Там алеет заря 4

— Мне кажется, граф, вы просите невозможного, — проговорил король. — Да, досадная неудача имела место быть. Но настоящих наследников Великой Римской Империи это не отвратит. Эта земля по праву должна принадлежать нам. И в этом с нами солидарны другие великие державы.

"Надо же, какой пафос. Вот сейчас мы и проверим, веришь ли ты сам в то, что говоришь или это все напускное", — подумал про себя Игнатьев, но в слух выдал иную версию.

— Нам кажется, Ваше Величество, что Вы недооцениваете трудности, которые могут случиться на этом пути. И в тоже время преувеличиваете поддержку, которую можете получить от других стран. В конце концов мы уже один раз оказали поддержку нашим православным братьям…

Старый дипломат сделал небольшую выразительную паузу, дабы не произносить в слух угрозу, а затем продолжил.

— Но даже не это главное. С тех пор, как Франция начала строить железную дорогу из Джибутти вглубь континента, на торговлю с эфиопами оказались завязаны большие деньги французских банков. Вам просто не позволят забрать себе эту территорию. Либо выставят такой счет, что вы сами откажетесь от данной затеи. Мы же со своей стороны просим самую малость. По сравнению с Киринаикой и Триполитанией, которые вам еще только предстоит отбить у османов. А это может оказаться не так-то и легко, если та же Россия, которую забыли позвать к разделу африканского пирога, начнет действовать так же, как это делали ряд стран в только что закончившуюся войну между Японией и Россией. В этом случае достижение риски благополучного исхода операции многократно возрастают. Дабы их исключить, мы со своей стороны готовы предложить за Массауа 150 тысяч фунтов стерлингов и свой доброжелательный нейтралитет впоследствии.

— Пфф! Могли бы и не заикаться о такой пренебрежительно малой сумме. За эту мелочь мы по вашей вине будем иметь проблемы с англичанами и французами? Нет, спасибо! — воскликнул премьер-министр

— Сумма и вправду не особо велика, но и африканская дыра под названием Массауа с обширной ливийской территорией никак не сравнима. Это если смотреть на проблему с одной стороны. А с другой — прошлое недопонимание с Францией и Россией стоило Италии поражения в колониальной войне. И нам не хотелось бы, чтобы подобные недоразумения между нашими странами происходили в будущем. Это явно не способствует хорошим отношениям между нашими великими странами. Да, те же англичане всегда будут против любого присутствия России в Африке. Но если они не узнают о вашем положительном решении вопроса раньше времени, то и особых проблем они и вам и нам не доставят. Что же касается Франции, то у неё уже начались проблемы из-за своеобразного понимания своих союзнических обязательств по отношении к Российской Империи. И в ближайшем будущем эти проблемы будут, видимо, только нарастать. А произойдут они из-за ранее упомянутой мной причины или по причине их не умеренного аппетита в Африке, это не так уж важно. Возможно, французы даже с облегчением воспримут ваше положительное решение в отношении Массауа.

— Это еще почему? — кипятился синьор Алессандро

— Ну хотя бы потому, что не им придётся делиться с нами куском французского Сомали. В конце концов, нам все равно, кто предоставит нам порт в данном районе — Италия, Франция или даже Османская империя на Аравийском полуострове.

— Знаете, граф, мне кажется, что мы вполне можем сойтись на том, что Италия может при определённых условиях признать за Россией право приоритетных интересов в отношении в Манчжурии и Северной части Чосон, — невозмутимо предложил итальянский король.

— Видите ли, Ваше Величество, международное признание — это вещь, которую нельзя пощупать и нельзя положить в карман. При этом Россия уже завоевала сие право на северную часть Чосон и на некоторые прочие острова в Тихом океане в войне с Японией, которую поддерживали Британия и САСШ. А потому Россия в обязательном признании кого-то своих законных прав не нуждается. Россия просто осуществит сие по праву победителя. И до возражений Британии или кого-либо другого нам особого дела нет. Не хотят признавать — это личные проблемы джентльменов. Россия по их правилам играть не собирается. У этих джентльменов все карты крапленые. Захват бурских республик они осуществили ни с кем это не согласовывая. В случае же с ливийскими территориями, принадлежащими ныне Османской Империи, проблема состоит в том, что конфликта из-за них ещё не было. А когда придёт время, всякое может случиться. И даже если Италия сможет своим флотом блокировать османское или африканское побережье, никто ничего заранее предсказать не может. А война — дело очень затратное. И чем она дольше, тем она дороже, — развел руками граф, как будто пытался показать итальянцам свое сожаление.

Пару минут собеседники провели в тишине. А потом король произнёс,

— Мне кажется, что вы не оставляет нам выбора. И нам придётся обратиться за помощью к англичанам.

— Это ваше право, Ваше Величество. Это ваша страна и ваши подданные доверили вам заботу о ней. Мне моим Государем ещё поручено упомянуть, что после передачи Массауа России наши страны могли бы обсудить условия, при которых Италия могла бы претендовать на значительную часть территории Балкан, которая заселена албанцами…

— Хм! — вздернул брови Виктор Иммануил. — Это может представлять некоторый интерес. И что же думает по этому вопросу Россия?

— Мой Государь просил передать, что в случае достижения согласия по Массауа и только после его уступки нам наши страны могли бы обсудить преобладающее влияние Италии на немалой части албанской территории.

— Части? — уточнил Премьер-министр.

— Да, части. В конце концов Греция тоже будет не прочь присоединиться к дележу, как они считают, бывших греческих территорий. И будет по-своему права. К тому же сам Михаил Александрович, как и вы, женат на дочери Черногорского князя. И отказывать тестю в небольшом увеличении территории его страны в области Шкодера будет не слишком неприлично. Однако ситуация может сложиться по-разному. Албанцы ведь могут и независимость объявить и не стать ничьим протекторатом.

— То есть вы ещё желаете столкнуть нас Австро-Венгрией, которая также вожделенно посматривает на эту территорию? — криво усмехнулся итальянский монарх.

— Ну зачем нам это? Вы и без нас с этим хорошо справляетесь, — махнул рукой Игнатьев. — Да и вообще жадность австрийцев до чужих соседних территорий в будущем может им стоить Империи.

— Вот это вы верно заметили, граф, — с легкой улыбкой откликнулся сеньор Алессандро. — Ненасытность лоскутной империи всех нас неприятно поражает.

— Ну что ж, это уже интересное предложение, — подитожил король. — Это уже можно обсуждать. И что же хочет Император Михаил за Албанию?

— Простите, Ваше Величество, но это выходит за рамки данного мне поручения. Я попросту этого не знаю. Но мне поручено сообщить, что плата будет совершенно не обременительна для Италии, а обязательство начать консультации насчёт албанских земель может быть включено в договор о продажи Массауа. Более того, русские привыкли держать своё слово в отличии от всяких там британцев и французов. Поэтому сначала должен быть договор насчёт Массауа и ливийских территорий, а потом можно продолжить разговор насчёт разграничения интересов на Балканах. И только в таком порядке. Вы уж извините, но на слово наш Император более верить не может. Да и обязательствам на бумаге не особо верит. А вот его слово, как говорит один мой знакомый, можно положить в банк.

При последних словах итальянцы улыбнулись, а граф Игнатьев продолжил:

— Мой Император надеется, что в течении трёх месяцев Италия сможет принять решение, что ответить России по данным вопросам. И при этом крайне желательно не допустить ненужной огласки, которая может негативно повлиять на наше дальнейшее плодотворное взаимодействие.

— Хорошо, пусть будет так, — согласился король Италии. — Однако есть еще один важный вопрос. Вы упомянули германский интерес. Как быть с ним?

— На наш взгляд Германия вполне способна позаботиться о своих интересах самостоятельно. Если ей в этом не слишком мешать. — Игнатьев выделил голосом последнее предложение.

— Вот как? Скажите, граф, это официальная позиция России? — вкрадчиво спросил дон Алессандро

— Ну что вы, — усмехнулся Игнатьев. — Это позиция сугубо неофициальная. Да и что мы можем противопоставить германским устремлениям и их могучей силе? Ведь дойчи считают, что их обделили при дележе колоний.

Итальянцы переглянулись. Король с усмешкой, а Премьер озабоченно. После некоторого обдумывания Виктор Иммануил III продолжил:

— Хорошо, оставим немцев в покое и вернемся к Балканах. Вы ведь должны понимать, что в наши планы никак не входит война с османами на Балканах за тут же Албанию, даже если албанцы предпочтут воевать на нашей стороне.

— Что ж, у меня есть ответ на этот вопрос, Ваше Величество, — граф промакнул лоб платком. — Извините, жарко у вас в Италии, да и возраст мой сказывается. Так вот… Недовольство балканских народов властью осман проявляется каждые несколько лет в виде очередных восстаний, которые жестоко подавляются. Причем, по сути сейчас никто из европейцев особо эти восстания не поддерживает. Но рано или поздно терпение лопнет, и на Балканы придут деньги и оружие. К тому же большинство балканских стран не откажется при этом расширить свою территорию. Если и когда будет достигнута синхронность в этих устремлениях, то османы наверняка ничего серьезного противопоставить этому не смогут. В этом случае визит итальянской армии на земли, заселенные албанцами, не будет излишне сложен на наш взгляд.

— И когда же может произойти данное событие? — с трудом скрывая свой интерес спросил Премьер.

— Полагаю, что это может произойти не позже 15 лет начиная с этого момента, но врядли раньше 5. И скорее всего будет вызвано какими-то серьезными неудачами османов и общей неготовностью властей поддерживать устоявшийся порядок.

— Хм! Достаточно откровенно, — заметил король. — Полагаю, в этом случае Россия захочет тем или иным способом обрести контроль над Босфором. Так?

Николай Павлович невозмутимо пожал плечами.

— На мой взгляд это было бы неплохо. Но это только мое личное мнение. Мой Император никак не затрагивал этот вопрос. Поэтому даже если и существует некая позиция России по данному вопросу, то она мне неизвестна.

Король и Премьер-министр Италии с улыбкой переглянулись. Виктор Иммануил III помедлил и задал еще один существенный вопрос.

— Допустим, Россия будет не против закрепления Италии на Балканах. Однако мнение других великих держав может не совпадать с мнением вашей и нашей стран в этом вопросе. В этом случае возникнет непреодолимое препятствие, которое не позволит нам договориться. Какой же выход?

— Да, вы правы, Ваше Величество. Такая ситуация обязательно возникнет. Хотя бы даже с одной Австро-Венгрией. Однако ведь это не мешает вам претендовать на Триполитанию и Киренаику. Более того, это не помешало вам заручиться в этом деле поддержкой стран "Сердечного согласия". И мы убеждены, что именно после передачи нам Массауа у вас не возникнет особых трений с частью европейских держав по осуществлению своих притязаний на Балканах. Им это будет в некоторой степени даже выгодно. Хотя возможно, вам в чем-то придется поступиться. Но принципиально вопрос все равно будет решен в вашу пользу. Хотя бы даже по принципу "сделай назло Вене и получишь друга".

Итальянский король провел рукой по подбородку и недовольно заметил:

— Это очень зыбкая почва для уверенности в завтрашнем дне. Вы не находите, граф?

— Будущее вообще зыбко. Но в России уверены, что если вы намерены побороться за кусок юга Африки с согласия только некоторых европейских, то вряд ли вам будут сильно препятствовать в дальнейшем. С Веной вы все равно договориться не сможете, поскольку имеете виды на одни и те же земли. Так что… А Берлин может и вообще промолчать, дабы им не пришлось делать неудобный для себя выбор между Римом и Веной.

Виктор Иммануил III откинулся на спину кресла и задумался. Премьер некоторое время тоже молчал, а потом задал неожиданный вопрос:

— Скажите, граф, что вы думаете по поводу очередных намечающихся волнений на Крите?

— Если честно, сеньор Алессандро, то о них мне стало известно только из итальянской прессы. Когда я покидал Санкт-Петербург, никаких тревожных известий с Крита не поступало. Да и по сути ведь там все только начинается. К чему это может привести, один бог знает. То, что инсургенты опять захотят воссоединиться с Грецией — это понятно. Однако на мой взгляд они выбрали для этого не слишком удачное время. Из-за этого у стран-гарантов нынешнего статус-кво на Крите могут случиться никому не нужные проблемы.

— А почему вы считаете, что время неудачное?

