Связанная заклятьем

ГЛАВА 1

Иногда от магии бывает по-настоящему тошно.

Конечно, очень увлекательно силой магии менять цвет волос, летать на метле или превращать день в ночь, но по большей части колдовство заканчивается взрывами, или слезами, или вдруг оказывается, что ты валяешься на земле неведомо где, и в голове у тебя крошечный гномик с молоточком добывает алмазы.

Ну, может, гномик мне и померещился…

Существенный недостаток путешествия посредством итинериса — своеобразного магического портала — состоит в том, что организм его переносит очень тяжело. Ощущение такое, словно тебя вывернули наизнанку, а в этот раз я чувствовала себя особенно плохо. Меня всю трясло, и казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Но возможно, это от избытка адреналина.

Я вдохнула поглубже и постаралась успокоить скачущий пульс. Так, значит, итинерис перебросил меня… куда-то. Пока еще не совсем понятно, куда именно, — вероятно, причина в том, что я до сих пор не в силах открыть глаза. Во всяком случае, здесь тихо и очень жарко. Я провела рукой по земле. Трава. Камешки. Прутики.

Я прерывисто вздохнула и подумала, что надо бы поднять голову. От одной мысли каждое нервное окончание завопило: «Ни за что!»

Я со стоном сжала зубы. Ладно, если больше заняться нечем, то можно пока подвести итоги.

До сегодняшнего утра я была демоном и владела жуть какой могучей магией. А потом на меня наложили заклятье, эту самую магию отнимающее. Вернее, не совсем. Я чувствовала, что она бьется во мне, словно бабочка под стеклом, а дотянуться до нее не могла, так что, считай, мои волшебные способности утрачены.

Другие потери? Моя лучшая подруга Дженна. Папа. Мальчишка по имени Арчер, в которого я влюблена. И еще Кэл, мой жених. Ну да, у меня запутанная личная жизнь.

Стоило подумать об этих четверых, как боль в сердце заглушила головную боль. Непонятно, за кого больше страшно. Дженна — вампир, а значит, способна за себя постоять, но в аббатстве Торн я видела на полу осколки ее кровавого камня. Кровавый камень — главная защита вампиров. Если Дженна окажется без него днем на открытом месте, солнечный свет убьет ее.

Дальше — папа. Сейчас, после процедуры Отрешения, он еще беспомощнее меня. Я, по крайней мере, сохранила свою магию, хотя толку от нее никакого, а папа свои волшебные способности потерял навсегда. Когда я последний раз его видела, он лежал без сознания на полу камеры, бледный и весь покрытый фиолетовыми разводами татуировок — такие остаются после Отрешения. По-моему, они с Арчером все еще были заперты в темнице, когда начался штурм аббатства Торн и Совет послал в бой Дейзи — она тоже демон вроде меня.

Кэл бросился в горящее здание спасать их, а перед этим успел мне сказать, чтобы я отправлялась через итинерис к маме, которая почему-то сейчас находится в доме Эйлин Брэнник, предводительницы клана охотниц на монстров. А поскольку меня Брэнники тоже считают монстром, я никак не могла понять, почему мама оказалась у них.

Так и получилось, что я лежу на спине с мечом Арчера в руках, а голова моя раскалывается от боли. Может, я еще здесь полежу, подожду, пока мама сама меня найдет? Вот было бы удобно…

Я вздохнула, слушая, как ветер шумит в ветвях. Да уж, план хорош: валяться на земле и дожидаться, пока кто-нибудь на меня наткнется.

Вдруг мои глаза сквозь закрытые веки обожгла яркая вспышка. Морщась, я заслонила лицо рукой, а потом открыла глаза в полной уверенности, что сейчас увижу кого-нибудь из Брэнников, скорее всего — с фонариком или факелом.

Чего я никак не ожидала увидеть, так это привидение.

Призрачная Элоди Паррис хмуро смотрела на меня, скрестив руки на груди, причем сияла так ярко, что я невольно прищурилась. Элоди погибла в прошлом году от руки моей прабабушки (это долгая история), а поскольку перед смертью она поделилась со мной магией, ее призрак оказался ко мне привязан.

— Ну-ну, — прохрипела я, садясь. — Лежу тут и думаю: хуже уже некуда. А оказывается, есть куда.

Элоди скорчила гримасу и, кажется, на мгновение засветилась еще ярче. Губы у нее шевелились, но не было слышно ни звука. Призраки не умеют говорить. Возможно, оно и к лучшему, если судить по выражению лица Элоди и тем немногим обрывкам слов, какие я разобрала по губам.

Я сказала:

— Да ладно тебе. Не время собачиться.

Опираясь на меч Арчера, словно на костыль, я кое-как поднялась на ноги. Луны не было, но в бледном сиянии Элоди я смогла разглядеть… в общем, деревья. Много деревьев. И больше ничего примечательного.

Я спросила:

— Не знаешь, где мы?

Элоди пожала плечами. Ее губы вновь шевельнулись, складывая слова: «В лесу».

— Да неужели? — Так, я ведь сама предлагала не собачиться. — Еще ночь, значит, скорее всего, мы в том же часовом поясе. То есть переместились не слишком далеко. Однако здесь жарко. Намного жарче Торна.

Элоди пришлось несколько раз повторить следующую реплику, пока я разобрала: «Куда ты хотела попасть?»

— К Брэнникам, — ответила я.

Глаза Элоди широко раскрылись, а губы зашевелились быстро-быстро, явно в попытке объяснить мне, какая я ненормальная идиотка.

— Знаю-знаю! — Я взмахом руки оборвала безмолвную тираду Элоди. — Соваться в логово страшных ирландских охотниц за чудовищами, может, не лучший вариант, но Кэл сказал, что моя мама сейчас у них. Нет, — продолжала я, не давая привидению снова раскрыть рот, — я не знаю почему. А итинерис, наверное, дал сбой. Пока что я не вижу ни одного рыжего страшилища, кроме тебя. — Я со вздохом потерла свободной рукой глаза. — И теперь нам с тобой…

Протяжный вой разорвал воздух.

Я, охнув, покрепче стиснула рукоять меча и закончила еле слышно:

— И теперь нам с тобой остается надеяться, что неведомая тварь сюда не полезет.

Вой повторился, на этот раз ближе. Кто-то ломился через подлесок. Мелькнула мысль удрать, но ноги были как резиновые, вряд ли у меня сейчас хотя бы встать получится. От оборотня я точно не убегу. А значит, придется драться.

Ну, или просто позволить себя изувечить.

— Замечательно, — пробормотала я, поднимая меч.

Мышцы рук протестующе заныли. Где-то внутри шевельнулась магия, и меня вдруг охватил ужас. Сейчас я — обычная семнадцатилетняя девчонка, которой вот-вот придется встретиться лицом к лицу с оборотнем… Правда, у меня есть здоровенный меч и призрак. Все же лучше, чем ничего.

Я покосилась на Элоди. Та со скучающим видом смотрела куда-то в сторону леса.

— Эй, ау! — позвала я. — Сюда бежит оборотень. Тебя это совсем не волнует?

Элоди с усмешкой указала на свое сияющее тело. Я прочла по губам:

— Уже мертвая.

— Правильно, только если и меня убьют, наши призраки уж точно не станут лучшими подругами!

Взгляд Элоди ясно говорил, что такой исход нам не грозит.

Шум сделался громче. Я повыше подняла меч.

И тут из кустов, рыча, вылетело что-то большое, мохнатое. Я тоненько взвизгнула, и даже Элоди отскочила назад. Вернее, отплыла по воздуху.

На миг мы все трое застыли. Я держала меч над головой, словно бейсбольную биту, Элоди зависла в метре над землей, оборотень припал к земле перед нами. Мне показалось, что это щенок — не знаю только, мальчик или девочка. Из пасти капала пена. Оборотни вообще слюнявые.

Зверюга опустила голову, а я изо всех сил вцепилась в рукоять меча. Ну давай, бросайся! И тут оборотень вместо того, чтобы прыгнуть, целясь мне в горло, тихо и тоскливо завыл, будто заплакал.

Я заглянула в человеческие до жути глаза. Действительно, слезы. И страх. Огромный страх. Дышал оборотень тяжело. Похоже, долго бежал.

Вдруг я подумала — может, итинерис на самом деле сработал исправно? Оборотень явно напуган, а кого ему бояться? Страшных ирландских охотников за чудовищами? Вполне похоже на правду.

— Элоди…

Больше я ничего не успела сказать. Эта вредина мигнула и погасла, точно светлячок.

Мы с оборотнем оказались в полной темноте. Я выругалась, а оборотень зарычал с точно такой же интонацией. Несколько секунд было тихо. Я даже подумала, что ошиблась.

А потом лес как будто взорвался.

ГЛАВА 2

Где-то за деревьями раздались крики, громко залаял оборотень. Приглушенная возня, потом пронзительный визг. Какое-то время я ничего не слышала, кроме собственного дыхания, с хрипом вырывавшегося из груди.

Краем глаза я заметила движение и машинально шагнула в ту сторону, выставив перед собой меч.

Вдруг прямо передо мной вспыхнул свет — он был гораздо ярче бледного сияния Элоди. Я зажмурилась, тут же споткнулась и вскрикнула от резкого удара по вытянутой руке. Рука онемела, меч Арчера выпал. Еще удар, на этот раз сзади по ногам, и вот я уже лежу на спине.

Сверху навалилась тяжесть, костлявые коленки придавили мои руки к земле. Что-то кольнуло под подбородок. Я еле удержалась, чтобы не заскулить.

И тут раздался тоненький голосок:

— Ты кто?

Я осторожно приоткрыла глаза. Ослепивший меня фонарик валялся на земле, давая достаточно света, чтобы рассмотреть сидящую на мне верхом девочку лет двенадцати.

Меня свалила с ног шестиклассница? Позорище.

Прикосновение холодного металла к горлу напомнило, что у шестиклассницы имеется нож.

— Я так… Ничего особенного, — проговорила я, почти не разжимая губ.

Глаза быстро привыкли к полумраку, и я разглядела ярко-рыжие волосы девчонки. Как ни странно, несмотря на нож у горла, первая мысль была: «Слава богу!»

Девчонка, хотя и неожиданно мелкая, в целом соответствовала моему представлению о Брэнниках. Огромная семья сплошь состояла из женщин — впрочем, надо думать, мужчины тоже имелись в наличии, если род не пресекся за тысячу лет. Следуя примеру прародительницы, сверхмогущественной белой ведьмы по имени Мэйв Брэнник, эти милые дамы целиком посвятили себя избавлению мира от сил зла.

Жаль, что, по их представлениям, я как раз относилась к силам зла.

Девчонка насупилась и прошипела, наклоняясь ко мне:

— Что-то в тебе есть, я чувствую! Ты не просто человек. Или выкладывай, что ты за чудище, или я тебя сейчас вскрою и сама посмотрю.

У меня глаза полезли на лоб.

— Ну ты и крута, деточка!

Она насупилась еще сильнее, а я поторопилась объяснить:

— Я ищу Брэнников. Догадываюсь, что ты из их семьи? Рыжая, злая и так далее…

— Как тебя зовут? — требовательно спросила она.

Давление лезвия на шею стало по-настоящему болезненным.

— Софи Мерсер, — выговорила я сквозь стиснутые зубы.

Ее глаза широко раскрылись.

— Да ни в жизнь!

Впервые голос девчонки звучал как у обыкновенной школьницы, какой она, скорее всего, и была.

— В жизнь, в жизнь, — прохрипела я.

Девчонка на мгновение растерялась, нож дрогнул, а большего мне и не нужно было.

Я резко перекатилась на бок, причем потянула плечо, сильно, так что слезы из глаз брызнули, зато цели достигла — спихнула с себя девчонку.

Та заорала. Что-то глухо стукнуло. Я отчаянно надеялась, что это нож упал на землю. Проверять не рискнула, на четвереньках поползла туда, где валялся меч Арчера. Пальцы сомкнулись на рукояти, и я подтянула меч к себе.

Навалившись на него, встала. Девчонка сидела, упираясь в землю руками, дышала тяжело и неровно. От грозной воительницы не осталось и следа: просто перепуганная малышка.

Любопытно, с чего бы это? Наверняка ведь видела, что я едва держусь на ногах, навалившись на меч вместо того, чтобы им размахивать. Вся в соплях и слезах — зрелище не особо устрашающее…

И тут я вспомнила, какое у нее стало лицо, когда я назвала свое имя. Девчонка явно знает, кто я.

Точнее, кем была еще совсем недавно.

Я постаралась по мере сил изобразить принцессу демонов, хотя задачу и затрудняли обвисшие сосульками волосы и хлюпающий нос.

— А тебя как зовут?

Девчонка не отводила от меня глаз и непрерывно шарила руками по земле; видно, искала нож.

— Иззи.

Я выгнула брови. Не то имя, что способно сеять ужас в сердцах.

Иззи, наверное, прочла эту мысль по моему лицу и тут же нахмурилась.

— Я — Изольда Брэнник, дочь Эйлин, дочери Фионы, дочери…

— Ясно, ясно, целой оравы свирепых женщин.

Кажется, никогда в жизни я не чувствовала себя такой измотанной. Голову как цементом залили, и даже сердце билось медленно, словно нехотя. И еще было странное ощущение, как будто я забыла что-то важное.

Отогнав посторонние мысли, я снова сосредоточила внимание на Иззи.

— Я ищу Грейс Мерсер.

Стоило только произнести мамино имя, в горле встал комок. Я сморгнула и продолжила:

— Мне сказали, она сейчас у Брэнников, а мне очень нужно ее найти.

«И обнять покрепче, и проплакать лет так с тысячу», — прибавила я мысленно.

Иззи покачала головой.

— Грейс Мерсер у нас нет.

Ее слова обрушились на меня как удар.

— Нет, как же, должна быть! — Иззи странно расплывалась перед глазами, и я вдруг поняла, что вижу ее сквозь пелену слез. — Кэл говорил, она у Брэнников, — повторила я срывающимся голосом.

Иззи выпрямила спину, сидя на земле.

— Не знаю, что за Кэл, но он ошибается. У нас на базе живут исключительно Брэнники.

Все это время, с той минуты, когда Кэл скрылся в горящем здании аббатства Торн, я думала только об одном: найти маму. Тогда все будет хорошо, и все остальные найдутся тоже.

Папа, Дженна, Арчер и Кэл.

На меня навалились отчаяние и усталость. Выходит, я зря притащилась на вражескую территорию. Ничего у меня больше нет — ни магических способностей, ни родителей, ни друзей.

Снова явилась мысль — бросить меч и просто лечь на землю. Как было бы хорошо полежать… Если все потеряно, какая разница, что со мной сделает эта малолетняя убийца?

Я быстро подавила искушение. Не для того я пережила нападение демонов, поединки с вурдалаками и взрывы демонического стекла, чтобы дать себя прикончить какой-то соплячке! Даже если мамы здесь нет, я и это как-нибудь переживу.

Мои пальцы с такой силой стиснули рукоять меча, что металл врезался в кожу. Ничего, что больно. По крайней мере, боль не позволит мне упасть в обморок, а пока я в сознании, Иззи не решится меня препарировать — или как там Брэнники поступают с демонами?

С бывшими демонами. Ну, неважно.

— Значит, у вас и база есть? — спросила я, с трудом заставляя мозги работать. — Круто… С палатками и колючей проволокой?

Иззи скорчила гримасу:

— Фу на тебя!

— Ладно, а где эта база…

Не успела я договорить, как земля качнулась под ногами. Или это меня шатает? И почему тускнеет в глазах — в фонарике батарейка села или я слепну?

— Нет… Я не упаду в обморок, не упаду…

— Э-э… ты там как?

Я резко тряхнула головой.

— Я что, это вслух сказала?

Иззи медленно встала.

— Что-то ты не очень хорошо выглядишь.

Я хотела убить ее взглядом, если бы только мои глаза не были заняты более насущной задачей — не вывалиться из глазниц. Голову заполнил прерывистый дробный звук. Я не сразу поняла, что это у меня зубы стучат.

