Темный Лорд

Клятва Грифа

Гендерные искусства в школе знаменитого маркиза изучали под самой кровлей северного корпуса. Когда-то здесь, видимо, находилась боевая площадка с тяжелым оружием: баллистами, арбалетами, иными громоздкими приспособлениями. Но потом нужда в таких средствах обороны отпала, над широкой каменной крышей владельцы поставили деревянную двускатную кровлю, и боевая площадка превратилась в обширный зал с прочным ровным полом. Его разделяла надвое белая полоса в два шага шириной, а единственным украшением был укрепленный под самым коньком зеленый плакат с красными буквами: «Сильному – слава, слабым – смирение». Вдоль стены шли длинные стойки с разнообразным холодным оружием – секирами, мечами, алебардами, топорами, пиками, рогатинами, саблями и ятаганами. Мест для сидения здесь не имелось вовсе, а потому пятикурсники жались по стенам, привычно разбиваясь на группы: «тролли», «орденцы», девочки, свита графа. Обитатели башни Кролик слонялись по одному, и только Битали стоял рядом с недоморфом.

– Неладное что-то у нас в школе, – почти на ухо зашептал соседу Надодух. – Директор вчера отъехал в Совет Равных. Он ведь член хранителей Хартии, один из избранных, отвечающих за ее исполнение. Так вот, он до сих пор не вернулся.

– Может, дела у него в Совете? – пожал плечами Битали. – Нам-то какое дело?

– Как бы не так! – тихонько хмыкнул недоморф. – Это у нас в школе какая-то напасть. Да такая сильная, что мадам Кардо вчера вся в слезах была и хотела бросить занятия и уехать к другу аж в Центральную Африку! А наша красотка Эления ее добрых полчаса отговаривала, утешала и убеждала, что все совсем не страшно и никто не умрет. Понял?!

– Ты-то откуда знаешь? – не поверил Кро.

– У меня, сосед, внешность, может, и домового, – припомнил соседу давнишнюю обмолвку недоморф, – зато слух волчий. Вчера, пока ты дрых, я все это в коридоре под девичьими спальнями выслушивал. Через стену, разумеется.

– Может, там чего-то свое… – после небольшой заминки сказал Кро. Что еще ответить излишне любопытному другу, он не знал.

Наконец торцевая стена жалобно скрипнула, и на дорожке появился румяный, с тонкими усиками, хорошо упитанный, однако еще не толстый преподаватель – в тонком, обтягивающем спортивном костюме, но опоясанный мечом, в сверкающих лакированных туфлях и с кружевным воротником.

– Как думаешь, он в трениках или в колготках? – шепотом поинтересовался недоморф. – Говорят, раньше все рыцари носили колготки.

– Не колготки, а чулки, – поправил его Битали. – Иначе ножные доспехи не надевались.

– Три балла в аттестат, – с усмешкой похвалил его Надодух.

– Мои поздравления пятикурсникам! – громко объявил учитель. – С сегодняшнего дня вы входите в новый мир, поднимаетесь на новую ступень своего развития! Многое из того, что не нужно знать детям, отныне станет открыто для вас. Многие тайны найдут свое объяснение, многие странности окажутся понятными, как божий день. Отныне, с этой самой секунды, вы считаетесь достойными отвечать за свои поступки и получаете право на владение оружием! Вас я пока не знаю, но очень скоро запомню каждого. Мое же имя – сэр Ричард Уоллес, и потрудитесь произносить его полностью! Всем понятно?

– Да, сэр Ричард Уоллес, – без особого задора ответили ученики.

– Прекрасно! Теперь мой первый вопрос: кто из вас бывал в замковой библиотеке?

Почти все присутствующие – за исключением, пожалуй, Кро и недоморфа – подняли руки.

– Отлично. Тогда ответьте мне, сколько там живет кошек?

– Две! – сообщила одна из девочек.

– Две, сэр Ричард Уоллес! – напомнил преподаватель. – В следующий раз за забывчивость буду выставлять минус единицу в аттестат.

А почему их всего две?

На этот раз отвечать никто не рискнул.

– Их там всего две, потому что на трех уже не хватит мышей! В подвале живут пять котов, потому что больше подвалу не прокормить. В поле за замком – еще три кошки, и большему числу там не выжить. В лесу – всего пара, ибо там их самих так и норовят сожрать. Итого, двенадцать кошек. – Учитель обвел всех многозначительным взглядом. – Однако каждые полгода половина этих тварей приносит по четыре котенка. Итого: каждый год на эти двенадцать пригодных для жизни мест приходит полсотни новых претендентов. Что это значит? Это значит, что каждый год пятьдесят кошачьих жизней должны прерваться, чтобы самые сильные и достойные продолжили путаться у нас под ногами. Вы меня поняли, пятикурсники? – Сэр Ричард Уоллес выхватил меч и очертил острием полный круг. – Все вы, здесь присутствующие, все вы до единого – лишние люди! Для вас нет свободного места в этом мире! Оно имелось во времена Первого Пророчества, когда наши предки смогли уйти в новые земли. Оно имелось во времена Второго Пророчества, когда нашим прародителям нашлось куда расселиться. Но уже в годы Третьего Пророчества свободных мест больше не осталось, и ради них началась долгая Большая Война, едва не прервавшая наш род полностью. Вот и сейчас для вас нет свободного места. Вы лишние! Как бы вас ни любили ваши родители, какой бы мирной и тихой ни была ваша родная нора, сколь скудным ни был бы ваш удел, рано или поздно вам придется защищать его от чужого посягательства, либо мечом и отвагой добывать для себя новое место под солнцем! И только знание, полученное на моих уроках, поможет сохранить вам жизнь и набить свое брюхо! Все поняли?

Курс подавленно молчал.

– Вижу, что все, – удовлетворенно кивнул сэр Ричард Уоллес. Бодрой подпрыгивающей походкой он пошел вдоль учеников, вскинул меч, указав клинком на одного из «троллей»: – Имя?

– Артур Тинтаголь! Сэр… Ричард Уоллес… Сэр…

– Каким оружием можно убить мага?

– Никаким… сэр Ричард Уоллес. Только сжечь на костре. Потому что высокие температуры нарушают естественное состояние материи, и любое волшебство теряет силу.

– Ответ глупого школяра, но не пятикурсника. – Учитель двинулся дальше, указал на его соседа. – Ты?

– Родриго Батиас! Сэр Ричард Уоллес! До тех пор, пока у мага жив тотемник, его всегда можно вернуть к жизни. Но если сперва убить тотемника, а затем самого…

– Уже лучше, – кивнул преподаватель. – Пожалуй, один балл в аттестат вы заслужили. Итак! – Он отступил обратно на дорожку. – Чтобы вернуть колдуна к жизни, нужно доставить его тело к тотемному зверю, либо зверя к телу. Однако, одолев врага в схватке, вы всегда можете скрыть его тело и не допустить воскрешения! Посему выбросьте из головы весь бред, что рассказывали вам о бессмертии, и запомните: любого из вас можно убить легко и просто, как и обычного смертного. И единственная защита – это ваш меч! Почему меч? – Острие уперлось в грудь Битали.

– Битали Кро! Чародея можно поразить только посеребренным оружием, сэр Ричард Уоллес, потому что существующие заклинания способны надежно защитить любого от всех видов оружия: пуль, стрел, ножей, осколков, топоров, камней, кольев. Только серебро и древесина осины не подвержены воздействию магии, и только оружием из них можно пробить защитные заклинания. А еще можно сделать осиновые стрелы или серебряные пули!

– К счастью для нас, ученик Битали Кро, деревянные стрелы не пробивают даже обычного камзола, а серебряные пули распространены очень и очень мало. Попасть в цель из огнестрелов не так просто, а серебро слишком дорого, чтобы разбрасываться им без счета… Плюс два в аттестат!.. Посеребренные мечи позволят вам сразить любого мага с той же легкостью, – стремительно отбежал на белую полосу учитель и пригладил свои усики пальцами левой руки, – с какой смертные режут друг друга железными ножами. Нужно соблюсти лишь одно маленькое условие: сражаться лучше врага.

– Или не подпускать его к себе… – прозвучал слабый тонкий голосок от самой стены.

– Кто это сказал?! – возмущенно взревел учитель, ринувшись на звук. Школьники шарахнулись в стороны, оставив на месте веснушчатую девочку с коротко остриженными, черными, как битумная смола, волосами в облегающем клетчатом свитере.

– А разве нет? – с какой-то детской наивностью приподняла брови ученица.

– Да, мадемуазель! – Меч из рук преподавателя исчез. – Но, открывая рот, вы должны называть свое имя.

– Аксьон Таше, к вашим услугам… – Девушка присела в реверансе, словно напоказ не назвав учителя ни «сэром», ни по имени.

– Вы знаете, как погибло большинство магов в начале Большой Войны, мадемуазель Таше? – зловеще понизил голос учитель. – Я вам расскажу. Во время шумных торжеств, в толчее торжищ, во время гуляний или внезапных волнений к таким, как вы, чародейкам незаметно приближался обычный жалкий смертный, вдруг выхватывал посеребренный клинок и вгонял его прямо в сердце! – Сэр Уоллес вскинул руку, ткнув пальцем ученице в грудь, и девчонка, пискнув, отскочила к стене. – А потом радостно визжащая толпа волокла ваше тело на костер и превращала в угли, которым не способен помочь ни один тотемник.

