Темная леди для светлого Лорда (СИ)

ГЛАВА 21

Утром нас подняли ни свет — ни зоря. Не знаю, как в действительности, а по моим внутренним часам было около шести. При условии же, что с Лииной мы заснули далеко за полночь, ранняя побудка прошла тяжело. Пока нас поили каким-то чаем, и кормили вчерашними булочками, холодным мясом и сыром лорд Николас объявил, что нам нужно поторопиться. Ведь свадьба герцогского наследника назначена на сегодня. И дамам надлежит уже сейчас нарядиться в красивые платья и причесаться, чтобы не тратить на это время по приезду. Ибо в противном случае они могут не успеть.

Баронесса по настоянию супруга одела меня в одно из своих платьев. Она лично все сундуки перерыла, чтобы его отыскать. Закрытое, строгого покроя и прелестного мышиного цвета. Не скрывая злорадства преподнесла его мне. Лиина заикнулась было, что не против отдать мне одно из своих. Но Клариссия отрезала:

— Твой отец велел ей одеть то, что решу я. А мне думается, что скромное одеяние нашу подопечную только украсит. Незачем привлекать ненужное внимание.

Наивная. Нет, иной раз поражаюсь этим блондинкам. Ведь явно же хотела гадость сделать. А получилось, что действительно облагодетельствовала. Мне не идет золотой, оранжевый, красный и все оттенки пастели. Зато темные тона — мое все. Серый просто обожаю. Да и строгие линии чудесно подчеркивают фигуру. Вот если бы действительно в одно их своих расшитых золотом одела, то я выглядела бы обыкновенным пугалом, а так… смотрелась не хуже госпожи баронессы.

Да у меня был образ «бедной сиротки». Но никто не мог сказать, что перед ним стоит забитая компаньонка высокородной особы. Простые вещи нужно еще уметь носить.

Барон удивился нестандартному ходу, но супругу все же, похвалил, признав, что одета я скромно, но со вкусом. Именно так, как он хотел. Баронессу перекосило. А мы с Лииной изо всех сил сдерживались, чтобы не засмеяться.

А потом дамы снова были усажены в карету, и мы тронулись в путь. Часа через два на горизонте начали появляться ветхие домики с черепичными крышами. Потом мы имели счастье наблюдать бесконечные пшеничные поля и луга, на которых паслись овцы и козы. В общем, обыкновенная пастораль. Ничего интересного. Я ведь барышня провинциальная, хоть и городская. И подобные картины в своей жизни наблюдала не раз и не два. У нас чтобы из одного города в другой попасть и не проехать мимо пары-тройки деревушек… нужно очень постараться.

Еще через пару часов мы въехали в город. Если честно, то меня не впечатлило. Нет, не дремучее средневековье, конечно. Ближе к центру стоят дома в три-четыре этажа. По улицам гуляют хорошо одетые люди. А вот окраины — сплошные трущобы. Не дома, а развалюхи. Да и жители их не похожи на счастливых горожан из веселых чешских сказок.

Ненавижу нищету. Мне бы должно быть все равно. Наверное. Многим людям, если они никогда не знали нужды все равно, как живут «за чертой». Они словно бы не видят того, что делает с людьми постоянная нехватка денег. Я такого не знала. И на собственном опыте даже в лихие девяностые моя семья жила вполне нормально. А меня, как единственного ребенка все же баловали. Нет, нельзя было сказать, что дочка Романовых каталась как сыр в масле, но, когда узнала о том, что у многих семей нет денег на фрукты, мясо и молоко, а их дети ходят в обносках, доставшихся от старших братьев, сестер и соседских ребят, пришла в шок. Потом поняла, что такова жизнь. Кому-то достается больше, кому-то меньше. И ничего с этим поделать нельзя. Но все равно… тяжело мне на это смотреть. Обратная сторона аристократического общества такова, что за красивыми платьями, светскими приемами и роскошью, с которой обставлены их дома, стоят сотни и тысячи представителей «угнетаемого рабочего класса».

Но это не мой мир. И, Слава Богу, в общем-то. Хотя и мой не многим лучше. Мне иногда жаль, что я не блондинка, что умею смотреть чуть дальше собственного уютного мирка. Было бы проще не видеть.

— О чем ты думаешь? — с поистине детской непосредственностью спросила Лиина.

— О жизни.

— Истинная леди должна размышлять лишь о благом и возвышенном, — вставила свои пять копеек Клариссия. — Тогда ее лицо останется умиротворенно-прекрасным. А ваши ужасные гримасы: нахмуренные брови и сморщенный лоб… способствуют появлению морщин.

