Темный трубач

Глава 6

Та же каменная река завалила прожектор, и мы оказались во тьме, кашляя и задыхаясь в облаках пыли. Какое-то время я мог только прижиматься к стене и пытаться облегчить боль в лёгких. Потом мне удалось включить фонарь на поясе. Вместо яркого луча прожектора появилось слабое пятнышко. И то, что оно осветило, заставило меня снова пожелать тьмы.

Наша тележка, оставленная посреди туннеля, должно быть, сыграла роль дамбы, хотя камни и протащили её немного. В груде обломков за тележкой Лугард — он должен быть там.

— Гита! Дайнан! Тед! — голос Аннет, но настолько хриплый, что имена можно разобрать с трудом. Аннет делала перекличку.

Я уже был возле тележки, и Тед рядом. Приходилось работать с раздражающей осторожностью: камни осыпались, и мы боялись, что они снова обрушатся. К нам присоединились Гита и Эмрис, включившие свои поясные фонари. Видеть стало лучше. Аннет брала у меня камни и относила в сторону.

Мы молчали, слышался только резкий кашель; я знал, что все прислушиваются со страхом и надеждой. Работа шла медленно, а нам нужна была скорость.

Когда мы откопали Лугарда, оказалось, что именно груз на тележке избавил его от мгновенной смерти. Случайно два ящика упали по обе стороны тела и отчасти защитили его. Он лежал лицом вниз, и я боялся пошевелить его. Он молчал; мне казалось — умер; мы расчистили пространство вокруг, и Аннет быстро расстелила одеяла рядом с его засыпанным пылью телом. Нам кое-как удалось перевернуть его лицом вверх.

Глаза его были закрыты, из угла рта стекала тёмная струйка. Я не медик, могу лишь оказать первую помощь при несчастном случае. У Лугарда были переломы и, я уверен, внутренние повреждения. Аннет раскрыла медицинскую сумку. К счастью, сумка лежала у стены, там, где Лугард оказался бы в безопасности, не вернись он за Дагни. Но в сумке почти ничего не было — только болеутоляющее кратковременного действия. Может, мы убьём его, если переложим хотя бы на тележку, но это единственная возможность его спасти.

— Расчисть дорогу, — приказал я Теду, — и разгрузи тележку.

Он кивнул и вместе с остальными мальчиками принялся за работу. Аннет смочила водой из фляги обрывок одежды. Когда она коснулась его лица, Лугард открыл глаза. Я надеялся, что он не придёт в себя. Ему, должно быть, ужасно больно. Губы его шевельнулись, я нагнулся.

— Вам нельзя говорить…

— Нет… — он шептал чуть слышно. — Карта… внутренний закрытый карман… достань её… к базе…

Тут лицо его расслабилось, уголки рта обвисли, изо рта пошла темная пена. Аннет обтёрла её. Я нащупал пульс на шее. К груди прикоснуться не решился — бьётся ли сердце. Он не умер… ещё нет.

Я не верил, что он выдержит перемещение на тележку. Но нести в одеялах ещё хуже. Там, впереди, есть припасы, Лугард упоминал об этом. Но есть ли среди них медикаменты? В распоряжении Лугарда была вся крепость Батт. Значит, должны быть. Но в глубине души я понимал, что только немедленная госпитализация в порту может его спасти. Но нельзя же было просто сидеть и ждать, пока он умрёт, если имелся хоть малейший шанс. Аннет, должно быть, думала о том же. Она взглянула на меня:

— Возьми карту и иди. Там могут быть медикаменты…

Но оставить всех… Она угадала мои сомнения.

— Так будет лучше. Мы не можем сейчас двигать его. А там могут быть носилки… и мало ли что ещё.

— А если снова начнут падать камни?

— Мы расстелем одеяло здесь, — она кивнула в сторону, продолжая стирать с лица Лугарда кровавую пену. — Это мы сможем сделать. Побудем тут. Оставить его нельзя, но и ждать бесконечно мы не можем. Там должно быть что-нибудь — может, более подходящая тележка. Попробуй, Вир.

