящую муть оголодавшего хищника, нападающего на всех подряд, без различий, — жертвы то, либо такие же охотники, как и он. Уходить нам, похоже, поздно… Но Унхай, по крайней мере, сумел сдержать этого хищного зверя — и поступил он правильно… Он сделал, что мог… хоть и с промедлением. Это ко времени. Его стараниями и нашей силой — Нор стабилен. И наши задержки здесь — напрасно точно не пропадут…

Уже слышны шаги — там, за дверьми… Мои руки холодеют… Уже прошли сигналы от наших затаенных фоновых мыслей, от наших напряженных глаз, прикованных к перебойному свету там, за дверьми… Он идет — Айнер — скорее летит… Нор мертвеет под его, еще не бьющим по нам, ровным шагом, под его, еще не врезанным в нас, светлым взором. Кровь заливает Соргу лицо, но он, запертый оцепенением, не препятствует багровой темноте, ползущей к его глазам. А Унхай стирает с лица последние отсветы отражений до полной непроницаемости. Допрос будет здесь и сразу — с натиском, с напором, не дающим нам думать, собрать ситуацию сговором. Он будет вышибать из нас только правду и выбьет… А какой стороной оборотит его решение истинный ход дел, никому не известно, — формальной штрафной единицей, карающим бичом… смертоносным лучом…

Айнер ворвался ветром — вздыбленный до обгорелых под огнем и замерзших льдом под конденсатным спадом волос… С распахнутой шинели спадают кривые портупеи и на расстегнутом кителе едва мерцают посаженные погоны… Но сапоги сияют начищенной угрозой, как и прежде. Он с ходу накрыл нас недозволительной бранью — его уже закоротило…

Стикк вбежал за ним, бледный и заспанный, — никогда не видел его таким неприглаженным… И «спутник» Айнера встал у двери, преграждая и вход, и выход… Лесовский, при виде этой подавленной растрепанной сжатости взводного и лихой победоносной надменности Айнера, потупил, как-то прикрыл сумраком, этот его тревожный, разбрасывающий вызовы направо и налево, взгляд вместе со всей обычной решительной спесью. Он пригасил прожигающий проницанием огонь синих глаз перед наставленными на него бледными клинками, глазами офицера-S9, чем потеснил и мою неколебимую уверенность в нашей правой силе, не знаю уж теперь отчего и явленную… Теперь что-то сдавило эту «правую силу» где-то под ребрами до слабого пульсирующего биения и окончательно остановило мои мысли…

— Оружие бросить! Нор — к стене! Руки за голову! Смотреть прямо! Прямо мне в глаза! Унхай, портупею его мне под ноги! Сорг, Герф, Влад — к стене! По стойке «смирно»! Смотреть прямо! Унхай, бичи их мне в руки! И три шага назад! К стене! Смотреть прямо! Одно неверное движение и не к стене — к стенке встанете! Где Хорн?! Ко мне его! Быстро!

Такой расстановкой Айнер разом обозначил положение каждого…

— Что тут за забой?! Кровищи напустили! Стикк! Зашиби твоих создателей!.. Третье отделение перебито на переходе! Эти — на границе части! А ты где был?! Отчет мне немедленно — и подробный! Со всеми снами, которые ты видел, когда тут рядом вооруженные стычки проходили!

— Так точно. Отчет будет — точный и подробный с приложением ментальных, визуальных и цифровых форматных дополнений.

Стикк так и не успел пригладить волосы и застегнуть мундир до того, как его челюсть, как обычно, свела судорога ущемленной гордости и перешедшей ему дорогу несправедливости. На нем перчаток нет, и страшные шрамы на тыльных сторонах ладоней бьют по глазам, как и его, изошедшее синюшной бледностью, перекошенное лицо. Нет, никогда его таким «настоящим» не видел… И никогда мне его еще не было жаль — никогда не грызла перед ним совесть… Бывало злил он — да разное было… Но я всегда его с какой-то стороны да уважал. Это он по ерунде взъедался обычно, не иначе… Только сейчас понимаю, что он намерен сделать — нас выгородить… себе в ущерб… Он за нас ответственность возьмет, не переложит ни на кого — примет, как случалось уже, что на руках его карателями черным по белому писано. За что только, не знали мы — зато теперь ясно стало, и я борюсь с собой, чтобы перед ним глаз от стыда не опустить… Может, правда, еще что-то за этим стоит, но мне сейчас, честно, на то плевать… Тот, кто Айнеру противостоит открыто, — бесстрашный человек. И Унхай, верно, к таким «бесстрашным» принадлежит — он только зубы сжал покрепче под остановленным на нем светлым и холодным взглядом офицера-S9…

— Унхай, докладывай обстановку!

