Темный голод

— Я полагаю, она поедет с нами, а не в штаб-квартиру?

Нокс зарычал.

— Да, — подтвердил Кир. — Пока что. Но мы не едем. Рис, вы с Лукой здесь, со мной. Предстоит уборка. И вопросы.

— Какого чёрта? — проворчал Рис.

Нокс забрался в фургон, радуясь, что другие мужчины не будут делить пространство с ним и Клэр. За исключением Ронана за рулём, но это неизбежно, и, по крайней мере, у того мужчины были другие вещи, на которых можно сосредоточиться.

Когда Нокс устроился поудобнее, Клэр пошевелилась на его коленях, снова уткнувшись в него носом. Нокс почувствовал, что из незапечатанных ран на его шее течёт кровь. Она не знала, что нужно их зализывать.

Это не имело значения.

Он в любое время готов был истечь кровью ради неё.

Глава 9

Клэр проснулась от внезапной вспышки света. Она издала протестующий звук и ещё крепче прижалась к… нему.

Они двигались. Он нёс её. Она не боялась, не волновалась, когда он обнимал её. Ей вообще не приходилось ни о чём думать.

Но затем он наклонился и опустил её, и она почувствовала твёрдый пол под своей задницей и ногами. Крик застрял у неё в горле, когда он убрал руки, переворачивая её на бок.

Клэр свернулась калачиком, когда его тепло и сила исчезли. Она крепко зажмурилась от резкого света.

Но покой был нарушен, и ей пришлось посмотреть. Приоткрыв глаза, не совсем готовая к этому, Клэр увидела пространство и белизну… и большую фигуру в тёмном, удаляющуюся от неё. Его ботинки отбивали тяжёлый ритм по кафельному полу.

Армейские ботинки. Чёрные брюки с множеством карманов. На внешней стороне бёдер висели пустые кобуры.

Он был крупным, но поджарым. Его обтягивающая чёрная футболка облегала широкую спину, а руки были такими сильными, что даже в расслабленном состоянии выделялись все мускулы. У него была толстая шея, короткие тёмные волосы, почти выбритые, но немного длиннее на макушке.

Военный.

Но нет. Он не военный.

Когда здоровяк достал из шкафчика сложенное чёрное полотенце, Клэр увидела не только его, но и всю комнату. Это была ванная, огромная, хотя и почти пустая. На пьедестальной раковине лежали голубая зубная щётка и тюбик зубной пасты, но это всё, что она заметила с первого взгляда.

Вся эта белизна выглядела странно после полумрака… той комнаты. Белая пустота почему-то заставила её застыть в такой манере, которой не было в комнате для секса.

Воспоминания пытались вернуться, но Клэр сдерживала их. Однако она не могла избавиться от ощущения неправильности внутри себя.

Теперь всё было по-другому. Она чувствовала себя менее лихорадочной. Её живот больше не сводило спазмами. Но она всё ещё чувствовала жар и боль. Что-то с ней было не так, сильно не так. Она хотела…

Клэр оборвала эту мысль прежде, чем она полностью сформировалась, но ужас всё равно сдавил ей горло.

Она не могла дышать. Глаза защипало.

Крупный мужчина повернулся к ней с полотенцем в руке. Клэр не могла толком разглядеть его лицо сквозь пелену слёз, но она увидела, как он дёрнулся и поспешил к ней, его тяжёлые ботинки затопали по кафельному полу ванной.

Когда он опустился перед ней на колени, Клэр почувствовала, что её поднимают, прижимают к его груди.

— Милая, всё в порядке. Ты в безопасности, всё в порядке.

Каким-то образом он заставил всё это отступить, и Клэр снова смогла дышать. Она прижалась к нему, чувствуя облегчение от его роста, его тепла, его глубокого голоса. Неважно, что всё это не имело смысла, что она была сумасшедшей. Пока он обнимал её, всё в порядке.

Через некоторое время он сказал:

— Милая, нам нужно привести тебя в порядок. Обещаю, тебе станет лучше. Потом ты сможешь отдохнуть.

Клэр не двигалась. Она не хотела этого делать.

Он вздохнул, положил подбородок ей на макушку и ещё немного подержал её, прежде чем настоять:

— Ты почувствуешь себя намного лучше.

Клэр издала протестующий звук, когда он подвинулся, вставая и направляя Клэр так, чтобы её ноги коснулись земли. Он прижал её к себе, словно не был уверен, сможет ли она стоять самостоятельно. Клэр прильнула к нему, сама того не желая. Его ремни и пряжки впивались в неё сквозь тонкий материал платья.

— Ты сможешь принять душ? — спросил он. — Я могу подождать снаружи, пока…

Клэр зарычала с внезапной яростью, и сила неожиданно разлилась по её телу.

— Нет.

— Ты не хочешь принять душ?

Она правда хотела помыться. Поскольку он продолжал говорить об этом, она начала осознавать, что от неё самой воняет грязью. Она чувствовала себя отвратительно. И она ненавидела это платье. Оно даже не принадлежало ей.

— Я хочу в душ, — проворчала она.

— Окей.

Когда он начал отстраняться, она вцепилась в него, сжимая кулаки в его обтягивающей футболке.

— Я только включу воду.

Он обошёл её, чтобы открыть стеклянную дверцу душевой у неё за спиной. Когда он наклонился и включил воду, Клэр схватилась за его пояс, боясь потерять контакт с ним. Все его мышцы заметно напряглись под плотной тканью.

Клэр это нравилось. Ей хотелось прикасаться к нему. Жар пульсировал в её лоне. Она сжала бедра.

Вспыхнуло воспоминание. Как она оседлала его, прижимаясь к нему. Каким он был твёрдым.

Он выпрямился, возвращаясь к ней. Клэр не поднимала глаз. Она видела его раньше, в другой комнате, в комнате для секса. Она помнила широкое, красивое лицо, но сейчас не смотрела. Она не уверена, почему. Возможно, тогда всё стало бы более правдоподобно. Она бы испугалась, если бы он был настоящим.

Она держалась за его ремень, глядя примерно на его грудину, стоя очень близко и всё ещё желая, чтобы он был рядом.

— Милая… ты просишь меня… остаться?

Клэр кивнула.

— В ванной?

Клэр зарычала.

— …принять с тобой душ?

Клэр кивнула.

Он судорожно выдохнул и провёл рукой по голове.

— Чёрт. Да. Хорошо. Но…

Немного отодвинувшись, он вытащил футболку из-за пояса, хотя и не заставил её отпустить его ремень. Её руки вытянулись до упора вперёд. Он не отодвинулся ни на шаг.

Клэр затаила дыхание при виде его обнажённого торса, едва не выпустив из рук его ремень. Он замер в ожидании.

Она уставилась на него. Затем она подняла палец и коснулась одного из шрамов — толстой серебристой линии, которая начиналась у него под рёбрами и бежала по твёрдым мышцам, исчезая за поясом.

— Я знаю, что они уродливы, — сказал он.

Клэр удивлённо подняла глаза, услышав эти слова. Когда она увидела его лицо, это действительно сделало его более реальным. Но Клэр, в конце концов, не возражала. Ей понравилось его лицо. Он был красив, но не вызывал отвращения, как другие. У него была волевая челюсть, покрытая тёмной щетиной. Слава Богу, он не улыбался, как они. Его тёмные глаза, которые были устремлены куда-то поверх головы Клэр, встретились с её глазами. Она уставилась в них, поражённая тем, насколько глубокими они казались.

— Ты хочешь, чтобы я ушёл? — он прошептал это.

Клэр снова опустила глаза на шрам, сосредоточившись на нём и игнорируя остальные.

— Это больно.

— Да.

Клэр изучала его мускулистое тело. На нём было так много шрамов, извилистых и тёмных, тонких и бледных. Он был похож на одного из тех покрытых шрамами львов из документальных фильмов о природе, которые она любила смотреть. Он выжил. Он был сильным.

А ещё у него появилась новая рана.

На шее запеклась кровь, стекавшая из яремной вены, где вдоль вены виднелись два прокола.

Это сделала она.

На этот раз она не смогла отогнать воспоминания. Она… укусила его. И не только это. Она бы…

Ужас снова попытался сдавить ей горло.

— Всё в порядке, — сказал он. — Я научу тебя.

Комок в горле ослаб. Клэр сглотнула и попыталась не думать об этом. Она снова сосредоточилась на его покрытом шрамами торсе. Не то чтобы ей нравились шрамы, но…

— Ты уверена, что тебя не смущает… это? — он указал на свой торс. — Это ещё не всё.

— Сильный, — сказала она.

Он издал фыркающий смешок, но не было ощущения, что ему это показалось смешным.

— Да.

Она почувствовала, что он неправильно её понял, но на самом деле важно было только, чтобы он не уходил.

— Останься, — сказала она.

Он тяжело вздохнул. Только когда он кивнул, Клэр отпустила его ремень. Секунду он колебался, затем наклонился, чтобы расшнуровать ботинки. Пока он был занят этим, Клэр расстегнула молнию на своём рваном платье и стянула его через голову. Она скользнула в душ.

Горячая вода заставила её зашипеть. Её кожа была такой чувствительной, а укусы на руках ныли, хотя и покрылись корочками. Она крутила ручки, пока вода не стала холоднее.

Тогда она начала беспокоиться. Она не хотела, чтобы он видел, как она раздевается, но что, если он уйдёт? Что, если…

Дверь душевой открылась.

Большой узловатый шрам пересекал его левое бедро под краем обтягивающих чёрных боксёров. Почему он в них? Клэр нахмурилась, глядя на них.

— Милая, я просто не хотел тебя пугать.

Клэр повернулась к нему спиной.

Она услышала, как он вошёл, почувствовала его близость. Она услышала, как закрылась дверь душевой.

— Клэр… — он коснулся её предплечья, рядом со следом от укуса. — Я не знаю, что с тобой случилось.

Клэр смущённо отдёрнула руку.

— Я не знаю, как именно они тебе навредили.

Клэр обхватила себя руками. Она поняла, что он имел в виду. Она покачала головой.

— Нам не обязательно говорить об этом.

Клэр резко повернулась к нему, раздражённая тем, что он всё ещё не понимает её.

— Не это, — сказала она.

Он стоял позади неё, за пределами струй воды, слишком далеко.

— Это не единственный способ причинить кому-то боль.

Клэр нахмурилась ещё сильнее. Он делал только хуже.

Наконец-то он осознал это и подошёл ближе.

— Хорошо, милая. Кажется, я понимаю.

Подняв одну из своих огромных ладоней, он нежно убрал мокрую прядь волос с её глаз.

— Господи, — пробормотал он. — Эта вода слишком холодная.

Наклонившись к ней, он отрегулировал температуру. На этот раз Клэр всё-таки прикоснулась к нему, слегка проведя пальцами по линиям мышц, которые обозначились на его боку.

Когда вода нагрелась, Клэр пожаловалась:

— Мне жарко.

— Знаю. Но ты не будешь принимать ледяной душ.

Клэр нахмурилась и потянулась к ручке.

Он поймал её за руку.

— Нет, милая.

Клэр опустила руку, подчиняясь, потому что ей понравилось, как он это сказал.

Он снова потянулся мимо неё, прижимаясь к ней всем телом. Тело Клэр было тёплым и болело. Возможно, её тошнило, но в основном она чувствовала, что хочет чего-то. В глубине души она знала, чего хочет, но не позволяла себе по-настоящему задуматься об этом.

Он выпрямился, держа в руке кусок мыла.

— Это всё, что у меня есть. Позже я принесу тебе шампунь. И всё остальное, что ты захочешь.

Он взял её за руку и начал намыливать, промывая следы укусов. Он нахмурился. Клэр поёжилась; ей не хотелось, чтобы он увидел, что она натворила.

Он поднял на неё глаза.

— Не смей смущаться. Это не твоя вина. Этот мудак… — он оборвал себя, и его челюсти сжались.

— Ты убил его.

Клэр вспомнила внезапный запах крови и звук удара тела Версали о стену. Она вспомнила его обмякшее, скрюченное тело.

— Я это сделал, — признал он. — Мне хотелось бы, чтобы ты этого не видела.

— Он умер так быстро. Это удивило меня.

— Прости, если напугал тебя.

Клэр опустила глаза, внезапно смутившись.

— Ты сделал это… для меня?

— Да.

— Спасибо.

Он выглядел удивлённым.

— Не… не за что. Могу я сделать это сейчас?

Клэр уставилась на следы укусов.

— Я не понимаю, — пробормотала она, и слёзы внезапно застлали ей глаза.

— Я знаю, милая. Мы поговорим об этом позже, хорошо? Ты не сделала ничего такого, из-за чего можно было бы чувствовать себя виноватой.

Клэр отвела взгляд.

— Я укусила тебя.

— Да. И я хочу, чтобы ты сделала это снова, когда будешь готова.

— Было больно?

— Нет, милая. Я был рад, что ты это сделала.

— Но… — она не смогла закончить, потому что понятия не имела, что следует за этим словом.

— Мы поговорим об этом позже, хорошо? Но то, что ты сделала, было хорошим. Ясно?

Клэр фыркнула.

— Ясно?

Когда она слегка кивнула, он вернулся к мытью её рук. Это ощущалось приятно, когда она перестала беспокоиться об этом. Она надеялась, что он не ограничится её руками. Она надеялась, что он не заставит её просить.

Он этого не сделал.

Он провёл мылом по её рукам до плеч. Он вымыл ей волосы, не выпуская её из рук, даже когда его собственная кожа покрылась мурашками от холода, вызванного тем, что он сам был не под струями. После того, как он запрокинул её голову и промыл волосы, он позволил ей снова прижаться к нему.

Когда она почувствовала его твёрдость, жар вновь охватил её тело. Она прижалась к нему, ненавидя преграду из мокрой ткани. После секундного колебания его левая рука обхватила её за талию, и он прижал её к себе.

Клэр прильнула в ответ, желая большего. Смутно она осознавала, что никогда не делала ничего подобного, но это казалось правильным. С ним. С кем-либо другим она была бы слишком смущена, чтобы показать, чего хочет. В тот единственный раз, когда она была с мальчиком, она позволила ему сделать всё самому.

Крупный мужчина — определённо не мальчик — опустился позади неё на корточки и начал намыливать её ноги. Она знала, что они волосатые, но он, похоже, не возражал. Инстинктивно она выпрямилась, немного выгибаясь, желая, чтобы он прикоснулся к ней. Он нежно провёл ладонью по внутренней стороне её бёдер. Дыхание Клэр участилось от этого прикосновения, боль усилилась, голод снова охватил её. Её десны запульсировали.

