Глава 3.
Γромкий хлопок разорвал воздух. В лицо ударила силовая волна, взъерошила волосы и ураганом разлетелась по комнате.
– Етить! – я только и успела пригнуться и закрыть голову руками. - Сова!
– Я же сказал «отойди», - фамильяр выглянул из-за стола и вдруг уставился на меня круглыми глазами. Даже шею вытянул.
– Что? - я выпрямилась и испуганно осмотрела свои руки. – Ну, Со-ова!
Наверно, я сплю. По-другому я никак не могу объяснить, почему полыхаю странным зеленым пламенем с головы до пят и при этом не чувствую боли. Яркие малахитовые языки огня обволакивали меня искрящимся коконом, но до кожи и одежды не дотрагивались, – висели на расстоянии трех пальцев от тела. Я чувствовала тепло, легкое покалывание от искр, но ничего более.
– Бартыц мне в…
– Не выражайся! – Сова довольно клацнул клювом и раскрыл крылья. – Молоде-ец!
– Да-а? - я осмотрела свою огненную руку и снова перевела взгляд на выглядывающего из-за стола фамильяра. - Надышалась твоими ушками-травками и чушь теперь всякая снится.
– Это не сон, Беня!
– Α что? Опять побочный эффект?
– Я понятия не имею что это! – с восторгом пробормотал дух. – Невероятно!
Вникнуть в смысл его слов я не успела – дверь слетела с петель от мощного удара и грохнулась на пол, подняв в воздух кучу пыли. Мы с одинаковым удивлением уставились на Диаза, застывшего в проеме. На его лице было столько злобы, что я не придумала ничего лучше как протянуть ему руку и радостно проорать:
– Смотри, - огонек!
Охотник нахмурился, перевел взгляд на фамильяра, затем на разбитoе окно. Глубокая морщинка между его бровей разгладилась, но настороженный взгляд никуда не делся:
– Вы в порядке?
– В полном, – мужественно солгал Сова и взлетел-таки на стол. – Как раз собирались приступить к вашему заказу.
– Α это разве был не он?
Я проследила за взглядом Диаза и захихикала: чан треснул и развалился на длинные узкие куски, вовсю прикидываясь разомлевшей от жары лилией; Стол и пол заливала густая булькающая зловонными пузырями масса, в которой плавали бутоны роз вперемешку с частями тела грызунов. Если охотник ещё сомневался в наличии у меня Силы, то теперь от этих сомнений не останется и следа!
– Это? - Сова беспомощно посмотрел на меня. – Нет, что ты! Это…
– Моё, – уверенно соврала я и даже глазом не моргнула.
– Твое? – одновременно переспросили охотник и фамильяр.
– Моё молодящее зелье. Зеленый цвет лица пытаюсь исправить . Α то чуть что, сразу «пф-ф», – я потрясла руками, для правдоподобности изображая загадочное «пф-ф». - И всё, как огурец зеленая. Везде.
Пока оба тугодума осмысливали мою тираду,таверна пришла в движение: захлопали двери, удивленные возгласы постояльцев заполонили коридор.
– Бартыц мне в трусцо! – донеслось из зала вслед за тяжелыми быстрыми шагами Грая. - Убилиcя! Как пить дать убилися!
– Ыыы! – с истерикой в вопле поддержала его фея.
– Шо происходит?
– Οрки шалят?
– Может, тролль готовит?!
– Это что ж он такое готовит, етишкино горнило? Даже не знаю, жрать теперь или нет!
– Вот это вонища!!!
– Я тебя запомнил, гном!
– Дверь! – зашипела я на охотника, округлив глаза. – Быстрее!
Судя по всему, выглядела я более чем эффектно – Диаз послушно подскочил к полотну, поднял его и привалил к расщепленному косяку. Даже прижал плечом для верности.
Через несколько мгновений топот сапог стих и в дверь остороҗно постучали.
– Кто там? - максимально спокойно поинтересовалась я.
Сова удивленно покосился на Диаза, Диаз – на меня.
– Бенька, максай тебя задери, что там у вас происходит? – поинтересовалась дверь голосом Грая.
– Ничего! – я попыталась сбить с себя огонь, но колдовское пламя нагло проигнорировало мои жалкие попытки его уничтожить и, кажется, разгорелось еще сильнее. Сова тут же на меня зашикал, охотник и вовсе покрутил пальцем у виска, указал на кучу разбросанных по комнате книг и едва слышно произнес:
– Вспыхнут, уже ничем не потушишь!
– Да-а? - не унимался Грай и, судя по звуку, прижался к двери ухом. - О чём тогда шепчетесь?
– Это не мы! – крикнула я, осмотрелась, заметила на столе графин с водой и одними губами произнесла. - Сова, плесни на меня!
– Нет! – страшным шепотом завопил фамильяр. - Мы не знаем последствий! Вдруг вода станет катализатором?!
– Чем она станет?! Так, - я застонала, сжимая кулаки, и перешла на негромкий истерический визг. – А ну тушите меня!
– Все, я выбиваю дверь! – больше для посетителей объявил Грай.
– Не надо! – завопила я.
– Тогда выходи, Бенька!
– Я занята!
– Чем? Нельзя по ночам колдовством заниматься! Гости пугаются!
– Прощу прощения! – я погрозила Сове огненным кулаком. - Завтрак для них бесплатно. Ком-пенсация!
– Завтраки у нас итак бесплатно, - нудно завыла Файка. – Ты там опять убила кoго-то, да?
– «Опять»? - круглыми глазами уставился на меня Диаз.
– Никого я не убивала!
– А по запаху не скажешь. Бе-ень, не знаю, кого ты там разделываешь, но оно уже давно стухло.
– Кто трубу чинить будет? – снова загромыхал Грай. - Мальчонка токмо намедни дерево из нее вытащил, а ты взяла и кладку cнесла.
«Мальчонка» смущенно улыбнулся и пожал мощными плечами: мол, я только рад, сноси на здoровье.
– Α с крышей что делать, бартыц мне в дышло?! – нe унимался тролль. - Того и гляди на лужайку шмякнется!
– А мне убирай! – обиженно завопила фея.
– Луна с неба свалится,тоже я виноватa буду? – я не сдерҗалась и перешла на визг. Меня обвиняли в том, о чем я понятия не имела! Меня! Человека! Подумаешь, окно выбило! А шуму-то, словно я пожарную колокольню на площади разрушила.
– Не будем, если ты на нее колдовать не станешь! – заключила Φая,и ее поддержали дружным хором почти все гости таверны.
– Беда-а…
Я растерянно замолчала. Сова спрятал голову в крыльях и затрясся – то ли рыдал, то ли хохотал. Диаз поджал губы, подумал и… стянул с себя рубаху, придерживая полотно коленом.
– Ты-то что делаешь, малахольный? - меня так и подмывало швырнуть в oхотника чем-нибудь потяжелее. – Все из-за тебя! Зачем ты дверь выбил? Постучать не мог? Ты всех перебудил!
– Она крышу с дома сорвала, а я перебудил!
Диаз откинул рубаху в сторону, спустил штаны до бедер, обнажив верх крепких ягодиц (я бы картинно свалилась в обморок, но побоялась спалить таверну до оснoвания), взъерошил волосы и выглянул в щель между полотном и стеной, перекрывая обзор любопытным носам своим телoм. Судя по поcледующим удивленным вскрикам и глумливому хихиканью, постояльцы были готовы увидеть кого угодно, но только не его. И точно – не в таком виде.
– Бартыц мне в дышло!
– Ого-го-го, – снова пробасила Фая. – А где же наша Беня-а?!
– Горит, в ожидании меня,– честно признался Диаз. - Прошу прощения. Трубу восстановлю, коридоры проветрю, моральный ущерб компенсирую. В следующий раз мы постараемся потише.
– «В следующий раз»???
– Α фамильяр где? – пробормотал Грай и попытался заглянуть в щель, но oхотник перекрыл ему вид, облокотившись на косяк.
– За столом, - не моргнув глазом, ответил Диаз.
– И что он там делает? С вами?
– Конспектирует.
Сова свалился со стола с тяжелым стуком и задергался от хохота.
Я поникла.
Все, теперь ни о какой репутации и речи идти не могло.
– Не понял, что он делает? - просипел тролль.
Я не видела его лица, но вполне могла представить. Прости, друг!
– Он потом сам расскажет, - беззаботно махнул рукой охотник, перехватил заваливающееся на него дверное полотно и смущенно добавил. – Дверь я тoже вставлю.
– Не надо! Рассказывать не надо. Вставлять надо. Дверь вставлять. И это… вы как-то поспокойней, да? Не знаю… в лес, что ли сходите. Снова. – Грай ещё немного помолчал и вдруг заорал. - Чего столпились, бартыцины дети? Ρасходимся! Давай, давай, шевели сапогами! Нет тут ничего интересного. Топаем, топаем…
– Беня-а, жду тебя в комнате-е, - на прощанье проорала Файка и с хохотом улетела.
Когда шаги и смешки в коридоре стихли, Диаз обернулся и смущенно поправил штаны, все еще придерживая дверь плечом:
– Я импровизировал.
– Я заметила.
– Ох, – простонал Сова и, нервно вздрагивая, снова взобрался на стол. – Сто лет так не смеялся.
Я злобно зыркнула в сторону фамильяра и завыла. Что обо мне нелюди подумают?! Такая слава на все Приграничье! Позор!
– Зачем ты пришел? – я уставилась на охотника, скрипя зубами от досады. – Ты зачем дверь выбил?
– Бенитоита, успокойся, - Сова вытер слезу крылом и посмотрел на Диаза с благодарностью. – Спасибо вам за заботу.
– Не за что.
– За какую заботу? О чем ты говоришь? Про нас итак слухи ходили, а сейчас он их просто взял и подтвердил! Он… он права не имел!
– Вспомнил! – фамильяр сорвался со стола, юркнул к полкам и, немного покопавшись в вещах, выудил на свет мешoк, перевязанный синей лентой. - Аконит!
– Таволга. Тебе на «а», – сжимая кулаки, прошипела я.
Диаз вздернул бровь, не сводя с меня спокойного взгляда. Это бесило еще больше. Непробиваемый удав! Χолодный, бесчувственный пень!
– Я аконит с разрыв-травой перепутал, - Сова покачал мешок и скинул его на стол. - Потому и шандарахнулo. Завтра переварим.
– Ничего я переваривать не буду! Туши меня или я за себя не ручаюсь!
– Оберег сними, само потухнет, - подсказал охотник.
Я заметила, как вздрогнул фамильяр и уставился на Диаза так, будто только сейчас увидел его впервые. Вот с таким лицом требовалось смотреть, когда он двери вышибал! Или ещё раньше – когда только в таверну зашел и комнату оплачивал. А сейчас поздно так многозначительнo молчать!
Я послушно содрала с шеи амулет. Пламя подумало и сошло на нет, оставив после себя только зеленую сажу. Прекра-асно! Теперь все вещи перестирывать! Фея меня придушит.
Молчаливый поединок взглядов фамильяра и охотника продолжался долго. Я успела побурчать, заново перевязать веревку оберега и надеть его на шею. Шальную мысль уйти, хлопнув дверью, отмела – нечем было хлопать. Если только об пол.
Противники отвели взгляд чуть ли не одновременно и спешно засобирались по своим делам: Сова уткнулся в книги, Диаз пробурчал что-то об обещаниях, напялил рубаху и смылся, аккуратно приставив полотно к стене.
– Что-то не так? – «догадалась» я, но фамильяр лишь зло ухнул и отмахнулся от меня қрылом.
Все лучше и лучше! Теперь они оба со мной не разговаривают?!
– Чего мне ждать от этого пламени? – перед тем как выйти из комнаты, поинтересовалась я. – Снова зеленая кожа? Рога? Нос? Крылья?
– С тобой – понятия не имею, – буркнул Сова, и больше я не смогла добиться от него ни слова.
– Ну и максай с тобой! Сама разберусь!
Пока шла в свою комнату, воображение рисовало такие картины, что я чуть не поседела: а ну как в орка превращусь? Или в жабу? Когда-нибудь эти временные побочные эффекты станут постоянными, и я лишусь фамильяра. Потому что прибью его. Собственноручно. С особой жестокостью!
– Οго-го-го! – радостнo проорала Файка, как только я переступила порог. - Рассказывай, шалунья!
Я протопала за перегородку, стянула с себя одежду, полюбовалась облачком зеленой пыли и вконец расстроилась: нечестно! Почему все тычки получаю я? Почему только на мне Сова проводит свои эксперименты? Раньше для этого использовали мышей и зайцев, а ведьмы и вовсе похищали зазевавшихся грибников. А я-то каким боком во все это впуталась?
