Тайна города трёх гор

Глава II

Прошло 14 лет

Наступило утро. Трёхгорье начало оживать. Зашевелились улицы, повеяло свежеиспеченными лепёшками – традиционным завтраком для этих мест. На смену ночной тишине пришел гул толпы, перемешанный с ржанием коней и топотом прочих ездовых животных. Прилавки начали обрастать вереницей товаров всех цветов и оттенков. Вскоре хлебный запах завтрака сменился ароматом душистых специй и сладких фруктов.

Каждый прилавок – настоящий шедевр, выполненный из разложенных в строгом порядке товаров. Впереди, как правило, лежали заманивающие своим запахом фрукты. Привлечённый ароматом прохожий попадал в лапы торговца и был обречён купить всё, на что только хватит денег.

Вот возле одного из таких прилавков стоит молодой человек и о чем-то толкует торговцу. Перед торговцем стоял худощавый юноша лет двадцати, одетый в лохмотья. Нищий выпрашивал у бородатого купца подаяния, но тот никак не хотел заниматься благотворительностью.

– А-р-р-г-х! Я тебе не храм сострадания. Проваливай, крысёнышь!

Парень, давно привыкший к оскорблениям, никак не отреагировал и снова продолжил выпрашивать. Закончив очередную попрашайскую запевку, юнец поднял глаза вверх. Там на крыше здания, прямо над прилавком торговца показался его друг Инис. Торговец обрушивал на попрошайку шквал гневных речей. А в то время, стоявший над ним человек спустил на верёвке к крыше прилавка самодельный крюк. Он зацепил острую железку за один из кусков толстой ткани, что была небрежно приклёпана к деревянному каркасу. Из таких кусков была сделана вся крыша. Парень подал сигнал наблюдающему снизу напарнику и приготовился вырвать этот кусок ткани.

– О-о-о… – внезапно раздался громкий распев, от неожиданности и громкости которого торговец шарахнулся, сделав несколько шагов назад. Напугавшись, он даже не заметил треск рвущейся ткани за спиной – … благороднейший! Пода-а-а-йте на пропитание!

– Болван!!! – завопил бородач, едва не испустивший дух от испуга. Он сделал глубокий вдох, затем протяжный выдох “х-у-у-у” в попытке успокоиться. Но безуспешно. Испуг сменился яростью и тот как начал метать в паренька всё, что попадало под руку.

Пока один ловил оскорбления и летящие в его сторону овощи, другой лихо воровал фрукты за спиной бородача, накалывая их на крюк и вытаскивая через проделанное в крыше отверстие. Он уже стащил под десяток крупных фруктов и наклонился снова как заметил стоявшую у ноги торговца, корзину с финиками. Но не финики привлеки его внимание, а лежащий, а точнее плохо спрятанный в них белый кинжал удивительной красоты.

– Какая красота! – восхитился про себя “рыбак”. – Сколько же такое может стоить!

И не смотря на риск и обстоятельства, воришка решил, во что бы то ни стало стащить эту корзину.

Опустив крюк до самой земли, он начал раскачивать его, пытаясь достать до цели, и вот сделал финальный рывок. Но крюк немного скривил и крепко зацепился за раздутую штанину купца. Благо штанина была довольно широкой, а их обладатель слишком занят метанием и ничего не заметил.

– Беда! Крюк жалко! – с сожалением молвил горе-рыбак и стал пытаться высвободить застрявший инструмент.

В какую сторону ни потянешь – никакого результата. А крюк был очень важен для них. Только с его помощью и удавалось добыть пропитание, так что для нищих парней изогнутая железка была настоящей кормилицей. После нескольких неудачных попыток Инис вышел из себя. Дернул за верёвку и тут послышался треск – крюк надорвал дорогую ткань, но всё по-прежнему оставался в ней. Сердце ёкнуло, но к счастью даже этого взбешенный торгаш не заметил.

Или, кажется, все-таки… заметил.

Треск штанины то он не слышал, но вот толчок не мог остаться незамеченным. Толстая шея уже начала свой разворот, но тут случилось следующее: подобрав с земли уцелевший после метания в него фрукт, первый парень бросил его в свирепого бородача.

(Звук переспелого плода, разбившегося об искривлённое гримасой ярости, лицо торговца)

Инис, державший в руках веревку, слегка опешил, но после оглушительного вопля мужика пришел в себя и, наконец, дёрнул верёвку. Крюк вырвался из плена и по счастливой случайности зацепился за ручку заветной корзины.

– Так! Аккуратно! – успел он подумать и принялся маневрировать.

Корзина сначала ударилась о каменную стену здания, а после была быстро вытащена наверх. Воришка с облегчением вздохнул и взял в руки желанную добычу. Прохладная гладкая рукоять идеально смотрелась в руке. Клинок около тридцати сантиметров в длину. Отлит целиком вмести с рукоятью из странного белого металла. Очень лёгкий, он создавал ощущение своей неуязвимости. На нём не было ни царапин, ни зазубрин, ничего.

Поражаясь его великолепию, Инис не мог оторвать от него глаз. Только яростный крик униженного торговца заставил его отвлечься от разглядывания этого шедевра. Выглянув из-за ограждения, он увидел исчезающего из виду напарника, за которым уже гнались сбежавшиеся на крик купца, стражники. Рыбак спешно сложил фрукты в заранее подготовленный мешок, скрутил верёвку, привязав крюк к поясу и взяв корзину в руку, отправился домой.

После успешного рейда, Инис вернулся к развалинам старой башни бывшей некогда частью разрушенной после расширения города крепостной стены. Сейчас эта башня служит убежищем для проживающих здесь бездомных. Между двух разрушенных стен находился единственный вход в башню представляющий собой полуразрушенную временем лестницу. Возле неё он остановился и, озираясь по сторонам, стал ждать. Вскоре напарник был уже здесь.

