Святая Мечей: Линарис

Пролог

Марина Щербинина шла с работы домой и ни о чем не думала. На плече болталась спортивная сумка, в которой уместилась сменная форма для занятий танцами. В ушах — новые микронаушники, из которых доносилась простая попсовая музыка из популярной подборки. Марине не хотелось выбирать музыку, не хотелось прикладывать много сил. Хотелось просто наслаждаться вечерним городом и ни о чем не думать.

Почему? Да просто потому, что ей все надоело. Работа не приносила ничего интересного. Она надеялась на быстрый карьерный рост, но отказывалась оставаться "допоздна" на корпоративах в объятиях начальника. А вот Ольга, ее напарница, высокими моральными качествами не обладала. И, вот это сюрприз, сегодня на утренней летучке довольный, слегка захмелевший со вчерашнего кутежа, директор объявил, что именно Олечка — его новый заместитель. Марине же оставалось только насупиться, надуть губы и постараться сдержать слезы. Тут ничего не поделаешь — выживает сильнейший или доступнейший. Марина была слабой и гордой. 

Но сейчас об этом ей думать не хотелось. Все же ее работа была не самой ужасной. Да, партнером в фирме ей, скорее всего, не стать, но даже ее стандартное жалование не такое уж и плохое, чтобы расстраиваться. Да и в личной жизни вроде как все налаживается. Пока стояла у светофора, Марина в очередной раз перечитала сообщение от Игоря, который приглашал ее на выходных в свой загородный коттедж. От одного взгляда на сообщение у Марины расползлась затейливая улыбка на лице и девушка поторопилась спрятать телефон, чтобы не привлекать внимание прохожих глупой ухмылкой. До "Центра Современной Пластики и Танца", где она занималась нео-балетом, оставалось совсем немного. В танце она сможет расслабиться, сможет забыть о своих насущных проблемах и отдохнуть. А по пути домой, пожалуй, заглянет в супермаркет и возьмет бутылку вина и маленькое ведерко мороженого. До выходных всего два дня. В объятиях Игоря она точно забудет о глупом директоре и ненавистной Оленьке. Все будет хорошо.

Звон.

Марина раньше никогда не слышала такого звука. Конечно, за свою жизнь она успела услышать множество типов звона. Колокола там, падение мелочи из кошелька на землю, звон ключей в сумочке и так далее. Но это были бытовые шумы. К котором любой человек привыкает еще в детстве, зачастую не обращая на них внимание. Но то, что пробилось сквозь музыку из наушников — было необычным звоном. Марина сразу это поняла. Окружающие ее люди тоже остановились, замерли, завороженно разворачиваясь в сторону этого звука, силясь найти источник необычного шума.

Звук повторился вновь и вновь. Ускорялся, разгонялся, увеличивался и приближался. От него хотелось убежать, спрятаться и защититься. Но Марина почему-то стояла как вкопанная. Для нее в этом звуке было что-то завораживающее. Будто кроме обычной опасности, которую мог разгадать даже самый неискушенный в звуках человек, в этих звуках было что-то еще. Тайна. Да, наверное так можно было описать то, что чувствовала Марина отчетливее всего. В этих звуках была тайна.

Она вынула наушники и с интересом начала двигаться навстречу нарастающему звону. Девушка будто не замечала, как люди разбегаются в стороны, задевая ее и боясь даже посмотреть туда, откуда доносился странный звук. Но почему? Что могло их так напугать? Марина об этом старалась не думать. Бесстрашно двигаясь вперед, туда, куда манило ее любопытство.

Девушка шла по улице, не смотря по сторонам, будто точно зная, куда идти. Ей показалось, что даже машины остановились на улице. Словно весь мир замер и подчинился непонятному звуку. Он становился все громче. Тот самый звон стал будто осязаемым для Марины. Как будто она попала под мощный гипноз и превратилась в человеческое подобие светлячка, который не может совладать с желанием налететь на зажженную лампу.

Удар.