Мы осторожно передвинули Лугарда к стене. Как можно осторожнее я расстегнул его куртку и достал сложенную пластиковую карту. Линии на карте засветились от наших ламп: они были нанесены специальной краской для использования при ограниченном освещении. На карте было нанесено множество линий, и потребовалось некоторое время, прежде чем я нашел тот туннель, в котором мы находились. Проследив наш путь от входа в пещеру, я увидел, что впереди лежит относительно ровная дорога. И база Лугарда, возможно, не так уж далеко.

Тед отыскал прожектор и осмотрел его. Он был предназначен для работы в трудных условиях; после того, как мы восстановили один из контактов, прожектор заработал. Я взял одну флягу; мне хотелось пить, но благоразумнее было поберечь воду; к тому же мы обнаружили, что бак с водой на тележке дал течь. Аннет заполнила все наши фляги и занялась поиском других ёмкостей.

Перед уходом я постоял рядом с Лугардом. Он дышал, а пока человек жив, надежда остаётся. С этой надеждой я и ушёл. Некоторое время дорогу мне освещал прожектор, но я не оборачивался. Затем подошёл к очередному разветвлению, и на этот раз карта подсказала, что нужно свернуть с главного туннеля. Через мгновение я оказался во тьме и включил свой поясной фонарь.

В пещерах имеется своя жизнь; она различается в зависимости от влажности, наличия пищи, количества света и других обстоятельств. Я видел в лабораториях слепые создания, извлечённые из вечной тьмы. Когда-то на Бельтане была небольшая биоспелеологическая лаборатория, но после смерти Йена Такуата её законсервировали. Но те создания жили в богатых водой пещерах, здесь же совсем другие условия. Я направлял луч фонаря в разные стороны. Хоть бы простого червя увидеть!

Но луч высветил у стены груду костей и обрывки шкуры. Чувство отвращения рассеялось — это не останки человека. Рогатый бородавочник, но очень большой. Я таких не видал. Бородавочники живут в болотах. Что делал здесь этот? Возможно, в лабиринте ходов есть и такие, что ведут к воде. Бородавочник мог заблудиться. Тогда это вселяет надежду на нахождение воды. Воздух здесь холоднее, причём с каждым поворотом температура падает. На скалах появилась изморозь.

Я добрался до конца спуска и огляделся. Вот тропа. По ней перетаскивали тяжести. Я удивлялся энергии Лугарда. А может, это следы тех, кто думал о подземном убежище ещё до эвакуации Батта?

Пещера от узкого входа резко расширялась. Луч фонаря осветил её, и я в удивлении застыл. Показались три постройки, дальняя чуть видна. Между ними груды ящиков и тюков. Лугард не мог один всё это проделать. Остатки незавершенного замысла.

Строения были сложены из блоков. В каждом по одной двери и больше никаких отверстий. Полукруглые крыши из таких же блоков. Если они когда-то и были закрыты, Лугард их открыл. Возможно, код ворот Батта действовал и здесь. Я заглянул в первое строение. Должно быть, оно предназначалось для командного пункта, а может, и для связи. Невысокая перегородка, не доходившая до потолка, делила его на три части. В одной находились два стола, стеллаж с грудой папок и небольшой компьютер. В другой — табло коммуникатора, почти такого же, как в Батте. Я попытался включить связь. Не знаю, на что я надеялся, — может, получить какой-нибудь ответ с поверхности. Но связь не действовала. В третьей, и последней, «комнате» находились четыре койки и простейшие бытовые приспособления. Похоже, ими никогда не пользовались.

В следующем сооружении — в большом помещении много коек, а за перегородкой — кухня и баки для воды. Я повернул кран — тонкой струйкой потекла вода.

В третьем — множество контрольных табло. Во всяком случае, это не связь. Может, пункт управления ракетами и защитными устройствами. Вероятно, оружие, которым должны были управлять отсюда, так и не было установлено или его демонтировали, когда силы безопасности отправлялись в космос.

