Тангор возвращается

Глава 7

Добравшись до дома, я сразу же отправился спать. Лотар Канл отпросился у меня до утра, так что когда посреди ночи я был внезапно разбужен стуком в дверь, открывать мне пришлось самому. На пороге стояли двое полицейских Забо в своих мрачных зеленых мундирах. В руках они держали пистолеты.

— Одевайтесь и идемте вместе с нами, — резко распорядился один из них.

— Тут, вероятно, какая-то ошибка, — сказал я. — Мое имя Корван Дан. Едва ли вам нужен я.

— Заткнись и быстрее одевайся, — угрожающе повторил этот тип. — Не то мы заберем тебя в том, в чем ты есть.

Было очевидно, что вступать со мной в переговоры ночные гости не намерены. Оставалось лишь подчиниться.

Одеваясь, я не переставал размышлять о том, какую же промашку я мог допустить, что послужило причиной моего ареста. Расспрашивать об этом полицейских, как я уже понял, не имело смысла. Даже если им было известно, за что меня забирают (хотя и в этом я очень сомневался), мне бы они ничего не сказали. Первым делом на ум мне пришел Гранж, поскольку и Морга Сагра предупреждала, чтобы я держался с ним поосторожней. Но у этого человека не могло быть никаких фактов против меня. Впрочем, ему, конечно, не составило бы особенного труда придумать что-нибудь, чтобы уничтожить меня.

Меня доставили прямиком в кабинет Гуррула, и, несмотря на то, что время было далеко за полночь, он оказался на месте. Шеф тайной полиции бросил на меня полный злобы и ненависти взгляд и, заскрежетав зубами, рявкнул:

— Вот ты и попался наконец, ты, мерзкий шпион! Я всегда подозревал тебя и, как всегда, оказался прав.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — честно признался я. — Вам решительно не в чем обвинить меня. За все время пребывания в Капаре я не произнес ни единого слова против этой страны, не совершил ни единого предосудительного поступка. Призовите кого угодно в свидетели — любой подтвердит вам, что я ничуть не менее преданный родине Капар, чем даже вы.

— Ах так, — зарычал он. — Значит, ничего предосудительного ты не говорил и не делал? Значит, ты не изменник?

С этими словами он извлек из ящика своего стола небольшой блокнот в красном переплете и, держа его в руке, несколько раз потряс им перед моим лицом.

— А это не твой ли дневник, кретин?

Полистав блокнот, он с минуту внимательно разглядывал какую-то страницу, а потом зачитал:

— «Гуррул — жирный идиот». Стало быть, это я — «жирный идиот», да?!

Он перевернул еще несколько страниц и, видимо найдя нужное место, снова процитировал:

— «Забо состоит из одних слабоумных убийц. Когда наша революция победит, их всех следует предать казни. Гуррулу я лично отрублю голову». Что ты на это скажешь?

Углубляясь в блокнот, он продолжал зачитывать из него все новые и новые выдержки:

— «Пом Да — типичный маньяк и эгоист, он будет уничтожен в числе первых, когда к власти приду я и Джей». Кто такой этот Джей? — заревел он.

— Понятия не имею, — ответил я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

— Ничего, найдутся средства заставить тебя припомнить все, — произнес Гуррул.

Поднявшись со своего места, он вышел из-за стола и ударил меня прежде, чем я успел сообразить, что именно он собирается делать.

Я вскочил на ноги, намереваясь ответить ему тем же, но несколько охранников схватили меня.

— Руки! — приказал им Гуррул.

Охранники тут же заломили мне руки за спину и защёлкнули наручники на запястьях.

— Лучше тебе самому признаться, — снова начал Гуррул. — Итак, кто такой Джей? Говори, иначе тебе придется испытать кое-что покрепче! То, что ты получил, — это так, небольшая разминка. Кто твои сообщники? Будет проще, если ты сам все расскажешь.

— Я не знаю, не знаю никакого Джея, — упрямо повторил я.