Марина скорее почувствовала удар, чем увидела его. Двое мужчин сражались. Она не могла различить их движений, но точно знала — в их руках мечи. Мечи в двадцать первом веке — что за глупость? Может быть это было просто очередное телевизионное шоу, которое снимали в центре города? Вот только съемочной бригады нигде не было видно. Да и то, как они сражались — это не было похоже на постановку. Звон столкновения мечей заполнял улицу, оглушал девушку и тут же сменялся следующим, еще более грозным. Искры летели в разные стороны, но ей не под силу было различить силуэты сражающихся. Так быстро они двигались. Это казалось невозможным, магическим, нереальным. Марина не могла оторвать взгляд, не могла отвернуться. Все внутри кричало ей: "Беги, дура!" К сожалению, Марина была не из тех, кто убегает. Она была из тех, кто остается.

Вместо того, чтобы попытаться спрятаться за углом дома, или хотя бы за машиной, Марина продолжала идти вперед. Все ближе подходя к сражающимся силуэтам. Были ли они людьми? Этого Марина не знала. Двигались они слишком быстро. Девушка такого никогда не видела. Звон уже давно полностью оглушил ее, потому она не услышала, как несколько пробегающих мимо людей предостерегли ее и просили бежать с ними. Марине было все равно. Она чувствовала что-то внутри. Уже не просто интерес и любопытство. Другое. Чем дольше она наблюдала за их битвой, тем четче становились движения. Они стали напоминать ей танец. То, чем она занималась всю свою жизнь. Танцы всегда были ее броней от внешнего мира. Увлечением, которое подарило ей возможность закрываться от гнетущей повседневности и сохранять рассудок. Марина так и не стала профессионалом, решила оставить танцы как хобби. Как "вселенную", где она свободна от предрассудков и тяжести окружающих ее событий. И сейчас она видела что-то схожее в этой битве. Силуэты танцевали, вот только их танец был гораздо более выверен, грациозен и правдив, чем все, что видела в своей жизни Марина.

— Как красиво, — она сказала это слишком громко, сама того не осознавая. Да и подошла слишком близко. Ее слова остановили танец. Оба силуэта развернулись на мгновение в ее сторону, один из мечников сорвался с места, приближаясь к ней на бешеной скорости.

Глава 1 ч1 ФЕРГЮСОН

Сначала ей было очень больно. Марина чувствовала, как тело выкручивает и бросает из стороны в сторону. Еще девушке казалось, будто она обожглась всем телом и силилась остудить себя, а тело не слушалось и ей оставалось только страдать. Уже сотни раз она прокляла себя за неосторожные слова и вообще житейскую глупость. Ну почему, почему она не побежала как все нормальные люди, а пошла на этот странный звук? Зачем согласилась защищать что-то? Линарис? Это город, это человек? Или предмет? Да это что угодно может быть. Ответов она не получит. По крайне мере, не от Альзара.

Вскоре боль притупилась. Никуда не ушла, Марина к ней просто привыкла. Боль была бесконечной, обволакивающей, всеобъемлющей. Поэтому, когда это ощущение, наконец, заполнило все естество Марины — она приняла боль. И та отошла на второй план, уступив страху место у руля. Да, Марина боялась. Так, как никогда в своей жизни. Ее "полет" все никак не заканчивался, она летела куда-то во тьму и не была даже уверена, что когда-нибудь остановиться. А как заглушить этот страх она просто не знала.

— Он сам пройдет, когда ты приземлишься, — шутливый, издевательский голос. Марина мотнула головой, но никого не заметила. — Ты не сможешь меня увидеть. По крайне мере не сейчас. Когда окажешься там, куда отправляешь — я смогу вновь появиться. Если захочешь.

— Захочу! — неожиданно закричала Марина, не в силах понять, откуда взялся такой энтузиазм. Может потому, что она просто сходила с ума от боли и бесконечного полета в темноте? Может быть этот человеческий голос подарил ей уверенность в том, что она еще жива?

— Прекрасно, я тоже рада буду тебя увидеть, Марина Щербинина, — девушке показалось, будто кто-то невидимый схватил ее за правую руку и сжал. Она привыкла к боли, но тут почувствовала, будто ее рука сгорает, а в нос ударило резким запахом горелой плоти и дыма.

