Тайна белых дьяволов

СУББОТНИЕ выпуски крупных газет вышли под сенсационными заголовками, сообщавшими о предстоящем в воскресенье генеральном испытании межконтинентальной ракеты «Баллистик». Компания «Континентал моторс», создавшая ракету, не поскупилась на рекламу. Газеты называли ее «королем неба», «божьим мечом» и другими громкими именами. Подзаголовки предсказывали конец «монополии России» в области реактивной техники.

Немало было шпилек в адрес конкурирующей с «Континентал моторс» компании «Электрик инкорпорейтед», изготовляющей ракеты «Морской коршун» для поражения военно-морских объектов. Острили, что прицельная система этих ракет безотказно работает при…глушении рыбы.

Газетные новости оживленно обсуждались пассажирами автобуса, направлявшегося от железнодорожной станции к форту Н., расположенному в необитаемой каменистой горной долине. Они торопились присутствовать на завтрашних испытаниях «Баллистика». Здесь находились журналисты, фотокорреспонденты, радио- и кинорепортеры.

Был среди них и корреспондент газеты «Гардиэн» Майкл Фаст. Это его заметка в газете о лагере Нью-Кэмп, где совершается запуск новых ракет, прозванных «белыми дьяволами», вызвала гнев и судебные преследования со стороны заправил компании «Континентал моторс».

Подготовкой к сегодняшним испытаниям руководила специальная комиссия во главе с комиссаром по вопросам информации г-ном Мэтьюсом.

На рассвете ракетодром стал наполняться людьми. Комиссар находился на наблюдательном пункте. Получив радиограмму о вылете ракеты, он дал команду включить репродукторы и начал комментировать полет «Баллистика».

— Вот он проходит девятую тысячу километров Обратите внимание, что «Баллистик» не отклонился ни на долю градуса от рассчитанного курса, — хвастливо говорил Мэтьюс. — Сейчас он приближается к пункту, где приборы заставят его нырнуть вниз. Внимание! Леди и джентльмены, вы являетесь свидетелями исторического события: «Баллистик» с яростью ринулся на цель, и никакая сила не способна отвести его карающий удар!

«Леди и джентльмены» замерли с биноклями у глаз, всматриваясь в тот участок неба, откуда ожидалась ракета, и скоро увидели ее, сверкающую в лучах солнца.

— Будьте внимательны, — несся из репродуктора голос Мэтьюса, — сейчас взорвется носовая часть «Баллистика» и освободится взрыватель. Приборы ракеты теперь уже никому не нужны.

Дорого дал бы комиссар за то, чтобы не произносить этой фразы, доставившей ему впоследствии так много неприятностей.

В этот момент взволнованные наблюдатели доложили Мэтьюсу, чго от ракеты отделился человек.

— Что-о?!

Этот растерянно-испуганный возглас был многократно повторен репродуктором. Присутствовавшие на ракетодроме люди уже и сами увидели, как рядом с «Баллистиком» раскрылся парашют.

— Немедленно радируйте в Нью-Кэмп! — приказал ошеломленный Мэтьюс. — Спросите, как поступить!

Ракета уже взорвалась, и парашютист приземлился, когда был получен ответ: «Любыми способами изолируйте пилота».

— Что делать, что делать?! — хватался за голову Мэтьюс, поминутно справляясь, не получены ли новые инструкции. Он мысленно представил себе, что будет завтра в газетах, и, зажмурясь, замотал головой.

Не дождавшись указаний, Мэтьюс решил сам поговорить с парашютистом, но того нигде не нашли. Было очевидно, что он убежал или его похитили агенты конкурентов.

Однако, вопреки ожиданиям Мэтьюса, скандала не последовало. Утром газеты опубликовали официальное коммюнике, в котором компания выражала сожаление по поводу того, что «Баллистику» ошибочно приписали несвойственные ему задачи: в действительности же, заверяли руководители компании, это всего-навсего метеорологическая ракета.

Даже конкурирующая с «Континентал моторс» компания, несмотря на все свое влияние, не смогла добиться помещения разоблачительных статей: действовала чья-то могущественная рука, заставившая прессу молчать.