– Что-то долго ты. – подметил Инис и кивком головы позвал того следовать за ним наверх по лестнице.

– В этот раз стражников было больше – ответил отдышавшийся бегун. – Мы привлекли слишком много внимания.

– Ну, это да – согласился тот и, передав полный мешок напарнику, устремился дальше.

Преодолев несколько пролётов, друзья поднялись на третий этаж. Второй был полностью разрушен, а вот третий являлся обиталищем основной части жителей башни.

– И́нис! Кесе́й! – радостно прокричали бегущие на встречу “отцам”, дети.

Добытчики, ответившие на радостные вопли улыбками и распростертыми объятьями, были встречены и взрослой частью населения.

Среди этой общины взрослых мужчин было только трое: Инис что был чуть постарше своего друга, Кесей и старый хромой мужчина, которого все тут ласково звали просто дедушкой. Два друга фактически были кормильцами этой общины, будучи единственными работоспособными людьми. Для детей они были отцами, для их матерей – младшими братьями, для дедушки – сыновьями. Вот и в этот раз они накормили своих подопечных, раздав украденные сегодня фрукты и финики. Когда Инис раздавал финики, то второй увидел на его поясе украденный кинжал.

– Что это?

– Позже, братец, позже. – не отвлекаясь от процесса ответил тот.

Накормив, насчитывавшую более дюжины человек общину, мужчины отправились на четвёртый этаж, что служил их личной комнатой.

– Зачем ты взял его? - возмущенно спросил младший из друзей. – У нас есть правила!

– Какие правила?! – пошел в контратаку Инис. – Брать только столько, чтобы не сдохнуть и не горстью больше?! Мне надоело каждый день рисковать, пытаясь украсть какие-то крохи у этих ожиревших животных! Почему мы не можем хоть раз украсть что-то стоящее и зажить нормально?

Он достал блестящий кинжал и показывая его Кесею, продолжил:

– Смотри, какая тонкая работа, какой сплав! Я конечно не мастер в этом деле, но даже мне понятно, что он стоит ОЧЕНЬ много! – с нарастающим тоном он продолжал – И, сбыв его какому-нибудь жирдяю, мы сможем, наконец, покинуть проклятый город и зажить нормальной жизнью. Купить дом в какой-нибудь деревне, развести хозяйство.

Молча выслушав речь Иниса, помолчав пару секунд, второй неуверенно ответил:

– Я не… не знаю. Нам нужно посоветоваться с дедушкой.

– Давай. – уверено произнес нарушитель и они оба отправились к дедушке, сидевшему в своей койке, в углу пыльного помещения.

– Н-да – со вздохом вырвалось из тощей груди, вникшего в суть дела старика.

– Ну мы же не будем его возвращать? – нетерпеливо спросил нарушитель правил. – Это было бы просто глупо! Возможно сама судьба навела нас на него.

– Не тому я вас учил – тяжело вздохнув, начал старик – Воровство не способ обогащения, а способ выживания. Но возвращать его действительно опасно.

Дедушка взял в руки кинжал. Рассмотрел его, повертев в руках и продолжил:

– Действительно дивный кинжал. На серебро не похоже, но за то какая тонкая работа! Филий-оружейник дорого возьмёт за такой.

– Это тот, что торгует у западных ворот? – спросил Инис, на что получил ответ кивком головы. Дедушку утомил разговор и тот медленно погрузился в сон.

Седовласый старик уже давно тяжело болел. Хворь высушила его тело, и окружающие уже давненько готовились к худшему. Прежде всего, морально. Ведь добрый и мудрый дедушка уже больше десяти лет являлся наставником и воспитателем не только Инису и Кесею, но и всем жильцам заброшенной башни. Многие были обязаны ему жизнью и все его очень любили. Именно ему все присутствовавшие обязаны жизнью. Еще, будучи работоспособным человеком, он подбирал со всего города сирот, в числе которых били и эти двое парней, и на своё небольшое жалование наёмного рабочего содержал разрастающуюся ораву. Когда же старость совсем повалила его с ног, и он не мог больше работать, на смену ему пришли подросшие воспитанники. Когда им пришлось продать дом, вся община перебралась в заброшенную башню, где они и жили несколько последних лет.

Инис, получивший одобрение своему плану, был очень рад, и хотел было тут же отправиться к тому самому Филию, но до сих пор рыскавшие по улицам стражники заставили перенести это дело до завтрашнего дня.

Тем временем в главном здании рынка

Посреди широкого зала торговой гильдии стоял ор. Десятки торговцев стояли, заполонив всё помещение, и ждали вельможу, с которым сегодня была назначена встреча.

Ожидая аудиенции у государственного советника, купцы собирались порешать вопросы торговых дел и в очередной раз подать жалобы. Жаловаться на тяжёлые условия было своего рода традицией в этом городе. Богатеи постоянно роптали на якобы высокие налоги и пошлины. Если послушать толстых торговцев, что при ходьбе слегка позвякивают “нищетой”, то они самые несчастные люди если не на континенте, то в городе точно.

Среди множества проблем также присутствовала нагнетающая особенность столицы – нищета. Нищие являлись главной проблемой для торговли. Воровство процветало, а стража демонстрировала неспособность справиться с охраной всех торговых площадей.

Поглощая и без того спёртый воздух, толпа не переставала шуметь. Но в один момент шум прекратился. Послышался звук открываемых двумя стражами дверей и вместе со свежим воздухом в зал вошёл советник. Торговцы тут же окружили высокую тощую фигуру в красном расписном халате.

