Сын Собека

Рассказ ведется от лица Картера

Ужасно, когда тебя пытается сожрать огромный крокодил. Но еще хуже, когда у тебя под ногами путается какой-то паренек с пылающим мечом. Вероятно, мне следует представиться. Меня зовут Картер Кейн — недопервокурсник средней школы, недомаг, однако полноценный боец против всех древнеегипетских богов и монстров, которые пытаются убить меня. Ладно, последние слова явно были преувеличением. Не все боги жаждут моей смерти... только большая их часть, но это вполне ожидаемо, так как я являюсь магом Дома Жизни. Можете считать нас надзирателями за древнеегипетскими сверхъестественными существами, которые просто хотят быть уверенными в том, что различные божества и монстры не распространяют хаос в современном мире.

В любом случае, в этот ничем не примечательный денек я выслеживал одного монстра на Лонг-Айленде. Наши прорицатели уже на протяжении нескольких недель чувствовали магические нарушения в этой области. Тогда местные новостные каналы начали докладывать, что в прудах и болотах рядом с Монток-Хайвей было замечено некое огромное существо, поедающее различные организмы дикой природы и пугающее местных жителей. Один из репортеров даже прозвал его Лонг-Айлендским болотным монстром. В общем, самое подходящее время для расследований начинается тогда, когда смертные бьют тревогу.

Обычно, в этом деле мне помогает моя сестра, Сейди, или кто-то из наших рекрутов из Бруклинского Дома. Но тогда все они находились на недельной тренировке в Первом Номе в Египте, учась управлять сырными демонами (да-да, такие на самом деле существуют, и поверьте мне на слово, вам бы не хотелось с ними столкнуться), так что я остался один одинешенек.

Я привязал нашу летающую тростниковую лодку к Фрику, моему домашнему грифону, и мы провели утро, снуя вокруг южного берега, в поисках признаков неприятностей. Если вам интересно, почему я просто не сел на спину Фрика, то представьте себе два колибриподобных крыла, которые бьются сильнее и крутятся быстрее, чем лопасти вертолета. Если вы не любитель суперэкстремальных видов спорта, то лучше прокатиться на лодке.

Фрик мог с легкостью учуять магию. Через пару часов патрулирования он пронзительно закричал: «ФРИИИК!» и тяжело накренился влево, кружа над зеленой болотистой бухтой между двумя окрестностями.

— Там? — спросил я. Фрик вздрогнул и пронзительно вскрикнул, нервно молотя своим колючим хвостом.

Я ничего не мог разглядеть под нами. Только коричневую реку, блестевшую в горячем летнем воздухе, петлявшую через болотную растительность и ряды сучковатых деревьев, пока та не впадала в Моричес Бэй. Местность выглядела почти как дельта Нила в Египте, только здесь она с обеих сторон была окружена жилыми кварталами с рядами серых домов. Ряд автомобилей медленно двигался на север вдоль шоссе Монток-Хайвей — отдыхающие, избегая городских столпотворений, наслаждались толкотней в Хэмптоне.

Если под нами и вправду находился плотоядный болотный монстр, то мне было интересно, сколько бы ему понадобилось времени, чтобы пристраститься к людской плоти? Потому что, в таком случае, его со всех сторон окружал бесплатный праздничный стол.

— Ладно, — сказал я Фрику. — Высади меня у берега реки.

Как только я ступил на землю, Фрик вскрикнул и взлетел в небо, волоча за собой лодку.

— Эй! — закричал я ему вслед, но было уже поздно.

Фрика легко напугать, а плотоядным монстрам это сделать — вообще раз плюнуть. Сюда же можно отнести и фейерверки, клоунов, запах странного британского напитка Сейди (вот в этом я его винить не могу, у Сейди действительно странные вкусы... наверное, из-за того, что она уроженка Лондона). Я собирался справиться с этой «чудовищной» проблемой, а потом позвать Фрика назад, чтобы он подобрал меня. Я открыл свой рюкзак и проверил содержимое: немного зачарованной веревки, изогнутая волшебная палочка из слоновой кости, кусок воска для создания шабти, каллиграфический набор и исцеляющее зелье, которое мне приготовила моя подруга Джаз (она-то знает, что я постоянно попадаю во всякие передряги).

Но мне нужно было кое-что еще. Я сосредоточился и потянулся в Дуат. За последние несколько месяцев я научился более умело запасать дополнительную провизию в царстве теней: оружие, чистую одежду, желатиновые конфеты «Fruit by the Foot» и шесть охлажденных пакетов корневого пива. Однако погружение руки в волшебное измерение все еще было мне чуждо, словно я проталкивал руку через слои холода или тяжелый занавес. Я сжал пальцами рукоять своего меча и вынудил его на поверхность — весомый хопеш с лезвием, изогнутым в виде вопросительного знака. Вооруженный мечом и палочкой, я был готов для прогулки по болоту в поисках голодного монстра. О, счастье!

Я залез в воду и тут же опустился на колени. Дно реки чем-то напоминало загустевшее рагу. Каждый мой шаг сопровождался настолько неприятным сосущим звуком, что я очень обрадовался, что Сейди тогда не было рядом. Она точно гоготала бы без остановки. А хуже было то, что издавая такие звуки, я не мог оставаться незамеченным для любых монстров. Вокруг меня роились комары. Внезапно я почувствовал себя очень одиноким и рассеянным. «Все не так уж и плохо, — подбодрил я себя. — Изучать сырных демонов куда хуже». Но я не смог переубедить себя. Я услышал задорные крики и веселый смех детей из соседнего населенного пункта. Наверняка они играли в какую-то игру. Мне стало интересно каково это — быть обычным ребенком, резвиться со своими друзьями в теплый летний день. Сама мысль была настолько чудесной, что я полностью отвлекся на нее, не замечая рябь на воде, пока в пяти ярдах от меня нечто не выскочило на поверхность, нечто имеющее кожистые, черно-зеленые изгибы. Затем оно снова погрузилось в воду, но я все же смог разглядеть, с кем имею дело. Мне и ранее приходилось видеть крокодилов, но этот был просто чертовски огромным.

Я припомнил позапрошлую зиму в Эль-Пасо, когда на меня с сестрой напал бог-крокодил Собек. И это воспоминание точно нельзя было отнести к списку приятных. По моей шее пробежался холодок.

— Собек, — пробормотал я. — Если это ты, и если ты снова достаешь меня, клянусь Ра...

Бог-крокодил пообещал оставить нас с Сейди в покое, так как сейчас мы были в тесных отношениях с его боссом, богом Солнца. Но все же... крокодилам свойственно ощущать голод. А еще им свойственно забывать о своих обещаниях. Ответа не последовало, вода перестала рябиться.

Когда дело доходит до восприятия монстров, мои магические инстинкты не очень обострены, но мне показалось, что вода рядом со мной значительно потемнела. Это могло означать одно из двух: либо там было глубоко, либо нечто огромное скрывалось под поверхностью. Я уж было пожелал, чтобы это был Собек. В таком случае у меня был бы шанс поговорить с ним прежде, чем он убьет меня. Собек очень любил хвастаться. К сожалению, это был не он.

За последующие микросекунды я слишком поздно осознал, что нужно было притащить с собой весь Двадцать первый Ном на помощь. Я увидел светящиеся желтые глаза размером с мою голову и отблеск золотого ожерелья, висящего вокруг массивной шеи. Следующее, что открылось моему взору — огромные чудовищные челюсти, ряд кривых зубов и пасть настолько широкая, что запросто могла проглотить мусоровоз.

И тогда я оказался внутри этого монстра.

