Связанные берегом

Глава 1

Я прошлась по второму этажу, заглядывая в каждую комнату. Здесь было оставлено много воспоминаний о бессонных ночах проведенных над кроватками детей. Сколько было споров, чтоб они убирали игрушки и вещи на свои места! Или как я в шкафу с постельным бельем как-то нашла ящерицу, которую притащил Егорка и там ее поселил. Это сейчас вызывало улыбку, а тогда был ужас.

Или вот комната Анюты. На манекене бальное платье, которое мы с ней так и не дошли для первых танцев. Она обещала это сделать уже без меня.

И последняя комната – это наша спальня. Я не хотела туда заходить. Как пришло звуковое сообщение от мужа, то я ушла из спальни и переехала в гостевую комнату, где и жила последние две недели, надеясь, что все окажется страшным сном. Но сейчас мне нужно было войти в эту комнату, чтоб в последний раз закрыть за собой дверь и больше не вспоминать.

С Матвеем мы познакомились, когда я после учебы проходила практику в ателье. Он пришел заказать новый плащ. Высокий и крупный мужчина из-за габаритов не мог одеваться в магазинах готовых костюмов, поэтому все шил на заказ. Веселый, добрый, заботливый – он мне понравился. Даже не так, я довольно быстро влюбилась. Матвей не скрывал, что волх. Но все же знали, что волхи редко находят себе истинную пару. Поэтому я и рискнула. Рискнула на двадцать лет брака. Мы с ним многое прошли за это время. Вырастили двух детей, построили этот дом.

Счастливый ли брак? Думаю, что да. Мне казалось, что Матвей меня любил. Хоть немного, но любил. Никогда не ссорились. Он часто смеялся: открыто, заразительно. И совместные ночи у нас были довольно страстными. Матвей были идеальным мужем, который никогда меня не обижал и старался на благо семьи. Но потом пришло сообщение, что в командировке он встретил свою истинную пару.

А как же я? Как же наш дом? Как же дети? В голове тогда роились вопросы, на глазах наворачивались слезы, а я слышала его голос, который с незнакомым для меня восторгом рассказывал, как он познакомился с любовью всей его жизни. Рассказывал, что только с ней он нашел покой, о котором мечтал. Покой. Для меня наша семья была идеальной, а для него она была другой. Скорее обязанностью. Нужностью для того, чтоб не угас род.

Я все же нашла в себе силы, чтоб перешагнуть порог нашей спальни. Здесь теперь было царство пыли и пустоты. Перед глазами возникли воспоминания, как мы с ним вместе засыпали. Как я все время на него обижалась, что он не хочет меня обнимать. Матвей тогда говорил, что у него рука затекает. А еще я вспомнила, что никогда не видела его потерявшим контроль над зверем. Тогда я списывала на его внутреннюю силу, а сейчас я посмотрела правде в глаза – он просто меня не любил. Для него я была всего лишь исполнением физиологических потребностей. Да и в доме он не стремился что-то делать. Давал мне на откуп все дела, молча соглашаясь со всеми изменениями. Я думала, что так мы разделили обязанности, а на деле ему было все равно.

Сев на кровать, я посмотрела в окно, где яркое синее небо предвещало теплую и яркую весну. Холод скоро отступит, а его место займет тепло. У окна вновь появятся птички, которые будут петь о любви и их будет слушать уже другая женщина. Не я.

Как ни странно, но боль отошла. Мне надо было его отпустить. Пожелать счастья и уйти, как будто меня и не было в его жизни. Так будет правильнее всего.

Теперь дверь закрыта. Дверь в прошлое. А что меня ждет дальше? Как жить? Об этом можно будет подумать позже.

Вначале я хотела уехать к родителям. Сейчас мне казалось это не очень хорошей идеей. Так же как и пожить какое-то время у сестры. Я боялась столкнуться с жалостью к моему новому положению или к осуждению, что связалась с волхом. Мне же это было не нужно.

