Там тебя никто не ждёт

Сакрытина Мария

Там тебя никто не ждёт

Глава 1

- И запомните: вас там никто не ждёт! - потрясая указкой, повторил профессор. - Никто!

- Заладил! - простонала Таня, отбрасывая ручку.

Я зевнула и врубила музыку погромче. Плеер голосом Мари из Roxette советовал слушать своё сердце. Я прислушалась. Сердце желало поездку в Париж и новый айфон. Мда.

А ещё сердце страдало от жуткого, кошмарного предательства Никиты из Бауманки. Не то чтобы нас связывала большая любовь, но у него был такой симпатичный Ниссан... А теперь он катает какую-то рыжую заучку. "Ты блондинка, а она - умная", - заявил на прощание Никита, прежде чем получил сумкой по лбу. Блондинка!..

И потому сердце жаждало мести. Немедленной и жестокой. Симпатичной такой мести, непременно при деньгах и на машине. А то вторую неделю на метро езжу! Предки почему-то на машину не раскошеливаются...

- Представьте: когда вы вступите во взрослый мир, - пробился сквозь музыку голос препода, - и будете искать работу...

Да кому нужна его работа!.. На втором-то курсе.

Зевая, я в который раз оглядела плавающую в сонном мареве аудиторию. Впереди, рядом пониже, Никита - наш отличник - всё-таки рухнул на парту. Понимаю: когда ещё спать ботанику, как не во время таких вот рассуждений "за жизнь"?

Слева Алиса с Таней склонились над свежим номером "Космополитена" и дружно что-то обсуждают, закатывая глаза и вздыхая.

Я придвинулась ближе.

- Что там у вас?

Таня повела плечом, открывая обзор.

О-о-о, блин, снова французский! Да-да, мы учимся в ин.язе, на французском факультете, и любая литература у нас обязательно на французском, и все преподы непременно его знают. А уж как модно говорить на "языке любви" во время перерывов... Бр!

Да, у меня с французским не очень. Ну, не то, чтобы совсем не очень, но... Обязательный для поступления английский я знаю лучше. Хотя статью в журнале с горем пополам, конечно, пойму - основную мысль, точнее. Здесь, в графе что-то вроде "холостяк месяца" рассказывали про некоего Эдмунда, двадцати лет, младшего сына известного во Франции бизнесмена. Из очевидных достоинств выше упомянутый Эдмунд имел... так-так-так... виллу в Ницце, гоночную машину (и вроде бы не одну), кучу денег и пачку телохранителей, почему-то запрещающих "холостяка" фотографировать. Из-за этого на странице напротив красовалось нечто размытое, сильно смахивающее на фоторобота. Хм. Ну и что? Уж с виллой в Ницце и гоночными машинами он просто обязан быть красавчиком!

Я со вздохом отвернулась.

- Ну как? - хихикнула Алиса, поднимая голову от журнала.

Я выключила плеер и пожала плечами с видом "где он, а где мы".

Алиса хмыкнула и хитро прищурилась.

- А ты в курсе, что он через месяц к нам приедет?

Плеер довольно громко грохнулся о парту. Я скорчила умильную рожицу поморщившемуся преподу ("Так о чём я? А, так вот, чтобы подняться по карьерной лестнице мне потребовалось...").

- Шутишь?

- Да ладно, Кать, ты что, правда, не знала? - прощебетала Таня, тоже отрываясь от журнала. - К нам посол из Франции снова с визитом заедет. Точнее, не к нам, а к ректору, но нам его, конечно, тоже покажут.

У-у-у! Покажут? В прошлые разы по целых три часа показывали! Насмотрелись до отвалу - я даже поспать в кресле успела, пока он с "приветственной речью дорогому университету" выступал.

- И Э-э-эдмунд тоже... будет, - мечтательно улыбаясь, протянула подруга. - Представляешь, раньше он вообще никуда не ездил, а тут к нам... впервые... м-м-м!

М-м-м! Учиться он у нас, что ли, решил? Или - ха-ха! - невесту высматривает?

Я перевела взгляд на Алису. Та пожала плечами.

- А что? Правда. Не заметила, у нас охрану увеличили?

- Юные леди, у вас тоже есть, что сказать? - вклинился в беседу препод.

Алиса фыркнула и как ни в чём не бывало уткнулась в журнал. Я врубила плеер. Таня, самая серьёзная из нас, улыбаясь, приготовилась записывать.