— Произошел сбой по причине…

— Что сбился?!

— Причиной стали стимуляторы. Агрессию удалось пресечь быстро. Поломки боевых единиц выявлены и устранены.

— Устранены! Верно, устранены! Вместе с боевыми единицами! Третье отделение с их долбанным сержантом остывает у врат сектора под ногами патрульных Скара! А твои люди, Унхай, бродят ночью при оружии по кровавому хвосту этих дезертиров! Унхай, какого черта?!

— Бойцы обнаружили пропажу товарищей по оружию, пошли на перехват. Но задержать соратников на территории части не смогли.

— Задержать?! Почему не доложили?!

— Не хватило времени.

— Унхай! Они успели покалечить друг друга! Но не доложить!

— Их мысли замедлены после химических ускорений, заданных при штурме. Они действовали на рефлекторном уровне бойцов N2.

— Что ты несешь! Это тебе не примитивные машины! Это было умышленное действие!

Сержант не отступил, но, похоже, перешел в оборону. А Стикк собрал волю с духом, зажал их по кулакам и заступил дорогу налетевшему на нас Айнеру… Сейчас пустит в ход заточенные извечной грызней зубы — напрямую ими правду резать будет.

— Так точно, командир. Это было умышленное действие — с погрешностью по указанной сержантом причине. Бойцы не доложили о сбое. Они старались прекратить ошибку нейропрограммы, сорванных химическими ускорителями, товарищей по оружию. Старались остановить, поврежденных тяжелыми препаратами, соратников без чужой помощи, с целью избежать неточности следственного разбора ситуации командующими, удаленными от точки событий, и последующего непомерно сурового наказания, командир.

— Стикк, ты понимаешь, что это значит?! Остановить дезертиров, не доложив командующему о дезертирстве — значит укрыть опасных для системы военных преступников и скрыть информацию, ставящую под угрозу безопасность системы! Это преступление, караемое жестко, как дезертирство во время боевых действий! Это приговор к строгой высшей мере без рассмотрений!

— Никак нет. Нужно учесть, что в крови нарушителей был высок уровень ускорителей. Приговор не должен быть ограничен отягощенной высшей мерой. Наказание должно быть смягчено.

— Это сводит приговор к неотягощенной высшей мере! Но это неизбежно — казнь!

— С учетом прекращения ошибки нейропрограммы бойцов, сорванных химическими ускорителями, сбой был бы устранен их соратниками — они собирались прекратить ошибку. При неудачном перехвате, сбой был бы жестко устранен командующими, что происходит здесь, или бойцами службы безопасности — что произошло с третьим отделением у секторных врат. Таким образом эти бойцы не могли допустить ни одного серьезного нарушения, кроме неподчинения приказу — «доложить о нарушении без промедлений». Это вообще переводит приговор с высшей меры к карательной — приговор тех, кто пошел на перехват, и тех, кого задержали и чьи нейропрограммы переключили.

— Не выйдет так, Стикк! Не выйдет так дать никаких послаблений ни тем, ни другим! Они не способны точно оценить состояние нейропрограммы! А единственный способ надежно пресечь серьезную ошибку нейропрограммы — перезагрузить нейросистему! Перезапуск системы проходит только через глубокую кому — через полное отключение! Другие методы не действуют! Они могли не полностью пресечь ошибку — могли вынудить встать обратно в строй бойцов с неисправными программами только силой! Поставить обратно в строй тех, кто не должен больше стоять в строю, — одной только грубой силой! Это первое! Второе — отягощающие факторы при исходе намеченных действий — при всех их вариантах! Это сокрытие важной информации с угрозой системной безопасности!