Когда его руки переместились к её заду, она вжалась навстречу его прикосновению. Он тщательно помыл каждый дюйм её кожи. Когда он повернул её к себе лицом, она посмотрела вниз. Его щёки раскраснелись, а глаза стали темнее, чем раньше. Хотя она не могла слышать его дыхания из-за шума воды, было заметно, как поднимается и опускается его грудь.

Когда он добрался до её бёдер и талии, Клэр подалась навстречу прикосновениям, изнывая от желания большего. Её взгляд скользнул к его шее. Вода смыла засохшую кровь с его сильной, жилистой шеи, а ранки от проколов вдоль вены были маленькими и почти незаметными.

Она хотела…

Склонив голову набок, он притянул её ближе, привлек к себе. Клэр прижалась к нему, скользкая и расслабленная. Он прижал её к себе, чтобы она была в безопасности. И когда она обвила его руками и уткнулась носом в тёплую плоть его шеи, он погладил её по спине.

— Бери, что тебе нужно, — прохрипел он.

Он застонал, когда она прикусила его вену и обхватила его ногами, потираясь о твёрдую головку его члена. Влажная ткань тёрлась о её нежную плоть. Немного отстранившись, она посмотрела вниз, туда, где его набухшее естество заметно натягивало тёмную, пропитанную влагой ткань.

— Милая, ты хочешь, чтобы я…

Она кивнула.

Он прерывисто выдохнул, затем, повернувшись, стянул боксёры вниз.

Он отодвинулся к стене, прижался к ней спиной, расставил ноги, и его твёрдый член упёрся в его живот. Клэр уставилась на него, впервые увидев обнажённым. Толстый и длинный, с выступающими венами, его член торчал до пупка, и головка была шире остальной длины.

Где-то в глубине души она понимала, что это безумие, что она не контролирует себя. Но его сильные руки крепко держали её за спину.

Он пророкотал:

— Всё в порядке, милая. Это естественно — хотеть этого. Но только если ты действительно этого хочешь.

Она склонилась к его шее, уткнувшись в неё носом, наслаждаясь теплом его кожи, наслаждаясь большим, сильным телом, отдающимся ей. Открыв рот, она впилась зубами в его шею. Сначала он немного вздрогнул, но когда она втянула в рот его тёплую, насыщенную кровь, он застонал… и она тоже.

Она тёрлась об его обнажённый член, её тело вздрагивало при каждом контакте с твёрдым стволом. Ни о чём не думая, ни о чём не заботясь, она искала эту широкую, грибовидную головку. Чувствуя, как он так восхитительно прижимается к ней, слыша его сдавленный крик, Клэр опустилась на него и приняла внутрь.

Он вскрикнул, когда она обхватила его, а его бёдра рванулись вверх. Всё ещё не отпуская его вену, Клэр дрожала и извивалась в конвульсиях, все ощущения сосредоточились на его твёрдой плоти внутри неё. Затем она снова начала сосать его вену и раскачиваться на нём.

Всё внутри неё напряглось, охваченное изысканным отчаянием. Постанывая и потираясь, она позволила себе по-настоящему ощутить его тело. Его тепло и силу. Размер. Его руки лежали на её бёдрах, поощряя её движения.

Что-то взорвалось внутри неё, и она закричала, уткнувшись в его шею, когда её тело сжалось в комок. Хлынула кровь, его кровь. Она продолжала сжимать его внутри себя, а потом рухнула, задыхаясь. Она инстинктивно поняла, что кончила. Такого с ней никогда не случалось раньше. О Боже, она и представить себе не могла, что это такое…

Его тело было напряжено под ней, его член внутри неё всё ещё был твёрдым, как камень. Безвольно прильнув к его груди, она чувствовала его резкое, неглубокое дыхание.

Он дал ей немного передохнуть, а затем сказал:

— Милая, тебе нужно зализать это место. Рану.

Она заскулила, не желая двигаться.

— Тебе нужно научиться. Давай, закрой рану.

Клэр подняла отяжелевшую голову и посмотрела на кровь, смешивающуюся с водой и стекающую по его шее. Она слизнула водянистую кровь, прокладывая путь к месту укуса. Она провела языком по ранкам, наслаждаясь тем, как он вздрагивал под ней.

Она снова качнулась на его члене и почувствовала новое возбуждение.

Он начал снимать её с себя, но она зарычала на него. «Нет».

Его глаза были тёмными и напряжёнными, и они вопросительно вглядывались в её лицо.

Она хотела лечь на спину, хотела, чтобы он оказался на ней. Но она не знала, как попросить об этом, поэтому просто прошептала:

— Пожалуйста.

При этих словах его возбуждённый член восхитительно дёрнулся внутри неё, затем он обнял её и оттолкнулся от стенки душа. Он уложил её на пол в душе, его член до сих пор был глубоко внутри, а его тело теперь было над ней.

— Я позабочусь о тебе, милая, — пробормотал он, когда она прижалась к нему.

При первом же его толчке Клэр вскрикнула. Когда он остановился, словно в нерешительности, она обхватила его ногами. Он зарычал от удовольствия и снова вошёл в неё. Клэр приподнялась ему навстречу, ошеломлённая этим ощущением, сокрушённая им.

Он входил в неё жёстко и глубоко, наполняя её, вжимаясь в неё. Она прильнула к нему, потерявшись в этом. Когда она кончила снова, то закричала, вцепившись в него, и он с силой вонзился в неё, доводя до оргазма, пока она почти не разрыдалась от этого ощущения.

Он издал рычащий звук, уткнувшись носом в её шею и ухо. Она не отпускала его, и он продолжал двигаться, сильнее и быстрее. Она закричала, когда её пронзил новый оргазм. На этот раз он закричал, его бёдра рванулись вперёд, а член запульсировал внутри неё.

Он опёрся на локти и уткнулся лицом ей в шею. Она уткнулась в него носом и лизнула, чувствуя себя так непринуждённо, как никогда в жизни.

Она смутно осознавала, что он отстраняется, что его пальцы нежно моют её лоно. Она тихонько застонала, наслаждаясь этим.

Затем её подняли, выключили воду, и она снова оказалась в его объятиях, когда он вышел из душа.

Она что-то тихо проворчала, когда он перевернул её, чтобы вытереть мягким чистым полотенцем, а затем снова понёс. Он положил её на мягкую кровать и забрался к ней сзади. Его рука обхватила её за талию. Клэр удовлетворённо вздохнула, когда он прижал её к своему большому телу.

В полной безопасности она погрузилась в сон.

Глава 10

Кир получал так много сообщений от Джодари, что его телефон, прижатый к бедру, безостановочно вибрировал, и он выключил его. Да, хорошо, он понял, что директор разозлился.

Но честно говоря… были проблемы и посерьёзнее.

Например, зачистка в доме этого говнюка. Бойцы ликвидированы, но нужно было разобраться с домашним персоналом. И с помощниками Версали.

И с тем фактом, что Нокс разорвал Версали горло.

Не то чтобы Киру было дело до Версали, но он хотел его допросить. Поскольку Нокс сосредоточился на Клэр, Кир надеялся, что остальные смогут найти и задержать ублюдка.

Но ничего не вышло.

И ещё тот факт, что Рис снова исчез. Кир ожидал этого. Рису приходилось иметь дело с кучей дерьма. Он никогда не перекладывал это на других. Он был рядом, когда в нём нуждались, но потом, когда он больше не мог изображать добродушного шутника? Он не оставался рядом, чтобы никто не увидел, насколько он на самом деле расстроен.

И Ронан отправился домой, хотя должен был отправиться в медицинское крыло.

И всё, чего Кир на самом деле хотел — это вернуться к Мире.

К своей паре.

Он остановился в административном коридоре, удивляясь этому.

За все эти годы он никогда не представлял, что у него будут отношения с женщиной — потому что он никогда не представлял себе Миру.

Её сострадание.

Её красоту.

Её смех.

Он хотел всего этого прямо сейчас, но сначала ему нужно разобраться с этим.

Дверь кабинета Джодари была распахнута настежь. Директор ВОА работал за своим компьютером, рядом с клавиатурой стояла зелёная кружка.

Джодари умел хорошо носить свои костюмы, сшитые на заказ, и выглядел безупречно, но не чопорно. Для этого он был слишком мускулистым, ему было слишком комфортно в своём теле. Он выглядел тем, кем и был на самом деле: отставным воином.

Пути Кира и Джодари много раз пересекались на протяжении многих лет, ещё до того, как Джодари основал ВОА, и уж точно до того, как он попросил Кира привлечь в их ряды Тишь. В конце концов, отец Джодари служил в элитных войсках королевы Амарады, и Джодари был вынужден поступить на ту же службу. Мужчина повидал немало сражений.

По правде говоря, Кир в некотором роде уважал Джодари. Не то чтобы он собирался сообщать об этом самому Джодари. Потому что это не меняло того факта, что Кир также в некотором роде ненавидел его.

— Наконец-то, — проворчал Джодари, не поднимая глаз. — Как мило с твоей стороны почтить меня своим присутствием.

— Ой, отъе*ись.

— Я твой босс, ты же знаешь.

— Да не особенно.

Джодари фыркнул и откинулся на спинку стула.

— Итак. Тебе предстоит кое-что объяснить.

Кир плюхнулся в одно из кресел напротив стола Джодари.

— Что, чёрт возьми, ты хочешь, чтобы я объяснил? Что мы завалили ещё одного говнюка и освободили от него пленённую женщину?

— Да, Кир. Именно это я и хочу, чтобы ты объяснил. Включая часть «почему ты, чёрт возьми, не сказал мне, что вы делаете», — Джодари покрутил пальцем. — Начни с самого начала.

— Для нас так эффективнее работать. Мы позвоним вам, когда вы нам понадобитесь.

— Это не чёртовы «Весёлые горничные» и не грёбаная служба сантехников. Вы не «звоните, когда мы вам понадобимся». Вы здесь работаете. Почему вам так трудно это понять?

Кир потёр лицо.

— Я сегодня не в настроении для этого.

Брови директора поползли вверх.

— Ой. Мне жаль. Я тебя от чего-то отвлекаю?

— Вообще-то, да.

— Ты не уйдёшь отсюда, пока не объяснишь мне, почему я не слышал о вашей операции, пока твоя команда не начала действовать.

— Информация поступила быстро. Мы должны были действовать.

— Чушь собачья. Ранее вы ходили к Ане Висла.

— Откуда, чёрт возьми, ты вообще это узнал?

Джодари схватил свою кружку со стола. Пара не было, так что, должно быть, она остыла… нет. Вычеркните. Судя по тому, как Джодари пил, это виски.

— Мне позвонила её мать. Кстати, она была в ярости. Это не было весёлым разговором.

— Ааа.

— Да. «Ааа». Значит, это планировалось по меньшей мере несколько часов.

— Я не знал, к чему это приведёт.

— Ты хочешь сказать, что не знал, к чему приведёт Нокс.

Кир замолчал. Иногда Джодари был просто чертовски умён.

— Он не давал моим агентам покоя, требуя найти женщину…

— Клэр.

— …две ночи подряд требуя найти Клэр, — непринуждённо продолжил Джодари. — Он проделал чёртову дыру в моей гипсокартонной стене…

— Господи, да забей ты с этим гипсокартоном.

— …и сегодня ночью он убил Версали Тортаса. А значит, никаких допросов.

— Я знаю об этом.

Джодари изучающе посмотрел на Кира через стол.

— Где сейчас Клэр?

— Она в аббатстве.

— С Ноксом?

— С Ноксом.

— Это безопасно для неё?

— Я живу в аббатстве, и Мира тоже. Клэр там будет хорошо. Где, чёрт возьми, ты бы хотел, чтобы она была, в камере предварительного заключения № 3? — это была чрезмерно острая реакция, и Кир это понимал. Но никто не намекал, что кто-то из его мужчин опасен для женщины. К чёрту это дерьмо. — Или, может быть, ей было бы лучше пожить у тебя, выпить бутылочку крови и научиться не быть такой, какая она есть?

После болезненного пробуждения Миры Джодари нашёл её. Он взял её к себе — и это хорошо. Но он позволил ей возвести стены, замкнуться в себе, жить, опираясь на костыли. Настолько, что, когда они с Киром впервые были вместе, она не могла смириться с мыслью о том, чтобы питаться от него, несмотря на то, что это правильно и естественно.

Она жила свою вампирскую жизнь, искалеченная этим. Кира бесило, что Мира так страдала. Он не хотел этого для Клэр.

Джодари уставился на него через стол.

— Вау.

Ладно, это удар ниже пояса, но Киру было всё равно.

— Мне пора идти.

— Я думаю, тебе правда лучше уйти.

Кир вскочил со стула и направился к двери.

— И Кир? Держи своего пса под контролем, или я его усыплю.

Кир резко остановился, ошеломлённый и разъярённый. Он медленно повернулся, используя всё своё самообладание, чтобы держать себя в руках.

— Только тронь моего брата, Джодари. Я убью тебя.

Пальцы Джодари забарабанили по краю кружки.

— Иди поспи, чёрт возьми. Ты сегодня сварливый мудила.

Господи Иисусе, мать твою. Кир вышел в коридор, услышав, как Джодари кричит ему вслед:

— И мне нужен отчёт о том, что произошло!

Глава 11

Клэр то просыпалась, то засыпала. Температура у неё поднималась, падала и снова поднималась. Её тело болело, каждая мышца и сухожилие, каждая косточка. Кожа. Зубы.

Временами она знала, что умирает.

Её тело и разум полностью сгорели, и она, казалось, парила вне себя. Это было в некотором смысле блаженством.

Она всегда ощущала его присутствие.

Тяжесть его сильного тела рядом с ней, под ней, над ней. Его пьянящий запах, такой насыщенный и пряный. Низкий рокот его голоса, хотя она никогда не могла вспомнить его слов. Звуки, которые он издавал каждый раз, когда она впивалась зубами в его шею.

Она продолжала это делать. В один момент она парила в воздухе, а потом обнаруживала, что сжимает его шею в отчаянной чувственной потребности.

Его густая и тёплая кровь стекала по её горлу, озаряя её изнутри так, как она никогда не испытывала. Затем его пальцы находили мучительное жжение между её ног.

Каждый раз, когда он ласкал её и вызывал волну блаженства, его запах становился всё сильнее. Он издавал самые восхитительные звуки.

