Тамара. Магические перекрёстки двух, миров.

Глава 12

Я сидела на софете, а Мирфанна Селестион Голджинни вальяжно вышагивал из стороны в другую блуждая по комнате и неожиданно я вздрогнула от его резкого тона.

— Вы так вульгарны и необразованны, Тамара. А эти дикие нерасчесаные волосы, посмотрите на чудовищную грязь под ногтями! Я ничего не знаю, Иркан, ничего... Эта рыжеволосая девчонка в прошлый раз продержалась под водной стихией только лишь чудом, да и то потому, что она не раскрыла своего божественного дара ищейки и молча сидела уставившись непонятно куда она смотрела в одно направление. Но побыв несколько часов наедине с Майфренном Мелорином... Нет, это просто нерешительно невозможно объяснить. В скором времени он поймёт, что это вовсе не моя племянница!

— Так ну всё с меня хватит! – сказала я, вскакивая на ноги. – Я вообще не понимаю, что здесь забыла и что делаю я шла совсем в другом направлении. Да, я ещё пообещала Майфренну Голджинни что помогу, но... Видимо, всё это задуманное оказалось напрасной затеей. Я действительно не подхожу на роль Лаурии. И к тому же Адид очень хорошо меня знает. Он поймёт, что я не Лаурия, а я это я...

— Так, успокойтесь вы оба немедленно! – велел ректор, поднимаясь из кресла.

До этого он по-прежнему молчал, давая нам возможность самим разобраться в сложившейся ситуации.

— Селестион, ты относишься несправедливо по отношению к нашей уважаемой гостьи. Мы должны быть благодарны ей за оказанную помощь.

Белокожая виновато поджала губы и села на противоположный от меня край мягко пуфа, отведя глаза в сторону распахнутого книжного шкафа.

— Тамара... К моему сожалению, ты отсюда не сможешь уйти.

— Как это? Это ещё почему? Я что останусь здесь жить навсегда? – запаниковала я.

— Тамара ты ведь внимательно прочитала наш договор? Там написано, что согласна оказать содействие до тех пор, пока это будет необходимо для нас.

— Чего?... На что вы намекаете?

Я почувствовала себя так, словно с размаха я впечаталась в каменную непробиваемую стену. Как же хитро обвели меня эти людишки вокруг пальца! Увидели, во мне неразумного младенца неспособного справиться самостоятельно! А Майфренн Голджинни ещё сделал вид, будто он меня просит об одолжении, хотя ещё с самого начала он держал меня в своём кулаке.

— А что же, будет, если я захочу уйти навсегда?

— Ну ты сначала попробуй... А потом уже спрашивай.

Зеленокожая оркша мне не угрожала, а только – предлагала заключить с ними перемирие. Ай была не была! Вон за той железной дверью, маячит добросовестный прищуренный Хайпл, смотрит на меня с сочувствием. А сам думает – ловко мы провели эту рыжеволосую девчонку. Но он меня не станет удерживать. Убежала бы прочь если бы только ноги мне подчинялись больше чем им! Я сидела на софете дергаясь как маленький цыпленок, находилась под настороженным взглядом ректора университета. Ведь я знала, что с магическими договорными афертами шуточки ой как плохи!

— Ладно, что же ваша взяла, – тихо произнесла я, сохраняя остатки душевного достоинства.

— Тамара ты не думай, что тебя используем. Я заплачу тебе золотом.

«Вы именно используете как приманку!» – с горечью подумала я, но всё же промолчала.

Но ещё, именно в этом мне было труднее всего признаться даже самой себе, какая великая честь выпала мне стать завтра снова Лаурией и пойти на свидание с Адидом.

Этот нелёгкий путь вёл меня в тупик. Он вёл меня к слезам и к бессонным ночам. Поэтому я так и стремилась сбежать, наконец разорвать порочный круг, пока ещё было не поздно. Но если я приму решение остаться то, навсегда утону в тёмном болоте никогда не выбравшись оттуда.

«Ну уж нет я никогда не влюблюсь? – сказала я сама себе. –Я ведь очень разумная девушка и понимаю, чем мне это может грозить. Да и в кого там влюбляться, пф! Он же зазнайка высокомерный и грубый! «Возьми ка след, ищейка!» «На стажировку студенты приходят в другой одежде!» Да я всё прекрасно помню, Адид!»

— В скором времени он познает моё истинное лицо. – Я решилась предпринять последнюю попытку избежать с ним свидания. – Он каждый день видит меня на службе. Неужели вы думаете, что мне удастся его обмануть как ловца сновидений?

Майфренн Голджинни улыбнулся. Он понял, что птичка, угодившая в силки, сдалась сама по себе.

