Темные воды

Глава 1 Хогвартс–экспресс

Долохов заметно нервничал, то и дело оглядываясь по сторонам. Его нервозность казалась Софии обоснованной, вокруг сновали толпы людей – вокзал есть вокзал. Здесь кто угодно мог затесаться: террорист, УПС, аврор.

Сама София едва подавляла беспричинную истеричную веселость, представляя, как разбегается, а потом нелепо бьётся лбом о монолитную каменную колонну 9 ¾.

– Сама пройдешь? – с надеждой поинтересовался Долохов.

– Сомневаюсь.

– Хорошо, – раздраженно буркнул её проводник. – Через барьер я тебя проведу, но дальше справляйся, как знаешь.

В какой-то момент он просто отпустил её руку, словно растворившись в воздухе и, оступившись от неожиданности, София упала.

Перед глазами мелькнули большие ноги в тяжелых ботинках. В следующую минуту высокий парень уже помогал Софии подниматься с земли.

– Это я вас толкнул? – Подняв голову София встретилась взглядом с глазами тёмно-карего цвета. – Простите! Я такой неуклюжий.

– Нет, что вы? Вы тут совершенно не при чём! Я сама споткнулась.

Кожа на правой коленке оказалось ссаженна. Как в детстве, быстро образовывалась щиплющаяся, кроваво-тёмная корочка болячки.

– Больно? – сочувственно скривился новый знакомый.

– Не очень, – поморщилась София, – терпеть можно. Астория Гринграсс, – поспешила представиться она.

– Невиль. Невиль Лонгботтом.

– Очень приятно.

– Взаимно.

Молодые люди обменялись улыбками.

– Гринграсс? – раздался над ухом ворчливый, неприятно грассирующий букву «р», голос. – Разве род Гринграсс не прервался ещё двадцать лет тому назад?

– К счастью – нет, – мягко возразила София.

– Но ни о ком из Гринграсс за последние годы не было слышло, – продолжала докапываться дама в летах.

– Моя мама сквиб, её выдали замуж за магла, – озвучила София заранее придуманную легенду.

– Но ведь это же здорово, что род Гринграсс не пресекся, правда, ба? – внезапно напомнил о себе Невиль.

– Наверное. Что ж? – сказала пожилая леди. – Раз тебя угораздило сбить даму с ног, окажи девушке любезность, Невиль, и помоги донести её вещи.

– Позволите? – неуверенно потянулся Лонгботтом к саквояжу Софии.

Мысль о том, что не придётся в одиночестве тащиться по поезду, выискивая место среди множества незнакомцев, сразу повысила настроение. Невиль казался милым.

Впереди щебетала стайка девчонок, окруживших Гарри Поттера, который был явно не в восторге от сложившегося положения дел.

Заметив их, Поттер радостно замахал спутнику Софии:

– Невиль! Мы с Луной как раз тебя искали!

– Ну вот и нашли, – смущённо улыбаясь, отозвался Невиль.

Из–за спины Поттера выглянуло хорошенькое, кукольное личико.

– Привет, – кивнула девушка, по всей видимости и бывшая названной Луной.

В ушах у неё болтались серьги странного вида, почти в натуральную величину морковки из крашеного пластика.

– Луна! Как я рад тебя видеть! – Лицо Невиля словно озарилось внутренним светом. – Как провела лето?

– Хорошо.

– Давайте где-нибудь сядем? – предложил Поттер. – Пока! Увидимся, – радостно попрощался он с разочарованными девчонками, от которых ему удалось ловко ускользнуть под удачно подвернувшимся предлогом – встречей с другом.

Как и положено лидеру, юный волшебник зашагал впереди.

– Идите сюда, – позвал он ребят, найдя свободное купе.

Луна проскользнула первой, Невиль – за ней, а София затормозила, не уверенная, что может отнести приглашение и на свой счёт.

– Ты с нами разве не идёшь? – удивился Поттер.

– А можно?

Гарри наморщил лоб, и София вдруг вспомнила, что где–то под смоляно-чёрной, взъерошенной чёлкой прячется зигзагообразный шрам – метка её страшного покровителя.

– Ты ведь Астория, да? Мы, кажется, встречались в «Хохмагазине» у близнецов? Рад видеть тебя снова.

Гарри забрал у Софии чемодан и ловко забросил его наверх.

В коридоре за дверью снова раздались звонкие девчачьи голоса:

– Ты спроси!

– Нет, ты!

– Ну, если вы обе такие трусихи, я спрошу сама!

Дверь с треском отъехала в сторону, являя взглядам очень красивую девушку с черными волосами и ресницами такой длины, что из них можно было выкроить опахало.

– Здравствуй, Гарри! Я Ромильда Вейн, – представилась незнакомка. – Не хочешь перейти в наше купе? У нас гораздо лучше. Тебе ведь не обязательно сидеть с ними?

– С кем – с ними? – в голосе Поттера зазвенели льдинки. – Это мои друзья. Нигде лучше, чем с друзьями, не бывает.

От такого приёма красавица явно стушевалась:

– О! А–а. Ну, тогда …ладно. Тогда я …пойду?

– Иди. – разрешил Поттер.

Девчонка выскочила в коридор, как ошпаренная.

– Жёстко ты с ней, – не удержалась София от комментария.

– Необходимый урок вежливости, – пожал плечами Гарри.

– Все уверены, что у тебя должны быть друзья поприличнее нас, – с шокирующей прямотой заметила Луна.

– Кого следует понимать под словом «поприличнее»? – хмыкнул Гарри.

– Хорька? – раздалось из–за вновь отъехавшей в сторону двери.

– Рон!!! – радостно взвился Поттер, протягивая рыжему руку.

Пока друзья обменивались рукопожатием, София получила возможность как следует рассмотреть ещё одного члена Золотого Трио.

Влюбленность Гермионы в младшего Уизли всегда казалась ей надуманной, необъяснимой и необоснованной. Потому что ни в книге, ни в фильме Рон близко не был таким чертовски красивым! Высокий, широкоплечий, длинноногий, с такой задницей, что даже София, которая эту часть тела обычно игнорировала, зацепилась за неё взглядом. Волосы золотисто-огненными языками взвивались вокруг широкоскулого лица с квадратным подбородком. Губы были твердыми, упругими и выразительными. Глаза – синие, как васильки в поле, такие поразительно-яркие на фоне золотых ресниц, что дух захватывало.

– Когда уже начнут разносить еду? – пророкотал Рон голосом, отдающимся дрожью в позвоночнике. – Умираю с голоду.

Рон закинул руку на сиденье. Широкое запястье с мягкими золотистыми волосками оказалось рядом со щекой Софии.

– Здорово, Невиль. Привет, Луна. Гарри, а это кто?..

– Астория Гринграсс. Мы познакомились с ней в лавке твоих братьев. Астория – это Рон. Рон – это Астория.

– Очень приятно, – кивнула София.

– Астория? – свел брови Рон. – Ах, да! Астория? Кажется, Фред про тебя рассказывал…

– Правда? – улыбнулась польщённая София.

От лукавой улыбки на щеках и подбородке Рона появились очаровательные ямочки:

– Просто все уши прожужжал о самой красивой девушке, которая якобы прибыла к нам прямиком из Мугляндии. Джорж очень сокрушался, что больше не учится в Хогвартсе и не может помочь бедняжке освоиться в нашем мире. Гарри может подтвердить, что я говорю правду. Правда, Гарри?

– Да… – не очень уверенно кивнул Гарри. – Наверное.

– Надеюсь, ты их успокоил? – ядовито пропела застывшая в дверях Гермиона.

– Кого? – обескураженно протянул Рон, не сразу поняв, о чём говорит подруга.

– Взволнованных братьев? Пообещал лично исправить ситуацию? – Гермиона одновременно напоминала Немезиду и разобиженную кошку. – Как тебе не стыдно, Рон. Нельзя же бегать за каждой юбкой!

– Гермиона, тебя кто–то по дороге покусал? – озабоченно посмотрел на подругу рыжий.

– Никто меня не кусал! – сузила глаза Гермиона.

– Приятно слышать, – с показным облегчением вздохнул Рон. – Значит, я могу быть уверен: если ты покусаешь меня, бешенства точно не случится?

– Хватит бездельничать и болтать ерунду, Рон Уизли! Не забывай, что теперь ты староста. И должен выполнять свой долг.

– Ой! Завелась, завелась! – скривился Рон. – И давай пилить, и давай! Мне мама за все лето столько нравоучений не прочитала, сколько ты за четверть часа!

Гермиона часто заморгала и выскочила в коридор.

Рон, запустив руки глубже в карманы, поспешил за ней, бормоча под нос что–то нелициприятное.

– Они так всегда? – спросила София, глядя искрометной парочке вслед.

– Частенько, – кивнул Поттер.

Дверь снова растворилась, словно ей категорически возбранялось долго быть на засове. На сей раз на пороге стояла улыбчивая женщина с тележкой, полной сладостей. Ребята с энтузиазмом на них набросились, набивая карманы, рты и желудки.

Не успели они от всевкусных орешков перейти к шоколадушкам, как вернулись несколько успокоившиеся гриффиндорские старосты.

– Ну? Как там ваши обязанности? – полюбопытствовал Поттер, бросая шоколадушку Рону.

– Нормально, – кивнул Рон. – Кстати, думаешь, Малфой потел вместе с нами? Ничуть не бывало! Фигушки!

– Рон! – возмутилась Гермиона. – Не выражайся!

Мальчишки, не обращая на неё внимания, продолжали беседовать. Вернее, говорил Рон:

– Хорёк восседает в купе с дружками.

– И что он делал, когда вы его видели? – нахмурился Поттер.

– Как обычно, – отмахнулся Рон.

– Что ты имеешь ввиду? Что – как обычно?

– Гарри! – Гермиона закатила глаза. – Я тебя умоляю! Ну, не начинай снова эту паранойю. Не заводи старую волынку, ладно? Хватит. Я ещё в прошлом году устала от одного имени: «Малфой»! Ну что подозрительного в том, что он решил не таскаться по всему поезду? Может, ему наскучила инспекционная бригада?

– Дай подумать? – состроил мину Рон, изображая руками чаши весов. – Инспекицонная бригада – Паркинсон; Паркинсон – инспекционная бригада? Гермиона, любой нормальный парень выберет инспекционную бригаду, это же ясно. – Уизли повернулся к Поттеру. – Ты прав, Гарри. То, что Хорёк торчит там с ней – ужасно и подозрительно. Двух менинй на этот счёт быть не может.

Дверь купе уже ожидаемо уехала в сторону, пропуская девочку лет двенадцати–тринадцати. В руках у нее были два пергаментных свитка, перевязанных фиолетовыми лентами.

– Мне велели передать вот это Невиллю Лонгботтому и Гарри П–поттеру…

Произнося последнюю фамилию, девочка запнулась, встретившись глазами с Гарри. Голос её предательски дрогнул. Она густо покраснела. И бросив свитки ребятам, убежала.

Поттер развернул свиток.

– Что там такое? – потребовал разъяснений Рон.

– Приглашение, – ответил Гарри со вздохом. – От нового профессора зельеделий.

– А я-то ему зачем? – нервно сглотнул Невилль.

– Понятия не имею, – отозвался Гарри. – Слушай! Давай пойдем под плащом–невидимкой? Заодно посмотрим на Малфоя и попробуем выяснить, что он там задумал.

– Гарри! – зашипела Гермиона. – Мне казалось, мы это уже обсудили и решили…

– Это ты решила, Гермиона. Прости, но я сделаю по-своему, – с этими словами Гарри закрыл дверь за собой и Невеллем.

Гермиона с досадой спряталась за книгу, кусая губы.

***

Красный поезд не спеша бежал по рельсам. Колеса постукивали.

Глава 2 Слизерин

– Полагаю, что не ошибусь, высказав мнение, будто в Гриффиндоре скоро появится ещё одна студентка? – предположил Рон, окинув Софию многозначительным взглядом.

– Разве не всё равно, на каком факультете учиться? – в ответ пожала та плечами. – Знания одинаково можно получить везде. Ведь так?

Гермиона, не отрывая взгляда от книги, процедила сквозь зубы:

– Всё, чего можно добиться от Рона по этому поводу, будет приблизительно такого содержания: Гриффиндор – это круто; Слизерин – это отстой.

– Потому что это правда! – упрямо заявил рыжий.

– Нет, Рон! – демонстративно заявила Гермиона, захлопывая книгу и с вызовом взглянув на друга. – Эта правда лишь в твоем понимании. Объективная правда другая.

Видимо конфликт между этим двумя так и не уладился, и они оба лишь искали повод, чтобы продолжить выяснять отношения.

– Слушай и запоминай, – повернулся Рон к Софии. – Расклад в Хогвартсе таков: слизерин – рассадник зла; хаффалпаф – факультет для неудачников, равенкловцы все сплошь повальные зануды…

– И только гриффиндор достоин уважения, – саркастично закончила Гермиона.

– Не хочешь прослыть змеёй подколодной, тупицей или занудой, милости просим к нам, Астория, в Гриффиндор! – развёл руками Рон.

Дверь, успевшая порядком застояться, вновь скользнула в сторону, пропуская в купе хорошенькую девушку с огненным облаком вместо волос.

– Гарри ещё не вернулся? – с ходу спросила она.

– И тебе «здравствуй», Джинни, – кивнула Луна.

Джинни нетерпеливым жестом отбросила волосы с лица.

– Простите, что не поздоровалась, – сказала она, – просто я очень беспокоюсь. Собрание у профессора Слагхорна закончилось полчаса назад, а Гарри нигде нет, и я подумала… – заметив Асторию, Джинни смолкла на полуслове. – Это ещё кто?

– Астория Гринграсс, – представила Софию Луна.

Джинни, подбоченившись, повернулась к Софии:

– Не могла бы ты немного погулять, Астория Гринграсс? – видимо сообразив, что была не слишком-то любезна, рыжая сбавила тон. – Не принимай на личный счёт, просто нам нужно кое-что обсудить. Это важно, а поскольку мы тебя не знаем, сама понимаешь…

Софии оставалось только встать и тихонечно выйти, прикрыв за собой дверь.

Возможно, у рыжей были веские причины вести себя подобным образом, но симпатии к ней это не добавляло.

Около получаса София стояла и молча наблюдала, как за окном мелькают живописные английске долины и холмы, попутно размышляя о том, что быть новенькой одинаково неприятно как в магическом, так и в маггловском мире.

– Астория? – окликнула её Гермиона, в сотый раз открывая дверь в купе.

– Вы уже поговорили? – обернулась к ней София. – Я могу забрать свои вещи?

– Не нужно их забирать. Оставайся с нами, – дружелюбно предложил Рон. – Посуди сама, ну куда ж тебе идти? Ты же в Хогвартсе кроме нас всё равно никого не знаешь.

– Не хочу мешать, – ответила София.

Она чувствовала себя обиженной.

– Ты и не мешаешь, – дружелюбно заверила её Луна.

Джинии фыркнула, смерив новенькую прищуренным взглядом. У Софии не оставалось никакого сомнения, что если бы решение о её присутствии в купе зависело от рыжей, то её, Софии, здесь бы точно не было.

Уже стемнело, когда поезд, пыхтя и отдуваясь, прибыл в Хогсмед, а Гарри так и не вернулся. Его друзья приуныли.

Газовые рожки на пероне светили тускло. Софии, привыкшей к ярким московским неоновым витринам, освещение казалось убогим. Прохладный ветер после царящей в поезде многочасовой духоты пронизывал насквозь, до костей.

Вагонный состав продолжал гудеть и вздрагивать, похожий на длинную добродушную усталую гусеницу. Чей–то голос созывал первоклассников.

София, следуя за гриффиндорцами, шла по узкому переходу, ведущему от поезда к дороге, соединяющей станцию Хогсмеда с Хогвартсом, где их поджидали самые настоящие кареты, запряженные невиданными зверями: костлявыми конями–ящерами с драконьими мордами и чёрными кожистыми крыльями, как у гигантских летучих мышей.

Джинни и Рон остановились и о чём-то с кем-то говорили на повышенных тонах. В свете фонарей тускло багровели макушки брата и сестры.

Первое, что бросилось в облике их собеседника в глаза Софии, были чёрные туфли из очень дорогой кожи, начищеные до такой степени, что блестели даже в сумерках, потом взгляд задержался на модно подстриженных платиновых волосах и лишь потом остановился на узком бледном лице, кривящемся в недоброй гримасе.

– О, нет! – простонала Гермиона. – Драко Малфой!

Гриффиндорка устремилась к друзьям с решительностью тарана. София из любопытства последовала за ней – ей было интересно взглянуть на будущего мужа вблизи.

Малфой стоял, широко расставив ноги и запустив руки в карманы чёрного, похожего на футляр, пиджака. За его спиной темнели два крупных силуэта.

«Крэбб и Гойл», – догадалась София.

– Предатели крови нищеброды Уизли, – протянул блондин, небрежно кивая в пародии на приветствие. – А вот и грязнокровка Грейнджер и новенькое сомнительное нечто. Вижу в вашем полку Г.А.В.Н.Э прибыло?

София решила, что будущий муж смазливый тип (даже слишком для парня-то), но в серых холодных глазах было столько раздражения и ненависти, что это невольно отвращало.

– Кстати, я что-то не вижу среди вас Чудо-Мальчика? – снова скривил губы суженный-ряженный Софии. – Куда он запропостился?

– Куда надо, туда и запропостился, – воинственно вздёрнул подбородок Рон.

Малфой неприятно засмеялся:

– Ты уверен, Уизел, что ему туда нужно?

С этими словами Драко Малфой удалился, по пятам сопровождаемый своим эскортом: Краббэ и Гойлом.

– Гадёныш! –процедила сквозь зубы Джинни.

– Чёрт! – Рон с досадой бросил чемоданы. – Как думаете, Хорёк просто издевается или действительно что–то знает?

– Сложно сказать, – вздохнула Гермиона. – Если Гарри не появится до ужина, расскажем об этом профессору Дамблдору.

Пустынная дорога нырнула между каменных столбов, змеёй скользнула за высокие ворота с фигурами крылатых верпей и вывела к гигантскому замку с башенками и бойницами, стоящему на вершине высокой скалы. У подножий замка раскачивались под ветром фонари, а в огромных окнах отражался свет усыпавших небо звёзд. Широкие двери гостерпиимно распахнулились, пропуская прибывших в большой зал с четырьмя длинными факультетскими столами. Преподавательский стол стоял отдельно, на возвышении. Под высоким потолком прямо в воздухе парили свечи, с первых шагов даря атмосферу уюта и волшебства.

– Я профессор МакГонагалл, декан факультета Гриффиндор, – представилась Софии женщина в летах, строгая и элегантная. – Следуйте за мной.

Вслед за женщиной София подошла к табурету, стоявшему посредине зала. Её попросили надеть на голову старую конусообразную шляпу. Опасливо покосившись на полуистлевший от времени головной убор, София со вздохом выполнила просьбу и мир сузился до ветхой, затёртой почти до дыр, внутренней подкладки.

Шляпа хранила молчание.

«Я хочу в Райвенкло», – сообщила Софии артефакту-распределителю.

Шляпа продолжала молчать.

«Можно и в Хаффлпаф, – решила София быть посговорчивее. – Или даже в Гриффиндор. Только бы не в…

– Слизерин! – закричала Шляпа.

София сняла ей с головы и трясущимися руками отдала обратно МакГонагалл.

Путь до стола слизерницев показался ей Голгофой. София имела все основания предпологать, что там её вряд ли будут рады видеть.

Крэбб подвинулся, освобождая место, и София осторожно присела на краешек деревянной скамьи рядом с ним.

– Как нам повезло-то, Мерлин великий и всемогущий! – разглядывая её, протянул красивый парень с темными глазами. – Теперь грязнокровки добрались и до Слизерина.

– Я и сама не рада попасть сюда, – огрызнулась София. –Это всё сумасшедшая шляпа. И что её моль до сих пор не съела?

– Как бы ты, мугродье, не пожалела, что попала к нам, – угрожающе навис над ней Гойл.

– Уже жалею, – тоскливо вздохнула София, украдкой бросая взгляд на гриффиндоский стол.

Там, казалось, даже свечи пылали ярче.

Малфой вновь криво ухмыльнулся. Но на сей раз его ухмылка относилась не к новенькой.

– Смотрите-ка, кто к нам пожаловал! – протянул он.

По проходу между столами шёл Гарри Поттер. Вид его оставлял желать лучшего: под левым глазом лиловой тенью налился синяк, на губе темнела ссохшаяся корочка крови.

Темноволосый красавчик, что заговорил с Софией первым (Блейз Забини, как она узнала позже) присвистнул:

– Кто же это так отделал гриффиндорского героя?

– Я, – гордо заявил Малфой.

– Когда успел-то? – саркастично вопросил Блейз.

Малфой легкомысленным жестом закинул в рот виноградину:

– В Хогвартс-экспрессе можно многое при желании успеть.

Курносая соседка Слизеринского Принца надула губки:

– Драко! Ну зачем?.. О чём ты только думал?

– О том, как расквасить Поттеру нос.Очевидно, Паркинсон. Разве нет?

– Дамблдор спит и видит, чтобы выкинуть тебя из школы, а ты?.. – укоризненно поглядела слизеринка.

– Неблагоразумно давать ему повод сделать это, – заметил Блейз Забини.

Ужин показался Софии бесконечным и, против ожидания, скучным. Но даже самые неприятные вещи имеют обыкновение заканчиваться.

Большинство обучающихся в Хогвартсе в свои гостинные поднимались по лестнице, и только слизеринцы спускались вниз, в подземелье.

Окон в гостиной Слизерина не было. Повсюду возвышались колонны, переплетаясь у потолка в многочисленные аркады. Конструкция множественных арок вытраивалась таким образом, что складывалась впечатление, будто они нахдятся внутри какой-то огромной рептилии.

Тёмные массивные буфеты, круглые, инкрустированные перламутром столики, черные кожаные диваны, тахты и пуфики, светильники, испускающие холодное свечение – всё было отменного качества, создавало впечатление дорогого элитного клуба.

Коридор к гостевым комнатам проходил под озером, так что над головой у них находился настоящий аквариум.

Комната, в которую София прошла следом за Панси Паркинсон мало напоминала спальню. Центр занимал круглый массивный стол, осажденный тёмно–зелёными, почти черными, диванами. Вдоль правой стены возвышались массивные шкафы, вдоль левой тянулись кровати, прячась под пышные бархатные зеленые балдахины.

– Твоя кровать вон там, – указала Панси, – а вот там твой шкаф. Если у тебя, конечно же, найдётся, что в него положить.

***

Утром София едва не проспала. Она поспешно собралась, поэтому толком даже не успела привести себя в порядок. Отстать от соседок было смерти подобно, ведь сама она в замке ещё совершенно не ориентировалась.

Когда во время завтрака началась раздача почты и в Большой зал вместе с совами влетел изящный белый кречет, почти все взгляды обратились к Софии.

– Первый раз вижу, чтобы почту приносил сокол, – презрительно фыркнула Паркинсон.

Проигнорировав провоцирующую завистиливую реплику, София развернула свиток с письмом и пробежалась по нему взглядом:

«Дорогая София, – писала Василиса, – спешу сообщить, что у твоих родителей все хорошо: отец получил должность декана и прибавку к зарплате. Я так же помогла твоей матери найти жилье в замечательном, экологически чистом районе – потомки Салазара Слизерина не должны ютиться в многокварирном доме. Рядом с домом есть очаровательное озеро – тебе должно понравиться.

Дорогая, как случилось, что ты не рассказала мне о помолвке? Том написал про то, что ты, якобы, натворила. Должна сказать, он крайне тобой недоволен. Разделяя его беспокойство, я, однако, не могу на тебя сердиться. Будучи маглорождённой, ты ведь не представляла, на что идёшь.

Бессмертием клянусь, идея со свадьбой принадлежала чёрному юмористу по имени Снейп? Его шутку оценили.

С другой стороны, что бы там Том не твердил, всё складывается хорошо. Блэки старинный род – один из самых древних в магической Британии; в жилах Малфоев тоже течёт древняя кровь. Ты даже специально не смогла бы подыскать себе лучшей партии.

Но если сын Люциуса окажется тебе не по вкусу, не огорчайся. Замужество – это не навсегда, если рядом есть я, готовая оказать любую услугу.

Искренне твоя

Василиса Мракс».

София отпустила кончик пергамента и свиток сам собой свернулся.

В задумчивости она пристально уставилась на сидящего перед нею Малфоя.

Что там говорила о сыне Нарцисса? «Красивый, умный, очень нежный мальчик»? Ага, как же! Холёный и аристократичный? Сколько угодно! Только не нежный.

София внимательно рассматривала зачёсанные назад белоснежные волосы, идеально отутюженный чёрный костюм, золотые часы на правой руке – всё в Малфое, казалось бы, привлекало к себе и удерживало внимание. И вместе с тем он вызывал отторжение и неприятие. И дело было даже не столько в его вызывающем, высокомерном, капризном, как у истеричной барышни, поведении (хотя и это, конечно, тоже). Было что-то ещё, что подсознание уже зафиксировало, а до сознания не доходило, но вылилось в стойкую антипатию.

Малфой поднял голову и исподлобья глянул на Софию, взглядом давая понять, что так глядеть девушке на парня неприлично.

Особенно девушке сомнительного происхождения на парня аристократа.

Опомнившись, София поспешно отвела взгляд.

– Что, Гринграс? – скривил губы в усмешке Малфой. – Нравлюсь?

– Напротив. Не нравишься.

– А чего ж ты тогда на меня пялишься?

