Такие разные дни

ТРИ

И вот мы свернули в Пустоши. Туда где неон становится всё более убогим, а грехи все более постыдными, опасными и тревожащими.

Если Ночная Сторона - это место, куда вы отправляетесь, когда вас больше нигде не принимают, то Пустоши - это место, куда вы отправляетесь, когда даже Тёмная Сторона отвергает вас. Пустоши, где оказываются все лицемеры, ищущие то, чего стыдится даже Тёмная Сторона. Потому что некоторые вещи просто слишком безвкусны.

По мере того, как мы оставляли позади главные магистрали, движение постепенно редело, и лишь изредка попадались татуированные единороги с пирсингом. Повстречался Принц Альберт, катафалк с покойником, наполовину вылезшим из гроба и беспомощно бьющимся об укреплённые окна, да Всадник без головы - охотник за головами.

Все эти люди - отщепенцы и отбросы Тёмной Стороны, и все они приходят сюда в поисках своих проклятий и судеб. Улицы становились всё более узкими и тёмными, просто потому, что едва ли половина фонарей всё ещё работали. Тени стали темнее и глубже, и в них что-то двигалось.

Все больше и больше зданий имели заколоченные окна и взломанные двери, а в высоко расположенных окнах иногда горел свет, и там, за закрытыми жалюзи двигались странные тени. Неоновые вывески оставались такими же безвкусными, как и прежде, словно ядовитые цветы болотной топи.

Кто-то брёл по мокрым от дождя улицам, они шли опустив головы, не глядя, ни вправо, ни влево влекомые только им слышимым зовом соблазна.

Бездомные прятались в тенях, сломленные люди в рваной одежде. В основном они передвигались группами, потому что так было безопаснее. В Пустошах водятся всевозможные хищники.

Здесь есть и хорошие люди, которые продолжают сражаются в проигранной битве, они это знают, но всё равно продолжают сражаться, зная, что битва - это ещё не война. Я увидел Тамсин Макриди, бродягу викария, она совершала обход. Она решила творить добро в дурном месте. Она узнала машину Мёртвого Мальчика и воодушевлённо помахала рукой.

Чем дальше мы продвигались в Пустоши, тем тише становилась ночь озаряемая среброокой владычицей.

Работающих уличных фонарей становилось всё меньше и меньше, машина тихо двигалась от одного светового пятна к другому. Мёртвый Мальчик попробовал включить дальний свет, но даже он не смог проникнуть далеко во мрак, как будто в этой новой темноте было что-то, что поглощало свет.

Шум Тёмной Стороны теперь казались отдалёнными, мы покинули один район и въехали в другой. Немногочисленные люди мимо которых мы проезжали занимались своими делами и не обращали на нас внимания. Это было не то место, чтобы привлекать к себе внимание; конечно, если у вас нет того, что можно продать.

Высокий, целеустремлённый суккуб с мертвенно-бледной кожей, в малиновым нижнем белье, кроваво-красными глазами некоторое время ехал рядом с футуристическим автомобилем, легко подстраиваясь под его скорость. Она постукивала когтистыми пальцами по нашим поляризованным стёклам и шептала всевозможные ужасные вещи, которые она позволит нам сделать. Лайза отпрянула от суккуба, на её лице отразились ужас и отвращение.

Когда она поняла, что мы не собираемся останавливаться, она увеличила скорость, чтобы обогнать нас, а затем вышла на середину дороги, преграждая нам путь. Мёртвый Мальчик приказал машине поднажать, и машина рванула вперёд.

Демон исчез, дематериализовался, и футуристический автомобиль проехал прямо сквозь него. Призрак, окрашенный в розово-красный и лилейно-белый цвета, суккуб в своём собственном ритме перемещался по машине, не обращая внимания на Мёртвого Мальчика, её нечеловеческий взгляд был прикован к Лайзе.

У суккубов постоянная тяга к свежему мясу. Она протянула призрачную руку к Лайзе, но я схватил её за запястье и остановил. Это было похоже на воспоминание о руке, холодной как лед и невесомой как дым.

Суккуб посмотрел на меня, а затем осторожно отдёрнул руку, призрачный след прошёл сквозь мою смертную плоть, это была странная близость… Она провела кончиками пальцев одной руки по моему лицу, подмигнула кроваво-красным глазом, а затем прошла сквозь машину и исчезла.

По мере того как мы приближались к Роттен-Роу, Пустоши становились всё более безмолвными, заброшенными и покинутыми. Мы покидали цивилизацию ради чего-то другого…

Здесь длинные уродливые здания с расположенными в них фирмами теснились друг к другу, как будто верили, что в количестве и есть сила и защита. Окна были закрыты, двери надежно заперты, и ни одно из этих заведений даже не потрудилось выглядеть привлекательно.

Либо вы знали, что ищете, либо вам здесь нечего делать. Входите на свой страх и риск, оставьте свою совесть за дверью, и не рассчитывайте на компенсацию.

“Добро пожаловать, сэр. Чем вас порадовать?”

По мрачным, пустынным улицам мало кто ходил, и все они шли в одиночку, несмотря на многочисленные опасности, потому что никто другой не пошёл бы с ними. Или, возможно, потому, что сама природа их потребностей и искушений превратила их в одиночек.

И хотя большинство фигур, мимо которых мы проезжали, были похожи на людей, не все они ходили и двигались как люди. Одна фигура в грязном костюме внезапно повернулась, чтобы посмотреть на проносящуюся мимо машину, и под надвинутой шляпой я мельком увидел лицо, на котором, казалось, не было ничего, кроме рта, полного акульих зубов, измазанных свежей кровью и фрагментированными хрящами.

Всё дело в голоде, и Пустошах.

Светящиеся глаза следили за футур. мобилем из тенистых переулков, сверху и снизу, как ярко горящие светлячки.

Им было непривычно видеть такой высококлассный, высокотехнологичный автомобиль в своем районе. Они могли бы получить много денег и всего прочего за такую машину, как наша. И её содержимое. В тишине улицы заплакал ребёнок - потерянный, безнадежный, наполненный отчаянием звук. Лайза наклонилась вперёд.

- Остановитесь. Вы слышите это? Остановите машину. Мы должны что-то сделать!

- Нет, - сказал Мёртвый Мальчик.

- Мы продолжим путь, - сказал я и повернулся к Лайзе, когда она открыла рот, чтобы возразить. - Это не ребёнок. Это просто что-то, что научились кричать как ребёнок, чтобы заманивать ротозеев. Там нет ничего, с чем бы вы хотели познакомиться.

Лайза выглядела так, будто хотела возразить, но что-то в моём голосе и в моём лице, должно быть убедило её. Она откинулась на спинку кресла, сложила руки на груди и уставилась прямо перед собой. Мне было жаль её, хотя я восхищался её стойкостью и упрямством. Ей пришлось взвалить на себя ужасно много, такого, что надломило бы более слабый разум, но она продолжала идти вперёд.

Всё ради её любви, ради дорогого ей мужа Фрэнка. Каким же он должен быть человеком, чтобы внушать такую любовь и преданность, и всё равно оказаться здесь, на Роттен-Роу? Я доведу дело до конца, потому что я обещал; но эта история обречена на несчастливый финал.

Интересно, что Мёртвый Мальчик даже не притормозил… Возможно, его мёртвые уши услышали в крике ребёнка что-то такое, что было скрыто от живых.

- Вот и всё, - резко сказал он, когда машина свернула за крутой поворот в узкий, захламленный мусором тупик. - Мы прибыли на Роттен-Роу. Просто проникнитесь местной атмосферой.