— Лично на мой взгляд, было бы неплохо решить большинство вопросов, связанных с османами, одним разом. Однако тем же британцам, похоже, очень выгодно будоражить лишь отдельные вопросы, раз за разом пытаясь столкнуть лбами Россию и османов и пытаясь при этом всячески показывать, будто бы это именно Россия виновата во всех проблемах Стамбула. Однако джентльмены забывают, что постоянно больно ущемляя интересы турков, они тем самым толкают султана в объятия Берлина. Зачем британцам это нужно, по-моему не знают и на самом Острове. Однако Россия совершенно не намерена воевать с османами за чужие интересы. У нас то как раз неплохие отношения с султаном. Если британцам так хочется прибрать к рукам некоторые ближневосточные земли, ныне входящие в Османскую империю, то пусть сами за это и воюют.

Встреча продолжалась еще минут двадцать. Стороны пытались уточнить важные для них моменты и нюансы, а потом, распрощавшись с высшими лицами Италии, Николай Павлович покинул Королевский дворец. В целом он был доволен сделанной работой. Поручение Императора он выполнил. Итальянцев удалось таки заинтересовать. Дальнейшее зависело уже не от него. Хотя…

6 апреля в Ревель прибыли два Императора, русский и германский. Михаил II приехал на поезде, а Вильгельм II пришел на новом броненосном крейсере "Принц Адальберт", видимо, олицетворяющем мощь Германии. Как потом рассказывал Михаил, кузен его мучал все два дня, что пробыл в Ревеле. Кайзеру ну очень хотелось, чтобы Михаил согласился на оборонительный союз с Германией, но, как и предполагалось, платить за это он совсем не хотел. Так, предлагал уступки, больше похожие на подачки. Михаил же ссылался на большой внешний госдолг, размещенный в основном в Париже, на трудности в экономике, на неготовность вот так прямо сразу рвать один оборонительный договор, чтоб подписать тут же другой, и так далее. Но в то же время жаловался на подлых французов, которым он готов выставить большой счет за обиды. В общем, кайзер почти ничего от Михаила не добился кроме обещания не влезать в колониальные разборки между Францией, Германией и Британией.

От Вилли Михаил узнал, что англичане и французы уже поделили не только Марокко, но и Сиам по реке Менам, что особо возмущало кайзера. Формально это они сделали, разделив на зоны влияния, но мы-то понимаем, скоро эти зоны могут превратиться просто в обычные колонии.

В настоящее время у Сиама имелся наибольший оборот морской торговли именно с Германией, но поделили его между собой Франция и Англия, естественно больше никого к разделу не позвав. Перекупить русские долги у главного ростовщика Европы кайзер соглашался только на 350 миллионов рублей, в то время как Михаил требовал от Германии скупку долгов на сумму не меньшую 900 миллионов золотых рублей. А уж о коррекции конвенциального торгового договора Вильгельм и слышать не хотел, утверждая, что Германия и так, видя затруднения России, связанные с войной, пошла на многочисленные уступки русским. В общем, кайзер не получил почти ничего из того, что хотел. кроме наживки относительно Марокко, которую успешно и заглотил. Вильгельм даже пообещал, что поделится с Михаилом. Правда, по-немецки скупо — пятой частью, причем не называя сроков.

А пока оба венценосца договорились продолжить консультации по дипломатическим каналам с целью сближения своих позиций в отношении стратегического договора. Причем нужно сказать, что опасаться Германии было чего. После окончания англо-бурской войны из-за особой позиции Германии британцы начали строительство нескольких морских баз на обращенном к Германии восточном побережье метрополии. А после заключения с Францией "Сердечного согласия" Королевский флот начал стягивать боевые корабли в метрополию, оставляя Средиземное море в основном на попечение французского флота. К тому же немцы знали, что в верхних эшелонах английской власти долго муссировалась идея о внезапном налете на германский флот, пока он еще не слишком силен так, чтобы о начале войны Германия узнала из утренних газет, и о том, что флота у нее больше нет. Так что, с одной стороны Германии было чего опасаться, а с другой — германские генералы, несмотря ни на что, были уверены в победе германского орудия над французами. Но платить за союз с русскими… Вот тут немцев, похоже, клинило. Да и, вполне возможно, не было у немцев денег на это. Последние лет 30 им удавалось все поворачивать так, что это им платили, а не они. И при этом германцы все время выходили сухими из воды, прирастая территориями, колониями, рынками сбыта, ресурсами и так далее. Вот и в этот раз хоть кайзер и не добился от русского царя согласия на оборонительный союз, кое-что он таки по его мнению добился. И был намерен еще раз влезть на ёлку и не уколоться. А там, глядишь, удастся еще больше поссорить русского медведя с гальским петушком, в результате чего можно будет рассчитывать на большую уступчивость России. Опять же, германские деньги, которые требуют русские, лучше потратить на собственную экономику, армию и флот, а не отдавать их эдаким экстравагантным способом парижским банкирам.

В Марокко все, похоже, развивалось как и в ином варианте истории. В феврале 1905 года французы предъявили марокканскому султану проект "реформ", принятие которого означало бы "тунисификацию" Марокко, т. е. французский протекторат над ним по образцу Туниса.

После встречи с русским царем Вильгельм II под предлогом обычного путешествия отправился на своей яхте в Средиземное море. Всем было известно, что император большой любитель морских прогулок. В конце апреля кайзер высадился на берег в Танжере. Согласно принятым обычаям, ему была организована торжественная встреча. Марокканский султан послал в Танжер своего дядю, чтобы приветствовать германского императора, посетившего марокканскую землю. В порту Кайзер выступил с речью, которая немедленно облетела всю мировую печать. Вильгельм провозгласил, что Германия требует в Марокко свободной торговли и равенства своих прав с другими державами. Он добавил, что желает иметь дело с султаном как с независимым государем, и что со стороны Франции ожидает уважения этих пожеланий.

Речь Кайзера означала, что Германия обращается и к Англии и, в особенности, к Франции с требованием отказаться от сделки по Марокко. Именно так все и поняли выступление Вильгельма. Это был конкретный вызов, публично брошенный в лицо Франции. А через несколько дней германский канцлер фон Бюлов обратился ко всем участникам Мадридского договора 1880 г., предлагая поставить вопрос о Марокко на обсуждение конференции. Дело в том, что Мадридский договор устанавливал равенство торговых и иных прав всех иностранных держав в Марокко. Предложенная фон Бюловым конференция должна была вновь урегулировать положение Марокко на основе принципа "открытых дверей". Предложение Бюлова сопровождалось намёками, что в случае, если Франция его отклонит, ей будут грозить очень большие проблемы.

Все это происходило где-то там, далеко, и вроде бы шло по своему сценарию. А в это время произошло два более важных для России и для князя Агренева в особенности события.

Во-первых, наконец был подписан мирный договор с Японией. По нему Курильские острова, кроме мелких, самых южных, Формоза и Пескадорские острова переходили к России. Япония признавала Манчжурию, северную часть Кореи и остров Квельпарт зонами исключительного влияния России, а Россия признала такое же право за Японией в отношении южной части Кореи. Столица Кореи Сеул не входила ни в одну из зон влияния, при том, что порт Чемульпо оказывался в русской зоне влияния. Япония обязана была также выплатить значительную контрибуцию и предоставить России некоторые точечные преференции по торговле. Кроме того, Россия могла основать на острове Цусима военно-морскую базу, но при некоторых условиях, которые находились в секретной части соглашения. По сути база могла быть организована только в том случае, если Япония предоставит территорию своих главных островов или юга Кореи под организацию аналогичных баз третьим странам. Если же такое событие не происходит, то и русский флот свою базу на Цусиме не ставит. Там же, в секретной части договора, имелся пункт, обязывающий Россию и Японию предпринять возможные шаги для того, чтобы Япония не попала под финансовый контроль со стороны третьих стран. Флот страны Восходящего Солнца оказался подограничен по водоизмещению. Формально в пределах, необходимых для обороны, но фактически эти рамки позволяли японцам в случае нужды позариться и на земли Китая. Также обе страны обязались совместно воздействовать на вана Кореи Коджона для того, чтобы он не смог саботировать принятые без него и за него решения двух стран. Собственно, он уже год назад подписал с Японией вассальский договор. Подпишет и еще раз, но теперь сразу с двумя странами, ибо договор от 1904 года между Японией и Кореей признавался недействительным. Сумма контрибуции была для Японии очень велика и потому имелись серьезные опасения в том, что даже выплачивая ее ежегодными порциями страна Восходящего Солнца сможет ее осилить.

Сразу после оглашения открытой части договора САСШ устами президента Теодора Рузвельта заявили, что они никакого договора по Корее не подписывали, а потому намерены продолжать считать ее независимой страной. Рузвельт также призвал все страны уважительно относиться к целостности Китая и вновь напомнил о доктрине "открытых дверей". Англичане выразились примерно в том же духе, но более расплывчато и туманно, видимо, не желая окончательно порывать с Японией как с союзником на Тихом океане. Остальные державы либо никак не отреагировали, либо выразили удовлетворение тем, что война на Дальнем Востоке закончена и там установлен мир. То есть, по сути они решили подождать с выражением своей позиции с тем, чтобы сделать это позже в более удобный или выгодный для них момент.

Вторым важным событием для князя стало учреждение 26 апреля Антимонопольного комитета при Министерстве финансов, в котором Агренев становился Председателем. До этого было проведено несколько двухсторонних и многосторонних встреч с Императором, Министром финансов Коковцевым и рядом других министров, на которых удалось сблизить позиции как по ранним предложениям князя относительно монополий и новых ограничений для иностранцев, так и в отношении контроля за банковским сектором в целях воспрепятствования дальнейшего проникновения иностранного капитала в эту сферу. Александру на примерах других стран и просто на пальцах удалось показать, что дальнейший допуск иностранцев в отечественную банковскую сферу приведет к тому, что иностранцы очень быстро подгребут под себя не только сами банки, но и значительную часть реального сектора русской экономики. Доказать-то князь доказал, но вот иного варианта ускоренного развития промышленности Коковцев не видел. Впрочем, Агренев его тоже не знал. Пока не знал. Он знал, как делать нельзя. Но экономике нужны были деньги. И Император с Коковцевым тут с ним согласились. Нужен был какой-то новый путь развития.

Все это можно было назвать положительными событиями. Но были и отрицательные. С 1 апреля в Империи был отменен режим экономии в отношении импорта для коммерческих предприятий. (Для казенных предприятий и самой казны режим экономии был сохранен.) Отменен-то он отменен, но некоторые ограничения все равно сохранились. Упирая на это, британцы и французы тоже ввели некоторые ограничения на ввоз русской продукции и одновременно точечно подняли цены на некоторые свои товары и оборудование. И это было очень неприятно! Знали, гады, на что ограничения вводить или поднимать цены. Одновременно французские банки начали тихую атаку на крупнейший в России Русско-Азиатский банк. Французская доля в его капитале была около 50 %, так что целью атаки было не банкротство своего банка. Наверняка имело место желание взять его в итоге под полный контроль. Но тут, благо, французы были не всевластны. Минфин и Госбанк Российской Империи в условиях отмены золотого стандарта вполне могли теоретически не только справиться с атакой, но и сами отгрызть у парижских банкиров долю в капиталах банка просто потому, что правила игры на русском банковском рынке устанавливало именно государство.

Имелись и иные новости, связанные с банковской сферой. В конце апреля банку "Русский капитал", который почти полностью принадлежал князю и его коммерческим структурам, удалось выкупить половину дополнительной эмиссии Сибирского торгового банка. Вообще эта доля должна была изначально перейти в собственность германскому банку "Disconto-Gesellschaft", но в связи с отменой золотого стандарта немецкие банкиры поостереглись выкупать предназначенную им долю в полном объеме. Вот эту часть и выкупил Председатель правления княжеского банка Никольский. До начала 20-го века Сибирский торговый банк проводил достаточно осторожную политику. Однако со смертью его основателя и главного акционера в 1898 году власть в банке поменялась, и от особо осторожной политики решили отказаться. Но тут, не иначе как на счастье сибиряков, начался экономический кризис, так что сильно влезть в спекулятивные операции на бирже они просто не успели, что несомненно пошло банку только на пользу. Но кризис закончился, а операции требовали расширения. Вот и обратились сибиряки на рынок за дополнительным капиталом. В итоге теперь князю Сибирский торговый банк принадлежал на 17.5 %. Причем акции удалось выкупить по номиналу, так что был неплохой шанс на быстрый рост их курсовой стоимости. В связи со значительным объемом новой эмиссии акций банка их цены на рынке в настоящий момент не слишком отличалась от номинала. В этой ситуации в Концерне было принято решение попробовать собрать блокирующий пакет. Получится или нет, будет видно по ходу дела. А там уже можно будет посмотреть, как рассматривать эту операцию — как долгосрочное стратегическое вложение денег, либо как спекулятивную сделку.

