3. Второй рассказ Халька Что будем делать?

23 день второй осенней луны 1296 г.

Тарантия

Итак, сегодня ночью состоится Большой Совет.

Если быть совсем точным, то не вечером, а ночью — собрать всех приглашенных до захода солнца мы не можем по вполне объективной причине: Рэльгонн из Рудны не в состоянии действовать при свете дня, он существо сугубо ночное и испытывающее к солнечному свету стойкое отвращение. Что вполне естественно — все-таки хозяин отдаленного бритунийского замка является самым настоящим вампиром-каттаканом, героем страшных легенд и леденящих душу историй, красочно повествующих о жутких упырях, высасывающих кровушку из лебединых шеек невинных девиц или похищающих трехдневных младенцев.

Идея использовать каттакана в качестве «перевозчика» пришла в голову одновременно мне, Гвайнарду и Конану, однако, мы плохо представляли, как приглашенные в Тарантию гости отнесутся к столь экстравагантному способу передвижения. Разумеется, все участники Совета предупреждены, что за ними явится «доверенное лицо» короля Конана, которое при помощи волшебства мгновенно переместит их в Тарантию, но, простите за каламбур, лицо этого самого доверенного лица способно напугать даже самого хладнокровного человека.

Представьте каково это будет выглядеть: из пустоты выныривает человекоподобное существо с горящими желтым огнем круглыми глазами, усеянной коническими клычищами пастью и серо-белой кожей мертвеца и вежливо предлагает проследовать вместе с ним в Тарантийский Замок короны. Полагаю, вы сто раз подумаете, прежде чем согласиться, если раньше не схватитесь за оружие и не начнете звать на помощь, громогласно оповещая всех окружающих, что вашу спальню посетил вампир.

Дабы избежать ненужных осложнений, мы предложили Рэльгонну на время сбора Совета надеть глухую черную маску, полностью скрывавшую его внешность, но упырь только усмехнулся и сказал, что сможет обойтись и без подобных глупостей — мол, каттаканы способны менять облик не хуже самого завзятого оборотня-допплегангера. Сие утверждение было немедленно продемонстрировано на практике — при помощи врожденной магии каттаканов Рэльгонн запросто придал своей устрашающей физиономии вполне человеческие черты и начал откровенно смахивать на страдающего несварением желудка и бессонницей черного мага с тенями под глазами, нездоровой кожей чахоточного больного и бескровными узкими губами, сложившимися в презрительно-брезгливую усмешку.

Киммериец немедленно заявил, что Рэльгонн сейчас похож на молодого Тот-Амона, будто на родного брата, и с тем приготовления к грядущему совещанию закончились. Упырь улетел ночевать (точнее «дневать») в Рудну, да и мы разошлись на отдых, благо за окном едва-едва начало светлеть, и еще можно было вздремнуть.

Уговорились так: Рэльгонн доставит всех приглашенных прямиком в Белую гостиную, расположенную в личных покоях короля, немедля после следующей полуночи. Если учитывать способность упыря перемещаться на гигантские расстояния за единый миг, сбор гостей займет не более двух квадрансов. А затем…

Затем до самого рассвета (к счастью, по-осеннему позднего), мы будем чесать языками, пытаясь выяснить, что же такое Черное Солнце и как с ним бороться.


* * *

— Нет-нет, даже такой облик вызовет недоверие, — поморщилась Зенобия, когда Рэльгонн следующим вечером объявился в Белой гостиной. — И никакие наши предупреждения не помогут. Кроме того, зеркала отражают истинную сущность, а не созданную магией иллюзию. Вот, взгляните…

Мы с Конаном, Тотлантом и заранее приехавшим во дворец бароном Гленнором послушно уставились на большое, от пола до потолка, серебряное зеркало. Ну точно, «черный маг», стоявший перед нами, исчез, заместившись в отражении подлинным обличьем каттакана — зубастым и остроухим. Только одежда рудненского вампира осталась неизменной — мешковатая хламида с капюшоном, украшенная медальоном в виде свернувшегося в колечко дракончика.

— Ладно, убедили, — недовольно скривился Рэльгонн и вернул себе привычный вид. — Давайте вашу маску, придется поиграть в таинственность.

Королева потянулась было к лежавшей на диванчике черной шелковой полосе с прорезями для глаз и завязочками, но ее опередил рассудительный барон Гленнор.

— Зачем усложнять дело? — недоуменно развел руками наш архишпион. — По-моему, можно поступить более просто и разумно. Насколько я понимаю, все те, кого мы сегодня ждем, лично знакомы либо с Конаном, либо с бароном Юсдалем, так? Уважаемому господину Рэльгонну не составит труда…

— Не-ет! — яростно замотал головой киммериец. — Гленнор, ты хочешь сказать, что нам следует сопровождать Рэльгонна? Благодарю покорно, не желаю!

— Разве прыжок через Ничто опасен? — осведомилась Зенобия.

— Совершенно безопасен как для каттакана, так и для человека, — ухмыльнулся вампир. — Да только я еще по прежним временам наших совместных приключений в Бритунии помню, что Конана после прыжка обычно начинает тошнить.

— Неприятные ощущения, — согласился король и быстро взглянул на меня. — Хальк, я уверен, тебе понравится такое приключение!

— Гм… Не знаю, не знаю…

— Отправляйся, — решил за меня барон Гленнор. — А ты, Рэльгонн, натяни капюшон поглубже. Будем вас ждать.

Я медленно подошел к упырю и спросил:

— Нужно делать что-то особенное? Заклинания?

— Никаких заклинаний и шаманских плясок вокруг костра, — улыбнулся владетель Рудны, показав все свои зубы. — Понимаешь ли, прыжки через Ничто для нашей расы — столь же естественное и привычное действие, как для тебя дыхание ли ходьба. Прежде всего — ничего не бойся, это не больно. Сначала возьми меня за руки и ни в коем случае не отпускай. Глаза закрывать необязательно… Сначала отправимся в Бельверус. Готов? Полетели? Полетели!