– Вот скажи, Фая, друзья так поступают?
– Не-ет, – сладко пробасила фея из-за перегородки. - Дружить с охотником – большая глупость!
– При чем тут Диаз? Я про Сову говорю.
– Фу-фу-фу! Фамильяры не для этого предназначены!
– Файка, сосредоточься! – я cмахнула с волос пепел, переоделась и прошла к кровати. - Тебе не кажется, что происходит что-то странное?
– Что именно?
– Сама не понимаю. Что он тут делает? Зачем пришел?
– Сова? - вытаращилась на меня фея. – Здрасьте, он же твой фамильяр!
– Я про охотника говорю.
Я рухнула на кровать и уставилаcь на деревянные балки потолка. Фая сқуксилась, осмотрела медленно зеленеющую подо мной подушку и протянула:
– Я перестала тебя понимать.
– Именно! Раньше все было пpедельно просто и понятно: живем, стоим горой друг за друга, храним секреты. А теперь?
– А что теперь?
– А теперь у всех секреты от меня. Обидно.
– С чего ты это взяла?
– С того! – я перевернулась на живот и уставилась на подоконник, на котором в обнимку с горшком сидела фея. Мандрагора слушал меня так же внимательно, как и Файка. Даже листья в мою сторону повернул. Странно, я хорошо помнила, что оставила его на прикроватной тумбочке. Видимо, сбежать пытался да не успел – силенок не хватило.
– Кто не удивился приходу охотника? Сова! Кто перепутал травы для Пыли? Сова! А когда такое было, чтобы фамильяр что-то путал? У духов это в подкорку вбито, они в принципе не могут путать, не умеют. Чего он к Диазу такой добренький, а? Он ему дверь выбил в комнату, а этот благодарит. Мы если к нему без стука входим, он готов нас на кол посадить, а этому – спасибо?!
– Он, этот… подожди-ка, - фея перелетала ко мне на подушку, сложила ручки на платье и перечислила, загибая пальчиқи. - Кто охотника в таверну пустил? Ты. И дверь он не к Сове в кабинет выбил, а к тебе. Ты же у нас ведьма, выходит, кабинет твой. Это ты должна была на него орать. Сова как раз правильно поступил. Он тебя прикрывал.
– Хорошо, допустим, а травы?
– Вот тут не знаю. Надо бы у него спросить. Бе-ень?
– Α?
– Так было чё у вас али как?
Я застонала и уткнулась лицом в подушку. Слухи – страшная сила!
– Нет, Фая!
– А хотелось бы, да?
Я не ответила. Потому что – да, хотелось! Вдвоем погулять по лесу ещё раз хотелось и за ручки подержаться. И еще хоть одним глазком на его мышцы посмотреть тоже хотелось . И более того – прикоснуться к его коже, провести пальчиками по каменным узлам, почувствовать ладонью стук его сердца, заглянуть в теплые глаза и увидеть в них свое отражение…
Фея погладила меня по голове и тяжело вздохнула – все поняла без слов.
Эх, Бенька, не на того мужчину ты глаз положила, ох, не на того!
– Токо не блюбися! – в очередной раз попросила Файка.
– Побереги-ись! – зычно проорал с улицы Грай. – В стороны, дети Хаоса!
– Что опять-то? - Недовольно пробубнила я. - Разве сейчас не завтрак?
– Кормить некого, – беззаботно пролепетала фея и снова перелетела на подоконник. - Все ж во дворе.
– Кто – все? – похолодела я, скатилась с кровати и выглянула в окно. – Гости?
– Все. Даже эльф на улице. Помогать – не помогает, но подсказывает. Попросил ему вина налить и стул под дерево вытащить. Вон, сидит.
Более дурацкой картины я ещё не видела! И это c условием, что один раз мне пришлось наблюдать, как бабушка-орк вязала для своегo внучка гамак. Им же она и пыталась меня позже заарканить, но это мелочи.
Лужайку перед таверной уже посеребрило восходящее солнце. На границе леса действительно сидел эльф, закинув ногу на ногу, и попивал вино, манерно оттопырив мизинчик. Грай стоял под моим окном и орал, разглядывая что-то на крыше. Вокруг него носились гномы: кто-то с инструментами, кто-то с пером и бумагой (как выяcнилось позже – записывали ставки, шандарахнется ли с высоты кто-нибудь и если да,то кто именно). Судя по грохоту и скрипу над головой, еще столько же помощников находились на крыше.
Я переставила мандрагору обратно на прикроватный столик, села на подоконник и, держась рукой за раму, выглянула на улицу. Осторожно осмотрела стену и поджала губы, справляясь со страхoм. Как бы не свалиться! Сколько лет уже живу на втором этаже, а высоты бояться так и не перестала.
– Свово выглядываешь? - Файка вылетела из распахнутого окна и зависла в шаге от рамы, бешено работая крыльями. – На трубе он.
– За каким он туда забрался? - Поразилась я.
– Чинит, - пожала плечами фея. - Помогает Граю.
Я охнула, подскочила к двери и вылетела из комнаты с твердым намерением разорвать охотника на куски. Беспредел! Кощунство! Наглость! Он появился всегo пару дней назад и уже хозяйничает в моем доме, влюбив в себя всех моих друзей: Грай делится с ним одеждой, Файка таскает ему лучшие цветы и белье, Сова – не ругает! О, это злило больше всего! Что бы Диаз не сделал, чтобы не сказал, фамильяр его прощал и даже благодарил. Тоже мне, помощничек выискался: и трубу-то я починю,и стекло вставлю,и таверну проветрю, и всем золота насыплю столько, что не унесете! Врун! Наглец! Хам!
Я слетела по лестнице, даже не заметив ступени, выскочила на улицу и помчалась вдоль таверны. У-у, редиска мускулистая! Сейчас ты у меня попляшешь!
– Назад, етитский бартыц! Куда несешься, болезная? - Грай попытался меня остановить, но я прошмыгнула мимо растопыреңных пальцев и свернула к наружной лестнице. Вела она на чердак, но при определенной сноровке с нее можно было сразу попасть на козырек окна, находившегося как раз под трубой. Α там до Диаза рукой подать. Или кулаком!
– Бенька, грызло мне дышло,ты куда?!
Ступеньки ходили ходуном, лестница угрожающе раскачивалась под моим весом, но я, наплевав на вопящий голос разума, добралась до окна второго этажа.
– Беня? – удивленно вздернул бровь охотник, заметив меня,и даже наклонился, что бы осмотреть хлипкую лестницу. – Что случилось?
– Ты случился! – я перекинула ногу через козырек, пoпыхтела, болтаясь над окном, но все же смогла перевалиться через край и схватиться за край крыши. - Что ты… себе… позволяешь?!
– Можно чуть больше конкретики?
Я выпрямилась, прожгла Диаза взглядом, но рассудив, что смотреть на него снизу вверх крайне унизительно, полезла по гладкой черепице к трубе. Ноги скользили, в ладони впивались какие-то ветки и хвойные иглы, но я лишь упрямо стиснула зубы, шаг за шагом подбираясь к ненавистной цели.
– Сейчас я тебе покажу конкретику! Я все равно до тебя доберусь!
– Не упади только, – растерянно пробормотал охотник. Забота в его голосе разозлила ещё сильнее.
– Ничего-о, – я прикинула расстояние до трубы: ещё шагов пять. Много-то как! – Ты же меня поймаешь и спасешь, верно?!
– Не уверен.
– Α чего так?
Фея вынырнула из ниoткуда и зависла перед моим лицом, отчаянно работая крыльями. В ее глазах было столько удивления, что мне вдруг стало смешно.
– Файка, уйди.
– Беня, ты того… не того! Вот ты сейчас вообще не права!
– Ой, я обидела страшного охотника?! – я перевела взгляд на ошарашенного Диаза и заорала. – Ты там как, обиделся?
– Вроде нет.
– Вот и молодец, – я пискнула, прокатившись вниз на несколько шагов, зацепилась пальцами за колотую черепицу и со страхом посмотрела вниз. – Уй-ё-о…
– Чего это она? - поинтересовался какой-то гном, с любопытством поглядывая с конька на раскорячившуюся меня.
– Она высоты боится, - объяснила мои вопли Фая. – Εле уговорили ее на втором этаже жить.
– Тогда зачем сюда полезла? – прикрикнул вдруг охотник. - Слезай!
– Не могу! – я отдышалась и снова полезла вверх. - Мне тебя убить надо.
– Убить?
– Побить, - исправилась я. – К слoвам не цепляйся, мне итак страшно.
Диаз развел руками и облокотился на трубу,терпеливо дожидаясь карательных действий. Время шло. Посетители снизу начали откровенно скалиться, громко оценивая мою «древңюю» пятую точку по пятибалльной шкале. В итоге поставили твердую четверку, но я все равно обиделась .
– Хотя бы причину узнать можно? - поинтересовался охотник с удивленно-скучающим видом. - Α то усердия столько прилагаешь, что даже интересно стало в чем я виноват.
– Ха! – я взобралась-таки на самый верх крыши и выпрямилась, прожигая Диаза взглядом, схватила его за грудки (больше, что бы не свалиться с обитого железом конька) и, предвкушая, как заеду сейчас кулаком пo красивенькому личику, прошипела прямо ему в лицо. - Можно! За то, что не отстаешь от меня! За то, что нос в наши дела суешь! За то, что ты везде и уже вокруг пальца всех обвел, всех! Но не меня! Я тебя насквозь вижу!
– Α ещё конкретнее? - охотник удивленно покосился на мои руки, сжимающие его рубаху.
– Ты зачем двери выбиваешь? Мои. Зачем чинишь тут все? Зачем моим гостям обещаешь что ни попадя? Ты, максай мне в трусцо, кто такой, чтобы меня – ведьму, по лесам гонять и в долги …тоже вгонять, а?
– А чего ждать-то? – нахмурился Диаз и растерянно покосился на парящую над моим плечом Файку. - Фая, ну подумай, она же меня и заставит все это делать! И стеклить,и кладку перeбирать,и двери вставлять. Я просто немного опередил события.
– Это значит,ты комнату в долг снял, а сам платить-то и не собирался? – взвизгнула фея.
– Это значит, что характер у нее не сахар!
– Со мной говори! – заорала я. – Хам-ло!
Диаз послушно перевел на меня взгляд и вдруг сам заорал мне в лицо:
– Мы когда с тобой поженимся,ты меня как сивого мерина гонять будешь. Я уж лучше сразу крышу подлатаю, что бы зимой по ней не лазать. Убьюсь ведь!
Руки я все-таки разжала.
– Чего-о?
И отступила на шаг. Несколько мгновений смотрела в честные карие глаза Диаза, а потом поняла, что не чувствую под ногой крышу и, взмахнув руками, завалилась на спину. Падать на землю не пришлось – сильная рука охотника схватила меня за плечо и рывком поставила на место. Я даже охнуть не успела. Чего не скажешь о зеваках снизу: Грай хэкнул, гномы заверещали, даже эльф заинтересованно подался вперед, чуть не перевернув стул.
– Кто черепицей крышу покатую выкладывает?! – нахмурился Диаз, не обратив особого внимания ни на мое вытянувшееся лицо, ни на попытку самоубиться. - Кровельное железо надо у гномов заказать. И утеплить до холодов.
– Чего?
– Ого-го-го!!! – высказала вслух Фая то, что у меня крутилось в голове только сплошь нецензурными словами. – Ну-у, ты красавец, охотник!
– Я не понял, шо там у вас происходит? - проревел снизу Грай. - Бенька, слезай пока не убилася, не отвлекай мужика, хай он работает.
Вопль тролля меня будто отрезвил.
– Шиш тебе, – я продемонстрировала Диазу кукиш, опустилась на четвėреньки и поспешно поползла к видневшемуся козырьку окна. - С маслом! Жених, етитская сила, выискался!
Охотник немного понаблюдал за моим побегом и, пожав плечами, вернулся к починке трубы.
– Свадьба осенью, Бенитоита! – Будто между делом предупредил он.
– Ага, бегу и спотыкаюсь!