Через день первые страницы газет уже кричали о другом сенсационном событии — таинственном исчезновении Оветы Райт — исполнительницы негритянских танцев в кафе «Кабальеро», расположенном вблизи Нью-Кэмпа.

…Последний танец Оветы в воскресный вечер напоминал скорее какое-то скорбное священнодействие. Порой, казалось, она замирала на месте, и только ее стан еле заметно колыхался в такт затихающей музыки да глаза как бы молили о милосердии. Но через несколько мгновений начинали оживать ее руки, и вот уже грациозное тело танцовщицы снова проникновенно пело какую-то древнюю негритянскую песню.

Овета еле дотянула до конца вечера; волнения последних дней, беспокойство за судьбу Чарли совершенно обессилили молодую женщину.

Придя домой, она быстро разделась и легла в постель. Так, в темноте, думать было легче.

Вдруг ей показалось, что в комнате она не одна. Сердце отчаянно заколотилось. Овета замерла, затаит дыхание, как ребенок при виде опасности. И опять стал ясно различим легкий шорох одежды о стену. Холодный пот проступил на лбу. Шорох послышался ближе, еще ближе. У нее уже готов был вырваться крик ужаса, когда вдруг раздался тихий голос:

— Молчите! Отвечайте, что Вы передали вчера мужу во время свидания?

Овете казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она обрела способность пошевелить онемевшим языком.

— Я… я… ничего не передавала. Только говорила…

— О чем?

— Говорила Чарли, что мне снился сон… страшный сон, будто он разобьется… погибнет с ракетой.

— Врешь!

Человек сдернул одеяло и, рванув за плечо, приблизил к ее лицу дуло пистолета.

Oвeтa зажмурилась.

— Tы подслушивала вчера, утром у двери отдельного кабинета в кафе! Что ты услышала? Говори или умрешь!

«Значит, о пленке не знают, Чарли жив!» — мелькнуло в голове танцовщицы.

Человек приказал одеться и зажечь лампу.

— Он жив?

— Да, но его будут судить, если ты не поможешь ему. Пиши: «Я не могу больше оставаться здесь. Меня мучает мысль, что я сама подвергла своего мужа смертельной опасности, обеспокоив его перед вылетом нелепыми подозрениями, будто его хотят убить в ракете. Уезжаю на поиски Чарли. Овета».

…Во время второй мировой войны молодой негр Чарли Райт в составе танковой дивизии генерала Паттона прошел путь от Нормандии до Рейна. После окончания войны демобилизовался, долго искал работу и наконец поступил в оркестр цирка — он хорошо играл на саксофоне. Там он познакомился с танцовщицей Оветой, вывезенной директором цирка с Кубы, они полюбили друг друга и оставили цирк. Около года были без работы.

В этот момент Райт и принял предложение вербовочного бюро Нью-Кэмпа.

Когда молодожены сошли с поезда, чтобы следовать в Нью-Кэмп, их окружила толпа любопытных негров. Некоторые советовали возвратиться назад, пока не поздно.

— Там находятся ворота в ад, — убежденно говорил один старик. — Два раза в месяц огромные «белые дьяволы» с огненными хвостами с грохотом вылетают из этих ворот и бросаются в небо — биться с богом.

В больших глазах Оветы страх боролся с недоверием. Можно ли верить этим сказкам? Райт же улыбался: он знал, что в Нью-Кэмпе в обстановке большой секретности производится сборка и испытание каких-то ракет.

Обширный лагерь оказался разделенным на несколько зон: заводскую, испытательную, и жилую — и тщательно охранялся. Райт с удивлением узнал, что прибыл сюда совсем не для работы, а для учения. Сначала он должен научиться управлять ракетой, а потом уже лететь на ней к месту службы. Это была приятная неожиданность, обещавшая хорошо оплачиваемую специальность в будущем.

Однако вскоре он понял, что главной обязанностью «пилотов», как здесь называли завербованных, было выяснение причин систематических отказов одной из ступеней ракеты, что уже не раз приводило к авариям.

— Ваша задача, — говорил инструктор Стречи, — быть глазами «Баллистика», все остальное сделают приборы. После этого Вы нажмите вот эту красную кнопку, вместе с кабиной будете выброшены и спуститесь на парашюте. Если же замешкаетесь и почему-либо забудете нажать кнопку, за вас автоматически сделают это часы, которые связаны с механизмом катапульты. Жизнь пилота в безопасности.

