Свихнувшееся время

Глава 11

Джуни Блэк позвонила на следующее утро.

– Ты работаешь?

– Я всегда работаю, – ответил Рэгл.

– Ну, – начала Джуни, – я посоветовалась с мистером Хемпкином, это мой адвокат... – По интонации Рэгл понял, что она намерена выложить все подробности. – До чего хлопотное дело, – Джуни вздохнула.

– Расскажи. – Рэглу хотелось поскорее вернуться к заданию. Но он, как всегда, попал под гипноз Джуни, оказался втянутым в ее запутанные проблемы. – И что адвокат? – спросил Рэгл. Как бы то ни было, к этому делу следовало относиться серьезно. Если дойдет до суда, его неизбежно вызовут свидетелем.

– О Рэгл, – простонала она. – Мне так хочется тебя увидеть. Хочу, чтобы ты был со мной. Рядом. Это настолько сложно...

– Что сказал адвокат?

– Все зависит от Билла. Ты представляешь? Когда мы увидимся? Я боюсь приходить к тебе. Марго так на меня смотрит, что я теряюсь. Неужели она думает, что мне нужны твои деньги?

– Джуни, что сказал адвокат?

– Я не хочу по телефону. Почему бы тебе не заскочить ко мне ненадолго? Или ты боишься, что Марго заподозрит? Знаешь, Рэгл, теперь, когда я решилась, мне стало легче. Теперь я буду сама собой, перестану терзаться сомнениями. Это самый важный момент в жизни. Для меня это свято. Я когда проснулась сегодня утром, почувствовала себя словно на богослужении, все вокруг такое возвышенное...

– Как насчет гражданской обороны? – спросил Рэгл.

– Гражданской обороны? Думаю, это очень нужно.

– Ты пойдешь туда?

– Нет. Зачем?

– Я тоже думаю, что туда нужно пойти.

– Рэгл, – воскликнула Джуни с отчаянием, – ты иногда такой загадочный, я просто не могу уследить за твоими мыслями!

Теперь до него дошло, что он совершил ошибку. Идею с гражданской обороной надо отбросить. Бессмысленно ей объяснять, что он имел в виду и о чем думал, когда к нему обратилась миссис Кейтелбайн.

– Послушай, Джуни, я очень хочу тебя видеть, так же, как и ты меня, а может быть, и сильнее. Но мне надо выполнить это проклятое задание.

– Я знаю, – ответила она. – У тебя есть обязательства. – Слова насчет обязательств прозвучали решительно. – А если вечером, после того, как ты отправишь ответ?

– Попробую тебе позвонить. – Он знал, что ее муж будет дома и ничего не выйдет. – Я надеюсь справиться пораньше. С утра шло хорошо.

– Ой, сегодня не получится. Я обедаю со старинной подругой. Знаешь, я так много хочу тебе сказать, так много сделать вместе. У нас впереди вся жизнь.

Джуни говорила что-то еще, он слушал. Наконец она попрощалась, и Рэгл повесил трубку, чувствуя себя подавленным.

Как все-таки тяжело с ней общаться.

Когда Рэгл поднялся и побрел к себе, телефон зазвонил снова.

– Хочешь, чтобы я ответила? – крикнула Марго из соседней комнаты.

– Не надо. Скорее всего, это меня.

Он поднял трубку, ожидая услышать Джуни, но раздался глухой неприятный женский голос:

– Пригласите мистера Гамма.

– На проводе, – буркнул Рэгл от разочарования грубо.

– Мистер Гамм! Вы еще не забыли о занятиях по гражданской обороне? Это миссис Кейтелбайн.

– Я вас узнал, – сказал Рэгл. – Здравствуйте. – Стараясь говорить твердо, он добавил: – Миссис Кейтелбайн, мне очень жаль, но...

– Сегодня, – перебила она его. – Сегодня же вторник. В два часа.

– Я не смогу прийти. Погряз в своем конкурсе. Как-нибудь в другой раз.

