Танец для ледяного мага (СИ)

Пролог

Двенадцать лет назад…

Мэтт

"Сегодня моей начертанной исполняется десять лет", — подумал я и скривился. Глянул на приготовленный для Инги подарок — огромный кукольный дом — и снова пожалел сам себя — тащиться на детский праздник, где будет десяток ее подружек с танцев, и провести там весь вечер, — что может быть хуже? Ответа у меня не было.

Хорошо хоть, мелкая слегка поумнела и больше не просит прилюдно изобразить ей ледяной цветок или корону, как у снежной королевы. А то, когда была помладше постоянно надувала губки на мои отказы.

Как бы я не хотел ещё потянуть время, но большего опоздания мне просто не простят.

Схватил упакованный в огромную прозрачную коробку подарок двумя руками и, ногой открыв дверь дома, вышел на улицу. Вдохнул терпкий морской воздух. Море сегодня неспокойно, но для конца ноября это норма.

Кое-как загрузил подарок в багажник и поехал на отбывание обязательного мероприятия.

Приехал, естественно, самым последним. Несмотря на ноябрь месяц, погода стояла солнечная и довольно теплая — не меньше десяти градусов. Так что, видимо, гости нагуливали аппетит, и лужайка перед домом была полна маленьких пёстро одетых детей, с которыми занимались два аниматора. Меня они не видели, поэтому, я откровенно надеясь на чудо, решил проскользнуть мимо них.

Три раза ха! Стоило мелкой бросить взгляд на калитку и увидеть там меня, как издав просто дикий вопль:

— Дядя Дима приехал! — она с разбегу запрыгнула мне на шею.

Хорошо, что подарок я, наученный опытом, успел шустро отставить подальше.

— С днём рождения, Ириска! Расти большой, но подольше. Самых крутых тебе подарков и самых весёлых подружек!

— Спасибо, дядя Дима, — она спрыгнула, мельком взглянула на подарок, потом на аниматоров, и… осталось стоять рядом, держась за мою руку.

Я вздохнул:

— Ириска, а гости? Не хочешь присоединиться?

— Неа, — мотнула мелкая своей пышной шевелюрой, сдерживаемой лишь меховыми наушниками, — я хочу с тобой постоять.

— Но я думал найти твоих маму с папой.

— Они в доме, — Инга с готовностью потянула меня за собой, — пойдем, я отведу.

Оставив аниматоров заниматься гостями, мы с виновницей торжества зашли в дом.

— Дима, — из кухни вынырнула Катерина, вид которой всегда вызывал у меня сожаление о несбывшимся, — рада тебя видеть! Раздевайся, пойдем выпьем кофе, пока нас не накрыло монгольским нашествием.

Потом обратилась к дочери:

— Котенок, а как же девочки? Некрасиво бросать гостей. Беги к ним, скоро привезут пиццу.

Инга упрямо мотнула головой и остались стоять, прижавшись к моей руке. Катерина подняла глаза на меня, и наши взгляды пересеклись. Ни мне, ни Кате, ни тем более Ворону не нравилась такая привязанность девочки ко мне. Дай ей волю, она от меня весь вечер не отойдет. Пришлось применять запрещённые методы. Опустился на корточки перед девочкой и сказал:

— Ириска, надо идти к гостям. Обидишь их, и они больше не придут.

— Ну и пусть, — не сдавалась малая, — мне все равно с ними не так интересно, как с тобой.

Бросил жалобный взгляд на Катерину, но она только плечами пожала. Инга сейчас ее все равно не послушается. Вся надежда на меня.

— Давай так, — предложил я обречённо, — ты сегодня уделяешь внимание гостям, а за это я свожу тебя в парк развлечений.

— Когда? — мигом спросила девочка.

— На следующих выходных. Устроит?

— Долго ждать, — насупилась Инга, но потом ей что-то пришло в голову, она посветлела и, крикнув уже на бегу, — хорошо, только на весь день! — девочка убежала к своим гостям.

— Все как обычно, — констатировал Ворон, спускаясь к нам со второго этажа. Уверен, что он стоял там давно, специально, чтобы услышать весь разговор.

— Да, сам видишь, — сказал я, обмениваясь с ним рукопожатиями.

— Мэтью, если ты не против, поднимемся ко мне в кабинет. Я хочу поговорить с тобой об этом.

— Без проблем, — кивнул я и бросил вопросительный взгляд на его жену. Однако та в ответ лишь встревоженно нахмурилась.

Ворон заметил и это:

— Мы же обсудили все, милая.

— И я все ещё не уверена, что так будет лучше.

— Вот и спросим у него самого.

— Хорошо, — кивнула Катя, но тревога из ее глаз не исчезла. Но тут у ворот просигналила машина доставки, и Катя сорвалась встречать еду для детей.

Ворон сделал приглашающий жест и первым поднялся по лестнице. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

В кабинете, разлив по кружкам чай, Ворон не стал садиться за стол, явно не желая придавать разговору излишнюю официозность. Вместо этого, он сел рядом со мной на диване и сразу перешёл к делу:

— Мэтью, послушай. Мы с Катей это несколько раз обсуждали, и, пусть она не совсем согласна, другого выхода я не вижу.

— Ты о чем сейчас? — сказал я, отпивая горячий напиток.

— Об Инге, конечно. Девочка слишком к тебе тянется. Мы оба считаем, что это не пойдет на пользу ни ее становлению, ни вашим будущим отношениям.

Последние слова Ворон произнес резковато, но я его понимал. Сложно представить, что когда-нибудь Инга вырастет и станет взрослой женщиной. Я, например, не мог.

— И что ты предлагаешь?

— Ты вполне мог бы совершить новый виток.

Не могу сказать, что сам не думал об этом. В стране я уже двадцать с небольшим лет. Вполне подходящее время для смены жительства. Но мне почему-то казалось, что именно Ворон с Катериной будут против.

— Мог бы, — медленно проговорил я, размышляя.

— Я даже уточнял у Антуана, смогут ли они ускорить процесс, если ты решишься.

— И что он ответил?

— Ответил, что можешь выезжать хоть сегодня. Чистильщиков он пришлет сразу.

— Вот как. Быстро, однако.

— Меня очень беспокоит душевное состояние дочери. Она буквально зависит от тебя. Это не нормально.

— Хорошо, я понял, — хмыкнул я и поднялся, — пойду паковать вещи.

— Есть идеи для переезда?

— Давно хотел пожить у по-настоящему теплого моря.

— Европа, надеюсь?

— Думаю да, до вечера определюсь.

— Спасибо, Мэтью. Когда-нибудь ты меня поймёшь.

— Тебе не за что извиняться. Это правильное решение.

У меня действительно будто гора с плеч свалилась. Щенячья привязанность Инги тяготила. И пусть она была действительно самым милым ребенком из всех, что я видел, быть нянькой — это очень утомительно. Даже отпадающая необходимость провести с ней выходные — и та невероятно радовала!

Тем не менее, мысль о том, что девочка расстроится или, не дай боги, заплачет, царапнула душу.

— Я обещал ей поход в парк. Сводите?

— Конечно, — кивнул Ворон, — не переживай. Она ещё ребенок. Попереживает и забудет.

Наверное, я эгоист, но садясь в машину, я уже не думал о мелкой. Все мысли были заняты выбором, куда мне лучше податься.

Год назад…

— Нашей дочери завтра двадцать два, — мрачно обронила красивая молодая женщина, обернувшись к своему мужу.

— Ну да, — с улыбкой ответил тот, притягивая ее к себе.

— Она станет совершеннолетней!

— Точно.

— Как ты можешь быть так спокоен, Инга ведь ещё совсем девочка!

— Конечно, для нас она всегда будет маленькой. Что ты распереживалась, милая?

Супруги только вышли из ресторана, где обговаривали последние детали меню на завтрашний праздник. Сюрприз — вечеринка на пятьдесят гостей. В основном товарищи дочери по университету, подруги из танцевальной студии, но будут и немногочисленные друзья семьи — одаренные. Но главное, что приедет Мэтт.

Инга его начертанная. Совет Старших подтвердил пару, но родители девочки решили по-своему. Когда малышке исполнилось десять лет, ее отец уговорил, читай заставил, Мэтта сменить страну, начав новый виток, и не показываться дочери на глаза до ее совершеннолетия. И даже после него, тот не станет сообщать о решении Совета. Все в его руках — сможет добиться взаимности, значит, быть тому, нет, так и не надо.

Другое дело, что уехал Мэтт с радостью и, как будто, возвращаться не очень-то стремился. Когда Инга была маленькой, ледяной маг держался с ней подчёркнуто отстраненно, даже с опаской, не забывая, однако, прихватывать подарок для мелкой при каждом появлении в гостях у Дэмьяна и Катерины — его друзей и родителей девочки.

Малая же души не чаяла в щедром и добром папином друге, который умел создавать прозрачные ледяные фигурки и разрисовывать стекло сказочными узорами. Ждала его отчаянно, а когда он появлялся — ходила за ним как приклеенная. Родители не знали, что и думать. То ли так действует начертание, то ли это просто детская влюбленность.

Так или иначе, но это стало причиной, по которой они решили дистанционировать общего друга, навещая его при каждой возможности. А Инга перестала вспоминать мага, лишь будучи уже подростком. Серьезно увлеклась танцами, стала уделять больше внимания учебе и общению с друзьями. Про Мэтта она не заговаривала лет с тринадцати, и Катерина с мужем решили, что ребенок благополучно перерос первую детскую влюбленность.

Следующий день…

Я знала, что без большого праздника мое совершеннолетие обойтись не может, но мои конспираторы были настроены серьезно, умудрившись организовать все действительно в тайне.

С самого утра настроение было просто в отрыве от меня — где-то в облаках. Я знала из подслушанного еще в далеком детстве разговора, что мой суженый, моя пара, мой будущий муж вернется именно сегодня. В своем девичьем дневнике, я считала дни до этой даты, и таяла от мысли, что наконец увижу его. Знаю, что он ни капли не изменился — остался таким же чертовски красивым блондином с лукавой улыбкой. Одаренные не меняются до самой смерти, которая наступит еще очень нескоро.

Я помню нашу последнюю встречу так хорошо, будто и не прошло с тех пор двенадцати лет. Он исчез так внезапно, так неожиданно и так болезненно, что от горя я несколько дней даже не могла есть. Начала только потому, что у родителей тоже кусок в горло не лез из-за моих переживаний. На мои расспросы они тогда отвечали очень обтекаемо — так нужно, вы обязательно встретитесь и все тому подобное. И, чем больше я спрашивала, тем мрачнее становились они. Я перестала, когда до меня это дошло. И стала получать гораздо больше информации из случайно оброненных слов, недоговоренных фраз, а иногда и откровенно подслушанных разговоров.

Мне казалось, что поступать со мной так — кошмарная несправедливость, ведь Мэтт — моя пара, и я имею право все знать о нем! Но родители были явно обеспокоены, и я молчала из любви к ним. В какой-то момент они расслабились, решив, что я полностью забыла своего ледяного мага. Наивны верующие.

Естественно, что всю первую половину дня я потратила на то, чтобы первое впечатление у будущего мужа было незабываемым. Все одаренные красивы, но я сегодня была идеальна.

До ресторана, который мне только утром назвали родители, я приехала с небольшим опозданием. Просто выбор помады неожиданно занял слишком много времени. Накрасить бордовым в тон платью? Нежно-розовым, чтобы подчеркнуть мою юность? А может выбрать более естественный темный тон, чтобы казаться старше? А в итоге просто нанесла блеск.

Торопливо вбежала в зал, надеясь увидеть долгожданного гостя, но в зале были только родители — папа, как обычно обнимает маму сзади, а она доверчиво льнет к нему. Сколько бы не смотрела на них, их искренняя любовь и привязанность друг к другу трогает до слез. Уверена, что и у меня с Мэттом будет также!

Не успела дойти до родителей, как администратор включил поздравительную музыку, и из-за портьер как горох посыпались гости, вопя нестройным хором поздравления.

Улыбнулась с детским восторгом, который притуплялся только пониманием, что разглядеть в толпе Мэтта никак не получается. Все гости как будто задались целью подойти ко мне одновременно, наперебой высказывая пожелания счастья, благополучия, любви и прочих милых вещей, что подходят девушке моего возраста. Сразу же дарили и подарки. В основном одноразовые банковские карточки с денежными суммами. Мельком глянув на парочку, я поразилась суммам. Совершеннолетие в сообществе считается очень знаковым праздником, поэтому подарки были очень щедрыми. Благодарила, обнимала и убирала в сумочку все, что в ней могло поместиться, и отдавала официанту то, что не могло.

Наконец, поток желающих поздравить меня иссяк, и возникшие из ниоткуда официанты стали рассаживать гостей. Общего стола не было — гостей рассаживали по несколько человек за круглые столики. Был лишь один большой стол для меня и моих друзей. Я огляделась в последний раз, но Мэтта так и не увидела. Настроение упало. Неужели я ошиблась? Может он и не должен был появиться именно сегодня? Постаралась вернуть улыбку на лицо, чтобы не расстраивать родителей и гостей, но с каждой минутой сохранять восторженный вид становилось все сложнее. Я послушно последовала за официантом к своему месту и села, рассеяно отвечая на вопросы и комплименты друзей.

Дождалась, пока мне нальют шампанского в узкий прозрачный бокал, и сразу отпила половину, стараясь унять сумбур в голове. Потом меня будто окатило теплой волной, и я вскинула глаза. В широком проёме входной двери стоял мой будущий муж. Высокий, широкоплечий, шикарно одетый. Настолько красивый, что во рту пересохло. Я перевела взгляд на девушку около него и из моего пересохшего рта раздался сдавленный вскрик — его спутница была невероятно красива — тоненькая изящная блондинка, прижимающаяся к моему любимому так тесно, что в природе их отношений не оставалось никаких сомнений.

Глава 1 Инга

Из клуба я вышла одной из последних. Запахнула плащик — тонкий, изящный, но с автоматическим электропрогревом, подстраивающимся под окружающую температуру и влажность. Дорогая вещица из моей прошлой жизни. Сейчас я ни за что не стала бы тратить такие деньги на одежду. Пусть хоть объемный пуховик или искусственная шубка — все равно. Но плащик был куплен давно, и грех было им не пользоваться.

