Телохранитель Генсека. Том 5

Глава 1

Утром меня разбудил не будильник, а радостный вопль дочки:

— Папочка! Ты дома! Какая радостная радость! — вопила Леночка. — Ну давай, давай же! Пой!

— Давай ты сегодня начинаешь первой, а я подпеваю?

— С добрым утром, с перламутром! — прокричала младшая.

— Слуха у тебя точно нет! — скривилась старшая дочка, тоже слушавшая это «пение».

— А зато я гибкая и шпагат научилась делать! — ничуть не расстроившись, Леночка показала сестре язык и унеслась в детскую.

— Ты уже проснулся? — в спальню заглянула Света, которая сегодня тоже в кои-то веки встала раньше меня. — А я как раз только что кофе сварила, присоединяйся.

— Хорошо, сейчас подойду… А почему будильник не звонил?

— Да, я забыла вчера сказать. Его Лена уронила и он сломался, надо бы отдать в ремонт.

— Новый куплю… — буркнул я, глянул на наручные часы — все в порядке, пока не опаздываю.

Зевнув, потопал в ванную и дороге едва не столкнулся с таким чудовищем, что чуть не заорал от неожиданности.

— Лида! Давай договоримся, что ты сначала собираешь волосы в пучок, а только потом выходишь из комнаты. Нельзя же так пугать людей!

— У меня просто немного кудрявые волосы… Я их выпрямляю…

— Утюжком погладь, — грубовато пошутил я и приложил руку к сердцу, шутливо изображая, что лишь чудом избежал инфаркта.

Когда наша рыжая домработница ходила со своей обычной прической — туго стянутой куколкой на затылке — даже заподозрить невозможно было, что у нее волосы стоят почти дыбом. И это несмотря на длину ниже плеч. Домовенок Кузя нервно курит в сторонке.

После кофе и завтрака с семьей на душе стало совсем хорошо. На работу отправился в хорошем настроении и бодром состоянии духа.

Николай доставил меня на место в восемь тридцать. Рабочий день с девяти, так что приеду первым, думал я… Но как бы не так! Майор Карпов уже находился на рабочем месте. Я усмехнулся — он сейчас напомнил мне Удилова. Так же аккуратно разложены письменные принадлежности, идеально заточенные карандаши одного цвета и одной длины торчат из стакана. Пожалуй, только сам пластиковый стаканчик выбивался из общей картины — ярко-розовый с миленькой бабочкой на боку.

— Дочка подарила… — перехватив мой взгляд, счел нужным пояснить Андрей.

— Так и подумал, — улыбнулся я. — И сколько ей?

— Восемь, скоро девять. Во втором классе учится. А сын маленький — только ходить начал. Переедут на зимних каникулах. Моя задача — подготовить место жительства, детский сад для сына и школу для дочери.

— Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Но в случае чего — обращайтесь, поможем.

— Благодарю, — сказал он спокойно, но с благодарностью в голосе.

Я смотрел на Карпова оценивающе. Он был опрятен, подтянут, в строгом сером костюме. На фоне белоснежной рубашки едва выделялся светло-серый галстук. Совершенно обычный человек, обычная внешность. Русые волосы, глубоко посаженные карие глаза, прямой короткий нос. Губы умеренно полные, лицо умеренно худое. Скуп на слова, говорит мало, делает много. Движения тоже четкие, выверенные. Такие люди не остаются в памяти, если бросишь на них случайный взгляд — настоящий «человек-невидимка».

— Привет, мужики! ТАварищ пАлковник, разрешите доложить… или можно неАфициально? — вошедший бухнул на стол холщовую сумку, снял свитер и бросил его на вешалку, промазав мимо крючка.

— Сейчас, пока знакомимся по-дружески, можешь неофициально. Но начнем работать — не вздумай забывать о субординации. Не на рыбалке все-таки, — строго сказал я. Не люблю изображать из себя начальника, но с этим ростовским великаном порой нужно вести себя именно так. Пока единственным недостатком, который я у него отмечал, было как раз-таки периодическое нарушение субординации и непонимание границ чужого личного пространства.

«Человек-невидимка» молча встал, поднял упавший на пол свитер своего разухабистого коллеги и повесил его на крючок. Только потом подошел, протянул руку и представился:

— Майор Карпов, Андрей Викторович.

