Тактильные ощущения

Глава первая

Группа стимуляции мотиваций занимается малопонятным, но полезным делом. В каждой более или менее солидной конторе со временем возникает проблема, как заставить работать своих сотрудников с максимальной отдачей. У каждого свои тараканы в голове, «каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». И в каждом случае нужны особые советы. Дело это не простое, но наша небольшая консалтинговая фирма выжила в конкурентной борьбе и сейчас вполне заметна на рынке. Конечно, можно спорить о том, что больше влияет на отзывы наших клиентов – реальные улучшения в работе или же устраиваемое нами, хорошо обставленное, действо бизнес-тренингов. Но для нас главное – успех и процветание нашей фирмы. А он определяется тем, какие отзывы и рекомендации мы имеем. И то, что мы оставляем о себе всегда самое лучшее впечатление, и есть главный результат. Один недостаток – мотаться приходится много. По всей империи, а теперь, когда бывшие колонии получили статус свободных территорий, ещё и туда, в провинцию, возомнившую о себе невесть что. Там работать совсем просто, главное соблюдать протокол. Но как раз соблюдение этого протокола требует определенного напряжения. Ну как потащишь в чертов Мухоёшск на десять дней десять комплектов одежды? Уж очень строго следят тамошние за тем, чтобы топ-менеджер ежедневно менял костюм. Вот и тянешь с собой тучу чемоданов. А те же бравые таможенники начинают подозревать в вывозе товаров и другой контрабанде. Хотя, чего это я дергаюсь? Я-то уже выше всей этой суеты. Моего однодневного визита в фирму, заказывающую наши лекции, тренинги, игры, уже достаточно, чтобы поставить там всё на быстрые ноги. Согласовать план работы, когда и кто из моей команды проведет нужные действа, какие проблемы у заказчика и прочую мишуру. В общем – стою я в длиннющей очереди паспортного контроля столичного аэропорта Домобабово и думаю о жизни. Вернее думаю-то я о том, чтобы поскорее проскочить эту дурацкую очередь и перехватить хоть чашечку кофе в начале длинного дня, но профессионально держу на лице интеллектуально озабоченный вид. Nеglige оblige. Так вроде говорят. А вот и моя очередь. Я уверенно (это залог того, что погранец не засомневается) перешагиваю желтую полосу на каменном полу с надписью «Ждать здесь!».

– Добрый день, – с энтузиазмом сообщаю я пограничнику.

– Пожалуйста, – протягиваю я ему свой заграничный паспорт.

Этот контроль – дело формальное. Но ритуал есть ритуал.

Пограничник, ответив заученной улыбкой на мою демонстративную вежливость, открыл паспорт на первой странице и стал проникновенным взглядом сверять фото в паспорте с моим лицом. Проникновенный взгляд они, наверное, перед зеркалом репетируют. Так импровизировать нельзя. Удостоверившись в идентичности фото и оригинала, пограничник стал безразлично пролистывать паспорт под ультрафиолетовой лампочкой – проверять скрытые элементы защиты документа. Внезапно его безразличие сменилось неподдельной заинтересованностью.

– Постойте, пожалуйста, в сторонке, я сейчас, – жизнерадостно заявил он и, схватив мой паспорт, скрылся в недоступной простым смертным комнате с надписью – «СЛУЖБА».

Я, ничуть не беспокоясь о своем, много раз проверенном паспорте, почти точно выполнил просьбу военного. Выполнил я её в смысле – постоять. Но при этом тихонько прошел за красную линию, обозначающую государственную границу, и стал ждать паспорт у заветной двери. Она была не вполне закрыта и через щель я видел, как пограничник, уже более высокого ранга, чем мой, с серьезным видом говорит по телефону. Держа при этом в руках мой паспорт раскрытым. Тут обратно в щель просочился тот, который отнял паспорт у меня.

– Вы не беспокойтесь, сейчас решим! – доложил он мне.

– Да что там такое? – мягко удивился я. – Я ездил с этим паспортом столько раз! Вы же его проверяли многократно!

– А там светится он не так, как надо!

– А как надо? – эти задержки стали меня злить.

– Сейчас разберемся, не беспокойтесь, – сказал служивый и скрылся за дальней, уже и вовсе недостижимой дверью.

Я остался терпеливо ждать финала этой комедии-фарса. Говоривший по телефону старший тем временем закончил разговор и вышел в коридор, все также решительно сжимая в руке мой паспорт.