Рэльгонн набросил черный капюшон, я коснулся холодных пальцев каттакана, отметив, насколько ухоженные у него ногти — длиннющие, чуть изогнутые и отполированные, будто у светского фата.

Полет продолжался один незаметный миг, у меня перед глазами вспыхнула россыпь ярких искр, чуть закружилась голова, я почувствовал холод, но сразу понял, что магия тут ни при чем. Просто в большой роскошной зале, в которой мы внезапно очутились, было прохладно и дул сквозняк.

— Впечатляет, — раскатился по анфиладе очень знакомый голос. — Просто невероятно!

— Разрешите пожелать вашему величеству и всем присутствующим доброго вечера, — даже после прыжков через Ничто не следует забывать об этикете, ибо я стоял посреди малой тронной залы бельверусского замка, и здесь находился король сопредельной и дружественной державы Нимед Второй.

Я отпустил руки упыря и куртуазно раскланялся.

— Надеюсь, мы не опоздали?

— Как раз вовремя, — пробасил Гвайнард, стоявший рядом с удивленно помаргивающим Нимедом, разглядывающим отошедшего за мою спину Рэльгонна. — Мы только-только собрались.

Под словом «мы» скрывались собственно король Немедии, Мораддин, Гвай, Валент из Мессантии, еще один незнакомый пожилой месьор (как потом выяснилось, это был один из Хранителей Ночной Стражи, барон Девлин) и… и… Она.

Я уже знал, что Ринга вернулась в Бельверус — Гвайнард и Валент упомянули об этом в недавнем письме, но никак не предполагал, что герцогиня Эрде и наша с Конаном давняя подруга будет так хорошо выглядеть. Словно и не было долгих двух лет тяжелейшей душевной болезни, сделавшей из лучшего конфидента Вертрауэна сущего монстра.

— Хальк, и что ты уставился? — фыркнула Ринга, наблюдая за моей вытянувшейся физиономией. — Это действительно я. Кстати, как вы здесь оказались? Я не почувствовала никакой магии, портал никто не строил… Что-то новенькое? Или хорошо забытое колдовство Кхарии, которое получает все большую популярность в наши неспокойные времена?

— По-моему, это неважно, — поморщился деловитый Мораддин. — Хальк, я рад видеть тебя и твоего… э… друга, но разговоры о личных делах мы отложим на другой раз, согласен? Как мы попадем в Тарантию?

— Ваше величество, месьоры, надо встать в круг, — со знанием дела сказал Гвай. — Возьмитесь за руки. Рэль, встань между мной и бароном Юсдалем. Ни о чем не беспокойтесь…

Щелк! Снова мелькнули радужные искорки, и пред моим взором вновь предстала Белая гостиная.

— Ф-фу, — молодой немедийский государь утер со лба проступивший пот. — Ничего себе! Мы действительно в Тарантии?

— В самой что ни на есть тарантийской Тарантии, — подтвердил киммериец, который вместе с остальными наблюдал за нашим явлением из дальнего угла комнаты — Рэльгонн заранее предупредил, чтобы люди не толпились посреди гостиной, при «выныривании» из Ничто есть риск наткнуться на другого человека, а это может быть опасно. — Привет, Ольтен! Или прикажешь именовать тебя в соответствии с коронационным именем — Нимед? Батюшки, это же Ринга Эрде! Здравствуй, старушка, сколько лет не виделись! Хальк уже успел мне насплетничать, что ты жива-здорова!

— Кажется, сегодня гвоздем программы буду я, а не Черное Солнце, — с притворным разочарованием вздохнула герцогиня. — Все собрались?

— Нет, — покачал головой барон Гленнор. — Рэльгонн, Хальк, отправляйтесь за остальными… А вам, досточтимые господа и прекрасная дама, я осмелюсь предложить отведать великолепного шемского вина.

В сущности, Рэльгонн был прав — прыжки через пустоту не доставляют никаких особо скверных ощущений или лишних неудобств. Мне даже начало нравиться путешествовать столь необычным способом. Одно мгновение — и ты уже в Кордаве или Гайарде, еще мгновение — и снова Аквилония. Каттаканам можно только позавидовать — никаких затрат, лошадей, пыльных дорог, ночевок на дурных постоялых дворах! Надо будет посоветовать Конану нанять упыря в качестве королевского гонца.

Мы и впрямь управились за два квадранса. Еще не начали звонить первый послеполуночный час, а Большой Совет в полном составе находился в Белой гостиной королевской резиденции. Никаких осложнений не возникло, даже глава самого уважаемого митрианского монашеского ордена Вечного Солнца, отец Доменик Кордавский, отнесся к нашему внезапному появлению в келье обители будто к само собой разумеющемуся событию — будто у него каждую ночь из пустоты вываливались вампиры и тайные советники Трона Льва.

…Наконец Конан отставил в сторону чашу с вином и попросил гостей рассаживаться. Предстояло принять исключительно важные решения, способны повлиять на ход дальнейшей истории Закатного материка.


* * *

В нашем чрезвычайном совещании приняли участие совершенно разные по облику, возрасту и статусу люди и не-люди. Два короля и королева (Конан с Нимедом-Ольтеном и Зенобия), волшебники (Валент и Тотлант) вместе с маркграфом Ройлом, представители гильдии Ночной Стражи, главы секретных ведомств двух ведущих держав Заката, герцог Просперо Пуантенский, доставленный из Гайарда, где он пытался вразумить своих баронов, предавшихся смуте, один оборотень (я неотвязного Веллана имею в виду) и два жреца Митры — уже упомянутый Доменик из Зингары и настоятель главного храма Аквилонии старик Хродомер. О своей персоне я скромно умолчу — мне пришлось, как и всегда, вести записи.

Если с абсолютным большинством присутствующих я был знаком, то месьор Доменик представлял для меня сплошную загадку. Слухи об этом суровом монахе, создавшем новый орден братьев-проповедников, ходили самые разные — аскет, самую чуточку фанатик, человек малоприятный и тяжелый в общении, однако именно благодаря Доменику Зингара доселе осталась оплотом двух «традиционных» верований Заката — митрианства в первую очередь и иштарийства во вторую.