Квартиру я снимала неподалеку — буквально в пяти минутах неспешной ходьбы, но идти туда не хотелось. Если бы Тома вернулась от родителей, я бы неслась вприпрыжку, преодолев расстояние до дома в рекордные две минуты. А так пошла не торопясь, вдыхая ещё холодный, но уже пахнущий весной воздух ночной столицы.

Дома разогрела готовый ужин, взяв первый попавшийся, даже не взглянув на упаковку. Оказались — равиоли с сыром. Отлично. Готовая еда в безликих упаковках. То, что надо для сбежавшей из дома истерички.

Мрачно усмехнулась своим мыслям. Потом приняла таблетки от бессонницы и отправилась в нашу общую с Томой спальню. С утра у меня занятия, днём частные подработки, а вечером работа в клубе. Я уставала как собака, и бессонница мне не грозила. Таблетки нужны совсем от другого. Нельзя, чтобы мама нашла меня во сне с помощью своих способностей.

Уже лежа в кровати, балансируя на грани сна, почувствовала ее тоску и зов. Но нет, я не готова. Ни объяснять, ни объясняться. Прости, мама. Теплые слезинки прочертили дорожки по щекам и впитались в подушку. Но этого я уже не почувствовала, провалившись в темный спасительный сон.

Утро застало меня как всегда врасплох. Наскоро умывшись и закинув в себя очередной контейнер еды, на этот раз с какой-то кашей, я ринулась к компьютеру. Схватила шлем, загрузила программу и спустя три минуты уже была на занятии. Сегодня только теория, а вот завтра придется тащиться в институт.

Моя мечта — это собственная танцевальная студия. И ради этой цели я весь год работаю как на галерах, откладывая каждую копейку. Всю жизнь занимаясь танцами, я не видела себя ни в чем в другом. Но, чтобы открыть свою студию, одного умения танцевать недостаточно. Поэтому сейчас я заканчиваю последний курс педагогического факультета. Причем второй раз, но мне нужны документы именно на новое имя.

Отбросила грустные и неконструктивные мысли и сосредоточилась на занятии по физиологии. Виртуальная реальность (помню, как перед началом занятий я, невесело улыбаясь, покупала шлем производства папиной компании. Надо же, выручку сделала. Папа, зацени) позволяла получать от занятий максимум. Вот и сейчас, слушая лекцию по кровеносной системе, я на виртуальном манекене могла проследить каждый сосуд от сердца до кончиков пальцев и обратно.

К концу трехчасового занятия первой сдалась попа. Сидеть стало совершенно невыносимо, перекатывание с бедра на бедро уже мало помогало. Вспомнила свое полукапсульное кресло в доме родителей, но без сожаления, лишь с лёгкой грустью и досадой на собственное — обыкновенное компьютерное. Недорогое, прочное и по карману простой студентке. К счастью для попы, а, следовательно, и меня, лекция закончилась.

Торопливо переодевшись, я поспешила на первое в расписании частное занятие.

— Инга! — восьмилетняя Соня пылко обняла меня. Ее мама только хмыкнула, глядя на этот чистый детский восторг.

— Привет, кроха, — я постояла, чувствуя привычную неловкость от такого открытого проявления чувств, затем потянула девочку в зал. Это занятие я проводила в доме родителей Сони, в прекрасно оборудованном частном зале.

— Давай, Соня. Сегодня нужно особенно постараться.

— Из-за конкурса? — девочка, ещё непривыкшая к выступлениям, скривилась.

— Да, из-за него, — рассмеялась я и постаралась ее подбодрить, — я уверена, что результаты будут ещё лучше, чем прошлый раз. Ты — умничка.

Заниматься с Соней мне нравилось, да и оплата была более чем достойная, а вот следующие три урока — это групповые занятия в танцевальной студии при большом спортивном центре. Оплата невысокая, мотивация у детей средняя — родители водят малышек сюда просто потому, что другие кружки дальше или дороже. Но даже среди этих деток мы организовали несколько приличных ансамблей. Для меня это все опыт, а он бесценен.

После занятий я успела заскочить домой, быстро перекусить, принять душ и собрать сумку. В такие моменты я тихо радовалась, что клуб находится рядом с домом, и мне не предстоит очередной забег по подземке. Я — мышка в лабиринте — глупая маленькая рыжая мышка, пытающаяся сбежать от себя.

Клуб с претенциозным, но оправданным названием "Эксклюзив" ещё не открылся для гостей. Я вошла через вход для персонала и сразу прошла в гримерную. Заняла свободное кресло и, не торопясь, наложила макияж — яркий и вызывающе-бесстыдный. Пухлые губы с влажным блеском; синие глаза, ставшие ещё больше и таинственнее благодаря косметике; мерцающее перламутром тело. Сегодня у меня один индивидуальный выход и один парный. Вся моя мимика, все телодвижения до мельчайших подробностей будут отображаться на гигантских экранах по всему залу, поэтому небрежность не допустима.

Я почти закончила приводить себя в товарный вид, когда в комнату, одна за другой, впорхнули мои коллеги — Солнце, Ева и новенькая девочка Ада. Именно с ней сегодня я танцую парный.

— Лекса! Ты, как обычно, раньше всех! — Солнце одним движением перетекла ко мне и поцеловала воздух у щек — берегла мой труд.

— Привет, Солнце, привет, девочки, — я привстала, чтобы получить порцию обнимашек от каждой. Наш коллектив, хоть и женский, но дружный. Нам просто нечего делить. Мы встречаемся здесь четыре раза в неделю для работы, ещё один-два раза для репетиций и потом расстаёмся довольные друг другом. Ни их, ни меня совершенно не интересует кто есть кто вне клуба. Мы даже по именам друг друга почти не называем, только по сценическим никам.

Пока девочки красились, я переоделась. Облегающее боди телесного цвета с таким же перламутровым блеском, как и на теле — это компромисс между тем, что хочу носить я и тем, чего не хочет видеть на мне менеджер. Сверху крохотные черные шортики и черный же топ с длинною, ниже пояса шортиков, бахромой. Первый танец — парный. Раньше я танцевала с Томой и, хотя новенькая девочка была пластичной и гибкой, я очень надеялась на скорое возвращение подруги.

Солнце и Ева ушли раньше — танцевать произвольный на платформах, а мы с Адой размялись и сделали прогон в тренировочном зале за сценой.

Когда публика достаточно разогрелась, Ник — наш бессменный менеджер, сделал знак готовиться.

В зале погас свет, и мы с Адой заняли свои места на сцене — друг напротив друга. Зазвучала музыка — сначала медленная и тягучая. Также медленно стало светлеть, и мы начали свое выступление.

Синхронные, зазеркаленные движения, мягкие выпады, сильные прогибы — все плавное, тягучее. Руки легли на собственные бедра, скользнули выше, забираясь под бахрому, потом ниже по животу, задержавшись внизу. Все это отработано до мельчайших подробностей в виртуале и в зале.

Потом музыка будто взрывается и мы, отмерев, делаем синхронное сальто назад, а дальше следует вакханалия — бахрома на моем топе просто не успевает опуститься, демонстрируя то, что зрители принимают за обнаженную грудь. Из-за мельтешащих тонких нитей обман сложно разглядеть даже на огромных экранах по периметру, а вблизи не сможет оказаться даже случайный зарвавшийся клиент — сцену окружают силовые экраны.

Снова пауза, и мы замираем в идентичных позах, очень близко друг от друга. Затем, вместе с плавной, чувственной мелодией начинаем ласкаться друг к другу — лёгкими касаниями, нежными поглаживаниями. Опустившись передо мной на колени, Ада делает вид, что целует мой живот, затем кладет руки на кромку моих шортиков и начинает медленно стаскивать их вниз. Я прогибаюсь в пояснице, поддавшись к ней бедрами. Настолько сильно, что почти касаюсь пола, нарушая все законы тяготения. Как бы эффектно это не смотрелось со стороны, в реале такое повторить смогут только профессиональные танцовщицы, тренирующиеся по несколько часов в день. Да и вся страсть мигом улетучится от титанического напряжения мышц.

Когда верхний край моих шортиков доходит до промежности, свет гаснет. Но в этот самый момент, за секунду до темноты, я замечаю Его. Тут же теряю равновесие и падаю, к счастью, уже не видимая зрителям.

Ада буквально тащит меня за кулисы, я бреду за ней, спотыкаясь, отчаянно пытаясь убедить себя в том, что это невозможно. Мне показалось, это не мог быть он. Пожалуйста, только не он, только не сейчас.

— Лекса, девочка, что с тобой? — голоса подруг были полны искренней заботы, и это помогло. К тому же, я практически убедила себя, что мужчина мне померещился. Но, даже если нет, он никогда меня не узнает. Я поменяла имя и внешность. Последнюю настолько кардинально, что любой пластический хирург обзавидовался бы.

— Все хорошо, правда, — улыбнулась я в встревоженные лица, — просто забыла поесть, немного голова закружилась.

— Ничего себе — немного, — с сомнением произнесла Ада, — ты просто упала прямо на сцене.

— Может пойдешь домой? — вклинилась в разговор Солнце, — мы подменим, а Ник прикроет.

Искушение согласиться, конечно, было, но снова бежать? И от кого? От собственного страха? Ну уж нет.

— Спасибо, Солнышко. Правда, спасибо, но я в норме. Сейчас отработаем произвольные, потом выйду соло и тогда домой, может действительно, уйду чуть раньше.

— Ну смотри сама. Если что — дай знак, мы подменим.

Улыбнулась им так тепло и лучезарно, как могла. Они, правда, прелесть.

Пятнадцатиминутный перерыв мы с Адой использовали, чтобы освежиться и переодеться. На сцене сейчас Ева с Солнцем, снова на платформах. Потом туда заберемся мы, а девочки отдохнут и сменят костюмы.

Личные будут танцевать все, а в перерывах выступать на разогреве. Но последнее — это практически отдых — можно бездумно танцевать в такт музыке, а эротичность и плавность движений получается сама собой — спасибо опыту.

Несмотря на кажущуюся браваду, на платформу я поднималась с оглядкой, выискивая в толпе его длинные светлые — почти пепельные — волосы. Не увидела. Перевела дыхание и начала работать — скольжение, поглаживание груди, прогиб и кисть скользит по внутренней стороне бедра. Я отключаюсь, двигаясь на автомате. Камеры транслируют выражение лица, поэтому полуприкрытые глаза, чуть закушенная губка, язычок, скользнувший по ней — все это элементы танца, такие же естественные и сексуальные. И настолько же доведенные до автоматизма, выверенные до грамма постоянными репетициями. Работа здесь — мой основной источник дохода, позволяющий вести пусть скромную, но вполне приличную жизнь, притом откладывая немалые деньги на покупку помещения для студии.

Я, наконец, пришла в себя. Мне действительно показалось. Наверное, я подспудно так боялась увидеть его, что в итоге просто придумала.

Девочки отработали личные. Мой "Танец с волками" — это последний элемент программы. После него только произвольные, ибо зрители к тому моменту уже будут доведены до более чем нужной кондиции.

Теперь на сцене я одна. Одетая в лёгкое белое платье. Я чуть отпустила контроль над внешностью и волосы теперь вьются, как мои собственные. Девочки думают, что для этого номера я одеваю парик, но все гораздо проще. И одновременно сложнее.

Макияж тоже другой — теперь я воплощённая невинность. Под платьем из специального нетканого материала — белое простое белье. Без затей и кружев, но его очень мало, буквально самая необходимость.

Индивидуальные танцы — фишка "Эксклюзива". На создание каждого приглашается профессиональный постановщик со своей командой. В итоге получаются настоящие шедевры — зрелищные, красочные и бесстыдные.

Я выхожу на сцену на носочках, совершаю несколько балетных движений, несколько раз касаясь пола. Под моими пальцами расцветают голографические цветы, лишь дополняя приторно- пасторальную картинку. Музыка тоже нежная, плавная и трогательная.

Вскоре по углам сцены начинает клубиться тьма, собираясь в зловещие волчьи силуэты. Я все так же танцую, «не замечая» ни подступающей темноты, ни крадущихся ко мне хищников. Но вот первый из них вырастает прямо передо мной, и я замираю в испуганной позе — по-прежнему на полупальцах, закрывая ладонями лицо. Луч света теперь направлен только на меня и волков вокруг. Потом я бросаюсь бежать, лавируя между атакующими тенями. Но тех становится все больше, их прыжки все точнее. Первая успешная атака, и зверь отрывает лоскут от моего белого платья, оголяя бедро. Музыка звучит резкая, тревожная.

Ещё несколько минут моих метаний по сцене, и я практически обнажена. Осталось только мое крохотное белье.

Финальный аккорд, звери набрасываются на меня всей массой, погребая под собой, сцену заволакивает тьма в которой звучит вдруг исполненный страсти, протяжный стон. Занавес!

Я как-то видела видео этого номера. Со стороны выглядит действительно мрачновато-будоражащее. Как подсмотренный секрет, как эротический кошмар. Темные силуэты скрывают мои движения, которыми я открываю лоскуты ткани от своего практически бумажного платья, так что "раздевают" меня вполне натурально.

Я не стала пользоваться добротой девочек и отработала смену до конца, чтобы выйти одной из последних и не спеша, за целых пять минут, добраться до дома. Ещё один обычный день из моей новой жизни. Как же я хочу спать. Про Мэтью я старалась не думать, постаравшись просто выкинуть из головы его образ, каким увидела за секунду до темноты — стиснутые на перилах перед сценой руки; челюсти, сжатые так, что зубы должны крошиться от давления и глаза — цвета расплавленного серебра.

Глава 2 Мэтт

Ингу мы искали несколько месяцев. В основном, конечно Ворон, Катерина и я, но и все сообщество мы поставили на уши.

Правда, буквально на следующий день после исчезновения, Катерина позвонила и сообщила, что дочь с ней связалась. Никаких подробностей я тогда не получил, даже не знаю были ли они. Просто констатация факта — жива, здорова, решение исчезнуть приняла сама.

Но искать мы не перестали. Подключили Старших, друзей, знакомых, даже человеческую полицию. Потом прекратили по Катиной настоятельной просьбе. Не знаю откуда взялась эта уверенность, что настойчивые поиски сделают только хуже, но спорить никто не стал.