- Вы уверены? - с сомнением сказала Лайза, всматриваясь в окно машины, почти прижавшись лицом к стеклу. - Я ничего не вижу… Ни магазинов, ни фирм, ни людей. Я даже не вижу уличного знака.

- Кто-то, наверное, украл его, - разумно заметил Мёртвый Мальчик. - Здесь всё, что не прибито и не охраняется адскими гончими, автоматически считается выставленным на продажу. Но моя машина говорит, что это то самое место, а моя милая никогда не ошибается.

Кто-то в рваных остатках когда-то очень дорогого костюма выскочил из переулка, чтобы бросить что-то в футуристический автомобиль. Это отскочило от лобового стекла автомобиля и взорвалось. Машина даже не покачнулась. Бомбист коротко вскрикнул, когда взрывная волна отбросила его назад, его одежда загорелась.

Он едва успел упасть на землю, как дюжина тёмных фигур вынырнула из переулков и стала таскать его всё ещё дёргающееся тело туда-сюда, отнимая у него то немногое, что стоило того, чтобы это взять.

Они уже сдирали тлеющую одежду с его мёртвого тела, когда потащили его в милосердную тьму, в тени переулка. Лайза сердито посмотрела на меня, скорее с отвращением, чем с тревогой.

- В какое место вы меня привели, Джон? Моего Фрэнка не увидели бы и мёртвым в таком месте!

- Судя по фотографии, он здесь, - сказал я. - Смотрите.

Я взял в руки два неровно разорванных кусочка, тщательно прижал их друг к другу и обратил на них свой дар. Образ Фрэнка выплыл прямо из свадебной фотографии, чтобы стать мерцающим уличным призраком. Он торопливо шёл по Роттен-Роу, запечатлённое воспоминание о человеке, повторяющем свой последний путь, его прошлое.

Его бледная полупрозрачная фигура проследовала мимо машины, его лицо выражало ожидание и тревогу. Как будто он заставлял себя двигаться вперёд, к какой-то давно желанной цели, долгожданному финалу, который одновременно возбуждал и пугал его.

Его шаг ускорился, он почти бежал, его руки задевали его бока, пока, наконец, он не подошёл к одной из дверей и не остановился, тяжело дыша. Плохо нарисованная от руки вывеска над дверью гласила: “Силиконовый РАЙ”.

Фрэнк увидел вывеску и впервые улыбнулся, и это была малоприятная улыбка. Это была улыбка мужчины, который хотел того, чего мужчины не должны хотеть, некое противоестественное желание. Это было больше, чем просто потребность, или похоть, или желание. Это была одержимость. Он поднял дрожащую руку, чтобы постучать, и дверь бесшумно распахнулась перед ним.

Двери Ада всегда открыты для для тех, кому там самое место.

Фрэнк поспешил внутрь и дверь за ним закрылась. Мы больше не смотрели в прошлое. Я занялся тем, что убрал кусочки фотографии, чтобы мне не пришлось видеть разочарование от предательства доверия на лице Лайзы. Мёртвый Мальчик повернулся на своём сиденье, чтобы посмотреть на нас, он спокойно жевал шоколадный батончик.

Ему было всё равно, где мы находимся и что мы здесь делаем. Он просто был рядом. Очевидно, когда ты мёртв, в тебе остается не так много эмоций, и он не любит растрачивать их впустую. Он согласился бы с любым моим решением. Но это было не моё решение, это было решение Лайзы.

- Мы не обязаны это делать, - сказал я, так мягко, как только мог. - Мы всё ещё можем развернуть машину и вернуться назад.

- После того, как проделали весь этот путь, чтобы найти Фрэнка? - сказала Лайза. - Почему я должна хотеть уйти, когда все ответы ждут меня там? Мне нужно узнать о Фрэнке, и мне нужно узнать, что случилось с моими воспоминаниями.

- Мы должны уйти, сказал я, - потому что Фрэнк пришёл в очень плохое место. Поверьте мне, в “Силиконовом раю” не найти желанных ответов.

Лайза переводила взгляд с меня на Мёртвого Мальчика и обратно. Она видела что-то на наших лицах, что-то, что мы знали, но не хотели говорить. Она больше сердилась, чем беспокоилась. Она не была напугана и не была обескуражена, она хотела знать.

- Что это за место, этот “Силиконовый рай”? Что происходит за этой дверью? Вы знаете, не так ли?

- Лайза, - сказал я. - Это нелегко…

- Это не имеет значения, - твёрдо и решительно сказала она. - Если Фрэнк там, я пойду за ним.

Она боролась с дверной ручкой, но та не поворачивалась, сколько бы сил она ни прикладывала.

- Пока никто никуда не идёт, - спокойно сказал Мёртвый Мальчик. - Мы все остаёмся здесь, пока Джон не разработает план действий. Это не ваш мир, Лайза Барклай; вы не знаете правил, как нужно действовать в подобных ситуациях.

- Он прав, Лайза, - сказал я. - Это грязный бизнес, даже для Тёмной Стороны, то, что может представлять особую опасность для тела и души.

- Но посмотрите..! - воскликнула Лайза, жестом указывая на “Силиконовый РАЙ” с его заколоченными окнами, испачканной, облупившейся краской двери. - Это же бардак! Вся эта улица нуждается в экстремальном ремонте, прежде чем её можно будет модернизировать настолько, чтобы представить на суд!

И этот магазин, или что это такое, выглядит так, будто он заброшен и пустует уже несколько месяцев. Вероятно, кроме крыс, никого нет дома.

- Защитный камуфляж, - сказал я, когда она окончательно выдохлась. - Помните ребёнка, который не был ребёнком? “Силиконовый рай” открыли здесь, потому, что только в подобном этому месте можно заниматься такими делами; но даже в этом случае они не хотят привлекать к себе нежелательного внимания.

Многие люди возражают против самого существования такого места, как “Силиконовый рай”, по разным этическим, религиозным и научным причинам.

Мы любим говорить, что на Тёмной Стороне можно всё, но даже мы проводим черту в некоторых вопросах. Хотя бы из эстетических соображений. У “Силиконового рая” есть серьёзные противники, и, вероятно, сейчас на него налетела бы толпа с горящими факелами, если бы они не боялись приходить сюда.

- Вы боитесь? - сказала Лайза, глядя на меня своими холодными, решительными глазами.

- Я стараюсь не отступать, - сдержанно ответил я. - Это плохо сказывается на репутации. Но я научился быть осторожным…

Лайза посмотрела на Мёртвого Мальчика. - Полагаю, вы скажете, что никогда не боитесь, будучи мёртвым.

- Здесь нет ничего, что бы меня беспокоило, - сказал Мёртвый Мальчик, - но есть вещи, которых я боюсь. Быть мёртвым - не самое худшее, что может с вами случиться.

- Вам действительно нравится быть загадочным, не так ли? - сказала Лайза.

Мёртвый Мальчик засмеялся. - Позвольте мёртвым их маленькие радости.

- Говоря о судьбе, что хуже смерти, - сказал я, и Лайза тут же обернулась, чтобы посмотреть на меня, - если мы идём туда, вы должны держать себя в руках. Просто придя в такое заведение, Фрэнк многое рассказал нам о себе, и это то, что вы едва ли захотите услышать. Но вы должны знать об этом, если мы идём туда, за ним.

- Расскажите мне, сказала Лайза. - Я смогу это вынести. Расскажите мне всё.

