Тёмное трио

Глава 5. Чиби. Сказки для мертвецов

В квартире царила мёртвая тишина.

«Значит, Игла уже на работе».

Чиби потянулась до хруста.

«Значит, не будет мозги выносить. Красота!»

Чиби скинула розовую пижамку с Микки Маусом, взяла эластичный бинт… И стала привычно заматывать им грудь, чтоб не пёрла.

Вот заплела косички, подмигнула своему отражению. Быстренько умывшись, вновь, с удовольствием, посмотрела на своё свежее, почти детское личико и презрительно покосилась на уйму сестриной косметики, что громоздилась на полке.

Пробежав по кухне, Чиби наскоро закусила тем, что Бог послал, собралась – и на кладбище. Вприпрыжку.

Это был неизменный ритуал. Сперва – могилы родителей: «Привет, мам. Привет, пап». Смахнуть птичий помёт с надгробий, выдернуть сорняки.

Потом – дальше. С песенкой.

Дойдя до нужного места, Чиби вытаскивала из рюкзачка киндер-сюрприз. Аккуратно пристраивала на могилу, говорила: «Привет», ставила поудобней раскладной стульчик… И принималась читать книжку.

Вслух. Для мёртвого друга.

Чиби не помнила, когда всё это началось. Возможно, в тот, далёкий, самый первый день на кладбище. Когда Илга – ещё не Игла – цепко держала сестрёнку за одну руку, а другой – прижимала к лицу сырой платок. Глушила им, точно кляпом, рыдания.

Чиби – нет, в то время Инна! – тогда тоже плакала: жалко было родителей.

И себя.

Не хотелось туда, в глубокую могилу. Не хотелось взрослеть. Умирать.

Вот бы здорово было, чтоб всегда лето, мама, папа! Юбочки, игрушки и конфетки!.. Но это было невозможно.

Однако Инна не собиралась сдаваться. И, по мере того, как росла, зубами и ногтями цеплялась за детство.

В школе её быстро окрестили Чиби. Фамилия была подходящая – Чибисова. Хотя не это было главное: дурная девчонка таскала детские шмотки – так долго, сколько могла. Возилась с малолетками, не обращая внимания на сверстников. А уж когда в старшие классы перешла…

Чиби яростно дралась со взрослением. Отвергала лифчики, что подсовывала ей сестра, ненавидела месячные. Остервенело прятала фигуру: носила джинсы не в обтяг, а мешковатые; кофты закрытые, всякие распашонки…

Но фигура агрессивно пёрла во всех ненужных местах, а позвоночник вытягивался вверх, как после дождя – деревце.

Чиби не сдавалась: носила обувь на плоской подошве, сутулилась, чтоб поменьше ростом выглядеть, с Иглой всё больше и больше цапалась. Отбивалась от вопросов: мол, когда же ты повзрослеешь, а?

Чиби не хотела взрослеть.

Быть взрослым – плохо. Взрослые – это куча болячек, стрессов и нервотрёпки, дурацкая работа и гадские начальники. Ипотеки, кредиты, страсти-мордасти… Нет. Вот ребёнком быть хорошо. Лучше всего быть ребёнком! Когда не ты решаешь – а за тебя.

Сегодня Чиби вновь принесла на кладбище книжку «Питер Пэн». Теперь читала её, с выражением, «в лицах». Смеялась и плакала вместе с героями.

Вот бы, как Питер, никогда не взрослеть.

Питер Пэн, этот мальчишка с дудочкой, был любимым героем Чиби. Из-за него она напросилась в музыкальную школу и научилась играть на флейте. Музыка Чиби нравилась. Музыка, литература, русский… По остальным предметам в школе были четвёрки да трояки.

Игла злилась, пыталась учить младшую уму-разуму. Талдычила, что в музыканты пойти не позволит, мол, этим денег не заработаешь. Что надо в нефтянку идти, а пока учиться, стараться, чтоб на второй год, как дуру, не оставили. Чиби хмурилась, делала уроки через силу. Как-то получалось.