Вздохнув, профессор продолжил - на этот раз, для разнообразия, лекцию.

Покачиваясь над тетрадкой от недосыпа, я смотрела на расплывчатые нестройные буковки.

Через месяц, значит?

***

- Вам, девчонкам, только принца подавай, - обиженно буркнул Ромка, пытаясь вклиниться между мной и Таней.

Я открыла пудреницу, в который раз скептично поглядела на отражение. Нет, а что? Симпатичная я, да! Все говорят: "Миловидная". Ну, когда я спрашиваю. А со специально наведённым макияжем так и вовсе хороша! Что, зря всё утро в салоне сидела? Лекции прогуляла.

Впрочем, не я одна. По всему университету царило просто небывалое оживление. Никогда ещё посла так тепло у нас не ждали. Причём одни девочки. Мальчиков, как обычно, наблюдался недобор - в основном все с нашего факультета, да переводчики. Ну, с этими всё понятно, завкафы пригнали. Социологов, вон, их дядя Образец и вовсе взашей притащил - сама видела.

Зато девочки - отовсюду. И что-то мне подсказывает: рассчитанного на сто с лишним мест актового зала всем не хватит. И именно поэтому мы с Таней дежурим здесь уже час - у окошечка, на подоконнике. Удобно. Жарко только - в нашем универе вечно летом духота. Напротив Алиса с кем-то из немок мается. Девочки - в боевой окраске на тропе войны - вооружились телефонами. Ой, чувствую, Ютюб после этого приёма взорвётся.

А, самое забавное: девочки осаждают актовый зал, а универ осаждают журналисты. С камерами, фотоаппаратами, блокнотами и криками. Из окна куда ни глянь - армия штурмует родной ин.яз. И наша охрана - цари и боги, студенческая притча во языцех - возвышается над всем этим столпотворением. Кого хочу - пропускаю, а ты рожей не вышел - не пропущу... Я после обеда внутрь с трудом попала, прямо-таки с боем. Еле доказала, что студак у меня не поддельный и я честное слово тут учусь. Вообще, ничего удивительного - журналисты пробовали нагло лгать, что они тоже местные студенты. Ну-ну. Я себя просто королевой почувствовала, когда один из преподов меня через пропускной пункт проводил, а журналюги снаружи остались. (Преподу я потом врала, что с утра стою, в универ попасть не могу).

Занятия сегодня, считай, отменили. Парни и так редко ходят, а тут все девчонки побежали краситься-причёсываться, соседние салоны красоты взяли штурмом, в "Кофе-хаусе" через дорогу и вовсе студенческое столпотворение. (Ну да там привыкли. Я на секунду заглянула - чизкейк купить, ко мне нервный официант тут же подлетел: "У вас что, уже сессия?") В общем, в аудиториях почти никого, а главное - и преподы сбежать порываются. Таня рассказала, что англичанка включила очень странное кино (но на английском) и сбежала. Подозреваю, в тот салон, что через дорогу. Очень зря - туда за две недели все наши записались. С француженкой две пары обсуждали Э-э-эдмунда. Периодически по-русски - дублировали, если кто не понимает. Только на истории языка преподша как ни в чём не бывало выдала упражнения и заставила делать. Бр! В такой-то день! Таня меня потом нашла и мы вместе к актовому залу помчались - окно отвоёвывать. Я с подругой чизкейком поделилась, она со мной - кофе. Мда, знаменитости стоят жертв. Например, пропуска обеда.

- А чем тебе принц не нравится? - буркнула Таня, глядя в зеркальце.

- Угу, - Ромка со вздохом уселся на пол. - Богатый, француз. Блин, девчонки, да вы его даже не видели!

- И что? - фыркнула я.

Нет, серьёзно! Видели, не видели - что такого? Я, может, с детства принцессой быть хочу! А замуж за богача - вообще мечта любой девушки. Ой, вот не надо носом крутить "не в деньгах счастье". Не лицемерьте. Мечта, мечта. Я, конечно, понимаю, что вряд ли мне повезёт и всё такое. Но надеяться-то можно? А мечтать как сладко!

Ромка приуныл.

- А если я тебя в субботу на свидание позову, пойдёшь? - буркнул он какое-то время спустя.

Таня только носик сморщила. Я закрыла пудреницу.

Хм, на безрыбье оно, как говорится, и рак рыба. Но... Не настолько.

- Не-а.

- Я ж говорю - глупые, - ничуть не обидевшись, фыркнул Ромка. - А Лена, вон, пойдёт.

