Связанные зоной

10

— Антон! Антон! — встревоженный мужской голос вырвал Суворова из объятий горестных воспоминаний.

— Да? Что? — прохрипел он и тут же закашлялся.

— Сюда идут, — встревоженно сказал Леонид.

Снаружи действительно слышались голоса. К сараю приближались несколько человек, кто-то громко смеялся.

Пленники сразу напряглись и обратили взгляды на дверь. Клацнул замок, дверь открылась, впуская внутрь серый вечерний свет, который тут же заслонила собой широкоплечая фигура. Статный мужчина, выше среднего роста, широкие скулы и волевой подбородок гладко выбриты. Бледно-голубые глаза, словно льдинки, поблескивают на загорелом лице.

— Так, что тут у нас? — Он беглым взглядом осмотрел пленников. — Поднимите их. Ходить уже могут?

Раз отдает приказы, значит старший, решил Антон. С ним-то и нужно говорить. Он хотел сам подняться, но тут из-за спины предводителя появился тощий мародер, застреливший Молчуна, и рывком поставил его на ноги.

— Этот точно может, — сказал бандит. — Его Хриплый давно притащил. Наш тоже должен уже отойти от «настойки».

— А сам Хриплый где? — спросил главарь. — Он почему за собой не убрал? — И кивнул в сторону лежащего в углу трупа.

— Это не он, Фил… — засмущался тощий. — Я застрелил. В сарай вошел его напарник, который искал у Антона золотые зубы, и поднял с земли Леонида.

— Но Хриплый был здесь раньше и не выполнил мой приказ? — Предводитель недовольно раздул ноздри. — Ладно, разберемся. Выводи пленников, потом убрать здесь надо. Раз Хриплого должна быть работа, так пусть он и делает.

Тощий мародер переглянулся со своим напарником, и оба заулыбались. Тычками в спину пленников вытолкали наружу.

Банда оказалась многочисленной. Помимо двух уже знакомых Антону бандитов и предводителя, возле обгорелой печи собрались еще восемь человек, а чуть в стороне двое мародеров охраняли пятерых пленников, которых со связанными руками усадили на землю.

— Давай их к остальным, — велел главарь и направился к основной группе. Антон понял, что, возможно, другого момента заговорить с ним не представится, поэтому набрался смелости и произнес:

— Можно мне с вами погов…

Удар прикладом в солнечное сплетение заставил его замолчать и рухнуть на землю, скрючившись от боли. Коренастый бандит схватил его за шиворот, поволок за собой и бесцеремонно бросил в ноги другим пленным. Товарищи по несчастью не проявили сочувствия, никто не помог подняться. Один из них обратился к мародеру:

— Ломоть, скажи Филину, поговорить надо.

— Закрой пасть, «должник», Фил ясно дал понять, что говорить не о чем, — огрызнулся коренастый. Он запыхался, пока тащил Антона.

— Вы, ребята, может, чего не догоняете? Я из «Долга»! Мои парни это просто так не оставят, — продолжал пленный. — Хотите воевать с «Долгом»?

— Мы что, похожи на идиотов? — усмехнулся Ломоть. — Зачем нам воевать с «Долгом»?

— Тогда скажи Филину, чтобы отпустил меня, иначе пеняйте на себя! Покрошим вас, как слепых псов. «Долг» своих не бросает никогда — будь уверен, меня уже ищет не один десяток квадов. А даже один квад всю вашу банду вырежет за пару минут.

— Конечно, скажу, да я даже уверен, что Фил и так все знает, — все так же весело сообщил Ломоть. В следующую секунду улыбка сошла с его лица, и он раздраженно произнес: — А раз знает и ты все еще здесь, это значит, ему плевать, из «Долга» ты или еще откуда! Понял? Так что заткнись и не рыпайся! — Потом коренастый бандит обратился к одному из охранников: — Жнец, он чего такой говорливый? Забыли «настойкой» угостить?

— Ничего мы не забыли! Вкололи, как и другим, полдозы, чтобы ходить могли, но не дергались.

— Ну, ясно. Тренированный, сука такая. Надо было ему челюсть сломать, чтоб не болтал лишнего.

— Что, напугал тебя «должничок»? — глумливо подначил товарища Жнец.

— Кто? Этот? Да видел я его квады на одном месте! Жнец ухмыльнулся, но промолчал, а Ломоть поспешил сменить тему:

— Если кто еще пасти будет открывать, заколоти им хавальники прикладом.

— Лады, — кивнул охранник.

Коренастый бандит отряхнул руки, поправил автомат и пошел к остальным.

