Тёмный Рассвет. Дорогой ненависти

4 глава. Допрос по-имперски

― Ты разочаровала повелителя своей непокорностью, Сайлорен. Он считает, что тебе пора вспомнить своё место. И уж поверь, теперь ты научишься повиноваться. Если выживешь…

Последовал удар по голове, и Сайлорен отключилась.

— Бросить её в карцер, скоро Владыка сам ею займется, — произнес Вейдер.

Двое штурмовиков подняли беспомощное, окровавленное тело девушки и унесли.

Сайлорен пришла в себя уже в камере, скованная по рукам и ногам. Цепь наручников была перекинута через некое подобие крюка, так что вес тела приходился на запястья, и узкие стальные браслеты уже начали врезаться в кожу. Вокруг царил полумрак, воздух был пронизан мрачной безысходностью и отчаянием. Девушка явственно ощущала это. И, к своему ужасу, она не чувствовала Силу. Совсем! Словно её и не было никогда. Она не знала, сколько времени прошло. Во рту уже начало пересыхать, а руки и ноги налились тяжестью. Она пыталась, призвав Силу, снять или разорвать путы, злилась, концентрировала в Силу свою злобу и ненависть — как учил её когда-то Палпатин. Но тщетно… и это повергало в ужас. Ей оставалось лишь висеть и ждать, когда за ней придут. И гнать прочь мысли о том, что за этим последует. Время стало словно паутина. Девушка не знала, сколько это длилось. А затем услышала звук открываемой двери.

В зал вошел Дарт Вейдер и направился к императорскому трону. Приблизившись, он грузно опустился на одно колено и произнес:

— Учитель, вы меня звали?

— Да, мой ученик. Ты поймал джедайку с мальчишкой и нашу маленькую Сайлорен? — вкрадчиво спросил Император.

— Владыка, Сайлорен помогла им бежать, но мы их ищем. Сама девчонка мной уже схвачена. Сейчас я бросил её в карцер для одаренных.

Вейдер заметил, как серая старческая рука сжала подлокотник трона, и понял, что Император разозлился. Разозлился всерьез. И теперь уже не на Сайлорен.

— Владыка Вейдер, вы меня разочаровываете. Допустили побег принцессы и кражу секретных данных, благодаря которым была уничтожена Звезда Смерти, столько времени не можете отыскать повстанческую базу… И теперь ты позволил джедайке и мальчишке уйти! Джедайка должна, наконец, умереть, чем скорее — тем лучше. А мальчишка одарен, я ощутил в нем Силу. Немалую. Ответь, как вчерашняя девчонка — недоучка могла тебя перехитрить? Нет, я определенно начинаю в тебе разочаровываться… — Дарт Сидиус произнес это с мягкой полуулыбкой, а затем, сжав левую руку в кулак, направил на Вейдера Силу, перекрывая доступ воздуха в аппарат искусственного дыхания, который находился в костюме ситха. Вейдер рухнул на пол. Подержав так своего ученика несколько мгновений, Император ослабил захват и позволил Вейдеру тяжело растянуться на полу.

Пока Вейдер силился подняться, Дарт Сидиус смотрел на него с задумчивой усмешкой. А затем медленно проговорил:

— Владыка Вейдер, проследите, чтобы девчонка дождалась моего прихода. Под вашу ответственность. И займитесь беглецами. Всерьез займитесь. Это должно стать для вас приоритетной задачей. Вы меня поняли?

Кое-как встав на ноги, Дарт Вейдер медленно выпрямился, чтобы тут же вновь склониться в привычном поклоне.

— Все будет исполнено, как вы приказали, Владыка.

Затем он направился к выходу из тронного зала, и на самом пороге его настиг тихий, еле слышный голос Палпатина:

— Иногда я очень жалею, что взял тебя в ученики когда-то. Лучше бы оставил умирать на Мустафаре.

Дарт Вейдер ничем не показал, что услышал это. Только в душе поднялась застарелая ненависть к учителю. К тому, кто стал главной причиной всех его несчастий — его уродства, смерти его жены. С трудом скрыв это чувство, Вейдер вышел из тронного зала.