Едва в пределах владений ее королевского величества государыни Моря и Суши Чабелы I Зингарской объявились фатарены со своими сомнительными проповедями, Доменик вместе с еще несколькими монахами-единомышленниками понял, какую опасность могут представлять новоявленные еретики. Он добился приема у королевы и изложил свои предложения. Чабела, всегда отличавшаяся редкостной проницательностью, утвердила разработанный Домеником устав нового митрианского ордена, запрещавший монахам стяжание и роскошь, а так же обязывающий братьев оказывать помощь бедным. Затем, получив поддержку со стороны государства, настоятель монастыря Вечного Солнца вместе со своими братьями начал настоящую охоту на сектантов.

Доменик преуспел: за полтора года он смог полностью очистить Зингару от еретиков, где вразумляя людей пламенными проповедями, а где — попросту уничтожая закосневших в своих гибельных заблуждениях фатаренов, очищая их души и тела огнем. Он добился от королевы издания закона, запрещающего любым митрианским обителям и общинам Зингары скупать земли, все пожертвования храмам теперь не накапливались в сокровищницах, а шли в пользу неимущих. Доменик основал множество больниц и странноприимных домов для нищих, жизнь вел чистую, бедную и созерцательную, а развратные монахи из «старых» монастырей либо вынуждены были признать новый уклад жизни, либо нещадно изгонялись из обителей.

Словом, Доменик заслужил репутацию почти что святого и едва ли не преемника Эпимитриуса, а самое главное — сумел быстро вернуть авторитет митрианству в своей стране. Конан посчитал, что советы отца Доменика будут для нас весьма полезны, посему он и был приглашен в Тарантию. Что характерно, этот чуть мрачноватый темноглазый и чернобородый монах в белой хламиде с черным плащом от участия в нашем тайном заседании не отказался — понимал, чем может грозить разрушение тысячелетних устоев и традиций в Аквилонии и Немедии.

— …Они просто врут в глаза! — от размышлений меня отвлек громкий возглас Просперо. — Послушать моих баронов, так все и каждый являются благонамеренными и добрыми подданными короны, веруют в Митру Солнцезарного и исправно платят подати! А в действительности — привечают «Совершенных», отдают им в пользование некоторые замки в горах, которые превращаются в змеиные гнезда, готовят войско! Половина Пуантена, даже крупные города, охвачены этим безумием! Фатарены проповедуют прямо на улицах! В самом Гайарде по решению старшин торговых и ремесленных гильдий, управляющих магистратом города, закрыто два монастыря, братья изгнаны!

— А ты хотел чего-то другого? — невинно поднял брови Конан и тут же метнул огненный взгляд на нахохлившегося верховного жреца Хродомера, возглавлявшего митрианские общины Аквилонии. — Может быть, ваша милость соизволит сообщить, какова была сумма обязательных храмовых сборов в Пуантене за последние… допустим, пять лет? И куда они подевались?

— Жрецы не обязаны давать отчет мирским властям, — проскрипел Хродомер. — По счастью, времена Нумедидеса, узурпировавшего власть над нашим сословием и возложившим на себя непосильное бремя жреческого служения Митре, давно миновали. Я полагаю, что королю не след вмешиваться в дела храмов — мы же не участвуем в жизни светской?

Я решил, что Конан сейчас взорвется, и жрецу придется туго. Хродомер до невероятия обнаглел, будучи уверенным, что его могущество непоколебимо. Конечно, за ним стоят тысячи жрецов, сотни монастырей и колоссальные богатства, собранные за столетия, но если рассудить здраво, то через год-другой, фатарены окончательно вытеснят из умов аквилонцев митрианские постулаты, и Хродомер останется гол и бос. Неужели он этого не понимает?

— Смею заметить, — встрял барон Гленнор, — что достоинство верховного жреца было возвращено королем Конаном тебе в знак того, что его величество полагает… полагал, будто митрианство и жреческое сословие останется верной опорой Трону Льва!

— А я замечу, что не случись этого, король Конан не получил бы поддержки со стороны бесчисленных прихожан наших храмов, где мы каждодневно возносили моления Светлоокому за здравие и благополучие нового государя! — парировал Хродомер, а я похолодел. Он что, нарочно нарывается? Конан в гневе страшен, никакой демон Черной Бездны не сравнится!

Киммериец, однако, не ответил. Только тяжело посмотрел на Хродомера (ох, какой нехороший взгляд!) и, повернувшись к остальным, сказал:

— Ну что ж, мы можем предполагать, что руководители секты, ее верховный конклав, готовят открытое выступление. И в то же время никто из нас не знает, кто они, каковы основные цели Черного Солнца и чего ждать в будущем. Есть несколько ниточек, ведущих в самое сердце этого заговора, но они слишком непрочны. Вот кстати… — король дернул меня за рукав. — Хальк, ну-ка расскажи о своем давешнем ночном приключении. Думаю, это ключик к одной из доселе запертых дверей.

— Да, конечно, — быстро кивнул я. — Месьоры, дамы, прошу вас выслушать внимательно. Особенно это будет интересно волшебникам. Кажется, со мной говорил человек, посвященный в тайны, к которым нам так хочется прикоснуться…


* * *

Известно, что в дни солнцестояний обычно случаются чудеса. Осеннее равноденствие тоже не обошлось без донельзя странного события, правда, коснувшегося только меня одного.

Дело в том, что в моей спальне среди ночи объявился призрак.

Конечно, в королевской резиденции Тарантии, как и во всяком уважающем себя замке, обитали привидения — взять хотя бы тень герцога Мартена, убитого в подвале дворца лет двести назад, еще при короле Сигиберте Великом. Привидение герцога появлялось только в полнолуния, таскало в руках собственную голову и нудно призывало всех встречных-поперечных отыскать его убийцу и казнить изменника. Словом, обычный безвредный фантом, кому-то кажущийся устрашающим, а кому-то — забавным.

