Темное кредо

Первая глава

Клыкастые пасти десятка гротескных мизерикордов изрыгали благовония, которые наполняли тускло освещённые внутренности шаттла. Воители Воинства, чьи генетически усиленные тела были заключены в тяжелые доспехи цвета свернувшейся крови, сидели в медитативном безмолвии плечом к плечу и вдыхали тяжелый дым.

Согбенные существа заковыляли из бокового нефа для нанесения святой мази на доспехи. Лица были скрыты под глубокими капюшонами. Они шептали благочестивые молитвы и благословения, исполняя свою работу.

Кол Бадар взмахом руки отослал их прочь и зарычал, заставив существ засуетиться.

Его покрытое множеством шрамов после тысячелетий горькой войны лицо снизу освещала рубиново-красная подсветка древнего терминаторского доспеха. Голова казалась крошечной по сравнению с огромным доспехом, в который воин был запечатан навеки. Сегментированные кабели пронзали омертвевшую плоть на шее и висках.

— Инициировать последовательность вхождения в док, — прокаркал механический голос. Кол Бадара встряхнуло, когда заработали тормозные двигатели шаттла.

Отцепив крепления безопасности, Кол Бадар встал и пошёл по тёмным нефам «Буревестника». Каждый тяжёлый металлический шаг сопровождался жужжанием сервомоторов и шипением вентиляционной системы. Семь святых воителей культа Помазанников, воинской элиты, были избраны для сопровождения Тёмного Апостола и его свиты. Они склонили головы в знак уважения, когда Кол Бадар проходил мимо.

Помазанники — омытые кровью ветераны тысяч войн. Каждый из них — по праву гордый и пылкий святой чемпион Лоргара. Помазанники были облачены в древние комплекты терминаторской брони, на чьих тяжелых подогнанных керамитовых пластинах были вырезаны писания и висели украшения и иконы. Хирумехи заботливо обслуживали и ремонтировали эти доспехи, которые служили легиону долгие тысячелетия со времён падения Гора.

Взревели стабилизирующие двигатели, и «Буревестник» вздрогнул, когда посадочные магнитные крепления тяжело опустились на место. Вспыхнуло пылающее красное аварийное освещение, а визг двигателей начал стихать. Список данных промелькнул перед глазами Кол Бадара. Он быстро просмотрел информационное поле, а затем сморгнул его прочь.

— Почётному караулу приготовиться.

Помазанники все как один отцепили ремни и встали по стойке смирно, пока шаттл опускался на палубу огромного линкора.

Механические щелчки и жужжание сопровождало диагностику. Оружие проверяли и перезаряжали.

Пневматические стабилизаторы шаттла закрепились. Штурмовая рампа откинулась и хлопнулась на палубу, сопровождаемая шипением выравнивающегося давления и выбросом сверхнагретого пара. Кол Бадар повёл Помазанников вниз. Отслеживая цели, они ступили на борт «Круциус Маледиктус».

То был линкор типа «Инфернус», один из самых крупных кораблей, которые принимали участие в Великом Крестовом Походе и флагман Тёмного Апостола Экодаса. Линкор получил критические повреждения в последние дни перед падением Гора в сражениях с флотами Хана, но сумел дотащиться до убежища в Мальстриме. На демоническом мире-кузнице Гхалмек корабль отремонтировали, сильно модифицировали и перевооружили. Теперь это был один из самых хорошо вооружённых и тяжело бронированных кораблей в арсенале Несущих Слово, соперничая даже с «Инфидус Император» Кор Фаэрона.

Посадочная палуба «Круциус Маледиктус» была огромна, её арки вздымались на сотни метров. Древние штандарты и знамёна свисали с гигантских колон, повествуя о победах 7-го Ротного Воинства. Два других штурмовых шаттла уже приземлились. Они казались крошечными и незначительными на огромной посадочной палубе, которая была гораздо больше любой на борту «Инфидус Дьяволус». Кол Бадар лишь скривился и пристально посмотрел на сомкнутые ряды ждавших их Астартес.

Здесь находились больше двух тысяч Несущих Слово, которые неподвижно стояли, прижав болтеры к тёмно-красным нагрудникам. Седьмое Воинство было одним из самых крупных и прославленных в легионе Несущих Слово, а Тёмный Апостол Экодас считался приближенным Хранителя Веры, Кор Фаэрона. Воины-братья 7-го выстроились в десять шеренг по обе стороны от широкого четырёхсотметрового коридора, который вёл к титаническим взрывным дверям в дальнем конце посадочной палубы. По всей его длине был расстелен кроваво-красный ковёр.

Не было ни приветственной процессии, ни фанфар в честь тех, кто прибыл на борт «Круциус Маледиктус». Кол Бадар раздражённо рявкнул приказ своим братьям. Помазанники выстроились по четверо с обеих сторон у подножия штурмовой рампы «Буревестника». Раздалось резкое эхо ударов кулаков по нагрудникам. Кол Бадар повернулся к воинам 7-ого спиной в ожидании, когда Мардук, его Тёмный Апостол и господин, выйдет из «Буревестника».

Лицо Корифея помрачнело.

«Господин, — с ненавистью подумал он, — щенок не должен был подняться так высоко. Убил бы этого недоноска еще давно, на луне Калите, если бы Ярулек меня не удержал…»

На вершине рампы появился Мардук. Кол Бадар невольно дёрнул силовыми когтями.

Тёмный Апостол 34-го Великого Воинства — третий предводитель, который обладал этим титулом, с холодным пренебрежением взирал на мощь 7-го воинства. Генетическое наследство благословенного Лоргара явно проявилось в его аристократически благородных чертах смертельно бледного лица. Не имеющий века, красный левый глаз пополам разрезал узкий зрачок. За спиной свисала длинная сложная коса гагатово-чёрных волос.

На плечи наброшена тяжёлая меховая накидка, а на поясе тяжёлой цепью закреплён сливочного цвета табард.

Покрытый орнаментом и сильно переработанный красный силовой доспех — внебрачный отпрыск брони разных эпох, начиная сегментированными наголенниками Mkll «Крестовый Поход» и заканчивая укреплённым штифтами левым наплечником эры MkV. На каждом сантиметре вручную выгравированы письмена. На наручах и наколенниках высечены сотни тысяч слов — литании, послания и извлечения из Книги Лоргара. Третья книга Тенет Ненависти была полностью выгравирована на левом наруче, а наплечники обвивали десятки святых пассажей и псалмов. Клочья выдубленной кожи с посланиями и глифами были закреплены на доспехе печатями из кровавого воска с рунным клеймом.

В руках Мардук нёс святой крозиус арканум. Чтимый артефакт, который освятили кровью шавок Жиллимана, представлял собой мастерски сработанное оружие и священный символ мощи, внушающей благоговейный трепет.

Мардук властно перебросил накидку на плечо и начал спускаться по штурмовой рампе «Буревестника» на посадочную палубу. В шаге позади от него следовали два других воина в силовых доспехах.

По левую руку с грацией мечника шагал Буриас. То был генетически родившийся в последние дни Великой Войны жестокий показушник. Чёрные волосы были собраны в пучок и свисали до пояса, а обе руки были заняты святой трёхметровой иконой 34-го. На мучительно прекрасном лице Несущего Икону не было пятен или шрамов: Буриас был одним из одержимых, и его регенеративные способности впечатляли.

Другого Кол Бадар знал хуже. Являя собой резкую противоположность Несущему Икону, он был ниже и сложен плотнее, чем большинство воинов легиона, а широкое лицо выглядело месивом шрамовых тканей. Потупленные глаза запали глубоко под выступающие брови, что вместе с генетическим наследием придавало воину животный облик. Череп почти просвечивал сквозь гладко выбритую кожу головы, покрытую неровными шрамами и утыканную проводами. Чёрная борода была связана в одну узкую косу, свисавшую до половины бочкообразной груди. Поверх лишенного украшений доспеха была надета простая чёрная ряса. Руки — спрятаны в тяжёлых рукавах. На спине висела двуручная силовая булава, а на поясе покачивалась обвитая цепями и запертая на замок книга.

Кол Бадар сражался бок о бок с Мардуком, Буриасом и остальными членам Воинства во времена Великой Войны, но Первый Аколит Ашканез лишь недавно присоединился к 34-ому. Его послужной список впечатлял, но Кол Бадар ещё не бился вместе с ним на поле боя, а лишь там ковалось истинное братство…

Ашканез пребывал в Воинстве с той поры, как семь стандартных недель назад они покинули демонический мир Сикарус. Совет счёл, что в 34-ом не было подходящего кандидата и назначил Мардуку Первого Аколита.

— Какой милый спектакль устроил для нас Экодас, — Мардук оглядел безмолвные ряды Несущих Слово. — Что за бесхитростное напоминание о его силе.

— И едва ли необходимое, — сказал Кол Бадар, — В конце концов, он — один из Совета.

Лишь восемь персон заседали в Совете Сикаруса — святом правящем органе, который в отсутствие Лоргара направлял Несущих Слово, власть и могущество каждого тёмного кардинала были велики.

— Устрашение в его характере, — проворчал Мардук.

С рёвом двигателей другой шаттл прорвал мерцающее интеграционное поле посадочной палубы. Ряды орудий выпирали из-под тупого носа сильно модифицированного корабля, а за корпус цеплялись дрожащие остатки варпа — полупрозрачные, полуразумные сферы имматериума, которые пульсировали внутренним светом.

— Тип «Кадавр», — Кол Бадар взглядом оценил новоприбывший шаттл, — 18-е Воинство.

— Сарабдал, — добавил Буриас.

— Тёмный Апостол Сарабдал, Несущий Икону, — поправил Ашканез.

Буриас зарычал и двинулся на недавно назначенного Первого Аколита, но тот остался неподвижным, не желая противостояния.

Грузовая рампа старого шаттла типа «Кадавр» разделилась на четыре секции и со скрипом обрушилась на палубу. Из багровых теней кабины с дымящими кадильницами вылетело трио мертвецки выглядящих херувимов, чьи толстые детские лица исказились в гротескных усмешках. Их глаза были зашиты перекрёстными швами. Херувимы зарычали, обнажив крохотные иглы-зубы. Затем они начали серию пике и резких поворотов, дабы возвестить о пришествии своего владыки.

Тёмный Апостол Сарабдал выступил из шаттла и окинул взглядом пещеру посадочного отсека. Он нёс тяжёлый кольчужный плащ и доспех, который вручную изваяли в подобие лишенной кожи мускулатуры. Резко выступали все вены, связки и сухожилия.

Сарабдал зашагал навстречу Мардуку, его свита последовала за ним. Мардук в сопровождении своего окружения встретил его на полпути.

Оба Тёмных Апостола остановились, оценивая друг друга, а затем шагнули вперёд и обнялись как равные братья. Более высокий Сарабдал наклонился, чтобы поцеловать Мардука в обе щеки. Кожу защипало, когда к ней прикоснулись жгучие губы Тёмного Апостола.

— Мардук, о тебе высоко отзывался брат Эреб, — хрипло прошептал Сарабдал.

Мардук склонил голову, принимая комплимент.

— Милорд, — прошептал Ашканез, и Мардук обернулся, чтобы увидеть направлявшееся к ним подобное скелету существо.

Губы Темного Апостола скривились при виде киберорганической твари. Четыре механических насекоподобных руки торчали из раздутого брюха и рывками толкали существо вперёд. Тонкие как кости руки были широко разведены в совершенно искреннем приветственном жесте. Губы существа были отсечены, отчего на рту навеки застыл трупный оскал. Из затылка торчали похожие на шипы сенсорные антенны, а жужжание информационного потока вырывалось из приёмников в изменённой гортани.

Кривляясь, мерзкое существо остановилось перед Тёмными Апостолами и сделало неловкий поклон, запрокинув голову вперёд. Оно выпрямилось и начало говорить, но журчащие из безгубого рта слова не были связаны с безумной артикуляцией челюстей.

— Добро пожаловать, братья 34-го и 18-го, на «Круциус Маледиктус», — затараторила тварь. — Великий Апостол Экодас, да будет благословенно имя его, сожалеет, что не может поприветствовать вас, но скромно просит последовать за сим скромным полумеханическим субъектом в его зал для аудиенций.

— Великий Апостол Экодас? — переспросил Мардук.

— Какое высокомерие! — вскипел Сарабдал и с отвращением сплюнул на палубу. Густая лужица чёрной слюны начала разъедать пол отсека, шипя и выпуская пар.

Полумеханическое отродье поклонилось и раздражительно дёрнулось.

— Позволь мне оторвать ему голову, — прошептал Кол Бадар, и Мардук улыбнулся.

— Охотно, в зависимости от хода конклава.

— А можно сейчас? — спросил Буриас, когда существо с ногами насекомого глупо ухмыльнулось.

— Пойдём, — сказал Сарабдал. — Давайте покончим с этим.

Вторая глава

Облачённый в полные парадные регалии префект Верен стоял в центре Площади Победы под палящим солнцем и ждал прибытия Белого Консула.

За его спиной стояли по стойке смирно четыре тысячи солдат Боросского 232-го. Синие гордые королевские знамёна обвисли в неподвижном воздухе. Рядом с гвардейцами находились служебные вспомогательные машины полка: БТР «Химеры», разведывательные «Часовые», тягачи «Троянец».

За подразделением на высоте почти четырёх тысяч ступеней вздымалось огромное здание из белого мрамора — Храм Глориатуса. Парящий пик венчала великолепная золотая статуя Императора.

Верен в абсолютной тишине стоял рядом со своими старшими офицерами и штабным персоналом.

Могучий телом префект был эпитомом боросской породы, прекрасным солдатом и офицером. Его глаза были суровыми и голубыми как лёд. Кожа глубоко загорела. Нос был сломан раз десять и неудачно выровнен, а волосы цвета песка по-уставному коротко подстрижены.

Верен тяжело сглотнул, когда на него обрушился свет двух солнц. Он почти забыл, насколько безжалостным может быть лето Бороса Прима. Ведь префект не был на родине десять долгих лет. Верен позволил себе восхититься величием раскинувшегося перед ним города.

Сирена Принципал была сверкающим городом-бастионом, который в каждом направлении тянулся до горизонта, из белого мрамора и подстриженных лесопарков. Она была домом для более чем восьми миллионов горожан, каждый из которых добровольно прослужил в гвардии или СПО по-крайней мере одну пятилетку, и являлась одним из величайших городов Бороса Прима и всего подсектора Боросские Врата.

Идеально симметричные бульвары стометровой ширины, вдоль которых шли ряды огромных статуй имперских героев и чтимых святых, тянулись мимо колоссальных архитектурных чудес, которые были наполнены колоннами, арками и сверкающими алебастровыми скульптурами. Обсаженные деревьями мостики выгибались между парящими коллегиями схолы прогениум и церковными палатам храмов, а десятки тысяч покорных долгу граждан сновали туда сюда, спеша на лекции или работу. Общественные транспорты беззвучно змеились по изгибающимся акведукам и проносились мимо громадных кафедральных соборов, которые тянулись к небесам в молитве Богу-Императору. Каждый день миллионы венков и жетонов в форме аквилл возлагали у подножий сотен великих монументов, которые были воздвигнуты по всему городу в память великих побед и в честь павших героев.

Город делили пополам сверкающие крепостные стены. Они были отнюдь не властно гнетущими, но скульптурными шедеврами классического дизайна, к чьим бокам вздымались плавно изогнутые контрфорсы.

У подножия городских стен раскинулись пышные сады экзотических цветов и широколистных кустарников, которые питали подземные гидропоники. В каждом районе в окружении травянистых парков находились фонтаны с херувимами, из губ которых били струи воды.

Солнечные лучи ярко сверкали на шлемах и лазерных карабинах тысяч тренированных подразделений СПО, которые маршировали на вершинах стен. Голубые плащи, которые носили все подразделения боросских гвардейцев и СПО, ярко выделялись на фоне девственно-белого камня. Сирена Принципал гордилась примерно пятнадцатью миллионами постоянных солдат; гвардейцы были шестой частью населения, как и везде на Борос Прима. Это было редкостью для имперских систем.

Весь город был сплавом простой красоты и практичности, формы и функции; элегантным и чудесно спроектированным метрополисом, который, в сущности, был могучей и созданной по плану гения цитаделью, причём такой, в которой населению было приятно жить.

Сирена Принципал была воплощением всего, что было дорого жителям Бороса Прима: силы, решительности, порядка, изящества и благородства.

Взор Верена обратился к небесам, к далёкой тени Крона. Сколь бы мощными не были наземные защитные сооружения Бороса Прима, истинная сила планеты была в колоссальном звёздном форте, который вращался на орбите.

Ощетинившаяся орудиями цитадель размером с небольшую луну, Крон, была самой крупной космической станцией во всём Сегментуме Обскурус. Этот вечный часовой одновременно приносил покой жителям Бороса Примы и постоянно напоминал об имперской власти, ибо был троном правителей системы: Консулов.

Белые Консулы правили щедрой рукой, и жители системы Борос — всех восемнадцати населённых планет и двадцати колонизированных лун и астероидов — наслаждались свободами и уровнем жизни, о котором во многих регионах Империума даже не мечтали. Гражданские беспорядки были практически неслыханной вещью.

Боросом правили два Консула — Проконсул Осторий и его Коадъютор Аквилий. Они были высшей властью во всех политических и военных вопросах, к которой большинство населения планеты относилось с благоговением, граничащим с поклонением. Подобная набожность официально не поощрялась, но и не запрещалась — ибо разве не были созданы Консулы по образу самого Бога-Императора?

Проконсул и его соправитель были ответственны примерно за четыреста миллиардов имперских граждан, а также за безопасность практически всего подсектора Боросские Врата.