Восстановив дыхание, Антон поднялся с земли и оглядел пленников. Тот, что разговаривал с Ломтем, был массивнее всех. На лбу у него темнела запекшейся кровью большая ссадина. Он был без рубахи, в одной тельняшке. На мускулистом плече красовались две татуировки, расположенные одна над другой: первая с эмблемой десантных войск, вторая — символ группировки «Долг». Антон слышал о «долговцах», когда пытался разузнать что-нибудь о Зоне, прежде чем сунуться туда. Другие пленники ничем особым не выделялись, одеты были либо в куртки защитного цвета, либо в стандартный армейский камуфляж.

Тем временем главарь собрал вокруг себя своих людей и заговорил:

— Парни, как видите, сегодня правила немного меняются. Наши заказчики почему-то спешат, поэтому действовать пришлось, отступив от обычной схемы. Хриплый и Кожа работали как обычно, а нам с остальными пришлось собирать всех, кто под руку попадется. Даже вон в «долги» влезли, лишь бы успеть.

Бандиты дружно загоготали над шуткой предводителя. Парень из «Долга» прошипел: «Суки».

Пленники прекрасно все слышали — мародеры не собирались шушукаться. Антон посчитал это плохим признаком, холод тревоги в душе начал превращаться в лед.

— Риск велик, но оплата обещает компенсировать его, — продолжал Филин. — Кроме этого, наши чокнутые друзья попросили дождаться их, а потом сопровождать некоторое время.

— Зачем? — спросил кто-то из бандитов.

— Затем, что они предложили за это три цены сверх обычной. Не думаю, что работа настолько сложная, парни, чтобы отказываться от таких денег. — Он посмотрел на часы. — Представители заказчика прибудут сюда с минуты на минуту. Я не думаю, что им нужно знать весь состав нашей команды, поэтому для сопровождения останутся Кожа, Жнец, Ломоть и Бугай. Я тоже пойду. Остальным возвращаться за Периметр, собирать манатки и двигать в условленное место. Мы туда позже подойдем. Ваша задача — сказать, что еще пятеро будут. В качестве пароля ссылайтесь на меня.

Мародеры начали не спеша расходиться, переговариваясь между собой.

— Шевелитесь, мать вашу! — прикрикнул главарь. — Я не ясно выразился? Они уже на подходе! Кожа, поднимай «товар»!

— Да, хорошо! — отозвался тощий мародер, направляясь вместе с напарником в сторону пленных.

«Товар». Слово эхом отозвалось у Антона в голове. Что здесь происходит? Люди не могут быть товаром! Сейчас не древние времена! Рабство давно искоренено! Что замыслили эти подонки? Кому их собираются продать? Надо попытаться убежать!

Он начал озираться по сторонам, ища путь к спасению, но оружие в руках конвоиров делало побег невозможным. Никто не успеет даже подняться. Случайно взгляд молодого человека встретился со взглядом предводителя банды, и Антону показалось, что он почти физически чувствует исходящую от этого человека самоуверенность и силу, которая подавляла, подчиняла себе даже на расстоянии. И страх в который уже раз сжал внутренности ледяными тисками.

— Встать! — рявкнул коренастый, подходя к пленным. — Жнец, Бугай, ну что стоите столбами? Поднимайте их!

— Пошел на х… Ломоть! — ответил один из охранников. — Не командуй! Ты не Филин.

— Нет, но морду тебе начистить и я смогу!

— Осади, Ломоть, — приструнил напарника Кожа. Прозвище удивительно подходило тощему бандиту.

— С чего такая спешка? — спросил у него Бугай.

— Мне откуда знать? — огрызнулся Кожа. — Вы же с Филином были, пока мы груз по обычной схеме доставляли.

— Нам он сказал, что и всем, а ты обычно больше знаешь.

— В этот раз — нет. Знаю, что сектантам срочно понадобилось ритуал провести. А у этих психов свои причины.

— Не нравится мне это. Я бы вообще на них смотреть не хотел, не то что сопровождать.

— А бабки получать и просаживать хотел бы? Ну вот и заткнись!

Пленных подвели к месту сбора банды возле разрушенной печи. Через несколько минут со стороны оврага из леса появились два вооруженных человека, облаченных в одинаковые многослойные комбинезоны радиационной и химической защиты. Оба были в противогазах, на головы натянуты капюшоны, а руки спрятаны в перчатки.

«Покупатели… которых Кожа назвал сектантами», — сразу догадался Антон, и к страху неизвестности прибавилась давящая обреченность.

Когда «покупатели» приблизились, Филин поднял обе руки в приветствии и фальшиво заулыбался. Вместе они отошли в сторону, о чем-то негромко поговорили. После чего предводитель банды махнул своим:

— Пошли!

Вся процессия отправилась в путь. Двое в комбинезонах двигались во главе длинной узкой колонны пленников и бандитов.