— Тезки, значит? Я тоже Андрюха, — широко улыбнулся Соколов.

Карпов молча снял со стола сумку ростовчанина и поставил ее на пол.

— Э, пАгодь, тут гостинцы. Вам передал пАлковник Авруцкий, — Соколов снова водрузил сумку на стол, достал из нее сверток, развернул — и по кабинету поплыл запах копченой рыбы. — Кстати, вместе с сожалениями, что вы, Владимир Тимофеевич, так и не выбрались к нам на рыбалку.

— Чем это у вас здесь воняет? — вместо приветствия спросил вошедший в кабинет Даниил. Этого спеца прислал мне Удилов. Были сомнения, не присматривать ли за мной, но как бы там ни было — парень действительно большой спец по технической части. Я его уже видел в деле в Завидово на работе с прослушкой. А если что-то подозрительное проскользнет, я замечу. С телепатом-начальником не забалует.

— Не вАняет, а пахнет бАжественно! — ничуть не обидевшись, хохотнул Соколов, пожимая руку вошедшему.

— Старший лейтенант Даниил Злобин, — представился парень. — Технический эксперт.

— Мелковат ты для такой серьезной фамилии, — подколол коллегу Соколов. — И рюкзак крупноват для тебя. В поход собрался?

Да, деликатностью Соколов точно не отличается. Вон, Карпов уже который раз недовольно морщится после его реплик.

— Можете звать меня Данилой-мастером, как Владимир Тимофеевич. Я, в принципе, не против. А рюкзак с инструментами и приборами. Все свое ношу с собой, как говорится.

Даня прошел к свободному столу и тут же принялся выкладывать из рюкзака добро: шнуры, удлинители, переходники, большую редкость в эти времена — кнопочный телефон.

Следующие двое столкнулись в дверях, потом одновременно отступили, пропуская друг друга. Когда они, наконец, оказались внутри, Соколов присвистнул:

— Двое из ларца, Адинаковых с лица. Ребята, вы хоть бы Аделись по разному, или бирку какую на одежду прилепите, мы вас как различать будем? — Соколов говорил громко, раскатисто, упирая на «А». О том, что его шуточки могут быть для кого-то обидными, он даже не думал.

— Близнецы? Я казах, а он татарин, какие мы тебе близнецы? — на первый взгляд показалось, что новенький обиделся. Но я прочел его мысли — все нормально, ему и самому было смешно. А второй «близнец», втянув воздух, закатил глаза:

— Аромат великолепной копченой рыбки!

Этих парней я нашел, перечитывая личные дела, отобранные для меня Сухоруковым.

— Итак, все в сборе. Капитан Абдигазиз Абылгазиев, — представил я казаха, мысленно похвалив себя за то, что не споткнулся на сложном имени.

«Ничего себе, я этот Автоваз никогда не выговорю», — подумал Соколов.

Хорошо хоть, что вслух не ляпнул, — порадовался я. Но решил обязательно с ним поговорить, когда останемся наедине. А то перебарщивает уже парень с ростовским «юмором», так мы с ним не сработаемся.

Рано порадовался, Соколов все-таки не утерпел:

— Сокращенно как будет? Газик?

— Ты не поверишь, но да — меня обычно так зовут. Мне нравится, — ответил казах, который явно гордился и своим именем, и его уменьшительным вариантом. — Как автомобиль! Только иногда почему-то УАЗиком называют. Почему-то путают, — Произнес он абсолютно серьезно.

Соколов булькнул, но сдержался, не заржал.

— Марсель Азимов, майор, — представился татарин. — И да, сокращенно Марс.

Эти двое действительно были неуловимо похожи друг на друга. Оба высокие, стройные, у обоих длинные костистые лица и носы с горбинкой. Только у Марса глаза голубого цвета, а Газиза карие.

— Итак, все в сборе, начнем. Театр начинается с вешалки, а наша Контора начинается с архива.

— Прошу прощения, а цирк с чего начинается? — перебил меня Даня. Еще один с проблемами по дисциплине. Помнится, об этом еще Удилов предупреждал.

— С клоунов, — ответил ему Карпов, косо глянув на Соколова.

— А как пА мне, так с девочки на шаре. А еще лучше, с гимнасток под куполом цирка.