- “Силиконовый рай”, - осторожно сказал я, - существует для того, чтобы удовлетворять людей с экстремальными желаниями. Для мужчин и женщин, которым недостаточно обычных плотских удовольствий. И я не говорю об обычных фетишах или навязчивых идеях. Всё это и многое другое вы можете найти и на Тёмной Стороне.

“Силиконовый рай” - это место где наука и противоестественное идут рука об руку, как любовники, порождая новые формы сексуальности, новые объекты желания. Они здесь для того, чтобы обеспечить экстремальные, непростительные возможности для любви, похоти и всего того, что между ними. Это место, куда люди приходят, чтобы заняться сексом с компьютерами.

Лайза долго смотрела на меня. Ей хотелось рассмеяться, но она видела, что я серьёзен, слышала это в моём голосе, говорящем ей, что в Силиконовом раю нет ничего забавного.

- Секс с компьютерами..? - ошеломлённо сказала она. - Я в это не верю. Как это вообще возможно?

- Это Тёмная Сторона, - сказал Мёртвый Мальчик. - Мы делаем десять невозможных вещей до завтрака, просто ради дешёвых острых ощущений. О вы вошедшие сюда - отбросьте все запреты…

- Я не поверю, пока не увижу, сказала Лайза, и в её голосе было достаточно упрямства чтобы я кивнул Мёртвому Мальчику. Нам предстояло пройти этот путь до конца и надеяться, что после этого хоть что-то сохраниться. Мёртвый Мальчик нежно заговорил со своей машиной, и двери распахнулись.

Мы вышли на Роттен-Роу, и атмосфера обрушилась на нас, как сжатый кулак. Ночной воздух был горячим и влажным, почти лихорадочным, пахло - потом, пролитой кровью и искрящийся статикой. Бело-голубой свет луны придавал улице холодный, инородный вид, вызывающе враждебный, угрожающий.

Я ощущал незримое давление наблюдающих глаз, холодных, расчётливых и безусловно безжалостных. И, кроме этого, уверенность, что нам здесь не место, что нам здесь нечего делать, что мы ввязываемся в то, что никогда не сможем понять или оценить.

Но это то с чем я работаю и при этом очень хорошо зарабатываю на жизнь, посещая места, где меня не ждут, и узнавая то, что никто не хотел, чтобы я знал.

Я медленно повернулся, давая возможность всей улице хорошо рассмотреть меня. Моей с трудом заработанной репутации обычно хватало, чтобы отогнать назойливых, но никогда не знаешь, на какие отчаянные поступки может пойти человек на такой улице, как Роттен-Роу.

Двери футуристического автомобиля закрылись сами собой, раздался тихий, но отчётливый звук защёлкивающихся замков. Лайза оглянулась на машину и неуверенно нахмурилась.

- Безопасно ли оставлять её здесь?

- Не волнуйтесь, - сказал Мёртвый Мальчик, нежно поглаживая капот. - Моя милая может сама о себе позаботиться.

Пока мы разговаривали, сбоку из машины внезапно высунулся тонкий оружейный ствол и выпустил короткий, но разрушительный заряд энергии в нечто, недостаточно скрытно движущиеся в тени.

Раздался взрыв и кто-то вскрикнул в пламени. Разномастные тёмные фигуры, которые начали появляться на улице и проявлять жадный интерес к футуристическому автомобилю, испытали внезапный приступ здравого смысла и вновь скрылись в тенях. Мёртвый Мальчик громко засмеялся.

- У моей машины разнообразные системы самообороны, при полном отсутствии угрызений совести, - на случай их применения, а также ужасающее чувство юмора. Одного несостоявшегося вора она держала запертым в багажнике три недели. Он, вероятно, всё ещё был бы там, если бы я не заметил мух.

По-своему он пытался отвлечь Лайзу, рассмешить её, но она смотрела только на Силиконовый рай. Поэтому я взял инициативу на себя и подошёл к двери, как будто у меня было полное право там находиться. Лайза и Мёртвый Мальчик сразу же пристроились рядом со мной, не желая оставаться в стороне.

Вблизи дверь выглядела неважно; обычная старомодная деревянная дверь с пошедшей полосами облупившейся краской, но это же Роттен Роу, где обыденность и повседневность лишь ложь, за которой можно спрятаться.

Я с усмешкой посмотрел на аляповатую латунную дверную ручку, громко фыркнул на совершенно безвкусный латунный дверной молоток и даже не попытался прикоснуться к самой двери. Я не хотел, чтобы люди внутри думали, что меня можно так легко вывести из игры.

Я засунул обе руки глубоко в карманы плаща и незаметно провёл кончиками пальцев по некоторым полезным предметам, которые могли бы пригодиться для небольшого легкого взлома и проникновения.

Частный сыщик должен владеть многими полезными навыками. В конце концов, я решил проявить осторожность и кивнул Мёртвому Мальчику, чтобы он начинал, на том основании, что, поскольку он мёртв, что бы ни случилось дальше, это не повлияет на него так сильно, как на остальных из нас. Он широко ухмыльнулся и замахнулся серым кулаком.

И дверь сама медленно распахнулась. Я быстро жестом попросил Мёртвого Мальчика сдержаться. Дверь, открывающаяся сама по себе, редко является хорошим знаком. По крайней мере, это означает, что за вами наблюдают и что люди внутри не думают, что им есть чего бояться, если вы войдёте.

Или это может быть просто большой блеф. Тёмная Сторона опирается на мягкую силу, на искусство навязывать своё мнение обывателю.

- Ждать ли нам неприятностей? - спросила Лайза, когда я замер, рассматривая открытую дверь.

- Всегда, - весело воскликнул Мёртвый Мальчик. - Только опасность и угроза внезапного разрушения заставляют меня чувствовать себя живым.

- Тогда ты войдешь первым и примешь кару, - великодушно сказал я.

- Верно! - воскликнул Мёртвый Мальчик, сразу просветлев. Он распахнул дверь и шагнул вперёд, в непроглядную тьму. Его голос донёсся до нас: - Давайте! Дайте, стреляйте из самого мощного оружия, ублюдки! Я всё выдержу!

Лайза посмотрела на меня. - Он всегда такой?

- Как правило, - сказал я. - Вот почему большинство людей не хотят с ним работать. Лично я всегда находил его очень полезным для того, чтобы прятаться за ним, когда начинают летать пули. Пойдём?

Лайза смотрела на открытый дверной проём и темноту за ним, её лицо было совершенно лишено какого-либо выражения. - Я не хочу этого делать, Джон. Я просто знаю, что там случится что-то очень плохое; но мне нужно знать правду. Мне нужно вспомнить то, что я забыла, хочу я этого или нет.

Она решительно шагнула вперёд, её маленькие ручки сжались в кулачки по бокам, и я быстро последовал за ней в дверной проём. Моё плечо коснулось её плеча, и я почувствовал напряжение в её закаменевших мышцах. Я думал, это что-то простое: страх или предвкушение. Я ошибался.

Темнота исчезла, как только за нами закрылась дверь, яркий, почти болезненный свет осветил комнату в которую мы вошли. Массивные стальные стены окружали нас на расстоянии сорока футов в каждую сторону, и даже пол и потолок были сделаны из того же ярко блестящего металла.

Наши собственные искажённые образы смотрели на нас с сияющих стен. Мёртвый Мальчик стоял посреди комнаты, воинственно озираясь по сторонам, готовый поразить всё, что движется, или просто нехорошо смотрит на него, но кроме нас там никого не было. Очевидного выхода не было, и когда я оглянулся, даже дверь, через которую мы вошли, исчезла.