Шоковое состояние. Замечательно. Как не вовремя…

Коленки подгибались. Я из последних сил вцепилась в рукоять меча, лишь бы не упасть. «Меч Арчера! — одернула я себя мысленно. — Не смей терять сознание! Нужно помочь Арчеру…»

Поздно. Я уже потихоньку оседала на землю. Иззи огляделась, явно в поисках ножа.

И тут я заметила слабый свет, идущий откуда-то сзади. Подумала — Брэнники вышли на охоту. Начала поворачиваться в ту сторону, как вдруг меня словно электрическим током прошибло. Очень знакомое ощущение.

Магия.

Я замерла в растерянности. Неужели способности вернулись? Нет. Магия чужая. Моя всегда поднимается снизу, из-под земли. А сейчас как будто что-то легкое, холодное сыплется на макушку. Похоже на снег.

Похоже на магию Элоди.

«Тупица, это и есть моя магия», — хмыкнула Элоди у меня в голове.

— Что? — попыталась я выговорить, но губы не слушались.

Рука медленно поднялась, хотя я ею и не двигала. И уж точно не по моей воле с кончиков пальцев сорвалась золотая молния, ударившая в спину Иззи.

Девчонка с криком полетела на землю.

Я шагнула вперед и занесла меч, по-прежнему двигаясь как марионетка. Я все чувствовала — и шероховатость рукояти в руках, и боль в плече от резкого замаха, а контролировать свои движения не могла.

Иззи кое-как поднялась на ноги. Спотыкаясь, попятилась, налетела на дерево, а я отстраненно наблюдала, как мои собственные руки приставили клинок ей к горлу.

Сквозь туман в голове я почувствовала торжество Элоди.

«Выметайся! — заорала я мысленно. — Я с тобой даже комнату в общаге делить не стану, тем более тело!»

«Потерпишь», — огрызнулась Элоди.

— Сейчас я сильнее, — произнес мой голос, обращаясь к Иззи. — Так что либо ты мне скажешь, где моя мама, либо я из тебя котлету сделаю. Выбирай.

Иззи тяжело дышала. В зеленых глазищах стояли слезы.

«Элоди, ей лет двенадцать, не больше!»

«Плевать», — ответила Элоди.

Я буквально слышала по голосу, как она скорчила гримасу.

— Я… — Иззи уставилась на что-то за моим плечом.

Я хотела взглянуть, куда она смотрит, но Элоди не дала мне повернуть голову.

— Только представь, — мои губы скривились в усмешке, — демон убивает охотницу из семейства Брэнник мечом служителя «Ока Божия». По-моему, очаровательно, а ты как считаешь?

«Психопатка, у меня кто-то за спиной! — безмолвно завопила я. — Прекрати изображать злодейку и посмотри!»

Элоди не обратила на меня внимания.

На лице Иззи ужас вдруг сменился облегчением. Я сама не могла разобрать, что ощущала сильнее — свой страх или замешательство Элоди. А в следующую секунду оба эти чувства затмила чудовищная боль. Что-то тяжелое обрушилось на мой череп.

ГЛАВА 3

Я умерла. Иначе никак не объяснить ощущение, словно я лежу в мягкой постели, простыни пахнут чистотой и чья-то рука нежно гладит меня по волосам.

Оказывается, мертвой быть, в общем и целом, довольно приятно. Особенно если можно всю вечность отсыпаться. Я поглубже зарылась в одеяло. Рука переместилась на спину, и тут я сообразила, что рядом кто-то тихонько напевает. Знакомый голос. Почему-то заныло в груди. Ну, это вполне ожидаемо. Песни ангелов и должны пробирать до глубины души.

— «Ты была официанткой в коктейль-баре…»

Я нахмурилась. Разве такие песни подобает петь небесному воинству?

И тут до меня дошло.

— Мама! — закричала я, садясь на постели.

Зря я так резко дернулась — голова взорвалась болью.

Ласковые руки снова уложили меня на подушку. Мама склонилась надо мной, встревоженная, заплаканная и до того красивая, что я чуть сама не разревелась.

В крошечной комнатке царил полумрак, слабо пахло каким-то деревом вроде кедра. Из мебели только кровать и стул с плетеной спинкой. В окно лился красно-золотистый свет, — значит, ранний вечер.

— Это все на самом деле? Не сон и не глюки от сотрясения мозга?

Мамина рука легла мне на плечи, теплые губы прижались к виску.

— Я с тобой, солнышко, — шепнула она. — По-настоящему.

И тут я все-таки расплакалась. Громко, до икоты. Давясь всхлипами, я пыталась рассказать о событиях в аббатстве Торн, хотя сама понимала, что в этой невнятице ничего понять невозможно.

Наревевшись, я прислонилась к маме, еле-еле переводя дух. У нее по щекам тоже текли слезы и капали мне на макушку.

— Ну вот, — закончила я. — Такие у меня получились паршивые каникулы. А ты как провела лето? Рассказывай, твоя очередь.

Мама вздохнула и крепче меня обняла.

— Ах, Соф, — тихонько проговорила она. — Не знаю даже, с чего начать.

— Для начала, например, скажи, где мы?

— У Брэнников.

Тут я все вспомнила. Иззи, меч, Элоди превращает меня в марионетку-убийцу…

«Элоди? — спросила я мысленно. — Ты еще здесь?»

Ответа не было. Значит, пока что я распоряжаюсь своей головой единолично. И кстати…

— Что у меня с головой?

— Финли… старшая сестра Иззи… пошла ее искать. Иззи сказала, что ты обрушила на нее магическую атаку. А ведь ты, кажется, говорила, что не можешь больше колдовать?

— Не могу. Я… потом объясню. И чем эта Финли треснула меня по башке? Бейсбольной битой? Поленом? Садовой тачкой?

— Фонариком, — ответила мама, осторожно раздвинув мои волосы и поглаживая здоровенную шишку.

Мы немного помолчали. Обе прекрасно знали, каким будет мой следующий вопрос: почему вдруг мама, которая всю жизнь старалась держаться подальше от всего, что связано с магией, проводит лето в доме охотниц за чудовищами?

Однако что-то мне подсказывало, что ответ будет непростым. И, по всей вероятности, неприятным. И хоть я умираю от любопытства, лучше все-таки поговорить об этом после — желательно, когда моим мозгам не будет грозить опасность вывалиться из черепушки.

— Там, в лесу, было так жарко, — заговорила я.

Погода — самая нейтральная тема, правда?

— Где живут эти Брэнники?

— Штат Теннесси.

— А, ясно… Погоди, Теннесси? — Я села, изумленно уставившись на маму. — Я попала сюда из Англии через итинерис… Это такая штуковина, вроде магического портала… — Мама кивнула, как будто и без меня это знала. — В общем, из аббатства я вышла ночью и здесь оказалась тоже ночью. Не могла я переместиться так далеко!

Мама внимательно смотрела на меня.

— Софи… — От ее интонации у меня похолодело в животе. — Аббатство Торн сгорело почти три недели назад.

— Не может быть! Я была там вчера!

Мама покачала головой, потом протянула руку и приложила ладонь к моей щеке.

— Солнышко, ровно семнадцать дней назад мы получили известия о том, что произошло в аббатстве. Я думала… — Мамин голос дрогнул. — Я думала, тебя убили или взяли в плен. Когда Финли принесла тебя сюда, это было словно чудо.

У меня голова пошла кругом.

Семнадцать дней!

Я помнила, как шагнула в итинерис, как навалилась глухая, душная темнота, но ощущение длилось не больше одной-двух секунд, а потом я сразу оказалась в лесу. Как за это краткое мгновение, всего пару ударов сердца, могло пройти семнадцать дней?!

Вдруг меня осенила новая мысль.

— Если аббатство так давно сгорело, вы, наверное, знаете что-нибудь про папу? И Кэла, и сестер Каснофф?

— Они все исчезли, — произнес чей-то голос.

Я быстро обернулась, морщась от резкого движения. В дверях, прислонившись к косяку, стояла женщина в джинсах и простой черной футболке. Над кружкой в ее руках поднимался пар. Длинные рыжие волосы, чуть темнее, чем у Иззи, были заплетены в косу.

Я почувствовала, как напряглась мама.

— Исчезли без следа, — продолжала женщина, входя в комнату. — Джеймс Атертон, мальчишка-колдун, другой мальчишка-колдун и ведьмы Каснофф со своим ручным демоном. Мы были уверены, что и ты пропала вместе с ними, а ты внезапно объявилась здесь и попыталась убить мою дочь.

Я предположила, что эта суровая тетка — Эйлин Брэнник. От одного ее вида у меня сердце провалилось куда-то в пятки.

Кашлянув, я сказала:

— Это была самозащита. Она первая полезла ко мне с ножом.

К моему изумлению, Эйлин издала хриплый звук, отдаленно напоминающий смех. Потом протянула мне кружку.

— На, выпей!

— Э-э… А может, не надо?

Не знаю, что за темно-зеленая жидкость была в кружке. Пахло от нее соснами и землей, а поскольку приготовила напиток мама Иззи, я сильно подозревала, что это какая-то отрава.

Эйлин равнодушно пожала плечами.

— Не хочешь — не пей, мне-то что. Это у тебя голова так и будет болеть, а не у меня.

Мама сказала, не отрывая от нее взгляда:

— Пей спокойно. Почувствуешь себя лучше.

— У мертвых, конечно, ничего не болит. Только не слишком ли серьезный побочный эффект?

— Софи! — шикнула мама.

А Эйлин только посмотрела на меня весьма проницательно. В уголках губ играла улыбка.

— За словом в карман не лезет. — Она быстро глянула на маму. — В него, наверное. Ты-то всегда была тихоня.

Я тоже уставилась на маму. Она слегка побледнела, по-прежнему не сводя глаз с Эйлин.

— Через пять минут спускайтесь, — распорядилась Эйлин. — Ждем вас на семейный совет.

Я осторожно отхлебнула из кружки. Вкус у напитка оказался еще противнее, чем запах, но, едва протолкнув его в горло, я почувствовала, что головная боль отступает. Закрыв глаза, я откинулась на спинку кровати.

— А мы тут при чем? Разбирайтесь сами со своими Брэнниками.

Повисло тяжелое молчание. Я приоткрыла глаза. Мама с Эйлин так и смотрели друг на друга.

— Она не знает? — спросила наконец Эйлин.

У меня в груди всколыхнулись злость и страх. Я не хочу этого слышать! Я еще не готова справляться с такими новостями!

Но тут мама обернулась ко мне, и я все поняла. По ее печальному, испуганному лицу, по нервному движению рук, стиснувших край одеяла. Нравится мне это или нет, мамино присутствие в этом доме объясняется очень просто.

Все-таки я спросила:

— Мам?

Вместо нее ответила Эйлин:

— София, твоя мама — из семьи Брэнник. А значит, и ты тоже одна из нас.

ГЛАВА 4

Когда за Эйлин захлопнулась дверь, мама опустила голову и судорожно выдохнула, закрыв лицо руками. Я одним глотком допила настой. В голове сразу прояснилось. Да и вообще, я чувствовала себя необыкновенно бодрой, хотя вкус во рту остался такой, словно я наелась хвои.

Противный привкус во рту — это ерунда. Он хоть немного отвлекал от осознания, что вся моя прежняя жизнь была ложью. И что из этой самой жизни каким-то образом выпали семнадцать дней. И что во мне живет привидение.

Я вдруг почувствовала такую тоску по Дженне, что стало почти физически больно. Хотелось взять ее за руку и чтобы она сказала что-нибудь веселое и ехидное, отчего вся эта безумная ситуация покажется не чудовищной, а просто смешной.

Арчера бы тоже неплохо сейчас. Он бы, наверное, изогнул бровь по своей вредной и совершенно неотразимой привычке и выдал какую-нибудь неприличную шуточку насчет нас с Элоди.

А вот Кэл ничего бы не сказал, но от одного его присутствия сразу стало бы легче. А папа…

— Софи! — Мамин голос вырвал меня из мечтаний. — Я даже не знаю, как все объяснить. — Глаза у нее были красные. — Я хотела тебе рассказать, много раз хотела, но все так сложно… Ты теперь меня ненавидишь?

Я вдохнула поглубже.

— Нет, конечно. Само собой, я отнюдь не рада и оставляю за собой право пострадать по этому поводу, как-нибудь потом. Но если честно, мам, я так счастлива, что ты здесь, со мной! Я переживу, даже если окажется, что ты — ниндзя и прислана из будущего истреблять котят и радугу.

Мамин смешок прозвучал придушенно и с явным оттенком всхлипа.

— Соф, как я по тебе соскучилась!

Мы обнялись. Я уткнулась лицом в мамины ключицы.

— Только расскажи мне все подробно, — потребовала я неразборчиво. — Карты на стол!

Мама кивнула.

— Непременно, как только поговорим с Эйлин.

Я отодвинулась, поморщившись.

— Кто вы с ней, кузины?

— Родные сестры.

Я выпучила глаза.

— Погоди! Так ты, получается, не просто дальняя родня, а самая настоящая Брэнник? У тебя и волосы не рыжие!

Мама встала, закручивая хвостик в узел на затылке.

— Соф, есть такая вещь, как краска для волос. Давай, идем. Эйлин и так не в духе.

— Угу, я заметила, — буркнула я, сбрасывая одеяло.

Мы с мамой вышли на полутемную лестничную площадку. На этом этаже была еще только одна комната. Мне вдруг вспомнилось аббатство Торн с бесчисленными залами и коридорами. До сих пор не верится, что такое огромное здание может взять и… превратиться в пепел.

Узенькая лесенка привела нас к небольшой арке, за которой виднелась очередная слабо освещенная комната. У здешних жителей какие-то принципиальные возражения против верхнего света?

Я разглядела древний зеленый холодильник, а возле мутного окна — круглый деревянный стол. В воздухе витал аромат кофе, на разделочном столике лежал недоеденный бутерброд. Людей в кухне не было.

— Они, наверное, в комнате Военного совета, — пробормотала мама себе под нос.

— Погоди, ты сказала — «Военного»? — удивилась я, но мама уже миновала кухню и свернула за угол.

Я побежала следом, приглядываясь к обстановке дома. Первое слово, которое приходило на ум: «спартанская». В аббатстве Торн было столько всего — картины, гобелены, всяческие безделушки, даже рыцарские доспехи, просто глаза разбегались. А здесь, можно подумать, специально выбросили все, кроме самого необходимого. Нет, кажется, и кое-что из необходимого тоже. Например, я еще не видела ни одной ванной или уборной.

И ни одного окна, только несколько тусклых ламп дневного света под самым потолком. Из-за них обстановка приобретала какой-то зловещий оттенок. А всей обстановки-то: потертый коричневый диван, складные металлические стулья, два битком набитых книжных шкафа, несколько картонных коробок и громадный круглый стол, заваленный бумагами.

Ах да, еще оружие.

По всей комнате были раскиданы орудия смертоубийства. Рядом с диваном я насчитала три арбалета, а на шкафу заметила кучку металлических штуковин вроде метательных звезд.

На диване сидела по-турецки Иззи. Она держала в руках книжку в картонном переплете и даже не оглянулась, когда мы вошли. Мне стало любопытно, что за книга так ее увлекла. Скорее всего, «Убийство монстров, начальный курс».

Кроме нее, в комнате были Эйлин и девочка примерно моих лет. Обе увлеченно изучали какую-то книгу, но вскинули головы, как только мы вошли. Я разглядела в футляре на поясе девушки электрический фонарик «Маглайт». Стало быть, это Финли, великая воительница. Я потерла макушку, и Финли моментально насупилась.

Я посмотрела на свою тихую маму, которая на моей памяти в буквальном смысле слова мухи не обидела.

— Прости, я не верю, что ты здесь выросла. Это абсолютно исключено.

Что-то свистнуло над ухом, и я краем глаза увидела, как мама вскинула руку. Внезапно оказалось, что ее пальцы сжимают рукоятку ножа, очевидно, только что летевшего ей в голову. Все действо заняло не больше секунды.