Представьте себе, что вас согнули три раза пополам и поместили вверх ногами в гигантский слизистый мусорный пакет, перекрыв доступ к кислороду. Вот так вот я чувствовал себя, находясь внутри этого крокодила... не забудьте только добавить измывающую жару и жуткую вонь.

На мгновение я был слишком ошеломлен, чтобы предпринять хоть какие-нибудь меры. Я не мог поверить в то, что все еще был жив. Если бы у этого крокодила была пасть поменьше, то он, вероятно, ел бы меня по частям. Но мне повезло, поэтому он заглотил меня целиком, так что все, что мне оставалось делать — это спокойно себе ждать, когда этот пуголовок меня переварит. Вот счастье-то, да?

Когда монстр начал метаться из стороны в сторону, мне стало особенно тяжело собираться со своими мыслями. Я задержал дыхание, зная, что оно может быть последним в моей жизни. При себе у меня все еще были мой меч и палочка, но я не мог воспользоваться ими, так как мои руки были крепко прижаты к моему туловищу. Я был не в состоянии дотянуться до чего-либо лежащего в моем рюкзаке.

Так что... мне оставалось лишь одно: произнести магическое заклинание. Если бы мне удалось подумать о подходящем иероглифе и произнести его вслух, я мог бы призвать тяжело-артиллерийскую магию гневного-на-богов-типа, чтобы вырваться прочь из этой рептилии. В теории: отличное решение. На практике: я не так хорош в заклинаниях даже в самых лучших условиях. Удушающая темнота вонючего пищевода рептилии точно не помогала мне сосредоточиться.

«У тебя получится», — твердил я себе. После всех опасных приключений, которые я пережил, я не мог себе позволить вот так умереть. Сейди была бы жутко расстроена. А после, оправившись от горя, она бы отыскала мою душу в египетском Загробном Мире и стала бы беспощадно издеваться надо мной за то, что я был таким глупцом.

Мои легкие пылали. Мое сознание собиралось в отпуск. Быстро выбрав заклинание, я сосредоточился, как только мог, и приготовился произносить.

Вдруг монстр рванулся вверх. Он заревел, и, если слушать изнутри, это звучало действительно странно. Его горло стало сжиматься вокруг меня, словно меня выдавливали из тюбика зубной пасты. Я вылетел из его пасти и упал в болотную траву.

Кое-как я поднялся на ноги. Меня шатало, я был наполовину слеп, задыхался, и был покрыт крокодильей слизью, которая пахла, как пенистый аквариум.

Поверхность реки покрылась пузырями. Крокодил исчез, но примерно в двадцати футах от меня стоял парень в джинсах и выцветшей оранжевой футболке с надписью «ЛАГЕРЬ...чего-то там». Остального я прочесть не мог. Он выглядел немного старше меня, лет на семнадцать; у него были взлохмаченные черные волосы и зеленые, словно море, глаза. Что действительно привлекло мое внимание, так это меч — прямой обоюдоострый клинок, светящийся слабым бронзовым светом. Я не знаю, кто из нас был удивлен больше.

Несколько секунд лагерный мальчик просто рассматривал меня. Он заметил мой хопеш и волшебную палочку, и мне показалось, что он видел их такими, какие они есть на самом деле. У обычных смертных есть проблемы с распознаванием магии. Их разуму сложно принять это, и поэтому они могут смотреть на мой меч, к примеру, а видеть бейсбольную биту или прогулочную трость.

Но этот парень... он был другим. Я предположил, что он, должно быть, маг. Проблема заключалась в том, что я встречал множество магов в Северной Америке, однако этого парня я видел впервые. Кроме того, я никогда не видел таких мечей, как у него. Все в нем было... не египетским.

— Крокодил, — сказал я, старясь сохранять спокойствие. — Где он?

Лагерный мальчик нахмурился.

— Не за что.

— Что?

— Я пронзил его в крестец, — он изобразил похожее действие мечом. — И поэтому он выплюнул тебя обратно. Что ты там делал?

Полагаю, я выглядел не очень. От меня воняло. Я был ранен. И да, я был немного смущен: могучий Картер Кейн, глава Бруклинского Дома, был выплюнут крокодилом, как гигантский комок шерсти.

— Отдыхал, — огрызнулся я. — Что, по-твоему, я еще мог там делать? А сейчас скажи, кто ты и почему сражался с моим монстром?

— Твоим монстром? — парень поплелся ко мне навстречу по воде. Казалось, что он, в отличии от меня, не испытывал затруднений из-за грязи. — Слушай, я не знаю, кто ты, но этот крокодил терроризировал Лонг-Айленд уже на протяжении нескольких недель. Я принял это всерьез, так как это моя родная земля. Несколько дней назад, он съел одного из наших пегасов.

Заряд тока прошелся по моей спине, словно я прислонился к электрическому забору.

— Ты сказал «пегас»?

Он пропустил мой вопрос мимо ушей.

— Так это твой монстр или нет?

— Я не его хозяин! — зарычал я. — Я пытался его остановить! Итак, где...

— Крокодил направился в ту сторону, — он указал мечом на юг. — Я уж было собрался его преследовать, но тут появился ты и сбил меня с толку.

Парень осматривал меня оценивающим взглядом, что немного смущало, так как он был на полфута выше. Я все еще не мог прочесть остальные слова на его футболке. У него на шее висел шнурок с разноцветными глиняными бусинами, словно сделанными в детском художественном кружке. У него не было магического рюкзака или палочки. Возможно, он держал их в Дуате? Или же он был всего лишь спятившим смертным, который случайно нашел волшебный меч и возомнил себя супергероем. Древние реликвии могут действительно свести с ума. В конце концов, он покачал головой.

— Сдаюсь. Сын Ареса? Ты, наверняка, полукровка, но что случилось с твоим мечом? Он весь изогнут.

— Это хопеш, — мое удивление быстро переросло в гнев. — Он и должен быть изогнутым.

Но думал я не о мече. Лагерный мальчик только что назвал меня полукровкой? Возможно, я неправильно его расслышал, или он имел в виду что-нибудь другое. Но мой отец был афроамериканцем, а мама — белой. Я не любил слово «полукровка».

— Убирайся отсюда, — сказал я, стиснув зубы. — Я и сам смогу поймать крокодила.

— Чувак, это я должен поймать крокодила, — стал настаивать он. — В прошлый раз, когда ты пытался это сделать, он съел тебя. Припоминаешь?

Мои пальцы сжались вокруг рукояти меча.

— У меня все было под контролем. Я собирался вызвать кулак...

За то, что случилось дальше, я беру всю ответственность на себя. Я не хотел этого. Честно. Но я разозлился. Как я, наверное, уже упоминал, в заклинаниях я был не ахти. Находясь внутри крокодила, я собирался вызвать Кулак Гора: гигантскую, сияющую голубым светом, руку, которая может смести двери, стены и вообще все, что попадется у нее на пути. Я планировал пробить себе путь из монстра. Грубо, да. Но, эффективно. Я предполагал, что заклинание все еще было в моей голове, готовое к запуску, как заряженное ружье. Встретив лагерного мальчика, я был в ярости, что уж говорить об ошеломлении и смятении, поэтому, вместо английского слово «кулак», которое я хотел сказать, получилось древнеегипетское: «khefa».

Вы даже не представляете себе, к каким неприятностям это может привести.

Как только я произнес заклинание, между нами в воздухе вспыхнул иероглиф — гигантский кулак, размером с посудомоечную машину, который отправил лагерного мальчика в соседний округ. В буквальном смысле, он выбил парня из его обуви. Лагерный мальчик вылетел из реки с громкими булькающим звуком! И последнее, что я видел, были босые ноги, достигшие второй космической скорости, когда он отлетел назад и исчез из виду.