– О Боже! – воскликнула она. – Я уже всех известила, что вы придете. Люди хотят послушать о Второй мировой войне.

– Мне очень жаль, – буркнул Рэгл.

– Это катастрофа, – проговорила миссис Кейтелбайн отчаянным голосом. – Может, вы придете – не будете выступать, просто посидите, ответите на вопросы... Неужели у вас не найдется чуть-чуть времени? Вальтер за вами заедет, а после отвезет домой. Занятия длятся около часа, так что самое большее вы потратите час пятнадцать.

– Зачем за мной заезжать? До вас всего полквартала.

– Верно. Мы живем на одной улице. Тогда вы тем более должны постараться, пожалуйста, мистер Гамм, как личное одолжение.

– Хорошо, – согласился он. – В конце концов час ничего не решает.

– Большое вам спасибо. – Облегчение и благодарность переполняли ее голос. – Я очень ценю вашу доброту.

Повесив трубку, Рэгл немедленно принялся за задание. До отправки оставалось несколько часов. Сознание того, что ответ необходимо отослать вовремя, как всегда подавляло все остальное.

В два часа он поднялся на некрашеное покосившееся крыльцо дома Кейтелбайнов и позвонил. Дверь распахнула миссис Кейтелбайн.

– Входите, мистер Гамм!

За ее спиной он смутно различил группу женщин в ярких платьях, среди которых затерялись несколько тщедушных и неприметных мужчин. Все ожидающе смотрели в сторону двери, и Рэгл понял, что ради него они и пришли, теперь можно начинать занятие. Даже здесь я самая значительная персона, подумал Рэгл. Никакого удовлетворения он, однако, не ощутил. Единственный важный для него человек отсутствовал. До Джуни Блэк его намек так и не дошел.

Миссис Кейтелбайн провела гостя к столу, массивному старому деревянному столу, который они с Вальтером поднимали из подвала. Стул она поставила так, чтобы Рэгл оказался лицом к аудитории.

– Прошу вас, садитесь здесь.

К занятиям она приоделась. Глядя на ее длинную шелковую, похожую на мантию юбку, на блузку с кружевами и ленточками, Рэгл вспомнил школьные экзамены и уроки музыки.

– Прежде чем задавать вопросы, мы обсудим кое-какие аспекты гражданской обороны, просто чтобы больше к ним не возвращаться. – Хозяйка похлопала Рэгла по руке. – Вы первая знаменитость на наших занятиях.

Улыбаясь, она заняла свое место и постучала карандашом по столу, призывая к тишине.

Неразличимые леди и джентльмены затихли. Говор смолк. Первые ряды принесенных Вальтером складных стульев были заняты. Сам Вальтер, в галстуке, сидел у двери. Он чинно кивнул Рэглу с другого конца комнаты.

Надо было надеть пиджак, подумал Рэгл. В рубашке он чувствовал себя неловко.

– На прошлом занятии, – миссис Кейтелбайн скрестила руки на столе, – кто-то поднял вопрос о невозможности перехвата всех вражеских ракет в случае неожиданного массированного удара по Америке. Это действительно так. Мы знаем, что все ракеты сбить не удастся. Определенный процент их неизбежно прорвется. Такова ужасная правда, и мы вынуждены с ней считаться.

Лица находящихся в комнате мужчин и женщин приняли мрачное выражение.

– Если разразится война, – продолжала миссис Кейтелбайн, – в лучшем случае нам грозят страшные разрушения. Десятки миллионов погибших и умирающих. Лежащие в руинах города, радиоактивные осадки, зараженные поля, непоправимо нарушенный генетический код будущих поколений. Нам придется столкнуться с невиданной катастрофой. Фонды, выделяемые правительством на оборону, которые мы сейчас воспринимаем как непосильное и тяжкое бремя, окажутся каплей в море.

Все так и будет, подумал Рэгл. Слушая миссис Кейтелбайн, он видел картины смерти и страдания: почерневшие сорняки в развалинах городов, бескрайние пустыни, усеянные ржавым металлом и костями. Ни жизни, ни звука...