- Я не понимаю, - сказала Лайза. - Это помещение гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

- На Тёмной Стороне интерьер здания зачастую намного больше, чем его экстерьер, - сказал я. - Только так мы можем всё вместить.

Не было очевидного источника резкого света, наполнившего стальную комнату. Воздух был сухим и безжизненным, и единственными звуками были те, которые издавали мы сами. Я подошёл к ближайшей стене и не прикасаясь внимательно изучил её.

Вблизи металл покрывали едва различимые линии, бесконечные замысловатые узоры, дорожки - схемы. Узоры медленно двигались, неуловимо меняясь под давлением моего взгляда, изгибаясь и поворачиваясь, видоизменяясь.

Как будто стена думала или мечтала. Я жестом пригласил Мёртвого Мальчика и Лайзу присоединиться ко мне и указал на узоры. Мёртвый Мальчик просто пожал плечами. Лайза посмотрела на меня. - Вы что-то поняли?

- Не то чтобы. - Возможно, это какая-то футуристическая форма иероглифов. Возможно, это какая-то форма адаптивной схемы. Но это определённо не отсюда. Это техника будущего, машинный код из будущего… Ходят слухи, что Силиконовый рай, - это на самом деле одна большая самодостаточная машина.

- И мы только что вошли прямо в это, - сказал Мёртвый Мальчик. - Отлично. У кого-нибудь есть консервный нож?

Он наклонился поближе, чтобы изучить схему и даже ткнул в это длинным бледным пальцем. Сине-серые линии отделились от стены и расползлись по его пальцу. Мёртвый Мальчик автоматически отдёрнул палец, и линии схемы потянулись от стены, упрямо цепляясь за его мёртвую плоть.

Они ползли по его руке, переходя всё выше и выше, постоянно разрастаясь и множась, извивались, скручивались и изгибались в воздухе. Мёртвый Мальчик схватил большую пригоршню, вырвал её, а затем сунул в рот. Мертвец всегда был сторонником прямого подхода.

Он задумчиво жевал, оценивая вкус. Серо-голубые линии скользнули вниз по его руке и вернулись на стену, снова став неподвижными, инертными.

- Интересно, сказал Мёртвый Мальчик, прожевав и проглотив. - Хотя не помешало бы немного соли.

Я предложил ему немного, но он засмеялся и отказался.

Лайза издала резкий болезненный звук, и её колени начали подгибаться. Я схватил её за руку, чтобы поддержать, но не думаю, что она это заметила. Её лицо было бледным, покрытым испариной, а губы дрожал.

Её глаза не реагировали; Её взгляд был прикован к чему-то, что могла видеть только она. Она выглядела так, словно только что увидела собственную смерть, близкую и кровавую. Я поднял её, крепко взяв её за руки, и громко произнёс её имя прямо ей в лицо.

Её глаза снова сфокусировались, и она снова могла самостоятельно стоять. Я отпустил её руки, но она просто стояла на месте, жалобно глядя на меня.

- Должно случиться что-то плохое, - сказала она тихим, преисполненным безнадежности голосом. - Что-то очень плохое…

Дюжина роботов бесшумно возникли из металлического пола, казалось, что они сами сформировались из сверкающей стали. Ещё больше роботов вышло из четырёх стен и спустилось с потолка. Похоже, в Силиконовом раю все-таки была служба безопасности.

Роботы окружали нас со всех сторон, молчаливые и неумолимые, блочные механические конструкции, имеющие лишь базовую гуманоидную форму. Лайза прижалась ко мне. Мы с Мёртвым Мальчиком быстро переместились, чтобы она оказалась между нами.

Долгое мгновение роботы стояли совершенно неподвижно, словно оценивая нас, или, возможно, сверяя наш внешний вид со своими записями.

Они были примерно человеческой формы, но в них не было ничего от человеческой эстетики. Они были чисто функциональными, созданными для выполнения определённой задачи, и не более того. Части, фрагменты собранные вместе, минимализм, где различим каждый элемент.

Внутри них двигались кристаллы, керамика и другие компоненты, в то время как странные огни появлялись и исчезали. Отовсюду торчали остроконечные детали, а также всевозможное оружие - острые лезвия, циркулярные пилы, энергетическое оружие и разномастные руки - манипуляторы.

У них не было ни лиц, ни глаз, но все они были ориентированы на нас троих. Они знали, где мы находимся.

Многое в них не имело смысла для человеческих глаз и человеческой логики. Потому что человеческая наука не принимала участия в их создании.

Все они одновременно двинулись вперёд, внезапно и без предупреждения, металлические ноги застучали по металлическому полу. Они двигались не как люди, их конечности сгибались и вытягивались неестественным образом, а их центры тяжести, казалось, перемещались туда-сюда по мере необходимости.

Они тянулись к нам своими угловатыми манипуляторами, которые топорщились всевозможными острыми предметами. Из громоздких грудных клеток поднимались жужжащие пилы, вращающиеся с невообразимой скоростью. Энергетическое оружие светилось, искрилось и громко гудело при активации. Роботы пришли за нами.

Они убили бы нас, если бы могли, без ярости, страсти или даже удовлетворения, тупые орудия Силиконового рая.

Я всегда гордился своей способностью выходить из самых неприятных ситуаций, но они не собирались меня слушать.

Мёртвый Мальчик шагнул вперёд, схватил ближайшего робота, поднял его и бросил в рядом стоящего робота. Они весили, наверное, сотни фунтов, но это было ничто по сравнению с силой мышц Мертвеца.

От сильного удара оба робота упали на стальной пол, оставив на нём заметную вмятину, звук был почти невыносимо громким. Но хотя у роботов и переплелись конечности они почти сразу же распутались и поднялись на ноги, без повреждений.

Мёртвый Мальчик ударил робота по тому, что должно было быть его головой, конструкция отломилась и отлетела. Робот всё равно продолжил сближение. Другой робот схватил Мёртвого Мальчика сзади за плечо своей грубой стальной рукой, пальцы которой сомкнулись, подобно капкану.

Пурпурный плащ натянулся и порвался, но Мёртвый Мальчик не почувствовал боли. Он попытался освободиться и зарычал, когда понял, что не может. Ему пришлось освобождаться с помощью грубой силы, он порвал плащ, и пока он отвлёкся на это, другой робот ударил его по затылку.

Я уверен, что слышал, как трещат и ломаются кости. Это был удар, который убил бы любого обычного человека, но Мёртвый Мальчик давно не был обычным человеком. Удар всё же заставил его пошатнуться, потерять равновесие и упасть вперёд, прямо в манипуляторы другого робота.

Грубые манипуляторы тут же сомкнулись вокруг него, беспощадно выдавливая воздух из его лёгких. Но Мёртвый Мальчик дышит только тогда, когда ему нужно говорить. Он легко разорвал захват и выдернул один из его манипуляторов прямо из крепления.

Он использовал манипулятор как дубину, с удовольствием охаживая робота по голове и плечам, отламывая одни части и повреждая другие. Но не смотря на то, что куски робота так и мелькали в воздухе, он продолжал приближаться, и Мёртвому Мальчику пришлось отступить перед ним. И пока он сосредоточился на одном роботе, остальные сомкнулись вокруг него.

Они столпились вокруг него, хватали его за руки, били по голове и плечам, пытаясь повалить его на землю. Он мужественно боролся, с ужасающей силой отбрасывая одного робота за другим, но они всегда возвращались.