Нет, мне это не понравилось. Ну... может быть чуть-чуть. Но я также чувствовал себя подавленным. Даже если парень был немного резок, это не значило, что можно было отправить его на орбиту кулаком Гора.

— О, великолепно, — я ударил себя по лбу.

Я начал пробираться через болото, опасаясь, что на самом деле убил этого парня.

— Чувак, мне очень жаль! — я закричал, надеясь, что он услышит меня. — Ты...

Волна пришла из ниоткуда. Двадцатифутовая стена воды врезалась в меня и толкнула обратно в реку. Я начал захлебываться. Во рту был ужасный вкус, как будто я проглотил сырую рыбу. Открыв глаза, я увидел, как лагерный мальчик прыгает в мою сторону с поднятым мечом.

Я поднял хопеш, отражая удар. Однако, мне едва удалось сохранить голову от рассечения пополам, так как лагерный мальчик был сильным и быстрым. Я пошатнулся, а он все продолжал нападать меня. Каждый раз мне удавалось парировать его удары, но даже тогда я мог признать свое поражение. Его лезвие было легче и быстрее... и да, он был лучшим фехтовальщиком, чем я.

Я хотел объяснить, что совершил ошибку. На самом деле я не был ему врагом. Но я полностью сконцентрировался на том, чтобы не быть разрезанным пополам. Однако у лагерного мальчика не было проблем с речью.

— Теперь я понял, — сказал он, размахивая мечом над моей головой. — Ты какой-то монстр.

БАМ! Я парировал удар и отшатнулся.

— Я не монстр, — сумел выдавить я.

Чтобы победить этого парня, я должен был использовать нечто более стоящее, чем просто меч. Проблема заключалась в том, что я не хотел ранить его. Несмотря на то, что он пытался изрубить меня в бутерброд под соусом барбекю, я все еще чувствовал укол совести за то, что начал драку.

Он снова замахнулся, и у меня не осталось выбора. На этот раз я использовал свою палочку, поймав его клинок на сгибе из слоновой кости, я направил взрыв магии прямо в его руку. Воздух между нами вспыхнул и затрещал. Лагерный мальчик пошатнулся. Голубые искры чар заплясали вокруг него, как будто мое заклинание не знало, что с ним делать. Так кем же был этот парень?

— Ты сказал, что крокодил принадлежит тебе, — нахмурился лагерный мальчик, пока его зеленые глаза пылали гневом. — Я полагаю, ты потерял своего питомца. Возможно, ты дух из Подземного царства, которому удалось пройти через Врата Смерти?

Прежде чем я успел обдумать этот вопрос, он протянул свою свободную руку. Река изменила курс и охватила мои ноги. Я смог подняться, но мне надоело глотать болотную воду. Между тем, лагерный мальчик снова атаковал меня с поднятым мечом, собираясь нанести удар. В отчаянии, я уронил палочку и засунул руку в свой рюкзак. Мои пальцы сомкнулись на куске веревки.

Я бросил ее и закричал «ТАС» — командное слово связывающего заклинания, как раз тогда, когда бронзовый клинок лагерного мальчика врезался в мое запястье.

Вся моя рука забилась в агонии. Мое зрение затуманилось. Перед моими глазами заплясали желтые пятна. Я уронил меч и, задыхаясь, схватился за запястье. Боль была настолько мучительна, что я не мог думать ни о чем другом. Где-то внутри я осознавал, что лагерный мальчик мог с легкостью убить меня. Но по какой-то причине он не сделал этого. Волна тошноты заставила меня согнуться.

Я заставил себя посмотреть на рану. Было много крови, но я вспомнил то, что Джаз сказала мне однажды в лазарете в Бруклинском Доме: обычно раны выглядят намного хуже, чем они есть на самом деле. Я надеялся, что это правда. Я выудил кусок папируса из рюкзака и прижал к ране в качестве импровизированной повязки.

Боль все еще была ужасной, но тошнота стала более-менее управляемой. Мои мысли прояснились, и я начал задаваться вопросом, почему я все еще был жив. Лагерный мальчик сидел рядом, по пояс в воде, и выглядел удрученным. Моя магическая веревка обернулась вокруг его руки с мечом, а затем связала руку с головой. Не в силах отпустить меча, он выглядел так, словно возле его уха вырос олений рог. Он тянул за веревку свободной рукой, но, конечно же, ничего не мог сделать. Наконец, он вздохнул и посмотрел на меня.

— Знаешь, я действительно начинаю ненавидеть тебя.

— Ненавидеть меня? — запротестовал я. — Я тут истекаю кровью! И это все затеял ты, назвав меня полукровкой!

— Ой, да ладно тебе, — лагерный мальчик неуверенно поднялся. — Ты не можешь быть смертным. Если бы ты был таковым, мой меч прошел бы сквозь тебя. Если ты не призрак и не монстр, ты, должно быть, полукровка. Изгнанный полубог из армии Кроноса, я полагаю.

Я не понял большую часть его чепуховой речи, но одно меня зацепило.

— Так... когда ты сказал «полукровка» ...

Он посмотрела на меня, как на идиота.

— Я имел в виду полубога. Ага. Что, по-твоему, я еще мог иметь в виду?

Я старался переварить это. Термин «полубог» я встречал и ранее, но тогда это не имело отношения к Египту. Может быть, этот парень чувствовал, что внутри меня находился Гор... что я мог использовать божественную силу. Но тогда почему он описал все это таким странным способом?

— Кто ты? — спросил я. — Наполовину боевой маг, наполовину маг стихии воды? С каким Номом ты сотрудничаешь?

Парень горько рассмеялся.

— Чувак, я не знаю о чём ты говоришь. Я не болтался с гномами. Сатиры... иногда. Даже циклопы. Но не гномы.

Потеря крови похоже вызвала у меня головокружение. Его слова барабанили в моей голове, как лотерейные шары: циклопы, сатиры, полубоги, Кронос. Ранее он упоминал Ареса. Это был греческий бог, а не египетский. Я почувствовал, как подо мной открывается Дуат, намереваясь затащить меня в мир теней, однако, не в египетский ... а в греческий.

В моей голове начала формироваться мысль, которая мне совсем не нравилась. Она чертовски меня пугала! Несмотря на то, что я вдоволь накупался в болоте, мое горло было очень сухим.

— Слушай, — начал я. — Мне очень жаль, что я напал на тебя. Это была случайность. Но одного я не понимаю... мое заклинание должно было убить тебя. Но ты выжил. В этом нет смысла.

—Не будь таким разочарованным, — пробормотал он. — Но если уж мы и подошли к этой теме, то ты тоже должен быть мертв. Не многие люди могут так сражаться со мной. И мой меч должен был уничтожить твоего крокодила.

— В последний раз говорю: это не мой крокодил.

— Окей, как тебе будет угодно, — лагерный мальчик выглядел сомневающимся. — Дело в том, что я нанес ему отличный удар, однако это только разозлило его. Небесная бронза должна была превратить его в пыль.

— Небесная бронза?

Наш разговор был прерван криком из соседнего населенного пункта — перепуганным голосом ребенка. Мое сердце сделало сальто. Я самый настоящий идиот. Я забыл, зачем мы здесь. Я встретился взглядом с лагерным мальчиком.

— Мы должны остановить крокодила.

— Перемирие? — предложил он.

— Да, — сказал я. — Мы можем продолжить убивать друг друга после того, как сделаем что-то с этим буйным крокодилом.