И вдруг на него обрушилось тоскливое чувство опасности. Ее близость и реальность наполнили душу ужасом. Рэгл застонал и чуть не вскочил со стула. Миссис Кейтелбайн осеклась. Все одновременно повернулись в его сторону.

Теряю время, подумал Рэгл. Разгадываю головоломки в газете. Как я мог так далеко уйти от реальности?

– Вам нехорошо? – спросила миссис Кейтелбайн.

– Все в порядке, – ответил Рэгл.

Кто-то поднял руку.

– Если Советы пошлют свои ракеты одной большой группой, смогут ли наши средства ПВО перехватить большее их количество, чем в случае нескольких последовательных атак? Из того, что вы говорили на прошлой неделе...

– Вопрос поставлен правильно, – перебила миссис Кейтелбайн. – В самом деле, мы можем израсходовать наши ракеты-перехватчики в первые же несколько часов войны, а потом выяснится, что противник и не планировал разделаться с нами одним массированным ударом, наподобие японской атаки на Перл-Харбор, а, напротив – решил победить этаким «атомным покусыванием», рассчитанным, может быть, не на один год.

Поднялась еще одна рука.

– Слушаем вас.

Из зыбкой безликой массы выделилась женщина.

– А способны ли Советы провести столь длительную атаку? Разве во время Второй мировой войны нацисты не столкнулись с тем, что их экономика не выдержала ежедневных потерь тяжелых бомбардировщиков в ходе круглосуточных бомбежек Лондона?

Миссис Кейтелбайн повернулась к Рэглу.

– Может быть, мистер Гамм ответит на этот вопрос?

Некоторое время Рэгл не мог сообразить, к кому обращаются. Потом заметил, что миссис Кейтелбайн ободряюще кивает ему головой.

– Что? – спросил он.

– Расскажите, как повлияла на нацистов потеря большого числа бомбардировщиков во время бомбежек Лондона.

– Я находился на Тихоокеанском театре, – произнес Рэгл. – Извините, но о войне в Европе я ничего не знаю.

Он действительно не мог припомнить ничего касающегося боевых действий в Европе, настолько его переполнило чувство непосредственной угрозы. Оно вытеснило все остальное и опустошило его. «Чего ради я сижу здесь? – подумал Рэгл. – Я должен быть... Где я должен быть?»

Бродить по деревенским лугам с Джуни Блэк, стелить одеяло на сухом горячем склоне, вдыхать аромат травы и жаркого солнца? Неужели этого уже не будет? Останутся пустые каркасы вместо реальных вещей: и солнце не светит, и день не теплый, а холодный – серый, ровный, мелкий дождик и отвратительная сажа оседают на всем. Травы нет, из потрескавшейся земли торчат обугленные пни. Озера с зараженной водой...

– Я полагаю, – сказала миссис Кейтелбайн в ответ на вопрос, – что еще тяжелее, чем потеря самолетов, на Германии сказалась потеря опытных летчиков. Заменить сбитые самолеты они еще могли, а вот на подготовку пилотов уходили месяцы. Это кстати, один из сюрпризов, которые обрушатся на нас в следующей, первой ядерно-водородной войне. Потеря ракет не означает гибели опытных летчиков. Ракеты не перестанут летать оттого, что больше некому их вести. Атаки не прекратятся, пока будет идти производство ракет.

На столе перед ней лежал машинописный листок. Рэгл догадался, что миссис Кейтелбайн им пользуется. Предложенная правительством программа.

Значит, это голос правительства, подумал Рэгл, а не обыкновенной женщины средних лет, болтающей в свое Удовольствие. Это факты, а не частное мнение.

Это реальность.

– Мы вам покажем несколько макетов, – продолжала миссис Кейтелбайн. – Их изготовил мой сын Вальтер... Образцы некоторых жизненно важных объектов.

Она подала сыну знак, и он подошел ближе.

– Чтобы наша страна пережила следующую войну, – Вальтер юношеским тенором, – нам необходимо освоить новый способ производства. Заводы в том виде, как мы их знаем, будут стерты с лица земли. Нужна широко разветвленная сеть подземных промышленных предприятий.