Поднятой рукой, он успокоил начавшую шуметь толпу. Наперёд вышли четверо главных купцов со свитками в руках. То были главы четырёх купеческих кланов. Каждый из них представлял интересы своей части членов содружества. Показав пальцем на крайнего, советник принялся выслушивать его.

Слегка худощавый человек с проседью в волосах, начал долгую речь, в которой были затронуты многие вопросы, в том числе вопрос перераспределения зон влияния клана. Последней, но едва ли не самой острой проблемой купец назвал пресыщение города бедняками.

Озвучивание насущного вопроса вызвало у толпы волнение. Послышались разговоры, и шум снова сотряс эти стены.

Вдруг из плотных рядов толпы вышел тот самый, обворованный накануне торговец. В новых шароварах и в совершенной ярости от утренних событий, он решился на крайние меры. Купец уверено подошел вплотную к советнику, и открыто протянул ему толстый кошель.

– Надеюсь, это убедит вас в необходимости срочного решения этой проблемы, а вы в свою очередь убедите в том повелителя. – сказал тот, смотря ему прямо в глаза.

Наступила полная тишина. Люди ждали реакции вельможи.

Советник, взяв в руку увесистый кошель, перевязанный ремешком, смерил его вес.

– Что ж. Меня вы убедили. Но ведь вы знаете, в какое тяжёлое время мы живём. Идёт подготовка к войне на востоке. Общественный порядок в провинциях поддерживается только силой военного присутствия. Боюсь, владыка занят решением более важных дел.

– А что, если эти уличные крысы вдруг станут… повстанцами? – вступил один из четырёх клановых. – Пресечение восстания, будет являться ВАЖНЫМ делом?

– Вполне. Но ведь восстание дело не дешёвое. Оружие и так далее. Думаю, на такое дело у них ушло бы много золота. ОЧЕНЬ много золота…которого у них нет… - намекал вельможа.

Главы кланов переглянулись. Появилась возможность избавиться от невыносимого присутствия бедняков, что так давно тяготило их. Кроме того, нельзя было “недодать” чиновнику. В таком случае он бы просто ушел, не собираясь ничего выполнять, а в худшем случае так вообще бы обличил гильдию во взяточничестве. И когда один из них снял с пальца кольцо с драгоценным камнем, другие сделали то же самое. Дополнив кошель перстнями, советник убрал его за пазуху.

Чуть позже во дворце

В вечернем прохладном мраке, при свете ночных светил, жизнь внутри гигантского дворца понемногу утихала. Выглядывающая из-за восстановленной центральной башни луна, бросала лучи на кроны роскошного сада, где среди благоухания великого множества цветов неспешно шла чья-то фигура. Это нынешний правитель Тэр`хорна – Статис.

За годы своего правления бывший разбойник впитал в себя монарший дух и стал настоящим эталоном венценосной особы. Величественный стан заменил собой сутулую осанку закоренелого всадника, тихая воровская походка сменилась величавой поступью. Дикий взгляд хитреца превратился в невозмутимый горделивый взор. Теперь крепкое туловище обтягивал не тугой кожаный доспех, а шелковый пояс белоснежного, расшитого золотой росписью и украшенного драгоценными камнями халата. Повелитель был на вечерней прогулке по своему детищу. Почти каждое дерево в роскошном дворцовом саду было посажено лично правителем. Даже женщинам владыка не уделял столько ласки и внимания, как этому месту. Удивительно, что именно растения занимали такое значимое место в сердце властного завоевателя.

Неспешно прогуливаясь, царствующий садовник заметил один куст. С ним было что-то не так. Цвет потерял насыщенность, цветков не было, листья пожухли, а ветки стало клонить к земле. Он подошел к кусту. Просунул руки в листву и нежно стал наглаживать маленькие поникшие веточки, перебирая пальцами. Тут же куст буквально зашевелился и стал будто бы надуваться, наполняясь силой. Под шуршание листьев плавно выросли крупные голубые цветы как на соседних кустах. Свидетелем этого удивительного действа стал пришедший советник, что подошел к правителю со спины. Уже давно правитель занимался магией, и для придворных подобное не было в диковинку.

– Повелитель! Городские купцы обратились с жалобой. Нищие, заполонившие улицы города мешают торговле и вредят общественному порядку.

– Всё настолько плохо? – не оборачиваясь, спокойно спросил тиран.

– Город находится на грани. Поговаривают, что в городе назревает бунт. Наши гарнизоны не смогут остановить такую стихию.

– Неужели у нас мало воинов?

– Нет, господин. Войск предостаточно, но в случае восстания, каждый ваш воин будет вынужден отбиваться от восьми-десяти восставших. И если…

– Мне все ясно, – оборвал его Статис. – Бунтарей умертвить, мужчин, что пригодны для службы – в ополчение. Они пригодятся мне в предстоящей войне.

От спокойствия, с которым он говорил, советнику было жутко. Но он этого не показывал, стараясь сделать как можно более услужливый вид. И не зря. Именно ему правитель и поручил реализовать чистку города.

– Чтобы к завтрашнему дню эта проблема исчезла. – абсолютно спокойно утвердил сроки, он, увлеченно разглядывающий цветок.

Советник, раскланявшись, ушел. Он был рад возможности выслужиться и тому, что данная ему купцами взятка была практически отработана. Осталось очистить огромный город от нищеты. Сложно. Всего за один день. Таким жутким методом. От одной мысли о нём становилось холодно, но не исполнить приказ было нельзя. Статис хоть и был жестоким и требовательным, но своих слуг направо и налево не казнил. Так что смерть за невыполнение ему не грозила, однако лишение всех чинов и титулов последовало бы точно. А для таких вельмож как он сразу и не скажешь, что было бы предпочтительнее.