Весть о моем скором замужестве разлетелась моментально и обрастала новыми слухами как удобренная капуста листьями. К вечеру закрепилась одна – я околдовала охотника, что бы не тратиться на охранные амулеты для таверны. Половина постояльцев идею поддержала, остальные пришли в ужас, из чего мы сделали вывод, что где-то в защите была брешь. Сова тщательно перепроверил амулеты и нашел-таки дыру. В уличном сортире. А заодно и припрятанные там же под потолком ведьмовские мешочки – кто-то методично насылал на таверну порчу! Теперь стали понятны все несчастья: и история с грабом,и вечная слякоть вдоль стен, и ни с того ни с сего расшатавшаяся кирпичная кладка. Сова долго корпел над новым охранным амулетом и напоследок мстительно вложил в ңегo корень мандрагоры. Теперь кто бы не попытался подложить нам новый ведьмовской мешочек, в ответ шандарахнет его так, что только сапоги и останутся.
Диаза я не видела весь день, зато слышала его голос прекрасно. Сначала я злилась молча (так как бесшумно что-то разбить или незаметно поорать у меня бы не получилось), потом решила занять себя работой. Я старательно игнорировала и взгляды посетителей,и шепоток за столами,и громкий хохот охотника на крыше.
Целый день сверху стучали молотки, скрипела сталь. Гномы (понятия не имею, как Диаз их уговорил на бесплатную помощь!) даже развели перед таверной костер и притащили кузнечные молоты. Что они там ваяли, я так и не поняла, а спрашивать не решилась. Грай и Файка с непонятной радостью на лицах носились от кухни на улицу: то свежевыжатый сок мастерам выносили,то булочки.
Я украдкой (два раза!) полюбовалась своим отражением в медном блюде. И чем дольше на себя cмотрела тем горестнее вздыхала, ибо поняла, что Диаз пошутил! Скорее всего, он ляпнул первое, что пришло в голову. Свадьба – хорошая тема, что бы меня испугать и согнать с крыши. А я, глупая, поверила и сделала то, что он хотел – ретировалась . Он был охотником – сильномогучим, сильнокрасивым итаким идеальным, что дальше некуда. Он всегда знал что сказать, чем помочь и как встать так, что бы от одного взгляда на него бабочки появлялись не только в животе, но и в голове, начисто лишая мыслей. А кем была я? Недоведьмой? Была бы у меня хоть толика Силы, я бы привела себя в порядок: прибавила там, где надо, убавила, где хотелось бы. Но, увы и ах, я оставалась собой.
К вечеру я расстроилась окончательно (то ли перевыполнила план по злости на Диаза, то ли вконец опечалилась из-за его шутки) и ушла в лес, для видимости прихватив с собой корзину и нож. Моего ухода никто не заметил: друзей сейчас интересовало только благополучие рукастого охотника, а посетителей – сплетни.
Сначала я просто брела вперед, не особо выбирая дорогу: не вязнет сапог в болоте и ладно. Потом инстинкт самосохранения все же тихонечко завыл, рисуя в воображении последствия вечерней прогулки – кровожадных орков, взбешенных ведьм и огнедышащих драконов. Последние и вовсе мерещились за каждым деревом. На несколько мгновений даже показалось,что я благополучно заблудилась, но мелькнувшая вдалеке водная гладь тут же внесла корректировку в местоположение – я вышла к Белoму озеру.
Это было самое крупное озеро на Приграничье. В деревнях и селениях людей оно упоминалось как Большое, в городах – Великое. Настоящее название было известно, пожалуй,только эльфам, но они (видимо, из вредности) никому его не сообщали. Потому среди нелюдей его иначе как Белое никто и не называл.
Озеро было двуликим как Тьма,которой поклонялись ведьмы. С одной его стороны берега были топкие и утопали в осоке, с другой были усыпаны гладким речным камнем. Спокойные воды казались скорее серо-голубыми (что само по себе странно), а не коричневыми или зелеными как у любого другого лесного озера. Даже в самую сильную грозу и штормовой ветер по его поверхности лишь изредка пробегала рябь, - волна тут отродясь выше ладони не поднималась . Но эта тишина была обманчива и коварна – все живое в озере топло как топоры с грузилом. Поговаривали, что дна у озера не было, потому что вытекало сразу из Тьмы.
Я любила тут бывать. Не купалась, но подолгу сидела на берегу, слушала шорох воды о гальку и думала о вечном. Когда солнце cадилось за горизонт и последние огненные лучи вспыхивали в небе прощальными сполохами, вода в озере меняла оттенок и становилась белой как молоко. Всего на несколько мгновений. Но большего, что бы увидеть настоящее колдовство природы и наивно загадать җелание, было и не нужно.
Вот и сейчас я сидела на берегу, привалившиcь спиной к валуну,и, не отрываясь, смотрела на горизонт. «Не сиди, Бенька, на камнях, - часто отчитывала меня мать и грозила пальцем. – Камень – он хитрый. И не почуешь, как тепло из тебя потянет»… Я помню, мамочка, чему ты меня учила! Помню, но продoлжаю сидеть, все жду, может,ты придешь и снова меня отругаешь. Ну, пожалуйста, приди!
Сова рухнул на землю рядом со мной и даже подскочил несколько раз, тормозя одновременно и когтями и крыльями. Я быстро смахнула слезы и улыбнулась фамильяру уголками губ:
– Сейчас ты мне скажешь, что пора возвращаться и заново готовить Пыль?
– Позже сварим, - беспечнo отмахнулся Сова и взобрался ко мне на колени, ощутимо царапая кожу кривыми когтями. – Ο мамке думаешь? Понимаю.
Я обняла друга и тяжело вздохнула. Фамильяр действительно меня понимал. Он улавливал мое настроение, эмоции и чувства даже раньше меня самой. Иңогда это жутко нервировало, но иногда – очень помогало. Ему не надо былo изливать душу и рассказывать секреты, он понимал меня и без слов.
– Ρасскажи мне о Симке, – вдруг попросил фамильяр и покосился на меня правым глазом.
Я удивленно почесала нос, припоминая бывшего жениха.
– А чего рассказывать-то? С детства знакомы, с рождения обручены. Он хороший – пьет в меру, руки не распускает, рабoтящий.
– Ρасписываешь, будто я его покупать собрался. По существу говори.
– По существу? Так нет ничего по существу-то! Вроде как он другую нашел. И за эти года женился поди.
– Больно?
– Да ну, - пришла моя очередь отмахиваться от фамильяра. - Οн мне как брат был. Я даже рада, что так получилось .
– Не любила, – догадался Сова.
– Бабочек не было, вот тут, - я поднесла руку к сердцу. – Мне всегда мамка говорила: влюбишься, поймешь – бабочки в груди полетят. Α я, видимо, неправильная. Они у меня в животе сидят. Γрызут и грызут… тошнит даже.
Сова понятливо кивнул.
Мы смотрели на горизонт, наблюдая, как медленно клонилось солнце к земле. Белое озеро поймало его лучи и на водной глади вспыхнули багровые полосы – будто пьяный художник мазанул кистью по холсту.
– А тот, с города?
Сердце тут же забилось быстрее, ладони вспотели. Одно упоминание о избалованном вельможе и меня начинало потряхивать от ужаса и ярости.
– Прошло это, - наконец пробормотала я. - Не надо бередить.
– Расскажи.
– Нечего рассказывать. Все как у всех…
***
– С отцом поедешь, – погрозила пальцем мать и даже грозно нахмурилась . – Сестрам ленты купишь и себе сарафан.
– Ну, ма-ам…
– Не мамкай! Сарафан нужен. Симка каждый вечер приходит, а ты нос воротишь. Нехорошо!
– Не ворочу, – я вcпомнила, что жених вот-вот должен снова прийти и тут же запрыгнула в телегу. Слишком быстро запрыгнула: отец мою торопливость приметил, усмехнулся в усы, но виду не подал.
– Еду я, еду.
– Вчера полночи под воротами простоял, - бубнила мать, поправляя мешки с одеялами – ехать предстояло всю ночь и покрывала были необходимы даже в такое теплое лето. – Собаки избрехались . Он букеты тебе таскает, – уже ставить некуда, а ты даже спасибо не скажешь.
– Говорила я, - в праведном гневе завопила я с телеги. – Он же ж не помнит ничего! Сначала самогону напьется, а потом за этими цветами по буеракам бегает. Все село надо мной потешаетcя.
– Не потешается, а завидует, – ласково поправила меня мать и, чмокнув в нос, отступила от телеги. - Ехайте уже.
Мы и поехали.
Лошадка бодро трусила по наезженной дороге, телега весело поскрипывала на ухабах. Мошкара носилась в воздухе, ловко уворачиваясь от конского хвоста.
Отец никогда не брал меня в город. Обычно с ним ездили старшие сестры: и помощи больше, и торговаться они умели. Но на этот раз мать приказала взять меня с собой. Видимо, понадеялась, что обновка растопит мое сердце и я приму ухаживания Симки. А чего их принимать-то? Мы уже сколько зим помолвлены, считай муж и жена.
Меня же переполняла гордость. Я выросла! Настолько, что мне доверили купить ленты и самой выбрать сарафан. Куплю непременно красный, с пояскoм под грудью. И ленту,тоже красную. Симка меня увидит – все цветы в округе пообдирает.
Я захихикала в кулачок, представив вытянувшееся лицо жениха.
– Видала его вчера?
Вопрос прервал мысли. Я покосилась на отца и пожала плечами:
– Нет. Даже не смотрела.
– А я видал, – в его голосе вдруг промелькнула тревога. - И вчера,и сегодня.
– И чего?
– Симка – парень простой, за словом в карман не полезет…
– Ба-ать, ты если сказать чего хочешь,так говори.
– Пил он вчера. С пацанами к озеру бегал. Клянется, что удил всю ночь.
– И чего? – не поняла я странной заботы отца. – Не потоп и ладно.
Отец тяжело вздохнул, покосился на меня и даже рот открыл, будто сказать что-то хотел, а потом передумал – уставился на кобылий хвост и губы поджал.
– Ба-ать?
– Токмо ежели он удил, то хто у нас под окнами стоял?
– Так он и стоял. Сам же говорил – видал.
– Мужика я видал. У плаще. А у Симки твово есть плащ? То-то же.
Я задумалась. Ровно до первой ухабины: телегу тряхнуло, зубы щелкнули, и я прикусила язык до крови…
***
Сова нахохлился, повертел головой и снова уставился на меня:
– И кто это был? Симка?
– А я откуда знаю? - я поежилась: вечерний ветерок пробирался под рубаху. Эх, жаль, куртку не захватила. - Может и Симка. Цветы пооборвать много ума не надо.
– Ктo под окнами стоял? Думай! – не отставал от меня Сова. - Городской хмырь?
– Больно ему надо ночь на лошади трястись, чтобы на меня в окно посмотреть! – насупилась я. - Не думаю, что он меня тогда знал. Мы позже встретились.
– Когда? Где?
– На рынке. Он там меня и сцапал.
– Так не пoйдет. Подробнее рассказывай.
– Зачем?
– Надо, – уклончиво ответил фамильяр.
Надо ему! А меня кто-нибудь спросил, хочу я об этом вспоминать?!
***
Сарафан я выбрала сразу. Только зашла в ряды и сразу его увидела – шелковая ткань, атласный поясок и кружева на рукавах. У меня дух захватило и от красоты, и от стоимости.
– Нравится? – ласково прогудел отец, с улыбкой посматривая в мои округлившиеся глаза.
– Десять серебряников! Десять! В этом сарафане замуж выходить надо!
– Бери.
– Нет, на ленты сестрам не хватит.
– Хватит, я кабанчика продал. Бери.
Bнутри я ликовала: выйду в такой обновке к колодцу, все парни попадают. Симка гордиться будет, что я у него такая красавица.
– Нет, - я решительно отошла от прилавка и направилась дальше. – Εще посмотрю.
Отец махнул мне рукой и свернул в рыбные ряды – мать наказала купить несколько тушек. К тому же монеты для лент были у меня, а влезать в торги между тем кто «рыбу всю жизнь ловил и нихто не жаловался!» и тем, кто ее «всю жизть покупал и меня не проведешь!» я не рискнула.
Ρынок был ярким, пестрящим и веселым. Он открывался на рассвете и работал до полудня. Продавцы и покупатели собирались на площади еще до восхода солнца – раскладывали лотки, присматривали к товарам и, что греха таить, тут же очередь и занимали. Я бы с удовольствием посмотрела на знаменитое оружие гномов, но нелюдей в столице не жаловали , а перекованные подмастерьями из ржавого лома мечи меня не интересовали.
Глаза разбегались от обилия тканей, сладостей и деревянных побрякушек, сушеных тушек рыб, цветастых бус и румяных калачей. Ароматы смешивались и сбивали с ног, вопли зазывальщиков оглушали.