Я проглотила комок, вдруг застрявший в горле.

— Да нет, я ничего…

Мама промолчала, только посмотрела на Эйлин — та еще не успела опустить руку.

— Грейс всегда была у нас быстрее всех, — промолвила Эйлин, улыбаясь, и я с удивлением поняла, что и слова, и улыбка адресованы мне.

— Ладно, — сказала я наконец. — Во всяком случае, ко мне эти таланты не перешли. Имейте в виду, я даже футбольный мяч поймать не в состоянии.

Эйлин хмыкнула, а Финли еще больше помрачнела.

— Еще бы, демонское отродье, — сказала Финли, словно плюнула.

— Фин! — рявкнула Эйлин.

Угу, значит, как минимум одна барышня Брэнник меня ненавидит. Как ни странно, от этого стало легче на душе. По крайней мере, это нормально. А справляться с вредными девчонками я умею как никто.

— Вообще-то меня зовут Софи.

С дивана донеслось громкое фырканье. Все обернулись. Иззи зажала рот рукой, пытаясь выдать смех за кашель, но Финли все равно прикрикнула, дернув головой:

— Из, иди к себе!

Иззи закрыла книгу — я с удивлением прочла название: «Убить пересмешника».

— Фин, я не смеялась! То есть смеялась, но не с ней заодно! — Иззи сверкнула на меня глазами. — Она хотела меня убить!

— На самом деле, нет, — перебила я.

Если честно, суровые взгляды Эйлин и Финли здорово меня напугали. Еще не хватало отвечать за поступки Элоди, тем более что эти дамы как-никак мои родственницы. Слова хлынули словно сами собой.

— Поймите, я больше не могу колдовать, меня готовили к процедуре Отрешения и вроде как заблокировали магические способности. Просто одна девчонка… то есть ведьма… Элоди перед смертью поделилась со мной волшебной силой, и поэтому мы теперь связаны. Ее призрак всюду таскается за мной, вот, а когда ты на меня напала, она взяла и вселилась в меня. Если честно, это было довольно жутко, до сих пор в себя прийти не могу. В общем, это она в тебя заклинаниями кидалась. Ну, и меч к горлу приставила, и говорила разные гадости. Я не такая противная. По крайней мере, стараюсь.

Три дамы Брэнник — четыре, считая маму, — уставились на меня во все глаза. Это мне та бурда с привкусом сосновых иголок развязала язык? Семейный вариант энергетического напитка «Ред Булл», что ли?

— Я, э-э… Уже заткнулась.

Эйлин перестала улыбаться. Скорее, в глазах ее был ужас. Финли присела на край стола, скрестив руки на груди.

— Что значит — не можешь больше колдовать?

Очень хотелось поморщиться, но я удержалась.

— То и значит. Раньше у меня были магические способности, а Совет… Это люди, которые управляют экстраординариями…

Финли, в отличие от меня, не сдержалась и состроила гримасу.

— Да знаем мы, знаем!

— Молодцы, — буркнула я. — Ну вот, они провели специальный ритуал… Не такой кардинальный, как Отрешение. Меня не навсегда лишили магии.

По крайней мере, я надеялась на это, но вслух уточнять не стала.

Эйлин и Финли переглянулись. Эйлин сказала:

— Значит, сейчас ты практически обычный человек.

— Ага, если только в меня не вселяется Элоди.

Я думала, они обрадуются. Сами же ненавидят экстраординариев, разве нет? Но Эйлин опустила голову, вцепившись пальцами в край стола, и протяжно вздохнула. Финли положила руку ей на плечо.

— Ничего, мам. Что-нибудь придумаем.

Моя мама погладила меня по спине и тихонько проговорила:

— Солнышко, бедная моя…

Мне вдруг ужасно захотелось кинуться на пол, захлебываясь рыданиями, поэтому я пожала плечами.

— Я же затем и поехала в Лондон, чтобы у меня забрали магические способности. Просто получилось чуточку по-другому. По крайней мере, обошлось без татуировок.

Эйлин стукнула кулаком по столу. Теперь она была похожа на грозную охотницу за чудовищами.

— У нас война! Твои соплеменники намерены устроить ад на земле, а ты пытаешься острить?

Я не могла понять, с чего вдруг такое превращение из Эйлин улыбающейся в Эйлин разъяренную. Сказала, глядя ей в глаза:

— За сегодняшний день в меня вселился призрак, мне чуть не проломили голову, а потом я узнала, что моя мама на самом деле — охотница за экстраординариями. Кроме того, я потеряла почти всех дорогих мне людей, а несколько человек, которым я доверяла, оказались злодеями, втайне создающими демонов. В моей жизни все хреново. В общем, да, я пытаюсь острить.

— От тебя теперь никакой пользы, — подала голос Финли.

— Извини, а раньше какая вам от меня могла быть польза? — спросила я, хотя и подозревала, что знаю ответ.

Ну точно, Финли ответила, глядя мне в глаза:

— Ты слышала, что мама сказала. У нас война. И ты должна была стать нашим оружием.

ГЛАВА 5

Я так и уставилась на нее.

— А с чего вы взяли, что я соглашусь?

— Торин сказал, ты станешь сражаться ради… — вякнула Иззи, но Эйлин остановила ее, подняв руку.

— Хватит, Изольда. Сейчас все это уже неважно.

— Мне важно! — возразила я. — Что еще за Торин? И что вы собирались из меня сделать — уникальную магическую бомбу?

Мама крепче обняла меня за плечи. Я сбросила ее руку и, подойдя к столу, остановилась лицом к лицу с Эйлин.

— Сестры Каснофф точно того же хотели.

Голос у меня слегка дрожал — я вспомнила Ника и Дейзи, демонов-подростков, с которыми я… Ну, «подружилась», наверное, слишком сильно сказано. С которыми я познакомилась в аббатстве Торн. Когда я в прошлый раз видела Дейзи, она обезумела и порывалась меня убить, и все это по вине Лары Каснофф. Ник тоже в невменяемом состоянии чуть не убил Арчера. Ник и Дейзи подчиняются Ларе, потому что именно она превратила их в демонов.

А ведь я соскучилась по этим бешеным придуркам. Наверное, поэтому продолжила уже громче:

— Сестры Каснофф и другие члены Совета хотят использовать демонов для борьбы с вами и с «Оком».

Эйлин уже не злилась. Она устало провела рукой по волосам.

— Ты уверена, Софи? Они действительно создают демонов, чтобы обезопасить чу… ваше племя?

— Ну да… Я так думаю. Нам сказали, что вы планируете нас всех уничтожить.

На лице Эйлин мелькнуло странное выражение, почти жалостливое. Финли брезгливо хмыкнула.

— Как же! Эти бабы Каснофф хотят получить собственную тайную армию демонов. Совершенно бескорыстно, им самим от этого никакой пользы.

Я так и села. К счастью, рядом оказался складной стул.

— Не понимаю, — прошептала я, оглядываясь на маму.

Ее губы были плотно сжаты.

— Скажем так: Брэнники никогда не верили, что Алексей, отец Лары и Анастасии, стремился создавать демонов ради безопасности других экстраординариев. Такая огромная власть! По сути, аналог атомной бомбы в магическом эквиваленте.

Алексей с помощью еще одной ведьмы превратил в демона мою прабабку Алису. Она была обычной девочкой, а стараниями Алексея Касноффа стала чудовищем. В конце концов темная магия свела ее с ума.

Да уж, создать демона можно, а вот управлять им не так-то легко.

Я сказала:

— В первый вечер в Проклятой школе миссис Каснофф показывала нам что-то вроде исторического фильма, как люди разными способами истребляли экстраординариев. Обычные люди, не только «Око» и Брэнники. Впечатление было такое, что экстраординариев постоянно преследуют.

— Ага, конечно, много шансов у обычного человека против чудовища, — фыркнула Финли.

— Софи, ты знаешь, сколько всего сейчас на свете Брэнников? — тихо спросила мама.

Я покачала головой.

— Они все здесь.

Я вытаращила глаза.

— Как… всего трое? И одной двенадцать лет?

— Мне четырнадцать! — крикнула Иззи, но никто не обратил на нее внимания.

— С твоей мамой — четверо, — сказала Эйлин.

— Да, но у вас есть союзник — «Око», — спохватилась я.

Несколько месяцев назад лондонская штаб-квартира Совета экстраординариев сгорела дотла. Многие советники погибли. Папа говорил, что налет устроила организация «Око Божье» заодно с Брэнниками.

Эйлин только засмеялась.

— Союзник? «Око»? Никогда в жизни! Разве ты забыла, мы — потомки ведьмы! «Око» не желает иметь с нами ничего общего.

— Значит, в налете на штаб-квартиру участвовало только «Око»?

— Не было никакого налета, — сказала Финли. — Все устроили твои друзья Каснофф.

Сумасшедший дом какой-то. Я помотала головой, как будто от этого мозги заработают быстрее.

— Зачем это сестрам Каснофф… — И тут до меня дошло. — Так же, как и с фильмом? Чтобы все боялись «Ока» и Брэнников, тогда никто не станет возмущаться, что детей превращают в демонов! Лишь бы демоны защитили нас от «Ока» и от вашего семейства.

Эйлин кивнула.

— Именно так. Они еще и обвиняют «Око» в нападении на аббатство Торн.

У меня заныло в груди. Мамина ладонь легла мне на макушку.

— А теперь тетки Каснофф смогут выращивать демонов в любом количестве, сколько пожелают, никто и не подумает их останавливать, — сказала Финли.

— Я их остановлю, — ответила я машинально.

— Как? — скривилась Финли. — Ты больше не можешь колдовать, а у них — самое мощное магическое оружие в мире.

Магия всколыхнулась во мне.

— Мы — люди. — Я с ужасом почувствовала, как слезы подступают к глазам. Не хватало еще разреветься при Финли. — Создать демона — это, по сути, значит наполнить темной магией душу обычного человека. Ну, или там экстраординария. Сам-то человек никуда не девается. Ник, и Дейзи, и я, и… мой папа. Мы не вещи, которые можно использовать и выбросить! Мы — не оружие!

На последнем слове я с такой силой вцепилась в край стола, что сломала ноготь.

Мама шагнула ко мне, подхватила под руку.

— Довольно! — сказала она. — Мы придумаем, как остановить сестер Каснофф, чтобы при этом не использовать Софи.

— Это не тебе решать, Грейс, — промолвила Эйлин.

Мама резко обернулась. Я никогда не видела ее в такой ярости.

— Софи — моя дочь!

— Мы не всегда можем повлиять на то, какой путь в жизни избирают наши родные, правда? — ответила Эйлин, глядя маме в глаза.

Вдруг по комнате разнесся негромкий смешок, от которого у меня волосы на затылке зашевелились. Иззи дернулась, а Финли и Эйлин резко оглянулись. Я только сейчас заметила, что позади них на стене что-то висит. Что-то большое, прямоугольной формы, закутанное плотной темно-зеленой материей. Похоже на картину.

— Грейс и Эйлин снова спорят. Ах, совсем как в доброе старое время… — произнес приглушенный мужской голос. — Кто-нибудь, снимите, пожалуйста, эту чертову тряпку, мне ничего не видно!

Магия снова заметалась во мне, поэтому я сообразила, что говорил не человек. И все равно я остолбенела, когда Эйлин подошла к стене и сорвала ткань.

Все-таки это оказалась не картина, а зеркало, в котором отражалась мрачная обшарпанная комната. Странно было видеть нас всех: мама с настороженным лицом придерживает меня за локоть, Эйлин смотрит на зеркало почти с отвращением, Иззи еще сильнее побледнела, а Финли угрюмо хмурится. Собственное мое отражение меня поразило. Оказывается, я исхудала до невозможности, на чумазых щеках светлые дорожки от слез. А волосы… Знаете, лучше не надо.

Но магию растревожило не зрелище «сиротки Софи».

В зеркале на круглом столе сидел, скрестив ноги, какой-то тип и смотрел на нас с издевательской усмешкой. Я невольно глянула на стол, хотя и знала, что на самом деле никого там нет. Отраженные в зеркале смятые бумаги и географические карты в действительности лежали по-прежнему гладко и ровно. Загадочный незнакомец сидел, уронив руки на колени, кружево манжет задевало листы на столе, русые волосы растрепались. Еще я рассмотрела эффектные высокие сапоги и до невозможности тесные штаны. То ли парень увлекался эпохой Ренессанса, то ли просто был сильно старый. Скорее всего, второе.

— Значит, вот из-за кого столько шума, — промолвил он, внимательно меня разглядывая.

Низкий голос мог бы быть привлекательным, если бы на лице у этого типа не было написано крупными буквами: «Я Самый Злодейский Мерзавец, Правда-Правда, И Совсем Не Обаятельный». Все-таки мне он показался обычным колдуном. Демоны ощущаются как нечто более темное и могущественное, а этот, хотя и явный гад, таким крутым не был.

Эйлин толкнула раму, так что тип в зеркале дернулся и чуть не сверзился на пол. Настоящий стол даже не шелохнулся.

Зеркальный тип нахмурился, цепляясь за край стола, и открыл было рот, но Эйлин его перебила.

— Ты ошибся, Торин. У нее больше нет магических способностей.

Торин пожал плечами.

— Неужели? Что ж, так намного интереснее!

Возможно, многие девушки пришли бы в восторг от его улыбки, а я бы ее назвала попросту гнусной. Наверное, эта мысль отразилась у меня на лице. Тип тут же перестал скалиться и снова заговорил.

— Все равно, я никогда не ошибаюсь. Я говорил, что аббатство Торн погибнет в пламени, так и случилось. Я говорил, что девочка к вам вернется, и вот она здесь.

Он ткнул пальцем в Эйлин. Поверхность зеркала прогнулась наружу, выпирая, точно пузырь.

— И еще я говорил, что чудовищная тварь похитит у вас Грейс. Мне тогда не хотели верить. И вот перед вами живое доказательство, — прибавил он, обернувшись ко мне. — Мои пророчества всегда сбываются! Сбудется и то, что я сказал тебе, Эйлин. Эта девочка остановит колдуний Каснофф.

Повисло тяжелое молчание. Все смотрели на типа в зеркале, а я еще и пыталась переварить удивительную новость: Брэнники, неумолимые истребительницы ведьм, слушаются колдуна-провидца, который непонятно с чего повесил на меня задачу предотвратить надвигающуюся магическую войну. К тому же мне не понравилось, что моего папу обозвали «чудовищной тварью». Я встала с места, состроив презрительную гримасу.

— У вас и волшебное зеркало имеется? Иззи, что же ты мне раньше не сказала? Это покруче палаток и колючей проволоки!

— Это не волшебное зеркало, — ответила Иззи. Я заметила, что она не спускает глаз с Торина. — Он — наш пленник.

— Гость, — поправил Торин, но никто не обратил на него внимания.

— Как же вы сумели поймать волшебника, если сами не пользуетесь магией?

— Не Брэнники его поймали, — ответила мама. — Он сам загнал себя в ловушку.

Торин вдруг принялся увлеченно поправлять манжеты, повернувшись к нам спиной.

— Он замахнулся на чары, которые оказались ему не по зубам, — пояснила Финли. — И вот, оказался здесь. Дело было в 1589-м году.

— В 1587-м, — поправил Торин. — И чары вовсе не были мне «не по зубам». Просто они оказались чуточку… сложнее, чем я думал.

Финли хмыкнула.

— Ага, конечно. В общем, через несколько лет, не помню точно, его нашла Эвис Брэнник и вернула зеркало в семью.

Рассказ продолжила Эйлин.

— Когда Эвис обнаружила у Торина пророческий дар, мы поняли, что он может быть очень полезен, и с тех пор стали его хранителями, — закончила она.

Интересно, они всегда разговаривают по очереди? Мне это напомнило, как Элоди, Анна и Честон ухитрялись переглядываться втроем одновременно. У меня снова больно сжалось сердце. Я с ними и не дружила даже, но одна из них умерла, а две другие пропали, и лишь Богу известно, что с ними стало.