Верен разглядел несколько силуэтов, которые приближались со стороны звёздного форта и сверкали подобно падающим звёздам, и вытянулся по стойке смирно. Он уже слышал реактивные двигатели, которые с воем ворвались в атмосферу, а звук нарастал с далёкого гула до рёва, что разрывал уши.

Из ослепительного сияния солнца вырвались три ударных самолёта, которые крылом к крылу летели в плотном построении. Верен узнал проворные истребители «Молния» по изогнутому носовому профилю и отличительному вою.

Легко рассекая воздух, они спикировали и пронеслись над головами солдат боросского 232-го. Их путь устилали инверсионные следы из белого тумана. Истребители прошли прямо над головами и резко разделились, перейдя в широкое построение. Мгновение спустя на собравшихся солдат обрушился порыв жаркого вытесненного воздуха, растрепав капюшоны и знамёна.

Вой «Молний» стих и сменился резонирующим гулом более крупных двигателей. Минуту спустя в поле зрения появились вертолёты «Стервятник», чьи крылья тянули вниз цилиндрические ракетные установки и автопушки. Они эскортировали небольшой шаттл «Аквила». «Молнии» сделали ещё один заход, а затем взмыли и исчезли из виду.

«Аквила» блистала золотом, и Верен прищурился от отблесков её металлической кожи. Повернув к земле направляющие двигатели и выпустив посадочные устройства, шаттл и его вертолётный эскорт опустились на сверкающую белую парадную площадь в двадцати метрах перед легатом и его офицерами.

Они гладко коснулись земли, и ещё до того, как смолкли двигатели, золотая «Аквила» начала опускать своё пассажирское отделение.

-‘И узрите Ангела Смерти, что шагает среди нас’, - тихо процитировал легат. Верен знал, что слышал эту строчку в годы обучения в схоле прогениум, но не мог вспомнить, какой писец её написал.

Все мысли о древних поэтах и их эпосах были забыты, когда противоударная дверь пассажирского отделения «Аквилы» скользнула в сторону с шипением выравнивающегося воздушного давления.

В дверях появился огромный силуэт, столь большой, что ему пришлось пригнуть голову, чтобы выйти из посадочного аппарата. Воитель выпрямился в полный рост лишь тогда, когда ступил на парадное поле, и глаза Верена расширились.

Префект знал, что Консулы большие — он видел бесконечные видеозаписи их публичных выступлений, а фрески и статуи Астартес окружали гвардейца всю жизнь — но к их размеру его не подготовило ничто. Воитель был настоящим великаном.

Космодесантник был закован в тяжёлый латный доспех, столь же белый и безупречный, сколь и мрамор Сирены Принципал. Он был выше Верена на две головы. Огромные наплечники защищали громадные плечи Консула, на нагруднике которого блистал двуглавый орёл. Поверх силового доспеха был надет королевский синий табард, который украшала орлиная голова — геральдическая эмблема Белых Консулов. Её кайма была вышита тонкими нитями серебра. Верен узнал в космодесантнике коадъютора Аквилия.

Голова соправителя была обнажена, а широкое лицо было молодым и уверенным. Консул зашагал навстречу легату 232-го, держа шлем под рукой. Верен поборол порыв попятиться.

-‘И страх воплотился в имени его’, — услышал префект шепот легата.

Коадъютор замер в нескольких шагах от командира подразделения и его свиты. Он пристально посмотрел на легата с непроницаемым выражением бесцветных глаз на суровом лице.

— Цитата из Светона, — заговорил космодесантник. Голос, отметил Верен, был глубже, чем у обычного человека. Впрочем, это соответствовало размерам, — «Ин Номинэ Глорифидэ». Седьмой акт?

— Девятый, — ответил легат.

— Конечно, — Аквилий склонил голову в знак уважения. Дискуссия о классической литературе была последней вещью, которой ожидал Верен.

По резкому приказу солдаты Боросского 232-го с идеальной синхронностью отдали честь проконсулу. Космодесантник ответил на салют. По второму приказу полк вновь застыл по стойке смирно.

Одетый в мантию адепт Министорума, чью левую половину лица скрывала паутина аугментики, подошёл к Белому Консулу. Паривший над его плечом серво-череп зажужжал нечёткий инфокод.

— Легат Катон Мерула, 232-ой Полк, Имперская Гвардия Бороса Прима, отозван с линии фронта Иксксус IX в Фраксийском Походе под руководством лорда-командора Тибульта Горацио, — произнёс речативом из полупоклона адепт, который протянул руку в сторону командира подразделения. Его пальцы были игловидными механизмами, которые жужжали от выгружающейся информации, — Месяц перевооружения, перекодирования и рекрутирования перед возвращением на линию фронта. Статус исполнения: XX.V.II.P.C.IX.

Адепт обернулся к коадъютору и принизил себя, упав на одно колено и склонив голову к земле.

— Лорд Гай Аквилий из 5-ой Роты Белых Консулов из Адептус Прэсис, Дюкс Милитари, Коадъютор Бороса Прима, — изрёк монотонным голосом адепт, — Да восславиться Бог-Император.

— Да восславиться, — прошептал легат.

— Да восславиться, — сказал коадъютор Аквилий.

— Для меня честь обращаться к вам, сыны и дочери Бороса, — начал коадъютор, чей звучный голос легко достигал ушей каждого солдата 232-го без всяких вокс-усилителей.

— Проконсул собирался выступить сам, но ему помешали прибыть государственные дела, — сказал Аквилий, — Надеюсь, что вас не разочаровало моё присутствие.

Верен знал, что все солдаты 232-го ничуть не разочарованы. Лишь немногие из них когда-либо видели космодесантников, да и то издалека.

— Я робею в присутствии таких благородных воинов, как вы, — продолжал коадъютор, — Вы делаете всё, что я прошу от вас, даже больше, и я верю, что так будет и дальше. Я салютую вам, мужчины и женщины прославленного 232-го!

Адъютант Аквилия шагнул вперёд с покрытым изысканным орнаментом полковым знаменем. Золотая аквила сверкала на древке над резной крестовиной из кости. Само знамя было плотно свёрнуто и скреплено запонками. Адъютант припал на одно колено и протянул знамя командиру 232-го, который жестом приказал молодому офицеру, полному благоговейного страха аквилиферу полка, выйти вперёд и забрать знамя.

— С великой печалью узнал я о потере штандарта 232-го во время Даксийского Наступления на Фраксии Минор, — сказал Аквилий, — Я приказал своим личным оружейникам создать замену. Да послужит она подразделению верой и правдой.

После воодушевляющего кивка легата молодой аквилифер начал дрожащими руками вытаскивать запонки из знамени. Он поднял его высоко в воздух, чтобы знамя развевалось. Открылся гобелен такой красоты, что среди солдат раздались восхищённые вздохи. Чудесный образ крылатой святой мученицы Амелианы — официальной покровительницы подразделения — был выписан золотыми и серебряными нитями на голубом фоне. В верхнем левом углу была полковая эмблема и символы сорока походов долгой истории подразделения. На тыльной стороне знамени серебряными нитями были написаны имена каждого легата, который вёл подразделение в битву — всех трёхсот семидесяти четырёх.

Верен не знал, чего точно ждать при встрече с одним из чтимых Консулов лицом к лицу, но точно не ожидал подобной скромности от того, кто был настолько выше простых гвардейцев.

Следующие несколько минут промелькнули, пока коадъютор знакомился по имени с каждым офицером 232-го. Внезапно Белый Консул встал перед Вереном. Немногие люди были выше префекта, но тот ощутил себя ребёнком, когда посмотрел в широкое лицо Аквилия.

Коадъютор протянул руку, и они с Вереном пожали друг другу предплечья. Это было всё равно, что рукопожатие со статуей. Префект ощутил чудовищную силу хватки космодесантника.

Наконец, Белый Консул отдал честь 232-ему и зашагал обратно в шаттл. Охваченный благоговением Верен наблюдал, как «Аквила» возносилась к «Крону» подобно ангелу, который возвращался на небеса.

На борту «Аквилы» брат Аквилий барабанил пальцами по подлокотнику, — Где проконсул?

— Увы, я не могу сказать, коадъютор, — произнес сильно аугментированый помощник Аквилия. Соправитель глубоко вздохнул.

— Знамя было хорошим штрихом, — произнёс он секунду спустя.

— Я думал, что оно подойдёт, коадъютор. Полагаю, что его оценили.

— Да. Благодарю.

Белый Консул пристально смотрел сквозь иллюминатор на заполнившего вид «Крона».

Даже с расстояния в несколько сотен километров станция была колоссальной. По сравнению с ней золотой шаттл был совершенно незначительным. Аквилий видел в доках форта десяток кораблей имперского флота класса эсминец и выше. Даже два линейных крейсера боевой группы Хекс, «Виа Люций» и «Виа Крурий», казались карликами по сравнению с «Кроном», хотя в длину были больше трёх километров.

— Хотели бы вы, чтобы я показал вам оставшееся дневное расписание, коадъютор?

Взор Аквилия задержался на широких посадочных палубах и рядах орудийных батарей, которые усеяли закрытые мощными щитами бока станции.

— Коадъютор? — спросил слуга, протягивая космодесантнику инфо-планшет.

Аквилий отвернулся и кивнул.

Два часа спустя, когда его разум онемел от встреч с бюрократами и адептами Министорума, брат Аквилий шёл по ярко освящённому коридору в глубине звёздного форта «Крон». Он остановился и прижал ладонь к матово-чёрной сенсорной панели. Противоударные двери с шипением распахнулись, и Аквилий вошёл в тренировочные залы.

В воздухе повис тяжёлый запах пота и озона.

Аквилий остановился у третьей и единственной занятой камеры. Он покосился на экран инфопланшета командной кафедры и скривился.

Из камеры раздался высокий визг энергетического разряда, когда был выпущен тренировочный сервитор.

Воин внутри двигался с неуловимой смесью мощи и грации. Каждый взмах перетекал в парирование нового удара, а каждый выпад был точным и смертельным. Он проявлял изумительную экономию движений без лишней показухи или экстравагантности. Воин сражался боевым щитом и мечом, а его голова взмокла от пота. Воителя окружали четыре боевых сервитора, чьи безликие головы и стремительные тела мелькали за гудящими щитовыми устройствами. Руколезвия раскали воздух, когда машины пытались попасть по величавому мечнику. Тренировочные сервиторы атаковали, словно единое целое, ибо были запрограммированы дополнять друг друга.

То были отнюдь не туповатые протокольные киборги, но неистовые боевые образцы, чью агрессию усиливали стимуляторы и инжекторы «Гнева».

Аквилий знал, какие повреждения могут нанести эти хлёсткие руколезвия — отнюдь не мало шрамов принесли ему их прикосновения — и взирал на проконсула со смесью уважения, благоговения и разочарования.

Лишь двадцать один месяц назад брат-ветеран Кассий Осторий был Ротным Чемпионом 5-ой. Он занимал этот пост сорок семь лет, а за триста тридцать четыре года до этого был зачислен в ряды Белых Консулов.

Аквилий был вне себя от радости, когда впервые услышал, что он будет служить коадъютором брата-ветерана Остория. Кассий, который родился в Ультрамаре и был одним из самых уважаемых воинов Белых Консулов — возможно, что лучшим мечником — был идолом Аквилия, когда тот поднимался от скаута-новобранца до полностью оперившегося боевого брата.

За последние месяцы этот энтузиазм значительно спал.

С завидным мастерством Осторий отразил боевым щитом рубящий удар. Обернувшись, он парировал второй и третий удары, которые пришли с разных углов, и резанул мечом по лицу одного из тренировочных сервиторов. Щит отметил удар электрической вспышкой, и обесточенный сервитор неловко отшатнулся.

Осторий продолжал движение к следующему сервитору. Он свершил совершенный выпад в грудь, а затем обернулся и припал на одно колено, чтобы выполнить потрошащий выпад в третьего, чей клинок промелькнул в нескольких сантиметрах над головой Остория. Последний из активных сервиторов шагнул навстречу проконсулу, который поднялся на ноги. Уйдя в сторону от неистового удара, он сделал выпад в шею. Удар был отражён, а сервитор, чьи рефлексы и силу увеличивали скопления сервомускулов, прыгнул вперёд.

Ловким круговым движением меча Осторий отбил оба клинка, которые укололи его в грудь, и напрягся, сместив вниз центр тяжести. Проконсул пригнулся и ударил плечом в поясницу сервитора. Тяжёлый киборг оторвался от пола и отшатнулся назад. Осторий обезвредил машину мощным ударом в голову.

— Остановить бой, — произнес проконсул, прежде чем сервиторы вновь активировались. Он подошёл к стенке тренировочной камеры и положил меч и боевой щит на стойку для оружия. Вытерев рукой мокрую от пота голову, он оглядел ряды оружия, прежде чем выбрать тяжёлую двухлезвийную секиру. С одной стороны она заканчивалась топором, а с другой — изогнутым клинком-полумесяцем. Осторий сделал несколько ловких взмахов, проверяя вес и баланс.

— Брат, ты пришёл потренироваться? — сказал проконсул, хотя он уделял Аквилию мало внимания, продолжая пробные взмахи секирой.

— Нет, проконсул.

— Ты пришёл, чтобы посмотреть на мою тренировку? — Осторий в первый раз взглянул через камеру на Аквилия. Левый глаз был аугментическим, а несколько шрамов рассекли его губы в уродливый оскал. Левое ухо было заменено внутренней аугментикой. Проконсул выглядел жестоким воином, гнетущим и внешностью, и поведением.

— Нет, проконсул, — Аквилий всегда чувствовал себя таким молодым и неопытным при встрече со старшим проконсулом и боролся с жаром, который проступал на щеках, — Я пришёл проверить, всё ли в порядке — дипломатично сказал соправитель, — Вы не были на инспекции этим утром. Я решил узнать, в чём дело.

— Возобновить бой, угроза восьмого уровня, — приказал Осторий.

Четыре тренировочных сервитора вновь задёргались и окружили проконсула.

— У меня есть другие дела, — ответил тот, перекрикивая механическое жужжание сервиторов.

Аквилий посмотрел на экран инфопланшета командной кафедры.

— Ты тренировался семь часов двадцать минут.

— Коадъютор, боевой брат не может тренироваться слишком много, — проворчал Осторий.

Молодой Белый Консул рассвирепел от намёка.

— Я тренируюсь столько часов, сколько оговорен в кодексе, — произнес он, — Я бы тренировался больше, если бы не дела и обязанности моего положения.

Осторий крутанулся, подкосив ноги одному сервитору, а затем тяжёлым ударом по голове поверг наземь другого.

— Я счёл, что ты способен провести утреннюю инспекцию без меня, — проконсул парировал быстрый удар, а затем ударом тяжёлого сапога отшвырнул сервитора прочь, — Или моя вера в тебя была неуместной?

Аквилий прикусил язык, приняв выговор без жалоб.

— Проконсул, есть дела, которые требуют вашего внимания, — коадъютор скромно смотрел на инфопланешет в руках. Ему пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным сквозь нарастающий гул в тренировочной камере, — В течение следующих двух часов ещё девять подразделений вернётся из Фраксийского Скопления — шесть пехотных, два бронетанковых и одно артиллерийское. Есть военные депеши из Ассамблеи, которые требуют вашего внимания, и вклады из конгломерата Даксийских Лун. Эмиссары Механикус из Грифоньей Твердыни, которые ждут…

— Аквилий, — рявкнул Осторий, повергая последнего соперника серией резких выпадов.

— Да, проконсул? — Аквилий поднял глаза от планшета.

— Не сейчас.

Осторий тяжело вздохнул, когда ушёл Аквилий. Он знал, что его мрачное настроение никак не было связано с коадъютором. Аквилий лишь исполнял свой долг — у Остория не было права его унижать. Фактически, такого права быть не могло, ведь это он, как проконсул, должен был учить Аквилия.

Не в первый раз Осторий задался вопросом, почему его разлучили с любимой 5-ой ротой и направили в систему Борос. Каждый боевой брат служит коадъютором несколько лет после того, как поднимается над уровнем неофита, но лишь немногих ветеранов избрали в проконсулы. Быть избранным было великой честью и отбором тех, кто вынашивал амбиции стать сержантом или капитаном. Но это не было тем, чего хотел Осторий.

Он не желал быть сержантом, а тем более капитаном. Осторий был обычным воином и не хотел стать чем-то большим. Осторий всегда желал лишь быть ротным чемпионом 5-ой, чьим долгом была защита капитана в гуще боя. Этому его учили, и в этом Осторий преуспел, а не в управлении некой богатой системой-бастионом или попытке стать подходящей моделью поведения для молодого Белого Консула.

Осторий поднял с оружейной стойки тяжёлый двухголовый молот.

— Возобновить бой, угроза девятого уровня.

Тренировочные сервиторы вновь активировались.

Тридцать лет, подумал Осторий. Тридцать лет были ничем в жизни космодесантника.

Но Кассию они казались вечностью.

Третья глава

Вздымающийся почти на пятьдесят метров в высоту наблюдательный портал Санктум Корпус давал беспрепятственный обзор «Круциус Маледиктус». Построенный в виде замка корпус громоздкого линкора казался городом — целым районом Сикаруса, который оборвал корни и взлетел. Над корпусом вздымались десятки служащих контрфорсами кафедральных соборов, которые чередовались со шпилями, сверкающими куполами и гротескными статуями. Многослойные ряды защитных батарей и орудийных турелей, полускрытые за десятиэтажными альковами, выступали из бортов подобно ощетинившимся шипам.

Линкор пробивал себе путь сквозь бурлящее безумие варпа, рассекая чистую субстанцию Хаоса широким черепом-носом. Несколько других кораблей искупительного крестового похода можно было разглядеть по левому и правому борту, хотя нематериальное измерение размывало очертания их древних корпусов. Демоны всех форм и размеров плыли в кильватере — вечно изменяющийся инфернальный эскорт.