Райт успел закончить обучение, и накануне дня вылета (это было в субботу) ему было разрешено попрощаться с женой. С замиравшим сердцем шел он к Овете в кафе. Вот сейчас она обовьет его горячими руками и замрет в долгом поцелуе…

Но Овета встретила его встревоженная, с заплаканными глазами.

— Тебя хотят убить, Чарли, — торопливо шептала она срывающимся голосом, а ее пальцы нервно перебирали складки куртки мужа. — Не нажимай красной кнопку: это смерть… Понимаешь!

Чарли ничего не понимал,

— Не трогай кнопки! — повторила Овета и разрыдалась на груди у мужа.

— Одумайся, родная, что ты говоришь… Красная кнопка — единственное спасение, иначе гибель.

Пилот вместе с ракетой врежется в землю. Если я не нажму кнопку, то за меня это сделают автоматически часы.

— Вот-вот, и часы тоже! — воскликнула Овета и метнулась к столику, достала из него что-то круглое и плоское, завернутое в бумагу. — Вчера в нашем кафе, в отдельном кабинете, был начальник вашего лагеря полковник Бэрроус с незнакомым мне человеком, которого называл фон Граусом.

— Главный конструктор ракеты, — заметил Чарли. — Немец по происхождению.

— Он заказал коньяк, а меня попросили дать ему в кабинет мексиканскую программу — песни, записанные на магнитофонную пленку. Я это сделала, но, поспешив, нечаянно включила оба канала, и магнитофон начал одновременно записывать все, что происходило в кабинете. Микрофон стоит у нас на случай, если гости за хорошую плату пригласят певицу к себе в кабинет, — пояснила она, — тогда посетители в зале слушают ее голос через репродуктор. Только через час я заметила, что все это время шла запись разговора в кабинете. Я ничего не поняла, кроме слов о красной кнопке.

…Друзья стояли у магнитофона молча, стараясь осмыслить услышанное. Через черную кожу лиц проступала мертвенная бледность. Все смотрели на Райта, которому завтра суждено было лететь.

— Не надо нажимать кнопку, — нарушил молчание Том, лучший друг Райта. — Попытаемся любым способом положить в кабину учебный парашют. Чарли погасит скорость ракеты и выбросится на нем в окно кабины. Через несколько секунд сработает часовой механизм, и он увидит, что произошло бы, если бы была нажата кнопка, — будет ли выброшена кабина или произойдет что-либо другое?

Рано утром Райт, одетый в нейлоновый скафандр, приближался к «Баллистику». У основания бетонной площадки его ожидали несколько человек; среди них Райт узнал полковника Бэрроуса и конструктора фон Грауса. Они объяснили пилоту по карте место приземления ракеты. Это был форт Н., находящийся на 64°18′ северной широты и 155 32' западной долготы.

— В этом пункте вы погасите скорость и пойдете на цель. — Фон Граус передал ему фотографический снимок объекта — какого-то строения, очерченного белым кругом. Если вам удастся воткнуть ракету в этот домик, Вас ждет награда, — добродушно улыбнулся немец, дружески похлопав Райта по плечу.

Чарли спокойно рассматривал карту, уточняя ориентиры. Наконец все приготовления были закончены, с Райтом распрощались, пожелали ему счастливого пути, и все, кроме незнакомого ему толстого подвижного человека, направились к зданию, откуда должно было вестись управление полетом ракеты.

Толстяк поднялся по винтовой лестнице к носу «Баллистика», подошел к двери кабины и взял в руки пломбу. У Райта выступил на лбу холодный пот, он не знал, что кабина пломбируется. «Сейчас обнаружится, что в кабине кто-то был, и ее тщательно обследуют», — с ужасом подумал он. Но человечек сорвал пломбу и, не глядя, пригласил пилота занять место. Чарли облегченно вздохнул, даже улыбнулся, нащупав под сиденьем сумку парашюта.