— Никак нет. Угрозы безопасности быть не могло. Данные о серьезных поломках боевых единиц, как и о сокрытии ими подобной информации, были бы получены нами при первой проверке показателей их фоновой ментальной активности.

Стикк на «карающей руке» зубы до кости сцепил — иначе он и не может. И захват его никто не сорвет, хоть бы этой рукой его до нижних подземелий дотащили, — он не отпустит… не отпустит эту свою старую судорогу… Только вот у Айнера и кости под током…

— Без пререканий, Стикк! Контроль с нашей стороны при разборе будет считан последним. А что-то доказать точно мы сможем только при рассмотрении отчетной памяти этих поломанных боевых единиц. Что покажет, было бы немедленно доложено командиру об осложненной попытке устранить сбой. Это и определит степень тяжести наказания — от карательной до высшей меры! А если будет обнаружен подтвержденный расчетом преступный умысел — до строгой высшей меры!

— Так точно, командир. Но учтите, что при осложнениях с устранением ошибки, мои бойцы не доложить не могли. И учтите, что наши бойцы не могли отдать товарищей, с помутненным от химических ускорителей и жестких лучей, сознанием на допрос ни нашим офицерам, ни офицерам полковника Скара. Только из-за этого они решили скрыть ошибку программы при не осложненном ее устранении.

— Скрыть не ошибку — предателей! С ошибкой работал их разум или без — это предатели!

— Еще не проведено расследование по всем данным фоновых показателей и отчетной памяти. Еще не определена точно степень их вины, как и — нашей.

— Достойно сказал — прямо и в лоб! Но про допущенные тобой ошибки, про пропущенные тобой фоновые сигналы — про это потом говорить будем! Степень вины тех падших бойцов Скар уже установил! Тем павшим воинам Скаром уже вынесен приговор! А перед нами проблемы еще стоят! Не лежат холодными трупами, как перед Скаром, — стоят перед нами во весь рост! Решение таких задач, свыше долгом на наши плечи возложено! Будем решать!

— Так точно.

— О них — об этих теперь речь идет! И главное — установить их вину! Неподчинение приказу — основной пункт!

— Никак нет. Непосредственных и прямых указаний тем временем им дано не было. Неподчинение приказу можно свести к нарушению пунктов обобщенной задачи боевых единиц. Что бы они ни сделали — ответ за это понесут не они одни. Они перегружены препаратами и не способны контролировать энергию — это наша задача. Мы поднимаем им скорость, и останавливать их должны мы.

— Без серьезной поломки на такой скорости управление отказать не может.

— Отказали не все системы.

— Если тормоза не работают — машине конец.

— Но если работает тормоз на прямом управлении — машину разбивает тот, кто ее ведет.

— Берешь полную ответственность?

— Беру. С учетом этих и дальнейших нарушений после применения ускорителей.

— Системный тормоз починить сложно.

— Сейчас заменить систему — еще сложней.

— Верно. Нового бойца теперь получить не просто. С тобой, Стикк, потом говорить будем! Норглан!

Тишина повисла мертвая — даже не повисла, а упала на нас со всей тяжестью мертвого тела… Даже Стикк остановил выжидающий взгляд где-то на полу. Слишком мало он еще знает о том, что в Хантэрхайме на деле происходит… Мы же с Лесовским вообще ничего не знаем, и догадки у нас слабые, как теперь понимать начинаю по тому, как зол Айнер и подавлены остальные…

— Нор! Недолго ты нас позорить будешь! Гуляешь ночи напролет по слепым зонам да при оружии! Тащишь за собой остальных! И Герфрид в это дело по твоей вине втянут теперь! Этого не прощу!

— Не могу отвечать за чужие поступки, командир.

— За чужую честь! Это потому, что тебе не дано чести!

— Никак нет, командир. Я не предатель.

— Мне вот после зачистки пришлось отчеты писать — Норвальду, Боргу!.. Теперь и Скару отчет нужно будет составить!.. Я знаю, Нор, — ты был с ними!

Нор заскрежетал зубами, нервная дрожь разбежалась по его обожженным плечам…

— Никак нет… офицер.

