Темная Академия (СИ)

Глава 1

Явозблагодарила Тараш за то, что остальные члены моей пятерки еще спали. Моего позорного возвращения никто не заметил, и я, крадучись, пробралась к постели. Решила, что по-быстренькому разденусь, нырну под одеяло, а когда все проснутся, сделаю вид, что давно уже здесь сплю. Просто поздно вернулась вчера и не стала никого будить. Надеюсь, прокатит. Но не успела я снять мантию и аккуратно положить на стул рядом с моей кроватью, как послышался негромкий голос Лорана:

— Ну, и где ты шлялась всю ночь?

Демоны его раздери! Я замерла, кусая губы и не зная, что сказать. Одно знала точно — правду ни за что не раскрою. Иначе точно придется писать заявление с просьбой об отчислении — не вынесу публичного позора. Старательно прикрывая разорванный лиф, повернулась к сидящему на постели дроу, буравящему меня хмурым взглядом. Разглядев получше мой неподобающий внешний вид, он прищурился.

— Вижу, у кого-то весело ночка прошла!

— Все не так, как ты думаешь, — соврала я и снова схватила мантию, прикрывая ею разорванное платье.

— Ну да, конечно, — хмыкнул Лоран. — И кто же этот счастливчик? Шейн?

Я поморщилась при одной мысли об этом и запоздало осознала, что не появись ректор в самый ответственный момент, версия Лорана оказалась бы правдивой. Тут же настолько помутилось в и так раскалывающейся голове, что я плюхнулась на кровать. Издала болезненный возглас — состояние шока, все это время владевшее мной, наконец, оставило. И последствия бурной ночи теперь давали о себе знать весьма болезненно. Внизу живота все болело, тело ломило. Уже не говоря о том, как после проклятого зелья раскалывалась голова.

И вот как в таком состоянии я собираюсь на занятия по военной подготовке? Мне даже сидеть больно!

Неожиданно накатил такой острый приступ жалости к себе, что я легла на постели, свернувшись калачиком, и дала волю слезам. О том, что показываю этим слабость перед Лораном, почти не думала. Вернее, это утратило всякое значение. Мне в тот момент казалось, что вся моя жизнь разрушена. Все, что я с такой любовью распланировала. Учеба, работа, самостоятельная новая жизнь. Я сама все испортила. Вот почему не послушала внутренний голос и съела те проклятые конфеты?! Ведь знала же, что Шейну не стоит доверять!

— Что случилось? — напряженно спросил Лоран, и я осознала, что его голос слышится гораздо ближе.

Утерла заплаканные глаза и посмотрела на склонившегося надо мной дроу. А потом различила, как поскрипывают кровати других просыпающихся членов пятерки. Скоро уже все четверо столпились вокруг меня и смотрели с искренним беспокойством. А я вообще не могла вымолвить ни слова. Слезы градом катились из глаз, а в горле застрял огромный ком.

— Летти, что с твоей одеждой? — встревожено спросила Шейрис. — Где ты была? Когда ты вчера не вернулась, я решила, что заночуешь у мамы.

— Тебе кто-то причинил боль? — смущенно спросил Эдвин, и по лицам ребят я осознала, что они все поняли, о какой боли он спрашивал.

— Кто это был? — процедил Лоран, сжимая кулаки.

— Все не так… — наконец, сумела я разлепить дрожащие губы. — Пожалуйста, не спрашивайте сейчас ни о чем. Мне очень плохо.

— Чем тебе помочь? — Шейрис села рядом и осторожно погладила меня по спутавшимся волосам. — Может, давай, мы проводим тебя к магистру Дондеру?

Я содрогнулась при одной мысли об этом. Дроу тут же поймет, что со мной случилось.

Начнутся расспросы, разговоры. А что если он ректора позовет? Нет, такого унижения я точно не вынесу! Но помощь мне просто необходима, если хочу, чтобы никто, кроме ребят, не узнал о случившемся. Мою бедную гудящую голову, наконец, посетила здравая мысль.

Вейн! Вот, к кому можно обратиться в этой ситуации! И если я попрошу, он никому не расскажет.

— Пожалуйста, приведите сюда Вейна Диарна. Он третьекурсник с целительского факультета. Скажите, что мне нужна его помощь. И, умоляю вас, не говорите никому о том, что со мной случилось! Или мне придется покинуть Академию. Я не вынесу, если кто-то узнает, — рыдания с удвоенной силой сдавили горло, и я разразилась новой порцией отчаянного плача, уткнувшись лицом в подушку.

— Не беспокойся, Летти, мы никому не скажем, — послышался решительный голос Шейрис. — Хотя я считаю, что это неправильно. Тот, кто это с тобой сделал, должен ответить!

Я упрямо замотала головой и подняла на подругу полные слез глаза.

— Я сама с этим разберусь, хорошо?

— Ладно, — неуверенно сказала она.

— Я схожу за Вейном, — неожиданно проговорил Лоран.

Выглядел он каким-то поникшим и подавленным. Но я видела, как в его глазах все сильнее разгорается злость.

— Буду тебе благодарна, — произнесла я и снова свернулась в комочек, чувствуя, как к боли добавляется чудовищная слабость. Хотелось уснуть и никогда не просыпаться. Не видеть жалость на лицах друзей, не вспоминать снова и снова вчерашний вечер.

Лоран выскочил из комнаты так быстро, словно за ним все порождения больной фантазии Кайлы Даминар гнались. Эдвин с Кристором, не зная, чем помочь, просто стояли рядом. Шейрис же продолжала гладить по голове и волосам. Видно было, как сильно их всех задело то, что со мной произошло. Хуже всего, что они понятия не имели, что было на самом деле. Думали явно не о том. Наверняка полагали, что меня изнасиловали. Им и в голову не приходило, что все могло быть иначе. Запоздало подумала о том, что Лорана могут и не пустить в общежитие целителей в такое раннее время. О том, что буду делать в этом случае, не хотела даже думать. Но решила, что все равно пойду на занятия чего бы мне это ни стоило. И постараюсь и виду не подавать, как мне плохо. Скорее всего, явно переоцениваю свои силы, но упрямо доказывала себе, что смогу. Все преодолею.

Когда через показавшиеся вечностью двадцать минут в комнату проскользнули Лоран с Вейном, я не сдержала облегченного вздоха. Целитель издал глухой вскрик и бросился ко мне.

— Летти, что с тобой? Лаурна вчера рассказала мне, что…

— Молчи! — выкрикнула я с отчаянием. — Пожалуйста, все вопросы потом!

— Так, похоже, ты знаешь куда больше нас, — нахмурился Лоран. — Будет лучше, если вы нас посвятите в свои тайны. — Предупреждая мои рвущиеся наружу протесты, он скривил губы и заявил: — Если ты требуешь от нас хранить свои секреты, то должна рассказать все.

Я упрямо молчала, глядя на него почти с ненавистью. Он ни за что не вырвет у меня правду!

— Тогда ты, — верно поняв выражение моего лица, сказал Лоран, поворачиваясь к Вейну. — Что произошло вчера в Арклане? Ты ведь вроде должен был сопровождать ее в Академию.

Это ты с ней сделал?

Мы с Вейном едва не задохнулись от возмущения, услышав такую дикую версию.

— Нет, конечно! — выпалила я.

— Тогда кто? — настаивал Лоран.

По его непробиваемому виду было понятно, что не отступит. Если понадобится, силой вытрясет правду из целителя. Вейн неуверенно посмотрел на меня, и я обреченно пожала плечами, разрешая ему высказаться. В конце концов, его не было вчера на месте событий.

Вряд ли он знает всю правду.

— Вчера ко мне прибежала принцесса Лаурна, — после небольшой паузы заговорил Вейн.

— Она была очень взволнована, даже напугана. Сказала, что с Летти произошло несчастье.

Шейн…

— Так и знал, что это он! — Лоран заскрежетал зубами. — Рассказывай дальше!

— Насколько я понял, дело в возбуждающем средстве, — краснея, прошептал Вейн.

Глаза всех присутствующих округлились, Лоран же грязно выругался и ринулся к двери с криком:

— Я убью его!

— Нет, постой! — крикнула я вслед. — Все не так, ясно?! — тут же осеклась. Если я сейчас стану отрицать, что это со мной сделал Шейн, возникнут подозрения. Вейн наверняка знал из рассказа Лаурны, кто повез меня в Академию. И я глухо добавила: — Я сама этого хотела, понятно? В том состоянии.

Лоран замер и в бессильной ярости стукнул кулаком о дверь. Посыпалась штукатурка, из разбитых костяшек выступила кровь, но дроу, казалось, даже не замечал этого. Я снова подала голос:

— Если ты нападешь на него, все об этом узнают. А я не хочу этого. Я больше и на пушечный выстрел не подпущу к себе Шейна Лоннерса. Он тоже будет молчать, если не хочет неприятностей. В общем, позволь мне самой разобраться. Это моя жизнь, Лоран! Ты за меня не в ответе. И не нужно говорить, что ты капитан и это твоя обязанность. Своим вмешательством ты сделаешь только хуже. Единственное, что ты можешь для меня сделать… что вы все можете… Никому ни о чем не говорите!

Лоран некоторое время смотрел на меня с каким-то болезненным выражением, потом кивнул и вышел из комнаты, словно не мог сейчас находиться рядом. Остальные поспешили заверить, что все останется в секрете, и отошли, уступив место Вейну. Целитель с самым несчастным видом приблизился и сел рядом.

— Ляг на спину, Летти. Сначала мне нужно определить, где болит.

Я послушалась и выпрямилась, вытянув руки по швам. Закрыла глаза, стараясь отстраниться от происходящего. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Но я осознавала, что исчезнет только физическая боль. От душевной никуда не деться. Мне придется с этим жить. Ощущала легкое покалывание в тех местах, над которыми проводил руками Вейн. Вспоминала, как то же самое не так давно делал Ирмерий Старленд. О, Тараш, как же больно о нем думать! Нет, я не жалела о том, что познала, что значит быть женщиной, именно с ним. Не жалела о страстных поцелуях и объятиях, воспоминания о которых возвращались все отчетливее. Я жалела о том, как это все случилось. О том, какой предстала перед ним вчера. Похожей на шлюху, чья участь всегда меня страшила. Я оказалась ничем не лучше тех презираемых всеми женщин. Пусть даже все произошло из-за зелья, я не считала, что это меня оправдывает. Теперь, когда воздействие того средства улетучилось, убеждала себя, что могла ему противостоять. Вряд ли, конечно, но я все равно терзалась этими мыслями. Упрекала себя за слабость и несдержанность.

— Я не вижу сильных повреждений, — чуть смущенным голосом проговорил Вейн. — Сейчас просто уберу боль и другие неприятные ощущения.

— Хорошо, — кивнула я, не открывая глаз. — Сделай это.

Ощутила прикосновение почти невесомых пальцев к своему животу, а потом от них по всему телу начало растекаться тепло, сопровождающееся легким покалыванием. С каждой секундой боль становилась слабее, пока и вовсе не ушла. Осталась только легкая слабость, но я осознавала, что она уйдет уже через пару часов.

— Спасибо, Вейн, — искренне поблагодарила я, открыв глаза и сжав его руку. — Ты мне очень помог.

— Мне жаль, что я не смог помочь тебе вчера, когда это было нужнее, — расстроено вздохнул он.

Не желая продолжать эту тему, я сказала, что хочу теперь принять душ и немного прийти в себя. Разумеется, никто не стал возражать. Вейн ушел из комнаты, а Шейрис провела меня в душевую, где помогла привести себя в порядок.

— Как все было, Летти? — тихо спросила она, намыливая мою спину. — Он был очень груб?

— Нет, — я испытывала неловкость от того, что приходилось врать подруге. Но хоть в этом не кривила душой. — Он был нежным и страстным.

— Значит, тебе даже понравилось? — поразилась Шейрис.

— Я не хочу об этом говорить.

— Понимаю, — она кивнула. — Думаю, тебя тревожит то, при каких обстоятельствах все произошло. Шейн не должен был прибегать к таким методам.

— Прошу тебя, давай не будем говорить о Шейне! — взмолилась я.

— Прости.

Подруга больше не задавала вопросов, что при ее неугомонной натуре наверняка далось непросто. И я была благодарна ей за понимание.

Когда настало время идти в столовую, я уже чувствовала себя вполне нормально. Упорно отгоняла мысли о вчерашнем, решив, что постараюсь все забыть. Конечно, пока с трудом представляла, как, но хотя бы попытаюсь. Ребята тоже не затевали разговоров. Всеми владело какое-то подавленное настроение.

Я с облегчением увидела, что Шейна на завтраке нет. И ректора тоже, что порадовало даже сильнее. Не знаю, как смогла бы сейчас посмотреть ему в глаза. Хотя, что себя обманывать. Волновало другое. То, каким взглядом он теперь посмотрит на меня.

Презрительным и осуждающим. Это было бы хуже всего. Не знаю, как смогла бы пережить такое. Но, к счастью, пока этот страшный момент не наступил. Мне позволили небольшую передышку.

На занятии Обаяшки я полностью погрузилась в выполнение физических упражнений.

Так было легче отрешиться от ненужных мыслей и переживаний. Поймала себя на том, что сегодня мои успехи куда лучше. Я почти не заметила, как пробежала пять кругов, а потом сделала остальные упражнения. Все это время могла не думать о том, что волнует по-настоящему — может, поэтому и лучше сосредоточилась на том, что нужно.

Мы только приступили к преодолении полосы препятствий, когда к лорду Фармину подбежал один из адептов, дежурных по учебному корпусу. Он что-то сказал ему, махая рукой в мою сторону, и у меня сжалось сердце. Похоже, передышка закончилась, и сейчас придется столкнуться со своими страхами лицом к лицу!

— Адептка Тиррен, — вздрогнула, услышав голос преподавателя, хоть и чувствовала, что это неизбежно. — К ректору!

Поймала встревоженный взгляд членов своей пятерки, постаралась улыбнуться, но, скорее всего, улыбка вышла жалкая. На негнущихся ногах двинулась вслед за дежурным к учебному корпусу.

— Зачем меня вызывают? — хмуро спросила, глядя в спину третьекурсника с синей эмблемой факультета теоретической и прикладной магии.

— Понятия не имею, — отозвался тот, не останавливая движения. — Но там еще один адепт в приемной. Похоже, вас обоих хотят видеть одновременно.

— Какой адепт? — я похолодела, уже предчувствуя, что он скажет.

— Шейн Лоннерс, кажется, — последовал закономерный ответ, и я едва не застонала.

Сцепив зубы, продолжила путь молча. Морально настраивалась на то, что, возможно, это мой последний день в Темной Академии. Что если ректор посчитает мое поведение недопустимым и заставит написать заявление об уходе? Он наверняка уже жалеет о том, что поддался слабости, и хочет сделать все, чтобы моя физиономия не мелькала в поле его зрения. Немного утешало то, что, скорее всего, Шейна постигнет та же участь, что и меня.

У дверей приемной дежурный счел свой долг выполненным и удалился. Я же неуверенно переступила порог. Окинула беглым взглядом помещение, где за столом сидела уже знакомая секретарша Ферна, а на одном из диванов для посетителей с мрачным видом устроился Шейн. При виде меня его лицо дернулось, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не решился. Я с презрением отвернулась от него и вежливо поздоровалась с секретаршей.

Она с дежурной улыбкой ответила на приветствие, вспорхнула со своего места и скрылась за дверью кабинета ректора. Видимо, чтобы сообщить о том, что все участники грядущей расправы уже ожидают своей участи. Через несколько секунд Ферна появилась вновь и гостеприимно распахнула перед нами дверь:

— Проходите, лорд Старленд ждет вас.

Шейн поднялся, приблизился к кабинету, но никак не решался переступить его порог. Я, подойдя к нему, насмешливо бросила:

— Ну же, адепт Лоннерс, куда подевалась ваша смелость? Или отвечать за свои поступки вы не готовы?

Он тяжело вздохнул и все же вошел в кабинет, я двинулась следом и прикрыла за собой дверь. Не удержалась от того, чтобы тут же посмотреть на Ирмерия. Он сидел за столом и, не мигая, смотрел на меня, игнорируя Шейна. Лицо снова напоминало мраморную маску, но глаза странно сверкали. Может, злится? Не в силах об этом думать, я опустила голову. Пусть делает, что хочет. Я приму любое его решение.

— Присаживайтесь, — послышался знакомый мелодичный голос.

Я вслед за Шейном опустилась на один из стульев, стоящих перед письменным столом ректора. Сцепила пальцы на коленях, по-прежнему не решаясь поднять глаза на Ирмерия. В голове мелькали обрывки воспоминаний о сегодняшней ночи, что лишь усугубляло желание провалиться сквозь землю. Я ощутила, что краснею, и ничего не могла с этим поделать.

— Думаю, вы догадываетесь, адепт Лоннерс, зачем я вызвал вас.

Я перевела дух, осознавая, что сейчас он обращается только к Шейну. У меня есть немного времени, чтобы собраться и смело встретить свой приговор.

— Да, лорд Старленд.

— Надеюсь, вы осознаете, что ваше поведение недопустимо. И хотя не произошло чего-то непоправимого, но лишь благодаря моему вмешательству. — Он вдруг умолк, и я готова была поклясться, что сейчас он посмотрел на меня и наверняка тоже вспомнил о том, что произошло ночью. Но уже через несколько секунд продолжил: — Я мог бы исключить вас из Академии за поведение, недостойное адепта, но я дам вам шанс. Все произошедшее должно остаться в этих стенах. Никто не должен знать о том, что произошло. Вы ограничитесь временными ограничениями в передвижениях. На месяц вам запрещено покидать стены Академии. И еще… Вы не должны больше приближаться к адептке Тиррен. Если нечто подобное повторится или вы дадите любой другой повод для принятия рокового для вас решения, я, не задумываясь, подпишу приказ о вашем отчислении. Вы меня поняли, адепт Лоннерс?

Я покосилась в сторону Шейна, который, похоже, был поражен и обрадован решением Ирмерия. Его даже не наказали толком. Временное ограничение — пустяк. Сама я внутренне возмутилась такой несправедливости. Неужели моя честь, по мнению ректора, стоит так мало?! Мысль эта была такой горькой, что меня передернуло. Что ж, похоже, я прекрасно поняла отношение ко мне Ирмерия Старленда! Ну, конечно, если выбирать между отчислением благородного дроу и человечки, то ответ очевиден!

— Вы свободны, адепт Лоннерс, — после горячих заверений Шейна в том, что такое больше не повторится, холодно проговорил ректор.

И третьекурсник тут же поспешил убраться, даже не взглянув в мою сторону. Стук захлопнувшейся за ним двери прозвучал для меня выстрелом в голову.

— Когда мне следует написать заявление с просьбой об отчислении? — произнесла я сухо.

Слова давались тяжело, срываясь с языка каменными глыбами.

Ректор молчал так долго, что я не выдержала и подняла голову. Меня поразила боль, застывшая в его глазах. Куда подевалась невозмутимость? Его лицо дышало такими сильными эмоциями, что смотреть на это было почти невыносимым.

— Ты хочешь покинуть Академию? — наконец, глухо выдавил он.

Я так поразилась, что первое время не знала, что ответить. Потом тихо проговорила:

— Я думала, что этого хотите вы. Вы же за этим меня вызвали, правда?

Он издал изумленный возглас, потом поднялся с места и двинулся ко мне. Не доходя всего полшага, остановился, глядя так, словно я только что его ударила.

— Почему ты ушла сегодня утром? До того, как мы смогли поговорить и обсудить все.

— Я решила, что так будет лучше, — мне пришлось собрать все мужество, чтобы не выдать в голосе эмоций. — То, что произошло… Мне стыдно из-за этого… Думаю, нам обоим.

Он дернулся, будто я ударила его снова, и резко отвернулся.

— Я предполагал, что так и будет, — сказал напряженно и устало. — Но, во имя Тараш, с чего ты взяла, что я могу потребовать от тебя покинуть Академию? — произнес с такой обидой, что в этот раз дернулась я.

— Не знаю… — ответила тихо и беспомощно. — Но Шейна вы не наказали, значит, решили, что я в этой ситуации виновата больше. Я все понимаю… Шейн из аристократической семьи, а я всего лишь…

— Летти, — его потрясенный возглас оборвал мой жалкий лепет, — объясни, пожалуйста, что творится в твоей голове? Я не могу понять. Пытаюсь, но не могу.

Он смотрел на меня озадаченно и печально.

— Ты трактуешь мои поступки в каком-то парадоксальном для меня виде. Адепта Лоннерса я не наказал так, как мне того хотелось, только из-за того, что не хочу, чтобы это дело получило огласку. Или ты хочешь, чтобы твое имя трепали все, кому не лень?

Я замотала головой, с трудом пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. Значит, он просто не хочет огласки. Уже легче. Теперь я по-другому взглянула на ситуацию.

Несомненно, пользующийся безукоризненной репутацией Ирмерий Старленд не хочет, чтобы о его кратковременной связи с адепткой-человечкой кому-то стало известно. Ради этого он и вызвал меня и Шейна. Дать понять, что мы должны держать язык за зубами, и тогда никто не пострадает. Я прекрасно поняла намек.

— Не беспокойтесь, лорд Старленд, все останется между нами, — откликнулась отстраненно и холодно. — Просто забудем о том, что случилось. Я понимаю, насколько вышла за рамки дозволенного. И глубоко сожалею.

— Сожалеешь? — повторил он с тихой горечью.

Некоторое время продолжал смотреть на меня, будто пытаясь что-то отыскать на моем лице, но не находил. Потом вернулся за стол, а когда вновь обратил взор в мою сторону, на его лице невозможно было прочесть никаких чувств.

— На этом все, адептка Тиррен. Продолжайте учиться. Слышал, вы даже успехи делаете.

Весьма рад это слышать. Если адепт Лоннерс вновь позволит себе лишнее, можете обратиться ко мне за помощью. А теперь можете идти. Я больше вас не задерживаю.

Было так больно, что я не могла даже пошевелиться. Намного больнее, чем сегодня утром. Я смотрела в кажущееся невыносимо далеким и чужим любимое лицо и понимала, что больше никогда оно не отразит других чувств ко мне. Других, помимо холода и безразличия. Да и неужели я полагала, что может быть иначе? Для него та ночь — досадная ошибка, которая слегка нарушила привычный порядок жизни. Хотя с чего я взяла, что у него не могло быть других подобных ночей? Любая адептка или преподавательница наверняка обрадовалась бы вниманию с его стороны. Просто все держится в секрете и не оглашается.

Сердце кровоточило от ревности и горечи, и я никак не могла справиться с чувствами.

— Что-нибудь еще, адептка Тиррен? — спросил ректор, в нетерпении барабаня по столешнице.

— Нет, ничего, — хрипло проговорила я и заставила себя подняться.

Побрела к двери, больше не оглядываясь. Боялась, что если сделаю это, то просто умру, вновь увидев безразличие на его лице. Чего только стоило сдерживать рвущиеся из глубины души слезы!

Хотелось поскорее покинуть приемную и там, за дверью, найти укромное местечко и порыдать вдоволь. Но даже этого мне не дали сделать. Едва я вышла из приемной и первые соленые капли покатились по щекам, как натолкнулась на декана Байдерна. Проклятье!

Вздумалось же ему вернуться в Академию и посетить ректора как раз в тот момент, когда он смог стать свидетелем моей слабости! Может, просто предоставит собственной участи и пойдет своей дорогой?

Я попыталась прошмыгнуть по коридору мимо него, но крепкие руки перехватили и удержали на месте.

— Адептка Тиррен, почему не на занятиях?

Сквозь пелену слез я не могла рассмотреть выражения его лица, но голос звучал чуть насмешливо.

— Догадываюсь, что вас снова к ректору вызывали. Что натворили на этот раз?

От возмущения мне даже плакать перехотелось. Дернувшись, я высвободилась из удерживающих рук и смахнула слезы.

— Мы оба знаем, что в прошлый раз я ничего не натворила, — буркнула я.

— А в этот, значит, натворили? — хмыкнул декан. — Почему в слезах?

Все-таки заметил, оказывается! Я шмыгнула носом и упрямо вздернула подбородок.

— Со мной все в порядке.

— Вижу, — беззлобно заметил он, внимательно оглядывая с ног до головы. — Похоже, ты просто мастер притягивать неприятности. Слышал, что пока меня не было, тебя Кайла чуть не прибила.

Я вспыхнула до корней волос, вспомнив, из-за чего разъярилась на меня архимагиня.

Интересно, об этом он тоже знает?

— И что вы с ней не поделили? — судя по ехидной ухмылке, знает прекрасно.

— Не думаю, что вы хотите, чтобы я об этом говорила, — нахмурилась я.

— Ну, почему же, — протянул он. — Сейчас мы одни.

Я даже на шаг отступила, испуганная возникшим опасением.

— Послушайте, у меня и в мыслях не было того, в чем обвиняет меня Кайла!

— Правда, не было? — продолжал издеваться он, протягивая ко мне руку.

Не успел декан Байдерн коснуться меня, как от дверей приемной раздался звенящий голос Ирмерия Старленда:

— Декан Байдерн, у вас ко мне какое-то дело?

Воин тут же утратил ко мне интерес и с широкой улыбкой посмотрел на ректора.

— О, вы даже лично вышли меня встречать, лорд Старленд. Какая честь для меня! — потом подмигнул мне и с улыбкой сказал: — Ладно, беги, крошка, и не рыдай больше. Это тебе не идет. — Он игриво ударил меня по ягодицам, когда я пробегала мимо, но я удержала свое возмущение при себе. Главное, что, наконец-то, могу уйти, покинув поле очередного позора.

За спиной раздался холодный голос ректора:

— Декан Байдерн, ваше поведение недопустимо!

— Да-да, мы уже не раз говорили на эту тему, — послышался насмешливый ответ. — Но я хотел обсудить с вами недавний приказ о запрете поединков чести…

Дальше я уже не слышала, забежав за угол, а потом помчавшись по лестнице на первый этаж. Сердце бешено колотилось в груди, как у перепуганного зайца. Я упорно отгоняла мысли о том, зачем на самом деле ректор вышел из приемной вслед за мной. Скорее всего, мои надежды снова не более чем иллюзии. Он мог отправиться по каким-то важным делам, вот и все. Между нами все было сказано в кабинете, и я должна с этим смириться.

Глава 2

К счастью, остаток дня больше никто меня не донимал. Шейн исправно держался в отдалении, даже глаза старательно отводил, едва я оказывалась в поле его зрения. Декан Байдерн, похоже, и не думал иметь на меня какие-то виды. Видать, утром просто издевался надо мной в своей привычной манере. Насколько я слышала, декану не удалось настоять на своем и отменить приказ о запрете поединков, чему я несказанно обрадовалась. Не знаю, что сказал декан Кайле, но та больше не бросала на меня злобных взглядов, и с этой стороны я тоже могла не опасаться. Оставалось разобраться со своим чудовищным моральным состоянием. Я постоянно прокручивала в голове разговор с ректором в его кабинете, и мне все время казалось, что я что-то упускаю. Но стыд и неловкость после пережитого мешали мыслить здраво.

Не знаю, как я выдержала этот день. На почте работала, как механическая кукла, все время совершала нелепые ошибки. Так что Дейн, в итоге, встревожившись, велел мне уйти пораньше. О том, что произошло на почте вчера, он, слава Тараш, имел смутное представление. Думал, что мне просто стало плохо. Так ему сказала Гинни, которая, оказывается, увидела, как меня увозят на самоходном экипаже. Но когда гномиха выскочила на улицу, там уже осталась только принцесса. Той хватило ума не говорить всей правды, за что я даже ощутила к ней благодарность. В общем, Дейн подумал, что я все еще не оправилась после вчерашнего недомогания, и отправил обратно в Академию.

Меня же ноги сами принесли на постоялый двор. Единственный человек, которого я хотела сейчас видеть, мама. Было всего четыре часа, поэтому посетителей в трапезном зале находилось немного. Основная масса клиентов сходятся гораздо позже. Поэтому мама наверняка сможет уделить мне больше внимания, чем при других обстоятельствах.

Я проскользнула в смежное с трапезным залом помещение, где находилась скромная кухонька. Мама вылизала ее до блеска, и здесь всегда пахло запахом хорошей еды и специями. Господин Дамьен теперь частенько составлял компанию новой кухарке. Да и Пирл с некоторых пор начал оказывать маме знаки внимания. Мы с ней не раз уже обсуждали их постоянное соперничество и весело смеялись. Господин Дамьен то и дело грозился выгнать Пирла, но мама его отговаривала. Она вообще из хозяина веревки вила.

Прижимистый полутролль даже согласился новую посуду приобрести и занавески на окнах, чтобы в кухне стало поприличнее. Когда я спрашивала маму, нравится ли ей кто-то из ухажеров, она только отмахивалась. Говорила, что свое уже отжила, и для нее главное — мое счастье.

Вот и сейчас за деревянным столом, застеленным белой скатертью, сидели господин Дамьен и Пирл. Они поедали ароматную мясную похлебку, закусывая свежевыпеченным хлебом, и умильно поглядывали на маму, что-то ей рассказывая. Она сноровисто порхала по кухне и успевала еще одарять их улыбками и добрыми словами.

— Всем добрый вечер, — я нацепила на лицо улыбку, стараясь, чтобы она выглядела как можно безмятежнее.

Мамины ухажеры тоже заулыбались и откликнулись на приветствие. Мама же вдруг замерла с ложкой в руке, и ее лицо стало встревоженным.

— Что-нибудь случилось?

Вот как она это сразу поняла?! И что-то подсказывало, что все мои жалкие попытки разубедить ее ничего не дадут. Не знаю, что увидели мужики на мамином лице, но тут же, не сговариваясь, поднялись с места и, поблагодарив за угощение, поспешили ретироваться.

— Так, садись! — решительно заявила мама, оттесняя меня к столу и усаживая. Потом налила мне кружку горячего чая, пододвинула сливовый пирог и уселась напротив. — Ешь и рассказывай.

Мамины пироги я обожала — никто не умел выпекать так вкусно, как она. Даже Гинни была ей в этом не соперница, хоть и выспрашивала все рецепты, а потом строго им следовала. Но сейчас мне кусок в горло не лез. Я обхватила ладонями чашку и, наслаждаясь ароматом горячего напитка, невесело вздохнула.

— Мама, я запуталась.

— В чем запуталась, дорогая? — спросила она, глядя с доброй понимающей улыбкой. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все.

Это я знала. Даже историю с лордом Дарбниром ей доверила. Мама всегда была моей опорой и поддержкой. Понимала меня, как никто другой. Только ей я могла рассказать то, о чем не решилась поведать даже лучшей подруге.

— Вчера кое-что случилось. Кое-что важное.

И я рассказала ей все, не утаив ни одной детали. Пусть в некоторых местах было до безумия стыдно, но ни разу на лице мамы не появилось что-то осуждающее. Когда я закончила, утерев выступившие на глазах слезы, она некоторое время молчала. Потом осторожно спросила:

— Ты ведь его любишь, да?

— Кого? — я вздрогнула, настолько верно она выцепила то, что было самым главным.

— Ирмерия Старленда.

— Люблю, — вздохнула я и закрыла лицо руками. — И я не знаю, что делать.

— Из того, что ты рассказала, я поняла одну вещь, которую ты почему-то никак не хочешь понимать сама, — послышался голос мамы. — Этот мужчина вовсе не равнодушен к тебе.

Я застыла, пораженная ее выводами. Они перекликались с моими тайными надеждами, но я старалась прятать их так глубоко в душе, как только могла.

— Это невозможно, мама. Ты же знаешь, кто он. Живая легенда, потомок королей, аристократ, возможно, будущий верховный король… Лорд-наместник мне сказал, что, скорее всего, наследником короля Гармина будет муж принцессы Лаурны. А это значит…

— Я вовсе не оспариваю тот факт, что тот, кого ты любишь, выдающаяся личность, — грустно улыбнулась мама. — И я даже не говорю о том, что между вами что-то может получиться. Просто говорю то, что вижу. Его поведение говорит о том, что ты ему небезразлична. Но это не значит, что он захочет продолжения ваших отношений. Более того, если он попытается это сделать, тебе нужно сделать все, чтобы прекратить это в зародыше.

— Почему? — вырвалось у меня тоскливое.

— Потому что ты ему не пара, моя девочка, — мама вздохнула. — Рано или поздно вам придется расстаться. И тебе будет очень больно. Если ты привязываешься к людям, то навсегда. У тебя чувствительное любящее сердце, в которое ты пускаешь неохотно, но уж если пускаешь, то без всяких оговорок. Чем сильнее ты прикипишь душой к этому мужчине, тем больше будешь страдать. А я этого не хочу. Мне больно при одной мысли об этом. Пусть этот твой лорд Старленд благородный и хороший, но он не для тебя, понимаешь?

— Понимаю лучше, чем ты думаешь, мама, — сдавленно пробормотала я.

Опустив голову на сложенные на столе руки, я зарыдала. В который раз за день. Но в этот раз слезы приносили с собой холодную решимость. Мама права. Я должна выбросить из головы саму мысль о том, что между нами с Ирмерием может что-то получиться.

Не желая больше отвлекать маму от работы, я вскоре покинула постоялый двор и побрела в Академию. Поразилась, когда на дороге в отдалении показалась знакомая фигура. Лоран?!

А он что забыл в Арклане? Поравнявшись со мной, он остановился, и я вскоре получила ответ на вопрос.

— А ты сегодня рано возвращаешься. До конца рабочего дня еще полчаса, — заявил он, бесцеремонно беря меня под руку и увлекая в сторону Академии.

— Меня отпустили раньше, — немного обескуражено сказала я. — А ты зачем здесь?

— Я уже раз поверил в то, что никчемный целитель сможет стать для тебя охранником.

Сама видишь, что из этого получилось. Так что отныне я буду забирать тебя из Арклана.

— Не думаю, что это хорошая идея, — пробормотала я.

— Если меня заинтересует твое мнение, я спрошу.

— Лоран, это возмутительно! — взорвалась я. — Да по какому праву?!..

— По такому, — он резко остановился и развернул меня к себе, потом яростно впился губами в мой рот. Я остервенело замолотила кулаками по его груди, вынуждая прервать поцелуй. — Я больше никому не позволю прикоснуться к тебе, — хрипло сказал он, его черные глаза прожигали насквозь. — Для всех ты теперь со мной, ясно?

— А у меня ты не хочешь спросить? — возмутилась я.

— Уже сказал, что меня твое мнение не интересует.

— Да пошел ты, Лоран! — взорвалась я, вырвалась из его объятий и помчалась по дороге.

Уже через несколько секунд он легко меня нагнал и снова схватил за локоть. Некоторое время я напрасно пыталась высвободиться, потом сдалась. Лишь мысленно ругала на чем свет стоит наглого дроу.

— А как же то, что для тебя унизительна сама мысль о чувствах ко мне? — в итоге с сарказмом поинтересовалась.

— А кто сказал, что я к тебе испытываю чувства? — мрачно выдавил он.

Я промолчала, в очередной раз поражаясь странностям его характера. Внутренне кипя от возмущения, все же смирилась с тем, что в ворота Академии мы вошли под руку, как влюбленные голубки. Когда мы проходили мимо учебного корпуса, ощутила на себе чей-то пристальный взгляд и машинально подняла голову. Сердце пропустило удар, едва я заметила в окне второго этажа напряженное лицо ректора. Впрочем, он тут же скрылся за занавеской, и я подумала о том, что мне могло просто почудиться. И все же чувствовала себя донельзя гадостно. Не хотела, чтобы Ирмерий Старленд думал обо мне еще хуже, чем до этого. С его стороны мое поведение и вовсе казалось возмутительным. Вчера отдалась ему, сегодня гуляю под руку с Лораном. Словно и правда превратилась в девицу более чем легкого поведения. И как объяснить, что у меня и в мыслях не было ничего подобного? Снова дернулась из рук Лорана, но он и не подумал отпускать.

У входа в наше общежитие заметила компанию старшекурсников, которые, судя по долетающим до нас репликам, собирались в Арклан. В их числе увидела Кайлу Даминар и Шейна. Последний с самым несчастным видом отвечал на вопросы приятелей. А они подтрунивали над его заточением в стенах Академии и пытались вызнать причину. Строили самые нелепые предположения. Кайла при виде меня оборвала уже начатую фразу и подозрительно посмотрела. Потом глянула на Лорана рядом со мной и усмехнулась. Даже подмигнула мне, давая понять, что былые обиды остались в прошлом. Интересно все же, что на нее так повлияло? То ли отпор, который я смогла ей оказать, то ли разговор с деканом.

Как бы то ни было, результат не мог не радовать.

Наше появление некоторые встретили сальными шуточками, Шейн же сцепил зубы и отвернулся. Лоран же, сволочь такая, вдруг демонстративно развернул мое лицо к себе и на ходу прильнул к губам. Послышались свист и веселые комментарии. Я, кипя от ярости, оторвалась от нахального дроу и поймала его ухмылку.

— Ты теперь со мной, поняла? — напомнил он, выдохнув мне в самое ухо. — И пусть все об этом знают.

— А реакция Лин тебя не смущает? — ухватилась я за соломинку, которая еще могла как-то повлиять на исход событий.

— Мне плевать на Лин, — Лоран поморщился.

— А мне нет!

— Твои проблемы, — обезоружил в очередной раз черноглазый своей непробиваемой самоуверенностью.

Ничего не оставалось, как вслед за ним направиться ко входу в общежитие.

В нашей комнате мы застали только Кристора. Он сидел за столом, обложившись учебниками, и что-то усиленно изучал. Шейрис и Эдвин наверняка сейчас на полосе препятствий или в зале для занятий по оружейной подготовке. Это для них было любимым времяпрепровождением. Я молча вырвала свою руку из захвата Лорана и прошла к своей кровати. Тоже достала учебники и решила позаниматься, пусть даже мысли сейчас усиленно не желали сосредотачиваться на полезных вещах.

Лоран бесцеремонно придвинул стул к моему столу, за которым я только устроилась поудобнее. Тоже достал учебники и, обхватив одной рукой мои плечи, открыл один из них.

— Ты что делаешь? — прошипела я, стряхивая наглую конечность.

— А что? Занимаюсь, — ничуть не смутился Лоран.

— А можешь заниматься отдельно от меня?

— Мне так нравится больше, — и этот гад снова водрузил руку мне на плечо.

Я заметила, что Кристор оторвался от книги и теперь ошарашено наблюдает за нами.

Лоран не замедлил отреагировать:

— Ну, чего уставился, рыжий?

— Вы что… теперь вместе? — выдавил он в ответ.

— Догадливый, — ухмыльнулся Лоран. — А теперь не пялься. Не видишь, ты смущаешь мою девушку.

— Твою девушку?! — я от возмущения бессильно хватала ртом воздух. — Лоран, это уже слишком! Я думала, это все для вида!

— С чего ты взяла, что для вида? — обескуражил он. — Вот Лин была для вида, это да.

— Ну ты и мерзавец, Лоран! — вырвалось у меня.

— Попридержи язычок, крошка, — почти ласково сказал дроу. — Я все же мужчина, и требую уважения. Тем более после того, как оказал тебе честь, взяв под свое покровительство.

— А с чего ты взял, что мне нужно твое покровительство?!

— Пугало, исчезни на пару минут! Я позову тебя, когда можно будет зайти, — неожиданно обратился Лоран к Кристору.

Рыжий неуверенно посмотрел на меня. Кипя от ярости, я все же кивнула ему. В его присутствии и правда неловко высказывать Лорану все, что о нем думаю. Едва за Кристором закрылась дверь, вскочила и с негодованием воскликнула:

— Давай кое-что проясним, Лоран! Я не твоя собственность, чтобы ты мог так себя со мной вести! Рабство в темных мирах давно упразднили. И я не Эдвин, чтобы терпеть такое отношение к себе.

— Да, давай проясним, — прищурившись, процедил Лоран. — Как ни тяжело мне это признавать, я испытываю к тебе чувства. Пусть это унизительно, но я ничего не могу с собой поделать. И я не могу спокойно смотреть на то, как тебя считают своим долгом поиметь все, кому не лень.

— Что ты несешь?! — я ощутила, как заливаюсь краской. — То, что произошло… Это было один раз… И вообще это тебя не касается…

— Один раз? Полагаешь, никто другой не решит развлечься с тобой при первой удобной возможности?! Ты или не желаешь замечать очевидного, или непроходимо глупа!

Он тоже вскочил и теперь стоял напротив. Глаза бешено сверкали, руки сжимались в кулаки.

— Ты до безумия привлекательна. Есть в тебе что-то такое, отчего буквально крышу рвет.

Не знаю, в чем тут дело. Но ты прямо источаешь это… — его голос стал хриплым и прерывистым. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не наброситься. — И ты беззащитная.

Такая слабая, хрупкая… Ты ничего не сможешь сделать, чтобы помешать тем, кто захочет этим воспользоваться. Здесь, на военном факультете, где действует право силы, ты — живая приманка, понимаешь? На тебя многие облизываются, и удерживает их лишь то, что мы с Эдвином дали понять, что для начала придется иметь дело с нами. Но ты делаешь все, чтобы лезть на рожон! Ходишь в обществе жалкого целителя по вечерам, посещаешь постоялый двор. Словно сама напрашиваешься на неприятности. А я не могу этого больше выносить, понятно?! Сегодня я с трудом удержался от того, чтобы не убить Шейна собственными руками!