— Нет узнает, Тамара? И по каким причинам?

Я ничего не ответила, только мрачным косым взглядом исподлобья посмотрела на него.

— Ты какой-то пронорливый сорванец, но не юная леди. Селестион, конечно, грубо выразился, но правда была в том, что Адид видел во мне маленькую дикарку. Ты неправильно выговариваешь слова. Ты пронырливая дерзкая девчонка. Но если к нему навстречу выйдет Мирфанна, ему и в голову не придёт такая мысль что придётся снова всё сравнивать. Времени на этот счёт у нас было мало. Нужно было заняться этим раньше, но что же, больше мы ни за что не упустим ни одного дня. Начнём обучение сегодня же и будем продолжать каждый день после стажировки.

Я в ужасе сглотнула, представив бесконечное вальсироние, разложенные на столе столовые приборы и вышагивание с книгой на голове по просторной гостиной.

— А что голос?

— Пока мы не поставили тебе речь, побольше молчи. Если нужно что-то сказать – произноси слова шёпотом. Делай вид, что ты робеешь, – встряла Белокожая. – У нас есть один вечер и половина завтрашнего дня... Но я должна тебе признаться моя дорогая сестра, я считаю эту девицу неисправимой. Как бы не случилось какой катастрофы!

Мне пришлось встать. Только теперь подняла глаза на Адида. Вместо привычной спортивной куртки он надел белую рубашку и синие брюки. Его вихрастые волосы блестели от влаги: видно, отчаявшись он решил придать внешнему виду, приличность или просто отчаялся не зная что ему надеть. Волосы он смочил водой и причесал гребнем.

Он подал мне руку. И поволок за собой...***

Мы сидели у края воды на стволе поваленного дерева. Подоль нас ждал экипаж, разморенный от жары возничий развалился на козлах и задремал, надвинув на нос фуражку. Адид держал над моей головой зонтик от палящего солнца.

Голджиннам повезло, что к моей белой кожей не лип солнечный «вульгар» загар от которого я бы давно сплавилась иначе меня бы давно признали за аристократу.

Мы всё говорили и говорили... Все мысли в голове перемешались, так что начало нашего разговора я вспоминаю с трудом.

— По традициям после помолвки жених и невеста обычно не встречаются, – сказал мне Адид ещё в карете. – Но я решила, что это пережитки прошлых лет. Мы и так друг друга почти не знаем, Лаурия. Думаю, нужно это исправить.

Я кивнула, соглашаясь с ним. Но своему голосу я не доверяла больше чем своему разуму.

— На озере нам никто не мог помешать. Я знаю одно тихое местечко, где мы сможем с вами спокойно побеседовать.

Я снова кивнула.

И вот теперь мы сидели на берегу озера. Хорошо, что прохладный ветер обдувал мои разгоряченные щёки. Я упорно смотрела в бирюзовую воду. Я ни разу не повернула головы в сторону моего «жениха».

Адид терпелив. Он осторожно нащупывал нить разговора, протянуть её между нами, как тоненький мостик. В его голосе нет и не было обычной строгости, к которой я привыкла и которая помогла удержаться на расстоянии.

— Я помню, ты получила домашнее образование. Но если ты захочешь продолжить обучение, то я не стану тебе в этом препятствовать. Куда ты хочешь поступать в Академию Художеств, или в Академию Медицины? К чему у тебя больше всего лежит душа? Жаль, что твой дар не позволил тебе поступить в Академию Магических Теней...

Мой дар? Я дернулась, и, хотя Майфренн Мелорин не видел моих глаз, он догадался, что я не менее удивлена.

— Да, я знаю что тебе передался дар ловчего от отца. Для девушки он бесполезен... Невозможно угадать, получит ли ребёнок дар и какой именно. Ведь ты могла бы родиться настоящей ищейкой.

Значит, у Лаурии был дар ловчего, который конечно, никто не развивал из-за того, что она появилась на свет женщиной. Действительно было бы обидно.

Адид взял и вторую мою руку. Впервые я видела его так близко. Глаза в глаза. Какие у него тонкие черты лица, такие благородные, но одновременно мужественные. Сразу стало ясно, что это не изнеженный мамочкин сынок. Какой же он красивый... Ну зачем ты такой красивый, Адид?

— Возможно, тебя обрадует известие о том, что мой стажёр меня терпеть не может.

— Что правда?...

— Так сверкает иногда зелёные глазища.