Вызвав к себе командира городского гарнизона и начальника стражи, он, нервно мяв руки, стал отдавать распоряжения от имени владыки.

Вскоре были мобилизованы все отряды города. На главной площади сонным воинам были зачитаны инструкции.

“Все трущобы города подлежат зачистке. Все оборванцы должны быть уничтожены. Исключения составляют боеспособные мужчины, давшие согласие на службу в армии. Командиры отрядов, набравшие наибольшее количество новобранцев, будут награждены.

Солдаты с тяжелым сердцем слушали инструкции и не смели даже подумать высказать возмущение. Когда же наступило смирение с бесчеловечным приказом, в умах солдат возник вопрос. Что делать с телами убитых? В местном климате тела быстро станут источником заразы и тогда настанет мор. Тогда, будто прочитавший их мысли, командир продолжил, говоря:

Что же касается трупов, то пятый полк займется их захоронением. Все тела будут вывезены за крепостную стену и захоронены в общей яме.

После этих слов началось распределение отрядов по районам города.

И будьте внимательны, остальные жители города не должны пострадать. Всякая попытка простых жителей вмешаться должна пресекаться без применения оружия. Ни одного прилавка или дома не должно быть повреждено! За нанесение вреда горожанину или его имуществу – смертная казнь.”

Наконец разъяснение приказа было закончено и тысячи вооруженных людей разошлись по городу, освещая себе путь факелами.

***

– Что это за шум? – спросил проснувшийся от топота и криков, Инис.

Кесей тоже проснулся и, заметив в окне над головой друга свет, рванул к нему. Выглянув в него, они увидели, как на всех улицах города виднелись факелы и многочисленные силуэты. Отовсюду раздавались крики, слегка приглушаемые гарканьем командиров.

– Что это? На город напали?

– Не знаю – растерянно ответил второй, заметивший как группа людей, двинулась к их башне. – Скорее вниз!

Они спешно спустились на нижний этаж и застали паникующих и растерянных людей. Дети плакали, перепуганные женщины пытались их успокоить, и только дедушка сохранял спокойствие.

– Быстро все наверх! – скомандовал Инис и стал помогать перетаскивать детей. Младший же пошел помогать хромому дедушке.

Когда же парни подняли по лестнице последних детей, за их спиной уже слышались шаги и виднелся свет факелов. Не зная, что делать, они собрали всех в кучу и, встав впереди просто ждали. На этаж поднялись стражники. Размахивая факелами, они еще больше напугали плачущих детей и женщин. Вперёд вышел их командир:

– Мужчины, крепкие и здоровые имеются?

Двое друзей инстинктивно вышли вперёд. Сердце бешено билось, мысли путались. Их вывели на крышу. Командир кивнул головой в сторону оставшихся людей и, получив ответный кивок от своих воинов, тоже отправился наверх.

На крыше открывался вид на уже более тихий, чем парой минут назад, город. Факелов становилось меньше, и только скрип повозок с трупами нарушал тишину. Пятый корпус принялся за работу. Недоумевающие парни стояли посередине. Их окружало четыре воина-копьеносца, чуть позже появился и их командир. Тот махнул рукой и, стражи направили копья внутрь круга. Будто бы собираясь сдерживать стоявших там юношей. После этого снизу послышались душераздирающие крики и тупые удары сабель, врезающихся в тело. Окруженные рванули с места, но были остановлены едва не вонзившимися в них копьями. Крики продолжались еще с минуту, пока последний, полный боли женский вопль не прервался.

Инис рухнул на колени и зарыдал. Кесей долгое время не мог вздохнуть от боли. Тщетные попытки вздохнуть прерывались грудными спазмами. Но, всё же сумев набрать воздуха в грудь, тот издал истошный крик. Его переполняли боль и ярость. Желание вцепиться в глотку стоящим перед ним стражникам, доводило до истерики. Потому как не представлялось возможным.

Командир подождал пока юнцы немного не придут в себя, затем произнес:

– По приказу повелителя нищие подлежат истреблению. Но вы можете избежать смерти, вступив в ряды доблестной армии нашего повелителя.

Уничтоженный горем юнец даже не помыслил о спасении таким образом. “Никогда я не буду служить этому тирану!” Правитель не был популярен в народе, а тем более среди бедного населения, так как опорой своей власти сделал именно силу оружия и принуждение. Высокие налоги обеспечивали ему сильную армию, а она в свою очередь обеспечивала незыблемость его власти.

Тут Инис встал на ноги и всхлипнув, сказал:

– Я согласен.

Словно окаченный ледяной водой, шокированный Кесей бросил тяжелый взгляд на друга.

– Отлично, парень! – одобрительно отреагировал командир.

– Позвольте показать мои способности.

– Нет! Не может быть. – думал про себя, наблюдающий предательство друга.

– Почему бы и нет? Покажи чего умеешь. – сказал главный стражник.

Доброволец подошел к краю. Стражники пропустили его. Тогда тот, достал с пояса свой крюк и указал на одинокий выступ на крыше соседнего здания, что было чуть пониже башни на которой они стояли. Стражники молча наблюдали. Инис начал раскручивать крюк над головой и, метнув его, попал точно в тот выступ, зацепив за него крюк. Учитывая солидное расстояние до цели и точное попадание, бросок не мог не произвести впечатления.

– Ай да парень! – восхитился командир. За вербовку такого ловкого новобранца, что в будущем мог бы стать отличным метателем, его непременно ждало вознаграждение.