Его тяжелые шаги гулко отдавались в коридоре, ведшем в выделенные ему Палпатином апартаменты. Некоторые детали доспеха было жизненно необходимо починить. Очутившись в комнате, Вейдер закрыл дверь и осмотрелся. Здесь было пусто, как и всегда. Только несколько ненужных вещей, призванных обозначать комфорт и высокое положение владельца. Палпатин всегда любил помпезную роскошь. Пройдя в смежную комнату, Дарт Вейдер направился ко входу в медитационную сферу, которая была почти такая же, как и на его собственном корабле. Внутри уже ожидал привычный мед-дроид. Палпатин изрядно потрепал доспех. Это нужно было незамедлительно исправить. Он уже ощущал, как заканчивается дополнительный кислород в системе жизнеобеспечения. Пока медицинский дроид сноровисто занимался своим делом — латал бронированный костюм Вейдера, тот думал. Обычные мысли, тяжкие, полные застарелой ненависти, злобы и самобичевания, заполнили сознание. Палпатин! Вот он, источник всех его несчастий! Если бы не Палпатин, Падме была бы жива, а сам он не стал бы предателем. Так же сильно, как Палпатина, он ненавидел ещё только одного человека — Оби-Вана Кеноби. И разве можно не ненавидеть человека, который был ему как старший брат, а в конце концов сделал его нежизнеспособным калекой. Палпатин и Кеноби… Эти двое были для него равнозначны — он ненавидел их всей силой своей израненной души.

Впрочем, один уже мертв. То роковое поражение на Мустафаре отомщено… хотя и нельзя исцелить оставшиеся от него раны. Калека! Вечный урод… Постепенно тяжелые мысли обратились к доспеху. Как же он его ненавидит. Ненавидит и даже немного боится. Сняв шлем и свободно вдыхая воздух, наполненный привычными ему медицинскими смесями, он думал… Доспех стал ему тюрьмой. То, что должно было стать спасением, обернулось местом заточения. Беспросветного, бессрочного. Ведь это Палпатин заставил его надеть этот проклятый Силой костюм… Палпатин… всё из-за него…

Подождав, пока дроид закончит обычные манипуляции, Дарт Вейдер быстрым движением надел шлем, тяжело поднялся и направился к выходу из медитационной камеры. Надо бы еще это тварь-недоучку проверить, подумал он. Скоро Палпатин обратит на неё своё внимание, и тогда девчонке не поздоровится. Вейдер прекрасно знал, как Дарт Сидиус любит пытать и мучить, какое он испытывает наслаждение от боли и ужаса своих жертв. И сейчас, направляясь в изолированный карцер, он вдруг поймал себя на мысли, что испытывает к ней некое подобие сочувствия. В прошлый раз Палпатин за нее даже не принялся по-настоящему. Тогда у Императора ещё были на неё определенные планы, поэтому он сохранил ей жизнь. А что теперь? На что Сидиусу ученица-предательница? Предала дважды — предаст снова. Император очень не любит, когда его ожидания не оправдываются… Но затем сочувствие уступило место злости. Эта девчонка появилась здесь слишком неожиданно и не ко времени, такая смелая, молодая, умная и способная. Слишком способная, чтобы долго оставаться на третьих ролях. Вейдер видел, что Палпатин учил ее очень тщательно, и это сильно беспокоило лорда. Он давал ей куда знаний больше, чем всем другим его Теням. Как знать, может быть, Император хотел на месте Вейдера видеть ее?.. Впрочем, теперь она разозлила учителя всерьез, и сейчас тот на всех вымещает свой гнев. Возможно, когда он пустит ей кровь, у него пропадет желания лишний раз терзать своего ученика.

Сайлорен уже не знала, как долго тут висит. Время растянулось, утратив очертания и форму. Осталась только боль в запястьях и отчаяние от того, что Сила глуха к ее призывам. Внезапно безмолвную тишину нарушил тихий щелчок открываемой двери. Девушка с трудом подняла голову и увидела на пороге массивную фигуру в широком плаще. Не узнать пришедшего было невозможно. Зачем он здесь? Допрашивать? Наслаждаться осознанием того, что наконец избавился от соперницы, пусть и более слабой, зато здоровой и молодой?

— Давно я тебя не видела, — сквозь зубы проговорила Сайлорен. — И знаешь, совершенно не скучала. Пожалуй, была бы очень рада никогда больше тебя не видеть! Зачем ты пришел?

— Где база мятежников? Джедай и мальчишка полетели туда?

— Почем мне знать? Я маршрут им не прокладывала.

— Ты забываешься. Отвечать все равно придется, хочешь ты этого или нет. Но лучше для тебя, если ты расскажешь все по-хорошему. В противном случае, придется по-плохому.

— Я не знаю, — медленно чеканя каждое слово, произнесла девушка.

Вейдер мгновенно оказался рядом, так что теперь Сайлорен смотрела прямо в черные глазницы шлема. Одна рука в черной перчатке стиснула подбородок, вторая впечаталась в живот.

— Говори! Ты была на этой базе!

— Бортовой компьютер сам нашел дорогу. Я ничего не знаю. Хочешь поймать их — пошли свою армию прочесать Галактику, — с трудом подавив вскрик, прошипела девушка.