Шли до самой темноты, и похоже, сектанты не собирались останавливаться. Бандиты начали опасливо переговариваться между собой — им совершенно не нравилась идея топать среди ловушек ночью. Главарь, видимо, полностью разделял их мнение. Он догнал проводников и о чем-то долго с ними общался, иногда переходя с громкого шепота на разговор в полный голос и срываясь на ругательства. Потом вернулся к своим людям, а фанатики уселись на землю и, соприкоснувшись лбами, начали раскачиваться.

— Что там? — спросил Кожа у главаря.

— Да суки думали, что мы за ними по темноте пойдем, — фыркнул Филин. — Разводи костер, напоите пленников «настойкой», чтобы ночью не сдернули. Дежурства — как обычно.

Кожа кивнул и покосился на сектантов, уже почти неразличимых в темноте. По его виду Антон сразу определил, что мародеру не по душе вынужденное соседство, но деваться было некуда.

Тощий бандит заметил его взгляд.

— Что вылупился? — рявкнул Кожа, срывая на пленнике свое недовольство. — Ломоть, давай «настойку», потом костер сложите и пожрать разогрейте.

Коренастый мародер подошел к пленникам, доставая из вещмешка флягу.

— Держите «огненную волу», чингачгуки, — хмыкнул он. Антон знал, что это отрава, тот же самый наркотик, которым его опоили, когда похищали. Но пить хотелось так сильно, что было наплевать. К тому же он прекрасно понимал, что у него нет выбора. Когда подошла его очередь, он жадно припал к фляжке, сделал несколько больших глотков. Мародер отпихнул его со словами «другим оставь», и перешел к следующему пленнику. Пили все, только с «долговцем» бандитам пришлось повозиться и влить пойло насильно.

Антон прилег на траву и закрыл глаза, испытывая усталое безразличие к происходящему. Мысли снова унесли его в тот самый вечер, когда после прощания с Мариной он гнал по проспекту.

…Антон мчался, не видя ничего перед собой. Голова разрывалась от бессмысленных вопросов, кожу словно палило огнем, в горле пересохло. Он не хотел верить, что больше ничего нельзя сделать. И зарычал сквозь стиснутые зубы, но рычание постепенно перешло в вой… Как ни сопротивлялись его чувства, разум упрямо твердил: ВСЁ! Финиш! Финал! Красивое кино под названием «Марина и Антон» закончилось, и повторного сеанса не предвидится. Несколько раз он едва не врезался, но, словно в ступоре, продолжал давить на газ.

Красно-синие всполохи, отразившиеся в зеркале заднего вида, и резкий голос с металлическими нотками, приказавший «принять вправо», вернули его к реальности. Вяло посматривая в зеркало, Антон проехал к тротуару, заглушил двигатель и сидел, не в силах пошевелиться.

В стекло с водительской стороны постучали. Рядом с машиной стоял сотрудник автоинспекции. Когда опустилось стекло, милиционер коротко козырнул и сказал:

— Лейтенант Крупин. Предъявите, пожалуйста, водительское удостоверение и техпаспорт.

Просмотрев документы, он произнес:

— Что же так правила нарушаем, Антон Сергеевич? Совершаем маневры, не включая указателей поворота, не соблюдаем скоростной режим? На такую-то фамилию, как у вас, и штраф выписывать как-то неудобно… Суворов.

Антону сейчас вовсе не хотелось выслушивать шутки, и он огрызнулся:

— Не родня! Пиши, что должен.

Лейтенант склонил голову, заглядывая внутрь машины и внимательно разглядывая Антона.

— С вами все в порядке? Спиртное употребляли?

— Нет. — Внезапно тугой комок подкатил к горлу, глаза защипало, Антон сглотнул и сказал: — Но собираюсь употребить, много…

Неожиданно для него самого на глазах появились слезы. Молодой человек резко отвернулся и вытер лицо рукавом.

Автоинспектор смотрел на него, похлопывая документами по ладони.

— Баба, что ли, бросила?

— Она не баба… — рефлекторно ответил Антон.

— А-а-а, ну понятно! Далеко живешь?

— Пара кварталов.

— Езжай осторожней, — сказал лейтенант, протягивая документы. — Тебе, может, сейчас и плохо, но другие в этом не виноваты.

— Да… хорошо… — Антон забрал права и техпаспорт.

— И будешь пить — только не водку, — сказал лейтенант. — От нее только хуже. Коньяк. Он и мозги прочистит, и душу немного успокоит. И за руль — даже не вздумай! Понял?

— Да.

— Долго здесь не стой, знак не просто так повесили. Автоинспектор направился к своей машине, а Антон Суворов поднял стекло, откинулся на сиденье и приложил ладонь к горячему лбу.