Сам банк "Русский капитал" тоже постепенно развивался, не только открывая новые отделения и филиалы, но и периодически покупая мелкие губернские или уездные банки и превращая их в свои филиалы. А поскольку с их бывшими хозяевами в значительной мере удавалось расплачиваться не столько деньгами, сколько акциями самого "Русского капитала", то особых затрат подобное расширение сферы влияния и клиентуры банк не нес.

В начале мая на очередной встрече с Великим князем Александром Михайловичем Агреневу удалось подбить того на информационную диверсию. С Дальнего Востока в Адмиралтейство от адмиралов и капитанов боевых кораблей начали поступать обстоятельные доклады от том, как проявили себя русские корабли в войне, что хотелось бы изменить, исправить и прочие соображения. На основе собранных материалов будет готовиться общий доклад и соображения по развитию флота. И потом отдельный доклад будет подготовлен для русского самодержца. И вот тут предполагалось сделать качественно "липу". Не секрет, что под шпицем кого только не водилось. В том числе всякие агенты влияния или просто люди, которые не прочь заработать на том, что они знают. Всех вычислить и вычистить все равно не удастся. Предполагалось создать доклад, очень похожий на настоящий, дабы с ним тем или иным образом могли ознакомиться некоторые люди, которые находились под подозрением недавно созданной контрразведки флота. То есть требовалось оформить на бумаге смесь правды и лжи, которая бы уводила вероятного неприятеля, к которому бы попали сведения из этого доклада, на неверный путь. У иностранных специалистов, конечно, и свои сведения с прошедшей войны имеются, и сами они будут делать собственные выводы, но почему бы не попробовать обдурить вражин. Те же англичане, конечно, присутствовали на кораблях противника в русско-японской войне, но они видели ситуацию только с одной стороны. Так что выводы русского Адмиралтейства им тоже будут весьма интересны. Да и вообще итоги русско-японской войны другие, и выводы по развитию флота здесь будут тоже иные. Одно то, что почти половина японского флота была уничтожена не огнем главного калибра, а минным оружием, значила многое. И хотя необходимость увеличения огневой мощи броненосных кораблей явно прослеживалась, но были и различные нюансы. Те же паровые турбины еще не получили своего развития в английском флоте. А потому строить турбинные линейные корабли сейчас сразу врядли кто-то будет. А без турбин достичь решающего превосходства в скорости для нового типа кораблей над уже имеющимися вряд ли удастся. Необходимость развития минных сил и подводных лодок просматривалась невооруженным взглядом, вот только никто в мире пока не знал, как правильно нужно использовать те же подводные лодки. К тому же, что немаловажно, патент на соляровые движки принадлежал Концерну. И делиться лицензиями на его производство Агренев за небольшие деньги с другими странами совершенно не собирался. Бензиновые и керосиновые двигатели для подлодок не слишком подходили, и в этом флотам других держав еще только предстояло убедиться на собственном опыте. В общем, было где навести тень на плетень, если удастся все сделать грамотно.

Еще одна вещь, касающаяся морских дел, не могла не радовать князя. В мае-июне в Британии было объявлено о закладке новой серии эскадренных броненосцев типа "Лорд Нельсон" в составе трех единиц: "Лорд Нельсон", "Агамемнон" и "Дредноут". И никаким линейным кораблем пока не пахло. По крайней мере "Дредноут" уж точно не станет родоначальником нового типа кораблей. А вообще последнее время британцы больше налегали на строительство броненосных крейсеров, строя их крупными сериями и все больше совершенствуя. И что не могло также не радовать, так это то, что после того, как на флот придут турбины, большинство этих броненосных крейсеров явно перейдут на вторые роли, поскольку просто не смогут догнать турбинные крейсера.

К германскому вызову по Марокко в Париже сначала отнеслись достаточно спокойно, поскольку все действия немцев посчитали блефом. Рассуждали там примерно так: Англия за нас, с Россией хоть и немного поссорились, но она все равно союзник. Поэтому французы начали запугивать марроканского султана угрозой вторжения со стороны Алжира, а немцы в свою очередь подзуживали султана отвергнуть все требования Парижа, обещая быструю помощь. Достаточно быстро все начало меняться. Германские газеты устроили информационную войну, постепенно нагнетая обстановку. Попытки двухсторонних консультаций между Францией и Германией по африканскому вопросу провалились из-за нежелания немцев решать вопрос кулуарно. Берлин требовал созыва международной конференции и ничего не хотел больше слушать. Германский канцлер предостерёг французского посла, чтобы Париж не затягивал решения. "Не следует, — заявил он, — медлить на пути, по краям которого зияют обрывы и даже пропасти".

Обращение французов за помощью к британцам окончилось закономерным чисто британским ответом: поможем, если Парламент будет "За". И при этом без какой-либо конкретики. Обращение к русскому МИДу окончилось для французов еще хуже. Русские ответили французскому послу той же фразой, что год назад французы ответили русским после начала русско-японской войны. А именно, что союзники они с французами только в Европе. И что излишняя активность французов в Африке, которая привела к росту напряженности в Европе, русского Императора сильно огорчает. Тем более что у России в том же Марокко тоже имеются некоторые интересы. Возражение французов, что они с русскими союзники, и что угроза для них исходит от немцев как раз в Европе, повлекла только недоумение и ответ, что союзники себя так с союзниками не ведут. Тут французскому послу указали и на поведение Франции в ходе русско-японской войны, и на идущую ныне вялотекущую атаку французских банкиров на крупнейший русский коммерческий банк.

А потом из Италии в Париж пришло сообщение о том, что германский посол четко расставил точки над "i", заявив, что "если французские войска переступят границу Марокко, германские войска немедленно перейдут границу Франции". И вот тут французские верхи наконец почувствовали, что для них запахло жареным. Очередная попытка откупиться от Германии предложением некоторого количества африканских болот, уже находящихся под французским протекторатом, окончилась ничем. Попытка задействования в России агентов влияния в высших эшелонах власти также ни к чему не привела. Более того, попытка возбудить этот вопрос в русской прессе окончилась для французов еще хуже. В основной массе русская пресса даже возмутилась подобной постановкой вопроса. Лейтмотив основной части статей был примерно одинаков: "А они нам во время войны с Японией сильно помогли?" Нет, конечно, были и призывы помочь союзнику, но они терялись на фоне негативного отношения. Единственным результатом стало то, что как по мановению волшебной палочки прекратился нажим на Русско-Азиатский банк со стороны французских кредиторов. А потом в германскую прессу попала якобы утечка из русского Главного штаба о том, что продолжись война с Японией еще пару-тройку месяцев, и русским пришлось бы заказывать снаряды и патроны за границей. На это последовала реакция как во Франции, так и в России. Корреспонденты русских и французских газет пытались докопаться, правда это или вымысел немцев. Прессе докопаться до правды так и не удалось, поскольку те генералы, которые обладали данной информацией, либо молчали, либо отказывались что-либо говорить, ссылаясь на военную тайну. Тем не менее тем, кому нужно, "липу" все-таки слили, что, да, такое могло бы быть, но ведь не случилось же. А в это время в русскую прессу утекли сведения о том, что именно французские банки после заключения русско-германского торгового договора настойчиво начали выкручивать русскому Правительству руки и всячески пытались принудить воюющую страну к заказу всего и вся во Франции, несмотря на более высокие цены, чем те, что заявляли германские фирмы.

В итоге Франции, дабы получить время на создание коалиции против обнаглевшей Германии, пришлось в середине июля согласиться на проведение международной конференции по Марокко. Немцы попытались добиться большего, но тут сказал своё веское слово Михаил II, который заявил, что идея войны в Европе из-за каких-то африканских территорий ему совершенно не нравится. Так что он будет не против новой конференции по Африке. Однако тут же заметил, что Россия вот как-то колоний в Африке не обрела, что его откровенно печалит. И что он бы наверно поменял сданную в аренду Аляску на крупную колонию в Африке. Или может даже продал, если к Аляске у ведущих мировых держав будет серьезный интерес, подкрепленный соответствующим финансовым предложением. В той непростой обстановке подобные намеки русского Императора оценили все страны. Просто каждый это сделал по-своему. Но главное было сказано вслух. А именно, что Россия воевать за колониальные интересы Франции совершенно не желает, что русские не прочь разжиться какой-нибудь колонией в жарких странах, и что Россия не прочь продать Аляску, которая в данный момент находится в аренде у САСШ. Кроме того, всем стало понятно, что французам за собственную наглость придется заплатить, и, что весьма вероятно — очень много. Вопрос только в том, кому придется платить.

Но не все шло как задумывалось. У итальянцев то ли случайно, то ли намеренно произошла утечка информации о переговорах с русскими насчет порта в Красном море, на что достаточно оперативно среагировали британцы. Но в условиях сильной напряженности в Европе в прессу это не попало. Просто русского посла в Лондоне графа Бенкендорфа вызвали в британский МИД и вручили ноту о том, что Британия не желает вновь видеть русских пиратов в военной форме в таком важном районе мира как Красное море. А поэтому… Далее шла дипломатическая казуистика в плане того, что мы не допустим и так далее. Но все это не было облечено в резкую форму, хотя… Подобный английский демарш вероятно означал, что англичане тоже не хотят еще больше портить отношения с русскими перед предстоящей конференцией по Марокко. Но разбираться в оттенках английского недовольства никто не стал. И непосредственного ответа на эту ноту русский МИД также не стал давать. Да и зачем?

К этому времени выявился досадный просчет в планах, которые по-наполеновски готовились на этот на год. По идее подошло время выставления счета Китаю, пока русские войска еще находились на Дальнем Востоке. Китаю насчитали даже по минимуму 42.7 млн. лян, а по максимуму около 70. И все цифры были обоснованы. Вот только все эти планы пришлось отложить. Дело в том, что к конференции по Марокко, а еще лучше к лету, Россия для удобства внешнеполитической игры должна была иметь свободу рук. Однако попытка выставления счета южному соседу эти руки напрочь связывала. Более того, ушлые европейские дипломаты при торге за позицию России на переговорах по Марокко как раз могли расплатились с Россией позицией своих стран по нашему счету Китаю. А с того еще поди что-то получи. Поднебесная и так в долгах как в шелках. Посему пришлось задавить жабу и засунуть заготовленную предъяву в дальний ящик. Оставалось надеяться, что в следующем году удастся провернуть то, что не получалось сделать в этом. И ведь как обидно! Для этого дела даже предпосылки хорошие появились. В августе Китай объявил бойкот американских товаров из-за запрета САСШ принимать китайских эмигрантов. То есть скорее всего американцы за Китай уже не заступятся. Но, увы… Ну а про кое-какие дела официально вообще не заявляли, ибо это можно считать рабочими вопросами. Дело в том, что с мая в Манчжурии начались войсковые операции по зачистке гнезд хунхузов с полной ликвидацией населенных пунктов, где те обретались. В большинстве своем эти населенные пункты вдоль границы с Россией и вдоль железных дорог были уже известны. Вот только либо сил для их зачистки раньше не было, либо зачистка была невозможна по внешнеполитических мотивам. А сейчас появилась свобода рук. Да и сил для этого на Дальнем Востоке оказалось более чем хватало.

Но все-таки кое-что в отношении Китая сделали. 1 августа в Санкт-Петербурге для прессы выступил Министр финансов Коковцев. Он заявил, что Россия не намерена каким-либо образом ущемлять территориальную целостность Китая, включая Манчжурию, если того не потребуют чрезвычайные обстоятельства. В то же время он отметил, что допускать английских таможенных инспекторов в Манчжурию, как того требует специальное соглашение между Китаем и Британией от 1903 года для всей территории Китая, Россия совершенно не намерена. Это как пускать козла в огород… Если необходимо, то Россия готова предоставить своих таможенных специалистов для Манчжурии. Более того, Россия не допустит создания в Манчжурии иностранных сеттльментов, которые живут во своим собственным законам вне правового поля Китая. Да и вообще за жизнь иностранных подданных в Манчжурии Россия никакой ответственности нести не собирается. Появляться они там могут исключительно на свой риск и страх, ибо обстановка на севере Китая остается достаточно сложной.

