Свет в сердце тёмного эльфа (СИ)

Глава 11

Виэль

Я не сразу понял, что испытываю нечто удивительное. Радость охватывала моё сердце, как никогда раньше. Я ощущал запахи по-новому – трава и цветы, да даже воздух – всё это, оказывается, пахло вкуснее, чем мне казалось раньше.

Было так легко и приятно на душе. Словно с неё упал неподъёмный груз. Захотелось обнять это солнце, эти деревья, каждую травинку и весь мир! Хотелось сбросить рубашку и бежать по поляне вперёд, ощущая на коже тепло солнечных лучей…

Никогда прежде я не чувствовал ничего подобного. Ни разу. И именно это заставило меня споткнуться. Почему вдруг?

Прислушался к себе, чтобы понять, что же изменилось, и не заколдовала ли меня эта странная девушка из леса, как вдруг осознал – МНЕ НЕ БОЛЬНО. Совсем. Ни капли. И нет в груди того тёмного сгустка, который всегда там был. Который горел и ворочался, вынуждая делать то, что желал он, пробуждая во мне всё самое плохое, что только возможно было пробудить…

Нет страха, почти ужаса. Нет злости ко всему вокруг. Нет желания причинять вред каждому, кто встретится на пути, или хотя бы делать всё наперекор. Нет удовлетворения от чужой печали… И тогда я понял, что случилось невероятное!

Она забрала её! Забрала мою Тьму!

Я осознал это вдруг так ясно, что остановился в растерянности. Никогда бы не подумал, что кто-то, кто понимает, каково это, согласился бы на такое. Но она согласилась! И почему-то совсем ничего мне не сказала и не попросила взамен… Ни один чистокровный эльф не стал бы помогать просто так. Ну во всяком случае, матушка меня учила именно так.

И радость начинала угасать от непонимания. Почему она промолчала? Почему, зная, что я из богатой семьи, не потребовала награды? Золота, роскоши, да хотя бы нормальный дом?

«Что может случиться страшнее смерти? Все однажды умрут. Кто-то раньше, кто-то позже, так какой смысл её бояться? Я много лет уже живу тут. Тьма и проклятый лес сделали так, что мой возраст не меняется уже давно. Я потеряла счёт времени. Так что страшного в окончании жизни, в которой нет особого смысла?» - ошпарило меня воспоминанием её слов. Неужели она настолько отчаялась, что сделала это не из-за меня, а просто потому что самой было всё равно?! Возможно такое?

Впервые в жизни изнутри ударило таким странным чувством… Словно нечто непонятное сжимало сердце от того, что кому-то может быть плохо. Хотя прежде я не ощущал ничего подобного. Да и казалось бы – ну какое мне дело до чужих страданий? Но почему-то было.

Я заметался по полянке, не зная, что делать теперь. С одной стороны – я мог просто дойти до деревни, которую отсюда прекрасно видно, а затем отправиться домой и жить спокойно теперь. Так, как я вчера ей рассказывал. Но что-то меня останавливало. Что-то будто бы мешало.

Не то чтобы я жалел её… Или я жалел?

Представив, что ей больнее хотя бы в два раза больше, чем было мне, содрогнулся. Это невозможно вынести! И ни один человек или эльф в здравом уме не стал бы. Значит, скорее всего ей просто легче это выносить. Кто знает этих людей, какие у них там особенности? Точно. Наверняка всё именно так.

Почти убедив себя, что так и есть, и Эве не больно там, а я могу с чистой душой отправиться домой, пошагал к деревне. Сначала быстро. Потом медленнее. Потом остановился снова.

А если нет и ей правда невыносимо? Если она там страдает? А я даже не отблагодарил её за такой поступок… Чувство долга заныло внутри. Я не привык быть перед кем-то в долгу. Наверное, потому что прежде для меня никто подобного и не делал…

- Но ты-то тут при чём, Виэль? – произнёс внутренний голос почему-то голосом матушки.

