Своя война

Благословенная музыка Ксения Котова

Лау нигде не останавливаются подолгу. Приход караванов предвосхищает тёплый ветер, и на следующий день на дороге появляются огромные ящерицы. Они тянут повозки, а маленькие погонщицы пляшут вокруг и звенят в бубны.

Лау приносят веселье. От радостных улыбок даже дождь перестает плакать. Многие говорят, что Лау дали в сердцах приют странствующим светилам и, сожженные изнутри их светом, позабыли о родине.

Однажды караван пришел на землю, где больше века длилась зима. Никто, кроме королевского чародея, не помнил, откуда налетел холодный ветер. Старик рассказывал, как прадед нынешнего правителя молил вселенную о смелости. Она прислушалась и исполнила его желание, но вместе со страхом из молодого сердца ушли и нежность, и любовь.

Бесстрашие принесло королю немало побед, и люди, вдохновленные подвигами вождя, стали стремиться походить на своего правителя. Однако прошли годы, поколения сменились, и превратившиеся в отражения почитаемого владыки подданные тоже разучились любить. Огонь пылавшего над этой землей светила больше не мог согреть их бесчувственные сердца — те превратились в льдинки, и холодный ветер заиграл ими, как колокольчиками.

Зимняя музыка показалась жителям прекрасной. Они назвали её Благословением.

Не зная об этом, Лау спросили у чародея разрешения остановиться в городе, и старик неохотно им позволил.

Странники разбили на площади перед замком палатки и устроили ярмарку. Мелодии и смех наполнили улицы: музыканты играли, жонглёры кидали друг другу яркие шары, акробаты кувыркались, трюкачи выдували изо ртов огонь, а погонщицы танцевали и пели. Веселье Лау было таким искренным и лучистым, что даже снег на площади начал таять.

Горожане радовались вместе с гостями — холодный ветер, позабыв звенеть сердцами-стекляшками, тоже завороженно наблюдал чужой праздник.

Благословенная музыка стихла.

Все в замке встревожились, когда исчез вечный перезвон ледяных колокольчиков. Старый король спросил чародея, в чём же может быть дело, и тот сердито ответил, что это легкомыслие странствующего народа отвлекает зиму от дел, и музыка вернётся, едва караван отправится дальше. Молодой принц, спрятавшись за гобеленом, подслушал их беседу и решил во что бы то ни стало увидеть необычных Лау. Он тайком выбрался из замка и поспешил на площадь.

Как же Сай Кагарим растерялся, оказавшись в веселившейся толпе!

Никогда раньше он не видел столько улыбок, не слышал такого открытого смеха, не чувствовал подобной искренней радости! Барабаны стучали, дудки пищали, ребеки скрипели, а люди плясали до тех пор, пока не садились на землю от изнеможения. Дети глазели на фокусников, девушки смотрели на метателей ножей, мужчины состязались с силачами, а старики хохотали над кукольными представлениями, словно разом сбросили с плеч все года.

В центре площади горел большой костёр, и вокруг него танцевали пары. Между ними то и дело мелькали меднокожие погонщицы-искры в пёстрых юбках, с тяжелыми браслетами на хрупких запястьях и босых ногах. Одна из девушек показалась Сай Кагариму и вовсе языком пламени — так неистово она кружилась, утопая в своих алых, оранжевых и жёлтых накидках.

Принц захотел подойти к ней, но, стоило ему приблизиться, танцовщица встряхнула бубном и спряталась среди подруг.

Сай Кагарим бросился следом.

Какое-то время они играли среди людей в прятки. Точно светлячок, Лау ускользала, едва принц оказывался рядом. Девушка манила его за собой, дразнила, называла шутливыми прозвищами и счастливо улыбалась. Молодой человек и сердился на неё, и не мог не смеяться в ответ: она была легкой, чарующей и пьянящей — ни разу принц не встречал никого похожего. Лау захватила его мысли целиком.

Он настиг её у костра и поймал за руку.

— Я — Киба, — обернулась девушка. — А ты?

— Сай Кагарим.

Принц накрыл пальцы Кибы ладонью и почувствовал, как его рука, всегда ледяная, вдруг стала чуточку теплее.

— Пойдем танцевать, — сказала девушка и нырнула в кольцо кружившихся пар.