С тех пор прошел год. Однако, где бы я ни был, куда бы не заносила меня нелёгкая (а именно она была моей путеводной звездой уже много лет), я продолжал высматривать в толпе ее темно-рыжие кудряшки.

Никто не винил меня в ее бегстве. Никто, кроме меня самого. Тогда, в день ее совершеннолетия, я сделал все, чтобы оттолкнуть девушку от себя. О, я очень постарался. Но, всё-таки, на такой исход я не рассчитывал. Кто бы мог подумать, что, услышав мои слова, сказанные специально для нее — грубые, продуманные, жестокие — девочка не бросится на шею родителям, прося избавить себя от такого начертанного, а сбежит прямо с праздника, в том, чем была, прихватив только сумочку, в которой (по несчастливой случайности) были и документы, и подаренные на совершеннолетие деньги.

Я рассказал обо всем Ворону. Не в красках, конечно, но зато объяснил мотив. Мол, проклятие никуда не делась, и я не хочу подвергать опасности их дочь. И это было правдой, клянусь. Но не всей.

Я не любил Ингу. Вернее, совсем не видел в ней женщины. Когда вспоминал ее, находясь в отъезде, то представлялась маленькая девочка с рыжими непослушными кудряшками, по самые уши перепачканная мороженым. Очаровательный, трогательный ребенок, каждый раз радующийся мне как Фродо Гендальфу. И это моя будущая жена? При мысли об этом нахлынывала волна такого отвращения и стыда, как будто меня уже застали на горячем и обвинили в педофилии. Не удивительно, что вспоминать и думать о ней я старался как можно реже.

Вместо этого, я втянулся в работу. Наше семейное дело — сеть кинотеатров по всему миру — всегда требовало внимания, и я помогал, в меру сил, брату и отцу. А когда уехал из приморского городка, начав новый виток в Испании, понял, что вовлечён недостаточно, чтобы выбросить из головы, хоть и на время, дорогих мне людей. Таких дорогих, что находиться рядом с ними было больнее, чем поодаль.

Первый клуб я открыл совершенно случайно. Просто в Милане встал вопрос о покупке здания у конкурентов. Решили всё-таки выкупать, но открывать свой же сетевой кинотеатр поблизости смысла никто не видел. Мысль о клубе пришла мне тогда внезапно, но засела глубоко. А когда Ворон представил на очередной выставке новый голографический проект своей фирмы, пазл сложился.

Открытие клуба в Милане, с феерическим шоу, в котором были задействованы талантливейшие профессиональные танцовщицы, произвело фурор. Современная техника позволяла творить на сцене настоящую магию, на которую никто не жалел денег. В первый же месяц клуб принес больше дохода, чем вся итальянская сеть кинотеатров вместе взятая.

Естественно, что на этом я не остановился. На сегодняшний день я владел как минимум одним клубом в каждой европейской столице, появляясь в них спонтанно, без предупреждения, в качестве обыкновенного посетителя. После таких ревизий очень часто происходила смена кадров, но никогда без подробных разбирательств.

В этот раз я пришел в "Эксклюзив". Прошел по карте обычного vip-клиента. Свое инкогнито я ценил и берег, понимая, что стоит хоть раз засветить документы, как все администраторы будут знать меня в лицо. И тогда — прощай возможность взглянуть на свой бизнес изнутри. Если я обнаружу что-то, что мне не понравится, то этим займётся головной офис. А я, в итоге, получу готовый доклад и приму решение.

Взял виски, попросил меню и прошел в забронированную заранее зону с отличным видом на сцену (перед которой практически не осталось свободных столиков) и большую часть зала.

Сцена пока была пуста, лишь две девочки танцевали на платформах, приподнятых над ней. Огромные экраны, установленные по всему залу, демонстрировали их отточенные, плавные движения, прекрасные юные лица и полуобнажённые тела. Пока все шло так, как нужно.

Наконец, сцену заволокло тьмой. Шоу начинается. Я придвинулся ближе к стеклу приват-зоны, чтобы видеть не только само представление, но и эффект, оказываемый на аудиторию. Каждый, абсолютно каждый, мужчина в этом зале должен не отрываться от зрелища на сцене. Иначе я зря плачу бешеные деньги либо постановщикам, либо танцовщицам.

Освещение усилилось, и на сцене обнаружились две девушки, одетые в короткие шорты и топы с бахромой. Блондинка и брюнетка. Каждая одета под цвет волос. Видимо, что-то на тему борьбы и единства противоположностей.

На миг на месте длинноволосой брюнетки, мне привиделась Катерина. Но камера выхватила лицо девушки крупным планом, и я судорожно выдохнул. Ошибся. Однако напряжение, появившиеся в груди никуда не делось. В паху тоже стало болезненно тесно, и такое притяжение означало как минимум одно — девушка одаренная.

Наверное, постановка была хороша. Наверное. Бросив взгляд на столики, я ревностно отметил, что все присутствующие действительно не отрываются от сцены. И мне казалось, что все эти похотливые жадные взгляды устремлены именно на девушку в черном, что бесстыже ласкала себя, изгибаясь так, будто в ее теле совсем не было костей.

Медленную невыносимо тягучую мелодию сменила резкая, отрывистая музыка, буквально раскидавшая танцовщиц в разные части сцены. Неожиданно я обнаружил себя внизу, вцепившегося в поручни барьера. Все это время, как мне казалось, я не отрывал взгляда от беснующейся на сцене фигурки в чертовски короткой одежде. Я видел ее перед собой, когда бежал по лестнице, когда лавировал между столиками, пробираясь к сцене. Казалось, что даже закрой я глаза, она все равно будет извиваться передо мной.

Я смотрел, надеясь хоть на мгновение поймать ее взгляд, и, за секунду до конца танца, мне это удалось. Потом свет погас, и мне осталось лишь гадать — действительно ли глаза ее удивлённо распахнулись, встретившись с моими, или мне это только показалось.

Ещё несколько минут я стоял у барьера, приходя в себя. Для начала, с некоторым трудом, отцепил пальцы от ледяного поручня. Эта новость неприятно поразила меня — я думал, что покончил с неконтролируемыми выбросами магии больше двадцати лет назад. Потом пришла мысль, что неплохо было бы также охладить голову и ту часть тела, что никак не желала успокаиваться, напоминая о себе болезненной пульсацией.

Однако, когда девчонки не было поблизости, думалось всё-таки лучше. Для начала нужно узнать кто она. Просматривая личные дела персонала, я ничего особенного не заметил. По крайней мере, внимания не обратил. Идти сейчас к менеджеру и засветиться — верх глупости. Гораздо проще добраться до компьютера и пересмотреть личные дела ещё раз.

Я взял себе двойной виски в баре и вернулся в приват-зону с тонированным стеклом. Когда девчонка вышла на разогрев на платформу, простоял все это время у стекла, кажется, забыв, как дышать. Я знал, что впереди у нее ещё индивидуальная программа и ждал ее со смесью жгучего нетерпения и внезапно вспыхнувшего собственнического инстинкта.

Глянул на расписание. Танец с волками. Звучит многообещающе.

Она вышла на сцену совсем другой. Более естественной и намного более манящей. Хрупкая, чистая, невинная. В очень лёгком светлом платье и с вьющимися темными волосами. В сердце кольнуло.

Подавил острое желание включить экстренную эвакуацию клуба и мрачно уставился на сцену. Происходящее в самом зале меня больше не интересовало.

Когда выступление закончилось, я откинулся на спинку кресла, сжимая в руках замороженный алкоголь.

Самым сильным чувством из той ядерной смеси, что бушевала во мне, была злость. На нее. За то, что выставляет напоказ свое совершенное тело. За то, что вообще выбрала такую работу. Одаренные не нуждаются в деньгах, они застрахованы от нужды накопленными веками состояниями. Значит, это ее прихоть, желание пощекотать нервы.

Я злился и на себя. За то, что реагирую как зверь в период гона, до потери контроля, до боли в чреслах. И все из-за какой-то незнакомой танцульки? Чертова девка.

Тут меня озарило. Она — суккубка. Не настоящая, конечно, просто название, но о существовании такого дара я знал. Энергия, выделяемая этими одаренными, вызывает сильное сексуальное влечение. Вот и ответ. Сейчас, когда я не видел девчонку, это казалось очевидным.

Но всю информацию о ней я раздобуду. Одаренная, не связанная обязательствами? Развлекающаяся сама и развлекающая публику? Посмотрим, что ты за птичка.

Глава 3 Инга

По воскресеньям я всегда звонила родителям. Безумно по ним скучала, но вернуться не была готова. Если не сломалась в самые сложные первые месяцы, то теперь, когда до вожделенной цели осталось так немного, тем более справлюсь.

На всякий случай запустила блокировку отслеживания, одела шлем и зашла в чатрум. Родители уже были там, ожидая меня. Порывисто обняла их обоих.

— Котенок, как ты? — сказала мама, заглядывая в глаза. Как будто можно что-то увидеть на лице анимированного персонажа. Но мама, пожалуй, могла.

— Все отлично! Учусь, работаю. Отдыхать не забываю тоже. В общем, настоящая студенческая жизнь, — бодро отчиталась я.

Я старалась не обманывать родителей больше необходимого. Даже если они смогут выяснить место учебы, это ничего не даст. Никто не знал, как сейчас выглядит Инга Воронич. Иногда мне казалось, что что ее и вовсе не существует. Есть только Александра Еремеева, синеглазая брюнетка двадцати двух лет от роду.

Я так привыкла контролировать свою внешность, что делала это легко и не задумываясь. Представьте, что вы должны (неважно по какой причине) поджать пальцы ног и постоянно удерживать их в таком положении. Это сложно поначалу, потому что приходится контролировать себя каждую минуту, но потом становится нормой. Только есть опасность навсегда остаться калекой со скрюченными пальцами. В моем случае — никогда не вернуть себе прежний вид.

Никто не знал об этой моей способности. Она проявилась совершенно случайно, под влиянием стресса, когда я сбегала от мужчины, которого боготворила с самого детства.

Изменить имя и фамилию мне помог Станислав. С одной стороны, он мой дальний родственник и крестный, так что отказать не смог, с другой — ни папа, ни Мэтт к нему не обратились бы. Да если и обратились, не те у них отношения, чтобы Стан с лёгкостью ответил хоть на какие-то вопросы. Да и жил он теперь в Германии в новом витке и под новым именем Стэнфорд.

Благодаря Стану, взявшему на себя все расходы по оформлению новых документов, большая часть денег осталась при мне. Стечением обстоятельств на руках у меня на тот момент оказалась достаточно приличная сумма. Ещё больше наличных я сняла со своего счета в ближайшем банкомате.

Так что денег хватило, чтобы оплатить весь курс выбранного факультета, и на первое время снять комнату. Все остальное я отложила на студию.

Экзамены за первые три курса педагогического факультета я сдала экстерном. Что-то пересекалось с первым высшим, что-то просто выучила, благодаря практически фотографической памяти, доставшейся от мамы.

— Ммм? — я поняла, что задумалась и пропустила папин вопрос. Оказалось, что не вопрос, а напоминание.

— Помни, малыш, что всегда можешь воспользоваться своим счётом. Я по-прежнему перевожу туда деньги. Это ни к чему тебя не обязывает. Мы не будем искать тебя, раз ты не хочешь этого.

— Я вас очень люблю. Но мне нужно время. Я хочу найти себя. Попробовать что-то своё. Доказать, что я тоже чего-то стою. Что я не приложение к родителям. Или мужу.

— Мы понимаем, котенок. У нас вся жизнь впереди. Будем ждать столько, сколько нужно.

И даже не слова не сказали, что из-за меня всячески оттягивают новый виток, запланированный сразу после моего совершеннолетия. Мои родители — святые, думала я, выключая компьютер. Я и в детстве была неугомонным ребенком, и сейчас продолжаю мотать нервы. Правда, их деньгами я пользоваться не планировала. Сумму, достаточную для покупки собственного помещения, я практически скопила, спасибо работе в "Эксклюзиве". Платили в клубе действительно хорошо. За такое же количество часов преподавателем танцев, я получала раз в десять меньше. К тому же, не буду лукавить, работа мне нравилась. И разработка номера, и репетиции, и, конечно, бешеный выброс адреналина при самом выступлении. Но, как только встану на ноги, с клубом завяжу. Ничего аморального я не делала, но танцующий в нижнем белье преподаватель — это как-то не комильфо.

В холодильнике оставалось всего несколько контейнеров с зелёными и желтыми маркировками. Ну, правильно, ужин я ем крайне редко, поэтому красных и накопилось. Достала все зелёные. Каша рисовая, каша амарантовая и омлет. Поставила разогреваться последний, сделав в голове пометку сразу после завтрака заказать доставку готового рациона к Томиному приезду.

Поела, выпила кофе, поставила посуду в стерилизатор и прошла в комнату, которую мы с Томой гордо именовали кабинетом. На сайте доставки рациона зашла в свой кабинет и чуть поправила свои данные, указав повышенные умственные нагрузки. Программа тут же пересчитала калораж, убедительно рекомендуя поднять потребление глюкозы. Ну, раз надо, значит надо. Оформила доставку недельного рациона себе и Томе через четыре дня. Скорее бы она вернулась. Я уже так по ней соскучилась.

Сегодня единственный день в неделе, когда я могу позволить себе расслабиться. Вечером, конечно, все равно идти в клуб, но весь день я предоставлена сама себе. Поэтому, несмотря на строгую экономию, по воскресеньям у меня плановый день красоты. Педикюр и маникюр делала прошлый раз, так что сегодня только релакс-программа и массаж. Как ложка дегтя — такая же плановая процедура депиляции в конце. Слава богам, практически безболезненная, но все равно неприятная. Наверное, будучи метаморфом, я могла бы обеспечить себе абсолютно гладкое тело, но постоянное поддержание облика итак расходовало мои ограниченные — из-за магического несовершеннолетия — силы.

Вот только лежа на массажном столе, под уверенными и тёплыми руками Татьяны, я позволила себе задуматься о том, что произошло в четверг. Действительно ли я видела Мэтта или мне только показалось? После того первого танца, я, сколько бы не рассматривала зал украдкой между выступлениями, больше его не заметила. Он, конечно, мог бы быть и в частной зоне, но, если заинтересовался мною, почему не стал искать контакта? В тот вечер я так сильно желала этого и также сильно страшилась.