— Согласен. А сейчас, не мог бы ты отвязать мою руку с мечом от головы? Я чувствую себя долбаным единорогом.

Я не мог сказать, что мы доверяли друг другу, но теперь, по крайней мере, у нас было общее дело. Он вызвал свою обувь из реки (понятия не имею, каким образом) и одел ее, затем помог перевязать мне руку куском ткани, и ждал, пока я не опустошил половину своего лечебного зелья. После этого я чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы броситься вслед за ним в сторону крика.

Я думал, что был достаточно неплохо сложен, практикуя боевую магию, таская тяжелые артефакты и играя в баскетбол с Куфу и его друзьями-бабуинами (когда дело доходит до колец, бабуины не мешаются под ногами). Тем не менее, мне было довольно-таки сложно придерживаться темпа и скорости бега лагерного мальчика. Я уже устал называть его так.

— Как тебя зовут? — прохрипел я, поспевая бежать вслед за ним.

Он настороженно посмотрел на меня.

— Я не уверен, что мне следует тебе это говорить. Имена могут быть опасными.

Конечно же, он был прав. В именах есть сила. Некоторое время назад моя сестра, Сейди, узнала мое тайное имя, и это доставило мне множество беспокойств. Даже с помощью чьего-либо обычного имени искусный маг может наделать множество гадостей.

— Ладно, — сказал я. — Тогда я первый. Меня зовут Картер.

Я думаю, он мне поверил. Линии вокруг его глаз немного расслабились.

— Перси, — проговорил он.

Это имя мне показалось необычным. Британское, должно быть, несмотря на то, что этот парень говорил и действовал, как американец. Мы проскочили сгнившее бревно и наконец-то выбрались из болота. Затем мы начали взбираться по травянистому склону по направлению к ближайшим домам, и тогда я осознал, что кричащих от страха голосов стало намного больше. Очень плохой знак.

— Просто, чтобы предупредить тебя, — сказал я Перси. — Ты не сможешь убить монстра.

— Посмотрим, — проворчал Перси.

— Нет, я имею в виду, что он бессмертен.

— Я это уже слышал. Мой меч рассыпал в прах и отправил обратно в Тартар множество бессметных существ.

Тартар? Я задумался.

Разговор с Перси доставлял мне серьезную головную боль. Это напомнило мне о времени, когда мой папа взял меня в Шотландию на одну из своих лекций по египтологии. Я пытался поговорить с некоторыми местными жителями, зная, что они говорили по-английски, но любое их предложение, казалось, было сказано на другом языке. Разные слова, разные произношения — и мне было очень интересно, о чем они вообще тогда говорили. С Перси дела обстояли примерно так же. Он и я говорили практически на одном языке: магия, монстры и так далее. Но его словарный запас был абсолютно неправильным.

— Нет, — я попытался объяснить ему еще раз на полпути вверх по склону. — Этот монстр — это Петсухос, сын Собека.

— А кто такой Собек? — спросил он.

— Владыка крокодилов. Египетский бог.

Это заставило его остановиться. Он уставился на меня, и я мог поклясться, что воздух между нами наэлектризовался. Голос, очень глубоко в моем сознании, приказал: «Заткнись. Ни слова ему больше». Перси смотрел то на хопеш, который я достал из реки, то на палочку на моем поясе.

— Откуда ты? Только честно.

— Честно? — спросил я. — Из Лос-Анджелеса. Сейчас я живу в Бруклине.

Это, казалось, не улучшило ситуацию и не заставило его почувствовать себя лучше.

— Так этот монстр... этот Петухус или как его там...

— Петсухос, — поправил его я. — Слово греческое, но монстр то египетский. Он является талисманом в храме Собека, и почитается, как живой бог.

Перси хмыкнул.

— Ты говоришь, как Аннабет.

— Кто?

— Никто. Просто пропусти урок истории. Как мы можем убить его?

— Я же тебе...

Сверху послышался другой крик, сопровождаемый громким звуком, который обычно издается при трамбовке металла. Мы бросились к вершине холма, затем перескочили забор чьего-то заднего двора и попали прямо в жилой тупик.

Помимо огромного крокодила, находящегося посреди улицы, поселок мог быть расположен где-угодно в США. Тупик окружали с пол дюжины одноэтажных домиков с хорошо стрижеными газонами, малолитражные автомобили на дороге, почтовые ящики на обочине и флажки, висящие на входах в подъезды.

К сожалению, вся американская картинка была испорчена монстром, который деловито пожирал зеленое авто с наклейкой на бампере, которая гласила: «Мой пудель намного умнее твоего прославленного студента». Возможно, крокодил принял тойоту за другого крокодила, и таким способом пытался доказать свое превосходство. Ну, или ему не нравились пудели и прославленные студенты.

В любом случае, на суше крокодил выглядел еще страшнее, чем в воде. Он был около сорока футов в длину, высотой с грузовик, и с хвостом настолько массивным и мощным, что машины подлетали в воздух каждый раз, когда он со свистом ударял им по земле. Его кожа блестела черновато-зеленым цветом и стекающей водой, которая мешалась под его ногами. Я вспомнил, как Собек говорил мне, что его божественный пот создал все реки мира. Фу. Я догадался, что у этого чудовища был такой же божественный пот. Двойное фу.

Глаза монстра засияли тошнотворно желтоватым цветом. Его зазубренные зубы отливали белым. Но самой странной вещью в нем было его ожерелье. Вокруг его шеи висело замудреное кольцо из золотых цепей и драгоценных камней, которых хватило бы на покупку дорогого частного острова. Именно это ожерелье и помогло мне осознать тогда на болоте, кем на самом деле являлся этот крокодил. Сын Собека. Я читал, что священное животное Собека носило нечто подобное в Египте. Хотя я и понятия не имел, что это чудище забыло здесь, на Лонг-Айленде.

Как только мы с Перси появились в поле его зрения, монстр с еще большей ожесточенностью начал поедать несчастную машину, разбивая стекла, разрывая метал и кусочки подушки безопасности, распыляя все это на ближайшие газоны.

Как только он покончил с этим делом, с пол дюжины детей появились прямо из неоткуда — наверное, они скрывались за другими машинами — и кинулись в атаку, крича что есть силы. Я просто не мог в этом поверить. Это ведь были обычные детишки младших классов, вооруженные лишь водяными пистолетами и надувными шариками, наполненными водой. Полагаю, что у них были летние каникулы и они решили позабавить себя, устроив водный бой как раз тогда, когда монстр вторгся в их поселок.

В поле зрения не было взрослых. Быть может, они все были на работе. Или спрятались внутри, потеряв сознание от страха. Ребята выглядели скорее рассерженными, нежели испуганными. Они бегали вокруг крокодила, забрасывая его шариками, которые просто лопались, соприкасаясь с его шкурой, не причиняя ему никакого вреда. Бесполезно и глупо? Да. Но я не мог не восхититься их мужеством. Они старались изо всех сил, чтобы осадить монстра, который вторгся в их дом.

Может быть, они видели крокодила таким, какой он есть на самом деле. А может, разум смертных заставлял их думать, что это был обычный слон, сбежавший из зоопарка, или же сумасшедший водитель службы доставки с жаждой смерти. Что бы они ни видели, они были в большой опасности.

Я почувствовал комок в горле, думая о своих учениках в Бруклинском Доме, которые были не старше этих детей, и перешел в режим «старший брат». Я ринулся на улицу, вопя:

— Отойдите от него! Бегите!

Затем я бросил жезл прямо в голову крокодила.

— Са-мир!