— Их постигла злая участь, — изрек Торин.

Я вздрогнула от неожиданности.

— Что?

— Ты сейчас думала о двух ведьмах, с которыми вместе училась в школе, — сказал Торин, и я впервые заметила, что глаза у него темно-карие, почти до черноты. — Ты подозреваешь, что сестры Каснофф превратили их в демонов. Так и есть.

— Погоди, так ты не только будущее предсказываешь?

Он самодовольно кивнул.

— Мне многое ведомо, София Мерсер. А у тебя столько вопросов, правда? Где ты была целых семнадцать дней? Что с твоим отцом и подружкой-кровопийцей…

Я бросилась к зеркалу.

— Папа жив? А Дженна…

Я умолкла, потому что Торин злорадно захихикал.

— Я не могу раскрыть все свои секреты! — объявил он, разводя руками.

Магия у меня внутри клокотала и рвалась наружу, стремясь пробиться сквозь стекло и разнести этого гада на мелкие кусочки. Я ограничилась тем, что потрясла раму.

— Отвечай! — заорала я.

Торин шмякнулся на пол. Стол в отражении перевернулся, бумаги посыпались во все стороны.

Сильные руки схватили меня за плечи и оттащили от зеркала. Я думала, это Эйлин, но, оглянувшись, увидела маму.

— Прикройте эту пакость! — велела мама.

Эйлин снова набросила на зеркало ткань. Мама отвела мне волосы с лица.

— Солнышко, мы обязательно отыщем папу. И Дженну. — Мама бросила мрачный взгляд на закутанное зеркало. — Без Торина обойдемся! С самого начала не надо было его слушать.

— Выбора особого у нас нет, Грейс. — Голос Эйлин звучал устало.

Действие зеленого напитка заканчивалось. Меня ужасно клонило в сон. Я хотела спросить, можно ли вернуться к себе, и тут Эйлин произнесла со вздохом:

— После об этом поговорим. Солнце уже садится. Финли, Иззи, пора делать обход.

Девчонки молча направились к двери. Я смотрела им вслед, прикидывая, как бы пробраться сюда еще раз и пообщаться с Торином без помех, как вдруг Эйлин хлопнула меня по плечу.

— Ты тоже, София!

— Что?

— Все Брэнники младше восемнадцати обязаны совершать вечерний обход территории.

Она что-то сунула мне в руки. Я не сразу разобрала, что это серебряный кол. Я хлопала глазами, ничего не понимая. Эйлин улыбнулась жуткой улыбкой.

— Добро пожаловать в семью!

ГЛАВА 6

— Значит, от патрулирования не освобождают ни тяжелая травма головы, ни то, что ты всего лишь полчаса назад узнала о своей принадлежности к этому замечательному семейству и совершенно не умеешь обращаться с оружием? — спросила я Иззи и Финли, которые дожидались меня у черного хода.

Мама сначала спорила с Эйлин, пыталась меня отмазать, доказывая, что я: а) еще не свыклась с мыслью, что я в родстве с Брэнниками, и б) немало перенесла сегодня, и мне надо бы поспать. И поесть.

В результате Эйлин дала мне десять минут на то, чтобы принять душ, выделила кое-что из одежды Финли и вручила флягу с тем самым хвойным напитком. Душ, хотя и еле теплый, меня взбодрил. Одежда оказалась чуточку узка и чуточку длинна, но я была счастлива расстаться с пропахшими дымом тряпками, в которых сбежала из аббатства Торн. Серебряный кол я заткнула за пояс, надеясь, что он не перережет мне какую-нибудь артерию. Перед тем как спуститься, я заставила себя сделать несколько глотков зеленого напитка. Несмотря на мерзостный вкус, он действительно придавал сил.

Сейчас, готовясь выйти из дома, я хлебнула еще, а Иззи, фыркнув, сказала:

— Я уверена, даже если тебе отрубят голову, это не освободит тебя от патрулирования.

Я улыбнулась в ответ, и Финли немедленно нахмурилась.

— Я понимаю, тебе нелегко, ты ведь привыкла, что всю грязную работу за тебя делают феи или кто там еще, а у нас другие порядки! — буркнула она, сунув мне в руки черный рюкзак.

— Помилуй! Сразу видно, что ты никогда не встречалась с феями, если думаешь, что их можно заставить делать что-нибудь грязное.

— Мы с феями встречались, и не раз, — огрызнулась Финли, но при этом втянула голову в плечи, а Иззи как-то странно на нее посмотрела.

Ладно, ну их. Мне и своих семейных проблем хватает. Правда, строго говоря, Иззи и Финли тоже моя семья. По отцовской линии — демоны, по материнской — охотницы за экстраординариями. Неудивительно, что я такая ненормальная.

Дверь была заперта на несколько замков. Финли покрутила пару дисков с цифрами, еще один замок открыла ключом, висевшим у нее на шее, и под конец отодвинула засов наверху.

— Ух ты! А свои шкафчики в школьном гардеробе вы, наверное, по часу открываете.

Иззи покачала головой.

— Мы не ходим в школу, — произнесла она очень серьезно и печально.

Мне не хватило духа признаться, что я пошутила.

Финли навалилась на дверь плечом, и та открылась со зловещим скрипом. За порогом оказалось нечто вроде детской площадки, спроектированной ниндзя: два бруса на высоте человеческого роста, сбоку турник и прочная железная клетка, а возле них несколько мишеней аккуратным рядком. В одной торчали стрелы, в другой — кривые ножи, в третьей — сюрикены.

Вокруг росли деревья, а за ними виднелись еще какие-то строения. Иззи заметила, куда я смотрю, и пояснила:

— Палатки. База создавалась в тридцатые годы, тогда Брэнников было еще много. Когда они все съезжались сюда на Большой сбор…

— Помолчи, Из, — оборвала ее Финли, решительным шагом направляясь прочь. — Она не Брэнник, на фига ей всю эту хрень вываливать?

Отметим для протокола, на самом деле она сказала не «хрень». И не «на фига». Пару месяцев назад я бы не задержалась с ядовитым ответом, но сейчас решила смолчать. Обернулась к Иззи, чтобы еще расспросить о Брэнниках, и тут луч заходящего солнца упал на изумрудный кулончик у нее на шее. В памяти сразу всплыла картинка: вдребезги разбитая подвеска Дженны. Я прогнала воспоминание, но, наверное, что-то отразилось на лице, судя по тому, что Иззи попыталась меня утешить.

— Она вообще-то не такая. То есть такая, но нехорошими словами обычно не ругается.

Мне захотелось погладить Иззи по голове, только я подозревала, что она не очень хорошо это воспримет. В итоге всего лишь пожала плечами.

— Не в том дело. Просто вспомнилось… А, неважно. В общем, я понимаю, почему у Финли плохое настроение.

Заходящее солнце играло яркими бликами в медно-рыжих волосах Финли. Мы с Иззи вслед за ней углубились в лес. Когда я поправила рюкзак на плече, в нем что-то звякнуло. Я окликнула Иззи:

— А в чем, собственно, состоит патрулирование?

Она пожала плечами.

— Проверяем окрестности, нет ли там супчиков.

— Откуда суп в лесу? А, супчики от «суперспособностей»! Это вы нас так называете?

Иззи не оглядывалась. Уши у нее порозовели — или мне от вечернего освещения так показалось?

— Просто я сама для себя придумала, — буркнула Иззи.

Хорошо, что она шла впереди, потому что удержать улыбку никаких сил не было.

— А что, мне нравится.

Когда Иззи обернулась, я уже успела сделать серьезное лицо.

— Правда, нравится. Ты ведь знаешь, как мы сами себя называем? Экстраординарии! — Я фыркнула. — Корявей и пафосней латыни может быть только выдуманная латынь.

Иззи пристально посмотрела на меня и, видимо, решив, что я над ней не издеваюсь, кивнула. Я впервые заметила у нее на носу россыпь веснушек, совсем как у меня.

Финли ушла куда-то вперед, но Иззи, кажется, знала дорогу. Мы долго молчали, пробираясь через кусты. Хотя время близилось к закату, я обливалась потом.

Спросила, оттягивая пальцем горловину одолженной черной футболки:

— И много у вас тут бывает этих… супчиков? А то по моему опыту они не так уж любят шастать по лесам, где живут люди, стремящиеся их убить.

Внезапно всплывшее воспоминание заставило меня резко остановиться. Встреча с Брэнниками выбила меня из колеи, так что я совсем забыла про оборотня, за которым гонялись Иззи и Финли.

— Кстати, что стало с тем обором?

Иззи улыбнулась и стала чересчур похожа на свою матушку.

— А как ты думаешь, на кого мы сегодня охотимся?

Я кое-как стащила со спины рюкзак и заглянула внутрь. Запас серебряных колышков, стеклянные пузыречки со святой водой. Мама, а это что, револьвер?!

Ноги меня не держали. Я застегнула молнию и осторожно опустила сумку с орудиями смерти в траву.

— Что-то не так? — спросила Иззи.

— Гм… Да все не так. Например, детишки с целыми тюками оружия.

Иззи напряглась.

— Мы не дети! Мы — Брэнники!

Я со вздохом сунула руки поглубже в карманы.

— Это понятно, Иззи, но и ты меня пойми. Я не смогу убить оборотня. У меня есть несколько знакомых оборотней. Мы вместе учились. Они… Слюнявые такие, и довольно страшные, но не убивать же их!

Я думала, Иззи тут же выхватит арбалет, или ручной пулемет, или что у нее там в сумке понапихано, а она спросила, склонив голову к плечу:

— Ты училась вместе с оборотнями?

Жаль, я не могла как следует рассмотреть ее лицо — уже почти стемнело.

— Ну да, в Проклятой школе. Их там несколько было. Одна девчонка, Бет, вообще славная. А еще Джастин, совсем малыш, не старше тебя.

Я наклонилась за сумкой, и тут Иззи снова поразила меня вопросом:

— А какие еще разновидности супчиков у вас учились?

— Да всякие. Про фей я уже говорила, а еще ведьмы и колдуны. А моя соседка по комнате… — Я запнулась, пытаясь проглотить ком в горле. — Моя соседка Дженна была вампиркой.

— Обалдеть! — выпалила Иззи и прибавила совсем по-детски: — В прошлом году мама и Финли сражались с двумя вампирами. А меня с собой не взяли, сказали — слишком опасно. Ты не боялась, что уснешь, а она выпьет твою кровь?

Я хотела броситься на защиту Дженны, а потом вспомнила, что чувствовала в тот первый вечер, когда увидела ее пьющей кровь из пластикового пакета.

— Боялась немножко, пока мы не познакомились ближе. А после я уже точно знала, что она ничего плохого мне не сделает. Она была… Нет, она и сейчас моя лучшая подруга!

Я встала, чтобы опять не расплакаться и не сдохнуть от обезвоживания.

— И вообще, трудно бояться вампирку, если она ростом полтора метра и у нее розовые волосы.

Иззи поперхнулась и не сразу нашла в себе силы откликнуться.

— Розовые волосы?

— Ну, всего одна прядка…

Все-таки как-то странно она сказала о розовых волосах. Я вдруг вспомнила груду бумаг и фотографий в комнате Военного совета. У меня больно стукнуло сердце.

— А что, вы о ней слышали? Видели ее?

— Нет, — отрезал голос у меня за спиной.

Я обернулась и увидела Финли.

— Мы ничего не слышали о вампирке с розовыми волосами, а если бы и слышали, то немедленно поехали бы в Англию и проткнули ее осиновым колом, как полагается. Давай, пошли.

— Врешь! — Я не хотела кричать, но мой голос, кажется, разнесся по всему сумрачному лесу. — И если я еще раз услышу слова «осиновый кол» по отношению к Дженне, я…

— Что — ты? — заорала в ответ Финли. — Врежешь мне? За волосы оттаскаешь? У тебя не осталось магической силы! Из-за тебя мы потеряли все, никакой от тебя пользы!

— Ах, простите великодушно, если утрата моей магии причинила вам неудобства! И что значит — «потеряли все»?

Финли шагнула ко мне. Ее глаза в лунном свете горели злобой.

— Нас не всегда было только трое! Семнадцать лет назад Брэнников было почти полсотни. Может, и не очень много, но хоть что-то! — Она запнулась и потерла нос. — А потом твоя мама втюрилась в демона. Предполагалось, что семью возглавит моя мама, а после такой новости ее отодвинули и выбрали какую-то дальнюю родственницу, даже не прямую наследницу Мэйв Брэнник.

— Сочувствую. Очень печально, что твоя мама не смогла стать главнокомандующей Брэнников или как это у вас называется, но нас с тобой тогда еще и на свете не было. При чем тут…

— Через три месяца после выборов новая предводительница повела всю семью в налет на крупнейшее логово вампиров в Северной Америке. Разъяснить по складам, что было дальше?

Я помотала головой, испытывая легкую тошноту.

— Вся затея была глупая и бездарная. Мама никогда бы такого не сделала. — Финли буквально выплевывала слова. — Если бы мою маму не сместили из-за твоей, никакого налета не случилось бы. Но, знаешь, когда Торин сказал, что ты остановишь сестер Каснофф, я подумала: все-таки наша семья погибла не напрасно. По крайней мере, это чудо природы хоть что-нибудь полезное сделает. А ты ничего не можешь! Значит, Брэнники умерли зря.

Я не знала, что на это ответить. В конце концов сказала самое незамысловатое:

— Мне очень жаль.

Финли, хмыкнув, принялась возиться с чем-то, пристегнутым к поясу.

— Ладно, проехали. Давайте наконец закончим обход, пока…

Договорить она не успела. На этот раз никто не выл, не хрустели сучья. Просто из ночного мрака метнулась огромная тень, и отчаянно закричала Финли, придавленная оборотнем.

ГЛАВА 7

Несколько секунд царил настоящий хаос. Оборотень рычал, Иззи громко звала сестру, а я опять уронила рюкзак с оружием и понятия не имела, где его теперь искать. Как ни глупо, я еще секунду помедлила, ожидая, что магия поднимется снизу, от земли… Привыкну ли я когда-нибудь… быть человеком?

Наконец мои пальцы нашарили лямку рюкзака. Я подтянула его к себе, плохо представляя, что дальше делать. Я никогда в жизни не стреляла из револьвера, и протыкать кого-нибудь серебряным колом тоже не приходилось. В мозгу стучали слова Финли и Эйлин: «Никакой от тебя пользы».

Подняв глаза, я увидела в руке Иззи тот же ножик, что она вчера приставила мне к горлу. Финли с оборотнем катались по земле, Иззи медлила, явно боясь промахнуться и поранить Финли. Я нащупала в рюкзаке бутылки со святой водой. Выпрямилась и с размаху запустила несколько штук в оборотня.

Правда, разбилась всего одна. Остальные бутылочки раскатились по земле, никому не причинив вреда. По крайней мере, оборотень слегка отвлекся.

Он отпустил Финли и повернулся мордой ко мне. Из пасти свисали клейкие нити слюны.

Я тихо икнула, а Иззи попятилась.

Накануне я разглядела в глазах оборотня искру человеческого разума. Сегодня, при полной луне, в нем было больше от зверя, чем от человека. И все-таки он не бросился на меня, только принюхивался, поводя головой из стороны в сторону.

— Так, правильно! — Если бы еще у меня голос не дрожал… — Ты знаешь, кто я. — Пусть магия мне больше не подчиняется, все равно оборотень чует, что я не обычный человек. — Я понимаю, тебе страшно, а эти девчонки устроили на тебя охоту. Но если ты их загрызешь, еще у кучи людей появится повод желать тебе смерти. Так может, лучше, это, чапай отсюда?

Оборотень словно задумался. Надежда выйти из положения без потерь прожила почти три вдоха, а потом зверь оскалил зубы, глухо зарычал, и я поняла, что дело дрянь.