– Зайдите, пожалуйста, сюда, – с вежливостью, от которой шерсть встает дыбом, пригласил он меня за строгую дверь.

– У вас проблемы с моим паспортом? – начал я сам, войдя за рубеж.

– У вас есть другие документы кроме этого? – не встревая в дискуссию, парировал пограничник, глядя мимо меня.

– Сейчас посмотрю, но, отправляясь за границу, я обычно беру с собой только паспорт, – я начал нервничать.

Краткий обзор бумажника и всяких карманчиков сумки ноутбука дал простой результат. У меня, кроме паспорта, были следующие документы:

1. Ученические права на вождение авто в штате Нью-Занзибар. Там фамилия была написана не совсем так, как в паспорте, но фото совпадало.

2. Удостоверение личности пенсильванского университета. Там совпадала фамилия, но лицо было мало узнаваемо. Плохое фото.

3. Внутренний латинский паспорт. Там все было неплохо, но в графе «гражданство» был указан Уругвай. Прихоть тамошнего компьютера.

Эти документы я хранил просто ради шутки. И в сумке они оказались случайно. Как ни странно, это произвело положительное впечатление на военного и, собрав все в кучу, он вдруг громко закричал прямо перед собой:

– Алла!!! Куда ты дела рацию?

Прибежала Алла с рацией. Пограничник что-то проговорил в неё. В смысле, в рацию. Вот интересно – когда слушаешь, что раздается из раций подобных служб, удивляешься – как они, военные, понимают это? А на самом деле – как туда говорят, так оттуда и отвечают. На призыв выскочил младший пограничный чин.

– Вот, возьми паспорт и отнеси Воробейчикову в техслужбу. И скажи, что до отлета осталось полчаса!

– А что про паспорт спросить? – поинтересовался младший.

– Ничего – он все знает, – ответствовал начальник.

Шустрый низший пограничный чин исчез, но через десять минут, когда я уже стал подумывать о том, как же я доберусь до места, если пропущу самолет, вернулся посланец и с ним кто-то ещё более важный с паспортом в руках и две женщины в униформе. За дверью, скрывшей их, раздалась ругань. Ругались одновременно по нескольким поводам. В основном ругался Воробейчиков – ему принесли паспорт, о котором он не имел понятия, и сказали, что он знает. Тот, кого посылали с паспортом, ругался из-за того, что его заставили сказать Воробейчикову, что он все знает, а он не знал. Я бы и дальше стал анализировать это перекрестное опыление, но рейс меня торопил. Я распахнул дверь и, вложив весь свой профессионализм в голос, сказал:

– Уважаемые господа! Если проблемы с моим паспортом не разрешатся сейчас, то я потеряю свой самолет. Учитывая тот факт, что мой паспорт не поддельный, визы в порядке, вина за все ложится на вас. Я ни в коем случае не желаю вам неприятностей и прошу объяснить мне ситуацию. Мы вместе её обсудим!

Как ни странно, но это подействовало. Все замолкли, а старший произнес:

– У вас нештатно светится страничка. Вот смотрите, – он сунул паспорт под стоящую тут же маленькую ультрафиолетовую лампу.

На заглавной странице расплывалось гадкое желтое пятно, невидимое в обычном свете. Пятно расходилось от черной точки. Черной и в обычном свете.

– Я знаю, почему так! – осенило меня. – Это от авторучки точка! Она в том же кармане!

– Да? – ухватившись за зацепку, решающую проблему, обрадовался старший. – Покажите ручку.

Я вытащил из внутреннего кармана пиджака свой любимый паркер. Надо сказать, красивого жеста не получилось. Прижималка неожиданно слишком крепко держала ручку в кармане и извлечение её выглядело непрезентабельно. Со снятием пиджака и резкими движениями. Поломалась, что ли?

– Вот, проверьте чернила! – вручил я свою гордость пограничникам.

Те стали не очень, надо сказать, вежливо, тыкать ручкой в страницу моего паспорта. В свете ультрафиолета вокруг аккуратной точки стало расплываться такое же гадкое светящееся пятно. Невидимое в нормальном свете.

Результат радикально повлиял на мое положение. Старший пограничник проговорил что-то в рацию и сейчас же громкоговоритель аэропорта сообщил о задержке рейса.

– Не беспокойтесь, мы вам поможем, – прокомментировал военный свои действия.

– А чем вы ручку заправляете? – средний пограничник задал вопрос явно из дружественного любопытства.