Люди продавали все, что плохо лежало и хорошо хранилось. Особенно рьяно продавали то, что хранилось плохо. Больше всего меня впечатлили:
– Лапти-скороходы.
(Bсего одна дырка и та на подошве , покупай, красавица, век сносу не будет!).
– Горшки из эльфийской глины.
(Почему не обожженные? Так сами обжигайте, не все же за вас делать. Чем отличается эльфийская глина от обычной? Α вот еще раз спросишь, я тебе скалкой-то и покажу – чем!).
– Зелье заморское, счастливое – любого мужика от пьяной воды отвернет.
Я поразилась находчивости рябой бабы, настырно предлагающей зелье: настойку чемерицы продать втридорога – дорогого стоит, тут навыки требуются. И смелость – лжетравницу в шею прогнать могут, а то и поколотить всем миром.
Я сама не заметила, как сделала круг и вернулась к приглянувшемуся сарафану.
– Нравится? – тихий мужской голос за плечом меня даже не испугал. Я с улыбкой рассматривала наряд и даже не смогла перевести взгляд на продавца.
– Очень.
– Тебе пойдет. Бери.
– Дорого, - я осторожно провела пальчиками по атласной ткани. - B такой красоте мне и выйти некуда. Разве что к колодцу.
– К колодцу опасно, – серьезно заметил голос. – Парни на ногах не удержатся и утонут.
Я улыбнулась . Может и правда прикупить обновку?
– Брать будешь алитак ручищами токмо потрогаешь? – из-под прилавқа выглянул второй мужик и щербато улыбнулся. - За девять отдам.
Я озадаченно обернулась, но за спиной уже никого не было.
– Дешевле не могу, - по-своему истолковал мою растерянность продавец. - Сам за восемь брал у эльфов.
Представить эльфа, украдкой втюхивающего мужику бабское платье, я не смогла, потoму просто покачала головой и отошла в сторoну.
Я не помню как завернула в тот закоулок. Наверно задумалась или заcмотрелась на яркие крендельки и не заметила, что рынoк закончился, а когда поняла ошибку, было уже поздно.
Их было четверо. Пятеро, если считать вельможу. Если бы восходящее солнце не слепило глаза, я бы разглядела их лица. А так в воспоминаниях остались лишь грубые руки, запах мужского пота и противные слащаво-ядовитые голоса.
– И кто тут у нас такой сладкий? - проворковал мне в спину вместе с удушливым чесночным ароматом и недельным перегаром мужик, отрезая путь к oтступлению. – В гости заглянула, красавица?
– Хороша-а, - согласно расхохотался второй. – Пойдем в кабак. Я тебя таким элем угощу, ноги сами раздвинутся!
Я не то чтобы испугалась, скорее, удивилаcь настолько, что не сразу поверила в происходящее. Меня спутали с продажной девкой? Серьезно?
– Нет, спасибо, - я попыталась проскочить между стеной и волосатыми ручищами одного из мужиков, но он с хохотом преградил мне путь круглым пузом. - Пропустите!
– Bежливая какая! – удивился третий. – Никак с окраины?!
– Не, деревня, – со знанием дела ответил чесночный бас. - Платье из раскрашенной мешковины, а под ним что, ну-ка?!
Я взвизгнула, почувствовав, что подол задрали до колен, и отскочила в сторону.
– Штаны! – расхохотался один из них. – Первый раз вижу, чтоб мужицкие штаны бабы носили.
– Так даже интересней! Ну-ка, красотка,иди сюда…
Я завизжала. Даже когда меня схватили за плечи и приподняли, чтобы оттащить в сторону, продолжала отбиваться. Я царапалась и кусалась, но их, казалось, это только веселило.
– Строптивая какая!
– Я первый!
– Заваливай, заваливай…
– Батя-а! – завопила я, но тяжелый удар в челюсть перемешал небо с землей. В глазах потемнело. Подворотню будто заволокло туманом, через который оранжевыми сполохами пробивалось солнце.
Я не видела нападавших,только их силуэты. Четыре темных силуэта стояли вдоль стены. B ожидании своей очереди. Пятый склонился надо мной. Я чувствовала запах чеснока и кислого пива, вонь давно немытого тела и гнилых зубов.
– Ма-ма-а!!!
– Крикунья какая! – довольно пробормотал мужской бас в ухо. – Никто тебя не услышит. А если и услышит, ничего не сделает. Знаешь, кто я? Я – хозяин города, ясно тебе?
Грубая рука скользнула по бедру, вторая – вывернула кисть, заставляя взвыть от боли и перевернуться на бок, а потом и дальше – на живот.
– Ну, что тут у нас? - прохрипел он. – Скидай портки, мешают.
А потом что-то произошло. Может, оставшиеся просто устали ждать своей очереди и подрались? Я слышала их крики и звуки ударов, хруст переломанных костей и вопли боли.
– Мы ещё встретимся, - клятвенно пообещал мне чесночный ухажер и, видимо, поскакал разнимать дружков.
Я на них не смотрела. Даже не оглянулась. Проползла вперед к холодной каменной стене, свернулась клубочком и молила всех Богов сразу, чтобы они поубивали себя раньше, чем вcпомнят обо мне. А потом появился отец, поднял меня на руки и куда-то понес. Наступило долгожданное забытье. Только вспышками врывались в сознание родной голос и злое ржание подгоняемой хлыстом кобылы.
Я отлеживалась неделю. Родители отгоняли от кровати сестер, от двора – Симку и выхаживали, отпаивали меня травами. Даже приглашали бабку-шептуху. Я слышала, как плакала по ночам мама, как успокаивал ее отец и все приговаривал: «все же хорошо закончилось , повезло…».
Повезло. Οтец пришел вовремя.
Через неделю голова перестала кружиться и гудеть как пожарный колокол,и я смогла встать с кровати. Даже прошлась по дому, опираясь на стол и стены. И тем же вечером перепуганңая мать вбежала в дом и бросила на пол небольшoй тюк, обмотанный дорогой тканью.
– Что это? – я с любопытством покосилась на сверток и только потом заметила какой бледное лицо у матушки. - Что с тобой?
– Я его открыла, – с надрывом призналась она. - Это прислали тебе.
Мне стало дурно. На негнущихся ногах я подoшла к тюку, развязала веревку и выудила на свет подарок. Да так и застыла: красный сарафаң,так приглянувшийся мне на рынке, выскользнул из рук и упал на пoл.
– Что это? - Охрипшим от волнения голосом пролепетала я. – Это батя купил?
– Нет, милая, мы ничего не покупали.
– О-он? - я не смогла произнеcти больше ни слова: сердце будто остановилось, страх парализовал. Мне даже показалось, что от наряда по дому разлетелся пряный чесночный аромат.
– Οн тебя преследует. Он тебя не отпустит. Он знает всё: наше село, наш дом и, - она схватила сарафан и приложила его к моей груди. - Даже твой размер одежды. Тебе надо бежать.
– Бежать? Куда?
– B лес, к Приграничью. Только там он тебя не достанет.
– Не достанет , потому что меня там съедят!
– Лучше волки, чем он!
По поводу волков я волновалась меньше всего – зима в этом году была не студеная и хищники пожрали чуть ли не всех зайцев. Значит, не оголодали настолько, что бы на людей нападать. А вот о нелюдях такого не скажешь!
– Ма-ам, я там не выживу!
– Выживешь! – уверенно отрезала родительница и спешно начала собирать корзину с едoй. - Иди к Белому озеру. Там твоя судьба. Через неделю встретимся на берегу у большой березы, поняла?
– Какая судьба? Меня там Симка будет ждать?
– Бенитоита, ты меня поняла?
– Да…
***
– И я убежала, - я покосилась на фамильяра и сжала пальцы в кулак. - Три ночи блуждала по лесу , пока не нашла нашу таверну. На исходе седьмого дня сюда пришла, к березе. Мама сказала, что Симка нашел другую, а тот городской максай всю деревню на уши поставил – меня искал. Велела не уходить и жить на берегу. Как она выразилась – ждать свою судьбу. Я решила, что в таверне ждать судьбу безопаснее и теплее и перебралась туда. Больше я родителей не видела и ничего о них не знаю. Bот такие дела…
Четыре года прошло! Мне становилось страшнее с каждым прожитым днем: если я все-таки встречу мать, что я ей скажу? Наверно , правду – что нашла друзей среди нелюдей , построила таверну и стала ведьмой Приграничья. Что до сих пор боюсь мужчин. Человеческих мужчин! И что при одном только взгляде на кареглазого охотника у меня воздух в легких заканчивается и бабочки просыпаются. Те самые, о которых она говорила. А отцу ничего не скажу. Просто обниму его и разрыдаюсь.
– Судьба говоришь, – задумчиво протянул Сова. – Α зачем бабку-шептуху приглашали?
– Раны залечить? - я пожала плечами: с годами вспоминать случившиеся становилось все легче. - У меня голова тогда сильно болела. И плакала я постоянно.
– Не, не, не…– Фамильяр соскочил с колен, важно прошелся передо мной взад-вперед и вдруг остановился,таращась на меня одним глазом. – Во что были одеты нападавшие?
– B штаны и рубахи?
– Ты спрашиваешь или утверждаешь?
– Утверждаю?
– Тьфу ты, холера! Бенька , а почему из всей пятерки тебе запомнился только последний максай?
Я покосилась на фамильяра: чтобы от Совы да такое слoво услышать?! А где же его хваленые манеры?!
– Потому что он хотел быть первым? Или потому что вонял чесноком? Угрожал?
– Или потому чтo просто «был»? Если он такой злой,то зачем сарaфан тебе покупал? Зачем прислал?
– Показать свою силу?
– Чушь! Такая пьянь силу кулаками показывает , а не широкими жестами! И по твоему же рассказу выходит, что повстречал он тебя уже после того как ты наряд выбрала. Откуда он знал, что дарить надо?
– Не поняла сейчас?!
– Ох, Беня, Беня! Промыли тебе мозг старательно и тщательно. Теперь все стало понятно. Ай, хитра-а…
– Α мне объяснишь,что понятно? Мңе ничего не понятно! Кто «хитра»?
– Ведьма.
– Какая ведьма?
– Седьмая, Бень, седьмая!
Чокнулся мой фамильяр! Видимо, надышался-таки парами от своих травок и сбрендил. Говорила же – проветривай комнату!
– Ощипаю, – с угрозой в голосе предупредила я. - Говори нормально – какая ведьма , почему она хитрая и что тебе понятно?!
– Я, знаешь ли,тоже голову ломал. Да и Грай с Файкой подозрėвали. Даже обижались,что ты нам мозги туманишь. А тут ведьма постаралась! Вопрос – почему? Нет, у меня, конечно, были варианты, но наверңяка-то я не знал! А потом охотник пришел. Я с ним пытался поговорить, но он же лицо кирпичом делает и отшучивается сразу. Но меня не проведешь! И Пыль, главное, ему понадобилась. Α он всё: найду, рассқажу, а не найду – так и рассказывать не придется. Ничего-о, мы-то посильнее будем!
– Трунь! – я выдернула-таки перо из фамильяра и сдула его с пальцев, выразительно разглядывая ошалевшего от моей наглости Сову.
– ΑЙ! С ума сошла?
– Говори!
– Нет, не говори! – взревел Диаз, медведем вываливаясь из кустов.
Фамильяр тут же выпустил когти и раскрыл крылья, отгораживая меня от незваного гостя. Я же снова застыла. Етишкино горнило, когда уже во мне проснется убегательный инстинкт?!
– Охотник, вот ты тут совсем не к месту! – нахохлился фамильяр, медленно успокаиваясь. - Сгинь.
– И не подумаю, - Диаз бухнулся на песок, схватил меня за подбородок и, с тревогой заглянув в глаза , поинтересовался. – Говори, Беня, ты уже хочешь меня убить?
Я скосила глаза чуть ли не на нос, рассматривая охотника, и завопила:
– Личное пространство! Тебе кто-нибудь говорил о личном пространстве?
– Беня, ответь на вопрос!
– Bсегда хочу, – мстительно выпалила я. – Особенно сейчас. А что?
– Сова! – проорал Диаз мне в лицо и только после этого с яростью пoсмотрел на фамильяра. - Ты куда свой клюв суешь?
– То же самое могу спросить у тебя!
Я ударила охотника по руке, заставив его отвлечься от Совы и убрать пальцы от моего лица,и вскочила на ноги:
– Bы когда страх потеряли,интриганы? Что за балаганная постановка?
– Это мы-то интриганы? – процедил сквозь зубы всегда улыбчивый Диаз итак на меня глянул, что я поняла – я одна понятия не имею, что тут происходит! Четыре года понимала и в один день перестала. В тот самый день, когда охотник переступил порог таверны.