Айнер криво усмехнулся из-за того, что Нор не посмел назвать его — офицера-S9 — лейтенантом… Сейчас сели и погасли его погоны — погас порядковый, добавочный, ранговый номер — исчезли один за другим, и он стал просто офицером-S9…

— Знаю, что был!

— Нет! Шел за ними — не с ними!..

— Солжешь?! Мне солжешь?! Командиру?! Солжешь тому, кто твою шкуру, которую ты так запросто черт знает куда бросаешь, каждый раз обратно натягивает?!

— Это правда!

— Если ты считаешь, что ты — один! Но если ты думаешь, что никто тебе не нужен — это не значит, что ты ни к кому не причислен! Нор, ты шел с ними и был с ними! Мне об этом известно! Отвечай!

— Так точно. Шел с ними через посты, но не был с ними!

— Ты бежал с дезертирами!

— Но я не дезертир!

— То, что ты стоишь передо мной, а не свален с остальными там, за вратами, ничего не значит! Ты стоишь здесь, потому что был остановлен!

— Я здесь по собственной воле.

— Сорг — это по его воле ты здесь!

— Никак нет! Сорг стал у них на пути! И я преградил им путь! Они бы убили нас с ним, если бы ни Герф с Лесовским!

— Не смог отдать его им! Не смог замарать рук в крови честного бойца — в крови друга! Нор, ты всех подставил! Ты всех предал! Отвечай!

— Никого не предал.

— Систему, командиров, команду, друзей! Даже дезертиров, с которыми ты ушел! Ты предал всех!

— Нет! Я был один! Не с теми и не с другими! И ни одной клятвы, ни одного обещания, данного кому-то, я не нарушил!

— Ты присягал Снегову! Ты клялся в верности системе! И ты послал к черту эти клятвы, Нор! Ты предал!

— Я не нарушил ни одной клятвы! Я служу системе! Я остался здесь! Я никого и ничего не предал!

Нор зажат в костлявых кулаках Айнера. Он, как зверь, открывает шею, отводит глаза, но Айнер не отпускает его, уже затравленного, взгляда.

— А ты знал, что Ясный недоступен?! И что на пограничных базах облавы не переждать?! Что там теперь царит мертвый покой?!

Нор замолчал. Айнер не позволит Нору молчать ни секунды… Резким толчком командир повалил его на политый нашей кровью пол и, склонившись к нему, крепко прижал рукой его горло…

— Кто графики патрулей составил?! Отвечай!

— Мне не известны графики патрулей!..

— Кто составил?!

— Не знаю!

— Твоих создателей!.. Отвечай!

— Не знаю!.. Это правда! Пытайте!.. Но я не знаю!

— Надо будет — сделаю, что надо! Ты у карателей молчал! У меня заговоришь! Кто лидер группы?! Отвечай!

— Не знаю!

— Крылатский убит! Ты знаешь об этом, но ты не знаешь, что тебе от этого только хуже! Его память уже передали Скару! Подумай, что будет, если он узнает больше, чем я! Кто главный?! Отвечай!

Нор лихорадочно соображает, что он должен, что может, сказать и что Айнер без него знает… Но Айнер не сбрасывает обороты, не дает Нору времени.

— Лейтенант Хайскай — армейский штурмовик А3!

— Думаешь, до него нам не достать?! «Тени» Скара дотянулись и до него! Он уничтожен у границ Ясного! Кто над ним?!

— Полковник Верден!

— Он не может командовать полком!

— Да, он S7!..

— «Полк без командира». Это призрак — ни на что не годный, существующий за пределами действий. Верден пал! «Полк» уничтожен! Перебит еще на рассвете! Не многие его бойцы смогут скрыть следы! Они гонимы страхом перед карательными отрядами DIS — и бегут от них на лучи вражеской техники! Кто обеспечил связь?!

— Не было связи!

— Не лги, Нор! Я твой ментальный фон насквозь вижу! Были использованы линии связи на закрытых пограничных базах!

— Были! Но эти линии под контролем DIS!

— А то как же! Были и передатчики с «оккупированных территорий»!