Я вернулся в помещение с койками. Одна из них, самая лёгкая, оказалась единственным, что можно было использовать в качестве носилок. Какое-то время я провозился, снимая койку с креплений. Посмотрел на часы. Должно быть, уже ночь. Впрочем, ночь или день — какое это может иметь значение здесь? Строения защитят от холода; их можно обогреть, если мы разберёмся в оборудовании. Теперь у нас есть достаточно надёжное убежище.

Койка оказалась неудобной ношей. К тому же у меня не было ни одной верёвки, чтобы привязать Лугарда или спустить койку с уступов. Может, удастся разорвать одеяла на полосы. Добравшись до конца подъёма, я тяжело дышал и вполне был готов устроить продолжительный отдых. Но времени для этого не было.

В конце концов я потащил койку за собой, время от времени меняя руки, когда затекали пальцы. Койка цеплялась, царапала камни и издавала грохочущий шум, от которого болела голова. Мне всё время приходилось останавливаться и давать отдых пальцам, иначе они совсем онемели бы. Койка была слишком тяжела, чтобы её нести, тяжела и неудобна, чтобы тащить за собой. Она застревала в обломках скал, и тогда приходилось высвобождать её. И во всем мире не осталось ничего, кроме этого упрямого каркаса, который я с радостью разбил бы о стену.

Неожиданно боковой туннель кончился, и я увидел свет прожектора. Тёмная фигура бросилась ко мне, мой фонарь осветил Теда. Он мгновение смотрел на меня, потом подхватил койку. Я один за другим расцепил пальцы.

— Что там? — спросил Тед.

— Всё в порядке. Как Лугард?

— Пока жив.

Я и не надеялся на такой ответ. Хорошо бы Лугард продержался, пока мы не опустим его в нижнюю пещеру, — я не искал медикаментов, но они наверняка там есть.

Тяжело дыша, я опустился на колени у тележки; Тед подтащил койку. Аннет укрыла Лугарда, оставив снаружи одно лицо. Кровотечение изо рта прекратилось. Я не знал, хорошо это или плохо.

— Привяжите его к койке. И поднимите на тележку. Но придётся опускать его в другую пещеру. Там база сил безопасности. Даже бараки есть…

— Бараки?

Аннет протянула мне упаковку саморазогревающегося рациона. Пахло восхитительно. Я протянул руку, но пальцы мои онемели. Еда упала бы, если бы Аннет не продолжала её держать. Она поднесла банку к моим губам, и я с благодарностью отпил, чувствуя, как рассеивается туман усталости. Между глотками я продолжал:

— В них оборудование. Но есть и казарма. Мы можем там остановиться.

Аннет взглянула на Лугарда:

— Он без сознания.

— Тем лучше.

Это была правда. Придётся для безопасности привязать его к койке. Мне не хотелось думать, что должно вынести его изломанное тело. Однако у меня… у нас не было выхода. Идти значило дать ему хоть небольшой шанс, оставаться на месте — просто ждать неизбежного конца. К тому же опять могут произойти обвалы, хотя Аннет заверила меня, что пока я отсутствовал, ничего не угрожало им.

Мы как можно осторожнее подняли Лугарда, уложили его на койку и обвязали полосками одеял, приготовленными Гитой и Притой. Таким образом мы неподвижно закрепили раненого. Вещи мы собрали в одном месте, а с собой взяли только свои походные рюкзаки. Мы с Тедом взялись за петли из полосок одеяла и подняли Лугарда на тележку.

И вот мы медленно двинулись. Аннет с детьми — по обе стороны тележки, мы с Тедом направляли её по центру туннеля. Гита с прожектором шла впереди, благодаря освещению мы обходили самые крупные препятствия. И всё же мы не могли заставить тележку двигаться ровно. Необходимо было спешить, в то же время нельзя было и торопиться. Койка с Лугардом находилась в неустойчивом равновесии, и любой толчок мог, несмотря на наши усилия, швырнуть её на скалы.