А вечером долго ворочалась в кровати, пытаясь уснуть. Даже привычные таблетки не могли совладать с моим перевозбуждением. Стоило закрыть глаза, как передо мной вставал он. Непривычно взъерошенный, небритый, с горящими жаждой серебряными глазами. Потом меня окатило холодной волной. А вдруг он смотрел вовсе не на меня, а на Аду? Эта мысль вконец разрушила мое душевное равновесие, и я отправилась на кухню — пить кофе, к которому меня приучила мама, а потом в горячую ванну в попытке вернуть сон и спокойствие.

Не видела я Мэтта и в следующие два дня. И потому, наконец, смогла до конца убедить себя в его нереальности и расслабиться.

Вечером в клуб я пришла, как всегда, одной из первых, чтобы без паники и ажиотажа привести себя в порядок. Но практически на входе меня перехватил Ник.

— Лекса, детка, ничего не хочешь мне рассказать?

Я растерялась:

— Н-нет. А что случилось?

Он изучающие посмотрел на меня:

— Может, конечно, и ничего, но…

— Ник, прекрати! — я стукнула его в плечо, — рассказывай!

— Тобой интересуется руководство. Борисыч вызывал меня к себе вчера вечером и задавал странные вопросы.

— Что значит странные?

— С кем ты встречаешься, например. Есть ли постоянные поклонники? Живёшь ли по адресу, указанному в анкете?

Я напряглась:

— И что ты ответил?

— Ответил правду. Ни с кем тебя не видел; поклонники, конечно, есть; домой не провожал — не знаю. Но Борисыч довольнее не стал.

— Зачем это все, как думаешь?

— Два варианта, детка. Либо ты где-то накосячила и засветилась, либо…

— Что?!

— Либо планируют перевести в другой клуб, например. Тамара вернётся, вас станет пятеро. Так что, возможно, готовься к повышению.

Я покачала головой:

— Первое отпадает, Ник. Второе мне не подходит — мне нужно доучиться. Скорее всего — тут что-то третье. Подумай ещё. Что точно он спрашивал?

— Судя по всему, — Ник задумался, вспоминая, — Борисыча напрягли сверху. Так что, я всё-таки склоняюсь ко второму варианту. Где-то открылась вакансия и требуется твой типаж. Вот и проверяют твою благонадёжность. Но, в любом случае, Лекса, я за тебя поборюсь. Нам твою нишу тоже перекрыть некем.

Кивнула и пошла переодеваться, пока не прибежали девчата. По поводу происходящего у меня тоже было две мысли, но отличные от предположений Ника. Либо меня нашли родители, либо Мэтт мне все-таки не привиделся. Впрочем, нужно выбросить все посторонние мысли и настроиться на работу. Подумаю обо всем позже.

Сегодня, в конце вечера состоится финальное шоу недели, в котором задействованы все девушки. Хотелось бы успеть сделать прогон, но вряд ли получится. На работу, кроме меня, пришла заранее только Солнце.

Мне было чем себя занять и без прогона группового танца. Поэтому накрасилась, переоделась и пошла в тренировочный зал размяться и отработать индивидуальную программу — танец с огнем.

Глава 4 Мэтт

Про эту чёртову суккубку, что прочно поселилась в моих мыслях, снах и фантазиях, я теперь знал все, что было в ее деле. Наизусть. Александра Еремеева, двадцать два года, студентка последнего курса педагогического факультета, спортивного отделения. Специализация — тренерская работа и спортивный массаж.

Официально работает в двух организациях — в крупном спортивном центре и у меня в "Эксклюзиве". В клубе она выступает под псевдонимом Лекса.

Днём ещё подрабатывает частными уроками. Я хмыкнул. Такая работоспособность не вязалась с образом капризной девчонки, что приходит в клуб пощекотать себе нервы. Тут что-то другое. Видимо дар суккуба требует выброса, который проще сделать здесь, под защитой силового поля сцены, чем отхватить неприятностей на улице.

Но эти данные добыты моей службой безопасности, а залезть в Архив и поискать информацию среди одаренных мне никто не позволит. Прискорбно.

Живёт с подругой Тамарой Весниной, которая работает здесь же. Видимо, та и привела Лексу в клуб полгода назад. Жаль, что подруга в отъезде, и нет возможности узнать у нее больше подробностей про девчонку.

Странно, что, когда я был в "Эксклюзиве" в январе, я суккубку не видел. Хотя, возможно, Лекса тогда не была в основном составе, и выступала только в будние дни, а свои приезды я подстраивал под максимальную наполненность клуба.

Посмотрел на ее фотографию. Девчонка, как девчонка. Красивая, конечно, но у меня другие и не работают. А так, если честно, глазу не за что зацепиться — слишком правильные пропорции лица, идеальная кожа, прямой нос — прямо модель для классической живописи, а не человек. Но, стоит мне увидеть ее в живую, и все это вылетает из головы, сметенное единственным желанием — обладать.

Завтра я улетаю. График проверок расписан на несколько недель вперёд. Я итак первоначально планировал вылет на сегодня, но планы поменял, решив просмотреть и воскресные выступления. Вот же черт! Кого я обманываю? Выступления?! Так-то да, но только с одной конкретной исполнительницей. Моя работа в этот раз полетела коту под хвост. Какой может быть анализ, если девчонка только появляется из-за кулис, а мне уже крышу сносит и единственное, что удерживает меня от того, чтобы не сорваться и не изнасиловать ее прямо на сцене — это проклятое силовое поле?!

Вот и сейчас, стоило мне только подумать о ней, как в паху запульсировало настолько сильно, что тесные джинсы начали причинять ощутимую боль. Я откинулся на спинку кресла, расставив ноги, и заставляя себя думать о чем угодно, но только не об этой клятой девке. И не мог. Все мысли крутились только о ней, да вокруг нее. Я, воспринимавший любое принуждение, как вызов, сейчас превратился в раба чужой магии и собственных желаний. И за это презирал обоих — ее за специфические способности, себя за то, что не мог с ними бороться.

Завтра уеду и выброшу ее из головы. Сегодня только посмотрю на нее в последний раз. По программе у нее два выхода, так что придется пробыть здесь до конца. Сначала будет танец с огнем. Звучит так жарко и так многообещающе.

Первые два индивидуальных выступления, в которых моя девчонка не была задействована, я практически пропустил, погрузившись в мрачные размышления. Но, стоило объявить выход Лексы, и вот уже я стою у самого стекла, впившись в нее глазами.

Однако вид ее сначала заставил меня содрогнуться. Лекса играла ведьму, приговоренную к сожжению. Музыка с самого начала звучит тревожная, агрессивная. Девчонка извивается, привязанная к столбу, отчаянно сражаясь с веревками и с ужасом взирая на подбирающийся к ногам огонь.

От совершенно иррационального страха за нее у меня взмокли ладони. Усилием воли заставил себя прекратить дёргаться — огонь иллюзорный, а девчонка — отличная актриса.

Сосредоточился на шоу. Лекса, наконец, избавилась от пут и, схватив из костра два горящих факела, скакала по сцене, отбиваясь от атакующих ее теней. Одежды на ней, как обычно, было преступно мало, и вновь меня накрыло приступом ревности и раздражения.

Оторвался от нее и бросил взгляд на публику. Естественно, шоу имело успех. Все взгляды были устремлены на Лексу. Кажется, что гости забыли, как дышать.

Ну, ещё бы — мысленно усмехнулся я — чары суккуба действуют не только на меня. Но, даже понимая это, мне хотелось убить их всех. Ударить магией со всей силы, заморозить, превратить в ледяные статуи. Так сильно хотелось, что по стеклу от ладоней начал ползти морозный узор. Заметил это только тогда, когда он стал перекрывать мне обзор. И снова мне пришлось собрать всю силу воли, чтобы угомонить мысли, тело и магию.

Сдвинулся в сторону, чтобы тающий узор не загораживал вид на сцену, и досмотрел номер, стараясь не касаться стекла.

Лекса была уже практически обнажена — огонь добрался до ее одежды, превратив платье в обугленные лоскуты, абсолютно ничего не скрывающие.

Достоверность шоу зашкаливала. Странные постановки ей достаются — слишком жёсткие, слишком цепляющие, слишком откровенные.

Уеду, убеждаю самого себя. Уеду и забуду. Выкину из головы и буду обходить этот клуб стороной. Справятся и без внутренних проверок. В этот момент я свято верю, что так и поступлю. Уйду прямо сейчас и даже не оглянусь.

Тем не менее я остаюсь и досматриваю все выступления до самого финального номера, только потому, что в нем задействована моя суккубка.

В этот раз она одна из дикарок, скачущих вокруг высоких тамтамов. Из одежды на девушках только тонкие кожаные и меховые полоски, имитирующие обрывки шкур. Шикарная постановка — ритмичная, горячая. Девушки то изгибаются на барабанах, отбивая ритм ногами, то сливаются все вместе в причудливом клубке полуобнаженных тел. Только одна мысль отравляет просмотр. Вылавливая глазами Лексу, я все гадаю, есть ли белье под этой скудной одеждой? И, впервые в жизни, надеюсь, что есть.

Досматриваю до самого конца — жадно, впитывая ее образ и прощаясь с ней. Навсегда. Как бы не тянуло меня к этой девушке, я не стану делать то, к чему меня чуть ли не принуждают.

Глава 5 Инга

Тома вернулась в четверг. Рано утром, почти ночью, разбудив меня громким переливом дверного звонка. Ключи она к родителям брать не стала, опасаясь там их и оставить. Или потерять по дороге. Если бы такое произошло, не удивилась бы ни я, ни она сама. Тома обладала прямо поразительной способностью терять вещи. Правда, она потом с таким же невероятным везением их и находила.

А ещё моя подруга была шумным, весёлым и очень позитивным человеком. Только благодаря ей, я справилась и удержалась на плову первое время.

Мы познакомились в спортивном центре, куда я устроилась работать тренером по спортивным танцам. Тома вела там же группу бальников. После побега я замкнулась, стараясь сократить общение с людьми до минимума. А Тома, подозреваю, поставила себе целью меня расшевелить. Ну что ж. У нее получилось. Спустя три месяца после знакомства, мы уже снимали эту квартиру вместе. А полгода назад, когда в "Эксклюзиве" объявили кастинг, она притащила меня на него угрозами и шантажом. Я не пожалела ни разу.

— Тома! — я обняла подругу прямо в дверях, не давая ей зайти и нормально раздеться.

— Сашка! — стиснула она меня в ответных объятиях.

А потом был завтрак. Очень ранний, ещё затемно, но зато с едой не из контейнера, а с настоящей домашней выпечкой, которую Тома гордо извлекла из объемной сумки.

Обстоятельно рассказав мне все подробности своей поездки (те, что не успела сообщить при наших практически ежедневных встречах в чатруме), Тома вдруг серьезно выдала:

— У тебя что-то случилось.

— С чего ты взяла? — я постаралась улыбнуться как можно беспечнее.

— Ты слишком задумчивая. Рассказывай.

— Все хорошо, Том. Ну разве что… Несколько дней назад ко мне подошёл Ник и сказал, что меня могут перевести.

— Куда?

— Я не знаю. С тех пор Борисыч по моему поводу ничего не говорил.

— Тогда с чего Ник вообще это выдумал?

— Кто-то из головного офиса запросил по мне информацию. Ник решил, что либо я накосячила, либо отличилась.

— Так может все-таки первое? — лукаво улыбнулась подруга.

Я фыркнула:

— Я бы с радостью, просто некогда.

— Слушай, а ведь ты права. Год работаешь без нормального отдыха. Давай-ка…

— Том, — я серьезно посмотрела на подругу, — мне уже не нравится то, что ты предложишь.

— Молчи, я думаю, — Тома бросила на меня шальной взгляд, — отпуск у меня до понедельника, а тебя, я уверена, Ник на пару дней сможет отпустить.

— Это вряд ли, — покачала я головой, — да и не нужно…

— Нужно! — постановила Тома, и я мысленно застонала. Этот фанатичный блеск в ее глазах мне был хорошо знаком.

— Беру Ника на себя, — продолжила она, напряжённо размышляя, — сегодня отработаешь, а завтра мы едем отдыхать.

— Куда? — сопротивлялась я вяло, уже не тратя силы на то, что бессмысленно.

— А это, зая, будет сюрприз.

Вечером, вернувшись домой после работы в центре, я обнаружила Тамару, отдохнувшей и готовой к бою. Плохой знак — Ник натиска не выдержит. Ну, чему быть, того не миновать, решила я и расслабилась, привычно перепоручая себя заботам подруги. Та, дождавшись пока я поем, вместе со мной отправилась в клуб — договариваться с Ником.

Естественно, что договорилась. Парный я танцую сегодня, в пятницу и субботу меня заменит девочка из вспомогательного состава со своими номерами, а к финальному воскресному танцу я уже вернусь.

С учебой было чуть сложнее. По пятницам у меня очная практика, которую, ввиду скорых экзаменов, я пропускать отказалась наотрез. Тома повздыхала для вида и купила билеты на междугородний подземный поезд на три часа дня. В шесть мы уже были в бывшей столице. А потом началась обещанная Томой культурная программа. И нет — музеи и достопримечательности она в себя не включала.

Начали мы в тот же день с хоккейного стадиона, на котором я, до этого ни разу не видевшая ни одного матча, неожиданно сорвала голос, вопя от восторга от игры местной команды. Потом был бар, а затем… Затем нас занесло в местный клуб, принадлежащий той же сети, что и "Эксклюзив". Вот, спрашивается, зачем?

Нет, причину мы, конечно, нашли. Сравнить. А потом попечалиться или позубоскалить. В зависимости от того, в чью пользу выйдет сравнение. И, конечно, в любом случае выпить. Это было запланировано вне зависимости от результата и отлично вписывалось в разработанную Томой обязательную программу моего отдыха.

К этому мы и приступили. Вернее, продолжили после выпитого в баре. Я уже чувствовала лёгкое головокружение и эйфорию, призывающую забыть о работе, проблемах и мужчинах. Поправка: мужчине. Ледяной маг, всю эту неделю не дающий мне покоя, наконец покинул мои мысли, оставив только почти неуловимое сожаление.

Первый номер мы смотрели прямо у стойки бара. Заценили. Переглянулись. Дружно пожали плечами. Не хуже и не лучше. Просто другой.