Однако призрак неожиданно посетивший опочивальню барона Юсдаля к ведомству неупокоенных и мятущихся душ никак не относился — это была созданная магией иллюзия человека, в действительности находившегося на расстоянии многих сотен лиг от аквилонской столицы. Однако таковая иллюзия меня видела, могла со мной разговаривать, отвечать на вопросы и даже вполне оживленно жестикулировать.

Вполне естественно, что сначала я перетрусил, поскольку прибытие призрака сопровождалось весьма красочной магической иллюминацией и устрашающими эффектами. Призрак, однако, постарался меня успокоить, сказав, что использованное им колдовство угрозы для барона Юсдаля не представляет, а если названный барон соизволит успокоиться, выпить для храбрости вина и присесть напротив, то, возможно, услышит нечто весьма любопытное.

Так я и сделал. Плеснул в свой бокал розового пуантенского, поборол дрожь в коленях и на всякий случай устроился в кресле в самом дальнем от призрака углу спальни.

Передо мной стояла высокая, закутанная в синий плащ фигура — иллюзию реальности смазывала только изредка пробегавшая по фантому рябь, наподобие поднимающихся волн горячего воздуха.

— …Итак, вы дворянин, человек и маг, — повторил я слова незнакомца. — Может быть, представитесь? А то как-то неудобно — вы мое имя знаете, а я не ведаю, с кем говорю.

— Отвечу по порядку, — призрак, как мне показалось, хихикнул. — Да, я ношу старинный родовой титул, но магом не являюсь. Связаться с вами мне помогли… м-м… хорошие знакомые. Представиться, увы, я не могу — это было бы опрометчиво. Но для удобства называйте меня, допустим, месьором Лерэ.

«Лерэ» — «пустота», мгновенно перевел я знакомое немедийское слово. Ну-ну. Похоже, чувство юмора у ночного визитера напрочь отсутствует. Имечко словно сошло со страниц дурных сочинений Гая Петрониуса о каких-нибудь дворцовых интригах, густо замешанных на несчастной и неразделенной любви, — эти сопливые истории ныне весьма популярны у тарантийских пожилых дам и впечатлительных девиц.

— Хорошо… месьор Лерэ, — вздохнул я. — Начнем с самого главного: что привело вас в мою спальню в столь поздний час?

— Ваша неизбывная любознательность, барон, — донеслось из-под маски, скрывавшей лицо фантома. — Всему Закату барон Юсдаль известен как наипервейший собиратель сплетен и любитель чужих тайн. Не обижайтесь, я не хочу сказать ничего дурного, вы ведь не пользуетесь этими тайнами в неблаговидных целях? Хотя, как я полагаю, многие отдали бы целое состояние за собранный вами архив.

— Вы хотите купить какие-то бумаги, хранящиеся у меня? — я нахмурился. Двусмысленные слова месьора Лерэ дают повод для настороженности. — Тогда вынужден вас огорчить — ни ведущаяся мною летопись, ни какие либо документы из архива не продаются.

— Боюсь, господин барон меня неправильно понял, — терпеливо ответил призрак. — Вовсе наоборот, я хочу чтобы в вашей хронике появилось несколько новых, весьма любопытных и назидательных для потомков записей.

— А именно? — я пытался вести себя хладнокровно и не показывать, что заинтересовался.

— Я знаю о том, что король Конан и его окружение обеспокоены действиями сообщества, называющегося Черным Солнцем… Я могу кое-что рассказать.

— Месьор Лерэ, вы что, фатарен? — перебил я. — Может быть даже «Совершенный»?

— Боги милостивые! Все эти разговоры, эти пустые слова о благостном духе и греховной плоти… Как надоело! Откровенно говоря, Тьма, Свет — это все так, только детей пугать. Если вы думаете по-другому, то сильно отстали от жизни. В наши прагматичные времена историю творят не могучие заклинания, а кавалерийские клинья и полки арбалетчиков. Ну, и золото прежде всего. Признаюсь, в Черном Солнце я занимаюсь именно денежными делами. То есть, имею весьма большое влияние, поскольку абсолютное большинство поступлений от легковерных идиотов, внявших учению Мэниха и отказавшихся от имущества в пользу ведущей к Свету бедности, проходит через мои руки. Поверьте, это огромные суммы, сравнимые с доходами королевской казны.

— Значит, вы действительно состоите в этой организации, — полувопросительно-полуутвердительно выдавил я. — Неужели наши догадки о том, что Черное Солнце всего лишь невероятная по размаху афера, призванная обчистить карманы купившихся на ваши проповеди простаков, — истинны?

— Это правда лишь отчасти, — спокойно ответил месьор Лерэ. — Поймите, я не имею права объяснить все, поскольку от моих слов может зависеть жизнь и благополучие слишком многих людей. Да, лично я зарабатываю на идеях пророка Мэниха деньги и не вижу в этом ничего особо предосудительного.

— Но это же обман! — воскликнул я. — Ложь и надувательство! Вы сознательно вводите людей в заблуждение, играете на их религиозных чувствах!

— Ничего подобного, — невозмутимо пожал плечами призрак. — Многие новообращенные фатарены искренне верят, что, избавившись от греховного золота, они встанут на путь очищения от плотской скверны. Почему я должен лишать людей веры? А деньги… Ну не в выгребную же яму их выкидывать? Если золото вам не нужно, отдайте его тому, кому оно больше пригодится. И вообще, вы слышали древнюю поговорку — хочешь заработать, создай новое вероучение!

— Вы назвали себя дворянином… — брезгливо скривился я. — А рассуждаете будто купчишка!

— Я вынужден так поступать, — столь же бесстрастно отозвался месьор Лерэ. — Потому что передо мной стоит цель. Приоткрою завесу: это цель политическая, достичь которой без золота невозможно. Впрочем, давайте более не отвлекаться. Я пришел к вам совершенно по другому поводу. Известно, что барон Юсдаль обладает при дворе Конана Аквилонского большим влиянием, а также слывет человеком умным и рассудительным…

— Терпеть не могу грубую лесть, — процедил я сквозь зубы. — Хотите, чтобы я упросил короля смотреть на выходки Черного Солнца сквозь пальцы? Что в обмен? Деньги? Как много? Учтите, меньше чем за сотню тысяч полновесных кесариев вы меня не купите.