Странно, но от проявленного участия со стороны совершенно незнакомого человека стало немного лучше.

Коньяк. Коньяк у него есть. Двигатель снова тихо заурчал. Остаток пути до дома Антон проехал, не нарушив ни одного правила, словно отдавал долг инспектору за его понимание… Дома он откупорил коньяк и вскоре оказался на подоконнике перед распахнутым окном, полный отчаянной решимости завершить свою жизнь…

На этом наркотик оборвал воспоминания и увлек молодого человека в серую мглу забытья.

Антон проснулся от болезненных ударов и грубых окриков. Было раннее утро. Он неожиданно почувствовал, что весь вымок от росы и довольно сильно замерз. Тело ломило, руки и ноги не слушались. Била дрожь. Ужасно хотелось в туалет. Мародеры пинками и матюками подняли пленников, позволили справить малую нужду, дали по глотку воды, и вскоре все снова отправились в путь.

Сектанты уверенно шли впереди, безошибочно определяя безопасную дорогу, следом за ними на небольшой дистанции держался главарь мародеров. Поодаль шагали Ломоть и Кожа, за ними — пленники, а два других бандита замыкали шествие.

Испортившаяся предыдущим вечером погода за ночь не изменилась. Только затянувшие небо серые тучи стали еще темнее и гуще.

Они шагали уже часа три или четыре. Лес закончился, сменившись болотистой местностью с редкими островами сухой земли, густо поросшими деревьями. А все остальное пространство заполняли кочки, промоины да чахлая растительность, жалко пародирующая настоящий лес. Влажная почва чавкала под ногами, а в глубоких следах почти сразу появлялась вода. Пленники брели уныло и монотонно. Антон отогрелся, но чувствовал себя лишь немного лучше. Желудок сводило от голода, снова начала терзать жажда. Он иногда посматривал на других пленников и вдруг с удивлением понял, что те все еще находятся под действием наркотика, хотя он уже почти не чувствовал его влияния. Только он, «долговец» да его бывший сокамерник смотрели перед собой осмысленными взглядами. Видимо, у остальных действие вечерней дозы наложилось на предыдущую, в то время как у Антона и Леонида с первым отравлением организм уже справился. А «долговец» просто мог похвастаться отменным здоровьем.

Над головами всю дорогу вились вороны, словно сопровождая свои жертвы в ожидании случая вкусить их мертвой плоти. Антон несколько раз поднимал глаза к свинцовому небу, с тоской осознавая, что черные птицы вполне могут вскорости угоститься им самим. От таких мыслей становилось не по себе и начинало подташнивать. К тому же от непривычно долгой ходьбы начали гудеть ноги. Сильно хотелось пить. То и дело подмывало спросить мародеров, куда они направляются, скоро ли привал, но благоразумие заставляло молчать.

Еще через пару часов, утомленные дорогой, стали ворчать сами бандиты. Сначала негромко, в разговорах между собой. Видимо, мысль об обещанной награде заставляла терпеть.

— Да будь оно все неладно! Куда идем-то, в конце концов? — хмуро спросил мародер, которого звали Бугай.

— Без понятия, — в тон ему ответил Жнец. — Я с ними раньше не ходил, они же всегда сами забирали «товар».

— Может, так и до Монолита дойдем?

— Это вроде другие фанатики, не Монолиту поклоняются.

— Да все эти сектанты — шизанутые уроды, — мрачно проговорил первый мародер.

Монолит! Антон, услышав заветное слово, почти забыл свой страх и немного воспрял духом. Может, действительно судьба ведет его к цели таким вот витиеватым путем? Эти мысли приободрили его.

Через некоторое время к пленникам подошел Ломоть.

— Эй, ты, — окликнул он одного из сталкеров. — Хватит уже порожняком тащиться, на-ка понеси.

Он перекинул через шею одурманенного отравой мужчины свой вещмешок.

— Ломоть, — позвал его Бугай, — ты знаешь, куда премся?

— Вроде вглубь.

— Вижу, что вглубь. И заметь, херачим, как по накатанной!

— Угу, это ты верно подметил, — с легкой ноткой восхищения в голосе согласился Ломоть. — Я так не умею… без детекторов, руки в перчатках… Хрен знает, как они дорогу находят. Мы с тобой при таком же раскладе загнулись бы еще минут сорок назад, когда на окраине леса «жарки» обходили.

— Да. Жуткое место, — подтвердил Бугай. — Кстати, ты хоть одного мутанта рядом видел?

— Видел кабанов, только они сразу свалили на хрен. Видно, испугались, народу-то нас много.