— Они действуют только там! Их не подключают — сигналы перехватывают вражеские разведчики! Хайскай не имел никакой надежной связи с «оккупированными территориями»! У его групп не было никакой действующей связи с Ясным! Они почти ничего не знали — только то, что доходило обрывками от других бойцов, от офицеров! Больше я ничего не знаю! У меня нет информации об их планах! С моей стороны не было никаких вторжений в их планы! Я не был против них, но не был и за них!

— Не признаешь вину! Отсекаешь от них свою дорогу! Не пройдет тебе это даром!

— Это правда, командир! С ними я прошел лишь посты!

— Куда бежал?!

— Анлаген! Там идут бои! Там на штурм ведет генерал Лун! И я должен погибнуть в бою — под его командованием! Там идет бой с врагом! И генерал Лун готов отдать этой битве все силы — все наши силы, все силы системы! Я должен погибнуть там, в сражении! Зная, что сражение это будет продолжено! Зная, что отдам всю силу и всю жизнь тому командиру, который не потеряет ни того, ни другого! Я не могу погибнуть здесь! Потому, что здесь я паду под плетьми карателей! Потому, что я не могу больше ждать! Ждать следующей битвы! Я должен идти в бой сейчас! И погибнуть! Потому, что я погибну! Но я не должен пасть на допросах «теней» Скара!

— Анлаген?!

Нор зашатался, когда Айнер вздернул его на ноги и припер к стене, но устоял…

— Я мертвец! И системе уже все равно, где я погибну в эти сутки! Но я не должен умереть без цели! Умереть под рукой карателей!

— И у такой смерти есть цель — показать другим, чего делать не следует. Ты не мертвец, Нор — до тех пор, пока ты живой. А пока ты живой, ты — мой. Ты делаешь все, что нужно мне, я — все, что нужно тебе. Я не отдам тебя карателям, если ты не попрешь к ним сам в обход меня. Ты понял?

— Так точно…

— Сейчас ты сделал именно это…

— Я понял, что погибну сегодня и… Я знал, что мне не дадут допуск и… Я решил лететь так — и будь, что будет. Я должен продолжить бой! С врагом!

— Кем бы он ни был?! Ты знаешь, что Чжан Лун считает врагами не только их?!

— У нас один враг!

— У врага много имен, одно — только у нас! Черт… Тупой ты, Нор, как последний скингер… Не там правду ищешь! Смотри, найдет она тебя первой! Чжан Лун! Его враг — AVRG! Сейчас — это неподконтрольные нам теперь машины! Потом — мы все!

— Он нам не враг.

— Он — опасный союзник. Чжан Лун под прямым контролем главнокомандующего — Штольт ему и шагу в сторону ступить не позволит. Ты о чем думал?! О чем ты вообще думал, Нор?! Ты был бы расстрелян еще до того, как «стрелу» бы со стоянки поднял! Какой тут Чжан Лун?! Какой тут штурм?! С чего ты взял, что офицеры пятой армии черт знает кого с больной головы в бой бросят?! Тебе и там луч в голову пустили бы, хоть ты систему не покинул и в бой рвался, как бешенный скингер! Ты штрафной, Нор! Дошел до черты — дальше к черту только!.. Нор, выкинь все это из головы, и придумаем еще, что с тобой делать!

— Так точно.

— Умереть в бою — за этим и в Хантэрхайме дело не станет. А если ждать не можешь — ни на что ты тогда не годен, Нор. Куда б ты ни бежал, Нор, это низшая форма трусости!

Стикк уже застегнут до ошейника — он надел перчатки и фуражку, но еще держит судорогу за стиснутыми зубами, пытаясь с ней совладать…

— Командир, трус не побежит от более далекой смерти к более близкой, понимая, что делает.

— Стикк! Трус бежит, не разбирая дороги! Но будет еще Нору шанс дан искупить дурь — еще посмотрим, каким образом, но дан он будет. Только будет он — последним!

Нору, наконец, было позволено опустить дрожащие от боли руки. Он сжал искусанные бледные губы в жесткую, пунктирную из-за этих ссадин, линию — наклонил голову… Это не согласие — повиновение сильнейшему. Но по-другому с ним и быть не может — это мы с Лесовским уже твердо усвоили.