Он внимательно осмотрел тесную рубку, в которой приходилось сидеть согнувшись, приборы, проверил герметичность кабины и перевел взгляд на красную кнопку. Какое спокойствие и уверенность вселяла она всегда в сердца испытателей! А теперь от нее веяло таким холодом, от которого мороз подирал по коже. «Ну, мы скоро узнаем, что ты представляешь собой!», — злорадно подумал он. От кнопки пилот перевел взгляд на часы и обратил внимание на то, что большая секундная стрелка стоит на месте. Она придет в движение на высоте 10 километров над поверхностью Земли и на высоте 5 тысяч метров должна включить катапульту, которая выбросит кабину.

Райт дал сигнал готовности. От ракеты откатили стапели — об этом он догадался по скрежету металла о корпус. Через несколько секунд «Баллистик» вздрогнул, раздался оглушительный рев, и ракета медленно оторвалась от площадки. С каждой секундой скорость нарастала, тяжесть тела быстро увеличивалась. Было ясно, что эта ракета набирала значительно большую скорость, чем учебная и те реактивные истребители, на которых они совершали тренировочные полеты. Глаза начал застилать красный туман, веки наливались свинцовой, тяжестью. Дышать становилось вое труднее.

Вдруг ракета качнулась, накренилась, выходя на горизонтальный полет. Скорость уже не увеличивалась, и Райт почувствовал себя лучше. Он проверил курс полета, измерил истечение горючего из резервуара и сопла. Эту операцию он повторял каждую минуту.

Приближаясь к району цели, Райт достал парашют и с большим трудом надел его. С Земли поступила команда гасить основной двигатель, и пилот стал постепенно включать обратную реакцию. Скорость сбавлялась для того, чтобы в момент перехода в пике ракета падала на цель под углом, близким к 90°, что обеспечивало точность попадания. Через минуту «Баллистик» клюнул носом и пошел вниз. Чарли быстро задал приборам нужные поправки и закрепил координатные рули.

Движения его были четки и уверенны, хотя волнение возрастало с каждой секундой. Оглушенный ревом мотора, он сначала ничего не слышал в наступившей тишине, потом до его сознания донеслось стрекотание секундомера — стрелка быстро шла по циферблату. Пора. Райт снова включил тормозные сопла. Ракета задрожала под действием боковых двигателей, и он опять почувствовал сильный толчок.

На высоте около 6 тысяч метров, когда скорость снизилась настолько, что можно было без большого риска выбрасываться из кабины, Чарли выключил двигатели, открыл кабину и прыгнул.

Его рвануло ветром, несколько секунд он летел по инерции почти с той же скоростью, что и ракета. А потом произошло ЭТО, произошло в момент, когда Райт был обращен лицом к ракете. Он услышал и увидел взрыв, уничтоживший кабину и всю головную часть ракеты вместе с приборами.

…Все усилия Чарли и Майкла Фаста разыскать Овету окончились неудачей. Они не были обмануты опубликованной в печати «запиской», которая только подтвердила их догадки о том, что Овета похищена людьми Бэрроуса. Ведь она была опасна для него как свидетель и могла пригодиться для шантажа Райта, если бы тот вздумал начать разоблачение компании.

Как ни могущественны были связи и влияние «Континентал моторс», трудно было удержать не менее влиятельных конкурентов от мести. Их ставленники в конгрессе добились создания специальной комиссии по расследованию дел в Нью-Кэмпе. Газета «Гардиэн» объявила о своем намерении начать публикацию серии статей пилота Чарльза Райта.

Действия Бэрроуса были рассчитаны точно. На другой же день нашлась Овета. Едва обняв мужа, она со слезами на глазах стала убеждать его отказаться от обвинений против компании.

— Они сумеют доказать, Чарли, что ты сам хотел убить себя вместе с зтой проклятой ракетой!

А комиссия почему-то не спешила с расследованием. Газета Фаста решила ускорить события и опубликовала первую из статей Райта. В ней говорилось, что дело совсем не в том, самостоятельно летит «Баллистик» или в сопровождении «живого робота». Дело в сознательной подготовке смертников для будущей войны.