Когти скреблись по внешней стороне наблюдательного портала, а липкие подобные языкам протуберанцы облизывали поверхность. Стая катартов пронеслась мимо на оперённых белых крыльях, ангельских и сияющих изнутри. Лишь в эфире они появлялись в истинной форме. Приходя в реальный мир, катарты представали бескожими гарпиями, а не прекрасными, элегантными и смертоносно очаровательными существами.

Но даже величественный вид варпа во всей его инфернальной славе не мог заглушить раздражение и растущий гнев Мардука.

— Это оскорбление, — проворчал Тёмный Апостол Белагоса на другой стороне зияющего зала Санктум Корпус, озвучивая мысли Мардука, — Он слишком далеко зашёл.

Белагоса был высоким и худым. В жесте исступлённой веры Апостол 12-го Воинства вырвал свои глаза много веков назад. Но всё равно он обернулся прямо к Мардуку. Эти пустые глазницы были отнюдь не слепы, а кровавые слёзы стекали по щекам.

— Терпение, брат, — заговорил Анкх-Илот — Тёмный Апостол 11-го Воинства. Он хрипло шептал из-за шипастого аналоя своей кафедры, — Я уверен, что Великий Апостол Экодас не станет…

— Великий Апостол, — сплюнул Сарабдал. Святой предводитель 18-го Воинства стоял со скрещенным руками, — Экая спесь. То, что его волнуют подобные мелочи — оскорбление всего нашего ордена.

— Сам Хранитель Веры, достопочтенный Кор Фаэрон, даровал сей титул ему, почтенный брат, — ответил Анкх-Илот.

Тёмный Апостол Анкх-Илот был суровым воином, в чей лоб была вбита пугающая шипастая чёрная металлическая звезда Хаоса Восславленного, а плоть являлась живым холстом для мерзких святых ритуалов. Многочисленные порезы и рубцы были воспалёнными свидетелями ритуального самобичевания. Под новыми ранами проступали старые шрамы. Мардук предположил, что Тёмный Апостол натирает нанесённые себе увечья ядовитыми мазями и бальзамами, чтобы препятствовать регенеративным способностям физиологии Астартес, ибо многие раны был свежими и открытыми. Подобное не было редкостью в легионе.

— Он может звать себя, как хочет, — сказал Белагоса и жестом показал на пустую кафедру Экодаса, — Но когда же достопочтимый Великий Апостол озарит нас своим присутствием?

Трибуна Экодаса была окружена балюстрадами и шипастыми ограждениями. Она была гораздо больше, чем у остальных Апостолов, и занимала господствующее центральное положение в Санктум Корпус. Удерживаемая на подобных скелетам арках трибуна выступала на тридцать метров из стены напротив громадного наблюдательного портала и давала беспрепятственный вид на низшие трибуны. Пасти вырезанных под кафедрой уродливых горгулий изрыгали облака ладана.

Восьмиугольный зал Санктум Корпус был вертикальной шахтой, которая падала во тьму. Он тянулся более чем на километр от дна до потолка и пробивал себе путь через центр могучего линкора. Кафедры Апостолов были почти на самой вершине — всего лишь в пятидесяти метрах от красного стеклянного купола. Они нависали над казавшимся бездонным разломом на подобных позвоночникам колоннах, которые находились в углах зала.

Хотя зал был восьмидесяти метров в диаметре, высота и глубина делали Санктум Корпус гнетущим даже с зияющим наблюдательным порталом на передней стене. Вдоль стен шли ряды книг, кодексов и святых писаний в кожаной обложке.

Десятки миллионов святых работ были забиты в альковы или сложены на полках без всякого подобия порядка или связи. Древние пыльные тома, полные поучений и писаний Лоргара, были свалены в опасные груды, а десятки тысяч анналов и святых текстов были втиснуты в каждую щель. Все были оплетены в кожи людей и ксеносов всех оттенков и структур. Многие из бесценных книг были написаны перьями прозелитов писцов-рабов в незапамятные времена на Колхиде задолго до начала Великого Крестового Похода, ещё до того, как на Колхиду прибыл благословенный примарх Лоргар, даже до возвышения лицемерного, лживого Ложного Императора.

Свежие книги постоянно добавляли к головокружительному собранию знаний и мудростей легиона. Новые тома были полны свежих поучений и благочестивых писаний. Помимо Сикаруса, скрипторум «Круциус Маледиктус» был величайшим вместилищем святых учений Несущих Слово во вселенной.

Омерзительные сервиторы-архивисты, иссохшие кадавры, которых удерживали на весу гудящие суспензорные импеллеры, парили туда-сюда между бесконечными рядами святых книг, заботливо опекая свои наделы.

Огромные, подобные паутине арки тянулись между книжными шкафами к сводчатому потолку над конклавом Апостолов. В эти арки вплавили десять тысяч скелетов, скрепив их искажённые позвоночники мрамором. Черепа были запрокинуты назад в бессловесной агонии, а костлявые руки подняты вверх в молчаливом призыве к богам. На открытых ладонях стояли толстые свечи из кровавого воска. Двадцать тысяч мерцающих языков пламени отбрасывали свет на собравшихся.

— Я уверен, что Великий Апостол Экодас не заставит нас ждать долго, — сказал Анкх-Илот.

— Достаточно долго, что впечатлить нас своей властью, — произнёс Мардук.

— Едва повышенный Первый Послушник уже судит о почтенном члене Совета, — зашипел Анкх-Илот, сердито смотря на Мардука через открытое пространство Санктум Корпус.

— Лучше видеть вещи такими, каковы они, чем слепо принимать их, — произнёс Сарабдал.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Анкх-Илот.

— Я имею в виду, — проворчал Сарабдал, — Что наш младший брат-апостол говорит то, что думаем мы все. Мне начинают надоедать игры Экодаса.

— Я уверен, что достопочтенный Великий Апостол не желает прогневить своих верных братьев-апостолов, — сказал Анкх-Илот.

— Всё такой же подлиза, — сказал Белагоса, — Ты столь трогательно пресмыкаешься у ног Экодаса.

— Ты не заставишь меня нарушить перемирие Санктум Корпус, — произнёс Анкх-Илот, — В твоих словах нет ничего, кроме яда и желчи.

— Кое в чём брат Белагоса прав, — мягко сказал Сарабдал.

— О? Прошу, просвети меня, — сказал Анкх-Илот.

— Ты — марионетка, — сказал Сарабдал, — Всего лишь питомец Экодаса, а 11-ое Воинство — лишь продолжение его Воинства. Ты пресмыкаешься всякий раз, когда хозяин решает бросить тебе объедки.

В комнате воцарился глухой гул моторов-импеллеров архивных сервиторов. Белагоса широко ухмыльнулся, а Мардуку было трудно скрыть удовлетворение, когда кровь отхлынула от лица Анкх-Илота. Его свита притихла.

— Конечно, это не мои слова, — спокойно произнёс Сарабдал, словно не замечая, как разозлил Апостола 11-го Воинства, — Просто… Я это где-то слышал.

— Кто говорит так? — прошипел Анкх-Илот.

— Все знают, что ты — козёл отпущения Экодаса, — сказал Белагоса, наслаждаясь пламенным гневом Анкх-Илота.

Мардук слышал от Ярулека, своего бывшего хозяина и прошлого святого предводителя 34-го Воинства, о том, насколько подозрительным образом Анкх-Илот пришёл к власти. Ярулек сказал Мардуку, что в своё время Совет Сикаруса назначил Анкх-Илота Первым Послушником 11-го Воинства лишь по настоянию Экодаса. Меньше чем десятилетие спустя Анкх-Илот возвысился до Тёмного Апостола после того, как его предшественника убили при обстоятельствах, которые, по мнению многих, были делом рук Экодаса.

Мардук фыркнул от мысли о том, как он сам пришёл к власти.

— Тебя что-то умиляет, Апостол? — спросил Анкх-Илот с ядом в глазах. Его тело дрожало от ярости.

— Конечно же, нет, почтенный брат, — насмешливо сказал Мардук, — Подобные слухи, очевидно, явная клевета, ослабляют всех нас.

— Все мы знаем, что единственная причина, по которой твоё присутствие терпят в крестовом походе, — сплюнул Анкх-Илот, — заключена в том, что ты владеешь устройством, которое раскопал Ярулек. Будем надеяться, что оно будет достойно проблем.

— Первая вещь, которую ты сказал по делу, — произнёс Белагоса.

— Согласен, — сказал Сарабдал.

Мардук проглотил свой гнев.

— Дорогие братья, я сражался и истекал кровью, чтобы заполучить Регулятор Связей и раскрыть тайны, — Мардук пристально смотрел на трёх других Апостолов. Он вцепился в шипастое ограждение своей кафедры с такой силой, что мог её вырвать, — Десятки миллионов умерли, чтобы я его заполучил. Исчезли миры. Регулятор выиграет для нас войну, а когда это произойдёт, то я пожну плоды. Внемлите моим словам, что со временем вы все почтительно склоните передо мной головы!

Хохот Белагосы был глубоким и раскатистым. Казалось, что Сарабдала тоже развеселила вспышка.

— Ступай осторожно, Мардук, — предостерёг Анкх-Илот, — Апостол может быстро пасть, если не научиться уважать старших.

— Старших? — оскалился Белагоса, который быстро обратился к излюбленной цели, — И ты включаешь себя в их число? Возможно, что Мардук — всего лишь щенок, но я помню, что не так давно ты сам был скромным Первым Послушником, Анкх-Илот. Я даже помню время, когда тебя приняли в легион. И даже тогда ты был лишь самодовольным червём!

Холодные глаза Анкх-Илота повернулись к Белагосе. Его свита, что стояла в тени алькова за кафедрой, напряглась. Неуклюжий Корифей Анкх-Илота сжал руки в кулаки, а зарядные механизмы болтеров, встроенных в латные перчатки, с гулом активировались. Воин напоминал громадного примата со сгорбленной спиной и несоразмерно большими руками.

Почётный караул Белагосы ответил тем же, демоны в их телах напряглись, чтобы разорвать оковы, и ждали лишь ключевого слова хозяина, которое их освободит.

— Белагоса, ты слишком далеко зашёл, — прошипел Анкх-Илот, — Но я не нарушу мир конклава, как бы тебе этого не хотелось.

— Ты всё такой же трус, — сказал Белагоса.

— Довольно! — рявкнул Сарабдал, предвосхитив ответ Анкх-Илота, — Эта перебранка унижает нас всех.

Из четырёх присутствующих Тёмных Апостолов дольше всех возглавлял Воинства Сарабдал, которого возвысил до повелителя 18-го сам благословенный Лоргар. Воспитанный в скрипторумах Колхиды, Сарабдал был всего лишь ребёнком, когда он принял участие в жестоких Схизматических Войнах, которые раскололи Завет — доминирующий религиозный орден феодального мира. Впечатлённый фанатизмом подростка и его пылкими манерами, Лоргар взял мальчика под своё крыло и, воссоединившись с легионом, лично избрал его для введения в ряды Несущих Слово. Немногих Тёмных Апостолов уважали сильнее, чем Сарабдала, поэтому после его упрёка Белагоса и Анкх-Илот не нарушали торжественной тишины.

А внушительная мощь собралась в этом зале, — с тонкой улыбкой на губах подумал Мардук.

Четыре Тёмных Апостола повелевали пятью с половиной тысячами воинов Астартес. Вместе с мощью Великого Воинства Экодаса это число увеличивалось до девяти тысяч. И увеличивалось ещё сильнее, учитывая танки, дредноуты, демонические машины и штурмовые корабли пяти Воинств.

Их сопровождало более миллиона культистов Слова — мужчин и женщин с промытыми мозгами, которых согнали как скот на неуклюжие рабовладельческие суда. Эти жалкие ничтожества подвергались бесконечному потоку сводящего с ума варп-шума от парящих Диссонансов. Спустя годы и месяцы непрестанной какофонии их свободная воля и сопротивление разрушалось, и они становились истинными прислужниками Хаоса. Культистов, мало полезных тактически, гнали на орудия врага по минным полям или приносили в жертву их хозяева, но они шли на это добровольно.

Наконец, флот сопровождал огромный транспорт Легио Вультурус — мрачный корабль, который был вдвое больше «Круциус Маледиктус». Внутри его подобного пещере стазисного трюма покоился полный демилегио богов-машин: двадцать самых грозных боевых механизмов, которые когда-либо создавали на мирах-кузнях Механикус. Как часть Ордо Милитарис — крыла Коллегии Титаника, они сражались в практически непрерывной битве со времён начала Великого Крестового Похода. Легио Вультурус провозгласил свою верность Повелителю Войн Гору и обратил орудия на своих братьев посреди битвы, нанеся чудовищный урон Легио Грифоникус и Легио Викторум, уничтожив практически сорок боевых машин в одном непредвиденном сражении. Конкретно этот демилегио Вультурус сражался бок о бок с Несущими Слово с самого начала Крестового Похода, и многие в XVII легионе утверждали, что сам Эреб обратил их к делу Повелителя Войн.

— Это возмутительно, — проворчал Белагоса, — Если придётся ещё минуту ждать того, что Экодас озарит нас своим присутствием, то я…

Его речь оборвалась, когда распахнулись противовзрывные двери над господствующей трибуной, и оттуда повалили пар и маслянистый, пропитанный благовониями дым. Из открытого портала тяжёло зашагала процессия ветеранов в терминаторских доспехах. Они замерли на почтительном расстоянии, а Экодас вышел вперёд, чтобы занять своё место на подиуме.

Лицо древнего и весьма аугментированного Тёмного Апостола несло отпечатки тысячелетних войн, его черты были впалыми и морщинистыми. В его поведении не было ничего напыщенного или экстравагантного. Простая черная ряса свисала с широких аскетических пластин доспеха. Единственными украшениями были несколько нашейных амулетов. Мардук узнал характерный стиль шаманов-жрецов Давина в сих фетишах из кости и окровавленных волос, которые были повешены на нити из сухожилий. У Экодаса не было с собой оружия или церемониального посоха. Поговаривали, что он предпочитает не пачкать руки и приказывает подопечным сражаться в его битвах.

— Не смею перебивать тебя, — сказал Экодас, — Мне крайне интересно, что же ты хотел сказать.

Тёмный Апостол смотрел вниз на Белагосу чёрными глазами, в которых горел сдерживаемый гнев. Его внушительная свита, которая была гораздо многочисленней, чем у остальных Апостолов, продолжала входить вереницей в зал. Это было недвусмысленным проявлением воинской мощи.

Челюсть Белагосы лязгнула.

Внимание Экодаса сместилось, и Мардук, когда на него обрушилась вся мощь взора Великого Апостола, поборол желание преклонить колени. Мардук сердито напомнил себе, что он — Тёмный Апостол Лоргара, который не должен кланяться никому, кроме самого Уризена. Затем он увидел в пылающих глазах Экодаса удовлетворение, и в душе у Мардука вспыхнул гнев — могучий и пылкий.

В гневе можно найти великую силу, — сказал Экодас, а Мардук вздрогнул, когда слова болезненно впились в его разум. Губы Великого Апостола не двигались, но Мардук слышал слова так, словно их произносили рядом, и мгновенно понял, что никто другой их не слышал.

Разум Апостола был подобен крепости. Иначе его бы захлестнула сокрушительная мощь варпа, а разум был бы разодран миллиардами смертоносных созданий, которые таились за пределами реальности. Со стенами, которые воздвигли века ментальных тренировок и кодирования, и парапетами, созданными из непоколебимой веры и абсолютной уверенности, разум Апостола был практически неприступен, но Экодас проломился прямо сквозь укрепления так, словно их не было.

Но, молодой Апостол, всегда направляй свой гнев на настоящего врага, — тяжело ударил голос Экодаса. Он продолжал пристально глядеть на собрата глазами, в которых горело пламя фанатизма, пока Мардук пытался отвернуться и восстановить самоконтроль.

Экодас разорвал контакт внезапно и болезненно. Мардук вцепился в ограждение кафедры, когда на него обрушилась волна головокружения. Он чувствовал себя физически выпитым до дна, а в голове зудела тупая боль.

— Милорд Апостол, всё в порядке? — Ашканез склонился и зашептал на ухо Мардука. Тёмный Апостол проигнорировал своего Первого Послушника и пристально посмотрел на Экодаса. Он был взбешен тем, что его застали врасплох, и Экодас так легко проломился сквозь ментальные укрепления.

Узнал ли Экодас нечто важное? Прознал ли он об обещании Мардука Эребу и о шокирующих подозрениях, которые были у Первого Капеллана?

Сомнительно, ибо самые одаренные псайкеры обычно могли прочесть лишь те мысли, которые были на поверхности разума в любом состоянии. И даже тогда было трудно найти нечто конкретное среди сбивающей с толку груды случайных образов и эмоций. Впрочем… Было невозможно узнать наверняка, что же увидел Экодас.

Мардук понял, что он недооценил Апостола. Он всегда считал Экодаса бесхитростным жрецом, кузнечным молотом, который всегда сокрушает своих противников в противостоянии, как на войне, так и в политике. Теперь Мардуку пришлось расстаться со своими предубеждениями.

— Так тебе нечего сказать, Белагоса? — внимание Экодаса вновь обратилось к другому Тёмному Апостолу. Кто знает, о чём они безмолвно говорили, — Брат, разве ты не хочешь мне ничего сказать в лицо?

— Нет, милорд, — наконец, сказал Белагоса, опустив взор.

Экодас бросил на Мардука взгляд, который был полон гнетущей властности.

Я — не твой враг, — прогрохотал его голос. Струйка крови вытекла из ноздрей Мардука.

Конклав был коротким и деловым. Корифей Экодаса, Кол Харекх, бегло прошёлся по окончательному плану штурма, говоря со спокойной властностью того, кто привык к повиновению.