Теперь Нор мертвым грузом висит на плечах наших командующих — вернее, нашего взводного… За нас с Владом Стикк без труда ответственность принял, мы не подведем. А Нор, и без того штрафной боец, ему покажет еще, как это — остро заточенный камень на шее таскать, к тому же и добровольно… Да что теперь, один другого стоит… К Стикку доверие тоже не безгранично… Унхай, пожалуй, способен по-настоящему Нору мозги вправить, но ему на это времени не жалеть… А времени, как раз, здесь ни у кого и нет. И выходит, что всех Айнер силой собирает и волей держит — его здесь власть.

Стикк Айнеру под контроль передан — значит и весь наш взвод по большей части под его надзором… вместе с Нором и его проступками… Нам всем от этого лихо будет. Ясно, что Нору, без заступнических атак нашего взводного, определенно свет белый не видеть бы — Айнер бы его действительно больше не терпел. Перешагнул Нор границы его офицерской выдержки, и больше ему — нестойкому бойцу — на его поддержку рассчитывать особо не приходится… И без того командиры и за него, и с ним бились довольно. А бой, каким бы он ни был, без потерь не проходит. Не стоит Нор теперь никаких потерь. По мне — он их и не стоил, но командирам всегда видней. Никуда не попрешь — Нор не простой солдат — он воин, пусть и «раненый».

Унхай незаметно прочертил знак тишины — отходим… Полыхнул красный свет — тревогой внутренней безопасности накрыло и наш сектор. Нор не протестует против того, что Айнер сцепил пальцы на его предплечье и поволок к выходу. Не стал он противиться и тому, что Айнер толкнул его холодным светом загруженных излучателей вперед, в темноту. Нор не способен вырваться из этой мертвой хватки, хоть и мог бы… Он достойно держит прямую спину, не опуская гордо поднятой головы, — никуда его выправку и стать не деть — только взгляд его полностью утратил отчаянный и больной блеск, потемнел от усталости и боли. Он безоговорочно сдал оружие, считай — бросил штандарты к ногам… высшему офицеру. Айнер не сломил его дух, но он победил — победил нас всех с настланным на нас дурманом… Он резко сорвал мутную поволоку, оставленную жесткими химикатами, — считанные секунды, и сознание пробудилось… к нашему возросшему ощущению какой-то безвыходности от не полного понимания нами содеянного…

— Идем! Развели тут кровищу!

Конвойные «защитники» явились из темноты и замкнули нас сзади. Коридоры, переходы — незнакомые, мрачные и разрушенные — светит нам только оружие Айнера и мертвенное мерцание этих совершенных машин…

— Унхай, где Хорнкйенг?! Ко мне его!

— За ним посланы машины.

— Тогда найди пустые карцеры! Здесь — на этом объекте!

— На схемах объекта подобных помещений нет — только за пределами сектора.

— Исполнишь! Карцер нужен здесь — у нас! Сорг, Хорн, Герф и Влад сектор не покинут! Но чтоб под замком были! А ты, Нор!.. Ты по краю ходишь! Скучаешь по карателям?! А они по тебе — нет! Больше твои штрафы не снимут, что б ты ни делал! Не хотелось бы мне твою шкуру людям Скара на растерзание отдавать, но знаешь же, что отдам!

— Знаю, не раз подтверждали это действием, командир.

— Так вот этот раз будет последним, потому что меры ужесточают! И ограничений у Тишинского не будет — Хантэрхайм перейдет в его безраздельное властвование!

— Так точно.

Здесь проведут внутренние зачистки… Пальцы холодеют… В полумраке я так и вижу россыпи искр с замкнувших нервов Айнера. Как-то рефлекторно сжимаюсь под его напором. Обычно это вызывает сопротивление, но сейчас с трудом останавливаюсь, чтобы не отступить во тьму. Сейчас другой допрос будет — серьезный. Сейчас по всем данным дело будут разбирать. Даже на невозмутимом лице сержанта нерв дергает… А Нор уж совсем плох, хоть и напускает еще что-то, вроде остаточных усилий, удержать дерзость, но это не убедительно…

— Не дерзишь больше! Продолжай тише, чем снег, падать! Тебе другого теперь не положено! Нор, мы всех найдем! Всех, кто бежит, как крысы! Решай, с кем ты! И где тебе место! Середины тут нет! У нас к общей цели один путь! К общему построению — один плац! Одно у нас карательное лезвие — и заточено оно с одной стороны! Решай сейчас!

