- Моего господина зовут Сетухотеп, он был жрецом при каменном храме Сета, что находился в песках пустыни в Нубии, единственного там храма. После смерти старого жреца он заменил его, притворившись для этого моложе, чем был, войдя в доверие к фараону и приняв на себя заботу по его дочери Хетепхерес, - бесцветным голосом ответил послушно новый раб египетских богов и уставился в одну точку: туда, куда нам, богам, выдастся попасть ещё нескоро... - Его великий хозяин, красноголовый Сет, приказал ему сделать так, чтобы Осирис поссорился с Уаджет, ему не нужен был действенным бог подземного царства. А когда в Египте появилась богиня, Сет приказал ему не какое-то время отвлечь её от храма, чтобы Сет смог что-то возродить из Горящего Песка, на время вселившись в тело Сетухотепа...
- Песчаные женщины-шакалы, - прошептала я, едва раздвигая губы: у них тоже очень хороших слух, а, судя по всему, они уже здесь, раз этот олух следил за нами... Кстати, зачем он следил за нами?
- Зачем твой хозяин послал тебя следить за нами? - точно прочитав мои мысли, произнесла Уаджет, сдвинув брови (а, может, и вправду прочитала - она это делать научилась, в отличие от меня, неуча), выглядело это слегка комично, если вспомнить её "сосуд".
- Он хотел, чтобы я попался вам на глаза и направил точно в храм. Он там ждёт.
- А точнее, они, - вздохнула я и подняла ресницы на Уаджет: - Ты его возьмёшь себе?
- А что, ты хочешь пополнить свои запасы? - насмешливо подняла на меня взор богиня. - Брось, Плеть, не зря же рядом с тобой этот мужчина - ты постоянно пополняешь свои запасы энергии...
- Это как это? - захлопал огромными глазищами Роман. - Я что...
Он не успел закончить фразу (впрочем, это я выставляю это в таком свете: фразу-то он закончил, но я сделала вид, что для моего слуха его голос потонул в глухом звуке падения), когда воздух рассекло нечто тяжёлое и с протяжным стоном упало к нашим ногам. По синим крыльям, раскинувшимся в разные стороны, и торчащему вверх хвосту в неведомом существе был распознан наш скиталец и вечно страдающий за правду мохнатый друг. Простонав что-то несущественное, ровно как и неразборчивое, хвостатое существо ткнулось мордой в снег и замерло там, глубоко вдыхая, видимо, долгожданный воздух.
- Ты откуда, хвостатое, в таком разбитом состоянии - Марселла интересуется! - поднял бровь Роман, выпуская на землю кошку. Сфинкс приподнял морду, снова в бессилии уронил её и, промычав ответ, кисточкой хвоста указал в сторону храма. Мы плавно, с достоинством подняли туда головы и замерли. - Ого, - присвистнул таксист.
- И я даже знаю, кто это сделал, - прищурилась я и передёрнула плечами: старые шрамы, мой друг, всегда ноют в предчувствии опасности, а мои шрамы у меня же под кожей... Как глубоко он смог в меня проникнуть, что я чувствую приближение даже его рабов... Шакал!
- Ты её знаешь? - скосилась на меня Уаджет, её губы, раскрывшись при произнесении вопроса, дали возможность увидеть тонкий раздвоенный язык, точно тонкий язык пламени. Не дай боги кому-нибудь в нём гореть... - Тогда ты нас познакомишь...
- А кто там? - вытянул шею Роман. Он хотел было проявить благородство, под укоризненным взором Марселлы наклонившись к её любимому существу и осторожно взявшись за края его крыльев. Полулев немедленно почувствовал свою выгоду и застонал, молчаливо призывая быть "аккуратнее". Таксист поморщился, отдёрнув руки, и Сфинкс снова оказался носом в снегу. - Так кто это, м? - я ответила ему более чем красноречивым взором, и он, издав протяжный стон сожаления, сжал кулаки.
- Так вас тут много знакомых! - неизвестно чему обрадовалась Уаджет, и в её глазах мелькнули недобрые искорки. Так кто там на кого охотится?..
Алое, точно капли драгоценной крови богов, пламя, полыхавшее над крышей храма, взметнулось ввысь так стремительно, что снег под нашими ногами точно обагрился этой кровью по локоть. Красный отсвет упал на наши лица, раскрасив их точно красками, как маска аборигенов; столб нереального пламени в одно мгновение свился в тонкую вертикальную спираль, вытянувшись ввысь ещё сильнее, качнулся, точно подрубленное деревце, и, резко выгнувшись дугой, своим навершием канул вниз, упав на чью-то едва видневшуюся фигуру, стоявшую на ступенях храма. Свет вспыхнул ещё ярче, взметнувшись на этот раз рыжими языками-иглами, и пламя погасло, оставляя от себя только скромное упоминание - маленькие огоньки, запылавшие на вытянутых ладонях той, об чьё имя мне вообще не хотелось марать язык.
- Люба, - фыркнул Роман, и в тот же миг маленькие огоньки на ладонях девушки сверкнули в нашем направлении и протянулись тонкими нитями в нашу сторону, при приближении обросшие толстым слоем энергии. Ещё миг: мы резко стремимся в разные стороны, уходя от удара, я в последний момент вспоминаю о Романе, и краем глаза успеваю заметить, как он ловко уворачивается и падает в снег. Надо же, не многим людям удаётся уйти от "подарка Сета", а этот... Уже в следующее мгновение над нашими головами раздаётся злобный смех, и мы одним единым махом оказываемся близ ступеней храма.
- Плеть! - хрипло кричит девчушка-Уаджет, я резко вскидываю голову, протягивая руку, и с наслаждением ощущаю в своей ладони тугую рукоять любимого оружия. Наконец-то хоть кто-то действенный! А если эта мохнатая макака с крыльями...
- Эй вы, богини, хорошо ли вам двоим на одного Ромочку?! Может, ему помочь?
- Я тебе сейчас сам помогу, припадочная... - сквозь зубы прорычал Роман, и в ответ услышал только искренний девичий смех. А после этого что-то со свистом рассекло воздух над нашими головами, и Роман вынужденно пригнул голову, обхватив её руками для лучшей защиты. Когда он снова поднял лицо на ступени, где буквально только что стояла любимая на это время игрушка рыжеволосого ужаса, глазам его предстал только огромный пульсирующий шар, который таял в морозной вязи перед храмом, а из недр его доносился всё больше угасающий хохот.
- Не очень-то она общительная, - скептически покачала головой Уаджет, упирая по-детски маленькие кулачки в бока, а уже в следующий момент её грязная рубаха попрошайки преобразилась в позолоченные чёрные доспехи, похожие на змеиную шкуру, но личину бродяжки она не скинула, видимо, рассчитывая на снисхождение... Ха, самой смешно - снисхождение от дочерей Сета? Это всё влияние Питера - культурной столицы России - я научилась шутить! Кто бы знал: богиня разрушения стала ещё и шутницей - не слишком ли опасное сочетание?..
- Да и вообще этот ваш Сену... как его там, негостеприимный какой-то хам! Где цветы под ноги двум великим богиням-охранницам?!
- Наш господин Сетухотеп наоборот оказывает вам честь... - весенним ветерком донесло до нас шелест слов на древнем песчаном наречии шакалов, и из-за статуи Сехмет у входа на вершине каменной лестницы выскользнула очень тонкая грациозная фигурка белой женщины с волосами льняного цвета. Хен...
- ... он бросит вам под ноги нечто более ценное, - пустынным говором произнесла та женщина, что спрыгнула со стены, окружавшей нас с противоположных сторон. Её от первой можно было отличить только цветом волос - у Сакх они были кипельно-белые, точно седые... впрочем, её красотой, как и красотой её сестры-тройняшки, прельщаться стоило только когда они трое в клетке. - Он подарит вам лепестки крови богов, это так красиво...
- О, поги великие, - в немом восхищении пожирая глазами то одну, то вторую красавицу, выдохнул Сфинкс: - Таже не жнаешь, какую иж них выбрать - такой шоблажн с двух шторон...
- Ну, почему же с двух - с трёх, - Роман резко оглянулся на девушку, обнявшую его сзади за плечи и вышедшую плавно вперёд. Таи улыбнулась ему, продемонстрировав блеснувшие на остриях клыки, и полулев разом растерял весь свой энтузиазм в отношении этой троицы одинаковых практически во всех отношениях девушек, предусмотрительно спрятавшись за спину храбро выпятившей грудь Марселлы. Кошка внезапно выгнула спину, вздыбив шерсть, и зашипела так отчаянно, что мне мигом захотелось её поддержать... всё-таки трое... Нет, я вовсе не боялась их, как не боится бессмертный смерти, но эти трое были действительно дочерьми Сета - его кровными созданиями, матерью которым была Великая Пустыня. Единственное, что они умели при рождении - блокировать магические проявления силы сыновей и дочерей Солнца. Позже отец научил их и другому не менее ценимому в нашем мире умению - убивать без угрызений совести, чисто и быстро. Если не получалось быстро, то картина всё равно выглядела довольно печально...
- Здравствуйте, тёти, - хором пропела троица, встав внизу ступеней лестницы и расположившись в самых непринуждённых позах - да, от отца им досталась ещё и любовь к показному...
- Тёти? - скривился Роман, косясь на нас. - Что ж вы их в зародыше не задушили, тёти? Насколько бы уберегли от разложения благодарное вам за это общество...
- Этот языкастый - мой, - ткнула в него пальцем Сакх, и в следующий момент мы потеряли её из виду, на месте красивой девушки остались лишь мельчайшие золотистые песчинки, казавшиеся на белом снегу ступеней драгоценными. Рядом со мной раздался негодующий вскрик Романа, поваленного на спину резвой женщиной-шакалом, но мне уже было не до этого: у меня появилась собственная противница, не скажу, чтобы самая сильная из всех, боровшихся со мной. Но я совершенно определённо могу сказать, что из всей троицы эта "племянница" была самой нелюбимой лично у меня. Ко мне милая девушка испытывала совершенно аналогичные чувства, чем, видимо, и объяснялся её к моей скромной персоне постоянный интерес: что бы я ни делала - в том, своём Египте, а не в это жалкой пародии - она каким-то непостижимым образом оказывалась где-то поблизости, всегда готовая подставить мне руку. Разве что только для того, чтобы посильнее мокнуть меня в ту лужу, в которую я имела несчастье попасть...
- Долгих тебе лет и послушных рабов, Вечная Кошка, - мило улыбнулась Таи, и в следующий момент я едва не оказалась на земле, что и случилось бы, пропусти я её удар. Однако моя плеть пела громче её длинных узких мечей-когтей.
- А тебе хороших травматологов, племянница, - оскалилась я и, распластавшись в воздухе, совершила в процессе полёта в горизонтальном положении несколько оборотов, распорола её плечо, угодив как раз в промежуток между налокотниками и наплечниками её панциря.
Таи глухо зарычала, отвлекая меня от непосредственных действий, за что моя плата оказалась не меньшей: едва только мои лапы - лапы огромной кошки - соприкоснулись с утоптанным снегом у ступеней, как острая боль обожгла плечо, и откуда-то слева из-под моего брюха выскочил с диким мяуканьем Сфинкс, стрелой исчезнувший где-то наверху. Мои глаза соприкоснулись с глазами Хен. Шакал подмигнула мне, но и сама оказалась под ударом своей сестрички. Прочные, достаточно пластичные доспехи Уаджет, точно сраставшиеся с её кожей, защитили её от удара "звезды" Хен - достаточно крупного шара, полностью состоящего из десятка скреплённых по середине одинаковых лезвий. Хен отскочила в сторону Таи, довольно быстро пришедшей в себя, а Уаджет была сшиблена с ног стремительным броском вперёд Сакх. Я только успела ответить на два следующих удара, полетевших на меня с разных сторон, и краем глаза заметила бездыханное тело таксиста, распластавшееся у самых ступеней лицом вниз. "Марселла!" - отреагировал мой мозг быстрее меня, и возле Романа буквально из ничего выпрыгнула моя кошка, тащившая в зубах шкирку упирающегося полульва. "Не хощу, не хощу, не хощу-у-у-у!" - надсадно выл он, но было уже поздно: мы, кошки, не имеем привычки отпускать свою добычу. На какое-то время за моего провожатого можно было не волноваться...
У меня оказалось время единственно на то, чтобы подумать об этом. А потом меня захлестнул с хвостом тот водоворот тел, что образовался здесь, у самого подножия храма вечности, веками восславлявшего имя Осириса. Наверное, издалека мы пятеро напоминали крепко перепутавшийся и постоянно копошащийся клубок змей. Но издалека мы этого не видели - нам хватало того, что мы видели прямо перед носом: ненависть и смерть на остриях оружия. Да, боги тоже умирают, и тогда у меня был реальный шанс в этом убедиться. А я не люблю, когда на меня смотрят не с обожанием в очах!.. "Если мы выберемся, - прошептала у меня в мозгу Уаджет, с протяжным стоном выгадывая и нанося свой очередной удар, - я поцелую в место пониже спины у статуи Анубиса..." Я громогласно расхохоталась, заставив отшатнуться от неожиданности слишком близко подобравшуюся ко мне Таи. В довершении эффекта я щёлкнула у неё прямо перед носом зубами и получила сильный толчок в бок. Именно в тот момент наш так старательно перепутанный клубок распался, а я, в свою очередь, больно ударилась спиной о ступени, от этой боли, мгновенно захлестнувшей с головой, обратившись обратно в женщину и замерев ненадолго. На меня с двух сторон надвигались Сакх и Таи, выбравшие меня первой в очереди на выбывание. Не годится - я ещё не всех соблазнила - придётся царапать глаза...
- Плеть, берегись! - выкрикнула довольно ясным голосом Уаджет, точно и не её секунду назад с наслаждением валяли по разворошённому снегу, нанося удар за ударом.
А потом прогремел выстрел. Не знаю, что заставило меня так оцепенеть, но я замерла напрочь, тупо глядя на отскочивших в разные стороны шакалов.
- Так их, так! Ошопенно вон ту, рыжую, она мне на хвошт наштупила, когда я хотел было кошнутьшя её ножки, штобы... Маршелла, а што ты так шмотришь?! Кошнутьшя - штобы отодвинуть её в шторону, а не то, што ты тумаешь там шебе...
- Всем оставаться на своих местах! - охрипшим, скорее от волнения, голосом выкрикнул Роман, не меняя своего выгодного положения лёжа на животе, и снова прицелился в не менее чем я, оцепеневших тройняшек. - Стоять, я сказал - давно не стрелял, могу не попасть!