А силенок бы хватило? — рвался из груди насмешливый вопрос, но я сдержалась. Меня поразили слова Лорана. Я даже не подозревала о том, как это все может выглядеть со стороны. Как меня саму воспринимают другие. И это сильно выбивало из колеи. Я привыкла считать себя всего лишь тенью благородной эльфийки, безродной приживалкой. Жалкой человечкой, чей удел — не высовываться и знать свое место. И то, что, оказывается, у мужчин крышу сносит от меня, стало неприятным сюрпризом. До этого я полагала, что случай с Кайленом Дарбирном лишь непонятная прихоть судьбы. О, Тараш, разве я просила о подобном?! Пусть они все просто оставят меня в покое! Позволят спокойно учиться и работать. Единственный мужчина, чьему вниманию я была бы рада, не для меня. Я должна запретить себе даже думать о нем. А никто другой мне просто не нужен.

— Почему ты молчишь? — глухо спросил Лоран, не сводя с меня пылающего взгляда.

— Я не знаю, что сказать, — я замотала головой. — Но я не хотела этого. Не хотела привлекать к себе внимание. Ни твое, ни Шейна, ни кого-либо другого. Меня уже пытались принудить насильно, навязать свое покровительство, — я подняла на него глаза. — Ты знаешь, о ком я. Видел, что между нами происходит.

— Лорд-наместник Дарана? — тихо откликнулся дроу.

— Ты спрашивал, что заставило меня покинуть обеспеченную жизнь, где с меня пылинки сдували? — я с горечью улыбнулась. — Так вот… Именно он. Его дикая страсть, которая вызывает у меня только страх и отвращение. И ты хочешь предложить мне то же самое? То, от чего я бежала?

Лоран некоторое время молчал, потом провел рукой по лбу, будто отгоняя наваждение.

— Я понял тебя… Но неужели ты испытываешь ко мне то же самое, что к нему? Страх и отвращение? — в его взгляде промелькнула боль.

— Нет, — я слабо улыбнулась. — Пусть ты меня зачастую бесишь и раздражаешь, но я вижу в тебе и что-то хорошее. Если бы ты согласился быть просто моим другом, я была бы рада.

— Для всех ты будешь моей девушкой, — будто не услышав моих слов, проговорил Лоран, отворачиваясь. — Это отпугнет остальных. Мы больше не вернемся к этому разговору.

— Значит, мы просто сделаем вид? — уточнила я, охваченная робкой надеждой.

Он не ответил, снова придвигая стул и усаживаясь за стол.

— Для всех, понятно? Чтобы никто не вздумал проговориться. Ни Шейрис, ни Пугало, ни Эдвин.

— Лоран, я все равно считаю, что это лишнее, — обреченно сказала я, усаживаясь рядом.

— Я лучше знаю тех, кто тебя окружает. Позволь мне решать, — процедил он.

Я только вздохнула, давая понять, что вынуждена согласиться на эту авантюру. Хотя что-то подсказывало, что рано или поздно об этом пожалею.

Глава 3

Следующие две недели иначе как пыткой нельзя было назвать. И дело не в том, что теперь для всех я была девушкой Лорана, и что он при любом удобном случае тискал меня на виду у других адептов и даже преподавателей. Нет, с этим еще можно было смириться — грани черноглазый все же не переходил. Ограничивался объятиями и поцелуями. Ему, похоже, нравилось меня бесить, и чем больше я сопротивлялась, тем чаще он это проделывал. Но если вела себя смирно и подыгрывала ему, вел себя безукоризненно вежливо.

В пытку мою жизнь превратили собственные чувства к Ирмерию Старленду. Теперь, стоило нам случайно пересечься в столовой или в коридорах Академии, он неизменно делал вид, словно плевать на меня хотел. Холодный презрительный взгляд лишь на пару секунд касался и тут же скользил мимо. А я… О, Тараш, неужели я искренне полагала, что на самом деле смогу выбросить из головы этого мужчину?! Да сны о нем преследовали каждую ночь!

Так же, как наяву это делали воспоминания о нашей близости.

Теперь, когда первоначальный стыд значительно унялся, я могла более трезво посмотреть на все, что случилось. На то, как он вел себя со мной в ту ночь. Вовсе не как с жалкой шлюхой, чьей слабостью можно было воспользоваться. О, нет, Ирмерий касался меня с таким трепетом и страстью, словно видел во мне самую желанную женщину в мире.

Несмотря на все свое возбуждение, был готов в любой момент остановиться, если я того пожелаю. Да и, что греха таить, он и согласился на все это только потому, что я буквально умоляла, и отказать мне в той ситуации значило унизить, растоптать мои чувства. Еще вспоминались слова мамы о том, что этот мужчина ко мне неравнодушен, и становилось совсем плохо. Это я повела себя, как последняя сволочь. По сути, использовала его и тут же нашла себе нового ухажера. Вот, как это могло выглядеть со стороны Ирмерия. И, несомненно, выглядело.

Хуже всего, что я прекрасно сознавала — пути назад нет. Я упустила свой шанс. Вряд ли ректор теперь даже глянет в мою сторону с интересом. Если что-то и питал ко мне, все эти чувства сменились лишь отвращением. Я часто пыталась поймать его взгляд, сидя в столовой. Украдкой любовалась безукоризненной осанкой и отточенными движениями, тем, как мягко струятся его светлые волосы по плечам и спине. Вспоминала, какие мягкие и шелковистые они на ощупь, и от самой мысли о том, чтобы снова зарыться в них пальцами, вдохнуть чарующий запах, по телу пробегала дрожь возбуждения. Смотрела, как шевелятся в разговоре с принцессой Лаурной четко-очерченные губы, и вновь переживала наши поцелуи.

Иногда, когда Ирмерий, будто чувствуя мой взгляд, поворачивался, наши глаза на несколько мгновений встречались. Каждый раз он отворачивался первым, и я не замечала ничего светлого и теплого в сине-зеленой глубине.

В остальном же жизнь в Темной Академии текла своим чередом. Нагрузки по физической подготовке постепенно увеличивались, как и возможности адептов. Если вспомнить, какой я пришла сюда месяц назад, то результаты поражали. Пусть мое тело все еще было гораздо слабее, чем у остальных одногруппников, но мышцы значительно окрепли, даже мускулы появились. Я уже легче выдерживала физические нагрузки, освоила основные приемы рукопашной и владения мечом. Но, конечно, до впечатляющих результатов было еще далеко.

Чтобы не оставаться наедине с Лораном, который в такие моменты становился совершенно невыносимым и донимал брюзжанием и издевками, я заполняла свои дни без остатка чем-нибудь полезным. Даже когда приходила с работы, шла в общежитие только для того, чтобы переодеться в спортивную форму. Потом брала с собой, помимо моего неизменного спутника Лорана, кого-нибудь из ребят и отправлялась на тренировочную площадку. Занималась там, пока окончательно не выдыхалась. Когда же ходила в Арклан и обратно, неизменно просила Вейна составлять компанию мне и Лорану. Он относился с пониманием. Наверняка чувствовал, что между мной и моим так называемым «парнем» не все так просто.

Только с мамой я могла поделиться тем, что творилось на душе, но такие моменты выпадали все реже. Вокруг постоянно крутился кто-то из посторонних, а при них я, разумеется, не хотела откровенничать. Однажды мама воспользовалась случаем, когда Лоран с Вейном завели оживленную беседу с господином Дамьеном за столом на кухне, и подозвала меня к себе. Мы стояли у плиты и, пока она помешивала мясную похлебку, а я протирала тарелки, получили возможность поговорить. Но мамины слова огорошили:

— Мне нравится твой кавалер.

— Ты кого имеешь в виду? — справившись с потрясением, спросила я.

Она покосилась в сторону Лорана и улыбнулась.

— Пусть он и аристократ, но я вижу, что к тебе относится на самом деле серьезно.

— Это с чего ты такой вывод сделала? — прошипела я, стараясь говорить потише, чтобы черноглазый не услышал. Иначе потом новой порцией издевок просто доконает!

— Трудно не заметить, Адалейт, — мама подмигнула, вызвав у меня новую волну возмущения.

— С его стороны это просто игра. Он специально меня бесит, — выпалила я, вытирая очередную тарелку с таким остервенением, что еще немного — и дыры не избежать.

— Не думаю. Хотя раньше, когда я в первый раз его увидела, мне он не слишком понравился. Но чем больше узнаю твоего Лорана, тем больше понимаю — за всей видимой грубостью и заносчивостью скрывается чувствительная душа.

— Уж не знаю, как ты умудрилась разглядеть то, чего нет, но я этого не замечаю, — буркнула я, хоть и немного покривила душой. До всей этой затеи с мнимыми отношениями мне и самой нечто подобное приходило в голову. — А как же твои слова насчет того, что лучше держаться подальше от благородных?

— Возможно, иногда можно сделать исключение. Особенно если кто-то относится к тебе так серьезно.

Меня охватила непонятная злость на маму. Именно ее слова о том, что я должна держаться подальше от аристократов, в какой-то мере заставили так вести себя с Ирмерием Старлендом. Я сознавала, что между нами ничего не может быть по определению. А теперь мама заявляет, что передумала! Да как же Лоран сумел настолько ее очаровать?! Уму непостижимо! Но теперь я, наконец, заметила то, что раньше как-то ускользало. То, как неизменно почтительно Лоран ведет себя с моей мамой, ни словом, ни взглядом не давая понять разницы в положении. С ней он вел себя безукоризненно, в отличие от его отношения ко мне. Да и она смотрела на него с материнской мягкостью и подкладывала лучшие куски. Ну нет! Если они так друг другу нравятся, это их проблемы — решила с непоколебимой уверенностью. Я даже мысли не могу допустить о том, что у меня на самом деле выйдет что-то серьезное с Лораном.

Хватает уже того, что Лин теперь меня на дух не переносит, а Дора из солидарности с ней тоже игнорирует. Шейрис не раз пыталась нас помирить, но где там! Лоран, сволочь такая, только подливал масла в огонь, обнимая и целуя меня на глазах у девчонок. Помню, спросила его, как он сказал Лин, что между ними все кончено. Так этот засранец заявил, что и не собирался ей что-либо объяснять. Если не дура, сама поймет. Ну и вот как это выглядело со стороны девушки?! Наверняка думала, что я самым наглым образом увела у нее парня. Интересно, если бы поединки не запретили, ожидала бы меня новая схватка или нет?

Все эти невеселые мысли роились в голове, пока я сидела в аудитории, уперев подбородок на согнутую в локте руку, и ждала, пока появится преподаватель. Сегодня нам впервые поставили «Целительство» и вести его должен был магистр Дондер. Многие из наших недоумевали, зачем им изучать эту дисциплину. Считали этот курс пустой тратой времени и вели себя соответственно. Некоторые даже блокноты не взяли с собой и лениво переговаривались, демонстративно зевая. Лоран, переговаривающийся с сидящим слева от него Эльмером Лунтом, удерживал мою свободную руку в своей и слегка поглаживал. После нескольких десятков попыток высвободиться я с этим смирилась и лишь иногда неодобрительно косилась на него. С другой стороны от меня сидела Шейрис и что-то оживленно обсуждала с Эдвином. Прислушавшись, я поняла, что они сговариваются пойти сразу после занятий в оружейный зал. Полуорк дополнительно обучал подругу тому, что мы еще не проходили на занятиях мастера Лорна.

Когда за дверью послышались шаги, все умолкли и выпрямились, принимая подобающую позу. Как бы ни относились адепты к тому или иному предмету, но дисциплина в Академии была железной. За срыв занятия грозило взыскание. А за несколько таких — отчисление. В отличие от многих, мне было интересно послушать о том, что включает в себя целительство, поэтому я с воодушевлением обратила взгляд на дверь. Но стоило мне увидеть того, кто переступил порог аудитории, как в голове зашумело, а перед глазами поплыли цветные круги.

Вместо магистра Дондера занятие у нас, по всей видимости, будет вести ректор. Судя по вытянувшимся физиономиям других адептов, их это удивило не меньше моего. И вот как выдержать эти полтора часа?! Видеть его, слушать мелодичный голос, от которого по всему телу мурашки табунами бегают, сознавать, как много я потеряла, не успев даже обрести толком. Похоже, моя пытка достигнет апогея…

Ректор прошел к кафедре и окинул взглядом аудиторию. Когда этот взгляд задержался на мне на пару лишних секунд, чем требовалось, сердце пропустило удар. Но ни малейшего тепла, как и раньше, я в нем не увидела.

— Не пугайтесь, постоянно я вести у вас этот курс не буду, — чуть изогнув губы в улыбке, произнес Ирмерий Старленд. И почему-то показалось, что обращается он лично ко мне, хотя при этом даже не смотрел в мою сторону. — Так получилось, что у магистра Дондера появились срочные дела в Сайдере.

Не знаю, что почувствовала при этой информации: облегчение или разочарование. При всей неоднозначности моих чувств к этому мужчине хотелось видеть его как можно чаще.

Пусть это и причиняет мучительную боль.

— Многие из вас полагают, что для воина основы целительства будут излишними. Ведь в каждом боевом отряде есть тот, на кого возложены эти функции, — проговорил он, сразу заворожив аудиторию так, что никто не мог отвести от него глаз. Думаю, что бы ни говорил этот мужчина, результат был бы тот же. Едва появившись в поле зрения, а тем более взяв слово, он полностью завладевал вниманием окружающих. Я жадно впитывала каждое слово, чувствуя, как растекается по телу приятная истома, и старалась не думать сейчас ни о чем плохом, просто наслаждаться возможностью побыть рядом с ним. — Но, поверьте, знать о скрытых резервах организма и его возможностях иногда гораздо важнее, чем идеально владеть оружием.

— Думаю, в бою я бы с этим поспорил, — пробормотал Лоран едва слышно, но Ирмерий тут же посмотрел в его сторону, давая понять, что от него реплика не укрылась.

— Правда, адепт Вильмос? Тогда представим на секунду, что ваш противник превосходит вас вдвое в навыках владения мечом. При любых условиях. Как сильно вам поможет тогда хорошая физическая подготовка?

— А как мне может помочь целительство? — решился возразить черноглазый, правда, с подчеркнутой почтительностью. — Залечить потом раны самому себе я вряд ли смогу. Разве что оказать себе первую помощь традиционными средствами. Снадобьями какими-то, бинтами и прочим.

— Я говорю несколько об ином, — спокойно откликнулся ректор. — Знаете ли вы, что в нашем теле существует сто восемь точек, при воздействии на которых можно как стимулировать исцеление, так и причинить вред. Зная, где они находятся, можно направить разные виды энергии в это место. Результат будет различен в зависимости от того, какую силу вы примените. Даже обычный удар в нужное место — быстрый и точный — позволит вам одержать победу над сильнейшим противником. А если в вас есть телекинетический дар, вы можете его направить в нужное место мысленно. Конечно, при достаточном уровне концентрации.

Глаза Лорана зажглись интересом.

— А мы будем изучать все это?

— Все, что мы будем изучать на целительстве — то, как оказать помощь. Но когда вы знаете в совершенстве, как это сделать, вы при желании можете направить свои способности и на другое. Разумеется, стоит ли говорить, что в мирное время это под строжайшим запретом.

Хоть обращался Ирмерий к Лорану, многие закивали при этих словах. Я видела на лицах волнение. Похоже, перспективы, которые открыл перед нами преподаватель, заворожили адептов. А ведь и правда: тот, кто в идеале знает возможности живого организма, может как излечить, так и убить. Я невольно содрогнулась при этой мысли. Сама я даже представить себе не могла, что придется кому-то причинить вред. Если, конечно, это не иллюзия, как было на зачетном поединке. Но убить живое существо… При одной мысли накатывала дурнота. В который раз подумала о том, что же я делаю на военном факультете.

— Целителей обучают не только магическому воздействию, — продолжал, между тем, преподаватель. — Он должен уметь оказывать помощь и обычными методами. Иногда это даже имеет ключевое значение. Магический резерв не бесконечен. Как правило, магическое воздействие такого рода требует много сил. Особенно если раны достаточно серьезны. А целителю на поле боя, да и в обычной деятельности, приходится оказывать помощь многим.

Как вы думаете, долго бы он продержался, если бы щедро расточал свою магическую силу каждому? Вряд ли. Так что традиционное целительство порой имеет первостепенное значение. И также не следует недооценивать различного рода снадобья, иной раз оказывающие просто волшебный эффект.

Адепты закивали. Многие, как и я, успели оценить живительную мазь, какой снабдили нас девчонки-второкурсницы.

— Разумеется, на одном занятии я не смогу ознакомить вас со всем, что входит в необходимый минимум знаний целителя. Это сделает мой коллега магистр Дондер. Я же хочу немного познакомить вас с тем, по какому принципу действует магическое целительское воздействие. Вы сможете на практике почувствовать, насколько сами способны управлять подобной энергией. Даже те, в ком нет магического резерва, порой могут излучать небольшие волны, способные оказать слабый эффект.

Эта информация меня порадовала. Оказывается, я не полностью безнадежна. Хотя, без сомнения, в моем случае нужно особое внимание уделить не магическому целительству, а традиционному.

— Помните ту демонстрацию трех сил, какую мы устроили вам в день отбора в зале для выступлений? — спросил Ирмерий, и все усиленно закивали.

Передо мной снова предстали три цветные змейки, плывущие по воздуху и переплетающиеся в причудливые сочетания.

— Вы должны были чувствовать различные эмоции, стоило остановить внимание на каждой из них. Скажите, что ощущали, когда наблюдали за зеленой энергией?

Взметнулся лес рук. Я, по понятным причинам, в этот лес свою конечность не стала включать. Если Ирмерий посмотрит на меня, трудно будет думать о чем-то, кроме того, как сильно он привлекает.

— Адепт Гилмс, — остановил ректор выбор на Кристоре, и тот радостно затараторил:

— Меня словно переполняло тепло, свет, доброта. Какая-то душевность.

Преподаватель улыбнулся и кивнул.

— Чтобы пробудить в себе целительскую силу, вам нужно научиться вызывать в себе это ощущение. Выплескивать его на того, кому оказываете помощь. Иногда сосредоточиться на подобном бывает трудно. Но чем больше станете тренироваться, тем легче это будет получаться. Сейчас я попрошу вас на три минуты погрузиться в медитацию. Обычно с этого начинается каждое занятие адептов-целителей. Это поможет настроиться на нужную волну.

Пробудить то хорошее, что в вас есть, желание делиться своим теплом с окружающими.

Я поразилась, заметив, что даже самые зловредные адепты типа Эльмера и Агрина охотно закрыли глаза, когда Ирмерий велел это сделать. Казалось, ректору удалось совершить невозможное — заразить своим восприятием мира всех нас. Пусть даже на время лекции. Представляю, как замечательно учиться под его началом. Пожалуй, сегодня впервые ощутила, что и правда хотела бы стать целителем. Помогать людям, дарить миру хорошее.

Теперь вполне понимала Вейна, который, в подражание ректору, тоже стремился ко всему этому. И ему это прекрасно удавалось.

Когда я закрыла глаза, а чарующий голос ректора повел меня за собой словно в другой мир, накрыли просто нереальные ощущения. Не знаю, что чувствовали другие, но я словно парила в невесомости, окутанная морем любви и добра. Представляла себя парящей в окружении зеленой энергии, проникающей сквозь меня и наполняющей нужным настроем.

И казалось, что голос Ирмерия звучит для меня одной. Такой близкий, такой интимный.

Внизу живота крутило от нахлынувших новой волной томительных ощущений. Все мое естество переполняла любовь к нему, смешанная с любовью ко всему живому. Удивительное чувство!

Когда ректор велел открыть глаза, я посмотрела на него как зачарованная. Ловила на лицах окружающих схожие эмоции. Не думаю, конечно, что в их случае тоже примешивалось сексуальное возбуждение, но настроение у всех было явно приподнятым.

— Я попрошу вас разделиться на пары, — мягко сказал ректор, улыбаясь нам такой улыбкой, что я едва сдержала стон. — По очереди попробуйте передать своему партнеру то ощущение, какое недавно вас переполняло. И при этом ставьте себе установку, что хотите уменьшить возможную боль, наполнить тело здоровьем. Даже если у того, на кого вы оказываете воздействие, ничего не болит, он ощутит теплые волны и приятное тепло. Будет хорошо, если вы обменяетесь впечатлениями о том, что почувствуете.

Прежде чем Лоран успел схватить меня за руку и навязать роль своего партнера, я обернулась к Шейрис.

— Давай с тобой попробуем!

Подруга, разумеется, не возражала. Лорану пришлось с недовольной улыбкой повернуться к Эльмеру Лунту.

— Я первая хочу! — воскликнула подруга, чему я даже не удивилась.

— Ладно, давай, — не стала спорить я. Все равно не думала, что у меня хоть что-то получится. А у Шейрис все же магический резерв есть, пусть и небольшой.

Ректор посоветовал взяться за руки — при соприкосновении эффект от воздействия усиливается. И вскоре я уже держалась за горячие ладошки подруги и ощущала ее нетерпение. Ирмерий засек пять минут, в течение которых мы должны были делать попытки, и мы с Шейрис одновременно закрыли глаза, чтобы лучше сосредоточиться на ощущениях.

Подруга то и дело сжимала мою руку посильнее, вся напряженная, исполненная решимости хорошо выполнить задание. Но я совершенно ничего не ощущала. Ни малейшего проблеска тепла, о котором говорил ректор. Когда пять минут прошли и мы открыли глаза, Шейрис с надеждой уставилась на меня.

— Ну что, ты почувствовала?

— Нет, — я виновато развела руками, словно это сама была виновата в том, что подруге не удалось выполнить все, как надо.

Перекрывая шум голосов переговаривающихся о результатах адептов, Ирмерий проговорил:

— Поднимите руки те, кто почувствовал воздействие напарника.

Я удивилась, заметив, что взметнулось лишь четыре руки. Среди них партнер Кристора — Эдвин. При виде разочарования на лицах адептов ректор покачал головой.

— Вы правда думали, что все так просто? И что с первого раза вам удастся то, на что даже через неделю усиленных тренировок не каждый способен? Но я хочу поздравить тех, кому удалось добиться результата уже сейчас. Несомненно, в вас есть предрасположенность к целительству.

Я заметила, как просияло лицо рыжего. Вспомнила, что он изначально хотел попасть именно на целительский факультет. Мне стало жаль, что его мечта так и не осуществилась.

Хотя, может, сложись все иначе — Кристор никогда бы не открыл в себе потенциал выдающегося боевого мага.

Ректор вкратце рассказал о возможных ошибках, которые помешали добиться хоть какого-либо результата, а затем объявил:

— Ну, а теперь очередь ваших партнеров показать, на что они способны.

Шейрис без особого энтузиазма взяла мои руки. Думаю, ее сильно расстроило то, что она не показала хоть каких-то результатов. Я тоже не строила особых иллюзий на свой счет. Но решила, что сделаю, что смогу. Ирмерий подал сигнал, и я тут же ухватилась за ускользающую зеленую волну, заставляя себя вновь погрузиться в те ощущения и передать их Шейрис. Не знаю, получалось или нет, но в какой-то момент мои пальцы в том месте, где касались руки девушки, слегка закололи. Но ощущения при этом были странными. Вдруг схлынули тепло и добро, а зеленая змейка поманила в воздухе искрящимся хвостом и исчезла, оставив взамен липкую черноту. Странную, будто светящуюся саму по себе. Черный свет. Мертвый свет. Жуткий и пугающий. Я барахталась в нем, пыталась ухватиться за прежние ощущения, а тело пробирал холод. Я с трудом сдерживала дрожь, пронизывающую все внутри.

В черной глубине мелькнул знакомый образ девочки с каштановыми волосами, в ее взгляде читалось мрачное предупреждение. Губы, неестественно синие, сжались в тонкую полоску. В какой-то момент я ощутила, как содрогнулась Шейрис и попыталась выдернуть свои руки из моих. Но я продолжала цепляться за нее, боясь полностью увязнуть в этой черноте. Черноте, где меня ждала жуткая девочка с подернутыми белой пеленой глазами. Я словно впала в транс, потеряв полностью связь с реальностью.

Не знаю, сколько длилось это ощущение, но в какой-то момент ощутила резкую боль, когда меня кто-то схватил за плечи и стал оттаскивать от Шейрис. Но только в ту секунду, как наши руки перестали соприкасаться, смогла вынырнуть из вязкой черноты. Открыла глаза и с изумлением увидела, что трепыхаюсь в объятиях встревоженного Лорана, вокруг меня столпились другие адепты. Ректор же склонился над Шейрис, с беспокойством вглядываясь в ее лицо и пытаясь привести в чувство.

— Что случилось? — слабым голосом спросила я, высвобождаясь из рук Лорана.

— А ты не помнишь? — вместо него захлебнулся криком рыжий. — Пять минут прошли.

Вам велели остановиться, а ты продолжала держать ее. И Шейрис начала хрипеть, задыхаться, вся дрожать. У нее даже лицо посинело.

— Что ты с ней сделала? — глухо спросил Лоран, глядя с тем самым настороженным выражением, как и тогда, когда рассказывал о моих странностях в лесу.

— Я?! — пораженно застыла, не в силах ничего понять. — Ничего не делала.

Бросилась к Шейрис, желая убедиться, что с ней все в порядке, но ректор с такой силой оттолкнул, что упала бы, не удержи меня Лоран. С обидой и горечью посмотрела в полные гнева глаза Ирмерия, на несколько секунд устремившиеся на меня. Но он уже вновь обратил их на Шейрис. Я вгляделась в ее лицо и вскрикнула от ужаса. Синюшное, почти неживое.

Глаза были закрыты, и я даже понять не могла — жива она или уже… Нет, о последнем даже думать страшно. Я зарыдала, бессильно опустившись обратно на скамью.

— Пожалуйста, скажите, что с ней все будет в порядке, — шептала неизвестно кому.

Когда лицо Шейрис начало светлеть, едва не задохнулась от радости. Еще несколько минут — и она открыла глаза. На мгновение показалось, что в них мелькнуло что-то белое, но я подумала, что это просто почудилось. Шейрис глубоко втянула воздух и с помощью ректора села, с недоумением оглядываясь вокруг.

— Что со мной было? Почему вы все тут стоите?

— Что ты помнишь? — ответил вопросом на вопрос Ирмерий, пытливо вглядываясь в ее лицо.

Она нахмурила лоб, словно пытаясь вспомнить.

— Не знаю… Вдруг будто холодом пробрало. А потом…

— Что? — настаивал ректор.

— Нет, это бред какой-то, — она помотала головой. — Разве бывает черный свет?

Судя по задумчивому взгляду, Ирмерий тоже не понял, о чем она говорит.

— Он будто проникал в меня, а я сама уходила куда-то. Не могу объяснить лучше.

Шейрис вздохнула и потерла лоб.

— Может, ей просто стало плохо? От излишних нагрузок, — предположил кто-то из адептов.

— А что чувствовали вы, адептка Тиррен? — холодный взгляд ректора пронзил насквозь. — Расскажите о том, что вы пытались передать своему партнеру?

— То, что вы и говорили, — выдавила я, с ужасом понимая, что если скажу, что тоже видела черный свет, на меня и ректор посмотрит, как на фрика. — Энергию теплоты и добра.

Но, видно, у меня вообще нет дара целительства. Я не смогла даже немного передать эту силу Шейрис.

— Что ж, может, и правда всего лишь совпадение, — пробормотал ректор. — Останетесь после занятия. Нужно кое-что проверить.

Даже сознавая, что в его просьбе нет ничего личного, я ощутила, как бешено заколотилось сердце. Тут же устыдилась, что могу думать о таких вещах сейчас, когда подруга едва не умерла. Поспешила приблизиться к Шейрис и неуверенно коснулась ее руки.

Ничего не случилось — она не стала тут же биться в конвульсиях, и я немного успокоилась.

Может, и правда, я не имею к этому никакого отношения. Просто совпадение. Шейрис и правда изнуряет свое тело постоянными тренировками. Вот организм и не выдержал. Ей стало плохо. Поймала взгляд Лорана и невольно сглотнула. Вот как раз он наверняка не поверил самому разумному объяснению. Предпочитает считать, что я что-то скрываю.

Глава 4

В конце занятия адепты поспешили из аудитории. «Целительство» стояло последней парой, и все спешили поскорее заняться своими делами. Лоран сказал, что подождет у входа в учебный корпус, и тоже вышел, оставляя наедине с ректором. Тот стоял у кафедры, скрестив руки на груди, и молча буравил меня, оставшуюся на своем месте, пронзительным взглядом.

— А теперь правду, адептка Тиррен, — наконец, изрек он, приближаясь ко мне по ступеням. — Что вы скрываете?

— Ничего, — пискнула я, завороженная неотвратимостью его приближения.

— Я вынужден попытаться проверить ваши способности. Возможно, иногда аура может вводить в заблуждение.

— Аура? — я вздрогнула, непонимающе глядя на него.

— Со временем те, кто развивает свои магические способности, могут видеть энергию, окружающую других существ. Наличие магического дара дает особые вкрапления в ауре. Чем они интенсивнее, тем сильнее резерв. В вас нет ни одного вкрапления, — пояснил он спокойно, усаживаясь рядом со мной.

Я тут же ощутила, как участилось дыхание, и поспешно опустила глаза, чтобы не выдать эмоций.

— Есть и другой способ проверить, — послышался вновь его голос, звучащий чуть более хрипло, чем раньше. — Попробуйте открыть свой разум, я попытаюсь изучить вас.

При одной этой мысли я содрогнулась и с возмущением взглянула на него. Ну нет!

Позволить ему копаться в моей голове, зная, что он может там найти… Пока я, по крайней мере, могу делать вид, что та ночь для меня ничего не значит. Но что если он прочтет мои мысли, и тогда…

— Не доверяете мне? — с какой-то горечью спросил он, его губы искривились в невеселой улыбке.

— Дело не в этом, — тихо откликнулась я и почти умоляюще посмотрела в сине-зеленые глаза. — Не хочу, чтобы вы знали, что творится в моей душе.

— Почему? Там все настолько страшно? — пошутил он, его взгляд немного потеплел.

— Слишком запутанно, — призналась я. — Не хочу, чтобы вы прочли мои мысли.

Брови ректора взметнулись. Он рассмеялся.

— Что ж такого страшного в ваших мыслях?

Я покраснела и попыталась отвернуться, но он не позволил. Схватил меня за подбородок, и я замерла, увидев, как близко теперь его губы.

— Открой мне разум, Летти, — еле слышно сказал он. — Обещаю, что твои мысли я не стану считывать. Только попробую понять, есть ли в тебе нечто скрытое, чем можно объяснить то, что сегодня случилось.

— Думаете, это я сделала такое с Шейрис? — не в силах отвести глаз, проговорила я. — Но как бы могла? Я ведь не хотела ей вреда…

— Вот это мы и должны выяснить, — его большой палец слегка провел по моей нижней губе, и я перестала дышать. Как же сильно хотела, чтобы он поцеловал.

— Ладно, я открою свой разум, — еле смогла выдавить и закрыла глаза, чтобы не поддаваться дальше искушению.

Ирмерий обхватил мою голову руками, отчего я снова едва не застонала, но тут же приятные ощущения ушли, сменившись резкой болью. Как и в прошлый раз, когда Дориана Лендр попыталась проникнуть в то, что сокрыто во мне, разум усиленно сопротивлялся.

— Больно, — выдохнула я, дернувшись.

— Чувствую блок, — тут же отозвался ректор. — Думаю, именно в этом дело.

— Да, мастер Лендр мне говорила. Кто-то не хотел, чтобы в моей голове можно было копаться.

— Не совсем так, Летти, — воздействие прекратилось, я перестала чувствовать руки Ирмерия и открыла глаза. — Блок иного рода. Никогда такого раньше не видел. Даже не представляю, какого уровня должна быть сила мага, чтобы сделать такое.

Он в задумчивости смотрел на меня.

— Но его немного расшатали.

— Что? — я вздрогнула. — Думаете, это сделала мастер Лендр?

— Или дух-хранитель, — ректор зачем-то взял мою руку и слегка сжал. — По какой-то причине блок может мешать симбионту открывать то, что в тебе скрыто. И он понемногу расшатывает его изнутри. Из-за того, что воздействие медленное, это не причиняет тебе сильного дискомфорта.

— Но что скрывает этот блок? Зачем он нужен? — я наслаждалась прикосновением его пальцев, сжимающих мою ладонь, и хотела, чтобы это длилось как можно дольше.

— Не знаю. Но точно могу сказать одно. Когда я пытался проникнуть в твой разум, на один краткий миг уловил в тебе силу. Она в тебе есть.

— Магическая сила?! — я была настолько поражена, что оцепенела. — Во мне есть магия?

— Возможно, что ты все же ведьма, — ректор покачал головой. — Не могу сказать точно.

Думаю, со временем это выяснится.

— А может… может, пусть бы оно все оставалось как есть, — возразила я, вспомнив синюшное лицо Шейрис. — Кто знает, что во мне там скрывается?.. — Содрогнулась при одной мысли о том, что могу ненароком причинить кому-то вред. Тем более тем, кого люблю.

— Тебе просто нужно научиться это контролировать, — сказал он, выпуская мою руку и поднимаясь.

— Как я могу контролировать то, чего не понимаю?! — с горечью выпалила я и тоже поднялась.

— Есть еще время разобраться, — приободрил он, затем перешел на официальный тон. — Вы можете идти, адептка Тиррен. Вас уже наверняка заждался ваш молодой человек. — Показалось, или в его голосе проскользнуло нечто большее, чем ирония?

Набрав в рот побольше воздуха, я сказала то, о чем, возможно, пожалею. Но просто не могла больше скрывать от него правду.

— Он не мой молодой человек.

Судя по взгляду, мне нисколько не поверили, лишь взглянули с еще большим холодом.

— Идите, адептка Тиррен.

Но я не могла просто так уйти. Его недавняя мягкость и желание помочь что-то перевернули во мне. Я не хотела больше видеть холод в этих прекрасных глазах. Хотела видеть нечто другое, отчего во мне порхали сотни бабочек, что придавало сил жить дальше.

— Я сказала вам правду, — глухо проговорила я. — Мы с Лораном делаем вид, что вместе, чтобы никто вроде Шейна больше не вздумал ко мне приставать.

Ирмерий молчал, испытующе глядя на меня. Потом осторожно прикоснулся ладонью к моей щеке.

— Ты хоть понимаешь, что заставила меня переживать эти две недели?

Я в ошеломлении уставилась на него, чувствуя, как сладостно сжимается сердце.

— Неужели вы что-то чувствуете ко мне? На самом деле? — смогла лишь пролепетать.

— Я ведь об этом говорил… Но ты предпочитала не слышать или делать какие-то свои безумные выводы, — с нотками раздражения в голосе произнес Ирмерий.

— Но как это может быть? — я все еще не могла поверить в то, чего так жаждала. Упорно отрицала то, что он сам говорил мне. Может, боялась, что если поверю до конца, то пропаду окончательно. Потону в глубине этих сине-зеленых омутов и больше никогда не вынырну обратно.

— Ты снова мне не веришь, — он грустно улыбнулся и с неожиданной силой притянул к себе и впился губами в мои губы. Целовал так долго и страстно, что я едва могла дышать, но прервать поцелуй было выше моих сил. Цеплялась за его плечи, зарывалась пальцами в мягкие светлые волосы и чувствовала, как всю меня переполняет дикий первобытный восторг. Я хотела его безумно! Прямо сейчас, без оглядки, без сожалений. Пусть даже в любой момент кто-то может открыть дверь и увидеть нас.

И судя по тому, как сильно прижимал он меня к себе и с какой исступленностью целовал, для него это тоже не имело никакого значения. Но Ирмерий все же сумел оторваться. Тяжело дыша и глядя на меня помутневшими от страсти глазами, хрипло проговорил:

— Тебе лучше уйти сейчас… Я вряд ли смогу себя контролировать, если ты останешься здесь хотя бы на минуту…

— А если не хочу уходить? — с вызовом бросила я, чувствуя, как накатывает безрассудная решимость.

— Ты можешь снова об этом пожалеть, — напомнил он, чуть сильнее сжимая мою талию.

— Я сожалела лишь о том, что все произошло под воздействием зелья… Но сейчас его нет. Вопрос только в том, хотите ли вы меня?

— Как ты можешь об этом спрашивать? — выдохнул он и снова прильнул к моим губам, почти до боли впившись в них.

Я ощутила, как меня подхватывают под ягодицы и усаживают на столешницу. Жадные руки стремятся поскорее добраться до места, которое все уже буквально горело от желания.

И у нас обоих окончательно сорвало крышу. Больше не хотелось прелюдий и ласк. Только дикий, животный, первобытный секс, желание поскорее почувствовать друг друга так глубоко, как только возможно. Мой стон потонул в его поцелуе, когда я, наконец, ощутила его в себе, почувствовала ритмичные сладостные толчки, заставляющие забывать обо всем на свете. Безумие какое-то! Я не могла им насытиться, мне все казалось мало. Я подавалась навстречу, едва не рыча, как дикая кошка. В какой-то момент с его уст тоже сорвался утробный рык, он еще глубже вонзился в меня, и нас почти одновременно накрыла разрядка.

Несколько секунд мы продолжали прижиматься друг к другу, не желая, чтобы этот сладостный момент заканчивался. Но теперь вернулось осознание реальности. В любой момент кто-то может войти и застать нас. И на этот раз мысль об этом не казалась ничего не значащей. Я дернулась, пытаясь отстраниться, но он лишь теснее прижал к себе, по-прежнему находясь в моем теле. Его губы скользили по моему виску, он шептал что-то ласковое и бессвязное.

— Скажи, почему я привлекла твое внимание? — смирившись, сказала я, еще теснее прижимаясь к нему. — Ты заслуживаешь большего.

— Летти, ты сама не знаешь, насколько ты желанна, — возразил он, вглядываясь в мои глаза. — Едва я увидел тебя во дворе Академии… Тогда еще дух-хранитель не выбрал тебя. Ты просто стояла рядом со своей подругой, и тебя так искренне изумляло все, что происходит вокруг. Я сам не понимал, почему взгляд постоянно обращается к тебе. Думал, что меня заинтересовала твоя необычность. Твои рыжие волосы в сочетании с дивными голубыми глазами, такими чистыми, невинными. Когда дух-хранитель выбрал тебя, я даже испугался.

Это показалось мне знаком судьбы. Я ведь давно уже утратил интерес к жизни. Саму способность что-то чувствовать к другим. Пятьдесят лет, Летти… Это длилось полвека… Да, у меня были женщины, попытки снова вернуть утраченный вкус к существованию. Но каждый раз это заканчивалось разочарованием, а холод опутывал все сильнее. И тут появляешься ты… Слабая, нежная, немного не от мира сего, настолько чистая… Эта чистота в тебе ощущалась так же ясно, как и чувственность, которую, похоже, ты сама не осознавала.

Твое тело — живой соблазн, понимаешь? В каждом твоем движении есть что-то такое, от чего кровь быстрее струится по жилам. Помню, я подумал, что одновременно желаю и не желаю, чтобы ты выбрала мой факультет. Наверное, боялся того, насколько сильно это изменит мою жизнь. Я ведь уже привык ничего не чувствовать. И вернувшийся вкус к жизни напугал меня самого. Я убеждал себя, что не имею права использовать свое положение, чтобы сблизиться с тобой. А ведь так бы ты могла все воспринять. Если бы я стал оказывать тебе знаки внимания. Хуже всего, я видел, как это делают другие. Как жаждали заполучить тебя, не терзаясь какими-то моральными принципами…

Я ощутила, как его естество во мне снова наполняется силой. Застонала от томительно-сладостного чувства и подалась навстречу, снова желая испытать наслаждение, какое давала только его близость. И на несколько минут мы снова забыли обо всем, отдаваясь страстному желанию. Это ощущение приятной наполненности сводило с ума, заставляло забывать обо всем.

Когда все вновь закончилось, он осторожно спустил меня со столешницы и оправил платье.

— Теперь ты видишь, что делает со мной одно твое присутствие, — сказал он, перебирая пальцами мои растрепавшиеся волосы. — Я голову теряю… В ту ночь, когда ты сама меня желала, не представляешь, чего мне стоило немедленно не взять тебя…

Мой разум не сразу смог мыслить здраво, но с каждой секундой возвращалось понимание происходящего. И я вдруг осознала одну простую вещь. В его словах было сказано о страсти, желании, которые я в нем возбуждаю. Но ни одного слова о любви или хотя бы влюбленности. Это я люблю его так, что у меня все в душе переворачивается. Он же просто хочет. Притом сам не понимает, почему, и даже не особо жаждет этого. Пытался бороться с собой, но не смог. Наверняка сам сознает, что я не подхожу ему в качестве возлюбленной, а тем более жены. Пусть к принцессе Лаурне он и не питал такого желания, но ему нравилось общаться с ней. Они наверняка близки по духу и, уж тем более, больше подходят друг другу из-за своего социального положения. А кто я для него? Временная игрушка. Та, что будет согревать постель, пока не надоест. Смогу ли я смириться с этим?

Сейчас меня вдруг охватили такая обида, такое разочарование, что я не могла даже смотреть на него.

— Мне пора… Я должна быть в Арклане, — пряча глаза, произнесла я.

— Летти, что случилось опять? — с мукой в голосе проговорил он, когда я пронеслась мимо него к двери. — Что ты снова надумала себе?

— Ничего, — глухо откликнулась. — Мне и правда пора.

— Ты нужна мне, слышишь?! — воскликнул он с нотками отчаяния в голосе.

— Нет, не нужна, — прошептала в ответ и выбежала за дверь.

Хуже всего, что я не испытывала сожаления из-за того, что снова поддалась слабости и была с ним. Да что же со мной происходит? Почему я нахожу какое-то извращенное удовольствие в том, что терзаю саму себя? Питаю беспочвенными надеждами, хоть и знаю, насколько они иллюзорны.

