Сын палача. Том 2

Глава 4

Как только дверь за Заком закрылась, девушка откинула одеяло и снова подошла к окну… как и получасом ранее совершенно меня не стесняясь.

— Это слишком много для одного раза, — пожаловалась она. — Не знаю, как все осмыслить.

— К демонам все, — пожал я плечами. — Этот мертвяк теперь не наша проблема, пусть с его создателями разбирается девятый отдел, раз уж они наконец-то соизволили заинтересоваться этим делом. Предлагаю сосредоточиться на проблемах рода. Это сейчас более насущная проблема. Мы справились с проклятием — это главное. Вот только награду Эввераны пока так и не получили.

Рада обернулась.

— Источник? — девушка прикрыла глаза на секунду, подавляя какие-то неприятные мысли, прежде чем продолжила. — Да, нам нужно провести ритуал и проститься с Барнсаром как положено.

Видя, что эти мысли ее печалят, я поспешил продолжить:

— Правда, я не знаю, кто поедет на прием к генерал-губернатору…

— Ты знаешь столицу, тебя возьмут точно, — без тени сомнений произнесла волшебница, словно это уже решенный вопрос. — Ну и я не останусь сидеть здесь… — Рада встряхнулась, будто пытаясь отделаться от каких-то мыслей. — Как ты сказал? Выпить за погибших?

Я немного удивился резкой смене темы, но…

— Да. Как минимум помогает забыться, а затем, после похмелья, взглянуть на все свежим взглядом. Если не злоупотреблять, конечно. Все должно быть в меру…

— Организуй мне побег, — Рада заглянула мне в глаза. — Я хочу напиться до невменяемости и выспаться наконец.

Думаю, это имеет смысл.

— Твое состояние…

— Не начинай, — отмахнулась она. — Ты сам, я уверена, не раз сбегал из-под опеки своего друга, уморенный постельным режимом.

— Я не об этом, — улыбнулся я. — Ты как? Карабкаться можешь или только ходить? Пройти через все здание, да еще и не попасться персоналу, будет не просто.

Рада вновь посмотрела на окно. Затем нагнулась чуть вперед и вниз.

— Третий этаж, — озвучила она, затем обернулась, — мне нужна одежда.

Я чуть задумался, а затем ухмыльнулся:

— Дай мне несколько минут.

Примерно через полчаса мы шли по улице, удаляясь от больницы. Рада продолжала критически оценивать свой наряд, который мне удалось добыть. Предварительным вердиктом было: «ладно, для первого раза сойдет». Но мне определенно нравились эти облегающие штаны из темной кожи, подчеркивающие ее стройность и иные особенности фигуры.

— Расслабься, ты отлично выглядишь. Не столь элегантно, как в своих костюмах, но зато легко сойдешь за бунтующую молодую натуру из зажиточных горожан.

Если к волшебницам, носящим штаны, общество относилось спокойно, то на прочих барышень, у которых не было веских причин одеваться не традиционно, немного косились. Некоторые и высказаться были готовы, довольно-таки жестко. К счастью, в такую паршивую погоду прохожих было мало.

— Дело не в том, как это выглядит. Не спорю, что выглядит это сносно, — попыталась объяснить девушка. — Я пытаюсь понять, где ты эту одежду достал?

— Подошел к молодой медсестре, покорил ее своим обаянием и сказал, что хочу устроить побег подруге, для чего мне нужна одежда. Ей это показалось довольно романтичным поступком. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, — почесал я затылок.

— И сколько стоило твое обаяние? — Рада хитро стрельнула глазами.

— Меньше, чем ты думаешь, — я не повелся на укол. — Улыбки и нескольких теплых слов было достаточно.

Рада потупилась, на пару секунд опустив голову. А затем встряхнулась:

— Будем искать дешевую забегаловку или место, где нам подадут дорогое и элитное вино?

— Второй вариант! — поспешно настоял я. И пояснил на вопросительный и слегка заинтересованный взгляд девушки: — Дешевого пойла я на три жизни вперед напился.

Рада задумалась и вздохнула:

— Но и в самое дорогое заведение, думаю, идти не стоит.