– А почему они не носили кольчуги? – Учитель опять резко обернулся на голос, и юный граф вскинул подбородок: – Арно Дожар, сэр!

– Тем, кто носил броню, мсье, – оскалился преподаватель, – смертные первым ударом отсекали руку, чтобы те не могли взять волшебную палочку или иной амулет. А потом сжигали живьем. Просто и эффективно, не правда ли?

– Ночные ифриты! – охнули девочки в одном конце зала.

– Проклятье! – отозвались «тролли» в другом.

– Почему же этих тварей не истребили всех к болотным троллям? – сжал кулаки юный граф.

– Забавно услышать такой вопрос от юноши, приехавшего в школу на автобусе, сделанном смертными, по дороге, проложенной смертными, жившего в доме, построенном смертными, и вкушающего еду, добытую смертными, – криво усмехнулся учитель, неспешно возвращаясь на белую дорожку посреди зала. – Не подумали ли вы о том, мсье Дожар, что, не будь смертных, вам самому пришлось бы выращивать хлеб на полях, защищать стада от волков, укладывать камень за камнем в стены замка и выравнивать скалы ради проезда там вашего конного экипажа? Да, мы знаем, что применение магической силы делает для нас все эти занятия куда более простыми, нежели для низших существ, но уверяю вас, юноша, от этого процесс выгона и загона коров, их ежедневная дойка, приращивание камушка к камушку в стенах дома или перемещение созревшей брюквы с поля в холодный погреб не становится менее нудным. Вы все еще считаете необходимым истребление всех смертных до единого, мсье Дожар?

Юный граф не ответил, глядя куда-то меж стропил.

– Я так и думал, юноша, – кивнул учитель. – Как записано в Хартии: «Мудрый пасечник, забирая мед у глупых пчел своих, не стремится показать им своей власти и всемогущества. Ибо в испуге и слабоумии своем пчелы способны немало причинить боли пасечнику и нанести урон как улью своему, и делу хозяина своего. Посему народ изначальный согласился отныне скрывать присутствие свое на Земле, забирая надобное себе, но не открываясь урожденным смертного племени без крайней на то необходимости». Вам же, мсье Дожар, было бы разумнее обратить свой гнев не на жалких, слабых полулюдей, а на могучего мага, научившего их столь гнусным поступкам.

– Кто это? Кто это был?! – послышались вопросы сразу с нескольких сторон. У юного графа презрительно дернулась верхняя губа. Видимо, он хорошо представлял, о ком идет речь… И не считал нужным делиться знанием с простыми школьниками.

– Хватит посторонних разговоров! – резко оборвал учеников сэр Ричард. – Нашей темой было искусство выживания, а не древние легенды. Посему я прошу уяснить всех и каждого, что ваша надежда на магию, амулеты и заклинания наивна и глупа. Против каждого «вэка», «морта» или «трунио» есть свои обереги и амулеты, против сторожевых заклятий и талисманов придуманы свои заклинания и ловушки. Наступление слабых чародеев всегда прикрывают сильные маги, а одинокий колдун обязательно постарается подкрасться к вам незаметно. Посему будьте уверены: в половине случаев вы увидите своего врага совсем не далеко на горе, наговаривающего страшные проклятия на дым костра, а рядом, на расстоянии вытянутой руки, уже к вам подкравшегося или шумно прорвавшегося через вашу защиту. И можете быть уверены, прежде чем вы поднимете палочку, любой боец успеет отстраниться от ваших заклинаний. А прежде чем вы свои заклинания договорите – он разрубит вас пополам! – И сэр Ричард Уоллес вдруг раскинул руки, со свистом разрезав воздух невесть откуда взявшимися клинками. – Если хотите выжить, юноши, учитесь рубить первыми.

– А девушки? – опять подала голос веснушчатая Аксьон.

– Наше искусство потому и называется гендерным, что оно у каждого свое. Свое – у мужчин, свое – у леди и свое – у метаморфов. Однако, дабы вы имели общее представление о способностях ваших возможных противников, первые занятия будут общими. Затем каждый пол будет заниматься по отдельности, а к выпускным экзаменам вы снова продолжите учиться вместе, дабы опробовать друг на друге полученные навыки. Учение без практики смысла не имеет. Но вернемся к основам. У кого из присутствующих есть боевые амулеты?

Среди курса поднялось семь рук.

– У тебя есть амулет? – изумленно шепнул приятелю недоморф. – Откуда? Тебе же всего… Пятый курс!

– Мама подарила, – не вдаваясь в подробности, ответил Кро.

– Сдайте их мне! На очередном уроке получите точные копии, но без серебрения. Во избежание травм в нашей школе ученикам разрешено только железное режущее оружие.

– У меня оно уже заменено, сэр Ричард Уоллес! – вскинул руку Арно Дожар.

– Прекрасно. Остальным амулеты сдать! – Учитель собрал у мальчиков их оружие, спрятал за пазуху. – Все прочие получат единые школьные клинки. Теперь хочу открыть вам еще один секрет, до которого вы доросли с сегодняшнего дня. Точнее, это закон, обязательный для исполнения всеми и каждым. Все вы знаете про Четвертое Пророчество, заставившее чародеев прекратить самоубийственную войну и заключить Хартию Единения. Пока вы были маленькими, вам говорили, что Единение позволило сделать всю планету одной страной, в которой невозможны кровопролитные войны. Теперь вы будете знать, как именно смогли добиться этого маги Совета Равных. Хартия запрещает любые союзы числом больше ста одного колдуна! Если этот запрет нарушается, Совет уничтожает нарушителя без всякой жалости, ибо от этого зависит существование всего нашего рода. Между малыми семьями или братствами возможны войны. Но они столь малозначительны, что не угрожают благополучию человечества. Столкновение крупных союзов способно вызвать большие войны, испепеляющие миллионы и миллионы жизней. Об этом запрете надлежит помнить и землячеству, и ордену Грифа, ибо исключения не будет сделано даже для вас. Вы перешагнули пятый курс и отныне обязаны отвечать за свои поступки. Второй закон запрещает вовлекать в споры магов обычных смертных, учить их сражаться с чародеями, убивать нас и вообще сообщать им о нашем существовании. Во время Большой Войны смертные и так узнали о нас слишком много. Никто не желает повторения этой ошибки. Смертным нельзя знать о нашем существовании. Наказание за отступничество…

Сэр Ричард Уоллес плотоядно улыбнулся. Потом резко свел руки, мечи в которых тут же исчезли, и направился к стене, походя бросив:

– На сегодня все, до свидания.

Однокурсники потянулись к стене, через которую вошли. Битали, оглянувшись, чуть отстал и оказался рядом с хрупкой Анитой.

– Привет, – сказал он. – И как тебе первое занятие гендерики?

– Отлично, гусар! – Сильные руки взяли его за плечи и чуть сместили в сторону. – У тебя, оказывается, есть личный амулет? Интересно, откуда он у полукровки? А главное, зачем?

– Хочешь проверить?! – вспыхнул Кро.

– Что проверять-то, гусар? – снисходительно усмехнулся юный граф и обнял Горамник за плечо. – Ты ведь его сдал!

Девушка мельком глянула на Битали, и во взгляде ее не было ничего, кроме скуки. Воинственный азарт в душе Кро тут же погас, и он позволил прихвостням Дожара себя оттереть.

Но уже через четверть часа мысли о симпатичной отличнице начисто выветрились из его головы. Оказалось, что курс демонологии в школе маркиза де Гуяка вела совсем юная девушка невероятной красоты: лет семнадцати на вид, с длинными золотыми кудрями, большими глазами цвета индиго, широкими бедрами и несколько крупноватой для ее возраста грудью. Черное платье с влажными розами, чуть колышущимися от неощутимого для прочих ветерка подчеркивало каждый изгиб ее тела, пухлые алые губки вызывали доселе незнакомое томление в груди, руки сами тянулись к бархатистой коже, желая прикоснуться к ней хотя бы кончиками пальцев. Она говорила что-то про типологию демонов востока и их навязчивость по отношению к изделиям из сандалового дерева – но Кро мог лишь смотреть. Смотреть на шевеление губ, движения рук, любоваться тонкими изящными пальчиками, один из которых был украшен печаткой со змеей, сплетенной в восьмерку поверх слабо светящегося сапфира.

– Профессор Эления Клеотоу, – чуть слышно шепнул ему на ухо недоморф. – Она самая. Все знают, что она преподает в школе уже тридцать лет, но каждый мальчик мечтает быть наказанным и остаться у нее после уроков.

– Оставляет?

– Еще как! – как-то глубоко изнутри издал слабый смешок его сосед. – После этого такой счастливчик вскрикивает от любого шороха и обходит девочек за два арпана1.

– Почему?