— Почему так долго? — проворчал Лоран, по-хозяйски взяв меня под руку.

Я дернулась и отстранилась, не желая сейчас, чтобы ко мне прикасался кто-нибудь другой. Сразу после того как… Да и казалось, что находясь так близко, Лоран тут же догадается, чем я только что занималась. Почувствует запах, например. А это навлечет на ректора ненужные подозрения. Этого я желала меньше всего. Никогда не сделаю чего-то, что может нанести ему вред. Никто не должен знать, что он пал так низко, что связался со мной. Мысль обожгла горечью, но и я правда считала, что не заслуживаю его, стою намного ниже. Если Лаурна узнает о случившемся, это может лишить Ирмерия шанса возвыситься так, как он того заслуживает. А я никогда себе этого не прощу. И не смогу пережить, если потом он начнет считать меня виноватой из-за крушения своих надежд. Только из-за того, что я вызывала в нем столь сильное желание… что оно настолько его опьяняло…

— Что-нибудь случилось? — Лоран прищурился, но что-то в моем взгляде удержало его от новой попытки прикоснуться.

— Нет. Просто в мою голову снова пытались проникнуть. Было неприятно, — лишь отчасти соврала я. — Меня до сих пор трясет.

Похоже, дроу удовлетворился этим объяснением.

— Ректор что-нибудь обнаружил?

— Сказал, что, возможно, дело в блоке. Он его тоже увидел.

— А конкретнее?

— Когда я узнаю что-то конкретное, обязательно тебе скажу, — буркнула я. — А пока можешь не донимать меня разговорами? Я смертельно устала, а мне еще в Арклане до вечера торчать. Хочу принять душ и немного взбодриться. Может, станет полегче.

Лоран недовольно засопел, наверное, от моего тона, но не стал отвечать в своей едкой манере. Может, пожалел из-за того, что я сказала, что плохо себя чувствую. Кто его знает?

Иногда его мотивы для меня тайна за семью печатями.

Только оказавшись одна в душевой, подставляя лицо струям теплой воды, я дала волю эмоциям. По щекам потоком заструились слезы. Тело все еще ныло от нашей с Ирмерием близости. Казалось, все еще ощущаю наполненность им, его ритмичные толчки внутри меня.

Как же хотелось иметь полное право наслаждаться единением с ним, не прячась ни от кого, не испытывая сомнений и терзаний. Но я не могу… Между нами все так сложно. Смогу ли я смириться с тем, что счастье придется получать урывками, словно преступница? Может, лучше никогда больше не испытывать его вновь, чтобы потом не было так больно? Пока я не могла понять, на что готова и чего хочу. Слишком большой сумбур царил в голове. Вдобавок сегодняшний случай с Шейрис давал свое. Я чуть не убила подругу. Или не я, а что-то внутри, но это дела не меняет… И пусть все обошлось, но кто поручится, что это не повторится?

Я позволила себе еще пять минут порыдать и пожалеть себя, потом вышла из душа и наскоро оделась. Нельзя больше раскисать. Меня ждут работа и обязанности.

Когда мы с Лораном и Вейном шли по дороге в Арклан, между нами царило молчание.

Дроу и так обычно не утруждал себя разговором с нами — слишком презирал целителя для этого. Беседовали всегда мы с Вейном, но сейчас я была просто не в состоянии трепаться о пустяках. Мысли неизменно возвращались к недавним событиям, повергая в полное смятение. Первым всеобщего игнора не выдержал целитель, но его слова тут же вырвали нас из собственных мыслей:

— А вы слышали, что Шейн упросил декана Байдерна заменить наказание службой в пограничном дозоре?

— Что?! — немедленно отреагировала я.

Радуясь, что ему удалось привлечь наше внимание, Вейн разлился соловьем:

— Он согласился бесплатно выполнять обязанности стража в течение двух оставшихся недель!

— А ты откуда знаешь? — с недоумением спросил Лоран.

— Лаурна слышала, как декан с ректором ссорились из-за этого. Ректор никак не соглашался, но вашему лорду Байдерну всегда было плевать на это. Он заявил, что как декан, имеет право заменить наказание на исправительные работы.

— Значит, Шейн теперь по вечерам будет в Арклане торчать? — хмуро бросил дроу.

— Ну, вообще-то, патрулировать территорию должен. Но стражи обычно все равно находят время позависать у господина Дамьена.

— Пусть только попробует к тебе опять сунуться, — процедил Лоран, бросая на меня мрачный взгляд.

— Думаю, ему этого делать не захочется, — неуверенно возразила я. — Лорд Старленд его предупредил, что еще одна подобная выходка, и его отчислят из Академии.

— Ну, будем надеяться, — заявил дроу.

Я же почему-то ощутила неприятный холодок от известия о том, что Шейн будет рядом за пределами Академии. Возможно, уже тогда чувствовала что-то нехорошее, но не могла толком объяснить, с чем это было связано. Как бы то ни было, выбора нет. Если уж ректор не смог ничего сделать, то что могу сделать я? Для декана Байдерна покушение на честь адептки-человечки вряд ли настолько серьезный проступок, чтобы поддержать наказание ректора. Если, конечно, Ирмерий рассказал ему всю правду. Сильно сомневаюсь в этом. Он не хочет, чтобы о случившемся узнали, а декан Байдерн не тот человек, которому решил бы довериться. Но все же надеюсь, что Шейну хватит ума не испытывать терпение ректора.

Глава 5

Сегодня вечером я чувствовала себя такой усталой из-за всех событий дня, что решила сделать исключение и не идти на тренировку. Устроилась на кровати с учебником по «Основам теоретической магии» и постаралась погрузиться в нужный параграф. Помимо меня и Лорана, в комнате еще находился Кристор, так что если дроу и было что сказать мне, то он оставил это при себе. Не успела я погрузиться в учебу, как послышался стук в дверь. Я без особого интереса подняла глаза, ожидая увидеть кого-то из приятелей Лорана. Обычно они проводили с ним время, пока я тренировалась с Шейрис и Эдвином. Наверное, черноглазый подумал о том же, потому что тут же встал с кровати, где тупо лежал, уставившись в потолок, и сам пошел открывать.

Но к нашему удивлению, за дверью оказался один из дежурных по административной части. Старшекурсник с синей эмблемой с самым деловым видом проговорил:

— Мне нужна Летти Тиррен. Она здесь?

Дождавшись утвердительного ответа, отодвинул Лорана в сторону и прошел внутрь.

— Это я, — осторожно выдавила я, ожидая очередной неприятности. — А что случилось?

— Вас вызывает к себе ректор.

Пока я переваривала полученную информацию, поднимаясь с кровати и накидывая на себя мантию, Лоран с хмурым видом бросил:

— Опять? По какому поводу?

— Меня не посвящали, — сказал старшекурсник с таким видом, словно делал ему огромное одолжение своим ответом.

— Я провожу тебя, — вскинулся Лоран, увидев, что я уже иду к двери.

— Не нужно, — поспешила ответить. — Меня дежурный проводит.

Мой ответ Лорану явно не понравился, но устраивать скандал при постороннем он видно постеснялся.

Пока мы со старшекурсником шли к учебному корпусу, я лихорадочно размышляла, зачем Ирмерий Старленд хочет меня видеть. Неужели по личному вопросу? Других поводов я просто не могла придумать. Но вызывать вот так, официально, не боясь, что это покажется кому-то подозрительным… Я вспомнила нашу последнюю встречу и его слова, сказанные на прощание: «Ты нужна мне…» По телу прокатилась сладостная дрожь, сердце защемило. Но я постаралась не поддаваться эмоциям. Как ни будет трудно, я не должна допустить повторения того, что случилось сегодня в аудитории. Чем дальше все зайдет, тем труднее будет смириться с неизбежной утратой. Постараюсь, чтобы ректор сам понял, насколько бессмысленным было даже начинать все это.

У дверей приемной дежурный меня оставил. Я же, поколебавшись несколько секунд, толкнула дверь и вошла в пустую приемную. Ферны в такой поздний час не было на месте, а дверь в кабинет оказалась приоткрытой. Оттуда виднелась полоска света, и я поняла, что ректора найду именно там. Нерешительно двинулась к кабинету и замерла на пороге.

Ирмерий стоял у окна и смотрел на залитый лунным светом двор Академии. Осознала, что он, должно быть, видел, как я входила в здание. Что он чувствует сейчас? Что хочет мне сказать?

— Спасибо, что пришла, — не поворачиваясь, тихо произнес ректор.

— Как можно не прийти, когда вы прислали за мной дежурного и передали через него свое распоряжение? — как можно холоднее сказала я, хотя все внутри плавилось от его близости.

Я радовалась, что сейчас не могу видеть его лица, иначе сдерживать настоящие чувства стало бы еще труднее.

— Значит, иначе ты бы не пришла? — в его тоне послышалась горечь, уколовшая в самое сердце.

Ирмерий повернулся и, наконец, посмотрел на меня. Я поразилась тому, сколько чувства сейчас излучали его прекрасные глаза.

— Зачем вы меня вызывали, лорд Старленд? — пришлось сжать всю волю в кулак, чтобы сохранить невозмутимость.

— Наедине ты могла бы звать меня просто по имени, — в его голосе послышался упрек. — После того, что между нами было, я думал, мы стали гораздо ближе.

— А что было, лорд Старленд? — я намеренно подчеркнула обращение. — Всего лишь взаимное физическое притяжение. Мы поддались порыву, который уже прошел.

Некоторое время он смотрел на меня чуть прищуренными глазами, будто пытаясь осознать смысл сказанного. Потом тряхнул головой, и в следующую секунду лицо стало холодным и отстраненным.

— Собственно, я вызывал вас не для выяснения личных отношений, адептка Тиррен. — Теперь уже меня болезненно уколол его тон. Но чего я ожидала? Первая затеяла эту игру, а он лишь согласился на ее правила.

— В таком случае для чего?

— Присаживайтесь, — он махнул рукой в сторону стула для посетителей, и я с радостью опустилась на него. Когда стоишь, трудно скрыть дрожь в ногах. А меня сейчас всю колотило от противоречивых эмоций, которые прятать становилось все труднее.

Ирмерий продолжал стоять у окна. Скрестил руки на груди и скользил по мне спокойным безразличным взглядом. Если и играл, то делал это мастерски. Намного лучше, чем я. Так мастерски, что у меня глаза защипало от подступающих слез.

— Речь об адепте Лоннерсе, — соизволил заговорить ректор. — Я подумал, что должен лично сообщить вам о смене его наказания.

— Вы немного опоздали, — отозвалась я, передернув плечами. Меньше всего хотелось сейчас говорить о Шейне. Теперь я сама желала выяснить то, что происходит между нами.

Но, видимо, упустила единственную возможность. — Мне уже рассказали об этом. Ему заменили запрет покидать Академию на исправительные работы в пограничной страже.

— Именно так. — Он немного помолчал, потом продолжил: — Хочу, чтобы вы поняли, я бы мог настоять на прежнем наказании. Но для этого пришлось бы посвятить декана Байдерна в настоящую причину моего решения. А я не хотел бы этого делать.

— Все в порядке, — тихо откликнулась я. — Вы правы, лучше не предавать это огласке.

— Рад, что вы одобрили мое решение.

Воцарилась тишина. Все было уже сказано. Ирмерию оставалось только попрощаться и разрешить мне уйти, но он почему-то медлил. Смотрел с затаенной надеждой, будто ожидал, что я что-то скажу или сделаю, что продлит нашу встречу. И, Тараш свидетель, как же сильно я сама этого хотела! Но понимала, что это только все усложнит. Пришлось приложить немало усилий, чтобы подняться со стула и, не глядя на ректора, произнести:

— Если это все, то я хотела бы вернуться в общежитие.

— Да, конечно, — он не смог скрыть разочарования в голосе, и это наполнило мое сердце приятным теплом.

Я уже схватилась за дверную ручку и собиралась повернуть ее, когда меня будто электрическим разрядом пронзило. Мгновенно ощутила его близость — он стоял прямо за мной, так близко, что по моей спине мигом побежали мурашки. Ощутила, как его крепкие и одновременно нежные руки обхватывают мою талию, прижимают к себе, не позволяя сделать следующий шаг. Ирмерий уткнулся лицом в мою шею, скользнул по ней носом, втягивая мой запах. От этого интимного жеста тело моментально отреагировало волнами возбуждения — внизу живота заныло.

— Ты ведь понимаешь, что я позвал тебя не только из-за адепта Лоннерса, — с легкой хрипотцой в голосе сказал ректор.

Его губы сомкнулись на мочке моего уха, слегка куснули, послав новый заряд возбуждения.

— Не нужно… — глухо проговорила я, чувствуя, что еще немного — и сама развернусь к нему и предложу всю себя. — Мы должны прекратить это…

— Прекратить? — Ирмерий отпустил так резко, что я едва удержалась на ногах. Медленно развернулась к нему. Его лицо, искаженное от непонимания и сдерживаемой страсти, было обращено ко мне. — Почему, Летти? Я ведь чувствую, что не так уж неприятен тебе.

Он это так называет? Не так уж неприятен? По моим губам скользнула горькая усмешка.

Да я с ума по нему схожу! Он кажется мне идеалом, совершенством, воплощенной мечтой.

— Пожалуйста, не ставьте минутную прихоть выше блистательного будущего, — сказала несколько пафоснее, чем хотелось бы, но эти слова как нельзя лучше отображали положение вещей.

Хотя, похоже, только для меня. Ректор смотрел обескуражено и явно ожидал продолжения.

— Принцесса Лаурна, — пояснила я, нервно теребя края мантии на груди. — Она вас любит.

Вы ведь это знаете?

— Причем тут Лаурна? — нахмурился Ирмерий и осторожно взял меня за плечи. — Послушай, я понимаю, что обо мне и о принцессе наверняка ходят слухи в Академии. Но, поверь, между нами никогда ничего не было.

— Не лукавьте, пожалуйста, — я покачала головой. — Да, возможно, вы не перешли черту, но между вами и правда есть взаимное притяжение. И еще подумайте о том, что отец принцессы сделает все, чтобы ее муж стал будущим верховным королем.

— Полагаешь, меня это волнует? — он скривил губы в улыбке. — Я вовсе не стремлюсь вступить в борьбу за трон. Предоставляю это тем, кто на самом деле желает возложить на себя такое бремя.

— Не волнует сейчас, — возразила я. — Может, потому что вам это в голову не приходило до сегодняшнего дня. Вы слишком благородный, чтобы строить такие планы. Но рассудите сами, сколько хорошего могли бы сделать для всех темных миров. Как изменить нашу жизнь!

Я высвободилась из его объятий и скрестила руки на груди.

— То, что вы чувствуете ко мне, пройдет. Такое всегда проходит. И довольно быстро. Вы уже утолили свое желание, получили то, что хотели. Я рада, что сумела вернуть вам вкус к жизни. Думаю, эта мысль будет утешать меня. Я, правда, желаю вам счастья, лорд Старленд.

Вы этого заслуживаете.

Мою чуть сумбурную речь он слушал задумчиво, слегка склонив голову набок.

— Ты меня совсем не знаешь, — наконец, сказал в итоге. — Да и позволь судить мне, чего я хочу и чего заслуживаю.

Я молчала, стиснув зубы, чтобы вопрос: «Чего же вы хотите?» так и остался только в голове. Поразительно, но он будто прочел мои мысли, хотя я точно знала, что сделать этого не смог бы.

— Хочешь знать, чего я хочу, Летти?

Он обхватил мою голову руками, зарываясь пальцами в волосы. Приблизил свое лицо к моему и выдохнул:

— Тебя… Хочу так, что болен от одной мысли об этом. Снова хочу ощущать вкус твоих губ, аромат твоей кожи, находиться в тебе так глубоко, как только смогу. Сливаться с тобой в единое целое, пытаясь хоть на несколько минут почувствовать, что ты принадлежишь только мне. И каждый раз после этого ты ускользаешь. Придумываешь причины, по которым мы не можем быть вместе, и уходишь. Зачем? Зачем ты это делаешь, Летти? Зачем мучаешь?

— Я… — осеклась, сообразив, что не знаю, что сказать. Его страсть захлестнула своим напором, и все здравые соображения мигом улетучились. Губы сами потянулись к его губам, но он позволил лишь скользнуть по ним, не ответив на поцелуй.

— Сначала ответь, — хрипло сказал он. — Я уже знаю, чем все заканчивается. Ты отдаешься мне, а потом жалеешь об этом. В этот раз все будет не так. Я хочу, чтобы ты отдалась мне по собственной воле, а не поддалась порыву.

— Не могу ответить… Просто не могу… Не просите об этом… — слезы брызнули из глаз, смывая только что накатывавшее безумие страсти. Мысль о том, что придется признаться в том, что люблю его и считаю себя недостойной чего-то большего, чем секс, казалась унизительной. Пусть даже и правда так считала. Этот мужчина не для меня, и однажды он сам это поймет.

Ирмерий больше не делал попыток удерживать, и я тут же выбежала из кабинета, на ходу яростно вытирая слезы.

У входа в учебное здание столкнулась с выросшим словно из-под земли Лораном. Он удержал за плечи, с тревогой вглядываясь в лицо.

— Что случилось?

— Ты что здесь делаешь? — с непонятной злостью спросила я. Меньше всего хотелось, чтобы у моей отчаянной слабости были свидетели. Тем более Лоран.

— Ты всерьез полагаешь, что я позволил бы тебе разгуливать в одиночестве? — откликнулся он. — Но ты не ответила. Зачем тебя вызывал ректор?

Собравшись с силами, я набрала в грудь побольше воздуха и уже спокойнее проговорила:

— Хотел сообщить о Шейне. О том, что был вынужден согласиться на смену наказания.

— Очень благородно с его стороны, что сообщил тебе об этом лично, — заметил Лоран. — Значит, известие о Шейне тебя так расстроило? Но ведь ты об этом уже знала, — в его глазах промелькнуло недоумение.

— Считай это запоздалой женской истерикой, — буркнула я. — Просто пойдем в общежитие.

— Ладно, — не стал спорить Лоран и взял меня под руку. Мы неспешно двинулись по освещенной магическими фонариками аллее. — Послушай, — после некоторой паузы сказал он, — о Шейне тебе не следует беспокоиться. Я обо всем позабочусь. Пусть только попробует тронуть тебя еще раз.

Я просто кивнула, чувствуя небольшие угрызения совести из-за того, что пришлось в определенной степени соврать ему. Вовсе не из-за Шейна я так переживала. А Лоран и правда так искренне хотел помочь… Как было бы проще, если бы я могла ответить на его чувства. Но что-то подсказывало, что мое сердце уже навеки отдало себя в вечное рабство, и никому другому, кроме Ирмерия Старленда, в нем нет места.

На следующий день до меня дошел слух, что ректор уехал в Сайдер по каким-то важным делам. Насколько же пустой и серой тут же показалась жизнь в Академии! Я даже испугалась от того, как сильно отреагировала на его отъезд. Пока могла хотя бы издали любоваться им, сознавать, что Ирмерий где-то рядом, пытку, на которую сама же себя обрекла, удавалось выдерживать. Но сейчас… О, Тараш, если я так реагирую на его временное отсутствие, то что же будет, когда придет день — и он навсегда исчезнет из моей жизни?! Смогу ли чем-то заполнить разрастающуюся пустоту внутри? Грызущую. Черную.

Беспросветную. Как я была глупа, что не ценила каждой отмеренной минуты, которую могу провести рядом с ним! Наверное, в те несколько дней, пока моя прекрасная любовь находилась вдали от меня, я и приняла самое важное решение в моей жизни. Когда Ирмерий вернется, я перестану воздвигать между нами надуманные преграды. Пусть даже наши отношения продлятся не так долго, но это будет бесценное время, когда я почувствую себя по-настоящему живой. Буду наслаждаться каждой секундой.

А потом… Когда придет время, я заставлю себя уйти, как ни будет трудно. Сделаю это из любви к нему. Я почувствую это всем сердцем. То, когда именно должна уйти. И после этого не позволю ему из благородства оставаться рядом. Пусть даже он этого не хочет, но я не дам ему отказаться от той роли, какая уготована ему судьбой. Стать верховным властелином, изменить жизнь всех темных миров к лучшему. Рано или поздно он поймет, что рожден именно для этого. А обо мне забудет, как мужчины легко забывают о том, чем уже пресытились. Страсть так недолговечна. Она разгорается, как костер, но со временем неумолимо гаснет. С ним это произойдет рано или поздно. И я не хочу обременять его своей никому не нужной преданностью и любовью. Буду любить на расстоянии и радоваться тому счастью, что Тараш нам отмерила. У меня останутся воспоминания — это уже великий дар.

В тот вечер, на третий день после того, как Ирмерий уехал из Академии, я довела себя на тренировке чуть ли не до изнеможения, чтобы избавиться от постоянных мыслей о нем.

Шейрис и Эдвин всю дорогу обратно до общежития хвалили меня за успехи, которые делала, пытались развеселить разговором, чувствуя мое подавленное состояние. Я почти не слушала их слов, желая лишь одного — поскорее погрузиться в благословенный сон, где можно хоть на короткое время спрятаться от грызущей тоски.

Но когда мы с Шейрис после душевой ввалились в комнату, меня ожидало потрясение.

Лоран сидел на моей постели и с мрачным видом вертел в руках коробочку, завернутую в золоченую бумагу и перевязанную алой ленточкой.

— Это что? — выдал он, обвиняюще протягивая мне этот предмет.

— Коробка, — на автомате откликнулась я, принимая из его рук вещицу.

Он хмыкнул.

— Сам вижу.

— Откуда это? — непонимающе спросила я.

— Принес один из дежурных, разносящих почту. Сказал, что это для тебя.

— Но от кого?

— Он не знает. Подарок был вместе с другой почтой. А на коробочке ничего не написано.

Может, распакуешь?

— Ладно.

Я неуверенно начала развязывать ленточку, терзаемая нехорошими предчувствиями. У меня было две версии, кто мог прислать подарок. Кайлен Дарбирн и Шейн. Остальные мои поклонники, конечно, тоже вполне могли это сделать, но те двое все же были первыми на подозрении. Шейрис уже тоже стояла рядом и в восторженном нетерпении ожидала раскрытия маленькой тайны. Когда золоченая упаковка была снята, в моих руках оказался небольшой футлярчик, обитый черным бархатом.

— Ну же, открывай! — поторопила Шейрис. — Там, наверное, какое-то ювелирное украшение!

Подруга не ошиблась, и вскоре мы все с разными эмоциями смотрели на лежащую в футляре золотую цепочку с кулоном в виде раковины жемчужницы, усыпанной крохотными бриллиантами.

— Какая прелесть! — засюсюкала Шейрис, мигом выхватывая у меня украшение.

Подскочив к зеркалу, она стала бесцеремонно примерять его на себя.

— Записки нет? — хмуро спросил Лоран, выхватив из моих рук футляр и внимательно оглядев.

— Как видишь, — съязвила я, чувствуя поднимающееся раздражение.

Теперь я почти не сомневалась, что подарок прислал Кайлен Дарбнир. Вряд ли Шейну по карману столь дорогая вещь. Он, конечно, аристократ, но сомневаюсь, что родители настолько спонсируют его развлечения. Но почему лорд-наместник даже записки не оставил? Может, боялся, что я тут же верну подарок? Или хотел сохранить инкогнито. А может…

Я бросилась к Шейрис и потребовала украшение обратно. Подруга, которая в это время с восторженным видом вертелась перед зеркалом, разглядывая, как смотрится на ней кулон, несколько обиженно уставилась на меня. Но все же расстегнула цепочку и отдала украшение. Я же схватила кулон и стала внимательно оглядывать. Почему-то мелькнула мысль, что Кайлен каким-либо способом дал бы мне понять, что это его подарок. Может, на украшении есть тайный знак, который натолкнет на эту мысль? Найдя внизу кулона небольшую кнопочку, практически незаметную среди бриллиантов, символизирующих собой капли морской воды, я довольно улыбнулась. Потайная пружинка. Стоило нажать на нее, как створки раковины распахнулись, демонстрируя лежащую внутри великолепную розовую жемчужину. Такую крупную и такой идеальной формы, какой я еще ни разу не видела. Жемчужина покоилась на подушечке в виде сердца с золотым вензелем. Осторожно приподняв ее, я разглядела две переплетенные буквы и ощутила, как потрясенно отвисает челюсть. «ИС». Я знала только одного мужчину с такими инициалами, который мог бы прислать такой подарок. Но просто поверить не могла, что это на самом деле…

— Ты куда? — крикнул мне вслед Лоран, когда я поспешно накинула на себя мантию и, сжав в руке кулон, ринулась из комнаты.

Я даже не подумала ответить, желая одного — пусть черноглазый хоть на один вечер оставит в покое. Но нужно не знать Лорана, чтобы поверить в то, что такое возможно! Он догнал уже в конце коридора и резко развернул к себе, встряхнул за плечи.

— Что произошло? У тебя вид совершенно невменяемый!

— Лоран, просто отстань! — яростно воскликнула я.

Могла сейчас думать лишь об одном — Ирмерий вернулся, он здесь, и этот кулон — лучшее доказательство того, что он испытывает ко мне. Пусть даже принимает страсть за более глубокое чувство. Или это сердце всего лишь элемент декора, не несущий особой смысловой нагрузки, а я тут расчувствовалась, как последняя идиотка? Но пусть даже так, я больше не желаю мучить ни себя, ни его. Хочу к нему! Хочу прямо сейчас! Увидеть, дотронуться, быть с ним.

Я с такой силой рванулась из рук Лорана, что он не удержал. Побежала так быстро, как только могла, охваченная вновь сверхъестественной легкостью, что не раз уже меня выручала. В этот раз Лоран смог настигнуть только у входа в учебный корпус, когда я остановилась сама, стараясь унять бешено колотящееся сердце.

— Пока не объяснишь, куда идешь, я никуда тебя не отпущу! — прошипел Лоран, хватая за локоть.

— Хорошо, объясню, — со злостью выпалила я. — Я иду к тому, кого люблю. И ты не вправе меня удерживать.

Черноглазый замер, его пальцы продолжали сжиматься на моей руке, но уже скорее механически.

— В ту ночь ты тоже была с ним, да? Не с Шейном… — глухо сказал он, со свистом втянув воздух.

— Да. Но если в тебе есть хоть капля порядочности, ты никому об этом не расскажешь, — опустив голову, проговорила я. — Пожалуйста, Лоран, пойми, это выше моих сил. Я пыталась бороться со своими чувствами, но не смогла… Мне нужно к нему…

— Это украшение тоже от него? — Лоран, наконец, отпустил и даже отступил на шаг, словно боялся, что не сдержит ярости.

— Да… И оно дало мне понять, что я тоже ему дорога. Пожалуйста, не задерживай меня…

— Я так понимаю, ты останешься у него на всю ночь, — процедил он, глядя на меня горящими болезненным огнем глазами.

— Не знаю… Все будет зависеть от того, захочет ли он этого, — я не желала причинять боль Лорану, но понимала, что сейчас невольно это делаю. Каждое слово впивается ему в сердце острыми иглами. Но он заслуживает того, чтобы знать правду. Может, это поможет поскорее избавиться от чувств ко мне. Я ведь не могу ничего ему предложить. И никогда не смогу. — Скажи остальным, что я пошла в лазарет… Что мне неожиданно стало плохо…

Пожалуйста, Лоран…

— То есть я еще и должен прикрывать тебя и твоего любовника? — с горечью выдавил дроу.

— Я не хотела, чтобы так получилось. Но ты сам пошел за мной…

С его губ сорвался злобный смешок.

— Кто он, Летти? Я должен знать хотя бы это…

Я молчала, не решаясь сделать последнее признание. Насколько можно доверять Лорану?

Пусть я рискнула бы своим честным именем, но не именем Ирмерия Старленда. Мы продолжали буравить друг друга взглядами, когда сверху, со ступеней Академии раздался мелодичный холодный голос:

— Что здесь происходит?

Я повернулась так поспешно, что едва устояла на ногах. С жадным восхищением устремила глаза на спускающегося по ступеням мужчину. Моего мужчину! Он же с металлическим блеском в глазах смотрел на Лорана, словно желая испепелить его на месте.

Мельком глянув на дроу, я едва не задохнулась от осознания — он понял… Переводил взгляд с меня на ректора, и на его губах играла кривая болезненная усмешка. Оказавшись рядом с нами, Ирмерий, уж не знаю, намеренно или нет, встал так, чтобы заслонить меня своей спиной.

— Адепт Вильмос, у вас какие-то проблемы?

— Да нет, все в порядке, лорд Старленд, — процедил Лоран.

— Думаю, вам лучше вернуться в общежитие, адепт, — в тоне ректора послышалось что-то такое, что даже у меня мороз по коже пошел. Снова, как и тогда, когда Ирмерий вмешался в мою схватку с Кайлой, мелькнула мысль, что именно таким он был когда-то. Суровым и непреклонным воином, за которым шли на смерть и приказ которого был равносилен закону.

Лоран судорожно вздохнул, на его лице читалась ожесточенная внутренняя борьба. Но в этой схватке характеров победил Ирмерий Старленд. В какой-то момент дроу осунулся и опустил глаза. Резко развернувшись, побрел обратно в общежитие. Ректор же обернулся ко мне, и выражение его лица изменилось. Он смотрел с почти нестерпимой болью, затаенной страстью.

— Я получила твой подарок, — тихо сказала я, не в силах больше видеть боль в его глазах.

— Надеюсь, он тебе понравился? — его лицо стало более спокойным, губы тронула легкая улыбка.

— Очень понравился, — откликнулась я. — Я шла к тебе, чтобы сказать об этом… Но ты не должен был дарить мне такую дорогую вещь…

— Только не говори, что хочешь его вернуть, — вздохнул он. — Знаешь, это вышло спонтанно. Я был в Сайдере по делам, проходил мимо ювелирной лавки и сразу подумал о тебе. Мне до безумия захотелось сделать для тебя хоть что-то приятное… Ты заслуживаешь самого лучшего, Летти. А это такая безделица. Пустяк… Но я подумал, что он хоть ненадолго заставит тебя улыбнуться. Пожалуйста, не считай, что чем-то обязана мне. Если бы ты только позволила, я бы тебя с ног до головы засыпал золотом…

— Нет, — я поморщилась, — пожалуйста, не говори таких слов… Так не раз говорил Кайлен Дарбнир. А для меня золото и богатство никогда ничего не значили. Если я и буду с кем-то, то уж точно не из-за денег…

— Понимаю… — Ректор осторожно коснулся моей щеки, но тут же отдернул руку, словно боялся, что мне это будет неприятно. — Прости, что невольно обидел тебя своими словами…

Я этого не хотел…

— Ты меня не обидел, — я покачала головой и улыбнулась как можно теплее.

— Значит, ты оставишь эту вещицу у себя? — он тоже улыбнулся, как зачарованный глядя в мое лицо.

— Конечно. Я никогда с ней не расстанусь, — мой голос дрогнул. — Я шла к тебе не только для того, чтобы поблагодарить… Твой отъезд… Он заставил меня на многое взглянуть по-другому. Понять, что я больше не могу так…

— Не можешь так? О чем ты? — в его глазах промелькнуло беспокойство. — Прошу, если я снова чем-то невольно обидел тебя…

Как же мне хотелось прервать его дальнейшие слова жарким поцелуем, который показал бы, насколько его сомнения далеки от истины! Но за нами могли наблюдать сейчас чьи-то любопытные глаза. Пока мы просто разговариваем, все можно было объяснить вполне невинно. Я хотела, чтобы так продолжалось и дальше. Чтобы ничей злой язык не посмел трепать благородное имя Ирмерия Старленда.

— Пойдем к тебе, — тихо сказала, неотрывно глядя ему в глаза, и он умолк.

С недоверием и робкой радостью посмотрел на меня, потом быстро направился к ступеням, словно боялся, что я передумаю. Я, держась на почтительном расстоянии, двинулась следом. Мимо прошли два преподавателя, почтительно поприветствовав ректора.

Он едва взглянул на них и тут же оглянулся, желая убедиться, что я по-прежнему иду за ним.

Только когда мы оказались в его покоях, за надежно укрывающей нас от посторонних глаз дверью, Ирмерий осмелился прикоснуться ко мне. Сжал в объятиях с такой силой, что я невольно вскрикнула. Он чуть ослабил напор и спрятал лицо в моих волосах. Я же, наконец, получила возможность высказать все, что хотела. Тщательно обдуманные слова, которые не раз повторяла в голове, улетучились, и речь моя больше напоминала бессвязный поток. Но я надеялась, что он поймет и так. Поймет, как же сильно дорог мне и на что я готова ради него…

— Я не могу без тебя… Сколько нам ни суждено вместе, буду радоваться каждой секунде… Просто потому, что не могу больше вдали от тебя…

— Летти, моя Летти, — шептал он, исступленно целуя мои волосы, лицо, шею, плечи. — Не представляешь, каким счастливым меня делают твои слова. Я не обману твоего доверия…

Моя девочка… Моя прекрасная, чудесная девочка…

— Я прошу лишь об одном, Ирмерий, — прерывистым голосом выдохнула я, оторвавшись от его губ. От того, что могу обращаться к нему так запросто, сердце дрогнуло, на миг перестав биться. Как же упоительно это звучит… Не «ректор», не «лорд Старленд».

Ирмерий. Мой Ирмерий.

— Проси о чем угодно, родная, — откликнулся он, снова приникая к моим губам, словно не в силах насытиться их вкусом.

— Никто не должен знать, — слегка отстранившись, проговорила я. — Все будет втайне, хорошо?

— Боишься, что к тебе начнут относиться иначе, узнав о том, что ты со мной? — он понимающе улыбнулся. — Ты такая сильная, гордая девочка. Не хочешь, чтобы тебе делали поблажек?

Я решила, что не буду разубеждать его. Не стану говорить об истинной причине моей просьбы. Что-то подсказывало, что он вряд ли это поймет. Просто кивнула и спрятала лицо на его груди. Ощутила, как его губы снова касаются волос, а затем нежные руки бережно расплетают прическу. Распустив мои волосы, он с благоговейным восхищением касался их, пропускал через пальцы, смотрел так, что у меня сердце то останавливалось, то заходилось в бешеной пляске.

— Не представляешь, что я сейчас чувствую, Летти… Ни с кем еще не испытывал таких сильных эмоций… — прошептал он, а я чувствовала, что таю от ласкающего взгляда, от нежности, звучащей в голосе.

Все сомнения, еще брезжившие на краю сознания, окончательно улетучились. Я поняла, что поступила правильно, позволив нам обоим хоть на короткое время стать счастливыми.

Мой прекрасный возлюбленный заслуживает этого как никто другой. А потом были упоительные мгновения, от которых мы оба то падали в бездну, то взлетали к небесам.

Ласкали друг друга, сливаясь в единое целое снова и снова, укрытые роскошным балдахином от всего мира. Сможет ли мое тело когда-нибудь освободиться от этой зависимости, от невыносимой потребности чувствовать его каждой клеточкой? Я готова была плакать от избытка эмоций и осознания того, что должна сама от этого отказаться. Но сейчас… Нет, сейчас не буду думать о плохом. В эту ночь и в последующие он мой. На столько, сколько отпущено судьбой…

Глава 6

Едва я утром зашевелилась, неохотно выныривая из недолгого, но безумно приятного сна, как на мою грудь по-хозяйски легла рука ректора.

— Во второй раз просто убежать утром я тебе не позволю, — послышался мурлыкающий голос рядом с моим ухом. — Знаешь, не слишком-то приятно заснуть, чувствуя себя самым счастливым мужчиной в мире, а утром увидеть рядом пустую подушку вместо любимой женщины.

— Любимой? — негромко повторила, чувствуя, как сердце заколотилось от прилива счастья.

Нет, наверное, это просто оборот речи, не более. Он не может меня любить. Это слишком неправильно. Словно угадав, что я снова придумываю себе поводы для сомнений, Ирмерий решительно подгреб меня к себе и стал покрывать нежными легкими поцелуями.

Они становились все настойчивее, выдавая пробуждение страсти. И все прочие мысли улетучились, кроме той, как же сильно я хочу этого мужчину. О, Тараш, мы с ним занимались любовью ночь напролет, а я все еще желаю его! Смогу ли когда-нибудь насытиться сладостью близости с ним?

Он усадил меня на себя и стал нежно поглаживать мою грудь и живот. Я выгнулась под его руками, способными одними своими прикосновениями доводить меня до безумия.

Ощутила, как внизу все наполняется жаром и увлажняется. Нарастающая пульсация заставила заерзать, что вызвало у Ирмерия утробный рык. Слегка приподняв меня, он направил внутрь моего тела свою набухшую плоть. И я ритмично задвигалась, желая поскорее почувствовать желанную разрядку. Краем сознания мелькнула мысль, что я все еще до конца не верю, что все это происходит на самом деле. Я в постели самого желанного мужчины темных миров, мы никак не можем насытиться друг другом и не хотим это прекращать. Если бы не обязанности, которые оба должны выполнять, наверняка не вылезали бы из кровати несколько дней. Разве что прерывались бы на еду и сон, чтобы хоть немного восстановить силы.

Когда мы достигли кульминации и я лежала на его груди, чувствуя, как он ласково поглаживает мою спину, я с неохотой произнесла:

— Мне нужно уходить. Лучше пробраться в общежитие, пока все еще спят. А то расспросов не избежать.

— Не вижу причин, почему ты не можешь сказать всем правду, — протянул Ирмерий, и я уловила в его голосе улыбку.

Вздрогнув, отстранилась и скатилась с тела ректора на свободную сторону кровати.

— Нет, — сказав это, поднялась и стала поспешно натягивать сброшенную вчера впопыхах одежду.

— Все будет так, как ты хочешь, — немного грустно произнес он. Перевернувшись на бок и приподнявшись на локте, наблюдал за мной с задумчивым выражением лица. — Когда мы снова увидимся?

Наспех скручивая волосы в пучок, я улыбнулась.

— Мы и так будем видеться каждый день. В столовой, например. Или в учебном здании.

— Ты знаешь, что я не об этом, — усмехнулся он.

— Знаю, — подтвердила я и чмокнула его в щеку. — Мне пора…

— Ты так и не ответила… — Он удержал меня за руку и притянул к себе, вернув поцелуй, но в гораздо более страстном варианте. У меня снова кровь закипела, и я с трудом заставила себя отстраниться.

— Мне и правда пора…

— Пока не скажешь, когда мы снова увидимся, не отпущу, — шутливо пригрозил он, снова приникая к моим губам.

Когда отпустил, сердце мое так колотилось, что я едва могла дышать.

— Сегодня… Я приду вечером, хорошо? Занесу почту в приемную, а потом…

— Не продолжай, иначе я потребую то, что планируется потом, прямо сейчас, — выдохнул Ирмерий, слегка поглаживая мои губы, распухшие от его поцелуев.

Я с нежностью посмотрела на него, улыбнулась и в этот раз все же ушла, не позволив себя больше задерживать.

Сердце мое пело. Наверное, я никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой.

Только сейчас поняла, что такое счастье на самом деле. Быть с тем, кого ты любишь, и знать, что он отвечает взаимностью. Когда это у тебя есть, все в жизни можно перенести, потому что за спиной вырастают крылья.

Но едва я вошла в нашу комнату в общежитии, радужное настроение померкло. Лоран уже не спал. Он лежал на кровати, заложив руки за голову, и в упор смотрел на меня. Я никогда не видела у него такого выражения лица. Раньше, каким бы злым Лоран ни был, его лицо все равно оставалось живым и выразительным. Но сейчас как-то посерело и словно лишилось чего-то важного, что раньше составляло суть этой личности. Лоран не сказал мне ни слова. Не обвинял, не оскорблял, не требовал объяснений. Просто смотрел так, словно я всадила ему нож в спину. И это ощущение было не из приятных.

— Нам нужно поговорить, — прошептала я так тихо, чтобы мог слышать только он. — Пожалуйста, — добавила, видя, что черноглазый даже не шевельнулся.

Он молча поднялся и, демонстративно обогнув меня, стараясь не коснуться, вышел за дверь. Я последовала за ним. В полном молчании мы дошли до лестничного пролета, где нас никто не мог слышать.

— Я не хотела, чтобы так вышло, Лоран, — начала первой, понимая, что должна хоть как-то оправдаться перед ним. Хотя, по сути, и не обязана была это делать. Я никогда ничего ему не обещала. Но все же испытывала непонятное чувство вины, и это тревожило. Я не хотела причинять боль этому парню. — Я полюбила Ирмерия Старленда с первого взгляда, хотя раньше считала, что подобное невозможно, что такое бывает только в романах о любви.

— Полагаешь, я так жажду подробностей ваших отношений? — Лоран, наконец, разлепил губы. Его слова прозвучали сухо и едко.

— Нет. Но я чувствую, что должна тебе это объяснить. Ты хороший парень, несмотря ни на что. Может, если бы я не встретила Ирмерия, то могла бы в тебя даже влюбиться. Но…

— Не продолжай, — процедил дроу. — И не беспокойся. Больше я не стану донимать тебя своим вниманием.

— Я не хочу, чтобы мы стали врагами, Лоран, — искренне сказала я.

— Полагаешь, я мог бы считать тебя врагом? — с горечью проговорил он.

— Прости… — я опустила голову.

— Что ж, во всем этом есть один плюс, — с сарказмом нарушил воцарившееся молчание Лоран. — Я теперь не должен чувствовать себя обязанным тебя защищать. Пусть это делает тот, кто с тобой спит.

— Не нужно так грубо, пожалуйста…

— Ну да… — он хмыкнул.

— Лоран, можно тебя попросить о последнем одолжении? — набравшись смелости, спросила я, поднимая на него глаза.