Он был нечеловечески силён, но их было так много… Он исчез в толпе роботов, стальные кулаки поднимались и опускались, как отбойные молотки, снова и снова, заставляя Мёртвого Мальчика падать на колени. А потом они принялись кромсать его своими стальными лезвиями, жужжащими пилами и манипуляторами.

Пока большинство роботов разбирались с Мёртвым Мальчиком, остальные приблизились ко мне и Лайзе. Она застыла, её лицо было абсолютно пустым, она дрожала. Я мягко, но решительно оттолкнул её за спину, убирая с их пути. Мы стояли спиной к ближайшей стене, но не слишком близко.

Я лихорадочно думал, пытаясь найти выход из положения. Большинство моих полезных мелочей были магическими по своей природе, а не научными. И хотя я знал несколько маленьких мерзких трюков, которые можно использовать против живых, мёртвых и тех несчастных, кто застрял между…

Но у меня не было ни черта полезного против роботов. Определённо, брошенная им в лицо щепотка перца не сработает. Я не ношу оружие. Обычно в нём нет необходимости.

Я отступил назад настолько, насколько осмелился, отодвигая Лайзу за спину, и обращаясь к своему дару. Моё внутреннее око открылось, и тут же я увидел правильные места, где я должен находиться и момент уклонения, чтобы роботы не могли меня коснуться.

Их грубые руки тянулись ко мне снова и снова, но меня уже там не было, я уже был где-то в другом месте, на шаг опережая них. Но чем плотнее они смыкались, тем меньше места оставалось мне для маневра. Мне удалось оказаться в нужном месте, чтобы подставить подножку и повалить нескольких друг на друга, но всё это, позволило мне только выиграть немного времени.

Я знал, что происходит с Мёртвым Мальчиком, но я ничего не мог сделать.

Один робот направил на меня энергетическое оружие. Я ждал до самого последнего момента, а затем уклонился в сторону, и энергетический луч пронёсся мимо меня и уничтожил робота с другой стороны.

Он взорвался и осколки разлетелись по комнате. Они срикошетировали от других роботов, не причинив нам вреда, но один осколок прошёл достаточно близко, чтобы срезать прядь моих волос. Лайза никак не отреагировала.

Роботы обнаружили, что не могут причинить вред Мёртвому Мальчику, поэтому они решили разорвать его на части. Они схватили его за конечности, растянули его в беспомощном состоянии в воздухе между собой и сделали всё возможное, чтобы разорвать его на части. Он боролся и гнусно проклинал их, но в конце концов они были мощными машинами, а он - просто мертвецом.

Лайза внезапно бросилась вперёд из-за моей спины, схватила манипулятор робота, который вырвал Мёртвый Мальчик, и использовала его как дубинку против ближайшего робота. Она сжала манипулятор обеими руками, замахнулась со всей силы, её глаза расширились и уставились на него, с её губ рвалось звериное рычание.

Она не была достаточно сильной, чтобы повредить робота, но я восхитился её духом. Она ничего вокруг больше не видела, но она всё ещё сопротивлялась, делая всё возможное. Но она всё равно не могла надеяться на победу, как и Мёртвый Мальчик, так что, как обычно, всё зависело от меня.

Я сконцентрировался, заставив свой внутренний глаз полностью открыться, пока не смог увидеть мир так ясно, что это причиняло боль. Я изучал роботов своим особым зрением, пытаясь сквозь боль хоть что-то понять, и мне не потребовалось много времени, чтобы найти основную слабость роботов.

У них не было собственного интеллекта; все они получали свои приказы из одного и того же источника, через один и тот же механизм. Я быстро перемещался среди роботов, танцуя в их слепых зонах, выдирая один механизм за другим.

И один за другим роботы застывали на месте, отрезанные от центра управления, беспомощные, не получающие приказов. Они стояли в металлической комнате, как множество скульптур - воплощением современного искусства… Я резко сел и изо всех сил попытался взять дыхание под контроль, в то время как мой третий глаз, мой внутренний глаз, медленно и с благодарностью закрывался.

У меня есть дар находить вещи, но это всегда нелегко.

Мёртвый Мальчик вырвался из манипуляторов державших его роботов, с возмущением посмотрел на то, что они сделали с его пурпурным плащом, и немного попинал роботов, чтобы слегка успокоиться. Лайза дико озиралась по сторонам, всё ещё сжимая конечность робота как дубину.

Я поднялся с пола и несколько раз произнёс её имя, и она, наконец, посмотрела на меня, осмысленное выражение медленно возвращалось на её лицо. Она посмотрела на то, что держала в руках, и уронила это на пол с гримасой отвращения. Я подошёл к ней, но она не хотела, чтобы её утешали.

И тогда мы услышали обращённый к нам голос. Спокойный, интеллигентный голос с некоторой долей покорности.

- Ладно, хватит, достаточно. Мы и не думали, что роботов-охранников службы безопасности будет достаточно, чтобы остановить знаменитого Джона Тейлора и печально известного Мёртвого Мальчика, или наоборот… Но мы обязаны были попытаться сделать это ради наших покровителей. Это был неудачный день.

Так бывает. А у роботов-охранников истекала гарантия. В любом случае, вам лучше пройти, и мы поговорим об этом. Я говорил, что Лайза Барклай вернётся, чтобы преследовать нас, если мы просто отпустим её, но, конечно, никто никогда не слушает меня.

- Я была здесь..? - спросила Лайза.

- Вы не вспомнили? - спросил я тихо.

- Нет, - сказала Лайза. - Я никогда раньше не видела этого места. Но она уже говорила не так уверенно, как раньше. Я вспомнил о её предчувствии, как раз перед появлением роботов, она знала, что должно произойти что-то плохое.

Возможно, она знала, потому, что нечто подобное произошло, когда она была здесь в прошлый раз. Если только она не вспомнила что-то другое, ещё более страшное, что-то, предстоящее…

В дальней стене, где ещё мгновение назад не было и следа двери, появилась дверь. Часть металла внезапно скользнула в сторону и исчезла в основном массиве стены, оставив ярко освещённый проём. Я направился к нему, и снова Мёртвый Мальчик и Лайза последовали за мной.

Я же не был уверен…

Мы пробирались мимо неподвижных роботов, я не расслаблялся, на случай если они снова оживут; но они просто стояли там, застывшие в нелепых позах, совершенно нечеловеческие даже в поражении.

Мёртвый Мальчик корчил им рожи. Лайза даже не смотрела на роботов, всё её внимание было сосредоточено на открытой двери и ответах, которые она ей сулила.

Мы прошли через узкий проём в длинный стальной коридор, достаточной ширины и высоты, сталь была так ярко отполирована, что казалось, будто мы идём по бесконечному зеркальному коридору.

Мне показалось, что ни одно из наших отражений не выглядит особенно впечатляющим или опасным. В борьбе с роботами Мёртвый Мальчик потерял свою широкополую шляпу, а его чудесный фиолетовый плащ разорвали. Некоторые швы на его голой груди разошлись, обнажив розовато-серое мясо под разодранной серой кожей. Я постоянно напоминаю ему, чтобы он использовал скобы.

Лайза выглядела испуганной, но решительной, её лицо было таким бледным и напряжённым, что почти утратило свой цвет. Теперь она была близка к тому, чтобы получить ответы на свои вопросы; но я думаю, что она с самого начала знала, что ничем хорошим всё это не закончится. И я… Я выглядел как человек, которому бы следовало хорошо подумать, отправляясь в место подобное Роттен Роу, и рассчитывать хоть на чего-то хорошее.