В тот момент взор Иниса встретился со взглядом друга. Он подмигнул ему и сделал быстрый наскок глазами на верёвку в своих руках. Намёк был понят. Тогда резко нырнув, метатель быстро закрепил заранее сделанную петлю на остатке башенной колонны. Второй рванул к нему. Стражник, пытавшийся остановить бегущего, получил удар украденным кинжалом в спину и с хрипом упал. Младший сиганул вниз, схватился за верёвку и поскользил по канатному мосту. Старший же, прикрывая отход друга, угрожая, махал белым клинком. Командир стражи выхватил копьё у одного из подчинённых и метнул его.

Кесей не видел, как его названный брат, с занесенным над головой кинжалом, полетел вниз. Он, перебирая руками, полз к той крыше, как вдруг начал падать. Стражник разрубил верёвку, и парень сумевший удержаться на ней, со всего маху, влетел в стену. Он проскользил еще немного, прежде чем крюк отцепился. Упавший с оставшейся высоты на спину, застонал.

– Убедитесь что этот паршивец мертв. – приказал командир, и воины устремились вниз по лестнице.

Чудом выживший юнец не мог вздохнуть от боли в груди и спине. Удар о стену повредил локти, а тонкая грубая веревка порезала ему руки и из тех шла кровь. Вдруг, чья-то тонкая рука схватила его за предплечье. Человек в серых одеждах с капюшоном поднял его на плечо и поволок проч. Прибежавшие на место стражники не обнаружили мальчишку на месте и начали поиски. Тем временем он уже был на другой улице. Ощущая под собой чьи-то хрупкие плечи, он пытался вздохнуть. Таинственный спаситель принес его в развалины старого склада, посадил его на землю, и сам присел перевести дух. Наконец-то у неудачливого акробата получилось восстановить дыхание. Каждый вздох давался через боль, но тем не менее. Паника от нехватки воздуха отступила, и он посмотрел на сидящего напротив спасителя. К его удивлению, под широким капюшоном виднелось молодое… женское лицо.

– Кто… ты… такая? – с трудом спросил он. – Зачем… спасла?

– Потому-что могла – ответила запыхавшаяся девушка. После чего она обратила взгляд на его кровоточащие руки. Вырвав несколько кусков ткани от полов своей одежды, она перевязала их, строго сделав тому замечание: – Не скули!

Немного времени спустя они снова двинулись вперед. Он не понимал кто она, куда его ведет и что вообще происходит. Миссия по зачистке города была выполнена довольно быстро. Даже трупы с большей части улиц уже успели вывести. Потому добраться до крепостных стен им удалось почти никого не встретив. Когда они прибыли к воротам города, их там уже ждал верблюд что стоял в стойле неподалеку. Здесь располагалась городская конюшня. Девушка с трудом посадила своего спутника на верблюда. Затем заплатив караульному, спокойно выехала за пределы города.

Через какое-то время командир того самого отряда что побывал в башне, стоял на площади со своими воинами.

– Господин, может, оставим этого голодранца? – говорил один из стражников. – Это всего лишь какой-то бедняк.

– Замолкни! – заткнул его начальник.

– Из-за него погиб Фарах! – восклицал другой страж. – Мы должны за него отомстить!

Сам же командир был очень недоволен происходящим. При выполнении, казалось бы, простого приказа он потерял одного воина и позволил приговоренному сбежать. Такого начальство точно не одобрит. В таком случае о повышении, к которому он давно стремился, не может быть и речи. Кроме того, он был в ярости, будучи обведенным вокруг пальца каким-то нищим. Нет. Этого беглеца нужно найти. Непременно!

– Господин! – кричал подбежавший воин. – Некоторое время назад через западные ворота на верблюде прошла женщина с каким-то раненым. Караульные мне доложили.

– Немедленно в погоню! – прорычал гневный командир.

Тем временем в пустыне

Девушка вела верблюда, на котором сидел измученный Кесей. В какой-то момент тот чуть не упал от изнеможения. Немного поворчав и приведя того в чувства, наездница уселась в седло. Обхватив его руками свою талию и перевязав их меж собой, та прикрепила юношу к себе и продолжила путь. Но через пару часов пути, когда солнце уже начало выглядывать из-за горизонта, позади показалась погоня.

Дюжина всадников преследовала пару на верблюде, что значительно уступал рысакам в скорости. Из общего числа трое вырвались вперёд. Будучи на самых породистых и быстрых скакунах, они быстро нагнали добычу и окружили. Двое по бокам и один спереди. Верблюд, недовольно урча, вынужденно остановился. Всадник справа попытался скинуть беглецов с седла и пнул беспомощно болтавшегося юношу. Тот тут же свалился с верблюда, но девушка, поражающим воображение выпадом в сторону, ловко выскользнула из его “объятий” и осталась в седле. Воин снова попытался нанести удар, но вдруг его накрыл серый плащ. Показалась черноволосая шевелюра наездницы. Блестящие прямые волосы были подстрижены в косое каре, а на висках виднелись локоны, украшенные желтыми бусинками у кончиков.

Накинув на воина свой плащ, наездница ударом сильной ноги скинула того с седла. Одновременно с этим метнув кинжал в загораживавшего дорогу впереди, всадника. На поясе женщины виднелся целый набор метательных клинков. Вдруг послышался звук сабли, извлекаемой из ножен. Третий всадник замахнулся. Сделав резкий уклон от удара девушка юркнула куда то вниз по другую сторону верблюда. Всадник попытался обогнуть “горбатого коня” чтобы добить свою жертву, но острый кинжал молниеносно вонзившийся в его грудь остановил его. Прирезав последнего воина что валялся так и не успев выбраться из накинутого на него плаща, девушка оглянулась.