— Девочка, мне не доставляет никакого удовольствия терять тут с тобой время. К тому же есть куда более искушенные личности, которые с удовольствием развяжут тебе язык.

— Я должна испугаться? Ты пришел меня тут пугать? Или же я, после всего, что произошло, должна воспринимать это как шутку? Или как издевку? Ты думаешь, ТЕПЕРЬ меня может хоть что-то напугать?

— Думаю, что ТЕПЕРЬ тебе пришло время первый раз испугаться по-настоящему, — зловеще проговорил лорд Вейдер.

— Я не боюсь! Ни тебя, ни Сидиуса, — почти выкрикнула Сайлорен, чувствуя, как против воли из глубины рассудка поднимается ужас осознания того, что Вейдер прав.

— Указав местоположение базы повстанцев, ты облегчишь свою участь, по крайней мере, умрёшь быстро.

— Что тебе от них нужно? Мало одной жертвы? — Сайлорен не моргая смотрела на скрытое забралом шлема лицо, силясь перебороть свой страх.

— Ты же заметила, не могла не заметить, что у мальчишки большой потенциал. Ведь тебя Палпатин обучал куда лучше остальных. И дал чуть больше знаний, чем другим его недоучкам.

— И что с того? Я не стану помогать тебе искать для Императора ещё одного «недоучку». Можешь убить меня — ты ведь так этого хочешь. После моей смерти у тебя больше не будет соперников, ты останешься у Императора единственным и любимым учеником!..

Удар пришелся точно под дых. Девушку качнуло назад. Кольца наручников ещё глубже впились в окровавленные запястья. Плечи заныли. От следующего удара — раскрытой ладонью по губам — нижняя губа лопнула. По подбородку потекла кровь.

— Зачем мне убивать тебя? Ты сама решила свою судьбу, — снова удар. — Скоро за тобой придут. И уж поверь мне, стража и Палпатин с тобой церемониться точно не станут.

С этими словами Вейдер развернулся, взмахнув плащом, и вышел. Дверь щелкнула, возвращаясь на свое место. Вновь стало очень тихо.

Переступив порог карцера, Дарт Вейдер приказал одному из стоявших на страже штурмовиков вызвать дополнительную охрану и немедленно перевести Сайлорен в комнату для допросов.

Девушка старалась не двигаться, чтобы не усиливать боль в изнемогающих руках, и думала о разговоре с Вейдером. Но мысли путались. Она ощущала, как болит тело после его ударов, как кровоточит нижняя губа. Через некоторое время дверь снова открылась. Группа из четырех штурмовиков и двух офицеров быстро вошла и, рассредоточившись, окружила её. С четырех сторон почти в упор смотрели дула бластерных винтовок. Один из офицеров шагнул ближе.

— Сейчас я спущу тебя на пол. Если попробуешь сбежать или сделать что-то подозрительное, мигом будешь убита. Ты поняла?

Сайлорен молча кивнула. Отступив назад, офицер приказал другому, видимо, младшему по званию, отключить механизм, удерживавший девушку в воздухе.

Сверху раздался щелчок и негромкое гудение. Сайлорен рухнула на пол. Старший по рангу офицер подошел к ней и приказал:

— Вставай!

Сайлорен только мотнула головой, не в силах ни шевельнуться, ни подняться от боли.

— Я сказал, встать!

Сайлорен медленно и неловко начала подниматься, как её настиг удар дубинкой, от которого она свалилась на пол, шипя сквозь стиснутые зубы.

— Когда тебе говорят встать, девочка, ты должна немедленно повиноваться. Повторим еще раз. Встать!

Наученная горьким опытом, Сайлорен как могла быстро попыталась подняться. Наконец она выпрямилась и хмуро посмотрела на них из-под спутавшихся волос.

— Вытяни руки, я сниму с тебя эти наручники, — проговорил старший офицер, — и без глупостей.

Сайлорен медленно подняла и вытянула вперед дрожащие от долгого напряжения руки. Офицер провел специальной карточкой по замку. Младший по званию протянул ему другие наручники. На запястьях снова защелкнулись узкие браслеты.

— Мак, — продолжал офицер, — освободи ей ноги.

Тот, кого назвали Маком, взяв у старшего по званию электронный ключ, подошел ближе к девушке и произнес:

— Ты только не дергайся, милая, я быстро.

И, похабно улыбнувшись, присел к её ногам.

— Рин, ты только посмотри, какие ножки, — бросил он через плечо и как бы невзначай провел рукой по ее бедру.

— Аппетитная девка, — отозвался тот, кого назвали Рином, — я бы ей засадил!

