ГЛАВА 6. Эксперимент


Я последовала за Лораном к парадному крыльцу. Крылатые львы сияли свежеотполированной медью, а до золотых перил так и вовсе было страшно дотронуться. В их зеркальном блеске отразилось мое лицо с огромными испуганными глазами. Входить внутрь мне решительно не хотелось. Дом, как и его владелец, доверия не внушал: оба подавляли своей роскошью и высокомерным молчанием. Единственное, что радовало – я не заметила ни собак в округе, ни решеток на окнах, а почти сразу за особняком начиналась роща. Все это давало определенный шанс. Вот только нужно придумать, как добраться до города…

Я мысленно обругала себя за тупость. В сумке лежало немного денег. Их должно хватить, чтобы оплатить проезд на дилижансе до города. Если его посчастливится встретить, конечно. Или на худой конец переночевать в придорожной таверне.

– Ой, кое-что забыла, – пискнула я и бросилась назад к карете.

Но стоило лишь извлечь наружу сумку, как Лоран тотчас отобрал ее у меня.

– Что там у тебя?

– Конспекты, – промямлила я.

И с тоской посмотрела в черный провал кареты, куда они вновь отправились.

– А я-то испугался! Думал, ты ко мне с ночевкой собралась, – весело хмыкнул Лоран. – Сумка тут полежит. В любом случае конспекты тебе этой ночью не понадобятся.

Я обреченно поднялась по широкой мраморной лестнице вслед за своим похитителем. Подойдя к резным дверям, он небрежно ударил тростью по дверному звонку, и не успел язычок коснуться позолоченных стенок, как створки распахнулись. Остроухий эльф-дворецкий казался воплощением невозмутимости. Он чопорно поклонился, приветствую нас.

Войдя внутрь, я оробела еще сильнее. Размеры холла, обилие зеркал, мрамора и золота потрясали. А больше всего – массивная люстра в полпотолка. Там горели сотни небольших ламп, и я просто представить не могла, сколько времени должно было уйти на их зажжение. Огоньки отражались в зеркалах, резных багетах, белоснежном глянце полов и колонн. От всего этого сияния слезились глаза, и хотелось зажмуриться.

Пока я рассматривала все это, не заметила, как дворецкий снял с меня плащ Лорана.

– Нравится? – подмигнул мне денди.

– Богато, – осторожно ответила я, приходя в себя.

– Прикажете накрывать на стол? – с достоинством поинтересовался дворецкий.

Неужели, как и Фуссо, мертвец? Жить в таких хоромах, в окружении нежити… Я невольно поежилась от этого предположения. И Лоран истолковал этот жест по-своему.

– В голубой гостиной. И пусть зажгут камин, гостья продрогла… Ты что предпочитаешь – мясо птицы или седло барашка? – обратился Лоран ко мне. – Предупреждаю, барашек – это коронное блюдо моего повара. Рекомендую.

– Я не голодна. – Увы, трель из живота оказалась столь оглушительна, что пришлось поправиться. – Точнее, не ем мяса. Но вы не беспокойтесь, я поужинаю дома.

– Я намереваюсь тебе кое-что показать и рассказать. И не хочу, чтобы меня постоянно перебивало бурчание твоего желудка. Мне твоего кислого вида вполне хватает. Так что говори, что желаешь на ужин или я заставлю тебя есть то, что предпочитаю сам.

– Тогда немного сливок, пожалуйста, – сдалась я, и голова сразу закружилась при упоминании об этой вкусности.

Последний раз я ела утром, а сейчас… Ох, я даже не знала, который сейчас час. Но, судя по всему, очень поздно.

– И только? – удивился Лоран. – У меня хорошие повара. Так что смелее!

– Тоже мертвецы? – язвительно поинтересовалась я.

– Нет, – засмеялся Лоран. – Некоторые специальности мертвецам пока, увы, недоступны. Приходится обходиться услугами дипломированных специалистов. Вот будешь хорошо учиться, возьму в штат… Так что будешь заказывать? Смелее. У Листора великолепная память.