Я хмыкнул. Самый элитный «ресторан» в этом городе предназначался совсем не для того, чтобы в нем напивались до поросячьего визга. Заведение с громким названием «Золотой Фолиант» посещали торговцы и купцы, они проводили тут встречи или пускали пыль в глаза дамам. Нам требовалось нечто попроще.

— Есть у меня одна идея… — задумчиво протянул я, оглядываясь по сторонам и пытаясь сориентироваться.

Кабачок без вывески прятался в стороне от главных дорог, но, насколько мне было известно, пользовался определенной популярностью. Слуги из поместья как-то раз поделились сведениями об этом местечке, оставалось надеяться, что они его не перехвалили.

Когда мы вошли, нас спокойным взглядом окинул трактирщик, находившийся в этот момент за стойкой. Я указал Раде на лестницу, а сам подошел к нему.

— Нам бы комнату и побольше выпивки с закуской.

Мужчина, бородатый, но в целом аккуратного ухоженного вида, еще раз глянул на мою спутницу, затем на меня. Что о нас можно подумать, догадаться несложно.

— Я недавно потерял друга, а она возлюбленного, — не дал я развить ему мысль. — Помянуть хотим в спокойной обстановке и без нежелательных гостей.

Начавшая было формироваться в выражении лица враждебность тут же исчезла.

— Соболезную, — коротко ответил он, подойдя к дверям за спиной. Стоило им только приоткрыться, как мужчина гаркнул во всю мощь своей глотки. Да еще так, что, кажется, задрожали стаканы на столе. — Мелкий! Проводи гостей в седьмую.

Мелкий оказался парнишей на голову выше меня и вдвое шире, с простодушным улыбчивым лицом. Он моментально выскочил из подсобного помещения и проводил нас в свободную комнату, пообещав вскорости принести выпивку и закуску, которую уже готовят.

Убранство оказалось вполне подходящим: диван, кресло, столик, пара стульев. Рада сбросила камзол на диван, оставшись в элегантной рубашке… сквозь мягкую ткань едва заметно просвечивало белоснежное белье. Заставив себя отвернуться, я снял куртку, после чего устроился в кресле.

— Давно вы с ним были знакомы? — осторожно спросил я.

С чего-то нужно было начинать. Почему бы и не с такого? Вполне возможно, светлые воспоминания позволят проще пережить этот период.

— Да… Наверное. Несколько лет можно называть «давно»? — немного рассеянно ответила Рада, осматривая комнату.

— Пожалуй. Некоторых своих сослуживцев я знал всего пару месяцев, но мы успели стать близкими друзьями. Иногда для этого не требуется много времени. Достаточно пережить событие, которое вас связывает.

Она присела на стул, закинула ногу на ногу и, на мгновение склонив голову набок, распустила волосы.

— Да, ты прав. Барн был первым, кому было плевать на мое происхождение. Одного этого было достаточно, чтобы я прониклась к нему симпатией, — с теплой улыбкой произнесла девушка.

— А что не так с твоим происхождением? — не понял я.

— Так ты не знаешь? — удивилась она моему вопросу. — Я…

В дверь постучали. Вместо Мелкого, с нашими закусками пришла какая-то девчушка. Хорошо, что меня правильно поняли: не было ни острых, ни излишне жирных блюд.

— Сейчас принесут выпивку, — прощебетала девушка прежде, чем уйти.

Когда дверь закрылась, я спросил:

— Так чего я не знаю?

Рада на мгновение опустила взгляд будто решаясь.

— Я — бастард, — и тут же с вызовом и ожиданием заглянула мне в глаза.

Черт, ни за что бы ни подумал. Для незаконного ребенка она слишком хорошо обучена.

— Не старшая ветвь, да? — уточнил.

Рада отвернулась хмыкнув:

— Все это спрашивают, когда узнают. Кроме Барна. Ему было все равно.

— Не вижу странности, — пожал плечами. — Ты хорошо обучена и воспитана, а не выгнана на улицу. И я уверен, что ты отлично представляешь, какую опасность несут незаконнорожденные…

— Так и говори — ублюдки, — огрызнулась волшебница.