Полностью отключив двойной механизм на лодыжках и за это время дважды облапив девушку, Мак наконец поднялся и с явным хищным сожалением во взгляде отошел назад.

— Слушай сюда, я сейчас на тебя надену ошейник, специально для особых пленников. Наклони голову и не дергайся, — произнес старший офицер Рин.

Всё это время Сайлорен стояла молча, её била мелкая дрожь. Осознание того, во что она вляпалась, все больше приводило в ужас. Черные волосы свесились через плечо, когда она безмолвно опустила голову и, в отчаянной и бессильной злобе сжимая кулаки, позволила замкнуть узкий ошейник.

Рин пошел впереди, штурмовики, не опуская винтовок, окружили пленницу. Мак вышел из карцера последним, недвусмысленно подтолкнув Сайлорен сзади. Девушка стиснула зубы. Перешагнув порог, она вновь попыталась призвать Силу — и вновь тщетно. В уголках глаз защипали слезы. Сайлорен вообще не ощущала ее скрытой пульсации, к которой уже успела так привыкнуть за эти годы. Внезапно в голове забрезжило смутное понимание происходящего. Палпатин когда-то рассказывал и даже показывал ей особые наручники и ошейник, способные блокировать чувство Силы. С немым отчаянием посмотрела Сайлорен на узкие серебристые браслеты, сковавшие не только ее руки, но и ее могущество ученицы ситхов. Внезапно она споткнулась и едва не упала.

— Я сказал, без глупостей, — рявкнул Рин. Один из штурмовиков шагнул вперед, поднимая приклад винтовки, но офицер покачал головой.

— Повелитель приказал не задерживаться.

Под лопатку уперлось холодное дуло. Стараясь не думать о происходящем, девушка, словно дроид, переставляла ноги, напрасно ища выход из тупика, в котором оказалась.

Погруженная в безрадостные мысли, она вдруг снова ощутила на спине наглую руку, которая неспешно опускалась вниз. Не в силах преодолеть отвращение, Сайлорен резко развернулась и обеими руками толкнула Мака в грудь. От неожиданности тот отшатнулся. Спустя долю секунды в плечо Сайлорен врезался приклад. Потом еще один — в живот. Под ударами девушка осела на пол и вскинула скованные руки, пытаясь защитить лицо. В то же мгновение чьи-то грубые пальцы сгребли ее волосы, запрокидывая голову назад.

— Хватит! — крикнул Рин. — Помогите ей встать. Быстро!

Наконец вся группа остановилась перед закрытой дверью. Рин приложил карточку, створка отъехала в сторону. Шедший позади штурмовик подтолкнул девушку винтовкой, заставляя перешагнуть порог.

Сайлорен остановилась и несколько раз глубоко вздохнула, стараясь вернуть себе ясность мыслей, которая стремительно улетучивалась под пристальными взглядами трех человек в офицерской форме, которые не произносили ни слова и не спускали с нее глаз. У одного из них время от времени на губах проскальзывала гадкая улыбка человека, который любит делать пакости. Девушку, не особо церемонясь, толкнули к допросной плите, быстро освободили запястья и тут же пристегнули их к холодному металлу. Про себя девушка с тоской отметила, что ошейник остался на месте. Прошло некоторое время. Затем послышался тихий шелест открывающейся двери и в комнату, печатая шаг, вошли четверо имперских стражников, а следом — старческой шаркающей походкой — Палпатин. Скользнув презрительным взглядом по вытянувшимся по стойке «смирно» офицерам, он повернул голову к Сайлорен.

— Девочка моя, как ты тут?

— Вам в самом деле это интересно? — Сайлорен с трудом повернула голову и мрачно посмотрела на своего учителя.

— Дерзишь? Девочка, что бы ты тут ни говорила, конец будет один.

— Смерть? Ну, так убивайте. Я все равно никогда больше не буду служить вам!

Император чуть склонил голову к плечу и задумчиво посмотрел на свою бывшую ученицу.

— Есть вещи пострашнее смерти. Поверь, ты еще будешь умолять о ней. И ты по-прежнему так уверена? — он подошел ближе. Сайлорен почувствовала, как внутри все перевернулось от накатывающегося страха.

— Уверена. Вы нарушили слово. Вы предали меня. Вы больше мне не учитель, — она смотрела ему прямо в глаза, хотя губы сводило судорогой.

— Разве я давал тебе слово или обещание? — Палпатин тихо засмеялся. — Девочка моя, о предательстве я могу многое тебе рассказать. И не забывай, что ты, да, да, именно ты первой меня предала. А ведь ты была так перспективна. Хороший потенциал в Силе, молодость, амбиции… из тебя получился бы отличный ситх. Я даже подумывал нарушить правило Бейна, благо в нём уже нет нужды. Но твоя глупость тебя погубила.