Губы дроу пренебрежительно скривились.

— Валяй.

— Никто не должен знать о моих отношениях с ректором.

— Наш благородный Ирмерий стыдится связи с человечкой? — осклабился Лоран.

— Вовсе нет, — я ощутила, как в душе всколыхнулась обида. Меня пусть оскорбляет как хочет, но Ирмерия я ему трогать не позволю! — Этого хочу я.

— И почему же? — он слегка повел плечами. — Это бы значительно облегчило твою жизнь в Академии.

— Вряд ли ты поймешь, — я вздохнула. — Я хочу, чтобы когда все закончится, он не лишился того, чего достоин по праву.

Судя по взметнувшимся бровям Лорана, он не понял, что я хотела сказать.

Поколебавшись немного, я решила сказать правду:

— Он слишком благороден, чтобы сам оставить меня, когда его страсть утихнет. Я сделаю это сама. Уйду. Он достоин большего, чего безродная человечка.

Некоторое время Лоран просто сверлил меня глазами, наморщив лоб и силясь что-то осознать. Потом покачал головой.

— Интересно, я когда-нибудь пойму, что творится у вас, женщин, в мозгах? Ты несешь полный бред.

— Почему же бред?! — выпалила я, уже разозлившись. Я тут ему душу изливаю. Сказала даже то, что утаила от Ирмерия, а он из меня умалишенную делает. — Я просто понимаю, что такой мужчина, как ректор, не может всерьез и надолго увлечься такой, как я. У него впереди большое будущее, и я не стану ему мешать. Просто уйду с дороги, когда придет время.

— Интересно, а ему ты об этом сказала? — уголки его губ подрагивали, словно он с трудом сдерживал улыбку.

— Я уже сказала, что он слишком благородный, чтобы воспринять мое решение нормально.

— Знаешь, — помолчав, бросив Лоран, — я ему больше не завидую. Бедный мужик.

— Почему же бедный? — я едва не задохнулась от негодования.

— Потому что ему досталась женщина с самой дикой логикой, о какой я когда-либо слышал. Значит, ты ему даже шанса не дашь самому решить, хочет он с тобой оставаться или нет. Просто разобьешь мужику сердце и скажешь, что сделала это ради его же блага. Извини, рыжая, но глупее я ничего еще не слышал.

— Это ты так думаешь, — отозвалась я с обидой.

— Ладно, меня это больше не касается, — пожал плечами Лоран. — Живи своей жизнью.

— Значит, ты не хочешь остаться хотя бы моим другом? — злость улетучилась, я вдруг ощутила такое острое чувство потери, что даже поразилась. Оказывается, успела привязаться к заносчивому дроу.

— Поживем-увидим, — проворчал он и, не желая больше продолжать разговор, двинулся обратно в нашу комнату.

Я некоторое время смотрела ему вслед, потом вздохнула и побрела туда же.

Следовало признать, что ректор идеально выполнял свое обещание. На людях даже не смотрел в мою сторону, что неожиданно вызвало во мне нелогичное неприятное чувство.

Проклятье, я ведь сама так хотела, почему же теперь с отчаянной надеждой стремлюсь поймать его взгляд? Мы с ребятами сидели в столовой и я, кусая губы, наблюдала за тем, как оживленно принцесса Лаурна беседует с Ирмерием. Несомненно, она успела так же соскучиться по нему, как и я. Мой любимый в этот раз казался не таким холодным, как обычно. То и дело на его губах скользила улыбка, глаза сияли. И то, что все это было обращено к Лаурне, терзало раскаленными прутьями мое бедное сердце.

Вздрогнула, когда Шейрис дернула меня за локоть, возвращая к реальности.

— Эй, ну ты только посмотри! — возмущенно выдохнула она, указывая куда-то.

Я без особого интереса проследила за ее гневным жестом и увидела, что Лоран остановился возле столика первокурсниц с факультета теоретической и прикладной магии и теперь напропалую флиртует с одной из девушек. Довольно хорошенькая русоволосая эльфиечка с пухлыми губами и курносым носиком с восторгом смотрела на него и охотно принимала знаки внимания. Я пожала плечами, нисколько не разделяя настроения Шейрис.

Если Лоран найдет утешение с этой девушкой, я только порадуюсь за него.

— Да как он может! — захлебывалась праведным гневом подруга. — Сначала Лин сердце разбил, теперь тебе! Он что решил стать эльфийским Зепаром?!

Я хмыкнула, вспомнив скандальные истории, ходящие о вышеупомянутом архидемоне.

Благовоспитанные девушки упоминали его имя не иначе как шепотом и по большому секрету. Самая неординарная фигура при дворе демонского верховного повелителя. Брат любовницы Велиара Лилит. Говорят, обладает выдающейся красотой и даром инкуба, редко встречающимся у обычных и высших демонов. Многие наши дамские угодники стремились брать с него пример, что в высшем обществе, разумеется, открыто не поощрялось.

Поймала взгляд Лин и впервые за прошедшие дни после их с Лораном расставания не увидела в нем враждебности. Девушка сочувственно мне улыбнулась, и я решила подыграть.

А что? Пусть все думают, что Лоран и правда меня бросил. Так будет легче избежать ненужных расспросов. Разумеется, я и слова плохого не скажу против черноглазого, как бы меня на это не провоцировали. В общем, как бы то ни было, я радовалась, что между мной и Лин теперь снова наладятся отношения.

Учебный день прошел без особых происшествий, и после занятий я, как обычно, направилась в Арклан. То, что Лоран теперь не считал своим долгом меня сопровождать, к моему собственному удивлению, немного расстроило. Оказывается, я успела привыкнуть к его обществу больше, чем полагала. Но, слава Тараш, рядом был Вейн, который, в отличие от меня, отсутствию Лорана явно обрадовался.

— А что между вами произошло? — не удержался целитель от вопроса. — Мне казалось, Лоран от тебя без ума.

— Значит, не настолько, — откликнулась я. — Вейн, давай не будем обсуждать Лорана, хорошо?

— Понимаю. Тебе, наверное, больно касаться этой темы.

Я пожала плечами и решила, что не стану развеивать его иллюзии. Пусть думает, как хочет, лишь бы не заподозрил правду. Мы завели разговор на нейтральные темы, и вскоре мое настроение значительно приподнялось.

На почте я застала непривычное оживление. Гинни, качающая ребенка, Дейн и несколько соседей что-то так бурно обсуждали, что даже не сразу заметили мое появление.

Улучив момент, я пробормотала приветствие, обращаясь ко всем сразу, и встала за прилавок, на ходу сбросив с себя мантию и отложив в сторону. Когда даже это не заставило кого-то обратить внимание на меня, недоуменно спросила у стоящего рядом Дейна:

— Да что случилось-то?

Это послужило катализатором, и на меня обрушился целый шквал объяснений, словно вопроса только и ждали. В мешанине разноголосья я напрасно пыталась выловить смысл и, в конце концов, замахала руками.

— Пожалуйста, пусть расскажет кто-то один!

Местные сначала умолкли, потом попытались разобраться, кто будет рассказывать, и в итоге я сама обратилась только к Дейну:

— Ты можешь спокойно объяснить мне?!

Наконец, я получила возможность услышать четкую и внятную речь. И все же гном был так взволнован, что то и дело прерывался, а остальные дополняли его рассказ взволнованными возгласами. В общем, вот, к чему все сводилось:

— У нас тут кое-что странное произошло, Летти! Почтенный господин Корм, хозяин бакалейной лавки… Ну, ты знаешь его, он раз в две недели посылает денежный перевод матушке в Сайдер… Кучерявый такой, в красной шапке ходит даже в жару…

— Да я поняла, кто такой господин Корм! — пришлось воскликнуть, чтобы прервать ненужные объяснения. — Дальше-то что?!

— Так вот, его жена говорит, что проснулась сегодня утром, как обычно, в семь утра.

Обычно к этому времени муж уже в лавке, поэтому она даже не заподозрила ничего.

Занялась своими делами, замоталась. Пока детишек накормила, в порядок привела, заняла чем-нибудь… А у них-то десять ребятишек! Старшенькому-то уже тринадцать-то годков.

Кормы на него не нарадуются. Толковый такой, в школе всегда лучшие оценки получает. А младшенькой-то еще и годика нет…

Прежде чем Дейн вздумал перечислить мне всех детей господина Корма и в деталях рассказывать об их характере и особенностях, я взмолилась:

— Дык что с господином Кормом-то?

— А, точно, это я что-то отвлекся, — махнул рукой гном и продолжил: — Почтенная госпожа Корм заподозрила неладное только тогда, когда к ней соседка заглянула. Мол, здоров ли господин Корм. Уже десять, а в лавке закрыто до сих пор. Если заболел, то у нее есть проверенный рецепт, который еще от матушки достался. Подходит от всего! И от колик, и от зубной боли, и от…

Инициативу переняла другая жительница, та самая престарелая гномиха, к которой я как-то потыкалась в поисках работы, но я ей не подошла, потому что шить не умела.

— Да-да, я сама тем рецептом пользовалась не раз. Нужно взять отвар коры дуба, добавить туда…

— Эй, ну, пожалуйста, расскажите мне о господине Корна! — пришлось не слишком-то вежливо прервать ее излияния. Иначе, чувствую, пришлось бы выслушать все рецепты местных снадобий с дня основания славного Арклана.

— Так вот, — снова с глубокомысленным видом заявил Дейн, — почтенная госпожа Корн попросила старших деток присмотреть за младшими, взяла запасной ключ и ринулась в лавку.

— Они вместе с соседкой ринулись, — зачем-то уточнила пожилая гномиха. Видать, чтобы тоже слово вставить. Я едва подавила желание закатить глаза, но это было бы слишком невежливым.

— А возле лавки уже целая толпа образовалась, — продолжал мой хозяин. — Люди уже тревожиться начали. Никогда такого не было, чтобы господин Корм не открыл свою лавку аккурат в половине восьмого утра. Даже если болел, то просил кого-то заменить его. А тут…

В общем, чуяли все, что беда приключилась… Почтенная госпожа Корм еле замок открыла, так у нее руки дрожали, — добавил театральности рассказу гном. — А когда все вошли в лавку, то… — он выдержал эффектную паузу и оглядел жадно ловящих каждое его слово слушателей. Я в очередной раз удивилась — они ведь уже знали конец истории, чему ж так поражаются. Но, разумеется, свои недостойные мысли оставила при себе и изобразила, что вся превратилась в слух. Довольный произведенным эффектом, Дейн набрал в грудь побольше воздуха и проговорил: — Заходят все, значит, в лавку, а там… Лежит господин Корм на полу у прилавка, закоченевшая рука куда-то в сторону указывает. А на лице такой ужас, что у всех собравшихся поджилки затряслись. В лице ни кровинки. Что ж такого увидел всегда спокойный и невозмутимый господин Корм, что его так пробрало-то? — Дейн оглядел присутствующих и, не дождавшись ответа, закончил: — Вот! Никто не знает!

— А стражей вызывали? — невольно проникнувшись трагедией, всколыхнувшей тихий мирный Арклан, спросила я.

— А то! Наше местное отделение в полном составе пришло. Главный страж и его помощник. Еще послали за отрядом пограничной стражи, но те только к вечеру смогут прийти. А так нашим придется разбираться.

— И что же они обнаружили? — допытывалась я.

— Никаких следов постороннего воздействия, — возгласил Дейн. — Такое ощущение, что господин Корм умер от страха… Но это еще не все!

— Вот как? — поразилась я.

Тут уже не выдержала пожилая гномиха, до этого изо всех сил сдерживающая желание снова вставить слово.

— Кое-кто видел призрак господина Корма! Он вокруг своего дома летал, но словно не решался залететь. А потом и вовсе исчез, когда понял, что его увидели.

— Может, тому, кто это видел, показалось просто? — не поверила я. Нет, конечно, в существовании призраков я не сомневалась. Только вот обитали они больше в пограничных лесах. На обычных землях как-то редко приживались. Быстро теряли силу и потому избегали там оставаться.

— Я лично видела! — призналась пожилая гномиха с таким видом, что я не осмелилась публично усомниться.

— Ну, ладно, — я пожала плечами. — Думаю, стражи разберутся с этим делом. Дейн, а мы работать сегодня будем? — пришлось воззвать к благоразумию хозяина.

Он с неохотой кивнул.

— Да, будем, конечно. У меня тут уже куча почты скопилась, нужно в Сайдер отвезти.

— А у меня еще ужин не готов, — вспомнила Гинни, укачивая проснувшегося младенца, до этого по непонятной причине преспокойненько себе дрыхнувшего среди всеобщего гвалта.

Соседи неохотно разошлись, на ходу продолжая обсуждать случившееся. Я занялась привычным делом, стараясь не отвлекаться. Конечно, жалко бедного Корма, но что теперь можно сделать. Надеюсь, все же, что смерть объясняется естественными причинами и никакая неведомая опасность жителям не угрожает. И все же как только представляла бедную госпожу Корм и ее десять детишек, оставшихся сиротами, на глаза слезы наворачивались. Несправедливо это все. Всякие мерзавцы живут себе и здравствуют, а такие, как господин Корм, ни с того ни с сего покидают этот мир.

Остаток дня прошел как-то сумбурно. Если кто и заходил на почту, то в основном чтобы обсудить подробности случившегося. Гинни то и дело выходила из жилых помещений и включалась в разговоры. Сама того не желая, я теперь знала о каждом этапе расследования, за которым зорко следили жители. Местный страж так и не смог определить причину.

Подключили мастера Мирна для выяснения причин смерти, но и он сказал, что впервые такое видит. Выглядело так, будто разом все органы отключились в один момент — и именно это стало причиной смерти. Но как такое могло произойти и почему на лице покойника отражался ужас, он затруднялся ответить.

Только когда прибыли пограничные стражи, а это произошло около четырех, у их начальника возникло подозрение. Но пока оно не подтвердилось, он не желал ничего говорить местным, чтобы не началась паника. Сказал только, что теперь по всему Арклану круглосуточно будут патрулировать пограничные стражи. Вся эта таинственность только усиливала беспокойство людей.

Вернувшийся к концу моей смены Дейн, узнав последние новости, вознамерился отправить Гинни с малышом к своей матери в Нойдер, пока все не утрясется. Я его полностью поддержала, но нам стоило немалого труда убедить рыдающую Гинни, что так будет лучше. Я и сама переживала за маму, которой могла угрожать неведомая опасность, но Дейн пообещал, что сделает все, чтобы ее защитить. Если только заметит что-то подозрительное, немедленно позовет стражей.

В общем, когда я возвращалась в Академию, у меня уже голова раскалывалась от всех этих волнений. Только мысль о том, что скоро увижу Ирмерия, еще держала на плаву. Сказав Вейну, что отнесу письма в приемную, рассталась с ним и чуть ли не бегом направилась в учебный корпус.

Едва переступила порог приемной, как ректор бросился мне навстречу. Секунда — и мы уже исступленно целовались, сжимая друг друга в объятиях.

— Как же я соскучился! Этот день показался бесконечным, — шептал он, не в силах оторваться от меня.

— По тебе не было заметно, что скучал, — проворчала я, вспомнив, как он даже не смотрел в мою сторону.

— Это потому что ты не могла заглянуть в мое сердце… Иначе бы так не говорила… — он улыбнулся и ослабил хватку, давая мне возможность снова дышать. — Но я всего лишь выполнял твое желание. Держался так, словно между нами ничего нет.

Я лишь вздохнула, и сама осознавая нелогичность своих претензий.

— Как у тебя день прошел? — тихо спросил он.

— Сумбурно как-то, — призналась я. — Очень устала.

— Тогда нет ничего лучше магического воздействия твоего личного целителя, — шутливо сказал он и подхватил меня на руки.

Когда в таком вот недвусмысленном виде направился к двери, я возмущенно воскликнула:

— Ты что?! А если кто-нибудь увидит?

— Те, кто мог бы увидеть, уже давно отправились по своим делам, — возразил Ирмерий. — Да и вообще, если честно, меня мало заботит, если о наших отношениях узнают.

— А меня нет! Так что поставь меня на место. Я сама могу идти.

Он вздохнул, но все же бережно выпустил из рук. Вскоре мы уже шли в его комнату, то и дело озираясь, словно воры. Выдохнула с облегчением, когда нам удалось незамеченными добраться до покоев Ирмерия.

— Ты голодная? — спросил он, снова заключая меня в объятия. — Если хочешь, я могу сходить в столовую и раздобыть тебе что-то съестное.

— Нет, мама меня накормила, — я улыбнулась и потерлась носом о его щеку, с наслаждением вдыхая любимый запах. — А вот от услуг личного целителя не отказалась бы.

Он улыбнулся и снова подхватил на руки. Понес к кровати и осторожно опустил на шелковые простыни.

— Помнишь, как я уже делал это однажды? — вкрадчиво заговорил Ирмерий. — Не представляешь, чего мне тогда стоило ограничиться только магическим воздействием.

Я рассмеялась.

— А ты даже не представляешь, что тогда творилось со мной… И какие сны мне снились после твоего целительского воздействия.

— Вот о снах поподробнее, — промурлыкал он, развязывая ленточки мантии. — Надеюсь, в них ты видела меня?

— А если скажу, что нет… — лукаво спросила, помогая ему освободить меня от первого предмета одежды. — Что тогда сделает грозный ректор?

— Выпытаю правду, а потом тут же отчислю всех твоих тайных возлюбленных, — шутливо пригрозил он. — Тебя же ждет долгое и суровое наказание…

— Вот как? И что за наказание? — невинно поинтересовалась я, замерев от прикосновения к обнаженным плечам, с которых он уже стянул платье. — Так, кажется, мы сейчас говорили о целительском воздействии, лорд Старленд, — проворчала я. — И что делают ваши руки?

— Они живут своей жизнью, — усмехнулся он. — Ничего не могу с ними поделать.

— А знаешь, я не так уж и устала, оказывается, — хрипло сказала я, когда его губы скользнули по моей шее к ключицам.

— Рад это слышать… — не менее хрипло откликнулся он. — А то, похоже, сегодня у меня будут кое-какие проблемы с концентрацией целительской энергии.

Я хохотнула и зарылась пальцами в его светлые волосы, замерев от того, насколько приятно к ним прикасаться. От осознания того, что могу делать то, о чем еще недавно только мечтала, все во мне ликовало. Притянула голову ректора к себе и впилась в его губы, не в силах сдержать собственное желание. И вскоре снова таяла и задыхалась от наплыва эмоций под его умелыми нежными руками. В который раз на задворках сознания мелькнула мысль, что я не заслуживаю такого счастья, но постаралась тут же ее отогнать.

Когда мы отдыхали после очередного страстного соития, я неожиданно поняла, что могу говорить с этим мужчиной о чем угодно. Эта близость между нами по-настоящему пугала из-за того, что я не знала, как смогу жить, когда лишусь ее. Сама не заметила, как рассказала ему о разговоре с Лораном, избежав только подробностей, какие касались лично ректора.

— Он на самом деле любит тебя, — сделал неожиданный вывод Ирмерий. — Думаю, только твое признание в том, что ты ко мне испытываешь, заставило его отступить. Иначе он бы так легко не отказался от тебя. Впрочем, я его понимаю.

— А что бы ты сделал, если бы я полюбила другого? — сорвался с губ неожиданный вопрос.

— Наверное, захотел бы умереть, — я даже вздрогнула, настолько серьезно он это сказал. — Это желание неоднократно меня посещало в течение последних пятидесяти лет, — Ирмерий уставился на вздымающийся над нами балдахин, словно не решаясь сейчас посмотреть мне в глаза. — Но таким, как я, умереть трудно.

— Из-за того, что ты высший? — тихо спросила я.

— Из-за того, что мы слишком цепляемся за жизнь даже в минуты крайнего отчаяния.

Считаем добровольный уход слабостью и стыдимся этого.

— Скажи, почему ты утратил вкус к жизни?

Я замерла, боясь, что зашла слишком далеко. Кто я такая, чтобы требовать у него откровенности? Всего лишь временная постельная игрушка.

— Если хочешь, можешь не отвечать, — поспешно добавила.

— Думаю, все же хочу… Хочу поделиться этим именно с тобой. Возможно, тогда ты сможешь лучше меня понять, и перестанешь сомневаться в моих чувствах.

— Не принимай обычную страсть за чувства, — я поморщилась, понимая, что если только позволю себе поверить в его любовь — это станет для меня началом конца. Потом еще больнее будет потерять его.

— Девочка моя, — его губы тронула снисходительная улыбка. — Сколько тебе лет?

— Восемнадцать, — немного обиженная этой снисходительностью, буркнула я. — Я уже достаточно взрослая, чтобы понимать многие вещи.

— Мне больше четырехсот, — напомнил он мягко. — По-твоему, я не могу отличить страсть от чего-то более глубокого?

Я промолчала, все равно оставшись при своем мнении. Он сам сказал, что пять десятилетий вообще не мог хоть что-то чувствовать. Это изменила я, вот он и принял те эмоции, какие в нем вызвала, за нечто большее.

— Давай не будем говорить о том, как назвать то, что происходит между нами, — попросила я. — Время все расставит по местам. Лучше расскажи мне то, что посчитаешь нужным. Раз ты и правда этого хочешь сам…

Некоторое время он смотрел на меня с задумчивым выражением, потом кивнул.

— Хорошо. Надеюсь только, что ты не сделаешь из этой истории каких-то парадоксальных выводов. Уже понял, что ты любишь это делать.

— Ты смеешься надо мной? — возмутилась я.

— Нет. Я просто пытаюсь тебя понять, — он нежно прикоснулся губами к моему лбу и поднялся с постели. — Хочешь вина?

Поколебавшись, я все же кивнула.

— Не откажусь.

Он прошел к скрытому в стенной нише бару и извлек светло-зеленую пузатую бутылку.

— Светло-эльфийское. Его производят в той провинции, где я родился.

Ректор разлил нежно-изумрудную, будто светящуюся изнутри, жидкость по бокалам и устроился на диване.

— Иди ко мне, Летти. Если мы останемся в постели, боюсь, я снова начну приставать к тебе прямо посередине истории, — в его голосе слышались игривые нотки, но по его взгляду я поняла, что он почему-то волнуется. Наверное, нелегко решиться раскрыть всю правду о себе кому-то, кто для тебя важен. Или я опять принимаю желаемое за действительное?

Тем не менее, я поднялась с постели, завернулась в простыню и подошла к нему.

Устроилась рядом, поджав под себя ноги. Взяла протянутый бокал и осторожно отхлебнула вина. Во рту растеклась изумительная пряная сладость. Казалось, я пью драгоценный нектар, от которого по всему телу растекаются живительные силы.

— Восхитительно! — выдохнула я восторженно. — Никогда такого не пробовала, хотя в доме Медлентов был неплохой погреб.

— Такое вино не продают чужакам, — он как-то горько улыбнулся. — Одна из причуд светлых эльфов… Мне иногда по старой памяти присылает мать. Ты говорила, что считаешь дроу заносчивыми, приводя в пример этого твоего Лорана. Но поверь, если бы познакомилась с высшей аристократией светлых миров, узнала, что бывает еще хуже. У них куча глупых правил и ограничений. Если ты полукровка или вообще не имеешь примеси крови светлых эльфов, тебя никогда не примут, как равного. Моя мать совершила большую ошибку, не позволив мне расти в темном мире. Сочла, что то, что моим отцом был король, смягчит сородичей.

— Не смягчило? — еле слышно спросила я, чувствуя, как замирает сердце от жалости к нему. Пусть я человечка и к моим сородичам среди дроу тоже не относились с уважением, но я почти этого не ощущала, окруженная заботами леди Гванары и Парнисы. А что пришлось пережить ему? Маленькому принцу, которого в раннем детстве ждали почет и почтение, а затем — участь чужака и презрение.

— Мне неизменно давали понять, что я никогда не стану одним из них, — отхлебнув вина, проговорил он, глядя на пламя в камине. — Мать вышла замуж уже через год после того, как мы переехали в светлый мир. У ее мужа был сын от первого брака — чистокровный светлый эльф, старше меня всего на два года. Не представляешь, во что может превратить жизнь ребенка ненавидящий его старший брат. Особенно, если у него куча приятелей-прихлебателей, готовых поддержать любую подлую выходку. Наверное, именно тогда, в очередной раз оказавшись беззащитным перед сворой озлобленных противников, я понял, что должен стать по-настоящему сильным. Наставник, приставленный ко мне и брату, поражался моим успехам. Все свободное время я посвящал тренировкам и отработкам ударов. Вскоре смог дать отпор обидчикам. Притом такой, что со мной не решались больше связываться. Меня считали бешеным, говорили, что так во мне проявляется грязная кровь дроу. Когда же во мне еще и открылся неплохой магический дар, решил для себя, что должен поступить в Темную Академию.

— А почему не в Светлую? Говорят, в светлых мирах тоже есть чему поучиться.

— Возможно. Но упор там делают на магию, а не на физическую подготовку. Я же хотел и того, и другого. Была еще одна причина, почему я не желал больше оставаться на родине матери.

Он немного помолчал, потом продолжил:

— Ту поездку в столицу я вряд ли когда-нибудь забуду. Мать и отчим решили, что мы с братом уже достаточно взрослые, чтобы быть представленными ко двору. Нужно ли говорить, что ничего, кроме новой порции скрытых за слащавыми улыбками издевательств, мне нечего было там ждать. Но ко всему этому я уже привык и это не настолько задевало.

Тех же, кто особо усердствовал, всегда можно было вызвать на поединок. После пяти яростных схваток, после которых заносчивые светлые эльфы заметно потеряли свою самоуверенность, мало кто решался открыто проявлять настоящее отношение ко мне. Я же научился прятать эмоции за неизменной вежливостью и отстраненностью. И даже не предполагал, что судьба готовит мне новый удар. Влюбиться в чистокровную светлую эльфийку, чья семья была в родстве с верховным светлым королем — верх глупости. Но когда речь заходит о любви, разве разум может диктовать свои условия?

Я сама не заметила, как осушила бокал до дна, и Ирмерий тут же подлил мне еще.

Слышать о том, что когда-то он был безумно влюблен в кого-то, было не слишком приятно.

Но я постаралась ничем не выдать своих чувств. Сама хотела правды, теперь должна ее принять.

— Самое удивительное, что девушка ответила на мои чувства. Армила… — он задержал ее имя на языке, словно стремился запечатлеть его вкус. — Сначала мы просто обменивались взглядами, радовались возможности коснуться друг друга во время танца. Потом стали передавать друг другу послания, условившись о тайном месте. Как же сильно я ее любил…

Мы даже бежать решили, зная, что ее семья никогда не даст согласия на этот брак. Ее хотели выдать за наследного принца. В отличие от темных миров, там королевская власть передается по крови. Может, это еще одна причина, по которой светлые эльфы так кичатся своим происхождением…

Он надолго умолк, погруженный в собственные размышления. Я осмелилась первой нарушить молчание:

— Но бежать вам не удалось? Кто-то помешал? О вашей тайне стало известно?

— Напротив. Удалось, — я заметила мелькнувшую на его лице боль. — Но нас поймали у портала перехода в один из темных миров. Семья Армилы не собиралась отпускать ее.

Знаешь, иногда я думаю, что было бы, если бы мы тогда не стали ждать возможности узаконить отношения и познали друг друга раньше. Может, чтобы покрыть позор Армилы, нам бы разрешили пожениться. Но теперь нас разлучили навсегда. Удостоверившись, что девушка все еще невинна, ее поспешили выдать замуж. Наследный принц был жестоким и не испытывал ни малейших чувств к своей молодой жене. Он вообще, говорят, предпочитал мужчин. Разумеется, открыто об этом никто не говорил. Вернувшись в провинцию, я лишь издалека мог следить за судьбой своей любимой. Известие о том, что она умерла всего через несколько месяцев после свадьбы, стало для меня тяжким ударом. Утонула в пруду… До сих пор не знаю, то ли ей кто-то помог это сделать, то ли она сама… По официальной версии все произошло по чистой случайности. Армила не удержала равновесия и упала в воду, а рядом никого не оказалось, чтобы помочь… Я уехал сразу, как настал очередной прием в Темную Академию. Оставаться дольше в светлых мирах было выше моих сил.

Его голос звучал нарочито буднично и отстраненно, но я чувствовала, сколько боли скрывалось за этим.

— Что бы ты делал, если бы духи-хранители отвергли тебя? — утирая слезы, выступившие на глазах, спросила я.

— Все равно поступил бы в войско. Искал смерти на поле боя, раз уж считал слабостью сам лишить себя жизни. Но без знаний, полученных в Академию, это бы случилось гораздо быстрее. Знаешь, я надеялся, что учеба здесь подарит мне шанс снова найти смысл существования.

— Помогла?

— Как ни странно, да. Дух-хранитель — удивительное существо, помогающее справиться не только с физической, но и с душевной слабостью. Он помог найти силы и смысл. Я решил, что буду сражаться за мир своего отца. Отдам ему то, что отверг мир моей матери.

— О твоих подвигах до сих пор слагают легенды.

— Знаю, — он как-то болезненно усмехнулся. — Я достиг совершенства в выбранной для себя области. И тем горше осознавать, как же сильно заблуждался.

— Ты потерял веру в то, за что сражался?

— Встреча с девушкой-оборотнем, чье поселение мои люди стерли с лица земли, перевернула всю мою жизнь.

Я замерла, не в силах что-либо сказать.

— Это произошло пятьдесят лет назад, — Ирмерий залпом осушил бокал, потом снова разлил вина нам обоим. — Моя вторая большая любовь. Када. Моя пленница, дочь предводителя мятежников, которую мы держали заложницей в нашей крепости. Та, что ненавидела меня так, что едва не убила в нашу первую встречу. Я тогда пожелал лично допросить ее. Не позволил это сделать другим, зная, каким унижением это может для нее закончиться. Воины не слишком церемонятся с тем, что светлые эльфы столь высоко ценят.

Женской честью. Едва я снял с Кады оковы, желая вежливостью и доброжелательностью настроить ее на сотрудничество, она извлекла спрятанную за щекой иглу и вонзила мне в горло. Еще миллиметр — и меня не было бы в живых. Она знала, в какую точку бить. До сих пор не знаю, почему промазала. Может, рука дрогнула или уже тогда она почувствовала ко мне то же, что и я к ней чуть позже. Это зарождающееся чувство не позволило ей довести дело до конца. Разумеется, сотрудничать Када не собиралась. От нее можно было услышать лишь проклятья и оскорбления. Я же оставался неизменно вежливым с ней. Даже не наказал за попытку убийства, хотя она этого ожидала. Постепенно мне удалось заслужить ее доверие. Мы вели долгие разговоры, в которых она открывала мне такие вещи, о каких я раньше и не задумывался. О том, чем для других народов была эта война, которую дроу вели с завидным постоянством. Всего лишь борьба за свободу, за право жить нормальной жизнью, а не довольствоваться крохами с барского стола. Под гнетом темных королей народу Кады и множеству других приходится жить практически впроголодь. Непомерные налоги, отсутствие элементарных прав, которые остаются таковыми лишь на бумаге. Все те жуткие истории, которые жители темных королевств впитывают с малых лет — о диких племенах, только и желающих хаоса и кровопролития — все это тщательно продуманная политика. Мы и должны их ненавидеть, чтобы власть королей была незыблимой. Короли — наша защита от диких орд, грозящих разрушить привычный мир. А правда в том, что все, чего хотят эти существа — жить по заветам предков, и не бесправными слугами системы, а свободными.

Все, на что я раньше предпочитал закрывать глаза и что меня, по большому счету, не особо трогало, открылось с новой стороны. Я слушал рассказы Кады о жизни ее народа, узнавал их обычаи, законы, легенды, и понимал, что эти существа ничем не хуже нас. Они вовсе не кровожадные дикари, не жаждут крови наших младенцев и чести наших женщин. Вот те представители их рас, кто взращивался на подобных россказнях в наших землях, скорее могут перенять эти стереотипы.

Ирмерий снова умолк, и в этот раз я не осмелилась нарушить его молчание. Чувствовала, как ему трудно вспоминать обо всем этом. Он заговорил сам, слова давались тяжело и звучали глухо:

— Однажды пришел приказ от короля Гармина. Он велел избавиться от пленницы. Ее отец не пожелал принять наших условий и его люди напали на гарнизон одной из крепостей.

Когда я сказал об этом Каде, она вполне одобрила отца. Благо одного для ее народа — малость по сравнению с благом большинства.

— Тебе пришлось убить ее? Самому? — в ужасе воскликнула я.

— Думаю, этого от меня ожидали. Да я и никому бы не позволил и пальцем к ней прикоснуться. Она сама потребовала, чтобы это сделал я лично. К тому времени мы уже стали любовниками, и я знал, что никого на свете нет для меня дороже этой девушки… Я не смог… Я решил рискнуть всем и устроить ее побег. И самому бежать вместе с ней. К тому времени я окончательно утратил иллюзии в том, чем занимался несколько веков. Ирония судьбы, не правда ли? Снова побег с любимой девушкой в надежде на лучшую жизнь…

— Что же произошло? — одними губами прошелестела я.

— Когда я пришел за ней в ту ночь, она была мертва, — в его голосе сейчас звучала такая опустошенность, что мне стало страшно. Что если эти воспоминания снова погасят в нем жажду жизни? Я отставила бокал и обняла его, прижавшись всем телом. Гладила по волосам, тихо шептала что-то успокаивающее.

Он вздрогнул, будто вернувшись к реальности, и посмотрел на меня так проникновенно, что у меня сердце защемило.

— Если я потеряю еще и тебя, не знаю, как смогу с этим справиться.

— Ты меня не потеряешь, — я прильнула к его губам и пылко поцеловала, но он отстранился.

— Ты должна услышать окончание истории, — его губы тронула мрачная улыбка. — Знаешь, кто убил мою Каду?

Я замотала головой, а сердце тревожно сжалось в ожидании чего-то плохого.

— Тарин Байдерн. Он явился, чтобы лично убедиться в том, что приказ короля выполнят.

С ним еще была советник Дарбнир, но я точно знал, что удар нанес он. Перерезал ей горло.

Во время последующего застолья он смаковал это в подробностях. Говорил о том, что не прочь был бы позабавиться с девчонкой, но эта фурия едва ему глаза не выцарапала. Да и на глазах у нашей стальной леди ему бы приличия не позволили сделать что-либо непристойное. Как же Байдерн тогда набрался! Нес полную околесицу.

Стиснув губы, я молча смотрела на него. Теперь прекрасно понимала, почему Ирмерий так ненавидит декана Ба йдерна. И причина его враждебности к лорду-наместнику Дарана тоже ясна. Мать Кайлена находилась рядом с убийцей, когда тот перерезал горло возлюбленной Ирмерия, и даже не попыталась этому помешать. О, Тараш, представляю, как же ему было тяжело все это время!

— Я оставил службу сразу после этого. Просто больше не мог заниматься тем, что глубоко опротивело, — продолжил ректор, снова устремляя глаза на огонь. — Попросил о месте преподавателя. Все ожидали, что я буду готовить адептов военного факультета, но я выбрал иной путь. Я начал изучать целительство и учить этому других. Оказалось, что и к этому у меня неплохие способности… — он слабо улыбнулся. — Жаль, раньше не знал об этом. Мог бы причинить меньше вреда. Знаешь, иногда я думаю, что заслужил все, что со мной произошло. Несколько веков убийств, жестокости. Я даже не задумывался, что убиваю чьих-то сыновей, любимых. Был опьянен злобой, желанием стать лучшим. Как глупо и бездарно потрачена жизнь… Жаль, что моему новому делу я смог отдать лишь жалкие крохи того, чем был раньше. Пустую оболочку.

— Это неправда… — я положила голову ему на плечо. — Ты не представляешь, какой ты.

Вовсе не пустая оболочка. Когда я увидела тебя там, на крыльце учебного здания, в день отбора… Ты излучал внутренний свет, одухотворенность, и они просто заворожили меня.

Даже сильнее, чем твоя красота.

— Обещай, что никуда не уйдешь от меня, — прошептал он, привлекая к себе.

— Пока со мной тебе будет лучше, чем без меня, так и будет, — глухо сказала я, не желая давать опрометчивых обещаний.

— Тогда это навсегда, — откликнулся он и улыбнулся. — Ты даже не представляешь, как дорога мне.

Я не ответила, чувствуя, как по щекам снова заструились слезы. Пыталась разобраться в том, какие эмоции вызвала во мне история его жизни, и не могла. Одно знала точно — сейчас он стал мне намного ближе, чем раньше. Теперь я лучше понимала своего любимого мужчину. Что им двигало в жизни, чего он хотел. И понимала, что большую часть жизни он стремился добиться успеха. Стать тем, кем мог бы, если бы в темных мирах, как и в светлых, королевская власть передавалась по наследству. Это его судьба. Он создан для того, чтобы править. И у него это еще может быть. Может… если снова на пути не встанет досадная помеха. Новая любовь, которая грузом потянет его на дно. Жаль, что он сам этого не понимает.

Глава 7

Когда на следующий день мы с Вейном подходили к Арклану, я невольно остановилась, заметив идущий нам навстречу небольшой отряд пограничных стражей. Еще издали узнала знакомую фигуру Шейна Лоннерса. С кем-кем, а с ним мне точно не хотелось пересекаться.

Пусть третьекурсник теперь и держался на расстоянии, но по-прежнему посматривал далеко неравнодушно. Особенно с тех пор, как я больше не считалась девушкой Лорана. И хоть предупреждение ректора удерживало Шейна от опрометчивых поступков, но от этого неугомонного всего можно было ожидать.

— Ты чего? — отреагировал Вейн, тоже останавливаясь.

Потом проследил за направлением моего взгляда и понимающе кивнул.

— Думаю, он даже на пушечный выстрел теперь к тебе не подойдет. Не переживай.

Стражи тут только для защиты Арклана. Идем.

Вейн взял меня под руку и увлек за собой. И все же, когда мы поравнялись с отрядом, я уловила тоскливый взгляд Шейна. Физиономия у него была такая помятая, что это выглядело даже забавным. Наверняка после службы хорошо погулял у господина Дамьена.

Или в общежитие прихватил бутылочку.

— Привет, Летти, — неожиданно окликнул он, когда я уже с высоко задранным подбородком собиралась пройти мимо.

— Привет, — буркнула чисто из вежливости.

Приятели Шейна понимающе переглянулись и с сальными улыбочками отошли, чтобы не мешать ему общаться со мной. Последнее делать я никак не собиралась и потому теперь уже сама увлекла Вейна дальше. Но Лоннерс явно сегодня решился на крайности, раз поспешил следом и нагнал нас.

— Как у тебя дела? — спросил с таким жалким видом, что не ответить было бы с моей стороны излишней жестокостью.

— У меня все замечательно, — бросила я и поджала губы, давая понять, что не хочу продолжать разговор. Спрашивать о том, как дела у самого Шейна, понятное дело, не собиралась.

— Слышал, ты рассталась с Лораном…

Я закатила глаза.

— Может, и так, только тебе до этого не должно быть никакого дела, — сухо сказала и смерила его недобрым взглядом. — Если не хочешь, чтобы я сообщила ректору, что ты снова взялся за старое, лучше иди своей дорогой.

Его лицо исказилось злобой, что особенно отвратительно смотрелось вкупе с заплывшими после вчерашних возлияний воспаленными глазками.

— А ты меня не пугай, крошка.

— Я? И не собиралась. Пугать будет кое-кто другой, — снова намекнула я на непосредственное участие в этом деле начальства Академии.

Шейн смерил меня новым неприятным взглядом и двинулся к ржущим приятелям.

— Что, Лоннерс, отшила она тебя? — донесся до меня голос одного из них, а затем последовавшее за этим грязное ругательство самого Шейна.

Дальше я слушать не пожелала и поспешила своей дорогой. Вздохнула с облегчением, входя на почту. Теперь, когда можно в любой момент повстречать на улице озабоченных старшекурсников, только здесь могла чувствовать себя в безопасности.

У прилавка стояли двое посетителей, беседующих с Дейном. Разговор явно снова велся о случившемся с господином Кормом. Я сразу погрустнела и поплелась к хозяину.

— Летти, ты уже слышала? — в этот раз меня заметили сразу и поспешили посвятить в свежие сплетни.

— Слышала что? — как-то не хотелось сейчас слушать о плохом, но из вежливости пришлось поддержать разговор.

— Новая смерть! — огорошил Дейн, и я от потрясения даже ухватилась за прилавок.

— Как? Когда?

— Вчера ночью, — доверительно сообщил гном. — Госпожа Глиннер.

— Что?!

В подтверждение его слов посетители: две горожанки в белых чепцах поспешно закивали. Госпожа Глиннер, подумать только! Та самая пожилая гномиха, которая принимала такое активное участие во вчерашнем обсуждении! Какая ирония судьбы! Так хотела быть на переднем плане, и вот тебе на…

Дейн, пока я пыталась отойти от шока, засыпал меня подробностями:

— Ее муж говорит, что она пыталась его разбудить. Говорила, мол, услышала шум на кухне. Он сам ничего не услышал и посоветовал опять заснуть. Сам тут же погрузился в сон.

А она, видать, не послушалась. Пошла посмотреть… Муж обнаружил ее утром, когда спустился. Лежала возле кухонного стола. Как и в прошлый раз, ничего не тронули. Даже посуда не разбита нигде. Только госпожа Глиннер, указывающая на что-то, и выражение смертельного ужаса на ее лице.

— Жуть какая!

— Сегодня вместе с пограничными стражами приходил один из ваших преподавателей.

Кажется, лорд Байдерн, — сообщил Дейн. — Он подтвердил предположение начальника стражей. Сказал, что тут нечисть орудует.