Вдалеке неслись еще девять всадников, поднимая за собой пыль. Вдруг в одного из них откуда то из стороны прилетает серп. Всадник падает вместе с конем, повалив еще двоих скакавших сзади. Конная волна останавливается. Из-за дюны на дорогу выходит закутанный в поношенные одежды, мужчина. В одной руке он держал длинный прямой клинок, а в другой еще один метательный серп, близнец которого уже успел насытиться кровью. После секундного ступора, кавалерия устремляется в атаку. Сразив еще одного противника вторым серпом, неизвестный принялся сражаться с остальными всадниками. Девушка, наблюдавшая сзади, вскочила на находящегося под боком рысака и поспешила на помощь. Стражники пытались окружить пешего противника, но тот постоянно пятился. Некоторые всадники спешились и потому погибли первыми. Пеших врагов ему убивать было намного легче чем конных.

Наблюдая за боем, трудно было не заметить существенную разницу в уровне подготовки между противниками. Стражники, набиравшиеся из обычных граждан, не проходили существенного обучения. Бросаясь на незнакомца, они гибли так же стремительно, как и атаковали. Уводя клинок врага в сторону, неизвестный пронзал того в продолжение одного и того же движения руки. Осталось четыре всадника. Подобрав с земли саблю, незнакомец умело метнул ее прямо в грудь одного врага, минуя массивную конскую голову.

– Довольно! – рявкнул командир и спрыгнул с седла.

Надоело ему смотреть, как бездарно гибнут его подчиненные. Подойдя к неизвестному, он изменился в лице. В старых растрёпанных одеждах он признал офицерскую форму.

– Кефар?! – удивлённо нахмурившись, он спросил. – Это ты?

– Я тоже узнал тебя, Афраз – ответил мужчина, вытаскивая серп из лежащего рядом окровавленного тела.

– Плевать! Я всё равно убью тебя! – после недолгой паузы бросился в атаку Афраз.

Мужчина остановил его удар клинком, затем отразил серпом в другой руке, последовавший за ним удар другого бойца. Но вот защититься от удара, зашедшего за спину врага, он не мог. Тут на помощь примчал отправленный прямо в затылок кинжал. Подоспевшая всадница сразила третьего стражника. Мужчина пинком свалил стражника с ног и полностью сконцентрировался на своём знакомом. Поваленного же настиг очередной кинжал воительницы.

Спешившаяся девушка стала наблюдать за поединком. Она чтила воинские традиции по которым последний противник имел право на честный поединок и не смела вмешиваться. Но всё же держала клинок наготове.

Поединок шел почти на равных. В отличие от своих подчиненных, командир действительно умел сражаться. Но всё же сказалось наличие у его оппонента второго оружия. Уведя в сторону тяжелый удар врага, Кефар с разворота вонзил в его грудь изогнутый серп. Последний враг упал замертво, а раскалённые пески принялись жадно пить его кровь.

Уставший победитель снял повязку с лица. Обросшее неопрятной бородой лицо со множеством шрамов кривилось от боли. Его нога ниже колена стремительно краснела от крови.

– Вы ранены?

– Задело не сильно. – потрогав раненную конечность, ответил он.

– Как ваше имя?

– Кефа́р. – продолжал отвечать на допросы воин, попутно перевязывающий кровоточащую рану.

– Рада встрече. Моё имя – Зе́ма. (читается через э)

– Зема. – тихо повторил имя своей спасительницы, подошедший паренёк. Он к тому времени пришёл в сознание и доковылял до места боя.

Спросив неудачливых путников о цели их путешествия, Кефар предложил свои услуги в качестве сопровождающего. Он не мог просто так бросить юную девушку с раненым юнцом. Дорога была опасной, да и надоело ему серое одиночество.

Подобрав всё оружие и взвалив его на оставшихся без седоков лошадей, трое отправились в путь. Разместившись каждый на отдельном скакуне, они медленно плыли среди дюн, ведя за собой целое стадо. Спасшийся от казни бедняк, впервые в жизни путешествующий верхом, с трудом удерживался в седле. Благо теперь скорость животного была низкой, и он был в состоянии обходиться без помощи.

– Так с какой же целью вы направляетесь в пред а`сурские земли? – пытаясь развеять скуку и жажду общения, начал Кефар.

– Я из повстанцев. Мы боремся против тирании Статиса. А там находится главный лагерь наших сил. – поведала она заслуживающему, по её мнению, доверия человеку.

– Стало быть, мы соратники – подметил он. – Вот уже несколько лет я пытаюсь выследить этого мерзавца. Делаю ловушки, устраиваю нападения на его караваны, но безуспешно.

– В таком случае в нашем лагере тебя встретят с распростертыми объятьями. Мы берем всех, кто жаждет свободы и готов драться за неё.

Бывалый воин был ободрён мыслью о присоединении к повстанцам. За всё время своих скитаний, он не раз слышал о многочисленных очагах сопротивления и многократно оказывал им помощь. Но эти очаги быстро и жестоко подавлялись правительственными войсками. Стало быть, восстание перешло на подпольный уровень. Вот почему он ничего не слышал об этом лагере.

– Я с радостью присоединюсь к вам. – обрадовав девушку ответил Кефар. После чего он обратил своё внимание на парня, что неумело держал вожжи и напряженно смотрел под ноги лошади, будто ожидая, что та вот-вот споткнётся.

– А этот, он тоже из ваших или он твой раб?

– Я не её раб!

– Да, это так – с легкой улыбкой на лице ответила Зема. Потом изменившись в лице, вспоминая прошлую ночь, она продолжила: – Я вытащила этого мальчика из Тэр`хорна, когда в городе началась бойня. По приказу Статиса все нищие должны были быть умерщвлены, а боеспособные мужчины должны были пополнить его армию.

На её лице отчетливо был виден ужас, от увиденного ночью.