— Вы обещали, что отпустите ее! Отпустите, а не убьёте! — в бессильной ярости крикнула Сайлорен, рванувшись в своих путах. — И вы обещали, что моя служба закончится! Меня погубила ваша подлость!

— Я сказал, что её отпущу. Но не сказал, куда, — чем сильнее срывался голос девушки, тем спокойнее говорил Владыка Ситхов. — Что до твоей службы, то она закончится только твоей смертью.

Он чуть свел пальцы, и Сила пережала горло Сайлорен под ошейником. Она пыталась вдохнуть, но тщетно. Перед глазами темнело, легкие разрывались от нехватки воздуха. Пальцы девушки судорожно сжались в кулаки. Император задумчиво наблюдал ее агонию, и наконец позволил ей вздохнуть.

— Ну, что скажешь? — вкрадчиво спросил он.

Чувствуя, как слова обдирают горло, Сайлорен прохрипела:

— Убивайте.

Но Палпатин только покачал головой.

— О нет… я придумал для тебя кое-что поинтереснее.

С пальцев Императора по девушке ударила сверкающая голубая молния. От резкой невыносимой боли Сайлорен выгнулась, запрокидывая голову и до крови закусив губу. Сквозь звон в ушах до нее еле доносились слова Палпатина:

— Почувствуй силу моего гнева! Почувствуй истинную мощь темной стороны!

Через несколько бесконечных минут Император опустил руку и погладил девушку по щеке.

— Пусть это послужит тебе небольшим уроком, моя сладкая…

Он подозвал одного из стоявших в дальнем углу комнаты офицера.

— Вызвать сюда Маарека Штеля!

Офицер тут же достал комлинк, передавая приказ.

Потом Палпатин обернулся к девушке. Сайлорен без сил повисела на прикованных руках, пытаясь отдышаться. Воздух с присвистом проходил сквозь прокушенные губы. Император медленно, почти ласково провел рукой по лицу девушки, очерчивая его нежный овал, спускаясь к узкому, измазанному кровью подбородку.

— Знаешь, ты мне чем-то напоминаешь мою сестру.

Пальцы играючи прошлись по дрогнувшим губам, теребя и раскрывая на них ранки. Потом Палпатин чуть наклонился и, припав к шее девушки, провел по ней языком, словно пробуя на вкус.

— Я ощущаю вкус твоего страха.

Сайлорен, задрожав от отвращения, попыталась отстраниться, но оковы почти не позволяли шевелиться.

— Чудовище, — еле слышно прошептала она.

— Ты боишься, хотя и хочешь скрыть свой страх. Как глупо. Всё только начинается. Ты, милая моя ученица, забыла самый главный принцип, который я когда-то усвоил потом, болью, кровью и слезами, — он привычным движением опустил плиту в горизонтальное положение, так что теперь Сайлорен видела только темный металл потолка с вделанными в него светодиодами, и резко бросил через плечо:

— Всем выйти вон.

Дождавшись, когда комната опустела, Император оперся рукой о гладкую поверхность стола и глянул Сайлорен прямо в глаза.

— Когда-то, когда я был молодым, глупым и честолюбивым, мой учитель после одной из наиболее тяжелых и кровавых тренировок сказал мне: расскажи мне о сильных сторонах своих, и я буду знать, как их обезвредить; расскажи о своем величайшем страхе, и я заставлю тебя встретиться с ним лицом к лицу; расскажи, что ты больше всего ценишь, и я пойму, чего тебя можно лишить; расскажи, чего ты страстно желаешь, и я откажу тебе в этом. Эти слова стали краеугольным камнем моего обучения и становления. Вырвав из моего сердца все, что было можно, учитель наполнил мою душу Силой Темной стороны. А ты забыла те уроки, которые я тебе давал. И теперь, девочка моя, ты умрешь здесь, скуля от боли и ужаса. Умрешь с осознанием того, что я найду и убью твою подругу, и ты ничего не сможешь сделать, потому что ты слаба! Умрешь, понимая, что не смогла её защитить. Твои последние мгновения будут наполнены болью собственного бессилия. Это твой самый большой страх. Потеря близких. Знаешь, ты схожа с Вейдером. Он так боялся потерять жену и ребенка, что предал всех, кого знал. И все равно не сумел их уберечь. Во всяком случае, жену.