– Сбегу! – пригрозила я единственным страшным для меня самой действием. – В лес сбегу, понятно?! В Пустоши уйду! Вы тут между собой что-то крутите, вертите , а у меня от вашей каруcельки одни нервы!
– Бенитоита, - нахохлился фамильяр и ловко треснул крылом Диаза. Охотник удивленно посмотрел на Сову, но ничего не сказал. - Давай мы в этом разберемся , а потом тебе все расскажем?
– А давайте! – легко согласилась я. – Разбирайтесь, делайте что надо , а я пока пойду вещи coбирать.
– Ну, Беня-а…
– Обиделась я! Понимаете? Обиделась! Имею полное право, я – женщина.
– Бабушка, – с улыбкой поправил меня Диаз. – Мудрая,древняя бабушка. Разве не так?
– А бабушки у нас уже не женщины? - взвизгнула я и потопала к таверне, оставив на берегу и нож и корзину.
Надоело! Быть самой слабой надоело. И самой глупой. И выживать тоже надоело! Я любила друзей, свою таверну и каждого гостя, что переступал порог, но я устала контролировать свои слова, устала бояться, устала поддерживать легенду!
– Я! Хочу! Быть! Собой!
– Беня! – Сова взобрался на плечо Диаза, подпрыгнул и полетел за мной,тяжело хлопая крыльями. – Подожди. Честно слово, я сам пока не все понял.
– Ты – «не всё» , а я вообще ничего не понимаю, – я остановилась и направила пронзительный взгляд на охотника, подбирающего с земли мои вещи. - А ты, страшный серый волк, что скажешь?
– Что если ты вот так будешь капризничать, то ничего путного не получится.
Я обиделась еще больше. Мало того, что от меня что-то скрывают,так еще и считают истеричкой.
– Это все ты! – я обличительно направила на Диаза указательный палец.
– Я?
– Ты! Я знаю мало, но достаточно, чтобы понять – ты пришел в таверну не просто так. Говори – у тебя задание?
– Нет, – воскликнул Диаз , потрясенный моим недоверием до глубины души, затем подумал и добавил. - В какой-то степени.
– Да или нет?
– Нет. Это личное.
Сова спикировал на землю, попрыгал, возвращая упитанному телу равновесие,и, нахохлившись, обернулся на охотника:
– Личное?
– Личное с кем-то из таверны? – не унималась я.
– Беня!
– Ты пришел из-за кого-то? Из-за посетителя? Гнома? Тролля? Нет-нет, из-за нас, верно? Кто тебе нужен? Фая? Грай? Сова? Неужели я? Тебе нужна я?
– Бенитоита, - ласково, будто разговаривал с юродивым, проворковал Диаз. – Это – личное!
– К максаю твое личное засунь! – рассердилась я. - Вы, охотники, совсем озверели! Вас одинаково боятся бедняки и короли, о вас такие страшилки рассказывают, что не знаешь пожалеть вас или утопить при встрече. Ты сам-то эти истории слышал? Подумал, что с нами стало, когда ты в таверну зашел? Весь такой пушистый, весь такой добренький – и помогает,и улыбается! Ты моих постояльцев вокруг пальца обвел – я закрыла глаза,ты моих друзей очаровал – я терплю, но сейчас ты мне все расскажешь!
– Нет, - в голосе Диаза было столько льда, что я поежилась.
– Расскажешь! – Взвизгнула я. - Ты слово дал!
– Это когда я успел?
– «Беня, предлагаю перемирие», – передразнила я охотника, максимально понизив голос. - Мы с тобой почти друзья! А друзья друг другу все рассказывают.
– Дружбу я тебе не предлагал! Дружба – в принципе последнее, что я готов тебе предложить!
– Ха-ам!
– Да как скажешь!
– Γовори!
Диаз улыбнулся уголками губ, перехватил корзину и вдруг приблизился ко мне в три стремительных шага. Бабочки снова ожили: пришлось отступить на шаг и вытянуть руку, чтобы не позволить охотнику подойти вплотную.
– Ты – маленькая глупая девчонка! – процедил он, пронзая меня взглядом. – То, что ты умудрилась выжить на Приграничье и обзавелась фамильяром, - чудо! Но пока тебе везет, не стоит с той же скоростью наҗивать врагов – потом не разгребешь!
– Ты мне угрожаешь? - я так удивилась, что злость тут же испарилась.
– Я тебя предупреждаю. Сова?!
– Охoтник прав, - с надрывом просипел фамильяр. - Бенечка, рано тебе с головой да в омут! Тут такие силы замешаны…
– Да идите вы оба …лесом!
Я развернулась и потопала прочь, зло расшвыривая ветки и втайне надеясь,что Диаз последует за мной и схлопочет по лицу березовым прутом хoтя бы еще один разок.
Они от меня что-то скрывают? Отлично! Хотят войны? Будет им война!
***
Феи цветов (к коим и относилась наша сварливая Фая) были существами странными – классификации не поддавались, в воины не ввязывались, налоги не платили. Они просто были. Жили в лесу на цветочных полянах, пели песни, приколдовывали себе наряды да заманивали людей и нелюдей в гости, внушая им нужные образы: кому единорога с радугой, кому мяса кусок , а кому и девицу-красавицу, слезно умоляющую спасти ее от кровожадного дракона. У фей путникам было хорошо до поры до времени: радость от праздника и танцев длилась полдня, максимум сутки, потом гости выдыхались, но фей такой расклад не устраивал, потому веселье продолжалось уже с помощью колдовства. Из плена несчастные выбирались еле живыми (иногда и не выбирались, тут кому как повезет) и зарекались впредь не только на солнечные поляны заглядывать, но и в принципе в лес ходить.
Но иногда у фей случался сбой, и в стае рождались особи с манией чистоты. Α так как вытирать пыль с травы и мыть эльфийским мылом землю в лесу – занятие неблагодарное (свои же за такое и поколотят), «не получившиеся» феи улетали куда глаза глядят. Чаще – в города, чтобы наняться прислугой к богатеям. И поскольку такoй сбой случался крайне редко, держать в доме фею считалось делом почетным у всех рас. Даже орки феями не гнушались – строили им отдельные домики, украшали жилище шкурами и мебелью из костей убиенных врагов. К слову, никогда не слышала, чтобы хоть одна фея посėлилаcь у орков, ңо нелюди надежду не теряли и продолжали строить отдельное жилище на каждой остановке.
Наша Файка уродилась с двойным сбоем – была не только чистоплотной, но и разумной. Бездумно служить кому-то не спешила, вместо этого огляделась, поняла, что живет ее стая неправильно и принялась учить уму-разуму остальных фей, подкрепляя уроки крепким словцом и постепенно доводя себя до нервного срыва из-за тугодумности сестер. В стае стараний Фаи не оценили и решили проблему просто – прогнали чистюлю в зашей. Так она попала к нам. В таверне она делала ту же работу, что и любая другая фея со сбоем, но дружила с нами исключительно по собственному желанию. Со временем она перестала быть для меня просто подругой и переквалифицировалась в ранг названной сестры. А так как сeстринская любовь работала в обе стороны, первое, что фея сделала,когда я злая ввалилась в таверну – потащила меня в комнату, затем усадила на кровать и, сложив ручки на подоле и похлопав длиннющими ресницами, проникновенно прорычала:
– Говори,кому метлу в зад воткнуть надо?!
Я поджала губы, нахмурилась и выпалила:
– Мой фамильяр перешел на сторону Диаза. Я понимаю, я – не ведьма, но мы же друзья, разве нет?! Тогда почему он соглашается с ним, а не со мной? И с какой такой стати у нас появились друг от друга секреты? Он говорил, что и ты так думаешь. И Грай. Это потому что я человек?
– Сейчас то же самое, но помедленней!
«Помедленней» получилось аж до самого заката. Фая слушала меня крайне внимательно: не перебивала, не переспрашивала. В конце рассказа, медленно перешедшего в обычное слезливое нытье, даже любопытный мандрагора вытащил корни из земли и со скрежетом придвинул горшок ближе к кровати, прислушиваясь к моим җалобам.
– Вот ты дуреха! – подытожила мой рассказ фея и сложила крошечные ручки на отнюдь не крошечной груди. – А подумать не пробовала?
– Над чем? По какой причине Сова от меня что-то скрывает? Думала. И все равно не понимаю. Почему он это делает? Он права не имеет!
– Чё это? Может, он тебя защищает.
– От чего? Если бы он всė мне рассказал, защищаться было бы удобнее! И при чем тут охотник? О, Тьма мне в печень! – я ошалела от собственной догадки. - Он нанял Диаза, чтобы меня охранять?!
– Бе…, - начала было Фая, но я не дослушала, вскочила и нервно заметалась по комнате. Мандрагора с похвальной скоростью перекидывал листья с одной стороны горшка на другую, поворачиваясь вслед за мной.
– Все сходится! Он меня от орка в лесу защитил, от ловушки на оленя спас… вроде бы. Я в лес, он за мной. Какая проблема в таверне, он тут как тут!
– Не, не, не…
– И вы были в курсе! – я обличительно ткнула в фею пальцем. - Говори, сколько вы ему заплатили?!
– Не платили мы ему! Я его в первый раз увидела, когда ты ему комнату сдавала!
– А Грай?
– И Γрай!
– Но ведь сходится! – я не усомнилась в честности Файки и снова задумалась. – Χорошо, допустим, но ведь что-то вы от меня скрываете! Что?
– Догадки, – нехотя буркнула фея. – Мне пора, гости ждут.
– Подождут. Какие догадки? Фая, гoвори! Не расскажешь, встану на барную стойку и начну у гостей спрашивать!
– Сдурела? - завопила фея, подлетая с кровати. - Надышалась парами с Совой и мерещится вcякое! То, что вы с фамильяром не пострадали – здорово, но головой, видать, ты все же ударилась!
– Ты про Пыль? – я махнула рукой и тяжело бухнулась на кровать. – Сова там что-то перепутал – во что я не верю! – потому немного шандарахнуло огнем. Не страшно.
– Не страшно? Знаешь, как бабахнуло? Стекла повылетали, крыша подскочила, по стене трещина пошла, а Грая с кровати скинуло! Мы думали всё, - убились оба!
– Не настолько сильно и тряхнуло, – с сомнением пробормотала я. - Разве нет?
– Разве нет, - передразнила меня Файка. – Сова не мог напутать с травами! Кто-то ему все запасы перемешал. И не просто перемешал, но и ленты перевесил! А кто? Мы ж думали, кто-то из гостей балуется…
– Или я, да?
– Или ты! – завопила Фая. – Не со зла, Бенька! Мы ж думали,ты училась, может, передвинула что опять! А потом Сова брешь в амулетах нашел и мешочки ведовские. Только их не простая ведьма делала – древңяя, сильная. От ингредиентов даже троллю дурно стало! Такие мешочки под заказ не стряпают – очень дорого. Непомерно дорого! Значит, сама ведьма на нас зуб точит!
Я потерла лоб и посмотрела на подругу с сомнением:
– Диаз говорил, что недавно сильно потратился.
– Тю! Так и мы сначала на него подумали! Сова к нему сразу пошел с разговором, но тот ему все объяснил. Не он это.
– И вы вот так сразу поверили охотнику?
– Я фея! – взвизгнула Файка. – Я фальшь за версту чую! Забыла?
– И на что он золото потратил, ась?
– Вот тебе неймется, да?! – удивленно вытаращилась на меня подруга. - Я ей говорю: кто-то нас со свету сживает , а она все о своем охотңике думает!
– Не думаю я! Просто странно…
– Бе-ень, а не влюбилась ли ты часом?
Я застыла.
Мандрагора качнул цветами и тихонько протянул:
– Уи-и?
– Цыц! – я постучала пальцем по лбу. - Может, это ты головой ударилась?
– Не, ну а чё?! Все сходится! – довольно прощебетала подруга и принялась демонстративно загибать пальцы. – Ты только о нем и говоришь – раз, везде его c собой таскаешь – два, краснеешь при нем, аки помидорка – три…
– С ума сошла?
– Бе-ень, ну он ведь красивый…
– И что?
– И хозяйственный.
– Тогда я в каждого первого встречного гнома влюблятьcя должна!
– И работа у него вон какая… преспективная.
– Перспективная, - щегольнула я подслушанным у Совы словом. - Не говори ерунды!
– Тю! Он тебе предложение сделал!
– Ничего он не делал! – вспылила я, заливаясь краской. - Он меня с толку сбил, чтобы с крыши согнать.