Краем глаза я заметила, что Финли заряжает миниатюрный арбалет, но я-то знала, как быстро умеют двигаться оборотни. Он вцепится в меня раньше, чем Финли выстрелит. Вдруг мигнула яркая вспышка. Я подумала, это Иззи выстрелила из ружья, а потом меня затопило ощущение гнева, гордости… и силы. Моя рука поднялась сама собой, пальцы скрючились, оборотень застыл, опутанный искрящейся магической сетью.

«Вот так!» — торжествующе крикнула Элоди у меня в голове.

Будь я способна владеть своим телом, я бы заскрежетала зубами.

«Спасибо за помощь, но послушай, сколько можно! Хватит заныкивать у меня мое собственное тело!»

Ответа не было, зато магия так и хлынула мне на голову и плечи. Вновь шевельнулись пальцы, и чары, сдерживающие вервольфа, запульсировали, рассыпая синие искры. Повеяло ветерком, и оборотень исчез.

«Куда ты его?»

«В другое измерение», — ответила Элоди.

Я и не представляла, что потусторонний голос в голове может звучать так легкомысленно.

«Какого…»

Не успев договорить, я обнаружила, что поворачиваюсь лицом к Иззи и Финли.

— Не смейте обижать Софи! — произнесли мои губы.

Девчонки переглянулись и снова уставились на меня.

— А почему ты говоришь о себе в третьем лице? — спросила Иззи.

Финли тряхнула головой:

— Из, это не Софи. Помнишь, она рассказывала, что способна творить волшебство, только когда в нее вселяется призрак? Наверное, сейчас с нами как раз и говорит призрак.

Моя голова утвердительно склонилась.

— Я — Элоди, — проговорил мой голос. — И настроена серьезно. Я не в восторге от Софи, но ей и правда тяжело пришлось. Она не виновата, что ваши дуры выгнали Эйлин, а потом сами себя угробили. Бывает. — Я шагнула к Финли и ткнула ее пальцем в грудь. — В общем, давайте со своими страданиями как-нибудь сами справляйтесь, а к ней не лезьте.

У меня не было слов. Элоди Паррис за меня заступается? Мир перевернулся, не иначе.

Финли зло прищурилась, но тут подала голос Иззи.

— Фин, она тебя спасла! Еще до того, как в нее вселился призрак. Встала против оборотня, хотя не способна колдовать и драться не умеет. Эта призрачная девчонка, может, и вредина, а все-таки… наверное, она права.

«Видала? — спросила мысленно Элоди. — Вот как с ними надо!»

«Я тебя не просила вмешиваться», — огрызнулась я.

Элоди фыркнула:

«Ага, конечно, с оборотнем ты бы и сама справилась!»

Я хотела ответить что-то ядовитое, но Элоди вдруг меня покинула. В прошлый раз это случилось, пока я была без сознания — и, как выяснилось, к лучшему. Когда вселившийся в вас призрак неожиданно испаряется, это довольно травматично.

Я рухнула на четвереньки, ловя воздух ртом. Ощущение было такое, словно с души резко сорвали пластырь. Я старалась отдышаться, не представляя, как снова поднимусь, и вдруг чья-то рука поддержала меня под локоть. Иззи пришла на помощь. С другой стороны меня подхватила Финли. Вдвоем они кое-как поставили меня на ноги.

— Спасибо, — промямлила я.

Ответила, как ни странно, Финли.

— Не за что. Иззи, давай ее в дом.

Спотыкаясь на каждом шагу, мы брели по ночному лесу.

Иззи спросила:

— Не знаешь, куда она дела оборотня?

— Сказала — в другое измерение. Понятия не имею, что это значит.

Мама и Эйлин сидели на кухне. Перед каждой стояла кружка с кофе, и судя по напряженной атмосфере, здесь происходил серьезной разговор. Пока Финли шарила по шкафам в поисках антисептика для своей разодранной руки, я рассказала Эйлин, что произошло.

— Это очень могущественные чары, — объявила она.

У меня на языке вертелось: «Да неужели?», — но я смолчала.

— Если тебе под силу перемещать живые существа в иное измерение…

— Мне — не под силу, — перебила я. — Это Элоди умеет. А на нее нельзя положиться.

Я постаралась выразиться как можно вежливее. Все-таки хотите сделать из меня оружие? Не выйдет!

Эйлин сникла, глаза у нее потухли.

— Верно. Ты права.

Мама сказала:

— Хватит на сегодня. Софи нужно отдохнуть, и Финли с Иззи тоже наверняка устали. Кстати, а где Иззи?

Финли поморщилась, заклеивая царапины пластырем.

— Ушла к себе, наверное.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи. Так закончились, пожалуй, самые странные двадцать четыре часа моей жизни — а это кое-что да значит. Эйлин разрешила мне занять ту же комнату, где я очнулась. Мы с мамой обнялись — она, как я поняла, собиралась продолжить разговор с Эйлин, а я побрела наверх.

У двери в мою комнату стояла Иззи с какой-то папкой в руках.

— Привет, — сказала она чуть застенчиво.

— Привет! Слушай, Иззи, я совсем вымоталась, давай завтра поговорим…

— Вот.

Иззи сунула мне папку.

— Я просто… хотела сказать тебе спасибо. За то, что защитила Финли, и вообще. Ну, не знаю. За то, что относишься к нам лучше, чем могла бы.

Я улыбнулась. Мы немного потоптались, не решаясь обняться, и в конце концов просто хлопнули друг друга по плечу. Иззи убежала вниз, а я вошла в свою комнату и привалилась к двери.

И хорошо сделала, потому что, как только раскрыла папку, колени у меня подогнулись, и я сползла на пол, зажимая ладонью рот, а по щекам потекли горячие слезы.

Там были всего два листочка. Размытая цветная фотография, видимо, снятая во время слежки, и бумажка с отпечатанным текстом, несколько коротких строчек. На снимке хорошо мне знакомый вампир — лорд Байрон. Да, тот самый. Великий поэт вел у нас уроки в Проклятой школе, а после того, как его уволили, я видела его в одном клубе в Лондоне. На фотографии он шел по улице, угрюмо насупившись. Притом, он был не один.

Рядом шла Дженна, тревожно оглядываясь по сторонам. Похудевшая и побледневшая, хотя куда уж еще бледнее. Во всяком случае, розовую прядку не узнать было невозможно. Я провела пальцем по снимку, потом прочла текст на листочке.

«В логово лорда Байрона поступил новый вампир. Пол — женский, возраст неизвестен. Предположительно, некая Дженнифер Талбот».

Ниже стояла дата. Учитывая выпавшие из моей жизни три недели, снимок был сделан около недели назад.

Дженна в безопасности, она не погибла на пожаре. Лорд Байрон, может, и придурок, но о ней позаботится.

Я закрыла глаза, прижимая фотографию к груди. Если Дженна жива, может, папа, Арчер и Кэл тоже спаслись.

ГЛАВА 8

На следующее утро Иззи повела меня знакомиться с базой. Здесь были и палатки, и колючая проволока, но все равно царила атмосфера заброшенности.

— Мы всегда здесь жили, а другие Брэнники наезжали временами — на тренировки, на военный совет и так далее, — объясняла Иззи, ведя меня через подвал.

В подвале стояли несколько коек, застеленных колючими на вид синими одеялами. Под потолком жужжали лампы дневного света.

— А твой папа где? — спросила я, забравшись с ногами на койку. — У тебя же есть папа?

Иззи подергала прядку.

— Он охотится на монстров отдельно. Парням не разрешают жить вместе с Брэнниками. Они приезжают иногда в гости… или по делу. Мы с папой видимся примерно раз в три месяца.

— Надо же… Вы прямо амазонки!

Иззи уселась рядом со мной и принялась щипать одеяло.

— Тоска, вообще-то, — буркнула она.

Я машинально потянулась взять ее за руку, но в последний момент спохватилась.

Сказала, чтобы сменить тему:

— Спасибо за фотографию Дженны.

Иззи залилась краской и стала увлеченно разглядывать свой ноготь.

— Не за что… Ты сказала «розовые волосы», и я сразу вспомнила этот снимок. Мы его получили на прошлой неделе. Я так и подумала, что это она.

— А других фотографий у вас случайно не завалялось?

У меня камень с души упал при известии, что Дженна в порядке, но сердце все равно сжималось каждый раз, как я вспоминала папу, Кэла и Арчера.

— Больше нет. Эту одна мамина подруга прислала, она специализируется по охоте… э-э, по наблюдению за вампирами. — Иззи наклонила голову, глядя на меня из-под челки. — Ты о папе своем беспокоишься, да?

Я ответила чуточку сдавленно:

— Ага. И еще о разных людях. Как ты думаешь, тот тип в зеркале… Торин… Он правда знает, где мой папа?

В глазах Иззи что-то мелькнуло. Она слегка отодвинулась.

— Может, и знает. Только он тебе наплетет с три короба, а потом, возможно, скажет что-нибудь по делу. Он такой.

— Ничего, меня уболтать не так-то легко.

Я бросилась наверх, пообщаться с зеркальным парнишей. Не могу я думать о борьбе с сестрами Каснофф, пока не буду знать точно, что дорогие мне люди в безопасности.

Однако в комнате Военного совета я застала маму. Она стояла против зеркала, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. Не знаю, что они обсуждали с Торином — как только я вошла, они сразу замолчали. Выражения их лиц мне совсем не понравились.

— Э-э, привет, — поздоровалась я, коротко постучав по дверному косяку. — Я как раз хотела поговорить.

— Хорошо, — сказала мама.

Я покачала головой.

— Не с тобой. То есть с тобой, конечно, тоже, но потом. Сначала мне надо поговорить с тобой, — я ткнула пальцем в Торина.

Он ухмыльнулся во весь рот.

— Прошу! Хотя, как я догадываюсь, тебя интересует то же, что и твою маму. Где Джеймс, жив ли он, можно ли с ним связаться…

— Ты спрашивала о папе?

Мама хмуро покосилась на Торина.

— Спрашивала. Толку от тех вопросов… Я забыла, какой ты несносный тип.

Торин продолжал улыбаться, пристроив подбородок на ладонь.

— Знаешь, если бы ты выпустила меня из этого мерзкого зеркала, я мог бы сам отправиться на поиски Джеймса. Разумеется, если он не зажарился до состояния шкварки…

Я стиснула кулаки и обозвала Торина нехорошим словом, которое никогда еще не произносила при маме. Она нисколько не рассердилась, даже буркнула:

— Согласна с тобой, — и взмахом руки вернула на место занавес.

— Никогда от него толку не добьешься, — проговорила мама, потирая затылок. — Эйлин давно пора от него избавиться.

— Я все слышу! — прокричал из-за ткани приглушенный голос Торина.

Мама поморщилась.

— Хочешь, пойдем прогуляемся?

Я ответила не сразу. На самом деле мне хотелось поговорить с Торином, но и с мамой многое нужно было прояснить. К тому же вредный тип никуда не денется из зеркала.

— Конечно!

Удивительно, каким приятным и мирным выглядел днем лес вокруг базы. Поначалу мы с мамой шли молча, и только поравнявшись с огромным поваленным стволом, служившим мостом через крошечную струйку воды, которую и ручьем-то назвать нельзя, мама заговорила.

— Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я любила сюда приходить, чтобы подумать.

— Наверное, подумать было о чем.

Мама усмехнулась — правда, невесело. Мы сели на бревно. Мамины сапоги касались воды, а мои не доставали на несколько дюймов.

— Ну, рассказывай, — потребовала я. — Хочу услышать все о том, как ты превратилась из Малютки Брэнник в Грейс… Ах да! Мерсер — это же выдуманное имя, так? На самом деле ты Грейс Брэнник?

Мама слегка смутилась.

— В ту ночь, когда я сбежала из дома, меня подвезли на машине марки «Мерседес», и когда водитель спросил, как меня зовут, я… назвала первое, что пришло в голову.

Имя — всего лишь слово, я понимаю. И все-таки узнать, что всю жизнь жила под фальшивой фамилией…

— И как я должна теперь называться? Софи Атертон? Софи Брэнник?

И то, и другое имя ощущались как-то странно, словно одежда с чужого плеча.

Мама с улыбкой отвела мне волосы с лица.

— Называй себя как хочешь.

— Ладно, тогда — Софи Несравненная Принцесса.

Тут мама засмеялась по-настоящему.

Мы сидели на бревне, я устроила голову у мамы на плече, а она, переплетя пальцы с моими, рассказывала о своем прошлом. Это напомнило мне о том, как я была маленькая и мама читала мне сказки на ночь. И сейчас ее история очень походила на мои любимые сказки — страшные и зловещие.

— Расти здесь было… Ты видела, каково приходится Иззи и Финли. Тяжело это. Я любила своих родных, но когда вся жизнь — это лишь тренировки, сражения, охота и снова тренировки… — Мама со вздохом прижалась щекой к моей макушке. — Это не жизнь. Как только мне исполнился двадцать один год, я уехала. Отправилась однажды вечером на патрулирование и… так и шла вперед, не оглядываясь.

Мама уехала в Англию. Она надеялась узнать больше об истории Брэнников и выяснить, нельзя ли приносить пользу семье как-нибудь иначе, никого не убивая.

— А потом ты встретила папу, — прошептала я.

И снова кольнуло: где он сейчас? Живой ли?

— Да, — только и сказала мама.

— Ты знала, что он демон?

— Нет, — ответила она севшим голосом. — Все, что я тебе говорила о том, как мы познакомились, — правда. Мы оба пришли в библиотеку Британского музея и заказали одну и ту же книгу по истории колдовства.

Я тихонько засмеялась.

— Могла бы догадаться, что это неспроста.

— Наверное, могла бы, — отозвалась мама. — Я подошла к его столу и попросила книгу на минуточку… — Она вздохнула. — Все было так банально. Он протянул мне книгу, наши пальцы соприкоснулись, и готово дело — я пропала.

— Мне это знакомо, — пробормотала я, вспомнив первый день в школе, когда я увидела Арчера, прислонившегося к дереву.

— Мы были вместе почти год. А потом однажды я проснулась раньше обычного и увидела, как он творит завтрак прямо из воздуха. Перепугалась до смерти.

— Как ты прожила с ним целый год и ни о чем не догадалась? Иззи вот сразу поняла, что я не человек.

Мама откинула волосы со лба.

— Так то Иззи! У всех Брэнников разные способности. Она умеет чуять экстраординариев, а я нет. Словом, когда я поняла, что живу с одним из тех, кого должна истреблять и преследовать…

— Стреманулась не по-детски? — подсказала я.

— Вот именно. А потом я поняла, что жду ребенка — тебя. Остальное ты знаешь. Постоянные переезды, вечная игра в прятки.

— Только пряталась ты не от папы. — Наконец-то последние кусочки головоломки встали на место. — Папа говорил, что у тебя были свои причины.

А еще он сказал, что по-прежнему любит маму. Я хотела об этом тоже рассказать, но что-то меня остановило. Наверное, я все-таки надеялась, что у папы будет возможность с ней объясниться.

— Я не знала, как семья воспримет новость о том, что у меня родится ребенок-экстраординарий. Да не простой, а демон! Сейчас я понимаю, что зря все решила за них, но мне было очень страшно. И я была совсем молоденькая. Господи, всего на шесть лет старше, чем ты сейчас! Ужас. — Она потерлась плечом о мою голову. — Пожалуйста, не сделай меня бабушкой через шесть лет, ладно?

Я фыркнула.

— Да после всех проблем с мальчишками я, наверное, в монахини уйду!

— Что ж, это радует.

Мы сидели на бревне, болтали ногами и трепались, пока солнце не поднялось совсем высоко. Возвращаясь на базу, я чувствовала себя значительно лучше. Хотя все по-прежнему было очень запутано, я, по крайней мере, получила кое-какие ответы.

Иззи и Финли во дворе занимались хозяйственными делами. Вернее, тем, что у Брэнников считается хозяйственными делами. Иззи выравнивала мишени на тренировочной площадке. Я по-прежнему называла это место Двориком ниндзя. Иззи страшно хохотала, когда услышала. Финли в сарае точила ножи.