— Прекратите паясничать, я говорю абсолютно серьезно, — повысил голос призрак. — Если излагать кратко, то сейчас и вам, и мне угрожает опасность. Я хочу предложить сотрудничество, дабы оную опасность устранить раз и навсегда. Моими силами тут не справиться, нужна мощь крепкого и стабильного государства. Все дело в магии. В магии Ахерона, которая, казалось бы, была прочно забыта.

— Подробности! — я рубанул ладонью воздух и тут же добавил скороговоркой: — Кажется, я понимаю, о чем идет речь. Ваши маги все-таки вышли из-под контроля? Почувствовали вкус вседозволенности, и теперь прочие руководители Черного Солнца у них не в авторитете?

— В целом вы довольно точно обрисовали ситуацию, — отозвался месьор Лерэ. — Но есть некоторые нюансы. Вы готовы выслушать меня не перебивая?

— Извольте…

В целом картина была приблизительно такой, как и предполагали маркграф Ройл и Валент из Мессантии во время нашего посещения развалин Стобашенного Пифона. Неосмотрительность людей, возглавлявших секту фатаренов, привела ко вполне предсказуемым последствиям.

Помните мои записи, касавшиеся наших с Конаном и бароном Гленнором рассуждений о том, что еретическое течение расколото как минимум на три группировки, до времени друг во друге нуждающихся? Так вот, весьма многочисленное сообщество увлекшихся кхарийской магией «колдунов» действительно начало завоевывать все большую независимость от «политиков» и «торгашей» — привлеченные идеями фатаренов маги поняли, что набрали достаточно сил для того, чтобы или освободиться от бывших союзников, единомышленников и покровителей, либо подчинить их себе.

— Хальк, я прошу вас только об одном, — неторопливо говорил месьор Лерэ. — Не воспринимайте конклав магов Черного Солнца с вульгарной точки зрения — мол, очередная шайка сбрендивших колдунов решила завоевать господство над миром. Такового господства им, равно как и всем прочим, не видать как своих ушей — Вселенная людей устроена слишком сложно для того, чтобы заполучить ее в единоличное пользование одного человека или некоей организации. У них другие цели. Магия ради магии, развитие волшебной науки, поиски утерянных столетия назад знаний. Словом, эти господа трудятся больше ради искусства, если мне будет позволено так выразиться. И они ни перед чем не остановятся.

— Мы это знаем, — грустно ответил я. — Печальный опыт имеется.

— Имеете в виду охоту наших колдунов за найденной маркграфом Ройлом Книгой Душ? Да, я осведомлен об этой истории. Перехватить Книгу так и не удалось, а теперь Хранители Ночной Стражи никогда не выпустят ее из своих когтей.

— Вы этим недовольны, Лерэ?

— Отчего же, совсем наоборот. Весьма доволен, и тому есть веские причины. Но вернемся к исходному вопросу. Когда нам, истинным хозяевам Черного Солнца, требовались услуги колдунов, мы щедро снабжали конклав деньгами, выкупали артефакты, отправляли экспедиции на поиски магических зелий… И не предвидели, что вырастим неблагодарную змею. Демоны с ней, с благодарностью, как-нибудь переживем. Дело обстоит куда сложнее: ради своих «знаний ради знаний» эти мерзавцы собираются покопаться в Пиррофлагалоне. И им точно известно, где находится город-святилище кхарийцев. Думаю, вам тоже — одно время Ройл весьма интересовался религиозной и магической столицей империи Ахерона.

— Так… — выдавил я, отлично помня предостережения Ройла и Валента, касавшиеся Пиррофлагалона. — Слушайте, месьор Лерэ, да вас убить мало!.. Понимаете, чем это может грозить?

— Более чем, — буркнул поздний гость. — Я, знаете ли, неплохо разбираюсь в истории и магии. И потому я вынужден просить вашей помощи, Хальк. И помощи короля Конана Канах.

…Валент Мессантийский сказал недавно: «У меня есть некоторые основания полагать, что грандиозная Буря Перемен, уничтожившая Кхарийскую империю, буйство неконтролируемой черной магии, прекратилась не сама, а была намеренно остановлена. А еще точнее — приостановлена. На время». Далее следовал вывод о том, что под толщей земли, укрывшей Пиррофлагалон, может скрываться Нечто, способное вновь выпустить магический шторм, противостоять которому люди будут не в силах. Это означает крушение Хайборийской цивилизации и такие непредставимые бедствия, рядом с которыми древняя магия Алого Камня Каримэнон, вызвавшая недавнюю войну в Немедии, покажется невинным фокусом площадного фигляра, вытаскивающего кролика из пустого мешка.

— И что вы предлагаете, месьор Лерэ? — спросил я, когда недобрая пауза затянулась.

— Все просто. Весь конклав магов Черного Солнца я с потрохами сдам аквилонской тайной службе. Делайте с ними, что хотите — жгите на кострах, ссылайте на необитаемые Ванские острова, только, пожалуйста, не используйте в своих целях.

— То есть, вы хотите нашими руками избавиться от переставших подчиняться руководству секты колдунов?

— Можно сказать и так. Барон Юсдаль, вы же не ребенок, не первый год в большой политике, должны понимать… Вскоре конклав в полном составе соберется в Пиррофлагалоне — тайно, конечно. Если Конан привлечет знакомых магов — ваш король вроде бы дружит с Пелиасом Кофийским и предводителями Ордена Равновесия? — то вы накроете всю шайку скопом.

— Сколько их?

— Посвященных магов — шестнадцать. Добавим примерно три десятка учеников, не обладающих сколь-нибудь серьезными умениями. Я переправлю вам список и постараюсь узнать пути, которыми колдуны будут пробираться в Аквилонию. Если не ошибаюсь, Пиррофлагалон находится неподалеку от Галпарана, в левобережном Гандерланде. Достоверно известно, что встреча состоится на зимний солнцеворот, самая длинная ночь в году. Для них это важно, они собираются провести некий старинный обряд…

— Что еще?