– Да обычная «Радуга»! Хорошие чернила и стоят раз в пятнадцать дешевле паркеровских, – объяснил я.

– О! У меня тоже такие! – обрадовалась одна из женщин в военной форме.

Её простецкая авторучка работала исправно и оставила на одной из страниц моего паспорта длинную извилистую спираль. Но ничего вокруг не засветилось.

– А дайте я! У меня другие чернилы, – раздался в дверях голос человека в рабочей робе, судя по всему, грузчика. Он с интересом наблюдал за действом. От новой загогулины в паспорте меня спас главный пограничник.

– Так, хватит цирка! – вмешался Воробейчиков. – Сейчас я этот паспорт задержу за грязь! Дайте товарищу улететь.

Паспорт был вручен мне вместе с пропускающей печатью и я ринулся во чрево аэропорта. Подальше от всего. Суета эта, несмотря на вынужденную задержку, только подняла мое настроение своим благополучным разрешением.

«Объявляется посадка на самолет рейса 1324» – объявила гнусавым голосом девица информатор. Это мой. Интересно, насколько его задержали? Я бросил быстрый взгляд на часы. Это же надо – шикарный Картье, моя гордость, повернулся на ремешке на другую сторону запястья. Что за ерунда! Только один ремешок стоит профессорскую зарплату в метрополии! Ну и что, что она меньше, чем у уборщицы в банке? А начал вдруг болтаться на руке. Вы когда-нибудь пробовали развернуть часы на запястье той рукой, на которую они надеты? Вот именно. Вторая занята сумкой с ноутбуком. Никогда такого не было. Но если быть точным – никогда не обращал внимания. Ладно, надо идти на посадку, а не часы рассматривать.

Я всегда стараюсь занять место в зале ожидания поближе к выходу на летное поле. Хитрость тут простая. Конечно, никто мое место не займет, времена не те. Но полки над сидениями всегда забиваются расторопными пассажирами, старающимися весь излишний багаж оформить в ручную кладь. А правды тут искать не приходится. Можно, конечно, звать стюардессу, говорить – мол, вот полка над моим местом, а положить сумку-куртку некуда. Обслуга в этом случае перестает понимать любые из живых языков и предлагает положить все под сиденье. Поэтому надо шустрить. Но все это – мелкие хитрости часто летающих. Тут дело в сноровке, в умении проявить наглость при внешней респектабельности. Можно, конечно, летать бизнес– классом. Но пока я не очень представляю, какой должен быть бизнес, чтобы спокойно его оплачивать. И ещё одна странность. Всегда я прошу дать мне место у окошка. Всегда прибавляю при этом – «если у вас не будет дуть из окна». Всегда девушка-меставыдавательница с умным видом заявляет – «салон герметичный». И всегда я потом мучаюсь – чтобы с этого места сбегать в туалет, надо побеспокоить как минимум одного человека. Но все же каждый раз поддаюсь соблазну посмотреть на взлет как можно ближе.

Сегодня, вроде, повезло. В моем ряду из трех кресел среднее пустое, а в крайнем сидит вполне ничего себе молодая женщина. Тут спешить и не надо. Разговор завяжется сам собой после провоза тумбочки с бесплатным баром. Так и вышло. Коньяк подействовал, и у соседки сразу появилась неразрешимая проблема. Как поменять сим-карточку в сотовом телефоне. Оказалось, я умел, и после нескольких неудачных попыток, удалось выяснить, что она научный сотрудник, летит в Кабирию в командировку. Там у неё какой-то проект и все время – поездки. Я, естественно, сразу вспомнил, что и сам окончил физический университет, и что мы коллеги. Только я не стал терпеть унизительное положение научного сотрудника, а пошел в бизнес. Потом посетовали на власти, уничтожавшие интеллектуальную элиту страны. Я постепенно полностью завладел беседой и стал рассказывать о наших многочисленных программах исследования мотиваций. Про летние подростковые лагеря под лозунгом «Стань Тухачевским новой эры». Про отбор юных лидеров, про альтернативу пионерам, о том, как важна наша работа – бизнес-тренинг – в нынешнем развивающемся рыночном обществе, и о тому подобных вещах.