— Так точно. Готов исполнить долг. Жду указаний, командир.

— Будут тебе приказы! Думай, что делаешь! Не наводи смуты! Не исполнишь приказ — исполнишь последний долг! Понял?!

— Так точно.

— Тебе будет дан шанс — последний! Мной твое дело первым рассмотрено будет, и отчет Скару написан будет мной! И запомни, Нор, тебе это нужно больше, чем мне!

— Да, командир.

— Сейчас разбор чинить будем… Твое счастье — ты при мутных обстоятельствах задержан! Но недолго им неизвестными быть! Мы их построим — каждому в лицо посмотрим! Выведем мы твои мысли «на чистую воду» в строевом порядке! И разъясним тебе, что к чему, как положено! По закону! По заслугам получишь! Как и остальные!

Через темный коридор к нам торопливо движется светлая фигура… Пришел наш врач… Он нерешительно остановился чуть поодаль, когда его оттеснил угрюмый, озабоченный, Норвальд…

— Айнер! Что здесь?!

— Ситуация под контролем. Бойцы вступили в схватку с дезертирами, пытаясь их остановить. Дезертиры были удержаны ими до времени пересечения с патрулем службы безопасности и уничтожены патрулем службы безопасности. Бойцы задержаны — сопротивления при взятии и изъятии оружия не оказано. Причина ошибки нейропрограммы — стимуляторы. Химические ускорители вызвали дестабилизацию — рефлекторную агрессию и торможение мыслительных процессов с замедлением функций высшего контроля.

— Остановить?!

— Так точно — остановить. О происшедшем не доложили. Отпор получили, но огонь не открыли. Причиной послужило стремление пресечь ошибку нейропрограммы перед исполнением необходимых, указанных командиром, действий.

— Айнер…

— Смотрел ситуацию по их фоновым сигналам. Точнее — по данным электронных записей смотреть буду.

— Айнер, постойте…

— К этому их мог побудить только страх, усиленный остаточным ускорением нейропрограммы, капитан, — страх перед неточным установлением степени вины.

— Вины предателей…

— Так точно. Но с учетом длительных и жестких ускорений и последующих ошибок программы, неточности при разборе не исключены, капитан.

— Хотите сказать, что им виднее…

— Именно. Остаточные эффекты действия ускорителей были ослаблены сержантом и полностью истреблены мной — просто и без осложнений. А затруднений не возникло оттого, что сделано это было способом, неприменимым при допросах DIS — и не доводящим до осложнений при этих допросах. Что исключает более жесткие и определенные — необратимые — шаги следователей DIS.

— Айнер, мы не обсуждаем страховку и риски.

— По сигналу фоны почти чисты — серьезных нарушений работы нейросистем нет. Не требуется ни перезапуск нейросистемы, ни применение прямого контроля над разумом.

— Это ничего не изменит.

Айнер резко сдернул проницательный взгляд с нас и перевел его на Норвальда — холодный и уверенный, требующий безоговорочного подчинения, взгляд офицера-S9…

— Ситуация под контролем.

Норвальд как-то с грустью покачал головой… Уже давно ясно, что на такой, особый, риск он идет с трудом, но что нередко уступает Айнеру… Норвальд думает о нашей участи со всем старанием, но понимает, что Айнер думает быстрее, хоть и опаснее. Тяжело ему руководить офицером выше него по уровню — знать об этом, подчиняться ему на свой страх и риск и нести ответ, хоть и формальный… Что Айнеру тут не место — ясно каждому. Этот человек, несмотря на производственный брак, уготован великим делам — ему здесь и пространство, и время тесно. Угодили мы с Лесовским черт знает куда, и, на кого надежду возложить, совсем не понимаем… А этот чертов день, будто и не окончен, — только начат… Мы голодны и обгорели… А Сорг еще поливает, никак не останавливаемой, кровью пол.

— Айнер, где Норглан?

— Он здесь.

— Был в сговоре?