- Да я из него кишки выверну... - кинулась было к нему Сакх, но Хен предусмотрительно удержала её за локоть, истинно животным чутьём понимая, что пистолет в руках таксиста, даже если она сделает хоть несколько движений, всё равно попадёт по цели.
- И это всё, на что способны великие богини - защищаться спинами своих рабов? - прорычала Таи, до сих пор с трудом веря в своё поражение. Мы с Уаджет переглянулись, и я ответила:
- Ты забыла, милая племянница (не помню, правда, какая из многочисленных), что боги для того и боги, чтобы делать свои дела руками чужих... Роман! - я оглянулась на таксиста, одновременно не упуская из виду и троицу шакалов, и медленно сжимая в ладони рукоять любимой плети.
- Одну секунду, мой генерал, - хмуро ответил Роман, и взгляд его в тот момент не обещал совершенно ничего хорошего тому, кто был у него на прицеле...
- Уходим, - тихо, но внятно произнесла Хен, обращаясь ко всё ещё пышущей гневом Сакх, и спустя какую-то долю секунды после этого снова прогремел выстрел.
Не знаю, чего вдруг так испугались эти трое шакалов, но когда оглушающий отзвук утих, на месте девиц мы обнаружили только три зависшие в воздухе пули, намертво вмёрзшие в тоненькую, но довольно прочную пластину, выросшую на их пути.
- Довольно! - раздался над нашими головами гулкий голос Сетухотепа, точно он говорил, поднеся к губам керамическую трубу. Над ступенями храма возник конусовидный вихрь, в какой-то момент резко остановившийся и переросший в красивую в широких белоснежных одеждах фигуру жреца Сета. - Никому нельзя доверять, всё нужно делать самому, как будто у меня других забот нет...
- А какие у тебя могут быть заботы, раб, поливать миртовым маслом статую Сета? - скривила тонкие чётко очерченные губы маленькая бродяжка, и в этом движении было столько от той, кто сейчас был заключён в эту жалкую оболочку, что это оскорбило Сетухотепа не меньше, чем если бы слова эти были произнесены устами самого фараона. Жрец даже не заметил меня, по-прежнему возлежащую на лопатках практически у его ног, и обратил на Уаджет полыхнувший ярко синим взор. Вот и прекрасно, я им мешать не собираюсь, лень...
- Эстела! - прошипели в удивительном единодушии в один голос Роман и Сфинкс, по-пластунски продвигаясь в мою сторону. Вряд ли с целью почтительно поднять меня на ноги. Я закатила глаза, невольно думая о том, что они, пожалуй, чересчур много собираются возложить на плечи такой довольно хрупкой девушки, как я. Ай-ай, в саркофаге, по крайней мере, меня не мотали из стороны в сторону. Вернуться, что ли, к Осирису вниз?..
- Эстела! Ты уснула, что ли? - недовольно раздалось у меня над ухом, и я лениво подняла на таксиста ресницы. Он нахмурился: - Слушай, ну не смотри ты так на меня, я себя чудовищем чувствую... Хотя ладно, смотри, говорят, что женщинам нужно иногда давать делать то, что она хочет, и она станет такой покладистой... Кхэм, - кашлянул он, скосившись на меня и мысленно, вероятно, примерив свои слова к моей персоне...
- Шмотри-шмотри, - поддакнул полулев, подталкивая в бок Романа, - только шнащала отполжи в шторону, пока наш не жадели нещаянно, ага?
- Сейчас я тебя за них задену нечаянно, хвостатое, чтобы не лез под руку, - шикнул на него Роман и обратил на меня умоляющей взор: - Как у тебя насчёт отползти, а? Ну, не думается у меня, когда над головой этот садист-холодильник!
- Мне казалось, что тот, кто взялся сопровождать меня, должен уметь делать всё в любых обстоятельствах, - дрогнула я бровями, насмешливо улыбнувшись. Спевшаяся парочка дружно открыла рты, чтобы ответить, когда воздух в один миг пронзили сотни тоненьких чёрточек, нарисовавших вокруг нас какой-то непонятный кружевной узор. Станцевав свой непонятный танец, они в какой-то миг объединились в сотни маленьких льдистых осколков, метнувшихся в дружном порыве в сторону Уаджет. Похоже, до чего-то они всё-таки договорились, пока я отвлеклась на этих двоих...
- Ёлы-палы, говорил же, - проскулил Роман, закрывая меня собой, и насильно оттолкнул меня от порожков в сторону предусмотрительно отскочившего Сфинкса.
- Ventadg, - презрительно выплюнула в лицо Сетухотепу моя сестричка, и в один миг воздух заполнило шипение сотен и сотен змей. Вот тут я бы с Романом спорить бы не стала, даже если бы он ничего и не предложил: может быть, с Уаджет у нас и достаточно дружелюбные отношения, но с её питомцами мне даже она сама не рекомендует встречаться. И ведь причина-то совершенно не во мне - хрупкой девушке, вся вина которой состоит в том, что она является в своём роде богиней красоты со всеми вытекающими отсюда последствиями. И виновата была вовсе не я: история эта вела свои корни ещё со времён войны Сета и Осириса, когда Гор, сын подземного судьи, принял облик кошки, чтобы уничтожить Сета, одевшего тогда личину змеи. Вот так от этого рыжего камешка в моей сандалии страдаю именно я, причём совершенно незаконно: своего разрешения я на эксплуатацию своего образа не давала...
- Я поняла, что иногда устами младенца всё-таки глаголет истина, - поспешно пробормотала я, хватая под локоть таксиста и пригибая его как можно ниже к земле.
Слегка опешивший Роман успел подхватить под пузо Марселлу и, подчиняясь моему молчаливому повелению, поднялся на ноги и такой же, как я, трусцой стал перемещаться в сторону каменной статуи сфинкса сбоку ступеней. Догадливый в экстренных случаях полулев успел заскочить под куртку Романа и претвориться излишне неровной складкой на одежде.
- Мы куда? - умудрился спросить меня Роман, прежде чем мы укрылись в спасительной тени статуи; я не ответила ему, широко раскрыв глаза, вглядываясь в метущиеся на площадке на небольшом отдалении от нас фигуры и выжидая наиболее подходящего момента... Да, я люблю адреналин в крови... но я люблю ещё и ощущать его, а для этого нужно иметь телесную оболочку, которая, в случае моей смерти, мне окажется не нужна.
- Приготовься, - шепнула я Роману, и тот поморщился, видимо, предчувствуя то, что последует за моими словами, но только крепко прижал к своей груди Марселлу, дико выпучившую глаза от такого проявления ласки. Сфинкс под курткой таксиста зашевелился, не решаясь пока словесно выражать своего раздражения, а я напрягла до предела мышцы, готовясь... Сейчас... вот сейчас... ещё немного терпения, силы на пределе - и... Наверное, это был самый лучший из моих прыжков! Я утащила за собой по цепочке всех своих провожатых, испытав при этом колоссальное удовольствие... Разве что теперь мне месяца три не понадобится никакого адреналина...
- А! Получилось! - шумно выдохнула я, и резким движение втолкнула Романа под своды храмовой постройки. Дверь за моей спиной практически бесшумно закрылась, и из сероватой тени, пролёгшей от хмурого пасмурного неба на заиндевевшие камни внутреннего дворика, на меня воззрились возмущённые серые глаза:
- А! Что получилось?! - выкрикнул Роман и поспешно огляделся: - Чего ещё я не знаю о забавах великих египетских богов? Может, ты мне самому крылья приделаешь, и я смогу без твоей помощи по ветру летать?! Боже ты мой, и чего мне в Питере не сиделось - в этом мире и постоять-то по-человечески не возможно! Что?! Что ещё?! - гаркнул он командирским голосом на робко вылезшего из-под куртки Сфинкса: - Ты что мне хочешь сказать, антиквариат с хвостом?! А?!
- Мм, - протянула я, взглянув на него сбоку: - В тебе определённо что-то есть, таксист, ведь знала же, что Уаджет не ошибается, но чтобы так...
- Да иди ты! Ещё тебя не хватало! - отмахнулся Роман. Сфинкс поспешил спрятаться обратно, снаружи предпочтя почему-то оставить только хвост. И, между прочим, правильно сделал. Правда, зря. Мне было слишком некогда, чтобы развернуться и хорошенько испробовать на нём свой давненько не обновлявшийся маникюр. Впрочем, у меня ещё будет время. Потом...
- Ладно, идём, - строго заявила я, цепко хватая его за руку. Таксист вначале даже отшатнулся от меня (я всё-таки не удержалась - поморщилась, хотя на большее всё ещё не было времени), но я так резко взяла с места старт, что он невольно придвинулся ближе ко мне, дабы не упасть, споткнувшись, и не запахать коленками о неприятно холодные плиты двора.
По пути, как я и предполагала, нам не встретился ни один самоубийца. Если кто-то из бывших воинов Джеху и был здесь, то он предпочёл разумно не высовываться на пути у великой и не менее разъярённой богини. А мне до них не было совершенно никакого дела: каждый должен отвечать за свои обязанности. Мои все при мне... Мы пробежали несколько коридоров, здесь полностью погружённых во мрак, не горел не один треножник, что вполне можно было объяснить тем невыносимым холодом, которым веяло от стен и пола. Впрочем, на темноту никто из нас не жаловался: Сфинксу забивала рот ткань куртки, Роман был сосредоточен на том, как бы в такой темноте не наткнуться на что-нибудь, а Марселла и без того вечно молчала, чтобы сейчас неожиданно заговорить. Мои мысли тем более были где-то не здесь. Надеюсь, мы успеем... Невдалеке впереди показался едва обозначившийся вход в зал Осириса. Там находился другой путь в священное жилище, парадный, через который статуя Осириса выносилась в золотой ладье жрецами для праздничного шествия до вод Нила. По прибытии на место ладья спускалась на палубу корабля и везлась ниже по течению, чтобы каждый мог увидеть бога в его обличии и порадоваться вместе с солнцем окружающему счастью. В зале треножники горели - их было немного, но они позволяли мне увидеть всё необходимое, даже то, чего мне здесь видеть не хотелось бы.
- А как же Уаджет? - Роман, обнаружив долгожданный свет и почувствовав себя более уверенно, снова вспомнил о своей способности задавать вопросы. - Ты ей не поможешь?
- Я - нет. Но у тебя есть возможность отличиться перед змеиной богиней, и, может быть, она возьмёт тебя в свою пресмыкающуюся свиту, - кивнула я.
- Это была очередная подколка? Очень смешно. Ладно, что мы тут делаем?..
- Хороший вопрос, учитывая обстоятельства, - милостиво кивнула я, снисходительно ему улыбнувшись. Роман поморщился, точно съел что-то горькое, а я обратилась к его куртке: - Сфинкс, как ты думаешь, что мы можем ответить на вопрос страждущего?
- Это ты кому шейщаш шкажала? Мне, што ли? - до глубины души удивился полулев, тут же выныривая, и с подозрением огляделся по сторонам: - Это што, вмешто моей кажни? Или это был вопрош ш подвохом? Богиня, ты не гуманна! Хватит мущить проштой народ швоими выходками!
- Вот видишь, - обратилась я к таксисту: - А ты ещё чего-то хочешь от меня. Раз наш знаменитый знаток древностей не разбирается в происходящем, то что могу ответить я, простая богиня?..
- Штойте! Я понял! - возопил Сфинкс, не гнушаясь даже тем, чтобы перебить меня. В последний момент понял, что натворил, но, скосившись на меня, не заметил надвигающейся бури и приободрился: - Я жнаю! Прошто у дверей в швященное жилище штоит какая-то щужая штатуя!.. Правда, отшюда ощень плохо видно, щья именно, но...
- Так я тебе помогу! - щедро предложила я и живо щёлкнула пальцами, не дав полульву и рта раскрыть с протестующей речью. Ярко вспыхнула масло в треножниках, и зала разом озарилась десятками пляшущих по стенам среди многочисленной яркой росписи и иероглифов теней, а главное, осветилась та самая статуя, что и стала предметом тяжких раздумий нашего искусствоведа. Марселла, прежде опущенная на пол и ещё тогда жавшаяся к ногам хозяина, вздыбила шерсть и, выпустив когти, так сильно впилась ими в ногу таксиста, что тот взвыл, отдёргивая её и шарахаясь в сторону. Только тот факт, что за его спиной оказалась прочная стена, не дал ему получить ещё какого-либо увечия после удара после падения о пол.
- Лучше б молчал, ей-богу, - взвыл он, отцепляя от штанин когти кошки и опасаясь дотрагиваться до ран. Наверняка сильно разодрала ему кожу, если он так морщится... Роман поджал губы, недовольно взглянув на нас со Сфинксом, и только тогда всё же поинтересовался: - Ну и что же это за чудо, ради которого я страдаю?
- А ты... ишчё не понял? - немного заикаясь, осведомился полулев и, не выдержав накала, юркнул снова под защиту куртки. Взгляд таксиста обратился ко мне.
- Это Сет, - пожала я плечами. Меня и саму обдало тем холодом, который сквозил в моих словах, но таксист, видимо, уже привык, раз просто кивнул мне и, оперевшись о стену, принял вертикальное положение. Я покачала головой и протянула к его лбу руку. Не ожидавший подобного Роман поначалу отшатнулся, но тут же понял, что деваться тут некуда, и остался стоять на месте. Я коснулась центра его лба пальцами, надавила и резко отпустила. Таксист качнулся, но устоял на ногах, а через мгновение уже взирал на меня чуть ли не с благоговением:
- Классно, - выдохнул он, приободрившись: - Слушай, у меня гениальная идея: когда вернёмся в Питер, откроем частную клинику - будешь там лечить людей за секунду - это такие деньги!..
- Вернёшьщя ли ты, неражумный отрок, коли шуда явитша шам Шет! - глухо донеслось из-под куртки, и мы невольно повернули головы в сторону статуи. С ослиного лица, с которым изображался Сет, на нас взирали красные камни его глаз, казалось, сиявшие каким-то внутренним светом, точно кровью тех, кто, по его милости, оказался перед троном Осириса, и даже мне стало не по себе... В конце концов, я для этого и заживила его раны, чтобы у нас была возможность сделать всё нужное без потерь в нашем небольшом отряде. Что ж...