Она всегда была рядом со мной. Любила меня. Защищала. Старалась помочь… Даже в ущерб другим, да. Но прежде мне казалось, что так всё и должно быть… А сейчас я был растерян.

Эва сказала, что Лаэлли бы погибла рядом со мной. Она бы промучилась недолго и погибла бы. И матушка вероятно догадывалась, но спасая меня, решила принести её в жертву… Сами собой начали вспоминаться всякие другие подробности, где матушка поступала ровно так же – подставляя других, чтобы выгородить меня. Её слова, что идти по головам иногда просто необходимо, ведь только так можно добиться чего-то в жизни.

А если этой жизни нет? Если Эва сейчас там умирает? Из-за меня. Всё, как учила меня матушка – просто не думать об этом, не вникать в чужую судьбу, сосредоточиться на своей… Тем более, что она действительно обычная человечка, а я…

- Трус! – в голове возник другой женский голос, звонкий и звенящий от ярости. – Ты едва не погубил невинную девочку. И после этого считаешь себя мужчиной, чистокровным эльфом? Да ты не имеешь права даже называться так! Я не позволю, чтобы ты навредил ей снова. Обе принцессы под моей защитой. Всегда. Они мне как дочери. И я не дам тебе больше даже приблизиться к ним, – вот что сказала мне та светлая эльфийка, прежде чем стереть память. А после этого неведомым образом я оказался в проклятом лесу…

Кажется, она была няней сестры принцессы Лаэлли. Видимо, потому так и возненавидела меня. Но сейчас её слова почему-то вспомнились с поразительной ясностью.

- Ты не достоин называться чистокровным эльфом и мужчиной!

Потому что я боялся боли? Но ведь это естественно…

- Потому что ты трус. Бессердечный, эгоистичный трус, – продолжал звенеть в голове её голос.

Я бессильно обернулся к лесу. Мне было жаль её! Правда! Эва была… милая. И красивая. Для человечки, разумеется… Но очень смелая. Таких девушек я прежде не встречал. Которые говорят, что думают, не боятся дать отпор или сами проявить инициативу, что почему-то хоть и пугало, но не казалось пошлым… Сам я когда пытался соблазнить эльфийскую принцессу, не думал, как это выглядит, и почему она так противится и боится. А теперь, когда робел сам, кажется, начал понимать…

Совсем некстати вспомнилось, как Эва купалась за тонкой тканью, а я подглядывал в отражение окна. Каким стройным, чувственным и желанным казалось её тело… Как сильно меня к нему тянуло… И не только тогда! Стоило вспомнить сейчас, тут же организм отреагировал. Но ведь она не была моей невестой, и я не собирался на ней жениться, потому и позволить себе ничего с ней не мог. Хотя хотелось, конечно же… И такая красота где-то там погибает в одиночестве?

Голос матушки в голове шептал, что она сама справится, что мне не должно быть дела до судьбы безродной человечки, которая мне совсем не ровня. Голос светлой эльфийки укорял, не стесняясь в выражениях, в трусости и непорядочности. И я схватился за голову:

- ХВАТИТ! – закричал в голос, только тогда оба голоса погасли в сознании.

Я посмотрел на деревню. Если я уйду, то всё будет ровно так, как говорил вчера – договорной брак, эльфийский этикет, правила, правила, правила… Без Тьмы, да. Без боли. Но отчего-то теперь, когда я мог чувствовать радость (удивительное оказалось чувство!), стало жаль, что никогда не испытаю настоящих чувств и счастья. В договорном браке это было слишком большой редкостью, чтобы верить, что мне повезёт. И это саднящее ощущение внутри из-за Эвы, наверное, не пройдёт само…

Теперь обернулся назад – к лесу. Где-то там была она. Храбрая человеческая девушка, которая ничего не попросила взамен на мою свободу. И вероятно ей сейчас очень и очень больно… А я даже не поцеловал её… Хотя очень хотел! Но считал, что это ниже меня. Вот только если так подумать, то что я правда из себя представляю? То, что из меня слепило воспитание родителей и эльфийского общества?