На открытом пространстве между кафедрами апостолов зависла трехмерная голографическая проекция бинарной звёздной системы: цели гнева крестового похода. Изображение прерывалось мерцанием статики, а вспышки варп-помех периодически перекрывали визуальные данные, показывая визжащих демонов и другие жуткие образы.

Игнорируя аномалии, Мардук напряжённо всматривался в голографическую проекцию. Пока раскрывались детали атаки, он наблюдал, как крошечные планеты и луны бинарной звёздной системы медленно вращаются друг вокруг друга, лениво кружась вокруг сердца — двух солнц. Одно было массивным красным гигантом, который просуществовал по-крайней мере несколько миллиардов лет, а другое, убийца, являлось небольшим паразитом, который был раскалён добела.

Вокруг двух звёзд вращались двадцать девять планет, а также горстка крупных лун. Потоки информации проносились по экрану на аналое Мардука, отражая географию, население, защитные системы и индустрию каждой планеты, на которую он указывал. Восемнадцать планет были обитаемыми. Три из них от природы подходили основанным на углероде жизненным формам, а остальные были терраформированны, чтобы создать пригодную для жизни людей атмосферу. Население прочих колонизированных лун и планет существовало внутри обширных куполов, которые благодаря размерам имели собственный климат, внутри герметически запечатанных станций, куда закачивали рециркулируемый воздух, или подземных комплексов-лабиринтов.

Астероидный пояс тысячекилометровой толщины формировал внутри звёздной системы кольцо, которое делило её на внутреннее ядро и внешние миры. В ядре находилась большая часть населённых планет, а на небесных телах холодных внешних пределов располагалось лишь несколько изолированных шахтёрских и индустриальных станций.

— Боросские Врата, — произнёс Экодас, — арена для Конца Времён, судя по «Рубрике Апокалиптика». Десять тысячелетий Хаос пытался овладеть системой. Десять тысячелетий он был её лишён. До сих пор.

Пульсирующие красные иконы наложились на голографическую звёздную карту, показав варп-маршруты в систему и из неё.

Потоки информации текли по инфопланшету аналоя Мардука и меньшим терминалам, которые за его спиной занимал Кол Бадар. Иссохшие сервиторы, подключенные напрямую к контрольным веб-каналам, направляли постоянный информационный поток змеиными пальцами-щупальцами.

Информация, касающаяся системы и её обороны, была настолько точной, насколько можно было получить маленькими экранированными дронами, которые были сброшены с варп-орбиты во внешних пределах вражеской системы. Они были практически невидимы для обычного сканирования или радиоперехвата, а сейчас таились в плотном астероидном поле системы и посылали обратно устойчивые потоки ценной информации. Это был деликатный процесс: враг бы заметил слишком большой информационный поток и приготовился, а при слишком маленьком — Несущие Слово бы вошли в слепую в один из наиболее защищённых регионов Империума — яростней защищали лишь сами Кадийские Врата.

Система была не особенно богата минеральными ресурсами и не была агроцентром, который питал остальные системы. В ней не было святых храмовых миров, которые нуждались в защите, или кузниц, которые были жизненно важны для продолжения существования Империума. Действительно, система была густонаселённой и очень богатой, но само по себе это не оправдывало ни уровня защиты, ни пыла, с которым её жаждал XVII Легион.

Ключом к важности системы были её червоточины. Они были единственной причиной, по которой Боросские Врата так яростно защищали… Причиной, по которой на систему с такой завистью смотрели легионы, которые были верны Повелителю Войн.

Варп-маршруты через Имматериум часто были извилистыми и тяжёлыми для навигации даже для тех, кто посвятил себя делу Хаоса. Тысячи переплетающихся маршрутов через варп постоянно изменялись и поворачивали. Существовали скоростные потоки, которые пробивали себе путь через Имматериум, что позволяло относительно быстро перемещаться из одной зоны реального мира к другой, но также были застоявшиеся зоны нулевого времени, где флот мог провести в дрейфе годы или десятилетия. Опытные навигаторы были способны предугадывать и читать варп подобно живой карте. Самые лучшие из них могли оставаться подвижными, адаптируясь к измениям потоков Имматериума и проходить по большинству её дробящихся дорог. Но часто флотам приходилось скользить боком через несколько потоков, где их бросали туда-сюда и на месяцы сбивали с курса злобные силы, таившиеся в варпе, прежде чем попасть на варп-маршрут, который вёл к цели.

Однако существовали редкие пути, которые оставались стабильными и неизменными веками и тысячелетиями. Их крайне ценили и отчаянно защищали точки выхода, ибо наиболее важные из этих стабильных варп-маршрутов позволяли целым флотам практически мгновенно перемещаться между боевыми зонами, используя пути подобно обширным шоссе, которые мостами соединяли далёкие подсектора. Имперская система, на которую скоро обрушиться крестовый поход, была центром скопления подобных червоточин.

По сути, система была транспортным центром, перекрёстком, который позволял совершать невероятно быстрые переходы между почти двумя десятками удалённых мест. Любой, кто контролировал Боросские Врата, был способен почти мгновенно путешествовать в регионы в миллионах световых лет от системы.

Один из таких регионов находился на расстоянии относительно короткого варп-прыжка от Терры, места рождения человечества и центра самого Империума. От одной мысли о перспективах захвата Боросских Врат у Мардука пошла слюна.

Несколько крестовых походов Несущих Слово пыталось овладеть регионом, но никто не вернулся. За прошедшие века семнадцать Воинств XVII Легиона были брошены против Боросских Врат и полностью перебиты. Чёрный Легион потерял вдвое больше космодесантников в попытках найти путь в обход хорошо укреплённых Кадийских Врат. Остальные легионы тоже пострадали при попытках захвата системы, особенно Гвардия Смерти Мортариона и Железные Воины Пертурабо.

Мощный флот стоял в доках опустошительно мощного космического бастиона, который вращался на орбите столицы системы. Станция сама по себе обладала достаточной огневой мощью для уничтожения половины крестового похода Несущих Слово, но флот и бастион не были самой грозной защитой Боросских Врат. Это были не постоянные армии, которые защищали каждый из миров ядра, не подобные крепостям города, которые хранили грозные защитные лазеры, пушки и орбитальные батареи. Это были даже не Астартес — защитники и правители Боросских Врат, генетические потомки тех, кого родичи Мардука некогда называли братьями.

Истинная мощь практически непробиваемой обороны была в самих червоточинах.

Позволяя практически мгновенно перемещаться между десятками систем, они также давали возможность собрать в нужный момент всю мощь Империума. Как только в Боросских Вратах заметят, что вражеский флот пытается вырваться из варпа, будет послан сигнал тревоги. Спустя несколько часов после того, как корабли флотилии противника выйдут во внешних пределах системы, червоточины извергнут воистину титанического размера имперскую армаду, готовую противостоять угрозе.

Напасть на этот регион — не просто пойти против укреплений одной системы и её защитников-Астартес, но против флота всего подсектора. Пойти против полной силы Астартес Прэсис — организации орденов космодесанта, которые постоянно патрулировали границы Ока Ужаса и были вечно бдительны к вторжениям изнутри. Использующие червоточины региона, Адептус Прэсис были занозой в боку легионов Хаоса и могли быстро перебросить свои роты туда, где они нужнее всего.

Однако, с Регулятором Связей, ксеноустройством, которое заполучил Мардук, эта великая сила была полностью устранимой.

— Боросские Врата — сцена, — повторил Экодас, — По воле богов они станут местом, где начнётся падение Империума.

Мардук задрожал от предвкушения.

— Братья мои, мы — авангард Конца Времён, его герольды и буревестники. На совещании с Повелителем Войн Абаддоном Совет Сикаруса избрал нас для захвата Боросских Врат. «Пять кардиналов, что рождены на Колхиде и связаны узами Братства» — так гласит пророчество.

Никто из Тёмных Апостолов не говорил. Всё внимание было устремлено на Экодаса, а мелочные распри и обиды — забыты.

— Другие верили, что они — избранные, что исполнить пророчество — их судьба, ослеплённые алчностью и амбициями. Но мы преуспеем там, где они потерпели поражение. Ибо у нас есть то, что предначертано пророчеством: ''чудесная сфера древней смерти''.

— Регулятор, — вздохнул Мардук.

Жестом Экодас сменил вращающуюся голограмму Боросских Врат образами войны. Несущие Слово маршировали через разбомбленные остовы зданий, а в их руках беззвучно рявкали болтеры, — И мы знаем, что устройство работает. Свидетельство тому — безжизненный труп Палантира V.

— Милорд, Палантир V был плохо защищённой глухоманью, — заметно более почтительно, чем раньше, заговорил Белагоса, — Его нельзя сравнить с размахом того, что мы собираемся предпринять в Боросских Вратах.

— Не важно, — сказал Экодас, — Палантир V был обречён с момента активации устройства, которое полностью запечатало регион. То же самое будет на Боросе.

Мардук кивнул.

— А если оно не сработает? — спросил Белагоса.

— Тогда мы все умрём, — ответил Сарабдал.

— Оно сработает, — сказал Мардук, — Ибо так было предначертано.

— «Яростью адского пламени, истиной и сферой древней смерти овладеют вратами», — процитировал Экодас.

— Мы приступаем немедленно, — продолжил он, — Повелитель Войн Абаддон пристально наблюдает за нами. Его посланники уже собирают поддержку, рыская по Оку и Маэльстрому в поисках всех, кто будет сражаться под его знамёнами. Соперничество и кровная вражда отброшены в стороны, ибо все предчувствуют грядущий Конец Времён. Наш триумф при Боросских Вратах возвестит последний Чёрный Крестовый Поход. Благодаря нам сгорят небеса, а Империум Человечества обратиться в прах.

Опустилась тяжёлая тишина. Экодас прищурился, словно ожидая, что ему будем перечить кто-нибудь из Тёмных Апостолов. Мгновение спустя он кивнул свому Корифею, Кол Харекху.

— Мы по очереди захватим эти планеты, — Корифей указал на внешние миры системы, — Когда они падут — для чего не потребуется больше месяца — мы встретимся здесь.

Кол Харекх показал пальцем на пятую от центра системы планету.

— Борос Прима, — продолжил он, — ось. Это сердце системы. Овладев ею, мы заполучим Боросские Врата.

Мардук прищурился, глядя на планету цвета песка, которая вращалась по бесконечной петле между двумя звёздами. Она казалась такой маленькой, словно Тёмному Апостолу нужно было лишь протянуть руку, чтобы её схватить. Вокруг планеты вращалось нечто, выглядевшее как серебряная луна.

— Звёздный форт ‘Крон’? — спросил Мардук.

— Реликвия Тёмной Технологической Эры, — кивнул Кол Харекх, — Её размер и огневая мощь чудовищны. Станция служит доком для линейных кораблей системы. Её нужно будет нейтрализовать перед началом планетарного штурма. Для захвата станции мы используем стратагемы Кол Бадара.

— Приготовьте путь Черному Крестовому Походу Абаддона, — вернул себе слово Экодас, — Прославьте легион и принесите конец человечеству. Варп-переход начнётся через час. Готовьте Воинства. Это всё.

Тёмный Апостол Сарабдал шагал рядом с Мардуком, когда они направлялись обратно к шаттлам. Он говорил тихо, чтобы его слышал только Мардук.

— Мы должны поговорить, но не здесь. Влияние Экодаса распространилось даже на моё Воинство. Несомненно, что оно прорастает и в твоём.

— Невозможно.

— Отнюдь, — произнёс Сарабдал, — Будь осторожен. Нечто скрывается в тенях.

— Экодас… — начал Мардук.

— Экодас создаёт собственную империю внутри легиона, — перебил его Сарабдал, — Он стремиться привлечь нас к своему делу.

- ''Своему делу?'' Я не… — сказал Мардук.

— Не здесь, — зашипел Сарабдал, — Я боюсь, что в деле есть нечто больше, чем мы можем представить, возможно, даже большее, чем сам Экодас. Я близок к раскрытию тайны, но… — Он замолчал, когда Тёмных Апостолов окружили ветераны Экодаса, которым приказали стать их эскортом.

— Будь осторожен. Будь бдителен, — сказал Тёмный Апостол через минуту перед посадкой в шаттлы, — Мы не можем действовать в неведении. Мы должны поговорить, как только совершим переход. Тогда ты тоже осознаешь, что поставлено на карту.

— Брат, да пребудет с тобой благословение Лоргара, — сказал Мардук.

— И с тобой, друг мой, — ответил Сарабдал, — Скоро мне нужно будет поговорить с тобой.

— Да будет так.

Мардук отвернулся и зашагал по грузовой рампе своего «Буревестника».

Вернувшись на свой линейный корабль, «Анархус», Анкх-Илот преклонил колени в молитвенной келье. Двери были закрыты и запечатаны, а нуль-сфера активирована, чтобы ничто из произнесённого в комнате не было услышно снаружи. Тёмный Апостол одиноко сидел в комнате с плотно закрытыми глазами. Капли крови падали из носа на пол. Голос эхом отражался от голых стен кельи.

— Милорд, я полагаю, что при правильном подходе Белагоса будет обращён, — сказал Анкх-Илот.

Согласен, — пропульсировал Экодас, чей голос пронзил разум Тёмного Апостола, заставив Анкх-Илота вздрогнуть.

— В Мардуке не уверен я. Впрочем, Воинство будет принадлежать нам, когда обратятся капитаны 34-го.

Чего мы достигли?

— Милорд, в его рядах неуклонно разрастается наш орден. Несколько офицеров 34-го охотно обратятся. Похоже, что некоторые затаили личную неприязнь к Тёмному Апостолу.

Хорошо. Мы сможем это использовать.

— Что оставляет нас с Сарабдалом, — произнёс Анкх-Илот, — Я боюсь, что он будет непоколебим. Сарабдал уже разоблачил нескольких членов нашего культа в своих рядах. Нарастает распря.

Он знает, — пришёл импульс Экодаса, — Сарабдал — угроза для нас.

— Что вы желаете от меня, милорд?

Я верю, что мы сможем разом решить вопрос с Белагосой и Сарабдалом. Готовься.

— А Мардук?

Пусть Братство делает своё дело.

Астропат завопил и забился в диких конвульсиях.

Руки держали его, а рукоять ножа впихнули астропату между зубов, чтобы он не смог откусить себе язык. Но псайкер едва это замечал: его разум наполняли кошмарные отблески видения, которое обрушилось на астропата.

Прошло больше часа, прежде чем судороги прекратились, оставив дрожащему псайкеру боль во всём теле. Его руки и ноги были примотаны к койке.

Над астропатом нависла тень, а голос прорвался сквозь кошмар. Он настойчиво не желал оставить его в покое. Астропат молил о смерти, умоляя Императора забрать его. Он видел многое, слишком многое и молил об избавлении.

— Тебе даруют милосердие Императора, — раздался глубокий голос, — Просто скажи мне, что ты видел.

Слова полились из астропата потоком и, хотя лишь десятая часть была разборчива, они обрисовали ясную картину: смерть надвигалась на Борос Прима. Псайкер говорил об огненных глазах, пылающем костре на открытой книге, живой плоти, на которой были вырезаны символы, от одной мысли внутренности скручивало в тугой узел. Он безумно лепетал о душах, что были пожраны алчными богами, которые таяться во внешней тьме. Астропат говорил о прядущих серебряных кольцах, которые вращались внутри самих себя, призывая тьму, и как ад придёт, чтобы забрать всех. Наконец, рыдая, он взмолился об избавлении.

Измученный астропат облегчённо улыбнулся, когда к его виску прижалось дуло болт-пистолета. В замкнутом помещении прогремел оглушительный взрыв. Кровь забрызгала стены.

— Что произошло, коадъютор? — из зернистого вокс-устройства раздался голос проконсула Остория, — Что предвидел астропат?

— Хаос, — просто ответил Аквилий, убирая болт-пистолет в кобуру.

Четвёртая глава

Буриас быстро шагал, чтобы поспеть за кровным братом, когда они неслись по коридорам «Инфидус Дьяволус».

Несущий Икону покосился на лицо Мардука, которое было подобно маске бешенства.

— Оно сработает?

— Должно, — ответил Тёмный Апостол, — Иначе мы все сдохнем.

Ревели сирены, готовились к запуску «Буревестники» и «Громовые Ястребы». Пробудились «Клешни Ужаса», чьи демонические сущности возбудила возможность столкновения в случае потенциальных абордажей. Боевые братья Воинства занимались последними приготовлениями, скорбно изрекая катехизисы осквернения и воздаяния.

— Я не доверяю Ашканезу, — сказал Буриас.

Молчание Мардука требовало большего.

— Я не понимаю, почему ты впустил его в Воинство. Он — чужой. Достаточно плохо, что жив Кол Бадар, но Ашканез?

— Буриас, я не должен объясняться перед тобой.

Несущий Икону нахмурился, — Они предадут тебя. Запомни мои слова. Первый Послушник жаждет власти, а Кол Бадар ненавидит тебя достаточно, чтобы помочь ему. Тогда 34-ое станет ещё одним раболепным Воинством Экодаса. Позволь мне разобраться с ними.

— Я сам разберусь с Кол Бадаром. А пока в нём есть смысл. Что же до Ашканеза, то он — Первый Послушник. Само собой, что Ашканез хочет сменить меня, как я стремился занять место Ярулека, а он — Разжигателя Войны. Таков наш путь.

— И ты позволишь им это? Тебе нужны воины, которым можно доверять! Тебе нужен Корифей…

— Я не доверяю никому!

— Ты доверяешь мне.

— Буриас, тебе я доверяю меньше, чем большинству, — возразил Мардук.

Одержимый воитель выглядел оскорблённым, — Я — твой верный товарищ и друг. И всегда был.

— Тёмному Апостолу не нужны друзья.