— Когда это кабаны пугались? Ты чё, Ломоть? — Жнец покрутил пальцем у виска. — Этим тварям хоть один человек, хоть сотня! Рыло в землю и вперед! «Испугались», ага! Если и испугались, то не нас с тобой!

— Да? — Коренастый сделал страшную морду. — Ты себя в зеркало-то когда последний раз видел? Я тебя сегодня утром когда встретил, думал — всё, кранты, в Зоне новый вид мутантов объявился!

Бугай заржал, но Жнец только отмахнулся от шутки.

— Зубы скалить — это ты завсегда. А я думаю, они этих побоялись. Или не побоялись, а послушались. Я слышал, фанатики могут мутантами управлять.

— Ну, тебе виднее, — подмигнул ему Ломоть, снова намекая на внешность Жнеца.

— Вали давай, остряк, — хмуро ответил мародер. Довольный, что теперь пойдет налегке, Ломоть, посмеиваясь, отправился на свое место в колонне. Слушавший бандитов Антон подумал, что сам-то он, наверное, «загнулся» бы еще раньше них, потому что за все время пути никаких особых опасностей не заметил, кроме пары гравитационных аномалий, к которым они даже не приближались. После этих мыслей Антона охватило ощущение, что он находится не просто в плену, а в смертельной ловушке. В которую сам же себя и загнал. Страх все больше овладевал душой молодого человека.

В этот момент они вышли на небольшую поляну и люди в комбинезонах остановили процессию.

— Что происходит? — отчего-то шепотом спросил Бугай.

— Не знаю, — ответил Жнец.

Фанатики о чем-то поговорили с Филином и направились к пленникам.

При их приближении у Антона по позвоночнику побежали мурашки и снова вернулись все прежние страхи. Сектанты подошли к ним вплотную, и один стал поочередно заглядывать каждому в глаза. Когда настала очередь Антона, молодой человек едва не вскрикнул от ужаса: световые блики на окулярах противогаза исчезли, и стекла стали прозрачными на долю секунды. То, что Антон увидел за ними, заставило шевелиться волосы у него на затылке. На него смотрели глаза без век, уродливые бельма, окруженные разъеденной едва ли не до костей, сочащейся сукровицей плотью без кожи.

«Нет! — вспыхнула в мозгу паническая мысль. — Не меня! Только не меня!»

Ему казалось, что он кричит от ужаса, но губы только беззвучно шевелились. Когда фанатик пошел к следующему пленнику, Антон закрыл глаза и вздохнул от облегчения, едва удерживаясь на подкашивающихся ногах.

Сектанты выбрали сталкера, которому Ломоть навесил вещмешок. Схватили под руки и поволокли на поляну.

— Твою мать! — процедил сквозь зубы мародер, глядя, как его пожитки болтаются на несчастном.

В другой ситуации Бугай и Жнец не преминули бы высмеять неудачливого товарища, но сейчас оба бандита с хмурыми лицами смотрели на происходящее.

— Всем сесть! — спохватившись, приказали охранники. — Быстро!

Антон с радостью исполнил приказ. Тех, кто замешкался, отправили на землю ударами под колени.

Сталкер в руках фанатиков извивался и пытался вырваться. Они бросили его на землю, прижали, и Антон увидел, как кричащему и сопротивляющемуся пленнику всунули в рот какой-то небольшой предмет, после чего тот замолчал и выгнулся дугой, словно в сильнейшей судороге. Один из сектантов срезал ножом вещмешок мародера, отшвырнул в сторону, потом распорол на сталкере рубашку, а второй сделал глубокий надрез на груди несчастного. Над кровоточащей раной они поместили какой-то артефакт, а сами расположились по бокам сталкера и начали, монотонно подвывая, раскачиваться из стороны в сторону.

Через некоторое время наблюдающие за безумным ритуалом люди увидели, как артефакт начал пульсировать и набухать. Тело жертвы стало выгибаться, отдавая жуткому предмету свою жизнь. Артефакт тускло светился красным, постепенно становясь все ярче и ярче. Казалось, что он оживает, вытягивая при этом из жертвы все соки.

Фанатики не прекращали своего глухого пения, пока человек между ними не замер. Потом один из них снял артефакт с груди жертвы, поместил в железный контейнер, который подставил второй сектант, они вдвоем подхватили тело и потащили за деревья.

И пленники, и их конвоиры смотрели на все это как завороженные.

— Кожа, куда они его? — дрожащим шепотом спросил Ломоть.

Тощий не ответил.

— Кожа?.. — Мародер дотронулся до плеча напарника, но тот, не оборачиваясь, дернул рукой и пошел к главарю.

Остальные бандиты подтянулись за ним.

— Что за хрень, Филин?! — воскликнул Жнец. — Какого лешего творится?!

