Талтос убийца

8

«… УДАЛИТЬ ГРЯЗЬ И САЖУ С ОБОИХ…»

Я вспоминаю Стену Склепа Бэрита.

На самом деле, как вы понимаете, это не склеп; мертвеца внутри его нет. Это Сериоли увлекаются склепами. Они устраивают их под землей или внутри гор и помещают туда своих мертвых. Мне это кажется странным. Что касается драгеириан, они иногда воздвигают памятники своим большим шишкам вроде Бэрита, а воздвигнув, называют их склепами.

Склеп Бэрита был огромным во всех отношениях, нечто чудовищное из серого сланца, с выгравированными на поверхности рисунками и символами. Он торчал высоко в Восточных горах, неподалеку от места, где драгейриане выменивали у людей с Востока красный перец и другие вещи. Как-то раз именно в этом месте я оказался в самой гуще сражения, и я никогда этого не забуду. Одна армия состояла из выходцев с Востока, которые погибли, другая – из текл, которые тоже погибли. На стороне драгейриан были несколько драконлордов, которым реально ничего не грозило. Это воспоминание навсегда останется со мной. Никто не намеревался причинить вред Маролану или Али-ре, и они сражались как божества. Еще я помню, как смотрел на все это и кусал губы от беспомощности.

Как вы понимаете, все это оказалось отнюдь не бессмысленным. Маролан получил возможность хорошо подраться, Сетра Младшая получила большой меч Кайрана, в то время как Алира получила еще один, подходящий ей по размеру, а я понял, что в один прекрасный день могу так и не вернуться домой. Что же касается самого сражения, то я ничего не мог сделать, если только не захотел бы стать одним из текл или одним из выходцев с Востока, которые сыпались, словно пепел, с горы Зарика. Я этого не хотел и потому лишь наблюдал.

Именно об этом я и вспоминал сейчас. Собственно, каждый раз, когда я ощущаю собственную беспомощность, ко мне возвращаются эти воспоминания. Я помню каждый крик раненого человека с Востока или даже теклы. Я знаю, что драконы считают убийство менее «благородным» делом, чем безжалостное избиение людей с Востока, но я так и не смог понять почему. Впрочем, то сражение продемонстрировало мне, что есть тщета. Так много смертей ради столь малого результата.

Конечно, в конце концов я сделал… кое-что – но это уже совсем другая история. Что я хорошо запомнил, так это собственную беспомощность.

Коти со мной не разговаривала.

Не то что она отказывалась со мной разговаривать, скорее ей просто нечего было сказать. Все утро я бродил босиком по дому, вяло отмахиваясь от попадавшихся мне по пути джарегов и выглядывая из окон в надежде увидеть хоть что-нибудь интересное. Я метнул несколько ножей в мишень в холле и промахнулся. В конце концов я взял с собой Лойоша и отправился в контору, внимательно оглядываясь по сторонам.

Крайгар ждал меня. Вид его не выражал особой радости.

– В чем дело? – спросил я.

– Херт.

– Что – Херт?

– У него нет любовницы, он не ест супа, и он никогда не…

– Что ты имеешь в виду? Ты не смог ничего о нем выяснить?

– Нет, я основательно за ним проследил. Хорошая новость состоит в том, что он не маг. Но, с другой стороны, он вроде тебя: у него нет постоянного графика. И у него нет своей конторы – он работает прямо у себя дома. Он никогда не посещает один и тот же трактир дважды подряд, и я вообще не смог обнаружить никакой закономерности в его перемещениях.

Я вздохнул:

– Я отчасти ожидал чего-то подобного. Что ж, продолжай в том же духе. Может быть, в конце концов что-нибудь проявится. Никто не в состоянии вести абсолютно случайную жизнь.

Он кивнул и вышел.

Я положил ноги на стол, потом снова опустил их, встал и прошелся по комнате. Мне снова пришло в голову, что Херт знает о моих планах. Возможно, кто-то стоит на улице прямо сейчас, пытаясь застать меня врасплох. Я выглянул в окно, но не увидел никого, стоящего напротив моих дверей с кинжалом в руке. Я снова сел. Даже если бы я сумел разделаться с Хертом первым, этот кто-то уже получил свои деньги и рано или поздно доберется до меня. Я содрогнулся.