— Отведите его в камеру допросов, — распорядился Гуррул.

Меня приволокли в соседнее помещение. Беглого взгляда на обстановку оказалось достаточно, чтобы понять, что это самая настоящая камера пыток. Видимо, мне умышленно дали возможность оглядеться. Одно только созерцание орудий пыток должно было, по их замыслу, оказать на меня устрашающее воздействие. Затем Гуррул снова начал требовать от меня, чтобы я сказал, кто такой Джей. При этом он наносил мне удар за ударом, а когда я упал, принялся остервенело пинать ногами.

Так я продолжал настаивать на том, что ничего не знаю, меня стали пытать раскаленным добела железом.

— Дальше на очереди твой правый глаз, — зловеще предупредил Гуррул. Кто такой Джей?

Заплечных дел мастера трудились надо мной около часа, всячески изощряясь в своем искусстве. Когда они, наконец, оставили меня в покое, я был уже почти мертв.

— Ладно, — сказал Гуррул. — Я не намерен возиться с этим кретином до самого утра. Тащите его вниз и там обезглавьте, если только по дороге к нему не вернется наконец память и он не скажет вам, кто такой этот Джей.

Вот и наступает конец, подумал я. Конец всему: мне, моему заданию. Через минуту-другую меня казнят, а я так и не успел ничего узнать. Как разведчик я потерпел полный и сокрушительный провал.

Двое охранников грубым рывком подняли меня на ноги, поскольку подняться самостоятельно я был уже не в силах. В этот самый момент дверь отворилась, и в комнату вошел Лотар Канл.

Его появление здесь не особенно удивило меня, скорее, только укрепило мои подозрения: я и раньше догадывался о том, что мой слуга — вероятно, агент Забо. Наверное, этот сфабрикованный дневник подсунул Гаррулу тоже он. Зачем? Кто знает… Может быть, для того, чтобы получить повышение по службе за разоблачение опасного заговора против государства?

Окинув всех присутствующих быстрым взглядом, Лотар Канл повернулся к Гуррулу.

— Каким образом этот человек оказался здесь? — спросил он.

— Этот человек — предатель, участник заговора против Капары, — ответил Гуррул. — Нам удалось получить неопровержимые доказательства его вины в дневнике, изъятом из ящика его стола.

— Так я и подумал, — произнес Лотар Канл. — Вернувшись сегодня домой раньше, чем предполагал, я обнаружил, что эта книжица исчезла из его стола.

— Значит, вам было известно о существовании дневника? — прорычал Гуррул.

Казалось, он вот-вот снова придет в неистовство.

— Конечно, — спокойно сказал Лотар Канл. — Я собственными глазами видел, как его туда подложили. Но, заверяю вас, Корван Дан не имеет об этом ни малейшего понятия. Я пристально наблюдаю за ним с тех самых пор, как он обосновался в нашей стране, и могу твердо заявить, что его репутация безупречна. Он такой же честный Капар, как и любой из нас.

Гуррул как будто немного смягчился. Теперь он был похож на хищника, выбирающего удобный момент, чтобы со всей яростью обрушиться на свою жертву.

— Кто же положил в его стол эту книжицу? — спросил он вкрадчивым голосом.

— Человек, который сделал это, был всего лишь слепым орудием в чужих руках. Я арестовал его. Он находится под стражей в соседнем помещении. Думаю, вам стоило бы самому расспросить его обо всем.

Кивком головы Гуррул велел привести арестованного. Когда его ввели, шеф тайной полиции показал ему дневник и потребовал ответить, кто приказал подсунуть его в мой стол.

Бедняга был так напуган и так дрожал от страха, что не мог выговорить ни слова. В конце концов, ему удалось собраться с силами и произнести нечто членораздельное.

— Да, Самый Высокий, — чуть слышно пролепетал он.

— Зачем ты сделал это? — заорал Гуррул.