Потом моя новая знакомая стала рассказывать о своей работе. О новых результатах в нейронных сетях. Она говорила очень увлеченно, использовала слова и понятия из моей другой, давно забытой жизни. Я предложил выступить с докладом в нашей фирме, чтобы держать в интеллектуальном тонусе сотрудников. Та согласилась с удовольствием. Естественно, визитки у нее не было и пришлось вставать, открывать полочку над головой, рыться в сумке в поисках электронной записной книжки. Тут, как назло, заело змейку сумки моего ноутбука. Что за ерунда, это же Самсонайт! Что за полтергейст сегодня? Надо сказать, что на этом глупости не закончились – ввести данные моей новой знакомой оказалось не просто. Наверное, сказался джин-тоник. Все время палочка-стилус скользила по экрану и выдавливала не те символы. И это в матёром Casio! Ничего, я победил в конце концов. Хотя победа далась легким раздражением и испарением последнего джина. Так незаметно прошло все путешествие. Посадка как всегда была встречена аплодисментами пассажиров. Вот тут я не понимаю. А если бы не сели – они бы что, свистели? Или они не очень надеялись на посадку, что так обрадовались? Попутчица растворилась в толпе прибывших. Никуда, конечно, я её не приглашу, но поговорить было интересно. Хотя неприятный осадок остался. Не пойди я в бизнес – тоже, может, сейчас ездил бы по миру. Как всеми уважаемый научный сотрудник. А тут доказывай, что мой тренинг важен. Там, небось, все ясно – изучай природу, исследуй. И твой труд уважаем. А тут… Но, наверное, я просто рефлексирую – дорога утомляет. В здании аэровокзала меня ждал человек с табличкой, украшенной названием моей фирмы. Заранее нанятый лимузин, дорога к городу и хорошая гостиница. Моя работа начнется завтра с утра. Тогда за мной и приедут.

Моя лекция о принципах менеджмента мотиваций подходила к концу. Все внешне выглядело прекрасно, но я был взмылен и уже стал нервно покашливать, пытаясь восстановить сбивающееся дыхание. Ещё бы. Что-то совершенно непонятное творилось с моим ноутбуком. Каждое нажатие на клавишу, вызывающую новый слайд, приводило к неконтролируемому перелистыванию всех картинок. Приходилось останавливаться, перегонять их обратно. Это раздражало, сбивало с мысли. Будь я оратором хоть чуть менее опытным, весь бы доклад полетел к чертям. А еще эта дурацкая авторучка! Опять застряла в кармане, когда понадобилась. В общем, в гостиницу перед обратным вылетом я приехал в совсем дурном, взвинченном состоянии. Но ничего, видно, звезды нынче такие. Всякое бывает. Обратная дорога прошла и вовсе в полусне. Даже погранцы не стали интересоваться пятнами на паспорте – было поздно и сонное состояние в значительной степени ослабляло нерушимость рубежей. Площадь перед аэровокзалом, громадные биг-борды в поддержку какого-то политика, на них поверх налеплены призывы за оппозицию, пустое шоссе под музыку в приемнике такси. Спокойствие и приятная усталость.

А вот и дом. Хорошо все-таки дома. Перешагнув через вечную лужу у подъезда, я стал тыкать новомодным электронным ключом в замок на двери парадного. Электронный замок почему-то не распознал мой ключ – такое бывает, и пришлось нажимать заветную комбинацию цифр, поднимающую трезвон в квартире. Ася почему-то отозвалась не сразу. Видно, заснула. Ну что же, она тоже может иногда и не дождаться меня после командировки и лечь спать.

– Ася! Джин доставай! – загудел я с порога, щелкая непослушным выключателем в прихожей. Говорил – не надо ставить выключатели скифского изготовления, вот уже стал барахлить.

– Ася, ну где же ты?

Ася вышла из спальни, сладко зевая.

– Что наливать? – пробормотала она, ещё не совсем проснувшись.

– Ну, неужели будем нарушать традицию! Джин-тоник! Ты «Швепс» купила?

– «Швепс»? – в голосе Аси послышалось легкое раздражение. – А может, спать ляжешь? Поздно уже и я совсем устала.

Ну и ладно. И лягу спать. Но это что-то новенькое. Хоть мы и решили жить вместе уже почти четыре месяца назад, я все никак не мог приноровиться к перепадам настроения Аси.

– Да конечно, я сейчас, только умоюсь с дороги, – согласился я и ушел в ванную.

Когда с отрясанием дорожной пыли было закончено, я обнаружил в спальне мирно и глубоко спящую Асю. Что за глупая командировка? Выключатель в прихожей сработал с третьего раза.