Она всё пыталась сказать ему, что ей нужна его мужская твёрдость, тяжёлая, напряжённая эрекция, которую она иногда ощущала прижимающейся к её телу. Она хотела, чтобы он был внутри, наполнял её. Как раньше. Она была опустошена без него. Она не понимала, почему он не даёт ей этого. Иногда она расстраивалась и кусала сильнее.

Затем она снова дрейфовала. Вне себя.

Умирала.

Но она не боялась. Она чувствовала себя свободной.

Наконец… она проснулась.

В те первые мгновения Клэр не удивлялась тому, что она жива. Она вообще ни о чём не думала. Она просто открыла глаза и увидела лунный свет, проникающий сквозь глубоко посаженные окна.

Она откинула одеяло, ощутив мощную волну запахов. Её собственный запах и её собственный пот. И его запах тоже, этот тёмный, пряный мужской запах. Следы его крови.

Где он?

Он должен быть здесь.

Он всегда был здесь раньше.

Клэр соскользнула с кровати, поставив ноги на прохладный деревянный пол. Она подошла к окну и посмотрела на… сад? Лунный свет окрасил горбы мешковины, которыми люди накрывают растения на зиму.

Отойдя от окна, Клэр взглянула на открытую дверь ванной. Она вспомнила, как была там. С ним. Её тело вспыхнуло и сжалось при воспоминании.

Где он?

Почему он оставил её?

И что это за место?

Пройдя через комнату, в которой не было ничего, кроме кровати и прикроватной тумбочки, она открыла шкаф. Внутри оказался комод, спрятанный как будто для того, чтобы комната оставалась как можно более пустой. Рядом с ним, аккуратно выстроившись в ряд, стояли две пары ботинок. Шкаф пах им, его пряный аромат пропитал несколько курток и футболок, висевших на вешалках.

Клэр раздражённо фыркнула.

Она снова прошлась по пустой комнате, потому что ей нужно было что-то делать, двигаться. Она снова выглянула в окно и подёргала щеколду. Та была не заперта. Она могла бы открыть окно и сбежать. Если бы захотела.

Но она не хотела убегать. Она хотела, чтобы он вернулся. Она повернулась, чтобы посмотреть на дверь. Та тоже была не заперта?

Когда дверь открылась, Клэр чуть не выпрыгнула из собственной кожи. Он стоял там с пакетом для покупок в одной руке и тарелкой с едой в другой.

— Ты проснулась.

— Ты ушёл, — обвинила она.

Он закрыл за собой дверь и подошёл к прикроватной лампе, включив её.

— Извини, — сказал он, когда Клэр зашипела от резкого света, ударившего ей в глаза.

Он поставил тарелку с едой на прикроватный столик. Стейк и хлеб. Картофельное пюре. Какие-то зелёные овощи, похожие на брокколи.

— Кое-что для тебя, — объяснил он, ставя пакет на кровать. — Одежда, шампунь и прочее. Всё это выбрала Пенни. Она, э-э, работает здесь.

— Ты ушёл, — повторила Клэр более резко.

— Я был на кухне, забирал у Пенни еду и эти вещи. Прости, Клэр. Я не ожидал, что ты проснёшься за эти несколько минут.

Он был босым, но на нём были надеты чёрные спортивные штаны и чёрная футболка. Он должен быть обнажённым. Таким, каким он был раньше. Таким, какой была она.

Почему он казался смущённым? Почему он стоял так далеко?

— Тебе нужна какая-нибудь одежда? — он начал доставать из сумки мягкие вещи. — Там есть спортивные штаны и…

— Мне не нужна одежда!

— Ладно. Клэр… нам нужно поговорить о… случившемся. С тобой.

— Зачем? — резко спросила она.

— Потому что … Я не знаю, понимаешь ли ты… кто ты.

Она поняла. Прекрасно понимала.

Клэр обнажила клыки, раздражённо зашипев, а затем начала беспокойно расхаживать по комнате.

Мать Клэр всегда говорила ей, что клыкастые существуют.

«Ты одна из них, — говорила её мать. Её речь была невнятной, её остекленевшие, затуманенные наркотиками глаза смотрели как будто и на Клэр, и в то же время куда-то за неё. — Ты должна быть одной из них. Маленькая девочка-вампир».

Клэр пряталась в своей комнате, пока её мать не теряла сознание, затем укрывала её одеялом, где бы та в конце концов ни заснула. На диване в гостиной. На полу в кухне. На балконе в квартире.

Клэр не хотела прятаться сейчас. Она не могла представить себя в маленьком пространстве, тихой, незаметной. Прямо сейчас она чувствовала, что может сделать всё, что угодно. Она чувствовала себя такой сильной!

Она никогда раньше не испытывала ничего подобного, и ей это нравилось. Где-то в глубине души её возмущало то, как она вела себя и говорила, но почему-то это только подстёгивало её.

Если она сумасшедшая, значит, она сумасшедшая. Это лучше, чем бояться. До сих пор она этого не знала.

— Раздевайся, — прорычала она.

— Нам нужно поговорить, Клэр. О том… что происходит?

— Вампир, — сказала она, впервые употребив это слово. Теперь, когда это слетело с её языка, она не могла поверить, что так боялась его. Это слово — не опасность, это защита.

— Да, — подтвердил он.

Клэр издала удовлетворённый звук. Что ещё можно было сказать?

Но он продолжал говорить.

— Ты спящая… точнее, была ею. Это тот, в ком течёт кровь вампира. Когда спящий подвергается сильному контакту с вампирами, в нём просыпается вампирская сторона. Это… переписывает твою ДНК, изменяет твоё тело. Другие могут объяснить это лучше, но примерная суть в этом, и именно это произошло с тобой. Теперь, когда ты пробудилась, всё будет совсем по-другому. И поскольку ты только что пробудилась, твои порывы будет… трудно контролировать.

Клэр всё это было безразлично, во всяком случае сейчас.

— Ты оставил меня в этой камере.

— Это… не камера. Это моя комната.

— Она похожа на тюремную камеру.

Он покраснел, как будто был смущён этим.

— Иди поешь. Пожалуйста. Кровь необходима, но тебе также нужно, чтобы в твоём желудке было немного настоящей пищи.

Она снова зашипела на него и продолжила расхаживать взад-вперёд. Он приблизился, его жесты были очень осторожными. Она возненавидела это. Что с ним не так? Раньше он таким не был.

— Клэр, — он схватил её за руку. Она вырвалась из его хватки. — Иди поешь.

Когда он снова взял её за руку, она позволила ему отвести себя к краю кровати, хотя обиженно тащилась на шаг позади него. Когда он попытался усадить её, как будто она собиралась просто сидеть и есть это блюдо, она по-настоящему разозлилась. Когда он протянул ей тарелку, она швырнула её через всю комнату.

Когда та с грохотом разбилась об пол, что-то внутри Клэр оборвалось. Она закричала на него, вскочила и заметалась по комнате. Ей нужно было действовать, нужно, чтобы что-то происходило, нужно было что-то делать. Почему он этого не понимал? Как он мог подумать, что она будет сидеть здесь и есть, как кроткая маленькая мышка?

Это невозможно.

Среди груды еды и битой посуды она заметила нож. Расстроенная до предела, она схватила его, а затем попыталась пнуть осколки тарелки. Прежде чем её босая нога успела коснуться острых осколков, его руки сомкнулись вокруг неё.

Драка, наконец-то.

Клэр яростно сопротивлялась неизбежному захвату. Когда её развернули, она ударила вслепую. Она попала во что-то, затем её схватили за запястье и вырвали нож из рук. Она услышала, как его отбросили в сторону.

Он слишком силён, это несправедливо!

Когда она обнаружила, что крепко прижата к нему, она сопротивлялась изо всех сил, но одолеть его было невозможно, и он стал её укачивать.

Сначала это раздражало её, но потом она начала расслабляться. Её сердитое дыхание выровнялось, и она начала чувствовать себя лучше.

Да. Так лучше.

Гораздо лучше.

Это именно то, что ей было нужно.

Он.

* * *

Покачивая Клэр, Нокс прерывисто выдохнул. Он вообще не знал, как справиться с ситуацией.

С тех пор, как они занялись сексом в душе, его съедало беспокойство из-за того, что он совершил ошибку. В то время это казалось правильным. Отказать Клэр в том, чего так естественно жаждало её тело, было бы неправильно.

Поддерживать её во время пробуждения, снабжать её своей веной — ничто на свете не могло бы помешать ему сделать это. Но когда прошло сорок восемь часов, и у него было время всё обдумать, понять, насколько Клэр была не в себе… Нокс усомнился в этом.

Поэтому, когда она жаждала сексуальной разрядки, он давал ей это, не позволяя себе ничего большего.

Да, он был возбуждён всё это время, его член постоянно сочился. От её запаха. От того, как она переплеталась с ним всем телом. От звуков, которые она издавала, когда кончала на его руке. От эротичного посасывания его вены.

Затем, когда горячка наконец спала, когда она, наконец, успокоилась, Нокс встал. Всё ещё возбуждённый. Его яйца и живот скрутило болью от отсутствия разрядки. Он вышел, чтобы купить то, что ей было нужно, и нашёл сумку с вещами первой необходимости за дверью.

Но ему также нужна была еда для неё, поэтому он пошёл на кухню и с облегчением обнаружил, что там никого нет, кроме Пенни, которая спросила, нашёл ли он пакет.

Ага.

И не хотел ли он чего-нибудь из еды для Клэр?

Да. Это было бы здорово. Да, спасибо.

Пенни, одетая, как обычно, по-осеннему, во фланель и с заплетёнными в косички волосами, не задавала вопросов и не удивлялась, что он стоит так далеко. Она привыкла к нему.

Несмотря на это, он чувствовал себя неуютно. Его эрекция по большей части ослабла. Но он знал, что она в курсе происходящего.

И она поставила для него на стойку бутылку с кровью, отвернувшись, чтобы он мог выпить, не комментируя, насколько он бледен и дрожал.

Затем он пробормотал слова благодарности, взял приготовленную тарелку с едой и вернулся в свою комнату, прихватив сумку с вещами. Он не ожидал, что Клэр проснётся. Он думал, что у него будет несколько минут, чтобы подумать, как с ней поговорить.

Но она расхаживала взад-вперёд. Сердитая.

Он не знал, что делать, и очень сильно зациклился на том, что ему не следует прикасаться к ней. Что он на самом деле не знал, что ей нужно. Что он был неспособен помочь ей.

Но сейчас, когда она была в его объятиях, расслабляясь от того, что он держал её, он понял — это то, что в чём она нуждалась. И тот факт, что он мог дать ей это утешение, что она хотела этого от него…

Боже, это было для него всем. Возможность быть таким. Для неё.

За всю свою жизнь он никогда не осознавал, что это единственное, чего он действительно хотел.

Это потрясло его до глубины души. Это изменило всё.

Когда она уловила запах его крови, он понял это в ту же секунду. Нож задел его довольно сильно, оставив глубокий порез на левом предплечье — не настолько, чтобы вызвать у него беспокойство, но определённо достаточно, чтобы острое обоняние вампира отметило присутствие крови.

Клэр втянула в себя воздух, вдыхая этот аромат. Она издала тихий стон и заерзала в его объятиях. Тело Нокса уже несколько дней было готово к сексу, а Клэр была прелестна и обнажена в его объятиях, так что трение об его член заставило его за считанные секунды перейти от умеренного возбуждения к стояку. Его клыки, которые оставались частично удлинившимися с тех пор, как он впервые вынес Клэр из дома Версали, полностью обнажились.

Рука Клэр сжала в кулак ткань его футболки, потянув её. В нос ему ударил запах её возбуждения.

Это нормально для только что проснувшегося спящего. Её жажда крови и секса будет пылать в ней много дней, а может, и недель. У людей гораздо более слабые инстинкты; она не привыкла к этому, не знала, как это контролировать.

Даже такой зрелый вампир, как Нокс, не был застрахован от подобных порывов. Откинув голову назад, он боролся с внезапным неистовым желанием войти в неё. Он хотел погрузить свой член поглубже, хотел вонзить клыки в её шею, когда будет трахать её, хотел попробовать её сладкую кровь.

Но не имело значения, чего он хотел. Дело не в нём.

Он должен был знать, чего она хочет, в чём нуждается.

Клэр дёрнула его за футболку и тихонько зарычала.

Нокс поднял голову.

— Ты хочешь, чтобы я снял это?

Она в ответ потянула ткань вверх.

Когда Нокс убрал руки с плеч Клэр и задрал свою футболку, она пошевелилась у него на коленях, всем весом прижимаясь к его напряжённому, ноющему члену. У него вырвался стон. Ногти Клэр царапали его грудь и плечи, пока он стягивал футболку через голову.

Ему всё ещё не нравилось, что она видит его шрамы. Они были уродливыми. Они показывали, что его жизнь и его тело не всегда принадлежали ему.

Но Клэр, похоже, это не беспокоило.

Она издавала тихие рычащие звуки и продолжала слегка царапать его.

— Бл*дь, — выдохнул он. — Бл*дь.

Он схватил её за руки, зная, что ещё немного такого поддразнивания вызовет в нём агрессивную реакцию. Клэр зарычала, ей не понравилось, что он остановил её. Когда она вырвалась, он отпустил её.

Соскочив с него, Клэр снова принялась расхаживать по комнате. Нокс встал, его член натянул штаны палаткой. Клэр остановилась и уставилась на него, не сводя глаз с его эрекции, её маленькие груди поднимались и опускались, бёдра сжимались вместе. Она потянулась к своей промежности и вжала в себя пальцы.

Он знал, что она не девственница, потому что у неё не текла кровь в душе, но она была неопытной. Она не знала, как сказать ему, что ей нужно, а он только усложнял ей задачу своей осторожностью.

И как будто он не мог понять, что ей нужно?

Она нуждалась в нём. По крайней мере, в его теле. Ей нужно быть женщиной с мужчиной.

Нокс заблокировал свои мысли и неуверенность. Может, он покрыт шрамами и уродлив, но его тело работало отлично.

Он направился к ней, позволив инстинкту взять верх. Его женщина нуждалась в нём.

Он обхватил её за талию и отнёс на кровать. Она застонала и прильнула к нему, посылая импульсы вожделения прямо к его члену. Когда он уложил её на матрас, она вытянулась, расслабляясь, и выражение её лица сменилось с раздражения на желание.

Да, ей это было нужно — и, пожалуй, ему тоже.

Когда Нокс дёрнул вниз штаны, позволяя своему члену высвободиться, Клэр не сводила с него глаз. Она прикусила губу, обнажив маленькие острые клыки. Раздвинув ноги, она провела пальцами по своим гладким, блестящим складочкам.