— Нечисть?! Прямо в Арклане? — поразилась я. — Но как она прорвалась?

— Вот с этим ваш преподаватель и разберется. С минуты на минуту должны сообщить последние новости.

Я постаралась отогнать мгновенно вспыхнувшую неприязнь при одном упоминании декана. После того, что рассказал о нем Ирмерий, я никогда не смогу хорошо к нему относиться. Этот мужчина теперь вызывал во мне стойкую антипатию.

— А Гинни где? Ты отправил ее все-таки к маме? — спросила после небольшой паузы.

— А как же. Прямо с утра посадил в дилижанс вместе с малышом, — закивал гном.

В этот момент на почту порывом ветра ворвался местный мальчишка.

— Идут. От пограничного леса идут!

Посетителей тут же будто тем самым порывом ветра сдуло. Дейн швырнул мальчишке мелкую монетку (видать, заранее договаривался, чтобы тот ему сообщил новости) и ринулся следом. Я же с досадой закусила губу. Мне тоже хотелось узнать, что же происходит в Арклане, но должна буду сидеть на рабочем месте. А может?.. Подошла к двери и осторожно выглянула наружу. Похоже, весь Арклан сейчас решил собраться неподалеку, обступив начальство стражей и местные органы правопорядка. Вряд ли кто-то захочет сейчас письма отправить, — рассудила я и, заперев почту, побежала к толпе.

Декан Байдерн с чуть презрительным видом отвечал на расспросы местного главы стражей.

— Да, все подтвердилось. Был прорыв в защитном заклинании. Как раз в тот день, когда обнаружили первый труп.

— А уже известно, что именно за нечисть орудовала? — с деловитым видом спросил местный страж.

— Довольно сильный призрак, питающийся жизненной энергией. Чтобы выжить здесь, ему нужно будет все больше пищи. Пока хватает одной жизни в день, но если его не остановить, все может быть гораздо хуже.

Послышались перепуганные возгласы местных жителей. Я судорожно вздохнула, подумав о маме. Что если я зря заставила ее переехать в Арклан?! Никогда не прощу себе, если с ней что-нибудь случится из-за этого!

— Вы знаете, как его поймать? — спросил глава стражей Арклана.

— Нужен поисковик. Такая нечисть умеет хорошо прятаться. Вам повезло, что один из наших преподавателей считается одним из лучших в этой области. Думаю, помочь не откажется. Я задействую ее уже сегодня, чтобы избежать дальнейших жертв.

Ее? Интересно, о ком он говорит. Тут все мысли улетучились, когда я заметила, что сейчас декан Байдерн смотрит прямо на меня. Его губы тронула легкая улыбка, от которой почему-то стало не по себе.

— А теперь позвольте мне пройти, — небрежно бросил воин, кивая на ставшую уже непроходимой толпу.

Жители поспешили расступиться перед ним, а декан Байдерн направился прямо ко мне, чем окончательно деморализовал. Я уже хотела по-быстренькому развернуться и побежать обратно на почту, когда он меня окликнул:

— Адептка Тиррен, стоять!

На меня, разумеется, тут же устремилось множество любопытных взглядов. Декан сейчас им казался благородным рыцарем, явившимся, чтобы спасти их мирок от дракона. И та, к кому он проявил такой явный интерес, конечно, тоже вызывала у жителей любопытство.

Кусая губы, я молча ждала, пока мужчина приблизится ко мне. Уловила растерянный взгляд Дейна и развела руками, давая понять, что не знаю, что делать. Ну вот зачем я поддалась порыву и покинула почту? Идиотка!

— Вы что здесь делаете? — сухо бросил декан, отведя меня подальше от лишних ушей.

— Раб-ботаю, — выдавила я. — На почте…

— Пока не поймаем нечисть, здесь для всех опасно. Так что советую пока взять небольшой отпуск.

Интересно, с чего это он вдруг беспокоится обо мне? Этот факт навевал подозрения и далеко не радовал. Особенно после всего, что я узнала об этом мужчине.

— Я все-таки предпочту остаться, — постаралась возразить как можно вежливее. — Дейну нужна моя помощь.

— Обойдется, — обезоружил декан. — Если нужно, я сам с ним поговорю.

— Не нужно! — поспешно воскликнула я.

— Та-а-ак, — протянул мужчина, его глаза сузились. — Похоже, кто-то забыл первое правило. Преподаватель всегда прав.

— Сейчас не учебные часы, — напомнила я, набравшись смелости. — Вы сами говорили, что в свободное время адепты могут делать все, что считают нужным.

— Значит, не пойдешь в Академию? — буравя меня пристальным взглядом, обманчиво-мягко проговорил он.

Я усиленно замотала головой, так что она чуть от шеи не отделилась.

— Тогда ты напросилась, девочка, — ухмыльнулся он. — Придется таскать тебя с собой, чтобы быть точно уверенным, что ты со своей «везучестью» не попадешь нечисти в зубы.

— А у призраков есть зубы? — невпопад пролепетала я, пытаясь осознать, что вообще происходит.

— Хочешь определить это опытным путем? — осклабился преподаватель.

— Не особо… — я сглотнула.

— Вот и славненько. Идем, малышка.

И он, не слушая моих жалких возражений, потащил меня за собой к ожидавшим его местным стражам. Пробегая мимо Дейна, я постаралась взглядом выразить то, насколько я сожалею. Гном был явно обескуражен, но ничего не сказал.

Даже не удостоив местных стражей объяснениями по поводу моего присутствия, декан Байдерн велел им идти за ним к пограничному лесу.

— За поисковиком уже послали. Она придет прямо к месту событий, — заявил он кратко и на продолжении всего пути больше не удостаивал их своим вниманием.

Впрочем, как и меня. Если, конечно, не считать того, что его рука продолжала цепко удерживать за запястье. Он что думает, что я тут же побегу обратно в Арклан, стоит ему отпустить?! Спрашивать об этом, ясное дело, не стала. Вместо этого задала другой вопрос, тоже вызывающий интерес:

— А кто поисковик?

Вот лучше бы не спрашивала! На меня обратили совершенно убийственный взгляд, словно я была заговорившей вдруг собакой.

— Адептка Тиррен, вы полагаете, мне хочется развлекать вас беседой?

— Пр-ростите, — я решила заткнуться и больше не донимать его. Но долго не выдержала. — А можете мою руку отпустить? Она уже занемела вся!

— Зная вас, сделать это было бы с моей стороны величайшей глупостью, — он хмыкнул, но хватку все же ослабил. А затем и вовсе переместил пальцы, сжав теперь мою ладонь. Я осознала, как, должно быть, мы сейчас со стороны смотримся, и резко захотелось куда-то испариться. Иду за ручку с деканом Байдерном! Только бы поисковиком не оказалась Кайла Даминар… Хотя нет, он ведь сказал, что это преподаватель. Но сплетни разносить могут и преподаватели, разве нет? Не хотелось, чтобы слухи о том, какую неожиданную заботу проявил обо мне декан, дошли до Академии. А особенно до ректора.

— Обещаю, что никуда не убегу. Только отпустите меня, — пролепетала с самым покорным видом, на какой была способна.

— Что еще не так? — рявкнул декан, бросая на меня очередной убийственный взгляд.

— Вы держите меня за руку… О нас могут всякое подумать, — набравшись духу, проговорила я.

Он резко остановился, потом расхохотался, и я пожалела, что вообще завела весь этот разговор. Теперь декан взял меня под руку и прижал к себе покрепче.

— А тебя это смущает, малышка? — с самым похабным видом выдохнул он мне в ухо. — Или, наоборот, жалеешь, что это «всякое» на самом деле неправда?

— И в мыслях не было! — я уже начала по-настоящему сердиться. Нет, ну вот за что мне такое?! Только от одного озабоченного мужика избавилась, как тут же появляется другой. — Декан Байдерн, отпустите меня. На нас смотрят, — прошипела, заметив, как идущие перед нами стражи начали бросать любопытные взгляды назад.

Он слегка куснул мочку моего уха, издал смешок и, наконец, отстранился. Снова взял за руку, но, по крайней мере, больше не делал попыток посильнее приблизиться.

— Не беспокойся, девочка, ты не в моем вкусе, — беззлобно проговорил декан, подмигнув мне.

— Тогда к чему такая забота с вашей стороны? — не поверила я.

— Сам не знаю, — ухмыльнулся он. — Может, потому что более жалкого адепта военного факультета я еще не видел. Это как пожалеть болезную кошку.

Сравнение с болезной кошкой и слова «жалкий адепт» так уязвили, что я решила, что больше ни за что ему ни слова не скажу. Насупившись, теперь смотрела только вперед, хоть и чувствовала, что декан то и дело поглядывает на меня.

Когда в отдалении показался пограничный лес, я заметила возле него небольшую группу.

Десяток адептов, входящих в стражу, и двое в преподавательских мантиях. Только подойдя поближе, различила, наконец, знакомые лица, и снова постаралась вырвать руку из ладони декана Байдерна. Чувствовала, как щеки буквально горят под немедленно устремившимися на нас взглядами. То, что поисковиком окажется Дориана Лендр, само по себе не вызвало сильного удивления. Я лишь в очередной раз удостоверилась, как талантлива эта женщина.

Я заметила, как Дориана метнула внимательный взгляд на наши с деканом сомкнутые руки и в очередной раз пожелала провалиться сквозь землю. Интересно, насколько преподавательница любит посплетничать? Надеюсь, что не любит вовсе. Ее сопровождал магистр Дондер. Вероятно, решили, что помощь целителя тоже может понадобиться. Он, как и Дориана, оглядел меня каким-то новым взглядом, после которого оставалось только повеситься. В довершение моих моральных истязаний, здесь еще и Шейн маячил в числе стражей. Член пятерки Кайлы Даминар, который после моей сегодняшней отповеди наверняка при первой же возможности посвятит свою приятельницу в то, что видел.

Единственное, на что я еще надеялась, так это на то, что Ирмерий все же поверит мне, а не сплетням.

Мы с деканом приблизились к ожидающим и он, небрежно перебирая пальцами мою руку, проговорил:

— Леди Лендр, рад, что вы так быстро откликнулись.

— Вы знаете, что я всегда готова помочь, — вежливо откликнулась Дориана. — Надеюсь, против присутствия магистра Дондера возражать не будете? Нечисть может быть гораздо опаснее, чем мы полагаем. А местный целитель может не оказаться поблизости.

— Разумеется, — ощерился в учтивой улыбке декан. — Благодарю за помощь и вас, магистр Дондер.

Тот коротко кивнул, сохраняя невозмутимый вид, затем снова бросил на меня любопытный взгляд.

— Простите, лорд Байдерн, — послышался мягкий голос Дорианы. — А вам не кажется, что если дело может быть опасным, то не стоит брать с собой адептку-первокурсницу.

Я с благодарностью посмотрела на нее, надеясь, что хоть слова этой женщины заставят декана отпустить меня.

— Не кажется, — обескуражил не слишком-то вежливым ответом лорд Байдерн, и брови Дорианы взметнулись. — А теперь, может, займемся делом? Мы сумели обнаружить, где именно разрыв. Его уже заделали, чтобы не смогло проскользнуть что-то другое. Я провожу вас на то место. Для поисковика вашего уровня не составит труда нащупать энергетический след даже сейчас.

Преподавательница кивнула и суховато проговорила:

— Ведите.

За деканом потащились только я (в моем случае просто выбора не было) и Дориана.

Остальные остались на месте. Как я понимаю, чтобы не путать след. Чем больше вокруг живых существ, тем труднее вычленить одну конкретную энергию. Тем более, если речь о призраке, у которого энергетический след гораздо слабее.

Пришлось отойти довольно далеко, так что остальные спутники отсюда виделись лишь небольшими фигурками. Позабыв о двусмысленности моего положения, я с интересом начала наблюдать за действиями Дорианы Лендр. Никогда еще не видела, как работает поисковик. К тому же такого уровня. Женщина почувствовала нужное место сама, еще до того, как декан Байдерн на него указал. Застыла столбом, лицо стало сосредоточенным. Она словно прислушивалась к чему-то, недоступному нашему пониманию.

— Вот здесь… Чувствую колебания разрыва. Даже после восстановления это довольно заметно, — пробормотала она, наконец.

— Вы правы, — с невольным уважением сказал декан.

— Еще кое-что, — она нахмурилась. — Вы уже нашли виновного?

— Виновного? — не понял воин.

— В том, что произошел разрыв, виноват тот, кто ставил заклинание в этом месте, — огорошила преподавательница.

— Вот как? — медленно произнес декан и, судя по ноткам в его голосе, уже раздумывал над тем, какой именно смертью мог бы наказать виновника.

— Думаю, это сделано без злого умысла. Недостаточная сосредоточенность и ошибка.

Одно слово заклинания произнесено с оговоркой, — снова прислушавшись к чему-то, сказала Дориана.

— Вы можете определить, кто ставил здесь заклинание? — процедил мужчина.

— Я возьму след, — она махнула рукой, словно схватывая что-то невидимое. — А теперь отойдите на несколько шагов. Нащупать след призрака будет куда труднее. Мне не должно ничего мешать.

— Конечно, — декан сжал мою руку покрепче и потащил в сторону, словно я была собачонкой на поводке.

Когда мы оказались достаточно далеко, и Дориана уже не могла нас слышать, я прошипела:

— Может, уже отпустите? Вы своего добились. Я сто раз пожалела, что сразу не подчинилась вашему приказу!

— Рад это слышать, — он ухмыльнулся и, наконец, разжал пальцы.

Я тут же отскочила от него на шаг, чтобы избежать нежелательного повторения.

— Можешь возвращаться в Академию, — бросил лорд Байдерн, потеряв ко мне всякий интерес.

Поколебавшись, я подумала, что уйти сейчас, когда на моих глазах происходит самое настоящее расследование, будет верхом глупости.

— А можно, я все-таки останусь? Обещаю, что буду держаться рядом и никуда влезать не стану. Ну, пожалуйста!

Декан скептически оглядел меня и неожиданно снизошел до разрешения:

— Ладно, оставайся. К тому же мне нравится шокировать этих святош.

— Это вы о ком? — не поняла я.

— Дориану и Дондера, — ухмыльнулся он. — Наверняка считают, что я завел себе новую хорошенькую любовницу.

Я возмущенно округлила рот и выдохнула:

— Надеюсь, вы их переубедите?!

— А зачем? — он коротко рассмеялся.

— Потому что я не ваша любовница! — выпалила я, яростно глядя на него.

— Детка, не советую меня провоцировать, — декан подмигнул. — Я ведь легко могу добиться того, что это произойдет на самом деле.

Пришлось заткнуться и оставить дальнейшие возмущения при себе. Я сосредоточилась только на Дориане Лендр, заставляя себя не думать о бесцеремонном мерзавце, стоящем в шаге от меня. Преподавательница стояла неподвижно, проводя руками по пространству перед собой, будто пытаясь словить что-то. Несколько раз ей почти удалось, но всякий раз эта невидимая нить словно выскальзывала. Прошло не меньше десяти минут, когда, наконец, она резко ухватила что-то и издала торжествующий крик.

— Готово!

Декан моментально бросился к ней, я следом, стараясь не слишком отставать. Сознавала, что на этот раз никто ждать меня не станет — придется успевать.

Лицо Дорианы непередаваемым образом изменилось. Вместо привычной доброжелательной мягкости — азарт, в глазах появился особый блеск. Не говоря ни слова, она двинулась вперед, будто следуя за невидимым указателем. Когда мы проходили неподалеку от остальных участников событий, декан махнул им рукой, подзывая. Несколько стражей остались охранять территорию (жаль, что Шейн не вошел в их число), остальные в обществе магистра Дондера ринулись за нами.

Я видела, как нелегко Дориане сохранять сосредоточенность. На лбу даже капли пота выступили. Она то и дело теряла след и возвращалась, напоминая этим гончего пса. Но все равно мы шли вперед и я не сомневалась, что благодаря этой феноменальной женщине стражам удастся найти нечисть. А вот дальше… Как ее собираются обезвредить, это для меня оставалось загадкой. Но тут пусть декан отдувается. Докажет, чего он на самом деле стоит. Вообще, конечно, нам всем крупно повезло, что рядом оказался такой умелый поисковик. Такой дар встречался нечасто и ценился на вес золота. Слышала, что демоны пытаются разработать какой-то прибор для того, чтобы не нужно было пользоваться живыми поисковиками. Но пока не преуспели в этом. Да и не думаю, что техническое устройство сможет работать так же эффективно, как, например, Дориана Лендр. Слишком многое зависит тут от интуиции и умения подстроиться под конкретную энергию. Какой прибор сможет это делать?

От размышлений об особенностях дара Дорианы Лендр оторвало осознание, что мы снова в Арклане. Адепты-стражи теперь бежали впереди, заставляя местных разойтись и не мешать поисковику. Все поспешили прижаться к стенам домов, с жадным любопытством наблюдая за действиями стражей. Увидела на пороге лавки магических снадобий Вейна и его мастера, и помахала им рукой. Невольно почувствовала гордость из-за того, что нахожусь в центре событий и увижу все от начала и до конца. Но радость моя длилась недолго. Мы как раз приблизились к дому господина Корма, когда Дориана резко остановилась. Заметалась, словно не зная, куда дальше. Ее руки, лихорадочно ловящие что-то, заметно дрожали.

— Не понимаю… Все сорвалось, но я чувствую нечто схожее в том направлении.

— Оно в доме Кормов! — выкрикнул глава местных стражей.

Услышав это, те, кто находились рядом с вышеупомянутым домом, ринулись врассыпную. Из окна показалось круглое личико госпожи Корм в черном траурном чепце. К ее чести, она быстро поняла, что к чему. Из дома послышался истошный визг:

— Дети, все на улицу!

Через несколько секунд двери дома распахнулись, извергая кучу детишек разного возраста. Самых младших госпожа Корм тащила на руках, подгоняя остальных громкими криками.

Рядом со мной снова оказался декан и процедил:

— Марш на почту или где ты там работаешь! И чтобы носа не высовывала, пока все не закончится.

— Но… — я чуть не плача попыталась возразить, что хотела бы увидеть все до конца, но натолкнувшись на недобрый взгляд декана, сочла за лучшее заткнуться. — Ладно…

И понуро поплелась в сторону почты, то и дело оглядываясь на поднявшуюся суматоху.

Оттеснив Дориану Лендр, декан и стражи теперь осторожно приближались к дому, на ходу шепча охранные заклинания. Когда они скрылись в доме, я поняла, что больше ничего не увижу, и со вздохом толкнула дверь почтового отделения.

В ту же секунду почувствовала, что что-то не так. Разум попытался проанализировать, что же именно встревожило. Во-первых, любопытный Дейн почему-то даже у окна не торчал, я уже не говорю о том, что не находился среди тех, кто сейчас окружал дом Кормов.

Такое поведение казалось для него совершенно нетипичным. Во-вторых, за прилавком гнома тоже не было. А тишина казалась почти угрожающей, и возникло ощущение чьего-то пристального злобного взгляда.

Уловив слабый шорох из-за стойки, я неуверенно двинулась туда.

— Дейн, это ты? — собственный голос показался дрожащим и слабым, отчего я еще больше испугалась.

— Летти, беги! — послышался громкий шепот гнома из того места, к которому я направлялась.

Ясное дело, что я и не подумала это сделать. Страх сменила тревога за Дейна. Просто так бежать, когда другу нужна помощь?! Я и раньше так никогда бы не поступила, а уж тем более сейчас, когда считала себя каким никаким, но будущим стражем. Оглянулась по сторонам, пытаясь понять, что могло так его напугать, но ничего не заметила. На почте царил приглушенный полумрак, только прилавок и зона для приема посетителей хорошо освещена. Так всегда было вечером, и я не видела ничего угрожающего.

— Дейн, с тобой все в порядке? — подала я голос в основном потому, что молчать и дальше было еще страшнее. Все это время я продолжала медленно двигаться к стойке.

Я увидела, как из-за прилавка показалась вихрастая голова гнома. Глаза казались двумя блюдцами, в них плескался самый настоящий ужас.

— Летти, сзади! — неожиданно завопил гном, а потом снова юркнул вниз.

Не раздумывая больше, я на рекордной скорости ринулась к нему и вскоре тряслась рядом, переводя дыхание.

— Что там было? — прошептала еле слышно, не решаясь выглянуть из нашего укрытия.

— П-призрак, — пролепетал он.

— Чего?! — я замотала головой, чувствуя, как страх постепенно отпускает. — Дейн, это вряд ли. Призрак сейчас в доме Кормов. За ним уже целый отряд ломанулся, скоро от призрака останутся рожки да ножки. В переносном смысле, конечно, — я усмехнулась своей глупой шутке, радуясь, что тревога оказалась ложной. Наверняка напуганному последними событиями Дейну просто померещилось.

— А ты выгляни, если такая смелая, — явно обиделся гном. — Думаешь, я бы тут сидел целых полчаса, если бы ничего там не было?

Не желая обижать его еще больше высказыванием честного мнения, я высунулась из-за прилавка. В ту же секунду почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом. Призрак висел в нескольких шагах от стойки. Полупрозрачный, с сероватой кожей, оскаленным ртом и светящимися красными угольками глазками. Издав дикий вопль, я юркнула обратно.

— Но к-как? — судорожно хватаясь за Дейна, спросила я. — Ведь Дориана Лендр его почувствовала в доме Кормов.

— Не знаю, что она там почувствовала, — буркнул гном, — но ты сама видела, что он здесь.

Когда ты вошла, он с темнотой в углу слился.

— А поч-чему он нас не трогает? — мелькнула насущная мысль, которая, возможно, даст нам шанс на спасение.

Дейн разжал пальцы — и я только сейчас обратила внимание, что до этого он сжимал что-то на своей шее. На ладони светился голубоватым огнем защитный амулет.

— Мамин подарок, — благоговейным голосом воскликнул Дейн. — Я когда Гинни к ней привез и рассказал, что тут у нас происходит, она меня к практикующему магу потащила.

Заставила купить амулет от призраков.

— Молодец у тебя мама! — искренне воскликнула я. — И как это действует? Может, давай его выставим и осторожненько к двери проберемся?

— Не получится, — со скорбным видом сказал Дейн. — Уже пробовал. Оно не пускает. И приблизиться не может, и отпускать не хочет.

— Вот сволочь!

— И не говори… Хочешь две новости, Летти? — вдруг проговорил гном, на краткий момент вынырнувший из-за стойки и оглядевший территорию.

— Хорошую и плохую? — отреагировала я.

— Нет, плохую и еще хуже, — «обрадовал» Дейн.

— Ну, давай, — обреченно откликнулась я.

— Оно потихонечку вытягивает силы из амулета. Я это прямо чувствую. Когда вытянет окончательно, нам с тобой крышка, — объявил гном первую новость.

— А вторая? — пискнула я «в восторге» от подобной перспективы.

— Амулет действует только на того, на чьей шее находится.

Я нервно сглотнула.

— А оно об этом знает, как думаешь? — еле слышно прошелестела.

— Судя по тому, что оно уже прямо за стойкой, думаю, догадывается. Принюхивается словно, гад такой.

— Дейн, что нам делать? — ощутив, как накатывает истерика, я вцепилась в маленького человечка, словно он по меньшей мере боевой маг.

— Давай, я его попытаюсь отвлечь! — видимо, впечатлившись своей ролью настоящего мужчины, предложил гном. — А ты беги к двери. Помощь позовешь!

Я закивала, понимая, что другого плана предложить попросту не могу. Собственно, даже раздумывать было некогда — с каждой секундой свечение амулета угасало — теперь это было видно невооруженным глазом. Сколько еще Дейн будет находиться под защитой? Проверять не хотелось.

— Готова? — шепнул гном, и я сжала его руку, показывая, что да.

В ту же секунду Дейн сорвался с места и побежал в сторону жилых помещений. А я с той же скоростью к двери. Только мельком обернувшись, поняла, что наш план с треском провалился. Призрак оказался не таким идиотом, как мы о нем думали. И вообще с чего мы взяли, что побежит он за Дейном? Проигнорировав гнома, существо понеслось за мной. При этом скалилось, будто в ухмылке, и явно наслаждалось ситуацией. Продлевало удовольствие, чудище пограничное! Эта зараза вдруг перенеслась надо мной и застыла у двери, преграждая дорогу.

— Дейн! — заорала я вслед улепетывающему гному. — Попробуй через окно на кухне выбраться! За помощью беги!

Увидела его побледневшее перекошенное лицо, посмотревшее на меня через плечо, и отчаянно замахала, заметив, что он дернулся, чтобы бежать обратно.

— Ты мне не поможешь. Беги!

Издав какой-то всхлип, Дейн с удвоенной силой побежал в прежнем направлении. Я же обреченно застыла, глядя на ухмыляющегося призрака. Решила, что перед смертью уже нет смысла трястись от страха и с ненавистью выпалила:

— Смешно тебе, гад?!

Призрак улыбнулся еще шире и даже издал клокочущий звук, напоминающий смех. Мне же память услужливо подносила сведения, почерпнутые из обсуждения стражей по дороге в Арклан. О том, как именно убивает эта нечисть. Она словно сливается с живым существом, заставляя полностью подчиниться себе. Природа призрака настолько чужда живому, что это оказывается непереносимым для него. Все органы отказывают, а душа с воплями ужаса устремляется прочь от тела. Вот отчего на лице жертвы читается такой страх — в последнее мгновение жизни живое существо прекрасно осознает, что с ним происходит. Но ничего не может сделать. Насколько известно о повадках такого вида нечисти, то она еще и поиграть с жертвой любит. Заставляет побегать от нее, а потом нападает так неожиданно, что не успеваешь глазом моргнуть. Интересно, когда этому уроду надоест со мной играть? Надеюсь, не скоро, и этого времени Дейну хватит, чтобы привести помощь.

Я медленно отступала, рассчитывая, что смогу подобным образом укрыться хотя бы за стойкой. Хотя чем это мне поможет, трудно сказать. Но все-таки когда рядом хоть какое-то укрытие, чувствуешь себя немного увереннее. Лихорадочно вспоминала все сведения, почерпнутые в Академии. Невольно вспомнилось зачетное занятие, где пришлось сражаться с иллюзией Кайлы. Что там говорили преподаватели, напутствуя нас? Сначала подумайте головой, потом действуйте. Вот почему было не прислушаться к этому совету до того, как соглашаться на план Дейна? Я сокрушенно вздохнула. Ну, по крайней мере, гному больше ничто не угрожает. Маленький Лет не останется сиротой… И все-таки что я могу сделать, чтобы остаться живой? Жалела, что не изучала учебники для старших курсов, как это делал Кристор. Насколько бы все упростилось сейчас. А так… Все, что знаю о пограничной нечисти, — это то, что почерпнула из разговора декана с Дорианой Лендр и из страшных легенд. А в последнем явно больше вымысла, чем правды.

И все же, если собрать по крохам доступную мне информацию, можно сделать кое-какие выводы. Итак, призрак нематериален. Ну, почти. Если бы в нем не было хотя бы крупицы живой энергии, он бы вообще не мог существовать. Растворился бы вне времени и пространства. А раз в нем есть хоть что-то живое, то на него можно воздействовать. Но как?

Если бы я знала боевые заклинания, воздействующие стихией огня, то могла бы попытаться их применить. Слова ректора о том, что во мне есть магический резерв, хоть и непонятно, какой силы, могли даже дать надежду на благополучный исход. Но я не знала ни одного заклинания. Так, стоп… Огонь! Необязательно ведь применять магический огонь.

Что если попробовать пробраться на кухню? И я осторожно сменила траекторию отступления: от стойки к двери в жилые помещения. Призрак в несколько секунд преодолел разделяющее нас расстояние, оскалил рот, обнажая устрашающие заостренные зубы, и клацнул ими около моего уха. Обдало замогильным холодом, и я взвизгнула, почувствовав, как по всему телу прокатились липкие мурашки. Радуясь оказанному эффекту, проклятая тварь взвилась к потолку и некоторое время там покружила, клокочуще смеясь. Потом спикировала вниз, прямо к тому месту, где я стояла. Я лишь чудом успела отскочить и тут же взмолилась о помощи духу-хранителю. Сейчас мне бы не помешало то ощущение легкости.

Дало хоть какой-то шанс добраться до кухни.

Почти сразу тело откликнулось. Я мимолетно поразилась тому, что с каждым разом перестроиться удается все легче. Но долго на этом не зацикливалась. Едва касаясь ногами пола, понеслась к жилым помещениям, двигаясь с феноменальной для себя скоростью.

Услышала позади разъяренный рык не ожидавшего этого призрака. Так, только не оглядываться, иначе меня просто парализует от страха. Не знаю, каким чудом все же удалось добежать до двери в жилые помещения и закрыть ее за собой. Но я это сделала. Потом посмеялась над собственной наивностью: призрака запертые двери и стены вряд ли удержат.

В этом убедилась, увидев, как прозрачная когтистая рука легко проникает сквозь материальную преграду. Бросилась на кухню и заметалась в поисках огнива. В ту же секунду почувствовала новое пугающее прикосновение. На этот раз к своему горлу. Чьи-то руки будто обхватили его, и я буквально ощутила, как на лице появляется та же гримаса ужаса, как и у бедных жертв.

В ушах зашумело, а потом будто сквозь туман я услышала за окнами шум. Кто-то что-то взволнованно кричал, и я поняла, что Дейн все же привел помощь. Поздно… Слишком поздно… Осознала это, когда призрак стал проникать в мое тело, наполняя все внутри вязкой, липкой, неживой субстанцией. В ту же секунду по моим жилам будто электрический разряд разнесся — призрака отшвырнуло от меня с такой силой, что он вырвался из моего тела, будто пробка из бутылки. Теперь уже его полупрозрачная физиономия выражала такой ужас, что у меня кровь застыла в жилах. Что так напугало нечисть? Призрак колебался в воздухе, словно парализованный. Смотрел на меня и будто силился что-то понять. Я же ощущала внутри знакомое странное ощущение. Черную сияющую пустоту, заволакивающую каждую клеточку. Вот-вот грозящую вырваться наружу.

Издав какое-то шипение, призрак ринулся сквозь стену с такой скоростью, словно за ним огненная лава неслась. Совершенно ошалевшая, я смотрела на то место, где он только что висел, и с трудом переводила дыхание. Что произошло?! Что вообще произошло? Черная пустота уходила, как и ощущение легкости. В какой-то момент, уже полностью став собой, я рухнула на колени, лишившись разом всех сил. Хватала ртом воздух, все еще ощущая фантомные прикосновения пальцев к горлу, и пыталась взять себя в руки.

Из помещения почты доносились крики, шум, и я поняла, что сейчас там вовсю сражаются с призраком. Нужно посмотреть… Нужно убедиться, что со всеми все в порядке.

Это ведь я разъярила нечисть, теперь остальным может не поздоровиться. Помогая себе руками, поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела к двери. Замерла, хватаясь за косяк, и оглядела помещение. Увидела, как стражи бормочут заклинания, выставляя руки и опутывая существо огненной сетью. Но оно постоянно вырывается и ускользает. Декан Байдерн задействовал огненную плеть, пытаясь задеть и ослабить призрака. Удрученная Дориана же блуждала взглядом по помещению, будто пытаясь отыскать кого-то. Когда ее глаза столкнулись с моими, на лице отразилось облегчение, и я поняла, что искала она как раз таки меня. Я неуверенно ступила дальше, толком не соображая, что делаю. Просто хотелось, наверное, сейчас опереться на кого-то, спрятаться на чьей-то груди от всего этого ужаса. А Дориана так напоминала маму. Особенно в этот момент.

— Стой на месте! — рявкнул декан Байдерн, тоже заметивший меня. — Кто-нибудь, заслоните ее огненным щитом. Я слишком далеко!

Ко мне метнулся Шейн, отреагировав гораздо быстрее, и вскоре вокруг заклубились огненные искры. Слегка коснувшись их пальцами, я уловила колебание энергии — вокруг меня словно и правда образовался щит. Хотя нужен ли он мне после того, как я убедилась, что и эта нечисть от меня шарахается? Невольно содрогнулась. Все же подозрения Лорана на мой счет оказались правдивыми. Что же со мной не так?!

Призрак носился по помещению, уворачиваясь от швыряемых в него заклинаний.

Поразилась его скорости и ловкости. Интересно, можно ли с таким справиться в одиночку?

Сильно сомневаюсь, если целый отряд уже весь в мыле, а результат нулевой. Я не могла понять, почему призрак не вылетит через крышу или стены. Но потом сообразила, что, видать, вокруг дома воздвигли магическую преграду, чтобы этого избежать. Невольно содрогнулась, увидев, как искажается все сильнее лицо нечисти, полностью утрачивая человеческие черты. Жуткий монстр, иначе не скажешь. Такое увидишь — всю жизнь будут кошмары сниться. Что, собственно, мне теперь точно обеспечено…

Когда же существо с феноменальной скоростью воспользовалось оплошностью одного стража и зацепило его за руку, я вскрикнула. Огненные сполохи лишь слегка хлестнули призрака, не причинив сильного вреда. Он взмыл вместе с несчастным старшекурсником под потолок и демонстративно засунул руку ему в грудь. Бедняга взвыл так, что у меня даже в сердце кольнуло от жалости. А потом вместе с жертвой призрак ринулся вниз, оказавшись за стойкой. В одно мгновение слился воедино со стражем, выпивая его жизненные силы.

Стрельба огненными заклинаниями прекратилась — все боялись задеть бедного адепта.

Я действовала на уровне инстинктов. Прежде чем кто-то успел остановить, ринулась вперед, преодолев зашипевший магический щит. Хорошо хоть он действовал только на моих возможных противников, а не на меня, иначе мне бы точно не поздоровилось. Эта мысль мелькнула лишь мимолетно. Снова воспользовавшись вернувшейся легкостью, буквально подлетела к стражу и схватила за руку. Крик декана, Шейна и Дориана слился в один.

— Назад!

Они кричали что-то еще, но вдруг все стихло. Призрак с шипением выходил из тела жертвы, дввеба будто стремился поскорее убраться оттуда. Когда это все же произошло, его словно опять парализовало. Смотрел на меня с диким ужасом и слегка раскачивался в воздухе.

— Чего вы стоите? — завопила я, сориентировавшись первая. — Добивайте его!

Декан Байдерн в ту же секунду послал огненное заклинание, и призрак издал вопль раненого зверя. Его охватили огненные сполохи, но я запоздало вспомнила, что полуматериальную нечисть огонь уничтожить до конца не сможет. Как же справиться с этим?! Вперед выступила Дориана Лендр и забормотала какое-то заклинание, чье предназначение оставалось для меня загадкой. К ней присоединился декан Байдерн.

Призрак дергался, рычал, скалил зубы, его всего распирало от непереносимой боли. Я даже не заметила, как рядом оказался Шейн и оттащил в сторону, чтобы меня не задело.

— Что они делают? — прошептала, не в силах оторвать глаз от страшного зрелища.

— Заклинание возврата. Туда, откуда пришел.

— Почему же раньше не применили? — поразилась я, вспомнив, какой жалкий эффект оказывали на призрака попытки поймать его другим путем.

— Нужна сильная концентрация на одном месте, — тихо пояснил Шейн. — Пока призрак не опутан, он мечется везде. Трудно послать целенаправленный заряд.

— Ясно, — отозвалась, понимая, как много еще не знаю и скольким вещам еще нужно научиться.

Наконец, призрак начал бледнеть, пока и вовсе не растворился в воздухе. На некоторое время наступила тишина. Затем все снова пришло в движение. Дориана ринулась к двери, распахнула ее и позвала магистра Дондера. Потом все метнулись к пострадавшему адепту. Я с тревогой вглядывалась в бледное лицо парня. Оно не казалось мне живым. Но то, что на нем нет гримасы ужаса, как на лицах других жертв, давало робкую надежду. Может, еще не поздно?

Магистр Дондер сделал несколько пассов над телом стража, с минуту словно прислушиваясь к внутренним ощущениям. Затем сокрушенно покачал головой.

— Ему не поможешь. Тело еще живо, но это ненадолго. Слишком сильные повреждения.

Если бы тут было не меньше десяти сильных целителей, могло бы получиться. Но один я бессилен. А донести до Академии не успеем…

Я ощутила, как по щекам заструились слезы. Все зря… Может, я действовала недостаточно быстро? Можно ли было его вообще спасти?

— Адептка Тиррен касалась существа, — раздался вдруг холодный голос декана Байдерна, и все взгляды, до этого устремленные на целителя и умирающего, обратились ко мне. — Проверьте, не нужна ли ей помощь.

Магистр Дондер быстро поднялся и двинулся ко мне.

— Со мной все в порядке, — запротестовала я, смущенная всеобщим вниманием.

— С тобой не может быть все в порядке! — рявкнул декан. — Если эта тварь хотя бы касается живой плоти, внутри начинается что-то вроде заражения. Правда, действует медленнее.

Я нервно сглотнула, вспомнив о том, что призрак меня касался не раз. Интересно, об этом стоит упомянуть или лучше не надо?

— О том, какую глупость вы совершили, адептка Тиррен, поговорим позже, — процедил декан Байдерн. — А сейчас просто дайте себя осмотреть.

Ну вот зачем так нервничать? Я быстро протянула руку к целителю и закрыла глаза, не в силах выдерживать всеобщие осуждающие взгляды. Радовало одно — никто даже не понял, что произошло. Что призрак меня испугался. Наверное, все произошло слишком быстро. Но когда магистр Дондер с сомнением в голосе воскликнул:

— Странно, не нахожу никаких повреждений, — поняла, что подозрений все равно не избежать. — А вы уверены, что оно прикасалось к ней?

— Ну, вообще-то это она его касалась, — подала голос Дориана Лендр. — Может, когда касаешься через плоть жертвы, воздействия нет. Особенности подобной нечисти не до конца еще изучены.

Я с облегчением перевела дух. Решила, что о том, что призрак непосредственно меня касался, ни за что теперь не скажу.

— Вы даже не представляете, как вам повезло, адептка, — сухо проговорил декан. — Надеюсь, для остальных это будет хорошим уроком. Не стоит лезть на рожон, когда у тебя нет ни шанса… Так, все, призрак нейтрализован. Нужно еще послать за экипажем для транспортировки пострадавшего адепта. И на этом все.

Он так спокойно об этом говорит? Уже словно не воспринимает бедного парня, как живое существо. Даже не пытается подумать о том, как можно его спасти. Остальные в полном молчании расходились. Дориана с магистром Дондером сказали, что позаботятся об экипаже, и тоже вышли. Я же подошла к бедняге и опустилась на колени. Шейн увязался следом и негромко сказал:

— Ты ничем ему не поможешь.

— Хотя бы побуду с ним, пока… — мой голос осекся.

— Зачем? — искренне удивился третьекурсник. — Он даже не в сознании.

— Тебе не понять, — сухо сказала я.

— Адепт Лоннерс, вас тоже не задерживаю, — послышался чуть насмешливый голос декана.

Только когда за Шейном захлопнулась дверь, я осознала, что нахожусь наедине с лордом Байдерном. Если, конечно, не считать умирающего парня.

— Подобная чувствительность только мешает, адептка Тиррен, — суховато сказал декан, подходя ко мне. — На войне потерь не избежать.

— Мы не на войне, — напомнила я.

— Это дела не меняет. Он допустил ошибку, подпустив к себе врага слишком близко, и поплатился за это. За свои ошибки всегда приходится платить. Вам повезло, что не пришлось этого испытать сегодня на собственной шкуре.

Я стиснула губы, сознавая, что в какой-то степени он прав. Пусть даже эта правда так жестока, что в нее не хочется верить. Сжимая безвольную руку умирающего, обратила на декана взгляд.

— Вы с Дорианой Лендр ведь тоже допустили ошибку, только расплачиваться за это пришлось ему.

— Поясните вашу мысль, адептка, — его брови взметнулись.

— Призрак ведь был здесь, — тихо сказала я, — а не в доме Кормов.

— Ну, в какой-то мере, ты права, девочка, — черты его лица смягчились. — Мы не учли, что в городе может быть и другой призрак.

— Господина Корма? — догадалась я, замирая.

— Иногда живое существо настолько привязано к дому или его обитателям, что цепляется до последнего за это место.

— О, Тараш, неужели господин Корм стал подобным чудовищем?! А как же его жена, дети?! С ними все в порядке?

Лорд Байдерн слегка поморщился.

— Не люблю, когда приходится объяснять очевидные вещи. Только то, что ты еще на первом курсе, как-то тебя оправдывает. Есть разные виды духов. Тот, в который превратился господин Корм, почти не опасен. Обычное привидение. Максимум, на что оно способно — сорвать со стен несколько картин и разбить мелкую утварь.

— Слава Тараш! — я вздохнула с облегчением.

— Но на всякий случай мы его тоже уничтожили. Вернули туда, где ему самое место.

Мне почему-то стало безумно жаль привидение господина Корма. Он точно не заслужил такой участи. Все, чего он хотел — и после смерти остаться рядом с любимой семьей.

Бедняге не повезло во второй раз.

В этот момент пострадавший парень резко выдохнул и испустил дух. Надеюсь, он не мучился перед смертью. Я прочла над ним короткую молитву и поднялась на ноги.

— Все кончено? — будничным тоном осведомился декан. — Тогда пойдем. Поедешь в Академию со мной. А то опять куда-то встрянешь. Вот как чувствовал, что тебя нельзя было от себя отпускать.

— Вам его хоть немного жалко? — с укором спросила я, кивая на парня и проигнорировав замечания в свой адрес.

— Излишняя жалость ослабляет, — спокойно сказал декан и схватил меня за руку. — Идем.