“Ужасный шум и крики, доносящиеся с улиц разбудили меня. Выбежав наружу из таверны в которой я снимала комнату, я увидела тысячи вооруженных воинов, что с факелами рыскали по городу. Жуткие крики доносились то с одной, то с другой стороны. Я сходила с ума от этого, не имея возможности помочь. Вскоре сотни, сотни изрубленных и исколотых тел, кучами сгружались в телеги, что кружили по окровавленным улицам города. Воины, торопясь, вывозили переполненные трупами повозки за городскую стену, где, скорее всего они должны были быть погребены. Не выдержав я побежала вдоль одной из улиц и проходя мимо старой разрушенной башни увидела этого мальчика и решила, во что бы то ни стало спасти хотя бы одну жизнь. Мы бежали из города, но посланная за нами погоня всё же настигла нас.”

Выслушавший историю Кесей сначала был задет словом “мальчик”, но после, он тоже погрузился в воспоминания, что на время преследования были будто бы утоплены в непрекращающемся чувстве страха. Дедушка, дети, Инис. Их лица до сих пор мелькали перед его глазами, что стали наполняться слезами.

– Я тоже обязан Статису потерей близких мне людей – мрачно произнёс Кефар, узнав в слёзных глазах знакомую боль. – Я стал свидетелем как много лет назад, когда состоялась великая битва за Тэр`хорн, и величественная твердыня пала к ногам Статиса, тот отказался отныне выполнять приказы кого бы то ни было. Подбив армию на бунт, он объявил о законе, что провозглашал искуснейшего воина царём и стал править. Мы следовали за ним и в течение последующих лет взяли еще много городов. Он вёл нас к бесконечным победам. Но однажды, во время очередного штурма, мне довелось… отличился. Будучи отрезанным от своих соратников, я в одиночку обратил в бегство целый отряд врага. Умертвив в одиночку в тот день тридцать восемь воинов, я стал героем. Свидетели моего подвига посмели провозгласить меня лучшим воином, и я невольно стал претендентом на престол и соперником нашего предводителя, которого я уважал. Войско потребовало проведения поединка. И во время него, я, не желая брать ответственность за целое государство, выкованное руками моего противника, поддался. Поединок, обычно заканчивавшийся гибелью одного из участников, подошел к концу. И когда мой враг уже взнёс копье, дабы добить меня, толпа взволновалась. Требуя моей пощады, воины скандировали моё имя и топали ногами. Статису пришлось смириться и оставить меня в живых, но позволить мне жить дальше он не мог. Моё существование подрывало его авторитет и качало его трон. Поэтому, когда я был в отъезде, в столице, перед всей армией, мне выдвинули обвинения в измене. Подкинутые в мои покои монеты с ликом враждующего с нами правителя, позволили Статису вынести мне смертный приговор. Моя семья, находившаяся тогда в том городе, была истреблена как семья предателя. Когда же я на обратном пути прибыл на одну из-застав, меня взяли под стражу и в клетке отправили в столицу на казнь. Но, к счастью, не все поверили в моё предательство. Во время ночного привала, один из сопровождавших воинов освободил меня, ценой своей жизни. С тех пор пустыня стала мне домом, так как в любом из городов меня ждала смерть, а месть стала мне смыслом жизни.

Во время своего рассказа, рассказчик ни разу не изменился в лице и не проявил никаких эмоций. Все слёзы уже давно были иссушены палящим солнцем пустыни, и казалось, что из этих смотрящих в пустоту глаз они боле никогда не пойдут. Даже такие раны затягиваются, но, тем не менее, всё также продолжают тяготеть на душе непрерывной, ноющей болью.

А тем временем солнце уже прикоснулось к горизонту. Отряд шел целый день, и животные измотались. Всё это время их пекло жаркое солнце, а копыта нагревал горячий песок.

– Лошадям требуется отдых и вода – сказал бывший офицер, наблюдавший за несчастными животными уже который час. Особенно ему было жалко трёх породистых рысаков, что резко выделялись среди других. Великолепные животные не заслужили такого наказания! До цели еще два дня пути. Останавливаться у ближайшего яма нельзя. Рано или поздно весть о беглецах дойдёт и до него, и тогда станет известно, в каком направлении они ушли. Это подставит лагерь под угрозу рассекречивания – Недалеко отсюда есть оазис, малоизвестный островок жизни был обнаружен мной несколько лет назад. Если свернём сейчас, то доберемся до него еще дотемна.

Знания местности были очень кстати. Присоединившийся скиталец в очередной раз выступил спасителем. Уже через пару часов стадо с тремя всадниками подходило к зелёному острову среди тёмных ночных песков. Однако, среди тёмного пятна на горизонте вдруг зажегся огонь. Кефар остановил караван. Огней впереди становилось все больше. Одни из них неподвижно сияли на земле, а другие, зажигаясь над ними, расползались по округе.

– Работорговцы – утвердил всматривающийся вдаль воин. – Только один человек водит своих людей этой дорогой.

Вояка спрыгнул с седла и начал рыться в поклаже на соседней лошади, что везла собранные после боя трофеи. Девушка тоже спешилась, лихо перекинув ногу.

– Я давно выслеживал этот караван – отвечая на вопрос Земы касательно своих действий, стал пояснять воитель, что наполнял свою нагрудную перевязь новыми кинжалами. – Его хозяин убил одного моего знакомого, и я обещал тому отомстить. Честно говоря, я даже не надеялся настигнуть их в ближайшее время. Вы приносите мне удачу.

“Вот уж действительно, месть как смысл жизни” – подумал про себя Кесей.

– Я с тобой. – коротко пояснив, девушка тоже начала готовиться к сражению.