Нокс зарычал от удовольствия при виде этого зрелища.

Она хотела его, нуждалась в нём. И он мог заботиться о ней. Во всех отношениях, даже в этом. Особенно в этом.

Нокс опустился на матрас, устроившись у неё между ног, и его член сочился влагой для неё. Его рука коснулась лона Клэр, и она позволила ему овладеть собой, вскрикнув, когда его пальцы погрузились внутрь. Её бёдра приподнялись над кроватью, когда он начал ласкать её.

Она кончила почти сразу.

Нокс удовлетворённо зарычал.

Затем она снова вцепилась в него когтями.

— Полегче, милая, — сказал он, беря её за запястья и заводя их ей за голову. Инстинкт — это одно, но ему нужно держать себя в руках, и такого рода игры могли подтолкнуть его перейти грань между сексом и жёстким трахом. Ему нужно оставаться на правильной стороне этой черты.

Всё ещё держа её за запястья, Нокс расположился у её входа, застонав от приветственного тепла и влажности её набухшей плоти. Она вскрикнула, когда он стал проникать дюйм за дюймом, давая ей привыкнуть к его размеру.

Боже.

Она ощущалась чертовски приятно.

Когда Нокс отодвинулся, проводя головкой по её влагалищу, Клэр выгнулась под ним, её губы приоткрылись, её желание было безграничным.

Когда он вошёл глубоко, она вскрикнула, выгибаясь навстречу ему. Он отпустил её запястья и притянул её ближе, крепко прижимая к себе, когда начал двигаться.

Он привлёк её к своей шее, и она сильно укусила его.

Нокс чуть не кончил от приступа эротической боли. Его бедра резко вбились вперёд. Клэр вскрикнула и прижалась к нему, её лоно обхватило его член, пальцы впились в его спину, клыки глубоко вонзились в шею.

Нокс застонал и позволил ритму овладеть его телом, позволил естественному действу завладеть его разумом. Её посасывания заставили его двигаться сильнее и глубже, он застонал, не совсем теряя себя, но приближаясь к грани. Он прижал её к себе, положив одну руку ей на ягодицы, а другую на спину.

Это было глубокое, страстное соитие, и Клэр вскрикнула, уткнувшись ему в шею, когда кончила во второй раз. Это лишило его самообладания, и он взревел от мощного оргазма, его тело напряглось, член изливался жёсткими, мучительными толчками.

Клэр обмякла под ним, и он позволил себе расслабиться, лёжа на ней, хотя и был осторожен со своим весом.

Перекатившись на бок, он притянул Клэр к себе, не желая терять контакт, позволяя своему члену, всё ещё полутвёрдому, оставаться внутри неё. Она замурлыкала, нежно зализывая ранки на его шее.

Вздохнув, она заснула.

Позже, когда она проснулась, Нокс, как обычно, всё ещё не спал.

Глаза Клэр открылись, и она прошептала:

— Я до сих пор не знаю твоего имени.

Нокс с трудом сглотнул, осознавая, что никогда называл ей своё имя. Почему-то было проще не быть настоящим индивидом. И его имя было… ну… сложным. Или нет. В зависимости от того, как на это посмотреть.

— Нокс, — сказал он.

— Как Форт-Нокс?

— Без буквы «к» в начале.

(В оригинале пишется Fort Knox, а имя героя — Nox, — прим. пер)

— Это странно.

— Я знаю.

— Что это значит?

— Ничего, — сказал он ей. — Это значит «ничего».

Глава 12

Киру было что сказать, и он был уверен, что Ронан начал это понимать.

Они кружили друг вокруг друга на ринге для спарринга, как они называли круг из жёстких резиновых матов в центре тренировочного пространства Бункера.

Подсветка вдоль стен и встроенные светильники на высоком потолке обеспечивали достаточное освещение, но при этом создавали ощущение холода и суровости. Это отражало их работу и безжалостную преданность делу, которая требовалась для этого.

Зона для тренировок, где Лука поднимал такой большой вес, что аж штанга гнулась, занимала одну секцию, переходя в мастерскую и хранилище снаряжения. У другой стены располагалась оружейная стойка с подсветкой, на которой брутальными силуэтами выделялись отточенные клинки.

Тишь часто вела спарринги с разнообразным оружием, но от большинства видов было мало пользы в войне, которую приходилось скрывать от людей. Это были древние реликты более открытого конфликта на ныне разрушенной родине вампиров — Атаре.

В нынешнем бою 35-сантиметровая слегка изогнутая шива была единственным традиционным оружием, которое являлось эффективным и которое можно было спрятать. Шивы и пистолеты были обычным оружием Тиши, но драки часто заканчивались голыми руками — отсюда и сегодняшняя тренировка.

Никакого оружия, только кулаки.

Кира это вполне устраивало.

Полностью оправившись от недавних ранений, он чувствовал себя чертовски хорошо, пока пригибался и уворачивался. Кир нанёс удар и попал Ронану в челюсть, прежде чем тот успел уклониться.

Господи, Ронан сегодня был медлительным.

В этом и заключался смысл этой тренировки — привлечь внимание Ронана к данному факту. И Кир сдерживал свои удары. Учитывая, что они спарринговали миллион раз, Ронан определённо знал об этом.

Кир хмыкнул, когда Ронан нанёс ему подлый удар в бок. Чертовски типично для Ронана. Это разозлило Кира.

«Ладно, говнюк, хватит дурачиться».

Кир набросился на Ронана с серией быстрых атак. Короткие прямые удары, апперкот, удар коленом в бок. Ронан выпутался из большинства из них, потому что даже в неидеальной форме он был отличным бойцом. Он даже дважды ударил Кира в живот.

Но Ронан устал и чувствовал себя паршиво — так продолжалось уже несколько ночей — и Киру это надоело. Рис пропал неизвестно куда, а Нокс был занят своими делами. Он не мог допустить, чтобы Ронан тоже вышел из строя.

Несмотря на это, одолеть его было нелегко. У этого мужчины была сумасшедшая переносимость боли, и он, чёрт возьми, никогда не сдавался.

Кир хотел покончить с этим.

Когда он совершил апперкот, от которого голова Ронана запрокинулась назад, Кир быстро нанёс удар ногой Ронану по ногам, чтобы выбить их из-под него. Мужчина грузно рухнул.

Даже тогда он проявлял признаки желания побороться, поэтому Кир поставил босую ногу Ронану на грудину и прижал его к полу.

— Ради всего святого, Ронан, сдавайся.

Губы Ронана скривились, обнажив клыки, но его тёмные глаза были наполовину остекленевшими, и он вспотел сильнее, чем могло быть вызвано тренировкой. Его обнажённая грудь тяжело вздымалась под ногой Кира. Татуировки пересекали его торс и плечи, спускались по рукам и даже частично по шее. Киру нечасто доводилось наступать ногой на середину этого мощного, покрытого резкими отметинами тела.

Когда голова Ронана ударилась о жёсткий мат, сигнализируя о том, что он сдаётся, Кир поднял ногу.

— Ты освобождён от оперативной работы, пока Джонус не даст тебе зелёный свет.

Ронан вскочил на ноги, выглядя очень разозлённым. Он был жёстким, колючим сукиным сыном и настоящей занозой в заднице, но он был важен. Для Кира. Для команды.

Ему нужно лучше заботиться о себе. И его состояние было нешуточным. Целое десятилетие длительных психотических экспериментов похерило его на чёртовом клеточном уровне. Ронану надо перестать игнорировать это.

— Брат, — сказал Кир. — Лечись.

Ронан отвёл взгляд, что необычно для него, и это случилось потому, что он знал, что Кир прав. Даже в тусклом свете было видно, каким напряжённым сделалось его лицо. Он был красивым мужчиной, но суровым; боль делала его ещё более суровым.

— Как скажешь, — проворчал он, проводя рукой по волосам, и пот укротил обычный беспорядок, который Ронан любил называть «стилем», во что-то, что выглядело почти элегантно.

Это самое близкое к согласию, что было у них с Ронаном, так что Киру пришлось оставить всё как есть. Это было нелегко. Альфа-самец, ведущий за собой других альфа-самцов, иногда создавал чертовски много напряжённости, и бывали ночи, когда Киру хотелось услышать удовлетворительное «Да, сэр».

Он никогда не услышал бы этого ни от кого, кроме Риса, и даже тогда это прозвучало бы с изрядной долей юмора «Я не это имел в виду».

Звук, с которым штанга опустилась на подставку, привлёк внимание Кира к Луке. Бывший наёмный убийца выпрямился на скамье, его обнажённая грудь и плечи распухли от тяжести, которую он поднимал. Он поднял с пола полотенце и вытер пот с лица.

— Рис у твоей матери? — спросил Кир.

Лука поморщился.

— Я бы очень хотел, чтобы ты не использовал такую формулировку.

Мать Луки владела «Ластерой», борделем, который часто посещал Рис. Когда мужчина пропадал, это всегда первое место, где нужно было искать. Рису нравилось трахаться до самозабвения.

По мнению Кира, это лучше, чем наркотики.

— Ну, так он там?

— По моим последним данным да, — подтвердил Лука.

— Господи. Его выносливость, должно быть, просто абсурдна.

Губы Луки изогнулись.

— Я могу спросить.

— Боже, нет, — ответил Кир. — На самом деле я не хочу знать.

Лука ухмыльнулся. Затем он посерьёзнел и спросил:

— А Нокс? Он с Клэр?

Тяжесть, которая лежала на плечах Кира в течение нескольких дней, казалось, удвоилась.

— Да.

В Бункере воцарилась тишина.

Каждый член Тиши — и, честно говоря, всё ВОА — был безмерно рад, что Клэр нашли и отвезли в безопасное место. Но Киру ситуация не понравилась.

Не то чтобы он не доверял Ноксу в отношениях с женщинами — конечно, он, чёрт возьми, доверял.

Но подойдёт ли Нокс ей, именно ей? Это был другой вопрос.

И подойдёт ли она ему?

Потому что, каким бы интенсивным Нокс ни был ещё до встречи с Клэр, этот большой парень потеряет себя в этом.

Кир с самого начала подозревал, что Нокс отождествляет себя с ней. Нокс сам долгое время провёл в плену. Кир не знал точно, как давно и с чего это началось, но пережитое оставило несколько неприятных шрамов — и не только на теле его брата.

За более чем два десятилетия Кир ни разу не видел Нокса в чём-либо, что можно было бы назвать отношениями. Он никогда не проявлял ни малейшего интереса к чему-либо большему, чем безличный трах.

Настойчивое стремление Нокса защитить Клэр, собственнические чувства, которые он проявил ещё до того, как унёс её из дома Версали…

О, Нокс отпустил бы её. Если бы она выказала хоть малейший страх перед ним. Если бы он решил, что так будет лучше для неё. Неважно, как сильно это его сокрушит.

Вот почему Кир волновался. Не из-за Клэр, хотя он и сочувствовал страху и замешательству, которые она, должно быть, испытывала при пробуждении, особенно после своего травмирующего плена. Но нет, Кир переживал из-за Нокса.

Потому что Нокс ставил её выше себя во всех отношениях.

И Кир понимал это, потому что именно так он относился к Мире.

Но Клэр не была Мирой.

Клэр нуждалась в помощи. От Нокса. И других.

Вот почему Мира оставалась в аббатстве последние несколько ночей.

Кир всегда любил свою пару, но никогда не любил так сильно, как тогда, когда она проявляла своё сострадание с холодной головой и тёплым сердцем. Она оставалась дома, чтобы быть доступной и не мешать.

Говорил ли он ей сегодня вечером, что любит её? Да, говорил; он отчётливо помнил. Но, может быть, ему стоит рассказать ей ещё раз. Звонок? Сообщение?

Да, хотя бы это.

Кир заметил, что Ронан странно смотрит на него, как будто у него выросла вторая голова.

— Что?

— В тебе есть что-то странное. Я не знал, что связь может привести к такому, — Ронан с отвращением махнул рукой в сторону Кира.

— Хочешь, я ещё раз надеру тебе задницу? — прорычал Кир.

Ронан проигнорировал это и переглянулся с Лукой.

— Странно, не правда ли?

— Это убивало меня уже несколько дней, — согласился Лука, хотя выражение его лица оставалось бесстрастным.

— Слушайте, вы, придурки…

Лифт звякнул. Кир оглянулся, когда двери открылись, и увидел Джодари в одном из его сшитых на заказ костюмов, с пачкой бумаг в руке.

— Добрый вечер, джентльмены, — вежливо поприветствовал он их, выходя из бункера и направляясь к рингу для спарринга.

— Чего ты хочешь, Джодари? — спросил Кир, который сегодня был не в настроении разговаривать с директором. Не то чтобы он когда-либо был в настроении.

Джодари театрально вздрогнул.

— Господи, какая же вы холодная компашка без Рисорвиана. Кстати, где он?

— В отгуле.

— Почему? — его озадаченный тон ничуть не обманул Кира. Джодари знал, что с Рисом что-то не так, но Кир не собирался раскрывать никаких подробностей.

— Потому что я так сказал.

Джодари остановился в нескольких шагах от Кира. Они окинули друг друга взглядами. Скоро они снова схлестнутся. Сегодня вечером? Может быть. Это зависело от того, насколько, чёрт возьми, любопытным хотел быть директор. Потому что официально Тишь, может, и работала на ВОА (и, следовательно, на Джодари), но на самом деле ВОА существовало для того, чтобы поддерживать Тишь.

— Итак, у меня есть несколько вопросов, — сказал Джодари, слегка встряхивая стопку бумаг.

— Я уже представил свой отчёт о проделанной работе.

— Да, у меня всё ещё есть несколько вопросов. Поэтому я решил помочь вам, ребята.

— Помочь нам, — эхом отозвался Кир.

— Ага. Например… — Джодари заглянул на верхнюю страницу. — Как вы узнали местонахождение Версали? Этого не было в отчёте.

— Информатор, — ответил Кир.

Лука сообщил, что получил информацию от женщины по имени Зара, которая имела связь неустановленного характера с Гидеоном. Скорее всего, она была его сотрудницей. Она рисковала собой, чтобы помочь им. Кир не собирался платить за эту помощь, занеся её в базу данных ВОА.

Информация — это сила, и недавняя утечка в ВОА, из-за которой многие уязвимые вампиры стали жертвами хищников, не внушала особого доверия.

— Знаешь, Кир, — Джодари подошёл ближе, — есть тонкая грань между очаровательной независимостью… и чёртовым мятежом. Не переходи эту черту.

— Разве мы только что не проходили через все эти пляски с бубном?