Жезл попал в морду, по его телу распространилось синее свечение. По всей шкуре чудища мерцал иероглиф, означающий «боль». Он охватил его полностью, кожа крокодила задымилась и заискрилась, в результате чего монстр скорчился и взвыл от раздражения. Дети разбежались, прячась за разрушенные автомобили и почтовые ящики. Петсухос обратил взор своих светящихся желтых глаз на меня.

Перси присвистнул.

— Ну, мы привлекли его внимание.

— Да уж...

— Ты уверен, что мы не можем убить его?

— Абсолютно.

Крокодил, казалось, решил подтвердить наш разговор на деле. Взгляд его желтых глаз метался между нами, словно он не мог решить, кого же слопать первым.

— Даже если ты сможешь разрубить его тело, — сказал я. — Он просто вновь возродится где-нибудь поблизости. Это все ожерелье. Он защищен силой Собека. Чтобы победить монстра, мы должны снять с него ожерелье. Тогда, по идее, Петсухос может превратиться обратно в обычного крокодила.

— Я ненавижу слово «может», — пробормотал Перси. — Отлично. Я достану ожерелье. Отвлеки его.

— Почему я должен отвлекать его?

— Потому что ты его больше раздражаешь, — ответил Перси. — Просто постарайся не быть съеденным во второй раз.

— РРРР! — взревел монстр, и его дыхание воняло, как мусорный контейнер из ресторана с морепродуктами.

Я уже собирался возразить, что это Перси его больше раздражает, но мне не дали шанса. Петсухос атаковал, а мой новый товарищ по оружию побежал в другую сторону, оставив меня прямо на пути у крокодила.

Первая мысль, что промелькнула в моей голове: было бы очень неловко, если бы меня съели дважды за один день.

Краем глаза я увидел, что Перси ловко подбирается к монстру с правого фланга. Я слышал, как смертные дети повысовывались из своих убежищ, стали кричать и бросать еще больше шариков с водой, словно пытались защитить меня.

Петсухос, открыв пасть, направился ко мне, намереваясь схватить меня. И мной обуяла ярость. Я сталкивался с худшим из египетских богов. Я погружался в Дуат и кочевал по всей Земле Демонов. Я стоял у самого берега Хаоса. И я не собираюсь отступать от страха перед заросшим аллигатором.

Воздух потрескивал от силы по мере того, как мой боевой аватар формировался вокруг меня — светящийся синим экзоскелет в форме Гора. Я поднимался над землёй до тех пор, пока не стал двадцатифутовым соколом-воином. Тогда я шагнул вперед, готовясь отражать атаку, и аватар скопировал моё положение.

Перси закричал:

— Святая Гера! Что за...?

Крокодил врезался в меня. Он чуть не свалил меня. Его челюсти сомкнулись вокруг свободной руки моего аватара, но я сумел пронзить шею крокодила светящимся синим мечом воина. Возможно, Петсухоса и нельзя было убить, но, по крайней мере, я не терял надежды добраться до его ожерелья, которое было источником его силы.

К сожалению, я слишком широко размахнулся и попал в плечо монстра, пробив его шкуру. Вместо крови из раны посыпался песок, что довольно-таки типично для египетских монстров. Было бы здорово увидеть, как он рассыпется полностью, но не тут-то было. Как только я вытащил клинок, рана начала заживать, а струя песка стала тоньше волоска. Крокодил завертел головой из стороны в сторону, сбив меня с ног, и начал трясти за руку, словно пес жевательную игрушку.

Когда он отпустил меня, я полетел прямо в ближайший дом, проломив собой крышу, и оставив в гостиной кратер в форме моего боевого аватара сокола-воина. Я очень надеялся, что не раздавил невинных людей, пока они, ничего не подозревая, смотрели «Интересного доктора Фила».

Мой взгляд прояснился, и я заметил две вещи, которые жутко меня взбесили: меня снова атаковал крокодил, а мой новый знакомый, Перси, просто стоял себе посреди улицы, в шоке вытаращившись на меня. Видимо, мой боевой аватар поразил его настолько, что он позабыл о своей части плана.

— Что это за странное существо? — спросил он. — Ты находишься внутри огромного светящегося куроподобного чувака.

— Ястреба! — закричал я в ответ.

Я понял, что если мне удастся сегодня избежать смерти, то я никогда не познакомлю Сейди с этим парнем. Они, вероятно, вместе ополчаться против меня и будут подшучивать надо мною до конца моей жизни.

— Не мог бы ты помочь?

Перси вышел из состояния застоя и направился к крокодилу. Так как внимание монстра было на мне, Перси удалось ударить его по морде, что заставило крокодила чихнуть и затрясти головой, а мне дало шанс выбраться из разрушенного дома.

Перси запрыгнул на хвост чудища и помчался вверх по его позвоночнику. Крокодил начал метаться из стороны в сторону, оставляя за собой водяные потеки на коже, однако Перси все же как-то удалось удержаться и не упасть с него. Парень, вероятно, занимается гимнастикой или еще чем-нибудь подобным.

Тем временем, детишки нашли более подходящее оружие против крокодила, бросаясь в него то кусками метала из поломанных машин, то камнями, то даже лопатками для монтажа шин. Мне не хотелось, чтобы крокодил перекинул свое внимание на них.

— Эй! — я запустил свой хопеш в крокодилью морду. Это был хороший, сильный удар, который, по идее, должен был оставить его без нижней челюсти. Вместо этого, крокодилу как-то удалось избежать лезвия и поймать его своей пастью. В итоге, мы начали сражаться за голубой сияющий меч, шипящий у него во рту, превращающий крокодильи зубы в песок. Наверное, это было ужасно неприятно, но крокодил не сдавал позиций, наступая на меня.

— Перси! — закричал я. — Сейчас!

Перси потянулся за ожерельем и, крепко схватив его, начал ломать золотые цепи, но ему даже не удалось пробить и вмятины своим бронзовым мечом. Между тем, крокодил сходил с ума, пытаясь вырвать пастью у меня меч из рук. Мой боевой аватар начал дрожать.

Призвать такого аватара можно только на короткий срок. По времени это равно забегу на максимальной скорости. Если удерживать его слишком долго, то можно распрощаться с жизнью. Мне уже было сложно дышать, и я жутко вспотел. Мое сердце отбивало бешеный ритм. Мои запасы магии были сильно истощены.

— Быстрее, — сказал я Перси.

— Я не могу сломать его! — ответил он.

— Застежка, — произнес я. — Там, наверняка, должна быть застежка.

Только сказав это, я сразу же заметил ее на шее у монстра — золотой картуш, заключающий иероглифы, которые гласили «Собек», в кольцо.

— Вон она! Внизу!

Перси вцепился в ожерелье и полез по нему вниз, словно по канату, и как раз в тот момент мой аватар исчез. Я упал на землю, уставший и ошеломленный. Жизнь мне спас тот факт, что крокодил все еще пытался зубами вырвать у меня из рук меч моего аватара. Когда меч исчез, крокодил покачнулся назад и споткнулся о машину. Смертные дети разбежались. Один забрался под машину, вот только она исчезла — испарилась от удара крокодильим хвостом.

Перси добрался до нижней части ожерелья и повис на нем, цепляясь изо всех сил. Меча у него уже не было, наверное, он его уронил.

Тем временем, монстр восстановил равновесие. Хорошие новости: кажется, крокодил не замечал Перси. Плохие: зато определенно заметил меня, а выглядел он очень рассерженным. У меня не было сил бежать, не то что воспользоваться боевой магией. В этом смысле, у смертных детей, вооруженных шарами и камнями, было больше шансов справиться с крокодилом, чем у меня.