По крайней мере одно можно было сказать: на какое-то время я мог не беспокоиться за Коти. Они получили очередное недвусмысленное предупреждение от Херта, и теперь он ничего больше не станет делать, пока не увидит, каков будет результат. Это означало, что я мог полностью переключиться на заботу о собственной безопасности. Каким образом? Что ж, я мог бы выиграть какое-то время, убив своего преследователя, кем бы он ни был, что вынудило бы Херта заняться поисками другого убийцы.

Неплохая идея, Влад. И как же ты собираешься это сделать?

Я задумался. Лойошу это не понравилось. Я спросил, есть ли у него другие предложения, но таковых не оказалось. Я решил сделать намеченное сразу, до того как осознаю, насколько это глупо. Я встал и вышел из конторы, не сказав никому ни слова.

Лойош пытался выследить его, пока я бродил по окрестностям, но безуспешно. Либо меня никто не преследовал, либо парень был весьма опытным. Я провел за этим занятием все утро и начало дня. Мои собственные усилия были направлены не столько на поиски убийцы, сколько на попытки сделать вид, что я чувствую себя в безопасности. Сохранять спокойствие в подобных обстоятельствах не так-то просто.

Наконец, ближе к полудню, я направился снова в Восточный район. Там, в то же самое время, что и предыдущие два дня, я расположился неподалеку от дома Келли и стал ждать. Меня не слишком интересовали входившие и выходившие, но я отметил необычную активность. Появилась Коти вместе с моим другом Грегори. Оба несли большие ящики. Выходцы с Востока и незнакомые мне теклы носились туда-сюда весь день. Однако, как я сказал, я не слишком внимательно наблюдал за ними. Я ждал, когда убийца сделает свой ход.

Как вы понимаете, это было не слишком подходящее место для того, чтобы разделаться со мной. Я прятался за углом здания и мог видеть почти все происходящее вокруг. Лойош парил над моей головой и тоже наблюдал. Но это было единственное место, которое я регулярно посещал последние несколько дней. Если я смогу продолжать в том же духе, он поймет, что это лучшее место, чтобы покончить со мной. Он воспользуется этим, и, может быть, мне удастся его убить, что даст передышку, пока Херт найдет кого-нибудь другого.

К несчастью, я понятия не имел, когда он перейдет к делу Ожидать нападения в течение нескольких часов нелегко, особенно когда намереваешься прикончить кого-то лишь ради самого этого поступка.

Люди с Востока и теклы продолжали входить и выходить из дома Келли. Ближе к вечеру они начали выходить с большими пачками бумаги. Один из них, незнакомый мне текла, вместе с бумагой нес ведро и кисти; он начал расклеивать листы на стенах близлежащих домов. Прохожие останавливались, читали и шли дальше.

Я провел там несколько часов, но предполагаемый убийца так и не появился. Вероятно, ему некуда было спешить. Возможно также, у него были более подходящие идеи относительно места, где меня пришить. По пути домой я был особенно осторожен, но обошлось без приключений.

Когда я свалился в постель, Коти еще не было дома.

На следующее утро я не стал ее будить. Я немного убрался в доме, приготовил себе клявы и сел, одновременно пытаясь пить и фехтовать с тенью. Лойош был поглощен какой-то серьезной беседой со своей подругой, пока Коти чуть позже не встала и не забрала Ротсу, а затем ушла, не сказав ни слова. Я остался дома и лишь ближе к вечеру отправился на то же место.

Накануне я заметил необычную активность людей Келли. Сегодня там было пусто. Никаких признаков жизни. Подождав немного, я осторожно покинул свое укрытие и взглянул на один из плакатов, которые они расклеивали вчера. Там сообщалось о намеченном на сегодня митинге и содержались какие-то слова о том, что пора положить конец притеснениям и убийствам.

