Темная страсть

Глава 23

Прошел почти месяц после последнего полнолуния — первого превращения в оборотня для Шейда и двенадцатого — для Руны. До окончания лунной фазы осталась всего одна ночь, после чего Шейду введут вакцину против ликантропии. Но это будет ее тринадцатое превращение, и хотя многие люди считают это число дурным предзнаменованием, у Руны всегда было наоборот.

«Тринадцать» — ее счастливое число, поэтому она не могла понять, почему в последнее время ее терзает какое-то смутное беспокойство.

Даже Шейд в последние пару дней вел себя странно: был особенно внимателен и не отходил от нее ни на шаг. Если б его не вызвали в больницу по какому-то срочному делу, он бы не выпустил ее из виду. Он хотел, чтоб она поехала с ним, но поскольку до полнолуния оставались считанные часы, ей следовало подготовиться.

Улыбаясь, она подошла к дому. Их гнездышко, или, скорее, логово. Шейд продал свою городскую квартиру, и теперь они проводили большую часть времени у нее дома, хотя иногда, когда Руна была в чересчур игривом настроении, они на несколько дней уединялись у него в пещере.

Шейд хотел бросить пещеру, но Руна убедила его этого не делать. После кое-каких изменений в интерьере, что означало избавление от большинства, но не всех, его игрушек, местечко стало по-домашнему уютным. Она приятно удивила его, разузнав все о его родне по материнской линии и наполнив пещеру картинами амберов и плетеными ковриками. Когда Шейд увидел, что она сделала, то от наплыва чувств не мог вымолвить ни слова, а лишь привлек ее в свои объятия и держал так долго и крепко, словно никогда не собирался отпускать.

Что ее вполне устраивало.

Мобильный зазвонил, когда Руна поднималась по старым деревянным ступенькам. Телефон нетерпеливо трезвонил, пока она ставила пакеты с продуктами на крыльцо и доставала его из кармана ветровки. Судя по мелодии, это был брат.

— Привет, Эрик. Ты уже дома?

Он приезжал в гости, а сегодня вернулся на свою базу.

— Ага. Пятнадцать минут назад сошел с самолета. — Гудение транспортера для выдачи багажа заставило его говорить громче. — Укусила бы ты меня, что ли, чтоб я мог пользоваться Порталом. Куда быстрее, чем самолет.

Руна рассмеялась. Она научилась им пользоваться, хотя предпочитала ощущать старый добрый руль в руках. По существу, она почти всегда ездила на работу на машине.

На работу в подземную больницу.

После встречи с Шейдом Эрик согласился не выдавать ее тайну СРП, если она хочет продолжать работать там, но эта мысль была Руне как-то не по душе. Не хотелось подвергать риску карьеру Эрика, если правда все же выйдет наружу, а кроме того, она нашла кое-что куда более любезное ее сердцу.

Руна обратилась к Эйдолону с предложением взять на себя заведование больничной столовой. Нелегкая задача угодить вкусам дюжины разных видов вдохновляла ее, и если к ведению своей кофейни Руна подходила консервативно, то здесь чувствовала, что вольна рисковать и экспериментировать. Да, она перестанет колесить по свету, выслеживая шейпшифтеров и оборотней, но Шейд доставит ее куда душе угодно, если у нее возникнет желание попутешествовать.

— Эрик, сидеть взаперти по три ночи в месяц — это не для тебя. Ты такое не выдержишь.

— Пожалуй. — Она услышала в его голосе улыбку. — Рад был увидеть, что ты так счастлива, сестричка.

— Я очень счастлива, — отозвалась она. — Знаю, у тебя есть сомнения насчет Шейда, по тебе нет нужды беспокоиться.

— Я и не беспокоюсь. И по нему видно, что он в тебе души не чает, хоть и демон. Кроме того, Шейд спас мне жизнь.

— И мне, — мягко вымолвила Руна.

— Именно поэтому я готов поверить ему.

— А как насчет Кайнана? Армия готова поверить ему?

Она до сих пор не знала, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор. Кайнана забрали в штаб СРП, где подвергли тщательнейшему обследованию. Он отмалчивался, брат тоже, но Кай попросил кое-что передать Джем.

— Скажи ей, чтоб не ждала.

— Я не могу говорить о Кайнане, ты же знаешь. — Эрик помолчал, — Ну вот и мой багаж. Мне пора. Люблю тебя.

— И я тебя.