Я разозлилась. Глядя на каменную маску дворецкого, я с ненавистью прошипела:

– Сливки взбить. И, если можно, листик мяты туда добавить. И от бисквитного кекса не откажусь… Да, и кофе. Со сливками и корицей.

– С виду хрупкая, а такая обжора, – хмыкнул Лоран и обратился к дворецкому. – Передашь наш разговор слово в слово мистеру Ричи. Пусть поторопится. И не забудь Виолин сказать про камин.

Повинуясь властному хозяину, я поднялась за ним на второй этаж и последовала по длинной портретной галерее. У каждого портрета мраморные нимфы держали канделябры, но лишь в одном месте свечи были зажжены. Я невольно замедлила шаг, разглядывая портрет статного мужчины в стальных доспехах. Царственная осанка, надменно вздернутый подбородок, длинный нос с легкой горбинкой, ледяной взгляд и крупные чувственные губы – это была вылитая копия Лорана, только старше.

– Иппат Ронский, мой отец, – коротко прокомментировал Лоран.

Тяжело терять своих родных. А Иппат Ронский умер, если не ошибаюсь, лет пятнадцать назад, когда Лоран был еще ребенком. Может, именно этим и объяснялся его несносный характер?

– Мне жаль, что ваш отец ушел из жизни так рано.

– Жаль? – неприятно засмеялся мой мучитель. – Он уничтожал таких, как ты, тысячами. Возможно, убил и твоих родителей… И тебе его жаль? Ты серьезно?

Как же он меня раздражал! И чего мне вздумалось сочувствовать этому снобу? Это голод и усталость сделали меня временно сентиментальной.

– Астра, прости. Но меня бесит, когда мне лгут.

– Ну так отправьте меня домой. Я не понимаю, чем может помочь вам никчемная рабыня. Да еще лгунья.

Из окна миллиардами глаз на меня смотрела ласковая ночь. Полнолуние уже завтра, и я с нетерпением ждала этого часа.

Я сильно вздрогнула, когда почувствовала руки на своих плечах. Лоран тотчас отдернул их и прошептал сквозь зубы наверняка что-то неприятное обо мне. Ну и пусть. Чем сильнее его злю, тем быстрее он захочет от меня избавиться.

– Давай договоримся так, – отчеканил Лоран, – мы сейчас ужинаем, а потом проводим один небольшой эксперимент. Если он проходит удачно, я оплачиваю все долги твоего хозяина, твое обучение у искусников и больше ни разу не приближусь к тебе на магический выстрел.

– А если неудачно?

– Тогда мы пойдем длинным путем и повторим попытку. Но до этого ты будешь учиться искусству некроманта и делать все, что скажу, без лишних вопросов.

– И что это за эксперимент?

– Я же сказал – без лишних вопросов. То, что сочту нужным, ты узнаешь, но не более.

Нет, все-таки он меня довел! Я с вызовом взглянула этому самоуверенному типу в глаза. В густом, почти черном фиолете плясало оранжевое пламя свечей, отчего взгляд казался бешеным. Но и чарующим тоже. Я сбросила столь неуместное очарование и закусила удила:

– Это если я соглашусь участвовать в вашем эксперименте. А я его не давала. И не дам, по крайней мере, до тех пор, пока вы не расскажете его суть.

– Дашь. У тебя нет выбора. И очень скоро ты поймешь это, – зло бросил он. – Нам туда…

И он быстро двинулся по галерее, не заботясь, последую ли я за ним.

Голубая гостиная, в отличие от той части дома, что я успела увидеть, покорила своим уютом и подействовала умиротворяюще. Шелковые обои и причудливым образом драпированный тюль мягко светились в полумраке. Белоснежная мебель казалась невесомой от покрывавшей ее кружевной резьбы. В пушистом ковре ноги утопали по самые щиколотки. И никаких обнаженных каменных девиц с канделябрами, никаких портретов и зеркал в кичливых подрамниках. Комнату освещали пара трехрожковых подсвечников да огонь в камине, облицованном изразцовой плиткой. Но больше всего меня восхитил клавесин. Небольшой, на причудливо согнутых ножках, он стоял у окна, а на его полированной крышке играл лунный свет.