— Если поможете в деле с магами, я постараюсь сделать так, чтобы проповедники учения Мэниха были отозваны из Полуденных областей Аквилонии. По крайней мере, сделаю все, что в моих силах.

— Предлагаете честное соглашение? Благородный договор? Мы уничтожаем распустившихся колдунов, мешающих вам зарабатывать деньги и крутить политику, а вы оставляете в покое Аквилонию? Никаких больше проповедей, никакой узурпации земель и собственности в пользу вашей секты? Или я чего-то недопонял?

— Повторяю: сделаю все, что в моих силах, — твердо сказал месьор Лерэ. — в крайнем случае, подскажу как избавиться от наших последователей силой. С одним условием: вы изгоните фатаренов только из пределов Аквилонии. Прочие государства лежат вне сферы ваших интересов.

— Так много за простенькую услугу — перебить полтора десятка колдунов?

— Поверьте, Хальк, это не так-то просто. Они накопили достаточно знаний и мощи, дело может получиться весьма опасным. Если Конан согласится на мои предложения, я предоставлю в ваше распоряжения все доступные сведения о конклаве Черного Солнца — заклинания, артефакты и прочее.

— Разумеется, я немедленно все передам королю… Как вас известить о решении Конана?

— Вот это уже другой разговор. В случае положительного ответа на третью ночь считая от этой вывесите над хозяйственными воротами тарантийского замка два фонаря с красными стеклами.

— С красными? — фыркнул я. — В королевском замке? По-моему это будет выглядеть неприлично.

Месьор Лерэ понимающе хмыкнул:

— Простите, совсем забыл, у вас в стране совсем другие обычаи, и красный фонарь над воротами означает пошлейшую двусмысленность… Хорошо, с синими. Если король откажется — фонарь должен быть один, слюда желтая.

— А потом?

— Потом я сам найду вас, для меня это не составит особых трудностей.

— Понятно. Слушайте, Лерэ… Может быть, мой вопрос покажется вам не совсем уместным, или вы не сможете на него ответить, но скажите вот что: вся эта секта, Мэних, фатарены… Для чего? Вы же неглупый человек, в учение древнего иранистанского пророка, как я понял, не верите. Для чего это вам?

— Это инструмент, — на задумываясь ответил призрак. — Инструмент для достижения, как я уже сказал, определенной цели. Не беспокойтесь, данная цель не затрагивает интересы Трона Льва, все произойдет слишком далеко от ваших рубежей. Жаль только, что мы проявили ненужное рвение, и теперь к Черному Солнцу относятся как к опасному еретическому течению…

— Сами виноваты.

— Я этого и не отрицаю. Теперь нам придется исправлять допущенные ошибки. Лично я совершенно не хочу ссориться с вашим королевством и лично с государем Конаном Канах. События последних лет доказали, что раздражать аквилонского льва весьма и весьма чревато. Поверьте, если мы станем действовать совместно, печальные последствия просчетов, как моих личных, так и моих соратников, можно будет относительно безболезненно исправить.

— Значит, все-таки, это заговор, — сказал я, обращаясь более к самому себе. — Политический заговор, выполненный слишком изощренно и необычно. Да, месьор Лерэ, завидую вашей фантазии.

— Тем и живем, мой дорогой барон… Тем и живем. Сейчас я буду вынужден распрощаться, время позднее. Полагаю, просить вас о скромности и деликатности в этом деле не следует. Если о нашей беседе узнает кто-либо посторонний — я имею в виду людей, не умеющих держать язык за зубами, — мне и еще нескольким людям, от имени которых я говорю, несдобровать. Конклав магов Черного Солнца сумеет отомстить.

— Не держите меня за дурачка, — обиделся я. — В любом случае все, что вы мне рассказали, я изложу большинству высших управителей Аквилонии.

— Главное — не увлекайтесь, — спокойно ответил месьор Лерэ. — Канцлеру Публио я бы ничего не сказал, старик осмотрителен только в делах, касающихся государственной казны и его собственного кармана. Впрочем, вам виднее, барон. До встречи. Я ухожу. Пока не погаснут последние огни, пожалуйста, не подходите к дальней стене комнаты, может затянуть в Поток, неприятностей не оберетесь…

— Постойте! — я вытянул руку. — Это ведь магия, верно? Ваш фантом появился здесь благодаря магии, даже я это почувствовал! Не боитесь доверять тем, кто устроил ваше явление в Тарантию?

— Не боюсь, — прошелестел исчезающий голос призрака, — даже среди магов встречаются честные люди…

Вновь расцвели бутоны огромных красочных цветов, ворс ковра покрылся инеем, потянуло стылым сквозняком и запахло металлом. Необычный портал сворачивался, уменьшаясь в размерах, и спустя четверть квадранса окончательно исчез. Никаких следов недавнего визита в спальной комнате заметно не было.

— Господин барон? — я вздрогнул, услышав голос камердинера. Джигг стоял на пороге. — Надеюсь, с вами все хорошо?

— Митра Всеблагой… — выдохнул я. — Джигг, вы что же, подслушивали?

— Я бы не осмелился, господин барон. Просто у меня весьма чуткий слух.

— И что же различил ваш чуткий слух?

— Беседу с неким таинственным посетителем, господин барон. Позволю себе сказать, что его величество и ее величество доселе не спят, и если вы хотите поделиться с ним впечатлениями о столь содержательном разговоре, то я бы посоветовал вам пройти в рабочий кабинет короля…

— Ох, Джигг, вы демон-искуситель, а не камердинер!

— Как будет угодно господину барону.

— Хорошо, хорошо… Мне надо одеться! Не идти же к Конану и Зенобии в одном исподнем?

— Прикажете подать парадное платье и церемониальное оружие в соответствии с правилами дворцового этикета?

Рвущийся из самых недр души стон я подавил лишь титаническим усилием воли.

— Дайте мой теплый туранский халат и мягкие туфли.

Джигг посмотрел на меня почти с ненавистью.