Руна нажала «отбой» и почему-то — бог знает почему — оглядела улицу. Какой-то мужчина стоял на углу, вперив в нее пылающий взгляд. По коже пробежал холодок. Когда он оторвал от нее взгляд, то перевел его на другого мужчину, неспешно идущего к ней по тротуару. Этот был блондин в отличие от первого, черноволосого и смуглого, но что-то их объединяло.

Что-то знакомое.

Пульс у нее заколотился.

Мужчины злобно зыркали друг на друга, оценивая расстояние между друг другом и ею. Глаза их сверкали голодом и надвигающимся изменением, и Руна испуганно охнула. Они оба варги.

Тело ее затопило жаром и тягучим возбуждением. О Боже! Так вот почему она последнее время сама не своя. Она входит в свой первый ежегодный период течки.

Надо позвонить Шейду, и срочно, пока инстинкт не возобладал над разумом и не побудил ее совершить какую-нибудь глупость — например взять одного из этих оборотней к себе в клетку для спаривания. Самки варгов во время течки ждут, чтоб самцы за них дрались, а потом спариваются с победителем. Если она забеременеет во время лунного цикла, пара станет постоянной, ибо между варгами образуется связь сродни той, что бывает у демонов-семинусов, раз и навсегда.

Мужчины сошлись, замелькали кулаки. Их, как и ее, гнал инстинкт, и хотя они начали в человеческом обличье, закончат в зверином, что посреди жилого квартала может обратиться в настоящий кошмар.

— Иди же, — пробормотала она себе, потому что ее примитивная, звериная сущность побуждала ее смотреть, выискивать победителя, но еще не исчезнувшая человеческая сторона понимала, что она должна убраться отсюда.

«Шейд, поспеши…»

Он почувствовал ее внезапный голод, и, без сомнения, уже в пути. Какое бы срочное дело ни позвало его в больницу, инстинкт приведет домой.

Сумерки стремительно сгущались, и тело говорило ей, что луна взойдет уже через несколько минут.

Руна быстренько проскользнула в дом и понеслась к подвалу. Незаконченная комната была большой, звуконепроницаемые стены позволяли шуметь столько, сколько могут шуметь два оборотня.

Руна вбежала в клетку посреди комнаты, которую они с Шейдом расширили и сделали удобной для них обоих, захлопнула дверь и набрала комбинацию цифр запирающего устройства.

Звон разбитого стекла пустил ее пульс вскачь, и вот уже мужчины с ней в подвале, кидаются друг на друга. «Скорее, Шейд!» Руна выхватила телефон из кармана и набрала его номер.

— Я уже почти на месте, детка, — сообщил тот без предисловий и с паническими нотками в голосе.

Шейд отключился прежде, чем она успела вымолвить хоть слово.

Чертыхнувшись, Руна набрала Тайлу. За последние пару недель они сдружились с парой Эйдолона, и в данную минуту она ее самая большая надежда не дать этим двум варгам окончательно озвереть и отправиться убивать.

— Что случилось, Руна?

— Некогда объяснять. У меня проблема. В моем подвале варги. Если они выйдут из дома„.

— Черт! Ладно, я соберу команду, и мы их утихомирим.

— Только не убивайте.

— Знаю. Мы будем осторожны.

Интересно, подумала Руна, отключившись, после года жизни с демоном для Тайлы до сих пор странно обеспечивать безопасность таких существ, как оборотни, вместо того чтобы убивать? Правда, Руна и сама хотела убить Люка за то, что он сделал с ней, но радовалась, что не убила. Он, конечно, не самый дружелюбный парень на планете, но, пусть и несколько грубовато, он все же извинился за то, что напал на нее.

Извинения были лишними. Она теперь сильнее, крепче, а увеличившаяся продолжительность жизни позволит ей прожить с Шейдом гораздо дольше. Даже если появится лекарство, она от него откажется.

Руна испепелила взглядом мужчин, которые устроили разгром в ее подвале. Вот им бы она с превеликим удовольствием вколола лекарство.

Рев Шейда сотряс весь дом. Его запах наполнил подвал, когда он слетел по ступенькам и кинулся в гущу драки. На нем все еще была медицинская форма и военные ботинки, нанесшие соперникам немалый урон.

— Оставайся в клетке! — прокричал он, когда Руна потянулась к замку.

— Но ты мог бы просто заскочить внутрь.

— Я должен одолеть их.

Ее сердце переполнилось гордостью. После года жизни оборотнем она инстинктивно понимала его решимость. Как человек она считала драки варварскими, но как женщина и варг испытывала захватывающий восторг от того, что является наградой в старой как мир битве за обладание.