Я подумал, не пойти ли мне на митинг, но решил, что не стоит больше с этим связываться. Я вернулся в свое укрытие и стал ждать. Как раз в этот момент они начали появляться. Первыми вернулись Келли и Пареш. Потом несколько незнакомых, потом Коти, потом опять какие-то незнакомцы. Большинство из них были выходцами с Востока, но среди них было и несколько текл.

Они все шли и шли. Через маленькую площадку двигался нескончаемый поток, который все прибывал. Мне стало любопытно. Несколько раз я ловил себя на том, что больше внимания обращаю на них, чем на потенциального убийцу, который, вероятно, следил за мной. Это был… который?., четвертый день моего пребывания здесь. Если бы убийца был достаточно безрассуден, он расправился бы со мной на третий день. Если же он исключительно осторожен, то он подождет еще несколько дней или поищет более подходящее место. Что мне делать? Интересный вопрос. Я мог бы либо выбрать более подходящее место, либо сделать свой собственный ход сегодня. Я почти улыбнулся своим мыслям. Сегодня я готов был убить самого себя, если бы мне за это заплатили.

Я покачал головой. Мои мысли снова пошли не в том направлении. Лойош взлетел с моего плеча, полетал немного вокруг, потом вернулся на свое место.

– Его либо здесь нет, либо он хорошо спрятался, босс.

– Ладно. Что ты думаешь об этом столпотворении?

– Не знаю. Однако они взбудоражены, словно осиное гнездо.

Людской поток все не кончался. По мере того как дело шло к вечеру, все больше и больше людей с Востока и текл входило в дом Келли и вскоре выходило оттуда, часто с пачками бумаги в руках. Я заметил одну группу из шести человек, появившихся с черными повязками на головах, которых у них не было, когда они входили. Вскоре в дом вошла еще одна группа и тоже появилась с повязками на головах. Коти, так же как и другие знакомые мне личности, то исчезала в доме, то появлялась оттуда примерно каждый час или около того. Когда она появилась в очередной раз, у нее на голове тоже была повязка. Я мог разглядеть ее только у нее на лбу, поскольку она полностью сливалась с ее волосами, но, по-моему, смотрелось это неплохо.

Уже вечерело, когда я заметил у одной из групп, слонявшихся возле дома, в руках палки. Я присмотрелся получше и увидел, что у одного из них был нож. Я облизнул губы, напомнив себе, что должен следить за убийцей, и продолжал наблюдать.

Меня вовсе не удивило, когда еще примерно через час появились новые группы людей с палками, ножами, тесаками, а то и с мечами или копьями.

Похоже, должно было произойти некое Событие.

Мною овладели смешанные чувства. С одной стороны, я был доволен. Я никогда не думал, что эти люди в состоянии объединиться в подобных масштабах – сейчас на улице было около сотни вооруженных выходцев с Востока. Я даже ощутил своеобразную гордость за них, но знал: если это будет продолжаться, они привлекут к себе внимание, что не принесет им ничего, кроме неприятностей. Мои ладони вспотели, и я уже не слишком тревожился из-за убийцы, который, как я полагал, мог быть где-то неподалеку.

Собственно, подумал я, о нем можно почти забыть. Будь он достаточно смел, сейчас было самое подходящее время со мной разделаться. Но он мог сделать это и вчера, и позавчера. Родилось ощущение, что он чем-то напоминает меня. Я предпочитаю действовать по плану, а сто вооруженных злобных людей с Востока вряд ли были частью плана этого типа.

Улица продолжала заполняться народом. Даже переполняться. Вооруженные выходцы с Востока шли прямо передо мной. Я старался делать все возможное, чтобы остаться незамеченным. Я даже представить себе не мог, что они собирались делать, но они, похоже, считали происходящее крайне важным. Я решил покинуть это место, поскольку был уверен, что предполагаемый убийца давно уже ушел.

В этот момент дверь дома Келли открылась, и оттуда вышел сам хозяин в сопровождении Пареша, Коти и нескольких незнакомых мне людей. Не знаю, что он такое сделал, но внезапно наступила невероятная тишина. Вся улица мгновенно смолкла. Это было нечто сверхъестественное. Все собрались вокруг Келли и ждали, буквально затаив дыхание, чтобы производить как можно меньше шума.