- Нам надо поспешить, - интонацией, которая подчёркивала только то, что я ставлю их в известность, а не собираюсь корректировать свой план, произнесла я и поспешным шагом направилась к прямоугольникам полок, сделанных в стену. Насчёт миртового масла Уаджет была крайне прозорлива. С теми же знаниями, что есть у меня, мне составить куда более взрывоопасную смесь не составит труда: - Скорее! - я подтолкнула Романа к соседней полке, а сама, сделав небрежный жест поверх пола почти в центре зала, бросилась к другим дверцам. - Поспеши, таксист! Открывай полку и бери оттуда вон те баночки - быстрей же, не испытывай терпение богов! Бери их и неси к статуе - надеюсь, ты не боишься спящих изваяний...
- Представь себе, нет, - хмуро откликнулся Роман и ткнул пальцем в баночку: - Какую, вот эту?
- Да нет, неражумный отрок, шошеднюю, - поспешил к нему Сфинкс и ткнул кончиком кисточки хвоста в нужную баночку, после чего тяжко вздохнул: - Вот видишь, Маршелла, меня не шенят шреди этих людей, но я могу быть полежнее иного шущештва! Натеюшь, мне это зачтётся...
- Эй, говорилка мохнатая, ты идёшь? - окликнул его таксист, подхватил баночки и требовательно воззрился на полульва. Тот отрицательно покачал головой и на всякий случай отлетел в сторону:
- Ни жа што!.. В шмышле, мне ишчё жижнь дорога, потому как шам я ишчё молод, а ты, хотя и молод тоже, но так глуп, што твоя потеря не будет шущештвенной для общештва...
Он с готовностью обернулся в сторону выхода и едва на налетел на меня. Пришлось мило оскалиться, чтобы, если не переубедить его, так заставить убраться с дороги. Он убрался.
Роман к этому времени уже размещал у подножия статуи добытые баночки, неуклюже присев на корточки. Я разместилась как можно ближе к нему, чтобы иметь всё нужное под рукой, и перестала обращать на таксиста внимание. Роман выпрямился, уперев руки в бока, и с хмурым недоумением наблюдал за моими действиями. Хм, он что, и вправду думает, что так сможет хоть что-то понять? О, Хнум, к тебе вопрошаю... м-да... Я поспешно сняла крышечку с первой баночки и осторожно коснулась масла. Мир мгновенно отдалился на второй план со всеми его заботами и праздными мыслями, и я перестала ощущать своё тело в пространстве и времени... Всё. Тишина. Тишина и покой. И звёздное, звёздное небо вокруг, везде, в тягучей тишине, в воздухе, во времени. Оно словно замерло для меня, и сердце, казалось, перестало биться в тот момент, когда кончики моих пальцев, окунаясь в мягкую массу, что заполняла плошку под руками, засветились, распушая на шлейфе свою паутинку... Воздух начал вырисовывать невероятные узоры, равные по красоте творению Исиды, и в эти узоры, точно золотая нить, стали вплетаться нити, сотканные мной, моей силой. Моим небом. Моими звёздами.
- А-х, - выдохнула я, точно прозрачными глазами взирая на растворённые в смеси масел, что запели под моими пальцами, силуэты и образы, мгновенно сменявшие друг друга на поверхности массы. - Если сейчас я не достану до него, то можно сказать, что он оброс тройным слоем крокодильей кожи, и его защиту пробьёт только Собек...
- Что ты имеешь в виду? - подозрительно скосился в мою сторону таксист. Я загадочно улыбнулась и так прочно вцепилась в его руку, что он вскрикнул, когда мои когти поцарапали его кожу пальцев. Ничего - это была куда меньшая рана, чем могли бы ему нанести в случае...
- Шакалы!! - не своим голосом взвыл Сфинкс, кидаясь под спасительное прикрытие наших спин, и поспешно занял насиженное место под курткой Романа.
- Опять? - скривился таксист, завидев три стройные фигурки, что выступили в нашем направлении из полутьмы угла позади статуи.
- Мы не закончили наш разговор, богиня! - гневно выкрикнула Таи, и я оскалилась:
- Да, богиня, и только боги в состоянии решать сами, закончили ли они свои разговоры или какие-либо другие дела, или они всё ещё имеют смысл! Так вот, вы смысла не имеете - прощайте! - крикнула я и за руку потянула таксиста к тем дверям, через которые мы и проникали в эту залу.
- Ты что, убегаешь от нас?! - взвизгнула в крайнем бешенстве Сакх, бросаясь за нами вслед, и мы с Романом, не сговариваясь, невольно прибавили ходу. Вот уличные девки: как посмели они буквально дышать в сторону великой богини?!
- Мы что, правда убегаем? - выдохнул мне в лицо таксист, не останавливаясь.
- Как ты иногда проницателен, смертный, - меланхолично ответила я, и в тот момент пол завибрировал под нашими ногами, и я поняла, что мы не успеем. Что ж, пусть это для смертных будет днём сюрпризов: великая кошка сама спасает им жизни, унося на своей шкуре...
- Аа-а-а-а-а!!! - в самый пиковый момент пола куртки Романа взмыла вверх, обнажая его спину, а, главное, того, кто за ней притаился; взор Сфинкса оказался направлен точно в сторону статуи Сета, и его реакция на это зрелище стала понятна не только мне в тот самый момент, когда расколовшийся по центру пол выпустил из недр своих сплошную стену пламени, в рёве которой потонули истошные крики тройняшек.
- Аа-а-а-а-а!!!- ещё шире открывая рот, завопил полулев, и в этот момент Роман тяжело опустился рядом со мной на камни пола, расшибив коленки от такого падения, и полулев, ударившись головой о стену уже за пределами залы, вынужден был замолчать. На несколько секунд воцарилась благоговейная тишина, но это мохнатое чучело не было бы самим собой, если бы не принялось "подбадривать" нас немедленно своими претензиями: - О, неражумная дощ шолншеподобного родителя швоего Шобека! Ты быштрее не могла - пламя прошто уже лижало мои ш такщиштом пятки!
- У вас они одни на двоих? - с уже нарастающей агрессией в голосе прорычала я, и Сфинкс, прижав уши к черепу и прильнув к самому полу, плавно растёкся в бесформенную тень, что тут же скрылась в зале, протиснувшись в щель под дверьми. Марселла нагнула мордочку к каменным плитам и попыталась разглядеть там что-нибудь. Не удовлетворившись этим, она выпустила коготки и, как кошки вытаскивают что-то из сосуда или откуда-либо ещё, попыталась до чего-то дотянуться под дверью. Мы всё это время наблюдали за ней, пока меня словно что-то не подтолкнуло в спину, и я, дёрнувшись вперёд, поняла, что та стена огня была не последней. Ээ, а как же этот остолоп за дверьми?.. Что ж, во имя спасения своей собственной жизни приходится иногда чем-то да жертвовать!..
- Что ты так на меня смотришь? - нахмурился Роман, когда я поймала его взор. Я невинно захлопала глазами, и в следующее мгновение мы общими усилиями налегли на двери, когда в них с той стороны что-то ударило с такой силой, что наши руки и спины буквально обожгло, и мы сквозь толщу дверей смогли ощутить на себе жар преисподней Анубиса...
- Ты что-то сказала? - выдохнул мне в лицо Роман, когда напор с той стороны прекратился, и мы, уставшие, но живые, тяжело дыша, прислонились к противоположным стенам по бокам от дверей, дабы остудить себя хоть немного...
- Да, - откликнулась я, переводя дыхание, - надеюсь, что Осирис не выставит нам счёт за свой любимый храм, потому что денег у нас не так уж и много, да и на те ты мне взглянуть не даёшь...
- Я же тебе говорил, что зарплата у меня только по доставлению Джатиса в Фивы, ясно тебе? И, кроме того, чего ты раньше молчала? Мы теперь успеем отсюда смыться, пока хозяин не заявился с проверкой?! - я пожала плечами и едва успела подхватить на руки кошку, когда таксист, поспешно подскочив на ноги, схватил меня за локоть и потащил по коридору обратно.
Расстояние до главных ворот мы преодолели, наверное, в несколько раз быстрее, чем бежали оттуда. По пути от глаз моих не скрылось, что всякие следы инея, что встречались мне то и дело по углам коридора или на стенах, на полу, напрочь исчезли. Значит, до чего-то с Сетухотепом Уаджет всё же договорились? Жаль, меня не было при скреплении договора торжественным рукопожатием... Впрочем, едва только мы ступили на порог перед главными дверьми, как моя жалость вся улетучилась обратно в зал "божественных откровений". Не знаю, до чего, собственно, они там договорились, но только мы вышли, как ноздри неприятно резанул запах множества змей, а в ушах буквально зазвенело шуршание тел по песку и шипение. Судя по тому, как наморщил нос Роман, ему этот аромат тоже райским не показался. Что уж говорить обо мне...
- Это что, всё, что от них осталось? - не переставая морщиться, поинтересовался таксист.
- Змееногая богиня совершила свою месть, отдав долг жрецу Сета, - пожала плечами я. - Чего ты ещё хочешь, команду Знатоков на месте преступления? Какой ты кровожадный стал, однако, воин...
- Да ладно тебе! - отмахнулся Роман. - Слава богу, живы ещё остались, хотя после такого дня я вообще не уверен, что смогу когда-либо спать нормально. Так что берегись, во сне буду пинаться!
- А зачем ты мне нужен спящий? - удивилась я. - Ты мне нужен в здравом уме, пока ты отвечаешь за свои действия. Кстати, о действиях, - мы с Марселлой переглянулись, и я неожиданно прильнула к плечу таксиста, прижавшись к его боку всем телом и пристально заглянув в его глаза: - Ты ведь не заставишь только что пережившую такой стресс богиню идти пешком среди тварей моей сестры? - я чуть приоткрыла губы, поглядев на него из-под ресниц самым томным взором: зачем нам кнут, когда мы и без того можем добиться того, чего захотим?.. - Мм?
- А... ага, - криво улыбнулся Роман, широко раскрыв глаза. Не успел он и оглянуться, как я уже оказалась у него на руках, обняв за шею.
- Только осторожнее, мой милый, у меня такое ощущение, что всё тело болит... - мурлыкнула я, и таксист кивнул с такой готовностью, что не оставалось никаких сомнений: до тех пор пока его никто не отвлечёт от созерцания моей божественной красоты, он безраздельно мой... Я опустила глаза на довольно свернувшуюся клубочком у меня на коленях Марселлу... Ну, пожалуй, и моей кошки тоже, совсем чуть-чуть, немного, пусть видит, как великодушна её госпожа...
- Эстела... - робко позвал Роман, не замечая кишащих под ногами в таком количестве змей, что они казались движущимся сплошным ковром. Пришлось им замечать таксиста, что своими наглыми ступнями всё норовил наступить кому-нибудь на хвост, и расступаться перед ним с негодующим шипением... А ещё говорят, что красота не творит чудес...
- Не отвлекайся, моя прелесть, нам ещё далеко до каравана Джатиса...
- А-ну штоять!!! - если бы это бешеное по своей силе восклицание не было таковым по сумасшествию, то я, пожалуй, наконец-то забыла бы и о своей лени, и о том, что под ногами кишат эти мерзкие твари, и показала бы мохнатому наглецу, что такое есть египетская богиня. Потому как какое право эта блохастая циновка имеет останавливать без моего ведома моего возничего, да ещё и таким тоном?! - Штоять, я шкажал!! Штоять!!! - это взъерошенное чудо свалилось нам под ноги буквально камнем с небес. У меня сразу же сформировался вопрос, как он посмел представать передо мной в таком далеко не отрадном виде? Лохматый, чумазый, точно только что вылез из печи гончара, хвост торчит дыбом, и в воздухе жалко болтается опалённая кисточка, похожая на сильно облезшую мочалку низкого качества, одно ухо намертво прилипло к голове, на половину закрывая глаз, а второе то и дело крутится в разные стороны, как тарелочная антенна на каком-нибудь закрытом предприятии из мира Романа. Фу, в общем, мерзость! А туда же, лезет под ноги носильщику великой богини!..
- Вот! Так и штойте, убийшы реликтовых животных! Вщё рашшкажу моему повелителю Амон-Ра! Не будет вам пощады, не будет прощения, когда ужнает он, как хотели вы от меня ижбавитьша, от меня, - от велищайшего мудреца шовременношти! А вот и фигу вам - вот он я, живой и... - он почему-то пристально вгляделся в моё лицо, пискнул что-то нечленораздельное на прощание, подумал, что это его утверждение чисто относительно и молча зарылся носом в песок.
- А теперь можешь продолжать, мудрейший, мы тебя внимательно слушаем...
Фивы встретили нас на закате серо-песочными камнями ворот и стены, окрашенными солнцем в яркий розовый цвет. Ещё издалека был слышен гул городской жизни, свист плетей стражников и солдат и покрикивания хозяев на рабов. Город начинал свой привычный вечер спешкой по домам на отдых и поздний ужин, точнее, спешили те, кому было куда спешить, а таких в Фивах было три четверти с лишним. У самых ворот нас остановили, и пока Джатис улаживал свои дела, а Роман с открытым ртом провожал в ворота города колесницу со жрецом в ней и по совместительству слушал рассказы о местных средствах передвижения в исполнении полульва, я с большим удивлением смотрела на две статуи по сторонам от деревянных створок. Эти статуи изображали Анубиса и поганца Сета! Вот уж от чего простая египетская богиня может в исступлении зашипеть на людях и позорно выпустить когти! Этот И оказался тем ещё типом, если не сказать больше!..
- Не загораживай пути, рабыня! - грубо вернули меня к действительности тычком в спину, я резко оглянулась и впитала в себя энергию мерзавца. Это оказался начальник охраны рабов у Джатиса, правда, выглядел он таковым недолго: глухо охнул и упал на одно колено под тяжестью вмиг ослабевшего собственного тела. Вот тут-то мне и стукнуло в голову: раб! тот самый раб, что когда-то... м-м-м, как же я могла о нём забыть?! Впрочем, чему я удивляюсь, я никогда не обращала внимания на такие мелочи...
- Ты что творишь? - шикнул на меня Роман, имея в виду начальника. Я не обратила на него снимания и только принялась жадно вглядываться в немытую, грязную от песка и пота толпу рабов, вытянувшуюся в одну вереницу на пути к воротам. Конечно же, я не узнала его сразу, что и не удивительно, и вовремя успела отвести взор, пока он не заметил моего интереса.
- Если ты ищешь меня, то я не терялся, - ядовито заметил Роман, поворачивая меня за подбородок к себе, и отправился вслед за хозяином в ворота благословенных Фив.
- Не к добру ты пришёл повечеру, Джатис,- пробурчал им вслед один из стражей у ворот и покосился на статую Сета, - чтоб ему всю жизнь снился мой отец-крокодил с русской Чебурашкой на пару! Сфинкс, услышав мои мысли, сдержанно хихикнул и тут же сделал вид, что это был не он, а Марселла. Кошку я для успокоения подхватила на руки и со странно похолодевшим сердцем вступила в родной город, многое мне подаривший в прошлой жизни и обещавший ещё что-то в этой, новой. Вот знать бы заранее, что...