— Я всегда был и буду тебе верен, — произнёс Несущий Икону, — а пока…

— Буриас, не считай меня глупцом, — рявкнул Мардук, — Ты верен лишь до тех пор, пока это выгодно тебе. Я это знаю. И ты знаешь. Не надо притворства.

Долгое мгновение они пристально смотрели друг на друга, а затем Несущий Икону опустил глаза.

— Ты воитель, Буриас, фантастически одарённый, и хорошо исполняешь свою роль. То же можно сказать и о Кол Бадаре. Ашканез ещё не проявил себя. Если послушник это не сделает, то я избавлюсь от него. Буриас, будь моим чемпионом. Забудь об остальном. Теперь прочь с глаз моих, — сказал Мардук, — Займись чем-нибудь полезным.

— Как пожелаешь, кровный брат, — ответил Буриас, а затем гордо пошёл прочь.

Глубоко в кормовой части «Инфидус Дьяволус» находились залы, которые были отведены под мастерскую магоса Дариока-Гренд’аля. Они были тесным и гнетущими, набитыми украденными механизмами, техноприборами, приведёнными в негодность сервиторами, брошенным оружием и всевозможными машинами. Вдоль стен стояли ряды цилиндров, которые наполняла кровавая амниотическая жидкость. Внутри качались плоды экспериментов магоса — отвратительные сплавы живой плоти, металла и демонических сущностей. Среди груд механизмов ползали другие продукты его энтузиазма — тошнотворные недоноски, которые корчились и стонали.

Некогда Дариок был последователем Марсианского Культа Механикус — техномагосом, который поклонялся так называемому Омниссии, Богу в Машине. Теперь же он превратился в нечто гораздо большее. Дариока-Гренд’аля.

Тело было скрыто под чёрным балахоном, чьи края окаймляла бронзовая нить. Из глубин капюшона сверкал красный окуляр. Громоздкий, как один из Помазанников в терминаторских доспехах, Дариок-Гренд'аль двигался механически, как на ходулях. Четыре огромных суставчатых руки тянулись от сервоупряжи, которая была закреплена на туловище, одна пара сгибалась через плечи подобно хвостам пустынного арахнида, а другая тянулась по бокам как клешни. За порченым магосом тянулась пульсирующая гроздь пуповин и полуорганических кабелей, которые были подключены к позвоночнику.

На столе перед Дариоком-Гренд’алем распластался раб со связанными руками и ногами. Магос работал над телом, с хирургической точностью вырезая и анатомируя плоть и органы. Мускулы обнажились на теле стонущего от муки раба, с которого была содрана большая часть кожи.

Ряды мозгоблоков, чьи лобные доли пронзали тонкие иглы, находились в колбах-шарах внутри рефрижераторных баков. В любое время до пяти мозгов было подключено к телу магоса, которые побирались в соответствии с текущими потребностями.

Освобождённый от жалких моральный ограничений, совращённый магос открыл для себя целую научную вселенную, которая раньше была запретна, и теперь трудился с маниакальным пылом.

Разумные машины, ксенотех, меходемонические сплавы, экспериментальное основанное на варпе оружие, машины, использующие энергию Имматериума как источник энергии — всё то, что раньше считалось еретически, богохульным, запретным как фундаментально несовместимое с почитанием Омниссии извращение… Ныне ничто из резких бескомпромиссных эдиктов Марса не было важно для Дариока.

Когда совращённый магос погружался в работу, его серворуки, мясистые протуберанцы и щупальца механодендритов действовали независимо друг от друга. Дариок-Гренд‘аль не нуждался в отдыхе и добывал необходимое пропитание из тел рабов. Магос трудился день и ночь. Уже давно удалили кодовые ингибиторы Механикус, которые были имплантированы в его ствол мозга, и Дариок-Гренд‘аль осознал масштаб открывшихся для него областей науки — работы было достаточно для тысячи жизней.

Всё это было неважно для Иншабэля Кхареша, колдуна из Чёрного Легиона. Лишь устройство интересовало посланника, которого лично выбрал Повелитель Войн Абаддон.

Лицо колдуна было бесцветным. Под кожей непрерывно двигались чёрные щупальца рун Хаоса. Волосы были прямыми, длинными и бледными как паучий щёлк. Переливающийся блеск сапфировых глаз был ещё более завораживающим на фоне бесцветного оттенка кожи и волос.

Колдун пристально смотрел на устройство.

Оно неподвижно висело в воздухе, удерживаемое лучом красного света. То была совершенная серебряная сфера размером примерно с сердце неаугментированного человека.

Регулятор Связей.

Сферу окружали три огромных обруча из чёрного металла. На каждом были вырезаны иконы и руны мощи Хаоса. Именно эта конструкция подчиняла устройство воле Несущих Слово. Сейчас кольца были неподвижны. Они начинали вращаться лишь в момент активации сферы.

— Оно удивительно, — сказал Иншабэль Кхареш.

— Сила, которая таится в устройстве, не похожа ни на что содержащееся во всех информационных записях Механикус, — произнёс магос, — Ничто хранящееся в мозговых устройствах Дариока-Гренда'аля не сравнится с этой величественной конструкцией. Дариок-Гренд’аль способен перехватить лишь крошечную долю энергии — не больше, чем 8.304452349 процентов достижимого выработка — и даже этим можно достичь много.

— Повелитель Войн крайне заинтересован в устройстве, — продолжил колдун из Чёрного Легиона. Ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать крики пытаемого магосом раба.

— Мой лорд заинтересуется и тобой, Дариок-Гренд'аль, — добавил Кхареш.

— Лорд Абаддон, Повелитель Войн из Чёрного Легиона и генетический потомок Гора Луперкаля заинтересуется мехоплотским устройством демоническим симбионтом Дариоком-Гренд'алем, бывшим техномагосом Дариоком из Адептус Механикус? — сказал Дариок-Гренд'аль, чей лишённый эмоций голос смешивался с рыком и воем демона, который вселился в каждый мускул, фибр и клетку.

— Разумеется, — Кхареш улыбнулся. — Ты — необычное существо, истинный сплав человека, машины и демона.

Магос не отвечал, обратив всё внимание на игрушку. Крики раба притихли, чему колдун был рад. Одно из щупалец Дариока-Гренд’аля пробилось в его глотку и пульсировало от перистальтики, прогрызая себе путь сквозь живот раба и поглощая органы.

— Тебя ничто не связывает с Мардуком или его 34-ым Воинством, — Кхареш осторожно подбирал слова.

— Именно Мардук, Тёмный Апостол 34-го Воинства Легиона Астартес Несущих Слово, генетический потомок восславленного примарха Лоргара призвал Гренд’аля из эмпирей, — сказал совращённый магос и добавил, — Именно Мардук, Тёмный Апостол 34-го Воинства Легиона Астартес Несущих Слово, генетический потомок восславленного примарха Лоргара избавил Дариока от оков, которые наложили на него Адептус Механикус Марса.

— Верно, — колдун вновь улыбнулся, — Но также верно, что у Повелителя Войн Абаддона гораздо больший доступ к тайникам археотеха и технологий Тёмной Эры, чем у XVII Легиона.

Магос остановился. Лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы показать Иншабэлю, что его услышали.

— Повелитель Войн — благодетель многих адептов Тёмных Механикус, — добавил Кхареш, — и многих культов облитераторов. Я думаю, что ты найдешь для себя много полезного, если Повелитель Войн станет и твоим покровителем, Дариок-Гренд'аль.

— Это крайне интересное замечание, Иншабэль Кхареш, лорд-колдун из Чёрного Легиона, ранее из Сынов Гора, ранее из Лунных Волков, генетический потомок Повелителя Войн Гора Луперкаля.

— Поразмысли над этим, — сказал колдун, услышав шипение магнитных замков на открывающейся двери.

В сопровождении Первого Послушника и Корифея вошёл Мардук.

— Как сегодня Дариок-Гренд‘аль? — спросил Тёмный Апостол.

— Дариок-Гренд'аль, — сказал Дариок-Гренд'аль, — имел крайне интересную беседу с Иншабэлем Кхарешем, лордом-колдуном из Чёрного Легиона, ранее из Сынов Гора, ранее из Лунных Волков, генетическим потомком Повелителя Войн Гора Луперкаля.

— О? — спросил Мардук, — и о чём же просил рассказать колдун?

— Падший магос рассказывал мне, что он ещё не достиг даже десяти процентов потенциальной энергии Регулятора Связей, — вмешался Кхареш, — Его потенциал просто… завораживает.

— Я вижу, — сказал Тёмный Апостол.

— Иншабэль Кхареш, лорд-колдун из Чёрного Легиона, — начал магос.

— Я знаю, о ком ты, — перебил его Мардук.

— … проинформировал Дариока-Гренд'аля, что Повелитель Войн Абаддон — покровитель многих адептов Тёмных Механикус и культов облитераторов, — сказал Дариок-Гренд'аль, — Он думает, что Дариок-Гренд’аль найдёт для себя много полезного, если Повелитель Войн станет его покровителем.

— Да ну, — сказал Мардук.

Иншабэль Кхареш лишь пожал плечами без страха перед Тёмным Апостолом.

— Ты отрицаешь истину этого утверждения, Апостол?

— Колдун, устройство моё, — сказал Мардук, — Как и Дариок-Гренд'аль. Я не позволю им покинуть 34-ое Воинство.

— Увидим, — Иншабэль улыбнулся.

— Да, увидим, — сказал Мардук. Он лениво поднял нечто с одного из рабочих столов магоса. Глаза Несущего Слово расширились, когда он узнал сферическое устройство.

— Вихревая граната? — изумлённо произнес Мардук. То было самое мощное носимое человеком оружие из когда-либо придуманных в Империуме Человека, и бесценный артефакт, который мог уничтожить всё — всё — в пределах досягаемости.

— Подарок, — Иншабэль Кхареш потянулся забрать гранату у Мардука, — Для Магоса.

Тот не стал отпускать смертоносный артефакт, и на мгновение Тёмный Апостол и колдун сцепились, не желая отступать. Наконец, Иншабэль пожал плечами и разжал руки.

— Взятка, — прорычал Ашканез.

— Ты осмелился принести такое устройство на борт моего корабля без моего ведома? — Мардук сунул вихревую гранату под нос колдуну.

— Это просто пустяк, — ответил колдун, — Я думал, что магосу понравиться её изучение.

— Спрячь это, — Мардук передал вихревую гранату Кол Бадару. Корифей робко взял её.

— Некоторым сложно не задаться вопросом, почему создатели Регулятора Связей — некроны — сами не использовали устройство, — сказал колдун, меняя предмет разговора.

— Едва ли это важно, — проворчал Тёмный Апостол.

— Возможно, что нет, — с загадочной полуулыбкой сказал Иншабэль Кхареш. Мардук поборол порыв его ударить.

В миллионный раз за несколько последних месяцев Тёмный Апостол проклял тот день, когда Совет Сикаруса согласился позволить колдуну сопровождать 34-ое Воинство.

Хотя Несущие Слово и Чёрный Легион некогда были близки, большая часть доброй воли и братского уважения испарилась после смерти Гора. Пусть Абаддон и сам претендовал на титул Повелителя Войн, но это не давало ему уважения, которое XVII Легион испытывал к Гору. Конечно, мощь Чёрного Легиона была несравненной — они превосходили Несущих Слово десять к одному — но многие из XVII Легиона считали его лишь бледной тенью былой славы, а самопровозглашённого Повелителя Войн — достойным презрения. Впрочем, мало кто сомневался, что Чёрный Легион станет главной опорой последнего крестового похода против ненавистного Империума, а поэтому Несущие Слово помалкивали.

Мардук жалел о присутствии Иншабэля на его корабле. Он ненавидел самодовольный насмешливый блеск кристаллических глаз недоноска, когда тот наблюдал за ежедневными ритуалами 34-го Воинства или изучал работы Дариока-Гренд’аля над устройством Регулятора Связей.

Возможно, что больше всего Мардук ненавидел тот факт, что от него не зависела жизнь кого-то на борту «Инфидус Дьяволус».

Он обратил внимание на искажённого магоса.

Дариок-Гренда'аль склонил голову на бок и с нездоровым любопытством тыкал безжизненное тело раба. Щупальца продолжали прогрызать себе путь через внутренности, жуя, чавкая и глотая. Состоящие частично из металла, частично из живых тканей, частично из демонической сущности, механодендриты были волнистыми, вьющимися и наполненными собственной жизнью.

От совращённого магоса исходил сильный запах Хаоса, и, хотя крайне аугментированное тело полностью скрывала тяжёлая чёрная ткань, Мардук видел, как она вздувалась и опадала, корчилась изнутри, пока тело Дариока-Гренд’аля непрестанно изменялось.

Мардук улыбнулся при виде того, как сильно изменился магос, превратившись из существа порядка, однообразия и структуры в истинное порождение Хаоса.

— Мы завершим переход через час, Дариок-Гренд'аль, — сказал Мардук, — Устройство будет готово?

— Да, Мардук, Тёмный Апостол 34-го Воинства Легиона Астартес Несущих Слово, генетический потомок восславленного примарха Лоргара, — сказал Дариок-Гренд’аль, — Оно будет готово.

Ступенчатые ярусы поднимались по краям тёмной круглой комнаты. На мраморном полу был изображён символ Империума, двуглавый орёл, но остальная часть зала была лишена украшений. Высокий сводчатый потолок поддерживали мраморные колонны. Стены поднялись, скрывая всё за его пределами, а фотохроматические панели были затемнены: под прямыми солнечным лучами было бы сложно различить собравшиеся в зале голографические фигуры.

Всего на круглых ярусах стояло больше сорока силуэтов, наиболее высокопоставленные из которых располагались внизу. Лишь десять находились в зале физически, включая самого Аквилия и Проконсула Остория в полном боевом облачении. Остальные шестеро были офицерами Боросской Имперской Гвардии и командирами Имперского Флота, который был размещён на звёздном форту «Крон».

Аквилий узнал легата и префекта Боросского 232-го, которых видел на смотре. Пусть они не обладали высоким положением и стояли на верхних ярусах, но послужной список 232-го был безупречен, а верховный легат Боросской Гвардии лично подал прошение об их присутствии. Осторий неохотно удовлетворил прошение, и Аквилий был рад видеть, что легата сопровождает префект Верен. Коадъютор видел в этом человеке нечто подобное гордости Белых Консулов. Досадно, что гвардеец был слишком стар для принятия в орден, ибо Аквилий верил, что из Верена бы вышел отличный космодесантник.

На разных ярусах стояли ещё тридцать фигур — голограмм, одноцветных проекций тех, кто находился слишком далеко, чтобы присутствовать лично. Много пробелов было на ярусах: присутствовали лишь высокопоставленные люди, которых удалось созвать за такой короткий срок. На расстоянии одной или двух ступеней от пола находились адмиралы и лорды-главнокомандующие, а выше стояли высокопоставленные офицеры Комиссариата и представители Экклезиархии.

Некоторые изображения были яснее остальных. Часть внешне казалась полностью цельной, если не считать одноцветной окраски. Другие были подобны бестелесным и просвечивающим призракам, а остальные расплывались от статики и тряслись от несовпадения времён, движения их ртов не совпадали с речью.

На самом нижнем уровне находились ангелы смерти Императора — Адептус Астартес. Все принадлежали к Адептус Прэсис — братству орденов, которое было создано исключительно для защиты от вторжений из Ока Ужаса. Они составляли первую линию обороны против обитателей адского царства и отвечали на любую угрозу болтером, цепным мечом, непоколебимой верой и праведной яростью.

Некогда было двадцать орденов Адептус Прэсис, но ныне их осталось восемнадцать. Один истребил архивраг, а другой, что вызывало ещё больший шок, заклеймили Экскоммуникатус Трэйторус.

Взор Аквилия задержался на круге августейших космодесантников.

Великие Магистры, старшие капитаны, библиарии, капелланы… Здесь присутствовали все представители Адептус Прэсис. Коадъютор никогда не присутствовал среди столь высокопоставленных Астартес.

Великий Магистр Примерных Десантников, на чьих щёках в соответствии с традициями были вырезаны зеркальные шрамы, стоял вместе с капитанами Железных Когтей, которые варварски выглядели в своих обвешанных шкурами силовых доспехах, но были абсолютно преданы Империуму. Верховный Библиарий замкнутых Кающихся Братьев находился рядом с капитаном Первой Роты Несгибаемых Рыцарей, чей покрытый орнаментом доспех усеяли печати чистоты и свитки обетов. Скрытый под капюшоном член Багровых Кос стоял в стороне от остальных, ибо таков был путь его ордена. Коадъютор не мог определить его ранг.

Наконец, взор Аквилия упал на двух последних воителей Астартес, достопочтимых Великих Магистров Белых Консулов: Кимара Гидиаса и Тита Валенса.

У Белых Консулов был не один Великий Магистр, а два, что было редкостью среди Астартес. Один патрулировал границы Ока Ужаса или принимал участие в священных войнах, пока другой находился на родном мире ордена, Сабатинэ, и правил Белыми Консулами из крепости-монастыря высоко в горах. Консулы были разбросаны по широкой территории, боевые братья и роты располагались более чем в пятидесяти системах одновременно. Ордену хорошо служило наличие двух соправителей, ибо Великий Магистр, занятый на линии фронта, мог полностью сконцентрироваться на текущих задачах и быть уверен, что орденом эффективно управляют.

Великие Магистры резко отличались как внешне, так и манерами.

Кимар Гидиас, который почти двести лет являлся Великим Магистром и ныне надзирал за действиями ордена с Сабатинэ, был суровым воителем с угловатым лицом. Гидиас, чей взор был пронзителен, а проницательность остра, являлся стратегическим гением: его понимание течения битв и политики в системах, за которым надзирали Белые Консулы, было безупречным и воодушевляющим. Длинный плащ был надет на Кимара, чью плешивую голову венчал металлический лавровый венок.