Наконец коридор резко повернул налево и привёл нас в большой вестибюль. Ещё больше стальных стен, попрежнему никакой мебели и удобств, но наконец-то человеческое лицо.

Нас ждал высокий, стройный мужчина в традиционном белом лабораторном халате. У него было вежливое незапоминающееся лицо и широкая приветливая улыбка, которая совершенно ничего не значила. Ловкач, тут же подумал я. Вот что можно сказать об этом человеке. Чёрствый и равнодушный ловкач с имиджем…

Он быстрым шагом направился к нам, протянув руку для рукопожатия, всё ещё улыбаясь, как будто мог делать это весь день. Но улыбка не коснулась его глаз. Это был холодный, уверенный взгляд человека, полностью убеждённого в том, что он знает о важных вещах, которые вам неизвестны.

Взгляд фанатика. Взгляд верующего. Такие люди всегда опасны.

Он уронил руку, когда понял, что никто из нас не собирается её пожимать, но не выглядел особенно расстроенным. Он всё ещё улыбался.

- Привет! - сказал он бодро. - Я Барри Копек. Я говорю от имени Силиконового Рая. Я бы сказал, что рад вас видеть, но я не хотел бы начинать наши отношения с такой очевидной лжи. Так что давайте сразу перейдём к делу, и тогда мы все снова сможем вернуться к своей привычной жизни. Разве это не здорово?

Он снова попытался протянуть нам руку, но потом отдёрнул её, покорно пожав плечами, как будто привык к этому. И если он был официалом “Силиконового Рая”, то, вероятно, так оно и было. Даже кладбищенский упырь смотрел бы свысока на такого компьютерного сутенёра, как он.

- Следуйте за мной, - сказал он, и многое прояснится. На все ваши вопросы будут даны ответы; или, по крайней мере, на все те, которые вы способны понять. Без обид.

Здесь всё весьма передовое… Это будущее Тёмной Стороны, скоро для всех наступит время пробуждения.

Агитация - это неотъемлемо важная часть для любого нового бизнеса, вы согласны? Извините за роботов, но у нас так много врагов среди невежд, и наша работа здесь слишком важна, чтобы позволить сторонним провокаторам вмешиваться в неё.

- Ваша работа? - сказал я. - Устраивать свидания для компьютеров, для людей с фетишем к хеви-метал, - это важная работа?

Он выглядел так, будто хотел поморщиться от моей грубости, но был слишком профессионален. Улыбка не дрогнула ни на мгновение. - Мы не являемся частью секс-индустрии, мистер Тейлор. Забудьте об этом.

Каждый, кто находит свой путь сюда, становится частью великого дела. Мы всегда рады приветствовать новых людей, учитывая чрезвычайную текучесть кадров… Но они все относятся к этому с пониманием! Да! Это величайшая работа нашего времени, и для всех нас большая честь быть её частью.

Пойдёмте, вы всё увидите. Только пожалуйста, контролируйте миссис Барклай… Она причинила достаточно ущерба, когда была здесь в прошлый раз.

Мы с Мёртвым Мальчиком посмотрели на Лайзу, но ей нечего было сказать. Её взгляд был прикован к официалу, она смотрела на него, так, словно могла прожечь в нём дыру. Она хотела получить ответы, а он её задерживал.

- Хорошо, - сказал я. - Давайте, продемонстрируйте нам это великое дело.

- Я польщён! - сказал Барри Копек.

Я уже начал уставать от этой улыбки.

Он повёл нас по металлическим коридорам, поворачивая то в одну, то в другую сторону, с абсолютной уверенностью, хотя на глухих стальных стенах никогда не было никаких знаков - указателей. Он продолжил дружелюбно болтать, складно и с радостно рассказывая обо всём, не углубляясь в детали.

Свет из ниоткуда становился почти невыносимо ярким. Вдалеке раздавался звук, похожий на медленное биение огромного сердца, настолько медленное, что можно было сосчитать мгновения между ударами, и в каждом из них было что-то от времени и вечности.

И появился запах, сначала слабый, но постепенно усиливающийся. Пахло статикой, машинным маслом, озоном и смазочными материалами, горелым мясом и свежим потом.

- Вы сказали, что Лайза уже была здесь раньше, - наконец сказал я, после того как стало ясно, что Копек не собирается сам поднимать эту тему.

- О, да, - сказал он, внимательно глядя на меня, а не на Лайзу. - Миссис. Барклай была здесь вчера, и мы впустили её, потому, что, конечно, нам нечего скрывать. Мы все очень гордимся работой, которую мы здесь делаем.

- Какую работу? - спросил Мёртвый Мальчик, и что-то в его голосе заставило Копека сбиться с шага.

- Да, ну, если говорить очень простым языком… Мы раздвигаем барьер между естественной и искусственной жизнью.

- Если вы так этим гордитесь, и эта работа так значима, зачем вы послали этих таксистов - киборгов, чтобы они напали на нас? - спросил я, как мне казалось, вполне сдержанным тоном. Улыбка Копека впервые дрогнула. Он знал меня. И мою репутацию.

- Ах, да, - сказал он. - Это. Я бы сказал, что это была ошибка. Понимаете, это были наши первые грубые попытки соединить человека и машину. Эти люди заплатили большие деньги за то, чтобы это было сделано с ними, чтобы они могли работать более эффективно, получать больше прибыли в условиях трафика Тёмной Стороны. В начале нам очень не хватало средств… Когда они узнали, что вы прибудете сюда, мистер Тейлор, ну, откровенно говоря, они запаниковали. Видите ли, они полагались на нас, мы поддерживали их функционирование.

- Кто сказал им, что я приеду? Хотя я почти уверен, что уже знаю ответ.

- Как я и сказал, это была ошибка… - Они все..?

- Да.

Он угрюмо кивнул. Он всё ещё улыбался, но было видно, что его уже коробит от этого… - Я не удивлён. Ваша репутация опережает вас, мистер Тейлор, как атакующая собака на очень длинном поводке. Однако жаль… Они хотели улучшить только себя.

- И лишились человечности? - угрожающе сказал Мёртвый Мальчик.

- Они отдали так мало, чтобы получить так много, - немного надменно ответил Копек. - Я думал, что вы, как никто другой, оцените…

- Ты меня не знаешь, - сказал Мёртвый Мальчик. - Ты ничего обо мне не знаешь. И никому не сходит с рук нападение на мою машину.

- То, что вы мертвы, ничуть не смягчило вас, не так ли? - сказал Копек.

- Фрэнк здесь? - спросил я. - Фрэнк Барклай?

- Ну, конечно, он здесь, - сказал Копек. - Мы же не держим его в плену, против его воли. Он пришёл к нам, ради своей мечты, и мы были очень рады принять его. Он здесь, где хотел быть, делает то, что всегда хотел делать, и наконец-то он счастлив.

- Он был счастлив со мной! - сказала Лайза. - Он любит меня! Он женился на мне!

- Мужчина хочет того, чего хочет, и нуждается в том, в чём нуждается.., - сказал Копек, впервые прямо взглянув на неё. - И потребности мистера Барклая привели его к нам.

- Мы можем его увидеть? Поговорить с ним? - сказал я.

- Конечно! Туда я вас сейчас и веду. Но вы должен пообещать мне, что будете контролировать миссис Барклай. Она весьма негативно отреагировала на прошлую встречу с мужем.

