Телепат

Глава 7

На часах была половина пятого, но ранние зимние сумерки уже заставили зажечь электричество. Родители ещё не пришли с работы, и Маша чувствовала себя полноправной хозяйкой в их спальне. Они с Иркой сидели перед зеркалом и разглядывали глянцевые журналы.

– О, смотри, как тени наложены, в виде бабочек. Клёво! Может, мне тоже так попробовать? – загорелась Ирка, глядя на фото известной модели.

– Как хочешь, – пожала плечами Маша.

Она считала, что в подобном боевом раскрасе Ирка будет выглядеть, как клоун, но не собиралась навязывать ей своё мнение.

Подруги были полной противоположностью. Ирка любила всё яркое и броское. Предметом Машиной гордости была естественность. Шумная и смешливая Ирка была вся на виду. Сдержанная Маша всегда для всех оставалась загадкой. Ирка неизменно становилась душой любой компании. Маша держалась особняком, не смешиваясь с толпой.

Несмотря на то что они считались лучшими подругами, между ними шло негласное соперничество. Ирка не скрывая завидовала тому, что Маше не приходится прибегать к каким-либо ухищрениям, чтобы понравиться парням, но ей даже в голову не приходило, что высокомерной подруге тоже не чужда зависть. Маша втайне завидовала Иркиной способности знакомиться с людьми, той легкости, с какой та приобретала друзей, заводила романы, разрывала их и влюблялась снова.

Не почувствовав энтузиазма в голосе подруги, Ирка захлопнула журнал и стала изучать содержимое туалетного столика.

– А у твоей маман какая тушь? «Буржуа»? Нормально ложится?

– Не знаю. Я же не крашусь.

– Ну и зря. У меня бабушец тоже любит зажигать про то, что молодость красива сама по себе. Лабуда. Знаешь, сколько слоёв штукатурки у фотомоделей уходит на их естественность? – насмешливо произнесла Ирка, расчёсывая щёточкой ресницы. – Глянь, так катит? Или ещё подмазать?

– Угу, – кивнула Маша.

– Что угу? – переспросила Ирка.

– Нормально.

– У Воропаева видела, какие ресничищи? Офигенные! Вот бы мне такие! Всё-таки зря ты его вчера отшила, – продолжала Ирка, накладывая на веки тени.

– Что, влюбилась?

– А что, он ничего. Только робкий очень. Мне его даже жалко.

– Жалко у пчёлки.

– Не понимаю, чего ты окрысилась на парней?

– Просто я их вижу насквозь. Все они одинаковые. Если захочу, твой Олег про вчерашнее и думать забудет. Только поманю, и он прибежит на дискотеку, – уверенно заявила Маша.

– Во-первых, он не мой. А во-вторых, он вообще не тусуется.

– Спорим, явится?

– Спорим. На что?

– Ты его поцелуешь.

– Запросто. А если не придёт, то поцелуй за тобой.

– Вот ещё, – фыркнула Маша.

– Боишься проиграть?

– Ничего я не боюсь. Придёт как миленький.

– Значит, согласна? Спорим на поцелуй? – настаивала Ирка.

– Всё равно ты проиграешь, – пожала плечами Маша.

Когда Олег проснулся, в комнате стоял полумрак. С улицы лился свет фонаря. Он подсвечивал морозные узоры на стекле, из-за которых, будто из фантастического леса проступал дом напротив. Во многих окнах горел свет. Каникулы начались только для избранных, а остальной люд по будням, как обычно, утром был вынужден вставать на работу. Олег редко просыпался до рассвета, но сегодня он чувствовал себя на удивление бодрым и отдохнувшим. Спать больше не хотелось.

Он скосил глаза на будильник и подумал, что часы остановились. Стрелки показывали половину пятого. Как правило, в такую рань дома погружены в темноту. К этому времени полуночники ложатся спать, а ранние птахи ещё досматривают последние сны. Олег потянулся к будильнику и с удивлением услышал мерное тиканье. Озадаченный, он вскочил с дивана и босиком прошлёпал в гостиную. Тахта, на которой спала Инна Михайловна, была застелена.

– Мам, – окликнул её Олег, прошёл на кухню и убедился, что в квартире он один.

Всё ещё отказываясь верить, что проспал почти сутки, Олег снял трубку телефона и набрал 100.

«Точное время шестнадцать часов двадцать две минуты десять секунд», – чётко отрапортовал женский голос.

Час от часу не легче! Значит, он проспал почти до вечера? Что и говорить, накануне денёк выдался не из лёгких. Может быть, поэтому его и сморило богатырским сном?

В памяти стали проступать картины вчерашнего дня. Худое бледное лицо длинноволосого, перечёркнутое слипшимися прядями волос. Тихий дворик, засыпанный снегом. Хищный нос спортивного автомобиля и двое громил. Кусочки не складывались в целую картину. Теперь, когда Олег знал, что записано на флешке, все опасения насчёт того, что бандиты охотились за ним, казались смешными. Он-то вообразил, что ему в руки попали чуть ли не тайные списки мафиозной группировки. А кому нужна никчёмная программа с непонятными картинками? Может, Макс просто сбрендивший художник? Говорят, среди абстракционистов таких много.

Чем больше Олег размышлял над случившимся, тем больше убеждался, что перепутал место встречи и по чистому совпадению стал случайным свидетелем чужой разборки.

Олег выдернул флешку из USB-порта и повертел в руках. Хорошо ещё, не отнёс её в полицию как вещественное доказательство. Там бы его посчитали за идиота. Интересно, Женя знает, за какую фигню собирается выложить пятьдесят гринов?