— Ах, но это одно из твоих любимых занятий. Ты знаешь все шаги наизусть. И я знаю, как тебе нравится кружить меня по бальному залу, но, — Джодари ткнул листками в грудь Кира, — просто сделай эту чёртову бумажную работу.

Когда Джодари убрал руку, все бумаги полетели на землю.

Кир был так поглощён тем, чтобы обуздать свой гнев, что Джодари отвернулся прежде, чем он успел решить, ударить его или нет.

— И покажи свою работу! — крикнул Джодари через плечо, направляясь к лифту.

Определённо, надо было его ударить.

Без вопросов.

Кир, Ронан и Лука наблюдали, как директор нажал на кнопку, вошёл в открытые двери и развернулся, чтобы выбрать свой этаж на панели управления. Боже, он выглядел довольным собой.

— Однажды, — сказал Кир, когда двери лифта закрылись, — я убью его. Медленно.

— Я тебе помогу, — предложил Лука. — Хотя я подозреваю, что найдётся немало добровольцев.

Ронан подошёл к лестнице Сэлмона, где он повесил свою футболку. Натянув её, он последовал за Джодари.

— Куда, чёрт возьми, ты идёшь? — спросил Кир.

— В лазарет, — ответил Ронан, изображая невинность. — Я думал, ты этого от меня и хотел, — он притворно кашлянул, просто чтобы позлить Кира.

Кир нахмурился.

— Удачи с бумажной работой, — сказал Ронан на прощание, направляясь к двери, ведущей на лестничную клетку, поскольку явно не желал ждать возвращения лифта.

— Ну и мудак, — прокомментировал Лука.

Кир взял один из листков бумаги. Это было похоже на рабочий лист для семиклассника, заполненный пробелами для ответов… и строкой вверху с надписью «Имя: __________».

Кир чуть не смял его в раздражении.

— У этого придурка слишком много свободного времени.

— Так ты собираешься этим заниматься?

— Я босс, — Кир одарил его злобной ухмылкой. — Я делегирую задачи.

— Вот бл*дь, — пробормотал Лука.

Глава 13

Нокс мерил шагами комнату, как это делала ранее Клэр. Она спала, вот уже пару часов. Ему нравилось, что она лежала в его постели. Даже слишком.

Ему нравилось, что она мирно отдыхает, что чувствует себя здесь в безопасности и уюте. Ему не понравилось, насколько неподходящей была для неё комната.

«Она похожа на тюремную камеру».

Он никогда этого не осознавал. Как он мог этого не понимать? Комната просто ощущалась правильной для него. Теперь, когда Клэр указала на это, комната перестала казаться таковой. И теперь, когда она была здесь.

Комната совсем не подходила Клэр.

Он совсем не подходил Клэр.

«Ничего. Это значит ничего».

Нокс зарычал.

Не то чтобы ему когда-либо нравилось это в себе, а именно тот факт, что он был испорченным мужчиной. То, что женщины чувствовали его неправильность и избегали его, и обычно даже мужчины поступали так же.

Даже в сексе он прекрасно понимал, что женщины, которые хотели его, хотели его потому, что он был испорченным. Было в этой грязной разбитости что-то, что нравилось некоторым. Они хотели, чтобы он запятнал их, по крайней мере, на несколько часов. Они хотели ощутить вкус первобытной грубости, которую он и не надеялся скрыть. Они хотели жёсткого, грязного траха, чего-то безличного и грубого.

Вот почему он не дал Клэр вцепиться в него — чтобы себе не впасть в давнюю привычку. Чтобы быть уверенным, что он не трахнет её так, как будто она ничего не значит. Потому что она, чёрт возьми, точно имела значение.

И она, чёрт возьми, заслуживала лучшего.

Обычно Нокс не зацикливался ни на чём из этого. Осознание собственной несостоятельности отодвигалось на задний план. Это просто происходило.

Прямо сейчас это беспокоило его. Сильно. Потому что Клэр заслуживала лучшего, намного лучшего, чем он.

И всё же мысль о том, что она будет с другим мужчиной…

Он зарычал и снова принялся расхаживать по комнате.

Нокс не знал, как с этим справиться: с тем фактом, что она принадлежала ему, и с тем фактом, что это неправильно.

Это разозлило его. Так чертовски разозлило.

Он должен убраться из этой комнаты. Он не мог вести себя так рядом с ней. Даже когда она спала, это неправильно. И если он побеспокоит её, это будет непростительно.

Ему не хотелось оставлять её одну, но он не видел лучшего выхода. Ему нужно успокоиться, разобраться со всем этим.

Обычно он мог дольше сдерживаться, запирать это в себе с большей силой. Сейчас это давалось ему с трудом.

К счастью, у него был выход, и он мог чувствовать себя нормально.

Стараясь ступать как можно тише, Нокс открыл шкаф и достал чистую одежду.

Одеваясь, он подумал, что Клэр может испугаться его отсутствия. Она определённо была расстроена и раньше, хотя он отсутствовал в комнате меньше пяти минут.

Если бы он не был так чертовски взвинчен, то не бросил бы её.

Раз уж ему пришлось, он мог бы, по крайней мере, не вести себя как придурок. Он оставит записку и свой номер телефона.

Сначала он собрал еду и разбитую тарелку, которые бросила Клэр. С полной уборкой придётся подождать, но он собрал самое худшее.

С обломками в руках Нокс отправился на кухню. Пенни не было. Он нашёл то, что ему было нужно, и в итоге потратил почти десять минут на написание. Ему пришлось немного рассказать Клэр о доме и дать ей приблизительную карту. Он не хотел, чтобы она была напугана или подавлена. Затем он нашёл для неё кое-что перекусить, на случай, если она не захочет выходить из комнаты.

Он отнёс всё это в комнату и поставил на прикроватный столик. Она не пошевелилась. Лунный свет падал ей на плечо и освещал её светлые волосы.

Господи, она была прекрасна.

У него перехватило дыхание, когда он смотрел на неё. Он почти не мог уйти. Но и остаться тоже не мог. Не сейчас.

Менее чем через пять минут Нокс уже стоял в гараже и заводил свой ржавый Джип Рэнглер. Чарджер Кира исчез, но Ниссан Миры был на месте, как и Мерседес Сайрен. Это хорошо. Клэр была не одна.

Нокс не знал, какое расписание на сегодня у Тиши. Они оставили его в покое, пока он ухаживал за Клэр. Это удивило Нокса. Он почти ожидал, что Кир попытается забрать у него Клэр.

Нокс покинул аббатство и поехал в центр города. Согласно протоколу, он должен был доложиться. Ему следовало пойти в штаб-квартиру или хотя бы связаться по телефону с комудари. Охота в одиночку никогда не была хорошей идеей.

Нокс иногда так поступал, когда не мог быть достаточно уравновешенным, чтобы работать со своими братьями. Он был уверен, что Кир знает.

Но с другой стороны… Кир знал, что Нокс начинал именно так. В течение многих лет Нокс прокладывал себе путь через демонов и (плохих) вампиров в грязных закоулках Центральной и Восточной Европы. Однажды ночью он случайно встретил Кира в грязном переулке. В то время Кир тоже работал в одиночку. Со временем их партнёрство развивалось, превратившись из соглашения «когда я тебе понадоблюсь» в устойчивое сотрудничество. Какое-то время они работали только вдвоём. Затем появился Лука. Затем Рис. Затем Ронан.

Нокс отдал бы жизнь за любого из них, но иногда ему нужно было поработать в одиночку.

Это одна из таких ночей.

Оставив свой джип в тихом районе, Нокс прошёл девять кварталов до Красного квартала, чувствуя, как холодный ноябрьский воздух обжигает лицо.

Прогулка расслабила его чрезмерно напряжённое тело, но также взбаламутила целую кучу мыслей, с которыми он ещё толком не разобрался.

Малотов.

Нокс много лет не вспоминал об этом мудаке со шрамом на лице. Мужчина был мёртв, должен был быть мёртв, как и все остальные, кто погиб, когда Нокс разрушил Замок.

Так какого чёрта этот мерзкий старый ублюдок всплыл в его памяти?

Да, бои в клетке взбудоражили былое, но такое случалось время от времени. Иногда кто-то наносил удар, который возвращал его обратно в Яму. Это длилось долю секунды. Это могло быть из-за того, как падал свет. Или из-за запаха. Или из-за угла наклона кулака.

Иногда это случалось, когда люди разговаривали. Какое-нибудь слово. Тон голоса. Это всегда потрясало Нокса, и он возводил вокруг себя стену, запирал её, омертвлял себя.

Иногда он мог сохранять эту неподвижность во время боя, полагаясь на свою силу и мышечную память. Он мог становиться почти роботом.

В других случаях он терял самообладание.

Этой ночью он собирался забыться.

Красный район был населён вампирами. В округе было множество заведений только для вампиров, скрытых от людского внимания. «Ластера», бордель, принадлежавший матери Луки и часто посещаемый Рисом, находился в двух кварталах к югу.

Нокс направился на север. Он не хотел рисковать и столкнуться с кем-нибудь из Тиши. Он просто хотел отправить нескольких демонов в Бездну. (На самом деле это чёртова ложь, но сойдёт и так.)

Демоны, как правило, посещали многолюдные места, где они могли смешаться с толпой и выбрать себе жертву. Они также скрывались в изолированных или заброшенных местах. Они прятались на старых складах и в заброшенных домах, отчитываясь перед лордом. Некоторые действовали независимо от лидера, потому что лордов было не так уж много.

Ноксу не хотелось идти в клуб или бар в поисках цели. Вместо этого он направился на окраину района, где стояло много пустых зданий. Люди не знали, почему этот сегмент Портиджа никогда не рос экономически; они просто избегали его.

На Гершвин-авеню было семь пустых зданий. Разочарование для градостроителей. Убежище для вампиров. Маленькая тёмная дыра для демонов.

Тишь часто зачищала эту зону, но всегда появлялось больше новых демонов, чтобы заполнить пустоту.

Нокс вытащил из набедренных ножен свою 35-сантиметровую изогнутую шиву и направился в старое кирпичное здание с открытой планировкой. Свидетельством того, что его совсем недавно использовали люди в качестве швейной фабрики (около 1977 года), были фрагменты полиэстеровой ткани и несколько устаревших швейных машин, которые не оправдывали стоимость своей перевозки.

Лунный свет лился сквозь высокие окна, мутный там, где остались грязные стёкла, и чистый и яркий там, где стёкла были разбиты.

В воздухе витала безошибочно узнаваемая серная вонь. Они здесь или были здесь недавно. Даже густая затхлость не могла заглушить этот гнилостный запах. Чувства Нокса обострились, и он сосредоточился на этом. Его тело гудело в предвкушении.

Он завернул за угол склада, готовый разорвать ублюдка на части…

Семь пар глаз горели нечестивым светом.

Либо он сорвал куш, либо они отследили его приближение. Он был неосторожен, потому что хотел привлечь их внимание. В одиночку даже его габаритов было недостаточно, чтобы напугать их, особенно в большом количестве.

Но Нокс не сводился исключительно к своим габаритам.

Он был безжалостным, всю жизнь тренировался и не боялся боли.

При первых выстрелах он перенёсся призраком, снеся ближайшему демону голову ожесточённым взмахом своей шивы. Внутри тела вспыхнуло пламя, за считанные мгновения превратившее его в пепел. Выхватив пистолет и стреляя, он целился в плечи и колени, не желая стрелять в голову и упускать возможность сразиться с ними.

После этого они начали становиться отвратительными, демонические рога пробились сквозь их иллюзии, клыки исказили их рты. Среди них не было лорда, поэтому не было ни крыльев, ни хвостов, только множество уродливых лиц.

Нокс снёс ещё две головы, чтобы сравнять шансы, прежде чем остановился, чтобы дать им возможность догнать его.

Швейная машинка, движимая телекинезом, полетела на него, как булыжник. Ноксу пришлось пригнуться, и когда он это сделал, пуля чиркнула по внешней стороне его левого бедра.

Боль была не сильной, но она воспламенила его пыл.

Издав крик, он начал рубить. Руки. Ноги. Шеи. Он прокладывал себе путь по открытому пространству, где они рассредоточились. Тела горели, как угли, когда он отрубал головы, и демоны возвращались в Бездну, где им самое место.

Всё закончилось слишком быстро. Нокс стоял посреди затхлого помещения, тяжело дыша, и с его шивы капала кровь.

Он на секунду закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Ему нужно провести зачистку. Если не отрубить головы, демоны в конечном итоге возродятся. Он прошёлся по комнате, снова возвращаясь к искалеченным телам, отрубая головы, чтобы спровоцировать огонь Бездны и позволить ей забрать своих исчадий.

Когда Нокс закончил, пепел развеялся в воздухе, и он почувствовал леденящую пустоту.

Демоны были мусором. Опасным, да, но это просто мусор. Их убийство на самом деле ничего не значило. На самом деле Нокс хотел убивать вампиров.

Он хотел, чтобы они это заслужили, но это всё равно было его желанием.

Он никогда никому об этом не рассказывал. Он знал, что это полный пи**ец. Но убивая демонов, он просто не мог высвободить всю накопившуюся ярость.

Как всегда, ему просто нужно было избавиться от этого чувства.

Он мог это сделать. Он делал это десятилетиями.

Ещё несколько часов работы. Ещё несколько разочарований. Это поможет.

Глава 14

— Передай, пожалуйста, брюссельскую капусту.

— Ты что-то задумал, — заметила Зара, протягивая Гидеону блюдо, на котором лежала запечённая капуста.

Гидеон взял блюдо и поставил его рядом со своей тарелкой, взяв сервировочную ложку. Выкладывая овощи на тарелку, он заметил:

— Мне нравится, когда они вот так приправлены. А тебе?

Зара, сидевшая справа от него, прищурилась.

Гидеон наслаждался её раздражением. Это было одной из причин, по которой он настоял на том, чтобы они поужинали вместе, что они редко делали, так как оба были заняты. Он хотел увидеть, насколько она заинтересована в его действиях. Насколько она подозрительна. И как она может волноваться, что он узнал, что она выдала местонахождение Версали.

Это обещало быть весёлым.

Они ужинали в столовой таунхауса Гидеона. Это был красивый особняк из коричневого камня, гораздо дешевле, чем он мог себе позволить, но вполне достаточный для его комфорта. Он предпочитал вкладывать свою энергию в свои проекты, а не в свой дом.

Удобства ликёро-водочного завода соответствовали ожиданиям его деловых партнёров, а не его собственным вкусам.