А когда над сценой появились танцующие на разогреве девушки, мы отправились на танцпол в первых рядах.

Пожалуй, так я не танцевала никогда. На работе — это одно. Там, даже на разогреве, ты все время контролируешь жесты, мимику, не забывая добавлять в танец нужную дозу эротики. А до работы, ещё живя с родителями, я танцевала только на конкурсах, да на тренировках в перерывах между выступлениями.

Сейчас я действительно, полноценно, беззаветно отдыхала. ПРОСТО танцевала. И это было восхитительно.

Ровно до того момента, когда меня схватили за руку и бесцеремонно утащили с площадки. Тома в тот момент отвлеклась на молодого человека, с самого начала строящего ей глазки, и потому мое похищение не заметила.

И слава богам, потому что сталкивать подругу и этого человека мне категорически не хотелось. Тем более, что и человеком он не был.

Я безропотно снесла то, что колдун, не выпуская моей руки, практически заволок меня на второй этаж, втолкнул в приват-зону и закрыл дверь. На ключ. И теперь молча стоял, сверля меня своими серебристыми глазами. Так пристально и напряженно, что я испугалась, что он понял, кто я. Но нет:

— Лекса, не ошибаюсь?

Я расслабилась и разозлилась. Этот сугроб меня не узнал!

— Что вам нужно? — спросила, прямо глядя в его глаза.

— Что ты здесь делаешь?

— Отдыхаю. Разве не видно?

— Почему именно здесь?

— Это запрещено? — прямо конкурс, кто больше вопросов задаст подряд.

Он помолчал, продолжая разглядывать меня. Похоже, что увиденное его не радовало, потому что зубы он сжал так, что стали видны желваки.

— Уезжай.

— С чего бы? — я злилась все больше. Оттого, что он меня не узнал. Оттого, что разговаривал таким тоном. Оттого, что разглядывал, чуть поджав верхнюю губу. Почти брезгливо.

— С того, — медленно проговорил Мэтт, — что это мой клуб, и тебе здесь не рады.

— Врешь! — прошипела я, — ты здесь не хозяин!

— Да ладно? — вдруг улыбнулся он, и я задохнулась. Так, как делал это Мэтт, не умел больше никто другой. Даже злость, плавящая серебро в его глазах, не делала эту ироничную, кривую улыбку менее привлекательной.

Я промолчала, изо всех сил борясь с собой. Потом развернулась на сто восемьдесят градусов. Мне нужно время, чтобы прийти в себя и перестать пялиться на него. Ох, надеюсь только, что он ничего не заметил.

Я стояла спиной к нему. Закрыв глаза и считая до десяти, чтобы успокоиться. На счёте четыре, он обнял меня за талию, на пять — оставил обжигающий поцелуй на шее, скользнул выше и вдруг поцеловал прямо в ушко, обведя горячим языком все хрящики. Это было так жарко и так порочно, что я забыла, как думать, не то что считать. Ноги мои подогнулись, я буквально повисла на его руках, что удерживали меня за талию.

— Сладкая, какая ты сладкая, — хрипло пробормотал колдун и развернул меня лицом к себе, чтобы сразу впиться в мои губы. Его движения были резкими, жесткими, и я застонала — то ли от боли, которую причиняли его твердые нетерпеливые губы, то ли от пронзившего все тело острого наслаждения. Мэтт тут же ворвался в мой рот, исступлённо исследуя его, проводя горячим языком по небу, захватывая и терзая мой язык.

Когда-то я представляла себе свой первый поцелуй. Сказать могу только одно — с моими фантазиями совпали только действующие лица. Ощущения, что плавили меня, заставляя в неясной истоме крепко сжимать бедра, невозможно было представить. Их можно только испытать.

Я снова застонала, непроизвольно прижимаясь к нему и чуть не вскрикнула, почувствовав масштаб его возбуждения. Почему-то от этого стало ещё жарче и, когда его рука забралась под подол моего короткого платья, а губы впились в шею и скользнули ниже в декольте, я только выгнулась, все крепче прижимаясь к нему бедрами.

А потом он все испортил. Крутанул, задирая подол платья, нагибая и прижимая меня к затонированному стеклу вип-зоны. И быть бы моему первому разу прямо здесь и прямо так, если бы холодное стекло на время не отрезвило бы меня, и я не увидела фигурку Томы, что в растерянности металась по танцплощадке в моих поисках.

Я резко дернулась, вырываясь. Буквально отпрыгнула от него, спешно оправляя подол. Колдун остался стоять на месте, лишь развернулся ко мне и сложил руки на груди. Его ставшие пепельными глаза не отрывались от меня. Невольно опустила взгляд ниже и гулко сглотнула.

— Мне нужно идти, — пробормотала я, отступая к двери и нащупывая за спиной ключ, который он оставил в замке.

Мэтт молчал, и ледяная корка заковывала пепел его глаз. В комнате тоже стало очень холодно. Я увидела пар, вырывающийся изо рта от моего частого дыхания.

Ключ поддался. Я повернула ручку, по-прежнему не поворачиваясь к Мэтту спиной. Открыла дверь. Колдун стоял, не шевелясь. Крепко стиснув зубы и по-прежнему со скрещенными на груди руками. Мышцы на предплечьях вздулись от напряжения. Плечи окаменели. Глаза он закрыл, видимо пытаясь успокоиться. Пожалуй, предложи мне кто-то в этот момент сделать ставку, чего он хочет больше — заняться со мной сексом или убить — я бы не задумываясь поставила все деньги на второе.

Глава 6 Мэтт

Кардинально менять планы я не стал и после "Эксклюзива" отправился в соседний город, где находилось другое мое детище — "Созвездие".

Каждый клуб строился по индивидуальному проекту, соответственно по стилю и дизайну был непохож на остальные заведения сети, но что-то общее было у всех: расположение и размер сцены, танцевальные платформы и специальная вип-зона со стеклом во всю стену с наилучшим видом на все происходящее и на сцене, и в зале. Эту комнату я и бронировал, когда приезжал для проверки. Собственно, для этого она и проектировалась.

Приехал в клуб поздно, провалявшись в отеле до самого вечера и бездумно пялясь в экран проектора. С тех пор как я уехал из столицы, в моей душе поселилось тянущее, болезненное чувство. Маленькая черная дыра, засасывающая в себя все всплески положительных эмоций. Неудивительно, что я теперь просто купался в негативных.

Выбросить маленькую суккубку из головы не выходило никак. Что хуже — она прочно поселилась в моих снах, не давая мне покоя ни днём, ни ночью. Сейчас я очень жалел, что в столице не затащил девчонку в постель. Возможно, это помогло бы избавиться от наваждения. Но, во-первых, меня останавливала какая-то неправильность происходящего, а во-вторых, как уже говорил, я терпеть не могу действовать по чужой воле. Я даже от воли Совета Старших, навязавших мне пару, смог избавиться, а тут какая-то малолетняя ведьмочка, решившая отточить свои чары. Перетопчется!

Поднялся в приват-зону, пролистал буклет с программой выступлений и вдруг почувствовал, что Лекса рядом. Умом понимал, что это невозможно, но глазами уже впился в сцену в какой-то отчаянной надежде. Все предыдущие здравые размышления тут же выдуло из головы.

Но нет, на сцене появилась совсем другая девушка. От разочарования хотелось крушить все вокруг и, возможно, я так бы и поступил, но ощущение ее присутствия меня не отпускало. Сколько бы не убеждал в себя, что чертова девка мной манипулирует, а сердце против воли колотилось как бешеное в стремлении ее увидеть. Я снова подошёл к стеклу и стал внимательно оглядывать зал — столик за столиком — в поисках ее.

Лекса сидела возле бара, внимательно, даже напряжённо, глядя на представление и иногда перебрасываясь словами и взглядами с девушкой на соседнем стуле. Одета девчонка была в струящееся короткое платье, что сейчас задралось до середины бедра. Чертовка этого даже не замечала, увлекшись шоу. А вот я отмечал каждую деталь: бокал с алкоголем в руке, тонкие босоножки с ремешками, брас на запястье.

Такая хрупкая и такая опасная. Во рту пересохло, и я потянулся за своим бокалом. Что она здесь забыла? Почему, из сотен мест в городе, из тысяч в стране, она выбрала именно "Созвездие"? Ответ очевиден — знала, что здесь буду я. Кто-то слил мой график. Но с какой, черт побери, целью?!

Представление закончилось, и Лекса с подругой (подозреваю, что Тамарой Весниной) скользнули на танцпол. И шоу продолжилось. Мое личное шоу, когда все чувства обострились настолько, что я видел только ее — манящую, отзывчивую, танцующую исключительно для себя. И меня.

Не помню, как выскочил из комнаты. Как и в самый первый раз, когда ее увидел, обнаружил себя уже в толпе, пробирающимся к ней. Нашел безошибочно, как по запаху. Схватил за руку, впервые прикоснувшись, и не смог разжать пальцы, пока не затащил ее наверх, в свое логово. Чертов пещерный человек.

Я был в бешенстве. На самом деле на себя за все эти неконтролируемые эмоции. Но злиться на себя я не привык, поэтому досталось ей.

— Это мой клуб, и тебе здесь не рады, — практически прорычал девчонке в лицо. Чего тогда тащил сюда, спрашивается?

— Врешь! — со злостью бросила она, — ты здесь не хозяин!

— Да ладно? — мне вдруг стало весело. Когда Лекса злилась, она нравилась мне ещё больше.

Девчонка вдруг замерла, глядя на меня как кролик на удава, а потом резко отвернулась, обхватив себя руками. В таком беззащитном, бессознательном жесте, что я не выдержал. Шагнул к ней, обнял за талию, а потом… Потом у меня окончательно снесло крышу.

Вдохнул ее запах, ткнулся носом в шею, поцеловал, заводясь все больше. Добрался до маленького ушка и лизнул его.

Лекса выдохнула, обмякая в моих руках, и это стало последней каплей.

— Сладкая, какая ты сладкая, — пробормотал я, развернул ее, сразу нашел губы и окончательно пропал. Целовал неистово, будто утоляя голод, и все не мог насытиться. Лекса постанывала в моих объятиях, все такая же мягкая и невероятно отзывчивая. Сама закинула мне руки на шею, прижимаясь всем телом, давая понять, что готова идти до конца. Провел рукой по ее бедру, забираясь под платье, припал губами к шее, жалея лишь о том, что не могу немедленно сорвать с нее одежду.

Возбуждение достигло того предела, когда ждать стало невозможно. Девчонка тоже была готова — горячая, мягкая. Не желая терять больше ни секунды, развернул ее к себе спиной, закинул на спину короткий подол, потянул трусики.

Но тут что-то случилось. Сначала она замерла, будто окаменев, потом отчаянно рванулась, выворачиваясь из моих рук и отпрыгивая как от прокаженного. На лице ее застыло потрясение, смешанное с ужасом. Черт ее побери! Смотрит как на монстра, как будто не плавилась в моих руках минуту назад, готовая на все.

Попятилась, нащупала дверь и, продолжая затравленно глядеть на меня, открыла ее. Вот же ведьма! Она ещё смеет строить из себя жертву?! Пользуется своим даром на право и налево, а когда дошло до дела, сбегает?! Я закрыл глаза, прилагая все усилия, чтобы остаться на месте. Просто не знал, что сделаю дальше — схвачу ее и завершу начатое или придушу эту двуличную гадину. А когда открыл глаза — ее уже не было.

Я ушел из клуба сразу же, как смог взять себя в руки. А вечером уже улетел в Испанию. Все равно ни о какой работе я думать не мог.

В Мадриде зашёл в Библиотеку. Естественно, что филиалы Библиотек есть практически во всех столицах мира, и в любой из них можно получить дубликаты. Интересовали меня книги про суккубов, и я смог найти несколько.

Забрал их домой и, устроившись в патио с бокалом фраппе, взялся за чтение. Через полчаса понял одно — спать с суккубой, если находишься под влиянием ее чар, нельзя ни в коем случае, иначе рискуешь лишиться громадной части магической силы. Она, конечно, восстановится со временем, но сколько нужно этого самого времени — не знает никто.

Ну, будем считать, что мне повезло, раз ее что-то вспугнуло и ничего у нас не вышло. Впрочем, с самого начала была в ней какая-то неправильность. Суккубка она или нет, а свободная одаренная — это нонсенс. Значит, скорее всего она кому-то обещана. От этой мысли сердце сжалось так, как будто его ухватили ледяные пальцы.

Нужно просто выкинуть ее из головы и из жизни. Забыть, как странный, яркий сон, и вернуться к своей размеренной устоявшейся жизни.

Если бы я знал тогда, что это будет так непросто, то вернулся бы в столицу сразу же, но нет. Я боролся с собой два месяца. Потеряв сон и аппетит, утратив интерес к бизнесу. Не мог поверить, что оказался таким слабаком, поддавшимся чарам взбалмошной ведьмы. Боролся с собой, просыпаясь посреди ночи от вкуса ее губ. Мучился от неудовлетворения и не мог найти покой ни в чьих объятиях.

Наконец, я сдался. Я вернулся в столицу. Вернулся к ней, готовый на все, лишь бы удовлетворить эту жажду. Потушить тот огонь, что плавил меня — ледяного мага изнутри. И не нашел. Лекса уволилась практически сразу после моего прошлого визита. Подруга ушла вместе с ней. Квартиру они тоже сменили.

Вот тогда я и понял, что все, что было до этого — просто СПА салон, мой персональный ад ждал меня впереди.

Сначала я пытался найти ее своими силами. Подключил свою службу безопасности, но, как оказалось, не так много я о ней знал. Имя и место учебы. Учебу она благополучно завершила, получила диплом и больше в институте не появлялась. Остаётся только имя, но тут выяснилось, что Александра Еремеева настолько распространенное сочетание, что в стране их зарегистрировано семнадцать с половиной тысяч. И огромная часть живёт именно в столице.

А моя служба, оказывается, по европейской практике, даже не записывает отчество соискательниц. Ни ксерокопии паспорта, ни каких-либо других официальных документов. Я даже не знаю, настоящее ли это имя вообще! Конечно, теперь они уверяют меня, что записывали данные с паспорта, но семнадцать, мать твою, с половиной тысяч. Мне придется искать ее всю жизнь, только, похоже, сдохну я значительно раньше. Ну уж нет, доживу! Найду эту проклятую девку и убью к чертовой матери. Нет, сначала раздвину ей ноги и, может излечусь, наконец, от этой зависимости. О, я дурак! Нельзя об этом думать, нельзя! Где тут чертов душ?!

