Сын помещика – 2

Глава 1

25 июня 1859 года

— Чудная у тебя рубаха, — сказал отец утром, наблюдая, как я одеваюсь на свою тренировку.

— Она удобна. И летом в ней меньше потеешь. Да и одевается проще.

— Это я заметил, — покивал отец. — Может, и себе такую же взять? Тебе ее Маргарита Игоревна сшила?

— Да, за портрет. Я бы еще и панталоны укоротил, — посмотрел я на свои штаны, которые играли здесь роль нижнего белья. — Где-то до колен. Тогда вообще было бы здорово.

— И не боишься ты оголяться, — хмыкнул он.

— А чего мне стесняться? — удивился я и демонстративно развел руки в стороны.

Со стороны можно было увидеть тощего подростка с пожелтевшим синяком на лице. Руки худые, ноги тоже. Но тренировки уже начали давать свой результат. Пока внешне это не особо заметно, но комплекс упражнений из будущего мне давался уже гораздо легче. Я даже думал сегодня повысить количество либо подходов, либо повторений — приседаний, отжиманий да прыжков на месте. Был бы турник, еще и подтягивался бы.

— Да как я вижу, ты не из стеснительных, — расхохотался папа. — Ладно уж, иди. Только все одно — на людях в ней не ходи.

Я и не собирался. Уже привык, что одежда в этом времени — отражение твоего социального статуса и зажиточности. В простой футболке из обычного хлопка могут и за мещанина какого принять, если не знать, что я дворянин.

На заднем дворе уже обливался холодной водой Владимир Михайлович.

— В любой день закаливаетесь? — поздоровавшись, спросил я его.

— И в любую погоду, — кивнул мне мужчина.

В этот момент пришла Пелагея с тазом воды уже для меня. Скинув футболку, я наклонился, и девушка тут же вылила все мне на спину. Встряхнувшись, как собака, я наскоро обтерся полотенцем и натянул футболку обратно. После чего приступил к тренировке. Зубов смотрел на все это одобрительным взглядом.

— Даже жаль, что ты на службу идти не хочешь, — сказал он. — Уверен, что в поместье останешься?

— Да. Сами знаете — я наследник. Надо вникать в дела, да помогать отцу. Иначе, что потомкам оставлю?

— Надеюсь, твои младшие братья такие же. Вот уж у кого нет необходимости думать о поместье, — вздохнул мужчина.

— Им еще расти и расти. Но по утрам с ними Корней занимается, а он, как вам известно, инвалид. Обучит их основам ратным, да привьет любовь к службе.

— Это да. Вот только он сейчас здесь, а не с ними.

— Мы завтра уже возвращаться думали. Итак задержались.

Говорил я на выдохе, активно приседая. В итоге Владимир Михайлович решил мне не мешать и завершил разговор.

После завтрака я предложил отцу съездить на завод к Миллеру.

— Зачем? — удивился он.

— Да сельхозинвентарь особый заказать. Который к коню цепляется. Сеялки, косы на конном приводе и тому подобное.

— Это тогда нам лучше к Небесчетнову идти. У него мастерская, которая такой струмент делает, — покачал головой отец.

— Ну к купцу, так к купцу, — пожал я плечами.

Собравшись, мы поехали не к самому Ивану Небесчетному, а напрямую в его мастерскую. При ней была открыта и лавка, где продавался сельхозинструмент. В основном — самый простой, ручного типа.

Пока ехали, я попытался донести до отца свою мысль о пользе покупки хорошего инструмента для крепостных.

— С косами и серпами из доброго железа они быстрее свою работу справят. Без нашей помощи им такое не купить. И помнишь — мое предложение про трех сменную систему работы на полях? Я только для непогоды ее предложил, но ведь можно и в обычный день такое ввести. И тогда у них больше свободного времени появится.

— И для чего им свободное время? — хмурился отец.

— Так если мы мельницу будем ставить — то рабочих людей придется нанимать, чтобы ее сложить. А тут — можно будет лишь начального человека, который в кладке кирпича разумеет, нанять. А строить он будет руками наших крепостных. Им-то плату и поменьше можно будет положить, чем сторонним людям. И деньгу эту они потом у нас тратить будут. На ту же муку с той самой мельницы.

— Копейки совсем, — отмахивался отец, — а струмент добрый дороже выйдет.