Он не поднимался на какое-нибудь возвышение, да и был невысокого роста, так что толпа полностью скрывала его от меня. Лишь постепенно я начал осознавать, что он что-то говорит. Казалось, его речь началась с шепота, а затем стала звучать все громче и громче. Не слыша его слов, я пытался оценить реакцию толпы. Что-либо определенное сказать было трудно, но все внимательно его слушали.

По мере того как его голос становился громче, я начал разбирать отдельные фразы, затем более крупные куски его речи.

– Они требуют от нас, – вещал он, – чтобы мы платили за их излишества, а мы отказываемся это делать. Они утратили все права управлять нашими судьбами, которые, возможно, когда-то имели. Теперь мы обрели право решать свою судьбу. – Тут его голос внезапно понизился, но чуть позже снова зазвучал громче. – Вы, собравшиеся сейчас здесь, лишь авангард, и эта битва – лишь первая из многих. – И еще чуть позже: – Мы не должны недооценивать их силы, как они недооценивают наши, но мы должны знать и их слабости.

Он говорил что-то еще в том же духе, но я был слишком далеко, чтобы понять, что происходит. Тем не менее они размахивали в воздухе оружием, и я видел, как улица все больше заполняется народом. Стоявшие в задних рядах слышали не больше, чем я, но энергично напирали на стоящих впереди. Атмосфера была почти карнавальная. Люди поднимали вверх свои палки, ножи и тесаки и с воплями размахивали ими. Они хлопали друг друга по плечу, обнимались, и я видел, как один выходец с Востока чуть не перерезал горло текле, который пытался его обнять. Они не понимали и не уважали своего оружия. Мне стало страшновато, и я решил уйти. Я вышел из своего угла и отправился домой – без каких-либо приключений.

Когда около полуночи Коти вернулась домой, глаза ее сияли. Собственно, не только глаза. Казалось, легкое сияние исходило изнутри ее головы, из под ее кожи. На лице играла улыбка, и в каждом ее движении, когда она снимала плащ и доставала бокал из буфета, ощущалось оживление и восторг. На голове у нее все еще была черная повязка.

Когда-то она уже так смотрела на меня.

Коти налила себе бокал вина, прошла в гостиную и села.

– Что случилось? – спросил я.

– Мы наконец переходим к делу, – ответила она. – Мы выступаем. Это самое восхитительное из всего, что я помню.

Я постарался по возможности ничем не выдать своей реакции.

– И что же вы намерены делать?

Она улыбнулась, и огонек свечи заплясал у нее в глазах.

– Мы закрываем его.

– Закрываете что?

– Весь Восточный район – всю Южную Адриланку.

Я моргнул.

– Что значит – закрываете?

– Никто не сможет ни войти в Южную Адриланку, ни выйти из нее. Всем торговцам и крестьянам, идущим с запала, придется обходить ее стороной. Вдоль Плотницкой улицы и улицы Две Лозы возводятся баррикады. Утром на них будут люди.

Какое-то время я боролся сам с собой. Наконец вопрос «Зачем это нужно?» одержал победу над вопросом «Как вы собираетесь это сделать?»– Ты имеешь в виду в ближайшей перспективе или чего мы вообще хотим добиться? – спросила она.

– И то и другое, – ответил я. – Вы разве не собираетесь привлечь крестьян на свою сторону? Вы только доведете их до бешенства, если им все время придется путешествовать в обход Южной Адриланки.

– Прежде всего, большинство из них не захочет идти в обход, так что им придется либо продавать свой товар выходцам с Востока, либо возвращаться назад.

– И это должно привлечь их на вашу сторону?

– Они с самого рождения на нашей стороне, – сказала она. У меня были на этот счет некоторые сомнения, но я не стал ее перебивать. – Мы вовсе не пытаемся завербовать их или показать, какие мы молодцы. Мы просто сражаемся.