На мгновение он исчез из виду, вышел в соседнюю комнату. Все с любопытством ожидали его возвращения. Вальтер вернулся с огромной моделью, которую установил на столе.

– Вот образец хорошо защищенной фабрики. Она строится на глубине около мили и недосягаема для ракетного удара.

Все поднялись, чтобы лучше разглядеть. Рэгл повернул голову и увидел на столе квадрат из башенок и шпилей, контуров зданий, минаретов индустриального пейзажа. Как знакомо, подумал Рэгл. И эти двое, миссис Кейтелбайн и Вальтер, склонились над конструкцией... все это уже происходило когда-то. В прошлом.

Журнал. Там была фотография – только не макета, а оригинала.

Значит, такая фабрика существует?

Заметив проявленный им интерес, миссис Кейтелбайн сказала:

– Не правда ли, очень убедительный макет, мистер Гамм?

– Да, – ответил он.

– Вам приходилось видеть подобные?

В комнате воцарилась тишина. Безликие силуэты застыли в ожидании.

– Да.

– Где же?

Он вспоминал. Он был почти уверен в ответе.

– А что, по-вашему, может производить такая фабрика? – спросила одна из женщин. – Как вы думаете, мистер Гамм?

– Возможно, это завод по производству алюминия. – Ответ Рэгла прозвучал вполне правдоподобно. – Или по обработке каких-либо минералов для промышленности, пластмассы или древесного волокна.

– Я горжусь этим макетом, – сказал Вальтер.

– Им можно гордиться, – поддержала его женщина.

Я знаю там каждый дюйм, подумал Рэгл. Каждое здание и холл. Каждый кабинет. Я был там, внутри. Много раз.

После занятий по гражданской обороне он не пошел домой. Вместо этого сел на автобус и поехал в центр, в торговые кварталы. Немного прошелся пешком. Неожиданно прямо через дорогу он увидел огромную автостоянку и вывеску: «СУПЕРМАРКЕТ „ВЕЗУЧИЙ ПЕННИ“. До чего же тут просторно, подумал Рэгл. Продается все, кроме, может быть, океанских буксиров. Он перешел через дорогу и зашагал к задним дверям магазина, где размещался высокий складской ангар.

У ангара стояли четыре грузовика-фургона. Грузчики в матерчатых фартуках ставили на тележки картонные ящики с консервами, клети с фруктами и овощами, мешки с мукой и сахаром. По роликовому конвейеру с грузовиков в склад скатывались ящики поменьше.

Наверное, это интересно, подумал Рэгл. Ставишь ящик на ролики и видишь, как он летит вниз, в открытую пасть склада. А там, вне всякого сомнения, кто-то их снимает и укладывает в ряды. Незримый процесс на другом конце... приемщика не видно, но он работает.

Рэгл закурил и пошел дальше.

Колеса грузовиков в диаметре почти равнялись его росту. Наверное, чувствуешь себя силачом, гоняя такую фуру из штата в штат. Через Скалистые горы, соляную равнину Юты и пустыню Невады... снег в горах, раскаленный воздух на равнине. Жуки бьются о ветровое стекло. Тысячи придорожных забегаловок, мотелей, заправочных станций, указателей. А впереди холмы. Изнуряющая монотонность Дороги.

Но как хорошо просто все время куда-нибудь ехать. Перемещаться. Каждую ночь – другой город.

Приключения. Роман с одинокой официанткой в придорожном кафе. Голубоглазая блондинка с ровными зубами и роскошной гривой, вскормленная и выросшая в спокойной деревенской обстановке.

У меня уже есть официантка. Джуни Блэк. Собственное приключение, сомнительная романтика флирта с чужой женой. В тесных маленьких домиках, где машину ставят под окнами кухни, а белье развешивают во дворе; откуда не вырваться из-за тысячи мелких дел, которых все равно не переделать.

Значит, мне этого не хватает? Я не удовлетворен?