За века Гидиас принёс Белым Консулам в бессчётных войнах величественные победы, которые были навеки запечатлены в анналах ордена. Неофиты и инициаты Белых Консулов изучали исполненные совершенства стратагемы Кимара, который прославился способностью предугадывать действия врага, часто на десяток шагов вперёд. Стратегические планы, сплетенные из сложной и часто ставящей в тупик сети атак и контрударов, финтов и быстрых передислокаций, вновь и вновь приносили нежданные победы. Проницательность Кимара выходила далеко за кругозор обычных боевых братьев, поэтому Аквилий изучал каждую битву, за ходом которой надзирал Гидиас.

Там, где Кимар Гидиас был худым и похожим на ястреба, Великий Магистр Тит Валенс был широкошеим воином, чьё массивное тело казалось ещё больше в экзоскелете терминаторского доспеха. Лицо было широким и грубоватым, а коротко стриженые волосы белыми как песок с серыми прядями, тогда как у Гидиаса они были белыми и быстро выпадающими. На левом наплечнике находился Крукс Терминатус — носимая на каждом терминаторском доспехе святая икона, внутри которой находился крошечный фрагмент золотых доспехов, в которых десять тысяч лет назад ходил сам Император. На правом был символ ордена, сверкающая синяя голова орла, а на нагруднике был изваян блистательный двуглавый орёл, каждое перо которого вырезали безупречно точно.

Стратегический гений Гидиаса возник из комбинации природного таланта, напряжённого обучения лучшими умами Белых Консулов и Ультрадесантников в юности, и накопленных за всю жизнь знаний и опыта. Сила Валенса находилась в инстинктивном понимании хода и течения битв.

Пусть Великий Магистр Тит Валенс и был хорошо образован и классически тренирован, как большинство одарённых Белых Консулов, его истинные таланты, насколько понимал Аквилий, заключались во врожденном понимании боевых действий и психологии. Казалось, что Валенс всегда знает точный момент, когда надо усилить атаку, чтобы деморализовать врага, или когда строй близок к прорыву и нуждается в укреплении. Тит, вдохновляющий и выдающийся, вёл орден с передовой и мог обратить поражение в звучную победу одним своевременным натиском.

Аквилий идолизировал Гидиаса, надеясь однажды превзойти его стратегический логический разум. Проконсул Осторий был пылким сторонником Тита Валенса.

Коадъютор внимательно слушал, когда Осторий время от времени рассказывал о сражениях, в которых он бился бок о бок с Великим Магистром. В такие мгновения глаза Проконсула сияли, а Аквилий мог представить битву перед своим мысленным взором так ясно, словно был там. Он чувствовал трепет, который Осторий испытывал, когда Валенс вновь и вновь устремлялся в брешь на Перевале Деланока и героически сплотил тридцать боевых братьев Белых Консулов. Они продержались шестьдесят два дня против десяти тысяч и отчаянно удерживали позиции до тех пор, пока прибывшие подкрепления из 6-ой и 9-ой рот не обошли с флангов врага, который был беспощадно выкошен между точными секторами огня.

— Докладывайте, Проконсул Осторий, — сказал Тит Валенс.

В зале воцарилась тишина, ибо все присутствующие члены совета внимательно слушали проконсула.

— Достопочтимые братья, — звучным чистым голом начал Осторий, — Двадцать три минуты назад был засечён большой флот Хаоса, совершающий переход через варп. Было предсказано, что он завершит перемещение через тридцать пять минут и выйдет на тёмной стороне Траянского Пояса. Я запрашиваю помощи Адептус Прэсис в ликвидации угрозы.

— Из поступающей информации я вижу, что флот составляет от одиннадцати до пятнадцати боевых кораблей крейсерского размера или крупнее, — заговорил Великий Магистр Примерных Десантников Абсалон, — Были ли опознаны какие-нибудь корабли?

— Да, — ответил Осторий, — Архивные слуги обнаружили два весьма вероятных совпадения. Первый, линейный крейсер «Праведная Мощь», исчез из имперских записей в 473.M32. Последним сообщением был доклад об нападении неопознанного рейдерского флота, атаковавшего из Маэльстрома.

— А второй? — с хриплым гортанным акцентом спросил один из капитанов Железных Когтей.

Осторий кивнул командору Боросского Военного Флота, который прочистил горло и заговорил.

— Позитивное совпадение с линейным кораблём типа «Инфернус», — слова командора вызвали вспышку перешёптывания и оцепенения, — Одним из семи, которые когда-либо запускали из кузничных доков Бальтазара XIX. Неэффективная конструкция. Впрочем, чудовищно мощная. Мы обнаружили, что отклик-сигнатура этого «Инфернуса» совпадает с «Пламенем Чистоты».

— Судя по нашим данным, «Пламя Чистоты» присоединилось к предателям во время Ереси и понесло тяжёлые повреждения в последовавшем бегстве от Белых Шрамов — вашего легиона-отца, благородные капитаны, — сказал Осторий, кивнув двум Железным Когтям.

— Мы знаем этот корабль, — зарычал Первый Капитан Железных Когтей, — И клянёмся поддержать Борос Прима. Мы вышлем семь рот.

Осторий поклонился Железным Когтям, а затем продолжил.

— После 089.M33 произошло восемьдесят четыре подтверждённых появления «Пламени Чистоты» в задокументированных сражениях, — продолжил проконсул, — С тех пор оно было переименовано в «Круциус Маледиктус».

— Несущие Слово, — сплюнул боевой брат Багровых Кос.

— Вероятно, — произнёс проконсул.

— Между одиннадцатью и пятнадцатью боевыми кораблями, — заговорил Великий Магистр Несгибаемых Рыцарей Харкон, — Внушительные силы.

— «Круциус Маледиктус» присутствовал при уничтожении Чёрных Консулов, — заговорил Гидиас, — Несомненно, Несущие Слово знают, что система находится под контролем Белых Консулов.

— Ублюдки пристрастились к крови твоего рода, — прогремел капитан Железных Когтей.

— Похоже, что так.

— Судя по количеству засечённых нами кораблей, я смею предположить, что на Борос направляется пять или шесть Воинств Несущих Слово, — сказал Осторий.

— Если это так, то мы можем встретить от пяти до пятнадцати тысяч зелотов Несущих Слово, — произнёс Валенс, — Плюс любых отвратительных союзников, которых они привезут с собой.

— Мехи? — спросил старший военмейстер Имперской Гвардии.

— Весьма вероятно, — ответил Великий Магистр Гидиас, — Предавший Легио Вультурус десятки раз был замечен в сражениях вместе с Несущими Слово, зачастую в системах, где появлялся «Круциус Маледиктус». Будет мудро ожидать встречи с титанами, если противник совершит высадку.

— Брат, молись, чтобы до этого не дошло, — сказал Абсалон.

— Милостью Императора этого не будет, — произнёс Валенс, — Но мы должны быть готовы к любой ситуации.

— Я извещу Лорда-Командора Горацио и Принцепсов Сеньорисов, которые участвуют во Фраксийском Походе, — заговорил Абсалон, — И запрошу выделение части Легио Принцепсов в случае высадки Архиврага. Уверен, что Легио Грифоникус насладиться возможностью отмстить мехам тёмной родни.

— Благодарю, — любезно сказал Гидиас, — Мне не нужно напоминать вам о важности Боросских Врат. Если ими завладеют враги, то им откроется путь в Сегментум Соляр, к сердцу Империума. Все доступные Белые Консулы собрались, чтоб встретить угрозу лицом к лицу. Единственными воинами нашего ордена, которые не ответили на этот призыв, являются проконсулы и соправители наших систем-протекторатов и преторианские отделения самого Сабатинэ. 8-я и 9-я резервные роты уже мобилизованы для немедленного перехода. Брат Валенс?

— Война на Валласии VII почти завершена, — заговорил со-магистр, — Присутствие Астартес больше не нужно для завершения умиротворения. Я выйду из боя и немедленно направлюсь во главе четырёх боевых рот к Боросским Вратам. Мою армаду возглавит «Божественная Красота».

Аквилий был впечатлён. Белые Консулы обладали могучим флотом с пятью огромными боевыми баржами и более чем десятком ударных крейсеров. Более двух третей флота всегда бороздило границы Ока Ужаса, бдительно ожидая вторжения. То, что четыре из пяти почитаемых боевых барж ордена, «Божественная Красота», «Праведная Ярость», «Меч Истины» и «Меч Освобождения», были перенаправлены в систему Борос вместе с практически всем орденом Белых Консулов, говорило о масштабе угрозы, которую представлял враг.

— Когда Борос может ожидать первые подкрепления, благородные лорды? — спросил Осторий, — Я мобилизовал оборонительный флот, который уже направляется к точке ожидаемого выхода врага из варпа. Если противник попытается прорваться к мирам ядра, то мой флот встретит его на выходе из Траянского Пояса, но в полномасштабном бою он не продержится долго без поддержки.

— Проконсул, мы относительно близко. С корректировкой времени мы будем приблизительно через… — голос со-магистра оборвался, когда он принимал информацию с внешнего экрана. Тит фыркнул и изумлённо покачал головой, — Воистину чудесны червоточины Боросских Врат. Мы прибудем через час по боросскому реальному времени. После мобилизации потребуется семь недель путешествия по варпу, но меньше чем через час по реальному времени семь рот Белых Консулов совершат переход.

— Благодарю за быструю мобилизацию, милорд, — Осторий склонил голову, — Я рад, что мои братья из 5-ой роты присоединятся к армаде на борту «Неумолимого».

Он хочет оказаться на «Неумолимом», осознал Аквилий, услышав нотку горечи в голосе проконсула. Ему бы больше хотелось быть вместе с братьями 5-ой роты и сражаться с врагом, чем беспомощно находиться здесь, наблюдая за битвой на голопалубе звёздного форта.

— Почему они атакуют здесь? — спросил Осторий, — Мы знаем, что враги жаждут заполучить Боросские Врата, но, пусть Несущих Слово можно назвать многими вещами, они не тупицы. Предатели знают о нашей защите. Они знают, что мы собираемся против них уже сейчас. Несущие Слово будут истреблены прежде, чем окажутся в часах пути от миров ядра, но всё равно летят.

— Ты переоцениваешь их, Белый Консул, — прорычал капитан 7-ой роты Железных Когтей, — Несущие Слово — фанатики. Возможно, что им повелели умереть демонические боги. Кто может предсказать их действия?

Аквилий не был уверен, согласен он или нет, но не стал озвучивать свои сомнения. Несущие Слово были известными фанатиками, но не идиотами.

— Капитан, ты недооцениваешь их, — сказал Харкон, — Не ослепляй себя ненавистью. Несущие Слово не будут приносить себя в напрасную жертву. Если они атакуют здесь, то верят, что могут победить.

— Согласен, — сказал Кимар Гидиас, — Мы должны предположить, что у них есть план обхода нашей обороны. И действовать осторожно.

По ходу совещания появилось ещё несколько голограмм, включая Астартес на нижнем ярусе. Двое были капитанами Белых Консулов — капитанами 5-ой и 2-ой рот. Аквилий подтянулся под взглядом своего прямого начальника — капитана 5-ой роты Марка Децима.

Рядом с остальными братьями Адептус Прэсис материализовалась мерцающая голограмма Великого Магистра Подавителей. По его лицу расплескалась кровь, а на доспехе были следы недавней битвы.

Но лишь при появлении последнего сердце замерло в груди коадъютора.

— Трон, — прошептал Аквилий, чьи глаза расширились от изумления.

Новоприбывший был облачён в покрытый орнаментом терминаторской доспех уникального для своего ордена образца. То был выглядевший воистину древним и держащий в руках огромную силовую алебарду гроссмейстер охотников на демонов — Серых Рыцарей. Астартес, на лоб которого была нанесена благочестивая татуировка, представился Гроссмейстером Хавашином. Он кратко уведомил совет, что полная рота его братьев встретиться с остальными в системе Борос, дабы противостоять угрозе Несущих Слово. Затем его голограмма мгновенная исчезла.

Ордена Адептус Прэсис поклялись оказать поддержку и прислать доступные роты. Для их поддержки был перенаправлен Боевой Флот «Горгона». Были выработаны последние детали плана обороны. Боросский Оборонительный Флот, усиленный ударными крейсерами 2-й и 5-й рот Белых Консулов, уже мчался на полной скорости к плотному скоплению астероидов, Траянскому Поясу, который разделял систему Боросские Врата. Ожидалось, что противник совершит переход через варп-выход за пределами поля. Если враг не попытается прорваться сквозь Траянский Пояс, то Боросский Флот дождётся большей части флотилий Адептус Прэсис и опустошительный огневой мощи крепости «Тёмная Звезда», которая сопровождала Боевой Флот «Горгона», а затем устремиться в бой. Если Несущие Слово попытаются прорваться через Траянский Пояс, усеянный минами и защитными установками, то Боросский Оборонительный Флот вступит в бой и измотает противника, который будет по частям выбираться из пользующегося дурной славой астероидного скопления.

Со стабильными червоточинами можно было вычислить точный момент прибытия подкреплений, поэтому Боросский Оборонительный Флот уверенно вступит в бой, точно зная, когда придёт помощь. Если всё пройдёт по дотошно детализованному и скоординированному плану, который принял совет, то враг вступит в бой с сильно уступающим по численности Боросским Оборонительным Флотом и будет уверен в победе.

Вся мощь имперских подкреплений будет накапливаться прямо за вратами до тех пор, пока враг полностью не вступит в бой. Тогда флот вырвется из варпа и обрушится на противника с флангов.

Это было рискованной авантюрой, которая требовала совершенной синхронизации и ставила Защитный Флот Бороса Примы и сопровождающие его ударные крейсера 2-ой и 5-ой рот Белых Консулов в неудобное положение.

Однако это казалось достойным риском. Если бы они показали полную силу слишком рано, то рисковали бы спугнуть флот врага и упустить шанс уничтожить большую армию ненавистных Несущих Слово.

— Доброй охоты, братья, — сказал в завершение совета Великий Магистр Тит Валенс, а Аквилий ощутил, как по нему пробежала дрожь предвкушения грядущей битвы, пусть он и увидит её лишь издалека.

Это будет величественно.

Пятая глава

Подобно поднимающемуся из глубин чудовищу из варпа вырвался «Инфидус Дьяволус», чей корпус заскрипел и застонал под гнётом реальности. Вдоль носа ниспадали каскадам волны варп-энергии. Мерцающие пустотные щиты размыли очертания углов корабля, когда на них обрушились обломки.

— Какого Уризена? — зарычал Мардук из-за командной кафедры мостика, когда толстый кусок искорёженного металла размером с городской блок отскочил от носа с нервирующим визгом передних щитов, — Доложите.

— Системы активируются, — протянул сервитор, подключённый прямо к контрольному ядру корабля. Он был лишь безруким туловищем скелета, из вскрытого черепа которого выступал толстый пучок пульсирующих трубок, кабелей и проводов, которые подсоединяли вскрытый мозг к находящимся перед машиной вычислительным устройствам. При движении губ с них сочилась желтоватая жидкость, — Начато сканирование… завершено на 10.342… 13.94…. 18.2343…

— Ядро плазменного реактора на 85 % и усиливается, — закашлялся другой сервитор, трясущееся существо, которое металось взад и вперёд, дёргая промокшие штыри, которые подсоединяли безрукий торс к находящимся по обе стороны гудящим рядам сенсорных антенн.

— Внутренняя связь установлена, внешняя активируется через пять… — механическим голосом изрёк третий.

— Активирована система распознавания бортовых батарей.

— Установлена связь с флотом.

Экраны информационных потоков наполнился прокручивающимися тестовыми докладами и внутренними мехадиолагами, когда медленно активировались системы «Инфидус Дьяволус». Корабль всегда был уязвимее всего в момент до активации навигационных и коммуникационных антенн.

Кол Бадар нахмурился, просмотрев головокружительное количество кодировок и бинарной информации, которая поступала на десятки экранов.

— Ну? — сказал Мардук.

— Я засёк тепловые сигнатуры и утечку плазмы. Что-то не так, — прогремел Кол Бадар.

— С нами? — спросил Буриас.

— Нет, — ответил Кол Бадар, — Наши показатели в порядке.

— Откуда всё это? — с растущим беспокойством произнёс Мардук, когда продолжился раздражающий визг щитов, — Мы должны были выйти в двухстах тысячах километров от астероидного пояса.

— Мы так и сделали, — проворчал Кол Бадар, просматривая поступающую на консоль перед ним информацию, — Здесь что-то другое…

— А где «Мортисис Маджестикатус»? — спросил Ашканез, который подключился к информационному потоку через вставленный в разъём левого наруча нервный шип.

Мардук выглянул в доминирующий на мостике обозревательный портал. «Инфидус Дьяволус» находился в хвосте флота, поэтому Тёмному Апостолу были видны силуэты остальных кораблей Несущих Слово, к чьи корпусам до сих пор цеплялись мерцающие остатки Имматериума. На случай возможной атаки они вышли в боевом построении, на внешней стороне которого находились грубые суда рабов-прозелитов, а под надёжной защитой в центре было неповоротливое чудовище Легио Вультурус.

Колоссальный линкор Экодаса типа «Инфернус», «Круциус Маледиктус», находился впереди, но нигде не было видно «Мортисис Маджестикатус» — ударного крейсера Тёмного Апостола Сарабдала.

Кол Бадар нахмурился и быстро просмотрел глазами поступающую информацию.

— Ну, — рявкнул Мардук, — И где же он?

— Не здесь, — ответил Корифей.

— Он не совершил выхода?

Кол Бадар покачал головой.

— Сарабдал шёл прямо перед нами. Он должен был быть здесь.