– И вас не волнуют жертвы среди мирного населения?

– Перестань. Конечно, волнуют.

– Тогда почему вы лишаете средств к существованию этих крестьян, которые лишь пытаются…

– Ты все искажаешь. Послушай, Влад, пришло время нанести ответный удар. Мы просто вынуждены это сделать. Мы не позволим им считать, будто они безнаказанно могут угнетать нас. Единственная наша защита – поднять массы, чтобы те защитили себя сами. Да, некоторые могут пострадать. Но крупным торговцам – оркам, тсалмотам, джагалам – понадобится скот для боен. Они пострадают больше. А титулованным особам, которые привыкли есть мясо каждый день, это скоро очень не понравится.

– Если это им действительно не понравится, они просто потребуют от Империи, чтобы та вмешалась.

– Пусть потребуют. И пусть Империя попытается. В наших руках целый район, и это только начало. Им не хватит драконов в их страже, чтобы отнять его у нас.

– Почему они не могут просто телепортироваться через ваши баррикады?

– Могут. Пусть. Посмотрим, что произойдет, когда они попытаются.

– Что произойдет? Стражи Дома Феникса – обученные воины, и даже один из них может…

– Ничего он не может, когда ему противостоят десять, или двадцать, или тридцать. В наших руках уже вся Южная Адриланка, и это только начало. У нас есть поддержка и в остальной части города, и среди крупных поместий вокруг него. Собственно, именно этим я собираюсь заниматься начиная с завтрашнего дня. Я собираюсь посетить некоторые из этих боен…

– Ясно. Ладно, тогда скажи зачем?

– Наши требования к императрице…

– Требования? К императрице? Ты серьезно?

– Да.

– Гм… ладно. В чем они заключаются?

– Мы потребовали полного расследования убийств Шерил и Франца.

Я уставился на нее, сглотнул, потом снова посмотрел на нее.

– Этого не может быть.

– Конечно, может.

– Вы обращались к Империи?

– Да.

– Ты хочешь сказать, что вы не только обращались к Империи по поводу убийства, совершенного джарегом, но теперь требуете, чтобы оно было расследовано?

– Совершенно верно.

– Это же безумие! Коти, я могу понять, когда с подобными идеями выступают Келли или Грегори, но ты же знаешь, как мы поступаем.

– Мы?

– Перестань. Ты была в организации много лет. Ты знаешь, что происходит, когда кто-то обращается к Империи. Херт убьет вас всех.

– Всех нас? Каждого из тысяч выходцев с Востока – и драгейриан – в Южной Адриланке?

Я покачал головой. Она знала это лучше меня. Никогда, никогда, никогда нельзя обращаться к Империи. Это одна из немногих вещей, которые могут привести джарега в такую ярость, что он наймет кого-нибудь, владеющего клинком Морганти. Коти это знала наверняка. И тем не менее сейчас она с сияющим видом рассказывала о том, как все они только что положили свои головы на плаху.

– Коти, ты что, не понимаешь, что вы делаете?

Она твердо посмотрела на меня:

– Да, я прекрасно понимаю, что мы делаем. Не думаю, что ты это понимаешь. Ты, похоже, считаешь Херта неким богом. Он не бог. Ему определенно не хватит сил, чтобы одержать победу над целым городом.

– Но…

– Но дело не в этом. Мы не рассчитываем на справедливость Империи. Тысячи людей идут за нами не потому, что любят нас, но потому, что сами нуждаются в освобождении. Революция стала им необходимой – они готовы за нее умереть. Они следуют за нами, потому что мы не лжем им. Это лишь первая битва, но она начинается, и мы побеждаем. Вот что важно, а вовсе не Херт.

Я уставился на нее. Наконец я сказал:

– Сколько тебе потребовалось времени, чтобы заучить эту тираду?

В глазах ее вспыхнул огонь, и меня захлестнула волна гнева; я пожалел, что не придержал язык за зубами.

– Коти… – сказал я. Она встала, надела плащ и вышла. Если бы Лойош что-нибудь сказал, я бы, наверное, его убил.