– Задумалась, –пожала плечами София.

– О чём это, интересно?

– О том, как сильно ты мне не нравишься

Ехидно улыбнувшись, София вышла из-за стола.

Первым уроком числилась Защита от Темных Сил.

Кабинет был увешен своеобразной наглядностью. Несколько забавно смотрелись эти ужасные картины, представляющие собой нечто среднее между творением Босха и подробной анатомической иллюстрацией: раскрытые раны, вывернутые под невероятным, неестественным углом конечности, оторванные части тела.

Живописненько так. Тошнотворно.

– Я никому не велел доставать учебники, – рявкнул стремительно появившийся на пороге класса профессор Снейп. – Потерпите, мисс Грейнджер, ещё успеете зубрить. Сейчас я намерен говорить и требую безраздельного внимания. – Снейп обвел учеников взглядом. – До сих пор, насколько мне известно, у вас было пять разных преподавателей по моему предмету? Естественно, у каждого из них была своя методика, собственные предпочтения. При такой путанице остается только удивляться, как вы вообще сумели наскрести проходной балл сдавая экзамен на СОВУ. Мой предмет требует серьезных, углубленных знаний.

Говоря это, Снейп расхаживал по классу, шурша дорогой шелковой мантией.

– Силы зла бесчисленны, разнообразны, изменчивы и – вечны. Это многоглавое чудище. На месте отрубленной головы всякий раз вырастает новая, хитрее и страшнее предыдущей. Ваш противник неуловим. Он постоянно меняет обличье и не поддается уничтожению. Следовательно, защищаясь, – чуть громче продолжил Снейп, – нужно быть не менее изобретательным и гибким. Эти картины, – он махнул рукой, указывая на стены, – дают довольно верное представление о воздействии, к примеру, пыточного проклятия, – он ткнул пальцем в женщину, зашедшуюся криком в агонии, – последствиях поцелуя дементора (колдун с абсолютно бессмысленным лицом, бессильно привалившийся к стене) или нападения инфернала (кровавая кашица на земле).

Взгляд Снейпа прилип к Софии.

– Мисс Гринграсс, что вы спрособны поведать нам об этом виде нежити?

София напряглась, почувствовав на себе множество взглядов, хотя Василиса и Темный Лорд успели ей рассказать достаточно, чтобы дать ответ на этот вопрос.

– Инферналы являются порождением темной магии, попадающей под раздел некромантии. Они подконтрольны только создавшему их магу и ограничены в своих действиях наложенным на них заклятием. Очень опасны, особенно если маг не способен удержать их под своим контролем. Постоянно жаждут крови.

– Десять баллов Слизерину. Насколько я понимаю, мисс Гринграсс, вы совсем незнакомы с невербальными заклятиями? Можете назвать преимущества?

– Внезапность? –попробовала догадаться София.

Рука Гермионы нетерпеливо взметнулась вверх.

Профессор Снейп почти обречённо посмотрел в сторону гриффиндорки:

– Мисс Грэнжер, вы неотвратимы, как английские туманы. Хотите дополнить ответ мисс Гринграсс? Что там у вас?

Гермиона подскочила, словно чёртик на пружинке:

– Преимущества невербальных заклинаний в том, что соперник не знает о ваших намерениях. Это даёт фору в долю секунды.

София нахмурилась. Разве она только что сказала не то же самое другими словами?

– Слово в слово из «Стандартной книги заклинаний, класс 6», – презрительно скривился Снейп, – Всё верно, дамы. Если вы овладели искусством колдовать, не выкрикивая заклинаний, то ваша магия обретает элемент неожиданности. Разумеется, на это способен далеко не каждый. Здесь требуется особая концентрация воли и мысли. Сейчас, – продолжал профессор Снейп, – вы разделитесь на пары и по очереди будете пытаться безмолвно заколдовать друг друга. Приступайте, – взмахнул он рукой.

Большинство невербальных попыток заканчивались пшиком. Блейз Забини, в паре с которым пришлось работать Софии, аж побледнел от усилий, но толку было – ноль. Когда они поменялись ролями, результат был тот же.

Профессор Снейп, разглуивающий по классу, наблюдал за стараниями учеников, пока не задержался около пары Рона Уизли и Гарри Поттера.

Сколько не старался рыжий зачаровать друга, у него, как и большинства в классе, не получалось. Из тридцати пяти человек преуспели в выполнении задания лишь Гермиона Грейнджер и Драко Малфой. Гермиона, не издав ни звука, сумела отразить ватноножное заклинание Невиля, Малфой, молча вырвал оружие из рук Крэбба, применив, по всей видимости, Экспеллиармус.

Однако Снейпу приспичило придраться именно к Рону и Гарри.

– Жалкое зрелище, Уизли. Смотрите!

Снейп направил палочку на Гарри.

Непонятно по какой причине у последнего сдали нервы, и он заорал, как сумасшедший, на весь класс: «Протего!». Рикошетное заклинание сбило учителя с ног. Потеряв равновесие, профессор едва не рухнул на пол.

Выпрямившись, Снейп с разъяренным видом двинулся на Гарри:

– Вы помните, в чем суть урока, Поттер?! В том, чтобы тренироваться в использовании невербальных заклятий! Не-вер-баль-ных!

– Помню, – буркнул Гарри.

– Помню, сэр!

– Вам не обязательно назвать меня «сэр», профессор…

София не поняла, то ли Гарри издевается, то ли у него это непроизвольно вырвалось.

В классе повисла напряженная пауза.

– Взыскание, в субботу вечером, у меня в кабинете, – сквозь зубы произнес слизеринский декан. – Я никому не позволю мне хамить, Поттер… даже Избранному. Урок закончен!

***

Уроки в Хогвартсе стали для Софии настоящим кошмаром. Минуя первые классы сразу поступать в старшую школу не слишком разумно. Пончалу очарованная тем, что попала в настоящуюю сказку, София как-то упустила этот момент из виду. Она думала, что в магическом мире всё сложится как у Иванушки-дурочка – по щучьему велению да по её хотению.

Не сложилось.

На ЗОТИ невербальные заклинания не давались никому, но на остальных уроках София выглядела белой вороной – она не могла выполнить простейших заданий.

Будучи амбициозной и исполнительной София всегда хорошо училась. В круглых отличницах не ходила, но получаение тройки для неё было всегда трагедией маленького маштаба. А в Хогвартсе её место оказалось даже ниже, чем на уровне среднячков. Спасибо, что в штабе у Пожирателей её хоть немного поднатоскали, а иначе она бы и вовсе стала всеобщим посмешищем.

Чтобы хоть как-то выпровить ситуацию, София усиленно занималась. Почти всё свободное время она проводила в библиотеке, где кроме неё чаще бывала разве что всеобще признанная всесзнайка Грейнджер.

Обложившись свитками с ног до головы София зубрила, чертила схемы, пыталась по полочкам разложить историю магии и заклинания, уловить хоть что-то общее, выявить систему, но пока все магические законы представлялись ей полнейшим хаосом.

Софии нравилось в библиотеке. Она находила там желанное уединение. На занятиях ей зачастую удавалось попросту игнорировать высокомерных, заносчивых однокурсников, общаясь с более дружелюбными представителями с других факультетов.

В гостинной же Слизерина она всегда чувствовала себя напряжённо, была там чужой, словно инороднее тело в хорошо отлаженном организме.

В тот вечер, когда София вернулась в гостинную из библиотеки, стрелки часов уже миновали омтетку «десять». Младшие курсы успели разойтись по спальням, оставив удобные кресла у камина в распоряжении старших товарищей.

С первого взгляда обстановка могла показаться даже уютной – ярко пылающий огонь в камине, на длинных зелёных диванах вальяжно распложился студент, наслаждающийся теплом и одиночеством.

Драко Малфой…

Когда вошла София, блондин сидел, полузакрыв глаза. В длинных белых пальцах дымилась сигарета.

В помещении было уже изрядно накурено, а на маленьком столике выстроилось в ряд не менее трех бутылок огневиски.

Забывшись на мгновение София стояла и наблюдала, как тонкие белые руки с длинными музыкальными пальцами плавно поднимаются к губам, как Малфой, глубоко затягинувшись, задерживает дым в лёгких, а потом выдыхает белое, полупрозрачное, дрожащее облачко.

– Что? Опять пялишься на меня, Гринграсс? Может быть тебя сигареткой угостить?

Голос у Малфоя был манерный, тягучий. Он растягивал слова так, словно с наслаждением смаковал каждое из них.

– Курение, это же маггловская привычка? – холодно ответила София. – К тому же курить в помещении, к твоему сведению, это дурной тон.

Она попыталась уйти, но Малфой нарочито небрежным движением вытянул ноги, положив их на кресло, стоявшее напротив, тем самым преградив ей дорогу.

– Будешь учить меня хорошим манерам, грязнокровка?

– У тебя очень скудный словарный запас, Малфой. Кроме «грязнокровка» других оксорблений не знаешь? Кстати так, для справки, это определение никак меня не задевает.

То, что произошло дальше, выходило за рамки, кажущиеся приемлимыми для поведения нормального, адекватного человека.

Малфой стремительно поднялся и вмиг оказался рядом:

– Сейчас же попроси прощения.

– За что? – изумилась София.

– За то, что я вынужден дышать с тобой одним воздухом.

– Так не дыши, будь сильнее обстоятельств, – насмешливо откликнулась София. – Не знаю, Малфой, что ты там курил и почему никатин на тебя так странно действует. Возможно ты просто псих с рождения, но я бы на твоём месте всё равно свела спиртное к минимуму. Вредные привычки обостряют психческие заболевания.

Малфой прищурился:

– Ты будешь извиняться?

– Не буду. Не за что.

Малфой больно, грубо схватил её за руку, резко притягивая к себе.

– Какого черта?! – возмутилалсь София. – А ну убери от меня свои грабли, придурок!

– Ну и манеры у тебя, Гринграсс! – засмеялся Малфой.

София почувствовала, как его рука скользит вдоль спины и почти рефлекторно уперлась ему в грудь руками, пытаясь освободиться.

– Пусти! – повторила она требование.

– Или – что? –прищурив глаза, спросил он.

– Или пожалеешь.

Несильно схватив её за горло, Малфой снова прошептал на ухо:

– Не смей мне угрожать, сучка.

– Пусти! – в третий раз повторила София пытаясь вырваться, но добилась только того, что хватка Малфоя стала жестче.

Он намеренно, с явным удовольствием причинял ей боль.

«Он воспитанный, нежный мальчик», – снова всплыл в памяти голос Нарциссы.

Интересно, все матери так плохо знают свои сыновей?

Поняв, что ей не вырваться, София собразила резко обмякнуть в удерживающих её руках. Это заставило Малфоя принять на себя вес её тела. Он пошатнулся, утратив равновесие и хватка его на мгновение ослабла. София воспользовалась этим, чтобы вывернуться из его рук.

– Не этично, Гринграсс, – губы блондина сложились в очередную презрительную ухмылку. – Будучи волшебницей, не следует драться по–магловски, особенно когда ты – слизеринец. У тебя был шанс. А сейчас – прости, но… Петрификус тоталус.

Тело будто налилось свинцом. София не могла пошевелить ни одной мышцей, будто её разбил паралич. Словно подкошенная, рухнула на пол. Хотелось визжать от ужаса, но голос покинул её, как и способность двигаться.

Медленно, с какой-то почти женской кошачьей грацией, смахивая воображаемые пылинки с безупречной мантии, Слизеринский Принц приблизился и присел рядом на одно колено, победно и снисходительно взирая на поверженого противника.

– Поиграем, грязнокровка? – выдохнул Малфой, и София почувствовала дурноту – от него сильно пахло огневиски.

Блондин ловко поднял её, перехватив за талию, и прислонил к стене, словно полено. София чувствовала, как его рука скользит по её бедру и ничего не могла сделать. Если бы она могла хоть вырываться! Хотя бы мычать, как глухонемая! Но даже таким способом выразить свой протест не было возможности. Всё, что было доступно под обездвиживающим заклятием – это взгляд. Но им врага не сразишь.

Было такое чувство, будто всё происходит не с ней. Ничего более постыдного в жизни переживать не приходилось. Это чувство полнейшей беспомощности и страха перед тем, кто сильнее тебя и не ведает о том, что такое милосердие – его не описать.

Если бы только ещё лишиться возможности чувствовать его отвратительные прикосновения! София сгорала от страха и отвращения, пока Малфой неторопливо расстегивал застежку её мантии, ряд пуговиц на блузке. По-прежнему криво ухмыляясь, глядя Софии прямо в глаза, медленно провёл по самому сокровенному месту, которое, если верить литературе, является средоточием женских желаний. И точно! Одно его прикосновение разбудило в Софии настоящий вулкан – вулкан ярости, ненависти и горячего, горького на вкус, стыда.

Дядюшка Томми, ты был прав, этого блондинистого пакостника следовало заавадить ещё в колыбели. Вместо Поттера.

– Что здесь происходит? – прогремел голос Снейпа.

София подумала, что сейчас просто сгорит со стыда, но с другой стороны возблагодарила бога за появление декана.

– Что здесь происходит!? – голос профессора зельеделий вопреки ожиданиям не поднялся вверх, а наоборот, зазвучал ниже, но при этом сделался ещё более угрожающим.

София почувствовала, как словно волна прошла по телу, возвращая мышцам возможность сокращаться и двигаться. Малфой невербально снял проклятие, наложенное ранее.

– Ничего, сэр, – ответил гадёныш. – Мы просто немного развлекались.

– Это ты развлекался за мой счёт, подонок! – вскричала София.

– Полегче! – прошипел в ответ Малфой.

Она круто развернулась и направилась в сторону застывшего на пороге декана.

– Ваш… Слизеринский принц только что пытался меня изнасиловать и кажется уверен, что это сойдёт ему с рук?

Малфой засмеялся:

– Да это полный бред. Не хотел я её насиловать. Просто подумал, что небольшой урок этой выскочке не помешает.

– Ты!.. – София едва сдерживалась, чтобы не наброситься на мерзавца.

–Я?.. – нахально развернулся к ней Малфой.

– Довольно! – прервал их Снейп.

Неровные пряди черных волос обрамляли бледное перекошенное злостью лицо профессора с гневливо изогнутыми бровями и презрительно сжатым ртом.

– Кто позволил тебе пить в школе, Драко? О твоём неподобающем поведении будет немедленно доложено твоей матери…

– Я же уже говорил, эта сумасшедшая выдаёт желаемое за действительное. Да я никогда бы и пальцем не коснулся мерзкой грязнокровки…

– Ты дешевый лицемер и трусливый лгун! – гневно перебила его София. – У тебя не хватает силы духа элементарно отвечать за содеянное? Ты просто жалок!

София повернулась к декану:

– Ваша прямая и непосредственная обязанность обеспечивать безопасность ваших студентов, – заявила она Снейпу. – Разве не так? Вы не имеете право оставить подобное безнаказанным.

– Вы же не желаете предать случившееся огласке? – хмыкнул Снейп.

Малфой снова засмеялся, кривляясь:

– Что ты собираешься сделать, грязнокровка? Нажалуешься Дамблдору? Что, по-твоему, старикан может сделать мне? Выкинет из школы? Как страшно! Трепещу. Валяй, жалуйся. Хоть всей школе расскажи о случившимся. Выставляй себя полной дурой!

– Замолчи, Драко, – одёрнул его Снейп, устало потирая пальцами переносицу словно у него вдруг внезапно началась мигрень.

– Похоже ты прав, –согласилась София. – Жаловаться Дамблдору смысла нет. Он же наверняко постарается замять инцидент, сгладив острые углы. Лучше я поговорю с Темным Лордом.

При упоминании о Волдеморте блондин зашёлся в почти истеричном хохоте:

– Серьёзно?! Ты действительно думаешь, Тёмному Лорду есть дело до глупой грязнокровки?

София одарила его такой ядовитой улыбкой, что даже Нагайна ей бы позавидовала.

– Смеётся тот, кто смеётся последним, мистер Малфой.

С этими словами София вышла из гостиной.

Глава 3 Под знаком змеи

У кабинета зельеделий толпилась чертова дюжина учеников: четыре слизеринца, четыре равенкловца, грифиндорское Золотое Трио и один хаффалпаффец.

Профессор Слагхорн Софии не понравился – толстые усатые дядьки, да ещё с замашками жуира, всегда вызывали у неё неприязнь. Сам кабинет походил на лабораторный класс по химии или биологии. Повсюду витали запахи, напоминающие ароматерапию, в которой парфюмерные композиции не слишком удачно подобраны. Они раздражали назойливостью до головной боли.

Взгляды Малфоя, которые София то и дело ловила на себе, настроения тоже не добавляли.

– Ну? – радостно потёр руками профессор Слагхорн.

На толстых пальцах блеснули массивные золотые украшения.

– Достаем весы, наборы для изготовления зелий и учебник «Высшее зельеделие». Те, у кого нет ингредиентов, могут позаимствовать их из хранилища, – жизнерадостно оповестил учитель. – Весы, я уверен, найдутся там же, даже небольшой запасец старых учебников имеется. Итак, приступим, мой дорогие? Сегодня для показа я приготовил зелья. По завершению курса все вы должны будете научиться их готовить. Наверняка каждый из вас о них уже слышал, даже если варить и не приходилось. Кто знает, что это такое?

По внешнему виду состав, кипящий в колбе, напоминал обыкновенную воду.

Две руки взметнулись над классом одновременно: Гермиона и Малфой. Гриффиндорка вытянула руку порывисто, резко, чуть ли не подскакивая с места, слизеринец поднял её с ленивой неторопливостью.

– Мисс Грейнджер? – как истинный джентльмен Слагхорн предоставил слово даме.

– Это Веритасерум, – выпалила Гермиона. – Бесцветная жидкость, лишенная запаха. Вынуждает того, кто ее выпьет, говорить только правду.

«Магический аналог детектора лжи», – подума София.

– Теперь – это?

Жидкость, булькающая во второй колбе, выглядела вязкой и мутной.

– Тоже весьма известное. О нем, кстати, недавно упоминалось в предписании министерства. Кто…? – начал было Слагхорн.

– Это Всеэссенция, сэр! – снова дала правильный ответ Грейнджер.

– Прекрасно, прекрасно… Теперь это… да, моя дорогая? – с некоторым раздражением протянул Слагхорн видя, что Гермиона снова тянет руку.

– Амортенция! – с видом триумвиратора выпалила Гермиона. – Самое сильное любовное зелье в мире.

Слагхорн попытался продолжить:

– Многие, я уверен, узнали это зелье по очевидному перламутровому блеску…

– И по пару, который поднимается вверх характерными спиралями, – с воодушевлением подхватила Гермиона, словно они с профессором вели беседу с глазу на глаз. – А еще для разных людей Амортенция пахнет по–разному, в зависимости от того, кому что больше нравится. Я, например, чувствую запах свежескошенной травы, новенького пергамента и…

– Верно, мисс Грейнджер. Вы, случайно, не родственница Гектора Дагворта-Грэнжера, основателя «Экстраординарнейшего общества зельеделов»?

Покрасневшая Гермиона, опустила ресницы:

– Вряд ли, сэр. Я магглорожденная.

– О! Грейнджер! Гермиона Грейнджер? Как же! Как же! Та самая подруга легендарного мальчика? Восхитительно! Двадцать баллов Гриффиндору, мисс Грэнжер, за ваши правильные ответы! Но вернёмся к нашему зелью. Разумеется, амортенция не рождает настоящей любви. Создать любовь искусственно невозможно. Зелье вызывает лишь страстное увлечение, одержимость. Пожалуй, это самое опасное и сильнодействующее вещество. По крайней мере, здесь, в нашем кабинете. Да, да, – мрачно покивал Слагхорн, – не стоит так улыбаться. Когда вы повидаете столько, сколько довелось увидеть мне на своём веку, то перестанете недооценивать силу страсти. Впрочем, – перебил сам себя учитель, – вам пора приступать к работе.

У Гермионы зелье получилось просто идеально, чего никак нельзя было сказать о творении Софии. В её котле кипело что-то, весьма отдалённо напоминающее Амортенцию.

По окончанию урока растроенная, София запихнула палочку в сумку и направилась было к выходу, когда за её спиной раздался тягучий голос Малфоя:

– Гринграсс!

Она ускорила шаг, не желая с ним разговаривать.

– Подожди! – догнал он Софию, удерживая её за руку. – Нам нужно поговорить, – почти просительно звучал его голос.

Просительно для Малфоя, конечно же.

– Нет, Малфой. Нам говорить не нужно. Это нужно тебе. А я не хочу тебя даже слушать.

– Я всего лишь хотел извиниться за вчерашнее поведение. Я перебрал с выпивкой и вёл себя не наилучшим образом.

– С этим трудно поспорить.

София снова предприняла попытку пройти мимо, но Малфой загородил ей дорогу.

– Малфой, мне нужно идти, – возмутилась София. – У меня дополнительное занятие с мадам Хуч.

– Что мне сделать, чтобы ты приняла мои извинения? – Блондин понизил голос почти до шепота. – Откуда я мог знать, что ты Его племянница? И ещё –почему ты сама не сказала мне, что мы с тобой помолвлены?

– Я не нуждаюсь в твоих извинениях. А насчёт помолвки… как ты себе это представляешь? И вообще, сначала я хотела посмотреть, что ты такое.

– Посмотрела?

– Моё мнение о тебе ты уже знаешь, Малфой – ты мне не нравишься.

– Ты мне, Гринграсс, тоже, – насмешливо парировал он. – Кажется тоже.

– Кажется? – хмыкнула София. – То есть ты не уверен?

– Откровенно говоря, Гринграсс, до рассказа Снейпа я тебя вообще мало замечал.

– Правильно. Грязнокровка она и есть грязнокровка. Что её разглядывать-то?

Драко Малфой посмотрел на неё как-то странно. С каким-то даже интересом, что ли? Словно действительно видел её впервый раз.

– Почему ты согласилась? – неожиданно поинтересовался он.

София даже немного смутилась.

Секунду поколебавшись, она решила сказать правду:

– Пожалела твою мать.

Драко нахмурился:

– Пожалела мою мать? –повторил он за ней вслед эхом.

– Да.

– Ты дала нерушимую клятву, связывающую тебя по гроб жизни с совершенно неизвестным тебе человеком лишь потому, что пожалела едва знакомую с тобой женщину? – свёл Драко тонкие брови. – Ты дурочка, Гринграсс?

В его утверждении была изрядная доля истины. Мало того, сейчас София и сама думала так же. Но выслушивать это от Малфоя было, мягко говоря, неприятно.

– Я понятия не имела, что нерушимая клятва действительно нерушима. Знаешь, я и сейчас в это не до конца верю. Возможно, отыщется способ всё-таки не выходить за тебя замуж?

Драко пожал плечами:

– Такого способа нет. Если мы разрушим помолвку, оба останемся бесплодными.

– Не страшно, – отмахнулась София. – Мне действительно пора идти. Метла и мадам Хуч ждут меня.

***

– Ну? Приступим? – нетерпеливо приветствовала Софию профессор Хуч. – Встань рядом с метлой, – проинструктировала она. – Вот так.

София послушно встала.

– Вытяни правую руку… Гринграс! Вы правую руку с левой различаете? Вот так. А теперь прикажите метле: «Встать!».

София с сомнением покосилась на распростёртый по земле веник.

– Встать…– покорно повторила она.

Метла даже не шевельнулась.

– Ещё раз.

– Встать! – решительнее произнесла София.

Метла дрогнула и перекатилась по земле.

– Уже лучше, – одобрила мадам Хуч.

– Встать! – в третий раз произнесла София.

Рукоятка метлы больно ударила по ладони.

– Отлично! – похвалила учительница. – Теперь клади руки – вот сюда… вот так…

Оседлав палку, София чувствовала себя глупее не придумаешь.

– По свистку поднимайся на несколько футов, выше не надо. Чтобы взлететь вверх, тяни рукоятку на себя. Во время полёта держи метлу ровно. Не бойся, метла не лошадь, тебя не сбросит. Чтобы вернуться, наклоняйся вперёд. Всё поняла?

– Да, – нервничая, кивнула София.

Крепко сжимая руками и ногами обыкновенный длинный веник, она задавалась вопросом – когда успела настолько утратить рассудок? Сердце разогнало кровь с такой силой, что та ревела в ушах похлеще ветра.

Это было хуже плавания, хотя до сей поры, София пребывала в твёрдой уверенности, что хуже не бывает.

– Готова? – спросила мадам Хуч.

«Нет!», – хотелось крикнуть Софии.

– Раз…

Сердце бьется гулко и быстро…

– …два…

Болезненно толкается в груди. Во рту сухо, мокрые ладони скользят по древку…

– …три!

Резко дернув метлу на себя, София полетела вертикально вверх, точно пробка из бутылки. С ужасом осознав, что земля стремительно удаляется, и ничего с этим не поделать, она завопила.

Весь мир превратился в глухие удары, стучавшие в ушах, в запястьях, в висках. Однако вскоре, чисто инстинктивно, девушке удалось выровнять метлу. Паника медленно отступила.

Внизу мутно поблескивала темная гладь почти идеально круглого озера. Под ногами раскинулась зловещая, отдающая чернотой, зелень Запретного Леса. Мадам Хуч тоже осталась где-то позади.

«Я была навеселе

И летала на метле

Хоть сама не верю я

В эти суеверия», – весело крутилась в голове незамысловатая мелодия.

София вдруг поняла, что это скольжение, как на воздушных салазках, приносит удовольствие. Крутанувшись на метле, словно шкодливая обезьянка на турнике, она откинула голову и наблюдала, как над ней летит солнце, одновременно оставаясь на месте.