— Цирк начинается со сварливой тетки в кассе, — усмехнувшись, заметил Марсель.

«Детский сад… — подумал Газиз и гордо промолчал, не желая уподобляться коллегам. — Серьезные люди, серьезная организация, а они, как дети, про цирк болтают».

Я для себя отметил отсутствие чувства юмора у казаха. Сложно ему будет с таким количеством шутников в нашей команде. Но Газиз мне очень нужен. Вряд ли кто-то лучше него разбирается в оружии и взрывчатых веществах.

А вот Марс впишется в команду легко — ему, смотрю, совершенно по барабану любые шуточки и подначки.

Может я ошибся, сделав акцент на профессиональных качествах сотрудников, но полностью проигнорировав так называемые софт-скиллы? С другой стороны, мне ведь нужны специалисты, а не простые вежливые исполнители. Придется помучиться, повоспитать немного этих больших детишек, создавая из них дружный монолитный коллектив.

Когда я, месяц назад, подал список сотрудников своего отдела на утверждение Удилову, он сильно удивился и спросил:

— Серьезная команда. Ты собрался Америку завоевать с такими спецами? Или здесь переворот устроить?

Вроде бы в шутку сказал, но я всегда помню, что в каждой шутке лишь доля шутки, как это верно подметил кто-то из великих. Не то Пушкин, не то Райкин или Задорнов. Впрочем, не важно кто — такие крылатые фразы быстро становятся народным достоянием. А вот сам Удилов по-прежнему для меня остается ларчиком с секретом. До сих пор я так и не могу заглянуть в его мысли.

Я снова переключился на своих подчиненных. Даня демонстрировал коллегам ЭВМ. Объяснял, что это за машина и чем он будет за ней заниматься. Это был «Wang 2200», прямо в корпус которого были встроены клавиатура, электронно-лучевой монитор и накопитель на кассетах с магнитной лентой. Насколько мне было известно, на Ленинградском электромеханическом заводе уже велась и даже близилась к завершению разработка отечественного аналога — «Искра 226».

Ставший вдруг серьезным Соколов внимательно слушал и задавал уточняющие вопросы. Я обратил внимание, что когда он говорит о деле, у него пропадает и аканье, и южный говор. Даже манеры становятся другими — как-то весь подбирается и больше не напоминает того ухаря, что ввалился в кабинет. Вот и славно.

Карпов же, выслушав Даниила, только деловито сообщил:

— Мне туда сразу картотеку набить надо. Экономика и финансы. Имущество движимое и недвижимое. И я уже примерно набросал список тех, чьим благосостоянием надо заняться в первую очередь. Не знаю, что мы будем делать в союзных республиках, боюсь даже представить. Пока ехал от Владивостока на поезде, увидел много чего интересного. И под Москвой дома такие, что впору царям жить. На какие деньги куплены или построены? Вообще руки чешутся, чтоб посчитать все.

— Свои бы деньги считал, — бросил в сторону Карпова Соколов.

— Мои деньги бухгалтер считает, и я ему доверяю, — беззлобно огрызнулся Карпов. — Я понимаю, что после реформ товарища Брежнева растет благосостояние советских людей, но не до такой же степени, чтобы дом в три этажа построить всего за полгода. В Подмосковье заметил дворец, стоя на перроне, когда пирожки покупал. Спросил у бабульки на станции, кто такое чудо отгрохал? Гражданка сообщила, что дом какого-то местного чиновника Пирожкова, и что жена у него вся в золоте ходит, как елка новогодняя наряжена. А когда уточнил, где и кем этот Пирожков работает, оказалось, что не в исполкоме, а в местном КГБ. Понимаете, что это значит? Это ж и есть наша непосредственная работа! Настолько обнаглели некоторые, простите за выражение, «коллеги», что совсем стыд потеряли. Не стесняются уже, воруют в открытую, о чем уже каждый местный знает…

— Да может слухи просто, сочиняют… — неуверенно предположил Соколов.

— А дворец трехэтажный тоже сочинили? Я его своими глазами видел…

— Что ж, скоро вы этим займетесь. Устроите налого… — я прикусил язык. Какая налоговая? Еще бы аудиторов вспомнил!