Не удержавшись, я приблизилась к этому благородному инструменту и коснулась клавиш. Они радостно отозвались волнующе чистым звуком. По спине пробежали мурашки от удовольствия.

– Ты умеешь? – удивился Лоран. – Сыграешь мне?

– Вы будете разочарованы. – Я с сожалением отошла подальше от соблазна и спросила: – Где здесь ванная комната?

– Там, – показал Лоран на спрятанную за тюлем дверь.

Когда я вернулась, меня встретили чудесные звуки вьемонского вальса.

Надо отдать должное, Лоран играл бесподобно. Музыка лилась то нежно, как вздохи влюбленных, то рассыпалась озорным бисером. Человек, который так чувствует музыку, не может быть плохим.

Я тихо приблизилась и встала за его спиной, наблюдая, как длинные пальцы порхают по клавишам. Мне тоже хотелось порхать. В лунном свете по траве из облаков под ласковое мерцание звезд…

Когда пришли слуги и начали накрывать на стол, Лоран прервал игру и обернулся ко мне. На его лице играла грустная улыбка. Она полностью преобразила его, и я невольно улыбнулась в ответ.

– В детстве этот вальс мне всегда на ночь играла Эриана. Давненько я его не вспоминал. А тут вспомнилось.

– Ваша рабыня? – уточнила я, так как имя было эльфийское.

Прозвучало, признаюсь, несколько резко. Но как получилось.

– Моя няня. – Лоран резко захлопнул крышку клавесина и встал. Я последовала за ним к столу.

Мой похититель ел быстро, но при этом аккуратно. Кровавая лепешка бифштекса таяла на глазах, и каждый кусочек запивался густым вином, которое то и дело подливал в хрустальный бокал прислуживающий за столом эльф. И скорее всего, неживой. Я нервно сглотнула. Заметив это, Лоран махнул лакею. Когда тот вышел, аппетит постепенно овладел и мною.

Сливки оказались восхитительны, бисквит таял во рту, а кофе – умопомрачительно ароматный: с взбитой пенкой, а на ней розочкой из корицы. Признаюсь, съела я неподобающе много, но никак не могла остановиться. Изящная астра из нежного крема буквально умоляла меня: «Тезка, ну съешь меня, пожалуйста!». Я вздохнула и нерешительно потянулась к вазочке с пирожными.

– Вкусно? – Вопрос Лорана заставил меня одуматься и вспомнить, где я нахожусь.

Он с улыбкой стирал остатки вина с уголков ярко-красных губ белоснежной салфеткой. Словно вампир кровь.

– Сладко, – буркнула я и убрала руки на колени. – Вы говорили про какой-то эксперимент.

– Действительно.

Лоран залпом осушил бокал, поднялся и жестом пригласил следовать за собой. Он снова превратился в высокомерного сноба, и это радовало. Так я чувствовала себя в большей безопасности.

В молчании мы спустились сначала в холл, где Лоран прихватил плащ, а затем в подземелье, заставленное рядами стеллажей. Магический огонек некроманта выхватывал книги, лежащие вперемешку со всевозможными пробирками, штативами, заспиртованными частями тел самых невообразимых существ, грудами костей и прочей гадостью. Пропетляв по лабиринту всякого некромантского хлама, мы уткнулись в небольшую железную дверь. Но прежде чем открыть ее, Лоран заставил меня надеть плащ.

– Там холодно, – объяснил он.

Там оказалось не просто холодно! Лишь дверь открылась, нас окутало обжигающее ледяное облако, от которого я раскашлялась. А когда оно развеялось, взору предстала белоснежная комната круглой формы. Ее освещало огромное количество черных свечей. Они лучами расходились в разные стороны от постамента в центре. Он казался высеченным из цельного куска оникса, а на нем стоял хрустальный гроб.