– Спускайся вниз! – кричала ей мадам Хуч. – Спускайся! На сегодня достаточно!

Стоило направить метлу к земле, как страх высоты вернулся. Но несмотря на это София чувствовала себя в приподнятом настроении. Жизнь будто бы начала налаживаться?

***

– С тех самый пор, как воскрес Тёмный Лорд, Дамбалдор в школе почти не появляется, – поделился за ужином с однокурсниками своими наблюдениями Нотт. – Да уже только за одно за это Сами–Знаете–Кто может рассчитывать на мою вечную преданность.

Малфой, пародируя директора, восторженно прогнусавил:

– Ещё один великолепный день прошёл и всё это благодаря Поттеру! Так отдадим же Гриффиндору Кубок Школы, наплевав на то, что Слизерин обогнал их баллов так на двести. Скажем дружно: «Ура!» – он зло оскалился.

– Вот Годрик! Что б ему… – Блейз Забини, до сего момента методично штудирующий за ужином «Ежедневный пророк», стрельнул взглядом в Малфоя.

– Что там? – напрягся блондин.

Панси Паркинсон выхватила газету и прочла вслух:

«Артур Уизли вновь побывал в Малфой–мэноре, – лицо Драко стало похожим на маску, словно застыло. – Это уже второй обыск жилища Упивающегося Смертью, – продолжила читать она, – Артур Уизли из Отдела по обнаружению и конфискации фальшивых оберегов сказал, что его бригада действовала по сигналу, полученному от частного лица…

– Поттер, сволочь! – произнес блондин полузадушенным хрипом.

– При чём тут гриффиндорский Избранный? – поинтересовался Забини.

– При том, что это наверняка Поттер натравил на Малфоев Уизела–старшего, – вздохнула Панси.

После ужина слизеринцы перестряли гриффиндорцев в дверях.

– Поттер? – Малфой преградил ему дорогу. – Ты, оказывается, не только сын грязнокровки, песий крестник, но ещё и стукач у нищебродов?

Гриффиндорец и слизеринец одновременно вскинули палочки.

Винсент Крэбб зачем-то шагнул вперёд, встряв между ними, и проклятие, посланное Золотым Мальчиком в своего противника, угодило в него.

Винсент растянулся на полу, судорожно дёргая всё удлиняющимися ногами. Метаморфоза напоминала кадры из фильмов ужасов. Ноги Винсента всё растягивались и растягивались, бесконечно, будто резиновые. Этому всё никак не было конца.

Невозмутимо перешагнув через рухнувшего противника, Надежда Магического Мира вознамерилась удалиться.

– Поттер! Стой, сволочь!!! – брызжа слюной, кричал Малфой, пытаясь вырваться из рук удерживающих его Нотта и Гойла.

Неизвестно, чем бы закончилось дело для Винсента, не вмешайся подоспевшая Гермиона:

– Гарри! Прекрати это. Немедленно! – не терпящим возражения тоном потребовала она.

– Как скажешь, – не хорошо улыбнулся золотой гриффиндорский мальчик.

Ноги стонущего Крэббэ к тому моменту занимали почти весь коридор. С мерзким хлопком, словно кто–то отпустил до предела растянутую резинку, они начали быстро-быстро укорачиваться.

Винсент заорал, царапая ногтями по полу, и потерял сознание.

Малфой и Паркинсон кинулись к пострадавшему другу, София, повернувшись, оказалась почти лицом к лицу с Поттером.

– Ну ты и козел, Мальчик-Который-Выжил – бросила она ему.

Поттер открыл было рот, чтобы ответить, но не успел.

– Что здесь опять происходит?! – прогремел голос Снейпа.

– Поттер проклял Краббэ, сэр, – обвиняющим тоном сказала Панси. – Вот что!

– Не правда! – возразила Парвати Патилл. – Гарри не произнёс ни слова! Мы все видели.

Забини фыркнул:

– Кажется, кто–то не так плохо усвоил урок, как вы думали, сэр.

– Сегодня вечером будьте добры явиться в мой кабинет, – медленно выговаривая каждое слово, процедил зельевар. – За новым взысканием. Вы меня поняли, Поттер?

– Да, понял.

– Да, понял, сэр.

– Да, сэр. Я вас понял.

София едва не упала, когда кто–то сильно толкнул её со спины. Развернувшись, она изумленно посмотрела на красное, словно свекла в борще, точёное лицо Рона Уизли:

– Мы думали, ты нормальная, Астория Гринграсс. А ты, оказывается, такая же змея, как все слизеринцы

Он смачно плюнул ей под ноги.

Не веря глазам, София покосилась на белый пузырящийся плевок.

– Пытаешься произвести впечатление на даму, демонстрируя принятые в клане Уизли манеры? – засмеялся Драко Малфой.

Рон впечатал его в стену.

– Это что ты себе позволяешь, Рон Биллиус Уизли? – продолжал нагло ухмыльять Малфой в лицо рыжему. – Если взумал приставать ко мне, то говорю сразу – ты не в моем вкусе.

Гойл, Нотт и Забини окружили их. Они явно вознамерились опуститься до банального магловского мордобоя.

– Не надо, – зыркнул в их сторону серыми глазищами Малфой. – На сегодня разборки закончены. С тобой, Уизли, мы скоро сочтёмся. За моего отца. За Мэлфой–мэнор. За мать. Обещаю.

Это звучало уже серьёзно.

Драко Малфой едва доходил Рону Уизли до плеч. В огромных кулачищах Рона он смотрелся особенно хрупким, словно ивовый прут или легкий штрих на холсте. Но каким–то непостижимым образом ухитрялся выглядеть при этом и пугающим, и внушительным.

Рон воинственно сжав челюсть, разжал кулаки.

– Пошёл вон, хорек вонючий.

– Только после тебя, жалкий нищеброд.

Глава 4 Василиск

София уверенно шагала по направлению к условленному месту встречи. Пушистый ковер из успевших нападать листьев мягко шуршал под ногами. Запах прелости и влаги, грибов и опасности витали в воздухе, раздражая обоняние и приятно будоража нервы.

Огромная ворона слетела с ветки и через секунду в облаке оседающего черного дыма вырос стройный женский силуэт – истинное порождение ночи. Шагнув к Софии навстречу, Василиса обняла её. Ледяной холод вместо обычного человеческого тепла напомнил, что она не смертная женщина.

– Волдеморт знает, что ты здесь? – поинтересовалась София.

– Тс! – холодный палец прижался к губам, – не произноси вслух его имя.

–Почему?

– В нём заложена магия вызова. Том способен услышать тех, кто его произносит. А нам он сегодня ни к чему. Ты готова к новому уроку?

– Мы опять будем поднимать мертвецов? – поежилась София.

– Ты должна научиться управлять своей главной силой. Учителя вряд ли станут учить тебя некромантии, так что эту часть твоего обучения мне придётся взять на себя. Если всё пройдёт, как я запланировала, ты не только получишь новые знания, но у тебя появится надёжный союзник, о котором сам Салазар Слизерин не мечтал. Я говорю о василиске.

– О василиске? Из Тайной комнаты?

– Именно, – подтвердила Василиса.

– Но разве Поттер не убил его? Или в Хогвартсе их несколько?

– Живой василиск способен убивать взглядом. Согласись, существенный минус? К тому же, живая тварь всегда действует по собственному почину, в то время как поднятый мертвец та же марионетка, без твоей воли он – прах. Мертвый василиск не сможет ползать по трубам и убивать без приказа, на чём в свое время погорел Томми, но, если потребуется защищать тебя, он не остановится, пока не убьет того, кого приказано. Он – это ты. Он – ничто без твоего желания. А потому и бояться его не стоит.

– Поттер убил эту ядовитую тварь почти пять лет назад. Он уже сгнил давно, наверное! – попыталась отлынить от неприятной обязанности София.

– Василиски не гниют – они превращаются в камень, – услужливо поведала Василиса. – Заклятие вернёт ему плоть, ты приобретёшь неуязвимого защитника и заодно потренируешься. Пошли!

– Разве ты можешь зайти в Хогвартс?

Василиса засмеялась:

– Ни в Хогвартс, ни в любое другое здание, в котором живут смертные, я войти не могу, – она многозначительно сощурилась, – без приглашения. Но все меняется, если меня позовут.

– Я не стану…

– Конечно станешь, София. Ведь без меня тебе не справиться ни с василиском, ни с Томом.

София кусала губы:

–Я не прощу себе, если по моей вине пострадают люди.

– Если я захочу принести кому-то смерть, что помешает мне дождаться человека за порогом?

София не знала, чем ещё возразить. Ей совсем не хотелось оживлять василиска. Было жутко.

София очень надеялась, что по дороге их накроет Филтч, но ни он, ни его легендарная кошка даже и не подумали появиться. Без приключений они с Василисой миновали все коридоры, переходы и лестницы.

В окна заглядывала любопытная луна, подмигивая с неба, раскидывая прозрачные голубоватые тени. Средневековые латы, притворяющиеся статуями, сторожили многовековой покой Хогвартса. Мирно подрёмывали, отказываясь замечать потустороннюю чёрную тень, фигуры на портретах.

– Туалет, в котором угораздило умереть той глупой девчонке, кажется, находится здесь, – Василиса увлекла девушку за собой в боковой проход.

Дверь в уборную тихонько скрипнула под её рукой.

– Его до сих пор называют туалетом Меланхольной Миртл. Говорят, её призрак всё ещё тут, – боязливо оглядываясь, сказала София.

Потолок растворялся во мраке, как и дальние стены. В центре комнаты туалетные раковины складываясь в нечто, вроде колонны и возвышались, будто гигантская ваза без цветов.

– Посвети, – велела Василиса.

– Люмос! – послушно отозвалась София.

На одной из сторон медного краника они разглядели крохотную змейку.

– Вели комнате открыться на змееязе, – подсказала Василиса.

«Откройся!» – на серпентарго прошипела София.

Кран засиял алмазным светом, раковина начала двигаться, вращаясь до тех пор, пока не исчезла, открыв вход в длинный тунель, напоминающий чёрную трубу.

Василиса шагнула в темноту первой, София последовала за ней и началось бесконечное падение. Труба изгибалась, выворачивала куда–то, неуклонно опускалась всё вниз и вниз.

Когда падение завершилось, они оказались в глубоком подземелье. Тьма стояла такая непроглядная, что маленькая дрожащая точка света в руке Софии почти не могла противостоять торжествующему мраку.

Стены пропитались влагой. Вода была здесь повсюду. Тишина била по ушам и действовала на нервы. Когда под ногой что-то хрустнуло, София не могла сдержать испуганного вскрика. Опустив палочку ниже, девушка увидела, что пол усеян костями.

Ход снова изогнулся, выводя их с Василисой к стене с изображением двух переплетённых змей.

И снова на змееязе пришлось повторить требование открыться.

Стена раскололась надвое, открывая доступ в тускло освещенный, длинный зал. Каменные колонны в форме переплетенных змей поддерживали терявшийся во мраке потолок. Колонны сходились к высокой, высотой, наверное, во весь зал, статуе, ноги которой обвивало тело окаменевшего василиска. Рядом с ним лежал пронзённый гигантским острым змеиным зубом, блокнот.

София подозрительно покосилась на пронзённую груду серой бумаги:

– Это первый крестраж дяди Тома?

Когда она наклонилась, намереваясь поднять тетрадь, Василиса перехватила её руку:

– Не стоит, дорогая. Яд по-прежнему смертелен. С течением времени он мог стать даже токсичнее.

Покосившись на порванную, пропитанную ядом тетрадь, Василиса грустно вздохнула:

– Надгробие его любви… Бедный мальчик! Ладно, пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов. А ты возьми мел.

– Обыкновенный мел? – на всякий случай уточнила София.

– Самый, что ни есть, обычный, – с сарказмом заверила её Василиса. – Главное, чтобы рисовал, большего от него не требуется. Обведи им тело василиска, постарайся сделать так, чтобы круг при этом всё же был похож на круг, а не стал квадратным.

Высунув от старания язык, ползая на четвереньках, София выводила по полу окружность.

– Когда вызывают сущность из потустороннего мира, чаще всего ставят два круга, – наставляла Василиса. – Вокруг комнаты, чтобы сущность без твоего ведома не могла вырваться в вещественный мир. И вокруг себя. Понятно для чего, надеюсь? Кстати, вызывать демонов самостоятельно я категорически тебе запрещаю! Только попробуй ослушаться и…

– Василиса! – засмеялась София. – Я и этот круг не рисовала бы, если бы был хотя бы шанс, что ты оставишь меня в покое. Какой уж там демон?

Василиса продолжала распинаться:

– В данном случае ты никого не вызываешь, поэтому второй защитный круг ставить не обязательно. Обошлись бы и без первого, но поскольку ты совсем без опыта, мы просто подстрахуемся, понятно? Если что–то пойдёт не так, выбегай за границы круга и замыкай линию. Вот соль. Ты крещеная?

– Да, – в недоумении кивнула София.

– Тогда возьмёшь щепоть соли и произнеси молитву – маггловский способ вызывать Патронуса. Он куда менее энергозатратен, чем у нас. Теперь слушай внимательно. Вот четыре черные свечи, их нужно расставить внутри круга по сторанам света. Порядок, которым соединяются точки, значение не имеет. Потом встанешь в круг, закроешь глаза и будешь ждать прихода силы.

– А как понять, что…

–Ты её почувствуешь и ярче загорятся свечи.

– Говорить что-нибудь нужно?

– Нет. Длинные словеса – фокусы для публики. Тёмная магия, если только дело не касается призывов, почти всегда обходится без слов.

Взяв свечи, София перешагнула меловую черту.

Установив толстые черные свечи по четырём сторонам, следуя инструкции, села на колени в центр и закрыла глаза.

Капала вода. Равномерно, через определённые интервалы.

Кап…

Кап…

Кап…

Тот, кто одинок, тот непобедим, потому что нельзя потерять то, что тебе не нужно, а сознание бессмертно.

Кап…

Кап…

Медленно вьются серебристые снежинки, падая на стылую землю. Капли замерзают, стихая…

Кап…

И – темнота.

Только сознание воспринимает само себя, больше ничего нет.

Веки поднялись с трудом. И далеко не с первой попытки.

Бросив взгляд на свечи, девушка с удивлением увидела, что те не просто горели – они пылали, вытягивая вверх неправдоподобно узкие, длинные языки.

Вокруг ног белыми кристаллами выпал иней. Кожу кололо, словно с мороза.

Юная колдунья вытянула руки, представляя, как змеиное тело, обвивающее статую Слизерина, становится мягче, гибче. Чтобы облегчить ход силе, София взяла из воздуха материализовавшийся нож и проколола палец. Алые капли упали на мраморные изгибы тела василиска.

Одна, другая, третья капли просачивались сквозь белый камень.

По полу пошла вибрация, словно волна. Громкий глухой звук ударил в уши, будто одна из многочисленных колон рухнула, рассыпаясь на части. Змеиное тело подёрнулось многочисленными трещинами. Трещины всё разрастались, ширились, пока каменный панцирь не треснул, и ядовито-изумрудный змей не поднялся, раздувая капюшон и обнажая острые клыки. Судя по белой пленке, затянувшей глаза монстра, василиск, как и предсказывала Василиса, был слеп.

Помещение заполнилось неприятными, сладковатыми запахами гниения.

Монстр замер, будто кто–то невидимый остановил кинопленку.

– Прикажи ему вернуться на своё место у ног Салазара, – велала Василиса.

Мертвый змей послушался безукоризненно.

Как только тело василиска перестало изгибаться тугими волнами, София попятилась, выходя за рамки мелового круга. Ноги у неё подгибались со страха.

Василиса выглядела недовольной:

– Если бы эта тварь была хоть немного опасна, ты бы погибла, – сказала она. – Что за манера замирать столбом?

– Я испугалась, – оправдывалась София.

– Привычка впадать в ступор вредна для здоровья. Если ты будешь пугаться тех, кого создаёшь, скажи, какой в этом смысл?

София не считала, что она создала василиска, но говорить об этом вслух не стала.

– Я сделала всё, что ты хотела. Мы можем уйти? – спросила она.

– Ты уже придумала, как выберешься наверх?

– В смысле? – встревожилась София. – Я надеялась, что ты мне в этом поможешь?

– Тебе нужно учиться самой о себе беспокоиться. Я планировала улететь отсюда на своих крыльях. А у тебя, напомню, есть василиск.

– Нет, Василиса!.. Ты не можешь бросить меня здесь одну!

– Я одну тебя и не бросаю. За твоей спиной лежит прекрасное средство передвижения, а также орудие защиты и нападения. Всего–то и нужно – научиться пользоваться им.

Густое облако черного дыма или теней оплело стройную фигуру Василисы.

– Василиса, не смей меня здесь оставлять!

София чувствовала себя как никогда близкой к истерике.

– В любом случае я не брошу тебя здесь надолго. Вернусь завтра или, может быть, послезавтра. До встречи!

Обернувшаяся птицей, Василиса метнулась в непроглядную тьму извилистых переходов.

– Ненавижу магов! – пнула София ближайшую колонну. – Ненавижу Василису! Ожившие трупы терпеть не могу!!!

Смахнув с лица злые слёзы и переведя дыханыние, она взяла себя в руки и заставила прошипеть на змееязе. – Тащи сюда свой хвост, змеюка подколодная! Я спать хочу.

Змеиное тело вновь начало перекатываться волнами. Шурша по полу, словно сухая листва, гонимая ветром, иногда издавая мягкое неприятное постукивание, оно ползло. Ползло до тех пор, пока огромная треугольная голова с глазами-бельмами не вытянулась рядом с повеливающей им ведьмой.

София с замиранием сердца заставила себя наступить на змею, обхватить руками ледяную чешуйчатую шею чудовища.

– Подними меня в туалет Плаксы Мирт.

Было такое чувство, что под нею задвигалась платформа странного аттракциона. Как и в случае с метлой, страх вскоре сменился чувством удовольствия. Впрочем, когда горизонтальное перемещение по тоннелям сменилось вертикальным подъемом, эйфория прошла. Держаться было трудно.

Когда змея выползла из трубы на пол, София чувствовала себя полностью разбитой, руки покрылись синяками и ссадинами.

– Возвращайся на место и спи, – приказала она созданному монстру.

Вспышка алмазного света словно стёрла все следы их с Василисой пребывания в Тайной комнате.

Добравшись до спальни, София с головой укрылась одеялом и провалилась в сон, в котором летала над Хогвартсем, утопающем в ярко–алом закате на огромном крылатом змее, а облака над головой складывались в буквы, которые прочитать София не могла, но твердо знала, что они обозначают: «Не будите спящего дракона».

Глава 5 Проклятое ожерелье

– Астория! Астория Гринграсс!

Обернувшись, София с некоторым удивлением увидела, что к ней, чуть задохнувшись, приближается Гарри Поттер.

Догнав её, он обезоруживающе улыбнулся:

– Привет.

– Привет, – кивнула София.

– Я хотел извиниться за то, что случилось вчера.

– Тогда тебе нужно к Винсенту Краббэ, – пожала она плечами. – Это не мои ноги пострадали.

– Гарри недавно нашел одну очень занимательную книгу, – раздался за спиной надоедливой менторский голос Грейнджер.

У Софии складывалось впечатление, что она по пятам ходит за Мальчиком-Который-Выжил, не оставляя его без присмотра ни на минуту.

– Вот теперь он и применяет проклятья с неизвестным действием направо и налево. Не удовлетворившись неприятелем вчера, сегодня, я слышала, ты решил немного поэкспериментировать над Роном? – Гермиона осуждающе покачала головой. – Здравствуй, Астория, – кивнула Софии гриффиндорская зазнайка. – Как поживаешь?

Голос её слишком сочился патокой, чтобы быть искренним.

– Что за книга? – спросила София. – Из запретной секции?

– Гермиона любит преувеличивать, – скрестил на груди руки Поттер. – Простое заклинание из обычного учебника по зельеделию.

– Простое заклинание из обычного учебника вряд ли увеличило бы ноги Краббэ в размерах, – фыркнула гриффиндорка.

– Всё, хватит, – твердо заявил юноша. – Тема закрыта.

Гарри повернулся к Софии и поинтересовался уже совсем другим тоном:

– Хочешь пойти сегодня с нами в Хогсмет?

Гермиона снова фыркнула. На сей раз презрительно.

София покачала головой:

– Спасибо, что пригласил, Гарри. Но – нет.

– Пожалуйста! – настаивал Поттер. – Мне очень не хотелось бы, чтобы из-за моей вчерашней дикой выходки мы с тобой стали врагами. В знак примирения пойдём с нами?

– Ладно, – улыбнулась София.

Её тоже не хотелось числить в ряду врагов Гарри или Рона.

После обеда она постаралась как можно незаметней улизнуть из слизеринской гостиной.

У выхода уже собралась целая толпа. Филч развлекался во всю, въедливо проверяя списки студентов, которым разрешалось посещать Хогсмед, тщательно досматривая каждого счастливца лично изобретённым сенсором секретности.

– Какая разница, что мы выносим? – громогласно возмущался Рон Уизли. – Проверять нужно то, что вносится, – острил он.

За порогом их встретила яростная непогода. Дождь, смешенный со снегом, превращал дорогу в непролазную грязь. Ноги скользили, норовя разъехаться или провалиться в какую–нибудь особенно непролазную и неприглядную канаву.

София в который раз про себя обозвала всех магов извращенцами. Куда их всех сейчас несла нелёгкая?

Температура опускалась быстро. Не успели они дойти до Хогсмета, как дождь превратился с снег, валивший белыми крупными хлопьями.

– Магазин закрыт, – вздохнула Гермиона, дуя на озябшие ладошки.

Она хотела купить новые перья.

– Пошли уж сразу в «Три метлы», хоть погреемся, – резонно заметил Рон.

Паб выглядел переполненным. Софии показалось, что тут собрался весь Хогвартс.

– Вон свободный столик, – кивнул Гарри на пустующее место в уголке.

Не успели они присесть, как к ним тут же подошла яркая, очень красивая, фигуристая, несмотря на излишнюю пышнотелость, женщина. В руках у неё был блокнотик и изящное золотое перо:

– Что будете заказывать?

– Четыре усладэля.

Барменша поставила на стол четыре кружки с ароматным пенистым элем и удалилась к другим клиентам – непогода сгоняла к уютному очагу всё больше и больше народу. От стакана веяло запахом яблок. Аромат воскрешал воспоминания об антоновских сортах. Вкус у напитка был сладко–кислым, фруктовым, очень приятным.

– За дружбу и взаимопонимание, – провозгласила тост Гермиона. – То, что иногда мы принадлежим к враждующим сторонам ещё не значит, что мы обязательно должны стать врагами?

Она встретилась с Софией глазами, и София так до конца и не смогла понять, что в них – вызов, вопрос или желание убедиться в своей правоте.

– За взаимопонимание и здравый смысл, – поддержала она гриффиндорку.

Но допить до конца свои усладэли они не успели. На пороге паба нарисовалась странная, очень подозрительного вида фигура. Софии она не понравилась, но той реакции, которая последовала за появлением этой фигуры она никак не могла ожидать.

– Это Мундунгус Флэтчер, –с перекошенным от ярости лицо проговорил Поттер, пытаясь подняться.

– Гарри, нет! –схватила его за руку Гермиона.

– Он украл вещи Сириуса!

Рон схватил друга за другую руку:

– Гермиона права, не стоит устраивать скандал на глазах у всех. У тебя и так в последнее время репутация не самого уравновешенного ученика в Хогвартсе, – попытался урезонить его рыжий.

– Ты хочешь, чтобы мы сидели тут и просто любовались на него?! – зарычал Гарри.

– Мы можем уйти, – понизив голос, сказала Гермиона.

–Мы же только пришли, – виновато поглядев на Софию вздохнул Гарри, но было видно, что оставать в пабе с этим Флэтчером ему не хочется.

– Нам и правда лучше вернуться, – поддержала его София.

Крупицы снега теперь летели над землёй почти горизонтально. Казалось, они попали не в метель, а в густое ледяное молоко.

Удалось пройти уже почти четверть пути, когда Гарри остановился, будто к чему-то прислушиваясь:

– Слышите?

– Что? –откликнулся Рон.

– Крики!

Они ускорили шаг и вскоре увидели это.

Группа девочек семикурстниц с Гриффиндора стояли, задрав голову и в ужасе наблюдали, как одна из них, Кэтти Бэлл, парила над землёй на высоте нескольких метров, похожая на зловещий призрак – пшеничного цвета волосы полоскались на ледяном ветру, глаза закрыта, а лицо выглядело отрешённо–спокойным, словно у мёртвой.

София безошибочно почувствовала энергию смерти. Чёрный вихрь, похожий на воронку торнадо, вращался вокруг парящей над землёй девушки. С каждой минутой чёрный инфернальный туман густел и всё бытрее просачивался в тело жертвы. На интуитивном уровне София поняла, что времени у бедняжки немного. Как только тьма окончательно овладеет телом пораженной жертвы, ты умрёт.

София беспомощно обернулась на своих гриффиндорских спутников, но судя по выражению их лиц, черноты, коконом окружающей тело Бэлл, никто кроме неё не видел.

София попыталась мысленно как бы оттянуть липкую мглу от Кэтти, но ничего не получилось. Тогда она усилием воли заставила чёрную воронку пролятия вращаться быстрее, так, чтобы центробежная сила не давала той приблизиться к телу жертвы. Это подействовало. Вмешательство Софии привело к тому, что проклятье как бы оплело девушку, вместо того, чтобы просочиться в её тело. Это давало отсрочку и, следовательно, шанс на спасение.