— Можешь ей помочь, — сказала Эйлин, которую я отыскала в подвале.

Она меняла постельное белье на пустующих койках. Я не поняла, зачем это нужно, а спрашивать постеснялась.

— Вообще-то, я не слишком хорошо умею обращаться с ножами. Если можно, я бы лучше чем-нибудь другим занялась. Не таким смертоубийственным.

Эйлин пожала плечами, заталкивая подушку в наволочку.

— Ну, сходи в комнату Военного совета, полистай папки с материалами по Геката-Холлу и сестрам Каснофф. Вдруг заметишь неточности или сможешь дополнить какие-нибудь детали.

Ага. Папки, книги. Никаких режущих кромок. То, что надо.

— Сделаю, спасибо!

Я рысью взбежала по лестнице. Остановилась на верхней ступеньке.

— И, это… Спасибо, что позволили мне здесь остаться. Ну, я ведь вам доставила кучу неприятностей уже тем, что родилась на свет.

Эйлин молча смотрела на меня, и я поторопилась добавить:

— Финли рассказала, что случилось с другими Брэнниками. Она говорит, этого не произошло бы, если бы вы стояли во главе семьи.

Я чувствовала себя очень неловко под взглядом Эйлин. Глаза у нее так похожи на мамины, от этого ощущение странное вдвойне. Наконец она сказала:

— Ты нам не чужая.

На такое ответить, в сущности, нечего. Я молча кивнула и побежала дальше.

В комнате Военного совета, как и вчера, царил беспорядок. Минут десять я рылась в бумагах на столе и в тяжеленных коробках на полу. Так и не найдя никаких материалов по Геката-Холлу, я уныло вздохнула.

— Проблемы? — мурлыкнул бархатный голос.

Я, не отвечая, занялась стопкой тетрадей возле дивана.

— Приношу извинения за то, что я говорил о твоем отце, — сказал Торин. — Это было недостойно.

Я по-прежнему молчала.

— Сидеть взаперти невыносимо. Иногда я срываю злость на других. Еще раз прошу меня простить. Хочешь, я помогу тебе в твоих поисках?

Я подошла к зеркалу и отдернула ткань, зная, что еще пожалею об этом. Торин, как и в прошлый раз, сидел на столе и злокозненно усмехался.

— Дурень, дурень на стене, отвечай скорее мне — где папка с информацией о Геката-Холле?

Торин расхохотался, показав кривые зубы. Если вспомнить, что он из шестнадцатого века, наверное, счастье еще, что хоть какие-то есть.

— Ох, ты мне нравишься! — объявил Торин, утирая слезы. — Все эти воительницы так чудовищно серьезны. Приятно поговорить с остроумным человеком.

— Это ладно, а все-таки, ты знаешь, где данные о Геката-Холле, а, Зеркальный типчик?

Он подался вперед, указывая куда-то под стол. Я увидела в зеркале коробку, задвинутую в темный угол. Неудивительно, что я ее не заметила.

— Еще помощь нужна, София?

Я выволокла коробку на свет и села на пятки, сурово глядя на Торина.

— Вчера ты уже продемонстрировал, что любишь говорить загадками, а сейчас не хочется, чтобы мне дергали нервы. Не то настроение.

Торин молчал, пока я копалась в коробке. Там нашлись два больших конверта с надписью «КАСНОФФ» и еще три папочки, озаглавленных «ГЕКАТА-ХОЛЛ».

— Ты застряла в междумирье, — произнес Торин.

Я так увлеклась просмотром первой папки, что не сразу уловила смысл его слов, а когда уловила, непонимающе уставилась на Торина.

— Что?

— Те три потерянные недели. Ты провела их в пустом пространстве между измерениями. Через него итинерис перемещает людей из одного измерения в другое. Обычно это происходит гладко, а ты застряла. Возможно, это связано с особенностями твоей нынешней сущности.

Видя, что я по-прежнему ничего не понимаю, Торин объяснил:

— Ты уже не совсем демон, однако и не обычный человек. — Он оперся подбородком на руку, сверкая массивным рубиновым перстнем. — Итинерис не смог сразу тебя переварить, вот и придержал на время. Твое счастье, что в конце концов он все же решил тебя выплюнуть.

Слова «переварить» и «выплюнуть» звучали как-то настораживающе.

— Ясно, — сказала я наконец. — Это… ужасно слышать. Но все равно, спасибо.

Он пожал плечами.

— Не за что.

Я снова занялась папкой. Для начала внимательно рассмотрела фотографию миссис Каснофф и ее сестры Лары в молодости — на снимке им было, видимо, чуть за двадцать. Рядом сидел человек с гладко зачесанными назад черными волосами и невероятно изысканными усиками, тщательностью завивки не уступающими прическе миссис Каснофф. Я догадалась, что это Алексей, отец директрисы.

— Знаешь, я ведь вижу не только прошлое и будущее.

— Да ну? — отозвалась я, перебирая бумаги в папке. — Неужели и настоящее видишь? Ну, это я тоже умею. Вот сейчас, например, я прозреваю, что нахожусь в жутко замусоренной комнате с магической поисковой системой.

Я, не глядя, по голосу, могла определить, как насупился Торин.

— Дело в другом. Иногда я способен увидеть… скажем так: альтернативное будущее.

— Это еще что такое?

— София, время не есть нечто застывшее. Каждое принятое решение меняет ход нашей жизни. Случается, я вижу несколько возможных исходов. Например, я сказал твоей тете, что именно ты помешаешь сестрам Каснофф создать армию демонов. И я это действительно видел, но у тебя есть и другое будущее.

Я хотела сделать вид, что нисколько не заинтересовалась, и все-таки, почти против воли, отложила бумаги и повернулась к зеркалу.

— Какое?

— Поистине, пути судьбы противоречивы, — изрек Торин, до смешного довольный собой. — По одному сценарию ты побеждаешь сестер Каснофф, а по другому — вы с ними объединяетесь. Разумеется, я не говорил Эйлин о втором видении. Иначе тебя, пожалуй, встретили бы не столь гостеприимно. Право, ты должна сказать мне спасибо!

Я смогла ответить только:

— Значит, видения тебя обманули. Я ни за что не вступлю в их войско демонов или как его там…

— О, ты не вступила в войско, — возразил Торин, усмехаясь. — Ты его возглавила!

Я отвернулась. Руки у меня тряслись.

— Ты это нарочно говоришь, мне назло.

— Можешь так считать, если угодно, Со…

Он вдруг запнулся. Подняв голову, я увидела в дверях Иззи.

— Изольда! — воскликнул Торин. — Безмерно рад тебя видеть!

Иззи прикусила губу.

— Софи, зачем ты с ним разговариваешь?

— Не могла найти одну вещь, — ответила я, показывая ей папку. — Решила, пусть он хоть с этим поможет, раз от его предсказаний никакого толку.

Торин оскорбленно хмыкнул.

— Мои пророчества истинны! Я никогда не ошибаюсь!

Он соскользнул со стола, бросив быстрый взгляд на Иззи.

— Никогда!

Иззи в два шага пересекла комнату и задернула занавесь.

— Загораживайся от меня, Изольда, — услышали мы приглушенный тканью голос. — Это ничего не меняет.

В глазах Иззи что-то промелькнуло.

Не удержавшись, я спросила:

— О чем речь?

Иззи, мотнув головой, опустилась рядом со мной на пол.

— Ни о чем. Торин, как обычно, болтает ерунду. Ну как, ты нашла, что искала?

— Не знаю пока.

Я снова раскрыла папку с материалами о семье Каснофф.

«Алексей Каснофф родился в 1916 г. в Санкт-Петербурге (или в Петрограде, как он назывался в то время), в семье Григория и Светланы Каснофф…»

Дальше я прочитать не успела — по дому разнесся оглушительный грохот.

Я выронила бумаги.

— Что это еще?

Иззи, нахмурившись, вскочила.

— Не знаю. Вроде, входная дверь… Да нет, там никто не ходит.

Мы помчались в прихожую. Эйлин одной рукой держалась за дверную ручку, а в другой сжимала кинжал. Мама стояла сразу за ней. Магия беспокойно затрепыхалась внутри. Я угадала, что за порогом — какое-то могущественное существо.

Эйлин медленно отворила дверь, и я поняла, что не ошиблась.

Перед нами стоял Кэл.

Он словно повзрослел, стал выше ростом, а еще — я никогда не видела его таким измученным.

К его плечу прислонился мой папа. На бледном лице неестественно ярко выделялись фиолетовые разводы татуировок.

ГЛАВА 9

— Джеймс! — ахнула мама, и тут все заговорили разом.

— Что он здесь делает? — рявкнула Эйлин.

Иззи схватила меня за руку:

— Это кто?

— Это… это мой папа.

Голос у меня сорвался, и я, оттолкнув Эйлин, повисла у папы на шее.

Он слабо обнял меня.

— Софи, — прошептал папа мне в волосы. — Софи…

Я никак не могла поверить, что он правда стоит здесь, со мной, и Кэл рядом. Я стиснула папу изо всех сил, намочив слезами воротник его рубашки.

— Ты цел, — всхлипывала я. — Живой, невредимый!

Папа ответил с хриплым смешком:

— Более или менее. Спасибо Кэлу.

Я отступила на шаг. Вид у папы был — краше в гроб кладут. Глаза воспалены, а фиолетовые метки на коже, следы Отрешения, так же больно видеть, как и в первый день.

Но все это неважно, главное — он здесь.

Кэл неуверенно топтался рядом.

— И ты живой, — шепнула я.

Кэл улыбнулся. Точнее, дернул углом рта — у него это считалось улыбкой. Вслух сказал только: «Ага», — зато сумел вложить в единственное слово бездну смысла. Сама не своя от счастья, я шагнула вперед, чтобы и Кэла тоже обнять, но в последний миг передумала и просто пожала ему руку.

— Я так рада!

Он на секунду задержал мою руку в своей ладони, шершавой и теплой, и сразу отпустил. Чувствуя, как заливаюсь румянцем, я обернулась к папе.

— Где вы были? Как сюда добрались?

— Может быть, лучше обсудить это в доме, учитывая… привходящие обстоятельства?

Папа обвел рукой прихожую, а я чуть снова не разревелась. Привходящие обстоятельства, господи боже мой! До чего же я по нему соскучилась!

Эйлин, по-моему, готова была отказать, но тут вмешалась мама.

— Конечно, поговорим в гостиной.

Их с папой взгляды встретились. Вообще-то, когда твои родители пожирают друг друга глазами, это должно быть противно, а я не могла удержать улыбку.

Гостиная была почти пуста, как и все комнаты в доме Брэнников. Диван смотрелся чуть получше чудища в комнате Военного совета. На него сели папа и Кэл, я устроилась по другую сторону от папы, Эйлин с Иззи остались стоять у двери, а мама присела на подлокотник рядом со мной.

Папа, вздохнув, накрыл мою руку своей. Его рука слегка дрожала.

— Сказать не могу, как я рад тебя видеть.

Я переплела свои пальцы с его.

— Ага, и я тоже. Ну, то есть, видеть тебя, а не меня, само собой.

Папа улыбнулся, крепче сжав мою ладонь.

— Я так и понял.

Эйлин грубо прервала трогательную семейную сцену.

— Как вы нас нашли? Дом заговорен от вашего племени.

— В северо-западном углу защитного барьера есть пробоина, шириной около метра, — ответил Кэл. — Я могу починить, если хотите.

Эйлин заметно растерялась, но быстро взяла себя в руки.

— Не нужно. Я завтра с утра отправлю Финли, она заново поставит защиту.

Поскольку прародительницей семейства Брэнник была могущественная белая ведьма, кое у кого из них до сих пор сохранились остаточные магические способности. В том числе, видимо, у Финли.

— Иззи, ты тоже пойди, поможешь ей. Пора тебе учиться ставить барьер.

— Что до того, как мы вас нашли, — заговорил папа, — это было нелегко. Кэл сказал, что отправил Софи к Брэнникам, но когда он попробовал отыскать ее с помощью магии…

— Ты словно исчезла, — сказал Кэл. — Поисковые заклинания не работали, следящие чары — тоже.

— Это все итинерис, — объяснила я. — Он не знал, что со мной делать, из-за блока на магических способностях.

Папа кивнул.

— Я предполагал нечто подобное. Итак, мы добирались сюда не одну неделю. Кэл считает, что мне не следует перемещаться через итинерис в моем… нынешнем состоянии, поэтому, как это ни печально, мы путешествовали традиционным способом.

Эйлин удивилась:

— Три недели, чтобы долететь из Англии в штат Теннесси?

— Мы не прямо сюда отправились, — хмуро ответил Кэл, скрестив руки на груди. — Были еще разные другие дела.

— Какие дела? — спросила я.

Папа встал и принялся расхаживать взад-вперед.

— После налета Брэнников и «Ока» на штаб-квартиру Совета, в живых осталось всего пять советников.

— Мы в налете не участвовали! — вскинулась Эйлин. — И «Око» тоже, если уж на то пошло.

Папа остановился как вкопанный.

— Что?

Эйлин в двух словах повторила то, что рассказывала мне накануне вечером: по ее подозрениям, сестры Каснофф сами устроили пожар, чтобы свалить все на врагов.

После ее объяснений папа словно постарел на десять лет.

— Хотел бы я сказать, что это смехотворно, однако после всего, что Лара совершила у меня на глазах… Как бы то ни было, еще трое советников погибли вместе с аббатством.

Я видела, как убили одного из троих, Кристофера. Ужасно было узнать, что Элизабет и Родерика тоже больше нет.

— Из всего Совета в живых остались только два человека — я и Лара Каснофф. От меня толку мало. — Папа жестом указал на свои татуировки. — Кроме того, я умер.

— Что?

— Несколько дней спустя после пожара в аббатстве Торн Лара созвала большое собрание в Лондоне, в доме одного крутого чародея, — ответил Кэл. — Я соорудил себе заклятье невидимости и проник туда. Там были, наверное, сотни экстраординариев. И Лара им всем объявила, что твой папа, Софи, убит боевиками «Ока». При пособничестве Брэнников, — добавил он, мотнув головой в сторону Эйлин.

Она глухо выругалась, а мама опустила голову.

— Так, ясно, — медленно проговорила я. — Слушай, пап, я понимаю, что дело плохо, но разве нельзя тебе взять и объявиться? Мол, здравствуйте, люди добрые, вот он я, живехонек-здоровехонек!

— Это возможно, — сказал папа. — Однако, если сестрам Каснофф почему-либо выгодна моя кончина, что-то мне подсказывает, что «живехоньким-здоровехоньким» я останусь недолго.

— Как ты думаешь, чего добиваются сестры Каснофф? — спросила мама.

Папа посмотрел на нее, потом на меня.

— Запугать экстраординариев до такой степени, чтобы использование демонов показалось единственным приемлемым выходом. У них есть Дейзи. Возможно, Ника тоже изловили. Пока он больше ни на кого не нападал.

В ту ночь, когда сестры Каснофф натравили Дейзи на боевиков «Ока», Ник вырвался на волю и принялся буйствовать. Я до сих пор вздрагиваю, вспоминая об этом.

Я спросила:

— Кэл, а на этом большом собрании Лара что-нибудь говорила о демонах?

Он покачал головой.

— Нет, демоны не упоминались. Лара только твердила, что у них с миссис Каснофф имеется план действий, который позволит разом избавить мир от Брэнников и от «Ока».

— Кстати об «Оке», — вмешался папа. — Софи, ты не получала никаких известий от Арчера Кросса?

Все уставились на меня. Почему-то захотелось спрятаться. Я была уверена, что все мои чувства написаны на лице.

— Нет. Я думала, может, вы… Кэл, ты его не видел, когда забирал папу из аббатства?

Конечно, я не ожидала, что Кэл скажет: «Ага, видел. Вообще-то, он сейчас у меня в кармане. Вот, держи!» Но когда он ответил, глядя мне в глаза, его слова причинили мне физическую боль:

— Когда я пробился в подземелье, в камере был только твой папа.