Это было больше, чем гром среди ясного неба. До сих пор предполагалось, что конструкторы компании «Континентал моторс» прибегли всего лишь к невинной хитрости, чтобы эффектно подать свою ракету. Многие газеты так и писали: «Фокус фон Грауса не удался». Но теперь чудом спасшийся от смерти пилот приподнял завесу над чем-то страшным.

Однако это была первая и последняя статья Райта. Издатель «Гардиэн» с виноватым видом объяснил, что газета возобновит публикование статей после окончания следствия «по делу Райта».

Оно началось немедленно и было негласным. Негр-пилот обвинялся «в совершении злоумышленной диверсии на борту ракеты «Баллистик» в интересах компании «Электрик».

— Так какие же доказательства в свое оправдание Вы можете представить? — монотонно тянул следователь.

— Я вам уже говорил, что первое доказательство — я сам.

— А где свидетели?

— Моим свидетелем будет начальник, лагеря Бэрроус! — воскликнул Чарли.

— Что?

— Начальник Нью-Кэмпа полковник Бэрроус и главный конструктор ракеты фон Граус, — повторил Райт и подал следователю пленку вместе с напечатанным текстом.

Следователь удивленно вскинул брови, пробежал глазами текст беседы.

— О-о, господин Райт, если все это действительно записано на пленке, — недоверчиво сказал он, — можете считать себя оправданным.

И они услышали следующее.

Голос Бэрроуса: Под звуки мексиканской музыки я готов пить этот коньяк даже в перерыве между двумя рюмками.

Голос фон Грауса: Я предпочитаю сухие вина, но по случаю завтрашнего отлета «Баллистика» с удовольствием выпью коньяк. Однако я никак не могу отделаться от неприятного чувства. Ведь я принимаю участие в вивисекции этих ребят. Если это обнаружится, обо мне скажут, что я, специалист, был не в силах создать ракету, могущую лететь без помощи «живых роботов».

— К сожалению, это так и есть. В России смеются над нами. Вы до сих пор еще не знаете, почему отказывает та или иная ступень ракеты. Только человек на борту может установить причину.

— Но ведь можно катапультировать кабину с пилотом на парашюте, погасив скорость ракеты.

— Это было бы двойной ошибкой! При полетах над территорией противника в руки последнего попадал бы живой источник информации. Не волнуйтесь, это самая гуманная смерть, они уничтожают себя сами, в попытке спасти жизнь нажимая красную кнопку.

А что касается вивисекции, то могу вам сказать, что у нас есть лагеря, в которых люди в погонах за деньгами добровольно идут на риск, — на самолетах-разведчиках «Локхид У-2».

Следователь принял пленку в качестве вещественного доказательства невиновности Райта, но объявил, что содержащаяся в ней информация имеет секретный характер и опубликованию не подлежит. Ни Райт, ни его товарищи не знали, почему до сих пор бездействовала комиссия, созданная для расследования дел в Нью-Кэмпе, почему дирекция «Электрик инкорпорейтед» потеряла всякий интерес к делу. Ответить на все эти вопросы могли бы, пожалуй, только участники ужина в отеле «Астория», среди которых были и члены комиссии, и представители дирекции «Континентал моторе», и… их конкуренты.

Райт был оправдан по предъявленному ему обвинению. Эксперты признали, что взрыв произошел в результате несчастного случая — аварии одного из приборов. Однако все попытки возбудить дело против «Континентал моторе» Haтыкались на непреодолимую стену. Представители «Электрика» отвечали пилоту пожатием плеч, ссылаясь на заключение экспертов. Издатель «Гардиэн» не мог печатать статей Райта потому, что зависел от реклам, поставляемых в газету компанией «Электрик».

Чарли возвратился домой усталый и злой. Овета советовала мужу бросить все и уехать на Кубу, к ее отцу, работавшему на сахарных плантациях.

— Не огорчайся, Чарли, — утешали Райта друзья. — Ведь тебе удалось разоблачить подлинную тайну этих «белых дьяволов». Она не только в адском замысле использовать «живых роботов», но и в том, что владельцы всех компаний немедленно объединяются, как только чувствуют угрозу.

Ранним ноябрьским утром Райты заняли места в поезде. За окном моросил нудный дождь.

— Я уверена, — подбадривала мужа Овета, — что там, на Кубе, ты найдешь настоящее применение своим способностям…