– Не знаю, Битали. Не оставался ни разу. Но ты знаешь, все парни в курсе, чем это кончается, – и все равно все хотят остаться…

– И не забывайте, мадемуазель и мсье! – повысила голос профессор Клеотоу. – Ваш долг как честного праведного мага – капсулировать любого встреченного демона в амулет и сообщить об амулете и заклинании управления всему нашему сообществу, дабы каждый при необходимости мог воспользоваться силой демона для благих целей.

– И кто-то так поступал, профессор? – поинтересовались из занятого «троллями» ряда.

– Я таких случаев не помню, – усмехнулась девушка. – Однако это не значит, что я не должна рассказать вам о правилах хорошего тона. Надеюсь, все запомнили мои слова? Проверю на следующем занятии. Все свободны!

Учительница исчезла, по рядам прокатился тоскливый вздох, и только после этого школьники поднялись с мест.

– Эй, гусар, слюни подбери! – громко посоветовал Арно Дожар.

Все засмеялись. Даже Кро. В первый момент он не сообразил, что слова относятся к нему, а отвечать на подколку спустя полминуты было уже поздно.

Класс стремительно пустел, и когда Битали сложил учебник и тетради, то оказался в полном одиночестве. К счастью, мальчик уже начал немного ориентироваться среди трех корпусов замка и нашел дорогу в башню без особого труда. Памятуя о столпотворении во время вчерашнего обеда, Кро сразу отправился в столовую – однако здесь уже успела набиться толпа. Ему опять пришлось есть стоя, а потому уйти полуголодным.

Во дворе вовсю кипела игра: «орденцы» сражались против «троллей» и сборной команды, в которой Битали увидел Дожара вместе со всей свитой и нескольких незнакомых ребят – видимо, с другого курса. Кро свернул к стене, на скамье для зрителей подсел к рыжему, сильно конопатому пареньку.

– Привет! Я тут новенький. Скажи, а как в игру можно вступить?

– Как обычно, – пожал плечами тот. – Команда набирается, забиваешь себе корзину, берешь мяч и подключаешься. Правда, чем позже начнешь, тем меньше очков набрать успеешь. – Рыжий на секунду повернул голову. – Ты из землячества? Так со своими договаривайся, чего меня спрашиваешь?

– Я ниоткуда. Говорю же, новенький. Второй день всего учусь.

– А живешь где? В братстве или какой команде?

– В башне пока обитаю…

– Кролик, что ли? – Конопатый мальчишка опять стрельнул в него взглядом и отсел подальше. – Ну, так с кроликами и играй! Чего ко мне лезешь?

– Я никакой не «кролик»! – повысил голос Битали. – Просто меня туда директор пока поселил.

– Там, в башне, только кретины, вонючки и уроды живут! – отрезал рыжий и, сдвинувшись еще дальше, демонстративно повел носом, принюхиваясь. – Раз тебя туда поселили – значит, и ты такой.

– А в нюх схлопотать не хочешь? – поднялся Битали. – Может, проверим, кто из нас нормальный? А, козел недорезанный?

– Ребята, тут кролик ушами пободаться хочет! – громко сообщил рыжий и тоже встал.

К нему тут же подтянулись еще несколько мальчишек. Все они, как и рыжий, носили на вороте треугольник «ордена». Кро понял, что честной драки не будет. Будет избиение толпой его одного.

– Еще увидимся, – пообещал Битали и ушел в ближнюю стену, не обращая внимания на улюлюканье за спиной.

В башне Надодух кормил у распахнутого окна своего ворона.

– Это ты? – поинтересовался он, поглаживая птицу по голове. – Смотри, опять сбежал. Не может он в общей клетке жить. Волю любит.

– Ты не знаешь, отчего ребята свою команду орденом Грифа назвали? – бухнулся на постель Кро. – Потому что падальщики?

– Не знаю, – пожал плечами недоморф. – Орден здесь с незапамятных времен существует, забыли все давно, отчего и почему. Другие братства возникают, распадаются, а эти в школе всегда были. Ну и «тролли», само собой. Это те, которые из здешнего землячества, из ближних городов или поселков. Они школу своей считают.

А хозяева земли, сам знаешь – это тролли. Потому так и прозвали. Прочие же землячества – это просто земляки. Правда, на нашем курсе таких нет, не повезло. Может, и нам бы место нашлось… А тебя чего, в орден не приняли?

– С чего ты взял? Очень надо!

– А чего ты тогда на них взъелся?

– Просто любопытно.

– Ну, если просто… – Опять пригладил перья на черной голове сосед. – На самом деле в ордене хорошо. И поесть можно спокойно, и в квидик есть с кем поиграть, и в драке они все друг за друга заступаются, и после школы, говорят, друг друга в войнах не убивают. Уговор у них такой. Не клятва, а по обычаю.

– Что же ты тогда не в ордене?

– Мне, Битали, здесь спокойнее… – Недоморф взял ворона за бока, подкинул в воздух и закрыл окно. – Здесь меня недоделанным никто не называет, мохнатым уродом, полукровкой, шпунской зверюшкой. Никто не говорит, что псиной воняет или блохи скачут. А что кроликом иногда кличут, так это только на уроках. Лучше уж кроликом, чем недочеловеком. Это тебе, мсье Кро, оказаться «кроликом» – по гроб жизни не отмыться. Так что просись в орден, мой тебе совет, пока кличка не прилипла.

– Козлы они все!

– Козлы, может, и козлы, – хмыкнул недоморф, – но хоть не кролики. Ладно, пошли. Обед заканчивается, сейчас метаморфизм будет. Послушаешь, что про меня умные люди рассказывают.

Преподавателем метаморфизма оказался плохо выбритый старикашка в коричневом, выцветшем и плохо чищенном костюме, с вытянутой вперед на тощей шее головой, делавшей его похожим на грифа. Усевшись за стол, он нудным, размеренным тоном принялся диктовать правила внесистемного обращения, совершенно не интересуясь, успевают ученики конспектировать его лекцию или нет. Понять, что означают длинные витиеватые фразы, с первой попытки было невозможно, и Битали с тоской осознал, что все записанное придется перечитать раза два или три в личное время.

Утешало лишь то, что лекция профессора Уолта Традиша никак не перекликалась с тем, что написано в учебнике – его Битали успел пролистать еще до приезда в школу великого маркиза. Значит, силы потрачены не зря, не на пережевывание того, что и так все знают.

– Захвати мою тетрадку, – попросил Надодух, когда старый метаморф закончил свое бубнение. – Прошвырнусь по парку, пока оборотни не выползли.

Не дожидаясь ответа, он пододвинул к Битали свой конспект и шустро выскочил через стену наружу. Кро подошел к окну, приподнялся на цыпочки.

– Ерунда, второй этаж, – подсказали сзади. – Я тоже первую неделю никак не мог сориентироваться, где нахожусь. То ли на крыше, то ли в подвале. Ни дверей нет, ни надписей, лестницы без окон, половина кабинетов тоже глухие.

Темноволосый курносый мальчик положил тетради на подоконник и протянул ладонь:

– Привет, я Ронни Завьялов. Тоже первый год как в этой школе.

– Битали Кро, – ответил на рукопожатие Кро и ткнул пальцем в треугольник на вороте нового знакомого. – Меньше месяца учишься – и уже член ордена?

– Ну, что такого? Мы же не «тролли», мы всех желающих принимаем. В смысле, если нормальный парень, конечно. Вот ты, вижу, тоже вроде нормальный. Только зачем-то со шпунской зверюшкой связался, вонючкой недоделанным.

– Меня директор к нему в комнату поселил.

И он ничуть не пахнет.

– Это потому что сухой. При тебе ни разу под дождь не попадал и в душ не ходил. Как намокнет – так вонь от него, как от дохлой псины. Поэтому никто с ним в комнате жить и не хочет, в кроличью башню выгнали. Мне ребята рассказывали. Или ты тоже… ущербный?

– Сам ты… – Битали быстро оглядел класс. Кроме него и Ронни, здесь больше никого не осталось, и заступиться за мальчишку было некому.

– Не обижайся. Раз ты нормальный, так это и хорошо, – дружелюбно улыбнулся Завьялов. – Вступай к нам в орден, сразу от половины проблем избавишься. У нас и команд для квича целых три, и свой этаж в корпусе, и с уроками всегда старшие помогут, и в столовой свои столы. Так что смотри, на кроликах свет клином не сошелся. А еще все наши друг за друга всегда заступаются. Трусов в тот же день исключают, до полуночи. Надумаешь – могу дать рекомендацию.

У нас ограничений по членству нет. Вступишь – хоть завтра своих друзей приглашай.

– А как насчет ста одного члена?

– Так под запрет только те, кто старше четырнадцати, попадает. Только три старших курса. Ушедшие из школы тоже больше не в счет.

В общем, можешь не бояться, до запретной сотни орден и близко не дотягивает. Хотя, конечно, смотри сам. Коли трусишь, дело твое. – Мальчик сунул конспекты под мышку и решительно направился в угол. – Ну, пока. Приятно было познакомиться.

– Ронни, подожди! А что нужно, чтобы вступить в орден?