Далее шла полуторачасовая лекция о том, какими должны быть поведении и помыслы юных девиц. Под аккомпанемент нудных наставлений нам дурехам малолетним в исполнении леди Клариссии мы и подъехали к храму. И когда уже собрались выходить Леди Элоиза сурово посмотрев на меня и впервые за весь сегодняшний день подала голос:

— Милочка, а вы умеете делать реверанс?

— Да. Балетный. Придворный изобразить также смогу, — отвечаю я спокойно, но видя недоверие в глазах пожилой дамы, поясняю. — Все довольно просто. Наклонить голову вниз, словно бы кивая и замирая. Придерживая подол платья, завести правую ногу за левую, опираясь на подъем стопы. Спина прямая. Опустится вниз в реверансе, сгибая колени так, чтобы они смотрели в стороны, а не вперед. И опускаться вниз до тех пор, пока правое колено почти не коснется земли. Оставаться в этом положении пару секунд. Затем нужно медленно вернуться в исходное положение. И лишь после этого поднять голову.

— Все верно, — ничуть не смутилась она. — И не забудьте. Вы должны сделать реверанс первый раз, когда приветствуете герцога с наследником, а второй раз, когда они будут удаляться.

Храм чем-то напоминал протестантскую церковь. Снаружи — громоздкое здание из серого камня. Яркие витражные окна и массивные деревянные двустворчатые двери, распахнутые настежь. Ничего примечательного. Внутри также — без изысков. Непритязательные скамьи, расставленные симметричными рядами по обе стороны прохода, застеленного зеленым ковром. На мой взгляд красная дорожка смотрелась бы намного эффектнее. Никакой церковной атрибутики или чего-то на нее похожего я не заменила. Ни символов веры, ни статуй, ни икон или фресок. Только небольшое возвышение, на котором стоит купелеобразный камень из белого мрамора — видимо алтарь. И все! Даже обидно. Никакой экзотики бедным попаданцам.

Зал был практически заполнен народом. Женщины в красивых платьях. Мужчины… тоже, наверное. Я плохо в этом разбираюсь. Но у большей части вид такой, будто бы они клоунами в свободной время подрабатывают. Возникло ощущение, что я попала на конкурс самого яркого костюма.

Реверансы нам делать не пришлось. Лорд Николас скомандовал сесть где-нибудь и не создавать толчеи. Мы подчинились. Ли схватила меня за руку и потащила к свободным местам, которые она разглядела на пятом ряду.

Знаете, в чем заключается закон мирового свинства? Пять минут расталкивать народ, чтобы пробраться к незанятой части скамьи, и только приготовишься сесть… ну, там юбочки расправить, глазками по сторонам стрельнуть, несуществующую пылинку с рукава сбить. Но приходится вскакивать, и проталкивается обратно, старательно игнорируя возмущенные вопли окружающих.

На ковровой дорожке стоял явно чем-то недовольный Бажен. Оборотень, одетый по моде этого мира, хмурился, поглядывая на вход. И все же он предпочел одеться во все черное. И от того казался намного привлекательнее всех мужчин, что мне довелось здесь увидеть. Падший ангел среди стаи попугаев.

— Баж! — окликаю его я, внезапно севшим голосом, и почти шепотом повторяю. — Бажен.

Он вздрагивает, и буквально, впивается меня взглядом. Вряд ли мне когда-нибудь удастся забыть его глаза. Вера, неверие, радость, вина и надежда. Не знаю… может мне все это показалось? Может я все это себе напридумывала? Глупо, наверное, искать в чужих глазах отголоски собственных чувств. Секунда, и мы уже крепко обнимаем друг друга, убеждаясь, что не показалось, и мы оба здесь, рядом.

— Нора, — шепчет он. — Где ты была?

— Здесь. Я так рада, что ты меня нашел.

Слегка отстраняюсь, заглядываю ему в лицо.

— Испугался?

— Чуть с ума не сошел, — криво усмехнулся он, все еще продолжая меня обнимать.

Я попыталась высвободиться из его рук. Ему то что? У меня сейчас ребра треснут.

— А ты ни капельки не изменилось.

Удивлённо смотрю на моего оборотня. Нет. Даже в мыслях нельзя его так называть. Он не мой, а свой собственный. А то эти мысли меня не туда заведуют. Моим он никогда не был и не будет.

— Раньше я не замечала, что у тебя седина на висках, хотя, признаюсь, тебе идет, — начинаю я болтать всякие глупости. Перенервничала, наверное. — Правда. А еще ты сильно похудел. Все в порядке?

— Теперь да.

— Хорошо. Лорд нашелся?

— Нашелся, — Бажен отвечает он, но как-то заторможено, будто бы его пыльным мешком ударили.