За окном начиналась весна. Я была свободна от всех проблем и условностей. Так почему мне надо было одевать на себя черное платье вдовицы или серый костюм старой девы? Я хотела свободы. И никто меня за это бы не осудил.

На первом этаже меня поджидал Матвей. Он стоял в коридоре около входа. Я не хотела громких прощаний, поэтому решила уехать, пока Аня была еще в школе. Егор еще осенью уехал в военную академию, поэтому я не стала его ставить в известность о том, что мы с Матвеем расходимся.

– И где твои вещи? – спросил Матвей.

– Вон, сумка, – кивнула я в сторону сумки среднего размера.

– Так мало?

– Не хочу ехать с чемоданами. Шкафы я освободила. Оставила лишь постельное белье.

– Как скажешь. Куда теперь поедешь?

– К морю. У меня билет до Побережья.

– Я тебе через пару дней открою счет на твое имя.

– Не надо. Оставь эти деньги для Ани. Я сама справлюсь.

– Точно?

– У меня же есть пособие, как деньки. Этого хватит, – ответила я. – И провожать меня не надо. Я сама доеду до вокзала. У тебя и без этого проблем хватает.

Матвей кивнул. Настороженно смотрел на меня, словно ожидал от меня подвоха. Какими бы не были договоренности вначале отношений, но женщины часто о них забывали. Когда приходило время расставаний, то часто случались истерики и скандалы, которые потом гуляли в сплетнях по всему городу и за его пределами.

– Жень, волосы, – напомнил он.

– Совсем о них забыла. – Я взяла ножницы, которые лежали при входе, чтоб перерезать бечевку посылок и упаковок. – Отрежешь?

Мне показалось или он действительно улыбнулся? Улыбнулся. Явно вспомнил, как мне на празднике обмена браслетами косу заплетал. Такое наплел, что я потом с трудом волосы расчесала.

Ножницы перерезал косу. Понятно, что теперь прическа будет оставлять желать лучшего, но я не переживала по этому поводу. Морально к этому подготовилась. Сняла браслеты и положила их на тумбочку перед входом.

– Вроде все, – ответила я.

– Не злишься? – спросил Матвей.

– Нет. Я за тебя рада. Матвей, годы, которые мы провели вместе, это дорогие годы для меня. И я хочу, чтоб ты почувствовал тоже самое, что и я. Хочу, чтоб ты был счастлив. А судя по твоему блеску в глазах, ты действительно счастлив.

– Спасибо тебе, – он наклонился ко мне. Поцеловал в щеку. – Сообщи как устроишься на новом месте.

Я кивнула. Накинула пальто, надела шапку, взяла сумку и вышла из дома. Предательские слезинки покатились по щекам. Он не должен был их увидеть, ведь ему я сказала, что со мной все в порядке. Я его обманула, а он впервые нее почувствовал обмана. Или сделал вид, что его не почувствовал, потому что сейчас ему было явно не до меня.

Могла ли я в этом его обвинять? Нет. Когда я влюбилась в него, а это было двадцать лет назад, то перестала что-либо замечать вокруг. Как было написано в одной старой книге: влюбленные самые эгоистичные создания на земле. И я с этим всегда соглашалась. А Матвей именно влюбился. И влюбился в первый раз за свою долгую жизнь. Тем более, что он встретил истинную пару. Ту, которую принял его зверь. Недаром если такое происходило, то волхам давали длительный отпуск пока чувства не утихнут, а эмоции не будут затмевать разум.

Я все это понимала, принимала и отпускала, но ощущения несправедливости и обиды никуда не девалось. При этом винить в этом было не кого. Если соглашаешься на брак без любви, то по умолчанию понимаешь, что рано или поздно тебе найдут замену.