– Говорю же, ничего! – на ходу оглянулся однокурсник. – Просто приходи. Примем.

Сразу после урока Битали уселся за перечитывание конспекта, пока память оставалась еще достаточно свежей – но рекомендации профессора Уолта Традиша никак не лезли в голову. Там постоянно крутилось предложение вступить в орден, получить его защиту, право на удобную парту в классах и место за столом во время обеда, возможность играть вместе со всеми и иметь много друзей.

Предложение казалось очень соблазнительным. Слишком соблазнительным. Чересчур хорошим, чтобы быть правдой. Такие подарки не делают случайным людям на второй день знакомства. Членства в престижном обществе добиваются долгими стараниями. За рекомендацию – расплачиваются подарками или услугами. Получить приглашение в орден сразу по приезду в школу… Это больше походило на ловушку.

– Или, может, я внушаю симпатию с первого взгляда? – Кро захлопнул конспект. – Ладно, раз все равно ничего не понимаю, пойду хоть поем, пока толпа не набежала.

Во дворе замка, разумеется, опять шла игра. Свободным оставалось только одно кольцо – под остальными настороженно приплясывали защитники, пытаясь смотреть сразу во все стороны. Команды проводили атаки по нескольким направлениям одновременно, выискивая слабости в чужой обороне, то объединяясь для общего нападения на третьего противника, то прорываясь к площадке недавнего союзника, стоило тому увлечься борьбой против четвертого соперника. Битали замедлил шаг, следя за игрой, слушая выкрики болельщиков, в которых советы то и дело перемежались проклятиями и угрозами. У противоположной стены он заметил Арно Дожара. Тот вместе с прихвостнями и тремя девочками что-то живо обсуждал, указывая на игроков. Время от времени он подскакивал, вскидывал руки, словно собираясь разразиться аплодисментами. Потом, разочарованно махнув, усаживался обратно, оглядывался за поддержкой на подружек. Из однокурсниц там была Анита Горамник, и неожиданно для себя Битали ощутил в душе неприятный укол. Он отвернулся и торопливо нырнул в столовую.

Здесь и правда оказалось почти пусто. Кро не спеша очистил и съел апельсин, получив тем самым право на порцию жареной рыбы и пару жирных свиных сарделек, запил все это горячим шоколадом, скормил посуду седому морщинистому столу и отправился к лестнице. Но во двор возвращаться не стал. Поднялся тремя витками выше, протиснулся сквозь стену в довольно широкий коридор – шага четыре, а то и пять.

Гобелены на жилой корпус администрация школы пожалела. Здесь с потолка светила полная луна, причем по ней то и дело пробегали мелкие облака. Рассыпанные звезды образовывали вполне понятный геометрический узор: множество треугольников остриями вниз. Видимо, знаки отмечали места прохода в комнаты. Разумеется, тут имелся и гриф: птица с серебряными крыльями, широкой грудью, неестественно большим хвостом и взъерошенными на шее золотистыми перьями возникала и тут же исчезала то на потолке, то на стене, то вдруг оказывалась в воздухе прямо посреди прохода.

– Чужакам вход запрещен! – звонкими дет-скими голосами предупредили мальчишки-первокурсники, выскакивая перед незваным гостем. – Здесь земли ордена!

– Где вы видите землю, недомерки? – покачал головой Битали.

– Уходи, или я позову Густава и Митридата со старшего курса! – предупредил один из мальчишек, и второй уверенно подтвердил:

– Да! Позовем!

– А вы тут что, дежурные псы?

– Мы стражи ордена! Уходи, пока мы не подняли тревогу!

– Постарше никого не нашлось?

– Если придут старшие, тебе не поздоровится!

Далеко в коридоре появились еще двое малышей, тянущих куда-то под луну большое и явно тяжелое деревянное ведро. От босых ног оставались мокрые отпечатки.

– У вас, говорят, есть комната для занятий?

– Этот этаж принадлежит ордену! Не твое дело! Чужакам тут искать нечего! – в два тонких ломких голоса продолжали возмущаться первокурсники. – Уходи! Уходи, не то хуже будет!

– Хорошая штука орден… – Битали решил, что увидел достаточно, и вернулся на лестницу.

Сбежал вниз, попытался выскочить во двор – но промахнулся и попал в коровник, встряв аккурат между двумя тушами. Не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом: солома под ногами, набитые сеном ясли, резко пахнущие животные.

– Вы-то здесь откуда?!

Коровы, мерно шевеля челюстями, повернули головы. Кончики рогов сверкнули стальными навершиями. В голове промелькнула шальная мысль про боевых животных, Кро спешно вскинул палочку… Однако буренки оценили его пустыми бессмысленными взорами и безмятежно вернулись к кормушкам. Почему-то подумалось, что Горамник смотрела на него точно так же.

– И на том спасибо… – Он развернулся, выскочил на ступени лестницы и чуть не сшиб с ног тощую Генриетту Вантенуа, на этот раз облаченную не в платье, а в свитер и махровые шаровары.

– Осторожнее, окаянный! – отступила девушка. – Откуда ты тут взялся?

– Понятия не имею. Из коровника. Это какой этаж?

– Раз с коровами, значит второй. А зачем ты в хозяйство профессора Налоби забирался? За молоком?

– Коровы? На втором этаже? Почему? Их бы еще на крышу забросили!

– Нет, на крыше наши их… – Она вдруг осеклась, чуть подумала и улыбнулась: – Совсем из головы вылетело, ты же новенький. И тоже не метаморф.

– Да, не метаморф. Уж извини. Меня зовут Битали Кро.

– Я знаю. Мы на одном курсе, забыл?

– Так ты, значит…

Сверху послышался знакомый шелест, топот ног по ступеням, сверху показались сразу несколько ребят:

– О, Генриетта! – весело узнали они девушку. – Глядите, она уже новичка сцапала! Смотри, парень, эта сжует, и как звать не спросит.

– Дураки вы все! – Она резко оттолкнула Битали, все еще загораживавшего ей дорогу, проскочила мимо мальчишек и молниеносно скрылась за витком лестницы.

– Пожалуйста, мсье… – посторонились школяры, театральными жестами предлагая Кро броситься в погоню.

Но он отмахнулся и отправился вниз. Один виток, стена… И он оказался в темной пустой аудитории, подсвеченной лишь глазами одинокого кота, сидящего на небольшом портрете.

– Хоть бы один указатель повесили! – недовольно сплюнул Кро. – Это же издевательство!

– Умный ищет способ, а глупый – повод, – не к месту высказался портрет.

– Не хватает еще, чтобы меня дохлые кошки поучали! – Битали мысленно прикинул, с какой стороны двор, и стал пробираться между столами к нужной стене.

– Как ты смеешь, наглец?! – Портрет так сверкнул глазами, что комната стала светлой, словно полуденный пляж. – Я старше тебя на двести лет!

– А как был котом, так и остался, – парировал Кро и, довольный собой, выскочил сквозь кладку на траву.

Во дворе замка все еще продолжалась отчаянная схватка за мячи, и на появление школьника из необычного места внимания никто не обратил. Битали вдоль стены дошел до знакомого ориентира, попал точно на лестницу и уже без всяких приключений вернулся в башню. Закинув в рот пару конфет, он опять уселся перед конспектом, старательно отгоняя мысли об ордене, коровах, девушках и возможных подвохах в неожиданном соблазнительном предложении. Получалось плохо, и Кро, захлопнув тетрадь, занялся тренировками на концентрацию: писал на листке предмет, о котором требовалось размышлять, после долго о нем рассказывал, а когда проходило десять минут – останавливался и смотрел на запись.

Первые три раза его рассуждения закончились все тем же орденом и его хитростями. Затем два раза он почти удержался в заданном русле. На шестой попытке все опять закончилось орденом, а на седьмой, начав с вечного пера, он остановился на том, что у щуколицей Генриетты вполне даже красивые карие глаза.

Еще два захода принесли потрясающий успех: начав с кувшинки, он закончил по крайней мере рыбьей чешуей, а затем, начав с чешуи, закончил плоской, как прикроватный коврик, камбалой! Однако похвастаться было некому: недоморф, несмотря на сгущающиеся сумерки, все еще не появился, и даже ворон его пока не прилетал. Посему, вознаградив себя парой конфет, Битали переоделся, сходил в душ и уже в полной темноте забрался под одеяло.

Он уже крепко спал, когда по лицу прокатилась волна ледяного холода и тихий голос шепнул в самое ухо:

– Идем со мной, это важно.

– М-м? – еще толком не проснувшись, приоткрыл глаза Кро. – Ты чего?

– Идем со мной! – отпрянул одетый в длинную майку Надодух. – Идем, идем, скорее! Идем, идем, идем! Важно, важно, важно…

– Чего? Сколько времени?

– Идем! Скорее! Это важно! Очень важно!!! Идем, идем! – Сосед нетерпеливо приплясывал у подоконника со стороны двора! Скорее, ты нужен!

Недоморф взмахнул рукой и исчез.