Лоран легонько подтолкнул меня, заставляя подойти ближе. Сердце пронзила боль, когда я увидела рыжеволосую красавицу с чуть заостренным подбородком и легкомысленной ямочкой в его середине. Ее одеяние было неподобающе легким для такого места. В нем нужно танцевать при лунном свете, а не покоиться в гробу.

– Что она делает здесь? – глухо спросила я.

– Отец привез ее из своего последнего похода. Забросил все свои проекты и часами просиживал в подземелье, пытаясь оживить. Его стали называть сумасшедшим, чураться его. Герой войны превратился в посмешище среди дьюингов. Но ему было все равно, он был одержим. И однажды он исчез, а потом на груди у этой девушки нашли его завещание. И условием получения наследства было оживить покойницу. Кто она и откуда – отец никогда не рассказывал, но на первой странице твоей книги изображена именно эта красавица. Хотя, может быть, и ты – вы ведь с ней очень похожи. Так или иначе, на такое совпадение трудно не обратить внимание. Я решил присмотреться к тебе, и это оказалось правильным решением. Теперь я знаю. Ты, как и эта девушка, фея.

– С чего вы решили? Наше внешнее сходство с этой несчастной ничего не значит. Есть много внешне похожих друг на друга людей, гномов и эльфов, но это еще не доказательство их родства. Уверена, вы очень разозлились бы, если бы кто-то сказал, что какой-то эльф или гном может иметь с вами общие корни, потому что у него такие же, как у вас, черные волосы или нос с горбинкой. К тому же, у меня есть свидетельство того, что я эльфийка, – холодно заметила я и многозначительно дотронулась до своих заостренных ушей.

– Ушки у тебя эльфийские, – согласился Лоран. – Только у Перворожденных есть еще одно неоспоримое доказательство их чистокровности. О которой, впрочем, мало кому известно. Как только они выходят из грудничкового возраста, у них формируется стойкая непереносимость молока. Не знала?

Нет, этого я не знала. Эльфов не так часто встретишь в наше время. В университете училось от силы пятеро, но при этом ни с кем, кроме Соль, я так и не сдружилась. Хотя то, что Соль всегда кривилась от сливок, замечала. Ну, так у каждого свои предпочтения в еде. К тому же она не отказывалась совсем от молочных продуктов, а сыры так и вовсе обожала. Между тем Лоран продолжал. И от самодовольной уверенности в его голосе мне хотелось выть.

– В книге написано, что феи любят сливки и мяту столь же сильно, как кошки корень валерианы. Ничего тебе не напоминает? А еще они собирают цветочную пыльцу, которая ненадолго может оживить самые заветные мечты. И цветы эти не простые. В них обращались феи после своей смерти – во всяком случае, так было написано в твоей книге.

Я вспомнила первую фразу из книги, где говорилось о невоздержанности фей относительно мужчин. Жаль, что я тогда сожгла ее, разозлившись на этот бред. Надо было все же перелистать, и тогда не попала бы в столь глупое положение. Интересно, что Лоран еще вычитал в ней?

– Все слишком гипотетически, господин экспериментатор. – Я попыталась спрятать тревогу под пренебрежительной усмешкой. – А пирожные не только феи любят. Любую девушку спросите.

– Есть еще одно доказательство, – ответил мне усмешкой на усмешку Лоран. – Пикантное.

Он сделал несколько пассов рукой. Повинуясь приказу, фея поднялась в воздух и медленно перевернулась лицом вниз. Ее легкие одежды и волосы затрепетали, словно от порыва ветра, хотя в комнате не было ни намека на сквозняки.

– Вот что я обнаружил у тебя, когда помогал одеваться. – Лоран самым бесстыдным образом обнажил спину усопшей.

Вдоль лопаток шли две тонких серебристых полоски.

– Обычно они не видны. Проступают лишь перед полнолунием, а когда луна идет на убыль, пропадают. Как я понимаю, это крылья?

– Прикрой ее. – Мне невыносимо было видеть, как вольно обращается Лоран с феей.

– Сначала ответь, – нахмурился он.