Где-то вдалеке послышался звук сирен. Наверное, кто-то вызвал полицию, что меня совсем не радовало. Это лишь означало, что сюда прибудет еще больше смертных, которые запросто могут послужить крокодилу закуской. Я отступил к обочине и попытался, просто смешно, смутить монстра взглядом.

— Тише, мальчик.

Крокодил фыркнул. С его кожи стекала вода, создавая самый грязный фонтан в мире и заставляя мои ботинки насквозь промокать, как только я делал шаг. Его ярко светящиеся желтые глаза застеклились, возможно от радости. Он знал, что я долго не протяну.

Я полез рукой в свой рюкзак. Там не было ничего, кроме кусочка воска. У меня совсем не было времени на лепку надлежащего шабти, но лучшего я придумать не смог. Поэтому я выкинул упаковку прочь и начал яростно разрабатывать воск руками, пытаясь смягчить его.

— Перси? — позвал я.

— Я не могу открыть застежку! — прокричал он в ответ.

Я не мог отвести взгляд от крокодила, но краем глаза видел, что Перси бьет кулаком по основанию ожерелья.

— Какая-то магия?

Это была его самая умная фраза за весь день (не то что бы он сказал много умных вещей, из которых можно было выбирать). В застежку был заложен иероглиф. Нужно быть магом, чтоб понять это и открыть ее. Чем или кем бы ни был Перси, магом он не являлся.

Я все еще лепил воск, пытаясь сделать из нее фигуру, когда крокодил решил перестать наслаждаться моментом и просто съесть меня. Он сделал выпад, а я бросил шабти, сформированный только наполовину, и выкрикнул командное слово.

Мгновенно, самый уродливый бегемот в мире ожил в воздухе. Он залез в ноздрю крокодила и остался там, пиная его задними короткими ногами. Не самый лучший тактический ход, но бегемот в ноздре должно быть очень отвлекал. Крокодил зашипел и споткнулся, качая головой, в то время, как Перси упал и откатился в сторону, едва не попав под ноги монстра. Он подбежал ко мне на обочину.

Я в ужасе смотрел, как моя восковая фигура (хоть и немного уродливая) бегемота, пыталась вылезти из ноздри или продолжить свой путь дальше по носовой полости крокодила, я был не уверен, что именно она пыталась сделать. Крокодил молниеносно обернулся, и Перси схватил меня как раз вовремя, подальше оттаскивая от рептилии.

Мы ринулись к противоположному концу тупика, где уже собрались все смертные детишки. Удивительно, но ни один из них, казалось, не пострадал. Крокодил продолжал уничтожать дома и все, что попадалось его на пути, пытаясь прочистить свою ноздрю.

— Ты в порядке? — спросил меня Перси.

Я задыхался, но мне все же удалось легонько кивнуть. Кто-то из детей предложил мне водяной пистолет, но я отмахнулся от него.

— Ребята, — обратился Перси к детям. — Вы слышали сирены? Я поручаю вам важную миссию: что есть силы мчать навстречу полиции и задержать их. Скажите, что здесь слишком опасно. Остановите их!

По каким-то причинам, дети послушались его. Возможно, они были счастливы выполнить хоть какое-то задание, но, слушая речь Перси, у меня появилось чувство, что ему уже приходилось когда-то вдохновлять немногочисленные войска. Он звучал, как Гор — настоящий полководец.

Как только дети убежали, я сумел произнести:

— Отличная идея.

Перси мрачно кивнул. Крокодил был все еще отвлечен носовым нарушителем, но я сомневался, что шабти продержится достаточно долгое время. Под таким давлением, он, скорее всего, скоро растает и обратно превратиться в кучку воска.

— А ты не промах, Картер, — признался Перси. — Какие еще фокусы ты знаешь?

— Никаких, — уныло произнес я. — Мой энтузиазм иссяк. Но если бы я смог добраться до застежки, то думаю, я смог бы открыть ее.

Перси смерил глазами Петсухоса. Тупик все больше заливало грязной водой, стекающей с его кожи. Сирены звучали все ближе. У нас совсем не оставалось времени.

— Кажется, теперь настала моя очередь отвлекать крокодила, — сказал он. — Приготовься достать ожерелье.

— Но у тебя даже меча нет! — запротестовал я. — Ты погибнешь!

Перси криво улыбнулся.

— Просто постарайся добраться до него до того, как это начнется.

— Начнется что?

Крокодил чихнул, запустив воскового бегемота по ту сторону Лонг-Айленда, и обернулся в нашу сторону. Он зарычал в гневе, когда Перси кинулся в атаку.

Как выяснилось, мне совсем не нужно было спрашивать у Перси, что у него было на уме. Когда он начал приводить свой план в действие, все стало довольно-таки очевидным. Он встал прямо напротив крокодила и поднял свои руки вверх. Я понял, что он собирается использовать какую-то магию, но я не слышал, что бы он произносил магические заклинания. У него не было ни палочки, ни посоха. Он просто стоял там, смотря на крокодила, и будто бы говорил: «А вот и я! Аппетитная вкусняшка!»

Казалось, крокодил на мгновение удивился. Если бы не это, мы бы погибли, зная, что сумели изумить этого монстра уже много, много раз.

С тела крокодила лился пот. Солоноватая жижа была уже возле края тротуара, доставая до наших лодыжек. Она стекала в канализацию, не переставая литься из его кожи. Затем я увидел, что происходит. Перси поднял свои руки, и вода начала закручиваться против часовой стрелки вокруг ног крокодила. Водоворот набирал скорость до тех пор, пока не охватил весь тупик. Его вращение было настолько сильным, что я почувствовал, как он оттягивает меня в сторону. Когда я понял, что надо бежать, течение уже было слишком сильным. Пришлось доставать ожерелье другим путем.

«Один последний трюк», — подумал я. Я боялся, что дальнейшее использование магии может сжечь меня заживо, но все же собрал остатки своей магической энергии и превратился в сокола — священного животного Гора. Мгновение, и мое зрение стало в сто раз острее. Я взмыл высоко над крышами домов, и весь мир перешел в формат ЗD высокой четкости. Всего в нескольких кварталах от нас, я увидел полицейские машины и детей, стоящих посреди улицы и размахивающих руками. Я мог разглядеть каждую слизистую пору на коже крокодила. Я мог видеть каждый иероглиф на застежке ожерелья. А еще я мог видеть, насколько впечатляющим был трюк Перси.

Весь тупик охватил ураган. Перси неподвижно стоял на краю, но вода прибывала настолько быстро, что даже крокодилу было сложно устоять на ногах. Сломанные машины скрежетали по тротуару. Почтовые ящики, ранее стоявшие на газонах, разлетелись в стороны. Воды становилось больше не только по объему, но и по скорости. С каждым приливом ее количество возрастало, превращая весь поселок в жидкообразную центрифугу.

Настала моя очередь быть удивленным. Всего несколько секунд назад я ни за что не принял бы Перси за мага. Однако я никогда не видел мага, который может контролировать столько воды. Крокодил спотыкался и барахтался в гигантском водовороте.

— Рад помощи в любое время, — пробормотал Перси, сжав зубы. Без слуха сокола я ни за что бы не расслышал его сквозь шторм, но все же понял, что он обращался ко мне. Я вспомнил, что и для меня еще осталась работенка. Никто, будь он маг или не маг, не мог бы контролировать такую силу на протяжении долгого времени.

Я сложил свои крылья и нырнул в сторону крокодила. Добравшись до застежки ожерелья, я обратно обратился в человека и крепко схватил ее руками. Вокруг меня бушевал ураган. Я едва мог видеть сквозь туман и водоворот. Течение было настолько сильным, что оно, касаясь моих ног, намеревалось затащить меня в свой поток.