– Ну, смотри, – сев в постели, покачал головой Кро. – Если это дурацкий розыгрыш для новичка…

Он сунул ступни в тапочки, сгреб со стола волшебную палочку, добрел до подоконника, тихонько по нему стукнул и выбрался в сумеречный коридор, изрядно забитый слабо светящимися существами. Разглядеть толком призрачную компанию Кро не успел – слева ему в щеку уперлась огромная рогатая голова с красными светящимися глазами. Холодная, словно только что из погреба.

– Дурацкая шу… – начал было отчитывать недоморфа Битали, как голова вдруг с силой нажала, заваливая его на пол, и большущее копыто устремилось точно в лоб.

Мальчик извернулся – просто чудом в самый последний миг спасшись от удара, – толкнулся от стены ногами, проскальзывая к задним ногам буйвола, нырнул под хвост, вскочил, разворачиваясь:

– Если ты…

Однако обращаться было не к кому. В коридоре перед безмолвным каменным сфинксом стояло не меньше десятка привидений и один буйвол с огромными рогами, но при этом начисто лишенный шкуры. Коричневые в полумраке мышцы перекатывались могучими шарами: зверь попятился, поднялся на дыбы, разворачиваясь в узком коридоре.

Рука мальчика привычно скользнула на грудь… Но алого боевого амулета на месте не было.

– Проклятье… – сглотнул Битали.

Буйвол наконец-то развернулся. Удар передних копыт о плиты пола заставил содрогнуться весь замок, тяжелая рогатая голова опустилась, сверкнули налитые кровью глаза. Юный чародей выставил перед собой, словно шпагу, короткую вишневую палочку, облизнул разом пересохшие губы – но ни единого подходящего заклинания вспомнить не смог. Зверь утробно рыкнул, начал разгоняться.

– Проклятье… – жалобно выдохнул Кро и кинулся бежать.

Топот надвигался, справа и слева мелькали ковры и гобелены. Стены, стены, стены… Сколько шагов, в какую сторону он промчался, Битали совершенно не представлял – но спина его явственно чувствовала уже совсем рядом мертвецкий холод, всем своим нутром он ощущал близость смертоносных рогов.

– Проклятье! – в третий раз обругал он свою судьбу, нырнул под первый попавшийся гобелен и ткнул палочкой в камень: – Онберик!!!

Правый рог буйвола со скрежетом процарапал непобедимую многовековую кладку – но Битали услышал это уже с другой стороны стены, находясь внутри маленького помещения с широким окном. Стол, шкафы, бархатные шторы, два скрещенных зонтика возле дверей с засовом размером с руку взрослого человека… Похоже, это был чей-то кабинет.

– Запретное место… Запретное место… – Один за другим начали просачиваться внутрь призраки, излучая своей эфемерной плотью хоть какой-то свет. – Запретное место… Директор… Наказание…

– Тут даже привидения не от мира сего! – сплюнул Битали. – Трех слов связать не могут. Что это за тварь, можете сказать? Чего ей нужно?

– Запретное место… Ты умрешь… Наказание… Умрешь… Запретное место… – кружась вокруг мальчика, занудливо предрекали белесые тени былой жизни.

Из коридора доносился топот, скрежет, стена то и дело сотрясалась от ударов.

– Проломиться сюда он сможет? – с надеждой поинтересовался Кро.

Однако здешние привидения словно лишились разума: лишь выли, пугали и кружились в плотном хороводе.

Стена содрогнулась, в шкафу что-то звякнуло, покатилось.

– Кажется, может, – понял Битали, присел, дождался следующего удара и резко выдохнул: – Онберик!

В коридоре было почти совершенно темно: зверюга посрывала со стен все украшения и сладострастно утаптывала их, раскачиваясь и боком стучась в стену. Своей жертвы ободранный буйвол не заметил, и мальчик, низко пригибаясь и стараясь ступать как можно осторожнее, двинулся вдоль коридора.

– Умрешь, умрешь… – Повыскальзывали следом призраки и зависли над Битали, словно специально стараясь его подсветить.

Чудовище, обсыпанное пылью, облепленное паутиной, сделалось совсем похожим на нормальное живое существо – голое мясо под слоем грязи почти не проглядывало. Оно загукало, застучало копытами по стене, поднимаясь на задние ноги, вот-вот готовое развернуться.

«Раз шкуры нет – значит, оно мертвое, – щелкнуло в голове мальчика. – Обычный оживленный мертвец».

Битали решительно вскинул палочку… Но никаких новых идей в голове больше не возникло. Все заклинания, даже самые простые, выветрились из памяти.

– Подожди минуту, – попятился он, а потом со всех ног кинулся бежать.

Замок вздрогнул: буйвол развернулся и встал на все четыре ноги. Загрохотали копыта. Но на этот раз Кро успел набрать приличную фору. Затормозив перед сфинксом, он даже помахал чудовищу ладошкой, прежде чем стукнуть магическую дверь палочкой.

– А-альбо! – едва попав в комнату, громко вызвал он свет и кинулся к столу.

– Ты чего, с ума сошел, окаянный? – поднял голову с подушки Надодух. – Ночь на дворе!

– Ты чего, спишь? – не поверил своим глазам Кро. – Ты же сам меня минуту назад…

Однако измятая постель, сонная морда недоморфа, сваленная на стуле одежда ясно показывали: сосед по комнате действительно безмятежно почивал, не ведая о творящихся напастях. Да и длинной майки среди одежды видно не было.

– Гаси свет, Битали! – потребовал Надодух. – Я тебя когда-нибудь будил? Вот и ты…

– Учебник по магии возьми, – махнул на него рукой Кро. – Ищи, как от оживленного мертвеца избавиться.

– Зачем? Тебе кошмар приснился?

Но тут на боевой ярус старинной башни подоспели призраки, ровной чередой подплыли к Битали, взяли его в круг и нестройно завыли:

– Ты умрешь, умрешь, умрешь…

– Ой, мама… – Недоморф натянул одеяло на голову, но тут же откинул, вскочил, перебежал к столу, лихорадочно зашуршал страницами. – Я помню… Отнятие жизни… Помню, Филли рассказывал.

– Есть! – Битали Кро ткнул пальцем в строчки раскрытой книги. – Чтобы лишить упыря жизни, ему нужно напомнить, что он мертв.

– А там упырь? – вернулся к постели Надодух.

– Хотел убить – значит, упырь, – раздвинул призраков Битали. – Прочие безобидны.

– Ты к нему?

Собрав волю в кулак, Кро стукнул палочкой по подоконнику, вывалился между лапами сфинкса и, не поднимаясь, ткнул в горло чудовища кончиком магического оружия:

– Вюлес-с! Вюлес! Вюлес…

С последним словом массивная туша плашмя, с мокрым шлепком ухнулась о каменный пол, а сверху на нее тихо осел распоротый надвое гобелен с разбежавшимися от костра охотниками. Влажно и чуть сладковато пахнуло свежими шампиньонами.

– В-вю… В-вю… – выскочил из-под сфинкса недоморф, и Кро быстро перехватил его за запястье:

– На меня не показывай!

– Где он? Упырь где? – закрутил головой сосед.

– Вот лежит, – кивнул на буйвола Битали. – Теперь это просто мясо.

– Ничего себе махина! Как он сюда попал?

– Я думал, ты знаешь…

Надодух покачал головой:

– Чего теперь делать будем?

– Не знаю… – зачесал палочкой в затылке Кро. – На пожарах я бывал, а вот под копыта не попадал еще ни разу.

– С ума сошел! – оттолкнул сосед палочку от его головы. – А вдруг остаточная сила от заклинания осталась?

– Я вот думаю… Спать, Надодух, пошли. Нам с тобой это чудище отсюда все едино не утащить. Пусть домовые духи разбираются.

– Ты сможешь заснуть? После того, как на тебя упырь кинулся?

– Не знаю, – честно признался Кро. – Но не здесь же нам до утра маяться?

– Это точно, – согласился сосед. – Может, он тут не один. Давай сваливать.

Ученики переместились в башню. Надодух тут же завернулся в одеяло, уселся на постели, а вот вокруг Битали закружили призраки:

– Ты умрешь, умрешь, умрешь…

– Да что это с ними сегодня? – вскинулся недоморф. – А ну, пошли отсюда!

– Оставь, не трогай! – вскинул руку Битали. – Прогонять призрака – плохая примета.

– Да? – удивился Надодух. – Первый раз слышу.

– Мама говорила, – взбил подушку Кро, – привидения оставлены на земле Создателем для нашего спокойствия. Ведь их существование – это главный знак того, что души наши бессмертны. Что после смерти мы не исчезнем, а всего лишь станем бесплотны. Прогонять призрака – значит прогонять свое бессмертие.

– Чего же ты раньше не предупреждал? – забеспокоился недоморф. – Мы их… А они, значит… Трудно было сказать?

– Наверное, потому, что мы только второй день знакомы. – Битали взмахнул палочкой: – Оскури!

Свет погас. Теперь мрак разгоняли лишь унылые фигуры, продолжающие вещать о скорой кончине.

– Может, они ненастоящие? – предположил Надодух. – Наши так себя не ведут.

– Если ненастоящие, можешь прогнать, – зевнул Битали.