На первый взгляд здесь ничего не изменилось: те же дома, те же площади с глиняными колодцами, те же статуи и вдалеке храм. Но... Вот это самое "но" стало видно лишь тогда, когда неожиданно открылось одно из окон и женщина с чёрными разметавшимися волосами позвала сына и дочь: открыла-то она не привычную деревянную ставню, а настоящее стекло в белой выкрашенной раме, какие я часто видела в Питере! Поначалу не в силах поверить, я перевела взгляд на другое окно и окончательно уверилась, что у меня солнечный удар: оно было точно таким же! "Мама, у меня галюшинашии, говорила же она, штопы я не швяживался с поками, от них вше беты!"- позабыв про то, что он обыкновенное животное, простонал снизу Сфинкс, и моя Марселла в подтверждение зашипела. Роман впереди обеспокоено ко мне обернулся и одними губами спросил: "У вас тут тоже окна в моде?" Я выразительно покрутила пальцем у виска и скорбно посмотрела на следующее окно: о боги, боги, куда мы попали! Сфинкс у моих ног одиноко поскуливал, Марселла крутила по сторонам головой, даже Роман был при деле, а вот я... Я просто смотрела по сторонам, не в силах поверить, что в какой-то параллели мой мир может настолько измениться! Интересно, как выглядят дома изнутри, если снаружи такое безобразие? И ещё более любопытно, как выглядят здешние боги?
- Эстела? - позвали меня, таксист неожиданно оказался рядом с кошкой на руках и оттопырившимся карманом. Я вопросительно на него посмотрела, всё ещё находясь под впечатлением. - Ты не поняла? Джатис меня отпустил, заплатив за работу! Он отправляется в свой особняк на окраине возле базара, а там у него есть охрана, поэтому я не нужен! В общем, мы свободны и можем наслаждаться здешними видами! А в столице и вправду любопытно: современные стеклопакеты на окнах! Вот, значит, она какая, эта параллель!
- Ну и што тут может быть интерешного? - недовольно осведомился снизу полулев, по ходу подмигивая Марселле. - Мы, например, не понимаем теперь, што ждешь телать! Как вообще ш лютьми ражговаривать, што ишкать?!
- Тебе, хвостатое, вообще-то положено молчать, - ехидно заметил Роман, - или ты собираешься и здесь пугать товарищей своим неповторимым слогом? Не боишься, что ещё пару зубов выбьют?
- Хватит, - прервала я мигом их пререкания и подняла задумчивый взор на проходивших мимо серо-жёлтой цепочкой рабов и неожиданно наткнулась на сиявшие чёрными провалами глаза, которые, впрочем, тут же скрылись в толпе. Я его снова упустила...
- Ты кого-то увидела? У тебя странное лицо...
- Запомни раз и навсегда: богине красоты нельзя говорить хоть что-либо про лицо, кроме как слов восхищения, - сурово ответила ему я и, перехватив из его рук Марселлу, которая уже скалилась на старательные подмигивания Сфинкса, направилась вдоль по улице, в сторону, противоположную базару, по направлению к которому и скрылся весь караван.
- Плешь, ты кута? - Полетел мне вслед обеспокоенный голос Сфинкса. Я на секунду замерла, а потом резко повернулась и увидела нахмурившегося полульва и давящегося от смеха Романа. Последний моментально сделал вид, что он ничего не слышал и его очень занимает пятно на куртке, а вот первый только под моим взглядом понял, какую мерзость сморозил.
- Мы направляемся к одному вельможе. Когда мы здесь бывали, постоянно останавливались у него. Он пока не возражал.
- А ты его вообще спрашивала? - усмехнулся Роман, но тут же посерьёзнел и поспешил сравнять со мной шаг: - Идём, я тоже устал всё время тащиться по песку. У меня уже такое впечатление, что я весь от него чешусь, я им только и завтракаю, постоянно на зубах, как жвачка...
Единственное, что, пожалуй, сохранилось в этом городе неизменным, это было расположение улиц, по-прежнему серых в морозных вечерних сумерках. На окнах с внутренней стороны были тёмные шторы, поэтому ничего не было видно, а ведь так хотелось как раньше, девять лет назад, запросто войти в любой дом и видеть, как они меня боятся или попросту не замечают, когда я вхожу к ним незаметной солнечной тенью. Но нельзя! Где-то здесь Любовь Бочанскова, я просто чую её терпкий запах, запах песка перед бурей!..
Нас ждало очередное разочарование: едва мы приблизились к когда-то роскошному саду, окружавшему дом вельможи, как стало ясно, что здесь нас может и ожидает отдых и еда, но только не безвозмездно. На деревянных воротах с резко контрастировавшей с досками позолоченной резной ручкой сияла фосфорическим светом гигантская вывеска с надписью "Вакх у нас в гостях". При чём здесь римский бог веселья, понятно стало только тогда, когда до нас донеслись запахи жареного мяса и лепёшек из глубины сада вкупе с завораживающей музыкой, которую обычно играют танцовщицам фараона. Меня даже покоробило при мысли о том, что эта музыка доступна простым смертным! Куда же мы попали, боги мои?! Кто так резко изменил параллель прекрасного мира?!
- Так и будем стоять или войдём? У меня, знаешь ли, уже на километр слышится кваканье из желудка! - недовольно заворчал за моей спиной Роман и толкнул меня вместе с воротами вперёд. Прежде, чем я развернулась и за такое обращение влепила ему оплеуху, он подхватил меня под локоть и едва не столкнулся с толстой женщиной, спешившей с подносом в руках ко входу в здание бывшего дома вельможи. Она глухо охнула, чуть было не растеряв по неуклюжести всё, что стояло на подносе, однако ловкий таксист поддержал поднос под дно, за что получил широченную улыбку и взгляд густо подкрашенных карандашом глаз.
- Добро пожаловать, - произнесла она, кокетливо поводя засиявшими глазками. - Проходите, пожалуйте, всегда рады приветствовать.
- Тебя долго учили голодных посетителей держать у входа своей фигурой? - гневно поинтересовалась я, не смея притрагиваться к ней руками.
- А тебя долго учили хамить старшим? - нагло парировала толстуха, поворачиваясь к входу и поводя перед глазами Романа на этот раз плечами. Я промолчала, но только она подступила к краю бассейна вельможи, как пискнула и повалилась туда вместе с подносом.
- Сначала научись ходить, простолюдинка, а потом языком сотрясай воздух, - не смотря на этот позор рода человеческого, откликнулась я на её базарные ругательства. - И ещё, на будущее, захочешь поговорить так с высшим, убедись, что в город не явились его хозяева! Или боги тебя не учили быть почтительной с другими перед встречей с Осирисом на подземном суде? - толстуха мгновенно притихла, огромными, чёрными от потёкшей туши глазами пожирая меня. Кажется, её губы шептали что-то вроде: "Вернулась... Она вернулась... Великая кошка..."
- Не знал, что ты так кичишься своим происхождением...
- А вот я не подозревала, что у тебя такой своеобразный вкус на габаритные фигуры! И потом, каждый должен знать своё место, так всегда было в Египте, и не тебе менять это.
- Да что ты, - не понятно чему усмехнулся Роман и последовал за мной в здание.
Ещё издалека можно было почувствовать запахи мяса, от одного духа которого можно было истечь слюной! Сфинкс тихо облизывался и торопил нас, забегая вперёд. Пришлось ему уступить, так как мы и сами были не прочь поторопиться. Большой передний зал был заставлен по периметру столиками с белой скатертью и стульями по краям. Большинство было уже занято, но и на нашу долю нашёлся один, у окна, неподалёку от входа, мы как-то выбрали его одновременно и направились к нему, не сговариваясь. Едва мы заняли стулья, как возле столика материализовался очень худой представительный мужчина средних лет, чья лучезарная улыбка заслоняла блёклый в свете заходящего солнца огонь треножников:
- Да будут к вам благосклонны боги и покровители нашего города, благословенных Фив! Рады, что вы остановили свой выбор именно на нашем заведении, ведь, как я вижу, вы впервые в нашем городе?
- В этом городе мы действительно впервые, тем более мы прибыли совсем недавно и очень голодны, - взял нить разговора в свои руки Роман, довольно быстро освоившийся с местными обычаями и речью. - Если тебя не затруднит, попробуй сначала нас накормить, ну, а потом мы поговорим о деле.
- Слушаюсь, господин, - с неунывающей улыбкой поклонился ему египтянин, разобрав, кто из нас хозяин (хотя меня и посчитали просто прибавкой к его кошельку, но у меня ещё была возможность проявить себя, так как в Египте женщины всегда имели права на свободу выбора). Развернувшись к входу в следующий зал, он направился туда, а я пока с уважением посмотрела на таксиста: растёт прямо на глазах!
- Это он у меня наущился! - счастливо прошепелявил Сфинкс, мордой поднимая скатерть снизу и забираясь ко мне на колени. Я брезгливо скинула его на пол, тогда он потрусил по направлению к Роману. Там его тоже ждала неудача в виде ревнивой Марселлы, с шипением попытавшейся отмахнуться от него острыми коготками. Наученный горьким опытом, полулев вовремя пригнулся и, соскользнув вниз, обиженно устроился где-то сбоку.
Через минуту на том месте, где недавно стоял египтянин, бывший, видимо, хозяином сего заведения, материализовалась как по волшебству стройная египтянка с красивыми карими глазами и папочками из папируса в руках. Поклонившись нам, она протянула каждому по папочке и молча встала рядом. Папочки, к нашему великому удивлению, оказались элементарным меню! Только вот блюда здешние отличались от питерских своей скудностью (хоть что-то сохранилось в неизменном виде!). Хорошенько изучив список, я посмотрела на Романа, который с сомнением разглядывал что-то, и перехватила его взгляд: "Что такое?"
- Послушай, - обратился он к девушке, секунду оценивающе посмотрел на неё и продолжил: - Скажи, милая девушка, как дорого в вашем городе ценятся ваши деньги? - она непонимающе на него воззрилась, однако потом сообразила и кивнула сама себе:
- Корова стоит пяти хес.
- Корова - это много? - перевёл на меня взор Роман, я глазами ответила, что очень много, и он расслабился, а на лице появилось выражение умиротворённости: - Очень хорошо! Тогда принимай заказ, красавица: мясо жареное с подливкой и салатом из крабов и пиво, самое лучшее.
- Всё исполнится, - почему-то хмуро откликнулась египтянка, острой тростинкой нацарапав его заказ египетскими иероглифами, и добавила: - Меня зовут Нхемсут, - сразу стала понятна её внезапная суровость: клиентам нельзя позволять с собой фривольно обращаться, а не то обнаглеют! Роман тоже это смекнул, поэтому её фразу просто принял к сведению.
- Красную рыбу в соусе, салат бобовый и финики. Какой у вас кофе?
- Какой пожелаешь, госпожа! Арабский чёрный, сирийский, индийский, кофе на молоке...
- Капуччино? - с надеждой воскликнула я, девушка, бывшая не в силах вспомнить название кофе, счастливо кивнула. - Тогда капуччино! - Нхемсут поклонилась мне и исчезла в свете разгоравшихся треножников.
- Хороша дивчина, - протянул Роман ей вслед, и Сфинкс из-под стола заугукал с энтузиазмом. Я их удовольствие не разделяла, так как мне было всё равно, как выглядела наша разносчица. - Ты что-то хотела сказать насчёт того, что мы будем делать в Фивах...
- Мы будем искать Любу. Мы должны сделать это прежде, чем Люба доберётся до нас, это в наших же интересах. Я уверена в том, что если она сумела нас сюда привести, то она нас отсюда и выведёт.
- Ты считаешь, что она добровольно вернёт нас обратно? А тебя не мучил вопрос о том, зачем вообще она нас сюда завела?
- Как видишь, нет! Я всё поняла ещё в тот момент, когда мы подошли к воротам благословенного города. Ты ведь обратил внимание на то, что по бокам от них стоят статуи Анубиса и Сета? Вот почему Люба привела нас именно в столицу: в этом мире Сет почитается как покровитель, следовательно, его сила здесь больше.
- Ты хощешь скажать, што он жив?! - взвыл Сфинкс из-под стола с такой силой, что его голос сорвался на визг и привлёк к нашему столику внимание. Полулев очень выразительно икнул, прижал кисточку хвоста к сердцу и повалился на пол, изобразив глубокий обморок. Я хотела было пнуть его ногой, однако рядом с лапой тунеядца показалась смуглая ножка, изящная, в сандалии, и мне пришлось отложить экзекуцию на потом.
- Кто осмелился в нашем благословенном городе посягнуть на кошку? - потрясённо вопросила Нхемсут, и почему-то взор её тут же опустился на меня.
- Ты что-то хочешь сказать? - поинтересовалась я, и Марселла зашипела и попыталась когтями достать до ноги разносчицы. Та испуганно отшатнулась и непонимающе посмотрела на меня. Я молча ждала ответа.
- Нет, госпожа, я прошу прощения, - опустила она глаза и принялась расставлять перед нами блюда. Роман с аппетитным причмокиванием принялся вгрызаться в мясо, потом поднял глаза на Нхемсут и подмигнул ей. Девушка слабо улыбнулась, встав неподалёку у колонны, а у меня, наверное, сработал рефлекс: моя нога непроизвольно дёрнулась и пнула таксиста под коленную чашечку. Роман едва не подавился, накренившись вперёд, но вовремя взял себя в руки и прожёг меня взором волчьих глаз. Я широко улыбнулась и взялась за бобы в лепёшечном листе. Из-под стола крякающе захихикал Сфинкс, ага, очнулся...
- Нхемсут, ты почему стоишь статуей? - обратился к девушке таксист. - Хозяин просил что-то передать? - девушка выступила вперёд и кивнула:
- Атор просил передать гостям благословенного города, что я отныне буду вашим гидом по Фивам. Я должна вам разъяснить те вопросы, которые у вас могут возникнуть. Я в полном вашем распоряжении и своим долгом считаю порекомендовать вам в качестве гостиницы нашу обитель.
Роман, уже навострившийся распознавать в этом мире любые намёки, которые так любили египтяне, быстро понял: нам вежливо, но настойчиво предлагают поселиться именно здесь, иначе Нхемсут уже не будет столь же гостеприимна. Он посмотрел на меня, и я еле заметно кивнула: всё-таки проводник нам не помешает, а поселяться всё равно где-то придётся.