– Вы действительно собрались вдвоём нападать на целый караван? (Кесей)

– Там от силы десять-пятнадцать наёмников. Хозяин всегда скупился на хорошую охрану. При правильной стратегии мы быстро вырежем их. – не отвлекаясь от дела, ответил воитель. – А что же касаемо тебя, то нашему табуну требуется пастух. К тому же ты не можешь сражаться. Будет обидно, если одна из этих лошадей умчит в темноту с нашими трофеями. Я видел там пару довольно недурственных сабель.

После этих слов он отобрал небольшой кинжал и привязал его к поясу, остававшегося в седле парня.

– На всякий случай.

Кесею было неловко. Он чувствовал свою бесполезность и тот факт, что в бой идёт женщина, а он нет, еще больнее бил по его гордости. Он и вправду не мог сражаться. Пострадавшие от удара о стену и скольжения по веревке, конечности сильно ныли во многих местах. Грудь и спину сжимала боль от падения, ставшая на пол тона ниже и превратившаяся в постоянную помеху при дыхании. Он с трудом удерживался в седле. С непривычки некоторые места уже болели, и даже появилась мечта слезть с коня. Но, не желая снова проходить через позорную процедуру усаживания верхом с помощью своих спутников, он решил перетерпеть.

Прошло несколько часов. Уже совсем стемнело и только “светила первых”, как прозвали люди две луны, что светили в усыпанном звёздами небе, освещали охладевшие пески. Двое отважных, согласно оговоренному плану, выждали, когда враги погрузятся в сон и двинулись вперед.

В оккупированном оазисе царила полная тишина. Костры уже догорали и единственным освещением были факелы четырёх караульных, что были поделены на пары. Двое стояли у большого шатра хозяина, а другая пара охраняла клетки. В трёх огромных клетках, что были поставлены на колёса, находились десятки людей, по дюжине человек в каждой повозке. Сонные наёмники, совершенно не смотрели по сторонам, и беззаботно болтали. Смысл быть начеку, когда никто кроме них по этому пути не ходит?

Преодолев половину лагеря, скрываясь за песчаным перевалом, воитель спрятался за кустом, прямо напротив охранявших рабов, наёмников. Бесшумно вынув два кинжала и взяв их в две руки, он стал целиться. Зема, скрывающаяся за повозкой напротив главного шатра, держала на прицеле двух других стражей и ждала сигнала для начала действий. Вдруг послышался напугавший её и разбудивший всех вокруг, полный боли крик, что через секунду же прервался. Промах. Один из караульных дернулся в сторону и летящий в него кинжал вошел в плечо и только посланный следом клинок попал в цель, выйдя через затылок. Воины, стоявшие у входа в шатёр, похватали клинки и устремились в сторону крика. Сделав по три шага, они одновременно рухнули на землю с торчащими из левых висков кинжалами. Зема оказалась более искусной метательницей чем её напарник.

Лагерь ожил, послышался детский плачь, и голоса пробудившихся работорговцев, что начали вылезать из своих палаток.

Досадно прорычав, Кефар бросился к клеткам и, обрубив цепи, открыл их. Словно фонтан повыскакивали из клеток люди, а меж тем со стороны Земы послышались звуки сражения. Она отбивалась от трёх наёмников, что пытались окружить её. Он рванул к ней, но был остановлен возникшими перед ним врагами.

Тут к битве присоединилось двое пленников, что, подобрав копья убитых караульных, набросились на работорговцев. Прочие рабы тоже похватали, что могли и напали на своих тюремщиков. Неудачливый метатель пытался пробиться сквозь врагов. Но потом попытался оббежать толпу со стороны, но был повален на землю неожиданным ударом ноги. Лёжа на спине, он увидел перед собой наёмника, что направил своё копье в поваленного врага. Едва не достигшее цели, оно было остановлено крупной рукой человека, возникшего слева от добиваемого. Схвативший древко копья здоровяк, с легкостью вырвал его из рук ничтожного для себя противника и с хрустом свернув тому шею ударом кулака, обернулся к спасённому и подал руку.

Схватившийся за здоровую ручищу и быстрым рывком поставленный на ноги, Кефар оказался рядом со своим спасителем. Полноватый, в одних оборванных штанах, бритоголовый и безбородый мужик был выше его почти на голову и вдвое шире.

– Цел? Хорошо. – сказал гигант и обернувшись, метнул копьё в бегущего с криком врага. Удар был такой силы, что несчастный отлетел назад, прежде чем упасть. После броска, гигант бросился в гущу сражения, а Кефар побежал к уже видневшемуся впереди шатру.

Уже убив к тому времени одного из напавших, девушка продолжала защищаться от постоянных атак топоров, всё время маневрируя и изворачиваясь между двумя врагами. Вскоре, воспользовавшись удачным промахом одного из них, воительница вонзила в него свою саблю, но тот, продолжая траекторию своего удара, упал в сторону вместе с её клинком в своей груди. Стоя напротив последнего противника, она сунула руку к перевязи на поясе.

Тут подоспел Кефар. Топорник, повернув голову, отвлекся на него, и Зема засадила тому кинжал в горло. С хрипом он упал наземь. Вскоре шум сражения прекратился и ему на смену пришли радостные крики освобожденных рабов. Двое освободителей зашли в дорогой шатёр и обнаружили его совершенно пустым. Хозяин каравана уже давно умчался прочь, вскочив на первого попавшегося скакуна.

Выйдя наружу, они были встречены благодарной толпой освобожденных людей.

К утру, оазис покинуло две группы. Часть людей отправилась обратно в свои поселения, а другая решила присоединиться к сопротивлению. Люди разделились, поделив трофеи, и вскоре два каравана скрылись за горизонтом по разные стороны.