Сосед подумал, наблюдая за блеклым хороводом, но делать что-либо не рискнул и тоже завалился на постель.

Кро так и не понял, успел он заснуть или нет, когда его голова буквально взорвалась от резкого оглушительного свиста. Заткнув уши, он вскочил с постели, заметался по комнате – и вдруг так же неожиданно наступила полная, звенящая тишина.

– Что это было? – пробормотал Битали и вздрогнул, услышав звуки собственного голоса. – Хвала предкам, я не оглох.

– Директор… – простонал рядом недоморф. – Нас вызывают к ненормальному Бронте. Скорей одевайся! Если за десять минут не добежим, он дунет в свой свисток снова.

Кро подскочил к шкафу, выдернул серый костюм для учебы, стал спешно одеваться. Испытать пытку колдовским свистом второй раз ему очень не хотелось.

– Если домовых духов вызывают так же, – пробормотал он себе под нос, – я понимаю, почему они слушаются Филли Налоби. Но не понимаю, почему все еще не убили.

– Готов? – Надодух подбежал к входному подоконнику, вскинул палочку. – Тогда пошли!

Возле сфинкса было темно. Со всех сторон доносились шорохи, тяжелое дыхание – но гобелены на свои места еще не возвратились, да и ноги то и дело ступали на что-то мягкое. Однако разбираться было некогда: стремглав промчавшись через два корпуса, мальчики остановились в месте поворота коридора, переглянулись и одновременно коснулись палочками змеиной морды, небрежно нарисованной между двумя темно-синими коврами, что излучали мягкий голубоватый свет.

Профессор Бронте был черен. Его розовые в прошлый визит щеки впали, нос наоборот раздулся, став чуть не вдвое больше, глаза сузились до тонких щелочек. Увидев учеников, он встал, оскалил зубы в некоем подобии усмешки и громко хлопнул ладонями по столу:

– Семь драгоценных гобеленов! Пять ковров! Погублены невозвратно. Из них два – заговоренные еще самим маркизом де Гуяком! Шестнадцать полотнищ приведены в негодность и нуждаются в многомесячном ремонте! Это не считая разоренного погреба, трех севильных эликсиров и сильно попорченной стены! Вы! – указал он на учеников пальцами сразу обеих рук. – Вы опознаны! Оба! Вас видел мсье Цивик, найденный раненым недалеко от сфинкса. Он выходил в туалет и оказался затоптан освежеванной во вторник коровой!

– Я ничего не знаю, профессор! – Надодух поднял руку, словно на уроке. – Я спустился, когда все уже закончилось. Хотел помочь мсье Кро, он показался попавшим в беду. Вы можете спросить у призраков, они были у нас в башне почти все. Кроме, разве, баронессы…

– Я спрашиваю вас, мсье! – повысил голос директор.

– Но я ничего не знаю! Я пришел слишком поздно.

– Вас там не было, мсье Сенусерт? Вы ручаетесь за это своей рукой? – грозно зарычал Артур Бронте. – Тогда извольте положить ее в пасть этого зверя…

Профессор указал на выглядывающую из-под столешницы оскаленную морду.

Четыре резные ножки, удерживающие директорский стол, имели внизу когтистую лапу, копыто, птичью ногу и рыбий плавник. Головы сверху тоже были разными. Недоморф опустился на колено перед той, что походила на львиную, вложил левую руку в широко распахнутую пасть, погрузив по самое запястье. Шерсть на его шее, голове, ладонях встала дыбом, уши задвигались.

– Принимали ли вы участие в разгроме, случившемся у входа в башню Кролик этой ночью, мсье Надодух Сенусерт? – вопросил профессор, выходя из-за стола.

– Нет, мсье Бронте… – Недоморф зажмурился.

Директор школы взмахнул палочкой, прикасаясь ею к углу стола, и… И ничего не произошло.

Надодух рывком вытащил руку, прижал ее к груди, словно пораненную, опять зашевелил ушами. Шерсть начала опускаться, отчего недоморф худел прямо на глазах.

– Говорил же, что это не я! – с явным облегчением выдохнул он.

– Вы тоже не принимали участие в случившемся разгроме, мсье Кро?

– Не принимал?! – возмутился мальчик. – Меня чуть не убили! Я спасал свою жизнь!

Я спустился в коридор, и там на меня накинулся здоровенный буйвол!

– Это была корова, – поправил директор.

– Нет, я помню! – мотнул головой Битали. – Это был огромный буйвол, от стены до стены. Злобный, как болотный тролль. Он кинулся на…

– Это была корова! – рявкнул директор. – Одна из трех, приобретенных для нашей кухни! Какой-то безмозглый шутник не только выкрал ее ночью и оживил, но и позволил этой нежити превратить коридоры сразу двух корпусов в один большой ветошник! И до вашего появления, мсье Кро, ничего подобного на моей памяти ни разу не случалось. Посему я хочу получить немедленный и правдивый ответ: это безобразие устроено вами?

– Это «безобразие» меня чуть не убило! – Попытка профессора перевалить вину на него возмутила мальчика до глубины души. – Я совершенно нормальный, прилежный ученик! Я никому и никогда не причинял вреда! Это в вашей школе по ночам шастают оборотни, из-за места за партой ученики норовят устроить драку, пообедать в столовой невозможно. Нигде нет ни порядка, ни воспитателей, ученики брошены на произвол, в коридорах бегают дохлые звери, вместо… вместо…

Битали очень хотелось сказать что-нибудь еще, обидное и хлесткое, но фантазия его, увы, истощилась.

– И поэтому, мсье Кро, вы решили отомстить? – Директор удовлетворенно вернулся за стол и плюхнулся в кресло. – Вы похитили из погреба корову, произвели обряд насыщения соками, после чего устроили погоню по школьным коридорам.

– Не делал я этого! Говорю же, я вышел из башни, и тут это чудище накинулось на меня и попыталось…

– С какой целью вы покинули свою комнату в два часа ночи?

– Меня разбудил Надодух… То есть не он…

– Я никого не будил! – тут же встрял недоморф.

– Это был не он, это был морок. Я спросонок не понял, но это был не человек. Он ни разу ко мне не прикоснулся, только звал. И был холодным. Морок.

– Это был не я, – кивнул сосед.

– У меня нет к вам никаких вопросов, мсье Сенусерт, – указал на недоморфа палочкой директор. – Вы можете возвращаться к себе.

– Похоже, Битали кто-то пытался убить, профессор. Его разбудили, выманили, а там…

– Ваша правдивость не вызывает сомнений, мсье Сенусерт, – повысил голос Артур Бронте. – К вам больше нет вопросов. Ступайте!

– Да, профессор, – кивнул недоморф. – До встречи, Битали.

Директор школы дождался, пока Надодух исчезнет, после чего широко, но недобро улыбнулся:

– Предлагаю вам, мсье Кро, признаться в своем проступке и понести заслуженное наказание. Это избавит всех нас от лишних сложностей и вернет жизнь школы в привычное русло.

– Я не оживлял никаких коров и никаких буйволов!

– У вас есть последняя возможность признаться.

– Я не сделал ничего плохого!

– Вы ручаетесь за это своей рукой?

– Я… Не понимаю.

– Положите свою руку в пасть моего льва, – ласково предложил профессор.

– И что будет?

– Если вы солжете, мсье Кро, лев сожмет челюсти и откусит вашу руку. Смею уверить, юноша, это будет очень и очень болезненное ощущение. После этого наш мудрый и многоопытный целитель Эшнун Ниназович приживит ее на место и залечит. Это также станет весьма и весьма неприятным воспоминанием вашей юности. После чего вы будете наказаны за ложь и все равно понесете наказание за свой ночной проступок.

– Я ни в чем не виноват!

– Тогда положите руку в пасть, мсье Кро.

Мальчик замолчал. По спине побежали неприятные холодные мурашки, остро засосало в желудке. Уверенность в своей правоте внезапно испарилась, словно ее никогда и не было.

– У вас все еще есть возможность признаться и понести наказание, юноша. Заслуженное наказание. После этого вы сможете спокойно продолжить свои занятия.

Битали посмотрел директору в глаза, опустился на колено, сжал пальцы левой руки и сунул кулак в распахнутую пасть.

– Признаться еще не поздно, мсье Кро. Уверяю вас, получить наказание за шалость куда лучше, чем перенести тяготы лечения и кару за ложь помимо основного взыскания.

– Я ни в чем не виноват!

– Тогда я задам вопрос…

Битали с ужасом ощутил, как при последнем слове Артура Бронте клыки деревянной головы сжались, прочно удерживая его руку в ловушке.

– Участвовали ли вы в ночном безобразии, мсье Битали Кро?

– Это нечестно! – безуспешно попытался выдернуть руку мальчик. – Да, я дрался этой ночью с вашей дохлой коровой! Но я не оживлял ее! Я спасал свою жизнь!

– Вы думаете, кто-то станет покушаться на невинного мальчика, да еще в стенах надежно закрытой от чужаков школы?

– Я не думал! Я просто хотел спастись!

– Но вы ведь напитали корову из школьного погреба соками жизни?