- Мы с радостью воспользуемся вашим гостеприимством, - важно кивнул Роман и отпил пива.
- Нхемсут, скажи, не случалось ли в последние дни в столице что-либо странное?
- Буквально вчера вечером на кладбище кошек был разгромлен храм Бастет, об этом писали все газеты! Фараон, да снизойдёт на него благословение Ра, очень расстроился, ведь завтра будет великий праздник, когда из храма вынесут ладью, и народ сможет увидеть повелителя вместе с невестой! Великий И не хочет, чтобы у принцессы сложилось предвзятое мнение о столице в первые дни пребывания в Египте!
- Принцесса не из рода фараона? - удивилась я, мигом забыв о почти остывшей рыбе. Нхемсут возвела глаза в потолку, но поджала губы, не решаясь что-либо высказать по этому поводу. Что ж, кажется, народ тоже не столь доволен нововведениями фараона. В принципе, это меня не столько сейчас волновало - главное то, что эта ничтожная подкладка в сандалиях Сета решила подобраться ко мне изнутри, через кладбище! Если она уничтожит мой храм, я не смогу обратиться за помощью к кому бы то ни было из богов! Да, рыжий ужас приготовил достойную смену, чувствую, что он всё спланировал заранее, и теперь от того, выберемся ли мы отсюда, зависит судьба мира Романа! Значит, он решил убить одним выстрелом двух зайцев?!
- Не шходи ш ума, П... Эштела, ты же не отправишша опяч на кладбише? - зашипел из временного укрытия форменный паразит, я в ответ едва заметно усмехнулась и принялась за бобы: богине не пристало гоняться за простолюдинкой, она сама за мной придёт, и ожидание не будет таким долгим, как могут предположить некоторые.
Нхемсут с любопытством скосилась под стол, посмотрела немного на скатерть и потёрла лоб, при этом подумав: "Нужно бросать эту работу, совсем так никудышной стану..." Роман между тем доедал своё мясо, тоже порядком поостывшее. Однако доесть спокойно нам так и не дали, что, впрочем, неудивительно: нас, казалось, в этом мире уже ничто не может удивить... Из помещения выходили очередные посетители, крайне довольные трапезой и обслуживанием, как раз в этот момент путь им преградила тёмная в вечерних сумерках фигура. Вот только одним затором у дверей не ограничилось: фигура неожиданно разрослась, приближаясь, и стремительно влетела внутрь помещения, втолкнув посетителей обратно и едва не повалив на пол обоих. Конечно же, мы отвлеклись от пищи насущной и воззрились на спешившего в здание, даже Сфинкс высунулся наружу, чтобы разглядеть невысокого худощавого мужчину в странной чёрной одежде, в плаще, широкополой шляпе и маске, закрывавшей глаза и не дававшей понять, сколько ему лет. Увидев необычного человека, наша девушка только возвела к потолку глаза и тяжко с глухим стоном вздохнула. Тем временем, очень деятельный незнакомец выскочил на середину зала и громогласным, но срывающимся голосом произнёс: "О, жители благословенного города Фив! Пришёл я, ваш спаситель, который сможет помочь вам избавиться от мук, налагаемых на вас проклятыми тиранами сего города! Я - их ночной кошмар и ваше спасение! Внемлите же мне! - половина посетителей устремила на него сытые и не очень взоры и буквально тут же отвернулась, продолжив прерванные трапезы и беседы. Молодой человек (а, судя по голосу, он был одного возраста с Романом) подождал ещё немного, продолжая держать вытянутые вверх руки в таком положении и обводя зал горящим взором, а потом разочарованно опустил руки по швам и повесил голову: - Опять никто не слушает... А как же у него получалось?"
- Это ещё что за аттракцион? - выдавил из себя кривую улыбку таксист, выражая общее мнение.
- А это наш местный Зорро, насмотрелся телевизора, а теперь ходит по заведениям и требует, чтобы его прятали добрые люди в случае, если он пострадает от властей, от которых он нас, якобы, защищает, и которые за это преследуют его.
Из всей её тирады мы смогли уловить только одно слово, которое и выкрикнули стройным трио: "Телевизор?" Нхемсут снова странно посмотрела на скатерть, а потом, помотав головой, ответила:
- Ах, я и забыла, что вы приезжие! Телевизор - это ящик, который по воле Гора показывает нам картинки! В других странах такого нет, а вот в Фивах с началом правления великого И появилось большое количество подобных божественных предметов. Они дарованы нам самим первым фараоном Гором, который и заставляет их работать! - всё сильнее увлекаясь, восторгалась девушка. По мере её повествования полулев и Марселла вылезли на свет и уселись друг рядом с другом, во все глаза глядя на неё. Когда девушка закончила, они медленно переглянулись и одновременно схватились лапами за лбы. Мы с Романом тоже воззрились друг на друга и, кажется, мысли у нас текли в том же направлении: этот загадочный И - приспешник Сета, который уже давно имеет доступ в современный Роману мир и снабжает им своего ставленника; вот откуда статуи у ворот, стёкла в окнах, курящие девушки и прочие прелести! Вот только любопытно, куда же в этом случае смотрят боги?! Ответ только один - Анубис. Собакоголовый сообщник Сета создал роду Амон-Ра такие проблемы, что они ничем больше и заниматься не могут, скорее всего, они даже не подозревают ничего о том, что твориться в Нижнем Египте! Получается, что Сет превосходно знал, где я находилась все эти восемь лет, вот только не трогал меня потому, что был занят устранением остальных! А вот теперь, когда он почти победил, настал мой час... Значит, мы увидимся куда скорее, чем я предполагала...
Меж тем, Зорро в египетском варианте продолжил свой путь до главного стола, за которым тоже принимали заказы, вяло начертил там что-то кончиком кривого египетского меча и стремительно побежал вон из здания. Его можно понять: никто не любит, когда его стол портят разными знаками, а тут из соседнего помещения появился тот самый хозяин этого заведения и устало поглядел в сторону убегавшего, затем его взор упал на наш столик, и через минуту египтянина уже не было в зале. Нхемсут перевела взгляд на нас и извинилась за этот инцидент.
- Ничего страшного, - обольстительно улыбнулся ей русский соблазнитель, не оставив прежних попыток, и залпом допил пиво из кружки. - Я устал, а ты?
- Я тоже не железная, - ответила я и обратилась к Нхемсут: - Могут нам подготовить комнату?
- Конечно, госпожа, - поклонилась девушка, жестом подозвала к себе шустрого мальчишку и прошептала ему что-то на ухо, чуть к нему нагнувшись. Мальчишка убежал, но через мгновение вернулся и кивнул девушке, а потом снова исчез. Нхемсут же поклонилась нам и попросила жестом идти за собой.
Вышедший наружу хозяин заведения проводил нас довольным взором и поклонился, интересно, как бы он на нас смотрел при случае, если бы узнал, что мы - главные противники покровителей этого города? Хотя в моей ситуации глупо ещё больше усугублять положение... Мы поднимались по уже знакомой мне лестнице к залам бывших хозяев, вельможи и его жены, здесь они проводили своё свободное время, сюда не было доступа дворовым и рабам, кроме уборщиков и личных рабынь хозяйки, и здесь я впервые опробовала свои чары на высокопоставленных особах. Нхемсут выделила нам комнату, которая на самом деле была гораздо протяжённее, но сейчас, видимо, была разделена на несколько помещений, поменяв квалификацию. Вместо привычных лёгких тканей на дверном проёме нас ждали вполне приличные двери двадцатого века, которые вовсю рекламировались там по телевидению. Открыв замок ключом с длинной кисточкой в кольце, наша провожатая надавила на резную позолоченную ручку и пропустила нас внутрь. "Спокойной вам ночи, да даруют боги вам приятные сны", - напутствовала нас девушка и наконец-то улыбнулась ещё робкой улыбкой на взгляд Романа. Я пропихнула подметившего это таксиста вперёд и кивнула разносчице:
- Почему нас поселили в одной опочивальне?
- Вы попали в наше заведение как раз перед праздником, и большинство номеров занято постояльцами, - извиняющееся затараторила Нхемсут, я молча прервала её речевой поток ещё одним кивком и оставила девушку за дверью.
- Ах-х-х, какая тевушка... - выдохнул счастливый Сфинкс и вовремя пригнулся от лапы Марселлы, которая тут же отвернулась и, фыркнув, направилась поближе к Роману. - Э-э-э... я хошел скажать, што она не такая уж плохая с фасата! Ой, то ешть, я...
Марселла гордо вскинула мордочку и обхватила лапами ногу Романа в знак полной с ним солидарности. Пока таксист пытался скинуть её с ноги, я прошла дальше к широкому балкону, в который продолжалась и без того обширная комната, и повернула ручку балконной двери. В лицо пахнуло вечерней прохладой города пустыни, вот, чем встретил меня благословенный город, за который я отдала когда-то свободу... Горьким речным миндалем пахло средь фиванских улиц...
... Горьким речным миндалём пахнет средь фиванских улиц...
Они, дети пустыни, ненавидели вечера, потому что вечера давали прохладу и спасение уморённым за день жителям Египта. Ненавидели за то, что всякий раз, когда наступала прохлада, они боялись, что потеряют своё влияние. Оно распространилось на этих усталых вечных узников жары, которые пусть и привыкли к зною и вечному палящему солнцу, но всё же продолжали изнывать от них и молча вытирать пот со взмокших лбов.
Но сегодня они не боялись прохлады, так как в эти несколько дивных часов средь опустевших улиц они ощущали свою власть и не хотели отдавать привилегию на эту ночь вечернему спасению. У них было задание. Они собрались не в полном количестве, их было не семьдесят два, как раньше, и они стремились к серевшему в черноте сада зданию ещё и для того, чтобы отомстить за гибель одного из них. Они не спешили, хотя и любили спешить, любили налетать ураганом и уничтожать всё на своём пути. Но сегодня золотоволосая посланница господина, опасная, ядовитая изнутри, но манящая к себе Анчар приказала не торопиться, чтобы задание было исполнено как следует, чтобы господин был доволен и продолжал давать им возможность заниматься любимым делом - сеять безумие и уничтожение в хрупкие как тростник города. А ведь ради этого они и существовали!
И они стремительно ползли к цели, похожие на ядовитых пустынных кобр и бесчисленные искрящиеся щупальца Нила...
Если в любой другой день меня попробовали бы разбудить не важно, каким способом, я бы долго не размышляла. Однако сейчас меня разбудила та, чья жизнь для меня гораздо дороже кого бы то ни было на свете: Марселла! Я мгновенно села на кровати, оперевшись на вытянутые руки и вгляделась в ночную мглу комнаты, ища глазами кошку. Поначалу трудно было определить её среди серой пелены вокруг, они для меня сливались, но я смогла определить её по тому, как завизжал испуганно Сфинкс у треножника противоположной стены: "Мама! Он допралша то меня, шпащте, я всё прощу!!" Потом был глухой звук удара и тот же удовлетворенный голос: "Фу, это вшо ротные литша, а я уж ишпугалщ..."
Я мысленно попросила Марселлу, чтобы она помогла ему закрыть клювик, когда услышала тихий шорох снизу. Он приближался. "Ух, ты, - выдохнул сзади Роман, и я резко повернулась к нему. - У тебя уши зашевелились, как у кошки", - с некоторым даже восхищением произнёс таксист, криво улыбаясь; я хотела попросить его тоже немного подержать язык за зубами, как вдруг тело глубоко под кожей буквально загорелось страшной болью, покалывания мгновенно достигли самого мозга и впились в виски тонкими иголочками. Я не заметила, как кровать под нами заходила ходуном и в мгновение ока взлетела вверх, подкидывая нас в воздух. Что-либо ещё ощутить кроме жутчайшего зуда я смогла только тогда, когда больно ударилась об пол, и тут же на глаза мне попала та самая кровать, подлетевшая под потолок и теперь летевшая обратно. Я даже очнуться не смогла, а Роман обхватил меня руками за плечи и откатился вместе со мной в сторону. Кровать страшно приземлилась совсем близко от нас и в тот же миг брызнула острыми тоненькими осколками, разлетевшимися в разные стороны. Роман прижал меня к себе, укрывая собой, а потом крепко встряхнул меня за плечи, прошипев в лицо: "Да очнись ты! Эстела! Давай же, некогда сейчас уходить от мира, без того хреново!.." Меня из оцепенения вывело дикое испуганное шипение кошки и Сфинкса, который вторил ей не менее профессионально, и тут из темноты вокруг нас четверых начали прямо из пола вырастать почти бесформенные глыбы, в которых с трудом угадывались человеческие очертания: голова, руки, а дальше туловище просто переходило в неровную горку. Роман сквозь зубы обрисовал происходящее с нами в цветистых выражениях, которые удивительным образом моментально перевелись на египетский язык в его исполнении, и полулев еле прорывавшимся голосом с таксистом согласился.
- Мы пришли за тобой... Ты больше не спрячешься... Бойся, как боятся простые смертные, тебя уже нет... - голосом пустыни шипели со всех сторон нелюди из песка, перетекая ближе и смыкая круг.
- Ещё чего, сволочи, - глухо выдохнул Роман, продолжая одной рукой держать меня за плечи, и полез другой рукой за пояс. Самое обидное было в том, что штаны свои он оставил на диване, когда ложился спать, а пистолет (он всё же остался при хозяине после того, как мы оказались по эту сторону Двери) был в них. Таксист чертыхнулся и засопел. В это-то время рядом с моим бедром и упал чёрный тускло блеснувший предмет, гулко стукнувший по каменному полу. Я мысленно поблагодарила Марселлу, а Роман схватил любимую игрушку и, мгновенно найдя цель, выстрелил.
- Сфинкс, помощь! - отрывисто крикнула я полульву, пользуясь выигранным мгновением.
- Ну, чё, получил?! - радостно проорал мне в ухо счастливый Роман и осёкся на полуслове: после выстрела (таксист даже лёжа не потерял сноровки) во лбу ближайшего к нам великана образовалась внушительная дырка, через неё даже можно было увидеть пронзительное тёмно-фиолетовое небо за лёгкой тканью балкона; какого же было удивление этого стрелка, когда практически через полминуты дыра эта начала сама собой затягиваться и только послышался шёпот песка в наступившей оглушающей тишине.
- Не понял, - растерянно выдавил из себя таксист, и я поняла, что настало моё время.