Едва мы вышли из здания, как на меня обрушился шквал голосов. Похоже, весь Арклан собрался у почты. Ко мне бросился Дейн, оторвав меня тем самым от декана Байдерна. Стал обнимать так, что я едва не задохнулась.

— Летти, слава Тараш, с тобой все в порядке! Если бы я только знал, что эта тварь на тебя кинется, никогда бы не убежал!

— Все в порядке, Дейн, — поспешила я его успокоить.

Расталкивая толпу, ко мне бросились мама и господин Дамьен, и вскоре меня уже одновременно обнимали трое. В тот момент, когда ошалевшая я уже всерьез думала, что они довершат то, что не удалось призраку, меня вырвал из любящих объятий декан Байдерн.

— Адептке пора возвращаться в Академию, — безапелляционно проговорил он. — Свои восторги выскажете завтра.

Мама хотела что-то возразить, но он так зыркнул на нее, что она стушевалась.

— Мам, извини, — виновато сказала я, потом возмущенно глянула на декана. Как он смеет так говорить с моими близкими?! Разумеется, мое негодование проигнорировали и потащили к самоходному экипажу, в котором уже сидели Дориана и магистр Дондер.

Оказалось, что экипаж одолжили местные стражи. Позже он должен будет отвезти и мертвеца.

Я с некоторой робостью устроилась на сиденье напротив преподавателей. Рядом устроился декан и захлопнул дверцу.

— Поехали, — небрежно бросил он вознице, и мы двинулись по дороге в Академию.

— Жаль парня, — после продолжительного молчания сказала Дориана и тяжело вздохнула.

Я еще больше воспылала к ней симпатией. Хоть кому-то есть дело до пострадавшего.

— До сих пор не понимаю, как могла настолько промахнуться, — продолжила она.

— Не вините себя, леди Лендр, — проронил лорд Байдерн. — Единственный, кто виноват в случившемся — тот, кто допустил халатность в лесу. Но вы поможете нам его найти, не так ли? Вы говорили, что почувствовали след.

— Да, — она вздохнула. — И я уже знаю, кто это. Почувствовала его энергетику. Просто тогда решила, что не время об этом говорить.

— Вот как? — протянул декан. — Тогда по приезде нам будет, о чем поговорить с вами.

Дориана расстроено кивнула. Я отвернулась к окну. Сейчас была так подавлена всем случившимся, что не чувствовала особого интереса к тому, кто виновник. Разве это что-нибудь изменит? Погибли трое: господин Корм, госпожа Глиннер, парень-старшекурсник.

Их уже не вернуть. Прислонив голову к окну, я закрыла глаза и постаралась вообще не думать ни о чем.

— Что это, адептка Тиррен? — неожиданно послышался голос декана.

Вздрогнув, открыла глаза и посмотрела на него. Он смотрел на мою шею, хищно прищурив глаза.

— Что? — нервно сглотнув, я прикоснулась к горлу и запоздало вспомнила о том, что меня сегодня душил призрак. Неужели проступили какие-то следы?

— Да, я тоже это заметил, — отозвался магистр Дондер. — Но, скорее всего, эти следы оставили раньше. Никакого заражения внутри я не почувствовал, как уже говорил.

— М-да, возможно, — пробормотал декан, продолжая неотрывно смотреть на меня.

К счастью, допрашивать меня о происхождении синяков никто не стал, и я поспешно натянула повыше мантию. Надеюсь, пронесло и на этот раз.

До Академии доехали без происшествий. Едва мы вышли из машины, магистр Дондер направился к учебному корпусу, попрощавшись со всеми. Дориана неуверенно посмотрела на декана Байдерна.

— Вы хотели поговорить со мной о виновнике.

— Да, подождите меня в холле, пожалуйста, — бросил он с самой любезной улыбкой. — Мне нужно еще сказать пару слов адептке Тиррен.

Проклятье… Я в панике закусила губу, глядя, как Дориана Лендр грациозной походкой удаляется от нас.

— А теперь скажи мне правду, девочка, — обманчиво-мягким тоном сказал декан.

— Вы о чем? — я притворилась поленом и невинно захлопала ресничками.

— Я точно знаю, что следов на шее у тебя не было, — протянул он. — Иначе я бы их заметил, поверь.

— Настолько пристально меня изучали? — вырвалось у меня саркастичное.

— Я внимателен к деталям, крошка, — он ухмыльнулся. — Так что не льсти себе. Итак, объяснить не хочешь? Каким образом тебя еще и едва не придушили за то время, что ты к почте шла?

Соврать, что на меня какой-нибудь местный маньяк напал? Не поможет. Начнет докапываться к подробностям и легко выведет на чистую воду. Я глубоко вздохнула.

— Ну, ладно, это сделал призрак.

Декан молчал так долго, что я уже начала опасаться, что он вообще дара речи лишился.

— Может, не всегда заражение происходит? — предположила я. — Леди Лендр ведь говорила, что возможности нечисти до конца не изучены.

— Ладно, иди, — прищурившись, сказал декан. — Знаю лишь, что ты парадоксально везучая, хоть и притягиваешь неприятности, как магнит.

Я с облегчением побежала прочь, пока он не передумал.

Глава 8

— Летти, что у вас там в Арклане произошло? — кинулась ко мне Шейрис, едва я переступила порог комнаты. — Тут все на ушах стоят. Говорят, что была облава на нечисть!

Никому из студентов, кроме входящих в стражу, не разрешили вообще выходить.

— И хорошо! — выпалила я, представив, что было бы, если бы куча любопытных адептов ломанулась в Арклан. Тогда одной жертвой могло и не ограничиться. Уже не говоря о том, что они бы только мешали.

— Да что случилось-то? Объясни толком. Ты там была? — засыпали меня вопросами все, кроме Лорана.

Дроу же, едва бросивший взгляд на меня, когда я вошла, снова сделал вид, что погружен в книгу. О том, что он только вид делает, говорили заметно навострившиеся уши. Понимая, что все равно завтра вся Академия будет знать подробности от других стражей, я с тяжелым вздохом начала рассказывать:

— Ну, так получилось, что Дориана Лендр промахнулась в поисках. Приняла обычное привидение за призрака-убийцу. А меня отправили обратно на почту, чтобы под ногами не мешалась. А призрак оказался именно там…

Послышались такие испуганные возгласы, словно я прямо сейчас стояла на почте и мне угрожал призрак.

— Какой кошмар! Надеюсь, ты сразу побежала за помощью? — спросила Шейрис.

— Нет, — обреченно сказала я. — Пока я сообразила, что происходит, он мне дорогу преградил. Мы с Дейном застряли там.

Новая порция охов-вздохов. Даже Лоран уже не делал вид, что читает. Напряженно ждал продолжения.

— Дейна оно не трогало, потому что ему мать амулет дала от призраков. И у нас возник безумный план. Дейн отвлекает его, а я бегу за помощью.

— А с чего вы решили, что он полетит за Дейном? — задал резонный вопрос Лоран, и я едва не выругалась. Вот у черноглазого этот вопрос возник сразу. Чем я-то думала?! Хотя в той ситуации, может, и Лоран бы облажался. Буду, по крайней мере, утешать себя этой мыслью.

— Он и не полетел, — удрученно сказала я. — Дейн убежал, а призрак за мной погнался…

— Как ты спаслась вообще?! — выдохнул Кристор. — Таких тварей даже с помощью заклинаний нелегко убить.

— Поверь, я теперь это знаю, — съязвила я.

— Призрак тебя касался? — нисколько не обидевшись на тон, деловито поинтересовался рыжий.

Роковой вопрос. Я заколебалась. Врать другу не слишком-то приятно.

— Не помню, — решила я вывернуться. — Я была в таком шоке, что вообще мало что помню.

— Летти, тебе к целителю нужно! — перепугался Кристор. — Если оно тебя коснулось, то ты умереть можешь!

— Магистр Дондер сказал, что со мной все в порядке, — возразила я и едва не оглохла от визга Шейрис, присмотревшейся к моей шее.

— А это что?!

— Ничего! — рявкнула я. — Просто оставьте меня сейчас в покое. Мне прийти в себя нужно, понимаете? Не хочу сейчас опять все переживать.

Все виновато засопели, а я с облегчением направилась к своей кровати. Постепенно ребята успокоились и снова занялись своими делами. Я даже в душ успела сходить и теперь старалась отрешиться от реальности с помощью учебника. Но не успела я обрадоваться, что расспросы остались позади, как раздался стук в дверь. И вскоре в нашу комнату ввалились Лин с Дорой. Все началось по новой. Расспросы, охи-вздохи и прочее. В довершение всего Лин вообще решила меня добить:

— А ты в курсе, что Кайла Даминар снова рвет и мечет? Такие визги из ее комнаты доносились! Потом мы услышали, как она кричала, что убьет тебя. И еще разговор старшекурсников-стражей подслушали. Летти, ну ты встряла!

— Ты нам чего-то не рассказала? — подозрительно спросила Шейрис, обращая на меня обвиняющий взгляд.

— Что ты там еще натворила помимо того, что с призраком зажималась? — едко поинтересовался не выдержавший Лоран.

— С призраком зажималась? — выдохнули пораженные Дора и Лин, и я молча накрыла голову подушкой.

Но слова друзей продолжали доноситься с неумолимой четкостью.

— Говорят, она с деканом за ручку держалась. Они в таком вот виде к пограничному лесу подошли, — захлебывалась Лин. — Там все просто дар речи потеряли. Еще тот страж говорил, что когда декан узнал, что Летти осталась на почте вдвоем с призраком, то вообще позеленел. Сразу все бросил и помчался вызволять.

— Ну, ничего ж себе! Как тебе удалось декана у Кайлы отбить? — в полном восторге воскликнула Шейрис.

— М-да, — глубокомысленно протянул Лоран. — Мне вот тоже интересно… По всему преподавательскому составу решила пройтись. А, Тиррен?

Проклятье. Выругавшись, я отбросила подушку и уставилась на черноглазого гневным взглядом. Если он сейчас ляпнет что-то о ректоре, я его просто пришибу! Мне после призрака уже ничего не страшно! По крайней мере, сейчас.

Когда послышался новый стук в дверь, я уже ничего хорошего не ждала. Явился один из дежурных, явно запыхавшийся, и выдохнул:

— Адептка Тиррен, к ректору!

Лоран расхохотался так, что даже опрокинулся на подушки.

— Я вот почему-то даже не сомневался.

— Лоран, заткнись, — предупреждающе бросила я, а он подмигнул мне, продолжая ухмыляться.

Когда я проходила мимо него, схватил за руку и рванул на себя. Шепнул в самое ухо:

— Интересно, какая новость больше озаботила нашего прославленного ректора. О том, что тебя едва нечисть не порешила, или о том, как ты за ручку с деканом расхаживала?

Я вырвала руку из его захвата.

— Гномья задница! — выругалась и бросилась к двери.

И чем ближе подходила к приемной ректора, тем больше проникалась тем же вопросом, который озвучил Лоран.

Но я ошиблась. Вызывали меня вовсе не для обсуждения личных вопросов. В приемной сидела деловитая секретарша. Если у нее и вызвало недовольство то, что приходится работать сверхурочно, то на кукольном личике это никак не проявилось. Она улыбнулась мне безукоризненно-вежливо и кивнула в сторону кабинета.

— Входите, вас уже ждут.

Немного оробев, я переступила порог, ожидая увидеть одного лишь Ирмерия. Вместо этого замерла и стушевалась — тут прямо целое собрание сидело. Помимо самого ректора, еще декан Байдерн, Дориана Лендр, глава пограничной стражи и, что особенно удивило, Шейн Лоннерс. Ой, чувствую, не к добру все это! Я-то зачем понадобилась? Может, как свидетель того, что произошло в Арклане? И Шейн с этой же целью. Хотя зачем, если остальные там тоже были?

— Присаживайтесь, адептка Тиррен, — вежливо обратился ко мне ректор, и я поспешила устроиться на стуле в уголочке, подальше от любопытных глаз. — Ну что ж, все в сборе, — объявил Ирмерий. — Можно начинать.

Возражать ему никто не стал. Мне, конечно, хотелось спросить, какого демона здесь происходит, но я не осмелилась.

— О происшествии в Арклане вы уже в подробностях мне изложили. Рад, что удалось обойтись минимумом жертв. Могло быть гораздо хуже. Всего этого удалось бы избежать, если бы за теми, кто входит в пограничную стражу, был лучший контроль. И их действия перепроверяли, — ректор холодно посмотрел на главу стражей.

Я поймала встревоженный взгляд Шейна и поняла, что он, так же, как и я, не в курсе происходящего. Едва заметно пожала плечами в ответ на его безмолвный вопрос.

— Леди Лендр, сообщите то, что уже поведали мне и декану Байдерну. Вам удалось идентифицировать стража, виновного в произошедшем. Озвучьте его имя.

Холодная догадка поползла внутри гадюкой. Неужели Шейн?! Это в голове не укладывалось!

— Адепт Лоннерс, — покачав головой, сказала Дориана. Видно было, что ей доставляет мало удовольствия происходящее. — Это сделали вы.

— Это невозможно! — Шейн побелел и вскочил на ноги, с испугом оглядывая собравшихся. — Я уже много раз ставил защитные заклинания. Все было в порядке!

— Господин Крайс, накануне дня, когда возник прорыв, что вы можете сказать о поведении адепта Лоннерса? — проигнорировав его выпад, обратился ректор к главе стражей.

Тот понурил голову, почему-то избегая взгляда начальства.

— Говорите, — подстегнул его хлесткий приказ. Передо мной вновь предстал тот прославленный воин, каким Ирмерий был всего полвека назад.

— Мне показалось, что он был не совсем трезв. Но с ним был другой страж…

— И тот другой страж проверил за напарником надежность заклинаний? — прищурился ректор.

— Я могу узнать… Но вообще это предусмотрено инструкцией, и…

— Вы, как глава стражей, допустили преступную халатность, — припечатал его Ирмерий. — Надеюсь, вы понимаете, что больше не может быть и речи о том, чтобы вы занимали этот пост. Что касается адепта Лоннерса, я ставлю вопрос об его отчислении. Адепт уже не раз вызывал нарекания за свое поведение.

— Полагаю, ошибки случаются у всех, — неожиданно заявил декан Байдерн. — В этой ситуации больше виноват его начальник, который не сумел добиться дисциплины и выполнения инструкций. Да и особо серьезных нареканий по поводу поведения адепта Лоннерса я не замечал. Вполне достаточно будет исключить его из пограничной стражи. Ну и наложить временные ограничения на перемещение за пределы Академии.

— Подозревал, что вы так и скажете, — губы Ирмерия тронула неприязненная улыбка. — И даже знаю, что заставляет вас оказывать такое покровительство адепту. Но в этот раз все зашло слишком далеко… Этот вопрос мы обсудим ограниченным составом. Леди Лендр, господин Крайс, я вас больше не задерживаю.

С некоторым недоумением посмотрев на меня, которая в список почему-то не вошла, Дориана и глава стражей покинули кабинет. Брови декана взметнулись.

— Я чего-то не знаю, лорд Старленд? Нет, конечно, у меня сразу вызвало недоумение то, что вы настаивали на присутствии адептки Тиррен при обсуждении. Но я полагал, что это связано с ее непосредственным участием в сегодняшних событиях.

— Вы ошибались, лорд Байдерн, — сухо откликнулся Ирмерий. — Я не хотел затрагивать эту тему, но вижу, что это необходимо. Присутствие адепта Лоннерса в Академии недопустимо. Он ведет себя не так, как подобает студенту этого заведения. В прошлый раз я не захотел углубляться в подробности того, почему применил к нему дисциплинарные меры.

Не хотел бы и на этот раз.

— Зная, насколько вы щепетильны к вопросам так называемой девичьей чести, похоже, догадываюсь, к чему вы ведете, — декан криво усмехнулся и бросил на меня любопытный взгляд. — Насколько адепт Лоннерс перешел черту?

— Я ее и пальцем не тронул! — не выдержал Шейн.

— Думаю, если бы не мое вмешательство, вы бы сейчас этого не могли сказать, — спокойно возразил ректор.

— Даже так, — лорду Байдерну, похоже, доставляло удовольствие обсуждение столь щекотливой темы. Он широко улыбался. — Шейн, орочья задница, не мог найти более подходящего места, чтобы позажиматься с девицей? Нужно было делать это на глазах у ректора?

Я едва не задохнулась от возмущения. Поняла, что если бы все решал декан, за такие бы нарушения адепта вряд ли ждали бы даже временные ограничения. Я видела, как глаза Ирмерия все сильнее сверкают от охватывающей его ярости. В то же время понимала, что он ни за что не скажет того, что могло бы задеть мою честь. И сейчас лишь крайний случай заставил его затронуть эту тему. Шейн и правда перешел черту. Из-за него погибли люди, а он выйдет сухим из воды? Еще интересно, почему лорд Байдерн так благоволит к нему.

— Значит, по-вашему, это нормально? — глухо проговорила я, не выдержав. Может, в другой момент я бы не осмелилась на это, но сегодня это стало последней каплей. — То, что один адепт воспринимает другого, как дешевую шлюху?

Декан перестал улыбаться, его глаза прищурились.

— Я ведь говорил, что слабакам на моем факультете делать нечего. Помните этот разговор, адептка Тиррен? Если у вас силенок не хватает отбиться или не хватает ума найти себе союзников, вам здесь не место. На войне выживают лишь сильнейшие. Вы, по всей видимости, в эту категорию не входите.

— То есть отравить кого-то — признак силы, достойной воина? — едко поинтересовалась я.

— Если именно этому учат на вашем факультете, то, наверное, да, мне там не место. Потому что я никогда не была подлой и не хочу такой становиться!

— Секунду… — декан нахмурился и поднял руку, останавливая меня. — О каком отравлении вы говорите, адептка?

Я заметила, как побледнел Шейн, до этого немного воспрянувший духом при виде поддержки декана.

— То есть обманом заставить другого адепта принять возбуждающее средство — нормально? — прошипела я. — Как по мне, это поступок, недостойный не то что воина, даже настоящего мужчины. Или вы именно так и поступаете с теми, кто вам нравится, лорд Байдерн?

Гномья задница, что я несу?! Вот последняя фраза уже явно лишняя, но меня уже было не остановить. Вскочив, я буквально наступала на декана, сжав кулаки и сверкая глазами.

— Шейн, какого демона? — рявкнул вдруг декан, вскакивая с места и, не обращая внимания на мою эскападу. — Ты совсем ума лишился? Запрещенные средства на адептках?

Ты в курсе, что их теперь только в борделях используют, и то тайком?! Хочешь крупных неприятностей?

— Я не подумал… — еле слышно проговорил третьекурсник, понурив голову.

— А ты вообще думать умеешь?! — процедил лорд Байдерн.

— Полагаю, инцидент исчерпан? — сухо сказал ректор. — Я согласен оставить это дело в тайне, если адепт Лоннерс в ближайшее время покинет Академию навсегда. Не буду вам говорить о том, о чем вы и сами знаете: если разгорится скандал, его папочка, желающий занять место в совете, вряд ли получит желаемое.

— Он прав, — неохотно сказал декан. — В этой ситуации мы ничего не можем сделать. Мне жаль, но тебе и правда придется покинуть Академию…

Шейн издал возглас отчаяния, посмотрел поочередно на всех присутствующих, потом ринулся за дверь.

— Надеюсь, крошка, ты тоже будешь держать язык за зубами, — напоследок бросил декан и, дождавшись моего кивка, вышел из кабинета.

В ту же секунду силы оставили меня и я упала обратно на стул. Закрыв лицо руками, разрыдалась. От пережитого страха, возмущения, нового унижения. Почувствовала, как меня поднимают, ставят на ноги, обнимают и прижимают к себе.

— Все хорошо, родная… Теперь все хорошо, — услышала полный нежности голос Ирмерия. — Прости, но я должен был заставить тебя в этом участвовать. Иначе мы бы никогда не избавились от этого мерзавца. Если ему хватило глупости пьяным отправиться к пограничному лесу, то не сомневаюсь, что в один прекрасный момент он снова бы полез на рожон и стал преследовать тебя. И на этот раз меня могло не оказаться рядом.

— Я все понимаю, — всхлипнула я. — Не виню тебя ни в чем.

Подняла глаза в его печальное лицо.

— Почему декан Байдерн так защищал Шейна? — слегка отстраняясь, спросила я.

— Политика, моя милая. Всего лишь политика, — вздохнул Ирмерий. — Отец Шейна примкнул к той же группировке, какую поддерживает лорд Байдерн. Он все больше набирает влияния и очень богат. Думаю, лично просил декана позаботиться о сыночке.

Меня передернуло. Оказывается, лорд Байдерн еще более достоин презрения, чем я полагала. Покрывать таких мерзавцев, как Шейн, чтобы заслужить благосклонность его папочки! А меня еще декану в любовницы приписывают! Да будь он даже последним мужчиной в мире, я бы скорее умерла, чем согласилась на такое.

— Теперь он больше тебя не побеспокоит, родная, — ректор осторожно коснулся губами моего лба. — Я позабочусь, чтобы обряд извлечения духа-хранителя Шейна произошел уже завтра с утра. Так что к вечеру Лоннерс покинет Академию.

— А как это происходит вообще? — я невольно содрогнулась, подумав о том, что меня тоже когда-то такое ждет.

— Когда это происходит раньше срока, немного болезненно. Но все равно бояться нечего, — словно угадав мои мысли, сказал Ирмерий. — Несколько магов проводят изгнание, соединив руки кольцом вокруг адепта. Читают соответствующее заклинание. Когда же это происходит естественным путем, такого ритуала не требуется. Духи в положенный срок улетают сами.

— Понятно, — я прижалась щекой к его груди и застыла так, не желая больше ни о чем думать. Как же хорошо и спокойно просто стоять рядом с ним… Знать, что сейчас я в безопасности и ни о чем не нужно тревожиться.

Ирмерий осторожно провел рукой по моей шее, и его лицо исказилось. На некоторое время он замер, приложив ладони к моему горлу. Я ощутила знакомое покалывание — буквально почувствовала, как исчезают синяки с кожи.

— Когда я узнал, что случилось, чуть с ума не сошел, — услышала прерывистый голос любимого мужчины. — Не представляешь, чего мне стоило выслушать доклад Дорианы и Байдерна и не броситься к тебе. Ты могла умереть… Одна мысль об этом приводит в отчаяние.

— Я ведь не умерла, — тихо напомнила и потянулась к нему губами.

Он с нежностью ответил на поцелуй, исследуя мои губы как-то по-новому, словно желая запомнить их вкус.

— Я не хочу, чтобы ты работала, — оторвавшись от меня, сказал ректор. — У меня достаточно денег, чтобы ты ни в чем не нуждалась даже после окончания Академии.

Я напряглась и высвободилась из его объятий.

— Прошу тебя, не предлагай мне такого, если не хочешь обидеть.

— Почему? Если я могу дать тебе все, что ты захочешь, почему не могу это сделать?

— Я не содержанка и никогда не соглашусь на эту роль.

— Не сравнивай меня с Кайленом Дарбниром, — его лицо дернулось.

— Я не сравниваю. Просто не хочу зависеть от мужчины. Даже любимого.

— Ты слишком принципиальная, — он вздохнул.

— Возможно, но это мой выбор.

— Все же буду надеяться, что однажды ты его изменишь, — его губы тронула улыбка, от которой все внутри тут же начало таять. Прежде чем он сказал что-то, что могло бы все испортить, я снова потянулась к его губам.

Поцелуй становился все более страстным, мое тело уже ныло, желая большего, но я понимала, как сильно мы рискуем. С трудом, но заставила себя отстраниться и в ответ на его разочарованный стон лукаво воскликнула:

— А тебя не смущает, что за дверью сидит Ферна? И в любой момент может зайти…

— Уже говорил, что нисколько не смущает… — он усмехнулся и снова попытался притянуть к себе.

— Нет… Мне нужно идти…

— Жестокая… — выдохнул он.

— Завтра, хорошо? — я быстро чмокнула его в губы и поспешила к двери, понимая, что если задержусь еще немного, то мне тоже будет плевать на Ферну и кого-либо еще, кто может заявиться в самый неподходящий момент.

— Постой… — услышала вслед хриплое. — Я провожу тебя до общежития. Должен убедиться, что Лоннерс не станет делать очередных глупостей.

— И как ты себе это представляешь? — я усмехнулась, оборачиваясь. — Ректор, лично сопровождающий адептку в общежитие… Это то же самое, что прямо объявить о наших отношениях.

— Тогда я вызову дежурного, — подумав, сказал он. — Но одной тебе и правда лучше не ходить. Да и в Арклан ездить…

— Нет, стой! — я замахала руками. — Прошу тебя, не превращайся в Лорана с его маниакальной жаждой опеки! Я вполне могу за себя постоять! Да и в Арклан меня провожает Вейн. И обратно я тоже иду с ним. А если в обозримом пространстве окажется Шейн, тут же убегу. — Подумав о том, что при необходимости и правда могу воспользоваться обретенной легкостью, я была в этом уверена. — Ну, пожалуйста, не нужно контролировать каждый мог шаг, хорошо?

— Хотел бы сказать нет, но знаю, какая ты упрямая, — вздохнул Ирмерий. — Ладно, будь по-твоему. Но в этот раз дежурный все же тебя проводит.

Пришлось обреченно кивнуть. И все-таки мне было приятно видеть с его стороны такую искреннюю заботу. Пусть даже это означало, что он считает меня слабой. На него я просто не могла за такое обижаться. Иногда очень даже приятно чувствовать себя слабой женщиной. Если, конечно, рядом именно тот мужчина…

Глава 9

Утром у входа в учебный корпус, когда мы, как обычно, направлялись в столовую, меня ожидала засада в виде пятерки Кайлы Даминар. Лица ребят не предвещали ничего хорошего.

Особенно неприятно было смотреть на Шейна, явно всю ночь заливавшего горе.

Физиономия помятая, под глазами круги, глаза такие красные, что смотреть страшно.

— Что, радуешься своей победе, сучка? — свистящим восклицанием встретила меня Кайла, преграждая дорогу.

Моя пятерка тут же напряглась и встала рядом. Даже Лоран присоединился, хотя от него я этого не ожидала. Но Кайла тоже пришла с группой поддержки, так что вряд ли у нас много шансов. Оставалось надеяться, что у всех на виду они не станут устраивать мордобой.

— Не понимаю, о чем ты, — собрав волю в кулак, ответила я. Сама же лихорадочно размышляла, что именно поведал друзьям Шейн. Неужели хватило глупости рассказать о запрещенном средстве? Если так, то этим он подпортит жизнь не только мне, но и себе. Не может же этого не понимать.

— Ты так запудрила мозги декану Байдерну, что он даже не стал оспаривать решение ректора, — прошипела Кайла.

Я перевела дух и едва сумела скрыть облегчение. Значит, вот как им Шейн все преподнес. Разумеется, о причине отчисления он не смог солгать — скоро об этом станет известно всем. О том, как он облажался в пограничном лесу. Но учитывая всегдашнее покровительство декана Байдерна, вполне вероятно, что вышел бы сухим из воды. О второй причине, почему его отчислят сегодня, ему хватило ума не говорить. Но этот урод умудрился выставить меня виноватой! Ладно, радует уже то, что с этого дня я больше не увижу Шейна Лоннерса.

— Если ты хочешь так думать, думай, — буркнула я, чем вызвала новую вспышку ярости Кайлы Даминар. Она чуть не набросилась на меня. Если бы один из членов ее пятерки не удержал за руки, наверняка бы завязалась драка. Ощутив, как липкая струйка страха пробивает мое присутствие духа, я постаралась как можно дружелюбнее сказать: — Послушай, у меня и в мыслях не было путаться с деканом Байдерном. На этот счет можешь быть спокойна.

— Какая разница, что за мысли есть в твоей тупой головенке, а каких там нет! — Кайла вырвалась из удерживающих ее рук и приблизила лицо вплотную к моему. Я едва подавила порыв отпрянуть, но не сделала этого, чтобы не показывать слабость. — Главное, чего хочет он. А он явно хочет тебя! — процедила она. — Но не думай, что я так просто его отдам.

Мельком глянув по сторонам, я заметила, как увеличивается вокруг толпа, привлеченная бесплатным цирком. Мысленно выругалась, понимая, что снова, сама того не желая, выставляю себя посмешищем.

— Кайла, ты ошибаешься, — напряженно сказала я, пытаясь пробиться к ее благоразумию.

— Я совершенно не интересую декана в этом плане…

— Что здесь происходит? — прорезал гул голосов, царящий вокруг, мелодичный, но властный и уверенный голос.

Меня тут же бросило в жар, и я залилась краской стыда. Не хватало еще, чтобы Ирмерий присутствовал при этих отвратительных разборках. Беспомощно подняла глаза на ректора, для которого зрители тут же поспешили освободить место. Он стоял рядом с нами и в упор смотрел на Кайлу. Немигающим тяжелым взглядом, от которого даже мне стало не по себе.

— Адептка Даминар, если вы не хотите составить сегодня компанию адепту Лоннерсу и покинуть стены Академии, вы больше и на пушечный выстрел не подойдете к адептке Тиррен.

О, Тараш, надеюсь, никто не воспримет его слова, как знак особого отношения ко мне? Я боялась посмотреть на лица окружающих, чувствуя, как под ногами разверзается пропасть.

— Но я ничего не сделала, — сузив глаза, выпалила Кайла. Я поразилась, что она осмеливается вести себя так с ректором. Видать, покровительство декана Байдерна совсем голову вскружило!

— Полагаете, ваш покровитель вас защитит? — склонившись к самому ее уху, прошептал Ирмерий. Если бы я не стояла так близко, то вряд ли бы услышала. — Вашему приятелю Шейну это не особо помогло, не так ли? Не будите во мне зверя, адептка Даминар!

Она была настолько поражена, что застыла с отвисшей челюстью. Непонимающе переводила глаза с ректора на меня, словно пытаясь что-то осмыслить. Я взмолилась Тараш, чтобы Кайла ни о чем не догадалась. Иначе конец нашей с Ирмерием тайне.

Ректор отступил на шаг и уже громко, чтобы слышали все присутствующие, воскликнул:

— Я слишком долго терпел беспредел, царящий на военном факультете. С сегодняшнего дня все изменится. Вы меня поняли, адептка Даминар?

— Да, лорд Старленд, — глухо проговорила она, и я уловила в ее взгляде, обращенном на Ирмерия, что-то новое. Как будто она видела перед собой иное существо, которое до этого даже не знала.

Еще бы. Всегда меланхоличный ректор, которому, казалось, и дела никакого не было до всего, что происходит вокруг, вдруг превратился в того, кто привык повелевать и не потерпит неуважения. О, богиня, неужели это я настолько его изменила?! И правда вернула жажду жизни, так долго сдерживаемую в глубинах души этого мужчины.

Ректор еще несколько секунд гипнотизировал ее взглядом, затем развернулся и двинулся к столовой. Проходя мимо Шейна, холодно бросил:

— После завтрака жду вас в своем кабинете. И советую не заставлять ждать слишком долго.

Шейн стиснул зубы, но кивнул. Постепенно толпа рассосалась — больше ничего интересного не предвиделось. Наша пятерка тоже побрела в столовую. Рядом оказался Лоран и с плохо скрытой издевкой шепнул:

— Если он так и дальше будет бросаться на твою защиту, тебе недолго удастся хранить все в тайне.

Я вздрогнула, осознавая, что его слова лишь подтвердили мои собственные опасения.

Нужно будет при первом же удобном случае поговорить об этом с Ирмерием. Он не должен на виду у всех вступаться за меня. И все же… Нужно признать, что мне сегодня было безумно приятно. Он готов был в порошок стереть того, кто посмеет хотя бы угрожать мне.

Даже мог использовать свое служебное положение, чтобы устранить угрозу. Неужели я ему настолько дорога, что он готов поступиться собственными принципами? Нет, я никогда такого не допущу…

Сидя в столовой, я помимо воли постоянно обращала взгляд на ректора, пытаясь по его непроницаемому лицу угадать, что творится в душе. Разумеется, сделать это не могла при всем желании. Поразилась тому взрыву неприятных эмоций, который возник, едва к Ирмерию привычно присоединилась принцесса Лаурна. Что со мной? Нет, мне и раньше это не доставляло особого удовольствия, но сейчас… Бросило в холодный пот, когда я осознала неутешительную истину. Я все сильнее привязываюсь к этому мужчине. Он стал мне так близок, что я реагирую на присутствие рядом с ним другой женщины гораздо острее, чем раньше. Как же тогда собираюсь сама отдать его ей? Мысль оказалась настолько горькой, что я на несколько секунд ощутила такую боль в сердце, что не могла дышать. Нет, я сделаю это… Должна. Ради него.

В конце занятия по фехтованию неожиданно появился декан Байдерн. Мастер Лорн тут же велел всем построиться по пятеркам, и сам застыл по стойке смирно перед начальством.

От появления декана ничего хорошего я не ждала, особенно в свете последних событий.

Настороженно наблюдала за тем, как он чеканным уверенным шагом приближается к нам и встает перед строем. Окинув нас всех привычным насмешливым взглядом, объявил:

— Сегодня все теоретические занятия у вас отменяются. Сразу после обеда все должны явиться в зал для торжественных церемоний. Опоздавшим я лично устрою «сладкую» жизнь, так что советую быть пунктуальными.

Заметила, что не только я сгораю от любопытства. Может, развоплощение духа-хранителя Шейна должно проходить у всех на глазах? В качестве назидательного примера, так сказать? Но, разумеется, никто из нас не осмелился задать вопрос декану. Зато, когда он удалился, не соизволив ничего объяснить, тут же накинулись на Денора Лорна. Его мы тоже боялись, но все же не так, как декана.

— Мастер Лорн, для чего нас собирают? Что произошло?

Дроу посмотрел на нас с выражением вселенской усталости на лице, но все же снизошел до ответа:

— Пожалуй, сегодня вас ждет одна из самых важных вех жизни в Академии. Конечно, после отбора.

Больше он объяснять ничего не стал — вот сволочь жестокая, мы же изведемся! С невозмутимым лицом объявил об окончании занятия и двинулся прочь. Мы тут же загалдели, строя догадки о том, что это может быть.

— А давайте у кого-то из старшекурсников спросим! — озвучила я осенившую меня замечательную идею.

Все переглянулись и ринулись к общежитию. Но уже первый из старшекурсников, кого мы выловили, заставил бессильно заскрипеть зубами. Выслушав наши вопросы, парень нацепил на лицо ироничную улыбку и повторил слова мастера Лорна о важной вехе. Так же поступали и остальные, даже Лин с Дорой. Похоже, это заговор какой-то или издевательство!

К концу обеда мы уже были так взвинчены и нам так не терпелось узнать разгадку всеобщего заговора молчания, что в зале для торжественных встреч мы были задолго до начала предстоящего события. Шейрис не умолкала ни на минуту, выдвигая версии одна бредовее другой. Вплоть до того, что нас будут подвергать различным пыткам, чтобы выявить, насколько мы готовы быть воинами. Бред полный. У меня скоро голова заболела от ее болтовни, и я постаралась отрешиться от происходящего. Думала о том, что произошло вчера и сегодня утром. Размышляла, как лучше вести себя и как сделать так, чтобы никто и дальше не узнал о моих отношениях с ректором. Так что когда все умолкли, даже не сразу осознала, что происходит.

Запоздало подняв глаза на двери, увидела, как в них заходят преподаватели. Вот почему все адепты умолкли и теперь, даже дышать перестав, уставились на них в ожидании начала чего-то, о чем мы понятия не имели. Я с разными эмоциями смотрела на тех, кто входил сейчас в зал. На декана Байдерна с холодной неприязнью, на Дориану Лендр — с теплотой и симпатией, на Обаяшку, мастера Кулака и мастера Лорна — с уважением, на Одера Мадра — с некоторой опаской. Интересно, что все-таки сейчас должно произойти? Не успели преподаватели занять места в первом ряду, как двери снова распахнулись, впуская ректора.

Нужно ли говорить, что мое сердце тут же забилось в два раза чаще. Пользуясь тем, что на меня сейчас никто не смотрит, я могла беспрепятственно любоваться каждым движением любимого мужчины, его поразительной красотой, из-за которой он казался полуреальным существом. Ирмерий Старленд занял место за кафедрой на сцене и обвел присутствующих долгим взглядом.

— Рад приветствовать всех собравшихся на особой церемонии, значение которой трудно переоценить. Адепты военного факультета, сегодня вы узнаете пределы собственной силы, глубину магического резерва, сокрытого в вас.

Я затаила дыхание и почувствовала, как взмокли ладошки. Все еще не могла понять до конца, что происходит, но внутри поднималась тревога. Что-то будто предупреждало об опасности, но я не могла разобраться в причинах.

— В течение нескольких недель духи-хранители познавали и изучали вас, — продолжал Ирмерий. — Чтобы как можно лучше использовать сокрытые в вас способности и силы, мы тоже должны узнать, с чем придется работать. Каждый из адептов в свое время проходил через это. Церемонию познания собственной силы. Вы наверняка задаетесь вопросами, как все будет происходить, не опасно ли это. Хочу вас заверить, что нет. Все, что от вас потребуется — полностью довериться скрывающемуся в вас духу-хранителю и позволить ему открыть вашу магическую сущность всем нам.

Ректор поднял руку, и свет в зале стал приглушеннее. По сути, освещенной осталась лишь сцена, где теперь четко виделся стоящий в центре стул.

— Вы по очереди будете занимать это место, — вновь раздался мелодичный голос Ирмерия. — И по окончанию ритуала услышите свой вердикт. Те, в ком окажется действительно впечатляющий потенциал, получат личных кураторов-наставников, которые помогут развить ваши особые способности наилучшим образом. Для таких адептов будут введены дополнительные занятия. Но не буду долго говорить. Достаточно один раз увидеть, и вы поймете все без ненужных объяснений.

Кафедра скрылась в темноте, и теперь во всем зале оставались освещенными только стул в круге света на сцене и проходы в зрительном зале.

— Кто первым пожелает пройти церемонию познания? — сейчас голос ректора прозвучал так проникновенно, что мое тело тут же отозвалось привычной истомой. Проклятье, я не должна об этом думать хотя бы сейчас. Заерзала на месте, пытаясь унять возбуждение.

Я ожидала, что первой, как обычно, пожелает выйти Шейрис, но в этот раз подруга почему-то медлила.

— Волнуешься? — шепнула я.

Она сжала мою руку и шепнула в ответ:

— Я знаю, что резерв у меня маленький. Не хочу позориться.

— Почему позориться? — возразила я. — Я вот буду рада даже маленькому резерву. — Тут же осеклась, сообразив, что никто из друзей не знает о том, что открылось ректору. Я сохранила это в тайне.

— Думаешь, в тебе что-то есть? — задумчиво проговорил рыжий, сидящий по другую руку и слышавший наш разговор.

— Посмотрим, — я пожала плечами, хоть и знала, что в темноте никто не увидит моего жеста.

А затем я увидела, как по проходу идет первый желающий, и говорить дальше перехотелось. Лоран. Мои чувства к этому парню были двойственными, как и он сам.

Противоречивая и странная натура, в которой находилось место и хорошему, и плохому. И я понятия не имела, чего в нем больше и как мне следует к нему относиться. Но уже то, что Лоран не нарушил своего обещания и хранил мою тайну, говорило в его пользу. Пусть он и бросал двусмысленные намеки, издевался при любом удобном случае, но что-то в глубине души подсказывало, что в трудную минуту я всегда смогу на него положиться. Глядя, как он уверенно идет к сцене, мысленно пожелала ему удачи.

— Садитесь на стул, адепт Вильмос, — проговорил ректор чуть суше, чем обычно. И только я знала, с чем это связано, и от осознания этого внутри защемило. Неужели Ирмерий меня ревнует так же, как и я его?

Лоран с невозмутимой улыбочкой опустился на стул и расслабленно положил руки на подлокотники.

— Теперь закройте глаза и доверьтесь духу-хранителю. Он знает, что делает. Вы почувствуете, будто уноситесь куда-то, теряете связь с реальностью. На какое-то время ваш симбионт полностью получит контроль над вашим телом и разумом. Не бойтесь, это не опасно. Он никогда не сделает того, что может причинить вам зло.

— Я и не боюсь, — холодно откликнулся Лоран и закрыл глаза.

Думаю, не только я сейчас вся превратилась в зрение, не в силах отвести взгляда от застывшей на стуле фигуры. Около минуты ничего не происходило, и я уже начала думать, что ничего не получилось. Но вдруг тело Лорана дернулось, будто от удара электрическим током. А в следующую секунду лицо утратило всякое выражение, будто стало размягченной глиной. Словно лишилось очертаний, которые были присущими определенной личности.

Медленно, но с каждым мгновением все отчетливее вокруг тела проявилось свечение. А затем в какой-то момент рядом с неподвижной фигурой Лорана стал образовываться комок света. С каждой секундой он расширялся, обретал цвет и яркость. Желто-коричневый, переливающийся всеми оттенками этих цветов, по размерам сгусток достигал не меньше шестидесяти паринов* (*примечание: парин — мера длины, равная сантиметру) в диаметре.

Светильники на стенах, находящиеся поблизости от сцены, едва заметно задребезжали.

Когда в течение полминуты других изменений больше не возникло, ректор снова заговорил:

— Благодарю духа-хранителя за помощь!

В ту же секунду сияние начало исчезать, а тело Лорана снова пронзила дрожь. Вскоре он открыл глаза и замотал головой, словно пытаясь осознать, где находится.