Друзей-сверстников у неё не было. Кто будет дружить с такой полоумной, в детстве застрявшей? Но Чиби было плевать. Она любила малышей, деток… Точно они были игрушками. Её пупсиками.

И они её любили. Топали скорей, на нетвёрдых ножках, как только завидят.

Часто, сидя на детской площадке у дома, Чиби помогала мамочкам: придержать юркого пацана, последить за тем, чтоб в кусты не свалился… Отыскать и вручить лопатку, закопанную вредной девчонкой в песке. Так, ерунда, по мелочи.

…А ещё – были у неё особые друзья.

В тот мрачный, самый первый визит на кладбище, Инна-Чиби, ведомая Илгой, на обратном пути увидела небольшую могилу – заросшую, с полустёртыми надписями.

Всё же смогла, прищурясь, разглядеть имя, даты. И вдруг начала рыдать по новой.

То была могила ребёнка, ещё советских времён: маленького, лет десяти. Наверное, все его родные давно ушли на свет иной, и теперь к нему никто, совсем никто не приходил.

Это было страшно. Несправедливо.

Чиби сказала это сестре. Но та, занятая скорбью по своим, только отмахнулась.

Прошло два года. И всё это время Чиби не забывала о маленьких мертвецах. Думала, как же плохо, что они ушли столь рано, и к ним никто не ходит.

А когда сестра стала отпускать её на улицу одну, Чиби решилась: одна пошла на кладбище. И…

Так прошло ещё пять лет. Пять лет Чиби регулярно ходила в гости к уже своим мертвецам. Отыскала все детские могилы на кладбище, запомнила все имена… Покупая на редкие карманные деньги, оставляла на земле киндер-сюрпризы, как на Пасху.

Читала сказки, пела песенки, играла на флейте. И надеялась, что от этих визитов им хорошо. Пускай где-то далеко, но получше становится.

Чиби достала флейту и примерилась, чтоб заиграть свою мелодию. Вообразила, что она – Питер.

Лёгкий, летящий звук. Замерли птицы на кладбище.

Чиби прикрыла глаза. Дунула, будто Пан в свою свирель, и пробежала по инструменту ласковыми пальцами.

Да. Музыка была самым настоящим волшебством. Она уносила вдаль, и Чиби, как в сказке, забывала о всех проблемах, мозговыносах. О невозможности того, что ей хочется. О том, что тело не желало мириться с детством, о том, что не было чудесных таблеток, способных замедлить рост.

О том, что всё было напрасно.

Хруст ветки за плечом быстро вывел её из транса. Чиби вздрогнула и, открыв глаза, вскочила со стула. Обернулась.

Никого.

Или?..

Чиби сглотнула. Конечно, она знала, что рискует, когда ходит сюда одна. Особенно, когда нет никаких праздников, родительских, когда рядом ходят другие скорбящие. Знала: в мире полно уродов, что охотятся за детьми, и понимала, что выглядит весьма лёгкой, лакомой добычей.

Но бросить своих мертвецов, не ходить сюда?

Нет. Чиби уже не могла. Вот и ходила в тайне, не говоря сестре.

Хруст.

Что-то тёмное мелькнуло поблизости.

Бомж? Маньяк?

Похоже, пора бежать.

Чиби наскоро сунула флейту в рюкзак, подхватила стульчик – «Пока, Маришка!» – и приготовилась дать дёру хлеще гепарда. Но…

Некто в противогазе вырос перед ней прямо из-под земли. Взвизг, крик – Чиби подпрыгнула, запуталась в собственных ногах и полетела на землю.

– Эх, ты! Тетёха! – сказал знакомый голос.

Чиби сглотнула. Прохрипела робко:

– Летта? Ты?..

– Кто же ещё! – хохотнула Летта-с-Приветом.

Склонилась над Чиби, подняла за шкирку, словно котёнка. Ухмыльнулась от уха до уха.

Чиби вдруг накрыла ярость.

– Ты чего пугаешь?!