Император зашелся хриплым смехом. И направил на девушку пучок молний, которые змеями впивались в ее распростертое тело, заставляя корчиться в оковах с риском вывихнуть заведенные за голову руки. Так продолжалось минуту, может, больше. Наконец владыка ситхов небрежно шевельнул запястьями и не спеша направился к своему креслу. Девушка на допросном столе все еще содрогалась, словно молнии по-прежнему жгли кожу и сознание. Потом боль постепенно стала уходить. Сайлорен закрыла глаза, глубоко дыша и собираясь с силами. Она начинала понимать, что дальше будет ещё хуже. Ведь сделан только первый шаг по пути в ад.

Заметив, что пленница затихла, Палпатин усмехнулся и ударил снова. Он не собирался давать ей возможность отдохнуть и сосредоточиться на чем-то другом, кроме боли. Молнии зашипели. Сайлорен глухо вскрикнула. На этот раз пытка продолжалась недолго. Остановив разряды и опустив руку, Император взглянул на дверь. Словно по неслышному приказу та открылась, и в комнату вошел невысокий мужчина с холодными глазами и абсолютно лысой головой. Подойдя к темному владыке, он преклонил колени и негромко проговорил:

— Владыка, вы меня вызывали?

— Да, Маарек, — Император чуть улыбнулся. — Сегодня ты покажешь мне искусство, которое так долго шлифовал в застенках СИБ (СЛУЖБА ИМПЕРСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ).

— Как прикажете, мой господин.

— Приступай. Но сначала вызови мою стражу.

Выполнив приказ, Штель выкатил из темного угла комнаты двухэтажный столик, заставленный различными приспособлениям. Между тем Палпатин сцепил пальцы и стал внимательно наблюдать за работой палача.

Тот подошел к девушке и точным движением повернул ее голову в сторону. Сайлорен почувствовала, как в шею впилась игла. Потом, взяв со стола специальный ножик, Штель начал разрезать одежду жертвы, постепенно оголяя её тело. Сайлорен против воли вздрагивала каждый раз, когда холодное лезвие прикасалось к коже.

— Мальчик мой, поясняй свои действия, чтобы моя милая ученица не скучала, — велел император.

— Владыка, эта инъекция вызывает короткие, но довольно частые судороги и спазмы мышечных связок, боль с каждой судорогой будет расти. Средство не раз доказывало свою эффективность.

Прошло несколько бесконечных минут мучительного ожидания, и Сайлорен почувствовала, как мышцы начинают непроизвольно сокращаться, скручивая обессиленное тело, сперва едва ощутимо, а затем всё сильнее. К тому же каждый приступ сопровождалось ударом дубинки, усеянной короткими острыми лезвиями, которая безжалостно рассекала кожу. Задыхаясь от боли, девушка надсадно дышала сквозь стиснутые зубы. А палач хлестнул ее ладонью по лицу. Раз, другой… Сайлорен против воли зажмурилась, из последних сил сдерживая крик. Гордость требовала сносить боль молча, с достоинством… Дубинка — пощечина — и так снова и снова… Скоро ее губы превратились в кровавую рану. Она не знала, сколько времени прошло, прежде, чем где-то в стороне прозвучал голос Императора:

— Пока хватит, Штель. Девочка моя, расскажи теперь, что ты знаешь о повстанцах, об их базе, а главное — где могут скрыться юный Скайуокер с твоей дорогой подругой. У тебя наверняка есть догадки. Времени поразмыслить было достаточно…

— Ничего я не знаю, — еле слышно выдохнула Сайлорен.

— Молчать не разумно, — было слышно, что Император усмехается. — Думаю, Маареку стоит продолжить.

Вколов своей жертве антидот на предыдущую инъекцию, Штель на мгновение задумался, окидывая Сайлорен оценивающим взглядом. Затем кивнул своим мыслям и, взяв со столика небольшие иглы, начал по одной вгонять их девушке под ногти. Сайлорен попыталась сжать руку в кулак, но Маарек грубо разогнул пальцы, едва их не сломав. С каждой вонзающейся в кожу иглой с губ Сайлорен срывался сдавленный стон. Воткнув пятую, Маарек подключил к ним провода и щелкнул переключателем.

— Владыка, это наверняка поможет ей стать сговорчивее.

Постепенно первая игла нагрелась, потом раскалилась. Снова раздался щелчок — и нагреваться стала вторая.

— Скоро она не то что заговорит — запоет, — убежденно проговорил палач.

Боль разрывала пальцы, вытесняя все мысли прочь… Девушка не кричала — она шипела и хрипела, до изнеможения извиваясь в своих оковах и тщетно пытаясь вырваться. Боль нарастала, хотя, думалось, это уже невозможно. Глаза ничего не видели от застилавших их слез. И этому не было конца. Время словно стазис растянулось, не оставив ничего, кроме боли. Пальцы горели как в огне. Скоро Сайлорен стало казаться, что вся её правая рука объята пламенем.