— Позвольте на примере адепта Вильмоса рассказать, что здесь, собственно, произошло, — тоном доброжелательного учителя сказал ректор, обращаясь к адептам. Теперь свет падал и на него. — Пока дух самого адепта витал в созданных его сознанием образах, дух-хранитель показал нам суть его магического дара. То, что скрыто внутри и что в обычной жизни мы можем лишь чувствовать. Цвет энергии означает направление силы, наиболее доступное адепту. Желто-коричневый. Энергия земли. У большинства дроу энергия именно такого цвета. Адепт Вильмос, вы можете двигать предметы на небольшом расстоянии, оказывать на них влияние с помощью собственной энергии. Размер шара указывает на то, что у вас неплохой потенциал. На несколько показателей выше среднего. Если вы научитесь до конца контролировать свою силу, то способны добиться впечатляющих результатов. Возможно, кто-то из присутствующих преподавателей захочет взять вас под свою опеку.

Над рядом, где сидели преподаватели, вспыхнул приглушенный свет, и они стали видны, как и ректор. Все это мне напомнило какой-то аукцион или собеседование на работу.

Преподаватели, будто придирчивые покупатели или работодатели, решали, кто наиболее достоин. Не особо приятно чувствовать себя вещью. Я нахмурилась. Представляю, какое унижение почувствует Лоран, если его не посчитают достойным особого внимания.

— Я возьму его, — холодно проговорил Денор Лорн, и я вздохнула с облегчением. От души порадовалась за Лорана.

— Вы можете сесть на место, адепт Вильмос, — проговорил ректор, больше не обращая внимания на черноглазого.

Тот с видом победителя направился по освещенному проходу и, усаживаясь на нашем ряду, мельком бросил в мою сторону самодовольный взгляд. Не знаю, видел он меня сейчас или нет, но я как можно искреннее улыбнулась. Не могла сейчас сердиться на него за излишнее тщеславие. Наверное, начала уже привыкать к этому качеству Лорана. Заметила, что свет над Лораном больше не погас. Наверное, постепенно такое произойдет со всеми, кто пройдет ритуал. Сама я не слишком жаждала оказаться в центре всеобщего внимания и в очередной раз опозориться. Решила, что буду тянуть до последнего.

Следующим пошел Эльмер Лунт, у которого, к моему удивлению, оказался не такой уж значительный потенциал силы. Шарик едва достигал в диаметре тридцати паринов. Это, как оказалось, считалось средним показателем, но приближенным к нижнему. Не шибко довольный, капитан одной из пятерок вернулся на место. Я с нетерпением ждала, когда ритуал пройдут мои друзья. На остальных было, конечно, тоже интересно посмотреть, но все же не так. Пока только у Агрина Флейма оказался результат почти такого же уровня, как и у Лорана. И эти двое обменялись взглядами, полными осознания собственной значимости. Я едва подавила насмешливое хмыканье. Вот ведь гордецы!

— Ладно, я пошла, — глубоко вдохнув воздуха, заявила Шейрис и двинулась к сцене.

Я заметила, что Ирмерий к ней проявил особую мягкость и симпатию. Может, это из-за того, что я ему все уши прожужжала о том, какая Шейрис замечательная и как в свое время помогла мне. На сердце даже потеплело от этой мысли. Но результат подруги, как и ожидалось, не впечатлял. Шарик достигал всего двадцати паринов, что говорило о низком показателе силы. Ну, по крайней мере, резерв у нее все же есть. Я буду рада такому же результату у себя. Хотя, конечно, сомневаюсь, что мои надежды оправдаются.

От души желала, чтобы Эдвин, поднявшийся вслед за Шейрис, утер нос Лорану. Пусть я уже и не ненавидела черноглазого, но вот его самомнение уж слишком бесило. Заметила, как сразу нахмурился Лоран, когда Эдвин занял место на сцене. Наверняка, как и я, помнит о том, что говорил декан в тот памятный вечер в пограничном лесу. О том, что у Эдвина тоже неплохой потенциал. И все же результат полуорка оказался меньшим, чем у Лорана, но почти не уступал потенциалу Агрина. Еще и цвет энергии порадовал оригинальностью. В желто-коричневый добавились вкрапления зелени. Интересно, что это означает? Ирмерий улыбнулся, глядя на Эдвина, и сообщил:

— Поздравляю, адепт Горд, в вас есть зачатки магии Природы.

— А что это означает? — озадаченно спросил полуорк, вжимающийся в стул так, словно стремился казаться как можно незаметнее.

— То, что вы некоторым образом можете влиять на растения.

— Тоже мне дар, — пробормотал Лоран.

Как ни странно, ректор услышал даже с такого расстояния, и обратил на него слегка насмешливый взгляд.

— Сразу видно, что ваш уровень знаний еще не позволяет осознать все преимущества подобной магии, адепт Вильмос, — произнес он небрежно. — В свое время я знал одного сильного мага Природы, который мог заставить дерево оплести своими ветвями врага или проткнуть насквозь. Этот маг благодаря связи с растениями всегда заранее знал о приближении неприятеля, притом на очень значительном расстоянии. Уже не говорю о том, как важно уметь определять, какие растения съедобны или обладают лечебными свойствами. Все это ему открывается без труда, само по себе. Конечно, в адепте Горде нет подобной силы. Но вот чувствовать сущность растений при должной концентрации он сумеет. Возможно, и получать от них информацию тоже. Тут все зависит от степени его усердия при развитии этих навыков.

Лоран, кусая губы, смотрел на Эдвина так, словно желал стереть с лица земли.

Представляю, как ему неприятно, что кузен снова его в чем-то обошел. Особенно я порадовалась тому, что куратором Эдвина пожелала стать Дориана Лендр. Уверена, она сумеет сделать все, чтобы развить навыки полуорка в полной мере.

Когда на сцену пошел Кристор, я заметила, что многие преподаватели подобрались.

Поразилась тому, что, оказывается, многие из них хотели стать его наставниками. Все замерли, наблюдая за тем, как после привычных манипуляций появляется шар энергии. В этот раз она оказалась красновато-оранжевой, а ее размер… Ничего себе! Не меньше ста паринов! Ректор даже отошел в сторону, словно его опалило невидимым огнем. В его глазах читалось искреннее восхищение.

Едва Кристор пришел в себя, Ирмерий улыбнулся ему.

— Поздравляю, адепт Гилмс. Ваш резерв очень велик. Сила огня. Не припомню, когда в последний раз видел настолько впечатляющий потенциал.

Смущенный рыжий пробормотал слова благодарности, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я заметила, как многие прошедшие ритуал с завистью поглядывают на него. Не успел ректор задать традиционный вопрос преподавателям, как сразу несколько изъявили желание поработать с Кристором. Денор Лорн, мастер Кулак, Одер Мадр и даже Обаяшка.

Ирмерий усмехнулся и с иронией сказал:

— Что ж, в этот раз у адепта будет выбор. Вы можете сами выбрать того наставника, какого посчитаете лучшим для себя.

Бедный рыжий окончательно растерялся. Представляю, что творилось у него в голове.

Наверняка боялся, что если кого-то не выберет, то этим обидит.

— Ну же, адепт Гилмс, смелее, — подбодрил его ректор. — Остальные вас за это не съедят.

В зале послышались смешки, которые прервал спокойный голос мастера Кулака:

— Я лучше всех здесь присутствующих знаю, что делать с его силой. Думаю, выбор очевиден.

— Но в освоении боевых заклинаний с применением стихии огня я мог бы помочь ему больше, — возразил Одер Мадр, хищно улыбаясь.

Я поразилась тому, что они и правда ведут себя, словно на аукционе. Состязаются, кому достанутся лучшие адепты. В спор ступили еще Обаяшка и Денор Лорн. Ректор некоторое время понаблюдал за этим с чуть приподнятыми бровями, потом с улыбкой проговорил:

— Пока они не передрались за вас, адепт Гилмс, советую все же определиться.

Рыжий, совершенно пунцовый, пискнул:

— Можно, я выберу лорда Фармина?

Выбор оказался настолько неожиданным, что все в ту же секунду заткнулись. Какого демона Кристор назвал имя Обаяшки?! У меня самой это в голове не укладывалось.

— Что ж, не вижу причины оспаривать выбор адепта, — подытожил ректор. — Ваш наставник теперь лорд Фармин.

Обаяшка, довольный, как получивший золотую монетку гном, самодовольно посмотрел на коллег и улыбнулся Кристору.

— Отличный выбор, парень! — сказал он, когда бедный рыжий, заплетаясь в собственных ногах, шел к нашему ряду.

— Ты почему его выбрал? — не удержалась я от вопроса, едва Кристор плюхнулся на сиденье рядом со мной.

— Он показался самым добрым из них, — еле слышно выдавил рыжий.

Услышавший его фразу Лоран издал едкий смешок.

— Ты как всегда, Пугало!

— Не называй его так, — тут же отреагировала рассерженная Шейрис. — Он между прочим сильнее тебя!

— Далеко не во всем, милочка, — пренебрежительно возразил черноглазый.

— Я тебе не милочка!

— Адепты на пятом ряду, может, угонитесь и позволите продолжить церемонию? — послышался холодный голос Ирмерия.

Все тут же заткнулись.

Как я ни оттягивала момент, но пришло и мое время. Кроме меня, не прошли ритуал еще пятеро, но я решила, что если подожду еще хоть минутку, просто сознание потеряю от волнения. Чем раньше все закончится, тем лучше. Точно зная, что опозорюсь, я на негнущихся ногах двинулась к сцене. На ректора старалась не смотреть, зная, что если сделаю это, точно споткнусь. Но его взгляд прямо чувствовала на себе. Купалась в нем, как в солнечном свете, чувствовала безмолвную опору и поддержку.

— Садитесь, адептка Тиррен, — я надеялась, что никто, кроме меня и, возможно, Лорана не придаст значения особой теплоте, с какой он произнес это.

Чувствуя, словно сажусь на раскаленные угли, я опустилась на стул. Бегло оглядела зал, где уже почти все были освещены. Обаяшка послал мне одну из своих самых обворожительных улыбок и подмигнул. Декан же, чуть прищурившись, взирал с выражением полнейшего презрения. Дориана ободряюще улыбнулась, и я невольно улыбнулась в ответ. И все же вздохнула с облегчением, когда мне велели закрыть глаза и довериться духу-хранителю.

Ощущения оказались более чем странными. Едва я дала себе установку на то, что полностью доверяю симбионту и позволяю ему взять контроль над моим телом и разумом, как все вокруг исчезло. Вместо полного зала, озаренного светом магических светильников, я плыла в зыбкой субстанции, лишенной звуков, цветов и запахов. В какое-то мгновение ноги ощутили под собой опору, и все вокруг прояснилось. Я видела вокруг сад, напоминающий осенний. Но отчего-то точно знала, что таким он выглядит всегда, а не только осенью.

Желтые и красные деревья, оранжевое небо над головой и красное солнце. В какой-то момент поняла, что бегу, а тело мое будто уменьшилось в размере. Глянув вниз, увидела, как маленькие ножки, виднеющиеся из-под нежно-голубого платьица, доходящего до щиколоток, быстро перебирают по темно-красной земле. Я бежала куда-то по аллее, а мое сердце едва не выпрыгивало из груди. Услышала жалобный детский плач и осознала, что плачу я сама. Всю меня переполняло ощущение непоправимого горя.

— Кайя! Кайя! — повторяла это странное слово и откуда-то знала, что это чье-то имя.

А сзади донесся душераздирающий крик, от которого у меня кровь застыла в жилах:

— Не-е-е-ет!

Уткнулась в чьи-то колени, меня подхватили на руки. Мама… Окутало знакомым запахом свежей выпечки и душистого мыла.

— Что же ты наделала, Адалейт? Что же ты наделала?..

Резкий толчок, и меня снова унесло прочь, захлестнув вязкой субстанцией. Нет, не хочу… Не сейчас… Не сейчас, когда разгадка так близка. Я хочу знать, что все это означает…

Но сознание уже вернулось ко мне, и я разлепила отяжелевшие веки. Перед глазами секунду еще маячила растворяющаяся в воздухе ярко-голубая сфера с черными вкраплениями, размерами превышающая даже сферу Кристора. А затем все исчезло, и реальный мир окончательно вернулся. Вокруг царила пугающая тишина, и я решилась поднять взгляд на Ирмерия. Бледный, как полотно. Я никогда его таким не видела. В глазах застыли непонимание и тревога.

Посмотрев на ряды зрителей, я увидела то же самое во множестве устремленных на меня взглядов.

— Что это было, демоны его раздери?! — вырвался у Денора Лорна пораженный возглас.

Я перевела непонимающий взгляд на ректора и одними губами прошептала:

— Что произошло?

— Хотел бы я знать, — откликнулся он тихо. — Я никогда не видел подобной энергии раньше. Без сомнения одно, адептка Тиррен, — магический резерв у вас выше, чем у всех здесь присутствующих. Включая меня.

На некоторое время я утратила дар речи. Пыталась осознать, что все это может означать.

Как такое вообще может быть возможно? Я ведь человек. Обычный человек, всю жизнь не проявлявший никаких особых способностей. Как я могу оказаться сильнее, чем… У меня в голове это не укладывалось.

— Значит, она все же ведьма, — прервал затянувшееся молчание декан Байдерн. — По крайней мере, это объясняет выбор духа-хранителя. Что ж, у нас будет время разобраться с тем, чего от нее стоит ждать.

Прежде чем кто-то еще, включая ректора, смог высказаться, он заявил:

— Я глава факультета, который выбрала адептка Тиррен. Поэтому считаю своим долгом лично заняться изучением ее силы.

От подобной перспективы меня даже в дрожь бросило, и я беспомощно уставилась на ректора. И вдруг осознала, что сейчас он оспорит заявление декана и выскажет подобное же желание — стать моим наставником. И это станет началом конца… Этим он несомненно навлечет на нас подозрения. Нельзя такого допустить! Не успев до конца осознать, на что подписываюсь, я поспешно воскликнула:

— Я буду рада видеть вас своим наставником, лорд Байдерн.

Ректор изменился в лице и посмотрел на меня так, словно я его ударила. На лице же декана отразилось странное выражение, которое я не могла разгадать. Растянув губы в кривой усмешке, он проговорил:

— Отлично, адептка Тиррен. Поработаем.

Я едва сумела подняться со стула и подойти к ступеням, по которым нужно было спускаться со сцены. Наверное, упала бы, если бы рядом вдруг не оказался Обаяшка.

Подхватив меня под руку, осторожно свел со ступенек. Я благодарно ему улыбнулась.

— А ты не устаешь поражать, девочка, — подмигнул он.

На это я не нашлась что сказать и под всеобщими пристальными взглядами побрела к своему ряду. Выражение лиц друзей стало последней каплей, переполнившей чашу моего самообладания. Они смотрели так, словно я вдруг превратилась в жуткого монстра, все это время принимавшего личину ягненка. Чувствуя себя донельзя паршиво, я опустилась на место и закрыла лицо руками. Не хотелось сейчас ничего ни делать, ни говорить, ни как-то убеждать дорогих людей в том, что я все та же Летти, какую они знали и любили. Но понимала одно — я не переживу, если лишусь их дружбы и поддержки. Просто не переживу…

Глава 10

Когда мы все шли обратно в общежитие, я невольно ощущала себя отдельно от остальных. Нет, никто не старался обидеть или каким-либо способом выразить неприязнь.

Но я буквально ощущала настороженность и холод, исходящие от других адептов. Их привычное представление обо мне пошатнулось, и они пока не знали, как дальше ко мне относиться. Та, кого воспринимали не иначе как ошибкой, мертвым грузом, человечкой, по насмешке Тараш поступившей в Темную Академию, вдруг превратилась в нечто иное.

Опасное, непонятное, в чем даже преподаватели пока не могли разобраться. Мне не нравилось подобное отношение. Наверное, я бы предпочла издевки и насмешки, чем эту молчаливую настороженность.

Когда мы проходили мимо центральной аллеи, ведущей к воротам Академии, я заметила идущего по ней Шейна Лоннерса с дорожной сумкой в руках. Дроу сопровождали члены его пятерки, подбадривая и похлопывая по плечам. На меня никто из них даже не глянул, хотя, не сомневаюсь, что заметили. Невольно ощутила себя таким же изгоем, каким, должно быть, ощущал себя сейчас Шейн. Только вот он уходил в окружении друзей, согреваемый их теплом и поддержкой. Я же была одна в толпе, пусть моя пятерка по-прежнему находилась рядом.

Я едва дождалась, пока мы оказались в нашей комнатке в общежитие. Пройдя к центру помещения, резко развернулась и посмотрела поочередно на каждого из друзей. Больно ударило под дых то, что все старательно отводили глаза.

— И дальше будете молчать? — взорвалась я. — Ну, что же вы, уже скажите, что считаете меня фриком!

— Это не так, — неуверенно начал Кристор, но осекся, по-видимому, не зная, что еще сказать.

— А я вижу, что так, — с горечью заметила я. — Послушайте, я не меньше вашего поражена тем, что произошло. Но я по-прежнему Летти Тиррен. Во мне ничего не изменилось.

— Думаю, они все сейчас размышляют над тем же, над чем и я, — заговорил Лоран, криво усмехаясь. — А знали ли мы тебя вообще? Конечно, у меня сразу возникли подозрения, что ты не так проста. Слишком много странностей тебя окружало. Вспомним хотя бы происшествие в пограничном лесу. Если бы нечисть не сбежала от тебя, словно от чумы, мы оба бы погибли. Потом на тренировках ты не раз показывала то, что не под силу ни одному человеку. Хуже всего, что ты предпочитала уклоняться от ответов, когда кто-то из нас задавал тебе вопросы на этот счет. Ты не доверяешь нам, так почему теперь требуешь доверия от нас?

Я опустила голову, сознавая, что он прав. Раньше даже не задумывалась о том, как это могут воспринимать друзья. Мои постоянные секреты, нежелание признавать, что со мной на самом деле происходит нечто странное.

— Шейрис, ты тоже так думаешь? — чувствуя, как глаза начинает щипать от подступающих слез, обратилась я к подруге.

— Я не знаю, что думать, Летти, — призналась она с совершенно несчастным видом. — Помнишь, как ты чуть не убила меня на занятии по целительству? Раньше я думала, что это просто совпадение, все можно объяснить моим собственным состоянием. Но теперь…

Летти, за что ты хотела меня уничтожить?

— Как ты могла такое подумать?! — выдохнула я и даже пошатнулась, настолько сильным оказался удар. — Я бы никогда не причинила тебе вреда!

— Мы все наблюдали обратное, — напомнил Лоран. — Если ты хочешь, чтобы мы относились к тебе, как к другу, скажи нам все. Не нужно больше тайн. По крайней мере, в том, что касается твоих способностей.

Я кивнула, осознавая справедливость его требования. Понимала, что если не сделаю этого сейчас, то потеряю их навсегда. Тех, без кого уже не представляю жизни. Причем, без каждого из них, включая заносчивого засранца Лорана. Молча прошла к своей кровати и опустилась на нее, махнула рукой, приглашая их сделать то же самое. Когда все расселись и пытливо уставились на меня, набрала в грудь побольше воздуха и заговорила:

— Всю жизнь я считала себя обычной человечкой, даже не ведьмой. Вернее… — я заколебалась, думая, насколько существенно то, что пришло в голову, но все же решила озвучить. — Вернее, ту жизнь, какую я помню. Начиная с трех лет, когда мы с мамой переехали в Даран, в дом Медлентов. До того я не помню ничего… Правда, сегодня, когда дух-хранитель погрузил меня в транс, видела кое-что странное. Понимаю, что это может быть всего лишь игрой воображения, но раз я решила быть честной, скажу вам, что видела.

Сад в желтых и красных тонах, оранжевое небо и красное солнце. Такое я видела раньше на иллюстрациях, изображающих демонские миры. Мама говорила, что до того, как ее освободили от рабства и привезли сюда, мы жили в первом демонском мире. Так что, думаю, это может быть детское воспоминание.

— Что ты видела, Летти? — напряженно спросил Лоран.

— Я была маленькой девочкой и бежала по этому саду. Меня всю переполнял страх, и я выкрикивала чье-то имя. Почему-то я до сих пор не могу избавиться от этого ощущения.

Того, что тогда произошло что-то непоправимое. Увидела маму, которая поймала меня в свои объятия. И больше ничего… Есть еще кое-что… — я замялась, не желая воскрешать в памяти то, что всегда непонятно тревожило. — Иногда мне является видение маленькой девочки, не старше трех-четырех лет. Оно до дрожи меня пугает. Я понимаю, что девочка неживая, но она словно смотрит на меня. Почти каждый раз, когда со мной случаются необъяснимые странности, я ее вижу. Это словно предупреждение. Я понятия не имею, что все это значит.

Вздохнув, я потерла лоб и неуверенно обвела глазами друзей.

— Впервые я почувствовала в себе нечто странное, когда меня попытался изнасиловать один мужчина. Это произошло еще в Даране.

Мне было безумно тяжело говорить об этом, но я понимала, что должна рассказать и это.

Все без утайки. Все случаи, когда проявлялись мои скрытые возможности. Заметила, как Лоран сцепил губы, его глаза сузились. Судя по взгляду, он догадался, о ком я говорю.

— Тогда его что-то остановило. Что-то, что он увидел в моем лице. Позже он признался, что ощутил нестерпимый страх, опасность, исходящую от меня. Тогда я не придала этому значения. Решила, что ему могло померещиться, ведь в тот вечер он изрядно набрался.

Потом произошел случай в пограничном лесу. Лоран уже говорил, что тогда нечисть отреагировала на меня непонятным образом. Потом случай на тренировке… Я не знаю, как смогла это сделать. Тело будто обрело легкость, невесомость. Я почти не соображала, что и как делаю. Это ощущение потом не раз возвращалось, когда мне угрожала опасность. Еще тот момент, когда Лоран с приятелями напали на меня в душевой… — при этих словах черноглазый виновато отвел взгляд, но прежде чем он начал снова оправдываться, я продолжила: — Тогда мне было безумно страшно, и я попросила духа-хранителя пробудить во мне то, что поможет в этой ситуации. И все внутри меня захлебнулось от крика. Я не могу пояснить это как-то рационально. Я именно кричала, будто звала кого-то на помощь. А потом появился декан Байдерн. Позже, когда он велел всем выйти, между нами произошел странный разговор. Он заявил, что я послала ему телепатический приказ. Именно приказ, понимаете? Он не мог не отреагировать на него. — Глаза друзей потрясенно расширились, и мне трудно было выносить это. Снова ощущала себя опасным монстром, которого стоит запереть где-то или уничтожить. — Но самое страшное — черный свет… Шейрис, помнишь, ты говорила, что видела его, чувствовала, держась за мои руки. Я тогда солгала, сказав, что понятия не имею, о чем ты. Но я его тоже видела. И не могла контролировать. Я вообще ничего толком не могу контролировать. То, что внутри меня, словно живет своей жизнью.

Я помолчала, собираясь с мыслями, а Шейрис вполголоса попросила продолжать.

Кивнув, я заговорила снова:

— Помните, вчера вечером вы спрашивали меня о следах на шее, — я невольно коснулась горла, где уже не было никаких отметин благодаря воздействию Ирмерия. — Призрак. Он касался меня, причем не один раз. Магистр Дондер сказал, что не почувствовал во мне заражения, и это снова до дрожи меня пугает. Что со мной не так, если даже смертельное прикосновение призрака не оказывает никакого влияния? Почему? Поверьте, я сама хотела бы найти ответ… И еще тот блок, который почувствовали во мне сначала леди Лендр, потом ректор. Кто и зачем его во мне поставил? И не только во мне, но и в моей матери.

— Летти, кем был твой отец? — неожиданно спросил Лоран уже значительно более мягким тоном.

Я заметила, что и остальные перестали смотреть на меня, как на прорвавшуюся через заслон нечисть. Их взгляды все еще сохраняли настороженность, но была в них и прежняя теплота.

— Отец? — я нахмурилась, припоминая все, что слышала от матери по этому поводу. — Мама говорила, что он тоже был рабом у ее прежних хозяев. Она не любила говорить о нем.

Все, что знаю, это то, что его потом перепродали. Еще до моего рождения.

— А ты не думала, что мать могла утаить от тебя правду? Не хотела тревожить или еще по какой-то причине, — предположил Кристор.

— Не знаю, — я вздохнула. — Но попытаюсь это выяснить. Теперь уже не отстану от мамы, пока все не узнаю.

— Думаю, это будет правильно, — сказала Шейрис.

— Ну вот, теперь вы знаете то же, что и я, — помолчав, проговорила я. — Это что-нибудь изменило? Или вы по-прежнему считаете меня чудовищем?

— Мы и не считали тебя чудовищем, — выпалила Шейрис, вспорхнула с кровати и подбежала ко мне. Сев рядом, порывисто обняла. — Но я рада, что ты нам доверилась. Вместе мы со всем разберемся.

Неожиданно с мест поднялись и другие ребята, подошли к нам и протянули ко мне руки.

Через несколько секунд мы все стояли, держась за руки, соединившись в круг.

— Я хочу, чтобы мы все поклялись сейчас, — торжественно сказала Шейрис. — Что бы ни случилось с каждым из нас, мы всегда придем на помощь. Нашу дружбу ничто не разрушит.

Отныне мы одно целое.

— Клянусь, — выдохнула я, чувствуя, как из глаз все же покатились слезы. Но на этот раз не от горечи, а от совершенно других ощущений.

Вслед за мной каждый из пятерки повторил это слово, и я в этот момент поняла, что приобрела сегодня нечто такое, что будет согревать до конца моих дней. И я знала, что не нарушу эту клятву, пока живу и дышу. Эти четверо отныне мои друзья, мои братья и сестры, которых у меня никогда не было. И вместе мы преодолеем все, что бы ни случилось.

Торжественность этой минуты нарушил настойчивый стук в дверь, и мы все инстинктивно разомкнули руки. Словно не желали, чтобы кто-то стал свидетелем того, что для нас приобрело сакральное значение. Снова расселись по кроватям, и только после этого Шейрис громко воскликнула:

— Входите.

Я вздрогнула, увидев на пороге декана Байдерна. Уж кого-кого, а его точно не желала сейчас видеть. Да и не только сейчас. Оглядев всех хмурым взглядом, он рявкнул:

— Все, кроме Тиррен, на выход. Оставьте нас.

Никто даже не шевельнулся, хотя раньше, без сомнения, все бы поспешили выполнить приказ декана.

— Что-нибудь случилось? — подал голос Лоран.

Брови лорда Байдерна взметнулись, и он снова рявкнул:

— У вас всех проблемы со слухом?! Еще раз заставите меня повторить приказ, и я вам устрою веселую жизнь до окончания Академии!

Друзья неохотно поплелись к выходу, я же поднялась с кровати и скрестила руки на груди, настороженно наблюдая за дальнейшими действиями декана. Ничего хорошего от его появления не ждала. Едва за ребятами захлопнулась дверь, лицо лорда Байдерна утратило сердитый вид, губы тронула легкая улыбка.

— Я рад, что ваша пятерка, наконец, поняла, что значит настоящее боевое братство.

— Мне казалось, вы были недовольны их поведением, — непонимающе заметила я.

Он не удостоил эту реплику ответом, вместо этого прошел к ближайшему стулу и опустился на него. Лениво развалившись и положив ногу на ногу, уставился на меня.

— Поговорим?

Я кивнула и села на стул рядом со своей кроватью.

— Ты в курсе, что в качестве наставника я выступаю довольно редко? До тебя за все время моей работы в Академии было лишь пять адептов. Включая Кайлу Даминар.

При этом имени я поморщилась. Надеюсь, его функции наставника не подразумевают в обязательном порядке постель?

— Я выбираю лишь лучших, — продолжал он, поигрывая перстнем на правой руке. В свете магических светильников мелькнул большой темно-фиолетовый камень, названия которого я не знала. — Неудачники мне не нужны.

— Помнится, раньше вы считали меня самым жалким адептом, какого вы когда-либо видели, — не удержалась я от сарказма.

— Все могут ошибаться, — не стал он реагировать на колкость. — И честно скажу, я поражен. Твой потенциал заслуживает внимания. Но, разумеется, без должного развития и обучения он так и останется лишь на уровне потенциала. Да, будут бесконтрольные вспышки проявления дара, но ты вряд ли сможешь ими управлять.

— Вы можете помочь мне этим управлять? — у меня в горле тут же пересохло, и я посмотрела на декана без привычной неприязни. О, если это так, я готова потерпеть его общество столько, сколько потребуется!

— Могу, — протянул он. — Но вопрос в другом: захочу ли.

— Если вы еще не решили, хотите ли мне помогать, зачем вызвались быть моим наставником? — с недоумением спросила я.

— Потому что никто другой никогда не сталкивался ни с чем подобным, — в его глазах мелькнули странные голубоватые искры, которые я видела лишь раз — в памятный вечер в душевой.

— А вы, значит, сталкивались, — еле слышно пролепетала я, вперившись в него напряженным взглядом. Неужели сейчас все объяснится?

— Ты должна понимать, — помедлив, снизошел он до ответа. — В обычной жизни мы не способны видеть магический резерв так, как это позволяют духи-хранители. Способны лишь видеть колебания ауры, чувствовать оттенки дара, копаясь в сознании. Но в такой полноте, как это было сегодня, не способен классифицировать дар даже самый могущественный из нас. Особенности резерва каждого, кто когда-либо был адептом Академии, фиксируются в особых книгах. Все они хранятся в архивах, и в свое время я детально их изучал. Ни разу такая энергия, как у тебя, не всплывала в этих записях. Никто из преподавателей не знает, что с тобой делать. Ты словно бомба с часовым механизмом, от которой неизвестно, чего ждать.

— Но вы каким-то образом знаете? — осторожно спросила я.

— У меня есть предположение. Но оно настолько невероятное, что в него сложно поверить. И все же… — он осекся и некоторое время буравил меня взглядом, словно пытаясь просканировать. Стало неуютно от этого ощущения, и я поежилась. — Я надеюсь, что это предположение не подтвердится, — наконец, снова заговорил он.

— Почему? Что за предположение? Вы мне скажете?

— Не сейчас.

— Но это что-то плохое, да? — кусая губы, спросила я. — Прошу вас, скажите.

— У нас будет время поговорить обо всем, когда я вернусь… — он поднялся со стула, и из его глаз исчезло так встревожившее меня пытливое выражение. Вернулась привычная насмешка.

— Вы уезжаете? — тоже поднимаясь, проговорила я.

— Дела, знаешь ли. Все же у меня хватает обязанностей еще и при дворе Ринадия, — протянул он. — Но через несколько дней я вернусь и займусь тобой вплотную. Мы постараемся изучить твои возможности.

— Хорошо, — я поразилась тому, что ощутила разочарование из-за того, что он не может остаться. Похоже, я и правда начинаю видеть в нем наставника. Единственного, который может помочь разобраться в том, что со мной происходит.

— Да, и еще, — уже держась за дверную ручку, декан обернулся. — Теперь ты под моей личной защитой, как и Кайла Даминар. Если кто-то посмеет хотя бы чихнуть в твою сторону, можешь смело говорить о том, что им придется иметь дело со мной.

Я была настолько поражена, что не нашлась что сказать. Он же, не говоря больше ни слова, покинул комнату. Почти в ту же секунду забежали друзья и засыпали меня вопросами.

В этот раз я не стала ничего утаивать и честно передала наш разговор. Включая странные слова декана о том, что он подозревает что-то.

— Не нравится мне все это, — нахмурился Лоран, когда я закончила рассказ. — Но во всей этой ситуации есть определенный плюс. Теперь Кайла не сможет объявить на тебя охоту.

— Но это не помешает ей меня ненавидеть еще больше прежнего, — вздохнула я.

— Привыкай, — губы Лорана тронула жесткая улыбка. — Тех, кто в чем-то достигает успеха, обычно ненавидят. Тебе придется с этим смириться.

М-да, такая перспектива меня нисколько не порадовала. Тем более что никаких особых успехов я за собой не замечала. У меня лишь добавилось проблем и врагов, вот и все.

Вздохнув, я стала собираться в Арклан. Что бы ни случилось в Академии, работу еще никто не отменял…

Собственно, работы как таковой сегодня, похоже, не предвиделось. Едва переступила порог почты, как меня оглушил гул голосов. Казалось, все соседи собрались сегодня, чтобы выпытать подробности случившегося вчера. Вернувшаяся Гинни не отходила ни на шаг, то и дело обнимая и целуя.

— Страшно подумать, что ты могла вчера умереть, — восклицала она, сокрушенно качая головой.

— Но ничего ведь не случилось! — возражала я, смущенная всеобщим вниманием.

Меня тормошили, поздравляли, выпытывали. Уже через полчаса подобных истязаний у меня раскалывалась голова, и больше всего на свете хотелось, чтобы это закончилось. В итоге Дейну все-таки удалось, наконец, отправить соседей по домам, и мы смогли приступить к работе. Но когда я вечером зашла на постоялый двор господина Дамьена, там все снова повторилось. Сотрудники полутролля, которые успели уже ко мне привязаться, точно так же тормошили, поздравляли, не отпускали ни на минуту. Маме едва удалось пробиться ко мне. В общем, меня усадили за лучшим столиком, как почетного гостя, и за счет заведения угостили обильным ужином и выпивкой. Шум не смолкал ни на минуту. Все жаждали подробностей.

Я едва сумела отделаться от всех и утащить маму на кухню, чтобы обсудить то, что казалось более важным. Когда за нами тут же ломанулась толпа, мама, у которой закончилось терпение, решительно заперла дверь. Я вздохнула с облегчением и крепко обняла ее.

— Как же я переживала за тебя, девочка моя! Ты даже не представляешь, — шептала она, усаживая меня за стол и опускаясь рядом. По ее румяным щекам катились слезы, и она никак не могла на меня насмотреться.

— Теперь уже все в порядке, мам, — чуть смущенно сказала я и поспешила перейти к интересующей меня теме, пока кто-то опять не помешал. — Сегодня я кое-что вспомнила из своего детства. Хотела тебя об этом спросить.

— Слушаю тебя, дорогая, — мама улыбнулась так искренне, что я поняла — она ничего не собирается скрывать. Скажет все, что знает.

— Мама, кто такая Кайя?

На лице мамы отразилось недоумение, она наморщила лоб, словно пытаясь вспомнить, потом покачала головой.

— Не знаю, милая. Это имя мне незнакомо.

— Ладно, — я закусила губу, потом продолжила, — тогда расскажи об отце. Я хочу знать о нем больше.

— Боюсь, я уже рассказала тебе все, — она посмотрела с легким недоумением. — Он был рабом, как и я. Мы провели вместе одну ночь, а потом его продали. Вот и все.

— Должно быть что-то еще, — не выдержала я. — Пожалуйста, ты должна вспомнить. Я видела сад, мама. Такой, какой бывает в демонских мирах. И я куда-то бежала. Еще маленькая. На мне было голубое платье. И я кричала это имя «Кайя». А потом появилась ты.

Сказала мне «Что же ты наделала?» О чем ты тогда говорила, мама? Вспомни, пожалуйста, это очень важно!

Мама напряглась и на некоторое время застыла, я видела, как на ее лице проступает явственное усилие выполнить мою просьбу.

— Я не помню, Адалейт. Просто не помню… Прости.

— Почему ты не помнишь? — я дернулась. — Я была маленькой, это и объясняет то, что не помню я. Но почему этого не помнишь ты?

— Не знаю.

Видно было, что она искренне огорчена тем, что не может мне помочь. Подавив возникшее разочарование, я порывисто обняла ее и шепнула:

— Ладно, мам, все в порядке. Но если вдруг что-то вспомнишь, пожалуйста, расскажи мне.

— Конечно, дорогая…

Отыскав Вейна, продолжавшего праздновать мое счастливое спасение от призрака, я сказала, что собираюсь в Академию. Несмотря на все уговоры господина Дамьена и остальных посетителей, я была непреклонна. Сейчас меньше всего хотелось вести пустые разговоры и веселиться. Слишком сильно выбило из колеи то, что произошло сегодня.

Хотелось поскорее оказаться в месте, ставшем для меня домом, в объятиях любимого мужчины. Пожалуй, второго хотелось даже больше. Поскорее увидеть Ирмерия, поделиться с ним тем, что беспокоит, почувствовать его поддержку.

Ожидала, что он будет ждать меня в приемной, куда я, как обычно, каждый день заносила письма. Но дверь оказалась заперта и изнутри даже полоска света не пробивалась.

Это почему-то обеспокоило. В голове зазвенели тревожные колокольчики. Поколебавшись, я двинулась к лестнице, ведущей на третий этаж. Туда, где располагались личные покои ректора. Едва заслышав где-то шаги, приникала к стене и пережидала, боясь, что меня засекут. Но, к счастью, к заветной двери удалось пробраться незамеченной. Осторожно постучала, напряженно прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Через несколько показавшихся томительными секунд послышался чуть усталый мелодичный голос:

— Входите.

Я тут же юркнула внутрь и застыла на пороге, прижимая к груди письма. Ирмерий сидел в кресле у зажженного камина. Рядом с ним, на столике, стояла почти пустая бутылка вина, в руке он держал недопитый бокал. Я никогда раньше не видела его таким: глаза какие-то болезненные, весь всклокоченный.

— А, это ты? — без прежнего тепла, каким обычно говорил со мной наедине, сказал ректор. — Что тебе нужно?

Я поразилась его словам и даже пошатнулась.

— Письма, — глухо проговорила. — Хотела оставить их в приемной, но там уже никого не было.

— Можешь оставить здесь. Или отдать завтра Ферне, — не глядя на меня, проговорил Ирмерий и снова сделал глоток вина. — Это все?

Я почувствовала, как глаза наполняются слезами. В груди так болело, что едва могла дышать.

— Почему ты так со мной? — все же выдохнула.

Вспомнила, что всегда сознавала, что однажды наши отношения закончатся. Так почему сейчас так больно? Так, словно все внутри наматывают на раскаленный прут.

— По-твоему, это ты должна требовать объяснений? — я вздрогнула от его резкого возгласа. Со стуком поставив бокал на стол, Ирмерий поднялся с кресла и сделал несколько шагов ко мне. — Знаешь, я ведь не желал верить в те слухи, что ходят даже среди преподавателей.

— Слухи? Какие слухи? — лепетала я, с трудом держась на ногах.

— О том, что ты спишь с деканом Байдерном, — процедил он с такой ненавистью, что меня будто плетью хлестнуло. — Ты специально выбрала его, да? Чтобы задеть побольнее?

После того, как я вывернул перед тобой свою душу, решила посильнее ударить в нее?

О, Тараш, дай мне силы! Я и не подозревала, как все произошедшее может восприниматься с его стороны. Невольно отступила, когда ректор сделал еще несколько шагов ко мне. Столько ненависти сейчас читалось в его взгляде. Даже показалось, что он ударит. Но он схватил меня за руку и потащил к двери. Прежде чем я что-то успела сказать, распахнул ее и вытолкал наружу.

— Ирмерий, прошу тебя, позволь объяснить! — глотая слезы, воскликнула я. — Умоляю тебя!

Он захлопнул дверь перед моим носом. Я услышала, как провернулся в замке ключ. Но буквально кожей чувствовала, что Ирмерий продолжает стоять за дверью, не уходит. Нас сейчас разделяли всего несколько паринов, но они казались непреодолимой каменной преградой.

— Ты можешь мне не верить, но я никогда не предам тебя, слышишь? Ты был и останешься моим единственным мужчиной… Даже если мы не будем вместе, — восклицала я, уже не заботясь о том, что кто-нибудь может услышать. — Прости меня, что невольно причинила тебе боль. От этого мне самой больнее в сто раз, поверь.

Его молчание острыми шипами вонзалось в сердце снова и снова. Уже не сдерживая рыданий, я прерывисто проговорила:

— Я знала, что рано или поздно это произойдет… Ты слишком хорош для меня… Я постараюсь смириться… Хочу, чтобы ты знал: я буду помнить каждое мгновение, проведенное рядом с тобой… И всегда буду благодарить Тараш за это счастье…

Развернувшись, понеслась прочь, продолжая судорожно прижимать к себе письма, мокрые от моих слез. Я уже добралась до лестницы, с трудом различая ее очертания из-за расплывающейся мокрой пелены перед глазами, когда сзади меня резко схватили за плечи и развернули. С такой силой прижали к себе, что мои пальцы невольно разжались. Белые конвертики рассыпались вокруг, но сейчас их судьба заботила меньше всего. Я жадно цеплялась за обнимающего меня Ирмерия и что-то пыталась объяснить, сама толком не осознавая что. Он прервал мой бессвязный бред жадным, почти грубым поцелуем. Потом подхватил на руки и понес обратно в свои покои. Там поставил на ноги и порывисто прижал к себе.

— Почему? Почему я не могу избавиться от мыслей о тебе? — с мукой в голосе шептал он, зарываясь лицом в мои волосы. — Все глубже вязну в этом чувстве и ничего не могу с собой поделать. Еще пару минут назад был уверен, что смогу избавиться от проклятой зависимости. Был полон решимости навсегда покончить с этим. Но появляешься ты… и я понимаю, что в очередной раз проиграл… Я не могу… Не могу отказаться от тебя…

— Если хочешь, чтобы я уехала, только скажи, — сквозь рыдания выдохнула я. — Если так тебе будет легче…

— Легче? — он вздернул мой подбородок и с тоской заглянул в глаза. — Ты даже не представляешь, о чем говоришь. Знаешь, иногда я жалею, что не могу снова вернуться в прежнее состояние. То, когда мне было плевать на все и всех. Так было легче. Эта пустота внутри не позволяла нормально чувствовать, испытывать такую боль, какую испытываю сейчас.