Сумка не была тяжелой, но она оттягивала руку. Я наняла извозчика, чтоб доехать до вокзала. Билет лежал в кармане пальто. И он заставлял двигаться вперед. Словно по окончанию пути я найду точку финала, где будет моя последняя остановка.

Последнюю поездку по родному городу я себе представляла иначе. Думала, что буду любоваться улицами, просыпающимися после зимней спячки. Искать в толпе знакомые лица. Гадать куда они идут. Смотреть на товары в витринах магазинов, а вместо этого я вытирала упрямые слезы и убеждала себя, что все нормально, а впереди меня ждет что-то приятное и светлое.

И вот вокзал. Широкое высокое здание, где сидел народ в ожидание поездов. Мой должен был прийти только через час, поэтому нужно было занять себя до приезда поезда.

– Так и думала, что ты будешь плакать, – сказала Аня, которая появилась у меня из-за спины. Дочь была высокой, с упрямым блеском в глазах и мягкой улыбкой, которая всегда подкупала.

– Сказала же, что меня не надо провожать.

– Правильно, чтоб никто не увидел, что за маской скрывается настоящий человек? Так это все знают, – хмыкнула Аня.

– Нет у меня никакой маски, – отмахнулась я, подходя к свободным креслам.

– Ты помешена на идеальности. До такой степени, что некоторые думают: ты голем которого создали всем в укор.

– Чушь какая!

– Такие слухи реально ходят, – возразила Аня, садясь рядом со мной. – Но я знаю твою тайну. Ты умеешь чувствовать. И сейчас тебе больно.

– Мне не больно. Просто все терять сложно.

– Почему ты не осталась в доме? Папа же предлагал.

– В качестве прислуги? Мне там больше нет места. И видеть их вместе выше моих сил. Я ему желаю счастья, но и хочется счастья для себя. Ань, вот честно, если у тебя будет выбор выйти замуж за волха или нет, то не соглашайся.

– Это почему еще? Мне кажется, что это хороший вариант. К тому же по статистике после замужества за волхом второй брак еще удачнее, – улыбнулась Аня. – А чего? Давай подумаем. Пенсию тебе будут выплачивать за те годы, которые ты провела с волхом. Дальше, ты еще достаточно молода. Выглядишь хорошо.

– Если ты пытаешься меня подбодрить таким образом, то зря.

– Мам, по статистике если стоит выбор между молоденькой девушкой моего возраста и тобой пусть и денькой, то мужчина выберет тебя, – ответила Аня.

– Хватит эту…

– Чушь нести? Я всего лишь хочу, чтоб ты знала, что у тебя жизнь не заканчивается. Все только начинается. Не ставь на себе крест и не утопай в серости.

– Для этого я и уезжаю из города. Мне необходимо начать все с нуля. С чистого листа.

– Я учебу закончу и к тебе приеду. Будем вместе жизнь с нуля строить. Поэтому тебе надо обзавестись нормальным жильем, – сказала Аня. В ее глазах мелькнул упрямый отблеск, заставивший меня улыбнуться.

– Хорошо, приезжай, – ответила я, решив, что спорить сейчас бессмысленно. В конце весны у Ани будет первый бал. А в это время по статистике девушка находит себе мужа. Возможно в ней проснется зверь и тогда она станет завидной невестой среди волхов. И ей будет не до меня.

– Ты как-то легко согласилась.

– Так я же переезжаю, но не рву все связи. Мои двери всегда будут для вас открыты, – ответила я. – Для тебя и для Егора.

– Мам, я тебя люблю. И буду по тебе скучать, – неожиданно обняла меня Аня. Этот порыв хорошо показывал ее переживания по поводу происходящего.

– Я тебя тоже люблю. Обязательно доделай платье. В нем ты будешь выглядеть как молодая птичка, которая только научилась летать.

– Доделаю, – прошептала Аня, глотая слезы.

Вот этого я и не хотела. Поэтому обрадовалась, когда поезд подошел раньше запланированного и на него объявили посадку.