Пока София колдовала, совместными усилиями гриффиндорцы сумели вернуть Кэтти на землю.

Бэлл металась и кричала, никого не узнавая. Она так извивалась на земле, что они вчетвером едва её удерживали.

– Оставайтесь здесь! – заорал Поттер, перекрикивая шум ветра. – Я приведу помощь!

Минуты тянулись как часы. С каждой секундой Кэтти, казалось, становилось всё хуже.

Наконец Гарри, сопровождаемый Хагридом, одетым в огромную, бесформенную бобровую шубу, возвратился бегом.

– Отойдите! – словно иерихонская труба протрубил великан. – Дайте взгляну!

Хагрид секунду смотрел на Кэтти, затем, не говоря ни слова, сгреб ее в охапку и понесся к замку.

– Что с ней случилось? – спросил Поттер у девушек, с которыми гуляла Кэтти.

– Когда разорвался пакет, Кэтти начала кричать… – всхлипнула одна из них, кивая на сверток в промокшей коричневой бумаге, лежащий неподалеку.

Из надорванной упаковки сочился зеленый свет. Внутри полуразвернувшегося свертка виднелось очень красивое опаловое ожерелье.

София вздрогнула. Она явственно видела, что чернота распространялась именно от этой изящной с виду вещицы.

–Что это? – невольно сорвалось с губ.

Рон нагнулся и протянул руку, но Гарри успел перехватить его запястье и оттащил назад.

– Не трогай! Я его уже видел, – заявил он. – В витрине «Борджина и Д’Авилло». На ценнике было сказано, что оно проклято. Кэтти, видимо, до него дотронулась… но как оно к ней попало?!

– Она принесла его из туалета в «Трех метлах», – смахнула с лица слезинки подружка Кэтт. –Сказала, что это сюрприз для кого-то в Хогвартсе… но она была такая странная! Ужас! Ужас! Кэтти наверняка попала под проклятие подвластья, а я даже не поняла этого!

Девушка зарыдала с новой силой. Гермиона сочувственно похлопывала ее по плечу.

– А Кэтти не говорила, кто передал ей сверток? – допытывался Поттер.

– Нет… она отказалась… тогда я сказала, что она дура, и что в школу его брать нельзя, а она не хотела слушать и… я попыталась его отобрать… и… и… – девушка в отчаянье застонала.

– Давайте лучше вернемся в школу, – предложила Гермиона.

Поттер, стащив с шеи шарф, наклонился к ожерелью.

София опасливо поинтересовалась:

– Что ты собираешься делать?

– Возьму его с собой. Покажем его мадам Помфри.

С крыльца навстречу ребятам выбежала МакГонагалл.

– Хагрид говорит, что вы четверо видели, что случилось с Кэтти Бэлл? Идите в мой кабинет.

Компания поведала о случившимся.

Поттер чуть ли не с пеной у рта доказывал, что во всем виноват Малфой. Но даже его друзья без особого энтузиазма выслушали эту версию.

МакГонагалл сообщила, что мистер Малфой никак не мог быть замешен в эту историю – он отбывал у неё взыскание. Почти железное алиби.

Поттер просто зациклен на блондине-слизеринце. Малфой, конечно, не подарок, но зачем ему потребовалось проклинать Кэтти Бэлл? Это же абсурд.

***

София хотела войти в спальню, но задержалась, услышав возбуждённые голоса. Она остановилась, прислушиваясь.

–Как ты могла?! Ты должна была проследить!

Голос Драко звучал отрывисто и зло.

– Прости, прости! – рыдала Панси. – Я так испугалась!

– Ты меня подставила! Думаешь, Дамбалдор идиот?! Думаешь, он не сумеет сложить два и два!?

– Прости, Драко! Я не хотела!

Услышав звук смащной пощечины, София стремительно ворвалась в комнату.

Панси стояла, держась за щёку, на которой явственно отпечатался след удара.

– Гринграсс? – зло зашипел Малфой. – Что ты здесь делаешь?

– Что я здесь делаю?! Что делаешь здесь ты?

– Разговариваю с Панси, – скрестил руки на груди он.

– Вот как это теперь называется? – саркастично протянула София. – Ну что ж, поговорили и хватит. Пошёл отсюда.

Малфой угрожающе шагнул к ней. В глазах его сверкала плохо сдерживаемая ярость.

– Пойди, отдохни, Слизеринский Принц, – распахнула ему дверь София. – Хлопотный, должно быть, выдался денёк? Неблагодарное это дело – воевать с женщинами. Никто ведь в итоге не оценит твои героические старания.

На бледных щеках Малфой внезапно выступили лихорадочные алые пятна, как у чахоточного.

Какое–то время в комнате висела довлеющая тишина, нарушаемая лишь яростным прерывистым дыханием обоих.

– Что ты хочешь этим сказать? – процедил Малфой.

София поглядела ему прямо в глаза, будто надеясть прочесть отрицательный ответ на вопрос, что собиралась задать:

– Кэтти Бэлл случайная жертва?

– Тебя это не касается! – яростно прорычал он.

София почувствовала, как в сердце неприятно кольнуло.

– Ты даже не спросил – чья, Малфой. Но зачем?! Что она тебе сделала? Ты хоть в курсе того, что сделает с ней это проклятое ожерелье?

Глаза Малфоя предательски забегали:

– Отвали, Гринграсс, со своими моральными сентенциями! Если чем-то недовольна, ступай, выскажи свои притензии… Сама-Знаешь-Кому!

– Да какая нам разница, что станет с этой гриффиндоркой?! – подала голос Панси.

– Разница есть, Паркинсон, – ледяным голосом проинформировала София. – Проклятье превращает в инфернала. Не завидная судьба.

– Я не хотел её убивать! – затряс головой Драко. – Я вообще никого не хотел убивать, будь всё проклято!!! И уж тем более превращать кого–то в инфернала! – схватив вазу, стоявшую на прикроватном столике, парень шарахнул её об стену.

От него несло алкоголем и чем–то сладким. Опиум? Гашиш? Вот только этого не хватало.

– Уходи, Малфой, – снова потребовала София.

Он что-то хотел сказать, но она перебила его:

– Уходи. Пожалуйста.

Сжав челюсть, он вышел.

София прикрыла за ним дверь.

Отчего-то у неё было такое чувство, что её вывалили в чем-то грязном. Как будто она потеряла друга или в чем-то разочаровалась. Но разочароваться можно только в том, кем был когда-то очарован.

С Малфоем ведь совсем не тот случай?

Глава 6 Уроки эмпатии

Узнав о состоянии Кэтти Бэлл Дамблдор вернулся незамедлительно. Девушку перевели в больницу святого Мунго.

О таинственном проклятии несколько дней распространялись самые невероятные, пугающие слухи. Однако перед приближающимся квидичным матчем все проблемы в Хогвартсе отступили на второй план. Игра должна была состояться между непримиримыми соперниками: львами и змеями. Стоит ли говорить, на чьей стороне были симпатии большинства?

София возненавидела квидич заочно, так ни разу его и не увидев. Столько шума из ничего: подумаешь, футбол в воздухе?! Это – важное событие?

Но даже Драко Малфой ради такого случая перестал надираться, как последняя свинья. Правда, черные круги под серыми, яркими, словно цветные стекляшки, глазами, никуда не делись. Глаза у Слизеринского Принца казались подведенными тушью, словно у актера. В облике Малфоя просвечивало нечто болезненно-нервное, как у наркомана во время ломки.

Примерно через неделю после несчастья с Кэтти Бэлл, София застала свою соседку Панси горько рыдающую в подушку.

– Эй, – окликнула она её, осторожно присаживаясь на свою кровать, – Панси, что случилось?

Ответа не последовало.

Просто встать и уйти было как-то неловко, поэтому София сделала ещё одну попытку:

– Чтобы не произошло, оно не стоит твоих слёз.

– Много ты понимаешь! – подняла Панси красное, злое, мокрое от слёз лицо и сердито стрельнула глазами. – Ты же бесчувственная, холодная кукла! Тебе на всех наплевать! Одинаково!

София почувствовала глухое раздражение. Особенно потому, что в словах Паркинсон было куда больше правды, чем София готова была признать. Но она никак не могла отделаться от мысли, что всё происходящее происходит не на самом деле и вот-вот кончится. И тогда она, София, вернётся в родную Москву, к маме и папе, к Ленусику и Владу, такому привычному и близкому. А Драко и Гарри вместе с Темным Лордом останется там, где им и положено быть – в книжке.

Но вот перед ней сидела зареванная, растроенная Панси. И эта реальность никуда не хотела исчезать. Нужно было как-то существовать в ней.

София подавила тяжелый вздох:

– Что ещё натворил твой блондин? Опять тебя ударил?

– Он… он… изменяет мне с…с Розмертой! – всхлипнула Панси.

– С Розмертой? – нахмурилась София, пытаясь припомнить хоть кого-нибудь с таким именем.

Панси презрительно фыркнула:

– С барменшей их «Трёх мётел».

София попыталась представить этих двоих вместе. Но картинка не складывалась.

– Ты уверена? – недоверчиво протянула она. – В любом случае не стоит из-за этого так плакать.

– Астория, ты когда-нибудь теряла любимого? – в упор посмотрела на неё Панси.

София вспомнила Влада. Воспоминания приятно грели, но от разлуки сердце её вовсе не обливалось кровью.

– Нет, – честно призналась она.

Паркинсон заехала кулаком в подушку.

– Это всё Тёмный Лорд! Ненавижу его. Ненавижу!!! Я же Драко с детства знаю. Он всегда любил выпендриваться, но он хороший. Правда!

Панси вдруг затихла, вся сжавшись.

– Когда мы только поступили в школу, я думала, что это Блэйз возглавит нашу маленькую компанию. Но Драко претендовал на эту роль так уверенно, что ни у кого не хватило наглости оспорить его желание. Или решение? – мимолетная улыбка скользнула по губам слизеринки. – Непрерывное бахвальство, постоянные непрозрачные намеки на покровительство отца, неуёмный темперамент, самолюбование, доходящее до абсурда, пренебрежение к другим, неискоренимый авантюризм – в этом весь Драко! Он слеплен из привлекательных недостатков, – Панси смахнула с ресниц слёзы. – Все его грандиозные планы то и дело рушились, один за другим, но он не унывал и тут же изобретал новые, не менее обреченные, – хмыкнула девушка. – Драко всегда исхитрялся сохранять чувство собственного достоинства, в любых ситуациях. Даже когда он взял дурную привычку изводить Поттера вместе с таскающимся следом за ним Уизелом, всегда находя предлог подраться это почему-то не выглядело нелепостью. Хотя куда ему, изнеженному нарциссу, звездному мальчику было выстоять против Рона, выросшего с кучей старших братьев? Да у этого бугая кулаки каждый с макушку Малфоя! Но Драко это никогда не останавливало – упрямый он, как осёл! – Панси спрятала лицо в руках, в который раз уже судорожно всхлипнув. – Тот человек, которым он стал теперь… Они его просто сломали, как куклу. Все они: Люциус, Беллатрикс, Тёмный Лорд!

Никогда не забуду, как на первом курсе я спустилась в гостиную. Было уже скорее рано, чем поздно. Драко сидел, съежившись. Его судорожно сжатые в кулаки руки были такими маленькими, такими бледными… он тогда в Запретном Лесу видел убитого единорога и… Того–Кого–Нельзя–Называть.

А ведь знаешь? Хагрид бросил Драко одного в лесу и никому до этого не было никакого дела. Никто не защитил его! Никто не защитит и сейчас. Думаешь, я плачу потому, что он там с этой Розмертой? Я плачу потому, что он там один. Совсем один. Затравленный, одинокий, отчаявшийся… ну почему он меня отталкивает? – закусила губу Панси. – Это, наверное, глупо, – опустив голову, продолжила она. – Но я ничего не могу с собой поделать. Драко нужен мне как воздух. Для меня он освещал своим присутствием подземелья все пять лет. Как же я была счастлива, когда он пригласил меня на Святочный Бал на четвертом курсе! В тот вечер мы впервые поцеловались. Мне так хотелось обнять его покрепче, но я не решилась.

Панси обхватила себя руками, глядя куда–то очень далеко. Голос её зазвучал холодно, сухо, обезличенно.

– В ночь, когда Люциуса Малфоя забрали в Азкабан, мы гостили в Малфой–мэноре. И если бы мракоборцы не явились первыми, отца Драко уже не было бы сейчас в живых; Тёмный Лорд его бы уничтожил.

В ту ночь я нашла Драко в кабинете отца. Он с отрешенным видом просматривал старые журнальные подшивки. Рядом с ним был отцовский кальян и бутылка огневиски.

«Отец запрещал мне пить, – со смехом заявил тогда Драко, – но из Азкабана он вряд ли сможет меня остановить, правда?», – слизеринка фыркнула. – Моя мать всегда говорила, что отец Драко один из самых привлекательных и страшных людей. А моя мама не из пугливых.

София слушала признания Панси и чувствовала себя гадкой предательницей. Ведь по сути они были соперницами. Панси ещё не знала, что та, кому она изливала душу, проставатана за того, кого она любила.

Наверное, следовало сказать Панси правду? Но как? Нет, на это у Софии духа не хватит.

– Не плачь, – погладила София слизеринку по волосам. – Всё будет хорошо. Всё как-нибудь уляжется.

– Как?

– Ещё пока не знаю. Увидим.

В одном дядя Том прав: любовь –это ненормальное чувство, а болезнь, причем с осложнениями. Иначе как объяснить то, что вполне здравомыслящая девушка так убивается по парню, единсвенным достоинством которого сама София могла признать разве что смазливую физиономию? Причина недостаточно веская для той одержимости, которую выказывала несчастная Панси.

А может быть сама София просто плохо знала своего жениха? Само слово звучала нелепо по отношению к их случаю. Ну какой он ей жених? Какая она ему невеста? Это какой-то фарс.

Хотелось открыть окно и вдохнуть холодного, бодрящего воздуха.

Но окна на самом деле не было – одна лишь иллюзия. Да и та на ночь исчезала. Оставалась стена…

Вот и в жизни Софии всё уперлось в какую-то непроходимую стену, на которой, как на экране, показывали картинки из предуманной кем-то сказки, на поверку оказавшейся не такой уж детской и безобидной.

***

– Доставайте свитки и чернила, – велел слизеринский декан.

Он угрожающе нависал над аудиторией со своей кафедры.

– Потрудитесь записать тему урока: «Эмпатические связи». Кто может ответить, что такое эмпатия? Лонгбботом?

Невиль нерешительно поднялся, переминаясь с ноги на ногу:

– Э…эмпатия, сэр?

–Да, Лонгботтом, эмпатия. Вы меня плохо слышите? Или разучились понимать смысл английских слов?

– Я н–н–н–незнаю, сэр…

– Минус десять баллов с Гриффиндора. Патилл?

Профессор Снейп как всегда упрямо игнорировал поднятую руку Грейнджер.

– Эмпатия в переводе с греческого означает сопереживание. Этим словом определяется постижение эмоционального состояния другого человека, – ответила Парватти.

Гермиона продолжала держать руку.

– Мисс Грейнджер? Хм-м. Хотите ещё что–то добавить?

Профессор Снейп говорил почти не разжимая губ.

– Да, сэр, – твердо заявила Гермиона. – Эмпатия представляет собой восприятие субъективного мира другого человека так, как если бы сам воспринимающий был этим другим человеком.

– Никак не желаете оставить дурную привычку отвечать готовыми фразами из учебника? Попробуйте самостоятельно сформулировать определение.

Гермиона задумчиво свела брови:

– Эмпатическая связь сродни спонтанной обратной?

– Понятия не имею, что вы под этим подразумеваете, – пренебрежительно дёрнул плечом профессор. – Возможно, термин, предложенный вами, ближе к маггловской психологии, в то время как я веду речь о магии. В магии, мисс Грейнджер, никакие связи спонтанно не возникают и не проходят. Их создают или уничтожают при помощи обрядов. Попрошу привести пример эмпатической связи. Мисс Гринграсс?

– Я не знаю.

– Паркинсон?

– Любовь, сэр?

– Правильный ответ.

«Опять эта проклятая любовь», – скривилась София, раздосадованная тем, что не смогла ответить.

– Сегодня мы будем рассматривать два вида эмпатической магии: симпатическое и антипатическое; следовательно, притяжение и отторжение объектов. Самими известными из них, широко применяемыми на практике, являются приворотные зелья.

Класс едва успевал записывать за ним.

– Симпатические зелья по известным причинам пользуются большим спросом и популярностью. Они применяются в тайнописи, любовных эликсирах, даже медицине. Я уже не говорю о Темных Искусствах. Почему, мистер Малфой?

– Приворот между противоестественными объектами; причинение боли через симпатическую связь, – без запинки, будто читая по буквам, ответил юноша.

– Верно, Драко. Связанные таким способом объекты обречены на одинаковые чувства…

Снэйп вдруг замер и резко побледнел.

София заметила, как одновременно с этим Драко Малфой откинулся на спинку стула, стискивая зубы так, что желваки заходили.

– Если один объект подвергнуть пытке, – внезапно осипшим голос продолжал профессор, опираясь руками на стол, – то же самое будет чувствовать и другой, как бы далеко в этот момент не находился. К несчастью, в волшебном мире довольно много ублюдков, использующих симпатические зелья именно для этих целей. Мистер Малфой, – вы, кажется, плохо слушаете и снова ничего не пишете? – процедил учитель.

Драко в ответ неопределённо пожал плечами.

– Помимо бездарного развлечения, симпатическая связь может использоваться для информирования связанных таким образом людей, – неторопливо продолжил Снейп, – это своего рода болевые часы… – профессор покачнулся и прислонился спиной к стене.

По лицу Драко Малфоя разлилась мертвенная бледность.

– При помощи симпатической связи можно создавать незаживающие раны…

Снейп сжал зубы, скрестил руки на груди и опустил голову вниз. Волосы, упав на лицо, частично скрыли его выражение.

София почувствовала дурноту. Что ещё за фокус выкидывает любимый дядюшка Томми? От мысли, что оба они, носящие Темный Метки, как тавро – рабы, сейчас испытывают сильную боль, она в равной степени ощутила ужас и отвращение.

Когда профессор резко выпрямился, лицо его было белее простныи и блестело от испарины:

– Откройте учебник и перечитайте тему, – сквозь зубы процедил он. – Приступайте. Мистер Малфой? Следуйте за мной.

Нетвердыми шагами с прямой спиной профессор Снейп покинул кабинет. Драко, шатаясь, словно пьяный, шёл следом.

– Что это такое с вашим деканом и с вашим старостой? – ухмыльнулся Уизли.

– Да известно – что, – захихикала хорошенькая Лаванда Браун, прикрывая ротик ладошкой. – Симпатическая связь!

– Заткнись, и делай, что велено! – зашипел на Рона Блейз Забини.

– Фу! – обиженно надула губки красавица Лаванда, – какой ты злой!

Вечером в слизеринской гостиной снова было не продохнуть от сладковатого запаха гашиша.

– Какого дракла?! – накинулся на Малфой, развалившегося на диване, Маркус Флинт. – Завтра квидичный матч! Как ты будешь играть? Что ты себе позволяешь?!

В ответ блондин желчно рассмеялся:

– А плевать я хотел на квидичный матч, Маркус, – развязно протянул Драко, снося крышку с очередной бутылки сливочного пива. – Ваше здоровье, ребята.

– Ты в своем уме?! – встрял Монтегю. – У нас каждая пара рук на счету, а ты сидишь тут, надираешься…

– Выйду я завтра на поле или нет, гриффы все равно нас уделают, – с философским спокойствием отмахнулся Малфой. – Как уделывали все эти годы… и не только на квидичном поле.

– Ты обо что-то головой ударился, да? – полюбопытствовал Гойл, присаживаясь рядом.

Малфой привалился головой к его плечу.

– Может, траванулся чем, а, Драко? Что–то не припомню я такого момента, когда тебе было бы наплевать на то, что мы сдадим матч.

– Ну, сегодня твой жизненный опыт обогатился ещё на одно событие… Эй, Паркинсон? – мерзко ухмыльнулся Малфой, отсалютовав ей бутылкой. – Чего на меня таращишься? Беспокоишься за меня, да? Думаешь, оно мне надо?! Считаешь, я нуждаюсь в тебе? Или в твоей тупой, дешёвой жалости?

– Драко, запомни на будущее, – попытался прервать поток язвительных жестоких слов Забини, – не следует алкоголь с коноплей мешать. Добром такое не заканчивается.

– Конопля это для нищебродов, – рассмеялся блондин. – Для Малфоев существуют зелья подороже и позабористей.

Краббэ и Гойл услужливо заржали.

– Как думаешь, Панси? – не унимался паршивец, – могла, Гринграсс нечто вроде любовного отворота от тебя для меня сотворить?

– Больно Гринграсс надо от тебя Паркинсон отваживать? – презрительно передёрнула плечами Миллисент Булстроуд.

Малфой вновь приложился к бутылке:

– Конечно, Гринграсс это не нужно, – согласился он. – Ей вобще ни черта не нужно. Да и где грязнокровке хоть что-то соображать в антипатических зельях? Так что Паркинсон, правда такова: меня не от антипатического состава воротит, а от тебя. Потому что ты просто тупая жирная корова. В этом все дело.

– Всё дело в том, что кто-то нажрался, как свинья, – не выдержала София. – Завязывай пить. И так уже хорош.

– Ага, – кивнул Малфой, криво усмехаясь. – Я хорош! Я так сказочно хорош, что все меня хотят...

– Про коноплю с пивом тебе уже говорили, – покивала Бултстроуд. – Сама не пробовала, но говорят и не такое чудится.

– Да много ты понимаешь? – почти весело фыркнул Малфой, продолжая то и дело потягиать пиво из бутылки. – Паркинсон, а, Паркинсон?.. Вы теперь с Гринграсс что, дружите?

– Не твоё дело, – холодно бросила ему Панси.

Она стояла, скрестив руки на груди и почти неприязненно смотрела на предмет своего воздыхания.

– А вот и моё.

– Тебя не касается, с кем я вожу дружбу.

– А кто тут говорит про тебя, дурёха? – издевательски засмеялся Малфой. – Но вот грязнокровка Гринграсс теперь моя невеста. Так что круг её общения очень даже моё дело, – осталютовал опустевшей бутылкой он. – Что такое? Ай-яй-яй. Она тебе не рассказала? Эх! Какая жалость.

В гостиной стало так тихо, будто все разом не то, чтобы говорить – дышать перестали.

– Что за бред ты несёшь? – сдавленно выдохнула Панси.

– Этот бред сущая правда, – пожал плечами Малфой.

Панси посмотрела на Софию так, что той захотелось куда-нибудь заползти. Нужно было рассказать ей об этом самой. Но Малфой-то хорошь! Мразь полная! Зачем он так с Панси?

Панси развернулась и вышла из гостинной, стуча острыми каблучками.

– За союз двух сердец! – смеясь, крикнул вслед ей Драко. – Аллилуйя!

– Чтоб ты упился до смерти! – в сердцах пожелала ему София перед тем, как последовать за Паркинсон.

Глава 7 Кровь и вода

Добраться до спальни София не успела. Её перехватил начинавший казаться уже вездесущим Снейп:

– Мисс Гринграсс? Директор хочет поговорить с вами. Идёмте.

Дамблдор встретил девушку, сидя в кресле у камина, в котором ярко пылал огонь.

– Добрый вечер, мисс Мракс, – приветствовал он её.

– Добрый вечер, сэр.

– Присядьте, – указал Дамблдор на пуфик рядом с собой. – Здесь, у огня, теплее. Хотите лимонную дольку в сахаре?

София отрицательно замотала головой.

– Шоколадушку? Сахарное перо? Нет? Жаль. Мне сладкое всегда помогает пережить плохую погоду и неприятности, – Дамблдор забросил конфетку в рот. – Мисс Мракс, могу я поинтересоваться, как вы поживаете?

Ну не рассказывать же ему правду? София решила обойтись банальным:

– Спасибо, сэр, хорошо.

Хотя на душе делалось мерзко при воспоминании о приступах боли у Снейпа и Драко, о поведении последнего и о том, что ещё предстоит объясняться с Панси.

Наклонившись, старый волшебник подбросил поленьев в камин. Самых обычных поленьев. Дрова – они и в Африке дрова. А ведь, наверное, мог бы при желании соорудить нечто магическое? Грандиозное? Но не счёл нужным.

– Кэтти Бэлл должна была умереть, – медленно проговорил директор, снова откидываясь на спинку кресла. – У неё не было шансов выжить после того, как она коснулась ожерелья. Но она жива. И даже идет на поправку.

Руки директора, одна обтянутая морщинами, другая – тёмной перчаткой, безвольно покоились на коленях, скрытых под длинной мантией.

– Полагаю, мисс Мракс, вы не намерены предавать гласности, кому девушка обязана чудесным спасением?

– Если честно, сэр, я и сама не уверена, причастна ли я к этому? Даже если я и повлияла на какие-то магические процессы, истинная подоплека происходящего известна мне не больше, чем самой Кэтти.

– Все Мраксы, без исключения, обладали огромной силой, – вздохнул Дамблдор. – Жаль, мало кто из них пытался применить этот дар во благо. Тьма, такая же часть этого мира, как и Свет. Она может не только пугать, но и давать отдохновение, приносить сны, красоту, наслаждение. В то же время Свет способен палить, сжигать или ранить. Тьма и Свет не тождественны понятиям Добра и Зла. Черное и белое всего лишь краски. Я пришёл к выводу, что Темный Дар при желании своего хозяина может так же верно служить Добру, как и Светлый. Выбор всегда остаётся за самим человеком.