Здесь всё было просто. Простой, но хорошо сколоченный стол, пара ярких, но бессмысленных пейзажных картин на стенах. Картины, написанные при дневном свете. Таких сцен он не видел за 150 лет, прошедших с момента его пробуждения.

Еда была главной изюминкой. Простая, да, но вкусная и сытная. Его пробуждающий, который держал его в кандалах почти десять лет, с удовольствием лишал Гидеона еды. Как весело было его давно умершему мучителю заставлять его плясать (образно говоря) за сущие гроши.

Именно Гидеон заставлял людей плясать сейчас. И самое приятное, что они даже не подозревали об этом.

— Я всегда что-то планирую, — напомнил он Заре. — Ты же знаешь.

— Хм, — она с излишней силой вонзила вилку в ростбиф.

Гидеон наблюдал за ней краем глаза. Маленькая хулиганистая девчонка, которую он встретил на улице, превратилась в грозную женщину. Он знал, что так и будет; именно поэтому он взял её к себе десять лет назад.

Гидеону нравился её боевой дух и недоверчивость. Ему нравилось, что её не волновала собственная красота, что она ценила полезность больше, чем внешность.

Она напоминала ему его самого.

Он любил её, по-своему, но больше не доверял ей. Она начала мыслить самостоятельно, задавать ему вопросы. Не вслух, но в последнее время он всё чаще видел это в её глазах. Это заставило его больше уважать её, но также означало, что когда-нибудь ему придётся разобраться с ней.

Возможно, скоро.

— Забавно, — сказал он, поднимая бокал с вином, — что случилось с Версали.

Зара беззаботно прожевала свой кусочек жаркого.

— Это был только вопрос времени, когда он привлечёт внимание ВОА. Тебе не следовало доверять ему с Дымкой.

О, умный ход, чтобы привлечь внимание к его собственным действиям. Гидеон позволил это.

— Я никогда ему не доверял. Я использовал его.

— Как? Ты так и не объяснил мне этого.

Гидеон приложил палец к носу — старый человеческий жест, который привязался к нему ещё до пробуждения. Он не совсем понимал этот жест, но он ему нравился, и он часто им пользовался. Это всегда раздражало Зару.

— Тогда держи свои секреты при себе. Мне всё равно.

О, но ей не всё равно. Очень даже не всё равно. Вопрос, конечно, в том, почему. Жаждала ли она, чтобы он доверился ей, поделился своим планом?

Или она хотела знать, чтобы выступить против него?

— Я надеюсь, ты знаешь, — сказала она, выдав свой интерес через несколько секунд, — что у меня есть свои предположения.

— А какие у тебя предположения, дорогая Зара?

Она не удержалась и продемонстрировала свою проницательность.

— Ты собираешься использовать Дымку на ринге. Ты собираешься накачать бойцов наркотиками и посмотреть, что из этого выйдет. Ты хочешь зрелищ. Тебе нравится смотреть, как люди пляшут под твою дудку.

Ах, вот тут-то она его и разочаровала. Она не совсем неправа, но она понимала только часть этого, такую маленькую часть. Потому что ей не хватало его богатого воображения. Потому что она не была в полной мере его наследницей.

Безжалостная? Иногда она бывала такой.

Умная? Конечно.

Жёсткая? Несомненно.

Но их разделяла такая огромная пропасть. Она никогда не смогла бы постичь глубину его чувств, огромный размах его холодной, жестокой ненависти. Это почти расстроило его, всего на мгновение, но потом он напомнил себе, что ему все равно.

Как это могло его волновать? В конце концов, она была одной из них. Вампиром.

Рядом с его тарелкой зажужжал телефон, высвечивая имя Малотова.

Отвечая на звонок на случай, если это было важно, он сказал:

— Я как раз ужинаю.

— Тогда я буду краток. Самые новенькие уже сдохли, доза слишком высока. Хочешь свежатины?

По телу Гидеона растёкся сдерживаемый гнев. Голос его напрягся.

— Это вопрос?

— Хорошо. Понял.

Гидеон разозлился от его тона.

— Твоя работа отвлекает тебя от чего-то, Малотов?

— Не-а. Всё в порядке.

— О. Какое облегчение.

Малотов, наконец, осознал опасность.

— Прошу прощения, — сказал он хрипло, явно не имея этого в виду.

— Просто делай свою чёртову работу и дай мне доесть.

— Понятно.

Гидеон отключил звонок и положил трубку. У Зары было недовольное выражение лица. Ей никогда не нравился Малотов, но от этого мужчины была польза. Годы, проведённые на службе у семьи Дутериан в Замке, превратили его в того развратного ублюдка, который был нужен Гидеону.

— Ты ему тоже не нравишься, — сказал он Заре, — если это тебя как-то утешит.

— Он подонок.

— Да, именно так. Вот почему я его нанял.

Глава 15

Клэр дочитала записку до середины уже в четвёртый раз, когда кто-то постучал в дверь. Она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

Он — Нокс — не стучал. Потому что это его комната.

Что означало…

— Клэр? — незнакомый женский голос.

Клэр замерла.

— Клэр, меня зовут Мира. Я тоже здесь живу. Я просто хотела проведать тебя. Ничего, если… я могу войти?

Нет.

Клэр не хотела, чтобы кто-нибудь заходил, кроме него. Но он ушёл. Она не могла в это поверить. В записке говорилось, что он вернётся к концу ночи. Там было описание дома и даже небольшая карта. Он также принёс еду на случай, если она не захочет выходить.

Но записка и батончики мюсли не могли заменить его.

— Если ты не хочешь меня видеть, ничего страшного. Я просто хочу знать, всё ли с тобой в порядке. Клэр?

Клэр отложила записку в сторону и подкралась к двери, бесшумно ступая босыми ногами. Она научилась так передвигаться, когда была рядом с матерью. Всегда было лучше оставаться незамеченной. Она приоткрыла дверь на дюйм и прижалась глазом к щели.

Ей улыбнулась женщина со светло-каштановыми волосами и бледно-зелёными глазами. Женщина была очень хорошенькой, её блестящие волосы были собраны в свободный пучок, и она была одета в свитер и джинсы. Клэр спрятала своё обнажённое тело так, чтобы его не было видно, хотя разглядеть можно было очень немногое. С Ноксом всё было по-другому.

— Привет. Я Мира.

Клэр уставилась на неё. Почему-то она не ожидала, что в доме будет кто-то ещё, хотя Нокс упоминал о ком-то, кто здесь работал. Пенни? Мира тоже здесь работала?

Нет, она сказала, что живёт здесь. Сколько ещё людей здесь жило? На рисунке дом казался большим.

— Я так рада, что ты здесь, — сказала Мира.

— Где он?

— Нокс?

— Да.

— Я точно не знаю. Прости.

Клэр моргнула. Она ожидала ответа, по крайней мере, лжи.

— О. В его записке говорилось, что он уходит.

— Раз уж он ушёл, не хочешь посидеть со мной? Я могла бы показать тебе кухню.

При упоминании об еде у Клэр заурчало в животе. Она съела один из батончиков мюсли, но он ей не понравился, и она была очень голодна.

Мира улыбнулась, как будто услышала, что у Клэр урчит живот.

— Кухня находится в конце коридора.

Клэр знала это по карте. Она правда хотела пойти. Теперь, когда она посмотрела на Миру и ей понравилось её лицо, она не хотела оставаться в комнате одна.

Но Клэр всё равно должна была знать.

— Если я не захочу, ты уйдёшь?

— Конечно. Ты хочешь, чтобы я ушла? — Мира попятилась назад.

— Нет! Пожалуйста, не надо.

Мира остановилась.

— Хорошо.

Клэр прикусила губу, но была вынуждена остановиться, когда острый зуб уколол её. Это застало её врасплох.

Мира, казалось, заметила это, потому что её улыбка была… не грустной, может быть, но и не совсем счастливой тоже.

— К этому трудно привыкнуть.

Клэр закрыла дверь, не желая обсуждать это. Потом она начала беспокоиться, что Мира уйдёт. Она открыла её снова.

— Не уходи.

— Я не уйду. Не торопись.

Клэр озадаченно закрыла дверь. Она вернулась к кровати, где рядом с ней лежал пакет. Она достала пару розовых спортивных штанов и белую кофту с длинными рукавами. Цвета напомнили ей униформу из закусочной Бетти, но она всё равно надела их. Там также были спортивный бюстгальтер и нижнее бельё, но ей не хотелось их надевать.

Она с любопытством порылась в сумке и нашла шампунь и кондиционер. Она хотела понюхать их, но боялась, что Мира уйдёт, несмотря на своё обещание. Там были и другие вещи: бритва, зубная щётка, расчёска для волос, лосьон.

Это заставило Клэр задуматься о своих вещах, о расчёске, лежащей на ободранной раковине в ванной комнате её квартиры. Вернётся ли она когда-нибудь туда? Хотела ли она этого?

Нет, решила она. Она не хотела. Там не осталось ничего, что могло бы что-то значить для неё.

Обеспокоенная тем, что Мира может уйти, Клэр поспешила обратно к двери. Она снова приоткрыла её, на всякий случай, если в коридоре никого не было.

Мира улыбнулась.

Клэр открыла дверь до конца. Когда Мира отступила ещё немного назад, Клэр оглядела коридор. Старомодные бра излучали мягкий свет. Справа от неё было ещё несколько дверей, а через коридор окна выходили на квадратное открытое пространство, которое было обозначено как «внутренний двор».

Кухня, согласно карте, находилась слева, и Клэр посмотрела в ту сторону, чтобы увидеть яркий свет.

— Пойдём? — спросила Мира.

— Да.

Мира направилась в сторону кухни, медленно и непринуждённо. Клэр это понравилось, и она последовала за ней.

Они вошли в красивую, просторную кухню. Клэр знала, что дом большой, но не ожидала, что он будет таким изысканным. Столешницы и остров были отделаны чёрным мрамором с золотыми прожилками. Холодильник, плита и другая кухонная техника выглядели дорогими из-за своей глянцевой черноты и матовой нержавеющей стали, и всё было чистым. На другой стороне кухни стоял широкий стол, а за ним открывался ещё один коридор, который, как было указано на карте, вёл в другие комнаты.

Но на самом деле Клэр пугали массивный каменный камин и французские двери, ведущие в «кабинет». Не говоря уже о коридоре, который вёл к лифту.

Лифт. В доме.

Комната Нокса была почти пустой. Клэр и не подозревала, что находится в особняке. В некотором смысле, это её беспокоило. Другие места, где её держали, тоже были необычными.

Но её никогда не водили на кухню. За исключением того, что кухня была слишком хорошей для такой, как она. Пребывание на кухне казалось почти… нормальным.

Мира сняла чайник с плиты и наполнила его водой из раковины.

— Я знаю, что уже поздновато, но я люблю пить чай всю ночь напролёт. Ты любишь чай?

Клэр чуть было не отказалась, но тут она увидела белый фарфоровый чайник с нарисованными на нём розовыми и зелёными цветами. Он стоял на столике вместе с несколькими чайными чашками, блюдцами и прочим. Там были такие же кувшинчик, сахарница и маленькие серебряные ложечки. И тарелка с шоколадным печеньем.

— Да.

— Ты уверена? Я могу предложить тебе что-нибудь ещё. Молоко? Газировку? Кажется, там есть клюквенный сок. И вино, если у тебя такое настроение.

— Нет, я хочу чаю. Пожалуйста.

Мира улыбнулась.

— Конечно.

Клэр скрестила руки на груди, чувствуя себя неловко. Она стояла на незнакомой кухне с незнакомкой. И, конечно, Мира казалась милой, но она была… вампиром.

Это слово было легко произнести, когда она злилась. Сейчас всё по-другому.

И дело не только в Мире.

Нокс сказал, что в Клэр течёт кровь вампира, что она всегда была такой, но что её… вампирство?…спало. Или что-то в этом роде.

Внезапно Клэр представила осоловелое лицо своей матери, когда она говорила: «Маленькая девочка-вампир».

— Не хочешь поставить чайные принадлежности на стол? — предложила Мира.

— Хорошо, — это дало Клэр возможность чем-то заняться, чем-то нормальным, и помогло отодвинуть неприятные мысли на задний план.

Клэр перекладывала предметы по одному, бережно с ними обращаясь. Она никогда раньше не пользовалась чайником. Он выглядел старинным.

— Этот чайный сервиз принадлежал моей матери, — объяснила Мира, видимо, заметив интерес Клэр. — До её смерти мы часто пили чай вместе. Мне он нравился.

— Он очень славный, — Клэр почувствовала, что это было глупо с её стороны; она не умела поддерживать разговор. Вот почему она никогда не получала хороших чаевых в закусочной. Она мало говорила и мало улыбалась.

Не то чтобы она этого не хотела. Она просто не знала, как это сделать.

По какой-то причине с Ноксом всё было по-другому. Она хотела, чтобы он не уходил.

— А что насчёт твоей семьи? — спросила Мира.

— Моя мама тоже умерла.

— Мне жаль.

Клэр отнесла кувшинчик со сливками на стол, не глядя на Миру. Клэр не грустила о своей матери. Она боялась её, боялась того, что она скажет, когда будет лежать на полу, безвольная, с отсутствующим выражением лица.

И всё же… в её словах была доля правды. Маленькая девочка-вампир. Она избегала прикосновений Клэр по уважительной причине.

Зная, что её прикосновения нежелательны, Клэр общалась с матерью только тогда, когда ей нужно было укрыть её одеялом или привести в порядок после болезни.

— У тебя есть другие родственники? — спросила Мира.

— Нет.

— У меня тоже. Меня удочерили. Оба моих родителя умерли.

Клэр вернулась на остров за сахарницей, зная, что должна была что-то сказать, но не знала точно, что будет правильно. Может быть, «мне жаль»? Может быть, «это очень печально»? Прежде чем Клэр смогла принять решение, Мира заговорила снова.

— Меня тоже пробудили, — тихо сказала Мира. — Я понимаю, как это странно.

Клэр убрала пальцы от сахарницы и удивлённо посмотрела на Миру. Глаза Миры были… добрыми.

Несмотря на это, Клэр не хотела говорить об этом с Мирой. С Ноксом всё было по-другому. Почему-то с ним она не чувствовала себя так неловко.

Она чувствовала, что может просто быть. Не думая и не беспокоясь.

Клэр отнесла сахар к столу, держа его обеими руками, боясь уронить. Она никогда ничего не роняла в закусочной. Она была очень осторожна. Но на этот раз всё по-другому. Потому что вазочка не была обычной. Потому что она принадлежала Мире. И потому что тело Клэр всё ещё казалось ей чужим.