Почему-то остро захотелось поцеловать сейчас. Узнать, как оно будет. Когда без правил, без оглядки на устои эльфов. Неправильно, непозволительно, стыдно. С человечкой, а не высокородной эльфийкой, как полагается. Не с невестой или женой. Но там, где никто не станет осуждать. С ней – которая только посмеивалась, но не требовала слепого подчинения чужим нормам.

И вдруг показалось, что моё сердце, освобождённое от Тьмы, стало стучать быстрее и наполняться каким-то странным теплом, согревающим всю душу. Вернуться к ней? Поцеловать её? Позволить себе возможно ещё больше, если она тоже захочет? Наверное, она захочет… Я ведь ей понравился. Это было приятно – нравиться кому-то, а не пугать до чёртиков. Да просто очень приятно!

Но что дальше? Тогда пути назад не будет ведь…

Губы закололо от желания прикоснуться к ней. Его прежде перекрывало во мне неприятие разницы наших статусов и банальное смущение, ещё и Тьма подливала масла в огонь, заставляя меня делать всё наперекор, лишь бы сделать неприятно окружающим. Но теперь Тьмы не было. И я ощущал это желание так остро, что сложно было сопротивляться. И не хотелось совсем. Хотелось к ней! Чтобы увидеть её этот наполненный нежностью взгляд… И самому сделать для неё что-то приятное, чтобы… Я не знал, чтобы что и зачем. Просто очень хотелось. Будто бы это и меня сделает чуточку счастливее, чем я есть сейчас.

Шальная радость и опьянение от собственной первой в жизни смелости, когда я вошёл снова в проклятый лес, кружили голову. Я бежал по той же тропинке, по которой мы шли и кое-где ещё была примята трава от наших шагов. Боялся заблудиться или стать жертвой нежити, но все эти ужасные существа будто намеренно уступали мне дорогу, появляясь и пугая только тогда, когда отклонялся от верного пути, словно направляя…

И когда я увидел её наконец, то сомнения совсем исчезли. Я стал казаться себе впервые благородным и настолько счастливым, что даже было неприлично. Я выбросил из головы то, что в неё вбивали с раннего детства, и позволил себе всё, что хотел сам. Так, как хотел сам, а не было предписано какими-то правилами. И наконец мог применить на практике те знания, которые получил из эльфийских энциклопедий о плотской любви, не думая о том, кто мы друг другу и в каком статусе будем после…

С тех пор, как проштудировал те книги от корки до корки в свои восемнадцать, меня начали мучить горячие картинки и фантазии. Сейчас стыдно было вспомнить, но я позволял себе описывать их в письмах своей, как я думал, будущей жене – принцессе Лаэлли. Тьма буквально толкала меня на это, заставляя представлять, как нежная и воздушная эльфийка будет смущаться. Это приносило тогда невероятное удовлетворение.

А потом принцесса стала женой другого, а я вот лишился Тьмы и даже вспоминать об этом не хотел от стыда. Зато получил возможность попробовать это по-настоящему, с той, кто вовсе не собирается смущаться. Кто сама и есть Тьма. Такая роковая и соблазнительная на самом деле. Особенно это невозможное сочетание в ней – ужасной Силы и необъяснимой доброты.

Мне казалось, что я делаю что-то запретное с Эвой, слишком откровенное, и оттого ещё более сладкое. Тьмы во мне не было. Но разум почему-то отключался, оставляя только жаркие желания. Или это и есть та самая страсть, о которой столько пишут в книгах?

Только что бы оно ни было, я не пожалел об этом ни на мгновение. Ну то есть на мгновение потом всё же пожалел… Но это потому, что доброта Эвы была уж слишком безграничной… Правда, тогда уже было поздно что-то менять…