- Сфинкс! - выкрикнула я и протянула в его сторону руку. Полулев испустил гортанное рычание, и в моём направлении полетело туго свёрнутое кольцо. Один из более поворотливых песчаных великанов попробовал, было, его поймать, но мигом сориентировавшийся Роман прытко вскочил на ноги и бросился на него, подражая, видимо, рычанию Сфинкса. Я же гибко выгнулась и, поймав кольцо, ощутила в руке шершавую тугую рукоятку плети. Вот мы и снова вместе!
- Эштела! - хрипло предупредил меня о нападении полулев, и тут же был накрыт с головой горой песка. Марселла прыгнула к нему и тоже была накрыта проклятым детищем пустынь.
- Hayta! - выдохнула я, усиливая удар дыханием подземного мира Осириса, и плеть описала в воздухе со свистом круговую дугу. - Hayta tah! Я вас предупредила! - мой голос усилился в сотню раз, словно я была в пещере, и комната озарилась янтарным блеском разлетевшихся искр. - Hayta tah neru! Смотрите, как танцует та, кто гуляет сама по себе!
Стон стоял сплошной стеной после моих ударов, песчаные глыбы осыпались мелким порошком под ноги, и приходилось ступать по нему. Но мои следы останутся там навечно, эта мысль заставляла кровь в венах вскипать и разливаться по всему телу, как после получения изрядной доли адреналина. Богиня разрушений выполняет свою работу, медленно перетёкшую в удовольствие... Кто сказал, что богам не положено лепить из песка куличики пусть даже на полу комнаты в гостинице?!..
Плеть свистела вокруг меня, напевая свою песню. Роман всё ещё пыхтел рядом, пытаясь треножником отбиться от наступавших песчаных великанов, притеснявших его к выходу на балкон. Сфинкс задом наперёд выполз из очередного куличика и теперь пытался вытащить оттуда же Марселлу. Пора было заканчивать: ночь длилась не вечно, шум уже, скорее всего, перебудил половину, если не больше, гостиницы, а мой негласный помощник медленно, но верно лишался сил. Я ещё один раз, изо всех сил взмахнула плетью и направилась к Роману, мысленно извиняясь перед любимицей за такую спешку. Таксист отчаянно отступал, с какими-то хриплыми выдохами размахивая треножником, в принципе, бесполезным против могущественных песчаных великанов. Ещё пара взмахов, ещё один ослепительный круг окутывавшего разошедшуюся богиню сияния, и я подхватила под локоть почти падавшего от дикой усталости таксиста.
- Господи... - выдохнул он. - Знаешь... я как-то отвык... драться с великанами... всё как-то некогда: всё с машиной... да с машиной... как-то даже неловко...
- Шутки потом, сопровождающий богиню, сейчас мы спешно отступаем с целью сохранения моей ценной жизни!
- Конечно же, моя жизнь... в расчёт не идёт... все вы, боги, такие... Стой! А зачем нам уходить? - он глазами указал на усыпанный сплошь песком пол, словно на берегу Нила. - Они ведь... Едрит вашу ма-а-ать через амортизатор! - потрясённо выдохнул он, когда из сплошного слоя песчинок начали медленно расти горки, приобретающие псевдочеловеческие очертания. Да, как мало народ далёкой России знаком с египетскими жителями и нежителями.
- Пошли! - я дёрнула его за рукав по направлению к перилам балкона, Роман, сообразив, куда мы направляемся, мигом забыл обо всех великанах и упёрся всеми конечностями:
- Ты с ума сошла?! Почему мы не можем, как нормальные люди выйти через дверь?! Я, по-твоему, Бэтмен - вход и выход строго через окно?!
- Хорошо, я оставляю тебя здесь, - расслабила руки я и одна последовала к перилам, Роман тут же выдохнул, но в этот момент я хлестнула в его направлении плетью, та обвила его торс прочной хваткой удава, и мы полетели вниз. Я вцепилась в таксиста изо всех сил, освободив плеть, и поспешила смягчить падение, захлестнув хлыстом толстую ветку дерева, росшего прямо под окном, и мы повисли, словно на лиане.
- Эштела, берегищ!! - рыкнул с какими-то визгливыми нотками в голосе Сфинкс, тёмной, почти бесформенной глыбой возникший на перилах, однако было уже слишком поздно что-либо менять: внизу нас ждала засада из подстраховщиков, и мы на полном ходу угодили в самую гущу призрачных теней в плащах. Плеть из моей руки немедленно была вырвана, и Романа оттащили от меня с каким-то довольным урчанием. В кожу впились острые когти, потянуло со всех сторон затхлостью вперемешку с благовониями из гробницы, и стало понятно, в чьи "объятия" мы попали. О, боги, боги, никогда не якшалась с ними, и вот, довелось встретиться.
- Huntayta ta veti ma... Мы не оставим тебя... Куда бы ты не убежала... Мы страшнее, чем песок - мы живы... - звеняще скрипящими голосами взвыло со всех сторон, о, как они меня ненавидели!
- Это временное ваше состояние, к тому же, вас обманули в сведениях: вы все мертвы! Иначе вам надо чаще совершать омовения, - обессилено прохрипела я в ответ, отчаянно пытаясь отбиться от цепких холодных и омерзительно склизких рук. Они пытались проникнуть везде, вот-вот меня должны были начать раздирать на части, это было невыносимо противно, но никак не страшно!
- Убери лапы, сволочь! - возмущённо вопил неподалёку Роман, тоже борясь из последних человеческих сил. - Что это за гадость такая?!
- Местные упыри! - сочла нужным откликнуться я и заехала особо любопытному пяткой по лицу. Они озверели ещё больше и усилили напор, как бы не сильна я была, всё равно не смогла проследить все удары, и в первое же мгновение острые когти распороли бедро от середины до колена, продрав ещё и ткань. Дикая боль напомнила о том, что я, богиня, ещё могу пережить этот упыриный след, а вот таксист в случае подобного удара непременно получил бы заражение крови, тогда обращение неизбежно. Этого нельзя было допустить, он ещё был нужен!
В этот момент в бой вступили наши "домашние животные". Марселла с диким воплем вцепилась в голову того, что грозил мне новым наивероятнейшим порезом или укусом, и надолго вывела его из действия. Сфинкс, воодушевившись её примером, тоже набросился на свою жертву, выбранную наугад (хотя он и постарался выбрать эту самую жертву из "окружения" Романа). Дикий визг "жертвы" через секунду смешался с возмущённым визгом самого спасителя таксистов, который, не выпуская упыря, прокричал Марселле: "Как ты это терпишь?! Тьфу, гатошть какая, бе! Я укушил его в потную шею, фу-у-у!!" И снова взялся за потерпевшего.
Тем временем, некоторые из упырей бросились отрывать кошек от сородичей. Я на их беду получила секундное послабление и немедленно воспользовалась этим: сжавшись в комок, я неожиданно для упырей выгнулась и вылетела из их цепких лап, подлетев высоко в воздух. Не успели противники опомниться, как я опустилась обратно уже разъярённой огромной, с крокодила, чёрной кошкой. Первым делом я показала свой голос и прорычала на всю округу ужасающим мяуканьем доведённой до отчаяния, а потом бросилась на несчастных, что попались мне под лапы. Где-то совсем неподалёку кричал Сфинкс о том, какая я молодец, что придумала, что делать, и о том, что он не замечал раньше того, что я с фасада тоже очень милая киска. Улучив момент, я хорошенько наподдала ему как бы под горячую руку хвостом, и он нашёл своих слушателей в кустах неподалёку, куда до этого упорхнули некоторые несчастные, попавшиеся мне на пути. Романа я вытащила из самой гущи. Он с дикими от ужаса и остервенения глазами отбивался от напиравших на него со всех сторон и уже не кричал, а только открывал рот, из которого не выходило ни звука. Я поняла, что ещё мгновение, и я бы потеряла его навсегда, значит, сейчас надо поспешить в особенности. Я посмотрела пристально ему в глаза и мысленно заставила его залезть ко мне на спину и держаться крепче, ничего, он ещё успеет опомниться, пока мы будем удирать. Таксист, сам не понимая, что делает, вцепился в меня мёртвой хваткой, только его дыхание шумело у меня над ухом. Ещё громче зарычав, я разогнала последними ударами упырей и рванула прочь из сада вперёд, к улицам. Нечисть опомнилась довольно быстро и кинулась следом, над чем я повелела поработать полульву, правда, повелела Марселле, но, думаю, они разберутся с приказаниями сами. И вправду, не прошло и двух минут, как упыри дико взвыли позади и стали потихоньку отставать. Я широкими прыжками преодолевала пространство, и путь мне освещали зажигавшиеся по ходу моего бега окна домов. Уже слышались испуганные крики, и торопливо выскакивал кто-то на порог, а кто-то спешил запереть все двери и ставни, их можно было понять, это всего лишь были люди. Не знаю, сколько времени прошло, однако мне показалось, что окончилась целая вечность, когда мышцы почти одеревенели от быстрого бега, и я остановилась в каком-то закоулке, где не могла почти разглядеть своих рук на отдалении, а ведь у меня кошачье зрение. Значит, мы оказались в нищенском квартале, это-то и надо было сейчас нам в нашем положении! Я опустилась у шершавой стены, облокотившись об неё спиной, и замерла...
- Эстела... Эстелочка... - протянул хриплым шёпотом Роман, всё ещё боясь пошевелиться. - Ради Бога, скажи, мы ещё живы или это уже чистилище, раз так темно, а? - я не ответила. Я даже не пошевелилась. Разве он не видит, что я исчерпала свой лимит?! - Эстел, ты сама-то жива или как? - он зашевелился рядом и подполз ко мне поближе, после чего осторожно коснулся меня. Как назло, его дрожащие пальцы пришлись как раз по располосованному бедру, которое ещё жутко горело. Я резко дёрнулась и откинула его руку, зашипев от внезапно усилившейся боли:
- Если ты хочешь меня окончательно добить, предварительно сообщи об этом рыжему ужасу и его собакоголовому другу, они заплатят тебе за это, чтобы не пропадал даром труд! Ещё раз коснешься моего бедра, я тебя располосую.
- Слава тебе Господи, жива... Ну ты даёшь, клёво у тебя получилось, я-то думал, мне конец!.. Перепугался к чёртовой матери, а тут ты... Слушь, а где мы? Не верится что-то, что они от нас отстали...
- Они и не отстали, они нас всё равно найдут, по запаху... - я оборвала свою речь и резко вскинула руку, запрещая что-либо говорить Роману, тот нахмурился, что ему закрывают рот, но послушался и напрягся, слегка повернув голову в сторону входа в подворотню. Однако держу пари, он не смог бы услышать то, что услышала я, хотя и догадался чисто интуитивно: упыри приближались, и теперь нас могло спасти только чудо.
И тут случилось нечто, что никак нельзя было ожидать, в особенности здесь, в этом мире: внезапно зазвенело что-то, очень похожее на звонок мобильного телефона! Мы с Романом переглянулись, поймав себя на том, что смотрим друг на друга совершенно сумасшедшими глазами. А между тем телефон звенел, звенел настойчиво, хотя и не сразу стало понятно, что мобильник звенел именно у таксиста. Он оглядел себя, и взгляд его упали на кармашек футболки. Я выхватила звеневшую мерзость из его кармана и, всё ещё не понимая, что делаю, включила его:
- Да?
- Опять это твоё "да"! Я тебя просила отвечать как-нибудь по-другому, ты меня с ума сведёшь своим упрямством!
- Инга? - сдавленно выдавила я в настоящем ужасе: ничего себе действуют эти всякие телефонные компании! Просто через века!
- А ты кого ждала, милочка? От тебя уже неделю ни слуха, ни духа, ты как испарилась! Я с ума схожу, не могу понять, то ли он тебя там убил, закопал и надпись написал, то ли у вас уже затяжной медовый месяц! Почему ты не отвечала, а?! Молчишь! Конечно, тебе там хорошо, ты отдыхаешь, веселишься с классным парнем, а я тут прозябаю со своим обсерваторским! - о да, я действительно отдыхаю и веселюсь, особенно весело скакать по ночному городу с таксистом на шее, такой аттракцион, любой позавидует! Что б ты вечно так веселилась, дорогая подруга!
- Послушай, Инга...
- Нет-нет, я ничего не хочу даже слышать сейчас, ты приедешь и всё мне сама расскажешь! Ой, какая же ты счастливая! Я просто за тебя рада!.. Ой, мой олух явился, ну всё, пока, увидимся...
- Она нашла меня даже здесь, - потрясённо произнесла я и покачала головой: - Ну, подруга...
- Ничего себе, - в свою очередь возмутился Роман. - И как это он попал в мой карман? Я ведь не брал его с собой, зачем он мне, это ведь твой мобильник!
И тут мы замолчали, снова прислушавшись к осторожному шороху, послышавшемуся со стороны входа в подворотню. Нас всё-таки нашли, что не удивляет: телефон так трезвонил, что в этой мёртвой тишине даже мумия бы проснулась. Не успели мы как следует оглядеться и прислушаться, как в поле нашего зрения попала тёмная фигура, возникшая в опасной близости. Таксист дёрнулся вперёд с героическими намерениями, попытавшись закрыть меня собой, и как-то страшно зарычал, сам готовясь к прыжку, однако я не смогла оценить его самоотверженности: прыгнула вперёд первой и...
- Hun amer taah... - прошелестел упырь, прежде чем мягко упасть к моим ногам смятым плащом, и затих без движения, после чего ткань совсем опала, и только ветер немедленно подхватил серебристый пепел и понёс его в ладонях дальше.
- Ты его... поцеловала? - ужаснулся не знакомый с малоизвестными особенностями моего назначения Роман и мгновенно перевёл разговор на другую тему: - Что он сказал?
- Я не делал зла, - автоматически повторила я, - так начинается клятва покойного перед судом Осириса. "Я не делал зла, я не крал, я не лгал, я не был причиной слёз, я не завидовал, я не говорил дурного о царе, я не пренебрегал богами". Египетская "Книга мёртвых".
- Ого, - не понятно почему произнёс Роман, помогая мне подняться. - Только вот ты мне одно объясни: почему я говорю и слышу русские слова, а иногда слышу почему-то египетские?
- Этот вопрос не ко мне, - отсюда было прекрасно видно небо, и можно было отлично рассмотреть, как медленно тают на чёрном теле коровы Нут яркие звёзды - её дети, - а вместо них начинает свой ежедневный путь на ладье Ра, за которым тянется розово-сиренево-жёлтый шлейф одеяния. Наступает утро, значит, мы можем беспрепятственно вернуться в гостиницу и встретить день там, никого пока что не страшась.