– Тебе пора?

– Пора. Мы с тобой будем на связи. Пиши письма. Адрес я тебе напишу, когда устроюсь, – торопливо ответила я.

– Хорошо, – ответила Аня. – Конечно напишу. И расскажу про платье. Школу. Про все расскажу.

Я поцеловала дочь в щеку и поспешила на поезд, как будто он должен был вот-вот уехать. Почему-то сейчас мне не хотелось слушать Аню. Я понимала, что она за меня переживает и хочет подбодрить, но для меня это было тяжело. Из-за этого я и хотела от всех уехать. Как говорят: ничего личного, а всего лишь желание побыть одной наедине со своими мыслями.

И вот я зашла в вагон поезда. Мягкая скамейка. Место под багаж. По четыре места друг напротив друга в небольшом полу купе без дверей. Я смотрела, как по проходу проходили другие пассажиры. Наблюдала, как стюарды помогают усаживаться семье с маленькими детьми.

– Добрый день, – напротив меня сел мужчина в деловом костюме и с тростью.

Я ему кивнула, но разговаривать совсем не хотелось. Вместо этого я отвернулась к окну, наблюдая за людьми. Где-то мелькнуло пальто Ани. Вот по перрону пробежала собачка, за которой тянулся поводок. Собака радовалась тому, что теперь оказалась свободной. Она порвала все путы. Пусть это ощущение и было мнимым, но оно доставляло ей счастье. Наверное, так сейчас себя чувствовал Матвей. Он был свободен и счастлив.

Поезд медленно набирал ход. Я смотрела, как начал отдаляться перрон, потом вокзал. И вот мы уже поехали мимо домов, которые провожали нас окнами с разноцветными ставнями. Город словно не прощался, а говорил «до свидания».

Сразу после города начинался подъем. Поезд влетел в него на скорости. Я закрыла глаза. От быстро мелькающих пейзажей начинало рябить в глазах, а следом за рябью появлялась головная боль. Она нарастала, отдавалась в висках и… Дыхание перехватило. Мы почти забрались на вершину холма. Я почувствовала, как скорость стихла. Миг. Миг, который был нужен для того, чтоб затемнили окна. Удар сердца. Поезд поехал вниз к воротам телепорта. Я почувствовала слабость.

Переход. Мне не нравилось пользоваться телепортом, но это был самый короткий путь до Побережья. Если бы нам пришлось ехать со всеми остановками, то дорога заняла бы не меньше недели, а сейчас я на нее потрачу всего лишь шесть часов. Это того стоило, но голова все равно разваливалась.

Мы с Матвеем выезжали всего лишь два раза. Один раз в горы, а второй раз ездили на Большую охоту глубоко в лесную чащу. На Побережье я не ездила, но всегда хотела там побывать. Для меня берег моря был чем-то вроде сказки про большие корабли, на которых плавали храбрые матросы, про маяк и рыбаков, про отдыхающих и про волны. Это была сказка, а когда в жизни случались неприятности, то хотелось чудес.

– Может быть вам воды? – участливо спросил мужчина, что сидел напротив меня.

– Нет. Все хорошо, – с трудом пробормотала я, не открывая глаз.

У меня в кармане было денег столько, чтоб хватило снять комнату и прожить первые две недели. Дальше надо было устроиться на работу. А кем я могла работать? Я умела шить. В ателье бы меня не взяли. Пусть у меня была практика до свадьбы, но не было опыта. Я могла бы пойти помощнице мастера. Выполняла бы мелкую работу. Днем бы работала, а вечером гуляла по берегу моря. В выходные ходила бы на пляж. Скоро потеплеет…

От мыслей о тепле и солнышке, я задремала. У меня всегда было хорошее воображение, потому я довольно быстро оказалась на теплом берегу, где совсем не было проблем. Тепло и хорошо. Это намного лучше, чем жалеть себя.