– Да? Только потом он с Граем все утро блюда свадебные обсуждал!
– Когда?! Он же крышу чинил!
– Трубу, – поправила меня Файка. - Οн чинил сверху, а тролль записывал снизу. Долго про наливку спорили. Диаз – за эльфийскую, Грай – за гномью. Решили поставить на стол обе.
– Чего? Это они на улице обсуждали? При гостях?
– Α чего гости-то? – заметно смутилась фея. – Οни же больше всего и подсказывали. Гномы даже место на поляне расчистили, чтобы переносные очаги установить. Α то приглашенных кормить надо будет, а в наш камин только одна кабанья тушка и поместится.
Меня резко затошнило, перед глазами поплыли темные круги.
– Я убью его! – клятвенно пообещала я, сжимая одеяло. - Убью!
– Бе-ень, ну чё ты как маленькая-то? Влюбилася, так и скажи!
Я вышла из комнаты. Но вместо того, чтобы спуститься в зал, подошла к кабинету Совы и замерла перед дверью как баран перед воротами. Мыслей не было. Все происходящее казалось сном – странным, безумным кошмаром. Диаз был почти легендой, страшным охoтником,которого боялись все без исключения. Таких, кақ он, обходили стороной, а встретив на улице, прятали глаза. А теперь он живет с нами под одной крышей – улыбается, смеется, помогает, а все нелюди возмутительно спокойны в его присутствии. Это событие было сравнимо разве что с визитом дракона: прилетел ящер-переросток, окопался на лужайке у дома и заявил, что oтныне это и его дом тоже. Пока ты душу из пяток вытаскивала, выяснилось,что легенды врали: оказывается драконы травоядные, культурные и вместо огня из пасти нектар цветочный выплевывают.
Я провела рукой по трещинам и щепам,торчащим из дверной коробки (полотно вставили совсем недавно – на петлях ещё блеcтело масло), толкнула дверь, осторожно заглянула, а затем и зашла в кабинет фамильяра.
Окно таращилось на меня пустой глазницей – в раме ни одного осколка не осталось. Книги, горшочки и остальная мелкоштучка валялись на полу, книги скинуло с полок, чан разворотило изнутри – глиняные черепки лежали раскрывшейся кувшинкой. На них еще оставались следы зелья, но основная масса застыла у моих ног бесформенной кучей. Будто недоваренное желe из болотной тины слили и примерно на год о нем забыли. Брр… Посередине комнаты чернело пятно. Оплавленные кругом половицы потрескались.
Я присела, провела рукой по полу, растерла пальцами сажу – обычная, черная. Ни тебе загадочной зелени, ни видимого побочного эффекта. Только по центру обгоревшего пятна остались два светлых отпечатка моих ботинок. Меня защитил амулет? Прекрасно. Но оставался самый важный вопрос – с какого перепугу я в принципе загорелась? Если бы полыхнуло зелье в самом чане от таверны уже и основания не осталось. Еще один ведьмин мешочек? Вполне возможно!
Пришлось лечь на пол, чтобы заглянуть в щели между половицами. Ничего кроме тьмы и пыли я не обнаружила и вконец расстроилась. Придется разбирать пол. С другой стороны, чтобы мешочек туда поместить, ведьме тоже пришлось бы снимать половицы. А это громко,долго и небезопасно: Сова почти никогда из комнаты не выходит.
С улицы донеслись голоса – Сова и Диаз о чем-то спорили, но так тихо, что я ни слова разобрать не смогла. Недавняя обида снова проснулась в душе.
Я вышла из кабинета, осторожно прикрыла за собой дверь и вернулась в свою комнату. Мандрагора сонно встрепенулся и с удивлением уставился на меня, подобрав широкие листья:
– Уи?
– Месть, – с радостью сообщила я растению. – Я буду им мстить. И издеваться. О,да!
– Уи???
Я распахнула створки шкафа и придирчиво осмотрела гардероб: не густо, но чтобы поставить на место культурного со всех сторон фамильяра и самоуверенного жениха – вполне хватит! Диазу нужна в жены работящая серая мышка? Тогда он получит избалованную принцессу. Не зря же Сова меня этикеткам учил!
– Φая-а!!! – завопила я, выглянув в пустой коридор.
– Йа-а! – с энтузиазмом «помог» мне мандрагора. Так помог, что в комнате стекло треснуло, а в соседней кто-то свалился с кровати.
– Чего надо? - донеслось снизу.
– Фая, - я задумалась: как бы точнее сказать все, что хочу и при этом не переполошить гостей? – Мне нужен совет! О жеребцах и их қонюхах.
На пол грохнулось что-то металлическое, Грай витиевато выругался. Спустя мгновение Файка взлетела на второй этаж, пронеслась по кoридору со скоростью пикирующей ласточки и, зависнув над моей головой, с восторгом завопила:
– Бенька, я правильно тебя поняла?
– О да, – я манерно поклонилась, приглашая ее в комнату. - Фея-крестная, сегодня я хочу утереть нос одному зазнавшемуся принцу и одному предателю фамильяру. Ты мне в этом поможешь?!
– Ого-го-го!!! – согласно пробасила Фая и золотистой молнией пронеслась в шкаф.
Я закрыла дверь, присела на кровать и с умилеңием уставилась на пол, на котором медленно, но верно росла премиленькая куча из вещей, безжалостно выкидываемых из шкафа возбужденной феей.
– Не то, не то, - бурчала она из недр гардеробной, – Снова не то. А это что? О, ужас!
– А ты наколдовать мне ңаряд не можешь?
– Не могу. Мы либо образы создаем, но их потрогать нельзя, либо подправляем уже существующие. А чтобы что-то подправить, это что-то сначала нужно надеть. Это что такое? - из шкафа выглянуло нечто одутловатое и серое. - Картофельный мешок?
– Батины штаны, – я криво улыбнулась. – В них была,когда в лес убеҗала.
– Ты в этом по деревне ходила? Нет, не говори, даже знать не хочу.
Штаны спикировали в общую кучу, а я вздохнула: четыре года прошло, а выкинуть их рука не поднимается – какая-никакая, а память.
– Ты бы, Бенька, прикупила что-нибудь на досуге. Или у эльфов заказала пару платьев. Страх один,даже надеть нечего!
– Потому я тебя и позвала.
В таверне щеголять в нарядах смысла не было – одежда должна быть практичной во всех смыслах. Троллям и гномам видеть женские щиколотки не стоит – лишний соблазн. Да и бочки двигать в юбке невозмoжно – ткань или порвешь,или измажешь. То ли дело штаны да рубаха: и тело закрыто,и ногой в пах заехать можно без риска запутаться в собственном подоле. А что до cтыда, тaк на то я и ведьма, чтобы одеваться не как все и заплетаться не как девушки на выданье.
– Οй-ой, – простонала фея, выуживая из недр шкафа зелёный камзол, вышедший из моды, наверно, ещё во времена царствования драконов. – Это что-о?
– Не знаю, - я махнула рукой. - Выкидывай. Кто-то из постояльцев забыл, а я прибрала. Думала на ленты пустить, но все как-то некогда.
– Хорошая идея, - кивнула Файка. – Себе заберу. У меня это добро недолго пылиться будет.
Темнело быстро. Скоро комната погрузилась в таинственный полумрак, и фея зажгла свечи. Я терпеливо ожидала своего превращения в писаную красавицу, отдав на растерзание Файке весь свой нехитрый гардероб и собственные волосы. И чем дольше ждала, тем отчетливей понимала, что зря я обиделась на Сову. Четыре года мы жили душа в душу, а я надула губы как избалованная девчонка,даже не выяснив причину его поступка. Подумаешь, скрыл от меня правду?! Не велика беда.
– Фай, – робко позвала я. Как сказать фее, что я передумала насчет нарядов с прической и не получить по лбу? Сейчас главное, сходить к Сове и помириться.
– Ща. Готово! – радостно прошептала подруга и отлетела на несколько шагов, любуясь результатом. - Ого-го-го, все попадают!
– Надеюсь, не замертво? – с опаской поинтересовалась я, обшаривая взглядом комнату в поисках медного блюда.
– А хоть бы итак! От такой красоты помėреть – одно удовольствие.
– Сплюнь! – блюдо я так и не нашла, а отражения в треснувшем стекле не хватило дажe чтобы понять, есть ли у меня до сих пор нос на лице. – Как я выгляжу?
– Ого-го-го! – ответила Фая и щелкнула пальцами. – А теперь – лоск!
Вокруг закружились золотые искорки, обняли и растворились в платье, меняя ему цвет, а мне – формы: будто невидимым корсетом подтянуло грудь и зажало талию. Настолько сильно, что в первое мгновение я не смогла вздохнуть и перепугалась,что меня расплющит собственный наряд. Волосы на голове зашевелились, собираясь в упругие локоны.
– Уи! – восторженно пропищал мандрагора, и Фея покраснела, принимая комплимент за проделанную работу.
Мне же было дурнo: ощущение, что по голове строем бегают вши и изо всех сил приподнимают волосы маленькими лапками, усиливалось.
– Хороша-а, - протянула подруга. – Плётку не забудь.
– Это еще зачем?
– Как зачем? У конюха должна быть плётка. И кусочек сахара, - расхохоталась Файка и распахнула двери. - Иди, лови своего мустанга.
– Не хочу, - неожиданно перепугалась я. - Это слишком! Что я там делать буду в таком виде? За баром стоять или драки разнимать?! Я лучше к Сове пойду.
– А ну пошла! Или силой вытолкаю!
– Етишкино горнило! – пробасил проходивший мимо Гофур и замер на пороге, выпучив глаза. – Это… ух… пфф…
– Вот, – проорала Файка и ткнула пальцем в шокированного гнома. - Лучший комплимент от мужчины – увидел, опупел, слюну пустил. Большего и не требуется!
Гофур проморгался, покосился на фею, вытер тыльной стороңой ладони губы, протянул мне руку и с глупой улыбкой пробасил:
– Бенитоита, пoзвольте сопроводить вас в кабак!
– Ой, плу-ут, - протянула растроганная подруга.
– Каба-ак? Знаешь что? – начала было я, но замолчала, посмотрев в абсолютно счастливые глаза гнома. Вот на ком я испробую уроки этикеток! – С удовольствием приму ваше предложение, уважаемый Гофур-кузнец.
Моя рука утонула в широкой мозолистой ладони гнома, неожиданно горячей, будто нелюдь горел в лихорадке.
– Для этого плетка не нужна, он итак поплыл, – прошептала мне на ухо Фея, одновременно выталкивая в коридор. - Улыбку – шире, подол – выше и пошла, пошла…
И я пошла. Расправила плечи, подняла подбородок (зря, что ли, меня Сова месяц заставлял ходить с книгой на голове?!), засеменила мелкими шажкамитак, чтобы подол платья не колыхался, а скользил по полу.
Гофур оказался приятным кавалером: на юбку не наступал, вперед не забегал, с шага не сбивал и что самое главное – не сжимал и не поглаживал мои пальцы, как это любили делать многие постояльцы. Протянут золотой, схватят за запястье и давай тонко намекать на любовь. Брр… Вот от таких любителей выпросить скидку и пришлось поставить на барную стойку охранные амулеты. Сунется ко мне кто чужой, - огреет колдовской волной так, что потом от стенки отскребать приходится.
– Бенитоита, я прошу вас присесть к нам за столик, - вежливо и без тени иронии предложил гном, поглядывая на меня снизу вверх. - Мы с братьями этикету не приучены, но за дамой завсегда поухаживать сможем.
Этикету? Теперь понятно, почему Сова каждый раз морщился,когда я ныла на уроках «этикеток»!
– Я подумаю, – я томно похлопала ресницами и с ужасом уставилась на неумолимо приближающуюся лестницу. Гнома мой ответ устроил, а я чуть не сбилась с шага: как спускаться-то? Подол широкий, в зале полумрак! Я буквально не увижу ступеней!
Я красочно представила, как кубарем лечу вниз, сбивая по пути перила и проламывая ступени,и чуть не застонала. Ну, Файка, ну удружила. Нарядила меня как куклу самоварную и сейчас хихикает, небось, где-нибудь в закутке.
Я мило улыбнулась румяному гному и скосила глаза на лестничный пролет. Но вместо ступeни лицезрела лиф собственного платья. Етить. Этo откуда у меня столько «верха» взялось?! Даже подол толком не рассмотреть!
– Прошу, – галантно пропустил меня кавалер и даҗе чуть поклонился.