— Здорово! Слушай, а пошли отсюда? Мы же прямо посреди прохода стоим. Людям мешаем. Свадьба все-таки.

— Что здесь происходит? — ворвался в нашу неожиданную идиллию знакомый голос.

— Антошка!

Вырываюсь из объятий оборотня и поворачиваюсь в сторону, подошедшего к нам Лорда. Мои пальцы непроизвольно сжимаются на его запястье. Как и его закадычный приятель, Антон одет по моде этого мира. Только не в черное, а в белое. И ему, признаться, это очень идет. Испытываю чувство… гордости, наверное. Он такой… красивый. Нет, скорее, величественный. Будто за его широкой спиной вереница сиятельных предков стоит. Даже и не верится, что он со мной.

— Мы знакомы, милая леди? — спросил он с мягкой улыбкой.

— Немного, мой Лорд, — отвечаю, включаясь в эту игру, но не сдерживаю восторга от встречи. — Боже, как же я рада тебя видеть! И… да, где ты был? Мы чуть с ума не сошли, когда ты пропал.

— Бажен, — вдруг заговорил он каким-то напряженным тоном, нервно выдергивая из моих пальцев свою руку. — Кто это?

— Нора.

— Нет, — убито произносит Лорд, отступая на шаг назад. — Ну, почему сейчас?

Удивленно перевожу взгляд с одного парня на другого, еще не совсем понимая, что сие означает.

— Ты не рад меня видеть? — я попыталась непринужденно улыбнуться.

Лорд молчит. Бажен — тоже. Пришлось брать инициативу в свои руки.

— Ребят, пошли отсюда? Здесь все же торжество намечается, а мы посреди дороги стали и отношения выясняем. Станем куда-нибудь в уголок и поболтаем.

— После церемонии, — неожиданно жестко отрезал Антон. — Я поговорю с вами после церемонии.

— Почему?

— Все равно это ничего не изменит.

Голос безразличный. По выражению лица тоже прочесть ничего не получается. А вот глаза словно заледенели. Вроде бы он ничего такого не сказал, но слова его ощущались, как пощечина. Таким я Лорда еще не видела. И, признаться, рада этому.

— А почему именно после? Ты что? Главное действующее лицо данного мероприятия?

— Ведьма, я иногда поражаюсь твоей проницательности, — сквозь стиснутые зубы прошипел Бажен. — Да, это его свадьба.

— Шутишь? Если так, то не смешно.

— А, похоже, что я смеюсь? — зло рявкнул он. — Или может, улыбаюсь? Да, это его свадьба. И Бог свидетель, я пытался это оставить. Прости.

— Это что получается? — я затравленно взглянула на Бажена. — Он одновременно и со мной и с другой — той, что его настоящая невеста? Такого же не может быть. Или может? Ты знал? Знал, что я… его игрушка?

— Не говори так.

— А как мне говорить? Вот я дура! Попала под очарование блистательного Лорда. Он этим воспользовался. И пока я была «его Леди» наш друг ухаживал за другой.

— Все не совсем так, — попытался защитить друга Оборотень.

— Я, конечно, идиотка, но не настолько же, Баж, — качаю головой, стараясь не встречаться взглядом с Лордом. — И как не сопоставила два и два? Ты ведь говорил, что он Лессарж. А имя Антон — производное от Антуана? Но я просто не обратила внимания на эти совпадения. Мало ли схожих имен? Да и помолвлены Антуан и некая Шарлотта, насколько мне было известно, больше полугода. Мне и в голову прийти не могло, что наш друг заведет роман, уже состоя в отношениях. Нет, я в курсе, что он — бабник и девчонок, как перчатки менял. Но что б вот так…

— Нора, ты не понимаешь, — снова попытался влезть с объяснениями Бажен.

— А что тут понимать? — спросила я, чувствуя, как по щекам текут слезы. — Несколько дней назад он клялся мне в любви. А теперь вот… женится. Одна беда — женится он не на мне.

— Да пойми же ты, — повысил голос Оборотень, хватая меня за плечи. — Прошло не несколько дней. Прошло восемь чертовых месяцев! Мы тебя, практически похоронили. А еще… он тебя вообще не помнит.

Мне вдруг стало смешно:

— Я попала в какую-то дурную мелодраму! Прибыла точнехонько к свадьбе. Устроила скандал. Обнаружила у своего, теперь уже бывшего парня, диссоциативную амнезию. Теперь что? Благословить их и исчезнуть? Да с радостью! Мне такое сокровище, как мужчина, наставивший мне рога не нужен ни даром, ни с доплатой.

— А говорила, любишь, — зло бросил парень. — Врала, получается?