Дамблдор на мгновение умолк, баюкая затянутую в перчатку руку.

– А теперь, могу я задать вам несколько вопросов, София? Что вы видели в тот день, когда прокляли Кэтти Бэлл?

– Густую тень… тень, похожую на туман чёрного цвета. Он окружил Кэтти, словно бы пытаясь просочиться в её тело, как вода в песок…

Дамбадор внимательно слушал:

– Вы увидели тень – и?...

– И представила, будто темнота не может пройти сквозь невидимое препятствие…или нет, я велела ей… не знаю, как я это сделала! Все происходило слишком быстро; задумываться и анализировать не было времени.

Дамблдор, устремив взгляд в камин, наблюдал за огнём; за тем, как языки пламени то поднимаются, то опадают, танцуя на углях.

– В свете последних событий, я склонен думать, что ошибся насчёт намерений Василисы. Сила, заключенная в вас… – директор улыбнулся. – Вы ведь сами не осознаете редкость доставшегося вам дара?

– Я некромант. Это я знаю. И знаю, что могу повелевать мёртвыми и тем, что так или иначе связано в человеческом сознании со смертью.

Дамблдор покачал головой.

– Эта способность лишь маленькая толика ваших возможностей, мисс Мракс. При желании и некотором, назовём это творческим подходом, ваш дар способен создавать новые виды нежити или порабощать души умерших, не давая им покинуть этот мир. Во власти некроманта вампиры, инферналы, оборотни – все твари, питающиеся человеческой плотью и кровью.

– Мне всё это неинтересно, – призналась София.

И она не кривила душой. После воскрешения, или как там назвать этот процесс в Тайной Комнате, ей совсем не хотелось повторять ничего подобного.

София с облегчением вздохнула, когда Дамбалдор, сменив тему, поинтересовался:

– Вы уже знаете, где проведёте рождественские каникулы?

– Нет, сэр. Не знаю.

– София, могу я попросить вас об одолжении?

– Конечно.

– Не составите ли вы нам, мне и мистеру Поттеру, компанию в путешествии, в которое я планирую поехать? Это ненадолго. Всего на несколько дней.

– Как вам будет угодно, сэр.

– Как мне будет угодно, – задумчиво повторил Дамблдор. – Я буду вам очень признателен. А теперь, уже поздно. Разрешите пожелать вам приятных снов?

– Не возражаю, – улыбнулась София. – И вам спокойной ночи, сэр.

С тех пор, как Софии исполнилось пять, она перестала пугаться темноты, но переходы, лестницы, залы Хогрвартса её пугали. Замку не нравилась София. Как и слизеринцы, он был вынужден терпеть её присутствие, но делал это с трудом.

Когда проход в гостиную Слизерина закрылся, София вздохнула с облегчением, как будто заперла дверь на замок, придя с улицы поздним вечером.

Против её ожиданий, гостиная не пустовала. В ней звучали голоса. Снейп и Малфой так увлеченно беседовали, что не заметили появления третьего лица.

Профессор сидел в кресле. Угловатые, костистые запястья свисали с подлокотников, белея в зеленоватом полумраке. Малфой примостился у ног зельевара, фамильярно положив белокурую голову учителю на колени.

София, притаившись за колонной с любопытством прислушалась к их разговору.

– Какую внутреннюю проблему вы пытаетесь решить предложенным вами радикальным способом? – с ленивой насмешливостью цедил зельевар.

– Проблему телесной подготовки к неизбежному знакомству с методами Тёмного Лорда. Из всех возможных кандидатов на роль учителя я без колебаний выбираю вас.

В голосе Малфоя отсутствовали привычные капризные интонации. Он звучал до обречённости грустно.

– Я не до конца понял, простите, за что мне оказана сия сомнительная честь? – насмешливо приподнял брови зельевар.

Драко отбросил длинную челку с глаз:

– Уверен, вы лучше, чем Мальсибер, Скабиор или Кэрроу. Я уж промолчу о Грейбеке.

Пальцы профессора пробежались по светлым кудрям юноши. В этом жесте одинаково можно было усмотреть как отеческую нежность, так и затаённую страстность.

– Не вижу смысла это обсуждать, Драко.

– А я вижу! – упрямо заявил Малфой. – Тёмный Лорд недвусмысленно дал понять, как именно он намерен поквитаться со мной. Раз уж это неизбежно, я бы предпочёл выбирать карателей сам.

– Никто не предоставит вам подобного права, потому что выбор – это непозволительная роскошь.

Малфой уткнулся лбом в темную обивку кресла и застонал.

Что могло его мучить до такой степени? И о чём они говорили со Снейпом?

София, опасаясь услышать что-нибудь ещё, тихонько прокралась обратно к двери и вернулась, топая, как слон.

– Мисс Гринграсс? – сощурился Снейп. – Ещё не спите?

– Я только что вернулась после разговора с директором. Вы же сами велели мне пойти к нему.

– Я помню, – кивнул Снейп. – Уже поздно. Извольте ложиться спать.

– Да, сэр, – холодно кивнула София.

В спальне царил полумрак и зловещая тишина. Кровать Паркинсон пустовала.

А вот дверь в ванную оказалась подозрительно приоткрытой…

– Панси? – позвала София. – Панси!.. Ты в порядке?

Она уже знала, что нет. Не могла Панси плавать полтора часа подряд.

София рывком дернула дверь на себя уже приготовившись увидеть нечто страшное, но всё равно отчаянно надеясь ошибиться.

Кровь была повсюду – на кафеле, на бортиках ванны. Словно багряная змея выползала из ран на запястьях, похожих на жадно открытые рты. Кровь собралась в маслянистые лужицы на полу, запачкала палочку, лежавшую рядом с безвольно раскрытой ладонью.

Первым побуждением Софии было завизжать, отчаянно и звонко, но мысль о том, что если Панси ещё жива, то её поступок лучше не предавать широкой огласке, заставил держать рот на замке.

Подавляя подступающую тошноту, София бросилась обратно в гостиную, молясь про себя, чтобы декан ещё не ушел.

– Мистер Снейп!

– Что ещё такое, Гринграсс?! – зло сверкнул глазами Драко Малфой, оборачиваясь. – Почему ты никак не угомонишься?!

– Панси, она… идите скорее профессор! Она…

Наверное, вид у неё Софии был совсем дикий, потому что оба, и учитель, и ученик, мгновенно сорвались с мест.

Драко все-таки оказался на полшага впереди учителя.

– Мерлин, Панси!..

Упав на колени рядом с прислонившейся к бортику ванны подругой, он губами прижался к её шее, целуя и одновременно стараясь почувствовать биение пульса.

– Она не дышит! Профессор! – взмолился Драко. – Сделайте же что-нибудь!

Подхватив девушку на руки, декан стремительно вышел, почти выбежал из спальни. Драко последовал за ним.

София понимала, что её присутствие не требуется. Да и откровенно говоря, ей было страшно идти с ними. Вдруг Паркинсон умрёт? Оставаясь здесь и не видя бескровного, как у восковой куклы, лица слизеринки, надеяться на благополучный исход было легче.

Время шло. Часы показывали сначала половина второго, потом половина третьего.

София старательно вымыла ванну, оттёрла кровь. Если Панси выживет, ничто не должно напоминать о её безумном поступке.

Когда стрелки часов приблизились к четырем утра, София почувствовала апатию.

Неужели Панси умерла? Вот так глупо? Разве можно лишать себя жизни только из-за того, что кто-то тебя не любит? Чего больше в этом поступке – слабости или глупости? Да и какая разница? Всё равно страшно.

– Астория?

София вздрогнула, очнувшись от полудрёмы, в которую не заметила, как провалилась.

– Драко?.. Как Панси?!

Малфой выглядел прозрачным и бескровным, как вурдалак, за ночь не нашёдший ни одной жертвы.

– Она жива, Драко?! Жива?..

Не думая, что делает, София схватилась за рукав его мантии.

Малфой посмотрел на её руки и пальцы Софии разжались сами собой.

– Жива.

– Слава богу!

На сей раз усмешка Малфоя была едва заметной:

– Я бы сказал: «Слава мистеру Снейпу».

– Какая кошмарная ночь, – устало потёрла виски София. – Ты с ума сошёл, Малфой? Почему ты так себя повёл? Ты же знаешь Панси лучше других. Не можешь не знать, как много для неё значишь? Это было жестоко и бессердечно. Зачем ты так? А если бы она сегодня умерла?

– Нужно же было как-то сообщить ей о нашей с тобой помолвке, –едва уловимо пожал он плечами.

– Но не так же! – всплеснула руками София.

Драко вскинул голову, словно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Несколько секунд он смотрел на Софию, потом отвёл взгляд. София видела, как быстро бьётся жилка у него на горле. В полумраке глаза слизеринца казались серебрянными, а тени под ними придавали ему странно одухотворённый вид.

Неловкая тягостная пауза грозила затянуться.

– Уже поздно, – тихо сказала София. –Я думаю, мистер Малфой, вам лучше уйти.

Ей послышалось или он действительно тихо вздохнул в ответ?

Дверь вскоре закрылась.

София осталась одна.

Глава 8 Перед Рождеством

К утру Панси вернулась в комнату, живая и невредимая. Выглядела она настолько растроенной и сердитой, что желание задавать вопросы сразу отпадало. Атмосфера в комнате угнетала, и София поспешила покинуть её как можно быстрее.

Во время завтрака она лениво, без аппетита, ковырялась вилкой в тарелке, украдкой наблюдая за столом гриффиндорцев. На Уизли, точно груша на дереве, бесстыдно висела Лаванда Браун, а Грейнджер так увлеченно и старательно беседовала с Парватти Патилл, что это сразу бросалось в глаза.

Нарисовавшиеся в дверном проёме Малфой в компании Краббэ и Гойла заставил Софию забыть о гриффиндорской зазнайке и её мачо.

Он лучше всех,он выше правил, – нараспев декламировал Малфой, паясничая и размахивая руками в такт ритму, –

Меня отец к нему направил

И всё бы классно выходило

Когда бы не был он…» Всем привет! – почти повалился он на скамейку.

В веселости Малфоя сквозило нечто бесшабашенное, почти истеричное.

– Доброе утро, Панси, – кивнул он Паркинсон. – Плохо выглядишь. Критические дни выдались с большой кровопотерей?

София даже задохнулась от такой циничности. Она почему-то тешила себя надеждой, что Драко расскаивается в содеянном. Ведь не привиделся же ей его вчерашний страх, почти отчаяние? И уж никак София не предпологала, что с утра он снова продолжит травить несчастную Паркинсон.

Характерный лающий смех Малфоя раздражал до зубовного скрежета.

– О–о! – хмыкнул Забини. – Год обещает быть интересным. За какой стол не глянь, всюду мексиканские страсти. Шекспир нервно курит в сторонке.

День прошёл, как обычно: уроки, обед, поход в библиотеку, подготовка домашнего задания и ужин чередовались с привычной периодичностью.

Вечер в гостиной Слизерина пролетел непривычно тихо. Играли в шахматы. За каждую потерянную фигуру назначался штраф. Закончив игру, курили раритетные сигареты, обсуждали «Квидич сквозь века», семейные предания, сплетничали о преподавателях. Панси делала вид, что ничего не произошло и София, правильно поняв намёк, даже и не пыталась поговорить с соседкой по комнате. Да и о чём им было разговаривать?

Как же отчаянно тосковала София по дому! Даже смог над московскими дорогами отсюда казался привлекательным. Увидеть, – хоть одним глазком! – серые многоэтажные здания, чистенькие супермаркеты, сверкающие яркими неоновыми огнями улицы, Старый Арбат, Кольцевую, «Макдональдс» – тысячи вещей, которым в обыденности не предаёшь значение, и о которых потом тоскуешь сильнее всего.

Здесь, на границе Англии с Шотландией даже воздух был чужим.

Россия представлялась Софии живой водой, а вся Великобритания, особенно магическая её часть, казалась тёмными мёртвыми водами. Был здесь свой бог – Альбус Дамблдор, был сатана – Тёмный Лорд, был мессия – избранный Гарри Поттер. Свита ангелов, которые даже называли себя по имени утренней зари – аврорами, были и их противники – демоны УПСы. Всё было, кроме нормальной человеческой жизни и нормальных человеческих взаимоотношений.

А она, София? Какое место занимает она в этой псевдобиблейской истории? На что вправе претендовать серый ангел, до конца так и не решившийся примкнуть ни к одной из сторон?

«Уйдя от адских врат

Не брошусь в двери рая

И Вечность буду я

Стоять между дверей».

***

«Дорогая София!

Сообщаю, что Рождество ты будешь встречать с английскими родственниками. Миссис Малфой встретит вас вместе с Драко Мафлоем на Кинг–Кросс.

Василиса Мракс».

Ехать придётся с Малфоем? Как ни странно, София не испытыла неприязни при этой мысли. В последнее время ей даже не хватало перепалок со Слизеринским Принцем.

Вечер накануне выдался оживлённым. Казалось, весь Хогвартс, к этому часу обычно уже мирно посапывающий, решил пойти развеяться, прогуляться по коридорам. Ладно бы только студенты, но преподавателям тоже не сиделось.

Заметив мантию декана София так, скорее на всякий случай, спряталась за одной из многочисленных рыцарских статуй. Уже сотворив эту глупость она мысленно надавала себе подзатыльников. С какой стати ей прятаться от зельевара? Она просто чинно и мирно возвращалась из библиотеки в гостиную, только и всего! Правда, немного запоздало, но ведь это не преступление?

Наверное, правда была в том, что под пристальным взглядом то и дело раздражённо суживающихся глаз София всегда чувствовала себя не в своей тарелке и лишний раз старалась не попадаться профессору Снейпу на глаза.

Как оказалось, зельевар вышагивал не один. Следом за ним семенил Филтч, таща за руку Малфоя.

– Я же говорю вам, это подозрительно, – причитал школьный сторож. – Чего этому парню делать без приглашения на вечеринке у Слагхорна?

– Оставьте нас, Филч! – велел ему Снейп.

Выразив фырканьем своё недоверчивое презрение и негодование, старик удалился, припадая на правую ногу.

Снейп жестом приказал Драко войти в класс.

София, изнывая от любопытства, крадучись, приблизилась и прислонила ухо к двери.

– Прекрасная игра, мистер Малфой, – донёсся голос Снейпа.

– Благодарю, – отозвался Драко.

– Мне следовало гораздо раньше обратить внимание на ваши ошибки.

– Сожалею, что досаждаю вам, сэр.

– К Мерлину пустопорожние пререкания! Ты хоть имеешь представление о том, что творишь?!

– Конечно, профессор, – невозмутимо отвечал Драко.

– Имею наглость утверждать обратное. Я уже устал повторять: тебе следует быть осторожнее. Если тебя исключат из школы…ты уже не маленький и должен понимать, чем это закончится.

– Я понимаю. И нечего на меня так смотреть! Я знаю, что вы задумали. Только у вас ничего не выйдет.

– Вижу, Беллатрикс постаралась? – невесело хмыкнул Снейп. – У вашей тёти есть чему поучиться. Вы уже обращались к ней с просьбой, аналогичной той, с которой подкатывали ко мне?

– Идите к Мерлину, профессор!

– Ах, Драко, Драко! – с наигранной укоризной пожурил Снейп. – Самовлюбленный и легкомысленный сын не менее самовлюбленного и легкомысленного отца. Ты ведь понимаешь, что если бы я вызывал к себе в кабинет кого-то другого, а он упорно не приходил…

– Так накажите меня, – на придыхании, со страстной яростью прошептал дерзкий мальчишка.

– Не сомневаюсь, это в тебе говорит кровь Блэков. Малфои ведут себя намного сдержанней. Кем ты себя возомнил? – уже другим, не мягким, ядовито-журчащим, а холодным, сухим тоном продолжил учитель. – Роковым соблазнителем?

Увлеченная подслушиванием София слишком сильно навалилась на дверь. Та скрипнула и, к её ужасу, отворилась.

София кубарем покатилась вперёд, растянувишсь у ног профессора, при этом больно ударившись коленками. Чувствуя, что сейчас просто сгорит от стыда, она не торопилась подниматься, созерцая колышущийся подол иссиня-чёрной профессорской мантии.

Провалиться сквозь землю не представлялось возможным, поэтому пришлось подниматься, готовясь к насмешкам, которые вот-вот должны были посыпаться на её голову.

– Мисс Гринграсс? – скучающе протянуд Снейп. – Куда вы торопились на этот раз?

София молчала, опустив глаза долу, мелкими глотками выпивая заслуженное унижение.

– Услышали что-то для себя интересное? – Снейп скрестил руки на груди. – Ладно, милые детки, ступайте спать. Вам предстоит пережить веселые праздники: рождество в обществе Сами-Знаете-Кого. Так что набирайтесь сил.

– Для чего? – наконец рискнула поднять глаза София.

– Мисс Гринграсс, вы любите играть в фанты?

София нахмурилась, догадываясь, что над ней в очередной раз потешаются.

– Рождественские фанты с Темным Лордом – воистину незабываемое развлечение! Хотите знать, каковы будут ставки?

– Пытки, Империус, принудительный секс. Вряд ли Сам-Знаешь-Кто потрудится изобрести что-то новенькое даже ради своей племянницы, – зло процедил Малфой.

– Вы всерьез полагаете, что он заставит меня в этом участвовать? – ужаснулась София.

Когда зельевар повернул к Софии желчное лицо, в черных глазах вспыхнула презрительная жалость:

– А вы всерьёз полагаете, что нет?

***

В Лондон Хогвартс-Экспресс отправлялся с платформы Хогсмеда в одиннадцать часов. После завтрака, погрузив вещи в карету, запряженную невидимыми для большинства тварями, часть студентов покинула школу.

Накануне шёл мокрый снег и деревья покрылись инеем. Ветки гнулись, изнемогая под тяжестью налипших льдинок, но выглядело это красиво.

К моменту, когда кареты дотащились до станции, у всех успели покраснеть носы. Руки от холода не спасали даже перчатки. Восхищаться пасторальными пейзажами никого не тянуло.

В поезде София поспешила занять место у окна.

День выдался пасмурным. Во второй половине снова повалил снег густыми мокрыми хлопьями. Превращаясь в дождь, некогда безупречные кристаллы каплями стекали по стеклу, чертя прозрачные дорожки и, точно лупа, преломляя и искажая мир.

Малфой в купе почти не показывался, на сей раз решив с рвением подойти к обязанностям префекта. Забини, Нотт и Краббэ с Гойлом играли в магический аналог маггловских карт. Пожалуй, за всё пребывания в Хогвартсе, время, проведённое в Экспрессе, оказалось для Софии самым спокойным.

Когда поезд прибыл на Кинг-Кросс, уже стемнело. Стрелки на часах показывали шесть.

Малфой, зайдя за багажом, повернулся к Софии:

– Гринграсс, не могла бы ты сделать одолжение?

– О чём речь, Малфой?

– Не демонстрируй, пожалуйста, моей матери, насколько плохо мы к друг другу относимся.

София, ничего не ответив, потянулась за сакфояжем.

Малфой перехватил её за руку:

– Гринграсс, пожалуйста, – с нажимом проговорил он. – Просто будь со мной поприветливее в её присутствии. И всё.

– В её присутствии я буду сама любезность. Доволен?

– Спасибо, – кивнул Драко, убирая руку.

– Не благодари. Я выполню твою просьбу с одним условием. Расскажи, чего ты хотел от Снейпа?

– Когда? – нахмурился Малфой.

– В ту ночь, когда надрался как последняя свинья и вёл себя соответствующе.

– Таких ночей было много.

– У ту ночь, когда Панси пыталась покончить с собой. Эту-то ночь ты помнишь, надеюсь?! Я слышала часть вашего разговора, слышала, как ты просил декана о каком-то одолжении? Так о чём шла речь?

– Это тебя не касается.

– А мне кажется, что касается. Малфой, для нормального парня ты слишком манерный и к девушкам излишне жёстко относишься… я бы даже сказала, жестоко. Скажи правду, ты гей?

– Я – кто?..

– Не прикидывайся! – топнула ногой София. – Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю.

– А если и так, то что? Тебя как-то задевает моя неправильная ориентация? Может быть, ты ревнуешь?

София набрала в лёгкие воздуха, чтобы разразиться ответной тирадой, но не успела.

– Я уже говорил тебе, что ты полная дура, Гринграсс. Даже если бы мне нравились мальчики, думаешь, я пошёл бы с этим к Снейпу?! Единственному другу моего отца и моему крёстному, которого знаю всю свою жизнь, который нам как родственик?

Малфой, схватив девушку за талию, подтащил её к себе, зашипев в лицо:

– Гринграсс! Я не…

Ярость, гнев, волнение слетело с белого лица, словно их ветром сдуло. Оно застыло в надменно–пренебрежительную маску так резко, что София не смогла удержаться и смерила странного юношу удивленным взглядом.

– Я не об этом его просил, – замораживающим тоном закончил Драко, отпуская её.

Он взял в одну руку свой саквояж, в другую – Софиин, пинком отодвинул дверь и шагнул в коридор.

***

Миссис Малфой, дожидающаяся их на перроне, воскрешала своим образом в памяти стихи Блока:

И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный

В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна

Дыша духами и туманами

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Её упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука…

Единственным светлым пятном в облике этой Незнакомки были волосы, во всем остальном преобладал черный цвет.

– Драко, дорогой! – шагнула Нарцисса навстречу сыну.

Лицо её, озарившись светом любви, из просто красивого стало прекрасным.

– Как поживаете, мисс Гринграсс? – обратилась она к Софии.

Миновав платформу 9 ¾, они подошли к значку 13 1\5. Шагнув за барьер, оказались в чистом поле, во власти свирепой метели. Экипаж, запряжённый чёрными, как смоль, лошадьми, воскрешал в памяти карету графа Дракулы – лакированная, с черными занавесками на окнах, покрытая серебристыми вензелями, изображающими ощерившихся рептилий она сразу выдавала в своих владельцах темных магов.

Драко помог подняться в экипаж сначала матери, потом Софии.

В карете, против ожиданий, было почти так же холодно, как и на улице, с той лишь разницей, что не задувало со всех сторон, да не кололо кожу ледяными иголками остроконечных снежинок.

– Куда мы едем? – спросила София.

– В резиденцию Тёмного Лорда.

Глава 8 Возвращение в логово Змея

Карета подозрительно раскачивалась. София предпочитала в окно не смотреть. Её терзали подозрения, что экипаж запряжен не лошадьми, что черногривые красавцы всего лишь иллюзия, и мчатся они сейчас не по тверди земной, а по облакам.

– Об отце есть известия? – спросил Драко у Нарциссы.

Леди Малфой покачала головой:

– Он жив, Драко, а это сейчас самое важное. Тёмный Лорд дал слово, что Люциус скоро будет на свободе, с нами.

– Ага! – зло скривился тот. – Только забыл уточнить, каким образом. Наверное, когда Дамблдор сдохнет, своды Азкабана падут сами собой?

От нового толчка София едва сама не упала Нарциссе на колени.

Движение прекратилось. Они приехали.

За распахнутой дверью путешественников встретил Скабиор. София невольно задержала на нём взгляд. Он неизменно приковывал её внимание встрёпанными волосами, ломаной пластикой движений и язвительно-задумчивым взглядом:

– Добрый вечер, миссис Малфой, – поклонился он, – добрый вечер, мастер Драко. Мисс Мракс, – отвесил егерь и Софии издевательский поклон, – Тёмный Лорд ожидает вас.

Любимый дядюшка сидел за письменным столом и в ожидании племянницы перебирал бумаги. Общество ему, как всегда на досуге, составляла Нагайна. Змея дремала, устроив голову на плече у хозяина.

Стоило перешагнуть порог, рептилия зашипела. Со стороны это звучало весьма грозно, но на деле же она просто здоровалась.

– Добрый вечер, София, – кивнул Волдеморт. – Пребывание в подземелье не пошло тебе на пользу. От былого румянца, увы, не осталось следа. Садись, – отбросив в сторону перо, темный маг потянулся. – Не люблю разговаривать, глядя на собеседника снизу-вверх.

София села.

Она старательно разглядывала собственные руки, прилагая усилия к тому, чтобы не думать ни о чём, что могло бы привлечь внимание или (тем более), разозлить любимого дядюшку.

– Пустые хлопоты, моя милая, – задумчиво постучал пальцами по столешнице Тёмный Лорд. – Если мне потребуются твои мозги, я возьму их с легкостью. Так что не трудись.

Ножки кресла заскрипели по паркету, Волдеморт поднялся.

– Полученные тобой оценки не впечатляют. Признаюсь, я ожидал от тебя большего. Ну ладно, Мерлин с ней, с учёбой. Расскажи, как тебе понравился избранный жених?

София поморщилась:

– Он не может нравиться.

– Очень даже может, – возразили ей. – Белла, например, от него в восторге. Ты кривишь душой.

– В каком смысле?

– В прямом. О том, кто не «может нравиться» обычно много не думают, а Драко Малфой постоянно присутствует в твоих мыслях. Никогда не лги самой себе, София. Другим – сколько угодно, но не себе. Ступай, приведи себя в порядок, переоденься к ужину. Одень что-нибудь нарядное. Не выношу дурно одетых людей. До тошноты в приюте насмотрелся на всякое убожество и теперь хочу, чтобы меня окружало всё только самое красивое.

Согласно УПСовской моде Софию ожидало чёрное узкое платье со шлейфом.