– Я никого не оживлял!

– Так ли? – Кончик директорской палочки коснулся угла стола.

Деревянная челюсть дрогнула… И разжалась, отпуская руку жертвы. Кро отскочил, в точности как недоморф, прижимая к груди целую и невредимую руку.

– Это были не вы, мсье Кро, – крепко сжал губы профессор Бронте. – Жаль…

– Жаль?! Вам жаль?! – задохнулся мальчик. – Вы меня чуть не изувечили!

– Ваша невиновность, юноша, предполагает, что истинный преступник смог ускользнуть от нашего внимания… – Директор задумчиво потер лоб. – Это нехорошо.

– А что у вас тут вообще есть хорошего?! – не выдержал Битали.

– Мало, – кивнул профессор Бронте. – Это действительно так. Полагаю, у вас уже появилось желание убежать домой, к мамочке под юбку. Но прежде чем вы это сделаете, мсье Кро, хочу сказать несколько слов. В прежних своих школах вам доводилось изучать историю смертных? Тогда вы должны помнить, что происходило на протяжении столетий в тех землях, где посчастливилось возникнуть нашей школе. Вы знаете, что многие десятки веков в далеком Китае мудрецы предавались созерцанию и размышлениям, что арабы строили корабли и занимались торговлей, африканцы изучали астрологию, а русские возводили свои бесчисленные города. А здесь, в крохотной Европе, смертные убивали друг друга. Резали, жгли, топили, стреляли, отравляли болезнями, придумывали новые и новые способы смертоубийства и мучений. Вы помните, чем это кончилось, мсье Кро? В один прекрасный день здешние убийцы отправились в путь, они уничтожили или завоевали все встреченные народы и всего за пару веков покорили весь мир. И созерцателей, и торговцев, и ученых, и астрономов. Всех. Покорили, разграбили, сделали своими рабами, забрали себе накопленные ими сокровища. Весь мир. Понимаете, что это значит, мсье Битали Кро? Это значит, что сильные личности не вырастают в тепличных условиях. Достойный маг должен уметь принимать решения и отвечать за них. Он должен уметь брать то, что ему необходимо, силой или хитростью, должен уметь вступать в союзы и выходить из них, должен уметь делать выбор, а не прятаться за чужие спины. Школа маркиза де Гуяка никогда не славилась удобствами и богатством. Но здесь у нас каждый ученик вынужден так или иначе добиваться всего, что в иных колледжах достается ему без каких-либо усилий. Сытных обедов, удобных парт, развлечений или покоя. Мы не подвергаем жизни воспитанников риску, но приучаем к постоянной борьбе. Многим не нравится. Но знаете, мсье Кро… Двести лет назад в мире существовало тридцать семь учебных заведений по изучению чародейства. Лишь каждый двадцатый, получивший аттестат выпускник выходил из наших ворот. Но из магов, перешагнувших свой столетний рубеж, в наших стенах воспитывался уже каждый пятый. Из переживших второй век – наших выпускников больше трети… Ступайте, мсье Кро. У меня к вам нет больше никаких вопросов.

Надодух, как оказалось, дожидался соседа в коридоре.

– Ну как? – поинтересовался он, а глазами сразу стрельнул по рукам Битали. – Обошлось?

Кро поднял ладони над головой и торжественно сложил из пальцев две аккуратные фиги.

– Проверял? Нет?

– Конечно проверял, – кивнул мальчик. – Однако нравы у вас в школе. Я раньше думал, настоящая казарма – это колледж Гриника. Но у вас тут куда круче. Откусывать руки за вранье пока еще никто не догадывался.

– Никому еще не откусывало, – небрежно отмахнулся недоморф. – У директора врать еще ни один дурак не пытался. Слушай, так ведь, если ты правду говорил, получается, тебя убить кто-то хочет? То пожары вокруг тебя случаются, то коровы оживают. Ты чего, тайный принц? Тебя хотят уничтожить, чтобы престол достался полукровке?

– Настолько тайный, что и сам о том не знаю, – усмехнулся Битали. – Я, кстати, вчера коров профессора Налоби видел. Может, это он?

– У него коровы живые, – мотнул головой Надодух. – Молоко для домовиков дают. А на тебя напала дохлая. К тому же у Филли рога посеребрены – специально, чтобы никто не перепутал.

– Да? А я думал, стальные…

– Мне интересно, почему профессор Бронте у призраков не спросил, как все случилось? Они там были, все видели. И у нас потом всю ночь крутились…

– А мне интересно, мы до первого урока поесть успеем, или время завтрака уже прошло?

Без еды они не остались – но мчаться потом в башню, а из нее на лекцию по колдовству пришлось бегом.

В подвале с черными сводчатыми потолками столы были вытесаны из тяжелого базальта, каждый имел десяток выемок для толчения составов, вымачивания, растирания, для воды и огня, над которым полагалось кипеть оловянному котлу с хитрыми зельями. К счастью, на этом уроке мадам Эджени Кардо устроила лекцию о сроках сбора корневищ для нутряных настоек, и Битали, никогда не собиравшийся посвятить себя бабскому чародейству с зельями и порошками, мог позволить себе слушать ее вполуха.

– Слушай, сосед, – наклонившись к недоморфу, поинтересовался он. – Ваши призраки всегда такие, как были этой ночью?

– Нет, конечно! – вскинулся Надодух. – Где ты видел привидение, висящее на месте, как мокрая простыня на веревке, и завывающее о смерти? Им плевать на смерть, они уже мертвые. Обычно они бродят по замку, болеют на соревнованиях, иногда сидят на уроках, а вечерами пытаются давать советы, как правильно себя вести и когда делать уроки. Тощий Ник, говорят, часто является ночами плохим игрокам и пугает их звериным рыком. Или иначе. Ирилий-борода пытается пробраться в женский корпус. Дырка, Араб Мануф и Голиаф после полуночи караулят коридоры и кидаются на всех, кто допоздна не ложится спать. Петрарка любит являться во сне старшекурсникам и читать стихи. В общем, призраки как призраки. Не скучают. Не знаю, что с ними ночью вдруг случилось.

– Но директор Бронте должен был их спросить о разгроме у нас в коридоре!

– Должен был. Но ведь не спросил.

– А если спросил? – понизил тон Битали. – Что, если кто-то навел на них порчу, и они ничего не помнят?

– Разве на призраков можно навести порчу? Они же… Их же… Их, считай, и не существует!

– Вспомни, как они себя вели… И ничего не рассказали.

– Откуда ты знаешь? Может, они как раз нас и выдали. Они ведь нас видели. И меня, и тебя. За нами в башню пошли. А что мог разглядеть в темноте этот затоптанный неудачник? Подожди, а тебя правда разбудил морок? Значит, все это было сделано специально против тебя, да? Скажи честно, Битали, за тобой кто-то охотится?

– Ерунда, совпадение. Во всех школах старшие любят разыгрывать новичков.

– Сделать толкового морока, оживить мертвеца… Да на это ни один старшекурсник не способен!

– Вы что-то спросили, мсье Сенусерт? – расслышала его восклицание мадам Кардо и пригладила васильковые кудри тонкими пальчиками с черными ногтями. Передник, юбку, руки пожилой учительницы тоже покрывали пятна от несчитанных капель сока всевозможных растений и зелий самого непостижимого назначения. Ослепительно белой оставалась лишь кофточка крупной вязки, небрежно накинутая на плечи.

– Да, мадам, – вскочил недоморф. – Вы говорили, их все нужно собирать на утренней росе?

– Совершенно верно, юноша. На утренней росе третьего дня после полнолуния, – жестом разрешила ему сесть мадам.

– У ведьм все на свете по росе происходит, – довольно подмигнул Надодух. – Не знаю, чего тут семь лет учить можно?

– Любые заклятия можно найти в учебниках, – продолжил размышлять вслух Битали. – Кому-то хочется опробовать… Когда что-то сложное получается, шутники начинают эту магию сплошь и рядом применять.

– Но раньше ничего такого не было! До твоего приезда.

– Знаешь, что нужно сделать, сосед? Нужно самим у призраков спросить, что они видели.

И все будет ясно.

– У призраков? – порывисто зачесал рукой за ухом недоморф. – Правда. Нужно спросить, кого они видели, кто эту тушу в коридор затащил. Не могли же корову незаметно через стены и лестницы пронести! Тогда все ясно и станет.

– Ну?

– Что ну?

– Где можно найти ваши привидения? Ты тут с первого курса живешь, должен знать.

– Проще всего после полуночи выйти из башни. Все они, кроме баронессы, имеют то ли разрешение, то ли поручение наказывать учеников, вовремя не отошедших ко сну. К первому этажу это, понятно, не относится. Но если прогуляться ночью хоть у нас, хоть в учебном корпусе, кого-нибудь встретим наверняка… Кто это?