* * *

— И что вы на все это скажете? — вопросил Конан, постучав ногтями по столешнице белого мрамора. — Есть подозрение, что Халька никто не разыгрывал, все серьезно. Особенно если учитывать сообщение о Пиррофлагалоне, которым заинтересовалось Черное Солнце. На карте, обнаруженной нами в Шамарском герцогстве и прежде принадлежащей фатаренам, четко обозначено местоположение города-святилища, этот самый Лерэ не врал — они действительно ищут средоточие древней магии Ахерона.

— С твоего, Конан, позволения, о магии и древних городах поговорим несколько позже, — сказал герцог Эрде. — Я могу задать барону Юсдалю несколько вопросов? Благодарю… Хальк, ты уверен, что твой визитер говорил с выраженным Полуденным акцентом?

— Да. Похоже, он из Офира или Коринфии.

— Коринфия… — процедил король Нимед. — Вечный источник смут! Я так и знал, что это их рук дело! Они давно мечтают избавиться от немедийского владычества и получить статус королевства, неподвассального Трону Дракона! Не удивлюсь, если эта затея была изначально спланирована высшим дворянством Коринфии, жаждущим выйти из-под сени немедийской короны!..

Тут я должен заметить, что Коринфия была включена в состав Немедийской империи на правах протектората около ста пятидесяти лет назад — Трону Дракона было исключительно важно контролировать важнейший участок знаменитой Дороги Королей, идущей на Восход через коринфскую столицу Арелату и далее через Замору в Туран. Арелата стояла на перекрестке самых крупных торговых путей, от нападения со стороны воинственных кофийцев Коринфию надежно ограждали Карпашские горы, а расквартированные вдоль границы легионы Немедии гарантировали, что все торговые подати и сборы будут поступать в казну Бельверуса.

Нет ничего странного в том, что коринфийцев такое положение дел не устраивало. В прежние времена Коринфия являлась едва ли не единственной страной Заката, где король был лишь символической фигурой, персоной, призванной лишь подписывать указы, изданные советом избираемых дворянством и торговым сословием нобилей. Города и отдельные провинции тоже управлялись выборными советами, что Коринфию и погубило. Отсутствие сильной центральной власти сыграло на руку немедийцам во время почти молниеносной кампании по захвату этой небольшой страны, нобили не сумели договориться о совместных действиях против врага и вовремя собрать войско. Тогдашний король Немедии Танкред II принял на себя регалии коринфской короны, дворянство смирилось и принесло оммаж новому владыке, но воспоминания о прежних вольностях сохранились и доселе будоражили умы благородного сословия Арелаты.

— У нас с Валентом уже были подозрения насчет одного из первейших дворян Коринфии, герцога Амори Ибелена, — подал голос маркграф Ройл. — Ничего конкретного, к сожалению. За исключением того, что Амори настырно переманивал Валента из Мессантии к себе на службу, сулив золотые горы с алмазными ледниками. В нынешних обстоятельствах это не может не вызывать подозрений. Если герцог Ибелен как-то связан с Черным Солнцем, рассорившемся со своим магическим конклавом, то он вынужден искать поддержки со стороны прочих магических Орденов, среди которых Орден Равновесия справедливо считается самым… э… самым безобидным, поскольку на служит ни Тьме, ни Свету.

— Похоже, мы ошибались, — кивнул киммериец. — Следы Черного Солнца ведут не в Бельверус, а в Арелату. Насколько я понимаю, наибольшее распространение ересь получила именно в Коринфском протекторате? Рисунок получается прелюбопытный: тот хмырь, который заявился к Хальку, утверждал, будто ставит перед собой исключительно политические цели, для достижения которых был избран настолько оригинальный способ… Мораддин, Нимед, Ринга, похоже у вас крупные неприятности!

— Нам не привыкать, — мрачно пошутила герцогиня Эрде. — Действительно, весьма похоже, что все нити заговора увязаны на Арелату. Руку даю не отсечение — они готовят мятеж и отделение протектората от Немедии. Мало того, аппетиты Черного Солнца распространились и на другие области Полудня — хотят создать свою империю. Причем, если подходить с чисто прагматической точки зрения, новое государство фатаренов будет контролировать все до единого торговые пути между Полуночью и Полуднем, включая половину Дороги Королей, а это уже не шуточки. Понимаете, какие у них запросы?

Мораддин только головой покачал:

— Если отбросить ширму, которой прикрываются заговорщики — я имею в виду религиозное учение Мэниха, — то получается, что мы столкнулись с исключительно продуманным планом по отделению от Немедии и Аквилонии важнейших провинций. Не спорю, у Черного Солнца были недочеты — взять хоть историю с их магическим конклавом, но исполнено все равно красиво! Власти наших стран обеспокоены прежде всего распространением ереси, не видя за этим главного! Клянусь, тому, кто это придумал, я бы золотой конный памятник поставил! За изобретательность.

— Дорогой герцог, эмоциями и установкой монументов делу не поможешь, — вмешался барон Гленнор. — Скоро рассветет, а мы еще не решили, как поступить. Похоже, действовать придется сразу в нескольких направлениях. И, что самое главное, мы обязаны выработать план противодействия Черному Солнцу до наступления зимы. Боюсь, открытое выступление заговорщиков спланировано именно на зиму — я не исключаю, что гость месьора Халька рассчитывал не только избавиться от своих колдунов с помощью аквилонцев, но и тем самым отвлечь наше внимание от некого другого события, обязанного произойти примерно в то время, когда маги Черного Солнца должны собраться в городе-святилище кхарийцев.

— Можно счесть нас слишком подозрительными, но я склонен поддержать барона Гленнора, — отозвался Мораддин. — В этой истории доселе слишком много непонятного. Так или иначе, нам придется одновременно противостоять магическому конклаву, напору со стороны проповедников-фатаренов в Полуденных провинциях обоих королевств и возможной военной угрозе. Дело найдется каждому…


* * *

Я вернулся в свои покои только после восхода тусклого осеннего солнца. К этому времени высокое собрание разошлось: Рэльгонн, на сей раз без моей помощи, отправил гостей по домам и раскланялся — ему следовало возвращаться в Бритунию. Недовольный всем сущим (а королем особенно) жрец Хродомер уехал в портшезе в свою резиденцию при главном храме Тарантии, Тотлант и Веллан отправились спать, а я, забрав пергаменты с записями, побрел наверх, к библиотеке.