Киба и Сай Кагарим веселились до вечера. Молодой человек не отходил от неё ни на шаг и ловил каждое слово, каждый взгляд, каждую улыбку. Девушка отвечала ему взаимностью и внимательно слушала истории об охотничьих подвигах и состязаниях в езде на волках. Они понравились друг другу, и на прощание принц поцеловал тёплые ладони Кибы:

— Скажи, как долго караван пробудет в городе?

— Мы уедем через день.

— Позволишь ли ты увидеть тебя завтра?

В ответ Киба загадочно приложила палец к губам и затерялась среди музыкантов.

В смятении Сай Кагарим возвращался в замок и только у ворот заметил, что идёт не по снегу, а по сырому песку, пропитавшемуся талой водой. Ночью молодому принцу приснилось, как над холодной землей светило улыбается теплу Лау.

Утром молодой принц выглянул в окно и увидел, что в замковом саду сошел снег, а на яблонях появились маленькие почки. Радостно вскрикнув, Сай Кагарим поспешил к старому королю.

— Отец! — принц бросился к трону. — Отец, я знаю, как сделать нашу землю снова плодородной и богатой! Нам больше никогда не придется охотиться на снежных птиц и беспокоиться о пастбищах для оленей!

Старый король внимательно выслушал сына и, пообещав подумать над его словами, вызвал к себе чародея. Тот пришел так быстро, будто этого только и ждал. Он повременил, пока принц уйдёт, и сообщил:

— Сай Кагарим прав. В Лау достаточно жара, чтобы дать силы нашему тусклому светилу.

— Но как же Благословенная музыка? — возразил король. — Ведь ты сказал, что она не вернётся, пока не уйдут Лау.

— Нам не нужны странники — только их сердца, приютившие огонь.

Слова чародея показались правителю жуткими, но верными. Наклонив седую голову, старый король тщательно их обдумал и, ради блага своих владений, решил согласиться.

Сай Кагарим ничего не знал о разговоре отца и чародея. Окрылённый, он поспешил на площадь и нашёл среди девушек Кибу. Она сидела на хвосте золотистой ящерицы и расчёсывала костяным гребнем гладкие и блестящие чёрные волосы. Свет полыхал на её прядях, точно пламя. Сай Кагарим попробовал поймать его и обжегся.

— Тепло любит тёмные цвета, — девушка отложила гребень. — Смотри, едва сошел снег, светило сразу же согрело коричневую землю.

Принц сел рядом с Кибой, и она с улыбкой взглянула на его волосы:

— Может, потому у вас так холодно, что здесь все — белоголовые?

— Холодный ветер привели мои бесстрашные предки, но почему ослабло светило, я не знаю.

— Бесстрашные предки? — с недоумением переспросила девушка. — Неужели они не боялись неизвестности? Неужели они не боялись совсем никого? Неужели они даже не боялись за тех, кого любили?

Сай Кагарим вздохнул:

— Мы не знаем привязанностей и чтим лишь Благословенную музыку.

— А что это за музыка?

— Та, которая звучит над нашей землей, — объяснил принц и озадачился. — Я не слышал её со вчерашнего полудня. Как странно…

Заметив его задумчивость, Киба взяла молодого человека за руку и вложила в пальцы гребень:

— Расчеши мне волосы, Сай Кагарим, — попросила она.

Сай Кагарим и Киба сидели возле золотистой ящерицы до позднего вечера, а когда наступила ночь, девушка отвела молодого человека в свою повозку. Лау зажгла жёлтые свечи, взяла в руки виеллу и до самого рассвета играла для своего возлюбленного. Только утром Сай Кагарим вернулся в замок и лег спать.

В полдень старый король позвал сына к себе. Отец узнал об его отлучках от слуг и долго расспрашивал о Лау. Сай Кагарим рассказал ему о ярмарке, об актерах и музыкантах и той радости, которая наполнила город. Однако он ни слова не проронил о Кибе, опасаясь, что отец прогневается.

Внимательно выслушав сына, старый король дал ему два свитка и велел сегодня же отвезти их правителю соседней земли. Сай Кагариму не понравился приказ, но не подчиниться отцу принц не мог и стал собираться в дорогу.

Вечером Сай Кагарим покинул замок. Перед отъездом молодой человек хотел повидаться с Кибой, но не нашёл её на площади. Тогда он купил алый цветок у одного из Лау и попросил передать любимой. Торговец взял подарок, улыбнулся и пообещал, что выполнит просьбу.