Зато на фоне всех этих событий визит в Сиам специального русского посланника к королю Сиама прошел совершенно незамеченным. Русский посланник имел несколько конфеденциальных бесед с Чулалонгкорном (Рамой V) и передал предложение русского Императора об аренде места под угольную и нефтяную станцию на архипелаге Лангкави. Но прежде королю Сиама была доведена информация о том, что его страну, как и Марокко, уже поделили между собой на две части Британия и Франция. И если Рама V сомневается насчет этого, то подтверждение он может получить у германцев. Правда, если только те захотят ответить правдиво. Причем отчасти эта информация уже подтверждена, поскольку Франция в прошлом году после заключения союза с британцами уже отняла у Сиама значительный кусок территории. Теперь дело за англичанами, которые уже положили глаз на вечно мятежный султанат Кедах. А ведь как раз к этому сиамскому султанату и относится архипелаг Лангкави. Предложение было довольно хитрым. Королю Сиама предлагалось формально сдать в аренду России на 49 лет весь архипелаг. При этом, за исключением будущего русского порта власть на островах могли бы по желанию поддерживать именно сиамские власти, а не русские. Так что когда британцы предъявят претензию Сиаму на султанат Кедах, архипелаг все равно останется в составе Сиама. Просто он будет находиться в аренде. Но возвращать его после окончания аренды русские будут не султанату и не британцам, а именно Сиаму. Расплачиваться за аренду русский Император предлагал оружием, кораблями, русскими товарами на выбор и частично деньгами. Сиаму даже была предложена встречная аренда русского острова на Балтике или на Тихом океане. Японского стрелкового оружия и горных пушек, применимых и в джунглях Сиама, России в трофеи досталось немало, так что предложить было что. Если же Сиам готов приобрести именно русское оружие, которое показало только что свое превосходство, то это тоже всегда пожалуйста. В качестве бонусов за положительное решение вопроса Сиаму предлагалось развитие русско-сиамского торгового оборота, закупки русской казной опиума для медицинских целей[8], олова и иных сиамских товаров, помощь в обучении армии и небольшого флота страны и так далее. Отказа сразу русский посол не получил, и это уже являлось неплохой новостью. Раме V нужно было время подумать. Все-таки если король Сиама решится на сдачу островов в аренду, то это будет непростое решение, которое может иметь для страны и некоторые неприятные последствия. При этом русское предложение действительно выглядело серьезным и честным. Ведь встречную аренду своей территории великие державы просто так не предлагают, пусть даже королю Сиама она вроде бы и не нужна.

В мае 1905 года в Сысертьском горном округе объявилась странная компания — седой полковник-сапер, двое гражданских, поручик, и 8 нижних чинов. Компания бродила вдоль железной дороги Екатеринбург-Челябинск, что-то высматривала, что-то измеряла, где-то даже иногда копала шурфы. Четверо старших передвигались на лошадях, а солдатам приходилось бить ноги. Появление незнакомых людей в местностях, где все всех знают, привлекло внимание. О них стали говорить. Потом эта компания переехала в Верхний Уфалей, который относился к Сергинско-Уфалейскому горному округу. Некоторые посельчане об этой странной компании уже знали от соседей. Группа стала бродить в окрестностях поселка. Попытка местных властей и управляющего округа разобраться и выпереть с подшефной территории непонятных людей окончилась полным фиаско. Полковник предъявил грозную бумагу из Военного ведомства, подписанную самим министром, о необходимости полного содействия группе специалистов. Но по крайней мере, наконец, стало ясно, что это за люди и что они ищут. А искали они место под новые склады для Военного ведомства. Почему именно за Уралом, почему именно здесь и сейчас — вопрос, на который не было ответа. А потом группа свернулась и переехала еще южнее — в Кыштым. Уехала и уехала.

Но через полтора месяца в правление Сергинско-Уфалейского горного округа поступил запрос из Военного ведомства на аренду участка в размере примерно 10 квадратных верст с указанием конкретного места на границе с соседним Кыштымским горным округом для казенных надобностей. Аренду вояки просили землю аж на 49 лет. В Правлении начали было потирать руки, что сейчас сдерут с казны за никому не нужные холмы, горушки и вырубки хорошую цену, но не тут то было. К Гинсбургам и немцу Мейеру, как к основным акционерам горного округа, нанес визит важный чиновник из Министерства финансов, который настойчиво посоветовал акционерам не пытаться особо нажиться на аренде, а то как бы потом не пришлось об этом сильно пожалеть. Причины на то были весьма серьезные. Семейство Гинсбургов хоть и было очень богатым, но при этом сильно зависело от Министерства финансов Империи. Именно за счет казенных кредитов в основном и вели Гинсбурги золотодобычу на ленских приисках. Да и второй крупный акционер — гражданин Германии Мейер, имея банкирскую контору, тоже теоретически мог поиметь кучу проблем, если вдруг по неосторожности навлечет на себя гнев чиновников финансового ведомства. Попытка отбрыкаться от казенного интереса тоже не удалась. Военные почему-то хотели именно это место, а ни какое иное. Именно недалеко от Верхнего Уфалея. Кто их знает почему… В итоге в сентябре договор на аренду был заключен по всем правилам — на 49 лет с возможностью досрочного окончания, но не ранее чем через 20 лет, и даже субаренды по желанию арендатора и с возможностью использования местных материалов для хозяйственной необходимости. То есть вояки получили возможность добывать на месте для строительства и прочих надобностей все, что там найдут. Была также оговорена возможность строительства подъездных путей к арендуемой площади. Что интересно, никто из действующих со стороны государства лиц точно не мог бы сказать, почему им нужно именно это место. Им просто поступил приказ сверху. А группа, которая бродила вдоль уральской железной дороги, на самом деле своими перемещениями просто маскировала интерес старшего группы к одному конкретному месту, лишний раз подтверждая лозунг "Фигня война, главное маневры". Вот таким образом Черемшанское месторождение никелевых руд перешло в аренду государству, чтобы через некоторое время быть переданным в субаренду князю Агреневу. Все по закону, и не подкопаешься.

Того, что их обвели вокруг пальца, ни Гинзбурги, ни Мейер пока не знали, иначе бы их уже летом 1905 года обуяла великая печаль о том. Зато у Гинсбургов имелся повод для радости. 15 мая вышла новая редакция важного для всех российских евреев документа, расширяющего возможности богоизбранного народа в Империи. По новой редакции, в старой черте оседлости евреям дозволялось селиться в большем числе мест, чем ранее. И главное, с связи с окончанием русско-японской войны, а также прекращением активных перевозок войск и снабжения на Дальний Восток, евреям дозволялось начать переселяться в Акмолинскую губернию. Как было сказано, губерния эта выбрана в качестве эксперимента. На ее примере будет получен опыт, который государство намерено потом распространить на еще несколько сибирских губерний, которые откроются для переселения позже, если все будет хорошо. Хотя у беспристрастного наблюдателя могли бы возникнуть некоторые сомнения на этот счет. Уж больно большой процент евреев оказывался в числе всяких инсургентов, периодически попадающихся полиции и жандармам на борьбе с якобы ненавистным им режимом. Ведь эдак власти могут действительно открыть для переселения еще одну губернию. Например, Томскую или Енисейскую. Но не всю, а только самый север. А там протестуй — не протестуй, вокруг тайга, медведи, вечная мерзлота, мороз под 40 градусов или тучи летающей кровососущей гадости в зависимости от времени года. Что интересно, подобные планы освоения северных территорий у правоохранительного ведомства как раз уже имелись, как и имелся положительный опыт постройки колоний для содержания преступников. Просто эти планы не касались какого-то конкретного народа, а были весьма общими. Но вот чего пока не хватало этому ведомству, так это денег на постройку подобных мест. А не то бы… Ух-х!

Самому князю Агреневу удалось вырваться на Урал и в Сибирь по неотложные делам только в июле. Все-таки он теперь опять состоял на государственной службе, а это обязывает госслужащего вне зависимости от его чина находиться именно там, где Империи это требуется. До отъезда удалось решить три важных коммерческих дела в столице. Абамелек-Лазарев согласился с предложением попробовать отыскать калийные соли в окрестностях Соли Камской. Под это была организована компания и подысканы еще два русских компаньона из тамошних купцов. Так что уже в июне из Баку на верхнюю Каму прибыла бригада бурильщиков и начала работы.

Втором важным делом было то, что через немецкий Commerzbank, который все-таки вошел в число счастливых акционеров-освоителей персидской нефти, удалось договориться с Маннесманами о возможности строительства в России второго трубного завода сразу, причем на льготных условиях, а не через несколько лет после пуска первого. И третьим перспективным делом было начало дел по освоению Карабугазгола. При этом двух заинтересованных в деле лиц князь смог найти сразу. Богатством этого залива Каспия являлись огромные объемы мирабилита, а по сути глауберовой соли, которая была потребна сразу в нескольких отраслях промышленности. Например, могла быть применена в качестве заменителя соды при производстве стекла. Для производства искусственной глауберовой соли в мире были построены десятки, а может и сотни заводов. А тут она валяется под ногами. С выделкой соды в Империи тоже обстояло не так чтоб уж очень здорово. Причем в немалой степени это положение было связано с близким к монопольному положением компаний бельгийца Сольвэ. Именно ему принадлежал патент на способ ее выделки имени его самого, и до окончания действия русского патента было еще 5 лет. За лицензию Сольвэ просил очень немалые бабки, да еще требовалось согласовывать с ним ценовую политику. С одной стороны наглость, но с другой причина понятна. Такая вещь как сода нужна очень много где и много кому. И если пока нельзя построить новые мощности по методу Сольве, то вполне можно заместить часть соды, которая идет на производство стекла, на глауберову соль. Да и цену тем самым можно на соду чутка опустить.

Для разведки западного берега Карабугазгола и поиска удобного места для организации добычи на местности была собрана небольшая экспедиция и выданы средства. Теперь дело за учеными и практиками. Они должны обследовать западную часть Карабугазгола и выдать свои рекомендации. Добыча и переработка там по идее должна быть достаточно простой. Вообще не так давно, в 1894 и 1897 годах, туда уже ходили научные экспедиции. А в 1898 году информация об огромных природных кладовых залива была обнародована, что вызвало значительный интерес иностранцев к получению Карабугазгола в концессию, но каждый раз они получали отказ по причине того, что ведение бизнеса иностранцами в Средней Азии законодательно запрещено. Закон можно было бы обойти, но на это требовалось письменное разрешение русского царя. Однако оба царственных сына Александра III всякий раз показывали потенциальным иностранным концессионерам русскую дулю. В общем, предполагая начать добычу водного сульфата натрия в заливе Каспия, Агренев в том числе собирался обложить Сольвэ со всех сторон — сбить цены на соду, получить лицензию на ее производство и оборудование по приемлемой цене, а также прищучить бельгийца законным образом, выступая уже в качестве главы Антимонопольного комитета, если Сольвэ начнет сокращать производство соды в России с целью поддержания цен на высоком уровне. К тому же вполне возможно, что глауберова соль Карабугазгола может иметь экспортные перспективы.

Император Михаил тоже не сидел без дела, и в мае, наконец, решил осуществить свою давнюю задумку, дав поручение Военному ведомству разработать проект нового казенного орудийного завода и начать подыскивать под него площадку. Причем площадку приказано было искать где-нибудь на Волге.