— Вернитесь на свои места, — сурово приказал главарь. Но мародеры и не думали расходиться. Они были слишком напуганы.

— Я не подписывался участвовать в их долбаных ритуалах! — завопил Ломоть, за повышенным тоном пытаясь скрыть свой страх. — Кожа, ты чего молчишь?! Или тебе это по вкусу?

Его тощий напарник хмуро смотрел на предводителя. Потом поднял руку, прекращая разговоры, и сказал:

— Фил, что они тебе такое пообещали, что ты согласился смотреть на это паскудство?

Главарь сначала не собирался отвечать, но, приняв во внимание настрой своих подчиненных, нехотя произнес:

— Я же говорил: три цены…

— Можешь остальным мозги парить! — фыркнул Кожа. — Что они тебе еще посулили? Просто так, из-за денег, ты не связался бы с этой мерзостью. По крайней мере, не за такую сумму!

Филин с угрозой посмотрел на тощего мародера, но тот выдержал взгляд, чувствуя за собой поддержку остальных бандитов. И предводителю пришлось уступить.

— Помнишь, пару месяцев назад к нам подваливал один тип? Еще говорил с таким чудным акцентом.

— Это который гнал про какой-то несуществующий артефакт, искривляющий время? — все так же хмуро уточнил Кожа.

— Да. Ты помнишь, сколько тот тип посулил за него?

— Помню.

— Так вот, артефакт такой существует. Они, — Филин мотнул головой в сторону скрывшихся за деревьями сектантов, — обещали мне его.

— И ты хочешь, чтобы мы в это поверили? — усмехнулся Кожа.

У главаря дернулась щека. Он выхватил пистолет и приставил ствол ко лбу тощего. Остальные бандиты даже не успели отреагировать — так и стояли, тупо глядя на обоих.

— Если я прострелю тебе башку, тебе будет проще поверить моим словам? — Филин обвел подчиненных холодным взглядом. — Мы идем с ними. В конце пути они отдадут артефакт. Сколько он стоит — спросите у него.

Главарь снова посмотрел на Кожу, который не сводил с него глаз, потом убрал оружие, сплюнул в траву и отошел в сторону. Ломоть подгреб к напарнику, почесал шею и спросил:

— И много этот артефакт стоит?

Жнец и Бугай теперь тоже смотрели на тощего мародера. Кожа поиграл желваками и ответил:

— Хватит, чтобы каждому из нас под завязку набить наличностью рюкзаки и свалить куда-нибудь за бугор.

— Ого! — вскинул брови Ломоть. Потом, сощурив глаза, посмотрел в сторону главаря. — Хм… три цены.

— А ты хотел, чтобы на всех делили? — осадил его Кожа.

— Нет, но…

— Кстати, — Жнец хлопнул коренастого бандита по плечу, — тебе-то нечего забивать под завязку.

— Твою мать! — выругался Ломоть, вспомнив о своем вещмешке, и, бормоча под нос ругательства, направился к месту жертвоприношения.

Замаячивший в ближайшей перспективе солидный куш очень быстро привел чувства мародеров в порядок.

Оставшись без присмотра охранников, Антон хотел вскочить и броситься прочь, уже не думая ни об опасностях, что таила в себе Зона, ни о смертельных аномалиях, ни о мутантах. Потому что твердо знал: он не хочет, чтобы нечто высосало из него жизнь! Но по иронии судьбы именно страх, заставлявший его решиться на безумный побег, и помешал ему бежать. От всего пережитого в ногах была такая слабость, что Антон не смог подняться.

— Эй, парень, помоги! — услышал он шепот. «Долговец» рядом с ним пытался встать — навалился на него, используя как опору. Антон инстинктивно стал разгибаться под его тяжестью. «Долговец» распрямился, но не успел сделать даже пары шагов, как его увидели бандиты.

— Стой, сука! — заорал Бугай. Он и Жнец кинулись вдогонку и быстро настигли беглеца.

«Долговец» развернулся к ним лицом и встал, широко расставив ноги и склонив голову.

— Вы что, отдадите нас им?! — заорал он на мародеров. — Вы будете смотреть, как эти ублюдки казнят нас по одному?! Приносят в жертву! Вы твари! Вы хуже, чем эти нелюди!

Когда один из мародеров хотел приблизиться к нему, бывший десантник бросился всей массой тела на бандита и сбил его с ног. Сам же устоял и ударом головы отправил на землю второго мародера. В следующую секунду раздались выстрелы сразу из двух пистолетов. Стреляли Филин и Кожа. На тельняшке «долговца», в области сердца, начали расплываться кровавые пятна, постепенно сливаясь в одно. Мертвый, он медленно завалился вперед и рухнул на землю.