- Она уже видела его здесь? - сказал я.

- Ну, да, - сказал Копек, переводя взгляд с меня на Лайзу и обратно, явно озадаченный. - Я сам проводил её к нему. Разве она не рассказала вам?

- Нет, - тихо сказала Лиза, хотя я не был до конца уверен, что именно она хотела сказать этим “нет”. Теперь она была полностью погружена в себя, смотрела прямо перед собой, её взгляд был неподвижным, почти отрешённым.

Наконец коридор закончился очередной безликой стеной, в которой появилась ещё одна дверь. Копек провёл нас внутрь, и мы все замерли, оглядываясь вокруг, впечатлённые и ошеломлённые, огромными размерами зала из стекла и хрусталя, раскинувшегося перед нами.

Чтобы произвести впечатление на уроженца Тёмной Стороны, нужно постараться, но от размаха и масштаба места, в которое нас привели, даже у меня перехватило дыхание.

Невероятно большое замкнутое пространство, со стенами, похожими на замерзшие водопады сверкающего хрусталя, расположенные так далеко друг от друга, что детали были лишь далёкими размытыми пятнами, под потолками из тонированного стекла так высоко над нами, что между потолком и нами дрейфовали облака.

Подобно огромному собору, посвящённому науке, амфитеатр было настолько огромен, что порождал свои собственные погодные системы. Улыбка Копека сейчас была откровенно триумфальной, он распростёр руки и сделал величественный жест.

- Леди и джентльмены, добро пожаловать в Силиконовый Рай!

Он шёл впереди, между массивными машинами, имевшими форму, но не имевшими для нас ни малейшего смысла. Они были беспрецедентно сложны, авангардны и просто непостижимы для простого человеческого взора.

Там были части, которые двигались, вращались и прямо на наших глазах трансформировались в нечто иное; странные огни, которые горели незнакомыми цветами, и шумы, которые были почти вне восприятия.

Штуковины размером со здание ходили по кругу, а замысловатые механизмы слаженно функционировали, как самоорганизующееся живое существо. Сверкающие металлические сферы размером с овчарку катались взад - вперёд по кристаллическому полу, прорастая инструментами и оборудованием, необходимым для обслуживания более крупных машин.

Мёртвый Мальчик на пробу пнул одну из сфер, но она легко увернулась от него.

Копек шёл впереди, а мы все следовали за ним. Это было не то место, в котором хотелось заблудиться. Ощущение было словно идёшь по спине Левиафана, как прогулка по сверхъестественному собору…

Я шёл, засунув руки в карманы плаща, как будто видел всё это раньше но и тогда не был впечатлён. Никогда не позволяйте им думать, что у них есть преимущество, иначе они зарвутся.

Мёртвый Мальчик казался относился к этому с пофигизмом, ведь в своё время он умер, но потом вернулся к жизни. Лайза, же казалось, ничего не замечала.

У неё был пробел в воспоминаниях, и всё, что её волновало, желание выяснить, что произошло, когда она была здесь в прошлый раз. Волнуется ли она за своего мужа Фрэнка? Или она вспомнила достаточно, чтобы понять, что её поиски были не ради него, а ради того чтобы найти правду, о нем и о ней, и об этом месте…

Всё происходящее вокруг нас, было ориентированно на некую непостижимую для меня задачу, хотя я и не мог её понять, но я был уверен, что в этой задаче нет ничего человеческого. Никому здесь не было дела до такой ерунды, как человечество.

- Я была здесь раньше, - медленно произнесла Лайза. - Впереди что-то плохое. Что-то ужасное.

Я резко посмотрел на Копека. - Это так, Барри? Есть ли впереди что-то опасное, о чём вы не захотели нам рассказать?

- Здесь нет ничего ужасного, - раздражено сказал он. - Вы здесь, чтобы увидеть нечто замечательное.

И наконец, мы встретились лицом к лицу с тем, ради чего проделали такой долгий путь. Одинокий луч света ударил вниз, мерцающий и сверкающий, как Небесный прожектор, как будто сам Бог проявил к этому свой интерес. Луч осветил одну единственную машину, окруженную многочисленными рядами роботов.

Они сплочённо танцевали вокруг машины, каждое их движение было невероятно плавным, грациозным и совершенно нечеловеческим. Они двигались под музыку, которую только они могли слышать, возможно, под музыку, которую только они и могли понять, но в их танце не было ничего от человеческих эмоций или чувств.

Это мог быть танец благоговения, или триумфа, или восторга, или чего-то такого, что может знать или чувствовать только робот. Роботы танцевали, и звук их металлических ног, стучащих по хрустальному полу, был почти невыносимо отвратителен.

Копек осторожно провёл нас сквозь ряды роботов, и сразу же они начали петь, высокими звонкими голосами, как хор металлических птиц, в совершенных гармониях и каденциях. Мелодично но вторично… Словно машины, притворялись людьми, делая то, что делают люди, при этом не понимая, почему люди это делают.

Мы прошли через последних роботов и наконец… Там был Фрэнк, любимый муж Лайзы, занимающийся сексом с компьютером.

Компьютер был размером с дом, покрытый всевозможными экранами - мониторами и индикаторами, но без явных элементов управления, состоящий из огромных деталей, постоянно поворачивающихся и трущихся друг о другу.

Он был сделан из металла, хрусталя и других материалов, которые я даже не смог идентифицировать. У его подножия находилась вытянутая полая секция, похожая на большой вертикальный гроб, и в этой секции висел Фрэнк Барклай, висел в медленно пульсирующей паутине трубок, проводов и кабелей, обнажённый, подёргивающийся в экстазе. Лайза издала низкий, болезненный звук, как будто её ударили.

Пах Фрэнка был скрыт скоплением механизмов, постоянно движущихся, скользящих по нему и вокруг него, подобно рою целеустремлённых металлических пчёл. Словно металлические личинки, в самонанесённой ране.

Толстые полупрозрачные трубки были внедрены в его брюшную полость, и странные жидкости вливались и выливались из неё. Части его обнажённого тела, были иссечены, демонстрируя кости и органы, которые постепенно заменялись новыми механическими эквивалентами. Не было ни кровотечений, ни травм.

Одна бедренная кость была обнажена сверху донизу, один конец костяной, а другой металлический, и уже невозможно было определить, где начинается одно и заканчивается другое.

Металлические стержни погружались и извлекались из плоти Фрэнка, скользили взад и вперёд не останавливаясь. Внутри него мигали - вспыхивали и гасли огни, на время делая прозрачной часть его кожи, и тогда я мог видеть многочисленные провода и кровеносные сосуды.

Компьютер реагировал и стонал в ритме с механикой обнаженного тела Фрэнка, а стальная оболочка машины покраснела и покрытой испариной. Механизм оргазмировал…

Лицо Фрэнка осунулось, сморщилось, кожа обтянула кости, но глаза были яркими и счастливыми, а улыбка выражала ужасающее удовольствие.

Кабели пронизывали его кожу, металлические детали проникали в его тело, и ему это нравилось. Один кабель врос в его левую глазницу, заменяя глазное яблоко, он врастал, пробивая себе путь, дюйм за дюймом. Фрэнку было всё равно. Он содрогался и бился в конвульсиях, когда что-то входило и выходило из него, изменяя его навсегда, и он наслаждался всем этим.

Лайза стояла перед ним, слезы тихо и незаметно катились по её опустошённому лицу.

Я обратился к Барри Копеку. - Он умирает?