Как у большинства россиянок, у девушки был летний тип внешности – волосы пепельного оттенка, светлая, холодного оттенка кожа с легким намеком на румянец. Глубокие чёрные тона шли ей не больше, чем Ленусику. Если бы не бриллианты, можно было бы подумать, что София в глубоком трауре.

Когда она спустилась, Долохов и Яксли поприветствовали её дружелюбным кивком, Нотт, Краббэ и Гойл-старшие покивали со сдержанной вежливостью, Рудольфус Лейстрейндж и профессор Снейп ограничились беглым взглядом, а Рабастан сделал вид, что Софии в его реальности просто не существует.

– София, повальсируешь со мной? – предложил ей руку Темный Лорд.

– Но ведь никто не танцует? – возразила она.

– Мы это исправим.

Взмах волшебной палочкой наполнил зал музыкой.

– Я плохо танцую, – предупредила София.

– Зато я – отлично, – с улыбкой сказал Волдеморт и положил руку на волнующий изгиб девичьего стана. – Я всегда всё делал на отлично. Иногда это даже утомляло. Теперь, случается, думаю, может и не стоило прикладывать так много усилий к пустякам?

Вижу твой драгоценный жених заскучал в обществе своих быстро пустеющих бокалов, – неприятно ухмыльнулся Темный Лорд. – Пора ему напомнить о твоём существовании.

– Может, не стоит? – попробывала возразить София.

Но кто б её слушал?

Они остановились у камина, у которого Драко Малфой коротал вечер.

Сегодня вечером Слизеринский Принц, вопреки привычке, был в белом костюме, и София подумала, что белый цвет идёт ему ничуть не меньше чёрного.

– Драко, – вкрадчиво поинтересовался Тёмный Лорд. – Не желаешь потанцевать со своей невестой?

Малфой на секунду замешкался, ставя пустой бокал на поднос.

– Мистер Малфой, – прошелестел Тёмный Лорд, – я не люблю разговаривать с людьми, демонстрирующими мне свою спину. Создаётся, бесспорно, ложное впечатление, что мною пренебрегают.

– Простите, милорд. Я не хотел выказывать неуважения. И конечно же я потанцую с вашей племянницей, если вы на этом настаиваете.

– То есть, если я бы не настаивал, тебе бы даже и в голову не пришло поинтересоваться своей невестой? – посмеиваясь, произнёс Тёмный Лорд. – Как лестно для девичьего самолюбия, не правда ли? – небрежно бросил он Софии.

За плечом обожаемого господина хрипло засмеялась нарисовавшаяся Белла. Вот уже четверть часа она развлекалась тем, что безрезультатно висла на невозмутимом Снэйпе, и ей это явно наскучило. Она была рада развлечься, пусть даже и за счёт племянника.

– Чего вы от меня хотите? – глаза у Малфоя блестели, то ли от ярости, то ли от навернувшихся слёз.

Тёмный Лорд брезгливо поморщился:

– Всегда недолюбливал Блэков: богатые, самоуверенные, набалованные психи. Стеклярус, возомнивший себя бриллиантом. Уж, прости, Белла, но такова правда. Ты же, мальчик, превзошёл всех, что были до тебя.

– Мой лорд, Драко не Блэк, – возразила Белла.

Она зашла за спину племяннику, припадая к его плечу. Глянцевые черные глаза горели весёлым безумием.

– Он – Малфой!

Тёмный Лорд никак это не прокоментировал.

– Ты спрашиваешь, чего я хочу? – обратился он к Драко. – А чего можно хотеть от жалкого подобия человека? Чего можно желать от маленькой пакости, способной ударить лишь в спину?

– Мой лорд ко мне пристрастен, – дрогнувшим голосом проговорил Малфой.

– Да–а? – прошипел Волдеморт. – Ну, извини, беспристрастнее я не бываю. Может, стоит задуматься над тем, чтобы сменить хозяина? А? Что ты на это скажешь? – голос Темного Лорда звучал с презрительной ласковостью, – Ты – убогая грязь, желчная дрянь. И я терплю тебя только из-за твоего отца. Но запасы моего, воистину ангельского терпения, не безграничны. Заруби себе на носу, щенок, – презрительно закончил Волдеморт, – я либо сделаю из тебя мужчину, либо – убью.

Равнодушно, почти беззлобно вослед полетело непростительное:

– Круцио!

Драко закричал, да так, что уши заложило.

Белла сморщилась; Снейп отвернулся. На лицах остальных не отразилось ничего.

Волдеморт на секунду отвел палочку в сторону:

– Давай, юный Малфой, – растекался по комнате ядовитый тихий голос. – Покажи, на что ты способен?

Драко силился удержаться на трясущихся ногах, но те, не слушаясь, подогнулись. Из носа на белоснежную рубашку обильно стекала кровь.

– Круцио! – повторил Волдеморт.

Драко упал. Его трясло так, будто тело пронзало электрическими разрядами. Какое-то время ему удавалось сдерживаться, но несмотря на все старания, через несколько мучительно долгих секунд с губ снова сорвался крик.

Темный Лорд отвел палочку в сторону. Алый луч погас.

Драко дышал так часто, что Софии даже сделалось страшно: а вдруг он задохнётся от гипервентиляции лёгких?

– Будь мужчиной, Драко Малфой, – презрительно произнёс Тёмный Лорд. – Учись держать себя в руках.

– Я стараюсь, мой лорд… – прохрипел тот в ответ.

– Терпение лучшая добродетель. Круцио!

Драко корчился на полу, его кулаки сжимались, ногти до крови впивались в ладони. С усилием подняв трясущуюся руку к губам, он закусил костяшки пальцев, но больше так и не закричал.

Чувствуя, что не в силах на это смотреть, София отвернулась, переводя взгляд на Беллу.

Женщина наблюдала за племянником из-под опущенных век, грудь её тяжело и часто вздымалась. На лице была не жалость, не сочувствие, не возмущение жестокостью своего господина – на нём крупными буквами было написано желание, похоть хищницы, получающей удовлетворение от созерцания чужих мук.

– Уже лучше, – насмешливо похвалил Тёмный Лорд. – На первое время – сойдет. На сегодня урок закончен. Можешь быть свободен, Малфой. София! Помоги жениху добраться до его комнаты, а то ещё сдохнет тут посреди зала.

По залу летел легкий, холодный, безжалостный смех Тёмного Лорда – смех существа без души, без сердца и совести.

Не слишком охотно София приблизилась к молодому человеку.

– Малфой? – позвала она, опускаясь рядом с ним на колени. – Драко?

С тихим стоном он приоткрыл веки. Всегда такие красивые и ясные, сейчас серые глаза покрылись красными полосками лопнувших сосудов.

– Нужно уходить, – зашептала она. – Встать можешь?

– Попытаюсь, – кивнул он.

Перекинув руку юноши через плечо София обняла его за талию, помогая подняться.

Драко всегда казался легким, грациозным, тонким и резким, как росчерк пера. Так откуда же в его тощем теле такой вес?

– На каком этаже твоя спальня?

– Не стоит со мной нянчиться. Сам доберусь.

– Не доберёшься. Рухнешь где-нибудь на лестнице.

– Поглядите, какие мы милые!

– Впереди ещё столько этажей… спорим, по закону подлости, твоя комната на самом верху?

– Угадала, – невесело усмехнулся он. – Ладно. Убери руки. Я же сказал – пойду сам.

Оттолкнувшись от стены, он сделал несколько шагов, но потом начал медленно оседать на пол. София едва успела подхватить его.

– Где твоя девичья скромность, Гринграсс? Так навязываться молодым людям? Ай–яй–яй…

По лицу Драко, по тому, как он сжимал губы и судорожно цеплялся за перила, было заметно, что он еле держится.

Когда они, наконец, добрались до его комнаты, София в нерешительности потопталась у порога.

– Иди к себе, Гринграсс. Что у тебя за привычка всё время на меня таращиться.

– Я не таращусь, я… – София осеклась, решив не развивать эту тему. – Ладно, отлёживайся. Спокойной ночи.

– Приятных снов, деточка, – насмешливо полетело в ответ.

Глава 9 Дом призраков

Ванная впечатляла со знаком минус. Купаться в ней было равносильно самоубийству – всё равно, что напрашиваться на воспаление легких. Мало того, что отсутствовал всякий намёк на отопление, так ещё свободно задувало со всех щелей, а оных насчитывалось немалое количество.

Кое-как приведя себя в порядок, замерзшая и злая, София, вернулась в спальню, где споткнулась о взгляд Волдеморта.

– Доброго утра, – милостиво снизошёл до кивка великий родственник.

– Д..доброго, – запинаясь, отозвалась девушка. – Я не ожидала, что…

– Не важно, – отмахнулся Тёмный Лорд. – Предлагаю не тратить время на пустопорожнюю вежливость. У меня к тебе, София, есть дело.

– Какое дело? – сразу насторожилась она.

А кто бы на её месте не насторожился бы?

– Предстоит отправиться в Исландию. Есть такое островное государство в северной части атлантического океана…

– Я знаю, где находится Исландия, дядя, – раздраженно фыркнула девушка. – Зачем я должна там оказаться?

– На одном из островов есть замечательный дом где, по слухам, поселились то ли призраки, то ли демоны. Прибудешь туда. Оглядишься. Почистишь дом от нечести.

– Я?.. – нервно моргнула София. – Но я же не священник!

– Ты некромант. Это даже лучше.

– Никакой я не некромант. Да я понятия не имею, как заклинать всю эту нечисть. Вы же видели мои оценки? Я почти ни на что неспособна, да это и не удивительно, учитывая мой опыт…

– Поедешь и точка, – отрезал Темный Лорд, хрустнув пальцами. – Я уже отмечал, что недоволен результатами твоего обучения в Хогвартсе? Мои обучающие методы, как ты могла вчера заметить, много жёстче, зато и куда эффективнее, чем беседы со вкусом лимонных долек у Дамблдора. Твой дар позволяет повелевать мертвыми. Вот поезжай и повеливай.

– Дядя! – взмолилась София. – Дар – даром, но, чтобы справляться с монстрами, необходимы знания, умения! А у меня их нет! Я не могу…

– Если Василиса права, то ты с легкостью справишься, – холодно отрезал Темный Лорд. – А если нет, то ты мне не нужна.

– Пожалуйста! Пожалуйста, не поступайте так со мной!

– Никогда ничего ни у кого не проси, и никто не посмеет унизить тебя отказом.

Мир стал неясным, размытым – это на глаза набежали слёзы.

Да, просить, биться в истерике, валяться в ногах бесполезно. Это существо холодно ко всему, одинаково ко всем беспощадно и безразлично.

***

В разбитое окно тянуло сквозняком. Остро пахло плесенью, сыростью, затхлостью и тленом. По полу густым пушистым ворохом проросла пыль, кое-где на ней виднелись следы от острых коготков. Сверху, с потолка, спускалась затянутая паутиной люстра, щеголяющая разбитыми хрустальными рожками. На окнах болтались некогда пышные, но успевшие истлеть бархатные занавеси, их первоначальный цвет даже угадать не представлялось возможным. В засиженные мухами окна свет пасмурного дня едва пробивался, везде царила полумгла.

Почти в каждой комнате были часы. Они висели на стенах, стояли на полу, полках, каминах, подзеркальниках. На всех замершие стрелки показывали половину четвертого, то ли утра, то ли вечера?

За господской половиной дома тянулся коридор, ведущий в служебные помещения – кухню, прачечную, кладовки, где на проржавевших крюках продолжали свисать давно истлевшие туши. На кухонном столе стояла затянутая коричневой грязью чашка, словно кто-то так и не успел её допить. В раковине плавала алая муть, издалека до жути напоминающая кровь. Запах витал соответствующий. Зажав нос, София поспешила выйти.

Вернувшись в гостиную, она заставила себя подняться по лестнице, ведущей в коридор на втором этаже, выполненный в виде длинного балкона. С одной стороны истлевших половиц тянулась стена, завешенная картинами, с другой – деревянный бордюр. Портреты чередовались с дверями. За дверями таились маленькие, тесные комнатки.

Пока дом безмолвствовал. Скорее всего до наступления темноты следовало запастись терпением и, по–возможности, свечами.

Вернувшись на кухню, София принялась шарить по полкам, игнорируя мерзкий запах и налипающую на пальцы паутину. Усилия её увенчались успехом – удалось отыскать несколько свечей. Хотя, если подумать – на что свечи, когда есть Люмос? Просто необходимо было чем-то заняться, пока минуты складывались в часы ожидания.

Софии никогда в жизни не было так страшно. То, что ждало её, было частью Ада, – иррациональное, необъяснимое, непредсказуемое.

Ожидание выматывало. Час за часом ничего не менялось. Всё так же недвижимо лежала пыль, тускло мерцали зеркала, стояли часы.

Наконец в дверь постучали.

София стояла на вершине лестницы, с силой сжимая перила, и расширенными глазами смотрела, как сотрясается дверь под ударами пустоты. Она изо всех сил сдерживала дыхание. Затихнув, словно трусливый зайчишка, спрятавшийся под кустом от волка, она отчаянно надеялась, что зловещий стук вот-вот прекратится.

Когда стихли удары, заголосили канализационные трубы. Казалось, чья–то рука разом открыла все краны и завоздушенная добрую сотню лет система освобождалась, выдыхая из себя скопившиеся нечистоты.

В голове издевательски зазвучали строки Маяковского:

«А вы ноктюрн сыграть смогли бы

На флейте раскаленных труб?»...

Впрочем, только безумец мог бы назвать какофонию звуков ноктюрном.

– Силенцео! – крикнула София, взмахнув палочкой.

Возмущённо булькнув, дом заткнулся.

Наступившая тишина казалась более зловещей, чем недавний истошный вой.

Дом злился и готовился к новой атаке. С каким–то извращенным любопытством, София ждала, что же он предпримет дальше?

Ждать пришлось недолго. Широко распахнулись окна, одно за другим. Ворвавшийся ледяной ветер развеял наложенные Софией чары молчания и сквозняки завыли, словно ранненые звери.

Когда сверху упала одна из массивных цепей, удерживающих тяжелую громоздкую люстру, София поняла – дом перестал просто пугать. Он стал по-настоещему опасен.

Картины и светильники со свистом полетели со стен на пол, будто невидимая рука срывала их в ярости, бросала, разбивала, крошила в мелкие щепы.

Потом послышался звук шагов. Сначала в одной стороне, потом в другой. На втором этаже забегало множество маленьких ног.

С громким тиканьем пошли часы, трезвоня со всех сторон на разные лады.

Сначала София списала это на игру света и тени. Потом, обернувшись, воззрилась, не в силах поверить: у лестницы стояла девочка, одетая в платьице, похожее на наряд Мальвины. Из–под юбочки выглядывали кружевные панталончики. На голове красовался огромный старомодный бант. Когда–то он был белым, но теперь выглядел так, как и полагается выглядеть тряпкам, тлевшим в земле больше полувека. Девочка подняла лицо.

Одна его половина оказалась обезображена: глазное яблоко висело на отвратительных белых ниточках, из развороченного рта торчали обнаженные зубы. Вторая же его половина была по–прежнему красива: округлая щечка, мягкий изгиб совершенных губ.

Изуродованный труп, рыча, кинулся на непрошенную гостью.

– Левиоса! – отшвырнула София инфернала и бегом поднялась по лестнице, увёртываясь от падающих картин. Вбежав в одну из комнат, заперла за собой дверь. Взгляд метнулся по сторонам: лавка под окном, стол, заваленный чем–то, подозрительно напоминающим птичьи перья, кровать, закрытая полуистлевшим балдахином, колышущимся под порывами сквозняка.

Или не сквозняка?..

Равномерный скрип пружин…

В прорехе ткани мелькнули полуразложившиеся, посеревшие, раздувшиеся тела утопленников, совокупляющиеся друг с другом с механической монотонностью.

Пружины скрипели…

София потянула за ручку и с ужасом поняла, что та не поддаётся. Дернула ещё раз. Ещё! Ещё! Безрезультатно.

Кольца балдахина съехали в сторону.

При жизни, возможно, любовники были даже стройны и привлекательны. Но сейчас при взгляде на них невозможно было удержаться от тошноты. Переплетённые тела, словно чудовищный краб, поднявшись на вывернутые под неестественным углом конечности, поползли к Софии. Колыхались раздутые животы и груди, белые, как жабье брюшко.

– К нам! К нам! К нам! – стонали они.

– Алохомора! – завопила девушка.

Дверь сорвало с петель. София кинулась в образовавшийся проход. Далеко, однако, не убежала: между ней и лестницей стояло с десяток инферналов. Белых, с отрешенными лицами и залитыми чернотой глазами.

– Бомбарда!

Вверх полетели щепки и штукатурка. В облаке пыли призрачные фигуры словно растворились.

София, не теряя времени, кинулась к выходу.

На пороге она снова наткнулась на препятствие, упав в чьи–то руки.

– Тише, Гринграсс! – зашипел над ухом знакомый голос. – Тише! Совсем спятила?

– Малфой?! Это действительно ты?! – София судорожно вцепилась в рукав его мантии. – О, господи, Малфой! Ты здесь? Какое чудо!!!

– Вот уж не думал, что доживу до того момента, когда моё появление ты приравняешь к чудесам, – съехидничал он.

– Нужно срочно выбираться отсюда. Убираться с этого проклятого острава!

Малфой не мешал Софии заливаться слезами. Не отталкивал и не обнимал, просто стоял и ждал, когда её истерика сойдёт на нет.

– Полегчало? – спросил он, когда её рыдания перешли во всхлипы. – Ну а теперь слушай. Уйти, не выполнив задание Лорда мы не можем. Поэтому придётся вернуться.

София замотала головой.

– Я туда ни за что не вернусь!

– Придётся, Гринграсс. Просто поверь на слово – лучше инферналы, чем разъярённый Тёмный Лорд.

– Но что можно сделать с таким колличеством инферналов? Может быть лучше спалить этот дом к чертям собачим?

Драко покчала головой:

– Тёмный Лорд хочет, чтобы мы очистили дом, а не уничтожили его.

– Но как это можно сделать?

– Не знаю. Это у тебя сила управлять мертвецами.

– Я не умею. К тому же их там слишком много…

– Давай начнём с малого? Я призову кого-нибудь одного, а ты потренируешься? –предложил Драко.

Других вариантов не было, поэтому стали действовать по плану Малфоя.

– И как мы будем призывать мертвецов?

Через минуту что–то, подозрительно напоминающее мумию, упало на землю. Малфой поморщился.

– Половина дела сделана, – взмахнул он палочкой. – Дальше твоя работа.

Холод. Он распространялся от оскаленного, сморщенного трупа. Леденящий холод и маленькие воронки черноты. Будто кляксы.

«Во имя Отца, и Сына, И Святого Духа, Изыди, нечистая сила! Убирайся в ад во веки веков. Аминь!».

Воронки убыстряли вращение, чувство холода усиливалось.

Кап. Кап. Кап...

Где–то далеко лежит озеро, полное темных вод…

Озеро без дна и без движения.

Неподвижное мертвое озеро, куда возвращаются маленькие черные кляксы, заставляющие двигаться тела мертвецов.

***

София поняла, что была в трансе, только тогда, когда вынырнула из него.

– Ты сожгла труп даже без палочки! – восхитился Малфой.

Не прошло и четверти часа, как они любовались на исполинский костер.

– Малфой?

– Что?

– Спасибо, что пришёл. Что помог. Что просто был рядом.

– На здоровье, Гринграсс, – кивнул он.

Глава 10 Сектумсемпра

Каникулы закончились. Жизнь в магической школе понеслась по привычному кругу: уроки, обеды, походы в библиотеку, язвительные замечания Снейпа, не замечающие взгляды Малфоя и внимательный, изучающий – Поттера.

София изо всех сил старалась не попадаться на глаза Дамблдору и, по возможности держаться подальше от Паркинсон. Она с головой погрузилась в учебу, стремясь хоть как-то сравняться в знаниях с однокурстниками. В библиотеке то и дело приходилось сталкиваться с Грейнджер. Девушки вежливо раскланивались, садились с книгами за разные столы и, не перебросившись ни словечком, читали.

Со слизеринцами София больше не конфликтовала. Однокурсники её не замечали и роль невидимки её вполне устраивала. Однако случались дни, когда хотелось обыкновенного человеческого тепла и дружеского участия. В такие дни София с тоской посматривала на гриффиндорский стол. Там человеческие чувства и отношения не были под запретом, там было всё то, о чём она мечтала.

С приходом февраля снег почти полностью сошел, морозы сменились пронизывающей сыростью. Непрерывно лили дожди, размывая газоны.

В это время в Хогвартсе шестикурсники традиционно записывались на курсы по аппарации. Учить студентов прибыл колдун из Министерства и первый урок был назначен на субботу.

– Доброе утро, – проговорил невразрачный на вид человечек. – Меня зовут Уилки Эйджели. В ближайшие двенадцать недель я буду учить вас аппарировать.

Заметив, что Малфой резко выговаривает что-то Краббэ и Гойлу, София отвлеклась.

Оба здоровяка выслушивали Слизеринского Принца понурив головы. И все, включая Малфоя, выглядели взволнованными.

МакГонагалл тоже это заметила, и с видимым удовольствием прокричала на весь зал:

– Мистер Малфой, замолчите же, наконец!

Губы профессора Снейпа раздражённо изогнулись. Он явно не был в восторге от замечания, сделанного его любимому ученику и смерил гриффиндорскую профессоршу яростным, обжигающим взглядом.

– Вы, вероятно, знаете, что на территории Хогвартса аппарировать невозможно, – бубнил, между тем, министерский колдун. – Однако директор снял заклятие. Всего на час и в пределах Большого Зала. Подчеркну, проникнуть за стены Большого Зала нельзя и с вашей стороны это было бы глупо.

Урок прошел безуспешно. Переместиться так никому так и не удалось, даже всезнайке Грейнджер.

– Малфой, – догнала блондина София по дороге в подземелья. – Нам нужно поговорить.

– Соскучилась и решила признаться мне в любви?

Ввзгляд у него был колючий и затравленный, словно у зверя, загнанного в ловушку.

– Жду тебя после девяти в туалете Плаксы Миртл.

Когда в девять часов девушка переступила порог женской комнаты, к её удивлению, Малфой уже ждал её там.

– Привет… – начала была София.

– Здоровались уже, – дернул плечом блондин. – Чего тебе надо? Зачем мы здесь?

София отметила, что выглядел он бледным и усталым.

– Я беспокоилась…

Губы юноши сложились в знакомую, кривую ухмылку.

– Гринграсс, неужели обстановка кажется тебе подходящей для романтических признаний? – закатил он глаза. – Если ты закончила, я, пожалуй, пойду.

– Нет. Я не закончила. Я даже ещё и не начинала.

– Ну так начни, – предложил Малфой.

– Я знаю о задании, который дал тебе Тёмный Лорд.

– О чем ты, Гринграсс?

София внимательно поглядела ему в лицо:

– Как именно ты планируешь убить директора, Драко?

Какое-то время они оба молчали, привыкая к тому, что это сказанно вслух.

После длительной тягостной паузы блондин пожал плечами

– У меня нет плана, Гринграсс. Я понятия не имею, как прикончить одного из самых выдающихся магов современности, с которым не сладили ни Гриндевальд, ни сам Темный Лорд.

– Поттер следит за тобой. Ты об этом знаешь? Сегодня он глаз с тебя не сводил.

– Да он всегда рыщет вокруг, словно влюбленная барышня!

Малфой прислонился лбом к колонне, словно пытаясь унять мучающий его жар прикосновением холодного бесчувственного камня.

– Да и какая разница? Пусть следит! Вряд ли что путное выследит. Меня это не волнует. Единственное, что меня сейчас беспокоит, так это то, что мама полностью находится во власти Темного Лорда. А я, как любит говорить твой дядюшка: «этакая маленькая пакость», ничего не могу сделать.

– Тёмный Лорд говорил, что не любит причинять женщинам боль.

– Зато он любит использовать женщин, чтобы причинять боль мужчинам. Ты же поинмаешь, что мне не справится с Дамблдором, – в отчаянии сказал Драко. – Более того – я и не хочу справляться! Если его не станет… – он отвернулся, не договорив фразу до конца. – Я устал! Устал бесконечно ждать конца.

София не нашлась, что сказать, чтобы хоть как-то его утешить.

***

Пара недель промельнуло незаметно, без приключений. Несмотря на временное затишье Софию не покидало ощущение, что Хогвартс – это большой корабль, который в любую минуту может попасть в полосу шторма. Казалось, все они бодро шагают над пропастью, каждый глядя строго перед собой и игнорируя факт, что под ногами бездна, в которой нет дна.

Малфой с каждым днём всё больше нервничал и всё чаще исчезал. Порой даже прогуливал занятия, а Панси глядела волком, как будто в происходящем была Софиина вина. Поттер не переставал вынюхивать. Мальчик-Который-Выжил, всё время прислушивался и присматривался, неотвязно вращаясь вокруг объекта под названием Драко Малфой. Герой явно что-то подозревал. И подозревал – активно.

В тот день Поттер как обычно опоздал на урок по Защите от Темных Искусств –он часто опаздывал, хотя на другие предметы являлся всегда вовремя. Напряжение между Слизеринским деканом и дамблдоровским любимчиком нарастало, становилось почти осязаемым – хоть ложкой черпай. Ни учитель, ни ученик не желали идти на компромисс во взаимной антипатии.

–Снова опоздание, Поттер? – презрительно изогнул губы профессор Снейп, не удосужившись даже взглянуть на надежду магической Британии и гордость Гриффиндора.