Ему даже говорить ничего не нужно. Уже и так понятно, что он отправляет своего напарника в далёкое пешее путешествие. Но я очень бываю строгим, я это знаю... Иногда даже бываю чересчур строгим. Но ничего не поделаешь приходиться быть таким... Студенты появляются на своей первой практике такими восторженными, и наивными. Ещё совсем детьми. И сразу же попадают в какие-нибудь неприятности. Они не должны забывать, что наша служба стажёра смертельно опасна. Во время Перекрестков с Азорциском...

Адид замолчал, и задумался.

— Она очень сильно устала. Её первое серьёзное дело. Я увидел, что она находится на грани, хотя сильно старается. А потом она упала, сильно поранилась и почти что было сдалась... А я...

— А что ты?

— Наорал на неё! Видела бы ты тогда её глаза. Я словно её ударил... Но иначе было нельзя. Если мы бы ходили туда-сюда – а из Арзоциска нелегко выбраться, – упустили бы время, ведь каждая минута была на счету.

Лицо Майфренна Мелорина потемнело.

— Однажды я допустил ошибку, когда сам был её ровесником. Но мы не успели. Я до сих пор вспоминаю лицо того молоденького паренька. Приди мы на несколько минут раньше, он бы остался жив. Иногда я вижу его в своём сне. Не хочу, чтобы моего стажёра преследовали кошмары. Когда-нибудь она всё равно опоздает... Но только не сейчас. И не со мной...

Я прерывисто вздохнула, пытаясь не заплакать. Мою душу будто бы вывернули наизнанку.

— Извини, я тебя расстроил. – Адид наклонился и мимолетно коснулся поцелуем тыльной стороны моей ладони. – Такой вот я мрачный тип.

А я... О боже мои руки, мои непослушные руки, что же вы творите! Я дотронулась до его волос: на ощупь они оказались такими жёсткими. Пропустила пряди между пальцами. Погладила его по щеке. Вернее, лишь едва мазанула.

— Бедная она, бедная... – прошептала я.

— Ну ничего, больше она не собьёт колени. Я купил ей костюм ищейки. Всего-навсего такая мелочь... Я хотел сразу предложить, но видела бы ты эту гордячку. Она отшила так, что я даже и не понял, кто из нас кого наставляет.

Адид помолчал.

— Я совсем тебя запутал, Лаурия.

— Вовсе нет... – прошептала я.

Как мне было хорошо именно сейчас. От озера тянуло прохладной, солнышко не жарило, а только ласкало, Адид держал меня за руку. Мы постепенно приближались друг к другу, пока разговаривали, и вот уже сквозь тонкую пелену платья я ощутила тепло его поджаренного тела.

— Лаурия посидим ещё немного? – предложил он.

Он осторожно обнял меня за талию. А я...

«Остановись, Тамара. Остановись, пока ещё не поздно!»

Уже поздно. Я положила голову ему на плечо.

Мы сидели, молчали, смотрели на бирюзовую воду и на то, как большой полосатый уж, упавший в озеро, отважно сражается со стихией, пытаясь вылезти на сухой берег. И хотелось помочь дуралею – вытащить на сушу, невозможно было разорвать объятия...

В конце концов Адид крякнул:

— Нет, о боже я не могу на это смотреть!

Встал, зачерпнул горсть воды вместе с бедолагой и выплеснул на траву.

Что же, Майфренн Мелорин, больше можете не пугать меня своим строгим взглядом. Теперь я точно знаю, какой вы...

— В «Золутую рыбку»? – спросил он, вернувшись.

— Да...

Адид протянул мне ладонь, чтобы помочь мне подняться с земли. Мои тонкие пальцы, окутанные кружевами, мне самой казались невесомыми, эфемерными... Он ненадолго замер и наклонился, чтобы поцеловать их. Потом коснулся губами выступающей косточки на запястье. Отогнул краешек перчатки и скользнул поцелуем по полоске обнажённой кожи.

Это было совершенно невинно. По нежную кожу с внутренней стороны локтя будто меня обожгло огнём. Меня никто никогда так не целовал... Именно так...

О боги, как же я завтра на службе смогу смотреть ему в глаза? Как мне жить, если обман вдруг раскроется?

— Не бойся, Лаурия. – Адид ощутил моё смятение. – Я никогда тебя не обижу. Не бойся, мой Рыжик...

Мой рыжик. Ну и всё... Он придумал ей ласковое прозвище. Это значит, он к ней привязывается. Ненавижу тебя, Лаурия Голджинни! Ты его не заслуживаешь! Ты сбежала и бросила его! Я тебе его не...

Я сжала губы, прогоняя наваждение. Адид мне не принадлежит...

И хотя мне было потом очень стыдно за это чувство, я всем сердцем желала, чтобы Лаурия больше никогда сюда не вернулась.

— Какая я же гадкая!

— «Золотая рыбка»! – напомнил мне Адид.