Кожа и Филин переглянулись. «Долговец» дал им повод выпустить пар, накопившийся во время выяснения отношений.

У Антона внутри все тряслось. Он часто дышал, и от избытка кислорода начала кружиться голова. Если бы он сейчас не сидел, точно упал бы.

Некоторое время все молчали, пока из-за деревьев не показались сектанты и снова не направились к пленным.

Фанатики подошли, осмотрелись, переглянулись между собой, потом как ни в чем не бывало взяли труп «долговца» и унесли его за деревья. Видимо, даже мертвый был не лишним в их ритуалах.

— Легко отделался, — пробормотал Жнец, которого бывший десантник ударил головой.

Антон даже сквозь заполнивший все его существо страх поразился, сколько в людях может быть жестокости! Ему хотелось закричать во все горло: «Люди! Как же вы можете быть ТАКИМИ?! Ведь вы же… ЛЮДИ!»

— Знаешь… — Ломоть вернулся с вещмешком и, завязывая перерезанные лямки, вплотную приблизился к напарнику. — Там, куда они их таскают, кажется, была «карусель». Я заметил ее пару ходок назад. Ей скармливают.

— Мне плевать, — резко оборвал его Кожа.

Фанатики снова появились из-за деревьев, но в этот раз прошли мимо пленников. Один из сектантов махнул рукой, показывая, чтобы все следовали за ними.

Мародеры начали поднимать пленников. Ломоть снова решил переложить свою ношу на одного из обреченных. В этот раз он выбрал Антона. Подойдя к нему, бандит хотел развязать молодому человеку руки, но Жнец остановил его:

— Ты что творишь?

— Хрен его знает, когда следующая остановка, пусть пока понесет, — ответил коренастый мародер и повернулся к Антону: — Когда тебя потащат, ты мешок сразу бросай, понял?

— Не дури, Ломоть! — подступил к нему Жнец. — Хочешь, чтобы твой мешок кто-нибудь нес, — развяжи художника и пусть тащит. А этот… Я не знаю, где Хриплый его достал, но на парне «комок» армейский и вообще на сталкера смахивает, с развязанными руками может дать деру. Не хватало нам только сейчас за ним бегать. А художник — он и в Африке художник.

Антон хотел было сказать, что нет, он вовсе не сталкер, что не сбежит, но его никто не собирался слушать. Довольный Ломоть последовал совету Жнеца и, вручая Леониду свой мешок, угрожающе пообещал:

— Уронишь или побежишь — шкуру спущу, понял? Художник быстро кивнул, сделал плаксивое лицо и жалобно застонал, разминая затекшие руки. Он даже попробовал упасть на колени и о чем-то начал просить, но бандиты быстро привели его в чувство сильными оплеухами. Антон больше не ощущал презрения к Леониду за слабость — слишком страшной была окружающая действительность. Но чужой страх и унижение вновь придали сил и породили странное желание ни за что не дойти до такого животного состояния.

Примеру находчивого бандита последовали два других мародера, и дальше Леонид шагал нагруженный тремя вещмешками.

К ним подошел Кожа.

— Вы чего отстали? Ломоть, опять ты воду мутишь? Хотите сами дорогу искать?

Мародеры оперативно собрались и, подгоняя пленников, направились вслед за сектантами и своим предводителем.

И снова потянулось время. Антону казалось, что они идут долгие часы, хотя еще даже не начало смеркаться. Жажда стала невыносимой. Он думал, что сейчас упадет и больше не сможет встать, но когда фанатики в очередной раз остановили процессию на одной из полян, Антон словно очнулся и готов был идти дальше хоть целый день. Только было поздно. Сектанты направлялись к пленникам.

Антон почувствовал, как дикий животный ужас затапливает мозг, лишая возможности даже пошевелиться. Один из сталкеров вскочил в бессмысленной попытке бежать, но охранник отправил его на землю ударом приклада. Несчастный словно чувствовал, что идут за ним, потому что сектанты подхватили его и поволокли на середину поляны.

— Нет! Уберите от меня свои поганые руки! Не трогайте меня! Нет! — Парень, как и сталкер до него, пытался вырваться, кричал, но бесполезно. Фанатики разрезали ему сухожилия и положили завывавшую, истекающую кровью жертву на землю.

Антон не отрываясь смотрел на происходящее, не в силах отвести взгляд. Он понимал, что та же самая участь ждет и его — быть принесенным в жертву. От приближения неминуемой смерти сводило живот и немели ноги.

Внезапно он почувствовал легкое прикосновение на запястьях и движение справа. Вздрогнул и повернул голову. Рядом был только Леонид, который с отрешенным видом сидел, обложенный вещмешками мародеров. Вероятно, просто показалось. Страх может сыграть еще и не такие шутки.