Небрежно облокотившись на кафедру, учитель наблюдал, как Избранный, взлохмаченный, серьёзный и злой, пробирается к месту рядом с лохматой Грейнджер и красавчиком Роном.

– Минус десять баллов с Гриффиндора, – с видимым наслаждением осязая каждый слог, просмаковал учитель.

Во взгляде Поттера сверкнула такая яростная ненависть, что София передёрнулась. Однако Снейп и бровью не повёл.

На самом деле «минус десять», было через чур – половина класса ещё даже учебники достать не успела. Снейп придирался, не таясь и не скрываясь, получая от процесса удовольствие.

– Прежде всего хочу собрать ваши работы по дементорам, – оповестил класс учитель. – Ради вашего же блага надеюсь они лучше того вздора, что мне пришлось читать о сопротивлении проклятию подвластия. А теперь, если вы соблаговолите открыть учебники… в чём дело, Финниган? – раздраженно обернулся Снейп к осмелившемуся робко поднять руку подростку.

– Скажите, сэр, как отличить привидение от инферния?

София вздрогнула, почувствовав, как ладони становятся влажными.

– С чего вас вдруг это заинтересовало? – шелковым голосом поинтересовался профессор.

– В «Прорицательской» писали…

– Ничего подобного – скучающе возразил профессор. – Ничего подобного в «Прорицательской» не писали. Если бы вы внимательно читали газету, то поняли бы, что речь идет не об инферниях, а о жалком воришке. Кажется, Поттеру есть чем с нами поделиться? – слизеринский декан впился черными глазами в золотого гриффиндорца.

Мальчишка выпрямился, отстраняясь от Рона, с которым что-то увлеченно только что обсуждал. Рыжий принял недовольный, сердитый вид.

– Поведайте нам, юноша, чем же привидения отличаются от инферналов? – продолжал допытываться преподаватель, не потрудившись изгнать из голоса насмешку.

– Э-э…м-м…привидения прозрачные, – промямлил Гарри.

– Гениально, – издевательски восхитился Снейп, – привидения прозрачные? Шесть лет не прошли для вас даром, Поттер! Потрясающий ответ!

Паркинсон хихикала, Забини ухмыльнулся. Даже Малфой, в последнее время витающий на уроках в облаках, начал прислушиваться.

– Да, – вскинув подбородок, твёрдо, с вызовом, заявил гриффиндорец, – привидения – это духи, а значит они прозрачные. А инферналы трупы, поэтому они твердые.

– Великолепно, Поттер. Ве-ли-ко-леп-но. Поведано с непосредственностью пятилетнего ребёнка. Ответ же студента шестого курса должен был звучать приблизительно так. Инфернал это труп, воскрешённый заклятием черного мага. Обычно для создания инфрения требуются жертвоприношения, как правило, человеческие. Создать инферналов способен далеко не каждый маг. Но существует очень редкая каста, получившая название некромантов, о которых вы, безусловно знаете? Мисс Грейнджер, вам известно, кто издревле обладал некромантическими способностями?

– Салазар Слизерин? – не очень уверенно прозвучал звонкий голос всезнайки.

– Паркинсон? – обернулся Снейп к старосте Слизерина.

– Сам Салазар Слизерин не обладал способностями некроманта, но среди его потомков этот дар проявлялся довольно часто. За способность подчинять Темные Силы их называли Мраксами. Самое главное, что отличает инферналов от привидений – первые не самостоятельны. Они действуют как марионетки, повинуясь воле своего повелителя, – закончила Панси.

–Как зомби? – сорвалось с губ Софии.

– Верно, – согласился Снейп, – магглы называют инферниев зомби. В то время, как привидения есть суть оттиск почившей души, оставшейся на земле…прозрачный оттиск, по замечанию юного Поттера.

– Да Гарри по сути же верно все сказал, – вмешался Рон, поддерживая друга. - Вот иду я темной ночью, встречаю нечто. Переулок тёмный. Пойди, сразу пойми, твердый он или нет? Не спрашивать же: «Извините! Вы случайно не оттиск почившей души?».

По классу пробежал хохоток, быстро сникший под профессорским взглядом.

– Очень умно, Рональд Уизли, – усмехнулся одними уголками губ профессор Снейп. – Минус ещё десять баллов с Гриффиндора. А теперь, класс, открываем учебники на странице двести тринадцать, и читаем два абзаца о пыточном проклятии…

За ЗОТИ следовало зельеделие.

– Давайте забавляться, – весело потирая руки, почти пропел профессор Слагхорн. – Сегодня каждый из вас приготовит мне что-нибудь интересненькое!

– В каком смысле интересненькое? – процедил Малфой.

– Удивите меня чем-нибудь! – легкомысленно всплеснул толстыми ручками своеобразный человек.

София видела, что Драко злится.

– Пустая трата времени, – процедил он сквозь зубы.

– Тише, – предупредила София, указывая взглядом на Поттера, который не сводил с них глаз, наблюдая поверх учебника.

Урок кончился тем тем, что профессор расхвалил своих любимчиков, а на остальные работы едва глянул.

Отсидев в библиотеке несколько часов, готовясь к завтрашним Рунам, София, поднявшись в спальню, нашла среди свитков, приготовленных к завтрашнему дню, записку:

«Жду тебя у входа в Комнату Секретов. Нужно срочно поговорить».

Поднявшись на седьмой этаж, София свернула к туалету Плаксы Миртл.

В уборной стояла глухая тишина, свойственная пустым помещениям. Но в треснувшем зеркале успели отразиться две половинки Малфоя: тонкая черта поперёк зеркала ломала юношеский образ на части.

– Я боялся, ты не придешь, – признался он.

София пыталась сообразить, что могло взволновать Драко до такой степени, чтобы он сам снизошел до приватной беседы?

– Это правда, что ты можешь отозвать дементоров из Азкабана?

– Что?!.. Нет, конечно!

– Вчера я слышал, как Рабастан говорил Яксли, будто Темный Лорд собирается вытащить наших из Азкабана, рассчитывая в этом на тебя. Там, в Доме с призраками Темный Лорд просто проверял твои силы, понимаешь? Если все получится, – Малфой до боли стиснул руку Софии, – если всё получился, мой отец может выйти на свободу!

– Это хорошо или плохо? – на всякий случай уточнила София.

– Ты ещё спрашиваешь?

– Драко, это глупости. Я даже не представляю, как эти дементоры выглядят.

– Можешь поверить на слово – жуткие твари. Инферналы по сравнению с ними пушистые зайчики и плюшевые мишки.

– Сомневаюсь, что что-то получится.

– Должно получиться, – вздохнул Драко. – Темный Лорд не прощает неудач.

В коридоре за дверью что-то дико загрохотало, заставляя Драко и Софию отскочить друг от друга.

Лицо Малфоя исказилось первобытной, дикой яростью.

– Поттер! – прошипел он, растягивая слова, выплёвывая каждую букву. – Выхухоль очкастая! Так и будешь всюду таскаться за мной?!

– Драко! Не нужно! – попыталась остановить его София, но блондин стряхнул её, словно надоедливую муху.

– Что вы здесь делаете? – потребовал отчета Гарри меряя слизеринца холодным, изучающим взглядом.

– Не твоё дело, – вскинул голову Драко. – Может быть, у нас тут свидание?

Гриффиндорец недоверчиво фыркнул:

– Других идей, куда привести девушку, не нашлось?

Малфой вскинул палочку, Поттер в ту же секунду выхватил свою.

Порча в гриффиндорца полетела первой, однако Гарри успел отскочить в сторону. Чудом не задев цель, заклятие угодило в лампу на стене, вдребезги её разбивая. Раздался оглушительный грохот. Тяжелый чугунный бак для мусора, стоявший за спиной Поттера, взорвался, рассыпаясь острыми осколками.

Когда раскололся бочок позади Софии, она не удержалась от испуганного крика.

Поттер, кинувшись вперёд, оттолкнул девушку за колонну из раковин, убирая её с линии огня, сам едва успевая увернуться от летящей в него Бомбарды.

Повсюду фонтаном забила вода, растекаясь по полу неглубоким озерцом.

Гриффиндорец, не удержавшись на скользком кафеле, растянулся на полу. Слизеринец, торжествуя, навис над ним:

– Круци…

– Сектумсемпра! – взревел Поттер с пола, бешено размахивая палочкой.

Кровь брызнула густым алым фонтаном. Она так быстро заливала рубашку Драко, будто на него из ведра плеснули алым. На лице блондина проступило недоумение. Он провел рукой по груди, и пальцы тотчас окрасилась в бардовый цвет.

– Мерлин… – скривился Драко.

София не могла проронить не звука, охваченная ужасом.

– Молодец, Поттер, – хрипло выдохнул Малфой, перед тем, как с громким всплеском рухнуть в лужу. – Спасибо…

Волшебная палочка выпала из обмякшей руки.

– Нет… – хрипло выдохнул Гарри, рванувшись к противнику. – Драко, держись! Астория, не стой столбом. Позови кого-нибудь!

– Оставь, Поттер… – прохрипел Малфой, отталкивая пытающуюся поддержать его руку. – Дай сдохнуть спокойно…

– Драко, я не хотел… я тебе не позволю!

Поттер стоял на коленях рядом с Малфоем, лежащем в луже собственной крови, растекающейся по воде и исступленно шептал, будто его слова могли что-то изменить:

– Малфой, черт тебя возьми, не смей умирать! Не смей умирать, слышишь?..

Дверь с шумом распахнулась, пропуская бледного, как привидение, о которых шла речь на недавнем уроке, профессора Снейпа. Грубо оттолкнув Поттера, он сам опустился возле Драко на колени. Плавно водя палочкой над ранами, все повторял и повторял какое-то заклинание, звучавшее, словно песня.

Рана медленно затягивалась.

София и Поттер смотрели в полном потрясении.

– Драко? – донесся тихий глухой голос зельедела. – Ты как?

Истеричный, лающий тихий смех, полный запредельного отчаяния:

– Вашими стараниями, профессор, моя эффектная кончина отодвигается.

– Встать можете, мистер Малфой?

Драко кивнул.

Обхватив юношу за тонкую талию, профессор помог ему подняться.

– Тебе нужно в больницу. Не исключено, что останутся шрамы, но если незамедлительно принять ясенец белый…

София никогда не замечала ранее за профессором склонности к многословию. Видимо, тот тоже был от потрясения слегка не в себе.

Повернувшись в дверях, до которых успел дотащить Драко, Снейп проговорил:

– Вы, мисс Гринграсс, незамедлительно пройдите к директору. А ты, Поттер, – в голосе профессора звенела ледяная ярость, – ты жди меня здесь.

Глава 11 Пещера

Поттера за стычку с Малфоем лишили возможности выступать за гриффиндорскую команду на квиддичном матче. В результате Гриффиндор остался не только без ловца, но и без капитана.

Паркинсон, ликуя, сообщила, что Снейп намерен заставить Избранного разобрать старые папки с записями о нарушителях школьной дисциплины.

– Ему придётся заново переписать весь этот мусор, рассортировать в алфавитном порядке и разложить по коробкам. Вручную, без магии!

Панси пребывала в приподнятом настроении. Такой счастливой София её не помнила.

К слову, отсутствие Поттера не помешало Гриффиндору обойти Слизерин на двести очков. Рыжая бестия по фамилии Уизли летала за себя и «за того парня», сумев обеспечить команде победу, Рон тоже не ударил в грязь лицом. Так что радость Паркинсон была преждевременной.

Спустя несколько дней после матча Дамблдор снова вызвал Софию к себе.

– Вы обещали составить мне компанию? – напомнил он. – Время пришло.

– Куда мы отправимся? – настороженно спросила София.

– За одним из крестражей вашего дяди и… попрошу воздержаться от дальнейших вопросов до прихода Гарри. Не хотелось бы говорить об одном и том же дважды. – Дамблдор глянул на часы. – Гарри должен прийти с минуту на минуту. А-а, вот и вы, молодой человек!

– Профессор, внизу, у Выручай-Комнаты, я встретил профессора Треллани. Она… – Гарри мгновенно смолкнул, заметив Софию.

– Нам нужно идти, Гарри.

Дамблдор будто не слышал обращённых к нему слов.

– Но профессор Треллани… она…

– Гарри, – мягко перебил директор, – нам нужно идти. Не будем медлить.

– Минуточку всё же помедлим, сэр, – со свойственной ему дерзостью возразил Поттер. – Скажите мне только одно: вы знали, что это Северус Снейп донёс Волдеморту о пророчестве?

Между серебряными бровями директора пролегла глубокая морщинка.

– Гарри… – устало выдохнул он, и плечи его тяжело опустились, словно под гнётом прожитых лет. – Да. Я знал.

– Ну так я теперь тоже об этом знаю! Не понимаю только, почему, будучи в курсе, вы взяли эту мразь работать в Хогвартс?

Казалось, гриффиндорец с трудом удерживается от того, чтобы не начать крушить всё вокруг.

– Гарри, пожалуйста…

Но Поттер с вызовом глянул в лицо Дамблдору:

– Прошу вас не говорить мне о том, будто он совершил ужасную ошибку. Он…он гнусно подслушивал под дверью!

О Софии в пылу беседы благополучно забыли, и она была этому только рада.

– Я попрошу тебя понять, – сказал Дамблдор, – что, когда профессор Снейп услышал первую половину пророчества, он ещё состоял на службе Волдеморта и вполне естественно, что он рассказал обо всём своему патрону. Северус не знал, не мог знать, за кем из мальчиков начнётся охота. Он понятия не имел, что речь идёт о знакомых ему людях…

– Вы доверяете ему?! – заорал Гарри. – После всего, что он сделал?! Вы ему доверяете?!

– Верю, как самому себе, – твёрдо сказал Дамблдор.

– Да это же глупо! Они сейчас с Малфоем затевают очередную гадость прямо у вас под носом, а вы продолжаете им верить?!

В голосе Дамблдора, когда он заговорил, зазвучала сталь:

– Мы уже обсуждали эту тему, Гарри, обсуждали не единожды. Я не раз и не два объяснял тебе свою точку зрения.

– Как вы можете?! Как вы смеете?! Я готов поспорить: когда сегодня вас не будет в школе, Малфой и Снейп…

– В чем конкретно ты их подозреваешь?

– Они что-то задумали, я это знаю точно! Только что я столкнулся внизу с профессором Трелани, она прятала херес в Выручай-Комнате, и слышала, как Малфой…

– Достаточно, – не терпящим возражения тоном оборвал Дамблдор. – Мисс Гринграсс, волшебная палочка при вас?

– Профессор, я…

– Довольно, Гарри!!! На время моего отсутствия будет включена дополнительная защита. Пожалуйста, не думай, что я несерьёзно отношусь к безопасности моих учеников.

Выпрямившись во весь рост, директор сжал старческими пальцами руки подростков:

– Я беру вас при одном условии, – вымолвил директор, – вы оба будете беспрекословно подчиняться моим приказам, сразу и без обсуждения. Даже если я скажу «беги», «прячься» и «возвращаться не надо». Ты меня понял, Гарри?

– Конечно.

– Если я прикажу спрятаться, ты подчинишься?

– Да.

– Если прикажу бежать, ты побежишь?

Поттер, сжав зубы, процедил:

– Да.

– Если прикажу бросить меня и спасаться, ты сделаешь, как я сказал?

– Я…

– Гарри?

Мгновение старик и юноша в упор смотрели друг на друга. В итоге Поттер, сдавшись, кивнул.

– Да, сэр.

Спустя четверть часа директор и двое студентов шагали по подъездной аллее Хогвартса. Темнело быстро, с запада заходили тяжелые ливневые тучи. Порывами дул ветер, наполненный удушливой влагой.

– Мы аппарируем, – проинформировал Дамблдор.

Тот, кто никогда не перемещался подобным образом счастливый человек. Тебя словно тянут по узкой, скользкой трубе, вращающейся как карусель «Ветерок». Осознание, что в любой момент какая-нибудь часть твоего тела может от тебя отделиться удовольствия не добавляла. Потом резко падаешь вниз, оставляя желудок где-то наверху.

Когда падение-скольжение-растягивание завершилось, влажный ветер всё так же хлестал по щекам. В воздухе витал острый запах соли и йода.

София, Гарри и Дамблдор стояли на высокой скале, у подножия которой бурлили и пенились волны. Пейзаж вокруг был суров, сплошь море да камни. Ни деревца, ни травы, ни песка.

– Сюда привозили детей из приюта? – недоверчиво озирался по сторонам Поттер.

– Выше, на середине горы, есть деревушка, – ответил Дамблдор, – там сироты и дышали свежим воздухом. Думаю, не ошибусь, высказав предположение, что сюда не забредал никто, кроме Тома Риддла. Но конечная наша цель не здесь. Она находится ниже.

Следуя за директором, молодые люди побрели к обрыву.

Множество небольших выступов, образуя подобие ступенек, вели к валунам под скалой, наполовину выступающей из воды.

– Осторожней, – предупредил Гарри, поддерживая Софию под руку. – Камни мокрые, не поскользнись.

Софию мутило со страха. Расщелина находилась на уровне моря, а вода внизу просто кипела, словно поджидая неосторожную жертву.

– Кажется, придётся немного промокнуть, – усмехнулся Поттер, видимо, желал приободрить Софию, но от его слов стало ещё хуже.

Ей было не смешно, а страшно.

София заупрямилась

– Я туда не пойду. Никогда в жизни не ныряла.

– Дай руку, – попросил Гарри. – Я не позволю тебе утонуть, – пообещал он. – Даю слово, с тобой ничего плохого случится.

Преодолевая подступающую панику и нежелание доверяться зыбкой холодной водной стихии, София вложила пальцы в худую и твёрдую мальчишескую ладонь.

Не думать. Просто ни о чём не думать. Сделать то, что должна. Например, шагнуть в ледяную кипящую пучину, почти не умея плавать.

До этого София ныряла один единственный раз в жизни, с импровизированной тарзанки. Приспособление было нехитрым. К сучку, расположенному низко над водой, привязали веревку и, отталкиваясь ногами от берега, плюхались в воду. Ощущения оставляли желать лучшего: пятки горели, в носу щипало, к тому же потом её долго преследовал запах тины.

– Готова?

Поттер крепко сжал пальцами запястье Софии.

Она не успела крикнуть: «Нет!».

Резкий рывок выбросил её вперёд. Вода больно ударила по телу и сомкнулась над головой, однако через мгновение Софию вытолкнуло наверх. В панике она стала глотать воздух, изо всех сил пытаясь оттолкнуться от воды руками.

Со спины, просунув руку подмышку, её подхватил Поттер.

– Спокойно! Я держу тебя.

– Все нормально, – отплевываясь от солёной воды, прохрипела в ответ София. – Просто будь рядом, ладно?

Липкий и вязкий, словно разлившаяся нефть, ядовитый страх забирал силы. Противная соленая вода попала в нос. Но паниковать не было времени.

Расщелина вскоре обратилась туннелем. Стены, покрытые слизью, блестели, как мокрый гудрон.

– Ещё немного, Астория, – одобряюще шептал Гарри. – Ещё немного.

Следуя естественному изгибу, они повернули туда, где впереди серебрились длинные волосы Дамблдора.

Директор стоял в воде по пояс. Заплыв близился к концу.

София никак не решилась встать, и только уцепившись, наконец, за руку Гарри, заставила себя коснуться ногами дна. Юноша поддерживал её, пока они карабкались вверх, трясясь от холода, словно осиновые листья на ветру.

«Простудимся насмерть», – подумала София.

Когда Гарри применил согревающие чары, стало немного легче.

Дамблдор уверенно подошел к стене и, осторожно проведя по ней кончиками пальцев, забормотал какое-то заклинание. На миг в камне проступил контур арки, вспыхнув белым огнем, но через секунду стена снова стала просто стеной.

– Вход запечатан, – задумчиво проговорил директор. – Астория, как я и предполагал, потребуется твоя помощь. Требуется заплатить за вход и тут нужна особая дань.

Когда Дамблдор вытащил нож, София испуганно вздрогнула. Она-то надеялась, что брать кровь станут каким-нибудь особенным, безболезненным, волшебным способом.

Боль была мгновенной. В темноте капли крови выглядели чёрными. Смазав кровью Софии стену, Дамблдор вновь повторил заклинание. Полыхнувший контур возник и на этот раз не исчез. Камень внутри арки словно бы испарился, образуя проем, за которым царил полный мрак.

Место выглядело смутно знакомым – пещера, тьма, черное озеро, из глубины которого шло таинственное, мрачное ядовито-зелёное свечение. В тот вечер, когда Василиса пробудила в Софии дремлющие магические способности они были в похожем месте. Видимо, это был какой-то пространственно-временной портал.

– Не косайтесь воды, – предостерёг Дамблдор. – Держитесь поближе ко мне, – посоветовал он.

– По-вашему, крестраж находится здесь? – шепотом спросил Гарри.

– Да, – отозвался Дамблдор. – Вопрос, как к нему подобраться.

– Придется снова плыть? – поделилась опасениями София.

– Думаешь, то, зачем мы пришли, находится на дне? – как не храбрился Гарри, голос всё же выдавал его страх.

Дамблдор отрицательно покачал головой, указывая рукой на туманное свечение посредине озера.

– Что бы это ни было, оно находится там.

– Значит, придется плыть, – Гарри решительно шагнул вперёд.

Дамблдор резко оттянул его назад.

– Ни в коем случае. Я же просил держаться подальше от воды.

Директор швырнул в непроницаемое зеркало темных вод камень и в футах в двадцати от берега взвилось нечто большое и бледное, но через секунду вновь исчезло с громким всплеском.

– Что это было? – сипло спросил Гарри, нервным жестом поправляя очки.

– Полагаю, нечто, готовое защищать крестраж.

Где-то очень далеко капала вода. Капли падали, дробясь о камни. Кап. Кап. Кап. Скрежещущий звук сминающегося в воде металла, безнадёжный и грозный. Темнота бездны, куда никогда не проникает солнце, бездны, в которой нет жизни.

Только танцующие змеи…

Атум и Коатлинуэ…

София видела, как из воды медленно поднимается нос призрачной лодки.

– Молодец! – похвалил Дамблдор.

– Впечатляет, – поддержал Поттер. – Я и не знал, что ты так отлично колдуешь.

Лодка тем временем причалила к берегу с тихим всплеском. Она была такой маленькой, что они с трудом поместились в ней. Борта суденышка покачивались на одном уровне с водой. Одно неловкое движение, и шаткое равновесие будет нарушено.

Никто не грёб. Лодка плыла сама собой, будто её тянули невидимые веревки. От носа расходились длинные черные борозды, словно царапины на тёмном зеркале.

– Смотрите, профессор! – испуганно воскликнул Гарри. – В воде человеческая рука!

– Не стоит сейчас беспокоиться, – посоветовал Дамблдор. – Вот когда мы заберём крестраж, они станут действительно опасны.

Лодка мягко ткнулась носом в берег.

– Осторожнее, – напомнил Дамблдор, пока они выбирались, – не коснитесь воды.

Островок представлял собой небольшую, несколько метров в диаметре, плоскую каменную площадку. На гладком, тёмном камне на постаменте возвышалась чаша, служившая источником ядовито-зелёного света. По позвоночнику пошла волна холода, словно к спине приложили кусок льда. София понятия не имела, что именно плещется в сосуде, но знала твёрдо что бы там ни было, это результат самой темной магии.

– Чаша Страданий, – замудчиво протянул Дамблдор. – В ней собраны воспоминания людей, тех, чьи тела томятся в Темных Водах. Всех тех, кого Том Риддл убил и поставил на страже частички своей души, - лицо Дамблдора стало суровым. – Это опасней, чем кровь и трупы, ядовитей, чем укус змеи.

Директор отодвинул рукав и кончиками пальцев потянулся к зелью.

– Сэр! – перехватил его руку Гарри. – Не надо. Не трогайте!

– Не волнуйся, это бесполезно, – вздохнул маг. – В зелье нельзя погрузить руку. С ним вообще ничего другого нельзя сделать, кроме как выпить. А погружаться в Чашу Страданий мучительно.

– Нельзя ли решить вопрос как-то иначе? – с надеждой обернулся Поттер к Софии. – Как в случае с проходом или с лодкой?

– Даже самому Волдеморту, вздумай он забрать крестраж, пришлось бы пойти этой же дорогой. Другого пути нет, – твёрдо заявил Дамблдор. – Вы должны будете помочь мне.

– Сэр! – возмутился Гарри.

– Ты поклялся повиноваться, вот и повинуйся, – отрезал Дамблдор.

– Но я моложе и крепче. Зелье должен выпить я, – возразил Мальчик-Который-Выжил.

– Нет, Гарри, – покачал головой директор, – я старше, опытнее и не так ценен. Дайте мне слово, что сделаете всё, чтобы я выпил чашу до последней капли.

– Сэр…

– Слово, Гарри!

Прежде, чем Поттер снова успел возразить, Дамблдор опустил хрустальный кубок в чашу и, когда тот наполнился до краев, поднёс к губам.

Последующая четверть часа обернулась адом. Созерцать чужие страдания не менее мучительно, чем страдать самому. Опустошать кубок раз за разом Дамблдору становилось всё труднее и труднее. Дыхание со свистом срывалось с синеющих старческих губ. Нос, и без того крючковатый, заострился. На висках выступили жилы.

Поначалу старый маг терпел страдания молча, сцепив зубы, но вскоре начал умолять прекратить это, не мучить, не заставлять его пить.

– Мне не нравится… я больше не буду…

Побелевший, сжавший челюсть чуть ли не до хруста, похожий на призрак самого себя, Гарри Поттер раз за разом снова и снова наполнял кубок, вливая зелёную слизь в рот несчастному старику.