– А чего ты тут сидишь, одна? – без всякого смущения ответствовала Летта. Снятый противогаз висел в её руке. – Непуганая такая. Сто раз ведь объясняла – опасно здесь, когда одна…

– Ты тоже одна! – огрызнулась Чиби.

Летта подбоченилась и провела рукой по бритой голове.

– То же мне, сравнила. Я-то за себя постоять сумею. А ты? Пф. Козявка. Пропадёшь, мелкая.

– Не пропаду!

Летта расхохоталась, запрокинув голову. «Вот всегда она так», – с лёгкой обидой подумала Чиби.

Впрочем, на Летту было сложно долго обижаться.

Звали её, на самом деле, Виолеттой. Но каждый второй в городе при виде её крутил пальцем у виска и шептал: «Боже, опять Летта-с-Приветом!»

Было ей семнадцать, как и Чиби, но отличались они, как небо и земля.

Взять хотя бы внешность: у Чиби всегда косички-бантики-хвостики, у Летты – ёжик, бритая по-военному голова. Чиби любит цвета нежные, детские, Летта – сто оттенков хаки. Чиби думать не думает о страшном будущем, а Летта верит, что скоро – Третья мировая война…

Жила Летта вместе с родителями, в частном доме (под которым, по слухам, давным-давно выкопали бункер). Умела ориентироваться на местности, штопать любые раны – и вообще, бзикнутой была на выживании. Училась, разве что, не на дому, а в школе обычной, но другой, не Чиби. Да судя по всему, друзей у неё там не было, только Чиби, приятельница. С которой когда-то она случайно познакомилась.

– Ты чего тут забыла? – спросила Чиби.

– Тренируюсь я. Противогаз вот, новенький… – Летта постучала пальцем по стеклу очков и любовно погладила фильтрующую коробку, похожую на рыло монстра. – Опробовать надо, бег на сложной местности и всё такое. Тут я никому не помешаю.

Летта замолчала. Потом блеснула хитрющими глазами и спросила:

– А ты чего? Опять за старое, да?

– А я и не прекращала, – гордо ответила Чиби.

Летта присвистнула.

– Во даёт. Не боишься, по-чесноку?

– Не боюсь, – соврала Чиби, хотя минуту назад едва не окочурилась от страха. – Кого тут бояться? Мёртвые не кусаются. А зомби – не существуют.

– Бояться надо живых, а не мёртвых, – убрав улыбку, серьёзно сказала Летта.

Чиби промолчала. Поддёрнула лямки рюкзака, подобрала стульчик. Бросила последний взгляд на могилку Маришки.

– Ну, что? В город погнали? – вторглась в её мысли неугомонная Летта.

Чиби вздохнула.

– Погнали…

Проводив Чиби до оживлённой площади, Летта бросила: «Ну, будь здорова, козявка!» – и испарилась. Быстро, незаметно – словно индеец в родных прериях. Как всегда.

Чиби повертела головой по сторонам, вздохнула с тайной завистью: «Вот бы мне так испаряться, когда надо!». И поплелась домой.

А дома ждала Игла.

– Явилась. Ну, в какой была песочнице?

Чиби поморщилась.

– Гуляла я…

– Гуляла? – издевательски переспросила сестра. – Божечки, она гуляла! А с кем, не подскажешь? Хотя нет, не говори. Я знаю. Опять с очередным женишком лет пяти? Угадала ведь? Угадала?

– Илг, ну прекрати. Я устала, есть хочу… – проныла Чиби и тут же прикусила язык.

«Дура. Вот сейчас начнётся».

И ведь началось.

Глаз Иглы дёрнуло нервным тиком.

– А я не устала? Не устала?! Да ты…

Добрые пять минут Игла ходила за Чиби хвостом и зудела, зудела, зудела…

О том, как тяжело прокормить семью, когда ты работаешь одна, а тебе никто не помогает. О том, что сверстники её ходят в институт и на вечеринки, а не пашут, как проклятые, в дебильных офисах. О том, что с этими работами у неё нет никакой личной жизни, а нормальные младшие сёстры хотя бы по хозяйству помогают.