Тебе и так повезло, строго напомнила я себе. Папа здесь, и Кэл тоже. И Дженна в безопасном месте. Можно ли было рассчитывать, что все до одного к тебе вернутся?

— Дверь была выбита, — продолжал Кэл. — Мы с твоим отцом решили, что Арчера забрали люди «Ока».

Я спросила:

— Пап, а ты совсем ничего не помнишь?

Он печально покачал головой.

— Увы, я был без сознания.

Я сунула руки в карманы.

— Наверное, вы правы. Скорее всего, он в «Оке».

И опять из него захотят сделать дрессированного волшебника, а может, узнали, что Арчер мне помогал, и убили. Так или иначе, мы с ним больше не встретимся.

Думать об этом было больно, и я даже не сразу заметила, что папа еще не закончил говорить.

— …безусловно, исчез не только он.

Эйлин снова прислонилась к притолоке, скрестив руки на груди.

— Значит, мальчишка Кросс пропал, и ведьмы Каснофф заодно, — подвела она итог, загибая пальцы. — И демоны тоже.

— И остров Греймалкин, — прибавил Кэл вполголоса.

Я решила, что ослышалась.

— Погоди, что ты сказал?

— Школа исчезла вместе с островом, — сказал папа.

— Как это может быть? — спросила мама.

Папа посмотрел на нее, и снова между ними что-то промелькнуло.

— Никто не знает, — ответил наконец папа. — Через несколько дней после того, как сгорело аббатство Торн, остров словно испарился. Только что был, и вдруг — ничего, лишь океанские волны. Я думаю, на самом деле остров на месте, но сестры Каснофф его скрыли.

— Думаешь, они там? — спросила я, когда ко мне вернулся дар речи.

Мне вспомнилось то странное чувство в день, когда мы с Кэлом и Дженной уезжали из школы: будто мы никогда не вернемся. Меня пробрала дрожь.

— Это логично, — сказал папа. — На острове Греймалкин сестры вызывали демонов. Для Анастасии он много лет был родным домом. Трудно представить, чтобы они так просто его бросили. И…

Папа умолк, протирая глаза. Шагнул к дивану и пошатнулся. Мама вскочила, подхватила папу под руку, с другой стороны его поддержал Кэл. Общими силами папу усадили.

— Путешествие его доконало, — сказал Кэл. — Я навел защитные чары, но он все равно очень слаб.

— Не надо разговаривать обо мне так, как будто меня здесь нет, — вмешался папа, но в голосе было больше усталости, чем раздражения.

— Хватит на сегодня! — сказала мама.

Я заметила, что она не убрала руку с папиного локтя.

Эйлин кивнула.

— Пойду расскажу Финли, что происходит. И перемолвлюсь парой слов с Торином. — В уголке рта у нее дергался мускул. — Вы оба можете переночевать здесь. Утром обсудим, что делать дальше.

Судя по плотно сжатым губам, решение позволить папе и Кэлу остаться далось Эйлин нелегко. Наверное, папа тоже это заметил.

Он вежливо наклонил голову:

— Спасибо, Эйлин.

— Пусть спят в палатке, — сказала мне Эйлин.

Я и забыла про эти странноватые брезентовые конструкции, где размещали излишки Брэнников, когда они еще были живы, эти излишки. Хотела намекнуть насчет коек в подвале, но, по всей вероятности, Эйлин просто не могла стерпеть такого количества экстраординариев под своей крышей.

Эйлин ушла, Иззи поплелась за ней. Как только они удалились, папа откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

— Останься лучше здесь, — посоветовала мама. — В палатках жить почти невозможно, а ты и так измучился… — Она запнулась и прокашлялась. — Не нужно вам сегодня ночевок на природе.

Папа кивнул, не открывая глаз.

А Кэл пожал плечами.

— Я привык спать на воздухе. К тому же вам, наверное, хочется, э-э… Побыть вместе, своей семьей.

Он повернулся к двери, но папа вдруг сказал:

— Софи, покажешь Кэлу, где тут что? Мне нужно поговорить с мамой с глазу на глаз.

— А-а… — Я сунула руки в карманы. — Ага, ладно.

В прошлый раз, когда мы с Кэлом остались наедине, он меня поцеловал. Безусловно, все происходило под лозунгом: «Возможно, мы сейчас умрем, так хоть попрощаемся» (или что-то вроде того), и тем не менее… Формально Кэл считался моим женихом — понимаете, экстраординариям мало своих странностей, так они еще и заключают браки по сговору. Помолвка только добавила сложностей в наши с Кэлом отношения.

Кэл быстро глянул на меня. Не могу поклясться, но мне показалось, что на секунду его взгляд задержался на моих губах. Я чуть не поперхнулась. Кэл вышел из комнаты, а я побрела за ним.

ГЛАВА 10

Мы молчали всю дорогу до палаток. Я завернула в кухню, прихватить электрическую лампу на батарейках — их у Брэнников, кажется, был неисчерпаемый запас. Наши тени тянулись впереди, почти переплетаясь, хотя мы шли не вплотную друг к другу. Занятая мыслями об Арчере, я не заметила стоявших полукругом палаток, пока мы на них не налетели.

На самом деле это были довольно основательные строения. Сделанные из плотного брезента, они стояли не на земле, а на деревянных настилах, даже со ступеньками.

— Ничего себе! — сказала я. — Это не столько палатки, сколько домики. Или, может, гибриды палатки и домика. Домилатки.

Шутка была неудачная. Дурацкая, скажем прямо. Арчер все равно бы засмеялся, подумала я, и снова больно сдавило грудь, так что стало почти невозможно дышать.

Кэл промолчал.

Я широким жестом обвела длинный ряд палаток.

— Выбирай любую! В них все равно никто не живет.

Кэл, не глядя на меня, шагнул к ближайшей и откинул клапан входа. Наверное, надо было дать ему фонарь, чтобы не лезть самой в палатку, но к тому времени, как эта светлая мысль меня осенила, Кэл уже скрылся внутри.

Я поднялась по ступенькам и сунула голову в дверь. Сказала Кэлу в спину:

— Ого! Не то, что в аббатстве, да?

На обшарпанном деревянном полу стояли ровно два предмета мебели: складной столик и низенькая койка вроде тех, что в подвале. Больше в крохотной палатке и не поместилось бы. Я вдруг ощутила легкий приступ клаустрофобии.

Хотя бы круг света от лампы был чуть больше, а то лицо Кэла едва виднеется в полутьме. Лампу я поставила на стол, сунула руки в задние карманы джинсов и глубоко вздохнула. Кэл сел на койку, тут же прогнувшуюся под его весом, и сцепил руки, утвердив локти на коленях, но так ничего и не сказал.

— Эй! — Мой голос прозвучал чересчур громко. — Ты, может, есть хочешь? Я поищу что-нибудь на кухне. Небось, нагулял аппетит, пока таскал за собой обессилевшего демона по всему миру?

От собственной шуточки меня так и скрючило. Удивительно еще, что я ничего себе не вывихнула.

— Я не голодный, — глухо ответил Кэл.

— А, ну замечательно. Не буду тебе надоедать, отдыхай.

Чувствуя, как горят щеки, я повернулась к двери, и тут за спиной раздалось:

— Я думал о тебе. Каждый день.

Я застыла, придерживая полотнище у входа.

Кэл продолжал чуть хрипловато:

— Целых три недели никто не знал, где ты. Я все думал — может, зря я тебя отправил к Брэнникам.

Тогда я наконец обернулась. Хотела пошутить, лишь бы ушло это внезапное напряжение, а сказала совсем другое.

— Я тоже о тебе думала.

Он поднял голову. Наши взгляды встретились.

— Кэл, ты… Ты спас моего папу. И Арчера спас бы, если бы смог. — Произнести это вслух было больно, но я заставила себя говорить дальше. — Это много значит для меня, я даже не знаю, как тебя благодарить. «Спасибо» — слишком слабо сказано, понимаешь? И, наверное, во всем мире не найдется такой здоровенной корзинки с фруктами…

Кэл вскочил. Вдруг оказалось, что его руки обнимают меня, а я уткнулась лицом ему в грудь. От знакомого, родного запаха у меня защипало глаза. Я обхватила Кэла за плечи и прижалась сильнее, а он гладил мои волосы.

— Софи, ты погоди расстраиваться, — прошептал Кэл. — Может, «Око» его вытащило.

Я зажмурилась.

— Знаю. Дело не в этом. Вернее, в этом, но не только. Просто… Ох, Кэл, все так паршиво…

Он крепче стиснул меня в объятиях.

— Я понимаю. И Греймалкина уже нет…

Больше Кэл ничего не сказал, только вздохнул протяжно.

А я и не подумала. Он ведь так любил остров! Однажды Кэл мне сказал, что Греймалкин у него вместо дома. Я привыкла чувствовать себя неприкаянной бродяжкой, а он с тринадцати лет жил в Проклятой школе.

Я чуть-чуть отодвинулась, чтобы видеть его лицо.

— Сочувствую… И… в другом тоже.

На его лице отражалось то же, что испытывала я: растерянность, беспомощность, одиночество. Наверное, именно это последнее заставило меня подняться на цыпочки и тихонько коснуться губами его губ. Это был не настоящий поцелуй, скорее знак благодарности и утешения, но когда я попробовала отстраниться, Кэл обхватил мое лицо ладонями и приник к моему рту. Вот это уже был настоящий поцелуй.

Я ответила, вцепившись в его футболку. Примерно минуту мне было хорошо и даже больше того. Так спокойно и надежно, и руки, обнимавшие меня, дарили тепло…

А потом я рванулась прочь. Щеки так и полыхали.

— Ох, прости меня, пожалуйста…

Я отвернулась, проведя по лицу дрожащими руками.

Если раньше мне казалось, что в палатке напряженная атмосфера, то сейчас я буквально задыхалась.

— Это ты меня прости, — произнес Кэл у меня за спиной. — Оба мы… Странное здесь место.

Я обернулась и постаралась улыбнуться, хотя губы тряслись.

— В прямом и переносном смысле.

Кэл криво усмехнулся.

— Ты иди, что ли. Папу проведай. Завтра поговорим, когда не будет так…

Он не закончил, только пожал плечами.

Я кивнула:

— Ага, завтра.

Выбираясь из палатки, я чувствовала на себе взгляд Кэла. И пока бежала рысью к дому, прямо жгло между лопатками.

Я поцеловала Кэла. Опять. По-настоящему.

Слова пульсировали в мозгу в такт шагам. Я сама не знала, от чего все сжимается внутри — от чувства вины или от упоения. Руки все еще дрожали, когда я открывала дверь черного хода. В доме стояла тишина. Я на цыпочках подкралась к гостиной. Папа так и сидел на диване с закрытыми глазами, часто и неглубоко дыша. Мама устроилась рядом на полу, над ее кружкой поднимался пар. Мама смотрела на папу со странным выражением: грусть, испуг… и еще что-то. Она осторожно водила кончиком пальца по фиолетовым завиткам татуировок у него на руке.

Я попятилась к лестнице, пока мама меня не заметила.

Как-то пусто было на душе. Наверное, есть предел эмоциям, которые человек способен испытывать одновременно, и я как раз достигла своего предела. Появление Кэла и папы, наш поцелуй с Кэлом…

Я прижала к глазам ладони и с трудом перевела дыхание. Угу, точно, больше я не в состоянии сегодня вынести.

Войдя в свою комнату и увидев призрачный мерцающий силуэт, я застонала.

— Только не сейчас, Элоди! Я не в настроении.

И тут слова застряли у меня в горле.

Меня посетил не призрак Элоди.

Это был Арчер.

ГЛАВА 11

— Отлично, все получилось! — обрадовался призрак Арчера.

Говорил он вполне отчетливо, не то что Элоди. От звуков родного голоса у меня чуть не разорвалось сердце.

Я застыла, прижавшись спиной к двери. Призрачный Арчер насмешливо улыбался.

— Мерсер, ау! Мы почти месяц не виделись. Я думал, ты скажешь что-нибудь вроде: «Кросс, любимый мой, желанный, я вся истомилась…»

— Ты умер, — прошептала я, прижимая руку к животу. — Ты призрак, а я…

Веселье вмиг исчезло с его лица. Арчер замахал руками.

— Да ты что! Не умер я, честно!

Сердце у меня все еще колотилось как ненормальное.

— Тогда почему ты в таком виде?

Арчер почти смутился. Он полез за пазуху и вытащил амулет на серебряной цепочке.

— Это — говорильный камень. Позволяет являться кому захочешь в бестелесном виде, наподобие голограммы. Ну, ты знаешь: «На помощь, Софи-Ван Кеноби, ты моя единственная надежда!»

— Ты и его стащил из школьного подвала?

Когда-то мы отрабатывали наказание в подвале Геката-Холла, и Арчер наворовал там целую коллекцию магических побрякушек.

— Нет! — возмутился он. — Я его нашел… В магазине. В универмаге магических товаров. Ну да, в подвале спер.

Я бросилась к нему и врезала в солнечное сплетение. Кулак прошел насквозь, и все-таки мне стало легче.

— Придурок! — завопила я, пытаясь стукнуть его по голове. — До смерти меня напугал! Кэл сказал, что тебя, наверное, забрало «Око». Я решила, они узнали, что ты мне помогал, и убили тебя, мерзкий, наглый…

— Прости! — отвечал Арчер, загораживаясь руками. — Я не хотел тебя пугать! Думал, ты все поймешь, потому что я разговариваю. Я живой, так что не надо меня бить, пожалуйста!

Я замерла.

— А ты чувствуешь?

— Нет, но все-таки не по себе становится, когда твой кулак летит мне прямо в лицо.

Мы замерли друг против друга. Я опустила руки.

— Ты не умер.

— Даже ничуточки.

Арчер вдруг улыбнулся настоящей счастливой улыбкой, а у меня заныли щеки — только поэтому я поняла, что тоже улыбаюсь во весь рот.

— Значит, голограмма…

— Бестелесная, ага. И очень жаль, потому что я бы сейчас хотел заняться с тобой разными весьма телесными вещами…

У меня заполыхали щеки, а взгляд сам собой переместился на губы Арчера. Тут я вспомнила, что всего десять минут назад обнималась с другим. И целовала совсем другие губы.

Я отскочила, надеясь, что Арчер ничего не заметил, и села на кровать, подтянув колени к груди.

— А где ты сейчас?

Несмотря на прозрачность, я заметила, как на его лице мелькнуло виноватое выражение.

— В Риме, — ответил Арчер. — А точнее, прячусь в чулане на вилле в окрестностях Рима.

Все-таки он у «Ока». Ничего удивительного, — в сущности, для него это наилучший выход после Торна, правда?

— Почему у тебя такое лицо? — спросил Арчер.

Я крепче обняла колени.

— Какое?

— Как будто ты сейчас заплачешь или тебя стошнит. Или и то и другое.

Ну замечательно! У меня, как всегда, все на лице написано.

— Просто день был безумный. Вернее, несколько безумных недель.

Я не знала, сколько у нас в запасе времени, так что пересказала лишь самое основное о своих приключениях после пожара в аббатстве. Арчер внимательно слушал и удивился, только когда я упомянула, что моя мама из семьи Брэнник.

— Поэтому мы и здесь, — закончила я. — А сегодня еще и папа приехал… Гм. И Кэл. А теперь вот ты. День полон событий.

— Как твой папа и Кэл тебя нашли? Я все время пробовал тебя разыскать с помощью магического навигатора, а получилось только сегодня.

— Кэл советовал мне отправиться к Брэнникам, поэтому они с папой надеялись, что застанут меня здесь. Кажется, мне впервые повезло с… ну, примерно с 2002 года.

Арчер улыбнулся и вдруг замерцал сильнее, временами совсем пропадая.

— Черт, — побормотал он, щелкая по камню на цепочке. — Кажется, время вышло. Слушай: «Оку» известно только, что сестры Каснофф исчезли. О новых нападениях демонов пока не слышно, хотя что-то явно готовится, только у нас не знают, что именно.

— Папа то же самое говорит.