— Могло ли его сбить с курса? — спросил Буриас, — И выкинуть в другом месте?

— Это невозможно, — ответил Мардук, — Ну, мой Корифей? Так где во имя девяти адов Сикаруса Сарабдал и 18-ое Воинство?

— «Морибундус Фаталис» здесь, — Кол Бадар ткнул пальцем в инфопланшет с экспозицией флота, — На нём половина Воинства Сарабдала. Погоди…

Корифей провёл вдоль информационного потока закованным в керамит пальцем, а затем обернулся к Мардуку. Его лицо было мрачным.

— Выкладывай, — рявкнул Мардук.

— «Мортисис Маджестикатус» повсюду вокруг нас, — наконец сказал Кол Бадар.

— Чё? — выдавил Буриас.

Мардук откинулся назад и облизнулся, когда новые обломки отразились от щитов «Инфидус Дьяволус».

Его разум бурлил. Тёмный Апостол даже не думал, что Экодас зайдёт так далеко, по крайней мере, так нагло. Теперь Мардук понял, насколько он полагался на альянс с Сарабдалом. Без союзника Тёмный Апостол чувствовал себя открытым и слабым. И та тайна, которую Сарабдал раскрыл о планах Экодаса, умерла вместе с ним, что было ещё хуже.

— Кровожадный ублюдок, — прошипел Мардук.

— Мой Апостол, вы же не подозреваете, что за это ответственен кто-то из нас?

Мардук покосился на своего Первого Послушника, но промолчал.

— Я засёк выбросы тепла из орудий и торпедных аппаратов «Круциус Маледиктус» и «Анархуса», — сказал Кол Бадар.

— Экодас и его гнусная жаба, Анкх-Илот, — прошептал Мардук, а затем насмешливо сказал, — Ну что ты, Первый Послушник. Я даже во сне не подозреваю своих братьев.

— «Мортисис Маджестикатус» уничтожен? — спросил Буриас.

— Очень хорошо, мой Несущий Икону, — проворчал Мардук, — Видишь, Ашканез, я держу Буриаса рядом за его цепкий острый ум. От него ничто не укроется.

Буриас нахмурился, а Тёмный Апостол ощутил, как демон внутри Несущего Икону силиться освободиться.

— Внутри XVII легиона такой разлад, что брат стреляет в брата? — раздался глубокий звучный голос, и внезапно вся враждебность на мостике обратилась на новоприбывшего. Ашканез размял пальцы, а Мардук ощутил желание взяться за оружие. Как он понимал Первого Послушника…

Лишь Кол Бадар проигнорировал колдуна и продолжал обозревать поступающую информацию.

— Имперский флот движется к нашим позициям из астероидного пояса по координатам Икс3.75 на 9. Приближается на боевой скорости.

— Повелитель Войн Абаддон будет обеспокоен, когда узнает, что его возлюбленный братский легион столь раздроблен, — продолжил Иншабэль Кхареш.

— Если внутри XVII Легиона и есть разлад, — холодно ответил Мардук, — то это дело XVII Легиона и ничьё другое, колдун.

Кхареш лишь улыбнулся в ответ, тонкогубой гримасой открыв окровавленные зубы.

— Входящее сообщение, — произнёс Кол Бадар, — с «Круциус Маледиктус».

— Выведи его, — приказал Мардук.

Видеоэкран наполнило потрескивающее изображение Экодаса. Связь то включалась, то пропадала, возможно из-за помех от окружающих «Инфидус Дьяволус» крошечных обломков.

— …братья… с сожалением сообщаю о трагической потере… «Мортисис Маджестикатус»… были нанесены катастрофи… повреждения… врага… минные поля… низкое и бесчестное коварство. Сарабдал и весь экипаж… слились с Хаосом всемогущим.

— Разумеется, минное поле, — ядовито сказал Мардук. Он увидел, как Ашканез нахмурился ещё сильнее.

— …решено, что уцелевшие из… — продолжалось прерванное сообщение Экодаса, — …Воинства будут переданы… крыло Белагосы, став… братьям 18-го.

— Он распустил 18-ое, — сказал Кол Бадар, — Сплавил их с Воинством Белагосы.

— Взятка? — заговорил Буриас.

Мардук не ответил. Его мозг вскипел. Должно быть, Экодас прознал, что Сарабдал близок к раскрытию его замыслов, и принял меры, чтобы его заткнуть. Сарабдал говорил про Братство… Мардуку казалось, что Тёмный Апостол заблуждался, ибо Братства не существовало со времён очищения Несущих Слово ещё до обращения Гора. Зачем его воссоздавать? Теперь же Мардук понял, что Сарабдал что-то знал, а он потерял поддержку могущественного Тёмного Апостола. И остался один.

— …ардук, Регулятор Связей… готов к активации по моему приказу?

— Да, Великий Апостол, — Мардук отправил сообщение по всем принимающим каналам. Его слова будут переданы на мостик каждого Тёмного Апостола флота. Каждого оставшегося в живых.

— Хорошо… Действуем согласно плану… — донёсся сквозь треск помех приказ с «Маледиктус Конфутатис — …в атакующем построении, прорваться сквозь… пояс по координатам ФЗ3.503.M… боевой скорости…

— Теперь пути назад нет, — прошептал Буриас.

Корабли флота Несущих Слово пошли на сближение, двигатели раскалились добела, когда они устремились к далёкому астероидному поясу. На внешнем регионе бинарной звёздной системы лежала вечная тень, ибо столь плотен был астероидный пояс, что он блокировал практически весь свет обеих звёзд.

— Каков приказ? — воинственно заговорил Кол Бадар.

— Корифей, ты будешь всегда обращаться к Тёмному Апостолу по его назначенному советом титулу, — громко сказал Ашканез.

— Или что, Первый Послушник? — рявкнул Кол Бадар, свирепо глядя на Ашканеза.

— Или ты получишь соответствующее взыскание, — Первый Послушник не отвёт взгляда.

— И от кого же? — фыркнул Кол Бадар, — Тебя?

— Если такова будет воля Тёмного Апостола, — ответил Ашканез. Мардук чувствовал адреналин, выступивший на коже Первого Послушника, тело которого готовилось к бою.

— Довольно! — рявкнул Мардук, видя циничную улыбку, которая появилась на лице колдуна от перебранки подчинённых, — На это нет времени. Курс «Инфидус Дьяволус» остаётся прежним. Держать строй. Но перенаправить дополнительную энергию на щиты. Это предосторожность против… дальнейших атак противника.

— Подтверждено местоположение вражеского оборонительного флота, — сказал Кол Бадар, сверившись с информационным потоком, — Он усилен двумя ударными крейсерами Адептус Астартес. Белых Консулов.

— Отлично, — улыбнулся Мардук, — слишком долго не убивал я сынов Жиллимана.

— Эти два крейсера будут только началом, — проворчал Кол Бадар, — Вражеский оборонительный флот сильно уступает в числе — должно быть, они надеются, что мы ломанёмся в бой прямо через астероидное поле как свихнувшиеся от жажды крови дикари. А как только мы вступим бой, подкрепления выпрыгнут из червоточин скопом. Так бы сделал я. Шанса отступить не будет. Нас истребят.

— Да, вот только истреблены будем не мы, когда их подкрепления не придут, — сказал Мардук.

— Я поверю, когда увижу.

— Имей веру, мой Корифей.

— Моя вера в богов неоспорима, но вера в магоса и ксеноустройство слаба.

— Бой начался, — подал голос Иншабэль Кхареш, который пристально всматривался в обозревательный портал. Мардук проследил за его взором.

В тысяче километров впереди передовые части флота Несущих Слово достигли колоссальной стены астероидов. Неповоротливые корабли рабов извергали широкие облака меньших судов, большая часть которых была плохо бронированным шаттлами и транспортами. Подобно рою насекомых подстрекаемые прихотями хозяев рабы вошли в астероидный пояс. Тьму озарили первые взрывы.

Из глубин астероидного пояса навстречу нарушителям помчались десятки самонаводящихся мин, которых тепловые сигнатуры манили словно труп мух. Каждая мина размером с половину «Громового Ястреба» была способна причинить катастрофические повреждения даже тяжело бронированному кораблю. Они крепились к корпусам культовых кораблей, а затем взрывались, озаряя поле брани коронами красного пламени. Десятки мин облепляли крупные рабские суда и разрывали их на части…

Орудийные батареи извергали пламя, целясь в приближающиеся мины, в то время как корабли рабов продолжали прокладывать путь все глубже в астероидный пояс. Множество мин взорвалось преждевременно, и их взрывы пронзили тьму, но другие выдержали наступающий шторм огня, распределились на вторгнувшиеся суда и уничтожили их, отправив в забвение.

Лэнс батареи, скрытые в выдолбленных сердцевинах крупнейших астероидов, открыли огонь, сконцентрированные потоки лучей сжигали щиты и разрезали корабли рабов надвое. Астероиды взрывались в пыль и десятки кораблей были разорваны, когда множество раскаленных добела пучков света пронзили этот хаос, а ещё большее количество взрывов вспыхнуло в глубине пояса астероидов, так как настойчиво продвигающиеся суда притягивали к себе все больше мин.

Тысячи умерли в первые моменты залпа. Десятки тысяч погибли в следующие.

Ни одно из судов хозяев ещё не вступило в астероидный пояс, лишь жертвенные рабские суда культистов продвигались в это смертельное место. Теперь же, подойдя ближе, Несущие Слово высвободили мощь своих линейных кораблей. Беспорядочная завеса огня была направлена на пояс астероидов. Сила артиллерии была ошеломляющей, разрушая все на своем пути: мины, астероиды, скрытые лэнс батареи и рабские суда были разорваны на части.

Жалкие рабские суда выполнили свою задачу. Распевая хвальбу благодетелям из XVII Легиона, с молитвами благодарности на измученных губах их команды охотно шли на смерть, отчаянно выслуживаясь перед своими инфернальным повелителям. Их смерти очистили путь для хозяев и обнаружили скрытые орудия имперцев.

— Нас вызывают, — сказал Кол Бадар.

— Выведи, — приказал Мардук.

Изображение Экодаса вновь появилось на пятиметровом видеоэкране, свободном от помех, и заполнило его смотрящим с негодованием лицом. Его черные как уголь глаза были полны отражением адского огня.

Мардук начал последовательно проводить упражнения и мантры, пытаясь запечатать свой разум от вторжения. Он не знал способен ли Экодас проникнуть в его мысли издалека, но хотел быть подготовленным к этому.

— Активируешь устройство по моей команде, — приказал Экодас.

— Я знаю план, Апостол, — огрызнулся Мардук. — Что случилось с «Мортисис Маджестикатус»?

— Ошибка переноса, — сказал Экодас. — «Мортисис Маджестикатус» материализовался на минном поле. Смерть Сарабдала не расстроила тебя, Мардук?

Глаза Экодаса дразнили и внутри Мардука все закипело. Экодас практически не прилагал усилий, чтобы скрыть тот факт, что он был ответственным за смерть Сарабдала.

— Ничуть, Великий Апостол, — сказал Мардук. — Нужно всегда быть бдительным при нападении. Бдительным со всех сторон.

— В самом деле, — ответил Экодас. — Сарабдал был дураком. Он даже не понимал той опасности, в которой находился, пока не стало слишком поздно. Мне бы хотелось надеяться, что такой как ты не сделает подобной ошибки.

— Как я… — произнес Мардук.

Он чувствовал подобные пиявке усики разума Экодаса, проникающие в его мысли, исследующие защиту.

— Вражеский флот движется вперед, уверенный в подкреплении, — сказал Экодас. — Я хочу активировать устройство в момент, когда мы вступим в бой. Будьте готовы по моему слову. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них сбежал.

Мардук чувствовал, что укрепления его разума медленно рушатся. В течение нескольких секунд их могут обойти. Мардук был уверен, что Сарабдала убили для того, чтобы заставить его замолчать. Несомненно, Экодас стремился узнать то, что уже знал Мардук.

— Я буду ждать вашего приказа, мой лорд, — сказал он и со стуком опустил свой кулак на пылающий выступ на пульте. Соединение было немедленно разорвано и смотрящий с негодованием облик Экодаса исчез в черноте. Агрессивные усики разума Экодаса тотчас отступили и Мардук, шатаясь, схватился за пульт, когда они стали царапать его черепа изнутри, стараясь зацепится и удержать свою хватку.

— Мой лорд Апостол? — сказал Ашканез, выдвигаясь вперед, чтобы помочь ему.

Мардук отмахнулся от внимания Первого Послушника. Его разум кружился. «Что было тем, на что наткнулся Сарабдал?» Он зарычал в отчаянии, зная, что чтобы там ни было, теперь это потеряно.

Флот Хаоса сжался, так как вошел в пояс астероидов, двигаясь через созданную бомбардировкой брешь. По мере того как линейные корабли темного крестового похода без заминки проходила через брешь, мерцающие пустотные щиты отражали каменную пыль, кружащиеся куски разрушенных астероидов и искривленный металл, зависшие в этом промежутке.

Фланги двенадцати остальных линкоров Несущих Слова охранялись второй волной маленьких кораблей культистов, которые были выдвинуты вперед в пронизанное минами поле, как жертвенные агнцы. Они был в плохом состоянии и их перегруженные и неэкранированные ядра реакторов неистово пылали, медленно облучая команду, для того чтобы поддерживать скорость наравне с линкорами, которые они охраняли. Эти корабли были главным образом бывшими транспортами, шахтёрскими кораблями или судами свободных торговцев, которые были изъяты Легионом за столетия набегов, а команды вырезаны. Теперь они служили крестовому походу в качестве аблятивной брони.

Иногда, одно из жертвенных судов, охранявших фланги крестового похода, уничтожалось в пылающем ореоле света и огня, когда отдельные мины, которые до сих пор не взорвались, прицеплялись к их корпусам. Из глубины пояса астероидов, с обеих сторон врат, что были созданы Несущими Слово, внезапно ударил огонь. Сверкающие белые копья сделали свое дело, ударив по судам культистов, но при этом выдали свое собственное местоположение и стали покорной мишенью для линейных кораблей Несущих Слово, огромные орудия которых взрывали их одно за другим.

Свет двух солнц системы стал заметен теперь, когда путь перед флотом был почти очищен от помех, из-за чего пыль разрушенных астероидов светилась ярко оранжевым. Лучи света пробивались через щели в поясе астероидов, сверкая на шпилях и зубчатых укреплениях линейных кораблей Несущих Слово, когда те прокладывали путь через толстые облака пыли. Зрелище захватывало дух своей красотой. Это выглядело так, как будто свет Богов озарял флот крестового похода. «Хорошее предзнаменование» — подумал Мардук.

— Враг на боевой скорости выдвигается на перехват, — произнес Кол Бадар. — Главные орудия работают на полную мощность, абордажные команды готовы.

— Перенести энергию на носовые щиты, — ответил Мардук.

— Будем свободны от пояса через девяносто секунд, — сказал Кол Бадар. — Мы будем иметь полное представление о позициях врага.

— Никаких признаков имперского варп-переноса? — спросил Иншабэль Кхареш.

Кол Бадар впивался взглядом в волшебника, а затем посмотрел на Мардука, который кивнул.

— Ещё ничего, — сказал Кол Бадар. — Мы движемся прямо в пасть одного из выходов червоточины. Если и когда они действительно появятся, то смогут полностью окружить нас.

— Закодированная входящая передача, — прокаркал сервитор.

Мардук стукнул по пульту. Сообщение появилось на экране.

«Будьте готовы. Активация устройства по моему знаку» — Мардук молился, чтобы магос был готов.

Враг выходил из Троянского Пояса и разворачивал линию своего фронта лицом к наступающему Боросскому Оборонительному Флоту, который в сравнении выглядел ничтожно малым, несмотря на два присоединившихся крейсера Белых Консулов.

Проконсул Осторий чувствовал себя разочарованным, смотря на трехмерный гололит, который показывал эти два флота, сближающиеся друг с другом. Его братья космические десантники сейчас были там, готовясь принять главный удар врага. Даже сейчас ротные капелланы компании проводили освящение, подготавливая разумы и души воинов Ордена к битве.

Осторий пропустил предбоевые ритуалы. Он пропустил волну адреналина, в то время как момент битвы приближался. Он должен был быть с ними.

Сосредоточившись на вспыхнувшей иконе, которая представляла собой крейсер 5-ой Роты в полном составе, Осторий сжал свой кулак. Он был Чемпионом 5-ой Роты — его место было рядом с его капитаном. «Нет» — исправился он. Он больше не был Чемпионом Роты, его долг теперь состоял в другом. Он был проконсулом Борос Прим. Теперь это было его местом.

Тем не менее, он ощущал чувство вины, что не стоит рядом со своими братьями, независимо от того, что он никогда не исполнял флотских обязанностей. Он не любил их по той же самой причине, что всегда ощущал смутное беспокойство направляясь в самую гущу битвы на «Носорогах», «Лендрейдерах», «Громовых ястребах» и десантных капсулах Ордена. Он понимал это беспокойство. В суматохе поля битвы, среди рева цепных мечей, криков умирающих и оружейного огня, он был мастером выживания, но при исполнении флотских обязанностей или направляясь в битву, милость опасности была вне его контроля.

Он мог ощущать волнение Аквилия, по мере того как флоты сближались друг с другом. Он мог понять эмоции своего коадъютора, так как враг должен быть уничтожен в предстоящем сражении. Ловушка была расставлена.

Как только враг окажется занят, вся сила Адептус Прэсис опустится на него подобно молоту.

— Ещё долго, как вы думаете? — спросил Аквилий.

Все расстояния между подходящими судами Адептус Прэсис, боевым флотом «Горгона» и боевой баржей Серых Рыцарей были сокращены, чтобы дать врагу небольшое предостережение. Большинство подкреплений было готово к переносу, стоя на якоре за завесой реальности. Они просто ждали приказа прибыть и напасть на врага.