Это было последней каплей. Или самым болезненным ударом? Не знаю. Но именно осуждение в ледяных глазах Бажен меня и добило. Было такое ощущение, будто пол из-под ног ушел. В глазах потемнело. Голова закружилась. Я зажмурилась и попыталась сделать глубокий вдох и медленный выдох. Получилось только с третьего раза. И вдруг меня кто-то крепко обнял, на минутку спрятав в пепле собственных объятий от творившегося рядом со мной ужаса.

— Прости, — прошептал Баж мне на ухо.

Я дернулась, попытавшись освободиться, не желая прикасаться к этому придурку. Вечно он сначала гадости всякие говорит, до истерики доводит, а потом извиняется. Но его железная хватка против моих жалких потуг? Смех да и только.

— Прости, — повторил парень, нежно поглаживая меня по спине. — Не знаю, что на меня нашло. Мне бы промолчать. Но вы ведь оба пожалеете потом, когда он вспомнит все. Вы ведь любите друг друга. Просто вышло все так… глупо. Тоха, правда, тебя не помнит. У него всю прошлую зиму, словно из памяти что-то стерло. Да еще и блондинка эта, так неудачно подвернувшаяся. Кстати, уже после того, как ты пропала. Просто если ты сейчас уйдешь, он на ней женится. И все! Жалей потом — не жалей… поздно будет. Только ни ты, ни он меня не простите за то, что мог это все остановить, но не стал вмешиваться.

— Баж, я домой хочу, — говорю тихо, а потом добавляю фразу, которая мне, как взрослому человеку, чести, конечно, не делает, но и удержаться от нее не получается. — К маме.

И тут случилось явление Христа народу. Ой, то есть невесты нам. Она оказалась невысокой девушкой, на темных волосах которой красовалась маленькая беленькая шляпка с вуалеткой. Платье ее представляло собой весьма пышный кружевной ужас, украшенный ко всему еще и жемчугом с бриллиантами. Я бы этот шедевр портновского искусства, не согласилась одеть ни за какие деньги. И, вообще, считаю, что принцип: «Больше — значит лучше», — к отделке одежды неприменим, если дело не касается карнавальных костюмов. Но, судя по всему, невеста со мной в этом вопросе была категорически не согласна.

— Ведьма, заткни уши, — презрительно бросил Оборотень, закатывая глаза. — Сейчас начнется.

— Что? — во мне проснулось любопытство и я, немного отстранившись, посмотрела ему в лицо.

— Представление театра одного актера имени Шарлотты де Мар. Причем, как всегда на редкость бездарно поставленное. Я хоть и не Станиславский, но все равно, не верю. Ей бы душевнее играть, надрыв показать, страдания. А эта дура просто громкость прибавляет и включает активный слезоразлив. Видимо считает, что и этого достаточно. А раз так, зачем напрягаться?

Я думала, Бажен меня так рассмешить пытается, успокоить, на свой манер. Да только я почти уже успокоилась. Слезы не текут. Ну, не может же данная особа действительно так себя вести. Оказалось, не так уж он и неправ. Фальшь чувствовалась в каждом слове и жесте. Но самое противное, Антон явно на эти театральные потуги покупается.

— Антуан, — молвила дева умирающим голосом. — Скажите, что это неправда. Умоляю! Неужели призрак умершей пришел, чтобы нас разлучить и сделать навек несчастными?!

— Я, вообще-то не призрак, — бесцеремонно влезаю в монолог «страдалицы».

Но этот выпад был ею нагло проигнорирован. И она продолжила, пуская в ход тяжелую артиллерию:

— Мне без вас не нужен этот мир. Антуан, я не смогу без вас жить! И моя смерть будет…

Далее следуют многозначительная пауза, которую заполняют бурные рыдания на груди жениха. Тот нежно поглаживает ее по вздрагивающим плечам и шепчет что-то явно утешительное.

— Шарлотта, — вдруг говорит Лорд, глядя на свою невесту. — Это явно какое-то недоразумение. Простите, что не уберег ваш покой. Сейчас все прояснится, и мы… продолжим церемонию.

— Боже, — простонал Бажен. — Стоит делу коснуться этой особы, у него рациональное мышление словно отрезает.

— Бывает, — отвечаю я, все же высвобождаясь из объятий Оборотня.

— Я его всю жизнь знаю. Он голову никогда не терял. До такой степени, по крайней мере. А сейчас словно околдовали.

— Околдовали… — повторяю вслед за парнем, разглядывая обнимающуюся парочку.

Что-то в этой девушке мне показалось знакомым. Смотрю внимательней, пытаясь сообразить, откуда ее знаю. Она приподнимает вуалетку, чтобы промокнуть глазки платочком, который ей галантным жестом передал Лорд. И тут я все поняла. Вспомнила, где уже ее видела.