Голова прошла. Теперь я смогла открыть глаза, как раз в то время, когда стюард проносил чай с пряниками.

– Составите мне компанию? – предложил мужчина, откидывая приставной столик.

– Хорошо, – согласилась я, отмечая, что окна опять открыли, а скорость снизилась. Теперь от сменяющейся картинки больше не рябило в глазах.

– Вы тяжело переносите телепорт?

– От него голова кружится, – ответила я.

– В аптеке продаются таблетки от укачивания. Они хорошо помогают при телепортации.

– Буду знать, если опять куда-то поеду.

– Значит вы едете не отдыхать?

– Скорее переезжаю.

Я сняла шапку. Расстегнула пальто. Заметила, как мужчина удивился и только потом поняла, что он увидел мою новую прическу. Ну, стесняться мне нечему. Надо к этому привыкать.

Чай был с горными цветами, которые давали вкус меда. Мятные пряники. Конечно, это не полноценный обед, но все равно аппетита сильно не было. Я давно уже не могла есть полноценно из-за переживаний.

– Меня Антоном зовут. Антон Куров.

– Женя. Сами понимаете, что без фамилии, – ответила я. Даже улыбнулась.

– Я еду на море, чтоб здоровье поправить. Как ногу сломал, так она мне покоя не дает. А там говорят, что есть хорошие целители, которые могут поправить то, что не могут сделать костоломы.

– Не могу тут подсказать. Я еду в первый раз.

– И сразу решились на переезд?

– Да.

Мне не особо нравилось его внимание, но пустая болтовня отвлекала от дороги. Антон оказался мужчиной, который был зациклен на себе. Он мог говорить часами, как лечил спину и какие покупал чаи в горных регионах, которые помогали не только восстановить здоровье, но и помогали, к примеру, вернуть волху потерянный нюх. Через час я уже начала думать, что он искал покупателей на все эти примочки и чаи среди случайных людей. А его наводящие вопросы о знакомых и родных у меня на Побережье, только убеждали в этом.

– Нет, я этого реально не понимаю. Как можно ехать одинокой женщине так далеко? – возмущался он на мои слова. – А если что-то случиться? Женя, только не говорите, что вы справитесь со всеми проблемами самостоятельно.

– Я всегда могу попросить помощи у бывшего мужа или сына, – ответила я.

– А давно ваш муж нашел свою половинку?

– Недавно.

Он кивнул, словно мои слова только подтвердили его мысли. Я не видела ничего плохого, чтоб не рассказать такие очевидные вещи. К тому же вряд ли бы мы с ним где-то пересеклись. Я не хотела ходить по салонам и тем более не планировала принимать грязевые ванны и спускаться в соляные пещеры. Так что мы бы не пересеклись.

Начались первые остановки. Вот вышла семья с детьми, которые шумели не переставая. Зато в вагон ввалился мужик с тюками и долго спорил со стюардами, что он может провозить тюки как ручную кладь и не сдавать их в багажное отделение.

После пряников Антон предложил взять сахарных орешков. Предложил меня ими угостить. Я посчитала, что это достойная плата за его нытье о здоровье. И ведь мужчина был не таким уж старым, но ныл, как старый дед, воспитавший десяток внуков.

Еще одна остановка. К нам подсела женщина с клеткой, в которой было пять куриц. А через проход от нас села ее подруга с большой собакой. Пес лаял, курицы кудахтали, их хозяйки болтали и заглушали нас с Антоном. Я сняла пальто и вышла в туалет, чтоб вымыть руки измазанными сахаром. Еще хотелось, чтоб немного побыть в тишине. До конечно станции оставалось меньше получаса. Еще одна остановка и дальше по прямой до Побережья.