В тишине квартиры призывно и настойчиво зазвонил телефон. «Маша», – подумал Олег. Сердце гулко забилось. Несколько секунд он стоял и молча глазел на надрывающийся аппарат, а потом в голове мелькнуло: «С чего вдруг я решил, что это она? У неё даже моего номера нет».

Он поднял телефонную трубку и услышал голос Маши:

– Привет. Сердишься из-за вчерашнего?

У Олега перехватило дыхание. Маша позвонила. Сама. Первая. От одного этого можно было потерять дар речи. Но ещё больше его потрясло, что он почувствовал, что звонит она прежде чем снял трубку. Может быть, это и есть любовь? Олег понимал, что должен что-то сказать, но в мыслях царила такая сумятица, что он не мог найти нужных слов.

Не дождавшись ответа, Маша продолжала:

– Это была проверка на вшивость. А ты ничего. Выдержал. Придёшь сегодня на дискотеку?

Голова шла кругом. Маша в очередной раз удивила его. Он снова убедился, что она не такая, как все. С первого взгляда он выделил из толпы девочку с синими глазами и пепельными волосами, но дело было даже не в красоте. Среди других девчонок, которые перебрасывались на уроках записочками, шушукались и глупо строили глазки, она была королевой. Маша не кокетничала и не лезла из кожи вон, чтобы понравиться парням. Её нужно было завоевать, заслужить честь идти рядом. Ни одна девчонка не додумалась бы устроить подобную проверку и тем более не позвонила бы, чтобы в этом признаться. Обида, боль и горечь исчезли, как досадное недоразумение. Олег был готов следовать за Машей хоть на край света. Он чуть не выпалил: «Да», но осёкся.

Впервые в жизни Олег жалел, что не научился танцевать. Он знал, что это умение – не последнее в списке достоинств, которые ценят девчонки. Как только Маша увидит, что партнёр для танцев из него никакой, ей станет скучно. Можно было придумать отговорку, но Машина честность требовала ответной откровенности, и Олег признался:

– Я не умею танцевать.

Он понимал, что тем самым подписывает себе приговор и теряет Машу, ведь её избранник должен обладать всеми лучшими качествами, но Маша неожиданно сказала:

– Заодно и поучишься.

– Ты в самом деле хочешь, чтобы я пришёл? – неуверенно спросил Олег.

– Нет, я звоню, потому что мне больше делать нечего, – съязвила Маша. – Или тебя надо упрашивать?

– Я приду, – сказал Олег.

– О’кей. До встречи.

Короткие гудки оповестили о конце связи. Он отнял трубку от уха и с недоверием уставился на неё, будто только что оттуда выскочил джинн и исполнил его самое заветное желание. Впрочем, так оно и было. Время отчаяния прошло. Несколько минут назад он представить себе не мог, как вести себя при встрече с Машей, а сейчас судьба снова сделала вираж в счастливую сторону. Он опустил трубку на рычаг и перевёл взгляд на часы.

До дискотеки оставался час. Олег открыл шкаф и придирчиво осмотрел свой гардероб. Между двумя свитерами долго выбирать не пришлось. Зато единственные приличные джинсы после вчерашних похождений имели убогий вид. Он принялся приводить их в порядок и поймал себя на мысли о том, что ему не хочется идти на школьную тусовку. Внутренний голос настойчиво предупреждал, что будет разумнее остаться дома, но, заглушая глас разума, в ушах музыкой звучали слова Маши: «До встречи!»

Олег отмахнулся от бессмысленных опасений и стал приводить одежду в порядок. Не появляться же перед Машей пугалом. Почистив джинсы, он принялся натирать кремом ботинки и вспомнил про дырку на куртке. Инна Михайловна, как обещала, починила рукав. На самом видном месте красовалась аккуратная заплатка.

«Вот подлянка! Придётся идти в латаной куртке! Ну почему именно сегодня, когда все явятся в праздничном прикиде? – огорчился Олег, а в глубине сознания сигналом вновь промелькнуло: – Может, лучше всё-таки не ходить?»

– Надо. Я обещал. Всё равно куртка останется в раздевалке, – вслух сказал Олег, чтобы развеять свои сомнения.

Однако полностью избавиться от чувства тревоги не удалось. По мере приближения начала дискотеки оно нарастало. Подобно зверю, который ощущает грозящую опасность, Олег остро чувствовал, что на вечере должно произойти что-то неприятное, поэтому сегодня лучше держаться от школы подальше. Причина беспокойства была не в том, что ему нечего надеть, и даже не в том, что он не умеет танцевать. Но в чём?

Неожиданно он подумал о Юрке Земском. Это было странно, потому что они с Земским практически не общались. Нахальный, самоуверенный Юрка, у которого отец был какой-то шишкой в управе, не снисходил до разговоров с простыми смертными вроде Олега. И всё же Олег был уверен, что сегодня между ними что-то произойдёт. Чтобы избавиться от муторного чувства, он стал думать о Маше. Ради неё он готов был целый вечер слушать попсу и даже учиться танцевать. А Земского надо просто обходить стороной. Это будет нетрудно сделать.

За сборами и волнениями мысль о флешке полностью вылетела у Олега из головы. Уже по дороге в школу он вспомнил, что нужно было позвонить Жене и объяснить, куда он исчез и почему до сих пор не перезвонил. Теперь это откладывалось на завтра. Курьер из Олега вышел никудышный, и он сильно сомневался, что после всего Женя захочет оплатить доставку.

Впрочем, всё это было не важно. Главное – ему предстояла встреча с Машей, веселье, праздник, конфетти и хлопушки. Почему же ему так не хочется идти в школу?