Может, отсюда и тревога? Предчувствие, что появится Билл Блэк с пистолетом и пристрелит меня за шашни с его женой. Застукает средь бела дня, когда мы сольемся в объятиях – если улучим момент между стиркой, стрижкой газонов и магазином.

Сублимация... Фантазии о возмездии – плата за грехи. Которые, впрочем, яйца выеденного не стоят.

Во всяком случае, подумал Рэгл, так сказал бы любой психиатр. И все домохозяйки, начитавшиеся Гарри Стэка Салливана, Карин Хорни и Карла Меннингера. А может, это моя враждебность по отношению к Блэку. Не находящая выхода враждебность сублимируется в тревогу. Мои личные проблемы на мировом экране.

Обойдя супермаркет, Рэгл приблизился к парадному входу. Сработал электрический глаз, дверь распахнулась. За кассами продуктового отдела у корзины с луком стоял Вик Нильсон. Он вытаскивал из корзины испорченные луковицы и выбрасывал их в круглое цинковое ведро.

– Привет, – сказал Рэгл, подойдя к нему.

– О, привет! – откликнулся Вик, не отрываясь от дела. – Закончил сегодняшнее задание?

– Оно уже в почтовом ящике.

– Как себя чувствуешь?

– Лучше, – ответил Рэгл. Несколько покупателей еще находились в магазине, и он спросил: – Ты можешь выйти?

– На пару минут.

– Надо переговорить.

Вик снял фартук и кинул его на цинковое ведро. Они вышли из магазина, пересекли стоянку.

– Заглянем в «Обед по-американски»? – предложил Вик.

– Отлично.

Рэгл последовал за ним через улицу. Вик, как всегда, отчаянно лавировал между проносившимися мимо двухтонными грузовиками.

– Тебя еще не сбивали? – поинтересовался Рэгл.

– Пока нет, – ответил Вик, держа руки в карманах.

Едва они вошли в кафе, как Рэгл увидел неподалеку темно-зеленый грузовик муниципальной службы.

– В чем дело? – спросил Вик, заметив перемену в лице зятя.

– Посмотри. – Рэгл указал на грузовик.

– Ну и что?

– Я их ненавижу. – Наверное, копающая канаву бригада проследила, как он зашел к Кейтелбайнам. – К черту кофе. Поговорим в магазине.

– Как хочешь. – Вик пожал плечами. – Мне все равно туда возвращаться. – Когда они опять пересекали улицу, он добавил: – А что, собственно, ты имеешь против муниципальной службы? Это связано с Биллом Блэком?

– Может быть.

– Марго рассказала, как Джуни прибегала вчера после моего ухода на работу. Вся разодетая. Говорила что-то про адвоката.

Не отвечая, Рэгл вошел в магазин.

– Где мы можем поговорить?

– Здесь.

Вик открыл ключом клетушку в дальнем конце магазина, где продавались напитки. Внутри, кроме двух табуреток, ничего не было. Вик запер дверь изнутри и сел.

– Все закрыто, нас никто не слышит. Что ты хотел рассказать?

– К Джуни это отношения не имеет. – Рэгл сел напротив зятя. – Мрачных откровений у меня для тебя нет.

– Слава Богу, – вздохнул Вик. – Ты сильно изменился с тех пор, как тебя привез таксист. Мы с Марго говорили про тебя перед сном.

– К чему пришли?

– К тому, что ты стал совсем подавленный.

– Ну да.

– Или равнодушный.

– Только не равнодушный.

– Тебя там не били? В том баре?

– Нет, – ответил Рэгл.

– Это первое, что мне пришло в голову, когда Дэниэлс – Таксист – уложил тебя на скамейку. Синяков на тебе, правда, не было. И вообще, если бы тебя били, ты бы это запомнил. Мне тоже как-то раз накостыляли, пару лет назад. Так я несколько месяцев не мог отойти. Такое не сразу забывается.

– Я почти вырвался, – сказал Рэгл.

– Откуда?

– Отсюда. От них.