– Давай ужин приготовлю, – вклинилась в её монолог Чиби, дождавшись, когда сестра переведёт дух.

Игла расхохоталась и презрительно выплюнула:

– Ты? Ужин? Как в прошлый раз?

В прошлый раз Чиби, невзирая на полученные инструкции, испоганила простейшее блюдо – варёные яйца. Честно говоря, слушала она Иглу вполуха и готовить не особо хотела. Сестра, считая её безнадёжной, всегда готовила сама. И в доме прибиралась сама, чтобы, как думала Чиби, иметь право тыкать её носом. Мол, белоручка, лентяйка, неженка. Дитятко сопливое.

Честно говоря, Чиби устраивал такой расклад. Хозяйничать она не стремилась, а слова Иглы пропускала мимо ушей. Ну, когда могла.

Перебесившись, сестра остывала. Шла на кухню, готовила, кушать непутёвую звала. Когда было настроение, такие торты и пироги пекла! Затем брала тарелку – и за сериалы. Смотреть, как там жизнь у богатых и знаменитых, а Чиби в свою комнату убегала.

…Но в этот раз не вышло.

– Стоять.

Цепкая рука Иглы хватанула плечо и развернула к себе.

– Илг, я есть…

– Потом поешь. Не заслужила.

– Но…

– Заработай сначала, – нехорошо усмехнулась Игла и бросила на кухонный стол пачку ярких листовок.

Чиби заморгала.

– Это что?

– Твоя работа, что. Будешь промоутером. Чай хребет не сломается.

В желудке у Чиби прекратило урчать – похолодело.

– Но завтра понедельник, школа… Когда мне…

– Сегодня. Сейчас, – не поведя и бровью, огорошила её Игла. – Бери – и выметайся.

– Но…

– Я сказала: бери. И выметайся. Что непонятного?

Чиби кинула затравленный взгляд в окно. Несмотря на раннюю осень, там уже стемнело. Прилично так.

Мелкие, мерзкие мурашки пробежали по лицу, а в глазах защипало.

Она, что? Её, как падчерицу из сказки, выгоняет? За деньгами-подснежниками? В холод и темноту?

– Встанешь у «Кристалла», – тем временем, начала объяснять Игла. – Как половину раздашь – домой. А выкидывать не вздумай! Там контролёры везде. Поняла?

Тишина.

– Поняла? – громче, с угрозой в голосе.

Чиби молча взяла пачку и повернулась к выходу.

– Вот и умничка, Инночка, – явно издеваясь, просюсюкала Игла и церемонно распахнула перед сестрой дверь.

Чиби сунула ноги в кеды, накинула капюшон толстовки с ушками. И без слов шагнула за порог.

***

…Народу около торгового центра крутилось немало: тут был и круглосуточный продуктовый, и ночная киношка. Всё для людей.

Чиби ёжилась и раздавала листовки. Кто-то брал их, в лицо ей смотрел, а кто-то проходил мимо, не глядя на протянутую руку. Чиби скверно было. Такое чувство, словно на паперти стоит. Как нищенка.

Но время шло, народ шустро бродил туда-сюда, листовки таяли на глазах… Или казалось, что таяли. Спать хотелось, есть. И в туалет ещё. Полный комплект.

– Эй, мала́я!

Чиби вздрогнула, испугалась. Невольно шагнула назад.

Как выяснилось, зря: её просто проверить решили. И денег дать, что заработала.

– Спа… сибо, – выдавила Чиби, неверяще держа в руке хрустящие купюры.

А ведь до конца не верила, что деньги получит! Думала, сестра её на бомбу посылает, не заплатит никто.

А тут… Надо же. Первый налик, честно заработанный. Приятно.

Чиби невольно улыбнулась, скорей побежала домой, но на полдороге остановилась. Сплохело как-то: резко, точно мешком по голове – бух!