И как только с моих губ сорвалось «да», вернул ее на место. Я расправила складки на одежде и принялась красиво укладывать разметавшиеся волосы вокруг головы, мысленно прося у феи прощения. Меня душили слезы, и я прилагала все усилия, чтобы не разрыдаться в голос.

– Астра, я не хочу тебя расстраивать.

Я снова кивнула.

– И все же, это еще не все. Плохо то, что я показал книгу лорду Диабо. Он был другом и соратником моего отца. Они вместе участвовали во многих военных компаниях. Но мне нужна была консультация, и лорд Диабо дал весьма исчерпывающие доказательства того, что мой отец не мог написать эту книгу… А потом вдруг сам предложил перевести тебя в нашу с Лис группу. Тебе повезло, что у тебя заостренные ушки. Пока все считают тебя эльфийкой, ты в безопасности. Но теперь ты под пристальным вниманием. Имей в виду.

– Зачем лорду Диабо это понадобилось? – испугалась я.

– Думаю, ему нужен твой хозяин и ты для него всего лишь приманка. Диабо уверен, что мистер Бесон хочет продать какой-то очень ценный секрет о Иппате Ронском, поэтому и организовал это дурацкое представление с тобой и книгой. Это лорд Диабо попросил нас с Лис разыграть ту сценку в книжной лавке, чтобы потом посмотреть, какой со стороны твоего хозяина последует новый шаг.

Мне больно было слышать это. Я любила мистера Бесона как отца. Но то пари всю неделю не выходило у меня из головы. И книга. Хозяин никогда не показывал мне ее раньше. Хотя знал, кто я, а та книга была о феях. Но главное, вручил он ее не кому-нибудь, а сыну Иппата Ронского.

– Ты понимаешь, что будет, если узнают, кто ты на самом деле? – тихо спросил Лоран.

Увы, да. Все научные трактаты о фауне нашего мира относили фей либо к вымышленным сказочным персонажам эльфийского эпоса, либо к вымершему виду псевдолюдей. То, что я прочитала на первой книге странице книги о феях, лишь подтверждало расхожее мнение. Полуразумные существа женского пола с ярко выраженным стремлением к соблазнению мужчин – вот как нас описывали в народных сказках. Даже мои друзья были полностью уверены, что фея и легкомысленная девушка – это одинаковые по смыслу слова. Как я ни пыталась доказать обратное.

– Но Астра, – хмыкала Соль, – феи, согласно легендам, обитали в Гиблых Болотах рядом с Эльфостаном. Во всех эльфийских сказаниях они фигурировали как повернутые на мужиках низшие магические формы. А значит, так оно и есть.

– Нет, не так, – горячилась я.

– Тогда покажи хотя бы одну разумную фею.

И я молчала. Потому что приводить в пример себя не хотелось. Идти против общепринятого мнения теоретиков-магов и эльфийских сказаний – лишь пробуждать нездоровый интерес к своей особе. Очень опасный для меня интерес. Особенно со стороны нашей королевы Илрисс Светозарной.

Ее Величество – исследовательница и страстный коллекционер экзотических существ. Причем не только низших. У нее даже зверинец есть особый. Нас один раз водили на экскурсию. Жуткое и удручающее зрелище, хотя для несчастных и воссоздавали «их естественную среду обитания»: для гномов – пещеры, для эльфов – леса, для нимф – большие аквариумы… Жители зверинца и правда мало напоминали разумных: голые и дикие, они сосредоточенно занимались своими нехитрыми делами, не обращая внимания на непрекращающийся поток экскурсий. Мы с друзьями потом целый месяц ходили пришибленными, не смея в глаза друг другу посмотреть. Но цель того кошмара, что мы увидели, была благородной. Так нам говорил наш экскурсовод. Наша королева осуждала предыдущую королеву Ириду, при которой дьюинги завоевали весь материк, и этот зоопарк являлся частью программы по восстановлению популяции разумных магических рас. Тех из нас, кому не посчастливилось родиться с магическим даром, хотели в будущем поселить в резервациях в надежде на последующее увеличение численности населения не-людей. Королева очень рассчитывала, что в естественной среде обитания рождаемость детей с магическим даром будет выше, чем сейчас. А значит, и магонакопители некромантов будут заряжаться быстрее.