София, стоя на коленях, сжимала пальцами виски, кусала губы, не позволяя себе отвести взгляд от двух самых мужественных людей, которых встречала в жизни. Как, наверное, Поттер ненавидел самого себя! Как верил в правоту учителя! Ведь только вера в правоту Дамблдора и в правильность собственных поступков могла заставлять его действовать.

– Пусть это прекратится, пусть прекратится… – плакал Дамблдор.

– Ничего, ничего, профессор, потерпите, – шептал Гарри. – Я с вами!

Сердце Софии сжималось от жалости, гнева и бессилия. Она ломала руки, не в силах помочь ни учителю, ни ученику.

Стоны сменились надсадным криком.

– Нет!!! – эхо многократно усиливало старческий дребезжащий голос, разнося его по огромной гулкой пещере. – Нет! Нет!! Нет!!!! Не заставляй меня! Я больше не могу...я не вынесу!!!

Гарри отшатнулся, попятившись. Подхватив выпавший из его рук кубок, София шагнула к чаше. Зелени в ней оставалось немного, но она была очень густой и почти перестала светиться.

«Нужно довести это до конца. Просто сделай это, иначе всё будет напрасно», – сказала она себе.

– Не надо!.. Не надо! – умоляюще хрипел старик.

Дамблдор стал отворачиваться, и София никак не могла влить в него яд. Поттер выхватил чашу и ловко влил в рот волшебнику зелье.

Снова над мертвыми глубинами раздался мучительный, даже не крик – вой. Хотелось кинуться в воду и перестать видеть, слышать, что-либо понимать. При очередном приближении Поттера бедный старик съежился, словно защищаясь от палачей и слабо стенал:

– Не мучайте. Не мучайте. Пожалуйста, лучше убейте меня!

– Выпейте, скоро вам станет легче.

Дамблдор, перестав разжимать веки, уже ни о чем не просил, только мелко дрожал с головы до ног.

А Гарри продолжал поить волшебника и тогда, когда тот, рыдая, катался по земле.

– Я хочу умереть… раздавалось под сводами пещеры и многократно усиливалось гулким эхом. – Хочу умереть…

Осушив кубок последний раз, Дамблдор издал прерывистый стон и замер.

– Ренервайт! – ревел в отчаянии Поттер, наставляя палочку на учителя. – Ренервайт!

Веки Дамбалдора дрогнули:

– Воды, – хрипло простонал он. – Воды!

Гарри схватил хрустальный кубок и опрометью рванул к озеру.

Рядом с Софией упал золотой медальон и она, как зачарованная, взяла его в руки. Взгляд задержался на крышке с гравировкой оскалившейся змеи, поднимающейся над черепом.

Когда крик Поттера привлёк её внимание, София машинально спрятала медальон в карман мантии.

Поверхность озера бурлила, из неё поднималась целая армия мертвецов. Отовсюду выныривали бледные руки и головы – мужские, женские, даже детские. Поттер, предпринимая безуспешные попытки отбиться от ухватившегося за его мантию и утягивающего его в воду мертвеца, поскользнулся и упал. За его ноги сразу же уцепилось ещё несколько инферналов.

– Бобмарда! – прокричала София, и инферналов разорвало заклинанием на части.

Но передышки не вышло. Со всех сторон к ним тянулись костлявые пальцы, блестели пустые глаза.

Молодые люди, встав над телом Дамблдора, хаотично, беспорядочно сыпали проклятьями но, сметая первую линию, заклинания спотыкались на второй, увязали в третьей.

– Сектумсемпра! – орал Гарри, София вторила ему.

Но сквозь порезы на мокром тряпье с ледяной кожи мертвецов не стекало ни капли крови.

Ещё несколько минут и никому уже не спастись.

Руки мертвых оторвали её от земли и София перестала осязать теплую спину Поттера.

Её не терзали, не мучили, просто неуклонно тащили в темную воду.

– Астория! – орал Поттер. – Держись!

В последнем усилии сорвав с пояса бесчувственного Дамблдора нож, к которому мертвяки тоже уже тянули скрюченные тлением пальцы, София чиркнула по своему запястью. Горячие капли крови упали, смешиваясь с мертвыми водами.

– Коатликуэ! – воззвала наследница Мраксов к Темноте. – Именем твоим заклинаю: пусть мертвое вернётся во прах! Да упокоятся тела невинно убиённых, да обретут их души покой!

Перед внутренним взором явилось древо, в коем было десятки, сотни, тысячи тонких зелёных, ядовито-сияющих нитей, привязывающих тела инферниев к Чаше Страданий. Потянув за невидимый узел, девушка рывком расплела зелёную паутину.

Стало темно и очень холодно.

Волны сомкнулись над её головой.

***

Грудь разрывало от желания вдохнуть, ребра мучительно, немилосердно сдавливало. Спустя секунду София осознала, что всему виной Поттер. Под грудью было его острое колено, а на рёбрах его руки.

Извергая из собственных легких воду, отфыркиваясь и отплевываясь, последняя из рода Мракс окончательно пришла в себя.

Открыв глаза, София увидела, что с Поттера вода тоже лила в три ручья.

– Я думал, ты уже… – закашлявшись, он сел рядом, обхватив коления руками.

София поняла, что мальчик старается сдерживать подступающие рыдания, но даже отвернуться из вежливости не нашла в себе силы.

Спустя минуту Гарри удалось взять себя в руки:

– Не знаю, что за магию ты применила, но она подействовала. Инферналы ушли. Тебе холодно? – Гарри придвинулся, обнимая Софию за плечи и согревая теплом собственного тела – Закоченела? Я тоже.

Поттер происнёз какое-то заклинание, после чего их обдуло горячим, словно прямо от печки, воздухом. София чувствовала, как пальцы юноши успокаивающе перебивают пряди её волос.

– Когда выберемся отсюда, может, сходим все-таки в Хогсмёд, а? –с усмешкой спросил он.

– А Джинни возражать не будет? – саркастично поинтересовалась София.

– У неё нет прав возражать или соглашаться. Мы не встречаемся – просто друзья. Как с Гермионой или с Луной. У меня нет девушки.

Нет, ну вот кто бы ещё год назад смог поверить, что сам Гарри Поттер пригласит её на свидание, а она не сможет испытать ничего, кроме отупляющего чувства усталости?

– Поговорим об этом позже? – предложила София. – Сейчас нужно позаботиться о профессоре Дамблдоре.

– Ты права.

Привалившись спиной к чаше, София чувствовала, что сейчас уснет. Голос Поттера звучал где-то далеко-далеко. Веки слипались. Так хотелось спать. Какая всё-таки жалость, что она попала в Слизерин. Среди Гриффиндорцев в этой её жизни все могло сложиться по-другому.

Сквозь дремоту София слышала голос Дамблдора и мягкий плеск волн.

– В общем и целом защита оказалась весьма хитроумной. Один человек не справился бы. Ты молодец, Гарри. Большой молодец. И эта девочка…но об её участии в этом деле никто не должен знать.

– Почему? – удивленно прозвучал голос Гарри.

– Это опасно для неё. Когда-нибудь я расскажу тебе, кто она и почему её помощь для нас сегодня была столь бесценна.

Глава 12 Смерть Дамблдора

Открыв глаза, София не сразу поняла, почему на душу снизошло ощущение покоя, как будто с неё скинули тяжелый, давящий груз. Потом осознала – всё дело в небе. Звездном, высоком, чистом. Ей не придётся больше плыть, борясь с волнами. Всё позади.

Они стояли на одной из улочек Хогсмета.

– Ты как хочешь, а я завтра на ЗОТИ не пойду, – заявила София Гарри

– Отличная идея, – засмеявшись, согласился он.

– Мне теперь это станет в кошмарах сниться: мертвецы, огонь… а самое страшное, как мы поили директора этой дрянью!

Дамблдор с трудом держался на ногах.

– Сэр, как вы себя чувствуете? – волновался Гарри.

Голос Дамблдора едва шелестел в ответ:

– Бывало и получше. Это…зелье, – уголки губ дрогнули в едва заметной улыбке, – тонизирующим не назовёшь.

– Астория, нам нужно срочно отвести господина директора в школу, к мадам Помфри.

Дамблдор затряс головой:

– Нет, – возразил он. – Нужен профессор Снейп…но я…вряд ли смогу дойти…

Пещера не отпускала их и здесь, за сотни миль, удерживая невидимыми, но удушающими черными щупальцами.

Гарри затараторил:

– Сэр, послушайте! Я сейчас постучу в двери, мы найдем кого-нибудь… найдем место, где вам с Асторией можно будет передохнуть, а я сбегаю в Хогвартс и приведу помощь. Мадам Помфри…

– Северус, – Дамблдор произносил слова из последних сил. – Мне нужен Северус!

– Но…

– Гарри, не упорствуй, – посоветовала София.

– Но…

– Профессор Дамблдор лучше тебя знает, что ему нужно. И потом, – она понизила голос, – даже если он просто хочет его видеть, и профессор Снейп не сможет помочь, он всё равно имеет право рассчитывать на выполнение своих желаний.

– Что значит, «не сможет помочь!?», – Гарри затравленно озирался. - Хорошо, пускай будет Снейп. Но мне придётся оставить вас ненадолго, чтобы…

– Гарри, – София накрыла его руку ладошкой, – я же здесь. Я не беспомощна и смогу о нём позаботиться. Ни о чём не беспокойся.

– Я быстро! О! Розмерта! Какая радость!

Подбежав к ним, женщина остановилась. Тяжело дыша, она широко распахнутыми глазами глядела на Дамблдора. Пышная грудь колыхалась, и София с глухим раздражением отметила, как зелёные глаза Гарри проваливаются в занимательный вырез между двумя полушариями. Ветер трепал роскошное облако густых темных волос барменши.

– Вы здесь? – всхлипнула мадам Розмерта. – Хвала небесам!

– Он ранен, – заявил Гарри. – Можно Астория и профессор Дамблдор побудут в «Трех метлах», пока я пойду за помощью в школу?

В глазах женщины отразился ужас.

– В школу?! Что ты!? Тебе нельзя в школу! – всплеснула она руками. – Вы что, не видите? Да взгляните, наконец, на небо! Я опускала шторы, когда это случилось…

Дамблдор поднял обескровленное, похожее на алебастровую маску, лицо:

– Мерлин! – с безнадёжной усталостью, почти с отчаянием выдохнул он.

Над школой висел светящийся зелёный череп со змеиным раздвоенным языком.

Директор Хогвартса медленно поднялся с земли. Его пальцы впились в плечо Гарри с такой силдой что тому, наверное, было больно.

– Давно он появился?

Голос директора звучал тихо и напряженно.

– Буквально пару минут назад, – отвечала Розмерта. – Когда я выпускала кошку, его ещё не было, а вот когда поднялась наверх…

Как будто кого-то в подобных обстоятельствах могла заинтересовать загулявшая кошка?

– Нам потребуются метлы, – прошептал Дамблдор.

«Не пойду я в этот проклятый замок, – закусив губу, думала София. – Ни за что!».

– Мы должны немедленно вернуться…

«Только не я».

– Ассио, метлы Розмерты!

«Не полечу!», – ещё отчаяннее завертелось в голове.

Метлы подлетели и, чуть заметно вибрируя, замерли на уровне пояса.

– Розмерта, пошли, пожалуйста, сову в Министерство, – распорядился Дамблдор, седлая ближайшую метлу.

Ухватившись трясущимися руками за древко, София, в свой черёд оттолкнулась от земли, испытав привычное чувство тошноты и ужаса перед полётом. Она ненавидела магию – раз; родовую магию, связанную с мертвецами – два; летать на метле – три. Терпеть не могла дядюшку, бабушку, жениха, декана, нежданно-негаданно ухажера в очках, а ещё – директора Хогвартса. Но, самое парадоксальное: ей, кажется, придётся умереть в ненавистном замке рядом с ненавистными людьми.

Умереть, так и не выспавшись.

Дамблдор летел впереди. Прильнув к метле, он устремился прямо к Смертному Знаку, зависшему над Астрономической Башней Хогвартса. Вокруг было так тихо, что на мгновение в сердце закралась надежда, что видение это просто чья-то злая, неудачная шутка.

София нахмурилась, заметив, как директор судорожно хватается за грудь:

– Ступай за Северусом, Гарри. Приведи его. Немедленно!

Юноша обернулся к спутнице:

– Астория!

– Иди, Гарри! –крикнула София. – Не мешкай!

– Но…

– Ты поклялся слушаться меня, – повысил голос Дамблдор. – ИДИ!!!

Гарри поспешил к двери на лестницу, но, едва схватившись за кольцо, остановился. На лице его отразилось напряжение, будто он прислушивался к чему-то. Обернувшись к Дамблдору, он хотел что-то сказать, но директор сделал ему знак молчать.

А потом Дамблдор произнёс какое-то неизвестное заклинание, и София с недоумением наблюдала, как Гарри косо валится на стену, растворяясь в воздухе.

– Что?..

Рука директора до хруста сжала ладонь девушки.

– Молчи! – грозно приказал он, отступая назад, к стене.

Лицо его было бледным, но удивительно спокойным.

Малфой, в черном костюме, похожем на дорогой футляр, с искаженным ненавистью и высокомерной брезгливостью, лицом, перешагнул порог.

– Добрый вечер, господин директор. Добрый вечер, Астория, – с издевкой поклонился он ей. – Хотя я и не до конца понимаю, какого Мерлина ты тут, моя дорогая, делаешь?

София не сводила глаз с нацеленной на них палочки, подрагивающей в тонких пальцах её жениха.

Губы Драко скривились в презрительно-пренебрежительной гримасе:

– Разве никто не уведомил принцессу Мракс о планирующемся прибытии в школу Упивающихся Смертью?

– Так-так, – вклинился в беседу Дамблдор. – Значит, ты все же нашел способ их впустить?

– Это невозможно! – ужаснулась София, оборачиваясь к Драко. – Ты?.. Пустил их сюда?!

– Ну, и где же твои сторонники? – вежливо поинтересовался директор. – Что-то их не видно?

– Они сражаются внизу. Пока они ещё не здесь, я должен выполнить приказ.

– Драко, не надо! – взвизгнула София, делая шаг вперёд и становясь между Драко и Дамблдором.

– Тебя я убью первой. Мне плевать на то, что будет потом. Ясно? Плевать!

– Что ж, если тебе действительно плевать, – ласково кивнул Дамблдор, – действуй, мой мальчик. Действуй.

Какое-то время волшебная палочка Малфоя была нацелена на Софию, а потом медленно переместилась на Дамблдора:

Малфоя трясло, как в приступе лихорадки.

Дамблдор бесстрастно наблюдал разыгрывающуюся перед ним сцену.

– Ты медлишь, Драко? Слишком долго для того, кто всерьёз собирается убить.

Расставив ноги, опустив безвольно свивающие руки вдоль напряженного, словно перед прыжком, тела, Драко глядел из-под упавших на лицо прядей волос затравленно и яростно, словно волк из клетки.

– Драко, Драко… - с уничтожающей ласковостью произнес Дамблдор. – Ты не убийца.

– Я должен. Отступать поздно.

За дверью раздался приглушенный вопль, удары и стуки.

– Кто-то оказывает мужественное сопротивление, – светским тоном заметил Дамблдор. – Пока он держится, у тебя есть время для второй попытки, – продолжил он к ужасу Софии.

Как будто уговаривать юного Пожирателя покончить с ним?

Дамблдор устало вздохнул, будто вся эта дешёвая буффонада ему бесконечно надоела.

– Драко, не знаю, как тебе, а мне ясно, что ты не сможешь убить ни меня, ни Асторию. Это ведь не так-то просто, правда? Так что пока мы поджидаем твоих друзей, расскажи лучше, как тебе удалось провести их сюда?

– Я починил шкаф-исчезант.

– А-а-а, – это прозвучало, как стон. – Насколько я понимаю, у него есть пара?

– Да, – коротко кивнул блондин.

Грохот и крики сделались громче. Очевидно, сражение шло уже на винтовой лестнице, совсем рядом.

Ноги Дамблдора зашаркали в попытке сохранить равновесие.

– Я узнал все, что хотел, – сказал директор. – Не имеет больше смысла медлить. Давай, Драко.

– Не смейте мне приказывать! – Малфой замер в нескольких шагах от своего учителя. – Не смейте уговаривать убить вас!

Секунду спустя в дверь ворвались фигуры в черных робах.

Сорвав капюшон с головы, Белла торжествующе раскинула руки и зловеще захохотала. Волосы темной тучей клубились за её спиной. Она походила на воплощение грозы, необузданная, ужасающая и по-своему прекрасная.

– Добрый вечер и тебе, Белла, – спокойно поздоровался Дамблдор, словно приветствуя гостью, зашедшую к нему выпить чашечку чая. – Вот ты и снова в Хогвартсе. Мило с твоей стороны зайти ко мне.

– Думаешь, на смертном одре помогают идиотские шуточки? – засмеялась ведьма.

– Шуточки? Это простая вежливость.

Вперёд вышел огромный человек, в свой черёд скидывая маску с лица. Оно оказалось живым воплощением экспоната с острова доктора Моро. От незнакомца буквально разило кровью.

– Рад видеть меня, Дамблдор? – поинтересовался незнакомец.

– Не сказал бы, Фенрир.

– Извини, не мог удержаться и пришёл. Обожаю детей! С недавнего времени вошел во вкус и одного раза в месяц мне теперь явно недостаточно.

Отвращение читалось не только в лице Дамблдора, но и в чертах Драко. Даже в черных глазах сумасшедшей Беллы.

– Что, Дамблдор? Я тебя шокировал? – хохотал жуткий тип.

– Не стану притворяться – да. Я просто потрясен тем, что Драко пригласил тебя в школу, где живут его друзья.

– Его-то я точно не приглашал, – прошипел Малфой, сверкая глазами.

Белла не переставала дико хохотать, размахивая руками, словно собиралась улететь.

– Наш сладенький не знал, что я приду, – подтвердил гнусный тип, плотоядно облизываясь и не сводя при этом глаз с блондина. – Но как отказаться от визита в Хогвартс? Столько нежных вкусненьких глоточек. Мням-мням, – тварь поковыряла в передних зубах длинным желтым ногтем. – А тебя, Дамблдор, я съем на закуску.

– Нет! – Белла подпрыгивала на месте, словно мячик. – Есть приказ Темного Лорда. Это должен сделать Драко.

Изогнув по-змеиному шею, блестя глазами и кривя рот в жутком оскале, Белла приблизилась к племяннику.

– Драко, любовь моя, сделай это, – замерев за спиной юноши, женщина оплела его плечи своими руками.

Пальцы, похожие на птичьи когти, сжались на белом полотне рубашки.

Ведьма насмешливо смотрела на приговоренного к расправе старика, пристроив острый подбородок на плечо племяннику:

– Сделай это! – повторила она.

Драко опустил голову.

– Драко!!!

– Не дрейфь! Старик и так долго не протянет, – проговорил третий Пожиратель из-под маски, которую так и не осмелился сбросить.

– Что с вами такое, профессор Дамблдор? – захихикала Белла, увидев, как директор начал медленно оседать, сползая по стенке.

– Ничего особенного: пониженная сопротивляемость, замедленная реакция, - ответил Дамблдор тихим голосом, – старость, одним словом. Возможно, когда-нибудь она придёт и к тебе, Белла. Впрочем, сомневаюсь… на это мало надежды.

– Вечно одно и то же! – вскричал УпС, так и не осмелившийся расстаться с маской. – Сплошная болтовня - никакого дела! Даже не знаю, зачем Тёмному Лорду понадобилось тебя убивать? Только силы зря тратит!

– Драко! Кончай его! – требовала любимая тетушка.

– Дайте лучше я, – рычал Фенрир.

– Драко! Давай же! Давай! – подстрекала Блэк-Лейстрейндж. – Чего медлишь?! Ты хоть представляешь?!..

В этот миг дверь распахнулась. На пороге вырос Снейп. Черные глаза вобрали в себя всю сцену: Дамблдора, привалившегося к стене, трёх УпСов, Софию, Малфоя…

– У нас беда, – проговорил УПС в маске. – Кто-то крупно дрейфит, и старик всё ещё жив.

– Профессор! – умоляюще сложила руки София. – Помогите!

Белла разъярённо глянула на девушку:

– Я не поняла, ты на чьей стороне?!

– Снейп…– прошептал Дамблдор.

В его голосе Софии тоже померещилась мольба.

– Северус…пожалуйста…

Профессор Снейп поднял палочку и направил её на Дамблдора:

– Авада Кедавра!

Ударил зеленый сноп пламени. Старика подбросило в воздух. На мгновение он завис под блистающим черепом, оплетённым змеями, а потом медленно, как большая тряпичная кукла, перевалился через ограду башни.

София с ужасом смотрела и не верила тому, что видит.

Вот – так? Вот так вот просто?!

Был человек – нет человека.

Нет Альбуса Дамблдора, олицетворения гармонии, порядочности и надёжности. Пустота, оглушающая и мертвая, в которой даже капли не стекают. Пустота, тонкая, как лёд, под которой бурлят темные воды, грозя сломать и понести, затопить, захлестнуть удушливой, разрывающей сердце болью. Это как в детстве, когда сломал любимую игрушку и пытаешься в бессмысленной надежде сделать, как раньше, но уже понимаешь, что поломка слишком серьёзная и как прежде не будет никогда.

Словно пробиваясь сквозь вату, донёсся голос Снейпа:

– Уходим.

София продолжала стоять.

– Кончить заодно и девчонку? – облизал губы Фенрир.

Между губами блеснули настоящие звериные клыки.

–Уймись, придурок! – рявкнула Белла.

София почувствовала, как на одной руке сомкнулись пальцы Снейпа, на другой – Драко. Увлекаемая ими, она бездумно спускалась по ступеням кружащей, точно карусель, лестницы.

В тускло освещённом коридоре шло яростное сражение. Здесь были профессор МакГонагалл, Рон Уизли, какая-то совсем молодая женщина, отдаленно напоминающая Беллу. Со свойственным Блэкам азартом она сражалась с огромным светловолосым колдуном.

–Вытащи её отсюда! – крикнул Снейп Драко, отпуская руку Софии чтобы вступить в сражение.

– Протего! – отбил Малфой чьё-то заклятие.

– Импедимента! – закричала внезапно материализующаяся из серой пыли Джинни.

– Протего!

– Петрификус тоталус!

– Протего!

София увидела Поттера с перекошенным от ярости, залитым слезами лицом и съехавшими в сторону очками.

– Гарри!!! – закричала она, но Малфой слишком крепко держал её за руку.

Вынырнул Снейп из тучи пыли, поднимающейся от рухнувшего куска штукатурки:

– Дело сделано. Уходим.

Последнее, что София успела заметить, это как Фенрир кинулся на Гарри и повалил его на спину. Снейп послал в спину Фенриру парализующее заклятье со свойственной ему точностью. Как всегда – не промахнулся.

– Идем! – подгонял Драко. – Скорей!

Шаг за шагом, они пробивались к выходу.

– Получи, гадина! – вопила Минерва МакГонаголл, сыпля проклятьями в сторону Беллы.

Лейстрейндж, неистово хохоча, увертывалась, будто плясала на острие бритвы. Вот кому нравились жесткие, опасные игры.

Драко тащил Софию за собой, а она послушно за ним следовала. Ноги скользили по мокрому от крови полу. Повсюду лежали тела. Грохот за спиной с каждым шагом отдалялся.

За очередным поворотом вместо человеческих тел их встретили сплющенные, раздавленные рыцарские доспехи и тогда София сообразила, что двигаются они в сторону выхода.

За порогом их встретила ночь, напоенная прохладой. На востоке уже брезжила заря.

Малфой шагал, не оборачиваясь. Снейп следовал за ними. Замыкала шествие Белла.

– Стоять!

На пути выросла огромная фигура Хагрида.

Белла захохотала, вскидывая палочку:

– Круцио!

– Не останавливайся! – снова приказал Софии Малфой. – До ворот осталось совсем немного, там аппарируем.

– Ступефай!

Красная вспышка просвистела рядом.

Снейп прокричал:

– Бегите! – и повернулся лицом к настигающему их Гарри Поттеру.

Палочки учителя и ученика взметнулись одновременно.

– Круц…

Снейп предупредил удар, невозмутимо и безмолвно его отбивая.

– Непоправимые проклятия не для тебя, Поттер, – презрительно бросил зельевар. – Тебе не хватает ни духа, ни умения.

– Сражайся со мной! Сражайся, трусливая…

– Ты называешь меня трусом, Поттер? Твой папаша не решался на меня напасть иначе, как вчетвером на одного. Интересно, как бы ты назвал его?

– Ступе…

Снейп в очередной раз легко отразил проклятье.

– Я буду останавливать тебя снова и снова, снова и снова. Пока ты не научишься держать рот на замке, а мысли при себе.

– Импеди…

Подоспевшая Белла выкрикнула излюбленное:

– Круцио!

Поттер упал на землю, проклятие немилосердно его скрутило. Белый, как свежевыпавший снег, Снейп обернулся к Блэк.

– Разве ты забыла приказ? Поттер принадлежит Темному Лорду.

– Сектумс… – с трудом поднявшись на колени, юноша по-прежнему пытался атаковать.

Поттер, кажется, всерьёз решил умереть героем.

Что было дальше, София не узнала – Малфой и Белла увлекали её за собой.

Шаг, другой, третий и знакомое ощущение - противное, мерзкое, грозящее выдавить внутренности через горло падение возвестило о том, что они аппарировали.