Когда Клэр ставила сахар на стол, в кухню вошла ещё одна женщина. Новоприбывшая была самой красивой из всех, кого Клэр когда-либо видела. У неё были длинные густые тёмные волосы и идеальное лицо в форме сердечка. Её обтягивающие чёрные джинсы и укороченная красная футболка подчеркивали соблазнительную, но стройную фигуру. В пупке поблёскивал пирсинг.

— Боже мой, — простонала женщина. — Мне так скучно.

— Сайрен, это… — начала Мира.

— Боже мой, Клэр! — воскликнула Сайрен, заставив Клэр подпрыгнуть.

— Спокойно, — сказала Мира. — Она ещё адаптируется.

Клэр отпрянула, когда Сайрен поспешила к ней, покачивая бёдрами.

— У тебя самые роскошные волосы на свете!

— Правда?

Сайрен подняла длинную светлую прядь и, казалось, поизучала её.

— Сайрен…

Сайрен повернулась, чтобы посмотреть на Миру.

— Это правда!

— Я не это имела в виду. Просто… не торопись, ладно?

Сайрен заговорщицки улыбнулась Клэр и одними губами произнесла: «Она суетится». Или это было «она смирится»?

— А ты, — сказала Мира, очевидно, прочитав по губам комментарий Сайрен, — из тех, кого называют «королева драмы».

Сайрен усмехнулась.

— Да, я такая. И ты любишь меня.

— Да, люблю. После большого количества кофеина.

Улыбка Сайрен стала шире, обнажив клыки. Клэр подпрыгнула.

Сайрен закрыла рот и спросила, слегка шевеля губами, как чревовещатель-любитель:

— Тебе они кажутся странными? Ну, ты понимаешь. Кусь-куськи?

Клэр фыркнула, удивлённая тем, что кто-то мог сделать это смешным.

— О, ты совершенно милейшая, — воскликнула Сайрен. — Мы будем делать маникюр. И масочки для лица.

— Может быть, пока не стоит, — сказала Мира.

— Боже мой, ты такая мамочка. У тебя даже нет детей! Когда у вас с моим братом будут дети, вы, типа, купите минивэн. Серьёзно.

— Фу, Сайрен. Это низко. И мы не собираемся заводить детей в ближайшее время.

Сайрен надулась.

— Я хочу поиграть со спиногрызиками. Но не со своими, боже мой.

Чайник засвистел, и Мира сняла его с конфорки, повернув ручку в положение «Выключено». Она поставила чайник на стол. Подняв крышку, Мира направила в заварочный чайник струю горячей воды.

— Хочешь немного? — предложила Мира Сайрен.

— О, чёрт возьми, нет. Но я возьму печенье, — Сайрен схватила с тарелки два печенья. Затем ещё одно. Она отправила одно в рот и издала звук «ммм». Она протянула одно из печений Клэр. Когда Клэр взяла его, Сайрен схватила другое.

Клэр осторожно откусила от двойного шоколадного печенья и застонала.

Сайрен снова улыбнулась.

— Это всегда приятный звук.

Жар залил лицо Клэр.

— Сайрен, пожалуйста, — пожаловалась Мира, ставя чайник обратно на плиту.

— Что? Это правда. И любой мужчина, особенно такой сильный, как Нокс, должен быть… — Сайрен замолчала под сердитым взглядом Миры. Она закатила глаза и одними губами произнесла: — Минивэн.

— Ты такая засранка, — прокомментировала Мира, когда вернулась, но в её голосе звучала нежность.

Сайрен издала возмущённый звук и шлёпнула Миру по заднице, после чего убежала со своим печеньем. Она поднесла руку ко рту и громко поцеловала её, помахав рукой через плечо и исчезая в коридоре.

Мира покачала головой, затем посмотрела на Клэр. Губы Клэр дрогнули, и Мира улыбнулась.

Когда они сели за стол, Клэр сосредоточилась на чайных приборах. В закусочной Бетти была только дешёвая белая керамика, кружки были все в коричневых пятнах изнутри. У себя дома она держала две такие же кружки, но с трещинами, из которых вытекало слишком много жидкости, чтобы их можно было использовать в столовой.

Мира пододвинула печенье к Клэр.

— Есть и другая еда. Нормальный ужин. Но после того, как я пробудилась, мне больше всего хотелось шоколада.

Клэр взяла ещё одно печенье и принялась жевать, закрыв глаза от удовольствия, когда шоколад растаял у неё во рту.

Мира взяла заварочный чайник и слегка взболтала содержимое круговыми движениями. Она налила немного в свою чашку и сделала пробный глоток, затем наполнила чашку Клэр, оставив место для сливок.

Пока Мира наливала себе чашку, Клэр заправила чай так же, как готовила себе кофе. Затем попробовала результат.

— Что думаешь?

— Мне нравится, — на вкус этот чай отличался от других, которые она пробовала. Она не была уверена, почему. Может, всё дело в чашке. Она подняла мизинец, чувствуя себя глупо, но ей это нравилось.

Некоторое время они потягивали чай, а Клэр ела так много печенья, что ей было немного неловко, хотя Мира, казалось, этого не замечала.

Через некоторое время Мира сказала:

— Ты справляешься намного лучше, чем справлялась я на твоём месте. После пробуждения я была очень напугана. Не знала, что и думать. Ты намного храбрее меня.

— Я не храбрая. Я уже знала.

— О вампирах?

Клэр начала привыкать к этому слову.

— Моя мать говорила о них, но она была… сумасшедшей. А может, и нет.

Мысль о том, что её мать была права, вызвала у Клэр неприятное чувство. Все те жестокие слова, которые она говорила. Клэр заслужила их.

— Значит, твой отец? — спросила Мира. Он был вампиром?

Клэр пожала плечами, не желая говорить об этом, ненавидя себя за то, что чувствовала сейчас. Когда она впервые очнулась после болезни, она чувствовала себя сильной и возбуждённой. Теперь она чувствовала себя сбитой с толку.

Хорошо ли это — быть вампиром? Или плохо? Что это на самом деле значило?

— Всё в порядке, — сказала Мира, как будто поняла, что Клэр расстроена. — Нам не обязательно говорить об этом. Но я должна кое-что знать. Ты… в порядке? С… Ноксом?

— Что ты имеешь в виду?

— Он немного пугающий. Для некоторых людей.

Клэр снова пожала плечами. Об этом она тоже не хотела говорить. Нокс был её. Ей не нравилось, что другие люди знали его. Это, конечно, глупо. Но она хотела, чтобы он принадлежал только ей.

— Просто помни, что ты не обязана делать то, чего не хочешь, хорошо? Если ты хочешь жить в отдельной комнате…

— Нет.

— Хорошо. Чего бы ты ни захотела. Но чтобы ты знала, наша с моим супругом комната в конце этого коридора, — Мира указала в направлении, куда ушла Сайрен. — Если тебе что-нибудь понадобится.

Клэр взяла ещё одно печенье, но она больше не была счастлива. Ей не нравился тон Миры, как будто происходило что-то плохое. Она больше не хотела разговаривать с Мирой. Она хотела, чтобы Нокс вернулся.

Он бросил её… снова.

Зачем ему это делать?

Она была в огромном доме с незнакомыми людьми, а он ушёл.

Внезапно придя в ярость — и совершенно не готовая к неожиданному, злобному всплеску гнева — Клэр швырнула печенье через стол. Оно ударилось о затемнённое ночью окно-эркер и упало, оставив на стекле полоску шоколада. И тут она разрыдалась.

Рыдания, сотрясавшие её тело, удивили её, но она не могла их остановить. Она понятия не имела, что случилось, но внезапно почувствовала себя очень, очень расстроенной.

Мира встала со стула и присела на корточки рядом с Клэр.

— Всё в порядке, милая. Твои эмоции будут пребывать в хаосе, пока…

— Нет! — Клэр вскочила со стула так быстро, что он опрокинулся и с треском ударился об пол. — Я хочу вернуться в свою комнату!

Она должна была сбежать. Она не хотела, чтобы её видели в таком состоянии.

— Хорошо, всё в порядке… — начала Мира.

В коридоре загудел лифт, и тяжёлые ботинки затопали по направлению к кухне. Сердце Клэр подпрыгнуло.

Нокс остановился, когда вошёл в кухню. Его ноздри раздулись, а глаза остановились на Клэр. Она с трудом вдохнула его густой, пряный аромат, хотя к нему примешивалось что-то нехорошее. Что-то гнилое. Не-люди.

Почему от него пахло как от не-людей?

Несмотря на эту вонь, дёсны Клэр заболели, а её лоно наполнилось таким внезапным, неистовым жаром, что её бёдра автоматически сжались.

Взгляд Нокса переместился с Клэр на опрокинутый стул, затем на окно, затем на Миру, затем снова на Клэр.

Клэр хотела, чтобы он подошёл к ней. Когда он этого не сделал, она зашипела на него и пронеслась через кухню, чтобы островок оставался между и ними, затем протопала по коридору в спальню.

Она слышала, как он идёт за ней. Рывком распахнув дверь, она ввалилась внутрь и захлопнула её за собой. Она услышала, как та ударилась обо что-то, возможно, об его руку, затем услышала, как он вошёл сзади и закрыл дверь.

— Что случилось? — спросил он.

— Ты ушёл!

— Я имею в виду, на кухне. С Мирой.

— Ничего.

— Это не было похоже на «ничего».

— Она хотела поговорить о вещах, о которых я не хотела говорить.

Он издал фыркающий звук и сухо произнёс:

— Ну, она психолог. Полагаю, это её режим по умолчанию.

Клэр резко остановилась. Психолог?

Сумасшедшая. Мира подумала, что она сошла с ума. Вот из-за чего всё это было. Мира считала Клэр сумасшедшей, как и её мать.

Клэр знала, что это не имеет никакого смысла, но ей было всё равно, особенно сейчас. Вот так она себя чувствовала.

— Я не сумасшедшая, — отрезала она.

— Я знаю это.

— Ты так думаешь! — яростно обвинила она.

Он нахмурился.

— Нет, я так не думаю.

— Да, ты так думаешь! Вы все так думаете!

— Клэр. Прекрати. Никто не считает тебя сумасшедшей.

— Я сумасшедшая!

— Нет, ты…

— Да! Я чувствую это! Я так зла! Потом я боюсь, потом снова злюсь! Мне хочется бить всё подряд!

— Это не то же самое, что сходить с ума. Ты сталкиваешься с новыми вещами. Вот и всё.

Взбешённая тем, что он не понимает, что он ведёт себя так, будто это не имеет значения, Клэр поднесла руку ко рту, отчаянно пытаясь сделать хоть что-то. Нокс оказался рядом и схватил её за запястье, прежде чем она успела вонзить в себя клыки.

Клэр попыталась вырваться. Когда он не отпустил её, она совсем потеряла самообладание, кричала и молотила руками, пока он не прижал её руки к бокам. Повернув голову в сторону, она укусила его за бицепс. Он не отреагировал, тогда она укусила его ещё раз, сильнее.

— Остановись, — приказал он.

— Отпусти!

— Нет.

Клэр снова замахала руками, извиваясь то в одну, то в другую сторону, пока не обнаружила, что её разворачивают, отчего передняя часть её тела прижалась к его передней части, а его руки обхватили её, словно обнимая. Он приподнял её так, чтобы её рот оказался у его горла.

— Кормись, — грубо сказал он.

Зарычав, Клэр вонзила клыки в его шею, оставляя глубокую рану в его плоти. Высвободив руки, она принялась царапать его шею и грудь. Где-то в глубине души Клэр понимала, что поступает плохо, но не могла остановиться.

Нокс развернул её, прижимая её зад к своему паху. От его злобного рычания по всему её телу пробежала дрожь. Он прижался лицом к её шее, не кусая, но демонстрируя своё доминирование. Он наклонил её, его огромное тело было позади неё, и он был очень, очень твёрдым.

Мгновенно гнев Клэр сменился чем-то совершенно иным. Она задыхалась и стонала, содрогаясь от давления его тела, его твёрдого члена. И запаха его крови! Даже вонь не-людей не могла перебить это. У Клэр потекли слюнки. Она хотела этого, хотела его.

Грудь Нокса вздымалась у неё за спиной, и он издавал низкие рычащие звуки, которые заставляли лоно Клэр неистово пульсировать. Она попыталась оттолкнуться от него, нуждаясь в его твёрдости, но её пальцы едва доставали до земли.

Он издал мучительный звук и медленно отпустил её, отстраняясь.

— Прости, чёрт возьми. Это просто… Прости, Клэр. Я бы никогда…

Клэр развернулась к нему для новой атаки, разъярённая тем, что он её бросил. Он снова схватил её за запястья.

Его глаза потемнели настолько, что стали почти чёрными. Жилы на его шее резко вздулись, и из того места, где она вонзила в него свои клыки, потекла кровь.

Клэр скользнула взглядом вниз по его мускулистому торсу, обтянутому футболкой, к паху, где его член заметно упирался в ширинку. Она снова сжала бёдра, испытывая боль и отчаянное желание разрядки, которую только он мог ей дать.

— Господи, — пробормотал он, закрывая глаза.

Глава 16

Его грудь тяжело вздымалась, и Нокс не мог удержаться, чтобы не вдохнуть медовый аромат её возбуждения. Его член напрягся в штанах, и все инстинкты требовали, чтобы он ответил на её грубое обращение твёрдым контролем.

Она хотела этого. Он знал об этом.

Нет, ей это было нужно. Разрядка. Отвлечение. Ей нужно было потерять контроль, а ему нужно было дать ей возможность сделать это. Не причиняя себе вреда.

Нокс опасался такой грубой игры. Потому что ему это нравилось. Он хотел этого. Чёрт, его член жаждал этого.

Но…

«Разрушенный», — сказало что-то внутри него.

«Грубый».

«Клэр заслуживает лучшего».

Нокс пресёк это дерьмо. Он не мог зацикливаться на себе, когда его женщина нуждалась в нём. Что, чёрт возьми, с ним не так? Он отказывал ей, заставляя страдать.

Он знал, в чём нуждалось её тело, и мог дать ей это.

— Хорошо, — хрипло сказал он. — Но ты будешь делать то, что я скажу, — он имел в виду, что она успокоится, но из его уст это прозвучало совсем не так. Это прозвучало как доминирование.

И всё же, услышав эти слова, она расслабилась. Ей нужно было, чтобы он забрал контроль себе. Нокс отпустил её запястья.

— Сними кофточку, — приказал он.