Марина непроизвольно вскрикнула и чихнула одновременно. Зажмурила глаза и чихнула снова. Хотела сделать это в третий, победный раз, но тут вдруг поняла, что все вокруг изменилось и она с размаху грохнулась об острую, каменистую поверхность. Монотонная боль отступила, сменяясь яркой болью от удара. Голова закружилась, глаза отказывались открываться.

— Эй, ты кто, — Марина почувствовала, как ее кто-то ткнул в спину чем-то, напоминающим палку. Девушка, не в силах отозваться, просто перекатилась на спину и отмахнулась от незнакомца бессильным жестом. — Выглядишь чудно. Не из этого мира наверное. А зачем сюда пришла?

В ответ Марина могла только мычать. Не из этого мира? Да что же с ней произошло? В тайне девушка надеялась, что ее просто накачали странными препаратами и это все ей привиделось. Меньше всего Марина хотела стать героиней истории о девушке, попавшей в другой мир.

— Давай, вставай, без ответов ты меня не оставишь. Ну, чужестранка, поднимайся!

Марина нехотя открыла глаза и грязно выругалась продолжительной, витиеватой фразой, закончившейся просто:

— Эльф, мать твою, — все верно. Она стала именно тем, кем боялась стать.

— Эльф?

Перед ней стоял мужчина, если для сказочного существа подходила такая классификация. Он был высокий, но в силу преклонного возраста — о чем свидетельствовали множественные морщины и блеклые, нечастые седые волосы, — скрюченный и сгорбленный. Мужчина смешно выпячивал нижнюю губу и покачивал головой из стороны в сторону. Марина, к слову, оказалась, судя по всему, в пещере. В той самой, в которой этот старый "эльф" и обитал. Вокруг было очень плохое освещение от нескольких толстых свечей, которые старик бережно выложил в стенах, прикрыв небольшими стеклышками. Из-за чего пламя свечей придавало всему затейливый, бронзовый цвет. Кожа этого "эльфа" была почти что зеленой, отдаленно напоминающей дуб, чей ствол затянуло вековым мхом. Его глаза — два медных круга без зрачков, внимательно рассматривали распластавшуюся на полу Марину.

— Ну вы, вы же эльф? Или как тут таких как вы называют? — Марина попыталась подняться. Все тело ныло и просило отдыха, но вроде бы серьезных ранений удалось избежать.

— Эльфы живут в лесу, а не в вонючих пещерах, — пожал плечами старик и причмокнул губами. Его голос был странным, похожим на то, как трещат сухие ветки под ногами неосторожных путников. — Меня звать Фергюсон. Ты?

— Марина с планеты Земля, — зачем-то ляпнула девушка и невесело усмехнулась.

— Земля? Мы зовем ваш мир Гидград. Это гномы придумали, давным давно. Из Гидграда давно не было посетителей. Как ты сюда попала, признавайся, — дед не отставал. Не спуская взгляда с Марины, он попятился и присел на один из небольших валунов, который часто служил ему креслом. Фергюсон из одежды предпочитал бесформенный балахон, похожий на картофельный мешок, с прорезанными для рук и ног отверстиями. На голову "эльф" водрузил подобие рисовой шапки, которую Марина часто видела в японских фильмах.

— Меня послал сюда Альзар Эттери, — брякнула, не подумав, Марина, поднимаясь с пола и усаживаясь обратно на землю сразу, как только поняла, что ее голова кружится намного сильнее, чем следовало бы.

— Опасное имя в этом мире. Не каждый наберется смелости его произнести. Запомни это. Тебе будет тяжело понять законы нашего мира. Тяжело выжить. Ты слишком прямолинейна и чиста. Скорее всего, ты не переживешь эту неделю, — сделав такой вывод Фергюсон противно засмеялся, елозя на своем импровизированным кресле-камне и отбивая одному ему известный мотив, стуча палкой по полу пещеры.

— Вообще-то я не собираюсь умирать, знаете ли, — съязвила Марина. — Альзар взял с меня слово защищать Линарис.

— Что? — старик сощурил глаза и перестал смеяться. — Повтори, что ты сказала?