Глава 7 Инга

— Умница, Соня! Давай ещё один прогон и пойдешь отдыхать. Ты хорошо потрудилась, я тобой очень довольна.

Маленькой Соне нужна похвала. От нее она расцветает и делает даже больше, чем может. Так похожа на меня в детстве, что я невольно сравниваю.

Пока Соня заканчивает, я подхожу к Анжеле, помогая с растяжкой. Вот Гелю лучше не хвалить, от похвалы она расслабляется, и ее прогресс встаёт. Девочка — боец, лучшая мотивация для нее — слова — ты это сможешь!

Вот и сейчас. Пыхтит, терпит, но тянется. Вот уж кто работает не за доброе слово, а за результат. Гелей я восхищаюсь.

И Соня, и Анжела теперь занимаются в моей студии. Родители всех детей, с которыми мы занимались индивидуально, нашли время и возможность возить ребят ко мне. Даже из групповых ансамблей осталось несколько девочек. Остальных добрали уже после.

Да, я достигла своей цели — защитила диплом, купила помещение и открыла студию. И пусть мне не хватило денег, чтобы сразу оформить собственность, а пришлось оформлять кредит, но зато я умудрилась не залезть в деньги на своем счёте. Конечно, их наличие давало мне возможность спать спокойно, не опасаясь, что здание заберут за долги, но пока я справлялась сама. И надеялась, что и дальше все получится.

Томка прибежала, когда я уже заканчивала занятие с Гелей. После этого у меня получасовой перерыв и групповые тренировки. Тома также уволилась и из клуба, и из спортивного центра, как и я. Я была против, конечно, но Томка заявила, что, надумала уходить ещё во время отпуска, так что я только ускорила процесс.

Нас заставили отработать. Месяц, вместо двух недель. И каждый день я ждала, что Мэтт вернётся. За продолжением. В то, что я найду силы ему отказать, я даже сама не верила. Куда там. В его руках я забывала обо всем, плавилась как воск, готовая буквально на все. Я ведь люблю его столько, сколько себя помню.

Но кто я для него? Случайная одаренная, к которой его тянет. Не зная, что это притяжение начертанной пары, за кого он меня принимает? За доступную девку? Стриптизершу в ночном клубе? Хотелось плакать. Да что уж там. Рыдать! Со всхлипами, стонами и так, чтобы ничего нельзя было увидеть сквозь застилающие глаза слезы.

Вместо этого я, как обычно, работала. Тома, в отличие от меня, решила на скопленные деньги купить квартиру. Так что жили мы теперь у нее. А работали у меня в студии. Отличный у нас тандем. Жаль только недолгий. Тома вот уже два месяца, как встречается с парнем. И когда они решат, что готовы жить вместе — вопрос времени. Я внимательно к ним присматриваюсь, чтобы найти себе жилье, не дожидаясь неловкой Томиной просьбы.

— Сашуль, выпей с мной чаю, — Тома из тех людей, кто делает все одновременно, вот и сейчас она раздевалась, ставила чайник в маленькой подсобке и вытаскивала что-то в шелестящей обёртке из сумки.

— Сейчас, провожу Гелю и зайду, — тут же ответила я, чувствуя, как от запаха выпечки рот наполняется слюной. Расплачусь с кредитом и организую здесь нормальную мини-кухню.

— Саш, слушай, это ведь несправедливо, — выдала задумчиво жующая подруга, когда мы расположились с булочками и горячими напитками около стола, — почему ты ешь сколько хочешь и не толстеешь, а мне за каждый кусочек нужно потом пахать?

Я рассмеялась. Фигура Томы в корректировке не нуждалась, но та с маниакальной тщательностью следила за малейшими в ней изменениями. Лучше бы с той же внимательностью относилась к другим вещам. Заказывать на эту неделю еду, например, была обязанность Тамары. В результате, мы едим далёкую от сбалансированности выпечку.

— Сама виновата, — сладко улыбнулась я, — не забыла бы обновить запас контейнеров, и пахать бы не пришлось.

— А, это, — отмахнулась девушка, — это Витя подарил, так что есть и пахать все равно пришлось бы.

— Как у вас с ним?

— Слушай, ты только не начинай. Жить вместе мы не планируем. Забудь! Я тебя пока в хорошие руки не пристрою — глаз не спущу.

— Спасибо, конечно, только я не котенок, чтобы меня в хорошие руки отдавать, — деланно обиделась я, — и ты состаришься, прежде чем найдешь мне подходящего "хозяина".

На последнем слове я скривилась, а Тома напряглась. Вспомнили мы об одном и том же.

— Сашунь, не думай о плохом. Если бы я знала, что владелец "Эксклюзива" такой гад — в жизни бы тебя туда не отправила.

— Зая, тут нет твоей вины. Гадов в жизни хватает. Мне просто не повезло.

Тома насупилась. Мое исчезновение с танцпола в "Созвездии" она приняла тогда очень близко к сердцу, а увидев меня с совершенно дикими глазами, взъерошенную и почти невменяемую, была в ужасе. Мгновенно выволокла из клуба, усадила в такси и всю дорогу до гостиницы успокаивала отчаянно рыдающую меня.

Я сказала, что Мэтт пытался меня изнасиловать. А чем ещё я могла объяснить свое состояние? Тогда же и обмолвилась, что тот назвался владельцем клуба и соответственно сети. Однако, узнала точно я только через Стана, не удержавшись и позвонив ему тем же вечером. Тогда же и решили уволиться, ускоряя тем самым и переезд, и покупку недвижимости.

Зря я опять вспомнила ледяного мага, ох, зря. Слезы снова подступили к глазам, руки задрожали, а кружка кофе между ними внезапно пошла паром. Ну как внезапно. Скорее ожидаемо. После последней встречи с Мэттом мне стало сложно контролировать свою стихию.

Огонь — это то что было во мне с самого детства, способности метоморфа оказались лишь приятным и мегополезным бонусом. Но магия огня, пусть и слабенькая до совершеннолетия, была послушной и ласковой стихией. Теперь же как будто взбесилась. Чувствую, что снова придется звонить Стану. Тот взял надо мной некое покровительство сразу, как стала известна моя магия. Он же мне вроде как дядя. Или дед. Ага. Многоюродный. Папа, понятно, был не рад, но вмешиваться, по обыкновению, не стал.

Меня вдруг накрыла тоска. Может хватит? Доказала, достигла. Можно сжечь новые документы, достать настоящие, вернуть себе забытый облик и вернуться домой к родителям. Порой я так скучаю по их ненавязчивой опеке, что продолжать жить в этом замкнутом круге становится почти невозможно.

Ну выкуплю я студию через пару лет и что дальше? Возьму в ипотеку жилье и продолжу жить, как живут сотни миллионов других людей? Ключевое слово — людей. Каждый из них, как Тома, имеет шанс встретить любимого человека и создать семью. У меня такого шанса нет. Мужчина, избранный мне в мужья, отказался от меня прилюдно и однозначно. Значит, если я вернусь, Совет подберёт другого подходящего кандидата. Проблем с этим не будет — мужчин среди одаренных рождается больше, чем женщин. И он будет подходить мне, прорицатели Старших не ошибаются. Мэтт — не единственный, с кем я могу быть счастлива. Так почему бы не дать себе шанс?

Внезапно на душе стало спокойно. Решение далось мне легко. Как только увижу, что Тома готова к браку — сразу вернусь домой.

Групповые занятия прошли на подъёме. Через пару месяцев, ближе к новому году, начнем участвовать в конкурсах. Обрадовала детей, и сама зарядились их радостью. После тренировки задержалась поговорить с родителями насчет пошива костюмов для ансамбля. Тома, проскочив мимо меня, умчалась на свидание с Витей. Так что закрывала студию я одна.

Я никуда не торопилась, поэтому неспешно прибралась, помыла полы, погасила везде свет и, наконец, вышла на маленькое крыльцо. Осень ещё толком не началась, во дворе царило то, что американцы называют «индийским», а мы «бабьим» летом. Вдохнула теплый воздух с совсем слабыми нотками прелых листьев. Закрыла дверь студии и не спеша направилась к нашему с Томой жилищу.

Когда от стоящего рядом с крыльцом дерева отделилась тень и шагнула ко мне, я инстинктивно отпрянула, но испугаться не успела.

Только когда мужчина двинулся прямо ко мне, бесцеремонно хватая и крепко прижимая к себе, в горле родился крик, который тут же умер после его слов:

— Слава богам, я тебя нашел!

Глава 8 Мэтт

Я нашел Лексу только спустя три месяца после прилета в столицу. Все это время я жил здесь, оплатив работу нескольких частных розыскных агентств и изводя себя в ожидании результатов. Несколько раз находились девушки, подходящие под описание, и каждый раз вспыхнувшая надежда пеплом оседала в душе. Не та.

Когда новый доклад об очередной Александре Еремееве лег на стол, ничего даже не всколыхнулось. До той поры, пока не прочитал, что девушка работает тренером в собственной танцевальной студии. Ошибки быть не могло. Лекса училась на преподавателя, и открытие студии явно было ее целью.

Взглянул на часы — девять вечера. Даже если студия закрыта, хотя бы гляну на нее со стороны. Хотелось быть причастным, просто пройти рядом с местом, где бывает девушка, ставшая моим наваждением. Разбираться со своими желаниями я давно забросил. У меня есть цель — найти эту одаренную. И этой цели посвящены все мои физические и духовные силы. Что будет потом — время покажет.

У студии я оказался почти через час, абсолютно уверенный, что опоздал. Однако свет в окнах горел и, заглянув в одно из них, я увидел стройную фигурку. Лекса, собрав волосы в высокий хвост, мыла пол. На ней была белая облегающая майка и свободные спортивные штаны. Меня словно током ударило — казалось, что никого красивее и желаннее я никогда не видел. Она сильная одаренная, невольно подумал я. Энергия, которую излучала девушка, била по мне даже в ее состоянии абсолютного покоя.

Наблюдал за ней, пока она прибиралась, совершенно не боясь быть увиденным. Пару раз она бросила задумчивые взгляды в окно, но явно ничего не видя из-за яркого света в зале. Наконец, Лекса закончила, выключила свет и ушла вглубь помещения. А я переместился в тень ближайшего от входа дерева.

Дождался пока девушка закроет дверь, постоит на крыльце и двинется мимо меня в сторону многоэтажек. Хотел пройти за ней незамеченным, узнать где она живёт, но не смог. Стоило Лексе поравняться со мной, как меня словно выкинуло к ней. В пару шагов оказался около нее, прижал к себе, вдыхая совершенно одуряющий запах ее волос.

— Слава богам, я тебя нашел! — прохрипел я, зарывшись носом ей в макушку.

Она замерла, как мышка, не двигаясь и ничего не говоря. Меня это абсолютно устраивало, и какое-то время я просто стоял, пытаясь надышаться ею.

Наконец, чуть отстранил от себя, вглядываясь в лицо, пьяный от нахлынувших ощущений. Ее влажно блестящие в полумраке глаза не отрывались от моих.

— Ты плачешь? — все также хрипло спросил я.

Она отрицательно качнула головой. Потом приоткрыла губки, желая что-то сказать, и только от вида этих приоткрытых губ кровь отхлынула от головы в более нужное в этот момент место. Голова согласна не была, но кто ее спрашивал?

Я наклонился, желая снова ощутить тот вкус, без которого не мог спокойно жить все эти месяцы, но она успела выставить перед собой ладошку, коснувшись пальчиками моих губ. Даже это прикосновение мучительно отозвалось в паху.

— В чем дело? Ты не хочешь меня? — не знаю с чего, но я был уверен, что она окажется в моей постели в тот же час, когда найду. Наверное, замечтался.

Ее глаза изумлённо расширились.

— Что? — спросила она, пытаясь отодвинуться.

Кто бы ей позволил.

— Ты же нуждаешься в сексуальной энергии. Если тебе все равно какую брать — возьми мою, я весь твой.

— О чем ты? — девочка продолжала разыгрывать недоумение.

— Всем суккубам нужен секс, — сказал я прямым текстом, — черт с ней, с моей силой. Забирай. Без тебя я подыхаю.

Лекса завозилась, отчаянно пытаясь вырваться, но только усугубила мое возбуждение.

— Что, черт побери, не так? — спросил я, прилагая все усилия, чтобы не заорать.

— Все не так, — вместо меня крикнула она, — отпусти меня немедленно!

Ага. Пять месяцев мучений, и я тебя так просто отпущу. Хрен там. Прижал сильнее, и молча стерпел, когда она больно — до крови — укусила меня в районе ключицы. Даже если от меня сейчас кусками отрезать будут, не отпущу.

Наконец, она затихла. Моя голова, успокоенная ее присутствием и беспомощностью, вернула контроль над телом, и я смог сказать:

— Я не хотел тебя обидеть. Честно. Правда думал, что суккубам нужна в первую очередь энергия.

От моих слов она снова ощутимо вздрогнула, но промолчала.

— Ты замёрзла? Я провожу тебя, — продолжил я, ободренный ее молчанием. Дождался неуверенного кивка и чуть ослабил хватку, готовый удержать ее при малейшем намеке на бегство. Но Лекса осталась стоять в какой-то прострации. Это мне тоже не понравилось. Такое ее состояние будило в сердце желание успокоить, уберечь, защитить. Странное чувство. Последний раз испытывал похожее лишь к одной одаренной. Но даже тогда порывы не были такими сильными.

Положил одну руку ей на плечо, второй рукой взял обе ладошки. Оберегая и согревая.

— Пойдем?

Она кивнула и осталась стоять.

— В какую сторону?

Она наконец очнулась и чуть качнулась вперёд, начиная движение. Пошел рядом, поддерживая. Или удерживая. Вся моя суть требовала прикасаться к ней, не отпускать даже на секунду. И я подчинялся.

Мы молча шли минут десять. Она не делала попытки начать разговор, поэтому это снова сделал я:

— Ты живёшь далеко? Может надо было взять мою машину?

— Нет, — о, слава богам, говорила она спокойным, чуть приглушённым голосом, — я живу недалеко. Мы уже подходим.