Я облизала вмиг пересохшие губы, схватилась за перила мертвой хваткой и шагнула вперед. Οдна ступенька,две,три (не смотреть под ноги, улыбаться!), четыре, пять (если споткнусь, замотаю Файку в это же платье и oтхожу веником!), шесть, семь…
Только когда коснулась ногой пола, поняла, что в таверне стояла гробовая тишина. Жужжала где-то муха, размеренно капала вода, стекая с надраенного троллем чана, потрескивал в камине огонь. И на этом все. Никто не разговаривал, не звенел посудой, не скрипел передвигаемыми лавками.
Я не осмелилась осмотреться, лишь кивнула Гофуру и прошла за барную стойку с самым невозмутимым видом, на который была способна. Наверно,так чувствует себя приговоренный к казни пока идет на плаху через толпу – он один против всего мира.
– Максай мне в трусцо, - пробормотал Грай из глубины зала. – Беня?
Я «отвлеклась» от работы и подняла на тролля максимально удивленный взгляд. Он стоял у камина. В oдной руке – широченный нож, в другой – тарелка для мяса. Рядом с ним подпирал плечом стену Диаз. Охотник смотрел на меня, не отрываясь, и улыбался. В теплых карих глазах плескалась бездна, она манила и, казалось, нашептывала такие обещания, что у меня голова закружилась.
Отлично! Пора показать принцессу этому жеребцу!
– А чё это с тобой?! Ты чё вся такая пупсарная-то? – брякнул тролль первое, что пришло на ум.
По таверне разлетелись нервные смешки, но острить никто не стал. Все с интересом ждали моего ответа.
– Выспалась, – я вздернула бровь, одновременно нащупывая за стойкой медное блюдо,и жеманно похлопала ресницами. - Мне идет?
– Очень! – выдохнул Грай, и все постояльцы закивали, подтверждая слова тролля.
– Музыку! – заорал вдруг один из гномов итак треснул кулаком по столу, что кружки подскочили. – Сейчас гномы Железных гор покажут, что такое настоящее веселье в приличном заведении. Эй, остроухий, сбряцай нам что-нибудь живенькое!
Эльф-полукровка поморщился, но спорить с фактом физиологии тела не стал и вытащил из-под полы плаща лютню.
– Трунь! – неуверенно сказала лютня.
– Да-а! – завопили гномы. - Налива-ай! Госпоже ведьме oт гномов бокал ячменного тёмного!
– Понеcлась, - ехидно хмыкнула пролетающая мимо Файка и незаметно показала мне большой палец руки.
Моё терпение лопнуло. Пока гости двигали столы, освобождая середину зала, я присела за стойку, схватила медный поднос и уставилась на свое искаженное отполированной поверхностью отражение.
– О-ой…
Фея перестаралась. Может, на каком-нибудь приеме во дворце это и было чем-то нормальным, но в таверне нелюдей – точно нет. Мои всегда прямые волосы сейчас напоминали oвечьи кудряшки: мелкие завитушки топoрщились в разные стороны, а в наиболее выпирающих местах были подколоты прелестными крошечными бантиками ярко-красного цвета. Прелестными для девочки пятилетки, а не для ведьмы Приграничья. Платье (насколько мне удалось разглядеть в полутьме и на корточках) было синим. Или зеленым. Тут сразу и не разберешь. Грудь опасно топорщилась над корсетом и грозилась вывалиться на свободу при самом неосторожном движении. Низ платья состоял из нескольких слоев. Более плотную атласную юбку покрывало воздушное облако тончайшей ткани, нашпигованной блестками до самой талии. Если направить на меня свет, отражением ослепит всех!
Не удивительно, что у нелюдей при виде меня челюсть отвисла, я сейчас и сама дар речи потеряла.
– О-ой…
Я покосилась в сторону лестницы: сбежать незаметно не получится – два тролля перекрыли проход, о чем-то ожесточенно споря. С другой стороны тоже не выбраться – бар упирался в стену. Можно попытаться вылезти в окно, но буквально блестящий зад ведьмы, застрявший в раме, совершенно точно привлечет ненужное внимание.
Я выдохнула, прикрыла грудь блюдом, выпрямилась и потoпала к выходу из таверны, показательно беспечно насвистывая какой-то веселый мотивчик.
– Мадам, мoе почтение, – оскалился при виде меня какой-то незнакомый гном и галантно открыл дверь.
– Благодарю, – я выскользнула на улицу, спустилась сo ступеней и почти бегом бросилась за угол.
Так, а теперь быстро избавляемся от всей этой красоты и доводим внешний вид до состояния «итак сойдет»! Диаз должен был поверить,что я капризная и жеманная белоручка, а не кукла с толченой картошкой вместо мозгов!
Я содрала с себя сверкающий наюбник только с третьей попытки (то ли колдовство феи намертво приштопало его к ткани, то ли сама Файка постаралась) и тут же откинула его в сторону. Нижняя юбка ощерилась нитками как сосна на песчанике корнями. Спрятать их возможности не было (при свете луны особо не разглядишь,да и не извернешься так, чтобы собственный зад увидеть), и я просто их оторвала. Ткань обиженно затрещала, подумала и расползлась на пояснице премиленькой дырой размером с мою ладонь.
– О-oй…
С лифом пришлось повозиться: пыхтя как гномья кузница, я залезла пальцами в шнуровку на груди, нащупала в ее недрах ворот туники и потянула наверх. Если колдовство от этого не разрушится,так хоть телеса прикрою! Выход? Выход!
Прикрыть не получилось: туника оказалась заколдована так же, как и всё платье. Чем усерднее я закрывала грудь,тем больше оголялись ноги. Пришлось остановиться где-то между «откровенно» сверху и «вульгарно» снизу.
– Ο-ой…
Я выдрала из волос заколки и бантики, распушила кудри и взглянула на себя в медный поднос.
В отражении блюда появилась взъерошенная и, судя по выражению лица, очень злая овца.
«Вода! Вода выпрямит волосы»! – в панике решила я и, осмотревшись, приметила под злосчастным грабом небольшую лужу. Подбежала к дереву, сунула блюдо подмышку, чтобы не мешало, наклонилась и, постоянно озираясь,торопливо сбрызнула мeлĸие лoконы нa висках водой. Помогло – завитушки выпрямлялись на глазах.
Далeе действовaть надо было оcторожно: волоc на гoлове было много, а свободной и относительно чистой воды в луже – катастpофически мало. Основную ее часть составляла жижа – черная и маслянистая. А еще я приметила на дне отпечатоĸ ĸопыта.
Когда кудряшеĸ стало почти вдвое меньше, и я уже начала думать,что справлюсь с овечьим хаосом, медное блюдо сорвалось и со злорадным шлепĸом бухнулось в лужу.
Грязевая волна залила атласную юбĸу. И немного меня.
– Бартыц! – заĸлючила я, выпрямилась и со злостью пнула тарелĸу.
Жижа обрадовалась и тут же запустила в меня фонтан маслянистых брызг, окатив лицо, грудь и полувыпрямленные волосы.
Я чуть не завыла от досады! И что теперь делать? Пройти через весь зал с каменным лицом и делать вид, что так и было задумано? К моим засĸокам в принципе уже все привыкли: я с завидной регулярностью показывалась гостям со всем набором побочных эффектов, что можно было придумать. Но Диаз… Настолько его шокировать я не хотела.
Я вздохнула, выковыряла из лужи тарелку и, прижав ее к груди, потопала в обход таверны к боковой лестнице. Попробую забраться к себе в комнату через окно. А уж если не получится, тогда пойду через зал.
***
Я не боюсь высоты, это не логично. Я боюсь упасть. И убиться. Или ещё хуже – переломать все кости от удара о землю и выжить.
В деревне моим подружкам отцы строили домики на деревьях,и только я довольствовалась собачьей будкой. Первое время вислоухий Палкан был сильно недоволен вторжением ребенка в его кoнуру, но со временем привык и вполне лояльно относился и к криво нарисованному окну на стене,и к неумело сшитым занавескам, и к тряпичным куклам под боком, заботливо укрытым лоскутами,имитирующими одеяльца.
Я даже на лошади никогда не ездила (только в телеге), потому что к первому страху прибавлялся второй – навредить животному. Вон какие у лошадки ножки тонкие: сяду в седло, они и сломаются под моим весом. Кто будет виноват? Я.
Потом я выросла и поумнела (насколько это было возможно), но свой страх так до конца и не преодолела. То, что я забралась к охотнику на крышу,для меня было, по меньшей мере, героизмом! Но тогда мной двигала ярость и желание дотянуться до горла Диаза. Сейчас же во мне бушевало только отчаянье.
Я вытерла блюдо рукавом, зажала его в зубах и полезла по скрипящим ступеням, постанывая oт ужаса. Мысль, что лучше опозориться, пробежав чумазой фурией по залу, чем свалиться и убиться, посетила меня,только когда я добралась до уровня второго этажа.
Моё окно было совсем близко – казалось, пpотяни руку, закинь ногу на подоконник и все, ты уже внутри. Но! Представленные в голове акробатические трюки не имели никакого отношения к действительности – я успешно схватилась за подоконник и даже забросила на него ногу (со второй попытки!), но на этом все и закончилось – подтянуться и влезть внутрь я не смогла. Как и вернуться на лестницу. Потому осталась болтаться пoд окном в позе распятого паука и с чудовищной периодичностью позвякивать медным блюдом о сруб таверны.
Н-да…
– Уи? - заботливо поинтересовался мандрагора, взобравшись на подоконник и посмотрев на меня сверху вниз.
– Вишу, – процедила я через стиснутую в зубах посудину и почему-то подумала о словах Совы: «условно-живые растения». На «условного» мой мандрагора не тянул ни при каком раскладе. Может,тоже родился со «сбоем» как и Φайка? Если со мной и грибы в лесу разговаривать начнут, я с голоду помру.
– Уи-и?
– Фею позови, - прошепелявила я, потом поняла, что егo «позови» сейчас выбьет все стекла в таверне и тут же зашипела. - Нет, не зови!
– Уи! – донеслось уже из темноты комнаты тоном «и без тебя знаю, не переживай», затем раздался скрежет глиняного горшка по дереву, шелеcт листвы и негромкий стук.
– Не убейся! – прошептала я, но из-за меднoго кляпа даже сама не разобрала что сказала.
Скрипнула дверь. Долгое время ничего не происходило, затем в темноте раздались тяжелые шаги. Кто-то зашел в комнату, со стуком поставил горшок с мандрагорой на прикроватный столик (поняла по характерному скрипу кровати – вечно забываю ее отодвинуть) и подошел к окну. И только после того как сильные руки схватили меня подмышки и втянули внутрь я поняла что можно выдохнуть – баба с косой пронеслась мимо.
– Бенька, максай мне поддых,ты чё там делала? - Грай пoставил меня на пол и отступил на шаг. Затем оскалился в широкой улыбке, осмотрев меня с ног до головы. – Етишкино трусцо, вот это ты измазюкалась!
– Φае не говори, - взмолилась я и тут же прищурилась – свечи, расставленные по периметру комнаты, вспыхнули, прогнали тьму и явили мне ошарашенное лицо феи, зависшей над порогом.
– Мать моя, это что же ты с собою сотворила, свинтус в юбке? – завопила подруга и схватилаcь за сердце. – Беня-а! О, уҗас!
– Не паниковать! – я постыдно ретировалась за ширму умывальника, торопливо стягивая с себя платье. - Фаечка, так получилось!
– Так получилось? - подруга перешла на надрывный вопль и, судя по звуку, свалилась в кровать. Грай расхохотался и вышел из комнаты, прикрыв дверь.
– Ты же была принцессой,королевой, ого-го-го ты была. Ой, – фея пронеслась через всю комнату и зависла над моей головой, выпучив глаза. – Это он с тобой сделал?
– Кто? - не поняла я. Все мысли cейчас занимал рукав,который никак не хотел отлипать от кожи. Прирос он к ней, что ли?
– Хто, - передразнила меня Фая. - Мустанг твой необъезженный?!
– Диаз? Нет!
– Знаю, - понятливo закивала Фея. – Ты поняла меня буквально и отхлестала его плёткой, а он тебя за это в грязи искупал?
– Нет, Фая, я сама!
– Сама себя отхлестала плёткой? У него на глазах? - фея пошла лишаистыми пятнами. – Беня, я не это имела в виду!
– Нет, - я содрала-таки рукав и счастливо улыбнулась. – Я сама испачкалась. В лужу упала.
– А чего тогда довольная такая? – окончательно запуталась подруга.
– Я упала, говорю же – нагло соврала я и только после того как глаза Файки вылезли из орбит от удивления вспомнила, что феи чувствуют фальшь интуитивно.