Уезжая за Урал, Агренев свалил на Григория Долгина и Джона Браунинга представление нового ручного пулемета под фактически промежуточный патрон в Морском ведомстве. Воевед его скорее всего не возьмет, а вот Морвед для нового рода войск — морской пехоты, теоретически взять может. Для морпехов малый вес и компактность пулемета могут сыграть свою роль, несмотря на нештатный патрон. А если все получится, то можно будет попробовать двинуть пулемет и пограничникам. У них самый главный начальник вообще Министр Финансов, а охране КВЖД, которая тоже ходит под Минфином, по душе пришелся пулемет Мадсена. Да и просто пограничникам он пригодится. При этом Коковцев валюты на закупки иностранного вооружения после окончания войны скорее всего не даст. А тут как вариант — ручной пулемет отечественной выделки. Так что все возможно. Потом, может, и кавалерия с заказом подтянется. Да и Браунинг узнает, что конкретно хотят военные помимо использования штатного патрона. И если потом он сможет сделать вариант ручника с плоским диском над стволом, сразу сможет учесть требования армии и флота. К тому же тут имелся один важный нюанс… Еще дюжину лет назад при представлении в ГАУ станкового пулемета Браунинга, Агренев обещал сделать ствол, выдерживающий не 10 тыс. выстрелов, а 20 тыс. Но потом резко передумал из чисто шкурных интересов. Все равно армия не заказывала пулеметы массово, а светить на малых партиях новые оружейные стали типа 30XPA, 30ХГСА и 30XH2MФА, известные ему еще из прошлой жизни, он просто не захотел. Вот когда пойдут нормальные по объемам заказы, тогда можно будет эти сплавы запатентовать и запустить в производство. Тем более что тогда бы их пришлось варить в тиглях. Зато сейчас у него уже появились электропечи и собственные нужные ферросплавы, так что со спецсталями все станет намного проще. Осталось подсунуть материалы по ним главному металлургу Концерна Грум-Гржимайло, а дальше Владимир Ефимович все сделает сам. Время, пожалуй, пришло. Хотя тигельной сталью так и так пришлось заниматься, правда, уже в Коврове.

Первой целью Агренева в зауралье был губерский город Томск, где его ждали те, кто теоретически мог быть заинтересован в освоении богатств Кузбасса. В первую очередь угольных, да и от других никто наверно не откажется. Осваивать этот край всяко лучше, имея под рукой железную дорогу, чем ее не имея. Причем половина дороги, от Топок до Гурьевска, уже была трассирована. И таки у него почти все удалось. Удалось собрать и уговорить людей, которые подписались тем или иным образом на почти половину суммы, потребную на постройки железной дороги от станции Топки до Кузнецка, а князь из своих денег выделил на это 3.5 миллиона. Вторую половину денег можно было добрать открытой подпиской на облигации организованного акционерного общества или попробовать выбить с казны или Кабинета. Это все же Кабинетные земли, а потому Император должен быть заинтересован в их освоении. Проложить дорогу можно будет не особо торопясь, за два года. За один, скорее всего, не получится. А после прокладки на Уральские заводы может пойти не только уголь из Кемерова, но и уголь Белово и Кольчугино, где и так имеются небольшие действующие угольные шахты. А чтобы не гонять порожняком вагоны с Урала, можно их грузить в Бакале железной рудой. Но пока это под вопросом. В связи с падением в последние годы цен на черный металл сей момент находится под вопросом. Может получиться, а может нет. Вопрос в уровне железнодорожных тарифах, а, значит, он находится в руках Министра финансов. Однако даже без всего этого постройка в Гурьевска нового металлургического завода, работающего на местных рудах, все равно казне будет стратегически интересна. Запасов руды там вроде бы осталось не так уж и много, но это не столь важно. Руду можно будет привезти либо с Урала, либо чуть позже Агренев доберется до богатых месторождений железных руд в горной Шории. Именно из-за сочетания наличия огромных запасов отличного коксующегося угля и железных руд, известных попаданцу из прошлой жизни, Агренев так настойчиво и лез в Кузбасс. Образование нового горнорудного и экономического района в Сибири — это стратегическая задача. Правда, по результатам поездки в Томск у него по прикидкам почти не осталось финансовых резервов, кроме богатств Кыштымской "пещеры Алладина", но это ерунда. На то, что уже запланировано, деньги выделены. А дальше как-нибудь бабла заработаем.

Дальше путь князя лежал на запад через Омск в Павлодар и Экибастуз. Со своим компаньоном по Экибастузу, купцом Деровым, Александр не виделся уже порядком давно. Так что и посетить его нужно было и переговорить кое о чем тоже не мешало. В Омске Агренев задерживаться не стал. Хоть в городе и имелось несколько заводиков и элеватор, принадлежащих в основном РАК, осматривать их он не стал. Все построено по единым проектам. Один раз увидел, считай, увидел их все. Поезд в Омск пришел утром. Днем было небольшое совещание, плавно перетекшее в обед с местным начальством, который посетил и глава быстро растущего города, обязанного своим рождением прокладке Великого Сибирского пути. А уже вечером князь со своей охраной и сопровождающими погрузился на некое подобие плашкоута, присланного Деровым, и отбыл в Павлодар.

Дела у Дерова шли в целом неплохо. Кроме добычи и продажи угля, он занялся добычей и переработкой медных руд. Да и свой рудник, на котором добивались полиметаллические руды, также завел. А кроме того, у него было аж три участка, где он мыл золото. Встретил князя Артемий Иванович по-русски, с размахом. Пришлось Александру соответствовать своему имиджу, чтоб не обидеть хлебосольного хозяина. Потом была пятидневная поездка в Экибастуз, где Агренев насмотрелся на всякое разное. Нашлось и то, о чем следовало как следует поразмыслить. Но в основном Артемий Иванович жаловался на отсутствие железной дороги до Сибирского пути. Будь таковая, вот тогда бы он развернулся… А пока, что есть, то есть. Деров, конечно, освоил пока очень малую долю того угля, что имелся в округе. Но тут уж ничего не поделаешь. От железной дороги до Омска или Петропавловска князь бы и сам не отказался. Но пока, увы, стоит это удовольствие таких денег, что позволить он себе не может. Тут, вон, денег на железку в Кузбасс набирали всем миром. Как говорится, не до жиру. Но кое-что поправить и улучшить можно. Кроме того, стоит подумать о постройке или покупке судоверфи в бассейне Оби и Иртыша. Население Сибири растет, грузопоток по рекам будет только возрастать. Да и возможность построить то, что нужно тебе, а не то, что предлагают судостроители, тоже нужно учитывать. В общем, кое-какие мысли от этой поездки у Агренева образовались. Свежий взгляд, он всегда полезен.

По возвращении Александра в Омск князя на почтампте ждала телеграмма от жены. Надя сообщала, что Нечаев-Мальцев — давний компаньон Агренева по многим делам, никак, похоже, задумался о вечном. Иначе его пожертвование на строительства Музея изящных искусств в Первопрестольной в размере аж 2 миллионов рублей понять было нельзя. Надя по этому случаю ехидно спрашивала, чем же таким ее муж перед своим отъездом за Урал озадачил бедного Юрия Степановича, что тот решил внести такие деньжищи на богоугодное дело, а фактически на добрую память о себе самом. И написала, что нынче в обеих столицах только и пересуды об этом. Мда, когда они с Нечаевым-Мальцевым встречались по поводу отправки экспедиции на Карабугазгол, Юрий Степанович ничего такого Агреневу не говорил. Ну да ладно, это в конце концов его дела. Тем более своих детей у старого предпринимателя нет, так что, скорее всего, наследовать ему будет дальний родственник, тоже знакомец и компаньон князя — граф Игнатьев Павел Николаевич.

Челябинск встретил князя экстренной новостью. В Москве бомбой террориста был убит Московский генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович. Этого Великого князя Александр недолюбливал. Уж больно Сергей Александрович был себе на уме, любил почести и вообще всю жизнь был эдаким крутым барином, да еще царских кровей. По Москве ходили слухи о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Так это или не так, Агренев не пытался выяснять, дабы ненароком не поиметь проблем с Отдельным корпусом жандармов, или еще какой-нибудь государственной структурой. Да и знание правды не могло принести никакой пользы. А потому в эти дела он не лез. К тому же сокращение поголовья Великих князей, особенно таких, не особо полезных, могло пойти только на пользу Империи. Но вот то, что бомбисты добрались до такой фигуры, это важно! А ведь после поимки в Питере Азефа его экспедиторам удалось зачистить немало эсеровских ячеек. А уж сколько информации, выдоенной из главы боевой организации эсеров, было слито в жандармерию и полицию — это надо знать. И вот опять новая нечисть появилась. Тьфу!

Дабы его не застали телеграммой с требованием возвращения в Петербург по такому скорбному поводу, а ведь и такое теоретически возможно, Агренев в этот же день верхами ушел в Карабаш. Там найти его может быть проблематично. Ну мало ли куда он мог отъехать, где связи якобы нет. А побывать в своем горном округе обязательно нужно! Когда он еще раз сюда сможет вырваться?

Поселок Карабаш, а по сути уже небольшой городок, встретил Агренева мерзопакостным мелким и нудным дождиком. Что поделаешь, осень началась. Задерживаться в поселке Александр не собирался. Его путь лежал несколько дальше, хотя и тут было на что посмотреть. В окрестностях разрабатывалось три медных месторождения. И еще одно было уже вскрыто. Но, насколько князь помнил, медных рудников в окрестностях было то ли 5, то ли 6. И не факт, что он из прошлой жизни знал о всех. Возможно, их было даже больше. Медный комбинат работал, перерабатывая добываемую руду и отравляя окрестности выбросами окислами серы несмотря на все принятые меры. Увы, но утилизировать все вырабатываемые серные оксиды пока не представлялось возможным. Русская промышленность пока просто не нуждалась в таком объеме серной кислоты и самой серы, которые теоретически могли и быть попутно произведены в горном округе. А тут еще недавно забитая военными эшелонами железная дорога не слишком способствовала вывозу сопутствующих продуктов производства.

Переночевав в поседке, князь с сопровождением двинулся дальше. Благо небо к утру перестало плакать, хоть и продолжало давить низкими тяжелыми серыми тучами. Через версту от посёлка его кавалькаду встретила пятерка всадников, которую возглавлял управляющий горным округом Карпинский. Немного попрактиковавшись в риторике с Павлом Михайловичем, пришлось немного сменить направление движения и направиться туда, куда настаивал Карпинский. В конце концов, хоть князь и владеет этими окрестностями, но управляющий однозначно лучше знает, что здесь и где. Пока ехали к цели, Карпинский успел не только кратко доложиться об успехах в производственных делах, но и пожаловаться на не слишком хороший урожай как непосредственно в округе, так и в южно-уральских районах. Да, похоже, что 1905 год будет не слишком удачным для сельского хозяйства Империи. Поведал он и о том, что у соседей не все гладко. Бузят периодически рабочие, требуя повышения расценок и отмены штрафов. Даже в Кыштыме были подобные выступления относительно штрафов, но, слава богу, не приняли массовый характер. Все удалось урегулировать полюбовно. Ну а некоторые подстрекатели из пришлых были пусть и не совсем своевременно, но изъяты, и с ними проводятся соответствующие "беседы".

Вообще Империя лето пережила относительно мирно. Крестьянские общины хоть в начале весны немного поколобродили, но к лету все успокоилось. Некогда летом крестьянину бузить. Работы навалом. А там и, наговорившись меж собой вдоволь, в общинах посчитали, что отмена четверти платы за полученную еще дедами землю, это весть несомненно добрая. И об урожае нужно заботиться, который, судя по всему, выходил не очень. Тут уже стало совсем не до бузы. Бузить, конечно, можно, но чревато это. Раз царь в очередной раз народ уважил, а с другой — сказали, что никакого передела земель не будет, то упираться глупо. Опять же, для желающих опять переселение за Урал открывают.

Если с положением в деревне все более менее выправилось, то в городах напротив все постепенно закручивалось. Количество забастовок с весны увеличивалось. Тут многое сыграло свою роль. И жадность хозяев предприятий, и сокращение экстренных заказов в некоторых областях промышленности в связи с окончанием войны, и агитация со стороны различных группировок или инсургентов, и наглость некоторых неформальных вождей трудовых коллективов, и многое прочее. Так что тихий в отношении забастовок 1904 год власти и хозяева начинали вспоминать с грустью и умилением. Тем более что на утихомиревание рабочих государство войск практически не выделяло из принципа. Да и действительно, чего их выделять, пока все происходит достаточно мирно. Полиция и жандармы вмешивались только в том случае, если народ начинал явно нарушать общественный порядок. А все остальное сверху было приказано трактовать как конфликт между работодателем и рабочими. И коли заводчики не хотели платить немалую плату за вызов войск, то это их личные проблемы. Но если вдруг появлялись пришлые агитаторы, кои начинали призывать народ к чему-нибудь непотребному, то вот тут активистам уже грозила статья уголовного кодекса. А самих бузотеров старались изъять по-тихому в темное время суток. Впрочем, самых отъявленных брали и днем, причем подчас у трибуны, с коей эти кадры пытались "завести" народ. И успехи в такой деятельности у правоохранительных органов, похоже, были немалые. Впрочем, и не мудрено. Состав полиции и жандармов увеличился более чем на половину. Тем не менее по сравнению с "цивилизованными" странами, численность отечественных сил правопорядка пока выглядела не слишком убедительной, но все же уже намного большей, чем еще пару лет два назад. Обузданию различных активистов немало помогали распространенные методические пособия по борьбе с подобными кадрами, в которых были описаны стандартные случаи и меры борьбы нарушениями правопорядка. То есть хорошо изучивший методичку сотрудник полиции или жандармерии вполне мог справиться в большинстве случаев с попытками раздувания смуты. А поскольку случайные люди в приставы и на прочие подобные должности в полицию обычно не попадали, то и авторитет правоохранителей среди низов пока поддерживался на достаточно высоком уровне.