Мы свернули в боковой туннель, ведущий к нижней пещере. Аннет взглянула в лицо Лугарда. Он был без сознания. Во всяком случае, я на это надеялся.

— Нужно выйти наружу. Ему нужна помощь… в порту доктор Симонс…

Если ещё есть в порту доктор Симонс, подумал я. Но Аннет продолжала упрямо считать, что Лугард ошибся в своей догадке о бомбардировке; а может, она хотела сохранить надежду в детях. Я не собирался выяснять её истинные мысли, слишком пугал меня предстоящий спуск с уступов.

— Смотрите! — Эмрис указал на высохший остов бородавочника. — Что это?

— Рогатый бородавочник, глупышка, — ответила Гита. — Вероятно, забрался сюда и заблудился. Но он должен был идти от воды…

Она пришла к тому же заключению, что и я.

— Внизу есть вода, — ответил я, — в трубах. А ведь в трубы она откуда-то попала. И может послужить проводником наружу.

Мы подошли наконец к спуску, и Гита направила вниз луч прожектора, осветив крутизну. Я услышал возглас Аннет:

— Туда?! Но нам никогда не спустить его…

— Придётся. Мне не удалось найти верёвок.

Я тупо смотрел на гигантскую уступчатую лестницу, на груду щебня у её основания. Спуститься вниз и вернуться… хватит ли у меня сил? Ответ нашёлся у Теда.

— Эмрис, Сабиан, разворачивайте нашу находку.

По его приказу младшие мальчики начали вытаскивать что-то из-под курток. Это оказалась даже не обычная верёвка, которая может порваться или перетереться, а ленты тангфора — сплава, применяемого при изготовлении сопел ракет. Полоски были изготовлены в виде цепи, на каждом конце которой — крюки из того же прочнейшего материала.

— Нашли в припасах, которые мы разгружали, — объяснил Тед. — То, что нужно?

Будь у меня возможность выбирать, я бы не взял ничего другого. Я так и сказал, когда мы разложили цепи. Они достанут с одного уступа до другого; впрочем, я не знал, выдержим ли мы вес койки с Лугардом.

— Иди вперёд с детьми, — сказал я Аннет. — Мы с Тедом, Эмрисом и Сабианом попробуем управиться тут. Но вначале вы должны спуститься и отойти в сторону.

Я понимал, что малейшая ошибка — и мы вчетвером полетим вниз. А это опасно не только для нас, но и для тех, кто будет ждать внизу. Аннет, вероятно, хотела возразить, но взглянула на Дагни, которую несла большую часть пути, и передумала.

— А как… — ага, ремни рюкзака! — Она положила девочку на пол и начала снимать рюкзак.

— Мне кажется, ты не…

— Я смогу! — Она повернулась ко мне с той же яростью, с какой рвалась на поверхность после первой бомбардировки. Я не стал с ней спорить. Силы мне потребуются для спуска.

Мы смотрели, как они спускаются один за другим: вначале Гита, которая установила прожектор на краю спуска, чтобы освещать дорогу; затем Прита, которую Гита уговаривала не смотреть вниз, а только себе под ноги; затем Айфорс; последней, очень медленно, после Дайнана, спускалась Аннет, неся привязанную к ней Дагни. К счастью, уступы не представляли собой серьёзных препятствий для спуска; гораздо больше беспокоила меня груда щебня у основания. И не только холодный воздух заставлял вздрагивать, когда мы следили за их спуском.

И вот Гита внизу, за ней остальные — все, кроме Аннет, двигавшейся всё медленнее и медленнее. По собственному опыту я знал, что утомило её. Мне казалось, она отдыхала очень долго, прежде чем спуститься с последнего уступа. Наконец все они перебрались через осыпь. Эмрис собрался открепить прожектор. Я покачал головой.

— Оставь его. Нам понадобится свет.

— Как мы будем спускаться? — это Тед.

Я видел только одну возможность, может, и не лучшую, но других у нас не было.