- А вот мне кажется, что это всё Дверь виновата, чтоб её... Мы, видите ли, можем понимать, что они тут говорят, а иногда, в случаях с египетским, что-то там у неё даёт сбои... или мы даём сбои... Тебе что больше нравится?
- Мне больше нравится, когда меня осторожно поддерживают за талию, а не распространяются по неизвестно каким местам - больно же!
- Извини... Не рассчитал... Это я от избытка чувств...
Мы шли прямиком сквозь взволнованную неизвестным шумом толпу (пришлось ещё немного выжать из себя и отвести им всем глаза), вокруг нас бегали перепуганные мужчины, громко выясняя, что бы это могло так шуметь под утро, а женщины, так же пугливо выглядывая на улицу, прятали за своими спинами любопытных детишек. Мелкие существа. Мелкие интересы. Хнум, услышав мою оценку (которую он от меня слышал довольно часто ещё тогда... в прошлом), наверняка обиделся бы снова, но его не было, и я могла высказывать своё мнение, мнение взбалмошной кошки... Почти около ворот мы натолкнулись на Сфинкса и Марселлу, оба были измотанные, уставшие, но выглядывали нас из-за каждого поворота, не теряя надежды. Не помню уже, как мы вернулись в сад, как взобрались на балкон и завалились на кровать все четверо, с неимоверным восторгом проваливаясь в сон под беспокойное гудение проснувшейся из-за шума гостиницы. Впрочем, это не так важно, не так ли?..
В её больших янтарного цвета глазах каждый раз появляются чёртики, когда она хочет схитрить или улыбнуться. Ещё они часто становятся болотного цвета, когда она смотрит на небеса и, кажется, ждёт чего-то особенного, что должно непременно случиться в её жизни!
Но берегись тот, кто взглянет в её глаза, когда она в ярости! Берегись, ибо ты рискуешь утонуть в круговороте двух омутов, на дне которых вскипает мутная буря! Берегись, ибо никто не знает, что тогда придёт ей в голову!
Никто не знает, как никто не знает, что может сделать та, кто гуляет сама по себе...
И я боюсь её тогда, я тоже смертен...
Я подскочила на постели столь стремительно, что едва не задела Сфинкса, который склонился надо мной, видимо для того, чтобы разбудить. Отлетев от меня на приличное расстояние, он пригнулся и забормотал что-то о том, что за благие намерения он всегда страдает, а я ему чуть было не выбила ещё один зуб.
- Жалко, что не два, - хмуро ответила я и показала ему язык. Роман, взглянув на меня, покачал головой и молча указал на тазик с тёплой водой, которой он умывался. Я нехотя сползла босыми ступнями на пол и направилась первым делом к балкону, чтобы поприветствовать солнце. Судя по его высоте и по жаре, царившей вокруг, я определила, что было около двенадцати часов. Что ж, на начало празднества с вынесением ладьи со статуей бога из храма мы уже опоздали, но можем ещё успеть на торжественный спуск ладьи на воды Нила. Если, конечно, постараемся...
- Нхемсут уже приходила, спрашивала, когда мы пойдём завтракать, так как без нас не может уйти на праздник, а он уже начался... Эстела, а что это за праздник? - по ходу дела интересовался Роман, натягивая одежду. - Как думаешь, куртку одевать? Думаю, не стоит, раз такая жарень на улице... Кстати, я разрешил ей нас не дожидаться, мало ли, когда ты проснёшься...
- Глупец, она всего лишь проводница, простолюдинка, не стоит давать ей так много воли, - сурово ответила я, грозно сверкнув глазами. - В следующий раз не делай того, о чём ничего не понимаешь!
- Это ты заруби себя на курносом носу, богиня зажравшаяся, что тебе не стоит со мной так разговаривать, ясно?! Меня вовсе не впечатляют твои штучки с когтями и прочей ерундой! И только то, что ты старше меня и знаешь этот мир лучше, ещё не даёт тебе права издеваться над живыми людьми! А Нхемсут, как и все остальные, живой человек!
- Ой-ой, - зажмурился Сфинкс, попытавшись спрятаться за спину Марселлы. И правильно сделал, потому что в противном случае ему бы тоже досталось от меня, разъярившейся в одно мгновение. Я резко развернулась к нахалу и проехалась по его щеке острыми когтями, правда, поцарапала я его лишь слегка: он неожиданно ловко перехватил мою руку и завернул её за спину, заставив меня зашипеть от поспешной боли, пронзившей плечевой сустав. Нет, боль была не сильная, скорее даже ничтожная, вот только его расторопность настолько удивила меня, что я не сдержалась. Однако тело отреагировало быстрее: невероятно выгнувшись в его руках, я угодила ему таки по шее, да так, что у него на мгновение перехватило дыхание, и он отпустил меня, согнувшись и держась за горло. Я встала рядом, медленно выравнивая дыхание, и посмотрела на него тем же взором, что и он на меня, когда дыхание пробилось обратно, - с уважением:
- Ну и мерзавка...
- Ещё хочешь получить? - я оделась до конца и приподняла бровь, не оборачиваясь к нему.
- Ладно... кошка... давай придём к компромиссу... Ты не трогаешь людей - я не трогаю тебя, и мы живём душа в душу, ОК?
- Вот за что всегда любила людей, так это за то, что вы всегда оказываетесь умнее и сами предлагаете то, на что не решится женская гордость: компромисс...
- Хочешь сказать, что у мужчин нет гордости?!
Сфинкс высунулся из-за спины Марселлы и уже более спокойно посмотрел на нас, однако при последних словах Романа опять юркнул под надёжное крыло Марселлы и затаился, претворившись солнечным бликом. Но это он напрасно: мы уже пришли к соглашению, тем более, в дверь постучались, и девичий голосок робко поинтересовался:
- Господин, госпожа уже проснулась? Я хочу вам передать, что завтрак давно ожидает вас...
- Мы спускаемся, - сообщила я ей и с укором посмотрела на таксиста.
- Я всего лишь сказал, что отпустил её, но ведь я не сказал, что она и вправду ушла...
Позавтракали мы без особого аппетита (сказалась жара, нараставшая именно в это время суток, и ночные потрясения, отлично подействовавшие на желудочную активность), хотя Нхемсут расстаралась, пытаясь напотчевать нас на весь день, на протяжении которого будет длиться праздник. После трапезы мы захватили мешочек с хес, который Сфинкс заговорил от уличных воров (эта зараза распространилась в Египте с арабских кораблей, приплывавших сюда торговать), и направились сразу на центральную площадь, через которую как раз должны были проносить ладью и где нас ждала долгожданная возможность увидеть фараона с его избранницей (принцесса должна была ехать позади трона И, но имелась естественная возможность её увидеть даже сквозь ткань на царских носилках). Нхемсут по пути поведала нам, что свадьбу жрецы намечают на праздник урожая как раз через неделю после этого празднества, однако по Фивам ползут слухи, что И постоянно всех торопит и может даже ускорить воссоединение с избранницей, несмотря на то, что его свадьба противоречит всем мыслимым традициям. Однако фараон на то и бог на земле бренного Египта, чтобы исполнять всё по своему пожеланию.
На площади уже было столпотворение, всем хотелось поприветствовать бога, чью статую пронесут до самых вод Нила, хотя, подозреваю, что большинство хотело всё же попробовать лицезреть принцессу, которая так сильно пленила сердце фараона, что тот даже позабыл обо всех мыслимых законах своего государства и пошёл наперекор предкам. Тем более, невеста ещё не разу не показывалась на глаза жаждущему народу благословенных Фив.
Мы оказались практически в самой гуще народа столицы, что вылилось в некоторые неудобства, так как на улице и без того была жара, а тут она ощущалась куда сильнее по причине столпотворения. Роман, когда его совсем было затолкали, принялся ворчать что-то вроде "как во времена застоя в очереди за колбасой, Господи, никогда не думал, что встречусь с советскими временами в столь отдалённом месте". Сфинкс ему поддакивал, как будто что-то понимал, а Нхемсут только удивлённо и даже как-то благоговейно поглядывала на него поверх моего плеча. Я старательно оглядывалась по сторонам, поэтому-то и не обращала на них особого внимания: что-то меня начало беспокоить как раз в тот момент, когда издалека, из глубины улицы, послышались приветственные крики толпы. Таксист мигом позабыл обо всех "временах" и, вытянув шею, стал жадно всматриваться в то, что приближалось к нам, сияя на солнце золотыми бликами и источая на большое пространство невероятный свет. Роман охнул, присвистнул и ещё и цокнул языком, разглядев, наконец, огромную статую в такой же золотой ладье, которую на руках несли изнывающие, но довольные будущим празднеством жрецы храма. Я не разделяла его энтузиазма, так как видела это сотни тысяч раз с той только разницей, что каждый раз это происходило в разной компании. Дело было в том, что я снова ощутила на себе тот самый настойчивый взор, который меня оставил ещё вчера вместе с караваном Джатиса, нет, я не боюсь его, просто хочу выяснить, кто из смертных посмел на меня так откровенно и притязательно смотреть!..
- Ой, - пискнула рядом Нхемсут, попытавшись приподняться на носочки, чтобы разглядеть почти приблизившееся шествие, однако у неё ничего не получилось, и головы впереди стоящих по-прежнему мешали ей хоть что-либо увидеть. Роман, сочувственно глянув на неё, а потом кинув на меня быстрый красноречивый взгляд, подвинулся к девушке.
- Дай-ка я помогу тебе, - выдохнул он и, обхватив её талию, приподнял слегка над толпой. Нхемсут сначала немного опешила, но вырываться не стала, а только благодарно посмотрела на счастливого таксиста и улыбнулась, робко и в то же время с какой-то озорной ноткой.
- А ты ещё говорыла, што это я приштаю к женщинам, - пожаловался снизу с укором в голосе Сфинкс и исподтишка завистливо вздохнул, оглянувшись на довольного собой и открывающимися видами Романа. Я только криво улыбнулась, прерывая свой осмотр окрестностей толпы, однако никак не стала обозначать словесно своё отношение к произошедшему.
Толпа вокруг волновалась и рокотала, издали наверняка походя на накатывающие на скалы волны во время шторма. Ладью медленно, с трудом проносили мимо, позволяя насладиться в полной мере открывающимся потрясающим зрелищем золотой статуи... мгновение, чья это статуя?!.. Сет?! Это статуя Сета?! Или я устарела, или этот мир и вправду такой сумасшедший, как говорила нам Нхемсут!.. И тут толпу, не спешившую смыкаться за проплывшей ладьёй, начали оттеснять сильнее к стенам домов, расчищая путь эскорту фараона. Суровые загорелые воины, пользуясь копьями и покрикивая на нерасторопных жителей благословенной столицы, мелькали то тут, то там, сверкали на солнце золочёными шлемами в виде волчьих голов не хуже только что проплывшей ладьи. Они споро расчистили пространство, и вслед за этим грянули отзвуки приближающейся музыки. Ну вот, пришёл час... народ взвыл разными голосами, вверх полетели приветственные крики, поголовно все кланялись приближающемуся золотому трону, который тащили рабы, даже Нхемсут соскочила вниз, чтобы согнуть свою спину перед правителем, и потянула за собой не собиравшегося следовать её примеру Романа. Уже показались танцовщицы и красавцы-рабы, предшествовавшие появлению фараона, полетели на пыльную дорогу лепестки цветов, засияла подставка медленно выползавшего на площадь из улицы возвышения для трона. Зрелище было потрясающее! Даже я вынуждена была признать, что подобного не видела ещё ни у одного правителя, этот И переплюнул своих предшественников не только роскошью, но и выдумкой! Я отвлеклась от своих поисков и тоже обратила к нему взор, стараясь разглядеть лицо... и в то же мгновение поняла, что поисков я своих не оставила, а, наоборот, нашла то, что так упорно искала: с прекрасного, просто идеального лица на толпу спокойно взирали те самые глаза, подведенные чёрными стрелками! Вот только как он попал сюда, если я чувствовала его взгляд на себе всю дорогу до столицы?! Или он вовсе не покидал Фив, вот тогда всё получается... О, как мне знакомо его лицо, надменное сейчас, золотое от отсвета головного убора и одежд! Оно когда-то бледнело от моих взглядов и моего с ним обращения, а сейчас, в этот самый момент... Я слишком пристально посмотрела на него и не успела вовремя отвести взора, когда он обратил свои глаза на меня. Мы встретились, на этот раз открыто, он никак не выразил этого, хотя меня овеяло такой всепоглощающей ненавистью, что даже на жаре стало зябко, а кожу покрыли мурашки... раньше он так не смотрел на меня, теперь я это превосходно помню! И он тоже помнил, он помнил об этом все эти годы, а я даже не подозревала! Боги мои, как же мстительны люди, а ведь я относилась к нему точно так же, как и ко всем остальным, ничего личного в моих словах и действиях не было!..
"Я тебя достану", - в лёгкой полуулыбке приоткрылись его губы, и я подтвердила его намерение согласным кивком: дерзай, смертный, всё равно ты просто колючка в моей сандалии, гарантирующая мне спасение от скуки!..
А следом за троном фараона (странно мне так называть бывшего голодранца!), мерно покачиваясь, перемещались по площади носилки, накрытые дорогими легчайшими тканями. Несли её на плечах стройные загорелые рабы, тоже с раскрашенными лицами, в позолоченной одежде и париках до плеч. Я отпустила нахальный взор И и пригляделась к ещё одному действующему лицу этой то ли комедии, то ли трагедии. Обратившись мысленно к Сфинксу, я повелела ему приоткрыть полог и хорошенько вгляделась в замелькавшее в проёме личико будущей царицы Египта; можно было себе представить, что и тут меня ждало не особенно большое потрясение. С выкрашенного золотой краской лица на толпу взирали мутновато-синие глаза, с поволокой, манящие и в то же время отталкивавшие от себя, хоть и не надолго. Марселла внизу зашипела, привлекая внимание близстоящих, которые вовсю старались разглядеть принцессу, а Роман сбоку даже уронил Нхемсут и злобно взвизгнул: "Ага, вот она, стервь такая", - протянул таксист, ещё не совсем соображая, что говорит и что видит, и обратил на меня обезумевший от привалившего счастья взор.
- Господин мой, что ты сказал? - пискнула рядом девушка, заметив горожан, которые уже возмущённо оборачивались к нам и искали того, кто так словесно позорит будущую вечную госпожу царицу.
- А что? - растерялся Роман, наконец осознав, что произнесли его подневольные губы, и зажмурился: вот-вот, помнить надо, где находишься! - Эстел, я что-то не то ляпнул?