Чиби встала посреди улицы, ловя ртом воздух, как рыба. Видимо, и голод, и нервы, и кладбищенский испуг… Всё навалилось, разом.

«Только бы в обморок не грохнуться, только бы…»

– Девочка! Эй! Нехорошо тебе?

Знакомый голос. Только из-за этого не перепугалась.

Чиби приоткрыла веки. И точно. Он это.

Ваня Туманский.

– О, – удивился он, узнав её, и приветливо улыбнулся. – Чиби! Ты почему на улице? Поздно же. Думал, кто потерялся…

Ага. Вот оно что.

Чиби знала, что Туман волонтёрит. А уж как сестрёнку любит – это сказка. В их класс он перевёлся в этом году, хотя и до этого обращал на себя внимание. Долговязый, голубоглазый, со светлыми, почти белыми волосами, он был не драчуном, а спасителем. Всем помогал, кто попросит.

Но больше всего в нём поражала любовь к сестре, Алёнке-второклашке.

Чиби часто смотрела, как Туман возится с ней. Ну прямо вторая мама! Косички плетёт, обнимает-щекотит, сказками на переменах развлекает.

Чиби потихоньку вздыхала, жалея, что у неё не старший брат, а сестра. Такая…

Мысли прервал звук звонка. Туман встрепенулся и достал телефон.

– Да! Что? Отыскали? – его лицо просияло. – Ну слава Богу…

Закончив разговор, Туман вновь посмотрел на одноклассницу. Та не уходила: считала, что невежливо. Вокруг давно зажглись фонари, тени ползли от парка и подворотен. Но рядом с Туманом было странно светло. Спокойно.

– Так ты чего на улице? Свиданка, что ли?

Чиби ощутила, что краснеет.

– Нет… Работала. Листовки, промоутер… Домой иду. Вот…

– Я провожу.

Ресницы Чиби вспорхнули.

«Теперь мне помогает».

– Не надо, я сама… – смущаясь, выдавила она, но Туман помрачнел.

– Одну тебя бросить? В такую темнотищу? Ты меня кем считаешь?

Чиби покраснела ещё отчаяннее.

– Да я…

Туман усмехнулся. Сказал спокойно, ласково:

– Пошли уже. Тебе в какую сторону?

Так они и добрались до её дома.

Туман всё говорил, пытаясь как-то поддержать разговор. Спрашивал, что она по поводу экскурсии думает, в другой город, – той, что Ирина Карловна, классная их, по кличке Ириска, учудила. Чиби робко шептала что-то в ответ.

В итоге, Туман довёл её не просто до двери подъезда: до квартиры. Удостоверился, что уж теперь-то она в безопасности и закрыла дверь на все замки.

Чиби, всё ещё красная, привалилась к двери с внутренней стороны. Видела бы Игла – что бы сказала?

«Поддела бы. Обязательно остриё бы вонзила. Мол, наконец-то! Рядом с впавшей в детство был замечен парень!»

Ладно. Пора спать. Но сперва – поесть.

…А чего это Игла в прихожку не вышла, не встретила? И тапки её… почему…

В замке вдруг завозился ключ.

Спустя секунду в квартиру вошла Игла: в пальто, с ехидной улыбкой от уха до уха.

– Не ждала?

Чиби оцепенело пялилась на сестру.

– Чего молчишь? Язык проглотила?

Игла, довольная, кинула пальто на вешалку.

– Ты… – прошептала Чиби и замолчала.

– Я не последняя сволочь, если ты об этом. И не собиралась отпускать тебя одну.

Чиби слушала. Не говорила.

– Следила я за тобой, дурочка, – с усмешкой объяснила сестра. – Сразу следом пошла, как ты из дома сиганула. И вообще…

Чиби не могла выдавить и слова.

– Ладно уж, расслабься. Есть пошли.

Но, перед тем, как накрыть на стол, Игла не выдержала и, конечно же, спросила:

– Кстати… а что это был за мальчик?

Чиби уронила нож и побурела.