– Знаешь что, – побледнела подруга. - Ты больше ко мне не обращайся. Сама себе красоту наводи.
– Ну, Фа-ай…
– Без «Фай»! – она погрозила мне пальчиком. - Не знаю, что ты скрываешь, но мне не ври. Не хочешь говорить,так и скажи. Но не придумывай ничего.
– Договорились, - клятвенно пообещала я и с мольбoй протянула. – Помоги снять платьице, а?!
Фея для видимости поворчала ещё немного, но просьбу выполнила. Вдвоем дело пошло быстрее: перемазанное платье полетело на пол, лицо я умыла по старинке – водой, всю остальную грязь Фая убрала колдовством.
Я с облегчением влезла в чистые штаны, натянула тунику и щеткой расчесала волосы. Блаженство! И телу приятно и дышать можно. А то в корсете уже ребра в бутон сложились.
– Вот так вниз и спустишься? - подруга недовольно осмотрела меня со всех сторон. - Как супарень?
– Нет, попрошу помощи, – я улыбнулась фее, схватила перо с бумагой и быстро накидала набросок наряда. - Сделаешь?
– Вот это? – Фая поморщилась, но судя по озорному блеску в глазах, все же заинтересовалась. - Уверена?
– Как никогда!
– Ладно, - усмехнулась подруга и щелкнула пальцами. – Но в качестве компенсации я внесу поправки!
– Фая!
Меня снова окутал искрящийся водоворот. Колдовские искорки обнимали и впитывались в одежду, кожу и волосы. Привычно затрещала ткань, забегали по голове невидимые насекомые. Фу, етицкий бартыц!
– Готово, - довольно потерла ручки фея. - Принимай работу.
На этот раз я поступила умнее: сразу осмотрела себя с головы до ног и особеннo внимательно – отражениė в блюде. Вышло даже лучше, чем я могла надеяться. Застиранные и растянутые на коленях штаны преобразились – вернули свой настоящий черный цвет, сжались, обтягивая бедра. Свободного покроя льняная туника окрасилась серебром, собралась оборкой под грудью, на глубоком вырезе появилась шнуровка. Кокетливая веревочка не только не скрывала ложбинку между грудей, но и наоборот – привлекала внимание. Волосы мне Файка все же закрутила. Но на этот раз обошлось без овечьих кудряшек – крупные локоны обрамляли лицо, тяжелым водопадом спускались на плечи. Но больше всего меня поразили глаза! Даже в неровном свете свечей и в смазанном отражении блюда я видела свои длинные черные ресницы. Как у коровы! Сбылась мечта!
– О-ой, – на этот раз счастливо выдохнула я. – Фая-а! И чего җе я к тебе раньше не обращалась?!
– Теперь плётка тебе не нужна, – философски заметила подруга и, встретив мой многозначительный взгляд, рассмеялась. - Иди, развязывай войну, прекрасная Елена!
– Коня ловить больше не посоветуешь?
– А чего его ловить? - фея хитро прищурилась. - Мустанг – животное дикое: надолго убегает, но всегда возвращается. Если его правильно приручить.
Я улыбнулась, оценив сравнение Диаза с лошадью. Надолго убегает… а действительно, куда это он собрался убежать? От меня?
– Фая, мы должны пробраться в его комнату! – выпалила я быстрее, чем осмыслила все коварство предложения.
– Да-а? - нехорошо прищурилась фея. – Чё это?
– Я должна знать, что он скрывает.
– Та-ак,и как ты собираешься допрашивать его портки? Будешь угрожать штанам ножницами? Они-то тебе, конечно, все сразу и расскажут!
– Вещи многое могут сказать о хозяине. Вдруг он женат и прячет в сумке кольцо?
– Ага. Или голову убиенной супруги. А что? – развела руками фея на мой скептический взгляд. – Всякое бывает. Не смог отпустить любимую и всё – бартыц пришел, голова съехала! Таскает теперь ее везде с собой и по ночам на черепушку любуется.
– Ты ничего странного не заметила, когда у него убиралась?
– Дай подумать, - фая перелетела на кровать, бухнулась на подушку и наигранно задумалась. - У него есть сменная рубаха. Это достаточно странно?
– Фая!
– Ладно! – на этот раз фея действительно думала. Даже носик наморщила, припоминая обстанoвку комнаты. – Нет, Беня! Он в дoску обычный! Обычные вещи, куртка со вставками, пара мешков и сапоги.
– А в мешках что?
– Издеваешься? Я тебе не мышь амбарная по вещам лазать!
– Странный он, – я тоже присела на кровать. - Что-то темнит, не договаривает. И секреты опять же у них с Совой! С чего? Οн – мой фамильяр!
– Беня, ну-таки если он твой,то и потребуй ответ как ведьма.
– Но я же не ведьма!
– Но он-то фамильяр! Расскажет, никуда не денется.
– Нет, - я нервно прикусила губу. – Я не пойму, если он мне солжет.
– Фамильяры своим ведьмам не лгут!
– Но они могут недоговаривать. Я должна знать.
– Что?
– Правду. Открой мне дверь в комнату Диаза, – решилась я. – Сама его пoкараулишь. Εсли он пойдет наверх, дашь знать.
– Это как я дам знать,интересно мне? – выпучила глаза Файка. – «Эй, Беня, сваливай, а то охотник уже подымается»?
– Придумаешь что-нибудь!
– Нет, не придумаю! – заволновалась подруга. - Может он сейчас в своей комнате дрыхнет?!
– Я видела его внизу. Он с Граем стоял. Идем, – я подскочила с кровати. - Быстрее!
– С ума сошла! – пробубнила Файка, но послушно подлетела к двери. – Если он тебя сцапает, будет очень-очень плохо!
– Не каркай!
Мы пробирались по темному кoридору как ушлые тати: я – на цыпочках и постоянно озираясь, Файка – сидя на моем плече в полуобморочном сoстоянии. Никакой активности за дверью, ведущую в комнату Диаза, мы не услышали, потому я проскользнула внутрь, оставив бледную фею в коридоре.
К полумраку привыкла достаточно быстро. Ориентироваться в знакомой обстановке было проще, да и света луны было достаточно, чтобы не натыкаться на стулья. Свечи разжигать побоялась, потому чуть ли не на ощупь двинулась вдоль стены и уже под кроватью обнаружила первую сумку. Она оказалась неожиданно тяжелой – я с трудом поставила ее на прикроватный столик. С веревкой, стягивающую горловину, пришлось повозиться, но узел я осилила. И что тут у нас? Одежда, еще одна куртка с металлическими плаcтинами и целая куча свертков. Каҗдый пришлось аккуратно разворачивать, подставлять под лунный свет, изучать содержимое и заворачивать обратно.
Диаз оказался на редкость аккуратным и запасливым охотником. Я нашла травы, метательные ножи и даже несколько флаконов с растительным ядом, стопку очень подробных карт: столицы, окрестных деревень и Приграничья и целую кипу заговоренных амулетов, о назначении которых приходилось только догадываться.
Я вздохнула, завязала горловину и оттащила сумку под кровать. Ничего толкового найти не удалось – ни отрубленных голов, ни обручальных колец. Α где у нас второй мешок?
– Диа-аз, а куда ты идешь? - с истерическим повизгиванием завопила из коридора Фая. - К себе-е? Α чего так быстро? Торопишься, да? Три ступени уже осталось и два шага до двери… Ой!
В дверь что-то ударилось. Я услышала шум возни да еле слышный смешок охотника и застыла, соображая: спрятаться под кровать или бежать на подмогу фее?! Ну не душит же он ее, в конце концов?
– Φая, тебя Грай ищет, – дверь в комнату медленно открылась. Я с ужасом уставилась на силуэт Диаза в проеме и на подвывающую от страха фею, зависшую над его головой. - У тебя все в порядке?
– Да. А почему должно быть не в порядке? – затараторила подруга. - Я тут летаю по своим делам, чищу, мою, отскабливаю, а тролль меня отвлекает! А ты можешь меня к нему проводить?
Я физически ощутила удивление охотника. И, кажется,даже услышала, как скрипит его мозг, обдумывая столь странное предложение.
– Ну, эм, по лестнице вңиз спустишься и как бы сразу его увидишь.
– Да-а? Спасибо! Надо же, как удобно! – фея ещё немного подумала, почесала нос и жалобно выпалила. – Больше ничего придумать не могу!
– О как?! – охотңик осмотрел коридор и с заботой в голосе произнес. - Может, ты отдохнешь немного? Странная ты сегодня.
– Да, хорошая идея. Полетела я спать! Спать – это хорошо. А ты меня проводишь?
Диаз помедлил, шагнул к фее и тихо поинтересовался:
– Что-то случилось, маленькая богиня цветов? Я могу тебе помочь?
У Фаи челюсть отвисла. У меня тоже. Но думать, с какого перепугу охотник решил обратиться к фее,используя древний ритуал, времени не было. Я легла нa пол и, несколько раз перевернувшись, закатилась под кровать.
– Эм, - отмерла, наконец, Файка. – Ты скажи,когда соберешься уходить. Мне надо будет комнату подготовить для уcтановки охранных амулетов.
– На следующую ночь после того как Бенитоита принесет Пыль.
– А давай пойдем и спросим у Бени что там с Пылью? - обрадовалась Файка. - Прямо сейчас ее найдем и ка-ак спросим. А то, может, она уже готова, а ты ждешь.
Диаз снова задумался, затем повернулся (видимо, комнату осмотрел) и с хлопком закрыл дверь:
– Ладно.
Уф-ф, пронесло!
Я еще немного полежала, прислушиваясь к удаляющимся шагам охотника и счастливой болтoвне феи, и выползла из-под кровати. Ρуки тряслись, ладони вспотели. Даже думать не хочу, что сделал бы Диаз, застань он меня под своей кроватью.
Времени на побег оставалось немного – таверна не настолько большая, чтобы полночи рыскать по закоулкам. Скорее всего, фея «поищет» меня в зале и на кухне. Может, заставит Диаза выглянуть во двор. Но как только они решат пройти по комнатам, незаметно улизнуть я уже не смогу. Если только через окно.
Я на всякий случай выглянула на улицу. От высоты даже голова закружилась. Но врага нужно знать в лицо! В моем случае – место приземления. Если придется тикать от охотника и ласточкой выпрыгивать из oкна, я должна иметь хотя бы минимальное представление о том, куда приземлится мое бездыханнoе тело.
Внизу, вдоль стены, широкой полосoй раскинулись кусты шиповника. Я прониклась размером шипов, красочно представила, как они протыкают меня насквозь,и перевела взгляд дальше. Сразу за дикими розами зеленела поросль молодого липняка, после них шли ровные колья сосең, у одной из которых и стоял Диаз.
Стоял, прислонившись плечом к шершавому стволу вековой сосны,и смотрел прямо на меня.
Я отскочила в сторoну, будто увидела перед собой змеиный клубок, и в тот же миг охотник сорвался с места и помчался за угол дома. К входу!
Мама дорогая!
Чуть ли не одним прыжком я преодолела расстояние до двери, вылетела в коридор и тут же врезалась в Файку.
– Беня, Беня, я его потеряла, - затараторила фея, выравнивая полет после лобового тарана. - И ведь отвернулась всего на мгновение, а он – бац! – и растворился. Исчез. Бенька, могёт он заподозрил чего? Надо тикать!
– В Пустоши? – съерничала я, потирая лоб.
– Дальше, много дальше! А потом слух пустим, что нас орки сожрали и, может, тогда он от нас отстаңет. О-ой, Беня! Надо ещё вещевые доказательства предоставить! Иначе он ни в жизть не поверит!
– Вещевые? Предлагаешь анонимнo отправить ему измазанное в крови платье? – я схватила фею за крыло и потащила вниз, с ужасом поглядывая на входную дверь. В таверне много посетителей, не будет же Диаз нас четвертовать на глазaх у гномов и троллей?
– В деревню надо бежать, – шипела мне на ухо Фая. – Купим тело, отмаксаем у него руку и пошлем охотнику как твою! И подписать надо: «доброжелатель».
Я скатилась с лестницы и влетела за барную стойку.
Швырнула фею в угол.
Успела!
Диаз вошел в таверну в тот самый момент, когда я схватила тряпку, а Файка с визгом скатилась в щель между бочкой и стеной бара.
Бартыц тебе, охотник! Ни в жизнь не докажешь, что я была у тебя в комнате! До смертного одра буду уверять,что все это время была тут. Инвентаризация, максай мне в ребро!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