— Одно твое слово — и все прекратится, — произнес Палпатин. — Скажи, куда улетели мальчишка и джедай, и я остановлю Маарека. Мне даже база повстанцев не так важна, как они. Пойми, чем дольше ты молчишь, тем тебе хуже.

Девушка приподняла голову, силясь что-то прохрипеть, и наконец с покусанных и окровавленных губ слетело:

— Я не знаю…

Маарек наклонился к девушке, резко ударил по лицу, потом стиснул своими короткими узловатыми пальцами её подбородок и тихо произнес:

— Либо ты все расскажешь Владыке, сучка, либо я постепенно превращу тебя в обезумевший от боли фарш.

— Посмотрела бы я, как ты осмелился назвать меня сучкой, будь у меня в руке лазерный меч, — глядя ему в глаза, прошептала Сайлорен.

Маарек лишь усмехнулся. Его рука скользнула по ее телу, чуть задержалась на груди, пошла вниз, и вдруг резко нанесла удар в живот. А потом еще и еще. Дыхание девушки сбилось. Но самого удара Сайлорен, казалось, почти не ощутила. Боль куда более мучительная заполняла ее сознание. Правая рука по-прежнему горела, кисть уже почти не чувствовалась. А затем Штель занялся и левой рукой, так же спокойно, методично и безжалостно. Щелкнул переключатель. Иглы стали нагреваться… Через несколько минут Сайлорен рванулась всем телом, силясь разорвать стальные наручники, вырваться, освободиться от этой запредельной боли. На грани потери сознания она услышала, как Палпатин рассмеялся. Плохо отдавая себе отчет в происходящем, не чувствуя ничего, кроме горящей боли в пальцах, она снова и снова тщетно пыталась освободиться. Вены на руках вздувались синими жгутами. Кровь с разбитых искусанных губ струилась по подбородку. Внезапно девушка вскрикнула и отключилась. Измученное сознание укрылось спасительной темнотой беспамятства. Только тело ещё продолжало конвульсивно вздрагивать. Император перевел взгляд на палача и проговорил:

— Заканчивай. Долго она не выдержит. Для первого раза достаточно, — он снова посмотрел на неподвижное тело своей бывшей ученицы. Ее глаза были закрыты, кожа там, где ее не покрывала кровь, была мертвенно-бледной.

— Подлечи её. Она умрет только тогда и так, как я этого захочу.

— Как прикажете, Владыка.

Дождавшись, пока Дарт Сидиус со своими стражниками выйдет из комнаты, Маарек подошел к своей жертве. И начал медленно, неспешно отключать свои орудия пытки. Потом коснулся рукой подбородка Сайлорен, размазывая кровь. Поднес руку к губам и, слизнув красные капли, прошептал:

— Я сыграю на тебе настоящую симфонию боли. Ты прекрасно для этого подходишь.

Затем, вызвав одного из дежурных офицеров, он велел позвать тюремного врача.

— Владыка приказал, чтобы её привели в относительный порядок. Она нужна ему живой как можно дольше.

— Хорошо, господин.

— Ты все понял?

— Да.

— Как закончишь, скажешь старшему, он отведет её в камеру.

С этими словами Маарек Штель оглянулся на Сайлорен ещё раз и вышел из комнаты допросов. Шагая по направлению к своей каюте, он думал о том, что ему очень повезло, и Император наконец по-настоящему оценит его талант и усердие.

Тем временем Сайлорен, опустошенная и бесчувственная, неподвижно лежала на плите. Только веки чуть подрагивали. Открыв свой чемоданчик, врач достал набор необходимых средств и одно за другим начал вкалывать их едва дышащей девушке. Потом смазал её пальцы бакта-гелем. Закончив, он стал ждать, пока терапия окажет нужный эффект. Наконец Сайлорен судорожно вздохнула и открыла глаза. В их глубине застыли страх и боль.

— Я еще жива? — спросила она охрипшим голосом.

— Да. Пока ещё да. Я подлатал тебя как мог и как мне позволили. Но долго ты тут не протянешь. Тем более, если будешь молчать.

— Знаю, — прошептала девушка, — все равно спасибо вам.

— Не благодари. Я исполняю приказ.

Он активировал комлинк и тихо что-то передал.

— Сейчас придут охранники и отведут тебя в камеру. Постарайся просто лежать и не двигать руками. Им надо зажить.