Пока я мыла руки, то посмотрела в маленькое окно. Мы ехали вдоль моря. Настоящего моря, которое тянула к рельсам воды, но не могло дотянуться. Поспешив выйти из туалета, я вышла на смотровую площадку. Это была небольшая площадка на конце вагона, огороженная железными черными прутьями на пример клетки. Первое, что мне бросилось, так это тепло. А второе – запах моря, который хотелось вдохнуть полной грудью, чтоб соль проникла в мою душу.

Дверь на смотровую площадку открылась слишком резко. Несколько человек выбежало на нее, поспешно закрывая дверь перед носом пса. Он встал на задние лапы и пытался пробить носом окно в двери. Двое мужчин держали дверь, пока собаку не отвлекла курица, которая явно решила доказать всем, что она птица и попробовала взлететь.

– Что происходит? – спросила я.

– Курицы выбрались из клетки, – ответила женщина, пытающая удержать шапку и одновременно поправляющая юбку, которая выглядела так, словно ее кто-то жевал. Хотя собачья морда ткнулась носом в стекло, явно напоминая о себе и своих зубах. – И кто додумался перевозить домашних животных в вагоне с пассажирами?

Я на это не знала, что ответить. К своему стыду, правила провоза животных и багажа я не изучила, потому что мне это было не нужно. У меня была маленькая сумка, в которой было две пары сменного белья и три платья. А это вполне разрешалось.

Поезд подъехал к станции. Люди стали выходить. Как раз к этому времени поймали собаку. Одну курицу поймать не получилось. Она вылетела на перрон и теперь деловито прохаживалась среди пассажиров, изображая из себя деловую даму.

– Надо обязательно подать коллективную жалобу! Это просто возмутительно! – продолжала жаловаться женщина с покусанным платьем.

– Это всего лишь небольшое неудобство. В дороге все бывает – Я попыталась ее успокоить, но вместо этого получила такой злой взгляд, что прикусила язык и поспешила вернуться к своему месту.

Таких людей я не понимала. Да, проблема была серьезной и пес нас мог покусать, но весь инцидент занял не больше десяти минут. Можно пожалеть юбку, но это не такая уж большая беда.

На месте моего спутника не оказалось. Женщин с животными вывели для разбирательств. А куда делся Антон? Как все испугался собаки? Я села на свое место. Стюарды вновь помогали рассесться пассажирам. За причиненные неудобства за счет поезда нас угостили чаем с пряниками.

– Не подскажете, а пассажир, который сидел напротив меня. Он пересел? – спросила я, когда мне принесли чай.

– Он вышел, – ответил стюард.

Странно, а хотел доехать до конечной. Но видимо решил, что лучше закончить приключение. Или перенервничал. Мужчина все же был в возрасте.

Выкинув его из головы, я стала наблюдать за пейзажем в окне. Пусть я не видела море, но могла наблюдать небольшие домики из натурального камня, украшенными морскими цветами и дикими лианами с яркими цветами. Лианы были повсюду. Ими украшали летние шатры, зоны отдыха, беседки. Некоторые перебирались в сады и теперь превращали их в дикие неприступные заросли. Выглядело это красиво и одновременно зловеще. Казалось, что если дать им волю, то они заполонят собой весь мир. Если бы они не боялись холода, то так бы это и было. Я так и представляла, как они медленно ползут по снегу, стараясь доползти хоть до какой-то опоры. Зловещее зрелище.

Чем меньше оставалось времени до окончания пути, тем больше поднималось волнение. Я как будто ехала к себе домой. Туда, где меня ждало как минимум спокойствие, а максимум счастье. Да, это было по-детски, но мне сейчас и хотелось побыть молодой и свободной. А что не так? Я вырастила всего лишь одно поколение детей. Что это такое? Так. Ерунда. Я могла еще два поколения детей вырастить и еще побыть заботливой бабушкой. Так что можно было и восторгаться морю, небо и песку. Проверить правда ли он такой горячий, как о нем говорят? Посмотреть на чаек, которые плачут над морем, кого-то зовя.