И энтузиазм, с которым дрался Шейд, говорил о том, что он испытывает те же чувства. Ему необходимо драться за нее. Он хочет этого. Он навеки связан с ней как демон-семинус, но должен делать это и как варг.

Трепет возбуждения и в то же время страха пробежал по коже. Если он проиграет…

Ботинок Шейда ударил черноволосого в грудь, и тот с грохотом врезался в полку с консервами. Когда второй мужчина рухнул на пол без сознания, Руна испустила вздох облегчения. Один готов, остался еще один.

Тестостерон и ярость обратили воздух в некую густую и плотную массу, когда блондин кинулся на Шейда и оба врезались в лестничные перила. Блондин наградил Шейда апперкотом, от которого его голова дернулась назад с такой силой, что глаза остекленели.

— Шейд!

Руна затрясла клетку, лихорадочно нащупывая замок, когда блондин, воспользовавшись оглушенным состоянием Шейда, выхватил из кармана джинсов армейский нож.

Мужчина размахнулся, но Шейд в последнюю секунду увернулся. Нож чиркнул его по плечу, разрезав рубашку и оставив тонкую красную полосу.

— Сукин сын! — прорычал Шейд и, развернувшись, нанес серию ударов по груди и лицу соперника кулаками и ногами.

Нож выпал из руки блондина, но секунд через десять он все равно станет бесполезен…

Болезненное натяжение кожи застигло Руну врасплох. Превращение уже совсем близко.

— Скорее, Шейд!

Дрожащими руками, уже начинающими вытягиваться, она сбросила с себя одежду. Шейд схватил блондина за руку, уже покрывающуюся мехом, и швырнул на землю, затем стал пинать ногами. Блондин поймал Шейда за лодыжку и повалил на пол. Они оба уже были больше звери, чем люди, и щелкающие челюсти и мелькающие когти внесли в драку новый элемент опасности — и возбуждения.

Мозг Руны начал затуманиваться, мысли увязали в растущей похоти, тело впитывало запах битвы в воздухе. Кости ее затрещали, суставы растянулись, и сквозь рев крови, шумящей в ушах, она услышала мучительные стоны мужчин. Это болезненное превращение — самое плохое в существовании оборотня.

Несмотря на боль, Шейду удавалось сохранять решимость одержать верх в драке. Он схватил варга за лоб и хорошенько приложил головой о цементный пол. Резкий треск эхом разнесся по подвалу, и не успел он стихнуть, как Шейд уже проскочил в дверь. Он захлопнул ее, и хотя не запер, ей было все равно. Превращение полностью завладело ею.

Как охота.

Перед ней стоял на двух поросших черным мехом ногах огромный прекрасный зверь, так же предельно возбужденный, как и она. Шейд кинулся на нее, но Руна отскочила в сторону. Как бы она его ни хотела, он должен пройти еще одно испытание.

Должен взять верх и над ней тоже. Его грубый эротический рык прокатился по Руне как проникающая ласка, согревая ее, подготавливая к нему. Сейчас она была одной сплошной массой бушующих гормонов, и ее женское естество конвульсивно сжималось. И все же, когда он потянулся к ней, она полоснула его когтями.

В мгновение ока Шейд оказался на ней. Руна рычала, пыталась его укусить, но он схватил ее челюстями за загривок и крепко держал. Одним последним усилием она метнулась в сторону, сбросив его, когда они врезались в клетку.

Ее победа была кратковременной, и в мелькании меха и клыков он снова подмял ее под себя и наполнил собою одним плавным мощным рывком.

Экстаз оглушил ее, отключив на несколько мгновений сознание. Какова бы ни была связь между ними, но он ее настоящая, ее единственная пара.

Торжествующий вой Шейда слился с ее воем, осветив ночь чувственным фейерверком.

Шейд проснулся голый, разбитый и выжатый как лимон. Грудь его прижималась к спине Руны. Когда он потянулся, она пошевелилась. Поморщившись от ноющей боли в мышцах и суставах, Шейд погладил ее по руке. Глаза его были все еще закрыты, главным образом потому, что он намеревался еще с недельку поспать.

Последние три дня и ночи были самыми изматывающими в его жизни. Нет, он, конечно, не жаловался. По ночам, в телах варгов, они беспрерывно спаривались, а днем, в своих собственных телах, все время занимались любовью, прерываясь только на еду. Кто-то, возможно, Тайла или Эйдолон, в первую ночь оставил им мясо. Шейд не помнил, как они приходили забрать мужчин, с которыми он дрался, и запереть дверь клетки, чтобы они с Руной не убежали, но радовался, что не помнит. Наверняка они достаточно насмотрелись на брачные игры оборотней.