Может, и так. Звучало все это убедительно. Вот только муки несчастных узников Королевского Зоопарка не заканчивались и после смерти: их отдавали в университетский морг, чтобы студенты-некроманты оттачивали на них свое мастерство.

Все эти мысли промелькнули у меня в голове, и под ложечкой противно засосало.

– Вы что-то хотите предложить мне за свое молчание? – угрюмо поинтересовалась я у Лорана.

– Только одно. Открой эту дверь.

Я заметила прямоугольный проем в стене лишь после того, как на него показал Лоран. И немудрено – там не было ни дверных ручек, ни замочных скважин, ни дверных петель. Подойдя ближе, я замерла в нерешительности: за ней что-то чуть слышно гудело.

– Что там?

– Не бойся. Просто приложи руку, – заметил Лоран.

Я обернулась. Обычно холодные глаза теперь горели магнетическим огнем. Да так, что меня оторопь охватила.

– Что со мной будет?

– Ничего страшного, – нетерпеливо отозвался он, а потом поправился: – Во всяком случае, не страшнее перспективы попасть в королевский зверинец. Ты ведь в курсе, что все экспонаты королевы голые?

Я поспешно приложила руки к двери, но ничего, кроме обжигающего холода и легкой вибрации, не почувствовала.

– Не получилось, – разочарованно выдохнул Лоран.

– Там находится что-то важное для вас? – рискнула спросить я.

– Наследство моего отца, – кивнул Лоран. – По завещанию открыть дверь сможет только эта прелестница в гробу.

– Вы же некромант, – удивилась я, не видя в этом особой проблемы. – Почему вы этого еще не сделали? Заставили бы ее, и дело с концом.

– Астра, оживить и поднять – разные вещи. Девушка должна быть живая. По-настоящему живая. А я некромант, как ты правильно сказала, а не Создатель. Несколько раз я отправлялся в экспедиции в Эльфийский Лес, пытался найти остатки ее народа. Думал, может, другая фея сможет заменить ее. Я потерял много своих людей, но никого из фей так и не нашел. Ни живых, ни мертвых.

Лоран вдруг с треском переломил трость пополам, и она загрохотала по мраморным плитам. Меня это испугало, а его, наоборот, успокоило.

– Когда утром я понял, что ты фея, во мне пробудилась надежда, что сегодня я, наконец, открою эту чертову дверь. Но ты ее разбила.

– Вы поговорите с лордом Диабо, чтобы меня вернули на мой факультет? – с надеждой спросила я. – Раз от меня нет никакого толка…

– Нет, красавица. Мне нужно то, что хранится за этой дверью. А я не привык отступать от своих планов, даже если для этого придется применить кардинальные меры. И ты поможешь мне в этом. Уверен, что поможешь. Ты ведь не хочешь очутиться в клетке…

Он смерил меня взглядом и, хищно оскалившись, припечатал:

– Голышом.

Я скинула плащ и швырнула его шантажисту.

– Я поняла вас, милорд. – Мой голос дрожал от ярости, да и всю меня трясло вовсе не от холода. В этот момент я его не чувствовала. – Раз эксперимент закончен, могу я быть свободна?

– Можешь, – благосклонно кивнул он. – Я провожу тебя до кареты. А завтра, надеюсь, ты не заставишь меня снова одевать тебя.

Я гордо проигнорировала его ухмылку:

– Разумеется, милорд.

Выходя из дома, я чуть не врезалась в благоухающую блондинку. Она успела сменить некромантское платье на вечерний наряд. Увидев меня, Лис остолбенела и воззрилась на Лорана:

– Что она у тебя делает?

Слушать объяснения жениха я не стала, бросилась к знакомой карете, а потом всю дорогу плакала, пока меня не привезли домой.

Загрузка...