— Так вспомни про ремесла, — продолжал я его уговаривать. — Коли кто из тех рабочих уразумеет, как кирпич класть добро, то потом и искать и нанимать начального человека на стороне не придется. А ежели нам еще что построить придется? Да и мало ли, какая погода будет. Вот они скосят сено — а потом дожди зарядят. И будут просветления лишь на день, за который все не соберешь. Сгниет сено под тем дождем. А со струментом добрым они быстрее справятся. И все на сеновалах лежать будет, под крышей, без опаски за сохранность.

— Хмм… все одно — много потратить придется.

— Так давай, сегодня вечером договоримся о новых портретах? Народу приедет на спектакль не мало. Кто-нибудь да пожелает себе купить. И вот эти деньги я тебе и верну за струмент?

— Ладно, — отмахнулся от меня отец, поняв, что я не отстану. — Будет тебе струмент для душ.

Мысленно я тут же потер руки. Убедил-таки отца!

Лавка располагалась на территории бывшего крестьянского подворья, а сама мастерская — на «задах» лавки, со входом с параллельной улицы. Подворье для лавки даже особо переделывать не стали. Деревянный дом, в котором жила крестьянская семья, так и вовсе не трогали. Там теперь управляющий лавки со своей родней жил. А вот сарай для скота переделали под саму лавку. С улицы прорубили вход, повесили над ним вывеску, да и остановились на этом. Внутри поработали над переоборудованием помещения больше. Стоило нам шагнуть внутрь, как над входом прозвенел колокольчик. Маленький совсем, бронзовый. Слева от входа были широкие окна, выходящие во внутренний двор. Под окнами и поставили прилавки с разложенным товаром. Справа была стойка продавца, а в дальнем конце лавки — дверь, за которой скорее всего располагался склад. В лавке уже были покупатели. Какой-то седобородый мужик задумчиво стоял перед прилавком, уставившись на ценник под серпом, и теребил свою бороду, хмуря брови. Приказчик скучающе смотрел на него, вяло отгоняя мух от своего лица. Но при виде нас тут же оживился и расплылся в улыбке.

— Чего изволите-с?

Отец обернулся ко мне, и я тут же перечислил количество нужных кос, серпов, тяпок и лопат. Это мы с ним тоже успели обсудить, поэтому говорил я уверенно.

— Есть ли у вас инструмент для конной тяги? — уточнил я, так как ничего подобного на прилавке не увидел.

— Все есть, но в ином зале. Прошу-с за мной.

Оказалось, что я ошибся, когда подумал, что за дверью в противоположном конце от входа склад. Там как раз и находились созданные для цепляния на коня инструменты. И вот тут я поразился их разнообразию. Тут были как обычный плуги и бороны, так и другие пристяжные инструменты, назначение которых я не сразу понял.

— А это что? — указал я на непонятную металлическую конструкцию.

Она имела четыре колеса: два поменьше спереди, и два больших сзади. Между двух передних маленьких колес располагалось металлическое полотно, по форме похожее на штыковую лопату. Дальше шел ряд поперечных трубок, оканчиваясь большим коробом. Над трубками было установлено сидение для работника.

— О, — обрадовался приказчик, словно я уже готов купить указанный агрегат, — это картофелекопалка Кобылинского! Придумана совсем недавно, всего в 47-м году, но уже широко применяется по всей империи! Посмотрите — вот этим лемехом спереди, — указал приказчик на полотно, — копалка впивается в землю и подкапывает клубни. Потом по мере продвижения вся лишняя земля отсеивается на этих трубках, а уже очищенные клубни собираются вот здесь, — указал он на короб позади, — в накопитель. Желаете приобрести?

Я желал. Думал, мне придется разговаривать с инженером, объяснять свою задумку, но как оказалось — все уже давно придумано, и даже лучше, чем это представлялось в моей голове. Отец по моим глазам все понял и мрачно кивнул приказчику, что мы покупаем. Нашлись в лавке и машины для скашивания — жнейки, и «молотяги» — рамы с прикрепленными чурбанами с зубьями на них, чтобы молотить снопы, отделяя зерно от соломы. Короче, «технический рай» современного мира. Естественно я не смог удержаться.

— Как минимум попробовать их в работе мы должны, — уговаривал я отца, который после согласия на картофелекопалку вдруг заартачился. — Ты же сам хотел улучшить работу в поместье. А как это сделать, если не менять подход?

— Черт с тобой, — буркнул он, тяжко вздыхая.

Кос, серпов, граблей и вил мы набрали на пятьдесят рублей. А вот механизмов на конной тяге — аж за двести рублей ассигнациями потратили! Одна картофелекопалка в семьдесят рублей вышла.

— Возвернешь все, — глухо бросил отец, когда мы покинули лавку.