— Мы ищем сестер Каснофф, но без особого успеха. Топчемся на месте, как заколдованные.

— И мы тоже. Кросс, а что дальше? Ты останешься с «Оком»?

Арчер оглянулся через плечо и сказал, понизив голос:

— Не знаю. Куда еще мне деваться?

— Можешь приехать к нам.

Он улыбнулся и протянул ко мне призрачную руку. Я прижала кончики пальцев к его пальцам, хотя и не могла ощутить прикосновение.

— Я бы с радостью, но за мной теперь постоянно следят. Наверное, безопаснее пока сидеть тихо. Понемногу прощупывать почву.

Я смотрела на наши соединенные руки.

— Мы еще увидимся?

— Даже не сомневайся! Я ведь обещал, что мы когда-нибудь пообнимаемся в замке?

Я засмеялась, убирая руку.

— А еще ты обещал пригласить меня на свидание! Настоящее, без мечей и вурдалаков.

— Ну вот видишь! Как только спасем мир от вторжения демонов, я тебя свожу в кафе «Эпплбиз».

Я скорчила рожу, неудержимо улыбаясь.

— Ах, какая романтика!

Улыбка Арчера медленно поблекла.

— Мы еще встретимся, — повторил он уже серьезно. — Обещаю.

Он шагнул ко мне, так что призрачные ноги погрузились в кровать.

— Мерсер, я…

А потом исчез.

— Да что ж такое, — простонала я, обращаясь к пустой комнате.

Со вздохом откинулась на подушки. Пролежала несколько минут с закрытыми глазами и вдруг почувствовала, что рядом кто-то есть.

Открыла глаза, и точно — в изножье кровати примостилась Элоди, глядя на меня с непроницаемым выражением.

Наконец ее губы шевельнулись: «Ты его любишь?»

Я на секунду задумалась.

— Да.

Элоди кивнула, словно ждала именно такого ответа.

«Я тоже думала, что люблю».

Мне вдруг пришло в голову, что если мы снова встретимся с Арчером, новоприобретенная манера Элоди захватывать власть над моим телом может оказаться весьма некстати.

Я сказала:

— Он жалеет, что врал тебе. И вообще, что тебя убили.

Элоди повела плечом.

«Что убили — не его вина».

Я уже лучше научилась читать по губам. Элоди больше не приходилось повторять по два раза.

«Убила меня Алиса. А в демона ее превратила семейка Каснофф, так что в конечном счете они и виноваты».

Я сказала:

— Мы их остановим. Не знаю как, но остановим обязательно.

Элоди глянула на меня.

«Уверена? Я слышала, как тот тип в зеркале говорил, что видит два возможных пути развития событий».

— Ни за что не стану помогать сестрам Каснофф! — ответила я машинально, хотя по спине пробежал холодок.

По-моему, Элоди вздохнула. Трудно сказать наверное — ведь призраки, строго говоря, не дышат.

«Если ты и не перейдешь на темную сторону, все равно дела твои плохи. У отца больше нет магических способностей. У тебя самой, считай, тоже — не могу же я каждый раз тебя выручать. Малявки даже оборотня убить не в состоянии. Эйлин Брэнник — всего одна боевая единица. Твоей маме книжки привычнее, чем оружие, а Торин — просто бесполезный зануда. По сути, один только Кэл может хоть немного оттянуть неизбежную развязку, когда касноффские демоны явятся и разорвут тебя в клочки. В общем, удачи тебе!»

Произнеся эту воодушевляющую речь, Элоди растаяла в воздухе.

ГЛАВА 12

На следующее утро меня ждал самый странный в жизни завтрак. За одним столом собрались: я, мама, папа, трое Брэнников и Кэл. Ах да, и Торин — «завтракали» мы разогретыми готовыми оладьями в комнате Военного совета. У меня в голове крутились вчерашние слова Элоди. Неужели наши правда думают, что у нас есть шанс одолеть сестер Каснофф?

— Наверняка тебе что-нибудь известно, — сказала Эйлин Торину.

— Известно, — огрызнулся он. — Говорил уже: они на своем трижды проклятом острове.

— И где. Этот. Остров? — спросила Эйлин примерно в четвертый раз.

— Остров. В море. Черт бы его взял, — ответил Торин, воздев руки к небу, так что взметнулись кружевные манжеты. — Не знаю, почему вы его не находите. Он там же, где был всегда.

— Как я и предполагал, Эйлин, они его каким-то образом прячут, — сказал папа, тяжело опираясь на спинку складного стула.

С одной стороны рядом с папой стоял Кэл, с другой — мама. Я на мгновение встретилась глазами с Кэлом, и тут же нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Мои пальцы, вцепившиеся в его рубашку, касание губ…

Я поскорее отвернулась и заговорила с Торином, переключив на него все свое внимание.

— Значит, сестры Каснофф сейчас в школе? Вероятно, сотворили демонов побольше, сколько успели. И что они там делают? Устроили адскую вечеринку? — Все молчали, и я сочла нужным уточнить: — Вы поняли — адскую, потому что они… Ладно, замяли.

— Я поняла, — тихонько произнесла Иззи, и я благодарно ей улыбнулась.

— Понятия не имею, что они задумали, — хмуро отозвался Торин. — Я, знаете ли, не всеведущ. Могу сказать одно: эта девчонка, — он ткнул в меня пальцем, — способна помешать армии демонов стереть человечество с лица Земли.

Или возглавить эту армию, промелькнуло у меня в голове, а внутри все скрутилось в тугой узел. Торин подмигнул. Неужели он и мысли читать умеет? Или просто по лицу догадался?

Я сказала, усилием воли отогнав образ себя самой во главе демонического воинства:

— «Око» тоже не знает, что они задумали.

Все разом уставились на меня, и тут я сообразила, что именно ляпнула.

— Я, это, видела вчера ночью Арчера, — сообщила я, как будто мы случайно встретились в кафе «Старбакс». — Он воспользовался таким специальным камнем для разговоров на расстоянии, ну и… заглянул поболтать.

— И ты только сейчас решила упомянуть об этом? — спросил папа.

— Когда я пришла, вы были заняты тем, что дружно орали на Торина! И слова не вставишь. К тому же Арчер все равно ничего не знает. По крайней мере, не больше нашего. Он и пробыл-то здесь минут пять.

— У тебя в комнате? — спросила мама, вздернув бровь.

— В бестелесном виде! — завопила я. — Вроде призрака. Все было пристойно, честное слово!

— Твой парень состоит в «Оке Божьем»? — недоверчиво переспросила Финли.

От необходимости отвечать меня спас папа. Он сказал, чуть кашлянув:

— В любом случае это ценная информация. Значит, в отношении сестер Каснофф они осведомлены не более нас.

— Вот именно, — подтвердила я. — Словом, никто понятия не имеет, что делать дальше. Вообще-то, папа, я в этом не вижу ничего хорошего.

— А что мы можем предпринять? — спросила Финли. — Сидеть здесь и ждать, пока ведьмы Каснофф сделают свой ход?

— Можно посетить Лох-Белах, — промолвила Эйлин.

— Это название какого-то места или ты просто поперхнулась? — спросила я, за что меня испепелили взглядом.

Папа издал приглушенный звук, очень похожий на смех, и сразу замаскировал его под кашель.

— Лох-Белах — озеро в Ирландии. Если не ошибаюсь, когда-то оно почиталось Брэнниками.

— Это священное место, — отозвалась Эйлин. — Раньше Брэнники были его хранителями.

— Что там охранять?

— Считается, что там расположен вход в преисподнюю, — ответила мама.

— Если предстоит война с демонами, нам понадобится много демонического стекла, поскольку лишь оно способно убить демона, — объяснила Эйлин. — А добыть его можно только в преисподней.

— То есть за ним нужно в буквальном смысле отправиться в ад? — спросила я.

Никто мне не ответил.

— Мы не сможем туда попасть, — сказала Финли. — Никто из нас не переживет путешествия в преисподнюю. Для этого требуется могущественная темная магия. Если бы у Софи все еще оставались ее способности, мы бы могли на что-нибудь рассчитывать, а так…

Папа сказал:

— Способности Софи никуда не делись.

— В общем, да, — согласилась я. — Процедуру Отрешения я так и не прошла. Но мои способности заперты вот здесь. — Я хлопнула себя по груди. — На Совете произнесли какое-то слово, и оно блокировало мою магию.

Папа взял меня за руку.

— Помнишь, как мы в аббатстве Торн изучали гримуар? Я еще велел тебе приложить руку к одному заклинанию.

Я помнила. Не знаю, какое это было заклинание, но дотронувшись до страницы, я испытала нечто похожее на удар в солнечное сплетение.

Если подумать, именно там, по моим ощущениям, плещется запечатанная магия.

— Это защита, — продолжал папа. — Благодаря ей у тебя невозможно полностью отнять магические способности. Какими бы ограничивающими чарами тебя ни опутали, стоит тебе притронуться к тому самому заклинанию, и магия вернется.

— Ох, черт… — Я так стиснула папину ладонь, что ему наверняка стало больно.

Магия вернется! Я не буду больше беспомощной, не придется просить Элоди колдовать за меня. Реальный шанс остановить сестер Каснофф! У нас снова есть надежда!

И тут же меня словно холодной водой окатило. Я вспомнила, что говорил Торин. Возглавить армию демонов — для этого мне нужно вернуть магические способности, так? Нет, ни за что. Он все наврал! Я никогда, никогда не стану помогать сестрам Каснофф творить всякие ужасы.

А потом я поняла кое-что еще.

— Заклинание нужно потрогать. А оно в гримуаре. А где гримуар?

Папа опустил глаза.

— Несомненно, у сестер Каснофф.

Я сникла.

— А сестры на острове, который невозможно найти. Честное слово, какая-то извращенная игра в загадки!

— А другого способа нет? — спросила Финли. — Кто-нибудь из ваших знакомых колдунов способен освободить магическую силу Софи?

— Возможно, — ответил папа.

Я уже знала, что если папа говорит «возможно», скорее всего это означает «ничего не выйдет».

— А если просто произнести это несчастное заклинание? — спросила я, понимая, что хватаюсь за соломинку, но я готова была уцепиться за самый малюсенький шанс вернуть себе магические способности.

Папа покачал головой.

— Нет, эти чары вплавлены в бумагу при помощи магии крови. Сами слова не имеют особой силы, тут необходимо прикосновение.

— Пусть я и не владею темной магией, но волшебные способности у меня немаленькие, — подал голос Кэл. — Если мы все-таки поедем в Ирландию, смогу я пройти через портал?

Папа задумался, потирая затылок.

— Вероятно, некоторый шанс есть. Однако риск…

— Нужно что-то делать, — негромко сказал Кэл. — Я бы лучше рискнул, чем сидеть и дожидаться неизвестно чего.

— Мальчик прав, — объявил Торин, хотя они с Кэлом были примерно одного возраста (ну, плюс-минус пятьсот лет). — Нужно действовать, и чем раньше, тем лучше. Сейчас затишье, но что-то грядет. Я чую…

— Великое возмущение Силы? — перебила я, не удержавшись.

Торин нахмурился.

— Подозреваю, что это насмешка, хотя и не улавливаю, в чем суть. Во всяком случае, легионы тьмы пришли в движение. Нужно подготовиться, насколько возможно.

— Тогда едем! — сказала я.

— Быть может, следовало бы изучить другие варианты, прежде чем мчаться сломя голову в Ирландию, — заметил папа, поправляя очки. — В конце концов, Софи только что перенесла тяжелое испытание.

— В самолете отосплюсь. Послушайте, нам грозит нашествие армии демонов! Не знаю, как вам, а для меня эти слова звучат примерно как «сверлить корневой канал» или «в субботу учебный день». Иначе говоря — ужас кромешный. Мы и так потеряли три недели. Нельзя сидеть и обсуждать варианты, читать умные книжки и слушать пророчества этого полоумного, — я указала на Торина.

Он ответил жестом, который, по всей видимости, в старину заменял поднятый средний палец.

— В общем, так, — продолжала я. — Может, идея дурацкая, но если есть шанс, что кто-то из нас окажется способен проникнуть в преисподнюю, надо его использовать.

— Все-таки ты мне нравишься! — заявила Финли, сверкнув улыбкой, и обернулась к папе. — Софи права. Если мы не придумаем, как остановить этих бешеных теток, надо хотя бы суметь от них защититься. А для этого есть один способ: поехать на Лох-Белах и добыть побольше демонического стекла.

Папа со вздохом опустился на стул.

— Безумная затея, — промолвил он.

— Есть другие предложения? — спросила Эйлин.

Папа запрокинул голову, словно надеялся прочесть подсказку на потолке. Потом глянул на меня.

— Софи, ты правда хочешь этого?

— Может, Кэл пройдет, а может, и нет. В любом случае, сидя здесь у черта на рогах, мы ничего не добьемся. Не в обиду вам будь сказано, — прибавила я, обращаясь к Эйлин.

Та только рукой махнула.

Папа долго смотрел мне в глаза и в конце концов устало кивнул.

— Ты права. Но как мы туда попадем? Для тебя перемещаться через итинерис опасно, а для обычных людей такое путешествие может оказаться смертельным.

При этом он кивнул на маму.

— Я обеспечу авиаперелет, как в прошлый раз, — сказал Кэл.

Папа ответил на вопросительные взгляды Эйлин и Финли:

— Кэл сотворил билеты на самолет и подделал все необходимые документы, чтобы мы могли вылететь из Англии. Не самая зрелищная магия, зато весьма полезная.

— И то правда, — согласилась Эйлин. — Девочки, собирайте вещи. А заодно, Финли, заправь бензином грузовик. До аэропорта путь неблизкий.

Я смотрела на всех, кто находился в комнате, — мою теперешнюю семью, — и сердце колотилось от волнения. Может, я совершаю феноменальную глупость, но до чего приятно, когда есть хоть какой-то план действий! И уже неважно, дурацкий это план или нет. Судя по лицам, остальные чувствовали то же самое. Конечно, кроме Торина — он смотрел на нас со скучающим видом.

Иззи и Финли вышли из комнаты, я за ними. На середине лестницы меня вдруг ослепила яркая вспышка. Я сперва подумала, это солнце бьет в окно, хотела заслониться рукой и тут поняла, что сама рука светится. Золотистое сияние ширилось и постепенно охватило все туловище. Иззи обернулась, да так и разинула рот. Потянулась потрогать меня за рукав, но ее рука прошла насквозь.

Золотое сияние расползалось, выпуская щупальца, которые обвились вокруг меня, точно змеи. Ноги у меня сделались прозрачными, а потом совсем исчезли.

Я даже испугаться не успела, все произошло так быстро. Снизу ко мне бежала мама, она что-то кричала, звала меня по имени.

«Мама!»

Мои губы двигались, но звука не было. Подбежал кто-то еще, — наверное, папа. Я уже ничего не видела, сияние застилало глаза. Появилось очень странное ощущение — словно кто-то пытается сложить меня пополам, а потом меня куда-то потащило с такой скоростью, что все кости задребезжали. Как будто меня затянуло в смерч.

И вдруг все закончилось.

Я чудом удержалась на ногах, хотя меня всю колотило и дышать было мучительно тяжело. Я смотрела на свои туфли и пыталась выровнять дыхание, чтобы не пыхтеть, словно морж, страдающий астмой. Понемногу сипение перешло в судорожные вздохи, зато с глазами что-то явно было не в порядке. С утра я надела поношенные белые кеды, а сейчас на ногах что-то черное. Так, а это еще что? Гольфы?!

Я заморгала. У Брэнников я была в джинсах — теперь выше колен пестрели сине-черно-зеленые клетки.

Подняв глаза, я разом перестала сипеть и вообще дышать.

Дом обветшал еще сильнее, и папоротники у входа засохли. Покосившееся крыльцо окончательно провалилось, и хотя еще не кончился август, на когда-то тенистых дубах не осталось ни единого листика.

Я не знала, как и почему здесь оказалась, но не было смысла отрицать очевидное.

Я вернулась в Проклятую школу.