Я терпеливо вздохнул.

— У моего деда был брат, Дориан. Он был бастардом. Когда в семье назрел раскол, он предпочел умереть, чтобы не претендовать на главенство и не накалять ситуацию еще больше. Мой отец, став главой рода, назвал его дочь своей сестрой, потому что Дориан своей жертвой доказал преданность семье. Ты не в ответе за своих родителей и их ошибки, важно лишь то, что делаешь ты. А я всего лишь констатировал факт, говоря о том, что тебя хорошо обучили.

Рада вновь потупилась, отвернувшись в сторону. Мне кажется, что она срывается на мне, но сама не рада этому. Обдумать эту мысль я не успел — пришел Мелкий. Хозяин порадовал нас неплохим выбором крепленых вин — самое то, что было нужно. Если нервы на взводе, а голову терзают невеселые мысли, алкоголь действует совершенно иначе. Когда мы вновь остались одни, я открыл первую бутылку и наполнил бокалы. Коротко отсалютовав друг другу без слов, выпили.

Рада с безразличием посмотрела на пустой бокал.

— Как вода, — констатировала она.

— Не волнуйся, в голову все равно ударит. Пусть и чуть позже, — я снова разлил.

Поскольку мое состояние было далеко не таким паршивым, как у Рады, закуску пропускать я не стал, уделив ей должное внимание.

— Ему было плевать на твое происхождение, — вернулся я к разговору. — А как вы познакомились?

— Твоя очередь делиться откровением, — Рада отрицательно покачала головой и слегка улыбнулась. Девушка бросала задумчивые взгляды то на пустой бокал, то на меня, но к какому-либо решению пока не пришла.

— Я рассказал о своем деде, — напомнил я.

— Не пойдет — о деде, не о себе. У тебя есть братья или сестры?

Я приложился к вину, но пить до дна не стал. Торопиться в принципе было некуда — сегодня я точно свободен.

— Нет. Но у меня мог быть старший брат, — довольно долго от меня скрывали эту маленькую тайну. — Он умер за полтора года до моего рождения, прожив всего семь месяцев.

— Знаю, — понимающе кивнула девушка, — такое бывает. Ребенок двух магов одной стихии, да еще и родовитых, либо может принять стихию родителей, либо гибнет.

— Да. Только у Хаоса это еще и усилено в сторону риска. К счастью, — саркастично улыбнулся, — я был просто рожден для этой силы.

Обращаясь к своему аспекту, вызвал его сияние вокруг поднятой ладони. Да, просто рожден. Потенциал четвертого круга в таком возрасте, да и еще с подобным аспектом.

— А еще в нашем роду принято… было принято иметь только одного ребенка в старшей семье. Чтобы все наследие концентрировалось в одном человеке. Считается, что так удается собрать весь необходимый опыт и потенциал в одном маге. Я ответил на твой вопрос? — спросил я с улыбкой.

Рада кивнула, выпив и откинувшись назад на спинку стула.

— Начать стоит издалека, — медленно заговорила девушка, покачивая бокалом в своей руке. — Ты прав насчет того, что ко мне в целом относились не так уж и плохо. Пока я не попадалась на глаза лишний раз. Мне дали возможность попробовать раскрыть себя. Простой маленькой девочке, жаждущей внимания, сказали, что ради одобрения взрослых ей нужно учиться. Сначала меня это очень мотивировало, — она грустно улыбнулась, — но надолго запала не хватило. Всего на пару лет, пока не пришло определенное осознание поступков взрослых. Не скажу, что не делала успехов, но помимо магии и фехтования с боевыми искусствами, в остальном я была… обычной.

Она прервалась, чтобы выпить и немного перекусить.

— Да, самой обычной. Если бы у меня были реальные способности, для меня нашлась бы особая работа. Клану всегда нужны исполнители для деликатных дел, — девушка выделила голосом «деликатных», но не добавила собственное отношение к этому даже в интонацию. — И тогда мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Но случилось то, что случилось. Насколько я знаю, мое будущее… несостоявшееся теперь уже… определил господин Келдрин. Он… — она вздохнула. — Не хочу сплетничать, если честно.