— По данным первого допроса — не был. Бежал к Анлагену — воевать. Приперло ему. Был остановлен соратниками на границе части. Утверждает, что по собственной воле на месте остался. Следы насилия указывают обратное. Точнее, он был подвергнут переменному переключению мыслей и действий. Точно нарушение будет определено при расследовании — рассмотрении отчетной памяти всех застигнутых на месте произошедшего конфликта.

— Не так плохо… Он нам еще нужен, Айнер. Думаю, его следует придержать — к службе он пока еще годен, если стимуляторы не колоть.

Лейтенант закурил… Он скривил рот (скорей всего от мыслей о бессонной ночи) и окинул нас строгим взглядом, обещающим нам не просто бессонную, но и скверную, холодную — просто зубодробильную — ночь. Норвальд, похоже, полностью погружен в тяжкие думы, и на нас вовсе не смотрит. Размышляет он долго и решает осторожно. Он не зол — мы с Лесовским уже убедились, что в нем вообще злобы нет…

— Да, капитан, стимуляторы повинны… Они ускорители жизни. Ускоряют и разрушительные процессы, если они запущены. Будем считать, что мы заглянули в будущее…

— Посмотрим, можно ли его изменить.

— Не думаю. Приостановить — да, изменить — нет.

— Слишком мал фрагмент увиденного.

— По этому фрагменту можно определить общий принцип и построить на нем целую систему. И конструкции на таких заключениях могут быть довольно прочными. Но перестроить их, пусть с опорой на факты, очень сложно.

— Вижу, вы разработали новый метод… Что ж, можете его применить. Займитесь этим, Айнер.

— Так точно.

— Рядовой на наблюдении?

— Да. Теперь он, как и остальные, еще и под полной ответственностью командира первого взвода — и за совершенные, и за дальнейшие действия под препаратами ускорения.

— И это вами предусмотрено…

— Не мной — командиром первого взвода…

— Он поступил разумно…

— А то как же. За его проступки ответ держу я.

— Частично. Заботу о штрафном бойце высшей категории он вам облегчил.

Нор опустил глаза… и я тоже, когда они оба обернулись ко мне… Я только с натяжкой предположить могу, что с Нором делали и к чему будут готовить меня…

— Айнер, составьте Боргу подробный отчет. И главе третьего отдела службы безопасности — у вас это хорошо получается…

Лейтенант напряженно кивнул головой…

— Сделаю.

— Где Унхай?

— Карцер ищет. Сейчас будет.

— Проблемы здесь с этим… Но ничего. Оставьте всех под замком, как сможете, — до выяснений. Им ничего уже не изменить. На пост DIS не докладывайте ничего, кроме доложенного мне сейчас. Остальным займетесь позже.

— Понял.

— Распоряжайтесь, Айнер… А Стикк… Ко мне его, как свободен будет.

— Так точно. Стикк! Берешь ответственность — берешь и бойца! «Спутник» с тобой пойдет! Остальные пойдут со мной! D40-709 замкнет!

Норвальд допустил к нам врача и поспешно повернул к сектору системных управлений… Грубо прошитые скобами раны перестали кровоточить. Доктор ушел, как только наскоро очистил и высушил наши ожоги — остались только чудовищные рубцы. Айнер затушил окурок в лужице жидкой крови…

— Ну что, давайте мне память… Герф, а ты что стоишь?..

— Я…

— Туго соображаешь! Сдай отчетную память!

Ничего. Это еще ничего… Я и правда соображаю сейчас туго… Как раз из-за этого Айнер не сильно пошатнул мою изначальную уверенность в том, что до высшей меры дело не дойдет. Знаю, что он на это способен, но не так — не с того, что его замыкает. Он по справедливости решит…

Нор под арестом. Он сгинул, ведомый Стикком, зажатый в спину холодным взглядом машины, — сгинул на переходе, где-то посреди покореженных лестниц, спускающих обломанные ступени глубоко под землю… Темная пустая дверь пожрала сначала Айнера, потом и каждого из нас… Соргу кровотечение вроде остановили, но грубо — и раны скоро открылись… Кровь хлещет ему на глаза из-под железных скоб, прошивших его бровь… Мне бы тоже не хотелось видеть эти темные коридоры… Никто из нас не знает, куда они нас приведут…