В аудитории возник мелодичный звон, и после короткой паузы через стену в класс перетек профессор Омар ибн Аби Рабиа, низко поклонился учительнице:

– Прошу прощения, мадам, но мое сообщение не терпит отлагательства. – Араб повернулся к школьникам: – Прошу вашего общего внимания, курс! В силу сложившихся обстоятельств директор Артур Бронте вынужден напомнить всем учащимся, что в нашей школе существует общий распорядок дня, который обязателен к безусловному исполнению! В силу отдельных событий мы пришли к необходимости жесткого наказания для нарушителей дисциплины начиная с десяти часов сегодняшнего вечера. В десять часов все ученики обязаны находиться в своих комнатах, к полуночи для всех и каждого обязателен отход ко сну. Покидать комнаты до первых лучей света запрещено без каких бы то ни было оговорок! Это всем понятно? Никаких исключений!

Профессор вскинул палец и обвел курс пронзительным взглядом.

– Разумеется, – уже не так грозно добавил он, – данное ограничение не распространяется на осознанных и неосознанных метаморфов. Однако всех перекидчиков прошу обратить внимание на вашу обязанность сообщать администрации школы в лице любого учителя о появлении в школе и на прилегающих территориях посторонних существ, в том числе смертных или иных животных. Особо указываю: вы должны не спугнуть или прогнать постороннее существо, а сообщить о нем первому встреченному преподавателю! Кстати, начиная с этого дня учителя станут по очереди дежурить в коридорах, обходя школу, так что это будет совсем не сложно.

– Бо-олотные духи, – восторженно прошептал Битали сосед. – Кажется, у нас в школе случилось большое «кря». Что-то крякнулось так, что всех учителей словно поджарило. Мадам Кардо, вон, даже лицом побелела.

– Кроме того, хочу напомнить всему курсу о правилах хранения зеркал! – хорошо поставленным голосом продолжил профессор. – Зеркала в шкафах должны видеть свет только в тот момент, когда вы открываете дверцы, чтобы взять одежду или быстро на себя посмотреться. Зеркала настольные должны лежать стеклом вниз, за исключением случаев, когда вам нужно посмотреться в них, либо выполнить самостоятельную работу по дальномирию. Гадание с помощью зеркал с сегодняшнего для запрещено категорически! Особо обращаю внимание на это девочек: никаких гаданий с помощью зеркал, либо с вызовом духа из мира мертвых! Наказание за нарушение правил будет очень строгим, вплоть до исключения!

– Это уже не «кря», – толкнул локтем соседа Надодух. – Это у них, похоже, большой кирдык случился. Интересно, какой? Неужели все это из-за какой-то там дохлой коровы? Ты веришь, нет?

– Еще раз прошу прощения, мадам, – приложил араб руку к груди и поклонился учительнице. – Приказ директора довести изменения в правилах до всех немедленно. Иначе я бы, конечно, не посмел.

– Пожалуй, на сегодня достаточно, – вскинула подбородок мадам Кардо и дрожащим голосом закончила: – Хорошенько запомните все, что я вам сказала, перечитайте седьмую главу два раза. Носить в поле энциклопедию крайне неудобно, а ошибка при сборе растений всего в один час полностью меняет качество зелья из-за изменений насыщенности корней, стеблей и листьев жизненными соками. Можете идти!

– Ты глаза отводить умеешь? – шепотом спросил недоморф.

– Естественно, – пожал плечами Кро.

– Тогда не торопись. Задержимся в коридоре.

Остальные школьники, напротив, быстро сгребали тетрадки и справочники и торопились за стену. Видимо, после прозвучавшего предупреждения всем захотелось опустить зеркала на своих столах или закрыть наконец-то плотно набитый шкаф. Все почувствовали: в школе назревает какая-то беда. И не стоит накликивать ее на себя глупой невнимательностью.

– Привет, Битали! – остановился возле стола курносый Ронни. – Ну как, чего-нибудь надумал?

– Думаю, – отозвался Кро.

– Думай быстрее. Завтра полнолуние. Орден принимает новых членов только в час полного открытия. Не успеешь – придется ждать еще месяц.

– Да-да, потом, – махнул на него рукой Надодух, отсылая прочь, оглянулся и шепнул: – Кажется, пора. Сразу в коридоре наговор читай, пока не заметил никто. И потом даже не дыши. Пошли…

Как и советовал недоморф, Битали, едва пробив стену, тут же провел палочкой по телу, нараспев проговаривая заклинание:

– По-о-е-хту! – с последним звуком стряхивая свою внешность на несколько шагов левее.

В этом и было главное отличие отвода глаз от невидимости: краем глаза человека можно было заметить сразу в двух местах, но зато при прямом пристальном взгляде – ни тут, и ни там.

– Ты здесь? – услышал мальчик рядом голос недоморфа.

– Да.

– Она, кажется, плачет… Говорит, что происходит по матери из рода Сатексов, и Темный Лорд сожжет ее живьем сразу, как только увидит… Хочет уехать… Профессор фыркает и хмыкает, говорит, что у нее мания величия. У Темного Лорда, мол, будет слишком много куда более важных дел, нежели вычищать младшие ветви саксонских родов. Говорит, никакой Темный Лорд в школе не появлялся, это пустые фантазии… Она говорит про новые меры безопасности. Они сами, мол, боятся Темного Лорда, а ее обманывают. Теперь профессор… В общем, новые указы – это всего лишь меры предосторожности, а на самом деле никакого Темного Лорда нет. Она не верит… Вот плакса! Никогда не думал. Говорит, Лорд будет убивать всех, до последнего младенца, до последнего щенка, родившегося в проклятом доме. Лорд всегда купался в крови, это всем известно. Омар советует ей уехать, куда она пожелает, но тогда она может навсегда забыть о защите ордена. Лично Артура Бронте, его самого и всего ордена. Если она больше надеется на обезьян, то пусть потом пеняет на себя… Ага! Опять… Нет…

– Что «нет»? – не понял Битали.

– Она говорит, что Темного Лорда не смог победить никто. Его всего лишь обманули. И теперь он перебьет потомков всех, кто участвовал в обмане. А профессор говорит, что она связана перед школой словом и должна закончить курс, провести все обязательные занятия. Мадам смеется. Она не хочет быть честной, но мертвой. Смеется и плачет разом. Как у нее это получается? Я бы не смог… Ой… Ага, слышу… Ого! Наш Омар сказал, что если она предпочитает иметь двух опасных врагов вместо одного, то он уже ничем… Бежим, он уходит!

Кро кинулся бежать вдоль по коридору, свернул за угол и поскорее стряхнул с себя наговор – не хватало еще, чтобы на него сослепу кто-нибудь налетел! Двинулся дальше уже спокойным шагом. Вскоре мимо него стремительной походкой промчался профессор Омар ибн Аби Рабиа, с которого слетела вся его аристократическая чопорность, так удивлявшая Битали на уроке дальномирия. Учитель школьника вроде бы вовсе не заметил и ушел в стену перед лестницей.

– Что же это за Лорд, который их так взбаламутил? – стало любопытно Кро.

– А я знаю, – сообщил все еще невидимый Надодух. – Только раньше не верил. Это старый колдун, убийца магов. Должен вернуться и убить всех уцелевших. Потом расскажу, а то на метаморфизм не успеем. Бежим учебники менять.

В кабинет метаморфизма они влетели самыми последними, уже после профессора Традиша. Но вечно сонный старикашка не стал их отчитывать – лишь вяло махнул рукой в сторону свободной парты, – и все тем же занудным, бубнящим тоном произнес:

– Ввиду обстоятельств я должен отвлечься от общего курса и сказать несколько слов на особую тему.

Класс дружно раскрыл тетрадки и снял колпачки с вечных перьев, чтобы конспектировать учителя, но тот вдруг замолчал, обводя школьников подслеповатым взглядом, вздохнул и поморщился:

– Не нужно этого писать, дети. Это нужно запомнить. Вы должны знать. Должны знать, что в нашем мире есть сила, говорящая о добре, но творящая при этом самые страшные из страшнейших злодеяний. Не стану называть его имени, ибо это давно уже не принято в научном сообществе, – тихо, себе под нос пробубнил профессор. – Это был сильный, весьма сильный маг. Он обещал принести на землю покой и мир. С этими сладкими словами он и истребил почти всех чародеев, живших на севере этого континента. Всех, кто не пожелал признавать над собой его власть. Руки его были в крови по локоть, но почему-то многие и многие сотни магов все равно доверились ему, признали его своим господином и служили ему, равно королю. Больше того, дети, многие верны ему по сей день, готовы служить и исполнять его желания. Посему прошу вас всех… Всех… Если кто-то позовет вас служить наивысшим целям, отдать себя на благо всему человечеству… Бегите от него, дети. Бегите со всех ног. Те, что хотят осчастливить сразу всех, отчего-то начинают свои дела с уничтожения каждого в отдельности…

Профессор замолк и надолго задумался. А когда школьники начали подозревать, что он заснул, Уолт Традиш внезапно вскинул голову:

– А если кто-то станет призывать вас служению высшим целям в стенах школы, вы должны немедленно сообщить об этом директору, любому из учителей или хотя бы мне… Да… А теперь откройте свои тетради и начнем урок.

– Ничего себе, – склонив голову, удивился Надодух. – Даже старика Традиша проняло! А я думал, он уже пожизненно в полудреме. Навсегда.