Эй никогда не даст ему забыть об этом.

Под его ладонью шелковистая кожа Руны была горячей как огонь. Такой горячей, что просто обжигала руку. Он с трудом разлепил веки. Все казалось расплывчатым, да к тому же еще волосы Руны лезли в лицо. Застонав, он приподнялся на локте.

— М-м… — Руна зевнула. — Что ты делаешь?

— Я…

Он замер. Дыхание комом застряло в горле. Ее левая рука… черт побери!

Руна бросила на него озабоченный взгляд через плечо:

— Что случилось?

Шейд не мог оторвать взгляда от ее руки.

— У тебя знаки. Ты помечена моими знаками.

— Серьезно? — Она, поерзав, села, и ее ослепительная улыбка проникла ему прямо в сердце. — Ух ты! Они настоящие, да? — Руна накрыла его ладонь своей и переплела их пальцы, обводя узоры на своей руке. — Мы пара.

— Да. — От сильных эмоций глаза щипало, а в горло как будто насыпали толченого стекла. — Ты теперь моя.

Ее глаза встретились с его глазами.

— Я всегда была твоей. Ты просто этого не видел.

— Мне так жаль…

Руна прижала пальцы к его губам.

— Ты этого не видел, потому что на карту была поставлена твоя жизнь.

Шейд поцеловал ее руку со всей любовью и нежностью, задержавшись губами на мягкой коже.

Руна пробежалась кончиками пальцев по верхним изгибам узора у него на плече, перетекающего к шее.

— Незрячий глаз.

— Я все гадал, почему у меня именно такой символ. У Эя весы, но он из рода демонов Правосудия, так что это логично. У Рейта песочные часы, и мы всегда подшучиваем над ним: мол, это потому, что он нетерпелив и вечно опаздывает. Но мой… я никогда не мог понять…

— Он теперь открыт.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что он теперь открыт. Он больше не незрячий.

У Шейда защипало глаза.

— Весы Эя были не уравновешены, пока он не образовал пару с Тайлой. — Он сглотнул, стараясь не поддаться глупой слабости и не заплакать. — Он не сразу обнаружил изменение.

— Значит, он теперь уравновешен… а ты больше не слеп.

— Никогда больше.

Руна откинулась на спину, зацепила ногой его ноги и притянула к себе. После трех последних дней и ночей Шейд не думал, что сможет снова возбудиться — не сегодня, уж точно, — но ее нагое разгоряченное тело, прижимающееся к нему, вызывало ощущения, которые он не мог оставить без внимания.

Звонок мобильного прервал его игривые мысли.

— Не буду отвечать, — проворчал он.

— Ты должен. Это твой брат.

Шейд подмял Руну под себя, позволив включиться голосовой почте. Эйдолону придется подождать.

Послание Эйдолона оказалось важным, поэтому они приняли душ, быстро проглотили завтрак — он испек блины, потому что нет ничего лучше сладкого и мучного после трех ночей сырого мяса, — и помчались в подземную больницу на его «харлее». Эйдолона они нашли в его кабинете мрачно уставившимся на стопку бумаг на столе.

— Я наконец-то получил инвентаризационный отчет по спецхранилишу, — сказал он, не поздоровавшись. — У нас проблема.

Шейд сел и усадил Руну к себе на колени.

— Значит, Роуг все-таки что-то слямзил?

Эйдолон кивнул, и Шейд чертыхнулся. Их брат канул в вечность и все равно продолжает причинять неприятности. Роуг проник на склад примерно в то время, когда пытался убить Люка, но никто не знал, что именно украдено.

— Так что он взял?

— Среди прочего «Этов глаз» и некротоксин.

«Этовглаз» — это хрустальный шар, используемый для предсказаний, — но что касается второго… что-то смутно знакомое.

— А что это?

— Яд, от которого нет лекарства.

Шейд вскинул бровь:

— И ты держал его… зачем?

— Я обнаружил, что в микроскопических дозах он может вылечить лецепическую оспу у триллахов.

Ад и все дьяволы!

— Догадываюсь, что Роуг отнюдь не преследовал благородную цель спасать триллахов от недуга, который поражает одного из тысячи раз в сто лет.

— Ты думаешь?

Теплая ладонь Руны скользнула вверх по его спине к шее и помассировала мышцы, которые начали напрягаться.