Она стянула ту через голову, не сводя с него пристального взгляда, подчиняясь его приказам. Пояс её розовых спортивных штанов был приспущен, открывая её фигуру от талии до бедер. Её маленькие упругие груди с острыми сосками выделялись, а бледная кожа порозовела.

Христос.

Когда Нокс стянул с себя футболку, её взгляд скользнул по его торсу так, словно шрамы не имели для неё никакого значения. Он наблюдал за Клэр, пока расстёгивал ремень, и ему нравилось, что она смотрит на его руки, что она хочет его видеть.

— Снимай штаны, — сказал он.

Она быстро стянула их, не сводя с него глаз.

С ботинками было не так-то просто. Ему пришлось отвести взгляд от Клэр, чтобы наклониться и расшнуровать их. Рана от пули на внешней стороне его левого бедра неприятно натянулась, но он не обратил на это внимания. Он почувствовал, как Клэр придвинулась ближе. Он прорычал, чтобы она остановилась, и закончил расшнуровывать ботинки. Выпрямившись, чтобы снять их, он посмотрел на лобок Клэр. Ему понравилось, что она не была выбритой.

Руки Клэр сжались в кулаки от нетерпения, когда Нокс стянул с себя носки, но она по-прежнему была спокойнее, чем раньше, пока он не расстегнул штаны.

Когда она попыталась схватить его, Нокс яростно зарычал, чтобы остановить её.

— Только когда я скажу.

Она нахмурилась, но отодвинулась. Нокс спустил штаны и скинул их со стоп. Его член был таким твёрдым, что головка потемнела. В его щёлке выступил предэякулят.

— Хочешь потрогать его?

Клэр кивнула.

— Окей.

Когда она вдруг застеснялась, Нокс взял её руку и поднёс к своему члену, направляя её так, чтобы она сжала его толстый ствол. От этого прикосновения во всём теле запульсировало наслаждение. Он отпустил её руку и положил свою на её лоно. Она ахнула, и он застонал, обнаружив, что она влажная и набухшая.

Она убрала руку с его члена и снова начала царапать его. Он развернул её и прижал к себе попкой, прежде чем успел обдумать свои действия. Он оборвал своё низкое рычание, но не отпустил её. Он несколько долгих мгновений прижимал её к своему твёрдому члену, пытаясь успокоиться.

Может, она и хотела, чтобы он контролировал ситуацию, но это не означало, что ей понравится грубый трах. Она, вероятно, даже не подозревала, что посылала такие сигналы его телу. Он даст ей то доминирование, в котором она нуждалась, но он должен был держать себя в руках.

Он просунул руку между их телами, чтобы схватить свой член и приставить его между её ног.

— О, — выдохнула она, — о.

— Потрись о него, — хрипло сказал он. — Вот для чего это нужно.

Сначала её движения были неуверенными, её лоно медленно скользило по нему, затем она стала напирать сильнее, двигаться быстрее.

Бл*дь. Бл*дь.

Нокс слышал собственное рычание, чувствовал напряжение в спине, ноющую тяжесть в яйцах. Клэр задыхалась, не в силах ни о чём думать, её тело отчаянно искало разрядки.

Обхватив её одной рукой, Нокс поднял её и отнёс на кровать, прижимая её к себе, и они оба застонали от трения. Когда он усадил её на кровать, она опустилась на четвереньки, и Нокс накрыл её сзади, наклонившись, чтобы прижаться к ней всем телом.

Он зарычал ей на ухо, довольный тем, как она тяжело задышала в ответ.

— Да?

В ответ она прижалась к нему спиной. Когда Нокс приставил головку члена к её гладкому входу, она толкнулась навстречу. Они оба вскрикнули от внезапного, горячего контакта. Зарычав, Нокс вошёл в устойчивый ритм, постанывая при каждом глубоком толчке в её набухшую киску, пока его член был зажат в её узком влагалище.

Он крепко прижал её к себе и опустил руку, чтобы стимулировать её клитор. Она кончила сильно и быстро. Нокс позволил своему телу работать, трахая жёстко и глубоко, пока она снова не кончила.

Затем он вышел, и его член весь сочился предэякулятом, а тело было будто пронизано электрическим током. Ему нужно было увидеть её лицо. Это Клэр, а не какая-то случайная женщина.

Клэр перевернулась, дрожа, не сводя глаз с его сочащегося члена. Она потянулась к нему.

— Нет, — ему не нравилось, когда его хватали. Это просто… что-то с ним делало.

Зарычав, она схватила его за предплечье, не обхватив его и наполовину.

— Ты такая чертовски свирепая.

Он устроился между её бёдер и с силой вошёл в неё. Вскрикнув, она выгнулась навстречу ему.

Его клыки заныли. Ему до смерти хотелось вонзить их ей в шею, попробовать её на вкус, пока он овладевает её телом. Это его раздражало. Это заставляло его трахать её ещё сильнее.

Нокс просунул руку ей под бёдра, чтобы приподнять её. Он просунул другую руку ей под спину, притягивая её к себе, чтобы их тела соприкасались. Он трахал её до тех пор, пока она не застонала, не прижалась к нему и не отдалась ему полностью.

Когда она кончила снова, то укусила его за плечо, крича в его плоть. Нокс зарычал от избытка ощущений, его яйца напряглись, спина выгнулась, член извергал горячие струи спермы.

Его разум отключился, а тело поплыло.

Её рыдания вернули его к действительности, и он нежно обнял её и позволил выплакаться, прижавшись к нему, пытаясь впитать её боль, зная, что он не сможет, зная, что это так не работает.

Глава 17

Малотов ненавидел эту часть своей работы. Грязные, вонючие демоны — и ему приходилось ловить их живьём.

В начале своей деятельности он отлавливал вампиров, чтобы использовать их в качестве приманки, заманивая демонов в переулки и другие труднодоступные места.

Сколько работы, чёрт возьми.

Теперь он посещал места, где приманка появлялась сама по себе. Бары и ночные клубы, иногда стриптиз-клубы. Демоны неизбежно выходили на охоту, и Малотов был там, чтобы схватить их. Это был чёртов труд на благо общественности.

Конечно, «схватить» — это слишком расплывчатый термин. Скорее уж, «выстрелить в них дюжину раз, пока они не перестанут двигаться». Ему не нравилось подходить слишком близко, пока они не становились неподвижными.

Пока они могли регенерировать перед тем, как Гидеон проведёт свои тесты, босса не волновало их состояние.

Тем не менее, это чёрная работа, намного ниже квалификации Малотова. Его специальностью были вампиры. Во имя любви к Идайос, он же был скульптором, способным создавать из своих предметов прекрасные, жестокие произведения искусства. У него был дар, и для работы ему нужна более качественная глина, а не грубая грязь демонов.

Со времен ночей в Замке Малотова не использовали должным образом. Бои Гидеона были такими банальными, а его бизнес — таким мелким. Малотов был свидетелем настоящего насилия. Он заставлял мужчин убивать друг друга жестоко, голыми руками, грубо, первобытно и очень, очень реально.

Крики.

Хруст костей.

Кровь.

Это было настоящее искусство в движении.

Остались только приятные воспоминания с тех пор, как этот здоровенный зверь, Нокс, всё испортил. Во имя Идайос, Малотову нравился этот тип.

Нокс был молод, ему не исполнилось и двадцати, когда Дутерианы забрали его в уплату долга его семьи. Малотову редко доводилось брать их в команду такими молодыми. Обычно они были слишком закалёнными, чтобы их можно было воспитать ещё до того, как они ступили на Арену, и слишком упрямыми, чтобы их можно было научить. Они всегда умирали слишком рано.

Но Нокс…

Он был чем-то другим.

Больше. Сильнее. Умнее. И спокойнее. Это было ключевым моментом. Он наблюдал и учился. Он расставлял приоритеты, принимал решения.

О, у него бывали свои моменты. Любую личность можно скрутить достаточно сильно, чтобы вызвать у него или неё реакцию.

И он был жестоким бойцом, да, но он знал, когда нужно дать волю чувствам. В остальное время он был отстранённым. Всегда погружённым в себя. Никогда не бушевал. Редко доставлял неприятности.

Но всегда думал.

Как долго Нокс планировал свой побег? И когда у него появился шанс, что заставило его вместо того, чтобы спастись самому, рискнуть жизнью в попытке перебить всех в Замке и поджечь это место?

Что ж… всех, кроме одного. Малотов сбежал. Он залёг на дно на долгие годы, его репутация была погублена, его слава угасла.

Малотов ненавидел этого здоровенного ублюдка. Если честно, то даже любил-ненавидел. Потому что как он мог не любить свою величайшую работу?

Потому что такая массовая резня? Это требовало невероятной ярости, которую Нокс хорошо скрывал десятилетиями — то, что Малотов воспитал в нём.

Когда Гидеон предложил Малотову возглавить его бойцовский ринг, Малотов согласился из-за отсутствия лучших вариантов. Годы скуки, но теперь дерьмо приобретало интересный оборот. Новое начинание Гидеона было очень захватывающим.

Не говоря уже о том, что — Боже, у него практически кружилась голова от осознания этого — Молотов знал, он знал, что видел Нокса на ликёро-водочном заводе прошлой ночью.

Сначала Малотов отмахнулся от этого зрелища, решив, что память сыграла с ним злую шутку, но потом он просмотрел записи с камер наблюдения. Немного перемотки назад и вперед, немного увеличить изображение, и, чёрт возьми, да. Это был он.

Молотов не знал, что Нокс в Портидже. Боже, если бы он знал…

Он бы выследил его много лет назад. Чтобы убить его, если возможно. Чтобы увидеть его, если иного варианта нет. Хорошо, что Малотов не знал, потому что сейчас был подходящий момент. Теперь Малотов мог отомстить. Это будет поэтично.

Но ему нужно больше информации, прежде чем он сможет передать это Гидеону, и Гидеон поручил ему собрать новые образцы для тестирования.

Малотов оглядел переполненный ночной клуб, готовый продолжить.

Вон там.

В баре. Пил газировку и жадно наблюдал за рыжеволосой женщиной-вампиром, которая была слишком пьяна, чтобы заметить его.

Малотов прогуливался, насвистывая, когда ему в голову пришла новая идея.

Он не собирался ловить этого демона, ни здесь, ни сейчас. На поимку их по одному ушла бы вечность.

Почему бы не позволить демону заполучить женщину? Почему бы не последовать за демоном, когда он сбежит со своей добычей? Почему бы не позволить демону привести его к другим?

Идайос, да сегодня вечером он просто горел идеями!

Малотов вернулся на своё место и, довольный собой, отхлебнул водки. Он был образцом эффективности.

Глава 18

Нокс не позволял себе вставать с постели. Несмотря на то, что он не спал уже несколько часов, несмотря на то, что внутри него копошилось что-то беспокойное, грызущее его, он заставил себя лежать неподвижно и позволить Клэр отдохнуть в его объятиях.

Его убивало, что она заснула со слезами на щеках, но с тех пор она мирно спала.

Он лежал на боку, его спина болела, плечо онемело. Он даже больше не чувствовал головы Клэр на своём плече. Её руки были сложены между их телами, ладони покоились у него на груди. Её длинные светлые волосы струились у неё за спиной.

Её глаза медленно открылись, её пробуждение было лёгким. Она сделала глубокий вдох, и её глаза открылись полностью. Хотя в комнате было темно, так как ставни закрывали окна на весь день, его острое зрение и тот факт, что его глаза привыкли к темноте, позволили ему увидеть, что её ресницы слиплись от высохших слёз.

Она пристально посмотрела на него. Она выглядела печальной.

Нокс провёл пальцами свободной руки по её щеке и подбородку.

— Привет, милая.

— Здесь всегда темно, — прошептала она.

— Хочешь, чтобы я включил свет?

— Да.

Нокс перевернулся на спину. Потянувшись к прикроватному столику, он повернул рукоятку. Когда из лампы хлынул тёплый свет, он крепко зажмурился.

Клэр придвинулась ближе, положив голову ему на плечо, а одну руку — ему на живот. Он почувствовал, как по спине побежали мурашки, распространяясь вниз, пока не заболела даже рука.

Когда Клэр провела кончиком пальца по одному из его шрамов, уродливому, узловатому, который шёл по всему боку, он подавил дрожь, которая пыталась пробежать по его телу. Никто никогда не прикасался к его шрамам, никто даже не пытался. Это была борьба за то, чтобы не вздрогнуть.

— Как лев, — сказала она.

— Что?

Она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Он слегка приподнял голову с подушки, чтобы лучше видеть её.

— Ты похож на одного из тех покрытых шрамами львов.

Он нахмурился.

— Чего?

— Знаешь, с канала о дикой природе? Они все в шрамах от драк, — она слегка царапнула его ногтями, как когтями. — Арррр.

Нокс рассмеялся и снова опустил голову.

— Ты забавная.

— Мне нравятся документальные фильмы о природе. Животные такие красивые и такие… Я не знаю. Они не похожи на людей. Тебе нравятся представления о природе?

— Вообще-то я не смотрю телевизор. Обычно у меня нет времени на подобные вещи.

Клэр приподнялась на локте и посмотрела на него сверху вниз.

— Так чем ты занимаешься?

— Я просто работаю, наверное. Я на самом деле не думаю об этом.

— Ты солдат? Ты выглядишь как солдат, но… нет.

— Вроде того. Я думаю. Я работаю на ВОА. Вампирское Оборонное Агентство.

Губы Клэр изогнулись в улыбке.

— Это звучит очень официально, — сказала она с притворной чопорностью. Боже, она очаровательна.

— Э-э-э. В мире вампиров всё устроено не так формально, как в мире людей. Но, да, я полагаю, это в некотором роде официально. Моя команда Тишь охотится… э-э… мы пытаемся защитить людей. Например, как мы пришли и забрали тебя?

Он не был уверен, что она готова к слову «демоны». Именно демоны впервые взяли её в плен, но она могла этого и не знать. В конце концов, они могли выглядеть как люди.

— Это то, чем ты занимался раньше, когда тебя не было, а я была на кухне? — спросила она.

— Да.

— Ты поранился. Твоя нога.

— Всего лишь царапина. Вампиры быстро заживают. Ты тоже будешь быстро исцеляться.

Она нахмурилась.

— Я никак не могу к этому привыкнуть. Иногда… Я чувствую, что в этом есть смысл, и я почти, — она пожала плечами, — счастлива. Иногда я думаю: «Этого не может быть на самом деле. Я, должно быть, сошла с ума». И потом я чувствую, что и то, и другое верно одновременно, и это ещё больше сбивает с толку.