— Я не хотела причинять тебе боль… — с отчаянием воскликнула я. — Пожалуйста, прости меня… Если бы ты знал, как сильно я люблю тебя…

— Тогда почему, Летти? Почему ты выбрала его? — глухо произнес он, так пристально вглядываясь в мое лицо, словно пытался проникнуть в глубины моего разума. — У всех на глазах…

— Ты не понимаешь, — я яростно замотала головой. — Я не выбирала его. Просто не хотела, чтобы ты тоже предложил стать моим наставником.

— Полагаешь, это объяснение меня утешит? — с горечью и обидой проговорил он, отстраняясь.

Подойдя к камину, уставился на огонь. Его пальцы сжались в кулаки.

— Я просто не хотела, чтобы кто-то узнал о наших отношениях.

— Я уже говорил, что не понимаю этого твоего желания, — процедил он, по-прежнему не поворачиваясь.

Я подошла к нему и обняла за плечи, прижимаясь щекой к его спине.

— Не хочу связывать тебя с собой. Ты заслуживаешь большего.

— Чего же я, по-твоему, заслуживаю, Летти? — он устало вздохнул.

— По-настоящему великого будущего. Рядом с тобой должна быть та женщина, которая сможет тебе это дать.

— Послушай, ты, правда, не понимаешь? — Ирмерий повернулся ко мне и в этот раз обнял нежно и осторожно, словно боясь, что я рассыплюсь от неосторожного прикосновения. — Я хочу, чтобы рядом со мной была лишь одна женщина. И эта женщина — ты. Другая мне просто не нужна.

Все внутри защемило от его слов, настолько приятно и хорошо стало. Но я не позволила себе долго наслаждаться этим ощущением и тихо сказала:

— Это сейчас ты так думаешь. Пусть у тебя будет возможность передумать.

— Какая же ты упрямая, — он вздохнул и с нежностью провел рукой по моим щекам, вытирая слезы. — Надеюсь, со временем ты поверишь в то, что мои чувства к тебе и правда сильны. Что это не прихоть, не мимолетное желание… А сейчас иди ко мне, и давай просто забудем об этой неприятной сцене.

Я прильнула к нему, спрятав лицо на его груди, а он нежно гладил мои волосы и покрывал их поцелуями.

— Прости меня за эту вспышку ревности, — тихо сказал он. — Я вел себя, как идиот.

— Это ты меня прости… Я должна была сразу тебе все объяснить. Как только закончилась церемония… Я же… я просто не подумала о том, как ты все воспримешь. Мне казалось, ты знаешь, что я люблю тебя больше жизни. И что никогда не…

— Тише, моя девочка… Давай больше не будем об этом… Просто знай, что я не такой идеальный, каким ты меня, судя по всему, воображаешь… Я подвержен тем же слабостям, что и остальные, — я уловила в его словах горькую улыбку. — И до безумия ревную тебя… К твоему злобному приятелю Лорану, недоумку Лоннерсу, Байдерну… — он заскрежетал зубами. — К этому особенно… Не представляешь, какие картинки прокручивались в моей голове, когда я представлял тебя с ним… Думаю, если бы этот мерзавец еще днем не уехал в Сайдер, я бы полез выяснять с ним отношения… Сделал то, чего так жаждал долгие годы.

Я застыла, не в силах до конца осознать услышанное. Он и правда меня ревнует! Не меньше, чем я его. На лицо невольно наползла счастливая улыбка, которую я тут же постаралась спрятать. Я не должна этому радоваться. Не имею права. Он мой лишь на короткое время.

— Ты не должен меня ревновать, — тихо откликнулась, поднимая на него глаза. — Я твоя.

Вся, без остатка… Просто поверь мне… Никто другой мне не нужен…

В его глазах засияла нежность, а в следующий момент все недоразумения и обиды исчезли, сметенные силой нашей любви и страсти. Я пылко отвечала на его поцелуи и желала одного — поскорее добраться до постели и наслаждаться тем, чего сегодня могла навсегда лишиться.

Мой любимый. Мой единственный. Ты даже не представляешь, насколько сильно я люблю тебя. Если бы ты мог заглянуть в мое сердце, то никогда бы не стал терзаться ревностью или сомнениями.

В эту ночь я отдавалась моему любимому мужчине так неистово, как еще никогда раньше. Словно стремилась всем своим естеством показать ему то, о чем пело мое сердце…

Глава 11

Прошло пять дней после того дня, что декан Байдерн назвал одной из важнейших вех нашей жизни в Академии. Рога и копыта у меня не выросли, как и не появились какие-то особо впечатляющие способности. И ребята постепенно перестали смотреть на меня как на что-то, вылезшее из пограничного леса. Так что жизнь постепенно налаживалась. У нашей же пятерки появился другой предмет для обсуждения, неусыпно подпитываемый Шейрис. А именно: у нашего любимого ураганчика появился тайный поклонник. Утром, когда мы просыпались, на столе рядом с кроватью подруги загадочным образом появлялся букетик цветов. Самых скромных, полевых. Но от этого восторг Шейрис не становился меньше. А вчера еще и послание оставили со стихами. Конечно, воображение они не поражали, но какой девушке не будет приятно такое внимание?

Таинственный поклонник вызывал у Шейрис столь живой интерес, что все эти дни ее разговоры неизменно сводились к нему. Оказалось, что за боевым характером она прятала от нас романтичную и трепетную душу. Впрочем, эти противоречивые черты уживались в ней вполне естественно. Я не уставала поражаться богатству натуры Шейрис. Поймать с поличным этого загадочного парня мы пытались всей пятеркой. Подстраивали ловушки у двери в виде колокольчиков и даже ведра с водой, пытались просыпаться раньше или караулить всю ночь. Бесполезно. Он оставался неуловим, а каждое утро у кровати Шейрис неизменно появлялся заветный букетик. Больше всех злился Эдвин, который давно уже и не пытался скрывать своих чувств к Шейрис. Они с ним проводили много времени на тренировках, нашли немало общего. Кристор же, похоже, смирился с тем, что в пролете, и только иногда провожал этих двоих тоскливым взглядом. Может, потому он не так уж и живо участвовал в попытках разоблачения таинственного поклонника. Что тот, что Эдвин — Кристору все равно мало что светит.

Но сегодняшним утром совершенно неожиданно тайна раскрылась. Наверное, если бы я не проснулась раньше времени от тяжелого кошмарного сна, ничего бы не случилось. Но, к несчастью бедолаги, желавшего остаться анонимным, это произошло. Не успела я заворочаться, как ощутила дикую боль в висках, как будто кто-то настойчиво пытался копаться в моей голове. Поспешила воздвигнуть белую стену между мной и наглым захватчиком и вскоре вздохнула с облегчением. Осторожно приоткрыла один глаз и поразилась увиденному.

Остальные друзья дрыхли без задних ног, и что-то в их лицах подсказывало, что сон не совсем уж естественный. В отличие от меня, на них-то как раз внушение действовало. Еще как! Но больше поразило не это, а то, что, помимо меня, не спал еще Кристор. Он с довольным видом строчил что-то, сидя на кровати. И что-то в его задумчиво-мечтательной физиономии наводило на особые подозрения. А потом раздался тихий стук в дверь и рыжий сорвался с места, нейтрализуя поставленные на таинственного поклонника ловушки.

Чувствуя, что еще немного, и выдам свое бодрствование пораженным вздохом, я оставила совсем уж маленькую щель в ресницах для созерцания и потрясенно уставилась на ухмыляющегося Обаяшку. Он входил в нашу комнатку с букетиком полевых цветочков.

Лорд Фармин?! Он и есть таинственный поклонник Шейрис?! В голове не укладывается!

Но уже через несколько секунд я поняла, что в корне заблуждалась.

— Вот, держи, — прошептал Обаяшка, протягивая цветы. — Сегодня последний раз, когда мы это делаем. Завтра переходим ко второй стадии.

— Какой? — с воодушевлением воскликнул Кристор.

— Напишешь ей послание и пригласишь на ночное свидание в саду. Я там вам организую небольшой пикничок. Главное, не испорти все. Помни о том, чему я тебя учил. Манеры, комплименты, больше слушай ее, чем говори сам. Ты, к сожалению, еще не умеешь нормально поддерживать беседу. Тем более с женщинами. Но это все поправимо, мой мальчик. Подожди пару месяцев, и я из тебя второго Зепара сделаю! — он хохотнул и подмигнул залившемуся краской рыжему. — Ладно, давай, действуй. А мне пора.

— Лорд Фармин, — остановил его жалобный голос Кристора. — А вы уверены, что свидание пройдет нормально? Вдруг она убежит, как только увидит, что это я.

— Ты не знаешь женщин, мой дорогой, — хмыкнул Обаяшка. — Поверь мне, если все сделаешь, как я скажу, она скоро обожать тебя будет. Я набросаю примерный план того, что ты должен ей сказать на свидании. Твоя задача: все запомнить и ничего не перепутать. И не переживай, пока у тебя такой наставник, никакие полуорки не страшны, — усмехнулся он, покосившись в сторону спящего Эдвина. Затем, насвистывая легкомысленный мотивчик, покинул комнату.

Все! Больше я уже не могла делать вид, что сплю! Со свистом втянув воздух, распахнула оба глаза и резко села на кровати. Нужно было видеть вытянувшуюся физиономию рыжего!

Он уставился на меня так, словно я с того света вернулась.

— Летти… я…

Несчастный букетик немедленно вывалился у Кристора из рук, а сам он бухнулся прямо на пол вслед за цветами, приземлившись на пятую точку.

— Может, объяснишь, что все это означает? — хмурясь, спросила я, с негодованием глядя на него. — И что ты сделал с остальными? И главное, как ты это сделал?!

— Летти, я все расскажу! Только обещай не рассказывать ничего Шейрис! — он чуть не плакал, безуспешно пытаясь собрать неуклюжие руки и ноги и подняться.

— А вот это уже будет зависеть от того, что я услышу, — заявила я сурово, хотя сейчас больше хотелось рассмеяться. Я уже догадывалась о том, что услышу, но хотелось увериться во всем до конца.

— Ладно, — вздохнул Кристор и, прекратив безуспешные попытки, решил просто сесть.

Перебирая цветы в букете и избегая моего взгляда, рыжий стал рассказывать. — Лорд Фармин оказался таким замечательным! Еще в первый день, когда меня к нему прикрепили, мы с ним так душевно поговорили. Как-то незаметно я рассказал ему обо всем. О своей семье, о том, что хотел поступить на целительский и почему пошел на военный… — Он запнулся и шмыгнул носом. — Я никогда даже не мечтал о том, что такая девушка, как Шейрис, и глянет в мою сторону…

— А наш славный лорд Фармин решил тебе в этом помочь? — ухмыльнулась я.

Кристор кивнул и неуверенно глянул на меня. Заметив что-то в моем лице, что я, видимо, не сумела скрыть, заметно воспрянул духом.

— Он сказал, что нет ни одной крепости, которая бы при правильной осаде не пала к ногам завоевателя.

— И ты решил осаждать крепость под названием «Шейрис» под чутким руководством самого большого бабника Темной Академии? — я издала легкий смешок.

— Ага… Но ведь подействовало, Летти, — у Кристора засверкали глаза, а физиономия осветилась мечтательной улыбкой. — Она только и говорит, что обо мне!

— Не о тебе, а о своем таинственном поклоннике, — напомнила я.

— Но я же знаю, что это я, — возразил он, а его улыбка стала шире. — И ей понравились мои стихи!

— А стихи точно твои? — хмыкнула я. — Или тоже лорд Фармин постарался?

— Мои! — рыжий даже обиделся. — Он предлагал помочь, когда прочитал то, что получилось. Но тут я решил настоять на своем.

— Ну, хоть это радует, — иронично заметила я.

— А тебе что мои стихи не понравились? — подозрительно прищурился Кристор.

— Да нет, хорошие, — заверила я, скрестив два пальца за спиной. — Вообще, главное, что они понравились Шейрис, — вышла я из положения. — Но меня больше интересует, что ты с ними сделал? — я красноречиво обвела рукой три бесчувственных тела.

Кристор поколебался, потом неохотно сказал:

— Лорд Фармин со мной много занимался и другими вещами. Внушению учил, например.

Он говорил, что его подопечный должен быть развит всесторонне. Зачем-то даже этикету обучал, — рыжий закатил глаза, — и танцам. Говорил, что мне нужно поработать над координацией, а нет ничего лучше танцев, что может помочь в этом деле.

Я невольно подумала о том, что, похоже, Кристор сделал правильный выбор насчет наставника. С Обаяшкой рыжий к концу Академии станет намного увереннее в себе. Думаю, это ему нужно не меньше, чем развитие природных способностей стихийника. Ни мастер Кулак, ни Одер Мадр не смогли бы ему это дать. Но все же я не одобряла того, что покорять сердце Шейрис он решил именно таким образом. Да еще и на нас свои штучки опробовал.

— А насчет того, что внушение на меня не действует, ты что забыл? — издевательски бросила я.

— Нет, но обычно ты крепко спишь. Раньше не просыпалась даже, — вздохнул он. — Летти, пожалуйста, не говори ни о чем Шейрис. Ну, по крайней мере, о том, что мне лорд Фармин помогал.

— Ладно, — подумав, сказала я. — И все-таки не понимаю, почему было просто не сказать Шейрис о своих чувствах? Зачем понадобилась эта игра?

— Ты всерьез считаешь, что она бы ответила на мои чувства? — с горечью заметил Кристор. — Посмеялась бы и все.

— Ну почему сразу посмеялась, — неуверенно сказала я. Потом подумала о том, что в какой-то степени рыжий прав. Шейрис воспринимала его, скорее, как младшего братишку, несуразного и смешного. Эдвин на его фоне смотрелся намного выигрышнее. Проклятье!

Теперь мне неловко перед полуорком. Я невольно чувствую себя заговорщицей против него.

Ладно, будь что будет, пусть сами разбираются. Не буду вообще в это лезть. Пусть Эдвин тоже немного напряжется и поборется за то, что уже считает своим. Кристор заслуживает такого же шанса. — В общем, Кристор, разбирайтесь сами.

Он просиял и вскочил на ноги, потом поспешил пристроить букетик на столе Шейрис.

— А цветы поприличнее с лордом Фармином не могли подобрать? — не удержалась я от насмешки.

— Он сказал, что так будет правдоподобнее, когда откроется, что это я ей их присылал, — расплылся в улыбке рыжий.

— Ну, в чем-то он прав. Если бы ты ей дорогие букеты дарил, точно подозрения возникли бы, — протянула я, вспомнив о том, что с семьей у Кристора отношения натянутые и отец присылает ему довольно скромные суммы на личные нужды. Вот ведь Обаяшка! Все продумал! — Ладно, ты только на свидании не испорти все, — пожелала я ему. — Меньше смущайся. А то у тебя тогда все сразу из рук валится.

— Лорд Фармин мне посоветовал особые психотехники, чтобы держать себя в руках, — улыбнулся Кристор. — Я очень постараюсь все не испортить.

Покачав головой, я снова закрыла глаза, решив подремать оставшийся часик. Но мысли еще долго крутились вокруг неожиданного разоблачения. Интересно, какое лицо будет у Шейрис, когда она узнает, кто ее таинственный поклонник. Подавив невольную улыбку, я пожалела о том, что не увижу этого свидания собственными глазами. Но Шейрис несомненно потом поделится всеми подробностями, так что много не потеряю.

А с началом учебного дня захватила привычная суматоха, так что и вовсе некогда было думать о чем-то другом. Еще и поразило известие от Вейна. Он выловил меня на перемене, когда я отдыхала после «Общей физической подготовки», и я сразу уловила неладное по его встревоженному лицу.

— Летти, я сегодня не смогу сопровождать тебя в Арклан. Уже был у ректора, он подписал мне разрешение на отъезд.

— Что случилось, Вейн? — забеспокоилась я.

— Мне пришло срочное письмо от нашего лекаря-целителя. Он говорит, что отец при смерти. Какая-то серьезная неизвестная болезнь, от которой ничего не помогает. Просит срочно приехать. Говорит, что иначе я могу не застать отца в живых.

— О, Тараш, какой ужас! — воскликнула я, порывисто обнимая друга. — Мне очень жаль, Вейн!

— Знаешь, я даже представить себе не мог, что с отцом может что-то случиться. Он всегда казался воплощением здоровья, — на глазах парня выступили слезы.

— Держись, Вейн! Может, все еще наладится. Ты многому научился у мастера Мирна.

Вдруг какое-то из его снадобий поможет.

Вейн немного воспрянул духом после моих слов и улыбнулся.

— Да, ты права! Снадобья мастера Мирна настоящие чудеса творят. К нему даже из столицы обращаются… А ты попроси кого-нибудь сопровождать тебя в Арклан. Может, Лоран согласится?

— Насчет меня не беспокойся, — ласково сказала я. — Что-нибудь придумаю.

Сама же решила, что вполне справлюсь и сама. Я уже многому научилась на занятиях, к тому же нельзя сбрасывать со счетов тот потенциал, который открылся во мне. Пусть я толком не умею им управлять, но в трудную минуту он не раз меня выручал. Да и кого мне бояться? Шейн покинул Академию сразу после развоплощения. Кайла Даминар после угрозы ректора больше не донимала. Остальные тоже не лезли, узнав о том, что случилось на церемонии познания силы. Так что чем больше я об этом думала, тем сильнее уверялась, что бояться мне и правда нечего. Как же я оказалась самонадеянна… Кто знает, как бы сложилось все, если бы плюнула на гордость и упросила Лорана сопровождать меня в Арклан и забрать оттуда. Но нет. Я настолько поверила в собственную неуязвимость, что предпочла отбросить доводы рассудка.

Наверное, первый тревожный звоночек услышала, уже переступив порог постоялого двора господина Дамьена. Почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, и по спине побежали липкие холодные мурашки. Я даже определила направление взгляда. Двое мужчин, мало чем отличающихся от других завсегдатаев. Даже вспомнила о том, что одного из них в последнее время часто тут вижу. Он недавно приехал в Арклан и остановился в одной из комнат наверху. Постояльцы здесь были редкостью и пришельца окружили всей возможной заботой. Мама даже несколько раз упоминала его в разговоре. Каких-то особых примет у него не было. Обычный дроу, скорее всего, ремесленник, ищущий нового пристанища. По крайней мере, из его разговоров о том, что он занимался гончарным делом, это можно было понять. Правда, дроу отличался замкнутым нравом, и даже словоохотливым служанкам господина Дамьена не удавалось много из него вытянуть. Так что я немного удивилась, заметив его в компании. Спутник гончара тоже не особо бросался в глаза. Может, мне просто показалось, что они на меня смотрят. Отбросив возникшие подозрения, я двинулась к кухне, на ходу здороваясь со знакомыми. Меня уже здесь знали даже клиенты и редко когда донимали сальными шуточками или назойливыми попытками познакомиться. А если кто оказывался особо непонятливым, Пирл или господин Дамьен быстро ставили таких на место.

Этот вечер ничем не отличался от множества предыдущих. Мама угостила меня ужином, мы поболтали о последних новостях. Она очень расстроилась, узнав о том, что произошло с Вейном. В отличие от меня, тут же озаботилась вопросом, не опасно ли мне возвращаться в Академию одной. Я соврала, что Лоран будет ждать меня у выхода из Арклана, и она успокоилась. Мама по-прежнему считала черноглазого идеальной парой для меня и жалела, что он больше не приходит.

В общем, в самом радужном настроении я двинулась обратно в Академию. Размышляла о том, что скоро увижу Ирмерия. Может, даже останусь у него на ночь, чего мы обычно не допускали, боясь, что поползут слухи. Встречались урывками, когда я приносила письма в приемную. А насчет сегодняшней ночи я скажу друзьям, что осталась у матери, боясь одна возвращаться вечером. На губы сама собой наползала счастливая улыбка при одной мысли о том, что смогу досыта наглядеться на любимого, наобниматься и нацеловаться с ним. Как же сильно я жаждала проводить с ним как можно больше времени! Наверное, я становлюсь просто одержимой им. Впрочем, судя по тому, как ведет себя со мной он, с ним происходит нечто подобное. Иногда мне даже страшно становится от силы этого чувства, разгоревшегося между нами.

Когда позади раздались шаги, я в первый момент даже не поняла, что именно слышу.

Звук ворвался в голову, разбивая мечты об Ирмерии. Я невольно ускорила шаг, сообразив, что уже покинула Арклан и теперь бреду по безлюдному участку пути неподалеку от пограничного леса. Жуткое место, его многие избегали. Но так было быстрее, и мы с Вейном часто ходили этой дорогой. Вот и сейчас я по инерции выбрала ее, решив срезать путь. Тут же нахлынули нехорошие мысли о прорвавшейся нечисти или других возможных опасностях, которые могут подстерегать в ночи.

Я быстро оглянулась и уловила две фигуры, идущие в отдалении. Двигались они слишком быстро, и принять их за неупокоенных было бы глупо. Во второй раз я такой ошибки не сделаю. Может, кто-то из адептов, тоже пожелавших пойти короткой дорогой? Но в этот момент луна как раз вынырнула из-за туч и залила моих преследователей ярким голубоватым светом. Я невольно вздрогнула — двое из постоялого двора: гончар и его спутник. Зачем они идут по этой дороге? О том, что преследуют именно меня, не хотелось даже думать. Слишком страшно.

А внутри тревога уже просто захлестывала, и я, наконец, благоразумно прислушалась к ней. Сорвалась на бег. Плевать, даже если мое поведение покажется глупым, и у этих мужчин и в мыслях нет ничего плохого. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Когда же услышала позади топот, едва разума не лишилась от страха. Они меня и правда преследуют! Но зачем?! Нет, конечно, я не была настолько глупой, чтобы не понимать, зачем обычно мужчины могут преследовать ночью привлекшую их внимание женщину. Но им что мало девиц господина Дамьена, всегда готовых развлечь клиентов? Я-то им зачем?

Настолько понравилась? Нет, бред! Пока я петляла среди встречающихся на дороге преград, мозг подкидывал идеи одна тревожнее другой. А что если их кто-то нанял, чтобы причинить мне вред? Кайлен Дарбнир, например, или Шейн Лоннерс. Проклятье! Ну вот почему я не позвала с собой Лорана?!

Судя по звукам, расстояние между мной и мужчинами стремительно сокращалось, несмотря на все мои усилия. И я прибегла к привычному средству — попросила духа-хранителя пробудить во мне знакомую легкость. Почти мгновенно бежать стало легче. Я практически полетела над землей, а топот преследователей становился все тише.

Почувствовала, как напряжение немного отпускает, на лицо даже улыбка наползла. Похоже, мне все же удастся скрыться от них!

Не успела я так подумать, как по ногам что-то хлестнуло, заставив споткнуться и со всего размаху упасть лицом в землю. Каким чудом умудрилась не разбить нос — сама не понимаю.

Наверное, спасло то, что инстинктивно выставила вперед ладонь и закрыла лицо. Бегло оглядев себя, поняла, что ноги мои совершенно свободны, и в ту же секунду снова ощутила удар, теперь уже по плечу. Расширившимися глазами уставилась на бегущих ко мне мужчин.

Магическая плеть! Один из преследователей прямо в эту секунду бормотал заклинание, снова взмахивая ею в мою сторону.

Я с ужасом стала отползать, боясь подняться на ноги. Знала, что если сделаю это, меня снова остановят. Что же им нужно?! Не побоялись даже боевую магию использовать — это уже серьезно. Прищурившись, постаралась лучше разглядеть мужчин, которые уже были совсем близко. Показалось, что на одном из них промелькнула легкая рябь, и сознание пронзила неутешительная догадка. Иллюзия! Скорее всего, они оба на самом деле выглядят не так. Лишь надели иллюзии. Если так, то они ничем не рискуют. Я не смогу опознать их.

Но что же эти двое задумали?

— Что вам нужно? — крикнула я срывающимся голосом.

— Заткни ей глотку, или это сделаю я, — вместо ответа крикнул спутник гончара товарищу.

В ту же секунду на меня обрушился мощный удар по голове — телекинетический, против которого я оказалась абсолютно бессильна. Сознание тут же отключилось, погружая в спасительную темноту.

Не знаю, сколько это длилось, но когда я с усилием разлепила веки, то не могла даже головой пошевелить. Все тело было будто парализовано, лишь глаза лихорадочно метались из стороны в сторону. Попыталась шевельнуть языком, но оказалась не в силах. Отгоняя подступающую панику, я смотрела на двух ухмыляющихся мужчин, нависших надо мной.

Судя по кусочкам местности, какие могла видеть краем глаза, они принесли меня почти вплотную к пограничному лесу. Но зачем? Что им от меня нужно? Проклятье, я даже спросить об этом не могла!

— Неприятно чувствовать себя совершенно беспомощной, да, сучка? — прошипел спутник гончара, которого я мысленно окрестила «Подельник». — Моргни два раза, если да, — он растянул губы в улыбке.

Я поспешно моргнула указанное количество раз, чтобы еще больше не драконить его.

Похоже, из них двоих он самый бешеный.

— Тебе никто не поможет, тварь, — снова прошипел он. — Знаешь, почему? Никто даже не знает, что ты здесь. А твои способности, какими бы они ни были, тебе не помогут.

Он знает о моих способностях? Но откуда? Мысль о том, что их нанял кто-то из моих недругов в Академии, теперь казалась вполне правдоподобной. Но кто настолько меня ненавидит?

— Один из плюсов парализующего заклинания — то, что блокируются даже твои особые способности, — с широкой улыбкой заявил гончар. — Так что они тебе не помогут.

Меня прошиб озноб, все труднее удавалось не поддаваться захлестывающей панике. Так, нужно рассуждать здраво, попытаться подключить разум. Это не раз уже меня выручало. Все ли мои возможности заблокированы? Насколько можно верить этим двоим? Ну же, дух-хранитель, помоги! Если я хоть что-то могу сделать, активизируй это. Иначе нам с тобой крышка. Вернее, крышка только мне, но не думаю, что тебе будет особенно приятно, если таким образом выдернут из тела симбионта. Уловила, как внутри побежали электрические разряды, и мысленно улыбнулась. Но долго на этом ощущении сосредоточиться мне не дали.

Снова заговорил Подельник, улыбаясь гаденькой предвкушающей улыбочкой.

— Знаешь, что с тобой будет, тварь? Я расскажу тебе во всех подробностях, чтобы ты еще больше помучилась перед смертью.

Перед смертью?! Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. Они собираются меня убить?!

В ту же секунду мозг будто взорвался от дикого крика, едва не заставившего рассудок снова отключиться. Я помнила этот крик. Точно такой же раздался в голове в душевой, когда я думала, что меня хотят изнасиловать. Но этот был еще громче, от него едва не разорвались мои собственные барабанные перепонки. Ощущение схлынуло так же неожиданно, как накатилось, и я, полуоглушенная, снова уставилась на Подельника, чьи губы раздвигались, произнося очередные издевательские слова. Постепенно я снова обрела способность их слышать:

— Мой друг сначала хорошенько с тобой позабавится, сучка. Так, чтобы ты и стоять не могла. Хотя… ты и так не сможешь, — он залился издевательским смехом. — Когда ему это надоест, мы отнесем тебя в пограничный лес. Там тобой поужинают местные твари. Я даже проявлю «милосердие». Чтобы ты долго не томилась в ожидании, сделаю небольшой надрезик на твоей жалкой шейке, которую мне так часто хотелось свернуть. Знаешь, как пограничные твари реагируют на кровь? На каком расстоянии ее чуют? Поверь, скоро узнаешь… — на мгновение лицо Подельника подернулось рябью и мне показалось, что я уже видела его глаза. Напрягла мой бедный паникующий мозг, но сейчас он был не в состоянии дать ответ.

Я с ужасом смотрела, как гончар приближается ко мне, спеша исполнить первую часть спектакля, где мне отведена главная роль. Попыталась дернуться — напрасно. Тело казалось монолитной глыбой, и сдвинуть его с места — то же самое, что пытаться сдвинуть гору.

Могла лишь мысленно выкрикивать проклятия в адрес двух мерзавцев, по непонятной причине решивших поиздеваться надо мной, а затем убить. За что? За что они так со мной?

Почему не желают объяснить хотя бы это?! Я попыталась призвать черный свет, надеясь, что хоть раз от него будет польза. Ничего не вышло, и я снова мысленно выругалась. Как же глупо все! Что проку от моего потенциала, если в решающую минуту он оказывается совершенно бесполезен?!

Подельник уселся неподалеку, скрестив ноги, и теперь с предвкушением наблюдал за дальнейшими действиями приятеля. Гончар же на ходу расстегивал штаны, похабно ухмыляясь.

— Что, ты уже не такая дерзкая, рыжая?

Интонации его голоса показались до боли знакомыми, но я все еще не могла до конца разобраться в происходящем. Да и трудно было сосредоточиться на чем-то, когда я осознавала, что со мной собираются сделать. Томительно медленно, словно издеваясь, гончар расстегнул мою мантию и отбросил в сторону, потом занялся лифом платья.

Ублюдок! Негодяй! Мерзавец! Орк недоделанный! Я надеялась, что он прочитает в моем взгляде все, что о нем думаю. Но, судя по тому, что предвкушающая гаденькая улыбочка и не думала исчезать с губ, он прямо наслаждался моим беспомощным гневом.

— Может, не будем ее убивать? — неожиданно сказал он, уже оголив до пояса и попробовав на вкус поочередно обе моих груди. — Жалко такую хорошенькую юную цыпочку!

— Мы же договорились, — прошипел Подельник. — Эта тварь умрет! Ты согласился на это!

Иначе я не стала бы впрягаться.

Стала?! Мое сердце пропустило удар. Под личиной этого дроу скрывается женщина? Кто же так сильно меня ненавидит, что готов пойти на такое? Ответ пришел резкой вспышкой, но догадка показалась слишком невероятной. Нет, вряд ли бы Кайла Даминар так рисковала…

— Давай заканчивай с этим побыстрее, — процедил Подельник. — Или я порешу ее прямо сейчас.

Кто же второй? Кем он может быть? Додумать эту мысль я не успела, наглые руки полезли мне под юбку и стали стягивать нижнее белье. Мысленно я взвыла от бессилия, по щекам заструились слезы. Нет! Нет! Пожалуйста! Не делайте этого со мной!

Гончар уже пристраивался сверху, широко разведя мои ноги. Я ощущала, как он весь дрожит от нетерпения, а его набухшее достоинство упирается мне в низ живота. В тот же момент ощутила внутри знакомую вязкую темноту, наползающую с неотвратимостью смерти. Черный свет. Он пробивался с заметным усилием, словно преодолевая неведомую преграду. Но я чувствовала его, чувствовала каждой клеточкой. Насильник уже раздвинул внутренние складки и собрался ринуться внутрь, издав гортанный смешок. А затем я увидела на его лице знакомое выражение ужаса. Иллюзия снова подернулась рябью, гончар попытался скатиться с меня, не в силах отвести глаз. Но эта чернота, затопляющая меня, не собиралась отпускать. Она клокотала внутри, желала заполучить того, кто осмелился осквернить ее вместилище. Гончар захрипел, судорожно втягивая воздух. Его лицо стремительно синело, я ощущала, каким ледяным стало тело. Подельник заподозрил неладное и дернулся с места, видимо, собираясь прийти на помощь приятелю. Как вдруг случилось нечто невероятное. Позже я не раз задавалась вопросом, насколько реальным была каждая деталь того, что я видела. Но так и не смогла тогда разобраться в этом до конца.

Я увидела, как чья-то тень заслонила луну, возвышаясь над Подельником. Тень с огромными белыми крыльями. В один момент приятель моего насильника оказался на земле, сбитый ударом огромной силы. Его глаза закатились, а фигура скрючилась в неестественной неподвижной позе. В следующий момент гончара оторвали от меня с не меньшей силой и шмякнули о землю. Я увидела кровь на виске и помутневший взгляд теряющего сознание мужчины. А потом от пережитого потрясения мой собственный разум тоже отключился, и я погрузилась в спасительную тьму.

Когда я снова открыла глаза, то с облегчением почувствовала, что могу снова управлять своим телом. Осторожно пошевелив руками и ногами, села на земле и заметила, что кто-то привел в порядок мою одежду. Эта мысль заставила щеки запылать, а сознание услужливо напомнило о каждом моменте того, что случилось. Хотя сейчас все больше напоминало страшный сон, от которого я, наконец, проснулась. Но, убедившись, что я по-прежнему на земле рядом с пограничным лесом, а неподалеку лежат два неподвижных тела, поняла, что все случилось на самом деле.

Я подползла ближе, не в силах сейчас подняться на ноги, и вгляделась в освещенные лунным светом лица. Издала сдавленный крик и зажала рот ладонью. Мои худшие опасения подтвердились. Под личинами гончара и его приятеля скрывались Кайла Даминар и Шейн Лоннерс. Как они могли решиться на подобное?! И что с ними теперь будет? А живы ли они вообще? И куда подевалось странное существо с белыми крыльями? А может, оно мне только почудилось? Просто пробудилась какая-то из моих способностей, вот и…

— Не переживай, — прервал мои размышления небрежный голос, — эти идиоты живы.

Просто без сознания. Но оба получат по заслугам, когда очнутся.

Я медленно повернулась в сторону говорившего. Не знаю, что ожидала там увидеть, но сейчас не смогла подавить вздоха облегчения.

— Декан Байдерн, это вы!

— А кого ты ожидала увидеть? — хмыкнул он, выступая из тени ближайшего дерева.

— А где?.. — я осеклась, недоуменно озираясь.

— Кто? — его брови насмешливо вздернулись. — Видать, крепко тебя по голове приложили, малышка.

— Прошу вас, расскажите, что здесь произошло, — взмолилась я.

— Я думал, что это я должен спрашивать у тебя об этом, — он издал легкий смешок.

— Как вы здесь очутились? — подозрительно спросила я.

— Ты снова позвала, — промурлыкал декан. — И в этот раз не пытайся убедить, что понятия не имеешь о том, что сделала.

Я вспомнила о внутреннем крике и судорожно вздохнула.

— Но вас ведь не было в Академии. Вы в отъезде…

Он не ответил, глядя на меня со странным выражением.

— А то существо?.. — тихо добавила я. — С крыльями… Вы видели его?

— У тебя бред, — декан покачал головой. — Думаю, и правда слишком приложили. У тебя кровь на виске. От удара могло помутиться сознание.

— Но я точно его видела. То существо… Я никогда раньше такого не видела…

— Надеюсь, эту чушь ты не собираешься рассказывать всем и каждому, — хмыкнул декан. — А то подумают, что ты разума лишилась. Я, как твой наставник, разумеется, никому не скажу о том, что за бред ты тут несла… Но сейчас хотелось бы узнать подробности того, что произошло, у этих идиотов.

И он подошел сначала к Шейну, послал в него небольшой энергетический разряд, потом в Кайлу. Оба дернулись и через какое-то время разлепили веки. При виде декана лица обоих отобразили крайний ужас. Они медленно сели на земле, явно испытывая неловкость.

— Так, детки, вы осознаете, как сильно влипли? — мрачно спросил он, усаживаясь напротив них. — Советую четко и ясно объяснить, что заставило вас напасть на адептку Тиррен. А там уже из того, что услышу, я решу, что с вами делать. И для начала, Шейн, хотелось бы знать, какого демона ты вообще делаешь здесь? Ты уже должен быть в поместье своих родителей.

— Она разрушила его жизнь, — вместо потупившегося Шейна сказала Кайла, вскинув подбородок. — И должна была ответить.

— Ты скрывался под чужой личиной, — глухо проговорила я, глядя на Лоннерса так, словно видела в первый раз. — Все это время ждал подходящего момента для того, чтобы застать меня врасплох, да?

— Ждал? — ухмыльнулась Кайла. Она снова закипала от ярости, и в таком состоянии для нее, похоже, не имело значения даже то, что рядом декан. — Как же ты глупа все-таки! Так можно было прождать всю жизнь. Глупец ждет удачных моментов, умный же сам их создает.

— Значит, вы все подстроили?! — непонимающе сказала я. — Постойте, но как вы смогли сделать так, что отец Вейна заболел?.. — я осеклась, чувствуя, как от щек отхлынула кровь. — Он не болен, да? То письмо… Оно ненастоящее.

Кайла залилась издевательским смехом.

— Наконец-то дошло! Вся трудность была в том, чтобы разузнать о твоем приятеле нужную информацию и найти того, кто пошлет от имени лекаря письмо из его жалкого поселения.

— Насчет твоих рассуждений о глупцах и умных, Кайла, — вмешался в разговор декан, — то я бы не стал на твоем месте считать себя принадлежащей ко второй категории. — Он хмыкнул. — Вы даже не представляете, чем могло все для вас закончиться.

— Никто бы не узнал, — засопела девушка. — Даже если бы она выжила, то не смогла бы опознать нас. Ее счастье, что вы вовремя появились.

— Нет, милая, — его глаза прищурились. — Ваше счастье, поверьте. Пусть даже вам не хватает ума этого осознать. Но довольно лирики. Лоннерс, мне придется сообщить твоему отцу о том, что ты тут вытворил. А там пусть он сам решает, что с тобой делать. Кайла, ты меня разочаровала больше, чем можешь себе представить. Ты подавала большие надежды.

Вся самоуверенность девушки мигом улетучилась. Она подалась вперед и схватила декана за руку.

— Пожалуйста, простите меня. Этого больше не повторится, — с жаром сказала она.

— Сожалею, милая, но я не собираюсь больше рисковать. Ты покинешь Академию.

Сделаешь это по собственной воле, чтобы не поднимать скандал. Это все, что я могу для тебя сделать. Оставить все в тайне. Тогда и у тебя, и у этого идиота будет будущее.

— Нет, прошу! Я не могу покинуть Академию! — выдохнула Кайла, ее глаза расширились от ужаса. — Не могу вот так уйти!

— Придется, — безжалостно отчеканил лорд Байдерн, сбрасывая ее руку. — Если не напишешь заявление по собственной воле, тебя прогонят в любом случае, но уже с позором.

Да еще и в тюрьму можешь угодить. Ты этого хочешь?

— Вы это делаете из-за этой сучки?! — Кайла вскочила на ноги, уперла руки в бока и теперь переводила ненавидящий взгляд с меня на декана. — Нашли мне замену, да?! Чем вас так привлекла эта тварь? Пусть у нее хороший потенциал, но она всего лишь жалкая человечка! Вы не можете предпочесть ее мне!

— Не говори глупостей, — он поморщился. — Ты вообще представляешь, что только что сделала? Причем тут наши личные отношения? Уйди с глаз моих, пока я тебя пинками не вытолкал! — что-то в его голосе заставило Кайлу заткнуться. Издав истеричный крик, она бросилась прочь, в сторону Академии. Шейн неуверенно поплелся в Арклан, не дожидаясь «особого приглашения».

— Снова замнете все? — помолчав, с неприязнью бросила я. — Оставите их преступление безнаказанным?

— На твоем месте я бы помолчал, — с непонятной горечью сказал он. — Ты сама понимаешь, что было бы, если бы я не подоспел вовремя?

— Конечно, понимаю! — взорвалась я и, как недавно Кайла, вскочила на ноги, буравя декана глазами. — Меня бы изнасиловали и бросили умирать в пограничном лесу!

— О, нет, девочка, — губы мужчины тронула странная улыбка. — Тебя бы нашли утром рядом с двумя трупами. И большой вопрос, чем бы это закончилось для тебя.

Я ощутила, что не могу дышать. Жадно хватала ртом воздух, пытаясь совладать с подступающим ужасом.

— То есть как? Вы о чем?

— У меня больше даже сомнений нет в том, кто ты, — вкрадчиво сказал декан Байдерн, тоже поднимаясь на ноги и приближаясь ко мне.

— И кто же? — просипела я, невольно хватаясь за горло.

— Вопрос в другом, Летти, — он склонил голову набок, в упор глядя на меня. И я снова заметила в его серых глазах голубоватые сполохи.

— В чем же?

— Что мне теперь с тобой делать… — откликнулся декан, и его губы тронула горькая улыбка. — Уничтожить или защитить…

Ни жива ни мертва, я смотрела на него, пытаясь осмыслить сказанное. Потом с трудом разлепила пересохшие губы и выдавила:

— Почему меня нужно уничтожать? Что вы такое говорите?

— Почему, Летти? — он тряхнул головой, а потом в упор посмотрел на меня. — Потому что такое существо, как ты, не должно было выжить. И мне придется разобраться во многом, прежде чем принять окончательное решение.

— А если вы… Вы что, правда, можете меня убить? За что? — глухо выдохнула я. — За то, что я вообще на свет родилась? Может, перестанете говорить загадками… Что вообще происходит? Кто я такая?! Что вы знаете обо мне?

— Знаю лишь то, что все, чему меня учили, требует немедленно свернуть тебе шею, — процедил он, осторожно прикасаясь к моему горлу. Его пальцы сомкнулись на моей шее, но не делали попыток сжать посильнее, лишь слегка поглаживали. На лице декана появилась пугающая улыбка, от которой у меня по спине побежала холодные мурашки. — И еще знаю то, что другая часть меня готова умереть за тебя… Уничтожить всех, кто попытается причинить тебе зло Ни слова больше не говоря и не пытаясь что-то объяснить, он отпустил меня и двинулся в сторону Академии. Я ошалело смотрела ему вслед, чувствуя, как бешено колотится сердце, а голова разрывается в попытках понять, что вообще происходит. На секунду показалось, что за спиной декана простираются большие белые крылья. Я несколько раз моргнула, чтобы отогнать наваждение, и с облегчением убедилась, что мне и правда просто почудилось.

Неуверенно двинулась следом, понимая, что другого выбора нет. Надеялась лишь, что этот странный мужчина все же сделает выбор в пользу того, чтобы я жила, и однажды даст ответы на так мучающие меня вопросы.