— Ну, какую бы цель он ни преследовал, ублюдок мертв. Больше он никому не может навредить.

— Надеюсь, ты прав, — пробормотал Эй, затем закатил глаза, услышав насмешливое фырканье Шейда. — Да-да, я параноик.

— Это уж точно.

Эй уставился на него бессмысленным взглядом.

— Тебе надо лечь.

Глаза Эйдолона засветились, и Шейд понял, что мысли брата устремились к Тайле. Шейд приник поцелуем к шее Руны, потому что прекрасно знал, каково это — быть одержимым восхитительной, сексуальной женщиной, сидящей на коленях.

— У Эя опять паранойя? Из-за чего на этот раз?

Шейд вскинул глаза — в дверях стоял Рейт, прислонившись плечом к косяку, скрестив руки на груди, и… мать честная! Они целый месяц не видели Рейта, что, впрочем, дело обычное.

Но теперь он щеголял родовым узором на лице.

Он прошел эсгенезис.

На целый год раньше.

— Сукин сын, — пробормотал Шейд.

Эй откинулся в кресле со скрещенными на груди руками и угрюмым лицом.

— Ты ничего не хочешь нам рассказать?

Рейт пожал плечами:

— Колдунья, ну, та, которая научила меня заклинанию для передачи проклятия Шейда, помните? Так вот, она же помогла мне пройти эсгенезис. За определенную цену, само собой.

Судя по лукавой улыбке на лице Рейта, нетрудно было догадаться, за какую именно.

— Почему у него знак на лице, а не на шее? — поинтересовалась Руна.

— Потому что он одиночка, без пары.

— Таким и собираюсь остаться, — заявил Рейт, переводя взгляд на Руну, которая сняла куртку. — Эй, да у нее ж знак бондинга!

Эй резко повернул голову:

— Как?

— Здорово, правда? — Шейд поднес помеченную руку Руны к губам, — Понятия не имею, как это случилось. И почему. Сегодня утром мы проснулись, а они уже есть.

— Прошлой ночью было полнолуние, — раздумчиво проговорил Рейт и, в свою очередь, нахмурился, взглянув на Руну: — У тебя была течка?

Руна покраснела до корней волос. Шейд, поглаживая знаки на ее руке, ответил за нее:

— Да. И в доказательство у меня есть шрамы.

— А что?

Рейт покачал головой:

— Люк как-то мне рассказывал, что варги образуют брачные связи только во время периода течки у самки и только если она забеременела.

У Шейда перехватило дыхание.

— Значит, вот что требовалось для завершения нашего бондинга.

— Ты хочешь сказать… — прошептала Руна.

— Сейчас посмотрим.

Рука Шейда дрожала, когда она вложила свою ладонь в его. Его узор замерцал и тепло побежало вниз по руке, когда его энергия вошла к ней в тело. Он прошелся по ее кровотоку, пока не достиг матки. Затаил дыхание, прощупывая… и нашел то, что искал. Оплодотворенное яйцо.

— Шейд?

Пришлось сглотнуть ком в горле, чтобы удалось заговорить.

— Рейт прав. Мы будем родителями. — Он помолчал, его энергия нащупала еще одно яйцо. И еще одно. — Их три. У нас будет тройня.

По потрясенному лицу Руны Шейд не мог понять, счастлива она или нет, но сам он улыбался от уха до уха. Сыновья. У него их будет трое.

— Поздравляю, брат. — Рейт хлопнул его по спине на пути к двери. — Лучше ты, чем я.

И был таков. Эйдолон отправился за ним следом. Беспокойство из-за нового состояния Рейта было написано у него на лице. Рейт — граната с выдернутой чекой, готовая вот-вот взорваться.

Но в дверях брат притормозил.

— Я счастлив за тебя, старик. Только не проси меня нянчиться с детишками.

Эйдолон ухмыльнулся и вышел.

Шейд судорожно вздохнул и взял лицо Руны в ладони.

— Ты не против этого? Из-за того, что случилось с тобой по моей милости?

Медленная сияющая улыбка осветила ее лицо.

— Я больше чем не против, Шейд, я просто счастлива. Впервые в жизни я живая. И это твоя заслуга. — Руна обвела пальцем свой узор. — Думаю, ты все еще обречен. Обречен быть со мной.

— С этим я могу жить, — хрипло выдавил он, и глаза опять защипало. Руна выявила в нем все лучшее, хотя ему казалось, что ничего хорошего в нем нет.

Быть обреченным любить Руну — лучшее проклятие на свете.