Я жутко устал. Я не чувствовал такого напряжения с тех пор, как сражался с Апофисом, самим богом Хаоса. Я провел рукой над иероглифами на застежке. Там должна была быть подсказка, позволяющая открыть ее. Крокодил ревел и бултыхался, пытаясь устоять на ногах. Где-то слева от меня, в ярости и разочаровании закричал Перси, пытаясь удержать шторм, но водоворот начал замедляться.

У меня было всего несколько секунд прежде, чем крокодил вырвался бы на свободу и атаковал. В таком случае, Перси и я были бы мертвы. Я почувствовал четыре символа, которые составляли имя бога. Последний символ не представлял собою ничего. Этот иероглиф был предназначен для богов. Он подсказывал, что буквы «СБК», которые стояли перед ним, составляли имя, принадлежащее божеству.

«В любой непонятной ситуации, — подумал я, — жми на божественную кнопку». Я надавил на четвертый символ, но ничего не произошло.

Шторм слабел. Крокодил начал оборачиваться против течения, прямо лицом к Перси. Краем глаза, сквозь туман и дымку, я увидел, как Перси падает на одно колено.

Я провел пальцами над третьим иероглифом — «плетенной корзинкой» (Сейди всегда называла его «чашкой»), который означал звук [К]. На ощупь он был теплым, или это было всего лишь мое воображение? Времени на раздумья не было. Я нажал на него. Ничего не произошло.

Шторм утих. Крокодил триумфально зарычал, готовясь кормиться.

Я сжал кулак и изо всех сил стукнул по иероглифу. На этот раз застежка утешительно щелкнула и распахнулась. Я упал на тротуар, а сверху на меня посыпалось пару сотен фунтов золота и драгоценных камней.

Крокодил пошатнулся, ревя, как оружие военного корабля. От урагана, разбитого порывом ветра, не осталось ничего, и я закрыл глаза, готовый быть раздавленным в лепешку телом падающего монстра. Вдруг, в тупике воцарилась тишина. Никаких сирен. Никакого рева крокодила. Исчезли насыпи драгоценностей. Я лежал на спине в грязной воде, глядя на чистое голубое небо.

Надо мной появилось лицо Перси. Он выглядел так, словно только что пробежал марафон через тайфун. Однако на его лице появилась ухмылка.

— Хорошая работа, — сказал он. — Хватай ожерелье.

— Ожерелье?

Соображал я еще туго. Куда делось все золото? Я сел и положил ладонь на тротуар. Пальцы обхватили нить драгоценностей, теперь нормальных размеров... ладно, по крайней мере, нормальных для чего-то, что может обхватить шею среднего крокодила.

— Мо... монстр, — пробормотал я. — Где...?

Перси указал рукой к тому месту, где в нескольких шагах от нас, с очень недовольным видом, сидел детеныш крокодила, размером не более трех футов.

— Ты должно быть шутишь, — сказал я.

— Может быть, кто-то отказался от своего питомца? — пожал плечами Перси. — О таком часто говорят в новостях.

Я не мог придумать лучшего объяснения. Но откуда маленький крокодильчик достал ожерелье, которое превратило его в гигантскую машину для убийств?

Вниз по улице послышались голоса, кричащие: «Сюда! Это те два парня!» Это были смертные дети. Видимо, они решили, что опасность миновала. Теперь они вели полицию прямо к нам.

— Нам нужно идти, — Перси подхватил крокодильчика на руки, одной рукой сжимая его маленькую мордочку, и посмотрел на меня. — Ты идешь?

Вместе мы отправились обратно к болоту. Спустя полчаса мы сидели кафе рядом с шоссе Монток-Хайвей. Я разделил оставшееся исцеляющее зелье с Перси, который почему-то упорно называл его нектаром. Наши раны стали заживать.

Мы привязали крокодила к дереву на импровизированный поводок, просто чтобы решить, что с ним делать далее. Перси и я постарались отчиститься от грязи настолько хорошо, насколько могли, но мы все еще выглядели так, будто приняли душ на заброшенной автомойке. Волосы Перси прилипли к его левой щеке, спутавшись с кусочками травы. Его оранжевая футболка была разорвана.

Я был уверен, что выглядел ни капельки не лучше. В моих ботинках хлюпала вода, к тому же мне постоянно приходилось доставать соколиные перья из рукава моей рубашки (поспешные превращения могут иметь неприятные последствия).

Мы слишком устали для разговоров, поэтому просто смотрели новости по телевизору, висящему над барной стойкой. Полиция и пожарные сообщили о неисправности канализации в поселке. Видимо, большое давление воды скопилось в дренажных трубах, что и повлекло за собой взрыв, который впоследствии стал причиной наводнения и эрозии почвы, из-за чего несколько домов в переулке разрушились. Чудо, что ни один житель не пострадал. Местные дети рассказывали неправдоподобные истории о Болотном Монстре Лонг-Айленда, утверждая, что все повреждения были последствием драки этого монстра с двумя подростками, но, естественно, местные власти не поверили в эти «бредни». Однако журналист отметил, что поврежденные дома выглядели так, словно «на них приземлилось нечто огромное».

— Авария на канализации, — сказал Перси. — Это впервые.

— Для тебя, может быть, — проворчал я. — Но, где бы я ни побывал, они всегда всему виной.

— Выше нос, — ответил он. — Ланч за мой счет.

Перси полез в карман и вытащил оттуда шариковую ручку.

— Ох... — его улыбка исчезла. — Слушай... не мог бы ты наколдовать немного денег?

После этого, естественно, за ланч пришлось платить мне. Я мог достать деньги из воздуха, поскольку в Дуате у меня сохранилось немного наличных про запас. Спустя несколько секунд, перед нами уже находились чизбургеры и картошка фри. Жизнь начала налаживаться.

— Чизбургеры, — сказал Перси. — Пища богов.

— Согласен, — сказал я. Но, обернувшись и взглянув на него, я задумался, думал ли он о том же, что и я: что мы относились к разным богам. Перси запустил свои зубы в бургер. Серьезно, у этого парня был не хилый аппетит.

— Итак, ожерелье, — сказал он, откусывая. — Что у него за история?

Я колебался. Я до сих пор понятия не имел, откуда Перси родом и кто он такой, и я не был уверен, что хотел это знать. Но после того, как мы сражались вместе, я не мог не доверять ему. Тем не менее, я чувствовал, что мы затрагиваем опасную тему. Все сказанное нами могло иметь серьезные последствия, не только для нас двоих, а и, возможно, для всех, кого мы знали.

Я чувствовал себя так же, как позапрошлой зимой, когда мой дядя Амос расскрыл тайну о наследии семьи Кейн, о Доме Жизни, египетских богах, Дуате и обо всем остальном. За один день мой мир расширился десятикратно и изменил меня навсегда. Теперь, я оказался в такой же ситуации, буквально стоя на краю пропасти. Я боялся, что если мой мир снова десятикратно расширится, то у меня взорвется мозг.

— На ожерелье лежит заклинание, — сказал я наконец. — Любая рептилия, которая носит его, превращается в Петсухоса, сына Собека. Каким-то образом этот мелкий крокодил одел его себе на шею.

— Ну или кто-то одел его ему на шею, — поправил Перси.

Я не хотел думать об этом, но неохотно кивнул.

— Так кто же? — спросил он.

— Сложно сузить круг поисков, — сказал я. — У меня много врагов.

Перси фыркнул.

— Мне это знакомо. Тогда есть идеи, зачем?

Я еще раз откусил чизбургер. Он был вкусный, но я едва это чувствовал.