- Так ты тут гарем собираешь?! - воскликнула Таня. - А ну... пшёл отсюда, султан недоделанный!

- Если б я был султан, я б имел трёх жён! - завопил Ромка, отбиваясь сумкой с единственной тетрадкой-блоком. - И тройной красотой...

- Я тебе покажу красоту! - пыхтела Таня, вертясь вокруг парня, но не отходя, впрочем, от окна.

А я выглянула наружу. Толпа журналистов росла как на дрожжах. Они уже заполнили весь дворик перед университетом и теперь кучковались в переулке.

Бедный посол.

Кстати, по Остоженке выруливал целый картеж иномарок.

- Тань! Иди сюда! Быстро!

Подруга бросилась к окну, таща за собой Ромку на буксире.

- Чего? Чего там?!

Я потянулась показать и - звяк! - пудреница от Герлен (моя мечта целых две недели!) красиво полетела в открытое окно.

- Кать, ты чего? - изумилась подруга, когда я, выдав забористый мат (ой, извините, обсценную лексику), метнулась к выходу из коридора. - Катя!

Да я на эту пудреницу у отца целую неделю деньги выпрашивала! А потом искала во всех Рив Гошах и Летуалях! Это же лимитированная коллекция! Да я же себя не прощу, если кто-то из этих, с микрофонами, её сейчас растопчет. Или хуже того - присвоит! Мою! Пудреницу! От Герлен! Не-е-ет!

В общем, я понимаю, что это было глупо. Но это я сейчас понимаю. А тогда - летела, как оглашённая. У главного входа был ад, так что я бросилась к курилке во внутреннем дворике, а оттуда к калитке, обычно закрытой. Но сейчас через неё кто-то из преподов проводил парочку журналистов. Я со свистом пролетела мимо и, лихо расталкивая всех, кто попадался под руку, кинулась к переулку - окно туда выходит.

И самое интересное: я нашла пудреницу. Да, у кого-то под ногами поползала (прощай чулки, и мини-юбка... хотя нет, мини-юбке-то что?). И увидела: моя малышка от Герлен прямо на оцепленной проезжей части, куда я, не замечая никого, и пролезла.

Ну конечно же, где-то в этот момент ко мне кинулась охрана, а в переулок вылетела белая Ломбарджини. Я, точно заяц перед удавом, застыла, глядя, как красиво (в моём восприятии - жутко медленно, с громким "хрясь!") колёса переехали... мою пудреницу. Я, можно сказать, остолбенела от такого варварства и несправедливости!

А очнулась, когда колёса непосредственно приблизились.

Завизжали тормоза, завизжала я, ещё разок "хрякнула" пудреница (наверное, под задними колёсами), на меня дохнуло жаром, перед глазами потемнело. А в голове мелькнуло жутко обидное: "Я ещё слишком молода, чтобы умирать!". Нет, серьёзно - восемнадцать лет! Да это ж не возраст! У меня же ещё вся жизнь впереди.

Была.

А вообще, это довольно иронично - умирать под колёсами белого Ломбарджини. Всё равно, что под копытами белого коня того самого принца.

Впрочем, со сказками мне всегда не везло.

Глава 2

Сначала был холод. Затем - сырость. Даже нет: сы-ы-ырость! После - запах. Помоечный. Или туалетный. А может, всё вместе. Дальше - мысль: "Так вот он какой - тот свет". И, наконец: "А как там моя пудреница?".

Наверное, пудреницы попадают в рай, потому что рядом моей малышки не обнаружилось, а Небесами я назвать это не смогла бы, даже очень сильно стукнувшись головой. Впрочем, на ад в моём представлении это тоже не походило. Больше на подворотню какого-то европейского города. Да хоть Стокгольма - там у них тоже есть такие узенькие улочки с теснящимися невысокими домами. Правда, в Стокгольме чисто. А тут - ма-а-амочки...

Лужа расплылась, куда хватало глаз (недалеко, пока я голову не подняла). И в ней этак красиво плавало... всё. Мусор, помои пенились, доски какие-то гнили (наверное, мостки). Пахло всё это оду... оше... кошмарно.

Что ж они в аду-то не убираются?

А самое главное: я в этом уже вся. Наверное, достаточно сказать, что стоило с грехом пополам подняться, и с меня потекло: с волос, розовой мини-юбки (уже цвета детской неожиданности), вышитых рукавов платья...