- Ну, тура-а-ак, - протянул снизу Сфинкс и, тоже привлекая к себе изумлённые на этот раз взоры, поспешил претвориться, что с энтузиазмом вылавливает из шерсти блоху, оказавшуюся слишком шустрой.
- Ты просто обратил гнев этих благородных людей на себя, - пожала я плечами и, не скрываясь поведя в воздухе рукой, отвела от нас интерес египтян. - Ничего страшного, ты больше так не будешь...
- Ещё бы! - согласился Роман и снова принялся разыскивать знакомое лицо впереди. Сфинкс меж тем так увлёкся своей имитацией настоящего энтузиазма, что свернул шею до такой степени, что его заклинило какой-то абстрактной фигурой в одном положении. Моя кошка, презрительно фыркнув в усы, пихнула его лапой под зад, и он покатился как шарик, а она, ещё раз фыркнув, соизволила спуститься до уровня этого недотёпы и принялась распутывать его обратно. В результате они оба до того запутались, что покатились шариком уже вместе. Нхемсут уже тихо поскуливала, глядя на этот волшебный матерящийся по-египетски клубок, ей, кажется, всё ещё трудно было привыкнуть к тому, что мы не совсем обычная четвёрка. Это несколько разочаровало меня: она что, выросла в каком-то другом мире, раз изображает такое возмущение?!
- Вот и вправду стервь - она ж исчезла! - возмущенно выдавил из себя Роман и, не раздумывая, кинулся сквозь толпу вслед за удаляющимся кортежем фараона и его невесты.
- Господин! - не менее возмущённо позвала его Нхемсут и тоже принялась расталкивать толпу с таким энтузиазмом и скоростью, словно всю жизнь это делала! Я слегка склонила набок голову, с мгновение понаблюдав за ними, а потом спокойно направилась следом. Двигалась я, никуда не спеша, однако расстояние само собой сокращалось, что меня уже не удивляло: в своё время я смогла выпросить подобную способность у отца, который мог перемещаться, вообще покрывая расстояние в километры за секунду. Сфинкс и Марселла как-то покатились следом, всё ещё пребывая в виде компактного шарика.
Бежал Роман к берегу Нила, куда и направилась вся процессия, а за ним, не подозревая этого, продвигались жители благословенного города, спешившие на самую торжественную часть празднества: спуск статуи на воду. Я, всё то время, пока передвигалась, думала, что же могло подвигнуть таксиста с таким энтузиазмом преследовать принцессу-девчонку. Зная Сета, я могла бы сказать, что это он подстроил, но рыжего ужаса здесь не было, хотя, если задуматься...
Романа я настигла только на самом берегу в опасной близости от процессии фараона. Застала я не его одного - Нхемсут в неприличной для простой девушки позе стояла рядом с ним на коленях, охватив его ноги руками и что-то ему втолковывая с воодушевлением, подняв вверх заплаканное лицо. Сфинкс-Марселла налетели на мои ноги и разлетелись в разные стороны с шипением и матерщиной, полетевших на меня с двух противоположных сторон (с той лишь разницей, что полулев матерился вполне понятным человеческой речью). Не обратив на них внимания, я продолжила путь к таксисту и его поклоннице, одновременно одним глазом следя за передвижением фараона и его невесты из далёкого будущего. Статую под восторженные крики со стороны толпы спускали на воду, с удовольствием снимая с плеч такую тяжесть. Фараон поднялся над толпой, простирая к водной глади свою десницу и собираясь что-то сказать. Роман рвался из смуглых и хрупких, но сильных ручек Нхемсут к цели своего шествия, а Сфинкс и Марселла наконец-то разглядели песок вокруг и большое столпотворение, уже затем заметив таксиста и девушку-проводницу. Возмущённо рыкнув, полулев завистливо вздохнул и уткнулся в песок лбом, чтобы не видеть происходящего, что, несомненно, не касалось его личности. А ведь так хотелось!..
В одно мгновение меня швырнуло вперёд, словно кто-то толкнул в спину, и я крикнула помимо воли: "Роман! Оглянись, русский олух!" Таксист меня не расслышал, мой голос заглушил собой рёв толпы, когда статую в ладье окончательно поместили на волны, однако мой крик привлёк его внимание, и он только пожал плечами, выражая этим, что не понимает меня. Я зло сверкнула глазами (терпеть не могу повторять дважды), и... не успела ничего сделать...
Первым с песка подкинуло Сфинкса, который зашипел не хуже Марселлы, вскочившей секундой позже, они вместе принялись дико оглядываться по сторонам и метаться на месте, пока не сели там же, непонимающе глядя друг на друга большими глазами и судорожно вздыхая. Только потом проснулось моё чутье, кошачье предчувствие, которое подсказало, что сейчас...
"Боги!!!" - раздалось визгливо на самой высокой ноте с берега, и ладья со статуей, взлетев с водной глади и описав в воздухе огромную дугу, не свойственную такой громаде, упала прямо в реку, забрызгав всех стоявших поблизости. Перепуганные горожане понеслись прочь с этого места, толкая друг друга и стараясь избежать первым "наказания богов". Кого-то во всеобщей толчее придавило, кто-то потерял то ли сына, то ли дочь, то ли возлюбленную; повсеместно слышались крики, визг, а жрецы на берегу, оценив свои жизни дороже всего остального, бросились вслед за основными массами. Лишь один вспомнил о своём назначении и, упав на колени, принялся возносить молитвы всем известным богам, в основном, богу Нила. А над всем этим на вершине возвышения стоял И, равнодушно взирающий на происходящее подведёнными чёрными глазами, чётко выделявшимися на позолоченном лице. Первое, что мне захотелось сделать - перегрызть ему глотку, - но я поступила лучше: послала в его сторону янтарный тончайший светящийся диск. Но я не успела заметить, что с ним произошло. В это время случилось то, что можно было вполне ожидать, но к чему ни один не был готов - водная гладь ещё раз взбугрилась на том месте, где только что поглотила статую с ладьёй, и на свет солнца вынырнул из светящихся брызг, разлетавшихся в разные стороны, огромный крокодил, сам похожий на высеченную из камня трёхметровую статую. Вначале я замерла, а Сфинкс закричал изо всех сил тонким фальцетом и попытался зарыть в песок хотя бы ценную половину себя, за что получил от вздыбившей шерсть Марселлы по загривку. Однако попыток не прекратил, тем более что аккомпанемент со стороны толпы только усилился.
- Эстела, это кто?! - сквозь разразившуюся потрясённую тишину пробился ко мне голос Романа. Его любознательность была вполне понятна, но не своевременна, о чём я не смогла ему сказать, прокричав по направлению к возникшей громаде:
- Отец! - этот возглас привлёк ко мне сотни потрясённых явлением бога взоров, что меня, в принципе, не волновало.
- Шкажи ему, што я тут не прищём! - тут же нашёл свою выгоду во всём этом полулев и получил такую оплеуху, которая вогнала его без особых усилий в песок до половины.
- Отец, твоя блудная дочь вернулась! - повторила я и покорно скрестила на груди руки, прижав ладони к плечам; перед отцом я всегда робела, подчиняясь ему беспрекословно: в нашем роду привыкли почитать старших. Крокодил медленно повернул ко мне морду.
- Кошка... Это Великая Кошка... - зашелестело по толпе (они смогли меня заметить даже сквозь отвод глаз?!), и я почувствовала в этих словах ненависть собаки к кошке.
- Видишь, как тебя любят, Плеть, видишь? Не очень ли ты спешишь? Не спеши, подожди меня, я скоро прибуду... - с наслаждением зашептал песок под ногами, заставив меня брезгливо встать на цыпочки и отступить, хотя шёпот и приближался ко мне с упрямством засухи. Боги! Это говорит Сет устами И! Не думала я, что это случиться так скоро... Я мельком глянула на Романа, который с большим беспокойством взирал на всё происходившее и готов был броситься в бой в любую минуту даже с Нхемсут, намертво вцепившейся в его коленки.
- Пле... то ешть, Эштела, это што ж это делается в... Ой, мамочка, смотри! - неожиданно взвыл полулев совершенно чистейшим произношением и обомлело застыл, изо всех сил вперив взгляд в таксиста. Я поспешила обернуться снова к нему, вполне ожидая какой-нибудь катастрофы, и узрела с возмущением у ног этого жаждущего мести рядового водителя с улиц Питера вместо хрупкой Нхемсут не менее хрупкую, но менее приятную... Любу!
- Что? - удивился нашим лицам резвый мститель и тоже опустил заинтересованную физиономию вниз. Какого же было его удивление, когда он узрел объект своих несчастий и злоключений, который вдобавок ещё и ухмылялся с противным огоньком в глазах, отдававшим мертвечиной. Сзади расхохотался И (мой диск не нанёс ему лишних увечий, лишь ещё больше разозлил), а Люба озвучила этот смех словами:
- Давно не виделись, Ромочка, не скучал по своей девочке? Ничего, скоро ты вообще не будешь скучать: великий Анубис говорит, что в мире тьмы и проклятых душ не соскучишься...
- Чего-о-о?! Ты мне ещё грубить будешь, стервь такая?! - прорвало, наконец, Романа, над его челом тут же сгустились тучи, и он с преступным энтузиазмом бросился душить это "стервозное существо", которое ещё и кусаться умеет, оказывается! Я не стала любоваться тем, на какое расстояние покатился этот дуэт в партерной борьбе, а мысленно поручила Марселле не выпускать из виду И и обратилась снова к отцу, старательно не замечая бросаемые на меня со стороны толпы взоры:
- Отец, прости неразумную, нам вечно кто-то мешает...
- Бастет? - прорычало трёхметровое чудище, направив на меня красные блестящие глаза (о, наконец-то я услышала своё имя применительно к себе!), однако, прежде чем он смог что-либо предпринять, я резко поднесла к лицу руку, коснулась губами кончиков пальцев и послала свой знаменитый поцелуй на диске огромных размеров по направлению к И.
Наслаждаться его диким визгом мне было некогда, хотя это принесло бы мне несомненное успокоение, так как пришлось обратиться по второму кругу к крокодилу и закрываться от его солнечных ударов, тут же практически полетевших в меня. Не рассчитав немного, я не успела сориентироваться и упала на песок, закрывая свою голову руками и пытаясь уйти из-под обстрела. - Какого... - Роман сам не заметил, как ослабил хватку, и вёрткая Люба вынырнула из его смертоносных объятий, змеёй обвив его ноги и повалив его на песок рядом с собой, а потом навалившись на него всем телом и потянувшись к нему губами. "Хочешь забрать мою привилегию?!" - неистово прошипела я, вне себя от ярости и, позабыв об интересном отношении ко мне отца, ударила по земле ногой и обратилась в огромную чёрную кошку. Прыгнув в её направлении, я когтями вцепилась в её плечо и рванула его на себя, отрывая Бочанскову от таксиста. В это мгновение меня саму отнесло влево неизвестной силой, из-за чего я потеряла хорошенько пораненную девчонку, а в то место, где мы только что были, грянул удар ужасающей силы. Представив себя вполне реально в виде кошачьего фарша, я услышала совершенно нормальный голос Сфинкса:
- А ну, не трогать мою госпожу, рожа крокодилья!!.. Ой, а я опять штал польшой, поги мои, шпашибо...
- Ни фига себе, - хрипло присвистнул Роман, почему-то ухватившись за мою лапу (она тут же преобразовалась в человеческую руку, как и я сама приняла свою настоящую оболочку) мёртвой хваткой. Он устремил огромные, но довольные глаза на Сфинкса, который прежним великаном возвышался посреди разом измельчавшего размерами берега (я с удовольствием отметила, как разбегаются в ужасе людишки, а яростно шипящая от боли Люба отползает подальше). Правда, при его невероятном росте было странно и даже смешно слышать его так и не исправившееся шепелявение, однако, похоже, для большинства присутствовавших здесь это большой роли не играло, если вовсе не замечалось...
- Оставь меня с дочерью, старейший из смертных, это моё дело, - пророкотал Собек, игнорируя крики разбегавшихся. Отец, что я слышу, как ты позволил им себя поработить?!
- Ну уж нет, великий, я швою гошпожу в обиду не там! - гордо выпятил грудь полулев, явно красуясь перед Марселлой, ошалевшей от привалившего счастья.
- Что ж, ты мог и дальше загадывать свои загадочки, а теперь...
Сфинкс соображал куда лучше, чем мог знать мой отец, он в мгновение ока лёгенькой тенью переместился вплотную к Собеку и ударил раньше. Брызги разлетелись в разные стороны, заливая берег, бушевала волна, сопровождая битву двух гигантов, на которую в ужасе взирали издалека египтяне. Я отцепила от себя руку Романа, уже наверняка оставившую след на запястье, не отрывая взора от разыгравшейся битвы, я ведь даже не знала, как может она кончиться, мне были дороги оба... И я уткнулась сверкающими глазами в глаза Романа. На миг мир вокруг замер...
- Обалдела? Не смей из меня выкачивать энергию!
Его щёку обожгла обиженная молчаливая пощёчина. Не хочу даже тратить на него мысли...
Отвлёк меня от мрачных мыслей дикий крик Сфинкса и шипение Марселлы. Мы метнулись в разные стороны и только тогда позволили себя оглядеться: Люба старательно пыталась помочь своему "жениху" снова обрести возможность передавать мне голос Сета или вообще способность двигаться, что у неё никак не получалось, а наш неудачливый полулев в то же время пытался обрести вертикальное положение. Собек (называть его своим отцом у меня язык не поворачивался) пока пробирался в моём направлении, сметая всё по пути и оставляя глубокую борозду в песке. Зрелище это было жуткое, не удивительно, что доведенные, наконец, египтяне окончательно разбежались, оставив богам право разбираться самим, фараона они тоже считали богом, поэтому особо не страшились за его самочувствие в нашем обществе. Роман тихонько поскуливал, сожалея, видимо, о бесцельно прожитых годах, а вот мне выбирать не приходилось: надо было решать, как выбираться, так как силы слишком не равны. Да, я терпеть не могу отступать, но сейчас надо было запихнуть всё своё самолюбие поглубже...
- Отец, остановись! - я поднялась на ноги, видя, что наша артиллерия в виде Сфинкса терпит потери (всё же бог был сильнее, чем какой-то обветшалый загадыватель головоломок из бутылки вина), и тут же почувствовала, как таксист за руку тянет меня зачем-то снова вниз.
- Ты с ума сошла, он прёт на автостопе!
- По-моему, здесь нет ни одной машины... - недовольно ответила я, слегка скосившись на него, и, конечно же, увидела Любу, которая в исступлении заламывала себе руки и кусала губы, в свою очередь испепеляя взором меня.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