— Все, что случится в этой комнате, в ней и останется, — кивнул я.

Она пристально на меня посмотрела. Алкоголь уже начал действовать, и я был настроен на откровения больше обычного, поэтому продолжил.

— Господин Келдрин с госпожой Ориссой… — сделал я небольшую паузу, прежде чем продолжить. Сейчас я переступал определенную грань и не до конца был уверен стоит ли это делать, — не в идеальных взаимоотношениях. Полагаю, наш глава рода предпочитает сторониться светского общества.

Рада, чуть подумав, кивнула:

— Да. И это передалось Барнсару. Но в тот момент… Думаю, нас с Барном просто представили друг другу. Я в нем нашла первого сверстника, которому было плевать на мое происхождение. А он во мне… Тоже. — Рада немного помрачнела. Ее взгляд уперся в стену, казалось, еще немного и в ней появятся дырки. — Я была уверена, что породниться с дворянином мне не светит ни при каких обстоятельствах. И потому видела в Барне просто хорошего парня, без его статуса наследника рода. А дальше…

— Клан был рад пристроить тебя, — понимающе кивнул я. Вполне рабочий сценарий, особенно если хочешь усилить позиции наследника, а с таким бойцом, как Рада, он точно бы получил определенный уровень безопасности. — А господин Келдрин был рад защитить себя от кутерьмы с выбором невесты для сына.

Рада кивнула и заставила себя взбодриться, сделав пару глотков.

— Несколько лет мы с Барном были просто друзьями, как нам казалось, — продолжила она. — А потом как-то так получилось…

Я медленно кивнул. Знаю примеры пар, построенных таким образом. Иногда выходят хорошие союзы, ведь люди уже притерлись друг к другу. Бывает ничего и не получается, потому что один или оба взрослеют и меняются. Впрочем, иногда это не мешает образовавшемуся союзу, просто у обоих появляются любовники. Временные или нет, уже другой вопрос. Очень часто такие супруги видят друг в друге партнеров, а их союзы бывают даже крепче, чем те что построены на любви.

— А ты? — Рада заставила себя улыбнуться, чтобы не думать о плохом. — Какой была твоя первая любовь?

Я выпил вина. Трезвым ни за что бы не стал об этом рассказывать, а вот сейчас… Да и если сам стал подталкивать на откровенность, то не ждать ответных уступок глупо.

— Подготовка мага Хаоса и палача включает некоторые… неприятные эпизоды. Через три дня после того, как мне исполнилось четырнадцать, отец привел в мою комнату служанку. При процессе он, конечно, не присутствовал, но меня тогда это немного выбило из колеи, — я умолчал о последствиях этого эпизода. Сейчас не то время и место, чтобы говорить о подробностях. Трясло меня после этого несколько дней. Хаос может сделать ужасные вещи с человеком. — Дальше шли специальные практики и тренировки сознания. Если хаотик теряет контроль над собой, он теряет контроль над магией. Потеря контроля над Хаосом может стоить жизни. Но этот первый урок я преодолел относительно легко, — я покачал головой, допивая остатки вина и наливая себе новую порцию. — Через год он привел еще одну девушку. На этот раз я должен был изнасиловать ее против ее воли. Затем отец сказал, что избавился от нее, и что это обязательная часть подготовки. Контролирующему аспект Хаоса опасно не контролировать свои эмоции, а в таком возрасте, да и в подобных ситуациях этого добиться сложно. Рада, чуть подумав, спросила:

— Она была актрисой? И на самом деле с ней ничего не случилось? — а вот последний вопрос уже был произнесен с надеждой на определенный ответ.

— Да, — кивнул я, не став отрицать это. — Узнал об этом через два года, когда родовое обучение завершилось.

— Ненавидел своего отца? — тихо спросила девушка.

Я отрицательно покачал головой, подняв почти пустой бокал. Вот ведь даже не заметил, как снова его чуть не осушил.