Применительно к Уралу ситуация похоже выглядела несколько хуже средней по стране. Дело в том, что уральская металлургия постепенно все больше проигрывала схватку с более успешной промышленностью Новороссии. Все-таки Урал выделывал свой металл на древесном угле, а потому себестоимость его выходила выше, чем в Новороссии. А за чистоту уральских чугуна и стали от примесей по сравнению с южным металлом покупатели пока надбавки особо давать не желали. Да и откуда простому потребителю знать, что, например, в 21-м веке в Лондоне сохранятся дома, крытые уральским пудлинговым железом, выработанным еще в веке 19-м?

Информацию о положении дел в стране Агренев, конечно, получал не от Карпинского, а от своей многознающей спецслужбы, но Павел Михайлович смог добавить в общую картину несколько специфических мазков, касающихся непосредственно Урала в частности.

Пока ехали, говорили и просто о местных делах. Так прошли часа три дороги, пока они не въехали в небольшую горную долину, в которую был всего один въезд, он же выезд. Нет, конечно, в нее, наверное, можно было пробраться и иными, намного более трудными, путями, но не факт, что тот, кто это надумал, смог бы при этом уйти. Все иные пути изобиловали различными завалами, ловушками, минами, и к тому же находились под периодическим присмотром конных или пеших патрулей охраны долины. На въезде стоял блокпост с избушкой и полосатым шлагбаумом, а по сторонам влево и вправо была имелась искусственная засека, сделанная по старинным русским рецептам. То есть она была сооружена из живых деревьев. Перед засекой располагалась вырубка шириной наверно саженей 100, создававшая открытое простреливаемое пространство перед завалом. На нем, да и по дороге на подъезде частенько попадались щиты с черепом, перекрещивающимися костями и зловещими надписями типа "Стой! Впереди чумной блок" или иными подобными. Перед выходом дороги из леса на просеку выходила узкоколейка. Пока охрана, не взирая на лица, проверяла документы у приехавших, к шлагбауму подъехала колонна 6 автомобилей АМО, состоящая из заправщиков и закрытых тентованных грузовиков, сопровождаемая спереди и сзади двумя недоджипами с охраной.

— Еженедельная колонна с припасами, — кивнул на автомобили Карпинский.

Пройдя пост охраны и получив на ней сопровождающего, кавалькада двинулась к гостевому особнячку, рядом с которым стояла еще тройка гостевых домов с претензией на северный стиль поморов, сложенных из толстенных бревен. И вот тут уже дорогих посетителей поджидал глава всего этого затерянного в уральской тайге опытно-научного комплекса — Николай Дмитриевич Пильчиков.

После приветствий Пильчиков с некоторым сожалением сказал:

— Все так ждали вашего приезда, Александр Яковлевич, так готовились, что предлагали вас прям сразу потащить по лабораториям дабы похвалиться своими успехами. Но правила гостеприимства требуют отдыха, баньки с дороги и всего такого. Дело в том, что многие наши спецы здесь живут уже по несколько лет, лишь изредка выбираясь в город. В тот же Челябинск или Екатеринбург. Ведь тут оказались собраны те, кто посвятил себя науке. А потому в этой уральской глуши некоторые немного одичали. А потому несколько подзабыли нормы, по которым они жили в больших городах. Так что вы не будьте слишком строги к правилам этикета. Тут он свой постепенно вырабатывается. Причем, я не могу сказать, что он так уж и плох.

— Да бросьте, Николай Дмитриевич, — улыбнулся в ответ Агренев. — Это ведь по моей прихоти здесь были собраны все эти люди. Так что не мне жаловаться на некоторые нюансы, которые возникли в поведении отдельных людей, работающих на меня. Главное то, что они сделали и еще сделают для нашей науки. Все остальное ерунда.

Назавтра пошли по лабораториям, цехам и ангарам. Первое, что пожелал увидеть князь, это самолет. Оказалось, что к этому времени самолетов уже три. Вернее два очень похожих друг на друга предка У-2 и один аэроплан с толкающем винтом, который собрали не так давно. Что удивительно, по отзывам ученых, техников и пилотов третий летал лучше, чем первые два. Хотя, подумав, Александр понял, что удивительного в этом ничего нет. По крайней мере он когда-то в иной жизни слышал или читал, что самолёты с толкающем винтом лучше чем с тянущим при малых мощностях мотора. А мотор был пока слабосильным трехциллиндровым с воздушным охлаждением. С Коврова давно грозились прислать новый пятициллиндровый, но что-то у ковровских мотористов с ним не ладилось. В остальном… Ну что сказать про рукотворных птиц? На самолеты они действительно были похожи. Причем не на самые первые, а где-то на самолеты начала 1910-х годов. Но имелась более глобальная проблема. Для полётов лучше всего подходила степь. Здешний полигон для них уже стал маловат. И последние месяцы приходилось вывозить самолеты южнее Челябинска, чтобы совершать полеты уже там. А, значит, первое русское самолетное КБ нужно было куда-то перевозить. Вопрос, куда? Светить правильные конструкции перед иностранцами или прочими шпионами Александр не хотел категорически. Россия в технологическом и производственном плане пока слишком слаба, чтобы подсказывать более развитым странам правильное направление развития авиации. Конечно, можно все запатентовать, но от этого пока не легче. Казна закупать авиацию пока не станет. Наверно. Нет для этого денег. В общем поразмыслить было над чем.

Потом князя провели на небольшой полигон, где показали стрельбу учебными и боевыми минами из 82-мм миномета. Ну и сам миномет, конечно. Стрелял он на две с половиной версты. Для него даже сумели сделать приспособление для предотвращения двойного заряжания. Про таковое Александр только знал, но ни в живую, ни на фото никогда не видел. А вот поди ж ты, сварганили самостоятельно. В настоящий момент пока вылавливали блох, работали над увеличением кучности и технологичностью выделки, а также над дистанционным краном. Но ствол пока был не серийный. Зато Концерн в начале июля в Новороссии запустил первый завод цельнотянутых труб по методу Маннесманов. Посему Агренев надеялся, что вскоре там смогут начать разработку технологии по выделке правильных труб из правильного металла для минометов.

Потом пошли по лабораториям и опытным цехам. Тут Пильчикову и его коллегам тоже было чем порадовать своего босса. Работы над пенициллином шли успешно. Метода его должной очистки от вредных примесей ученые еще пока не нашли, но уже видели перед собой свет в конце туннеля. Кроме того, медики и химики похвастались, что свою пенициллиновую мазь в дальневосточные госпитали они во время войны посылали, на что пришли весьма положительные отзывы. Но в то же время, как справедливо заметил один из ученых, мазь с чем-то подобным пенициллину русские медики испытывали еще где-то в 1878-м году. Причем результаты тоже были положительными. Однако потом по какой-то причине работы над ней были заброшены.

Закончили первый день осмотром электрических лабораторий. Ну что сказать? Ученые постарались на славу! Были изобретены и по-тихому запатентованы ламповые триод и тетрод. Да и много всего прочего. Сейчас ученые корпели над их характеристиками, улучшательством и непосредственным применением. Даже рубиновый лазер смогли сделать, но пока не смогли придумать зачем он им конкретно нужен. Перспективы — это да, но вот на практике…

Второй день был посвящен "пещере Алладина" и людям, которые в нее добавили столько всего ценного. В наличии, правда, было только семеро экспедиторов во главе с Кобой. Остальные пока гостили в родных местах. Монеты парни уже давно разобрали по кучкам, мешочкам и ящикам. Разобрали и камни не в изделиях, но примерно. Они все же не ювелиры, чтоб отличать условный аквамарин от топаза. Некоторая часть камней и монет уже была отправлена в Питер и далее. Парни пожаловались, что скучно им здесь. Им бы на дело! Причем и дело уже придумали. Вернее Иосиф придумал, а остальные внесли корректировки. Ну, как умели. Идея представляла собой финансовую аферу на несколько миллионов. А может даже на несколько десятков миллионов долларов. Тут как повезет. Да, вот так! Побывал Коба в Америке, и явно проникся тамошним "предпринимательским" духом, раз подобную аферу удумал. Но для дела была нужна пара классных исполнителей. Обязательно иностранцев. Все ж мошенники, это особая категория преступников. Никто из данной семерки на эту роль явно не подойдет. Идея в целом Александру понравилась. Поэтому на следующий день Иосиф с парой счастливчиков и письмом князя выдвинулся в столицу к Кутейникову. Пока так, а там посмотрим. Хотя вся эта троица скорее всего теперь не выездная. Не дай бог попадутся на чем-то и их раскрутят, тогда можно сразу веревку мылить не только им, но и самому Агреневу.

На следующий день опять обход лабораторий. И так продолжалось еще три дня. А потом на трех авто Агренев с командой переместился в Касли, где над первой русской дуговой электропечью колдовал Владимир Ефимович Грум-Гржимайло. Вообще-то печей таких у Концерна появилось уже три, и строились еще, но главный металлург Концерна переезжать в Челябинск к более крупной печи пока не спешил. Почему-то ему было комфортно именно здесь. По приезду в Касли Агренев с порога получил требование от Грум-Гржимайло на собственный источник чистого графита. И желательно не один. Ну да, серьезные ученые они такие, натуры увлеченные. Хорошо хоть поздороваться успел. Александр хмыкнул про себя, усмехнулся и решил принять предлагаемые правила игры. Он достал из поданного экспедитором портфеля запечатанный пакет и вручил его профессору со словами:

— А у меня для вас, Владимир Ефимович тоже есть интересные вести. Тут три сплава с примерно указанными характеристиками. Они будут нашими, если мы сможем их воспроизвести и запатентовать.

Грум-Гржимайло разорвал пакет, достал бумаги и углубился в чтение. Не отрываясь от листов бумаги, он выдавал различные слова и междометия, явно показывающие, что ученый в восторге. Закончив чтение, он поднял невидящий взгляд и пробормотал:

— Это нужно срочно проверить! Срочно! А, чтоб тебя! Плавку только начали. Теперь раньше чем через часа четыре новую загрузку не сделать.

Агренев уселся на кресло напротив ученого и продолжил наблюдение. Ну ведь интересно же! В пакете были материалы по ствольным сталям из "другой жизни".

Металлург выскочил из-за стола, немного постоял на месте и начал мерить шагами кабинет из угла в угол, над чем-то раздумывая и периодически взлохмачивая свою шевелюру. Так бы он наверно ходил еще долго, если б на одном из проходов не запнулся ногой за ногу князя. Инстинктивно удержавшись на ногах, он обвел кабинет взглядом и возможно только сейчас осознал, что в нем продолжают находиться князь и усмехающийся в усы дюжий экспедитор.

— Батюшки! — вкричал Грум-Гржимайло. — Александр Яковлевич, простите дурака Христа ради! Вы мне такую вещь подкинули, что… Жалко, что вы не мой коллега. А то б… Нет, вот ежели удастся сварить то, что вы мне привезли, да я, да мы все у электропечи цыганочку с выходом исполним!

— Да и я б тоже не отказался, — с широкой улыбкой заметил Александр. — Эту самую цыганочку. Но вот не уверен, что у меня есть много времени. Так что рассказывайте. Что у вас нового?

Владимир Ефимович пригласил князя к столу, достал из могучего стального сейфа несколько папок, и собеседники углубились в изучение достижений отечественной металлургии.