Покидая город, принц не слышал Благословенную музыку — слишком громко в его груди ухало оттаявшее сердце.

Целый месяц путешествовал Сай Кагарим и каждую ночь грезил о Кибе. В его снах она сидела на хвосте ящерицы и расчесывала костяным гребнем длинные чёрные волосы. Пряди струились по земле и пылали оранжевым огнем, топившим снег и согревавшим коричневую землю.

Домой принц возвращался с нетерпением и надеждой, что отец послушался его слов.

За день пути до родного города Сай Кагарим почувствовал тёплый ветер и, обрадовавшись, пришпорил своего волка. Молодой человек спешил всю ночь и всё следующее утро, пока в полдень не достиг площади перед замком. Оказавшись у ворот, принц остановился, как оледеневший.

Дома пустовали, лавки были заперты, повозки каравана — сломаны. Ров перед замком, когда-то заснеженный, щерился кольями и шипами, а стены почернели, будто безжалостный враг решил спалить крепость дотла. Вокруг — ни единого человека; только яростное светило пылает над выжженной землёй.

Сай Кагарим расседлал белого волка, снял с себя зимние одежды и вошел в ворота замка. На плечи молодого человека легла раскаленная тень башен, и в тишине, царившей кругом, раздался негромкий стук — словно кто-то вдалеке бил в большой барабан.

Сай Кагарим отправился на звук, и тот привёл его к храму в саду замка. Здесь, взывая к Благословенной музыке, принц не раз молился с отцом и чародеем. Но сейчас альковы пустовали, прекрасные статуи обгорели, а алтарь покрыла сажа. Молодой человек подошел к нему и увидел, что на камне лежит цветок, вздрагивающий, будто сердце.

Принц порывисто выдохнул — это был тот самый цветок, который он подарил Кибе!

Сердце Сай Кагарима сжалось. Он бережно взял бутон в руки, и в то же мгновение удары стихли. Перед глазами молодого человека вспыхнули огненные картины, и принц увидел, что отец не послушался его совета. Старый король не стал просить Лау поселиться на холодной земле, а приказал заковать в цепи и привести в храм, где чародей кривым ножом вырезал у странников их сердца, яркие, как самоцветы.

Среди Лау принц увидел и Кибу.

Он вскрикнул, упал на колени и запрокинул голову к полыхавшему над храмом яростному светилу. Оно обожгло лицо принца, но, заметив на его щеках слёзы, смилостивилось и позолотило белые волосы молодого человека ласковым теплом. Сай Кагариму показалось, что он услышал голос Кибы, хотя на самом деле с ним заговорил сам свет:

— Не мой жар ослаб, это вы так возгордились своим бесстрашием, что не заметили, как стали жестоки и холодны. Лау подарили вам тепло, но вы отплатили им неблагодарностью. Они дали приют моим бездомным братьям и сёстрам, и я разгневался, когда увидел, как обезумел старый король. Я взял жар преподнесённых мне сердец и обрушил его на ваш город.

Послушай меня, Сай Кагарим. Я вижу, ты плачешь, а значит, в тебе ещё есть место доброте. Возьми этот цветок, молодой принц, и посади на площади: омой слезами своего сердца, согрей теплом своей надежды, взрасти своей любовью. Пусть уйдет век печали, и твоя земля станет прежней, какой была во времена прадедов.

Никто не в силах изменить прошлое, но потомки могут не совершать ошибки предков.

Когда светило закончило говорить, Сай Кагарим поднялся с колен и поклонился ему.

Он прижал к сердцу цветок и пошёл на площадь — туда, где раньше горел большой костёр Лау. Принц разгрёб жирный пепел и посадил бутон среди горячих камней. Собрав свои слёзы в ладони, молодой человек полил ими землю, а потом сел рядом и начал ждать, когда оживет цветок.

Догорело лето, прошла осень, промчалась зима, и молодой и свежий зеленый стебель поднялся над кострищем в первый месяц весны. Спустя день раскрылись листья, на следующий — показался бутон, и вскоре он расцвел и потянулся к Сай Кагариму. Молодой человек подался вперед и подставил ладони.

Туда упали семена.

Сай Кагарим вдохнул их аромат, и откуда-то из-за горизонта донеслись запах дождя и скрип больших повозок, которые тянули огромные ящерицы Лау.

Узнать о творчестве автора можно на личной странице Ксении Котовой: http://spasitefantastov.ru/users/soul.