— Позавчера сразу после полуночи ко мне домой пришел какой-то человек. Было темно. Он посветил фонариком на значок Забо, приколотый к его одежде, а лица я не смог разглядеть. Незнакомец сказал, что меня выбрали для ответственного задания — подложить этот блокнот в стол Корвана Дана. Он утверждал, будто это ваше личное указание, Самый Высокий.

Гуррул подозвал Лотара Канла и, отойдя в другой конец комнаты, они в течение нескольких минут что-то обсуждали шепотом. Затем Гуррул вернулся к нам.

— Ты можешь идти, — сказал он подсунувшему мне дневник человеку. — Но запомни хорошенько: никто никогда не приходил к тебе и не просил ничего подкладывать ни в чей стол. Здесь нынешней ночью тебя тоже не было. И ни меня, ни кого другого из присутствующих в этой комнате ты в жизни не видел. Ясно?

— Да, Самый Высокий, — ответил тот.

— Уведите его и проследите, чтобы он вернулся домой, — распорядился Гуррул, обращаясь к охранникам, которые ввели незнакомца в комнату.

После этого Гуррул снова повернулся ко мне.

— Ошибки с каждым случаются, — примирительно произнес он. — Это, конечно, прискорбно, но что ж поделаешь! Есть у тебя какие-нибудь соображения? Кому могло быть выгодно, чтобы этот дневник очутился в твоем столе?

Про себя я решил, что это, скорее всего, дело рук Гранжа, а вслух сказал:

— Понятия не имею. Насколько мне известно, врагов в Капаре у меня нет. По-моему, ни у кого не может быть повода желать мне неприятностей.

О Гранже я промолчал, так как подозревал, что он является агентом Забо, и, назови я его имя, это навлечет на меня новые неприятности.

Выслушав мой ответ, Гуррул подозвал одного из своих офицеров.

— Отвези этого человека в госпиталь, — велел он, — и проследи, чтобы с ним обходились наилучшим образом. А ты, — он снова обратился ко мне, помалкивай об этом неприятном происшествии. Говори всем, что по пути домой тебя сбила машина. Понял?

Я пообещал так и сделать. Меня тут же уложили на носилки и отвезли в госпиталь.

На следующий день Сагра пришла навестить меня. Она сообщила, что нашла у себя под дверью записку, в которой говорилось, что меня сбила машина и было указано, в какой госпиталь я помещен.

— Да, — подтвердил я. — Меня сбила машина.

Сагра бросила на меня испуганный взгляд.

— А ты не думаешь, что тебя могут сбить еще раз? — спросила она.

— Если и собьют, то надеюсь, по крайней мере, что хотя бы не той же самой машиной, — попытался отшутиться я.

— Я страшно напугана, — призналась Сагра. — У меня предчувствие, что следующая на очереди я.

— Держись подальше от дорог и от автомобилей, — посоветовал я.

— Гиммель Гора больше вообще не разговаривает со мной, а Гранж не оставляет одну. Он сказал, чтобы я ничего не боялась, поскольку он агент Забо.

— Так я и предполагал, — сказал я. — К тому же он, наверное, и есть тот самый лихач-водитель, по чьей милости я оказался здесь.

— Я хочу назад, в Орвис, — произнесла Сагра с тоской.

— Следи за тем, что говоришь, милая, — предупредил я.

Она глянула на меня широко раскрытыми, полными ужаса глазами.

— И ты тоже? — воскликнула она.

— Нет-нет, — заверил я девушку. — Но стены тоже имеют уши.

— Расскажи мне честно, что случилось, — попросила Сагра. — Я хочу знать.

Я покачал головой.

— Я тебе все сказал: меня сбила машина. Что еще ты хочешь знать?

— Хочется верить, что ты не врешь, — промолвила она задумчиво. — Я, наверное, наболтала много лишнего, но я так издергана… Если мне не с кем будет поделиться своими переживаниями, я просто сойду с ума.

Сейчас Сагра не лгала, я видел это ясно. Но жалости к ней во мне не было. Предательство — страшная штука, и расплата за него тоже ужасна.