В столицу князь вернулся в конце сентября и тут же впрягся в работу Антимонопольного Комитета. Как и ожидалось, за время его отсутствия текст закона. уже согласованный с несколькими министерствами. опять получил новые возражения со стороны различных заинтересованных лиц, и Агреневу пришлось по большей части отбивать попытки разных лиц и организаций наделать в законе дырочек, которыми они могли бы пользоваться, дабы не попасть под действие нового закона. А заодно новому аппарату Комитета пришлось разрабатывать новые подзаконные акты, положения и прочие бумаги. Но это полбеды. Хуже было то, что в Министерстве финансов и в Министерстве торговли и промышленности наконец оценили его предложения по ограничению деятельности иностранных компаний в Донбассе и Баку. И вот тут пошло настоящее противодействие. С одной стороны чиновники самых высоких рангов как бы соглашались, что дальнейший допуск иностранного капитала в указанные районы приведет к серьезной зависимости отечественной промышленности от воли зарубежных капиталистов, но с другой не особо верили в отечественного производителя. В результате у них создавалось мнение, что, да, иностранцев было бы неплохо немного окоротить, но как бы это так сделать, чтоб и волки были сыты, и овцы целы, и бюджет наполнялся прежними темпами. Однако это можно было сказать только про одну часть чиновников. Другая же откровенно лоббировала интересы иностранцев или "совместных" предприятий и ничего не хотела знать про то, чтоб как-то ограничить их деятельность. И даже воля царя, поддержавшего нововведения, для них, похоже, ничего не значила.

Но были и другие события. Стоило только Агреневу вернуться в Петербург, как через три дня после приезда князя в столицу Император Вся Руси вызвал Александра фельдегерем на заседание ГАУ. Вообще-то присутствие на почти обычном заседании Артуправления самодержца не требовалось, но вопросы были интересные, а Михаил, как артиллерист по образованию, живо интересовался обсуждаемыми вопросами. Заседание было именно почти обычным. На нем рассматривалось несколько вопросов. Безусловно, все это мимо Императора бы не прошло, поскольку окончательные решения требовали Высочайшего утверждения, но Михаилу было интересно услышать дискуссию профессионалов по обсуждаемым вопросам.

На почетное место Михаил садиться не стал, заявив, что он тут просто слушатель, и они с князем устроились в уголке, что весьма напрягло выступающих. Ведь, с одной стороны сидело начальство Управления, к которому и должны были обращаться докладчики, а с другой сидел сам император. В итоге, дабы не мучить выступающих, Михаилу пришлось пересесть на начальственное место, что позволило докладчикам наконец не крутить головами в разные стороны.

На заседании решались действительно интересные вопросы, а в числе докладчиков или их оппонентов выступали в том числе офицеры, прошедшие русско-японской войну. К тому же специально под Высочайшее присутствие вопросов на заседание было вынесено немало. Первым вопросом шел вопрос о соотношении количества трехдюймовки пушек и 42-линейных гаубиц в пехотном корпусе. Выступавшие склонялись к тому, чтобы количество гаубиц было бы неплохо чуть увеличить, немного сократив количество трехдюймовок. Вопрос был важным и срочным, поскольку требовал немедленной корректировки заказов, если таковое решение будет принято. Дело в том, что походу весь заказ на трехдюймовки окончательно мог быть выполнен если не в следующем году, то уж точно в первом полугодии 1907. При этом после исполнения заказа часть оружейных заводов теряло загрузку, ведь легкие гаубицы сейчас выпускал только один Пермский завод. А это непорядок.

Попутно был затронут вопрос о гранатах к трехдюймовкам. Дело в том, что эффективность фугасных гранат на небольших дистанциях боя против пехоты противника оставляла желать лучшего, а трубка мгновенного действия хоть и была теоретически разработана, но до сих пор так и не была принята на вооружение и, естественно, не производилась. То есть у армии кроме шрапнели были только фугасные снаряды, а вот осколочных не было. Но это было только начало. Вот когда заседание перешло к вопросу о потребных запасах снарядов к трехдюймовкам, началось самое интересное. Средний расход снарядов за войну по подсчетам докладчика, которому благосклонно во время его доклада кивал начальник ГАУ, составил около 650 снарядов на трехдюймовку. Было также доложено, что согласно полученным данным, мобилизационные запасы во Франции и Германии приняты на уровне 1000 снарядов на орудие. Ну и, исходя из всего этого, предлагалось создать аналогичные запасы в России. Докладчик еще много чего наговорил, но суть заключалась именно в этом. В прениях приняли участие несколько человек. Некоторые упомянули, что вообще-то у некоторых пушек настрел за войну составил более 2000 выстрелов, а потому запаса в 1 тысячу выстрелов на возможную европейскую войну будет явно маловато. Другие кивали на ограниченность Военного бюджета, на Францию с Германией, и соглашались с докладчиком. Последний из оппонентов докладчика предложил создать запас именно в 2000 снарядов, на что ему начальник ГАУ генерал Альфатер вроде бы справедливо заметил, что 1 тысяча выстрелов на каждую трехдюймовку приблизительно обойдется Империи в 110–120 миллионов рублей. И как прикажете после этого обновлять запасы? Ведь в собранном виде больше 10 лет пушечные патроны вряд ли пролежат без порчи порохового заряда. А тратить 240 миллионов каждые 10 лет только на трехдюймовки патроны никакой бюджет не выдержит. Ну, может, не 240, но…

Александр во время этого обсуждения сидел и чувствовал, что получается какая-то хрень. Но ведь не может быть так, что он один это чувствует. Что-то явно не то в подсчетах. А то, что кто-то там в Европе принял какие-то нормы, так это вообще ни о чем не говорит. Разве что только о мерах экономии Военного бюджета. Подумаешь, вчера приняли одну цифру. Завтра примут другую. И что теперь? Попугаем за европейцами повторять? Это ведь Россия недавно воевала, а они, так, эмпирически приняли нормы снабжения собственных армий еще до русско-японской войны. И тогда он задал вопрос о способе подсчета среднего расхода снарядов на орудие. И вот тут выяснилось… Ну прям как в пословице: чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона. Оказалось, что в ГАУ просто разделили количество истраченных за войну снарядов на количество отправленных на войну трехдюймовок. Вот тут князь реально охренел.

— Господин генерал, — обратился он к докладчику, — война шла почти 11 месяцев. Из них 2 с лишним месяца японцы только ползли до Ялу, где впервые были применены несколько десятков трехдюймовок. Основная часть присутствовавших на тот момент на ТВД орудий вступило в бой еще позже. Но это именно присутствовавшие. Большая же часть орудий вообще приехало на Дальний Восток позже. Как так можно делить истраченное количество пушечных патронов на какое-то количество пушек, если одни из них прошли всю войну, а какая-часть пробыла на войне всего неделю, или месяц, и, возможно, даже не сделала по врагу ни одного выстрела? Вы и в случае большой войны в Европе таким же образом собираетесь подвозить пушки к фронту? Через 10 месяцев? А с такой же скоростью вы собираетесь подвозить снаряды?

Произнося свой монолог, Александр посматривал одним глазом на Альфатера. Докладчик, когда понял, к чему идет дело, начал багроветь, а Альфатер пошел пятнами. Ладно бы заседание было рядовым. А тут сам Император присутствует. Агренев на некоторое время прервался, чтоб все в зале осознали ту глубокую задницу, которую перед ними нарисовал вроде бы сторонний человек. Ну, правда, не совсем сторонний. У этого не совсем стороннего человека потом вполне возможно будут проблемы с ГАУ. Он как-никак еще и поставщик всякого разного в Военное ведомство. А подобный конфуз ему точно припомнят. Ну да ладно. Истина тут явно важнее.

— В большой европейской войне, — продолжил Александр, — насколько я понимаю, доставка подавляющего количества орудий на ТВД определяется сроком мобилизации. Ну, примерно. А он даже в России никак не 10–11 месяцев. Доставка снабжения на Дальний Восток была сопряжена с огромными трудностями. Одна линия железной дороги, по которой нужно было перебросить все и вся. У противника дела обстояли несколько лучше, но сроки битв и с его стороны тоже во многом диктовались подвозом снабжения. В Европе такого просто не будет. Да, возможно будут трудности с подвозом, но на порядок меньшие и только в самом начале войны. А значит, сроки крупных сражений будут определяться не временем подвоза боеприпасов при их наличии, а сроками готовности армий к битве. А также накопленными запасами и готовностью промышленности поставлять армии нужное количество вооружения и боеприпасов в нужные сроки.

Докладчику к этому моменту совсем поплохело. А вот Альфатер справился с конфузом и сам наехал на делавшего доклад генерала, попытавшись сделать вид, что начальник ГАУ тут не причем. Он, типа, сам тоже в возмущении. А Михаил тем временем с интересом поглядывал на собравшихся. После того, как Альфатер закончил распекать подчиненного, Император взял слово и выразил своё мнение.

— Господа, насколько я понимаю, нам придется заново пересчитывать цифры необходимых запасов. И возможно они окажутся близки к максимальным цифрам настрела, сделанным трехдюймовками на Дальнем Востоке. Однако, как тут справедливо было замечено, бюджет не может каждые 10 лет выбрасывать сотни миллионов на обновление мобилизационных запасов. Экономика Российской Империи, к сожалению, у нас пока не позволяет подобной роскоши. А потому вместе с подсчетами нам необходимо найти способы минимизировать подобные траты. Ну, или найти какой-то иной способ, который позволит, не перенапрягая государственный бюджет и не в ущерб боеспособности армии, решить данный вопрос. А сейчас, думаю, следует перейти к следующему вопросу, поскольку этот сейчас мы решить точно не сможем.

"Вот ведь армия победителей, мля! Орлы, герои, сука! Стоило ли выигрывать перефирийную войну, чтоб просрать подготовку к мировой? Они ведь даже в массе своей и не чешутся, похоже. Если их не расшевелить, то как бы не было еще хуже, чем в ином варианте истории", — подумалось Агреневу. — "Впрочем, с другой стороны, нельзя не отдать должного Военному ведомству. Оно старается держать на казенных военных заводах запасы материалов и сырья, которые не вырабатываются в России, на уровне двухлетней нормы на случай большой войны. А это не хухры-мухры!"

Дальше обсуждали гаубицы. 42-линейную гаубица хвалили, но тут же высказывали сожаление, что ее фугасная граната достаточна для разрушения только самых легких полевых укреплений. Проскальзывало и сожаление, что калибр выбран не 48-линейный. Вот тогда бы корпусу хватало одной легкой гаубицы. Причем, похоже, генералам приходилось сдерживаться. Это ведь по настоянию Михаила еще в его бытность цесаревичем была разработана данная гаубица. А против Императора переть дураков нет. Потому постепенно все единогласно пришли к тому, что и в крепостной артиллерии и в корпусе нужно иметь еще шестидюймовые гаубицы, тем более что старая мортира аналогичного калибра перестала устраивать армию по многим параметрам. Разрабатывать новую гаубицу самостоятельно в ГАУ не очень хотели. Но с этим-то понятно. Уж больно это долго выйдет, и не факт, что получится хорошо. Тем более в наличии уже были 12 штук крупповских гаубиц новой конструкции. Однако сразу было заявлено, что в существующем виде, даже если удастся договориться с немцами о лицензии на производство, производить гаубицу не выйдет. Ее горизонтальный клиновой затвор для отечественной промышленности скорее всего будет не по силам. Уж больно он сложный и массивный. Лучше иметь орудие с привычным и технологичным поршневым затвором, тем более что на скорострельность это никак не повлияет. Да и длину ствола желательно немного увеличить по некоторым соображениям. После обсуждения было принято начать переговоры с компанией Круппа о желательных изменениях и возможности получения лицензии в будущем.

Следующим был вопрос о снаряжении снарядов гренитом, как наиболее подходящим взрывчатым веществом. Мелинит безусловно хорош, но вот закладывать в мобзапасы сотни тысяч тяжелых снарядов с мелинитом виделось ГАУ опасным занятием. Тем более что имеется гренит. А поскольку на заседании присутствовал чуть ли не главный его производитель, то вопрос адресовали князю Агреневу. Вопрос простой и одновременно сложный. А когда армия получит в достатке гренит, чтоб им снаряжать фугасные гранаты не только к легкой гаубице?