«Нет! Не хочу такой участи! — мелькнула мысль. — Бежать! Надо бежать!»

Все внимание бандитов было обращено на исполнителей странного ритуала, который пугал и завораживал одновременно. Никто не смотрел на пленников.

Сейчас самое время! Лучше быть застреленным, чем отдать жизнь неизвестной твари, которой сектанты скармливают свои жертвы!

Обливаясь потом, Антон собрал в кулак всю свою волю. Жаль, руки связаны. Он пошевелил запястьями и едва не вскрикнул от неожиданности — веревка поддалась на удивление легко, словно только и ждала, когда ее потянут.

Какая удача! Антон собрался с силами и с нетерпением подстерегал лучший момент для побега.

На поляне сектанты поместили артефакт на грудь жертве, и парень дико закричал. Антон решил, что время пришло. Он оперся о землю кулаками, приготовившись рвануть с низкого старта. Натянутые, словно струны, нервы, казалось, вот-вот лопнут от напряжения. Антон боялся, что бандиты услышат, как бешено стучит его сердце.

В этот момент Леонид за спиной неожиданно громко захрипел, повалился на бок и с пеной на губах забился в судорогах. Мародеры резко оглянулись, направив на пленников стволы автоматов. И Антон понял, что все пропало.

— Держите его, — рявкнул Филин, с брезгливостью глядя на крупного сорокалетнего мужчину, который дергался и пускал пузыри. Два мародера склонились над художником и придавили его к земле.

— Ломоть, твою мать, ты испачкаться боишься? — заорал главарь. — Крепче держи!

— Да он весь облевался! — Возмущению бандита не было предела.

— Припадок это! Слюна просто напенилась, кретин, — бросил Кожа.

— А что с ним? — спросил подошедший Бугай без тени эмоций.

— Что, что… — ворчливо проговорил тощий мародер, чувствуя, как тело под его руками постепенно успокаивается и затихает. — Эпилептиком оказался, мать его так!

Филин хмуро смотрел на них, а потом сказал:

— Как думаешь, оклемается? А то как бы эти, — он кивнул в сторону завершающих ритуал сектантов, — не стали вопить. Им вроде как живые нужны, а у нас уже второй дохляк намечается.

— И что делать будем? — взглянул на него Ломоть.

— Тебя, сука, отдадим! — зло ответил главарь. — Какого хрена вы навесили на него свои пожитки?!

Коренастый бандит с трудом выдернул лямки из сжатого кулака пленника. Филин досадливо сплюнул.

— Чего сейчас-то трепыхаться? Раньше надо было мозги включать!

— Да кто мог знать?.. — неуверенно пожал плечами Ломоть, который после слов предводителя получался виноватым, если сектанты откажутся от сделки.

Филин нервно покусывал губы. Посмотрел на поляну — сектанты уже спрятали насытившийся кровью артефакт в контейнер и уволокли бездыханное тело жертвы за деревья. Дождавшись, когда фанатики вернутся, главарь произнес:

— Пойду поговорю. Как припадочный?

— Жив, но без сознания, — сообщил Кожа.

Филин кивнул и пошел навстречу сектантам. Их комбинезоны поблескивали пятнами свежей крови. Предводитель мародеров и фанатики несколько минут вели переговоры, потом Филин с довольным видом направился к своим людям и негромко сказал:

— Тащите его к ним, пока не передумали! Какой-то особый ритуал проведут! Еле уговорил! Упрямые твари… — Он оскалился на подчиненных: — Кожа, что сидишь?! Тащите, мать вашу!

Бандиты приподняли все еще слабо содрогающегося Леонида, закинули его напряженные руки себе на плечи и потащили вслед удаляющимся фанатикам. Филин начал поворачиваться в сторону остальных пленников и в этот момент краем глаза заметил странное движение.

Плечевые мышцы художника резко сократились, и головы бандитов сошлись с треском биллиардных шаров. Этот звук словно перелистнул страницу монотонного ритма последних часов и погнал время вскачь.

Будто в страшном сне Филин видел, как вялый и заплывший жирком «художник» развернулся на месте, продолжая удерживать обмякшие тела, прикрываясь ими, как щитом. На округлом лице почти неестественно смотрелись совершенно другие, жесткие и холодные глаза.

Остальные мародеры тоже не ожидали такого поворота событий. Жнец смотрел куда-то в сторону. Бугай стоял возле пленников, достав фляжку с водой, и только собирался отпить, убрав автомат за спину. Фанатики уже готовили место для ритуала метрах в тридцати впереди.

Филин, еще толком не понимая, что происходит, инстинктивно сделал шаг назад, когда «художник», даже не пытаясь снять автомат с тела Ломтя, дал из него длинную веерную очередь.