— Хорошо бы, — с тяжелым вздохом ответила девушка. Лежать и не двигаться… да, это было единственное, чего она хотела. Лечь, закрыть глаза — и больше не открывать их никогда. Или открыть — и понять, что все случившееся было просто ночным кошмаром…

Шаги солдат гулко резонировали в пространстве почти пустой комнаты. Старший смены освободил девушку, заново сковал ей руки и приказал встать и идти за ним. Сайлорен попыталась подняться, но едва перестала опираться на плиту, как пошатнулась и с глухим стоном осела на пол. После укола Штеля мышцы не желали повиноваться.

— Её нужно отнести в камеру, — бесстрастным тоном произнес врач.

— Такого приказа не было! — старший смены нахмурился.

— Как врач и тот, кому Владыка приказал контролировать её состояние, я говорю, что она не может идти. Если новой пленнице Императора станет хуже, ты сам будешь за это отвечать, — он демонстративно повернулся к собеседнику спиной и набросил на плечи девушки черный широкий халат. Она вздрогнула, когда материя прикоснулась к кровоточащим ссадинам, но не издала ни звука.

Офицер сжал кулаки и резко выдохнул, но затем приказал своему помощнику взять её на руки. Голова девушки бессильно откинулась назад, глаза смотрели устало и едва осмысленно. Время растворилось в темноте. Сайлорен не запомнила, как оказалась в новой камере. Как её бросили на пол, грубо и равнодушно, совершенно не интересуясь ее состоянием. Она ничего этого не почувствовала. Словно сломанный механизм, она лежала на боку, неловко откинув в сторону скованные руки, и только иногда вздрагивала. То ли её бил озноб, то ли просто было до сих пор больно…

Забытье постепенно сменилось тяжелым сном. Сайлорен не услышала, как открылась дверь ее камеры, как прогремели по металлическому полу тяжелые шаги. В камеру вошел лорд Вейдер.

Приблизившись к неподвижно лежащей девушке, он небрежно ударил носком сапога по ребрам. Сайлорен глухо застонала и открыла глаза.

— Оставьте меня в покое, — с трудом разлепив спекшиеся от крови губы, проговорила она.

— Покой может быть лишь вечным, — произнес темный лорд, усмехнувшись. — Покой это ложь. Смерть и ничего более.

— Зачем ты пришел? Излагать мне прописные истины?

— Ты знаешь, зачем. Просто скажи мне, где находится база повстанцев, и я обещаю, ты умрешь, быстро и безболезненно. Заснешь и больше ничего не почувствуешь. Пойми, Палпатин тебя отсюда живой не выпустит. Смерть лучше, чем судьба игрушки безумного старика и его прихвостня. И можешь быть уверена, они сумеют надолго растянуть твою агонию.

— Она спасла мне жизнь, — тихо проговорила Сайлорен. Она с трудом приподнялась, опираясь на скованные руки, и пристально посмотрела на ситха. — Я никогда не предам ее.

— Зачем она мне? Я ведь могу ее и отпустить.

Сайлорен вздрогнула, но тут же отогнала минутную слабость.

— Император не отпустит. И ты это знаешь.

— Император все равно ее найдёт. Хочешь ты этого или нет. Её участь уже решена. Ты же можешь облегчить свою, — Вейдер на мгновение умолк.

— Поверь, я не испытываю к тебе ненависти. Просто дай мне местоположение базы повстанцев.

— Я не верю ни одному твоему слову, — покачала головой Сайлорен.

Вейдер почувствовал, как в груди его закипел гнев. Глупая девчонка… неужели она до сих пор не поняла, что ее ждет? Шагнув к пленнице вплотную, он без малейшего усилия поднял девушку за шею. Достаточно установить прямой зрительный контакт, и тогда он сможет прочесть память девушки и найти там всю необходимую информацию. Сайлорен, хрипя, попыталась ухватиться за его черную перчатку, но от усилия искалеченные пальцы свело судорогой. Вейдер чуть встряхнул свою жертву. Что-то было не так. Глядя ей в глаза и направляя Силу, он внезапно наткнулся на ментальный барьер. Прочный и устойчивый. Девушка совершенно осознанно закрыла глаза, не подчиняясь его воле. Темный лорд быстро глянул на руки девушки — и убедился, что силовые наручники на месте. Надавил чуть сильнее — и Сайлорен затряслась, а из носа и ушей начала сочиться кровь, но мысли ее по-прежнему оставались скрыты. Вейдер выругался. Если он надавит сильнее, ее мозг не выдержит и перегорит. Тогда все будет уже бесполезно. Отшвырнув девушку в угол камеры, он прохрипел:

— Твой конец близок. Поверь, ты будешь горько раскаиваться в своем упрямстве.

И ушел.