Однако, Осторий не мог не чувствовать уколы предчувствия, как будто было в этом действии кое-что, что было упущено и им и всеми членами собрания. Он молил Императора, что он не прав, но не мог отделаться от всепроникающего чувства обреченности, снизошедшего на него.

— Не долго, — сказал Осторий.

Только неповоротливое чудовище, которое вмещало титанов Легио Вультурус, зависло позади, в пределах защиты астероидного поля, охраняемое флотилией меньших судов, тогда как большая часть флота Несущих Слово выдвинулось вперед, чтобы встретить подходящий Имперский флот.

«Маледиктус Конфутатис» был в центре формирования, а другие одиннадцать линейных кораблей XVII Легиона формировали дугу с обеих сторон от него, охватывая маленький флот защитников.

Вперед к противнику помчались последние остатки судов культистов, реакторы которых достигали критически опасного уровня, по мере того как они расходовали последние запасы своей энергии, стремясь сократить расстояние. От них нельзя было ожидать многого, но враг не мог их игнорировать. Даже будучи безоружными они представляли угрозу; корабль мог получить серьезные повреждения, если бы был протаранен одним из рабских судов.

Имперский флот развернулся к одному из продвигающихся крыльев линейных кораблей XVII Легиона, чтобы не попасть в центр их формирования, и раздались первые выстрелы схватки. Массивные торпеды были запущены из пещерообразных труб, утопленных в бронированных носах Имперских судов, ракеты полным ходом устремились через пустоту космоса к «Круциус Маледиктус». Линейные корабли Хаоса ответили тем же, запустив собственные торпеды, тогда как правое крыло их сил развернулось в широкую дугу, для того чтобы охватить врага.

Сотни тысяч километров разделяли флоты, но все же установленные на носах лазерные батареи открылись, нанося пронзительные удары, которые разрывали в клочья десятки судов культистов. Ещё несколько взорвались в ослепительных вспышках, так как попались на пути движущихся торпед.

Заградительный огонь усилился, когда Имперский флот раскололся на две части и высвободил мощь своих бортов на рабские суда, попавшие между ними.

Через несколько минут яростной стрельбы огромных орудийных батарей, устлавших все непроницаемой завесой огня, суда культистов исчезли.

Вращающиеся оборонительные орудия, установленных на линкорах обоих флотов развернулись и обрушили огненный дождь на приближающиеся торпеды. Флотские истребители выпорхнули из зияющих пусковых отсеков подобно сердитым насекомым, что поднялись для защиты своего улья.

Флоты накренились и развернулись, изменяя свою траекторию, реагируя на торпеды и маневры врага. Через несколько минут симметричные линии флотов были разрушены, так как их командующие маневрировали, выводя свои корабли на лучшие атакующие позиции.

Десятки торпед были скошены массой огня «Круциус Маледиктус» и других кораблей Несущих Слово. Другие широко разлетались, взрываясь об стену Троянского Пояса позади флота Хаоса. Горстка нашла свою цель, взрываясь на носовых щитах чудовищных линейных кораблей.

Имперский флот собрался вместе и развернулся, формируя два фронта, обращая их фланги к передней части продвигающегося флота Хаоса. Суда XVII Легиона прорывались к бортам своих противников и сражения начались всерьез.

Имперский флот состоял из единственного линкора типа «Воздаяние» под названием «Вечный Рассвет», четырех крейсеров типа «Луна» и множества эскортов, а также был поддержан двумя ударными крейсерами Белых Консулов. Враг все еще сильно превосходил его по количеству артиллерийских стволов. Несмотря на это, он высвобождал свою ярость в лицо флота Хаоса, срезав пустотные щиты и повредив один из линейных кораблей «Доминус Виолатус» Владыки Экодаса.

Истребители-бомбардировщики «Звездные Ястребы» помчались от зияющих пусковых отсеков Имперского флота, сопровождаемые перехватчиками типа «Фурия». Угловатые «Громовые ястребы» и более крупные, тяжело вооруженные «Буревестники» были выплюнуты из судов Хаоса, для того чтобы встретить их.

Разразилась яростная схватка, когда истребители и перехватчики сцепились друг с другом. Тысячи лазерных лучей наносили удары сквозь суматоху сражения, подобно иглам света, и орудия ряд за рядом выпускали свои залпы, их огневая мощь становилась все более разрушительной, по мере того как флоты сближались.

Два ударных крейсера Белых Консулов повернули прочь от Имперского строя, нацелившись на «Диэс Мортис» — корабль Темного Апостола Белагосы. Они начали срывать его пустотные щиты сосредоточенными бомбардировками. Могучий корабль Хаоса начал разворот вокруг своей оси, пытаясь подставить их под свои борта.

Орудие «Нова» «Круциус Маледиктус» взревело как разъяренный бог и массивная вспышка света, сравнимая с мощью маленького солнца окружила её ствол, когда был произведен выстрел. Луч ослепительного света пронзил Имперский строй и поглотил два крейсера и эскорт, разрывая их с видимым презрением.

— Убийство подтверждено по правому борту, — пробубнил сервитор.

— Щиты стабильны на восемьдесят процентов, — сказал другой.

Ужасный рев раздался на мостике «Инфидус Дьяволус».

— Вражеский флот совершает переход, — прорычал Кол Бадар.

— Кровь Лоргара, — сказал Буриас, глядя через плечо Кол Бадара. — Обнаружено тридцать два судна!

Злая усмешка расколола лицо Мардука. Они взяли Имперцев за горло. К тому моменту, когда они поймут, что их подкрепление не собирается совершать прыжок из варп-пространства, то уже не будут иметь никакой возможности выйти из схватки. Резня будет великолепной.

— Соедините меня с магосом, — сказал Мардук.

— Связь установлена, — пробулькал сервитор.

— Будь готов, магос, — сказал Мардук.

— Дариок-Гренд’аль не в состоянии выполнить это, — прибыл ответ.

— Что?!

— К сожалению данное действие не может быть выполнено в настоящее время, — ответил голос развращенного магоса.

— Происходит материализация вражеского флота, — растягивал слова произнес сервитор на мостике «Инфидус Дьяволус».

Мардук развернулся и ударил кулаком в лицо сервитора.

Череп того смялся как сырая скорлупа, кулак Темного Апостола размазал истлевший мозг внутри.

— Это было полезно, — прокомментировал Кхареш. Мардук впивался в него взглядом.

— Дариок-Гренд’аль, — сказал Мардук. — Включи устройство сейчас же!

— Требуется перекалибровка поддерживающей скобы X5.dfg4.234g, закрепляющей устройство, обозначенное как «Регулятор Связей» — извлеченное из пирамидальной структуры ксеносов, классифицированной как c6.7.32.N98.t3 на планете Танакрег, предположительно принадлежащей виду механических организмов NCT.p023423.2234.x «Некронтир», первоисточник не полон из-за бинарной системы частотных атмосферных помех.

— Сейчас! — прибыл приказ Экодаса.

Мардук глубоко вздохнул.

— Дариок-Гренд’аль, — прорычал он, давя своей властью на одержимого магоса. — Активируй устройство сейчас же или мы все умрем.

— Сводка: Дариок-Гренда'аль с сожалением сообщает Мардуку, Тёмному Апостолу 34-го Воинства Легиона Астартес Несущих Слово, генетическому потомку восславленного примарха Лоргара, что активация ксенос-устройства, обозначенное как «Регулятор Связей» займет больше времени, чем по предыдущей оценке.

— У нас нет времени, чтобы запустить варп-двигатели для переноса, — прошипел Кол Бадар. — Мы связали себя битвой.

— Как долго, Дариок-Гренд’аль? — прорычал Мардук.

— Пересчитанная оценка: устройство будет активировано через 1.234937276091780 минуты. Уточнение: это только приблизительная гипотеза и имеет отклонение в 0.00000234 секунды.

— Слишком долго, — сказал Кол Бадар, качая головой. — К тому времени Имперский флот может в десять раз умножить свой размер. Мы никогда не должны были уповать на этого проклятого магоса или на это проклятое ксено-устройство. Этот крестовый поход закончится катастрофой.

— Нет, — сказал Мардук с силой. — Я зашел слишком далеко.

Несущие Слово на мостике «Инфидус Дьяволус» ждали в напряженной тишине.

— Входящее сообщение, — предупредил Кол Бадар — Это — Экодас.

— Заблокируй, — сказал Мардук, зловонный ихор капал с его пальцев. — Дариок-Гренд’аль, приведи в действии эту проклятую вещь, сейчас же!

— К сожалению данное действие не может быть выполнено в настоящее время, Мардук, Тёмный Апостол 34-го Воинства Легиона Астартес Несущих Слово, генетический потомок восславленного примарха Лоргара, — ответил голос развращенного магоса. — Существует ошибка в коде типа XP3.251.te5, которая требует регулирующей калибровки.

— Это не закончится так! — сказал Мардак. — Магос, я посылаю Буриаса вниз, к тебе. Если устройство не будет активировано к тому моменту, когда он доберется туда, то он разорвет тебя на куски. Заставь его заработать. Сейчас!

Он кивнул Буриасу.

— Иди, — сказал он.

Изменение произошло с Несущим Икону мгновенно, черты его лица исказились в демона Драк'шала.

— Запуск атакующих кораблей, — сказал Кол Бадар, так как волна вражеских «Звездных Ястребов» выдвинулась, чтобы встретить «Инфидус Дьяволус». — Защитные орудийные башни включены.

Другая входящая передача от «Круциус Маледиктус» тоже была отвергнута.

— Насколько враг близок к материализации? — спросил Мардук.

— Близко, — ответил Кол Бадар, его глаза были преисполнены обвинением.

«Ты привел нас к этой пропасти» — говорили они.

— Боги Хаоса спасут нас, — сказал Ашканез. Единственный на мостике он казался незатронутым напряжением, как будто смирился с судьбой уготованной Богами.

Пара Имперских фрегатов типа «Кобра» была разрушена сконцентрированным бортовым огнем, а «Инфидус Дьяволус» вздрогнул, когда подошедшие «Звездные Ястребы» нанесли удар.

— Это не должно закончиться так, — прорычал Мардук. — Это не моя судьба.

— Вражеский флот начал материализацию, — сказал Кол Бадар.

Пять новых вражеских отметок цели появились на голо-экранах.

— Первая полная материализация. Суда Астартес. Две боевые баржи, три крейсера. Ещё больше прибывает.

Флот Хаоса начал разделятся, реагируя на внезапное появление новых угроз.

Мардук выругался, упав на колени, когда боль расцвела в его разуме.

— Активируй устройство сейчас же! — проревел Экодас.

— Мы стали целью «Круциус Маледиктус», — сказал Кол Бадар, его голос прорычал предупреждение. — Его орудие «Нова» перезаряжается.

— Ты осмеливаешься бросить мне вызов? — проорал Экодас, заставляя кровь медленно сочиться из носа, ушей и глазниц Мардука.

— Это… не… мое… время, — выдохнул Мардук сквозь зубы.

Буриас-Драк'шал несся вниз по коридору и проскользнул боком, огибая тупой угол, его когти выдалбливали глубокие порезы в решетчатом полу. Он ворвался в дверь мастерской, разрушив стекло.

Магос Дариок-Гренд’аль стоял перед крутящимися обручами, которые вращались с все увеличивающейся скоростью вокруг Регулятора Связей, его суставчатые серво руки были широко расставлены. Его механодендриты вяло колыхались вокруг него, так как Регулятор, неподвижно висящий в воздухе, начал вибрировать и вращаться. Буриас-Драк'шал бросился на развращенного магоса.

Красные пучки света, пронзающие Регулятор расширились, заполняя сферу, сформированную вращающимися обручами заколдованного металла так, чтобы она стала похожа на шар адского огня, на солнце с мерцающим металлическим центром.

Идеальный серебряный орб ксенос-устройства замерцал, и пылающие зеленые иероглифы чужеродного вида появились на его вращающейся поверхности. Скорость его вращения возрастала по экспоненте, так, что иероглифы стали не более чем мерцающим зеленым пятном, и затем, кажется, он оплавился и сломался, сформировав семь быстро вращающихся колец.

Зеленый свет выплеснулся из устройства. По мере того как Регулятор вращался все быстрее и быстрее, он испускал завывающий вопль, достигавший верхнего уровня предела слышимости.

Шум был болезненным и Буриас-Драк'шал взревел, поскольку он резанул по нему, но все же продолжил движение. Он прыгнул растопырив костяные когти, чтобы пронзить развращенного магоса.

В середине прыжка Буриас-Драк'шал услышал как развращенный магос сказал: «Завершено». И тогда все изменилось.

Буриаса-Драк'шала отшвырнуло к дальней стене силой взрыва от Регулятора Связей, ослепительный белый свет пролился из внезапной, разрушительной вспышки. Буриас почувствовал, что демон в нем в муке закричал и отступил глубоко внутрь, в то время как его сверх развитая и улучшенная физиология изо всех сил пыталась сохранить сознание.

Среди ослепительного инферно света и звука стоял Дариок-Гренд’аль, его руки и щупальца были широко расставлены, и он начал смеяться, издавая ужасный кудахтающий звук, сходный со скрежетом ржавых поршней.

Пульсация вырвалась из Регулятора Связей в реальное пространство и начала расширятся снаружи, набирая скорость по экспоненте. Она прорвалась за пределы «Инфидус Дьяволус» и охватила оба враждующих флота, глуша средства связи и разрушая ретрансляторы на борту каждого судна взрывами искр и огня. Все те кто имел хоть каплю психических способностей упали на колени, меньшие умы наполнились аневризмами и тромбами, причинявшими сильную боль и временную слепоту.

Те, кто вглядывался в варп, особенно астропаты Имперского флота, впадали в суб-катотоническое состояние, их разумы лишались всей заметной деятельности и они падали в обморок.

Пульсация продолжала расширяться, охватывая соседние планеты и луны. В течение нескольких секунд она распространилось по всей солнечной системе. И только, когда она достигла соседних солнечных систем в пределах четырех световых лет, ее интенсивность дрогнула.

_ Вражеская материализация потерпела неудачу, — сказал Кол Бадар, закрыв глаза от множества датчика перед ним, когда они замерцали и вновь включились.

Звериный оскал расплылся по лицу Мардука, несмотря на сохранившиеся боль и пустоту, которые пульсация вызвала в нем.

— Это сработало, — произнес он.

Кол Бадар в удивлении покачал головой.

— Червоточина закрыта. Все Боросские Врата закрыты.

— Соедини с «Круциус Маледиктус», — приказал Мардук.

— Варп-связь не работает. Переключение на обычную передачу.

— Экодас, — сказал Мардук, когда произошло соединение. — Я хотел бы попросить вас, чтобы вы прекратили целится в мой корабль.

— Мардук, — ответил Экодас. — Секундой позже и…

— Приветствую вас, Великий Апостол, — сказал Мардук, отключая Экодаса и разъединяя связь.

Теперь Имперцы не имели никакой надежды на дальнейшее подкрепление и были втянуты в битву, в которой XVII Легион имел преимущество, несмотря на дополнительные суда Белых Консулов, что прибыли прежде, чем Регулятор был активирован.

Однако сомнение нависало над ним подобно облаку. В момент активации кое-что случилось. Он чувствовал острую боль в основе своего естества. Чувствовал что его связь с варпом уменьшилась. Но это было незначительной вещью по сравнению с тем, что выполнил Регулятор. Он отбросил свою озабоченность в сторону.

Мардук широко улыбнулся: «Давайте начнем убивать, братья мои.»

— Во имя Трона, — сказал проконсул Осторий, когда с гололит-дисплея пропали все сводки данных, поступающие от флота. Астропат, поддерживающий связь, с сдавленным криком рухнул на землю.

Коадъютор Аквилий пришел к нему помощь. Когда он перекатил астропата на бок, то увидел, что кровь сочится из носа и ушей человека. Он нащупал пульс — тот был слаб. Астропат начал дергаться и биться в конвульсиях.

— Восстановите связь сейчас же! — пролаял Осторий.

— Мы пробуем, мой лорд, — ответил облаченный в мантию тех-адепт, в то время как он и десятки других отчаянно работали над множеством консолей и когитаторов.

— Старайтесь! Мне нужен астропат!

— Ни один не отвечает, мой лорд, — раздраженно ответил комм-техник.

Осторий посмотрел на подергивающегося астропата на полу зала.

— Средства связи?

— Сэр, это … это как будто вся система отключена.

— Что?

— Нет никаких передач связи ни в, ни из Боросских Врат, проконсул — сказал человек бледнея. — Мы одни.

«Одни.»

«Что случилось с пришедшим подкреплением Адептус Прэсис? Линейным флотом «Горгона»? Совершили ли они материализацию?»

Без астропатов средства связи были ограничены стандартными передачами — с медленной скоростью света. Он выругался. Передавая на такой скорости, он не услышит и слова от флота относительно результата сражения за Троянский Пояс в течение более чем трех часов. Враг, возможно, уничтожил флот защиты и тем временем продвигается к Борос Прим.

— Одни, — выдохнул он мрачно.

На расстоянии в половину галактики, огромное черное судно внезапно изменило свою траекторию. Оно начало ускоряться в геометрической прогрессии, стремясь достичь, а затем и превзойти скорость света. Невозможно, но его импульс продолжал увеличиваться.

Оно понеслось через холодную тьму вселенной, управляемое бесчеловечной волей. Оно проходило через ослепительные солнечные системы за момент, что нужен глазу чтобы моргнуть, и пересекло огромные пустые участки космоса за секунды. Мчалось вперед и вперед, перемещаясь быстрее, чем любая Имперская станция слежения могла уследить.

Как будто отвечая на зов некой далекой сирены, оно непреклонно приближалось к Боросским Вратам.