— Кто-то хотел доставить нам неприятности, — предположил я. — Думаю, что возможно... — я начал изучать Перси, пытаясь определить, сколько я мог ему рассказать. — Возможно, кто-то хотел причинить неприятности, чтобы привлечь наше внимание. И твое, и мое.

Перси нахмурился. Он рисовал что-то в кетчупе картошкой фри — не иероглиф. Какие-то не египетские буквы. Греческие, должно быть.

— У монстра греческое имя, — сказал Перси. — Он съел пегаса в моем... — он, заколебавшись, остановился.

— В твоем доме, — закончил я. — В каком-то лагере, судя по твоей футболке.

Он заерзал на стуле. Я все еще не мог поверить, что он говорил о пегасах так, словно они были реальны. Тогда я вспомнил тот случай в Бруклинском доме, когда был уверен, что видел крылатую лошадь, летящую над горизонтом Манхэттена. Сейди сказала мне, что это были галлюцинации. Теперь я не был так уверен в ее словах. Наконец, Перси посмотрел на меня.

— Слушай, Картер. Ты вовсе не такой надоедливый, как я думал. И из нас сегодня получилась хорошая команда, но...

— Ты не хочешь рассказывать свои секреты, — догадался я. — Не волнуйся. Я не буду расспрашивать тебя о твоем лагере. Или о твоих силах. Ни о чем.

Он вскинул бровь.

— Тебе не любопытно?

— Мне очень любопытно. Но пока мы не выясним, что происходит, я думаю, что нам следует сохранять дистанцию. Если кто-то… или что-то привел этого монстра сюда, зная, что он привлечет наше с тобой внимание...

— Тогда, возможно, кто-то или что-то хотел, чтобы мы встретились, — закончил он. — Надеясь, что случится что-то плохое.

Я кивнул и подумал о том неприятном ощущении, которое ранее возникло у меня — голос, предупреждавший, чтобы я ничего не рассказывал Перси. Я зауважал этого парня, но все еще чувствовал, что мы не должны быть друзьями. Мы никогда не должны были встретиться.

Давным-давно, когда я был еще маленьким ребенком, я наблюдал, как моя мама проводила научный эксперимент с некоторыми из ее студентов.

«Калий и вода, — говорила она им. — По-отдельности они совершенно безвредны. Но вместе...»

Она бросила калий в стакан воды и БАБАМ! Студенты отскочили от миниатюрного взрыва, сотрясшего все пробирки в лаборатории. Перси был водой. Я был калием.

— Ну, вот мы и встретились, — сказал Перси. — Ты знаешь, что я живу на Лонг-Айленде. Я знаю, что ты живешь в Бруклине. Если нам надо будет найти друг друга...

— Я бы не советовал, — сказал я. — Пока мы не узнаем больше. Мне нужно взглянуть на некоторые вещи на... ну, на моей стороне... Попытаться выяснить, кто стоит за этим инцидентом с крокодилом.

— Хорошо, — согласился Перси. — Я поступлю также.

Он указал на ожерелье Петсухоса, которое блестело в моем рюкзаке.

— Что нам делать с ним?

— Я могу отправить его в надежное место, — пообещал я. — Оно больше не причинит неприятностей. Мы часто имеем дело с подобными реликвиями.

— Мы, — сказал Перси. — То есть, есть другие... тебе подобные?

Я не ответил. Перси поднял руки.

— Хорошо, я ничего не спрашивал. У меня есть друзья в ла... эм... кое-где, и они хотели бы повозиться с магическим ожерельем наподобие этого, но я доверяю тебе. Возьми его.

Я не понимал, что задержал дыхание, пока не выдохнул.

— Спасибо. Хорошо.

— А детеныш крокодила? — спросил он.

Из меня вырвался нервный смешок.

— Хочешь забрать его?

— Боги, нет.

— Я могу взять его с собой, обеспечить ему жилье, — я подумал о нашем большом бассейне в Бруклине. Мне было интересно, как наш гигантский волшебный крокодил, Филипп Македонский, воспримет нового маленького друга. — Да, он прекрасно впишется.

Перси, казалось, не знал, что и думать об этом.

— Окей... — он протянул свою руку. — Было приятно работать с тобой, Картер.

Мы пожали друг другу руки. Искры не полетели. Грома тоже не было слышно. Но я все же не мог отделаться от ощущения, что этой встречей мы открыли дверь, которую уже не в состоянии будем закрыть.

— С тобой тоже, Перси.

Он встал.

— И еще одно, — сказал он. — Что, если тот, кто организовал нашу встречу, является нашим общим врагом... что если мы будем нужны друг другу, чтобы бороться с ним? Как я смогу связаться с тобой?

Я тоже об этом думал. Тогда я сделал неожиданное решение.

— Могу ли я написать кое-что на твоей руке?

Он нахмурился.

— Что-то вроде твоего телефона?

— Ну... не совсем, — я достал перо и пузырек с магическими чернилами. Перси протянул свою ладонь. Я нарисовал на ней иероглиф — Глаз Гора. Как только я закончил, символ вспыхнул синим, а потом исчез.

— Просто произнеси мое имя, — сказал я ему. — И я услышу. Я буду знать где вы и приду на помощь. Но это сработает лишь однажды, поэтому не используй его зря.

Перси рассматривал свою пустую ладонь.

— Я верю, что это не какое-то магическое устройство слежения.

— Да, — сказал я. — И я верю, что когда ты позовешь меня снова, это не окажется какой-нибудь ловушкой.

Он уставился на меня. Эти буйные зеленые глаза действительно были устрашающими. Потом он улыбнулся и стал обыкновенным подростком, у которого мало забот в этом мире.

— Хорошо, — сказал он. — Может, когда-то еще увидимся Ка...

— Не вздумай произносить мое имя!

— Да я шучу, — он махнул мне и подмигнул. — Оставайся таким же странным, дружище.

Затем он ушел.

Через час я вернулся на борт нашей воздушной лодки с детенышем крокодила и магическим ожерельем. Фрик отвез нас обратно в Бруклинский Дом.

Теперь, оглядываясь назад, я с трудом верю, что это произошло на самом деле... настолько нереальной кажется мне вся эта история с Перси. Мне интересно, как Перси удалось вызвать тот водоворот, и что, блин, такое небесная бронза? Однако, мои мысли все время возвращаются к одному единственному слову: полубог. У меня такое ощущение, что я смог бы найти ответы на некоторые вопросы, нужно только постараться. Но я боюсь того, что могу обнаружить.

На данный момент я думаю, что скажу об этом только Сейди и больше никому. Сначала она подумает, что я шучу. И, конечно же, хорошенько мне задаст, но она-то знает, когда я говорю правду. Хоть Сейди и бывает порой очень раздражительной, я все же доверяю ей (но ей я этого никогда не скажу). Может быть, у нее будут идеи насчет того, что мы должны делать.

Кто бы не свел меня с Перси, кто бы не заставил наши пути пересечься... все это очень сильно напоминает Хаос. Я не могу перестать думать о том, что это был некий эксперимент, чтобы определить, какое же разрушение в конечном итоге понесет наша встреча. Калий и вода. Вещество и антивещество.

К счастью, все закончилось хорошо. Ожерелье Петсухоса сокрыто в надежном месте. А наш крокодильчик радостно плескается в бассейне. Но в следующий раз... я боюсь, что мы не будем столь удачливы. Где-то там есть парень Перси с секретным иероглифом на руке. И у меня такое чувство, что рано или поздно я проснусь посреди ночи и услышу одно слово, назойливо повторяющееся у меня в голове: Картер.

Конец.

http://vk.com/pj_club