Вик поднял голову.

– Я добрался почти до самого края и увидел мир, как он есть. Не такой, каким его соорудили для нас. Меня тут же поймали и привезли обратно. Причем сделали так, что я толком ничего не помню. Но...

– Что «но»?

– Я не мог девять часов провести в закусочной Фрэнка. Может быть, подходил к ней... Это я припоминаю. Я был очень далеко, в другом месте, в домике. Общался с людьми. Именно там я получил доказательство того, как все обстоит на самом деле. Но больше ничего не помню. Остальное пропало навсегда. Сегодня за занятии показали один макет, а мне кажется, что в том доме я видел фотографию оригинала. Потом дом окружили грузовики муниципалитета...

Рэгл замолчал. Воцарилась тишина.

Наконец Вик произнес:

– Может быть, ты просто боишься, что Билл Блэк узнает про тебя и Джуни.

– Нет, – отрезал Рэгл. – Точно.

– Хорошо.

– Эти огромные фургоны, гоняющие из штата в штат... Они ведь покрывают огромные расстояния, а? Наверное, больше, чем любые другие транспортные средства?

– Ну, не больше, чем самолеты крупных авиакомпаний или поезда дальнего следования. Но, бывает, делают по две тысячи миль.

– Достаточно далеко, – заметил Рэгл. – Гораздо дальше, чем я проехал в ту ночь.

– На них тоже можно выбраться?

– Думаю, что да.

– А как же твой конкурс?

Рэгл пожал плечами.

– Разве ты не должен продолжать?

– Должен.

– Проблем у тебя хватает, – произнес Вик.

– Да, но я все равно хочу попытаться еще раз. Только теперь я знаю, что просто так мне уйти не дадут. Каждый раз они будут возвращать меня обратно.

– И как ты себе это представляешь? Спрячешься в бочку, и тебя отправят вместе с негодным товаром на переработку?

– Может, ты предложишь что-нибудь? Ты здесь каждый день торчишь на погрузке. А я раньше в глаза их не видел.

– Мне известно только, что фургоны привозят продукты из тех мест, где их производят или выращивают. Но как проверяются грузы, часто ли открывают двери и вообще сколько тебе придется просидеть взаперти – обо всем этом я понятия не имею. Может оказаться, что грузовик застрянет где-нибудь на месяц. А может, их дезинфицируют перед выездом.

– Ты знаешь кого-нибудь из водителей?

Вид задумался.

– Нет, пожалуй, – ответил он наконец. – Разве что по именам: Боб, Майк, Пит, Джон.

– Я ни о чем не могу думать, – признался Рэгл. Хочу попытаться еще раз, добавил он уже про себя. Хочу увидеть эту фабрику – не фотографию, не макет... Ту самую вещь-в-себе, как говорил Кант. – Жалко, что ты не интересуешься философией, – сказал он Вику.

– Отчего же, – возразил Вик. – Ты имеешь в виду проблему сути вещей? Как-то вечером, возвращаясь с работы на автобусе, я рассмотрел, каковы вещи на самом деле. Я разглядел иллюзию. Взглянул сквозь нее. Пассажиры оказались обыкновенными чучелами на подставках. А сам автобус, – Вик взмахнул рукой, будто стряхивая что-то, – пустотелая оболочка: несколько ребер жесткости да два сиденья – мое и водителя. Водитель, кстати, был настоящий. И по-настоящему вез меня домой. Меня одного.

Рэгл вытащил из кармана металлическую коробку, которую всегда носил с собой. Открыл ее и дал Вику.

– Что это?

– Реальность, – сказал Рэгл. – Я тебе даю реальность.

Вик достал листок.

– Здесь написано «питьевой фонтанчик». Что это значит?

– Основа всего, – ответил Рэгл, – слово. Возможно, слово Господа. Логос. «Вначале было слово». Я не могу этого понять, знаю только то, что происходит со мной. Думаю, мы живем не в том мире, который видим вокруг себя. На какое-то время я понял, каков тот, другой, настоящий мир. Но потом утратил это знание.