— … встречную бухгалтерскую проверку, — подобрал, наконец, правильное слово. — Люди вы все разные, пока еще предстоит притереться. А работа у вас будет сложной, но на интересные детективные расследования особо не надейтесь. В первую очередь это будет муторная и занудная работа с документами.

И я ничуть не преувеличивал. Почти все дни, оставшиеся до нового года, мы провели за изучением и обработкой бумаг.

Результаты эта скрупулезная работа принесла уже в первой половине января нового, семьдесят восьмого, года.

Кабинет за это время успел пропитаться запахом старой бумаги и слегка пересохших чернил. Казалось, что даже движение часов уже стало подчиняться ритму шелеста папок и тихого скрипа карандашей.

Карпов держал на столе аккуратные стопки папок, но теперь уже не только сортировал материалы, а сам находил интересное и подкладывал на мой стол. Соколов, хоть и ворчал про «архивную тину», начал различать нюансы в подписях и шрифтах — и, сам того не замечая, стал ценить аккуратность. Даня, вооруженный лупой и специальной лампой, работал молча, но к концу дня приносил такие «совпадения», что без слов было ясно — недаром копался. Потом все полезное он заносил в память своей ЭВМ, быстро стуча по клавишам. Дополнительно создавал по моему приказу копии данных, записывая их на кассеты. Эх, как я жалел в те моменты, что нет нормального сканера или хотя бы цифрового фотоаппарата. На обычный пленочный много не наснимаешь, только самое важное.

К середине января у нас уже была целая таблица со столбиками: фамилия — откуда пришел — год — кто подписал — примечание. Получалось что-то в духе:

Зуев В. П. — ВПА, Киев — 1975 — Андропов — направление от СУС (Секретариат)

Еременко С. М. — ЦК ВЛКСМ — 1974 — Цвигун — комсомольская линия

Кацнельсон М. Я. — АОН при ЦК КПСС — 1975 — Бобков (личное указание)

— Владимир Тимофеевич, — поднял голову Карпов, — тут интересный момент наблюдается. У нас за два года пять переводов из первого управления в пятое. Без аттестации и без промежуточной проверки.

— Дай-ка посмотреть, — заинтересовавшись, я подошел к столу майора, пролистал документы. Перевод спецов Крючкова, из внешней разведки, под управление Бобкова — это, мягко говоря, настораживало. С Бобковым уже все ясно, но ведь и Крючков Владимир Александрович из «андроповской гвардии». Помнится, Эскаланте меня предупреждал, что в Первом ГУ игнорировали информацию, поступающую от кубинских товарищей. Кроме того, если учесть первоначальную «любовь» Крючкова к Горбачеву в гуляевской реальности, до его прозрения и участия в ГКЧП… Да, безусловно, стоит поглубже покопаться в этом направлении.

— Подпись Маркелова… — указал Карпов.

Я кивнул. Маркелов Иван Алексеевич, значит… Начиная с семьдесят четвертого он числился замом начальника Пятого Управления, а в семьдесят девятом (уже в гуляевской реальности) стал замом начальника Первого Управления. А при Горбачеве и вовсе был начальником Второго ГУ. Вот и еще одна интересная фигура для более подробного изучения…

За неполный месяц такой работы моя «особая тетрадка» насчитывала почти три десятка фамилий. Комсомольцы, армейцы, партийные теоретики. Все они были продвинуты по линии Андропова и его назначенцев. Причём некоторые фигуры в разные годы мелькали в разных управлениях. Такая кадровая чехарда являлась, на мой взгляд, попыткой «андроповцев» закрепиться одновременно в нескольких секторах.

— Ну что, ребята, — обратился я к подчиненным, — поздравляю вас с получением почетного звания заслуженных архивистов. А если серьезно, то мы не напрасно потратили этот месяц. Имеем интересные зацепки и знаем, с кого начнем проверки. Заметьте, что никого из этого списка не уволили при смене председателя. Никто не ушел по болезни, никто не сбежал за границу. Все остались при деле. И многие на ключевых местах. Ваша задача — проверить эту «старую андроповскую гвардию». Надо понять, насколько актуальными остались эти связи после смерти Юрия Владимировича. Так что на некоторое время сможете разбавить бумажную волокиту оперативной работой.

— Ура!!! — не сдержал радостного вопля капитан Соколов.