— Расскажи о себе, — попросил я. На самом деле мне было все равно, что она будет говорить, лишь бы слышать ее голос, и чтобы в нем не звучали злость или страх.

— Что именно? — хмыкнула она с какой-то непонятной мне горечью.

— Что ты любишь? Может быть, цветы, конфеты, украшения? Чего бы тебе хотелось?

Она остановилась и медленно развернулась ко мне. Посмотрела странно: внимательно и долго, то ли изучая, то ли запоминая. И вдруг попросила:

— Улыбнись, пожалуйста. Мне нравится твоя улыбка.

От ее слов улыбка невольно сама появилась на лице. Наверное, кривая. Я отвык улыбаться. Она продолжала смотреть. Так странно, завороженно. Я снова нахмурился, и она как будто очнулась:

— Мы пришли. Мне нужно идти.

— Я провожу до квартиры. Не бойся, приставать не буду.

Она кивнула, и сама взяла меня под руку. Я возликовал. Довел ее до квартиры. Дождался пока зайдет и закроет дверь. Услышал проворот закрываемого замка и только тогда вышел на улицу.

Набрал номер того агентства, которое ее нашло.

— Мне нужно наблюдение за объектом. Цель — охрана.

Назвал адрес и остался стоять у подъезда, ожидая приезда машины наблюдения. Пусть её реакция меня удивляла, но разберусь со всем позже. А пока нужно сделать все, чтобы Александра Еремеева снова не исчезла из моей жизни.

Глава 9 Инга

Мэтт меня нашел. Состояние, в котором я оказалась, когда зашла в квартиру после нашей встречи, иначе чем истерикой не назовешь. Мне хотелось рыдать от смеха или смеяться до слез. Он. Принимает. Меня. За. Суккубку.

Отказался от начертанной пары и готов затащить в постель первую попавшуюся одаренную. Хороший же муж мне чуть не достался!

Решение я приняла, ещё стоя в его объятиях, после того как выплеснула первую злость, пытаясь вырваться. Я вернусь домой, и дам разрешение Совету на подбор новой пары. Я хочу семью и нормальные отношения. Мужа, которому буду доверять. И, конечно, в будущем хочу ребенка.

Как бы меня не тянуло к Мэтту, назвать его надёжным у меня язык не поворачивался. Если бы не обязательства перед учениками и боль от мысли, что придется распрощаться с Томой, я бы сорвалась в тот же момент, оставив себе на память о нем его ни с чем не сравнимую улыбку. Даже сейчас — похудевший, заросший щетиной, с длинными взъерошенными волосами — Мэтт оставался самым красивым мужчиной из всех, кого я знаю.

Но слишком много боли он мне причинил. И причинит ещё, если останусь. Наиграется с новой игрушкой и сбежит на поиски следующей. Или дождется пару, которую взамен меня подберёт Совет, и решит всё-таки создать семью. Как бы то ни было, меня в его будущем не предвидится. Так к чему мучить себя?

Я налила себе вина из наших с Томой неприкосновенных запасов. Хотела холодного, но сила вновь бурлила во мне, поэтому пусть лучше греется кружка с вином, чем плавится сенсорная клавиатура. Попивая почти-что-глинтвейн, дала объявление на сайте вакансий о поиске хореографа в студию. Надеюсь, что смогу решить этот вопрос как можно быстрее. Потому что боюсь. Его решимости и своей слабости.

Пришедшая домой Тома осторожно заглянула в комнату.

— Сашуль? Я видела бутылку… Что случилось? По ком пьем?

— Зай. Я скоро уеду. Наверное, насовсем.

Тома села на мою кровать. Глаза ее подозрительно заблестели, и я сунула ей свою кружку с вином. Потом продолжила:

— Спасибо, что никогда не спрашивала, почему я оказалась одна. Я знаю, что тебе не могло не быть интересно, и очень ценю твою тактичность.

Тома мотнула головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая, но промолчала, отпивая горячее вино мелкими глотками.

— Ты знаешь, что я постоянно на связи с родителями. Так вот, они живут ближе, чем ты думала. Всего в полутора часах на самолёте, в небольшом приморском городе. Я возвращаюсь домой, зай.

— Почему именно сейчас?

— Он нашел меня, Том.

— Матиас Ньеве?

Я кивнула.

— Что ему нужно? Мы обратимся в полицию!

— Зай. Поверь, мне нужно уехать.

Тома поникла:

— А я?

— А ты возьмёшь на себя руководство студией, и мы будем встречаться каждый день в чатруме.

— Такая себе альтернатива, — мрачно ответила Тома, видимо уже примеряя на себя кучу новых обязанностей.

— Я люблю тебя, зай. Ты — часть моей семьи. Если бы не ты, Том, я бы уехала уже сегодня.

Девушка порывисто встала и обняла меня. Теперь плакали мы обе. Допили открытое вино и отыскали ещё одну припрятанную на черный день бутылку. Да уж, вот он и настал.

Завтра утром ни Томе, ни мне вставать рано не нужно. Работа, хоть и длится допоздна, зато начинается только с обеда. Поэтому проснулись мы поздно, но более-менее свежие.

Ладно я. Мой метаболизм позволяет мне не испытывать никаких симптомов похмелья, а вот Томе долгий сон точно не повредил.

Контейнеры с готовой едой мы так и не заказали, поэтому на завтрак ограничились сухариками и джемом. На сайте вакансий уже с утра было два резюме, причем оба достойные рассмотрения. Назначила обеим соискательницам встречу в студии до начала занятий.

О моем отъезде мы больше не говорили, старательно делая вид, что вчерашнего разговора просто не было. Единственное, что Тома потребовала — это подробностей о Мэтте. Рассказала в общих чертах. Что-то вроде того, что нашел меня, напугал, принуждал к сексу. Доказать это в полиции будет невозможно, а Тому объяснение вполне устроило.

Оставила подругу прибираться дома, а сама отправилась на работу пораньше, чтобы спокойно продумать вопросы для собеседования.

Слежку я заметила почти сразу. Признаться, это было несложно. Действовали ребята ну уж очень топорно. В нашей новостройке пока жило всего несколько семей, так что все машины были на виду. Красного фольксвагена я до этого ни разу не видела, и первая мысль была, что дом пополнился новыми жильцами. Но машина тронулась за мной и ехала в небольшом отдалении до самой работы.

«Мэтт», — простонала я мысленно. Его рук дело, просто больше некому.

И действительно. Не успела дойти до своего кабинета, как он позвонил мне на брас. Сбросила видеосвязь, отвечая только на голосовой. Видеть мне его совершенно ни к чему.

— Доброе утро, колючка, — произнес он таким довольным голосом, что будь колдун котом, уже бы мурлыкал.

— Ты за мной следишь? — буркнула я вместо приветствия.

После недолгого молчания блондин ответил:

— Не слежу, а охраняю.

— Я как-то дожила до своих лет без охраны. С чего ты решил, что она мне может понадобится?

— Расскажи мне о себе, — вместо того, чтобы отвечать, спросил Мэтт. Тот же вопрос, что и вчера, и та же реакция в ответ — отторжение. Меня настоящую он знать не захотел, а сексуальная суккубка ему покоя не даёт.

— Мне нечего рассказывать.

— Хочешь, это сделаю я?

— Расскажешь мне обо мне?

— Да, — я буквально чувствовала, как он улыбается — с лукавым прищуром и чуть приподняв правый уголок губ.

— Расскажи, — улыбнулась в ответ. Не словам, а скорее своему же воображению.

— Ты любишь танцевать.

— Это очевидно, — хмыкнула я, — учитывая, где ты меня встретил.

— Не перебивай, — укоризненно сказал Мэтт, — ещё ты любишь детей, порядок и независимость.

— С последним бы поспорила, — не удержалась я.

— Любишь, — уверенно протянул он, — живёшь не в семье, зарабатываешь сама. Купила студию, работаешь как на операцию последнего шанса.

— А может так и есть?

— Брось. Одаренные не болеют. Ты сильная. Очень. И у тебя опасный дар. Сколько тебе лет? Первый виток, думаю, но не меньше тридцати. Вошла в силу, магией от тебя фонит направо и налево. Как подделала возраст в документах?

— Ты — фантазер, Матиас. Документы настоящие, а живу отдельно, просто потому, что хочу пожить для себя перед свадьбой.

— Какой свадьбой? — подобрался Мэтт.

— Моей свадьбой. Ты же знаешь, что в моем возрасте свободных одаренных нет, не так ли?

Он замолчал. Потом вдруг выдал:

— Мне нужно тебя увидеть. Я сейчас приеду.

— Стой! — почти выкрикнула я, — я сейчас занята.

— Когда у тебя перерыв?

— В два.

— Я приеду. И, будь благоразумна — дождись меня.

Я выключила брас и замерла в смятении. Сердце разрывалось от желания увидеть его и страха перед его появлением. Бежать! Прекратить эту пытку! Пожалуйста, пусть хоть одна из соискательниц меня устроит!

Надеялась я зря. Вернее, обе девушки были неплохие, но с ними самими нужно было работать и работать, чтобы получить то, что нужно мне.

Индивидуальные провела как сомнамбула, постоянно поглядывая на дверь в страхе и ожидании. Хорошо, что Глеб — единственный мальчик среди индивидуальных учеников — спокойный и собранный маленький человек, а Рита — ещё совсем крошечная звёздочка пяти лет. Так что никто из них моих внутренних метаний не заметил, а внешне я старалась провести занятие как обычно.

Под конец тренировки с Ритой, в очередной раз взглянув на дверь, увидела стоящую в проеме мужскую фигуру. Кровь отлила от щек, а потом вернулась, окрашивая их румянцем. Все из-за того, что глупенькое мое сердечко споткнулось, а затем заколотилось так, что я слышала его биение даже через музыку.

Делать вид, что блондина здесь нет, было немыслимо, невероятно сложно, но я очень старалась. Довела занятие, проводила малышку в раздевалку, дождалась пока она переоденется и сдала ее ждущей в коридоре няне.

Только после этого через ту же раздевалку вернулась в зал. Мэтт прошел к окну и теперь стоял там, облокотившись руками о подоконник. Лицом ко мне — задумчивый, спокойный и до безобразия красивый. Именно так — это просто безобразие какое-то быть настолько красивым. У кого в роду суккубы порезвились ещё надо разобраться.

Прошла к нему и встала напротив. Не слишком близко, но от его жадного взгляда захотелось отойти ещё на пару-тройку шагов. Сдержалась.

— У меня через час снова занятия. До самого вечера.

— Я привез еду с собой.

Хм. Надо же какая забота. И что там? Почему-то вспомнилось, как в детстве любимый дядя Мэтт никогда не приезжал в гости без тортика.

— Хорошо, — не стала капризничать, — пойдем.

В подсобке определила его на Томин стул. Сама села напротив, на свое место. Пару минут мы сидели. Я — на краю стула, он — откинувшись на спинку и просто поедая меня глазами.

— Ты обещал еду, — как-то нервно напомнила я.

— Да, — очнулся колдун, — сейчас.

Он вышел в коридор и сразу же вернулся с увесистой термосумкой. А потом начал выгружать оттуда еду. Причем не в пластиковых, а в стеклянных термо-контейнерах, сохраняющим тепло до суток.

— Не знал, что ты любишь, — просто сказал он, — суп?

Я кивнула на высокий контейнер с надписью грибной суп-пюре, в котором стоял глиняный горшок. Мэтт поставил его передо мной, расстелил салфетку, разложил приборы. Выбрал себе судя по этикетке сырный суп. И теперь снова смотрел на меня, дожидаясь пока я начну есть первой.

Это все было безумно трогательно, но не трогало. Уверена, даже сейчас блондин считал, что находится под чарами. И эта моя уверенность охлаждала куда сильнее его магии.

Мы поели почти в тишине. Добавку я брать отказалась. Следующая тренировка — групповой интенсив, и мне нужно быть в форме. Мэтта это, как будто, совсем не задело.

— Знаешь, — вдруг сказал он, — у меня такое ощущение, что я тебя знаю очень давно.

Чур меня!

— Вряд ли, — покачала я головой, — я родилась далеко отсюда.

Он не ответил, рассматривая меня все с той же жадностью. Потом выдал:

— Я приеду за тобой вечером. И давай прекращать этот балаган. Нет у тебя никакого жениха. Если бы был — начертанную пару с твоим даром от себя на метр бы не отпустил. А я не могу больше терпеть. Мы же взрослые люди. Предупреди подругу, что сегодня дома не ночуешь.

Потом встал, наклонился ко мне, рывком поднял со стула, и, не давая времени даже понять, что происходит, поцеловал. С той же жадностью, с которой перед этим смотрел. Зарылся обеими ладонями мне в волосы, и от них потекла чудесная прохладная сила. Словно в противовес, его горячие губы просто обжигали. Сглотнув, я почувствовала, как по горлу прокатилось тепло его дыхания, как будто глоток крепкого алкоголя. Чувствовала я себя соответственно — пьяной. В головокружительной эйфории от его прохладных рук и жарких поцелуев было легко забыть обо всем — что не место, не время, да и вообще — не стоит. Я и забыла. Вот только Мэтт резко отстранился, прижался на миг губами к виску и, даже не оглядываясь, вышел.

Да, я трусиха, называйте, как хотите. Я позвонила Томе и попросила провести занятия вместо меня. Потом заказала билеты на имя Инги Воронич. Дождалась Томку, попрощалась с ней, обняв, как в последний раз.

— Том, только не спрашивай зачем, но можно мне одеть твою куртку?

Разумеется, подруга не возражала.

Группа уже собралась. Я прошла в зал, познакомила девочек с Томой, сказав, что мне срочно нужно уехать. Потом вышла в коридор, постояла у зеркала. Взмокла от напряжения, но добилась своего — из зала выпорхнула Тамара Веснина. Специально прошла мимо красной машины, давая хорошенько себя разглядеть. Проводили взглядами и снова переключились на студию. Ну, что ж, Мэтт, ты сам виноват — надо было выбирать профессионалов.

Дома покидала вещи в большую сумку. Нашла припрятанный паспорт. И, наконец, ослабила контроль, возвращая себе настоящую внешность.

Ощущения мои при этом невозможно передать словами: облегчение одновременно с сильным притоком сил. Оставалось только поражаться, каких нечеловеческих усилий от меня требовало поддержание чужой внешности. Какое количество магии оно пожирало.