Пришлось Александру мягко осаживать генералов, которые хотели спокойной жизни. Они ведь хотели от отечественной промышленности сырья либо вообще гренита. Вот только отечественная промышленность представлена в этой отрасли только Концерном Агренева и еще одним казенным заводом. И все. А раз так, то не стоит кивать на князя. Военному ведомству самому нужно строить производственные мощности. Тем более что из сырого бензола воякам нужен только толуол, а остающийся после отгонки этого бензол и прочие продукты коксохимии Концерну и так приходится частично просто сжигать, поскольку казне они не нужны, Концерну в таких количествах тоже, а немцы русский бензол покупать отказываются из принципа. У них и своего хватает. Однако не все так плохо, как может показаться. Поскольку еще пару лет назад в Империи принят закон, запрещающий строить коксовые печи без экстракции продуктов коксохимии, то сырье скоро появится. В Министерство финансов и Военное и Морское ведомство ведь уже пошли первые ходоки от хозяев заводов, которым скоро нужно будет строить новые печи. И с одним подобным ходоком от Южно-Русского Днепровского общества, за которым стоит бельгийский "Коккериль" и французские банки, Агренев в начале лета уже говорил. Бельгиец хотел поставлять будущий сырой бензол кому угодно. Хоть казне, хоть Агреневу, но желал получить долгосрочный контракт. По обмолвкам князь тогда понял, что с Морведом и с Военведом у Общества по каким-то причинам договориться не вышло, вот он и пришел к Агреневу. Названная князем цена за сырой бензол бельгийца не устроила, также как и отсутствие долгосрочного контракта. Впрочем, у Концерна Агренева долгосрочного контракта с казной тоже не было, о чем он и не замедлил тогда поделиться с собеседником. Предложенный князем вариант отгонять из сырья ЮРДМО толуол, а остальное отдавать Обществу в любом виде, ходока тоже не устраивал. ЮРДМО явно не хотело возиться с продуктами коксохимии. Им бы сбывать с рук продукт, получать бабло и дело с концом. Обо всем этом Агренев рассказал на заседании, попеняв собравшимся, что если Военное ведомство так относится к своим потенциальным поставщикам, то дело с поставками толуола и гренита может вообще не наладиться. И кто тогда в этом будет виноват?

По сути заседание ГАУ решило всего два вопроса — о обращении к фирме Круппа за шестидюймовой гаубицей и о принятии на вооружение патрона с пулей оживальной формы. Впрочем, уже это было здорово!

Под конец заседания Агреневу еще попеняли за то, что он представил Морведу негодный по словам замначальника ГАУ ручной пулемет. Негодным он был по мнению ГАУ из-за применяемого патрона. Впрочем, прямой потенциальный заказчик, Сандро, похоже, так не думал. Морпехам новая игрушка пришлась по душе. Но над ними или сбоку от них есть еще ГАУ, которое теоретически может пулемет завернуть. К тому же имелась и еще одна потенциальная "засада". Патрон имел гражданский аналог с тупоконечной пулей. А это еще одна причина, по которой теоретически пулемет может быть отвергнут.

После заседания Агренев подсел в императорское авто, и они с Михаилом направились в Зимний. По дороге Михаил поведал, что в Империи не все ладно. В царстве Польском и в Финляндии, похоже, обстановка начала накаляться. В тихой провинциальной Финляндии вдруг ниоткуда появились то ли партизаны, то ли Робин Гуды, постреливающие из леса или из-за угла в одиночных людей в русской военной форме. Да и на сухопутной границе с финнами стали вылавливать контрабандистов, везущих оружие. Причем тут имелось еще некоторое совпадение. Еще в июне Император отозвал из Финляндии Плеве и поставил его Министром внутренних дел. В Польше тоже происходит какая-то хрень. Оружие там может и есть, но стрелять из него пока, слава богу, не стреляют. Но напряжение в городах чувствуется. Поэтому три полка гвардии под командованием Великого князя Николая Николаевича-младшего Михаил уже туда отправил просто на всякий случай. Вообще Михаил хотел отправить в Польшу своего дядьку — Великого князя Владимира Александровича, но тот опять сказался больным. Хотя, с другой стороны, это вроде как и неплохо. НикНик был не прочь себя проявить, а дядю можно будет потом тихим сапом отстранить от командования Гвардией и столичным гарнизоном, ежели он так постоянно "болеть" будет.

Недосказанным, похоже, осталось то, что в большой семье Романовых тоже не все ладно. Впрочем, оно и понятно. Молодой Император взял, да и выиграл переферийную войну, да еще вес набирает не только как Император, но и как лидер нации. Видать, это не всем пришлось по вкусу. При Николае Великие князья могли себе позволить больше. К тому же, как уже в своем кабинете в Зимнем рассказал Михаил, он еще один указ подготовил. Указ о новом порядке наследования, включающий в себя много всякого разного. В целом-то порядок наследования сохранялся. Более того, Великим князьям дозволялось не испрашивать Высочайшего разрешения на брак с будущими супругами из княжеских и герцогских родов. И даже при некоторых условиях не нужно было разрешение на брак с русскими супругами-графинями. Но в законе были не только плюшки лицам Императорской фамилии, но и некоторые "обломы". Несколько сокращалось количество Великих князей и княгинь. Также сокращалось, а для некоторых и вообще снималось пособие Кабинета. Часть князей и княгинь хоть и могли теперь вступать в брак без Высочайшего на то разрешения с неравными им супругами, но автоматически при этом исключались из порядка наследования, либо вообще становились просто особами Императорской крови. Зато никого при этом из страны теперь не высылать не требовалось за редким исключением. Фамилия о новом законе была поставлена в известность, и теперь Романовы либо проявляли удовольствие, либо наоборот начали тихое нездоровое бурление. Впрочем, похоже, из-за событий в Польше и Финляндии новый закон оказался явно не ко времени. Поспешил Михаил с ним. Как бы теперь ему за это не пришлось расплачиваться…

В Европе за окончившейся войной на Дальнем Востоке внимательно наблюдали и сделали собственные выводы. Наибольшим интересом пользовались дирижабли и подводные лодки. Судя по приходящим из-за границы сообщениям эти средства ведения войны скоро будут пользоваться повышенным спросом.

В Европе также решился вопрос с проведением международной конференции по Африке. Видя непопулярность внутри страны идеи войны с Францией из-за какого-то там Марокко, а также из-за нарастающего противостояния разных социал-демократов, немецкий Кайзер решился на конференцию, проведения которой сам же и требовал. Конференция была назначена на начало января следующего года. Французы времени не теряли и пытались сбить коалицию против Германии и ее естественного союзника Австрии. Но это получалось у Парижа пока хреново. Англичане за каких-то, пусть и союзных им, французов вступаться кроме как дипломатически не особо хотели. Русские тоже не желали, но уже по иным причинам. Единственное, с кем, похоже, договорились французы, это Бельгия. Бельгийцам напряженность между Германией и Францией не нравилась категорически. Ведь ежели что, и они под раздачу легко могут попасть. Причем не из-за того, что они кого-то из соседей обидели, а просто потому, что их страна находится в таком, как оказалось, неудачном месте. Вот они и договорились с французами. К тому же бельгийцы надеялись на помощь Британии если не в противостоянии Франции против Германии, то хотя бы на защиту Бельгии англичанами от немцев.

За лето наметился некоторый позитив по Аляске. Как и предполагалось, первыми возможностью покупки территории заинтересовались немцы и американцы. И хотя интерес пока носил неофициальный и предварительный характер, но американский посол уже имел ни к чему не обязывающий разговор с Коковцевым, как бы между делом поинтересовавшись, какую же цену хочет Император за то, что на 90 % принадлежит ему непосредственно. Цифру он не дождался, и назвал свою — 50 миллионов долларов, на что получил ответ, что где-то на такую сумму американцы уже вывезли оттуда одного только золота. А того золота, похоже, там еще на долгие десятилетия хватит. Это если не считать ту же рыбу, пушнину и другие металлы. А что там может быть еще, один бог знает. Зато юристы в архивах накопали одну мощную вещь. Форт Росс с окрестностями в 1841 году был продан Русско-Американской компанией Джону Саттеру — американцу швейцарского происхождения, в кредит, за будущие поставки продуктов питания на Аляску и Дальний Восток. Вот только договор был оплачен всего на 15 %. Остальное осталось неоплаченным. Вообще. А потом Форт Росс был кем-то перекуплен и сейчас, естественно, являлся американской территорией. Этот вопрос никогда бы не был поднят. Отсудить территорию у другого государства шансов не было. Но вот если между Россией и САСШ начнется торговля за Аляску, то это совсем другое дело. Вот тут имеется шанс заставить американцев раскошелиться и за Форт Росс с окрестностями. По нынешним временам это будут немалые бабки.

Немцы цены пока не предлагали. Их сейчас, похоже, больше интересовал договор с Россией, но с ним был конкретный затык. Они пытались договориться, шли на некоторые уступки, но тщетно. Впрочем, пока у России с французами никакой особой договоренности тоже не было, немцы не сильно беспокоились. Им бы, конечно, хотелось иметь Россию на своей стороне, но и условно нейтральная Россия на будущей конференции по Марокко их тоже устраивала.

К двум очевидным интересантам присоединилась еще и Британия. Но было похоже, что Аляска для англичан была просто предлогом. Причем даже Михаил с трудом представлял, что англичане могут выложить деньги за территорию. Не привыкшие они к этому. Их все-таки больше интересовали отношения двух стран в Азии и Китае. Но пока шло только взаимное прощупывание позиций, и договариваться было не о чем. Да и не хотелось пока. Британцы как обычно хотели всего и сразу, а взамен только сулили возможные перспективы, в случае если… и т. д., и то не за свой счет. Так что тут был пока разговор ни о чем.

Победоносные русские войска с Дальнего Востока в июле начали возвращаться в места постоянной дислокации. Часть нижних чинов оставалась дослуживать укороченный на полгода срок в тех местах, дабы получить землю или работу в Амурской области и Приморье. Причем нужно сказать, что таковых желающих оказалось около 55 тысяч вместе с теми, кто уже демобилизовался прямо там. Одновременно среди кубанских, оренбургских и донских казаков был брошен клич о наборе добровольцев на переселение в Амурскую область. Кроме клича казакам подбросили и ежа, оговорив, что ежели нужное количество добровольцев не найдется, то придется кидать жребий среди тех, кто не очень хочет покидать насиженные места. Вообще-то в Империи это обычная практика, но казачество подобные кличи очень не любило. Вызван этот призыв немалыми военными потерями среди амурских и уссурийских казаков. Тем более что и казаков в тех местах было не так уж и много, а ведь нужно было не только восполнить потери, но и увеличить численность казачества на Дальнем Востоке. Регион там все-таки не самый спокойный.

По результатам полевых испытаний в Манчжурии армии понравились и дробовики, и снайперские винтовки, и пистолеты-пулеметы от РОК. Да и снаряжение, представленное Русской Оружейной компанией, тоже пришлось по душе или по необходимости, включая каски. Вопрос был как обычно в деньгах. Отчеты обо всех новинках были в Военное ведомство представлены, но вот ежели бы за копейку, то заказами Концерн был бы завален. А так, увы, бюджет не резиновый. А тут еще хозяин Концерна выставил верхушку ГАУ в не самом приличном свете перед самим Императором.

Зато наконец удалось решить вопрос об использовании паровых турбин во флоте. Ковровские спецы договорились с флотскими о том, чтобы скрестить усиленный корпус миноносца типа "Сокол" с паровой турбинной установкой, состоящей из пары комплектов имеющихся турбин по 2.5 тысячи л.с. и котлов Ярроу-Шухова, с целью получить 28-узловой прибрежный миноносец. И, похоже, это было еще не все. Специалисты "Наваля" в это время в надежде на казенный заказ почти спроектировали миноносец под паровую машину водоизмещением в 650 тонн. Узнав об этом, Великий князь Александр Михайлович, получивший по итогам войны звание полного адмирала, порекомендовал навалевцам пересчитать его заново на большее водоизмещение и комплект новых турбин от Коврова суммарной мощностью 13600 л.с. Сандро даже обещал оплатить конструкторские работы, если кораблик выйдет стоящим его внимания. "Наваль", по идее, тоже мог оказаться в выигрыше, поскольку этому заводу скорее всего и достанется постройка серии минных крейсеров для Черноморского флота, если корабль получится.

В целом, осень 1905 года Александр ощущал как нечто новое, чего в иной истории не было. Если говорить высокопарно, то Россия вступила на новый неизведанный путь. Хотя подчас о происходящем так и хотелось высказаться исключительно в стиле иновременной хохмы, "никогда такого не было, и вот опять".