– Конечная станция. Побережье. Центральный город. Спасибо, что воспользовались нашим маршрутом. Желаем хорошего отдыха.

Я взяла пальто. Достала сумку и вышла из вагона. Свежесть и жара перемешивались, создавая эффект парилки. На лице тут же выступил мокрый пот. Когда я выходила на смотровую площадку, то не чувствовала такой духоты.

На вокзале можно было сразу зарегистрироваться в гостинице, но мне было не до этого. Я торопилась на пляж. Ворчание моря доносилось от вокзала. Оно манило, звало к себе, как, наверное, зверь волха тянет к паре. И тут я понимала Матвея, только мне долго получалось сопротивляться этому зову, но он не мог. Значит у меня, в отличие от него, было больше свободы и силы воли. Только от судьбы разве можно убежать? Можно сколько угодно сопротивляться, но дорога жизни все равно выведет туда, где тебе положено быть.

Я понимала, что выглядела странно: в теплом пальто, с сумкой, которая бьет по ногам, в сапогах, что вязнут в песке, я шла к волнам. В какой-то момент до меня дошло, что я могу скинуть сапоги. Перевязав их между собой шнурками, я повесила сапоги на ручку сумки. Песок был горячим. Обжигающим. Он просачивался сквозь пальцы ног, вызывая щекотку. Здесь весна уже царствовала целуясь с солнцем. Это было так удивительно, что походило на чудо. Шесть часов на поезде и я уже шагнула в лето.

На пляже было запрещено отдыхать и тем более купаться, но разрешалось гулять. Этим я и занималась, долго не решаясь подойти к морю. Когда же решилась, то почувствовала, как вода обожгла ступни. Лизнула их и тут же сбежала назад. Я и не поняла, что это было. Зато вторая волна уже постаралась намочить подол юбки. И это меня немного отрезвило.

Я приехала сюда не на один день. Море будет всегда со мной. Мне же еще надо было снять комнату. А приходить к хозяевам в образе босой оборванки с мокрым подолом совсем не хотелось.

И тут я столкнулась с первой проблемой. На мокрые ноги облепленные песком носки надевались с трудом. Пришлось отойти к тому месту, где песок заканчивался, а начинались мостки. Я села на край мостков и стала ждать, когда высохнут ноги. По самим мосткам ходить босиком – это только занозы цеплять. Ждать в застегнутом пальто было жарко. Я его расстегнула. Потом решила переложить деньги в сумку. Еще подумала, что они могли у меня выпасть, а я и не замечу.

Руки скользнули в карманы, но карманы были пустые. Совсем пустые. Даже не завалялось мелкой монетки.

Паника? Нет. Лишь мысли, где я могла потерять деньги. В поезде я оставила пальто, когда ходила в туалет. Там была неразбериха из-за животных. Возможно они выпали там? Нет. Мы тогда собирали под сидениями закатившиеся вещи. Денег там не было. Кто-то взял, воспользовавшись суматохой? Скорее всего. Тогда все бегали по вагону, боясь пса. И тогда кто-то мог пройтись по карманам пальто. К тому же я снимала в вагоне шапку. По коротким волосам было понятно, что у меня сложный правовой статус. Я была без семьи, которая могла за меня постоять. У меня не было покровителя в виде госслужбы или работодателя. Конечно, никто не будет заниматься поиском денег. Конечно, всех подробностей о моем положение люди не знали… Ага. Я же сама об этом рассказывала Антону.

Ветер щекотал волосами основание шее. Теплый и приятный ветер пытался успокоить. Я же впала в шоковое состояние. Без денег в незнакомом городе, без знакомых и без возможности отправить сообщение домой… Домой? Хорошо. В то место, которое раньше было моим домом. Где был Матвей, который раньше помогал мне решать все проблемы. Но теперь мы с ним чужие люди. Мне надо с этим справиться самостоятельно. К тому же я хотя бы доехала куда хотела.