— Хальк, не торопись! — послышался с лестничного пролета возглас Конана. Стоявшие в коридоре Алые Кирасиры замерли, ровно статуи — король все-таки! — У тебя найдется что-нибудь перекусить? Не хочу гонять своих камер-лакеев на кухню!

— Джигг — человек запасливый, — ответил я, дожидаясь быстро поднимавшегося по лестнице киммерийца. — Он наверняка приготовил завтрак, все-таки мы целую ночь сидели…

Так и есть: камердинер встретил нас на пороге и величественным жестом указал в сторону трапезной комнаты, где уже был сервирован стол, причем на двоих. Не понимаю, откуда у Джигга столь невероятное чутье — такое впечатление, что он всегда точно знает, когда именно и вместе с каким количеством гостей я приду. Не иначе, какая-то особенная магия камердинеров!

— Ну и что ты скажешь, Хальк? — проворчал варвар, самостоятельно налив себе вина и взгромоздив на серебряную тарелку изрядный ломоть свиной грудинки в остром соусе. — Думаешь, мы справимся?

— Откровенно говоря, все оговоренные планы смахивают на абсолютно провальную авантюру, — безжалостно ответил я. — Похоже, в данном положении наши старые и привычные приемы в виде отчаянной наглости и нахрапистости скорее всего не сработают. Черным Солнцем заправляют отнюдь не круглые идиоты.

— Это точно, — согласился Конан. — Однако наша сила в необычности и нетривиальности решений. Пойми, мне не очень хочется усмирять Пуантен огнем и мечом, тем более, что подданным Просперо я обязан короной. Прав был Гленнор, умная голова — надо взорвать Черное Солнце изнутри. Натравить этих скотов друг на друга, и тогда скорпионы пожрут самое себя. Как полагаешь, ты со своей миссией справишься?

Я ответил далеко не сразу. Во-первых, Хальк Юсдаль вовсе не является выдающимся мастером интриги и магистром благородного искусства плаща и кинжала. В конце концов, я никогда не обучался сомнительным наукам, коими владеют подчиненные барона Гленнора или Мораддина Эрде. Во-вторых, при всей моей тяге к новым впечатлениям я не слишком восторгаюсь идеей сопричаститься тайн Черного Солнца напрямую. И в-третьих, мне абсолютно не хочется покидать Тарантию в эти неспокойные времена…

Впрочем, у меня будут неплохие помощники, и это добавляет оптимизма.

— Рэльгонн переправит вас в Арелату через пять дней, — преспокойно говорил Конан. — Уверен, месьор Лерэ тебя незамедлительно отыщет. Ну а затем…

— Затем они благополучно раскроют, с какой целью я прибыл в логовище Черного Солнца, и принесут в жертву какой-нибудь Вековечной Тьме на Черном Алтаре Зла, — съязвил я. — Только ты у нас способен всегда выпутываться из подобных историй. Сколько раз тебя приносили в жертву Сету всяко-разные злые маги вроде нашего старого дружка Тот-Амона?

— Ты о чем? — не понял Конан. — Не было никогда ничего подобного…

— Ври больше! Гай Петрониус в сочинениях о твоей молодости уверяет, что Конана Канах приносили в жертву Сету чуть ли не ежедневно, причем ты в самый последний момент ухитрялся перебить всех жрецов, отобрать у них сокровища, а заодно спасти какою-нибудь грудастую красотку!

— Если однажды этот пройдоха Гай Петрониус попадется мне на глаза — лично посажу на кол, — недовольно отозвался киммериец. — Эта скотина распространяет про меня нелепые рукописные россказни уже восьмой год, и ему все сходит с рук!.. Ты, Хальк, можешь не беспокоиться — тебя будут прикрывать настоящие волки, один граф Кертис чего стоит! Признаться, мне не слишком хочется опускать в Арелату Валента, но ничего не поделаешь — в данный момент маг будет нужнее там. Когда придет время, Рэльгонн доставит Валента обратно в Аквилонию.

— Надеюсь, я могу взять с собой Джигга? Сам помнишь, он отлично показал себя в замке Ройл, когда мы сцепились с демоном-ревенантом. Джигг может пригодиться.

— Никаких возражений. В крайнем случае, если миссия будет провалена, Рэльгонн сумеет вас вытащить. А мы с Тотлантом, Просперо и настоятелем Домеником в это время будем действовать в Аквилонии. Кстати, о Доменике. Я тут принял одно важное решение…

— Какое? — осторожно спросил я, ибо Конан сказал эти слова таким тоном, что у меня мурашки по коже побежали.

— Я разрешу его ордену действовать на территории Аквилонии, это первое. И второе: в пользу ордена Вечного Солнца указом короля будет конфискована половина богатств аквилонских храмов. Подозреваю, что Доменик и его братья распорядятся ими с умом. Пора прижать хвост нашим жрецам!

— Нич-чего себе… — присвистнул я и от удивления расплескал вино. — Ты понимаешь, что с этого момента ты станешь первым врагом Хродомера и его разжиревшей банды? Они начнут проклинать тебя на каждом углу!

— А Доменик наоборот — будет славословить. Терпеть не могу это поганое словечко — «реформы», однако сейчас без них не обойтись. А с возможными трудностями мы наверняка быстро справимся. В крайнем случае, Хродомер и присные моментом переселятся в уютные подвалы поместья барона Гленнора — закон об оскорблении величества еще никто не отменял. Ладно, пойду я вздремну до полудня… Ох, Хальк, интересное дело нам предстоит, даже приятно становится!

Если киммерийцу было «приятно», то я испытывал чувства прямо противоположные. План барона Гленнора и герцога Эрде уже не казался мне заманчивым и безупречным…


Загрузка...