— За родителей и их необходимую суровость.

Не чокались, Рада тоже выпила.

— Нет, не ненавидел, — ответил я, наливая еще. — К тому времени я уже научился смотреть на вещи так, как положено королевскому палачу.

— Я просила тебя рассказать о первой любви, — вздохнула волшебница, — а ты рассказал о том, как лишился девственности. И в этом вы все, мальчишки.

— Я не сказал? — удивленно посмотрел я на нее. — Та, первая служанка. Я был в нее влюблен. Смысл был именно в том, чтобы возвышенное трепетное чувство низвести до банальной плотской утехи. Разрушить юность, растоптать сапогами суровой реальности.

Теперь ее лицо выразило глубокую задумчивость.

— И что теперь? Ты с тех пор относишься к любви, как…

Я поднял руку, останавливая ее:

— Я этого не говорил. Речь шла именно о подростковой романтике. Урок был не в том, чтобы относиться к чувствам легкомысленно. Наоборот. Нужно быть… — я запнулся, пытаясь сформулировать мысль. — Нужно быть серьезным. Серьезно и ответственно относиться к чувствам.

— Ты пьян, — рассмеялась Рада.

— Попробуй выговорить определение третьего закона Дорана-Говера, я на тебя посмотрю, — хмыкнув произношу я.

— Даже не буду пытаться, — открестилась волшебница улыбаясь.

— Ага, и это значит, что ты ничуть не трезвее меня.

Мы оба улыбались. А я чувствовал, как действует хмель. Рада, и без того не обделенная красотой, открылась мне с новой особенно притягательной стороны. Мой взгляд скользил по ее фигуре, по самым соблазнительным и волнующим местам, прикрытым обтягивающей одеждой. Делаю усилие над собой, чтобы отвернуться в сторону. Если она заметит мои взгляды сейчас, после смерти Барнсара… Не хочу портить отношения, едва перешедшие в дружеские и доверительные. Даже подумываю применить какое-нибудь из отрезвляющих заклинаний. Такие трюки совсем неполезны для здоровья, но мне становится все труднее сдерживать себя. Ведь, положа руку на сердце, она мне нравится, она меня привлекает.

И, как-то справившись с эмоциями, поднимаю на нее взгляд… Замирая пораженный.

Рада смотрит мне в глаза, сидя вполоборота. Сидя в самой соблазнительной позе, которую я видел в жизни. Все, каждая деталь, нога, закинутая на ногу, руки, будто поддерживающие и поднимающие грудь, наклон головы, играющая полуулыбка. Я, кажется, мгновенно протрезвел, снова захмелел и вообще забыл, как дышать. С трудом сглатываю вставший в горле ком, ловя себя на желании сказать ей, насколько она красива. Но она и сама видит, наслаждается моей растерянностью, дышит глубоко и тяжело.

— Выпьем… — мысли путаются.

Надо сказать что-то такое, что нас обоих отрезвит. Выпить за долг семье, за павших друзей, да за самого Барнсара, в конце концов. Надо разорвать этот момент. Но Рада поднимает свой бокал, чуть облизывает губу, заглядывает мне в глаза, ожидая, что я скажу. И я говорю:

— За все то, что нам позволяет сделать алкоголь, и что мы не решаемся делать в другое время.

Я сказал это. Не должен был, но сказал. И Рада улыбается, поощряя мой тост. Пьем, не разрывая зрительного контакта. Я хочу ее. Желаю. И знаю, что завтра буду очень зол на себя, но остановиться уже не могу.

— И что же тебе такого хочется сделать, на что ты не решаешься в другое время? — спрашивает Рада, с вызовом глядя в мои глаза.

— Это…

Уже через несколько мгновений я роняю ее на кровать, целуя в немного липкие от алкоголя губы. Волшебница почти не сопротивляется, скорее лишь обозначает некоторые рамки приличия. Но все это меня уже не волнует, потому что мои губы начинают обследовать ее шею, а руки забираются под рубашку, наслаждаясь горячей и нежной кожей.

Остатка самоконтроля хватает заблокировать брошенным заклинанием дверь.