Вернув Рэглу коробочку, Вик махнул рукой в сторону окошка, выходящего на торговый зал:

– Посмотри-ка, вот та, в черном свитере... Какая грудь, а?

– Я ее видел раньше, – откликнулся Рэгл. – Да, тут есть на что посмотреть. – Девушка перебирала регистры аппарата, при этом она весело улыбалась – широкая, открытая улыбка, белые зубы. – Ты нас даже вроде знакомил.

– Послушай, – продолжал Вик, – я вполне серьезно. Может, это прозвучит нелепо, но не кажется ли тебе, что твои проблемы надо решать именно таким путем? Лиз не глупа, во всяком случае, куда сообразительнее Джуни Блэк. При этом весьма привлекательна. И не замужем. У тебя много денег, ты достаточно известен, чтобы ее привлечь. Остальное приложится. Своди ее куда-нибудь пару раз, а потом вернемся к нашему разговору.

– Не думаю, что это поможет.

– Но отказываться от идеи не стоит.

– Я никогда не отказываюсь от таких идей.

– Ладно, – сказал Вик. – Бог с ним. Ты что, хочешь захватить грузовик?

– А сможем?

– Попробуем.

– Поедешь со мной?

– Поеду. Я тоже хочу посмотреть, что там, снаружи.

– Тогда думай, как завладеть машиной. Здесь я полагаюсь на тебя.

В пять часов Билл Блэк услышал, как грузовики муниципальной службы заезжают на стоянку под его окнами. Одновременно загудел селектор, и секретарша доложила:

– К вам мистер Нерони.

– Пусть войдет.

Спустя мгновение появился высокий мускулистый темноволосый человек, еще не снявший серого комбинезона и рабочих ботинок.

– Входи, – сказал ему Блэк. – Рассказывай, что сегодня было.

– Я распорядился вести постоянную запись. – Нерони выложил на стол кассету с пленкой. – Есть еще видеозапись, но она не готова. Телефонисты докладывают, что около десяти ему звонила ваша жена. Ничего важного, разве что, судя по разговору, он собирается пойти на занятия по гражданской обороне. Она ему сказала, что встречается с подругой в центре города. Потом звонила женщина из гражданской обороны, миссис Кейтелбайн, напомнила, что занятия в два часа.

– Не Кейтелбайн, – поправил Блэк. – Кессельман.

– Женщина средних лет, с сыном.

– Ну да, – сказал Блэк, вспоминая, как несколько лет назад встречался с Кессельманами. Тогда все еще только начиналось. А совсем недавно он видел миссис Кессельман с брошюрами по гражданской обороне в руках. – Ну и что, ходил Рэгл на эти занятия?

– Да. Отправил ответ и пошел.

Блэку ничего не говорили о занятиях по гражданской обороне, он не имел ни малейшего представления о том, в чем их смысл. В его отделе не давали Кессельманам такого указания.

– Кто-нибудь прикрывает эти занятия?

– Понятия не имею, – ответил Нерони.

– Ладно, неважно. Она сама их ведет?

– Насколько я знаю, да. Когда Рэгл позвонил, открыла она. – Нерони нахмурился и добавил: – Вы уверены, что мы говорим об одном человеке? Миссис Кейтелбайн?

– Вроде так.

Билл почувствовал, что дошел до ручки. Последние несколько дней Рэгл Гамм выводил его из себя: с момента его возвращения Блэка не покидало чувство, что шаткое равновесие, которого с таким трудом удалось достичь, развалится со дня на день.

Теперь уже ясно, что он решил уйти, подумал Блэк. И мы его потеряем, несмотря ни на что. Рэгл постепенно возвращается к нормальному состоянию, реализует свои замыслы, а мы узнаем все слишком поздно. Не исключено, что в следующий раз мы его вообще не найдем. А если не в следующий, то через день. Рано или поздно.

Тогда я не спрячусь в чулане, подумал Блэк. Не зароюсь в одежду, в темноту, чтобы не было видно... Ничего тогда не поможет.