- И да, и нет, сказал Копек. - Он становится чем-то другим. Чем-то замечательным. Мы переделываем его, превращаем в живой компонент, способный быть носителем машинного разума.

Живое и неживое тело для искусственного интеллекта из будущего. Он попал на Тёмную Сторону через Временной Сдвиг, спасаясь от могущественных врагов. Он хочет испытать грех, в частности - горячее и потное, плотское.

Он хочет знать то, что знаем мы, люди, и принимать как должное, все многочисленные радости секса. Фрэнк и компьютер учат друг друга совершенно новым формам удовольствия. Он обучает машину всем оттенкам эмоций и чувственности, а также тончайшим радостям деградации.

В свою очередь, машина обучает его абсолютно новому в области восприятия и концепции. Человек становится машиной, становится больше, чем машина, становится бессмертным живым компьютером. Металлическим Мессией новой эпохи…

Лицо Копека теперь было лицом фанатика преданного своему делу.

- Почему люди должны быть только людьми, а машины - только машинами? Человеческое и нечеловеческое соединиться вместе, чтобы стать чем-то, намного превосходящим и то, и другое. Но, как и всякая новая жизнь, она начинается с секса.

- Сколько ещё их было? - спросил Мёртвый Мальчик. - До Фрэнка?

- Сто семнадцать, сказал Копек. - Но Фрэнк совсем другой. Он не просто верит. Он хочет этого.

- О, да, сказал Мёртвый Мальчик. - Похоже, у него мозги набекрень.

Лайза пошатнулась и больно ударилась коленями о хрустальный пол. Её лицо исказилось в гримасе, наполнилось ужасным знанием, поскольку все её подавленные воспоминания нахлынули разом. Она била кулаком по полу, снова, снова и снова.

- Нет! Нет, нет, нет! Я помню… Я всё помню! Я пришла сюда вслед за Фрэнком. Последовала за мужем на Тёмную Сторону, по её ужасным улицам. Потому что я думала, что он мне изменяет. Я думала, у него здесь есть любовница. Он не прикасался ко мне месяцами. Я думала, что у него был роман, но я и не думала, что… Никогда не думала, что он хочет этого…

- Вчера она проговорилась, сказал Копек. - Решила увидеться с мужем. Но когда мы привели её сюда и показали, она пришла в ярость. Атаковал компьютер. Нанесла небольшой ущерб, пока роботы не увели её. Мы не позволили ей причинить вред ни Фрэнку, ни себе, и через некоторое время она ушла.

- И она сама захотела забыть об этом сказал я. - Потому что эти воспоминания были невыносимы.

- Как ты мог? - Лайза закричала на Фрэнка. - Как ты можешь хотеть этого? Оно не любит тебя! Оно не может любить тебя!

Фрэнк впервые зашевелился, его единственный оставшийся глаз медленно повернулся, чтобы посмотреть на неё. На его лице не было ни эмоций, ни сострадания к женщине, которую он любил и на которой женился не так давно. Когда он заговорил, в его голосе уже слышалось слабое машинное жужжание.

- Это то, чего я хочу. То, чего я всегда хотел. То, что мне нужно… То, что ты никогда не сможешь мне дать. Я мечтал об этом много лет. О единстве, гармонии металла и плоти. Думал, что это просто фетиш и никогда никому не рассказывал…

Знал, что они никогда не смогут понять. Пока кто-то не рассказал мне о Тёмной Стороне, единственном месте в Мире, где возможно всё, и я понял, что должен попасть сюда. Это место, где сбываются мечты.

- В том числе и скверные, - пробормотал Мёртвый Мальчик.

- А как насчёт нас, Фрэнк? - сказала Лайза, по её лицу текли слёзы.

- А, что мы? - сказал Фрэнк.

- Ты эгоистичный кусок дерьма!

Внезапно она снова поднялась на ноги и направилась к Фрэнку, вытянув руки, как когти, двигаясь так быстро, что даже роботы не успели среагировать, чтобы остановить её. Она вскочила на ноги и залезла в гроб, пробила кулаком дыру в боку Фрэнка и глубоко засунула в него руку.

Всё его тело содрогнулось в конвульсиях, машины сходили с ума, а затем Лайза торжествующе рассмеялась, снова выдергивая руку.

Она спустилась обратно на хрустальный пол, размахивая своим призом перед всеми нами. Кровь густо капала из тёмно-красной мышцы в её руке. Я схватил её за руки сзади, когда она истерически кричала на своего мужа.

- Видишь, Фрэнк? У меня твоё сердце! У меня твое лживое сердце!

- Оставь это себе, - сказал Фрэнк, снова успокаиваясь в металлических объятиях своего любовника. - Мне это больше не нужно.

А над ним уже двигались машины, собирая кровь и запечатывая рану, работая над заменой сердца на что-то более эффективное. В то время как компьютер вздымался, стонал и потел, а Фрэнк дышал и улыбался.

Для Лайзы это было слишком. Она снова опустилась на колени, неистово рыдая. Её рука раскрылась, и раздавленная сердечная мышца упала на хрустальный пол, заляпав его кровью.

Она смеялась и плакала, - ужасные звуки женщины, теряющей рассудок, ушедшей глубоко внутрь себя, потому что реальность стала слишком ужасной, чтобы её выносить. Я дал ей кое-чем подышать из кармана плаща, и через мгновение она уже спала. Я опускал её, пока она не легла на пол во весь рост. Её лицо было пустым, как у куклы.

- Я не понимаю, сказал Мёртвый Мальчик, искренне недоумевая. - Это просто секс. Я видел и похуже.

- Не для неё, - сказал я. - Она любила его, обожала. Быть преданной и брошенной мужем ради другой женщины или даже мужчины - это одно, но ради машины? Механизма?

Компьютера, который значит для него больше, чем вся её любовь, который смог сделать для него то, что она не могла? Потому что для него простой человеческой плоти было недостаточно. Он отбросил их любовь, их брак и всю их совместную жизнь, чтобы заняться сексом с компьютером.

- Ты можешь что-нибудь для неё сделать? - спросил Мёртвый Мальчик. - Мы должны что-то сделать, Джон. Мы не можем оставить её в таком состоянии.

- Ты всегда был сентиментальным, - сказал я. - Кое-что я могу сделать. Я уверен, что смогу найти способ вернуть её в прежнее состояние, к тому моменту когда она пришла к нам, и на этот раз сделать так, чтобы воспоминания остались подавленными.

Никаких воспоминаний ни о Тёмной Стороне, ни о Силиконовом рае. Я отвезу её обратно в Лондон, разбужу и оставлю там. Она никогда самостоятельно не найдет дорогу обратно. Со временем она смирится с загадочной потерей мужа и будет жить дальше. Это самое лучшее что можно сделать.

- А металлический мессия? - сказал Мёртвый Мальчик, скривив бесцветные губы, глядя на Фрэнка в компьютере. - Мы просто проигнорируем это?

- Почему бы и нет? - сказал я. - На Тёмной Стороне никогда не было недостатка в богах и чудовищах; что такое ещё один потенциальный мессия? Я сомневаюсь, что этот будет функционировать лучше, чем другие. В конце концов, он всего лишь фетишист техники, а она всего лишь машина, с идеями которые превосходят её возможности. Всё, что связано с сексом, и ничего, что связано с любовью.

• • •

На Тёмной Стороне можно найти абсолютно всё и каждый грешник находит свой собственный круг ада или рая.

Перевод: RP55 RP55

Октябрь - Ноябрь 2021