— Прикрепим здесь, — я указал на один крюк цепи, — другой — к койке. Один из нас с нижнего уступа будет регулировать спуск. А мы опускаем, я за один конец, остальные двое — за другой.

Тед кивнул:

— Регулировать будет Сабиан.

Сабиан самый младший. Сила нам понадобится для спуска. Я взглянул на него.

— Справишься?

— Не знаю, — честно ответил он. — Не могу сказать, пока не попробую. — С этими словами он соскользнул на первый уступ и стоял там, глядя вверх; большие тёмные глаза выделялись на слишком бледном в свете прожектора лице.

Мы прикрепили крюки с обеих сторон рамы и испытали их прочность. Другие два крюка закрепили на поверхности скал и тоже испытали. Затем подтащили койку с неподвижным грузом к краю обрыва, и начались худшие часы моей жизни.

Нам потребовалось более двух часов для медленного спуска; на каждом уступе мы останавливались и заново проверяли крюки, немного отдыхали, наклонялись к Лугарду и вслушивались в его неровное дыхание, чтобы убедиться, что он жив. Я утратил всякое представление о времени, каким оно было в нормальном мире. Здесь время превратилось в злобное существо, которое изобрело для нас страшную пытку. Последнюю часть спуска я проделал как в густом тумане и внизу упал, способный только дышать. Остальным было не легче. Эмрис неподвижно лежал рядом с койкой. Тед сгорбился с другой стороны. Я услышал шорох и радостный возглас.

— Аннет!

Мне что-то сунули в руки, я не смог удержать, тогда это что-то оказалось возле моего рта. Я почувствовал вкус укрепляющего напитка. В чрезвычайный рацион всегда добавляют специальные восстанавливающие средства, но поможет ли это мне?

Наконец мы, шатаясь, смогли идти, а Аннет, Гита, Прита и Айфорс несли перед нами койку с Лугардом, используя петли из одеял. Я уже настолько пришёл в себя, что мог поддерживать Эмриса и Теда. Плечи и руки онемели. Потом они начали болеть, и боль всё усиливалась. Мы спотыкались и скользили, хотя по-настоящему ни разу не упали; наконец опасная осыпь осталась позади, мы очутились в более широкой части пещеры. Из дверей бараков струился свет. Я помню только, как перевалился через порог.

Проснувшись, я обнаружил, что лежу на полу, на матраце той самой койки, на которой мы принесли Лугарда. Как всё болело! Руки будто вывихнуты, кости смяты непомерным напряжением.

Видимо, я застонал. Даже повернуть голову было невыносимо больно. Надо мной появилось лицо Аннет, с тёмными кругами под глазами и с таким выражением, какого я у неё раньше не видел.

— Ты проснулся…

Голос её звучал резко, и что-то в её тоне немедленно привело меня в себя. Я попытался сесть. Аннет не помогала, она с каким-то нетерпением смотрела на меня, как будто ждала слишком долго. Я руками протёр лицо, ощущая пыль и обломки, и замигал.

— Как Лугард?

— Умер, — ровным голосом ответила она.

Первой моей реакцией был гнев: все наши усилия оказались напрасными; после всего, что мы сделали, Грисс ускользнул от нас. Но тут же появилась другая мысль. Кто будет руководить нами после смерти Лугарда? До сих пор мне некогда было думать о будущем. Когда мы достигли основания, у меня даже появилось ощущение, что самое трудное позади. Неправда.

Кое-как я поднялся. Слева на койке лежал Тед; за ним на одной койке остальные двое из спускавших Лугарда. А из глубины помещения, оттуда, где кухня, доносились голоса.

— Вир, ты проснулся!

Я медленно повернул голову — ощущение такое, что от быстрых движений можно распасться на части. Из общего помещения вышла Гита. Она схватила меня за руку.

— Идём, ужин готов. Ты проспал почти весь день.

Пошатнувшись, я встал. Аннет поддержала меня.

— Здесь много еды, — сказала она, как бы уверяя себя, — и кухня работает.

Возможно, на кухне в Кинвете пахло привлекательнее, но в ту минуту я так не думал.