С собой мы ничего брать не стали. К счастью, некий прообраз доставки здесь имелся. Ручной инструмент нам сегодня сыновья приказчика в усадьбу Зубовых принесут. Туда же и механизмы на конной тяге приволокут. Ну а там будем думать, как это все до поместья увезти.

В лавке мы пробыли до самого обеда, поэтому я не удивился, увидев незнакомого мужчину в доме тетушки, когда мы вернулись.

— Роман, знакомься, Дмитрий Борисович Кряжин, — после того как все поздоровались, представила мне мужчину тетя.

Он был лет пятидесяти, с залысиной на голове, в круглых очках и с выпирающим брюшком на теле. Видно было, что он привык больше к сидячей работе. На пальцах правой руки под ногтями сидела давно въевшаяся грязь от чернил.

— Очень приятно, — пожал я ему руку.

— Взаимно, молодой человек, — улыбнулся он.

Мы прошли в зал, где нам принесли чаю, после чего начали разговор.

— Итак, Софья Александровна сказала, что у вас есть какая-то идея для оформления привилегии. Признаться, вы меня заинтриговали. Мне еще ни разу не доводилось оформлять нечто подобное и хотелось бы разнообразить свою практику.

— Да, Роман, расскажи нам — что ты придумал? — с искренним любопытством поторопила меня тетушка.

Ну я и рассказал. Глаза у тети загорелись еще больше. Особенно от того, что я упомянул ее театр, в котором можно улучшить обслуживание с помощью унитазов, и сделать место более привлекательным.

— Весьма… интересно, — медленно протянул мужчина. — Но хотелось бы увидеть рабочий образец. Тогда оформить все будет гораздо проще.

— Я договорился с Георгием Викторовичем Алдониным, что на его заводе мне изготовят такое «ведро». Давайте назовем его… — я сделал вид, что задумался. — Унитаз.

— Унитаз? — удивленно вскинул брови мужчина. — Что сие означает?

— Дмитрий, — с укоризной покачала головой Софья Александровна, пока я лихорадочно думал над ответом. — Ну как можно не знать французский?

— Ах да, — с досадой на самого себя кивнул Кряжин. — «Единственная чаша», правильно я понял?

Я лишь молча кивнул, до конца не понимая ход их мыслей. Заодно и себя мысленно пнул, не использовать слова из будущего, не подготовив им соответствующего объяснения.

— Ну что ж, занятно-занятно. Тогда буду ждать готовности этого изделия. И уже по итогу его проверки, все тщательно задокументируем. Но идея и правда нова. О таком я раньше не слышал.

Уточнив, сколько будут стоит услуги стряпчего, однозначного ответа я не услышал:

— Роман Сергеевич, — говорил с мягкой улыбкой Кряжин, — поймите меня правильно, но сейчас вам ответа я дать не могу. Ранее подобных случаев в моей практике не было. Неизвестно, с чем я столкнусь. Сейчас, после нашего разговора, я начну собирать сведения — есть ли какие-то пошлины при оформлении, куда нужно везти бумаги, в какие сроки… Нюансов масса. Так как мне и самому интересен ваш случай, за свою работу я готов взять всего сто пятьдесят рублей. Но могут быть и иные расходы, не в мою пользу, но связанные с оформлением. Вы понимаете меня? Поэтому конечное количество ваших трат я сказать пока не в силах.

Вот уж нисколько не обнадежил. Да и у самого Дмитрия Борисовича ценник на свои услуги неслабый. С другой стороны — если он и правда самый востребованный стряпчий в городе, то это может быть даже дешево.

На этом разговоры о работе мы завершили. Зато Кряжин заинтересовался портретом четы Зубовых. А узнав, что ее автор — я, одобрительно покивал, после чего предложил свести меня с обеспеченными людьми из Царицына, которые были бы не прочь и себе приобрести такой портрет. Правда не бесплатно. Напрямую он это не сказал, но намек был более чем отчетливый. И что интересно — сделал он это, когда тетушка отвлеклась на слуг, а отец вышел из зала. Надо будет потом с ними поговорить, нормально ли это, или стряпчий решил просто поиметь свой гешефт, но не теряя репутации в глазах моих старших родственников. И ведь всегда может сослаться, что я его не так понял, если те возмутятся.

Пока же мы пообедали и стали собираться в театр. Сегодня нам с отцом предстоит еще несколько встреч и от их успешности будет зависеть — возьмемся ли мы за модернизацию лесопилки, или идея так и не получит своего воплощения в жизнь.