Пропустила между пальцев прядку волнистых, темно-рыжих волос. Провела пальцами по скулам и губам. Не удержавшись, прошла в прихожую к большому зеркалу. Было странно и радостно. Как будто увидел родного человека, вернувшегося после долгой разлуки. И обнять безумно хочется, и страшно становится — вдруг обознался?

Тряхнула непокорной гривой, нацепила Томину кепку и танцующей походкой сбежала по ступенькам, игнорируя лифт. Такси до аэропорта уже ждало у подъезда.

Глава 10 Мэтт

То, что я испытал, потеряв Лексу во второй раз, не пожелаю врагам. Впервые в своей полуторавековой жизни я понял, что значит настоящая душевная боль. Я ощущал ее физически, как если бы девчонка оторвала и забрала с собой лоскут моей души, оставив даже не рану — просто незатягивающуюся дыру.

И что самое странное, я не мог даже злиться на нее. Нет, сначала я был в бешенстве. Приехал за ней после работы, переговорил с охраной, которая доложила, что Александра Еремеева из студии не выходила. Прошел в зал, ощущая нетерпеливое покалывание в ладонях, предвкушая, как обниму ее и больше не отпущу. Отвезу себе в номер — я заранее позаботиться, чтобы его оформили как для новобрачных — и буду любить ее так, как она захочет. Хотя вру, если она захочет медленно и нежно, вряд ли меня долго на это хватит, но для нее буду сдерживаться столько сколько смогу.

В обед я оставил заявку в Совете Старших на рассмотрении Александры Еремеевой в качестве моей начертанной. Если она свободна — а в другое я отказывался верить — я добьюсь, чтобы она стала моей парой и женой. Лекса мне подходила на двести процентов, и, судя по ее на меня реакции, я ей тоже.

В зале шла тренировка. Вела ее подруга Лексы — Тамара. Я вернулся в прихожую и заглянул в каморку, в которой мы сегодня обедали. Пусто. В воздухе как будто остался ее манящий запах, но девушки нигде не было.

Прошлый раз Лекса выходила через раздевалки. Поискал и эту дверь. Перед ней в ожидании детей сидело несколько родителей. Сунулся было к двери, но меня остановили:

— Это детская раздевалка, родителям туда нельзя.

— Мне нужно поговорить с тренером. С Александрой.

— Так ее сегодня нет. Она уехала еще днем. Александру Тамара заменяет — та, которая бальные танцы ведёт.

Почему-то я сразу поверил. Наверное, почувствовал ещё раньше, когда не увидел Лексу в зале. А потом искал, стараясь подольше оттянуть момент принятия.

Вот тогда я разозлился. Да что там, я был в ярости. Первым досталось ребятам из машины наблюдения. Пообещал оставить их без работы и отправил восвояси. Потом переключился на Лексу. Реально не мог понять, чего ей не хватает?! Я собирался преподнести ей себя буквально в подарочной обёртке — свою силу, свое имя, свою любовь в конце концов. И вот на этом моменте злость на девушку пропала. Я смог признаться себе в том, что не просто хочу ее, а именно люблю.

Все встало на свои места: мои порывы оберегать; ее негативные эмоции, режущие мне душу; желание согреть; непреодолимая тяга просто прикасаться. Даже ее дар больше не казался мне порочным, хотя я уже сейчас ясно осознавал, что буду гореть от ревности при каждом мужском взгляде на нее.

Зря я надавил на нее сегодня. Напугал так сильно, что снова заставил бежать. Просто в моих фантазиях она уже не раз плавилась в моих руках, и я торопил события, желая испытать все в реальности. Такая сладкая, такая отзывчивая, такая моя.

— Только вернись, девочка, — прошептал я в темноту, — и я обещаю, что сделаю тебя счастливой.

Но, чуда не случилось. Я нанял другое агентство, на этот раз специализирующееся именно на наблюдении, но Александра в своей студии не появлялась. Я изощрился и нашел возможность узнать, своевременно ли выплачивается кредит за студию, и, неожиданно, подтверждение того, что очередной платеж внесён без задержек, принесло мне некоторое облегчение — Лекса жива и в деньгах не нуждается.

Я даже нашел способ убедить в своих самых серьезных намерениях ее строгую подругу. Не сразу, но она мне поверила. Я надеялся, что уж с ней-то Лекса видится. Как оказалось, да, довольно часто.

— Поймите, Матиас, — виновато бормотала Тамара, — я действительно не знаю где она. Она говорила, что родилась в небольшом городе, но я даже не спросила в каком.

— Ты спрашивала обо мне?

— Да, — взгляд ещё более виноватый, — она не хочет говорить о вас. Совсем. Сказала, что, если я буду настаивать, она перестанет приходить в чатрум.

— Тамара, — пришла мне в голову спасительная мысль, — а если я зайду вместо вас? Мне всего лишь нужно сказать ей пару слов.

— Нет, — девушка покачала головой, — Саша про такое тоже подумала. Сказала, что, если я на это пойду — перестанет выходить на связь и со мной.

Спустя неделю после пропажи девушки мне пришел ответ из Совета. Одаренной с таким именем среди зарегистрированных колдуний нет.

Ещё через месяц мне позвонила Тамара Веснина:

— Матиас, — проговорила она, чуть не плача, — вчера мне пришли документы на студию. Кредит выплачен полностью, и здание переоформлено на меня! А сейчас мне позвонила Сашуля и сказала, что больше мы не увидимся.

Это был последний удар, обрывающий тонкие ниточки, связывающие меня с любимой. Впервые, мне захотелось покончить с этой жизнью — такой пустой и ненужной без нее.

Но, я знал, что девушка жива. Что она живёт где-то в небольшом городе, вернувшись к родителям. И пусть эта страна самая большая в мире, но количество одаренных, живущих здесь, не настолько велико. К тому же Тамара вспомнила, что город этот примерно в полутора часах перелета из столицы, что существенно сужает поиски.

Смущало только одно — ненастоящее имя. То есть, чтобы найти девушку, мне нужно увидеть ее вживую. Я сел к компьютеру и составил список городов, которые подходили по величине и расстоянию. Вышло четырнадцать городов — достаточно крупных, чтобы иметь аэропорт, но недостаточно больших, чтобы считаться мегаполисами.

В список попал и город, где до сих пор жили Ворон и Катерина. Это был бы повод навестить старых друзей, если бы не случившееся с их дочерью. Инга до сих пор не нашлась, иначе я был бы в курсе. Катерина или Ворон, зная, как это меня угнетает, сразу бы поставили меня в известность. Невольно посочувствовал им, вспоминая как тяжело они переживали разлуку с дочерью. И вновь испытал сожаление, что стал тому виной.

— Что ж ты за нечисть такая, — спросил сам у себя мрачно, — что девушки бегут от тебя, как от чумы?

Глава 11 Инга

Первое, о чем я попросила, когда родители встретили меня в аэропорту — не сообщать Мэтту о том, что я нашлась. Вероятность того, что он сложит два плюс два и соотнесет пропажу Александры Еремеевой и чудесное обнаружение Инги Воронич в один день, стремилась к ста процентам. В конце концов, способности метаморфа редкие, но не более, чем того же суккуба. А вот если узнает когда-нибудь позже, да ещё и не видя меня, то вполне может не сопоставить факты.

Мне не было все равно, о, далеко нет. Сколько бы я не повторяла себе, что он — не тот, кто мне нужен, сердце все равно сжималось от тоски по этому мужчине, который всегда говорил то, что думал, и действовал соответственно. Слишком долго я его любила, чтобы так просто вычеркнуть из головы и сердца. Но именно из-за моего небезразличия мне и следовало держаться от него подальше. Во избежание.

Меня тянет к нему, но я сама не до конца осознаю, что это — детская влюбленность или притяжение пары? Но, точно, не осознанный выбор. Что я, по сути, видела от него? Оскорбления и домогательства. Единственный пример нормального человеческого отношения — наш обед в студии, но и его он умудрился испортить. Не единого раза блондину не пришло в голову спросить моего мнения. Почему-то он воспринимал априори мою тягу к нему.

Второе, о чем я попросила, правда не сразу — через несколько дней после прилета — подать заявку на подбор пары. Родители переглянулись, но согласились без расспросов. Сейчас они вообще были согласны на все, обращаясь со мной даже не как с хрустальной вазой, а скорее как с гранатой с выдернутой чекой.

Запрос отправили сразу, но сначала мы начали готовиться к переезду. Это тоже к лучшему. Родители дожидались меня, чтобы начать новый виток. Место давно выбрано, предварительные документы подготовлены. Родители приглядели Чехию еще несколько лет назад, путешествуя по Европе.

Когда переезжала целая семья, то подбиралась любая подходящая по времени катастрофа, и фамилии одаренных включались в списки погибших. После этого команда телепатов, состоящих на службе Совета Старших, начинала работу с друзьями и близкими переехавших одаренных — убеждая, что поездка была запланирована, и семья действительно трагически погибла. Старались выбирать авиакатастрофы, чтобы не заморачиваться с имитацией тел на похоронах.

Мой папа в свое время, спасая маму, начал новый виток без предварительного одобрения и потратил огромную сумму на создание достоверного образа. Мама очень не любит вспоминать те дни, но, говорит, что сомнений не было даже у нее.

Было странно и неприятно ждать отмашки, понимая, что при этом смерть будет номинальной только для нас троих, остальные же погибнут в реальности. Впрочем, если подходящего события не произойдет в течение месяца, то для нас будет организована автокатастрофа. Честно признаюсь, что надеялась я именно на это.

После нашей "смерти" будет обнародованы завещания, переводящие все наследство в специальный фонд, который в свою очередь, переоформит все на наши новые фамилии.

Родители выбрали традиционную для папы фамилию, которая на чешском звучала как Хавран, и очень похожие на свои имена — Катарина и Дэнис. Так как в новом витке я буду папиной сестрой, то фамилию пришлось брать ту же, а имя я менять не стала. Итак, полтора года жила под чужим, хватит.

Не видя смысла тянуть кредит на студию, в которую вернуться мне не суждено, я обратилась к папе, чтобы он внёс остаток денег и помог переоформить недвижимость на Тамару Веснину. И вновь никаких вопросов.

С Томой я связалась, когда все уже было готово:

— Я скучаю, зай, очень. Но, боюсь, я пришла попрощаться.

— В смысле? Не пугай меня! Вчера пришли документы. Сашунь, что это всё значит?

— То и значит, что теперь ты владелица студии. Ты довольна новыми преподавателями? — я перевела разговор в рабочее русло, чтобы не циклиться на предстоящей разлуке.

— Да, пожалуй. Та, что ты выбрала для индивидуальных, вообще умница, вторая девочка подтянется.

— Как там мои? Не разбежались?

— Нет, но, Сашунь, они все ещё надеются, что ты вернёшься. И не только они, Саш.

— Том, пожалуйста, не начинай, — не знаю, что наговорил ей Мэтт, но внезапно он обрел надежного союзника в лице моей подруги.

— Почему ты даже не дала ему шанс?

— Честно, Том? А я дала. И пожалела. Давай не будем об этом, прошу. Расскажи, лучше, про себя с Витей.

Ну, на этом фронте у подруги все было хорошо. И это грело душу.

Оттягивала момент прощания столько, сколько смогла, но он все равно настал.

Сняла шлем и какое-то время плакала. Очень горько было терять человека, ставшего мне родным, но, если не оборву нашу дружбу сейчас — рано или поздно все равно возникнут вопросы, на которые я дать ответа не смогу.

Как я и надеялась, для того, чтобы скрыть наш переезд, никому погибать не пришлось. Мы просто улетели в Прагу перед самым новым годом, а команда чистильщиков — как я их назвала — занялась организацией достоверности автокатастрофы. Томин контакт я давать не стала по нескольким причинам: во-первых, меня коробило от мысли, что кто-то полезет ей в голову, во-вторых, она итак ничего обо мне не знает, даже как я по-настоящему выгляжу, а в-третьих, это может натолкнуть Мэтта на некоторые ненужные размышления.

Рождественская Прага была изумительно хороша — глядя на красные крыши домиков с площадки неподалеку от собора Святого Вита, я поражалась их игрушечной, пряничной красоте. Мы много гуляли по городу, останавливаясь, чтобы перекусить или выпить глинтвейн (мы с папой) и кофе (конечно, мама).

Но для жизни родители выбрали не Прагу, а второй по величине город Чехии — Брно, причем практически окраину — неподалеку от местного заповедника. Туда мы переехали в середине января и активно занялись обустройством особняка. Я же выбрала небольшие апартаменты в центре Брно, решив жить отдельно.

Выучить новый язык не составляло труда никому из одаренных (однажды папа пошутил, что мы потомки людей, живших до падения Вавилонской башни, чудом избежавшие разделения на языки), поэтому к началу весны чешский стал для нас практически родным.

Когда закончилось обустройство, изучение языка и привыкание к новому месту, я заскучала. Тренировки, которые я посещала, не давали достаточной силовой нагрузки, да и свободного времени оказалось немыслимо много. Спасибо моей умнице маме, именно она нашла мне занятие, способное всецело меня увлечь.

— Котёнок, — сказала она, когда я в очередной раз гостила у них, — а почему бы тебе не попробовать поработать у папы?

— Кем? — вяло отмахнулась я, — у меня нет инженерного образования, сама знаешь. Да и не интересно мне это, если честно.

— Я не про это, — нетерпеливо перебила мама, видимо сама по ходу вдохновляясь новой идеей, — ты же знаешь, что папа сотрудничает с Мэттом?

— Мам, — вздрогнула я, — причем здесь он?

— Не причем, котенок. Тебе даже не придется с ним пересекаться.

— Спасибо и на этом, — пробурчала я, все ещё не понимая, куда она клонит.

— Ты могла бы попробовать себя в роли хореографа — постановщика номеров для его клубов.

Я замерла. Идея была бомбическая, и подходила мне как никакая другая. Ведь, с одной стороны, у меня есть опыт постановки танцев, а с другой — я варилась в этом сама и знаю всю кухню изнутри. Ко всему прочему, это семейное дело, к которому мне интересно было приобщиться. Это мама у меня — книжный червь, уже наметившая тему очередной диссертации, а мне всегда по душе было движение.